hektorhouse

Привет, друзья. Давненько не было ахумилительных историй. Посему вот вам свежая.
Господа моралисты - тут есть мат. Много мата. Не такого мата, как "бля, хуй, жопа", а более жесткого. Поэтому проходите мимо, если афедрон сочится скипидаром от матерных словечек. Без мата я не могу обойтись. Я не быдло. Просто мне так нравится :)

Включаем эпичную композицию от Vader – Black Metal и читаем.

История тринадцатая. День рождения Валеры.

Да, друзья. Валера справлял дни рождения. Чаще всего это были веселые попойки на природе, где именинника находили под утро в кустах и в объятиях очередной готишной дамы. Но однажды Валера позвал всех к себе домой. Пояснив, что стол будет ломиться от готических блюд и вообще. Друзья согласились. А как иначе. Пожрать на халяву и посмотреть на пьяного Асгарота лучше, чем кино, концерт Металлики или посиделки с гитарой у костра.

А еще у Валеры была бабка. Это было то еще сатанинское отродье. Хилая с виду старушка огуляла Борю вантузом за то, что тот не поднял седушку унитаза, когда справлял нужду. Она доебывалась до всего. Будь то новый цвет волос Асгарота, рваные джинсы Леши, шипастая косуха панка, или музыка, которую мы любили слушать. Но хуже всего был ее фирменный борщ. Вы не подумайте, я люблю борщ. Но то, что готовила бабулька Валеры, назвать борщом можно было с огромной натяжкой. Он был неебически жЫрным. Слой жира в кастрюле был с указательный палец среднестатистического человека. Автор однажды сам вкусил это чудо поварского искусства. Потом кричал проклятья в туалете, призывая всех демонов Ада на голову бабули и ее чумного внука. Валера трескал его без проблем и улыбался. Иммунитет уже выработался, видимо.

Перед тем, как идти на праздник, мы увещевали Валеру обойтись без этого злоебучего супа. Тот кивнул, мол, «не ссыте, пацаны. Все будет пучком». Ага, как же…

К пяти вечера вся наша компания собралась у Валеры в квартире. Жил он на первом этаже, в том же подъезде, что и Патрик. Понятно, что рыжий уебан тоже явился со своей Рюшечкой и бутылкой Финляндии советского производства.

Отец Асгарота дежурил на сутках в своей военной части, бабулька пошла смотреть концерт Кобзона Первого к соседке. В общем, мы были предоставлены сами себе. И все обходили за километр огромную кастрюлю зловонного борща на плите, которую сварганила добрая бабуля. И да начнется веселье.

Валера встречал гостей в белой рубашке и галстуке. Длинные волосы гота были расчесаны на прямой пробор. Благоухал Валера отцовским одеколоном. В комнате уже находились три его подруги с готических тусовок. Черные дамы с кефирными лицами, томно посматривали на именинника и призывно строили ему глазки. Наш некромант купался в женском внимании.

Получив подарки в виде «череп для хранения конфеток», «резиновую бабу с удивленным лицом», «пару книг по оккультной поебени» и "Потный хрен Властелина Тьмы", Асгарот пригласил всех к столу.

Все нажрались очень быстро. Благо выпивки было много, а вот стряпню бабульки никто не ел, ибо даже сраные пирожки были настолько жирными, что Макдональдс в ахуе закрыл бы все свои рыгаловки. Мы заказали пиццу и картошку фри для Рюшечки, ибо оная дама сидела на диете и ей мучное было нельзя. Ну и понеслася…

Сначала Патрик выкушав свою водку в одиночку, утоп лицом в кислой капусте. Рыжий принц пускал пузыри и пытался ее есть, дабы не задохнуться. Затем он с помощью Рюшечки принял вертикальное положение на стуле и закурил огромную сигару, которую спиздил у папы Валеры. Хотел походить на Клинта Иствуда. Ожидаемо, что сигара выпала из ослабевших пальцев недоумка и шмякнулась на Патриковы штаны. Дым пошел коромыслом, ибо штаны Патрика были пропитаны алкоголем, как и он сам. Боря не придумал ничего умнее, как ломануться на кухню, зачерпнуть из кастрюли жЫрный борщ и залить Патрика этой жижей. Патрик хлопнул Борю по плечу, благодаря за помощь. Штаны пришлось выкинуть и рыжик сидел за столом в одних трусах. Это неистово возбуждало Рюшечку, которая постоянно щипала Патрика за попку. Ну да ладно.

Потом Валера пошел включать музыку. Но включил он не «Сатанинские лучи смерти из жопы Велиатрида», а старый хит всех времен и народов группы Песняры «Вологда». Мы стали смеяться и показывать на Валеру пальцем, мол гот обычный позер, сидит дома и слушает совковую попсу. Асгарот обиделся и включил Мардук, дабы смыть с себя позор. Но факт был.

Потом пьяный автор попытался потанцевать с одной из готишных дам под Darkthrone и нечаянно уронил оную даму на стол, перемазав ее черное платье в утином паштете. Асгарот кинулся ей на помощь, зыркнув на вашего покорного слугу, который от смеха и алкоголя не мог стоять, и ожидаемо уселся в креслице.

Алеша попытался потанцевать с Рюшечкой, но подрался с ревнивым Патриком. Но. Леша был большой и молодой, а Патрик – рыжий хилый алкоголик. В итоге Алексей избил его куриной ногой, которую взял со стола и провел прием «Чокслэм», затем победил техническим нокаутом. Патрик перемазался жиром и майку тоже пришлось выкинуть. Теперь он сидел в одних трусятках и с фингалом под глазом.

Было весело, пока Валера не заявил де «идите вы все в жопу! А я пошел ебаться!» и взяв за руку готишную даму Маришку, повел ее в свою комнату.

Да, я знаю друзья, как вы хотите почитать описание соития от автора. Ибо сиськи на Пикабу уже надоели, кино не вставляет, и вам требуется описание процесса «Сунь кальмару в пасть свою пипирку». Но я там не был и свечку не держал. Посему опустим сие. Единственное, что замечу. Крики и стоны были очень громкими. Видимо Валера увеличил свой пенис неким заклинанием и вовсю доставлял удовольствие своей даме разя ее пирожочек и наполняя его мутной жидкостью.

Но тут открылась дверь и в квартиру вошла бабуля Асгарота. Она, открыв рот, смотрела на разграбленный стол, голого Патрика в подливке, пьяного Алешку, который кидал в друзей кислую капусту. И смотрела на ненавистного Борю, который зажав между ног ее подушку, сладко сопел на бабулькином диване.

- А где Валера? – в полной прострации спросила старушка, смотря на свой борщ под стулом Патрика. Рыжий застеснялся и попытался быстро размазать суп по поверхности паркета своей ногой.

- В комнате. Бесов вызывает и дрочит, сунув хуй в банку сметаны, - хохотнул я, уже представляя, что с Асгаротом сделает бабушка.

- Ах он гондон, блядь! – рявкнула бабка и кинулась в комнату к внуку. Дальше – веселее.

Первой из комнаты выскочила девушка, завернутая в черное одеяло. Затем появился Валера, которого бабушка тащила на буксире за ухо. Мы естественно взоржали, оранули, но умолкли, когда Асгарот освободился из смертельного захвата и принялся махать руками у бабки перед лицом, наводя порчу и семь казней египетских. При этом Валера нес какую-то хуйню на иврите, разбавляя ее русским матом.

Старушка не сдалась и принялась потчевать ремнем готскую сраку.

- Зараза. Баб домой водишь? Ух я тебе? Падла. Все отцу расскажу. Выбьет он из тебя всю дурь, -натужно орала бабушка. - Ночами дрочит постоянно, стонет, пыхтит. Бог тебя накажет.
Таким макаром, тандем «бабушка и рахитичный ебанашка» переместился на кухню. Асгарот внезапно схватил кастрюлю с борщом и подняв ее над головой, вылил все, что там было, на голову бабушке, а саму кастрюлю нацепил ей же на голову, сделав старушку похожей на очередную версию Робокопа. Благо борщ был остывшим. Да, пьяный гот это сила.

Валера сразу забыл про демонов, порчи и прочие милые вещи. Зато вспомнил, что туалет закрывается на щеколду. Проорав "Круцио" и кинувшись туда, он закрылся и отказался выходить, пока бабку не заберет Вельзевул. Увы, но ее никто не забрал.

Пока старый палач с ремнем убирался на кухне, мы просунули Валере вещи под дверь и быстро ломанулись из квартиры вместе с именинником. При этом Асгарот верещал, что он вызовет Фикаллиона и тот засунет бабку с головой в унитаз за то, что старая помешала ему разить ракушку и кормить жадного кальмара.

Продолжение дня рождения было таким же веселым, да и пизды от папы Валера тоже выхватил. Но это совсем другая история.

Глава двадцать пятая. Начало чего-то прекрасного.

И вот прошел год.

Конечно, Нафаня не переставал чудить и в вопросах пакостей у него появился достойный помощник в виде домовихи Чучи. Но даже за год два духа не смогли привыкнуть друг к другу и постоянно ссорились на пустом месте. Мы с Алиной сбивались с ног, пытаясь остановить эти термоядерные ракетные установки в образе двух обормотов. Веселью не было конца и края. Особенно, когда они оставались дома одни.

То соседей пугать пойдут, да так, что дом после этого представлял съемочную площадку известного телешоу «Битва экзорцистов». То Нафаня возжелает стать великим тенором и примется разучивать классические арии в три утра. Озорные духи всегда будут такими. Рассказать обо всем не получится, как бы я этого не хотел. Но год прошел и вновь на дворе весна.

Восьмое марта. Официальный праздник всех девочек, девушек, женщин, и старушек. Милые дамы ждут сего дня, как геймеры выхода очередного обновления для любимой игрушки, дабы вкусить всю прелесть и нежность от представителей сильного пола. Ах, да. Еще и подарочки.

К чему я завел эту тему? Дело в том, что у меня-то есть девушка. Отрада души моей. Луна восторга моего. Центр моей вселенной. Простите, отвлекся.

Да, мне хотелось произвести впечатление на Алю. Да, мне хотелось побаловать ее подарками. Было, правда, целых два «Но». Домовые. И один из них тоже женского пола.

И вот на меня и моего неизменного соседа легло тяжкое бремя ответственности за надвигающийся праздник. Мы должны были сделать этот день самым незабываемым в жизни наших девчонок. И таки сделали.

- Барин. Ты спишь, опять? – нудный голос домового раздался в моей сонной голове. – Андриюшка?

- А? Чего тебе, рыкало? – поднял я голову и воззрился на Нафаню.

