Глава 14. Приятные знакомства
Утро выдалось ветреным. Встречные волны тормозили нашу шлюпку и брызгались прохладной водой. Якорная стоянка, пустая ещё пару недель назад, сейчас стала настолько обитаемой, что приходилось даже на динги маневрировать, объезжая то одну, то другую лодку. Ну, а к тому, что на малюсеньком понтоне для шлюпок совершенно нет места, мы давно уже привыкли. Весь пятиметровый причал по периметру был обвешан тузиками, которые беспорядочно скакали на волнах, напоминая мне связку воздушных шаров, закреплённых к ларёчку продавца, но с помощью сообщника-ветра, постоянно стремящихся сбежать в воздух, на свободу.
Привычным движением рук я ухватилась за ближайшие лодочки, раздвинула их, чтобы можно было подобраться к причалу. Мы вылезли на понтон, Лёша отпустил немного верёвку, так что наша шлюпка стала в последнем ряду, и только потом крепко привязал её к утке. Как обычно, я первым делом стала искать глазами огромную голубую рыбу-попугая, которая практически всегда плавала вокруг причала, объедая водоросли с его стен. В отличие от остальных пугливых рыбёшек эта всегда неспешно и величественно кружила рядом, не обращая никакого внимания на суету внешнего мира. И сама она как будто являлась гарантом незыблемости и стабильности, потому что, когда бы мы ни приезжали в город, она почти всегда встречала нас своим красивым и безмятежным видом.
– Ах, вот ты куда спряталась, привет! – я нашла эту красавицу-рыбу под большим камнем рядом с понтоном.
– Hallo, Irina, wie geht's?(Привет, Ирина, как дела - перевод с нем.) – услышала я позади себя.
– Guten Tag! Danke, gut, und euch? (Спасибо, хорошо, а у вас?) – ответила я двум немцам, с которыми познакомилась пару дней назад, когда с Ваней ездили погулять в Гамильтоне. Это были мать и сын, которые как и мы, приехали посмотреть столицу Бермуд, но не знали, на каком автобусе возвращаться обратно. А так как в Сент-Джордже на причале у шлюпок уже все друг дружке примелькались, то они узнали нас и попросили помощи с автобусом. Я слышала, что они разговаривают на немецком, поэтому хоть вопрос и был задан на английском, но ответила по-немецки. Хоть я давно не разговаривала на этом языке, знала я его до сих пор лучше английского, да и любила на нём говорить. Маркус и его мать очень удивились и одновременно обрадовались. Редко кто за пределами Европы знает немецкий язык, ведь Германия – это не Англия или Франция с их многочисленными заморскими колониями. Потом в автобусе мы сели рядом и весь час пути болтали с ними о яхтинге, о России, о Германии, о семье, о политике, о Бермудах, о путешествиях, о парусных регатах ARC (Atlantic Rally Cup) и ARC Europe, участниками которой они являлись.
– Что говорят? – спросил у меня Лёша, после того как я попрощалась с немцами и поднялась по мостику на берег, где меня ждал муж.
– Говорят, что старт гонки намечен на 12 часов дня послезавтра.
– Вот и мы примерно в те же дни пойдём. Там как раз погодное окно появится, – ответил Лёшка.
В Сент-Джордже нет как таковой марины. Яхты швартуются боком прямо к стене коротенькой каменной набережной. Места там примерно на пять лодок, поэтому остальные крепятся к уже стоящим так же боком или по-морскому – лагом, и так в три ряда. Многие яхты были украшены разноцветными гирляндами сигнальных флагов, на каждой гордо реял вымпел ARC-Europe 2022, а также вымпелы предыдущих регат, если таковые имелись в их яхтенном опыте. У кого-то ещё только один-два флага, а у каких-то лодок всей длины верёвки не хватало для вымпелов пройденных парусных гонок. У городского причала места было мало, поэтому добрая половина участников регаты разместилась на якорных стоянках.
На берегу царила предпраздничная суета. Чёрные от загара моряки сновали с лодки на лодку, громко переговаривались, смеялись и готовились к скорому отплытию. По набережной невозможно было пройти – рядом с яхтами валялись какие-то верёвки, запчасти, инструменты, канистры, личные вещи, паруса. Те яхтсмены, у которых лодки были уже готовы к выходу, проводили последние дни в барах, зная, что теперь не скоро удастся расслабиться. Все бары, кафе и рестораны были переполнены гуляющей публикой. Впереди их ждали сложные и выматывающие дни, ведь парусная гонка – это всегда работа на пределе, это нагрузка и на экипаж, и на все системы лодки. В погоне за скоростью и ветром все участники пойдут выше к северу, в зону стабильных ветров, а там с океаном не забалуешь.
