daymonri

Скорбь Волка

В Битве за Просперо Шестой легион потерял 25 тысяч воинов, но не все из них погибли. Часть Тринадцатой великой роты под командованием Булвайфа последовала за колдунами Тысячи Сынов сквозь врата, которые только на первый взгляд казались типичными варп-порталами.

На самом деле, врата, разбросанные по всей Тизке, вели в некое измерение, по своим свойствам напоминавшее Паутину. Предположительно, это и был «закуток» в Паутине, который, кстати говоря, Магнус постепенно исследовал, никому не рассказывая о своих изысканиях, даже отцу. О судьбе Булвайфа мы ещё поговорим подробнее, сейчас достаточно сказать, что он со своими воинами снова вернётся в Империум, но лишь спустя 10 тысяч лет после Сожжения Просперо.

Что касается Волчьего флота, входившего в состав Обвинительного Воинства, то после кровавой бойни на родном мире Пятнадцатого легиона сыновьям Русса требовался отдых. Многие были ранены, арсеналы боевых кораблей почти опустели. Мы не знаем, куда Леман планировал направиться для перегруппировки, но это не имеет значения, потому что за ним уже давно наблюдал Альфа-легион, вскоре устроивший Волкам засаду.

Одновременно Двадцатый блокировал Джагатая в системе Чондакс, но нет данных о том, располагался ли там полноценный флот или же Альфарий в своей манере создал лишь видимость, чтобы отвлечь Белых Шрамов, которых, помимо прочего, скрывал совсем не случайный варп-шторм, так что они даже не видели Астрономикона.

Но Космические Волки ничего об этом не знали. Зато до них дошли шокирующие вести о братоубийстве в системе Исстван. В тот момент Великий Волк ещё не ведал о том, что приказы, которые он получил от Воителя, не исходили из уст Всеотца. Однако, учитывая содержание разговора между Леманом и Бьорном из «Волчьего Короля» Криса Райта, который я чуть позже приведу, Русс уже догадался, что Луперкаль солгал ему. Повелитель Фенриса с ужасом осознал, что Сожжение Просперо входило в планы Хоруса, благодаря которым один верный легион был уничтожен, а другой критически ослаблен.

Конечно, тут можно долго рассуждать о том, что фактически Магнус нарушил Никейскую клятву, а его прорыв в Императорский Дворец буквально погубил будущее Человечества. Однако он оставался предан Империуму, как и его легион. Вполне вероятно, Русс только теперь понял, почему Тысяча Сынов до последнего не вступала в бой. Почему до последнего в бой не вступал Алый Король. Циклоп не хотел подтверждать обвинения в свой адрес открытой конфронтацией, а потому решил принять мученическую гибель, чтобы очистить своё имя и искупить вину.

Нет сомнений, что это осознание сыграло свою роль, когда Космические Волки столкнулись с Альфа-легионом. Двадцатый тотально превосходил Шестой в численности и огневой мощи. Конечно, к Альфе можно относиться по-разному, но нельзя забывать, что это тоже Астартес, совершенные машины войны, и они жаждали волчьей крови.

Русс никогда не бежал от битвы, но лишь в том случае, если имел шансы на победу. Волчий Король не славился глупостью и умел правильно рассчитывать силы. Он не мог одолеть Альфа-легион в прямом пустотном столкновении, поэтому приказал отступать. В итоге, когда Космические Волки приблизились к Туманности Алаксес, это показалось единственно возможным выходом.

Туманность Алаксес, расположенная в Сегментуме Солар, была открыта Шестым легионом в 817.М30 и Волки хорошо знали, что их ждёт. Туманность представляла собой постоянно меняющийся лабиринт из крошева водородного льда, колоссальных пылевых облаков и высококоррозионных аммиачных течений. Регион был пронизан узкими переплетающимися ходами шириной всего в несколько сотен километров, так что пройти через Туманность мог лишь выдающийся флотоводец.

Судно, сбившееся с пути и попавшее в бурлящие газовые облака, тут же лишалось пустотных щитов, а его адамантиевый корпус стремительно разрушался. Крейсер, попавший в пылевые облака на внешних границах Алаксеса, погибал в течение часа, тогда как в ядре туманности самые мощные корабли могли просуществовать не более нескольких минут. При этом аномалия почти полностью ограничивала связь с внешним миром, а внутри лабиринта радары и вокс работали с перебоями.

Последний исходящий сигнал Волчьего флота перед входом в Туманность предназначался Джагатай Хану. Русс знал, где находится его брат и попросил его о помощи. В коротком сообщении Великий Волк поведал Джагатаю, что Хорус предал Императора. Однако Хан не имел связи с Террой, зато до него дошло астропатическое послание от Луперкаля, в котором говорилось, что Волки взбесились и сожгли Просперо. Ястреб Чогориса сомневался и его можно понять. В итоге, когда появилась возможность, он принял решение выдвигаться к родному миру Магнуса, чтобы узнать правду.

Мне сложно утверждать, что Русс совершил ошибку, попытавшись оторваться от Альфа-легиона в Туманности Алаксес. Безусловно, он недооценил Альфария в его желании истребить Шестой легион. Однако же это поле битвы было гораздо выгоднее для Космических Волков, чем любое другое. В узких тоннелях между ядовитыми облаками Альфе было куда сложнее использовать численное преимущество. Тогда как у преследуемых Волков были отличные шансы подобрать оптимальное поле боя, чтобы если не победить, то хотя бы нанести врагу максимальный ущерб, которого они не смогли бы добиться в открытой пустоте.

Тем не менее, как я уже сказал, важную свою роль сыграло состояние Русса. Великий Волк думал, что убил своего брата. И в тот момент не имело значения, сохранил ли Магнус верность или был предателем и просто притворялся. Леман заперся в своих покоях на флагмане и отстранился от управления флотом. Эта ноша легла на плечи Гуннара Гунхильта, который занимал в Шестом положение, аналогичное Первому капитану в других легионах. Вот, как вожак стаи Бьорн описывает состояние Русса в тот момент:

Бьорн участвовал в том последнем бою, видел, как примарх разорвал, словно детскую игрушку, дредноут «Контемптор». Эта сила все ещё должна быть где-то там, запертая глубоко в его сердцах даже после бесконечной череды поражений. Но внешний огонь погас. Русс окружил себя рунами, прислушиваясь к холодным шёпотам беловласых жрецов и пытаясь разгадать предсказания, подобно древнему годи.

До Бьорна доходили слухи, что Волчий Король утратил вкус к битве. Говорили, что оказавшись вдали от главных боёв, он помешался, что смерть Магнуса не давала ему покоя, и что он не спал с тех пор, как Хан отказался придти на помощь. Бьорн не верил в эти глупые сплетни, но вынужден был признать: что-то в примархе изменилось. И лорд Гунн, и Хельмшрот знали это, как и жрецы, капитаны кораблей и ярлы легиона.

Помимо прочего из этих слов следует, что Космические Волки всё-таки бились с Альфой в пустоте и, похоже, кто-то кого-то брал на абордаж. Но каждый раз Шестому приходилось отступать, чтобы не погибнуть. «Череда поражений», о которой говорит Бьорн, может сломить кого угодно, но у Русса были другие причины. Магнус. Конечно, Магнус. Алый Король приходил к брату во снах, Леман видел кошмары, он давно не спал и пытался найти ответ, метая руны. Он снова и снова вспоминал последние слова Циклопа:

Ты – меч не в тех руках, брат. Ты перерезал невинное горло, и это будет мучить тебя вечно.