- Здрасьте, приехали, – хохотнул дух. – Ты забыл, какой сегодня день? А время уже час дня.

- Ох, страсти-то какие! – молвил я, кубарем сваливаясь с кровати. – Наф, быстро ставь курицу в духовку. Она должна поспеть к приходу дам.

- Так я уже, барин, – лукаво усмехнулся домовенок. – А ты подарки вот купил?

- Сейчас поеду, – ответил я, пытаясь вытащить две ноги из одной штанины. – Так, на тебе готовка, а я за подарками. Не провали все, дух! А то, мстя моя будет страшна!

- Да, что ты сделаешь-то? – удивился Нафаня, потирая мохнатую макушку. Затем щелкнул пальцами и ко мне по воздуху подплыли ключи от машины, что я искал.

- Спасибо, Наф. Все. Я убежал.

- Здравствуйте, девушка. Покажите, пожалуйста, мне вон то кольцо, – я ткнул пальцем в прозрачное стекло. Продавец ювелирного магазина, поморщившись, протерла стекло мягкой тряпочкой и достала-таки требуемое украшение.

Я долго думал, что же подарить Алине. Духи не рискнул, ибо боялся ошибиться. Насчет белья тоже все было крайне неоднозначно. И я пошел по самому легкому пути решив вручить что-то из золотых изделий. Благо вариантов было очень много.

- Отличный выбор. Три грамма золота, натуральный изумруд и три бриллианта, – вздохнула консультант, протягивая мне сотое кольцо за все время моего пребывания в салоне.

- Очень красивое. А изумруд сочетается с бриллиантами? – спросил я, завороженно рассматривая сокровище.

- Вполне. Камни гармонируют друг с другом, и это кольцо идеально подойдет для того, чтобы сделать девушке предложение.

- Эм. Да, определенно, – нервно сглотнул я, услышав сие заявление. – Это просто подарок. Без какого-либо смысла. В честь праздника.

- Тем более. Очень красивое украшение. Уверена, что ваша избранница будет счастлива, – завистливо поджала губки девушка, осматривая мою крепкую фигуру.

- Спасибо, беру.

Заскочив на обратном пути в магазин, я докупил необходимые продукты и две бутылки Гиннесса. Для себя и Нафани. Мужчинам тоже нужно было снять стресс. День был очень нервным. Для Алины я купил кольцо, а Чуче новый сарафан с яркими цветами на нем, от какого-то маститого модельера. Его имя я слышал когда-то, но повторить это имя, значило сломать себе язык в шести местах.

И вот поднимаясь по лестнице в свою квартирку, я напевал чудесную песенку старых рокеров «Розы и пистолеты» - Без тебя вся жизнь моя, как ломка. В подъезде витал дивный запах жареного мяса и сотен пряных приправ. Нафаня вовсю хозяйничал на кухне.

- Нафань, забери пакеты! – крикнул я вглубь квартиры.

- Уже иду, чего ты орешь, як оглашенный? – меланхолично спросил Нафаня, выходя из кухни. – Тебе по пути кукешки трамваем прищемило?

- Почти. Выбирать для женщин подарки, то еще испытание, – заметил я, рассматривая чумазого духа, который был весь в муке и специях. – А ты чего в муке весь? Себя решил зажарить на праздник.

- Очень смешно, прямо помереть можно, – съязвил домовой.

А на кухне вовсю жарилось, пеклось, и варилось угощение на вечер для наших дам. Нафаня, включив старенький бумбокс, распевал гимны Удавки. Аккомпанируя ударами мохнатых ладошек по животу, что делало его удивительно похожим на вокалиста этой чудной банды.

- Что делаешь? – спросил я, с любопытством заглядывая в кастрюлю на плите. За что тут же получил по пальцам огромным половником. – Ай!

- Чего лезешь грязными сосисками своими в мой шедевр? А? – ощерился Нафаня. – Прокатался весь день, а Нафанюшка тут с ума сходит, варит и печет.

- Это твоя работа, жутька, – парировал я. – Но и тебе нужно отдохнуть. Тащи Гиннесс из холодильника. Устроим перерыв!

Домовенок взвизгнул от радости и кинулся к холодильнику за ледяным элем.

- Красивое, – восхищенно прищелкнул языком дух, рассматривая кольцо. – А мелкой что подарим?

- Сарафан. Купил в магазине того модельера, что на ежа похож, – ответил я, затягиваясь сигаретой.

- Ишь ты. Сарафан. Может ей просто по башке надавать, да пару носков подарить? – буркнул Нафаня, подпаливая свою папироску.

- Ты чего ее так не любишь? – удивился я. Домовой стоически недолюбливал Чучу.

- А чего ее любить? – вопросом на вопрос, ответил Нафаня устраиваясь поудобнее на табуретке. – Чумазая, злобная, коварная баба. Тьфу на нее.

- Тебе-то откуда это знать? У тебя женщин по природе быть не должно. Ты же домовой. Или я что-то пропустил?

- Я все знаю. Глупому барину это не понять.

- Давай за готовку, ревнивец мой, – я пошел мыть руки. – Нам нужно еще много сделать. Курочка уже подрумянилась наверняка.

Звонок в домофон застал нас врасплох. Нужно было быть уже при параде. Открыв двери, я бросился в комнату.

Надев рубашку, брюки и взъерошив себе волосы пятерней, я с милой улыбкой вышел в коридор. И заржал, увидев домового.

Нафаня стоял в беленькой косоворотке, непослушные волосы были зачесаны на прямой пробор. От духа разило моим одеколоном, а взгляд его был суров и серьезен. На толстых губах застыла натужная улыбка.

- Боже, Наф, – произнес я, давясь смехом. – Ты просто маленький барчук. Тебе еще лакированные сапожки, кнут и пару крестьян в услужение.

- Иди ты, – буркнул дух, не сводя взгляд с двери. – Сам похож на фашиста, что на прием к Гитлеру заявился.

Дверь открылась, пропустив в коридор Алю с Чучей на руках. На девушке было модное платье с красивым вырезом на груди, от которого у меня мгновенно поднялась температура. Изящно уложенные волосы и минимум макияжа. Алина была самым прекрасным созданием во вселенной.

Чуча была одета в яркую майку, которая висела на ней, как самое настоящее платье. Домовиха поджала губы, увидев Нафаню. Тот застыл на месте с натужной улыбкой, благоухая одеколоном, как магазин парфюмерии.

- Привет, милая, – я чмокнул девушку в губы. – С праздником вас, девчата!

- Спасибо, – хором ответили наши дамы. Я взял Алину под руку и повел в комнату, где был накрыт стол. Нафаня мялся возле Чучи, собираясь с духом, но домовиха смерила его ехидным взглядом, заставив барабашку покраснеть.

- Ты чего такой нарядный? – спросила Чуча, ухмыляясь. – А где сапожки потерял, ваше благородие?

Наф вперил в меня свои глаза-бусинки, когда я мерзко захихикал, и умчался в комнату.

- Боже, Андрей. Какая потрясающая курица, – прищелкнула языком, Аля. – Ничего вкуснее не ела.

- Это Нафа нужно благодарить, – снисходительно пояснил я. Домовенок выпятил грудь, став выше на пару сантиметров. – Он приготовил все. Я только помогал.

- Нафанюшка. Спасибо тебе огромное, – девушка поцеловала духа в макушку. Наф поперхнулся куриным крылышком, часть которого осталась торчать в его пасти.

- Да что уж там. Ты же дама моего барина, – застенчиво протянул домовенок, проглотив курицу. – Кушайте на здоровье.

- Да, готовишь ты действительно здорово, – похвалила духа, Чуча. – Но целовать я тебя не буду. Ты одеколоном провонял на жизнь вперед.

Я подмигнул домовенку и кивнул на коробку с подарком. Нафаня ойкнул и, спрыгнув с табурета, засеменил к коробке. Взяв ее в руки и отчаянно смущаясь, домовой протянул подарок Алиной соседушке.

- Вот, это тебе. С праздником, – поздравил он и тихо добавил. – От меня.

Чуча открыла коробку и застыла, как пораженная взглядом Медузы Горгоны. Она неверующе посмотрела на домовенка и внезапно разрыдалась. Мы кинулись ее утешать, оставив Нафаню в сторонке. Дух принялся сверлить пол тяжелым взглядом.

- Чуча! Ты чего? Не понравилось? – заголосили мы с Алиной.

- Неет. Понравилось, – всхлипнула Чуча в ответ. – Нафанюшка, ты просто золотце! А я тебя обижала…

И дальше произошло то, чего никто не ожидал. Домовиха подошла к Нафане и сжала его в своих объятьях так, что глаза духа вылезли из орбит. Он краснел, бледнел, и не знал, что сказать. Мы с Алей тактично ушли на кухню, оставив двух паранормальных существ наедине.

- Милая, у меня тоже есть для тебя подарок, – улыбнулся я и зажал в кулаке кольцо. – Только перед этим я хотел, кое-что сказать.

- Да, лапочка, – засмеялась Алина. – Говори все, что сочтешь нужным.

- Ты невероятная девушка. Ты прекрасная, нежная, умная. Мне с тобой очень хорошо, – с непривычки, я начал запинаться. – Прошел год, как мы с тобой познакомились. За этот год случилось столько всего странного, невероятного, и даже волшебного. Но без тебя этого волшебства бы не было. Давно хотел сказать, что полюбил тебя сразу, как только увидел и теперь хочу, чтобы ты стала моей женой!

У девушки мгновенно отвисла челюсть, когда до нее дошел смысл сказанного, а я встал на одно колено и протянул ей колечко.

- Андрей, ты серьезно сейчас?

- Абсолютно. В здравом уме и памяти, – я ухмыльнулся. – Ты выйдешь за меня?

- Конечно! – засмеялась Алинка. – Я буду твоей женой.

Я завизжал от радости и, подхватив свою даму на руки, закружил в воздухе, снеся попутно со стола кастрюлю. На шум явились домовые.

- Вы чего тут твори… - запнулся Нафаня, увидев кольцо на безымянном пальце девушки. – Ты ей предложение сделал?

Мы кивнули в унисон. Рожа домового расплылась, как прокисшая сметана.

- Ааа, барин! Как я рад за тебя, непутевая твоя голова. Ну, неужели, – заныл он, кинувшись обнимать нас.

Клубок из людей и домовых радостно смеялся, шумел, и всхлипывал от счастья.

Чуть позже, мы с Алей сидели на диванчике в комнате и тихо разговаривали.

- Теперь все будет по-другому. Ты же понимаешь это, дражайшая моя супруга? – спросил я.