Мы тоже постепенно готовились к прощанию с гостеприимными Бермудскими островами. Как у нас стало заведено, по утрам мы с Лёшей занимались делами на берегу (покупка запчастей, продуктов, поиск газовой заправки и т.п.) или чаще всего ремонтами на лодке, а вечерами, когда жара спадала, выгуливали детей – чаще всего мы гуляли с младшим, а потом старшие сами, но бывали и вариации. В перерывах мы любили покупаться прямо с лодки или покататься на сапборде по якорной стоянке. Водичка была прохладная, поэтому ежедневно купались самые стойкие – Маша и я. Кузьма в первый же раз испугался и больше в воду не лез. А наш капитан окунался лишь при необходимости, чтобы, например, поменять анод на пере руля.
В этот раз мы прибыли в город, чтобы купить сувениры на память и в качестве подарков, а так же пополнить запасы продуктов в дорогу. В очередном магазине мне приглянулись маленькие репродукции акварельных рисунков с бермудскими пейзажами.
– Лёш, смотри, какие классные, – показала я мужу. – За четыре открыточки 15 долларов. Может, купить несколько наборов и послать открытки друзьям и родственникам?
– Да, давай. Симпатичные, – согласился Лёша. – А сколько нам нужно?
Я попробовала быстро прикинуть, кому бы отправить открытки, наверняка кого-то забыла, и в итоге сказала:
– Три набора, то есть 12 открыток, думаю, хватит.
– Простите, – обратилась я по-английски к пожилой даме за стойкой, – а у вас найдутся ещё такие же наборы открыток?
– Нет, сегодня это последний, – ответила женщина, улыбаясь.
– Жалко, – грустно проговорила я.
– Но у меня есть такие открытки дома. Приходите завтра.
– Боюсь, что завтра у нас уже не будет времени заниматься отправкой открыток, мы в скором времени собираемся отплывать, надо готовиться, – подключился к разговору Лёша.
– О, так вы не с круизного лайнера? – удивилась женщина. – Вы участвуете в регате?
– Нет, мы сами. Приехали из США, направляемся в Марокко. Вот три недели здесь на якорной стоянке живём, – рассказывал муж.
– И как вам Бермуды? – поинтересовалась продавщица.
– Нам очень нравятся. И природа прекрасная, и люди здесь такие дружелюбные и открытые, – я делилась своими впечатлениями.
– Да, вы правы. Здесь живут очень хорошие люди. Поэтому я и осталась здесь 40 лет назад. Мы с мужем приехали сюда из США, и уже не смогли покинуть этот благодатный край. И я ни разу не пожалела об этом. Вот магазинчик этот открыла.
– Вы – владелица магазина? – спросил Лёша.
– Да, сама владею, сама продаю. Ну, у меня есть помощница, но она сегодня выходная, так что я тут одна.
– Как интересно! Спасибо, что поделились, – искренне благодарила я.
– Вы знаете, сейчас покупателей нет, и если у вас есть время меня подождать, то я съезжу быстренько домой и привезу вам открытки, – щебетала старушка, – буквально 15 минут. Я на велосипеде быстро обернусь туда-обратно.
– Да, мы подождём, – ответила я.
– О, у вас классный транспорт, с подключением электромотора, – Лёша умело поддерживал беседу.
– Да, знаете ли, после 60 лет по здешним горкам стало трудно взбираться, а с электромотором прям отлично. Как будто по ровной дороге крутишь педали. Вы знаете, я так люблю кататься на велосипеде! Едешь, и чувствуешь себя радостно, как в детстве, – улыбаясь, говорила она. Её жизнелюбию можно было только позавидовать. Женщина закрыла свой магазинчик и укатила на велосипеде по узенькой улочке.
– Такая милая бабулечка, – мне она очень понравилась.
Мы прождали действительно не очень долго. Через какое-то время хозяйка магазина привезла целую кипу открыток.
– Какие вам положить в наборы?
– О, а нам можно не упаковывать, мы всё равно будем отправлять каждую открытку отдельно, – проговорила я, и стала отбирать понравившиеся мне картинки.
– А откуда вы родом? – спросила она.
– Правда? А я не узнала акцент, думала, что из Германии, – удивлялась наша собеседница.