Даже истинные волки – Гери и Фреки – считали, что Леман зря тратит время. Однако в своём кратковременном помешательстве Русс вовсе не бездельничал. Вот, что Бьорну на этот счёт сказал рунный жрец Ква Тот-Кто-Разделён:

Он не прячется. Не сейчас. Он впервые слушает.

О чём же говорит Ква? Что слушает Русс? Своё сердце? Вряд ли это впервые, ведь мы знаем, что он переживал и в прошлый раз, когда казнил (вероятно) одного своего брата и пленил другого. Скорее всего, Ква имеет ввиду вюрд, судьбу, рок Лемана из Руссов. Рок, который позже проведёт его через Врата Суртура и едва не окончится на «Мстительном Духе». Собственно, это подтверждается позже, при описании Волчьего Короля, метающего руны:

Цель была близка. Примарх слышал слова, едва нашептываемые судьбой. Ещё несколько бросков. Всего несколько бросков в это неспокойное море.

Однако он не успел совершить последний бросок, его прервал Бьорн Однорукий, получивший своё прозвище на Просперо, когда ему пришлось отсечь руку, поражённую порчей. Русс всегда выделял Бьорна, хотя никто не знал, почему. Дальше я приведу довольно объёмную цитату из «Великого Волка» Криса Райта, потому что этот момент критически важен для сегодняшнего разговора:

– Как думаешь, почему ты здесь? – спросил Русс, поднимаясь с пола.

Бьорн имел с дюжину ответов. Безопаснее было признаться в неведении, но он знал, что его не за тем спрашивали.

– Потому что мы проигрываем, – предположил воин. – И у вас нет ответов?

Русс подошёл к истинным волкам, наклонился к Гери и потрепал густую шкуру на загривке.

– Аха, Гунн так же думает. И мои эйнхерии. Теперь ты.

– Вы ожидали другого ответа?

– Не знаю. Я провёл целую жизнь за изучением душ фенрисийцев и преуспел в этом. А потом появился ты, и я понял, насколько всё ещё слеп.

Он взглянул на Бьорна и его синие глаза – такие нефенрисийские – сверкнули.

– Продолжай.

Бьорн почувствовал опасность. Фреки слегка зарычал, обнажив жёлтые клыки длиной с руку воина.

– Просперо ранил нас, – сказал Бьорн, выбрав правду. – Вас больше всех. Теперь за нами следует неудача. Поэтому вы остаётесь здесь, в то время как флот разрывается на части. И вы не знаете, что делать. Вы боитесь, что мы умрём в кровавом колодце Алаксеса, никогда не выбравшись отсюда и не приняв участие в грядущей битве.

– Боюсь, – задумчиво пробормотал Русс. – Ты и в самом деле думаешь, что я боюсь.

– Есть много видов страха, – заметил Бьорн.

Русс издал долгий, скрипучий вздох. Бьорн вдруг осознал, что был наполовину прав, хотя и не попал в точку. Он не превосходил в проницательности прочих воинов легиона и на всё смотрел сквозь призму охотника и добычи, как в схватке, так и в бегстве. И поэтому потерпел неудачу.

– Не думай, что я горюю по Магнусу, – проворчал Русс. В голосе всё ещё слышалась неприязнь. – Не совершай такой ошибки. Нам приказали его казнить, что мы и сделали.

Он с силой почесал загривок Гери.

– Магнус был ублюдком. Лжецом. Он мог смотреть тебе в глаза и читать нравоучения, одновременно скитаясь по имматериуму, как свирепый конунгур. Хель, да мы всегда знали больше него – что трогать, а что нет. Наши костетрясы знали больше него. Есть разум, а есть спесь. Я ни секунды не жалею Магнуса. И сделал бы это снова.

На секунду вспыхнул старый гнев, прежний Русс мог в мгновение ока дать волю ярости, сияющей словно кровавое солнце из-за густых туч. И Бьорн поверил каждому слову, сказанному повелителем.

– Может и так, – отозвался воин, продолжая осторожно. – Но Магнус не был врагом.

Русс поднял глаза.

– В самом деле? Скажи, почему.

– Вальдор знал о демонах на Просперо и знал, что это значило. От кого поступил приказ? Кто сказал нам не наказывать Магнуса, но полностью уничтожить его мир?

Синие глаза не дрогнули.

– Приказ пришёл от Всеотца.

– Вы знаете, что это не так.

– Мы сделали то, что от нас требовалось.

– Нас обманули.

– Мы следовали приказу! – взревел Русс, сделав шаг к Бьорну. Пара волков поднялась, и комната вдруг наполнилась жаждой убийства.

Бьорн не уступал.

– А кому ещё могли поручить такое задание? Кто бы его выполнил в точности, даже если бы это означало уничтожение легиона?

Он глубоко вздохнул.

– Нас одурачили, повелитель. Мы стали добровольными инструментами Хоруса.

Конечно, Русс это знал. И его слова насчёт Магнуса – не более, чем бравада, наивная попытка спрятать осколки, в которые превратилось его сердце. Иначе, если бы ему действительно было плевать, он не находился бы в таком положении и не отстранился от своих воинов. Кроме того, в «Волчьей Погибели» Гая Хэйли мы увидим, что Русс перекрасил свои светлые волосы в рыжий цвет. Зачем? Ответ очевиден – он скорбел по брату.

Позже оказывается, что Русс вызывал к себе Бьорна, потому что на него указали руны. Этот разговор был предопределён судьбой, но не для того, чтобы Однорукий открыл своему отцу глаза. Повторюсь, Леман всё знал и всё понимал. Но он не мог сбросить оковы скорби, не мог освободиться от чувства вины. Ему нужен был тот, кто нанесёт метафорическую пощёчину и вернёт к реальности. Бьорн сделал это.

Руны раз за разом давали примарху один и тот же расклад – Космические Волки погибнут в Туманности Алаксес. Лишь когда пришёл Бьорн, Русс понял, что хотя трактовка была верной, он неправильно истолковал посыл. Теперь он знал, что нужно делать:

Это не может продолжаться. Мой брат разорвал Империум ложью, и если мы не изменимся, тогда заслуживаем той же участи, что и уничтоженные нами колдуны. Я больше не буду палачом Императора. Я больше не хочу видеть моих сыновей искалеченными, лишившимися союзников, цепляющимися за старые мифы о превосходстве. Здесь наш путь. Здесь дорога через чащу, и мы найдём её.

Вскоре Гуннар Гуннхильт, фактически командовавший легионом в отсутствие Русса, принял решение о прорыве. Он отдал соответствующие приказы и Волчий флот уже готовился принять бой с кораблями Альфа-легиона, которые перекрывали выход из Туманности. Но внезапно на мостике «Храфнкеля» появился Леман Русс, который дал кораблям прямо противоположные указания – двигаться вглубь Алаксеса. Гуннар пришёл в ярость и его можно понять. Он даже бросил отцу открытый вызов, но тот не потянулся за оружием, а с улыбкой успокоил своего ярла.

Русс отдал Гуннару личный приказ, который никто не расслышал. Флот Шестого развернулся и направился к узкому тоннелю, ведущем в один из внутренних заливов Туманности Алаксес. Линкор Гуннхильта, «Рагнарёк», шёл в арьергарде, а потом остановился. В этот момент Бьорн понял, какой приказ ярл получил от примарха. Прошла всего пара мгновений и Однорукий осознал, что Гуннар всё равно остался бы прикрывать отступающий Волчий флот. Даже вопреки воле примарха.

Гунн принял окончательное решение. Ярл устал бегать. Он, как и его братья, был рождён для битвы. Русс пообещал ему триумф и дал сыну то, чего он больше всего хотел. Не думайте, что это решение далось Леману легко. Когда Бьорн спрашивает примарха, что делает Гуннар, Волчий Король отвечает: «То, что должен», и в этот момент у него играют желваки. Русс сжимает зубы, чтобы справиться с эмоциями.