- Конечно. Я очень счастлива, что мы нашли друг друга, - засмеялась девушка. - А то, что ты сделал мне предложение на кухне, было самым романтичным моментом в моей жизни.

Мы захохотали, когда на кухне домовые затянули пьяными голосами песню.

- Тили, тили тесто, жених и невеста!

Мы смеялись до тех пор, пока в дверном проеме не появился Нафаня и, скорчив знаменитую рожицу, ляпнул:

- Чур, детишек буду воспитывать я!

Я вытаращил глаза и посмотрел на Алину. Девушка покраснела,улыбнулась, и кивнула.

От автора.

Да, мой дорогой читатель. Вот и закончилась наша история.

- Чего?! – Нафаня влез мне на колени и уставился в ноутбук. – Это ты так книгу закончить хочешь? А как же наша поездка в Китай, барин? В медовый месяц. А детишки как же? А свадьба ваша?

- Так, отставить критику! – шикнул я на домовенка. – Чтобы все рассказать, одной книги не хватит. Я прекрасно помню и как ты китайскую стряпню пробовал, и как задницу ошпарил на чайной церемонии. И вообще, медовый месяц был наш. Это вы разнылись, что одни тут погибнете со скуки и разнесете квартиру к чертям собачьим.

- Вредный ты, барин, - надулся дух. – Я же любя, а ты сразу Нафанюшке припоминать ошибки-падения. Читатели твои должны же знать, что там было. Им, небось, интересно шибко.

- Это тебе внимания подавай, нарцисс пушистый, - проворчал я, делая глоток кофе. – Начитался признаний в любви и давай нервы портить. Расскажу обо всем, но потом. Одной книгой твои проделки не опишешь.

- Все-таки нужно тебя в кипятке прополоскать, барин, - весомо заявил Нафаня, громко выпустив воздух. – Думаешь, читатели тебя пощадят? Ха! Они мне сами помогать будут, чтобы ты поскорее им все рассказал.

- В этом я даже не сомневаюсь, - ухмыльнулся я, почесывая барабашку за ухом. Тот сразу заулыбался и мигом забыл про глупости.

- Ох, ласковый ты, Андриюшко. Вот как на тебя ругаться-то? Ты вот расскажи, как ты книгу писал свою.

- Да, с книгой вышла забавная история. Сначала было написано несколько коротеньких рассказов о тебе и твоих проделках. А уже потом материала набралось на целую книгу, ибо жизнь с тобой, дух, оказалась на редкость насыщенной и яркой, - Нафаня с таким интересом смотрел, как я записываю это предложение, что даже капнул перламутровой соплей на клавиатуру, заставив меня оттирать ее битых полчаса.

- Не капал я никакой соплей! Врешь ты все, - взвился домовенок, кусая меня легонько за палец. – Ну, чуть испачкал и все. Давай расстреливай Нафанюшку у стенки. Коммунист!

- О, у нас прогресс, - засмеялся я. – Раньше я был фашистом.

- А ты им и остался, - осклабился Нафаня и поторопил меня. – Ты пиши, пиши.

- Что еще сказать. Я перечитал сотни преданий и легенд по домовым, дабы понять, кто же ты такой. А вот когда узнал, то решил окончательно. Книге быть. Да и жена просила, чтобы я ее написал. Мир должен узнать о тебе, чертушка.

- Как же, узнал, - вновь проворчал дух, ущипнув меня за ухо. – Сейчас вон все пойдут в своих квартирах обыски проводить, да искать домовят. А мы показываемся только хорошим хозяевам. Ты это тоже запиши. А то я же это, неграмотный немножко.

- Запишу, Наф. Даже не сомневайся. Может еще пару комментариев для читателей?

- Конечно, барин. Пущай все знают. Домовой – это клубок ваших мыслей, энергии, слов, и привычек. Если вы ведете себя по злому, ругаетесь, то и домовой ваш тоже будет злым. Как тот картофельный олух, которого барин в поле потом отвез. А Нафанюшка вот добрый. Потому, что Андриюшка его кормит яишенкой, подарки ему дарит, заботится. И даже прощает за шалости всякие. Барин показал Нафане, что такое семья, которой у маленького мохнатого домовенка никогда и не было.

Тут Нафаня завыл и вновь залил ноутбук. Только теперь своими слезами. Он полез ко мне обниматься, а я с улыбкой обнял пушистого недотепу. Чуть позже, уговорами и поглаживаниями, мне удалось его успокоить.

- Хороший ты, барин, - домовенок высморкался в ладошку и вытер ее об мои шорты. Я скривился, но промолчал. – Так вот. Барин правда мне хочет помочь. Он видит, что внутри я очень добрый. Просто долгое время жил с плохими людьми. Но благодаря Андрюше, я стал гораздо лучше.

- Ну, ну. Нафань, все хорошо? – я протянул домовенку его любимую папироску. Дух тут же выпустил облако вонючего дыма.

- Очень, - глухо раздалось из импровизированного тумана. – А вообще, я еще хочу читателям твоим спасибо сказать. Если бы не их интерес, то про Нафанюшку никто бы не узнал.

- Присоединяюсь к благодарностям. Спасибо вам, друзья. Искренне надеюсь, что Нафаня сделал ваш мир чуточку ярче и добрее. А вы научились верить в сказки.
Всегда ваш грубиян, Гектор Шульц и его друг Нафаня.

ЗЫ: И бонусом для вас черновой набросок Нафани :)

Глава двадцать четвертая. Двойные неприятности Люцифера.

Стоя на крыльце утром, я улыбался рассвету. Аля еще спала, домовых не было видно, и я с умиротворенной моськой обозревал окрестности. Взгляд упал на калитку, которая скрипнув, отворилась.

- Ох, соседушка. Ты-то мне и нужен. Старенькая я совсем стала, – противный голос бабы Моти испарил все мои радужные мысли.

- Привет, баб Моть, – натужно улыбнулся я старушке, ища глазами ее плешивого пуделя. – А где Люцик?

- Ох, он нервненький стал. Совсем от ручек отбился. Как на дачу ехать, так его бедняжечку, аж трясет, – запричитала баба Мотя, а я коварно улыбнулся. – Вот и оставила его на участочке.

- Так, что за помощь-то нужна? – я ласково подтолкнул говорливую старушку к цели ее визита.

- Мне нужно дровишек наколоть, милочек, – улыбнулась баба Мотя.

- А ваши внучата где? Вновь по клубам шастают? – скрипя зубами, выдавил я. Ну, не люблю я трудиться на чужих людей, у которых семь внуков в Москве живут.

- Заняты они, Андрюшенька, – я скривился от коверканья моего имени. – Учеба, работа, да дела у них свои, молодые. Ты же поможешь бабушке?

- Куда я денусь, – прошептал я, и вслух добавил. – Домой забегу на минуту и приду.

Написав Алине записку, что буду у соседки рубить дрова, я направился к соседскому дому.

Баба Мотя не поскупилась на дрова, заготовив целую тонну отборной древесины и тупой топор. Я вздохнул и вернулся за своим топором, который был острым и удобным. Не хватало еще руки до крови разодрать совковым убожеством надоедливой старушки.

Поплевав на ладони и воткнув наушники с отборным металом, я принялся за работу. Баба Мотя клевала носом, держа на коленях истеричного пуделя Люцифера, который был вообще не похож на своего именитого тезку.

От моих ударов дрова раскалывались, как гнилой орех и скоро вся полянка была усыпана небольшими чурками. Я воткнул топор в побитое молью полено и принялся собирать свой урожай. Баба Мотя милостиво принесла мне стакан теплой воды, хотя я знал, что дома у нее два кулера с ледяной минералкой стоят. Подарок тех самых внучат.

За два часа я порубил всю поленницу и перед решающим сбором дерева решил устроить перекур. Солнце уже немилосердно припекало, и я скинул майку, ставшую мокрой от пота.

- Ох, что же ты худенький такой? – загундосила старушка, увидев мою поджарую фигуру. – Картинки страшные вон у тебя на груди.

- Это татуировки, баб Моть, – пояснил я. Уж у ее внуков таких картинок масса должна быть.

- Видела, а как же. Только это все не от Боженьки пришло, – парадокс двойного действия. Баба Мотя верила в Бога, но ее пуделя звали Люцифером. Когда я обратил на это ее внимание, она ответила по-деревенски просто. – Так мне же внучата подарили собачку. Вот и назвали так. А песик привык уже. Не хотела я его травмировать-то.

Я побурчал себе под нос, где я видел такие травмы, таких внуков, и такого пса, но запнулся, посмотрев на Люцика.

Пудель мелко дрожал и готов был упасть в обморок. Напротив стула, у самых ног бабы Моти, стояла Чуча и с интересом смотрела на плешивого собачьего принца.

- Чуча, не трогай его, – прошипел я, тихо подбираясь ближе. – Не. Трогай!

Гадко улыбаясь, домовиха ущипнула пса за филейную часть. Бедный пудель этого не вынес и отчаянно скуля, оросил бабу Мотю своими жидкостями. Та от неожиданности, выпустила собаку из рук.

Люцифер, виляя тощим задом, прижался к ее ногам, и принялся дрожать еще сильнее. Пока из-за поленницы заготовленных дров не раздался мерзкий смешок Нафани.

- Вот ты где, животная противная. Бойся гнева Нафаниного! – загундосил дух, показывая пальцами козу. Несчастный пес мелко затрясся от страха. Я зарычал и двинулся к дровам с целью проучить мелкого проныру.

Ошалевший Люцик бросился мне под ноги. Вдобавок укусив за щиколотку. Я заорал от неожиданности и пнул вероломного пуделя. Чем спровоцировал истерику у бабы Моти. Старушка увидев, что я ударил ее драгоценного песика, кинулась избивать меня своим бадиком.

- Ай. Баба Мотя. Перестань! – отмахивался я от полоумной старушенции. Нафаня принялся выводить арию Брунхильды из оперы маститого арийца Рихарда Вагнера, гудя, как гигантский шмель.

- Не бей Люцика, нехристь! – визжала баба Мотя.

- Ууу, сожру, – кричал Нафаня, гоняя Люцика по поляне.

- Ууу, псина!! – улюлюкала Чуча, гоня пса на Нафаню.

- Баба Мотя! Перестань!

- Нехристь! Вот тебе!

- Ай!

В этот момент у калитки появилась Алина. Чуча тут же спряталась вместе с Нафаней в ближайшие кусты. Люцик валялся в луже собственного ужаса с ошалевшим видом, а баба Мотя продолжала лупить меня палкой по спине.

- Что тут происходит?! Отпустите его старая ведьма! – рявкнула Алина, кинувшись на мою защиту. Но баба Мотя уже выдохлась. Всхлипывая, старушка вползла на свой трон, взяв на руки полуживого Люцика.