– Ей часто говорят, что она из Германии, – смеялся муж, объясняя про мой акцент, – просто она немецкий хорошо знает, преподавала много лет. А после немецкого английский учила, вот и наложился немецкий акцент на английский язык.
– Мне так нравится Россия! – вдруг произнесла дама мечтательно. – Когда-то давным давно, когда мне было 18 лет, мы с моим бойфрендом 4 месяца путешествовали по России, вернее по СССР.
– Ничего себе! – теперь настала наша очередь удивляться.
– Да, Москва, Ленинград, Казань, Сибирь, – продолжила она свой рассказ. – Мне так понравились сибирские леса. А какие красивые у вас деревянные дома! Это такое чудо! Окна как игрушечные. Мы на поезде доехали до Владивостока. А оттуда уже в Японию. Прекрасное было приключение!
Так приятно было слышать хорошие слова о любимой Родине далеко за её пределами.
– Вы в России больше видели, чем мы, – улыбался Лёша. – Мы дальше Москвы на восток не ездили.
– О, у вас ещё вся жизнь впереди! – обнадёжила нас милая старушка.
Мы ещё несколько минут разговаривали о русских городах, о путешествиях; рассказали, что мы жили в Петербурге, а сами с Юга России; поделились впечатлениями об Америке.
– Удачно вам добраться до Марокко, пусть океан к вам будет благосклонен, – пожелала нам женщина.
– Большое спасибо! – мы дружески распрощались с хозяйкой магазина и в приподнятом настроении пошли на почту отправлять открытки и в Россию, и в США, и в Канаду, думая о том, какая интересная и непредсказуемая штука – жизнь. Вот этой женщине повезло прожить её увлекательно. А сколько ещё приключений и неожиданных встреч она готовит нам?!
Глава 15. Начало долгого пути
Вчера на якорной стоянке и вообще в Сент-Джордже резко стало тихо, спокойно и малолюдно. Городок, на пару недель приютивший участников регаты, теперь как будто уснул и отдыхал после суетливых дней.
Наш капитан поехал в офис таможни оформлять выход, а мы нетерпеливо ждали его на борту нашего «Алетеса», полностью готового покинуть уже почти родную бухту.
– Ой, смотрите, это кто? Это же каракатица! – воскликнул Ваня, наклонившись через леера и глядя в воду.
– Ой, ничего себе! Прямо рядом с нами, – Маша тоже заметила красивую морскую обитательницу. – Точно такая же, как мы с мамой вчера видели возле набережной. Только там их было две. Они ещё светились в крапинку на солнце.
– Кузя, смотри, какая красивая каракатица! – позвала я младшего сына.
– Каракатица, – постарался произнести Кузьма.
Наша гостья, не выдержав такого пристального к себе внимания, спряталась под дно лодки.
– Всё, уплыла, – сказала Маша.
Но Кузьма был не согласен с таким исходом, поэтому бегал по палубе, выглядывая каракатицу.
– Воть! Воть! – радостно закричал Кузя.
– Она, видимо, под лодкой прячется, но лодка ведь на месте не стоит, когда та съезжает, каракатица появляется рядом с бортом и догоняет уплывающее укрытие, – рассуждал Ваня.
Я услышала вдалеке звук приближающейся моторки.
– А вот и папа возвращается.
– Так, нам отвели два часа, чтоб окончательно собраться и покинуть Бермуды, – сказал Лёша, поднимаясь на борт «Алетеса», – так что давайте не тормозить. Ирка, держи документы. Ваня, я мотор с тузика пойду отвязывать, примешь у меня его. Потом шлюпку от соли помоем, уберём в рундук и можно сниматься с якоря.
– Папа, каракатица, – поделился Кузя с отцом радостью.
– Угу, Кузечка, каракатица, – Лёша лишь мельком взглянул в воду, – давай ты пойдёшь пока вниз, а то тут сейчас не до тебя. Маш, поставь ему мультики, чтоб он тут под ногами не мешался.
– Have a nice ocean crossing! Out! ({Удачно пересечь океан! Конец связи - перевод с англ.) – пожелали нам бермудские служащие по рации, когда мы им сообщили, что собираемся наконец-то выходить из Сент-Джорджа.