Будучи Сыном Императора, Повелителем Зимы и Войны, безупречным убийцей, Леман из Руссов, помимо прочего, был ещё и отцом. Хорошим отцом. А Гуннар был хорошим сыном. Его последними словами в жизни стал боевой клич легиона: «За Русса и Всеотца!» Жертва Гуннхильта позволила Шестому отступить без полномасштабного боя.

К тому моменту жрец Ква уже раскрыл шпиона на «Храфнкеле», им оказался воин из Первого легиона по имени Орманд. Но времени на разговоры не осталось, потому что Волчий флот вошёл в тупиковый залив и Русс приказал готовиться к битве. Вскоре Шестой и Двадцатый сошлись в лобовом столкновении, где их ряды тут же смешались и никакая тактика уже не имела значения.

Едва завидев «Альфу», Леман приказал рулевому «Храфнкеля» двигаться к вражеской «Глориане». Та не изменила курса, принимая вызов. Вскоре примарх Двадцатого легиона и его Лернейцы телепортировались на мостик Волчьего Короля. Русс сумел определить примарха Двадцатого легиона, хотя внешне Альфарий не отличался от своих терминаторов. Интересно, что его смог почувствовать даже Бьорн. Но пока Леман двигался к брату с намереньем срубить голову гидры, в дело вступил Орманд, Тёмный Ангел.

Оказалось, что ещё один шпион Первого пробрался во флот Альфа-легиона. Его задача была такой же, как у Орманда – понять, какой из двух флотов верен Терре, а какой сражается на стороне Магистра Войны. Орманд связался с базой и передал:

Верные. Вне всякого сомнения.

Тем временем Русс добрался до Альфария и его брат не отступил. Потенциально это указывает на то, что Лернейцев тогда возглавлял вовсе не Альфарий и штурм мостика «Храфнкеля» служил не более чем отвлекающим манёвром. С другой стороны, нет причин не доверять чутью Русса, который, как мы знаем, кроме прочего, обладал сильными психическими способностями, пусть и применял их инстинктивно. Да и Бьорн, как я уже сказал, ощутил присутствие Двадцатого примарха.

Так или иначе, поединка не состоялось. Потому что в бой вступил ещё один флот, возглавляемый звёздным фортом класса «Рамилиес». Такие форты называли Убийцами Миров. Появление «Рамилиеса» мгновенно изменило расклад сил, ведь он выступил на стороне Космических Волков. Лернейцы тут же телепортировались с мостика «Храфнкеля». Перед уходом Альфарий деактивировал оружие и склонил голову, глядя брату в глаза.

Когда Русс прочёл название звёздного форта, всё встало на свои места. «Химера». Не зря в раскладе раз за разом выпадала руна многоголовой гидры, просто Леман неверно понял её вначале. Потом, благодаря Бьорну, он отринул путь, который казался предначертанным, и сам выбрал себе судьбу. И судьба сразу же ответила ему, хотя её ход готовился уже очень давно.

Тёмные Ангелы буквально спасли Космических Волков, нанеся Альфе колоссальный ущерб. Флот Двадцатого бежал из Туманности Алаксес, потеряв десятки кораблей и тысячи легионеров.

Тут Русс, наконец, признал, что сбился с пути. Он примирился со своим поражением на Просперо (а это всё же было именно поражение!). Примарх знал, что прошлого не вернуть, и он больше не собирался сгибаться под тяжестью своего вюрда. В каком-то смысле Волчий Король обрёл просветление.

Поэтому, когда командир «Химеры» приказал всем кораблям Шестого отключить орудия и опустить щиты, Леман безоговорочно подчинился. Затем командующий звёздного форта призвал к себе того, кто командовал Волками. Он не узнал «Храфнкель» и даже не предполагал, что на нём находится примарх.

Один из ярлов, Гримнир, был шокирован столь безапелляционным требованием и уже хотел вызывать командира «Химеры» на поединок чести, но Русс остановил его. Примарх справедливо отметил: «Не мы здесь победили», и отправился на звёздный форт.

Алфалос, кастелян форта, рассказал Леману, что Лютер, следуя приказу Льва, продолжал готовить новобранцев на Калибане. Помимо прочего Тёмные Ангелы уже долгое время создавали такие вот форты, комплектовали их легионерам и тайно отправляли в разные уголки галактики. Когда 59 лет назад «Химера» получила назначение в Туманность Алаксес, кроме неё было ещё пять таких фортов. Но, по словам Алфалоса, сейчас их должно быть больше.

Находясь в изоляции и ожидая приказов, Тёмные Ангелы многое пропустили. До них доходили лишь неоднозначные слухи из обрывков случайных астропатических сообщений, поэтому, когда здесь оказались флоты Альфы и Волков, Первый не знал, кому доверять. Орманд и другой шпион, направленный на корабль Двадцатого, должны были внести ясность. К счастью, всё обернулось в пользу Космических Волков. Теперь приведу небольшую цитату из разговора Русса и Алфалоса:

– Что со Львом?

Алфалос сухо посмотрел на него.

– Тишина.

– Ты ничего не слышал?

– Я надеялся, что у вас есть новости. Вы ведь братья.

– Это значит меньше, чем ты думаешь.

Он понятия не имел, где находился Лев. Экспедиционные флоты были сильно разбросаны, каждый следовал своим миссиям, создавая новые направления крестового похода. Лев был одним из самых гордых примархов, соперничая с Жиллиманом в скорости завоеваний. Русс после Просперо часто думал о нём, пытаясь отгадать, как и в случае со многими из своих братьев, каким путём тот пойдет. Возможно, Хорус получил ещё одного союзника, но в это было сложно поверить. Лев сам желал должности Воителя, и, несомненно, никогда не удовлетворится вторым местом после старого соперника.

Только посмотрите, насколько точно Русс вскрывает мотивы Эль’Джонсона! Волк отлично знает Льва. Он знает, что калибанец не присоединится к Хорусу как минимум потому, что тот получил должность Воителя, хотя она, по мнению калибанца, с самого начала принадлежала ему. Элементарная гордость не позволит Льву стать вторым, ни при каких обстоятельствах.

Но для Волков в этой ситуации куда важнее было то, что «Химера» могла починить их корабли, помочь с ранеными и пополнить запасы. Алфалос предоставил в распоряжение Русса все ресурсы звёздного форта, взамен требуя только правды. Повелитель Зимы и Войны рассказал Тёмному Ангелу всё, что знал о ситуации в галактике и принёс ему союзнические клятвы.

Интересно отменить, что чуть позже Бьорн напомнил примарху о рунах:

– Они говорили вам, что Волки никогда не покинут кровавый колодец Алаксеса, – сказал Бьорн.

– Верно, – согласился Русс. – Легион, который покинет его, не тот же самый, что вошёл сюда. Мы прибыли как палачи, но уйдём кем-то другим.

Кровь пролитая и отмщённая

После Битвы в Туманности Алаксес Тёмные Ангелы направились в Ультрамар, а Космические Волки двинулись на Терру, так как варп-штормы в этой области немного утихли и Ква сказал, что теперь можно отыскать путь к Тронному миру. Нужно отметить, что Русс к тому моменту сильно изменился. Вот, как его описывает Бьорн:

Примарх выглядел более чем живым, даже помолодевшим. Пепельная бледность, так долго не покидавшая его лицо, исчезла. Её сменил румянец, пышущий древней кипучей энергией.