- Изверг. Так напугал тебя, моя собачечка, – шептала баба Мотя, целуя испуганного пса прямо в нос. – Все хорошо, сладенький. Все хорошо. Сейчас бабушка тебе колбаски нарежет вкусненькой.

Я же послав добрые дела куда подальше, подхватил майку с топором и двинулся домой, злясь на весь белый свет.

Аля милостиво обработала мои раны настолько быстро и умело, что я забыл и про Люцика, и про бабу Мотю, и про двух домовых, благодаря которым и начался этот бедлам.

- Бедненький ты мой, – ласково шептала девушка, протирая ваткой синяки. – Расскажешь, что случилось?

Я поведал ей о страшной сече не на жизнь, а на смерть и о вероломных домовых. Алина хохотала, вытирая слезы. Да и я сам уже отошел от произошедшего.

- Ну, вот. А ты говорил, что он будет метать и рвать тебя на английский флаг, – радостно произнесла Чуча, стоя в дверях. За ее спиной маячил лукаво улыбающийся Нафаня.

- Наф. Ах. Ты. Зараза! – прошипел я и бросился за домовым. Тот принялся петлять по двору, улюлюкая мне в ответ, чем еще больше распалял мою ярость. Но удача улыбнулась мне.

Дух, не увидев корягу на дороге, зацепил ее своей ногой и кубарем полетел по тропинке. Мне оставалось только схватить его.

Дальше я не слышал никого. Сорвав по пути пучок крапивы, я потащил визжащего домового в баню. Нафаня завыл. Горючими слезами.

- Вот ты скотина, бес. По твоей милости, меня отлупила немощная бабка, а парализованный пес укусил меня за ногу. А теперь на тебе. Плачет!

- Барин, я не думал, что так все будет. Я же шутил, – вопил домовенок. – Ну не люблю я этого пса. Что ж теперь, сжечь меня во славу Р'глора?

- Ну, польза от всего этого тоже есть, – буркнул я, выбрасывая крапиву и вытирая горящие руки о штаны. – Теперь баба Мотя меня и близко к себе не подпустит. Живи, прохвост.

- Ай, люб ты мне барин. Добрый, хороший.

- Кончай выть, – я отвесил барабашке легкий подзатыльник. – За это ты будешь три месяца выполнять всю работу по дому!

- Да, барин, да. Как скажешь. Только прости, своего Нафанюшку, – домовенок ехидно улыбался.

- Как на тебя злится-то? Обормот ты эдакий, – я улыбнулся. – Ладно. Пойдем домой. Нас уже девочки заждались.

Чуть позже мы сидели с Алиной на скамейке и потягивали горячий чай с вареньем. Нафаня с Чучей смаковали битву с Люцифером и придумывали, как бы довести пса до инфаркта минуя хозяйский гнев.

- А я тебе говорю, что его надо к ракете привязать. Будет как Боба Фетт, - горячился Нафаня. – Я вон летал на Новый год и ничего не случилось.

- Ты в кого такой кровожадный? – изумилась Чуча, вертя в руках маленький венок из одуванчиков. – Тебя к ракете надо привязать, а этому псу всего-то зубы покажи, как он тут же обмочится. Тут с выдумкой надо.

- Вам делать нечего? – лениво вставил я, сладко потягиваясь на скамейке. – Наф, ты же вроде животных любить должен.

- А я их и люблю, - насупился домовой. – Но свою соску, пожеванную слюнявой псиной, я никому не прощу! Видел бы ты, как он ее жевал. Ух! Аж поленом его огреть захотелось по плешивой-то макушке.

- Как дите. Еще ножками посучи, - едко буркнула Чуча. – Говорю тебе, надо его выкрасть и закрыть в погребе с мышами. Пусть эта бабка его вызволяет. «Люцик мой, тю-тю-тю».

- А с вами что сделать нужно? – засмеялась Алина, присоединившись к разговору. – Наказаний не хватит за все ваши пакости.

- Ничего. Я вот барина защищал. Он весь вспотел, пока дрова нарубил для злой старухи. А образина цветочная за компанию пошла.

- Сам ты образина! Я тебе сейчас перцем задницу натру, чтобы ты взопрел, - взвизгнула домовиха и влепила Нафане затрещину. Ссора возобновилась вновь.

- Уу, бисова баба. Афедрон тебе бы нарумянить!

- Я тебе нарумяню, хомяк обросший. Сопли пускаешь и рыгаешь, как балбес. У, малина!

- Это я хомяк?! Я сопли пускаю?! А ты зубастая оглоедка, как что, так сразу к Але на ручки бежишь. Чученьку обидели, бе-бе-бе. Хнык!

- Я сильная и самодостаточная. А ты без барина ничего не можешь. Только водку свою глушишь и воняешь, как фикалька.

- Ах так?! Давай поспорим, кто первый пса того помойного напужает до обморока, тот и победил? – домовята, споря и ругаясь, отправились на участок бабы Моти. Сегодня Люцика ждет веселая ночка. Я обессилено потер виски и улыбнулся Алине:

- Пойдем баиньки? Пока к нам баба Мотя на ракете не залетела или Люцик в виде призрака. Эти обалдуи от него так просто не отстанут.

Глава двадцать третья. Весна за городом.

Свершилось. После ужасного спора между двумя домовыми и двумя представителями прогрессивного человечества было решено ехать на дачу.

Глаза моей девушки лучились самым настоящим счастьем, как и мои. Еще бы! Целых два дня мы проведем на даче вдвоем. Почти вдвоем. Нафаня и Чуча, несмотря на свою паранормальную лень, решили ехать с нами. Признаюсь, я был даже рад. Кто его знает, что мог учудить домовой, оставшийся дома. Я надолго запомнил его проделки с самогоном и вареной сгущенкой, повторения которых мне категорически не хотелось. И вот наша маленькая банда была готова ехать на заслуженный отдых.

Утро субботы было самым обычным. Почти обычным. Разгорелся спор домовых о том, что же брать с собой из провизии. Аля логично рассудила, что раз духи едут с нами, то за продукты отвечают тоже они. И тут, как обычно бывает, произошел конфликт интересов.

- А я тебе говорю, бисова ты баба, что нужно брать водочку холодненькую, да огурчиков малосольных, – натужно ревел Нафаня, грозя кулаком под носом невозмутимой Чучи. Домовиха сцепив губы, отрицательно мотала головой.

- Это вы с барином своим можете так питаться круглосуточно. А моей девоньке нужны вкусные булочки, да сырок французский, – категорично отвергла предложение Нафани, домовиха. В который раз.

- Ишь ты! Басурмане проклятые, – прошипел Наф и, обернувшись ко мне, спросил. – Барин, а может ну их, баб-то? Пусть дома сидят да носки вяжут. А мы с тобой, как в старые времена, баньку истопим, пива попьем холодного. М?

- Ох, змей, кончай концерт, – попросил я уставшим голосом. – Девочки едут с нами. И точка. Чуча по сравнению с тобой, просто ангел. Она не надирается в хлам, не поет дурным голосом немецкий рок, и не раскидывает бычки по всей квартире.

Чуча от моей похвалы зарделась, как маков цвет и в припадке нежности запечатлела на моей щеке влажный поцелуй, чем повергла в ступор, вошедшую в комнату, Алину.

- Да у вас тут сплошное веселье, – улыбнулась девушка, беря меня за руку. – Милый, я готова. Осталось только еду сложить в машину.

- А еда не готова, – махнул я рукой. – Два демона из преисподней еще не решили, кого они хотят на ужин из грешников.

- Дурак ты, барин, – сплюнул Нафаня, напяливая на себя любимую майку с Фишером. – Я же домовенок, а не бес тебе какой-то поиметый.

- Так. Собирайте быстро еду в сумки! – скомандовал я, пресекая новый спор. – Нас ждет отдых!

- Ура!! – хором откликнулась разношерстная компания и бросилась грабить холодильник.

Адик резво несся по шоссе за город. Проезжающие навстречу редкие машины моргали фарами, предупреждая о тролле под мостом, что сдирает с несчастных путников плату. Так и было. Чуть поодаль стояла патрульная машина и розовощекий инспектор, махнув палочкой, пригласил нас на обочину. Я послушно притормозил и, обернувшись к двум скулящим домовым позади, пригрозил кулаком и яростным шепотом, чтобы они вели себя благоразумно.

Открыв окно машины, я улыбнулся инспектору.

- Лейтенант Линьков, – козырнул представитель власти. – Ваши документы, пожалуйста.

- Что-то случилось? – я протянул ему свои права и ненавязчиво задал вопрос.

- Пока ничего. А что-то должно случиться? – внимательно осмотрел меня инспектор и, наклонившись, улыбнулся сидящей рядом Але. – Куда направляетесь?

- Дача. На выходные, – буркнул я, стараясь своим голосом заглушить возню домовых сзади.

- Да, дача - это хорошо, – рассеяно ответил инспектор. – Багажничек откройте.

Я выбрался на свет божий. Свет божий был крайне ярок, и я ненадолго ослеп. Затем обойдя машину, открыл багажник и предоставил полицейскому самому все осмотреть. Внутри же не было ничего интересного, кроме двух сумок с продуктами и пакетом с вещами. Только на одной сумке сидел Нафаня и корчил рожи инспектору. Тот побледнел и повернул ошарашенное лицо ко мне.

- Это кто?

- Вы о ком? – я прикинулся дурачком, в уме придумывая для Нафани сотни новых пыток.

- Это, – толстый палец полицейского уставился прямиком в Нафаню. – Вы его видите?

- Простите, но что я должен увидеть? – я натурально изобразил испуг с удивлением. Патрульный замахал руками, подзывая своего напарника.

- Лейтенант Вагитов, – представилось новое лицо и повернулось к своему коллеге. – Что случилось?

- Валя, ты видишь это? – трясущимися губами произнес первый, вновь указывая на Нафаню. Дух принялся стонать и кататься по вместительному багажнику немца.

- Нет, а что я должен увидеть? Сумки? – ответил удивленный Валя.

- Там черт сидит! И хохочет! – мне было искренне жаль инспектора, но я не мог подтвердить его слова. Лейтенант почесал вспотевший лоб, переводя взгляд на багажник, затем на своего напарника и на меня. Я покачал головой, что ничего не вижу.

- Антон, ты это. Может, перегрелся? – заботливо спросил Валентин, трогая коллегу за плечо.

- Неа, он просто с ума сходит, – заржал Нафаня. – Ну, что, Пузанчик. Будем тебя теперь на сковороде жарить?