Вход в бухту очень узкий, поэтому каждый раз, когда собираешься выйти или войти, надо связаться с властями порта, чтобы они дали разрешение. Потому что они могут, например, попросить подождать, пока в гавань зайдёт большой сухогруз или круизный лайнер. С нами было так пару раз, когда мы снимались с якоря и выходили в океан, чтобы очистить туалетные баки. По морским правилам канализационные воды можно сливать в океан не ближе чем за 3 морские мили от берега. Так как стояли мы на якоре долго, а баки небольшие, то нам приходилось выезжать на морские прогулки каждые 4-5 дней.
– Впереди, видишь, яхта «Auqarelle II»? – показывал муж на лодку, идущую в нескольких милях перед нами. – Это французы. Тоже на Азорские острова идут. Их капитан передо мной оформлял документы на выход.
– Так и будем парой идти? Если скучно станет, можно по рации переговариваться, – рассуждала я.
– Нет, вряд ли долго вместе продержимся. У них лодка 38 футов, мы при хорошем ветре скорее всего убежим от них.
– Нам их ещё надо догнать, а ветра особо-то и нет, – сетовала я. – Вчера арковцы выходили прям с приличным ветром, не то, что у нас сейчас.
– Надо бы попробовать геную прикрепить на трубу, да поставить паруса бабочкой, а то плетёмся, конечно. Ветер прямо сзади, должно помочь, – и капитан пошёл отвязывать спинакер-гик, прикреплённый на палубе.
Минут через сорок нам удалось закрепить геную (передний парус) в распорку на спинакер-гике справа по борту, а основной парус, то есть грот, мы закрепили слева. Такое расположение парусов моряки называют «бабочкой», потому что, действительно, как бабочка расправляет свои крылышки, так и лодка в разные стороны расправила паруса. Бизань мы не стали поднимать, потому что она бы только создавала ветровую тень для грота и генуи. Впереди идущая «Auqarelle II» справилась с такой же задачей быстрее нас. Всё таки в данной ветровой ситуации поставить «бабочку» было единственно правильным вариантом. То ли система у яхтсменов впереди была проще, то ли они были более опытными (мы то первый раз крепили спинакер-гик), но они довольно быстро расправили паруса и стали от нас убегать. Но после того как и мы пошли «бабочкой», постепенно стали их нагонять. Потом весь день мы так и шли, то догоняя «Auqarelle II», то пропуская их вперёд.
– Пап, можно на нос? – спросила Маша.
– И я хочу на нос, – увязался за сестрой младший брат.
– Подожди, Кузьма. Тебе просто так на нос нельзя. Вань, подай его жилет и пристёжку, – я надела на Кузю страховку. – Маша, аккуратно идите, на носу пристегни его к якорной утке, и просто рукой тоже придерживай его постоянно.
Хоть волнения практически и не было, а лодка шла плавно, но Кузьме ходить по палубе, а в особенности сидеть на борту, свесив вниз ноги, без страховки не разрешалось. Подготавливая лодку к океанским будням ещё в Норфолке, мы хотели на борт закрепить страховочную сетку, типа волейбольной. Мы даже купили её, но так и не успели поставить. Подумали, что до Бермуд как-нибудь так доберёмся, а перед длинным переходом тогда поставим. Но опыт показал, что нам она не очень-то и нужна. При сильном ветре и больших волнах никто кроме Лёши и меня по палубе не ходит. А на спокойной воде в качестве страховки хватает рук и пристёжки для Кузьмы.
А вот если бы поставили сетку, то не смогли бы так весело коротать время на носу, свешивая ноги в ожидании, когда очередная высокая волна окатит тебя водой, или наблюдая за португальскими корабликами, дельфинами и черепахами. К тому же сетка – это всегда помеха для работ с такелажем, поэтому капитан наш тоже был в итоге рад, что мы так и не удосужились её натянуть.
Спокойно и расслабленно, со скоростью 3-5 узлов в час, мы плелись весь первый день и ночь. Мы, как могли, боролись с отсутствием ветра, но пока что не сдавались и не включали двигатель. Топливо надо поберечь. До Азорских островов примерно 1800 морских миль. Мало ли что может случиться за такое длительное путешествие?
В связи с тем, что навигационная обстановка была крайне простая, Лёша на ночной вахте мог спокойно подремать, поэтому отдежурил сам почти всю ночь.
Утром, когда я вышла на палубу, увидела, что «Auqarelle II» еле виднеется далеко позади нас. АИС показывал их скорость – то 3 узла, то 0,3. «Алетес» тоже выжимал не сильно больше.
– Так всю ночь и идёшь? – спросила я у мужа.