На Терре Великий Волк пробыл недолго. В первую очередь он хотел переговорить с Сигиллитом, которого, напомню, считал кем-то вроде мудрого наставника. В юности, когда примарха только обнаружили, именно Регент занимался его интеграцией в Империум.

Также Русс встретился с Дорном. Преторианец хотел, чтобы Волки остались с ним, но понимал – Волчий Король не будет за стенами Тронного мира, когда галактика пылает от края до края. Поэтому Рогал особенно не настаивал.

Те три месяца, которые Шестой легион провёл в свете Сол, Космические Волки патрулировали рубежи системы, забираясь далеко за пределы маршрутов, по которым следовали корабли Имперских Кулаков. Волки восстановились после Алаксеса и у них чесались руки. Поэтому, когда они засекли приближение крупного флота, капитаны серых кораблей мгновенно подняли всех по боевой тревоге, готовясь к битве. Но оказалось, что это прибыли Белые Шрамы, которые смогли обыграть Гвардию Смерти в тактической войне и пройти через Паутину.

Русс хорошо запомнил, что Хан отказался придти к нему на помощь. И хотя Леман не сомневался в верности Пятого легиона, он всё же приказал взять их корабли на прицел. Но ответного нацеливания не последовало, щиты Белых Шрамов были опущены. Волк удивился тому, что во флоте Хана нет его флагмана, «Бури Мечей». Прославленную «Глориану» теперь заменял другой линкор – «Копьё Небес».

Со своей стороны Джагатай Хан отлично понимал настрой Космических Волков. Он уже знал, что Русс едва не погиб в Туманности Алаксес и ответ на их призыв о помощи тогда мог многое изменить. Однако Джагатай не собирался извиняться, потому что поступил правильно. И теперь он тоже сделал верные выводы, решив в одиночку телепортироваться на флагман Русса для личной встречи с братом. Тут надо отдать ему должное. Но и Волку тоже, вот момент их встречи:

– Ты знаешь, брат, сколько моих сыновей погибло в Алаксесе? – прорычал, наконец, Русс, выдавливая слова сквозь сжатые зубы.

Хан ответил своим неизменным голосом – звучным, неторопливым, с сильным акцентом.

– Нам нужна была уверенность, – сказал он.

– Уверенность, – Русс приблизился с обнажённым клинком. Хан был почти на голову выше и стройнее, и нёс глубокие раны. По периметру тронной платформы сотня болтеров продолжала держать повелителя Белых Шрамов на прицеле, но ни один из примархов не обращал на них внимания.

– И ты получил эту уверенность? Ты по-прежнему зовёшь меня Мясником Просперо?

Взгляд Хана не дрогнул.

– Я видел твою работу и пошёл дальше. Да, я обрёл уверенность, но если ты ищешь расплаты за кровавый долг, тогда у меня нет ничего для тебя. Мы заплатили собственную цену.

Русс приблизился вплотную, теперь их лица разделяли считанные сантиметры.

– Я часто думал, что сделаю, что скажу, если мы снова встретимся, – прорычал Волчий Король. – Ты знаешь, что во Дворце многие зовут тебя предателем, Джагатай? Я мог бы убить тебя прямо сейчас, и мало кто стал бы скорбеть. Этим бы я выплатил свой кровавый долг, о котором ты говоришь, и мог бы сказать духам убитых, что отомстил за них.

– Я прибыл безоружным, брат, – произнёс Хан холодно. – Убей меня, если пожелаешь, но знай, что я прошёл через преисподнюю, чтобы добраться до Терры. И никто, ни ты, ни Хорус, ни даже наш Отец, не помешают мне привести моих сыновей туда, где им предначертано быть.

Русс слышал хорошо знакомое высокомерие, так небрежно источаемое братом. На миг оно разожгло долго подпитываемый гнев Волчьего Короля, побуждая наконец взмахнуть клинком, совершить возмездие, которое он много раз представлял себе.

Но затем Леман осознал весь абсурд этой мысли, и на грубых, покрытых шрамами губах появилась улыбка. Она стала шире, и примарх Космических Волков начал смеяться, сначала низким рыком, затем в полную силу. Русс откинул назад голову и весело заревел.

– Ты всегда был напыщенным ублюдком, – сказал он. – Ты вошёл в мои покои, словно нищий, а говоришь так, будто они принадлежат тебе. Кто ещё осмелился бы на такое?

Смех стих. Русс вложил меч в ножны. По всему мостику опустились болтеры.

– Мне бы стало лучше, если я подарил бы тебе на память свежий шрам, – сказал Волчий Король. – Ты мог бы извлечь из него урок. Но ты уже выглядишь чуть живым, и у меня нет желания затуплять лезвие меча о твою костлявую шею.

Хан улыбнулся ему.

– Прибереги меч для тех, кто идёт за мной.

Трудно представить, каких трудов Руссу стоило удержать руку. При всём уважении к Хану, думаю, у него не было шансов в поединке с Волчьим Королём. Да и флот Шестого в тот момент тотально превосходил группировку Шрамов, потрёпанных Гвардией Смерти.

Была бы честь в такой победе? Конечно, нет. Но Волки действительно могли истребить Шрамов и, учитывая, что к Джагатаю на Терре действительно относились двояко, вряд ли это событие вызвало бы большой переполох. Хотя оно сказалось бы на дальнейших событиях, ведь без Шрамов Императорский Дворец пал бы задолго до прихода Жиллимана.

Но не это важно. Важно, что Великий Волк отстоял свою честь уже тем фактом, что держал клинок у горла брата, но не пустил его в ход. Такого отмщения его горячему сердцу было достаточно. Разумом же Русс понимал, что это действительно абсурд. Он не Лев, не Феррус, не Пертурабо и уж точно не Ангрон. Требовать сатисфакции от едва живого Хана было верхом глупости. Тем более, что со своей точки зрения Боевой Ястреб Чогориса принял верное решение на Чондаксе.

Право на искупление

Находясь в Системе Сол, Космические Волки провели капитальный ремонт кораблей, который им не могла предоставить «Химера» Тёмных Ангелов. Потери при Алаксесе были высоки, легион сильно пострадал, к тому моменту ещё не оправившись от Битвы за Просперо. Оценки различаются, но, согласно доминирующему мнению, под началом Русса тогда находилась примерно половина воинов от того числа, с которым он вступил в Ересь Хоруса. То есть около 65-70 тысяч.

Как я уже сказал, Дорн предложил Леману остаться на Терре, но Русс отказался. Позже аналогичное предложение поступило от Сигиллита. Получив закономерный отказ, Регент переключился на другой план, согласно которому флоту Космических Волков надлежало, не мудрствуя лукаво, испепелить Хтонию, родной мир Луперкаля. Великий Волк снова отказался, сказав, что он воин, а не разрушитель. Леман назвал это крайней мерой и ничего не хотел слышать о том, чтобы подвергнуть Хтонию тотальному геноциду в попытке спровоцировать Хоруса.

Однако Малкадор не был бы собой, если бы не имел запасного плана для запасного плана. Поэтому на их с Леманом встречу (во время которой Русс обыграл Регента в хнефатафл) он пригласил Гарвеля Локена, которого Гарро недавно вытащил с Исствана III. Локен уже пришёл в себя (насколько это было возможно) и вступил в ряды Странствующих Рыцарей. Любопытно, как Гарвель размышляет о примархе в тот момент:

Из всех встречавшихся ему полубогов Русс производил впечатление наиболее человечного.

Локену нельзя отказать в проницательности, он довольно быстро понял, кем в действительности является Волчий Король. Хотя Сигиллит тоже постарался, он подготовил воина к этой встрече. Гарвель и Русс начинают играть в хнефатафл, их диалог можно цитировать хоть целиком, настолько он интересный.