- Оно говорит, – промямлил Антон, отходя от багажника. – Оно меня зажарить хочет.

- Кто говорит? – потерянный Валя, растерялся еще сильнее.

- Черт говорит. И ругается еще, – первый патрульный робко сделал шаг назад. – Нездоровое тут место, Валь. Нужно домой поехать.

- Никуда ты не поедешь! – рявкнула внезапно появившаяся в багажнике Чуча. – Мы твои потроха зажарим и съедим.

- Ой, божечки мои, – побледнел пуще прежнего инспектор. – Там и второй черт появился. В платье.

После этих слов, полицейский уселся прямо на дорогу и обхватил голову руками. Я решил, что балагана достаточно и подошел к лейтенанту.

- Товарищ лейтенант. Может вашего напарника в больницу надо? – я смущенно тыкал носком ботинка в асфальт. – Солнце припекло видимо.

- Ага, или перепил водки с дальнобойщиками, – мрачно ответил Валя. – Езжайте, гражданин. Вот ваши документы.

Он отдал честь, а я быстро захлопнул багажник с сидящими там домовыми. Бедный Антон так и сидел на асфальте и качался, как неваляшка из стороны в сторону.

- Андрей? – взволнованная Алина взяла меня за руку, когда я вернулся в машину. – Что там случилось?

- Потом расскажу. Как уедем, – выдохнул я, заметив, что домовята вернулись в салон и теперь хохоча, обсуждают произошедшее. Я завел двигатель и Адик рванул с места крайне резво.

- Ну и что это было? Вам делать больше нечего? А если бы он выстрелил? Это же полицейский! – бросил я назад.

- Не кричи, барин, – сморщился Нафаня. – Ну, пошутили мы немного. Этот пузан хотел только деньги с тебя сбить, уж в голове его мы прочитали это.

Чуча закивала в подтверждение его слов. Я нахмурился и погрозил пальцем двум разгильдяям.

- Так, чтобы это первый и последний раз. Сам разберусь, – веско заявил я и повернулся к Алине. – Ей Богу. И детей не нужно. Эти паранормальные ураганы с успехом заменят всех.

Девушка в ответ задумалась и хитро улыбнулась.

Наконец-то, дача! Я загнал Адика во двор и спрятал под навесом. Алина и домовые высыпали из машины и бросились бегать по робкой, зеленой траве. Я с удивлением заметил, как мне нравится эта картина. Моя девушка, мой идиотский друг и пушистая девочка-домовой. В груди екнуло одно маленькое и доброе слово. Семья.

- Лапочка, иди к нам, – улыбнулась мне Аля и я, отбросив все сомнения, направился к ним.

Вечером, мы сидели на веранде и смотрели на звездное небо. Домовята тихо переругивались, споря о своем возрасте и методах приготовления борща, а мы с Алиной пили горячий чай прижавшись друг к другу.

- Знаешь, милый. Это все так прекрасно, – задумчиво протянула девушка.

- Что именно, солнышко?

- Все. С тобой мне так спокойно и хорошо. Как не было никогда.

- Это очень приятно слышать.

- Ага. Алинка, ты смотри с ним аккуратней, – вездесущий Наф слышал все. Слух у него был, как у летучей мыши, честное слово. – Меня он постоянно притопить пытался в ванной. И тебя так будет потчевать, если его прогневаешь. Барин, хоть и фашист, но даже по их меркам очень суровый.

- Тебя сечь нужно розгами, холоп, – мудро подметила Чуча, придвигаясь ближе к Але. Девушка взяла домовиху на ручки. – Поражаюсь, как барин твой тебя вообще терпит. Я бы давно тебя выкинула на помойку. Вот где рай тебе был бы.

- Было дело давным-давно, Чуч, – ответил я, за красного от злости Нафаню. – Мой маленький друг однажды возомнил себя реинкарнацией Цоя и направился на поиски лучшей жизни. Сам расскажет, если захочет.

- А шиш вам! – показал мясистый язык домовенок. – Опять смеяться будете над бедным Нафанюшкой.

- Никто над тобой не смеется, – хмыкнул я и тоже взял смутьяна на руки. Дух тут же заурчал, как самосвал наевшийся солярки.

- Хороший ты барин, даже если и жопой бываешь иногда.

- Наф, ты вот что скажи лучше, – домовенок повернул ко мне свою голову. – Вы же домовые, а вы магией какой-нибудь владеете? Кроме того, что воздух портить, да исчезать?

- А, як же, – степенно ответил барабашка. – Я могу тебя вообще на крышу закинуть, и будешь там до осени сидеть.

- А я могу тебя в колодец бросить, и живи там с лягушками, – буркнул я в ответ на Нафанину остроту.

- Ой, Погосян прям, – заулыбался домовенок, сравнив меня с веселым комиком из телевизора. – Можем мы волшбой заниматься. Я же домовой.

- И какие у вас способности?

- Разные. Мы можем становиться невидимыми, когда желаем. Мысли читать умеем. Вот знал бы ты барин, какая дикость у тебя порой в голове, - хохотнул Нафаня. – Особенно, когда девиц видишь, которые тебе по нраву.

- Так, ты от темы-то не увиливай, - покраснел я. Не хватало еще, чтобы Алина услышала то, что ей знать не полагается. Хорошо, что он ушла в дом сославшись на усталость. Верная Чуча потопала за ней следом.

- Ох, не понимаешь ты шуток, Андриюшко. Ладно. Я вот могу предметы перемещать по воздуху. Как энта фиговина называется, дай Боженька памяти. А! Телекинез, кажется, - Нафаню понесло в дебри воспоминаний. Но даже в эти моменты, дух не забывал язвить и шутить напропалую. – Еще у меня силушка богатырская есть. Однажды я Петьку на шифоньер закинул за то, что он мне похмелиться не дал. Зажал старый балбес бутылочку, а Нафанюшка бедный головой мучился.

- Это он опрометчиво поступил, - засмеялся я, вспоминая Нафанино похмелье. – Зато там, где он теперь, бутылочку можно увидеть только во сне.

- Туда ему и дорога, извергу, - надулся домовенок, поглаживая свою соску. – А еще я однажды его другу Василичу, уши увеличил в два раза. Он в раковину гадить начал с перепою и зеркало соплями своими мазал. Ух и вознегодовал я тогда. Зато теперь он с шикарными локаторами щеголяет, вот.

- Злодей, - я потрепал барабашку по голове. – А что же ты мне никогда таких пакостей не делал? Уши не увеличивал и не закидывал меня на шкаф. За одно купание мог бы разорвать давно.

- Не знаю, барин, - через минуту ответил Нафаня. – Хороший ты. Не могу я тебе пакости такие делать. Что-то внутри меня прямо аж лопается. С Петькой такого не было. Его я рад был помучать, а ты вот заботишься обо мне, кушать готовишь. Как тебя душить за это?

- Зато царапать и кусать меня не возбраняется?

- Вот, что ты опять начинаешь? – возмутился дух. – Ты это заслужил, раз бедного домовенка топить пытаешься.

- Если тебя не купать, то в комнате обои от вони облазить начнут, - хихикнул я.

- От чьей еще вони они облазить будут.

- Ладно, не злись чертушка. Хорошо же сидим. Ты добрый дух, хоть и стараешься показать обратное.

- Тебе виднее барин, - загадочно блеснул глазами, Нафаня.

- С тобой точно не соскучишься, - я улыбнулся ему. – Пойдем спать? А то время позднее.

- Пойдем, барин. Устал Нафанюшка сегодня, - мгновенно зевнул домовой во всю свою острозубую пасть. – Надо тебе напоследок яйцо тухлое в кровать подкинуть.

Мне оставалось только развести руками, пропуская домовенка в дом. Нафаня всегда останется Нафаней.

Глава двадцать вторая. Фильм ужасов.

Да, кто бы мог подумать, что паранормальное существо, как домовой, будет пугаться обычных ужастиков. Оказалось, что Нафане ничто человеческое не чуждо. Даже страх перед вымышленными монстрами.

- Барин, – Нафаня, как обычно, тормошил меня за руку в самую рань. – Барин, ну проснись ты.

- Чего тебе нужно от меня? – я еле ворочал ртом, отказываясь просыпаться. – Пять утра. Ты не мог подождать хотя бы пару часов. До семи. Я спать хочу.

- Барин. У меня тут проблема нарисовалась, – тихий шепот духа мгновенно заставил меня проснуться. Я привстал на локте и вперил в него злой взгляд.

- Что ты натворил опять?! – прошипел я, сжимая зубы. Видимо, в этой жизни я точно никогда не высплюсь.

- Ну. Это. Тебе лучше самому посмотреть, – виновато пробурчал домовенок, чертя пяткой круги на полу. – На кухне.

Я встал и ругнулся. Дух отскочил на безопасное расстояние. Даже Нафаня со всей своей паранормальной силой ничего не мог поделать с разъяренным человеком, которому не дали спать в законный выходной. Алина уехала к родителям на выходные и я твердо решил отоспаться. Но у домового было свое мнение.

Я влетел на кухню, полный самых безрадостных мыслей о том, что меня там ожидает. О да. Нафаня отчудил вновь.

Пол, стены и потолок кухни были заляпаны какой-то дрянью. На столе, покрытом оной дрянью, стоял развороченный самогонный аппарат Нафа. Ах, да. Еще и запах. Стойкий запах сивушного алкоголя домашней закалки.

- Он, это. Взорвался барин. Когда я самогоночку варил, – обиженно ткнул мохнатым пальцем в чудо-юдо прибор, домовой.

- Нет. Это уже никуда не годится, – покачал я обреченно головой. – Ты – невероятный, циничный, наглый, хамоватый валенок со всех, что я видел!

Домовенок молча сопел носом, слушая гневную тираду.

- Я забыл, когда мне удавалось поспать. Постоянно. Всегда. Денно и нощно, ты находишь приключения на свою мохнатую задницу. Скажи мне, пожалуйста, на кой черт тебе приспичило гнать самогон в пять утра? В субботу. Мой единственный выходной! В холодильнике стоит бутылка хорошего коньяка, а тебе надо варить свою мутную жижу. Наф, я устал от этой чертовщины. Или ты прекращаешь немедля заниматься этим в моем доме, или я тебя сейчас заталкиваю в мешок, везу в аэропорт, и отправляю в Африку. Будешь коренным людоедам жизнь портить!

- Захотелось ядреного первачка, барин, – пуще прежнего засопел домовой. – Коньяк твой клопами воняет, и пить его благородному дворянину вообще не пристало.