– Ага, практически. От 1,5 до 3 узлов, – ответил он.
– Может, всё же двигатель завести, – предложила я.
– Нет, пока ведь как-то продвигаемся. Как совсем надоест, включим.
– «Auqarelle II» совсем отстали.
– Ночью небольшое усиление пришло, я курс под ветер подстроил, а они, видимо, проспали. Я их тогда и догнал, и перегнал буквально за часик, – рассказал Лёша.
– Они тоже, смотрю, двигатель пока не решились включить.
– Ну, у них топлива ещё меньше, чем у нас, – ответил муж и ушёл спать.
Через какое-то время я услышала топот маленьких ножек по деревянному полу внизу, в салоне. Мы с Кузей приготовили завтрак. Запах вкусной еды и кофе разбудили и старших.
– Так, а кофе я только на себя сделала. Кому-то ещё сварить? – спросила я у детей.
– Мне. Но я сам могу сварить, – отозвался Иван.
– Я чай попью, – сказала Маша.
После завтрака мы с Кузьмой сидели в кокпите. Я глазела по сторонам, временами посматривая на приборы и переговариваясь с сыном, а он игрался машинками, сидя на полу. Ваня и Маша с книгами залегли в салоне. За время нашего пути они перечитают всю литературу, имеющуюся на борту.
Будучи ещё в США, я думала, что в долгих океанских переходах будет много времени, чтобы подучить испанский язык, который я в последнее время забросила. Но мне было так легко и спокойно, что ничем не хотелось загружать голову – ни испанским, ни книгами. И скучно мне тоже не было. Я наслаждалась ощущением безмятежности и умиротворённости.
Ближе к полудню проснулся капитан, вышел на палубу проверить такелаж, принёс нам засохшую летучую рыбу.
– Кузь, тебе тут подарочек, – улыбался Лёша.
– Крупненькая такая, красивая, – заметила Маша, – и правда на птичку похожа.
– Неть, это самолёт, – возразил Кузьма.
– Да, на самолёт тоже похожа, – согласился отец.
– Вот и игрушки не нужны, океан обеспечит всем необходимым, – шутил Ваня.
Кузьма долго игрался засохшей рыбёшкой, потом бросил её в воду.
Вдруг заговорила, вернее, захрипела рация. Квакая и кряхтя обрывками фраз, рация передавала нам сообщение от наших попутчиков, «Auqarelle II». Мы попробовали им ответить, но они явно нас не слышали.
– Ты хоть слово понял из того, что они сказали? – спросила я у мужа.
– Вроде как они поворачивают обратно на Бермуды, – ответил капитан.
– Ты уверен? Про Бермуды я услышала, а вот что именно – нет.
– Да, мам, я тоже услышала, что они возвращаются, – поддержала дочь своего отца.
И в доказательство их слов мы увидели, что на «Auqarelle II» сняли паруса, видимо, включили мотор и быстренько поехали обратно, так что скоро мы не только потеряли их из виду, но и на АИСе исчез треугольничек, обозначавший их лодку.
– Может, у них что-то случилось, – размышляла я.
– Или нет опреснителя и мало провианта, а такими темпами можно долго идти, запасов может и не хватить. Может, вернулись ждать погоды и ветра получше, – предположил Лёша.
Опять мы остались абсолютно одни – вокруг только бескрайний синий океан и португальские кораблики на поверхности воды.
В десять вечера, измучившись безветрием, мы всё таки включили двигатель. Теперь можно было совсем расслабиться, вахта чисто номинальная – только регулярно смотреть, нет ли близко кораблей. А кораблей и не было!
Зато были миллиарды звёзд на небе! Когда ночь вступает в полные свои права, погружая во тьму весь океан вокруг, сверху, в бескрайнем космосе, зажигается несметное количество огоньков, так что среди этих звёзд, планет, созвездий, галактик и туманностей не сразу можно отыскать Большую Медведицу, потому что она теряется на фоне сверкающего небесного полотна. А на поверхности океана, как будто в ответ горящим звёздам, начинает светиться биолюминесцентный планктон, окрашивая волны в яркие зелёно-голубые всполохи.
Я любила часами сидеть, пристегнувшись, на борту или на корме и наслаждаться волшебным зрелищем звёздного неба и светящегося следа, который «Алетес» оставлял позади себя на поверхности океана из-за того, что потревожил спокойную жизнь этих малюсеньких существ. Ведь свечение планктона – это его защитная реакция.