Но это заняло бы слишком много времени, так что приведу лишь пару коротких цитат:

– Я не знаю, как играть, – сказал Локен.

– Это просто, – ответил Русс, двигая фигуру вперёд и поворачивая прорезь. – Как война. Быстро учишь правила, а потом нужно играть лучше остальных.

А вот ещё любопытный момент:

– Он уже играет лучше, чем я, – заметил Сигиллит.

– Лучше, чем ты, играют даже балты, – отозвался Русс. – А у них мозгов, как у битых vatnkyr.

Я процитировал эту фразу Русса насчёт балтов, потому что не вполне понимаю её подтекст. Думаю, всем известно хотя бы в общих чертах, какие территории населяли балтские племена в Эпоху переселения народов и какие современные государства им наследуют. Конечно, в таймлайне 30к многое изменилось, однако же многое осталось прежним. Так что я теряюсь в догадках, что этим хотел сказать Грэм Макнилл…

А теперь ключевой момент встречи Русса и Локена – Великий Волк раскрывает своё намерение...

Ограничение по знакам. Продолжение здесь или в группе ВК.

Ещё есть Телега с анонсами и чатом.

В капкане лжи

После деяния Алого Короля, которое в хрониках называют Глупостью Магнуса, Император вынес Указ об Обвинении. По слухам, автором замысла был Малкадор Сигиллит, который, памятуя о событиях, описанных в «Прологе к Никее» Аннандейла, уговорил Повелителя Человечества не рисковать и призвать Циклопа к ответу незамедлительно.

Согласно Указу об Обвинении, Магнуса надлежало привезти на Терру, где отец планировал лично разобраться со своим заблудшим сыном. В действительности, мы не имеем ни малейшего представления о том, что должно было произойти с Алым Королём дальше. Обнародованная часть Указа гласила, что Тронный мир собирает Обвинительное Воинство, которое должно стать для Циклопа «почётным конвоем». Никто не планировал забирать Магнуса с Просперо силой, но Воинство должно было быть готово к такому варианту.

Изначально во главе поставили Константина Вальдора, ибо, как шептались в кулуарах, ни один примарх не имеет права взять другого примарха под стражу. Вальдор же, вероятно, являлся единственным, кто мог тягаться с генетическими потомками Императора в бою, и у него было достаточно воли, авторитета и полномочий, чтобы исполнить подобную миссию. Константин собрал лучших из лучших – Кустодиев, Сестёр Безмолвия под командованием Дженеции Кроле, а также тысячи уникальных воинов, откованных в Эпоху Объединения. Мы не знаем имён этих грозных и таинственных созданий, но можем не сомневаться в их мастерстве и преданности, раз они были выбраны Первенцем Императора.

В Обвинительное Воинство также включили некоторый контингент смертных. Это были ветераны, выдающиеся подразделения, давно покрывшие себя неувядающей славой. Речь идёт в том числе о восьми когортах Тирианской экзогвардии, Девятой когорте Солярной ауксии, а также о Третьей терранской ауксилии, которая получила уникальную экипировку из лунных лабораторий. Ауксилариями командовал Верховный маршал Маркас Рон.

Разумеется, к походу на Просперо не могли не присоединиться Ордо Синистер – они выделили целую манипулу пси-титанов, плюс около тысячи скитариев. По просьбе Генерал-фабрикатора Марса Кельбор-Хала, в Обвинительное Воинство включили Сидонийскую Тагмату. Таким образом, Вальдор командовал разношёрстным соединением, специализация которого не вызывала сомнений, а невысокая численность с лихвой компенсировалась опытностью воинов, их вооружением и уникальными способностями.

Тем не менее, хотя Константин готовился в том числе к вооружённому противостоянию, он не мог не понимать, что его сил недостаточно для того, чтобы разбить Пятнадцатый легион, если дело дойдёт до открытой конфронтации. Последующие события лишь подтверждают данный тезис. Именно поэтому, когда Император приказал обнародовать Указ об Обвинении, группа астропатов на Терре получила особый приказ – как можно быстрее донести пакет особых приказов до Фенриса.

Сообщение для Лемана Русса отличалось от того, которое направили другим военным лидерам Великого крестового похода. В этом сообщении Император приказывал своему сыну «проследить за исполнением указа». Формулировка достаточно размытая, чтобы её можно было трактовать разными способами. Впрочем, когда дошло до дела, трактовка оригинального приказа уже не имела значения.

В тот момент Космические Волки участвовали одновременно в семи крупных кампаниях. Русс возглавлял группировку, которая очищала от ксенозаражения скариков Эфир Метус, стратегически важный регион близ Кипра Мунди. После того, как с Фенриса перенаправили новые приказы, Волчий Король скорректировал свои планы, отказавшись от ранее используемых стратагем. Вместо методичной зачистки сектора, он собрал свой флот в единый кулак и атаковал родной мир ксеносов. Это была жестокая и кровавая битва, но итог более чем удовлетворителен – подавление скариков открыло для Терры стабильный варп-маршрут к недавно завоёванным регионам на галактическом западе.

Впрочем, силы Имперской Ауксилии, сражавшиеся бок о бок с Шестым легионом, могли бы поспорить с эффективностью действий Лемана из Руссов. Во-первых, из-за спешки он потерял больше воинов, чем мог бы потерять, если бы придерживался изначального плана. Во-вторых, после того, как родной мир скариков превратился в обугленный шар без атмосферы, Космические Волки ушли. Без поддержки неулучшенные солдаты добивали ксеносов гораздо дольше, чем планировалось, да и потери выросли. Вместо месяцев кампания заняла годы.

Разумеется, командующие Имперской Ауксилии обратились к Волчьему Королю, требуя разъяснений. И они получили свои разъяснения, хроники сохранили прямую речь примарха:

Когда Император хочет кого-то уничтожить, он спускает с цепи Волка, которого держит в клетке голодным до крови. Волку ведом лишь один путь, и тот, кто желает нацепить ошейник на такого зверя и сделать его стражем своего дома, лишь навлекает на себя погибель.

Известно, что когда Русс выдвигался к Фенрису, в его распоряжении было две великие роты – Первая и Седьмая, то есть в общей сложности около 20 тысяч воинов. Первая рота почти полностью состояла из варагир, легионной элиты, а в Седьмой насчитывался крупнейший контингент Чёрной Чистки и Разрушителей. К моменту прибытия примарха на его родном мире находилась только Пятая рота, которая как раз пополняла запасы после очередной кампании.

Флоты Шестого легиона, находившиеся на расстоянии возможного удара по Просперо, получили приказ двигаться к Фенрису или сразу к Бета-Гармону, где Волки должны были встретиться с Обвинительным Воинством. Русс провёл на родном мире не более месяца, поэтому Первая и Седьмая роты не успели полностью восстановиться. Впрочем, это вряд ли повлияло на боевой дух Космических Волков.

Перед самым отбытием к примарху присоединился основной контингент Четвёртой, Восьмой и Двенадцатой роты, а также отдельные подразделения Второй и Тринадцатой. Эти группировки даже не зашли на Фенрис, хотя кораблям и технике требовался ремонт, а воины, только что покинувшие горнило битвы, нуждались в лечении и восполнении амуниции. Поэтому их реальная боевая мощь составляли в лучшем случае две трети от номинальной.

Покинув Фенрис с армией в 50 тысяч Астартес, Леман прибыл на Бета-Гармон даже раньше Вальдора. Там его армада пополнилась Третьей, Девятой и Одиннадцатой великими ротами, а также неожиданно прибывшей группировкой Сынов Хоруса. Надзиратель Борос Курн, ветеран и доверенное лицо Воителя, лично передал Волчьему Королю новые приказы.

Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, что именно содержалось в том сообщении. Принято считать, что именно оно повлияло на намерения Волков, но это сомнительно. Учитывая, с какой оперативностью Русс присоединился к Обвинительному Воинству и какие силы он собрал для похода к Просперо, Повелитель Зимы и Войны явно готовился к худшему сценарию.

Тем не менее, хроники утверждают, что после получения новых приказов Леман из Руссов официально объявил своим воинам, что их цель теперь – не заключить Магнуса под стражу, а казнить его. Таким образом, очевидно, что приказы Воителя отличались от приказов, ранее полученных Руссом от Императора. Однако же, несмотря на собранную им армаду, Шестой примарх рассматривал и другие варианты урегулирования вопроса. Как покажут дальнейшие события, он действительно готовился ко всему, но не торопился в точности исполнять повеление Луперкаля.

Хорус демонстративно подкрепил свои приказы. Под командование Лемана поступал Борос Курн и 5 тысяч Сынов Хоруса, а также 17 титанов Легио Мортис, плюс штурмовые подразделения Механикум. Кроме того, в сообщении Воителя содержались шифры, которые открывали для Космических Волков арсеналы Бета-Гармона, включая те, где находилось оружие класса «Экстерминатус». А ещё Воитель дал Волкам разрешение использовать биоалхимические боеголовки, запрещённые к применению по всей территории Империума личным указом Императора.

Очевидно, Хорус был отлично осведомлён о состоянии Волков, в частности – он знал, что им не хватает снаряжения и ремонтных материалов. Луперкаль решил эту проблему. На Бета-Гармоне находилось всё необходимое, чтобы помочь апотекариям Шестого быстрее вернуть в строй раненных товарищей. Обвинительное Воинство прибыло только через полтора месяца и к тому моменту армада Русса уже была готова ко всему. Воины восстановились, легионный флот и пехотные подразделения прошли полное перевооружение. Наземную технику и авиацию починили. Волкам дали лучшее оружие и лучшую экипировку.

Вероятно, на тот момент объединённый флот Шестого представлял собой одно из наиболее смертоносных формирований в вооружённых силах Империума. Если присовокупить сюда боевой потенциал Обвинительного Воинства Вальдора, мы получим универсальное соединение, способное выполнить буквально любую задачу. В том числе – уничтожение другого легиона. В том числе – уничтожение легиона псайкеров во главе с их отцом, чья психическая мощь, вероятно, приближалась к психической мощи Повелителя Человечества.

Дальше произошло событие, породившее множество споров и слухов. Вальдор был обеспокоен тем, что Космические Волки явно готовились к апокалипсическому противостоянию. Константин и Леман много спорили за закрытыми дверями. Похоже, приказы Русса, полученные от Хоруса, не вполне соответствовали приказам, которые Вальдор получил от Императора. Почему же они не уточнили свои задачи, имея столь очевидные расхождения?

С Руссом всё понятно, ведь у него не было причин сомневаться в Хорусе. Он уважал брата, но главное – не сомневался в отце. Если Император сказал, что воля Лупаркаля – это Его воля, Волчьему Королю большего и не требовалось. В этом смысле можно вспомнить Битву у Врат 42, где Леман Русс уговорил Коракса следовать приказам Луперкаля. Безусловно, у тех событий имелась другая, куда более тёмная подоплёка, но они наглядно демонстрируют преданность Русса Императору и Воителю.

Но почему Вальдор не послал уточняющий запрос на Терру? Возможно, разночтения в приказах являлись не столь критическими, как принято считать. А возможно, такой запрос действительно был послан, но Четвёрка постаралась сделать так, чтобы он затерялся в варпе. Отсутствие ответа само по себе стало ответом, особенно если учесть тот факт, что у Обвинительного Воинства заканчивалось время. Константин хорошо понимал, что если Магнус рискнёт вступить в бой, то каждый день промедления позволяет ему лучше подготовиться.

Вероятно, решающим фактором стало то, что в приказах Вальдора было чётко сказано: после объединения сил на Бета-Гармоне общее командование переходит к Руссу. Поэтому Константин мог сколько угодно спорить с Руссом, но не мог навязать ему своё видение ситуации.

Думаю, существенную роль сыграло то, что у Вальдора, как и у Русса, преданность буквально заложена в генокод. Даже на ранних этапах Битвы за Просперо чемпионы спорили между собой, и когда Русс окончательно решил, что убьёт Магнуса, Вальдор пытался найти альтернативное решение. Но когда Константин увидел, что Тысяча Сынов погрязла в колдовстве, когда он стал свидетелем массового Перерождения Плоти, Кустодий всецело принял доводы Волка и отказался от любых сомнений.

Война слепых

Понимая, что может произойти дальше, Леман Русс отослал всех летописцев из своего флота обратно на Терру. Так как теперь в его распоряжении имелись лучшие навигаторы Империума, прибывшие с Вальдором, Волчий Король решил углубиться в варп, минуя типовые маршруты до Просперо. Это требовало исключительного мастерства от флотоводцев, риски возрастали и такое путешествие могло занять куда больше времени, чем планировалось.

Таким образом, Обвинительное Воинство прибыло в пункт назначения в условиях абсолютной секретности. Впрочем, Магус знал о грядущем и сделал всё, чтобы облегчить брату задачу. Он намеренно собрал свой легион на Просперо. Исключением стали воины, чьи суда прибыли бы к родному миру уже после Обвинительного Воинства. Действующие флоты Циклоп разослал в самые дальние уголки галактики, чтобы они не смогли принять участия в грядущей битве.

Корабли-мониторы, станции дальнего и ближнего обнаружения, боевые форпосты Тысячи Сынов – все эти объекты, по воле примарха, покинули и законсервировали. Астропаты со всех баз Пятнадцатого были собраны в Тизке, Магнус приказал прервать любое психическое сообщение с внешним миром. Его сыновья не подозревали о предстоящих событиях. Даже корвиды ничего не видели до тех пор, пока не стало слишком поздно. Кто ослепил их взоры – об этом мы ещё поговорим.

Мало кто знает, что Алый Король устранил ряд военных и гражданских лидеров Просперо, которые могли получить сведения о приближении Обвинительного Воинства. Также Магнус использовал мнемокоррекционную телепатию, чтобы снять напряжение в обществе из-за просочившихся слухов. Неизвестно, влиял ли он как-то на своих сыновей, но они, как минимум, ничего не заметили. Мотивы Магнуса на тот момент не вызывают сомнений – примарх понимал, что если сделает хоть что-то для укрепления обороноспособности мира или даже просто покажет, что ему известно о приближении Воинства, это автоматически подтвердит все обвинения против него.

Алый Король смирился со своей судьбой. Циклоп не знал точно, зачем пришли Волки, но был готов к любому исходу, будь то арест или казнь. Также он понимал, что не все его сыновья согласятся с необходимостью подставить шею под карающую длань Императора. Пусть они невиновны и верны, это вряд ли остановит тех же павонидов и Хатхора Маата, которые уже пролили волчью кровь и готовы это повторить.

Кстати, раз уж мы вспомнили о Маате, вспомним и о кампании в Причале Ковчега. Мы говорили об этом на прошлом стриме про Космических Волков. Тогда у стен Великой библиотеки Гелиосы павониды убили десятки сынов Русса и тотальное кровопролитие не произошло только благодаря Лоргару. Кроме того, павонид Гастар подвергся Перерождению Плоти и проклятье едва не охватило весь легион Тысячи Сынов. Русс видел всё это и с его точки зрения Пятнадцатый давно переступил черту. Конечно, Волк не знал истинной подоплёки событий, которая, однако, не отменяет того факта, что Алый Король действительно (и уже не в первый раз) нарушил приказ Императора, а его прорыв к Императорскому Дворцу буквально уничтожил будущее Человечества.