- Знаешь, что пристало благородному дворянину? – зло ощерился я. – Пойти в ванну и взять тряпку, а затем убрать адовую слизь со всех стен, пола и потолка!

- Да, так и сделаю. Чего ты орешь, як оглашенный? – высунул фиолетовый язык, Нафаня. – Можно подумать, тебе не радостно дышать этим сладким запахом прекрасного самогона?

- Знаешь, что я сейчас сделаю? – я взял домового за шкирку. Тот в ответ принялся лягаться и пытаться укусить меня за руку.

- Что? Опять будешь грозить священниками да екзорсизмами своими? Слышал уже! Пусти, смертный!

- Я сейчас сварю огромную кастрюлю горохового супа! Съем ее в одиночку! И затем сяду на тебя и заставлю дышать сладким, гороховым ароматом, оглоед, – проорал я. Нафаня зажмурился от потока брани из моего рта. – А ну быстро убрал тут все! И если это повторится, кастрюля горохового супа будет мгновенно приготовлена!

- Да, ты же не сможешь, – пискнул Наф, не оставляя попыток вырваться. – Не сможешь все сожрать. Ты же лопнешь, как бычий пузырь! Думаешь, испугал Нафанюшку?

- Ну, все! Быстро взял тряпку и бегом убирать! Иначе я тебя так напугаю, что ты неделю спать не сможешь, – заревел я, когда извернувшийся Нафаня таки тяпнул меня за руку своими острыми зубищами.

- Попробуй, холопская морда. Ничего у тебя не получится, – хохотнул Нафаня, убегая в ванную комнату. А в голове моей меж тем созрел план. Коварно улыбаясь, я вернулся в комнату и включил ноутбук. Хранилище различных фильмов приветливо мигало яркими баннерами рекламы.

Я вошел на кухню, стараясь не спугнуть домового. Тот сидя на корточках, яростно оттирал застывшую бражку с пола. При этом, Нафаня матерился, как последний хулиган.

- Ишь ты. Указывает мне еще. Пугает. Я домовой. Я самое сильное существо, – скрипел Нафаня, скаля зубы невидимому сопернику. – А вот как придушу ночью. Будешь знать, как орать на Нафанюшку. Это же просто самогонка. Ну, запачкал. Бывает со всеми. Разорался, как герр Ланде из Бесславных ублюдков.

- Это кого ты душить собрался, дух? – невинно поинтересовался я. – За то, что я провел правильную политику воспитания одного зажравшегося гнома?

- Душить одного зажравшегося барина, – пробурчал Нафаня, продолжая оттирать ненавистный пол. – А то вот же, как бывает. Сидит барин такой, ничего не ждет, и вдруг раз, и в туалет бежит с поносом жутким. А все потому, что нельзя было обижать маленького домовенка.

- А бывает и так – кивнул я, скрестив руки на груди. – Что зажравшийся домовой получает наказание за хамство. И за это вымоет еще и комнату.

- Так точно, барин, – злобно хохотнув, согласился домовой. – А еще вот как бывает. Заходит барин в комнату, а ему на голову люстра падает. А все потому, что кто-то подкрутил болтики на ней.

- Бывает, – вновь согласился я. – И еще бывает так, что домовой теперь будет суп готовить целую неделю. И первую ложку будет сам съедать.

- Бывает, – пискнул дух, показав мне язык. – А еще бывает, что барину пургеном тарелочку мажут, да так, что барин потом чихнуть боится на работе.

- Бывает, – побагровел я. – А еще бывает, что домового лишают всех развлечений на полгода. Игр, музыки, телевизора, и интернета!

- Не будь таким гадким, Андреюшка, – заскулил обиженный Нафаня, швыряя тряпку в пластмассовое ведерко. – Есть же и граница. Ну, моя вина. Что же теперь, век мучиться? Прости меня, барин, за эксперименты мои химические. Впредь сие не повторится.

- Договорились, жутька, – кивнул я, улыбаясь. – Но квартиру за пререкания ты отмоешь!

Нафаня громко испортил воздух в ответ на мое заявление. Находиться на кухне стало невозможным, и я выбежал в комнату. Там, по крайней мере, окно открыто и воздух свежий. Но мой план мести был уже готов. И ждал своего часа одним поздним вечером.

Я сидел на диване в своей комнате и подключал ноутбук к телевизору. В этот момент на пороге появился чумазый Нафаня.

- Квартира вычищена и сияет, как прелести Афродиты, – отрапортовал дух и повернулся, чтобы уйти.

- Наф, ты будешь кино смотреть? Я тут скачал последний фильм. Судя по отзывам, просто ураган! – ехидно подначил я. Нафаня замер на месте и медленно повернулся ко мне с удивленной мордой.

- Так я же это, наказан, – тихо пробурчал домовенок. – Ты мне запретил развлечения на полгода.

- Пусть это будет последнее китайское предупреждение, – улыбнулся я в ответ. – Тащи пиво из холодильника и все вкусняшки, что найдешь на кухне. Будем кино смотреть!

- Ааа. Хороший ты, барин. Люб ты мне, сиротинке безвредной, – заныл дух. – Хороший ты, человек. Хоть и смертный. Ну, вредный иногда, но люб ты мне.

- Давай, давай. Кино ждать не будет. Беги за провизией и начнем, – я похлопал домовенка по спинке.

- А что за фильм, барин? – спросил Нафаня, задержавшись на секунду.

- Ужастик новый. «Нереальное объявление» называется.

- Тю. Я-то думал. Меня ужастиками не проймешь, что там страшного, – фыркнул домовой и потрусил на кухню за джентльменским набором.

- Посмотрим, друг мой ситный, – тихо прошептал я. – Посмотрим, как не проймет.

Новый фильм наделал шороху в современном мире. Некоторых посетителей кинотеатров выводили из зала с самой настоящей истерикой. От страха. И я решил, раз дух мне не дает спать, то и сам спать не будет. После этого фильма уж точно.

Наконец, Нафаня принес пиво и закуски. Домовенок увалился на диван и блаженно вздохнул. Устал бедняга, кухню оттирать.

- Включай, барин. Давай посмотрим, что за ужасы там такие, – велел Нафаня и я, улыбаясь, нажал на кнопку воспроизведения. Кино началось.

Спустя десять минут на экране возникла первая страшная сцена. Главный герой с глупой физиономией установил камеру наблюдения напротив своей кровати. Затем кадры сменились быстрой перемоткой. Электронные часы на тумбочке показывали полтретьего утра. Вдруг дверь в комнату начала неслышно раскачиваться. Туда, сюда. С тихим скрипом. Скрип еле слышно зазвучал за нашим диваном, где были спрятаны большие и новенькие колонки. Нафаня заерзал, вылупив большие глаза.

- Барин, мне это мерещится?

- Ты о чем? – спросил я театральным шепотом.

- Дверь скрипит за спиной, – тихо пискнул домовенок, вжимаясь в диван.

- Чушь. Ничего не скрипит. Тебе кажется. Смотри, – я ткнул пальцем на экран, где в кадре возник туманный силуэт похожий на женщину. Наф всхлипнул, когда призрак приблизился к камере. Внезапно возникшее лицо с жутким воплем заставило подпрыгнуть в воздух даже меня. А спрятанные колонки усилили чувство ужаса до невообразимости. Нафаня завизжал и затряс губой.

- Не нравится мне это кино, барин. Выключи его, – заныл барабашка. В воздухе разлилась тягучая вонь.

- Кончай концерт. Это просто фильм, – засмеялся я. – Смотри, там уже день.

Наф успокоился и даже повеселел. Однако изредка все же оборачивался. Боялся, что скрип вновь повторится.

Ближе к финалу фильма случился срыв. Домовой истерично визжал и требовал выключить телевизор. Но уйти из комнаты наотрез отказывался.

Главный герой сидел в маленькой кладовке и держал камеру в руках. Дверь в кладовку медленно открылась, явив миру ту самую бледную фигуру. Нечеловеческий крик потряс комнату. Я не понял, было ли это в фильме или же Наф решил побить рекорд силы звука.

- Аа. Дурак!! Закрой дверь, она же вас сожрет! Тупые! – истерично заголосил Нафаня, закрывая мохнатыми ладошками глаза. – Барин, почему они тупые? Почему призрак орет позади меня? Я боюсь!

- Перестань бояться. Это выдумка сценаристов и режиссера, – улыбался я, пытаясь сохранить серьезное выражение лица. А сам тем временем включил запись своего голоса, которую сделал до просмотра. Для достижения нужного эффекта я добавил несколько фильтров, благодаря чему мой голос стал очень страшным. Нафаня вытаращил глаза, когда из-за дивана раздался жуткий вздох.

- Ты… бесполезный кусок шерсти. Ты не дух. Дух, это я. Если ты еще раз оплошаешь, я займу твое место… А ты… исчезнешь во мраке, – вещал голос.

- Барин, ты слышал это? – дрожащим голоском спросил домовой.

- Ага. Это какое-то приведение, – заговорщицки протянул я.

- А… теперь… Беги, дух. Как только заснешь, мы с тобой… встретимся… И встреча эта… не будет для тебя… приятной…

После этих слов, раздался ужасающий хохот. Причем реально казалось, что источник голоса прямиком за диваном. Нафаня мешком свалился на пол и умчался на кухню, вереща при этом, как порось, которого собрались резать.

Чуть позже на кухне, Нафаня дымил одну папироску за другой. Я с улыбкой смотрел на него.

- Так, что. Спать идем? – невинно спросил я. – Уже поздно.

- Ага. Ты иди барин, а я тут посижу. Только свет не выключай, – пробормотал домовой, бегая глазами по стенам.

- Как хочешь. Доброй ночи, Наф, – домовенок не ответил мне. Он был занят тем, что наливал себе большую чашку крепчайшего кофе. Я тихо засмеялся и отправился спать. Сны были милыми и добрыми.

Утром я сладко потянулся на кровати. Повернув голову и не утерпев, заржал так, что мне даже призовые кони позавидовали бы.

В кресле сидел домовой. Закутанный в одеяло и с опухшими глазами. Рядом стоял бидон с кофе и пять кружек.

- Наф, ты спать не ложился? – игриво спросил я.

- Неа. Ляжешь тут, когда привидения летают, – тихо пробурчал Нафаня. Я в ответ включил ноутбук и запустил запись своего голоса. Только без фильтров. Когда запись закончилась, я увидел, как Нафаня превращается из обычного домового в толстого лори.

- Никогда тебе этого не прощу, – выдал домовенок, мотая головой.

- Мы квиты, дух, – захохотал я. – Теперь мы квиты. И впредь думай, прежде чем будить меня из-за всякой чепухи.