Так что Русса винить не в чем. Он видел в Тысяче Сынов опасность запредельного уровня. И у него имелись личные мотивы, ведь Волки, убитые павонидами на Гелиосе, остались неотомщёнными. Фактически воины Хатхора Маата отняли жизни своих кузенов и… им за это ничего не было. Никакого наказания. Мотив праведной мести, несомненно, имел место, и Волчьего Короля можно, даже нужно понять. Не думаю, что на его месте тот же Лев или Манус поступили бы иначе. Эль’Джонсон вообще не стал бы разговаривать с Алым Королём, а молча залил бы Просперо фосфексом и активировал бы протокол «Икар», спустив на планету всех эксциндио.

Кроме того, на одном из предыдущих стримов про Космических Волков я рассказывал, что Шестой легион питал особую ненависть к предателям любого рода. Карательные операции являлись специализацией сыновей Русса и в таких кампаниях их действительно сложно было контролировать. По всей видимости, это связано с особенностями генокода – ввиду абсолютной, даже аномальной преданности Волки не терпели изменников и клятвопреступников.

Хотя Тысяча Сынов не сделали ничего для подготовки мира к обороне, штурм Просперо всё равно оставался задачей исключительной сложности. Ведь всю поверхность мира покрывали горы, леса и руины древних городов, кишащие психонойенами – наполовину материальными, наполовину имматериальными хищниками, с которыми невозможно было сражаться обычным оружием. Кроме того, на Просперо водились и другие представители ксенофауны, зачастую – не менее смертоносные.

Таким образом, атакующие силы могли высадиться только в двух местах, которые Магнус изолировал от опасностей родного мира. Это Тизка, столица и единственный полноценный город на Просперо, а также кузница Механикум Жао-Аркад, большая часть которой находилась под землёй.

Что касается непосредственно Тизки, с трёх сторон её прикрывали скалистые хребты, а с четвёртой – океан. Разумеется, хребты изобиловали комплексами противовоздушной и противокосмической обороны, а также генераторами пустотных щитов. То есть атаковать Тизку можно было только с воды.

До Никейского Эдикта Тизку также прикрывал кинетических щит, который поддерживала регулярно ротируемая группа Тысячи Сынов. Русс знал об этом и учёл щит в своих планах, так как полагал, что сыновья Магнуса почти гарантировано используют его, несмотря на прямой запрет Повелителя Человечества.

Храмы-аркологии просперианских братств представляли собой идеальные крепости с минимальным количеством точек, подходящих для штурма. Кроме того, сам город являлся настоящим лабиринтом, в котором могли ориентироваться только местные, а воины Тысячи Сынов, помимо прочего, использовали сеть варп-врат для быстрого перемещения.

Ретроспективный анализ Сожжения Просперо показывает, что у Обвинительного Воинства не было преимуществ в грядущем сражении. Несмотря на всю мощь Космических Волков, дары Хоруса, наличие в Воинстве Кустодиев и Сестёр Безмолвия, армада Лемана была приблизительно сравнима в численности с контингентом Тысячи Сынов, базировавшемся на планете. И это было реальной проблемой для Великого Волка, потому что фундаментальные постулаты «Принципия Белликоза», подтверждённые кровью и пеплом бессчётных сражений, предписывали атакующим силами иметь неоспоримое численное и огневое превосходство перед обороняющимися.

Кроме того, у Космических Волков никогда не было в достатке осадных орудий, а Вальдор вообще не взял с собой ничего для городских боёв. Таким образом, со стратегической точки зрения боевая диспозиция Обвинительного Воинства объективно уступала диспозиции защитников Просперо. Конечно, Русс мог приказать экстерминировать планету, но не сделал этого. Думаю, тому есть несколько причин.

Во-первых, Леман – не Лев, и, несмотря на его браваду, Шестой послали не для уничтожения, а для захвата и в худшем случае – казни. Во-вторых, как мы скоро увидим, Волчий Король до последнего хотел решить дело миром. В-третьих, не будем забывать про мотив личной мести, для Волков уничтожение врага с орбиты стало бы бесчестным деянием. В-четвёртых, вопреки репутации нерассуждающего варвара, Русс всегда оценивал сопутствующий ущерб и старался избегать гибели невинных. Кстати, в таймлайне 40к Космические Волки (по крайней мере, некоторые из них) ещё помнят учение своего отца и ценят жизнь смертных, порой – превыше собственной.

Я не верю в предположение о том, что Тизка была настолько хорошо защищена пустотными и кинетическими щитами, что эту защиту нельзя было пробить с орбиты. А даже если так, можно было попросту сжечь атмосферу планеты, дестабилизировать её материковые плиты, вызвать катаклизмы, которые покончили бы с Тизкой без участия Обвинительного Воинства. Можно было поступить ещё хуже, например – сделать с Просперо то, что Конрад Кёрз сделал с Нострамо. Поэтому наземный штурм, вероятно, стал решением, продиктованным не столько стратегической необходимостью, сколько моралью и понятиями о воинской чести.

Как я уже отметил, Магнус решил через мученичество принять искупление и это достойно уважения. Есть большой соблазн в том, чтобы представить, как могли бы развиваться события, если бы Русс, находясь на орбите Просперо, смог поговорить с Алым Королём. Но такие предположения лишь усугубляют трагичность реального положения вещей, которое, увы, уже не изменить.

Кстати говоря, есть несколько версий, почему родной мир Тысячи Сынов оказался в психической блокаде. Большинство верит в то, что Боги Хаоса экранировали Просперо во всех возможных диапазонах. Но по слухам, это сделал сам Магнус, чтобы никто на планете не узнал про Обвинительное Воинство и не смог принять контрмеры. Также есть мнение, что Император взял мир Тысячи Сынов в психический пузырь, чтобы не допустить побега Алого Короля с помощью колдовства. Последняя версия была особенно популярна на Терре в период Ереси.

Волк протягивает руку

С Бета-Гармона Обвинительное Воинство направилось к Тардии, а потом через необитаемые системы к Просперо. Путешествие заняло несколько месяцев. Первыми в систему Форзар, где располагался мир, приютивший Пятнадцатого примарха, вошли пинасы Безмолвного Сестринства и разведывательные корабли Шестого легиона. Однако они не обнаружили боевых судов, только торговцев и патрули. Из-за этого обстоятельства полномасштабный выход остального флота в систему был отложен – Русс решил перестраховаться и проверил соседние системы. Затем он захватил несколько торговых кораблей и передал их дознавателям Дженеции Кроле.

Через несколько дней ядро Обвинительного Воинства без помех вышло к Просперо. Точечными ударами были уничтожены орбитальные центры управления, так что внешняя оборонительная сеть планеты больше не представляла угрозы. Одновременно несколько кораблей Космических Волков направились на перехват двух дюжин патрульных мониторов, которые не имели ни малейшего представления, что за флот внезапно вошёл в их систему. В этом смысле показателен штурм монитора «Буря», который провела команда крейсера «Хрантинг».

Сблизившись с «Бурей», крейсер Космических Волков выпустил несколько штурмовых таранов «Цест» и открыл огонь. Однако «Хрантинг» стрелял лишь для отвлечения внимания авгурных модулей. Количество высадившись легионеров было явно недостаточным для полноценного абордажа, несмотря на то, что команду монитора составляли неулучшенные люди и сервиторы. Однако Волки и не собирались захватывать весь корабль. Они быстро добрались до машинного отсека и мостика, взяв их под контроль.