Конечно, дух лукавил. Он любил хорошие розыгрыши, которые были словно бальзам на душу. Как любил и я.

Глава двадцать первая. Безумное чаепитие.

Мурлыкая под нос заводную песенку Удавки, я заваривал себе крепкий кофе. Всегда так делаю, собираясь на работу. Иначе попросту не смогу проснуться и стать нормальной ячейкой продуктивного офиса. Кофеманы меня поймут и не осудят.

Нафаня, позевывая и ежась от холодного ветерка, дующего из открытой форточки, болтал ногами и смотрел за моими манипуляциями. Домовенок всегда просыпался раньше меня, если не был в запое, конечно. Тогда даже штурм Зимнего не смог бы пробудить мохнатого революционера.

- Ты чего такой счастливый, барин? – хмурясь, спросил домовой. – Обычно ты ноешь, что работа – великое зло и ты несчастная душа, обязанная тащиться на заработки крох.

- Просто настроение хорошее, – улыбнулся я в ответ. – И после работы меня пригласили в гости. На чай со сладостями.

- Ого! – привстал с табуретки, Нафаня. – Это не барыня твоя часом порадовать решила?

- Она самая, Наф, - подмигнул я.

- А как же я? – надул толстые губы, дух. – Меня значит, оставишь тут одного? Сиди, Нафанюшка и помирай от скуки. Видите ли, барин даму себе завел. А пушистый комочек брошен на погибель.

- Кончай нудить, гном! – шикнул я, отпивая горячий кофе. – Поиграй в гонки, гитару помучай, уберись в конце концов. Можно подумать, живешь в каменном веке и тебе вообще заняться нечем, окромя охоты на соплезубых тигров.

- Вот так всегда, - покачал головой Нафаня. – Друзей меняешь на девиц. Нет тебе прощения, изверг.

- Ты мне ее сам нашел. Это раз. И она тебе нравится. Это два. Я недолго, Наф. А потом приду и сделаю тебе любимую яичницу или пельменей нажарю, целую кастрюлю. Ешь, пока не лопнешь! Хочешь?

- Ой, леп ты барин, аки яблочко наливное, – враз повеселел домовой. – Отпускаю тебя с чистой совестью да за обещание накормить Нафанюшку до пуза.

Я кивнул и пошел одеваться. Ждала работа, но мысли мои были только о том, что ждет меня после праведных трудов.

Рабочий день знатно подпортил настроение. Тут был виноват и я сам, пропустивший дедлайн очередного проекта, который нужно было срочно сдать. И дурацкий клиент, который вопя и угрожая судами, да бандитами, требовал солидной скидки на пустом месте. Орущее недоразумение переполошило весь офис и даже заставило расплакаться железную Ирку, которой настоящий апокалипсис был бы нипочем.

Наконец, рабочий будильник прозвенел тягучей трелью, оповестив, что все свободны и могут идти домой. Я шустро схватил свои вещи и выскочил из офиса, стараясь не попасться кому-нибудь на глаза.

Доехав до знакомого дома, где жила Алина, я поставил машину на парковку. Навевая под нос очередную песню, позвонил в домофон.

- Да? – раздался голос девушки из динамика.

- Алин, это Андрей. Я подъехал, – домофон пискнул и впустил меня во чрево подъезда.

Алина жила на четвертом этаже семиэтажного дома. Простенькая железная дверь в квартиру была открыта и на пороге стояла хозяйка в невероятно милых штанишках с героями мультфильма Симпсоны.

- Привет, проходи, - девушка поцеловала меня и, пропустив внутрь квартиры, ненавязчиво прижалась к моей груди.

- Привет. А я соскучился, – томно улыбнулся я. – И у меня тут целый пакет вкуснятины, надеюсь, ты не против?

- Круто, конечно не против. Раздевайся и проходи в комнату.

Комната была очень милой. Обои в желтых цветах, современная мебель, и большая стеклянная перегородка, разделяющая комнату и кухню. За размытым стеклом угадывался силуэт девушки, которая ставила чайник и насвистывала Имперский марш.

В ожидании Алины, я присел на небольшой диванчик. На нем уже лежал бежевый плед, подушка, и книга. С любопытством, я взял книгу в руки. «Сетевой роман», гласила надпись на обложке. Я хмыкнул. Очередная любовная история, которые так любят романтичные девушки.

- Хорошая книга, – улыбнулась Аля, увидев, что я держу в руках. – Читаю запоем второй день. Вроде обычная романтичная проза, но на деле очень добрая и милая. Советую. Да, кстати. Твой чай. Сахар на твое усмотрение.

- Спасибо, – я взял кружку с горячим чаем. – Ой, с бергамотом! Мой любимый!

- Я тоже люблю его, – засмеялась в ответ, девушка. – Как прошел день?

Я рассказал, что случилось на работе, и каким суматошным было мое существование.

А говорили мы много и не только о работе. Обсудили новинки фильмов, решив сходить вместе на очередной силиконовый блокбастер маститых американцев. Алина включила фоном мягкий джаз, и я начал клевать носом. Пока в коридоре не хлопнула дверь.

Аля, побледнев, вскочила с диванчика и помчалась в коридор. Я прислушался. Девушка что-то тихо выговаривала кому-то. Как ни пытался я напрячь слух, подслушать не удалось. Тихий шепот был довольно разъяренным.

Спустя минуту она вернулась обратно.

- Забыла дверь закрыть, и забрел соседский кот. Глупая животина не хотела уходить, – смущаясь, протянула Аля.

- Это точно. Порой питомцы такие глупые, – поддакнул я, вспомнив своего буйного соседа. На кухне что-то загремело. Ругнувшись сквозь зубы, девушка бросилась на шум. Я удивленно потер переносицу.

- Андрей! Я должна тебе кое в чем признаться, - растрепанная Аля стояла у входа в комнату. – Я живу не одна.

- Что случилось?

- Ты только не пугайся, – протянула девушка и отошла в сторонку. Я побледнел и без сил рухнул обратно на диван. Посередине комнаты стоял домовой. Такой же мохнатый, как Нафаня, но с более редкой шерсткой и платьицем в горошек. В отличие от Нафа, губы были не толстыми, а довольно тонкими, да на голове торчал одинокий хохолок с бантиком.

- Твою же мать, – прошептал я, и бухнулся в обморок, когда домовой навел на меня палец…

- Вот видишь, Алинушка. Малахольный твой, вообще хиляк, – пропищал знакомый голосок, слегка похихикивая.

- Перестань. Думаешь, люди каждый день видят домовых? – шикнула Алина. – Он очнулся. Не испугай его снова.

Приоткрыв глаза, я забрался с ногами на противоположную сторону дивана. На другой стороне сидела Алина, а на руках у нее было удивительное существо. Домовой был похож на Нафаню очень сильно. Только шерстка была аккуратно причесана и отливала желтоватым оттенком.

- Привет, человек, – буркнул домовой. – Меня зовут Чуча. А тебя Андрей, как я уже знаю.

- Ага, – выдохнул я, все еще помня чужого домового, объявившегося в моей квартире.

- Боишься? – оскалился Чуча, забавно переминаясь с ноги на ногу.

- Это же ты меня облил помоями в тот вечер, когда я впервые провожал Алину домой? – вопросом на вопрос ответил я.

- Облила. Я домовиха. Алинка на меня потом долго ругалась, мол кавалеров ее со свету сживаю, – гордо подняв вверх мохнатый палец, ответило чудо. Ну да, домовиха. Сарафан в цветочек. Нафаня бы никогда не стал одевать женские вещи.

- Аль, ты ее видишь тоже? – спросил я. Девушка кивнула, с тревогой следя за моей реакцией. – Ну, дела. Домовиха. Самая настоящая домовиха.

- Конечно, настоящая. Экий ты глупый, – удивленно присвистнула Чуча, подбираясь ко мне поближе. – А ты симпатичный. Девонька права была. Падучий правда, но это поправимо.

- Он хороший, Чуч. Не обижай его, – вставила девушка, беря меня за руку.

- Все хорошо. Рад знакомству, Чуча, – улыбнулся я, протягивая руку пушистому чуду. Чуча трогательно взяла меня за большой палец и немного потрясла руку в знак приветствия. Пока странное шипение не раздалось от окна.

В открытой форточке сидел Нафаня, переводя удивленные глаза на всех, кто был в комнате. Домовенок был в моей каске для пейнтбола и замусоленной майке с принтом Удавки во всю грудь.

- Барин, ты жив? – прошипел Нафаня, не сводя черного взгляда с чужого домового. – Вставай медленно и иди ко мне. Не испужай страховидлу в сарафане.

- Сам ты страховидла, - оскалилась Чуча, закрывая собой хозяйку. – Пошел вон, безродный дух!

- Это я-то безродный? – удивился Нафаня, осторожно пробираясь в комнату. Но идти дальше домовенок не решился и уселся на подоконнике. – Я чистокровный дворянин, ты - цветочное пугало. Обращайся ко мне, как положено! И добавляй, «Ваше сиятельство».

- Я тебе сейчас так добавлю, обалдуй, – завыла Чуча и кинулась на моего соседа. Мы с Алиной, голося и ругаясь, кинулись разнимать пушистый клубок. Пока Нафаня, в порыве ярости, не укусил меня за палец.

- Довольно, Наф. Чуча стой! – заорал я так, что чуть не выбил стекла звуком своего голоса. Домовые мгновенно стали по стойке смирно.

- Алин, это Нафаня. Мой домовой. Наф, это Алина и ее соседка – Чуча, – представил я конфликтующие стороны. – А теперь успокойтесь и давайте поговорим нормально. Без криков и драк.

Чуча быстро вернулась к Але на руки и оттуда буравила Нафаню злым взглядом. Мой сосед вразвалочку подошел ко мне и без церемоний вскарабкался на плечо, став похожим на взъерошенного филина. Я осторожно присел на краешек дивана.

- Так у тебя тоже живет домовой? – спросила девушка, посмотрев на духа круглыми глазами. – Очень рада знакомству, Нафаня.

- Я тоже, красотуля, – безапелляционно заявил Наф, выставив на всеобщее обозрение свою отвратную ухмылку. – И с тобой тоже рад, чучело цветочное.

Чуча, фыркнув, отвернулась к своей хозяйке.

- Может чайку? – улыбнулся я, беря в руки заварочный чайник.

Сидя на диване с Алиной, мы с улыбками смотрели, как ругаются и спорят два пушистых, потусторонних создания. Я тихо рассказывал ей свою историю знакомства с саркастичным духом, а девушка тихо смеялась, крепко держа меня за руку.

Нафаня с Чучей спорили о том, каким раствором лучше убирать сопли со стен и методах воздействия на своих хозяев. Причем мой соседушка напоминал голубя, что воркуя, пытается понравиться очередной избраннице. Однако изредка дергал Чучу за косичку и, показывая язык, прятался у меня на плече.

- Это все так удивительно, – задумчиво произнесла девушка, глядя на то, как Нафаня деловито тащит грязную посуду на кухню. – Что же теперь будет?

- Даже не знаю. Но точно знаю одну вещь, – я притянул Алю к себе и поцеловал ее со всей нежностью. После этого тихо добавил. – Эта парочка не даст нам соскучиться. Определенно не даст.

Глава двадцатая. Дивная прогулка.

- Барин, проснись уже! Зловонный ты бурдюк с вином, – ругнулся Нафаня, пытаясь стянуть с меня одеяло, которое я крепко зажал между ног. – Уу! Балбес пустоголовый.

- Что тебе от меня нужно, на сей раз? – вяло промычал я, раздирая слипшиеся глаза. – У меня выходной. Законный выходной. И никакая мифическая гномоподобная мелочь меня не поднимет с кровати!

- Во-первых, я хочу есть, – принялся загибать мохнатые пальцы, домовенок. – Во-вторых, я хочу, чтобы ты пошел на свидание. Потому, что ты неорганизованная стая выросших сперматозоидов и способен только на просмотры немецких фильмов.

- Как она тебе запала в душу! – я удивленно приподнял голову и посмотрел на духа. Тот воспользовался возможностью и стянул одеяло. – Наф, ну это, ни в какие ворота не лезет! Ты просто невероятно надоедливый домовой. Порой аж бесишь!

- Вставай и принимайся за дела! – бурчал дух, шлепая меня по ноге. – И яишенку не забудь. С перчиком. У Нафанюшки животик бурчит от голода.

Ворча, я встал и поплелся умываться. Нафаня просто так не отстанет. Если злой гном вбил себе что-то в голову, то не успокоится, пока не сделает все, что наметил.

Сидя на кухне, я зевал и изредка смотрел на домового несчастным взглядом. Нафаня весело трещал и что-то рассказывал, уплетая за обе щеки горячую яичницу.

- И тут ты, как пукнешь, аж стены потрескались, – гадко ухмыляясь, констатировал домовой. – Тебя, барин, нужно сдать в поликлинику. Пусть вобьют пробку в твой отвратный зад.

- А сам-то? – привстал я с табурета. – Кто вчера выпустил особо противный кислород в комнате? Да так, что аж глаза заслезились и отказались видеть на пару часов.

- Барону положено сие занятье, – витиевато ответствовал дух. – Я благодарю тебя так за ужин, а ты ругаешься, барин.

- Простое «спасибо» будет гораздо действеннее, – заметил я, отпивая из кружки кофе. Затем, закурив сигарету, я уставился в окно. Там вовсю свирепствовала весна. С непременным солнышком и веселыми ручейками воды, бегущими по тротуарам. Отличная погода для прогулки. Я улыбнулся и позвонил Алине. Удивительной девушке из Сети.

Нафаня вновь громко испортил воздух, поблагодарив за завтрак и умчался в комнату, терроризировать гитару. Последнее время, дух подсел на корифеев жанра и постоянно принимался проверять мои нервы на прочность, разучиванием очередной мелодии. Сегодня это была «Кровать из роз» американцев Bon Jovi.

Морщась от жуткой вони, я открыл окно, впустив свежий весенний ветер в квартиру. Полегчало.

- Алин, привет, – услышал я в телефоне голос девушки. – Доброе утро, вернее.

- Привет, – засмеялась она. – А ты ранняя пташка. Я пока в кровати валяюсь.

- Меня выгнали из кровати особые обстоятельства, – я скосил глаза на дверь в спальню. Оттуда разносился тихий мотив старинной баллады и писклявый голос домового. – Как ты смотришь на то, чтобы немного погулять? Погода просто дивная.

- А, давай, – улыбнулась Аля. – Встретимся на Чистых прудах. Ты же где-то неподалеку живешь?

- Да, отлично. В четыре часа? Договорились, – обрадованно кивнул я.

- Подойдет. До встречи, – короткие гудки возвестили о том, что разговор закончен.

- Ну, как прошло? – спросил Нафаня, стоя в проеме кухни и держа в лапках маленькую гитару. – Встречаетесь?

- Да, в четыре на Чистых прудах, – улыбнулся я. – Сегодня дом на тебе, чертушка. Помой полы и приготовь ужин своему барину.

- Вот так всегда, – горестно вздохнул дух. – Расскажи кому, что домового благородных кровей заставляют прислуживать простому холопу, от зависти бы померли.

- Не ной, – одернул я его. – Я редко тебя о чем-то прошу. Вот и уберись. Ты же хозяин дома и в твоей крови заложена программа заботы о жилище.

- Я тебе не Терминатор какой-то, – возмутился Нафаня, грозя кулачком. – Но, так и быть. Приберусь. Развлекайтесь ваше зловоние.

Я вздохнул и возвел очи горе. Нафаня в своем репертуаре.

Напевая милую песенку из мюзикла «Кошки», я прихорашивался у зеркала. Сегодня второе свидание, а значит можно одеться более неформально. Выбор пал на майку с логотипом Супермена, синие джинсы, белые кеды, и темную ветровку. Чмокнув губами своему отражению, я повернулся к Нафане, который критично меня осматривал.

- Ну, как? Пойдет?

- Великовозрастный дите, – буркнул Наф. – Тебе идет, барин. Даже в дурку сдавать не хочется.

- Спасибо за заботу, кроха, – фыркнул я в ответ. – Я шикарно выгляжу.

- Иди уже, – махнул лапкой, домовенок. – Хорошей прогулки, лампоголовый.

Я стряхнул пылинки с куртки и, продолжая напевать песенку, вышел из дома. Меня ждала дивная прогулка с дивной девушкой. Что может быть лучше?

Неспешно прогуливаясь по парку, я не сводил с Алины влюбленных глаз. Мне в ней нравилось положительно все. Улыбка, чувственные губы, теплые медовые глаза. Я мог и просто идти рядом, наслаждаясь молчаливым созерцанием ее красоты.

Но, не все так просто. Мы разговаривали на сотни разных тем. Обсудили любимых супергероев, поспорили на тему последнего фильма о Бэтмене. И даже прошлись по любимым книгам. Пока Алина не завела один интересный разговор.

- Андрюш. А почему ты один? – на мой удивленный взгляд, она пояснила. – Ты такой интересный человек. Знаешь много, начитанный, умный. Но до сих пор один.

- Много всего было в прошлом, – нехотя начал я. Но девушка мне нравилась, и скрывать что-то от нее было бы безрассудством. – Я редко открываюсь людям. Мало кто видит меня таким, как сейчас.

- Ты носишь маски, – тихо добавила девушка. – Как и я.

- Да, именно, – я посмотрел на небо. Свинцовые тучи быстро бежали по небосклону. – Я, как те тучи на небе. Бегу куда-то. Всегда и постоянно. От прошлого, а порой и от будущего.

- Знакомо, – вздохнула девушка, ежась от прохладного ветерка. Я улыбнулся и отдал ей свою куртку. Явив миру себя в образе Супермена. Только очков не хватало.

- Какой же ты лапочка, – благодарно посмотрев на меня, усмехнулась Аля. А я окрылился настолько, что даже взял ее за руку.

- Аль, можно вопрос? – замялся я. Она кивнула и с любопытством посмотрела на меня. – Каким было твое первое впечатление обо мне?

- Высокий, сильный, с потрясающей улыбкой, – перечислила девушка, задумчиво смотря под ноги. – Знаешь, а такой человек, как ты, мне и нужен. Я хочу чувствовать себя слабенькой и утопать в сильных объятьях.

Я хмыкнул и, остановившись, прижал ее к себе. Заглянув на миг в ее медовые глаза, я многое понял, а что было непонятно, встало с тихим щелчком на место.

- Алина, ты невероятная девушка. Прости меня за то, что я сейчас сделаю, – я закрыл глаза и прижался к ее дивным губам. Первый поцелуй. Я чувствовал сладость спелых ягод, невероятное тепло и нежность. И самое главное, поцелуй был взаимным. Сердце скакало бешеным галопом. А в голове витал только один образ. Ее образ. Той девушки, с которой я сейчас был рядом.

- Спасибо за прогулку, милый, – Алина не желала меня отпускать даже у порога своего дома. – Я бы пригласила тебя в гости, но у меня там настоящий бардак.

- Ничего. В следующий раз, я приглашу тебя к себе, – улыбнулся я.

- Ах, как же это прекрасно, – залилась румянцем девушка, прижимаясь ко мне. – Ты просто лапочка. Не знаю почему, но меня к тебе очень сильно тянет.

- Странно, меня тоже, – я вновь притянул ее к себе, и жаркий поцелуй накрыл влюбленные сердца.

- От он, явился во плоти, хоть фасоль молоти, – съязвил Нафаня, стягивая с меня кеды. Я развалился на пуфике в коридоре с широченной улыбкой до ушей. Домовенок смеялся глядя на мое лицо. – Это же надо так сиять! Посмотри на себя, барин. Будто ты лично захватил Польшу.

- Ох, Наф. Какая же она прекрасная, – мечтательно заявил я, сидя уже на кухне. В руке был заботливо приготовленный кофе, и зажженная сигарета заставляла голову кружиться. – Такое ощущение, будто я нашел родственную душу.

- Ванилью завоняло. Только этого не хватало, – улыбнулся дух. – Ты стихи часом не писал? Пошлые? Может плачешь по ночам, как энтот балбес Пьеро? «Пропалаааа, Маальвина!».

- Иди ты, жутька, – махнул я на него рукой. – Ничего ты не понимаешь. Девушка – потрясающа, нежна, и прекрасна.

- Бис с тобой, барин, – скорчил рожицу Нафаня. – Я пошел спать. Ты как натуральный имбецил после димедрола. Слюнка разве что не капает.

- Беги, чертушка, – я блаженно улыбнулся духу. Тот покрутил пальцем у виска и, заявив, что де барин с ума сошел однозначно, потопал в комнату. А я взял в руки телефон и отправил смс моей даме.

Теперь я буду ее называть моей девушкой. Моей.

- Доброй ночи, милый, – ответила она через минуту. – Я рада тому, что ты появился в моей жизни.

- Это начало чего-то прекрасного, Алин, – я улыбнулся и отключил телефон.

Сколько я так просидел, даже не скажу. Кофе, сигареты, и безнадежно влюбленный я под адовый аккомпанемент из паранормального храпа домового.