После этого командующий офицер Космических Волков объявил по корабельной сети «Бури», что капитан корабля в плену и если остальные защитники не сдадутся, им отключат системы жизнеобеспечения. Просперианцы вняли голосу рассудка и выбросили белый флаг. Таким образом, во время штурма погибло шестьдесят два члена экипажа «Бури», включая некоторое количество сервиторов. Учитывая, что операцию проводили Волки, это кажется невозможным. Ни один легион при лобовом штурме не сумел бы обеспечить противнику столь низкие потери.

Аналогичным образом были захвачены остальные мониторы, что ещё раз говорит нам о настрое Космических Волков. Русс был готов при необходимости убить брата и истребить его легион. Однако это всегда являлось крайней мерой и жизни гражданских стояли в приоритете, насколько это возможно. Хотя в действительности Волки оказали тем просперианцам медвежью услугу. Потому что, согласно части Указа об Обвинении, содержащей протоколы для Безмолвного Сестринства, экипажи кораблей, защищавших Просперо, после допроса были ликвидированы в полном составе.

Через несколько часов Обвинительное Воинство уже имело абсолютный контроль над системой Форзар и орбитой Просперо. Разумеется, это было бы невозможно без информации, которую Русс получил из секретных архивов Терры и Марса. Кроме того, своими знаниями поделился Атхарва – воин Тысячи Сынов, входивший в Воинство Крестоносцев. Кстати, Атхарва знал если не всё, то почти всё о действиях Магнуса. Он остался верен Империуму, догадываясь о том, что на самом деле кроется за происходящими событиями. Поэтому просперианец поделился с Обвинительным Воинством всем, что знал об оборонительной системе планеты, которая, на минуточку, считалась одной из лучших в галактике.

Русс был готов к высадке, однако прежде произошло событие, описание которого отличается в разных источниках. В сборнике «Ересь Хоруса, Том 7: Пекло» Алана Блая говорится, что перед штурмом планеты Волчий Король решил дать брату последний шанс. Он приказал Вокс-империозе, уполномоченному голосу Безмолвного Сестринства и самого Императора, зачитать с борта «Орифламмы», флагмана Легио Кустодес, Указ об Обвинении. Затем Вокс-империоза обратилась лично к Магнусу, призывая его выйти на связь, сдаться и отправиться на Терру. Ответа не последовало, планета будто не слышала передачу или не хотела слышать.

В «Сожжении Просперо» Дэна Абнетта этот момент показан гораздо эмоциональнее. Здесь Леман Русс лично обращается к Алому Королю, но делает это не по воксу, а через Каспера Хавсера, которого он считал шпионом Магнуса. Которого все считали шпионом Магнуса, а бедолага был всего лишь марионеткой Четвёрки. Впрочем, как и все принявшие участие в тех трагических событиях. Кстати, обращение Русса к брату через Хавсера не отменяет того, что Вокс-империоза могла параллельно зачитывать Указ об Обвинении. Я имею ввиду, что эти два источника не обязательно вступают в прямое противоречие, не по этому эпизоду.

– Мне нечего от тебя скрывать, Магнус. Нечего. Ты ведь знаешь меня. Мои враги всегда знают, кто за ними идёт. Тогда их легче уничтожить. Я не люблю скрывать свои силы или то, что я уже в пути. Лучше, чтобы противник понимал, какая буря на него вскоре обрушится.

Волчий Король прервался и сглотнул. Казалось, он подбирает нужные слова.

– Но я не поэтому говорю с тобой сейчас. Я говорю с тобой в надежде, что ты выслушаешь меня. Я говорю с тобой, как брат с братом. Тому, что грядёт, происходить не следует. Ты ведь знаешь, я этого не хочу. Ты ведь знаешь, что моё сердце разрывается от необходимости выступить против тебя, и что душа нашего отца терзается от того, что он превращает своих сынов во врагов. Но ты свершил это. Ты довел до этого. Вся вина лежит на тебе.

Русс вновь сглотнул. Он опустил взгляд на палубу, хотя его слова всё ещё предназначались Хавсеру. Скальд же продолжал стоять на месте, словно прирос к полу.

– Мы давали тебе не один шанс, Магнус. Мы позволяли тебе добывать знания и проводить исследования. Когда же нас стали одолевать опасения относительно того, куда тебя может завести эта стезя и как она может угрожать всему тому, что нам дорого, мы открыто сказали тебе о своих тревогах. Совет на Никее, он должен был стать моментом примирения. Ты поклялся, что оставишь магию. Ты поклялся! Поклялся, что подчинишься решению отца!

Его голос упал до шепота.

– Но ты нарушил клятву. Ты показал, что Никейский Эдикт ничего для тебя не значит. Вот почему всё это – твоя вина. Тебе следовало понять, что твои действия свяжут отцу руки. И у него не останется иного выбора, кроме как послать меня для свершения кары.

Русс заглянул Хавсеру в глаза.

– Я даю тебе последний шанс. Как брат брату. Я даю тебе драгоценное время, как ни одному другому врагу. Закончи это. Эвакуируй людей. Отключи все оборонительные системы. Выведи Тысячу Сынов на открытую местность и приготовься к сдаче. Магнус, пожалуйста. На тебя спустили Волков Фенриса. Лишь в твоей власти не допустить кровопролития.

Он поднялся с трона.

– Пожалуйста, Магнус. Прошу тебя.

На самом деле, мы не можем с полной уверенностью утверждать, что Алый Король этого не слышал. Сюжет «Тысячи Сынов» Грэма Макнилла наглядно показывает, что Циклоп в тот момент всё ещё сомневался и чувство вины застилало его разум. Кроме того, как позже выяснится, это уже был не тот Магнус, которого мы знали. Ведь один из его осколков остался на Терре.

Так или иначе, Русс делает то, чего от него мало кто ожидал. Он – просит. Он говорит – пожалуйста. Хотя не обязан этого говорить. Ведь у него есть недвусмысленный приказ Повелителя Человечества. Думаю, на его месте немногие братья поступили бы так же. Сангвиний, Жиллиман, возможно – Коракс. И любой из них, получив в ответ молчание, отдал бы приказ о планетарном штурме.

Мой бедный брат. Пусть он видит, что мы идём. Пусть знает, что ещё не поздно просить о милосердии.

Да, Леман из Руссов ошибся. Его обманули. Так же, как обманули Вальдора, Сигиллита и даже Императора, судя по всему. Боги Хаоса стремились столкнуть лбами два легиона, каждый из которых мог помешать их замыслам. И они добились своего. Магнус пребывал в прострации, до сих пор не вполне понимая, как он мог совершить, возможно, величайшее преступление против Человечества. Русс же видел в происходящем хитрый план колдуна, который делает всё, чтобы со стороны выглядеть ложно обвинённым.

Волчий Король апеллирует в том числе к тому, что Магнус пробился на Терру для того, чтобы предупредить отца о предательстве Хоруса. Напомню, всё это происходит до событий в системе Исстван. Русс всецело доверяет Луперкалю, ему доверяю все, потому что нет причин не доверять Воителю. Первому среди равных, избранному Императора. А вот Алый Король по праву заслужил недоверие со стороны братьев. Выше я уже упомянул, что Леман и весь его легион видели Перерождение Плоти. А благодаря Охтхере Судьбостроителю Волчий Король точно знал, что Циклоп занимается колдовством, помимо псайканы. Об этом мы подробно говорили на предыдущем стриме про Шестой легион.

Таким образом, с позиции Русса и его сыновей Сожжение Просперо являлось справедливым и заслуженным наказанием. Хотя мы до сих пор не знаем точно, чего хотели Малкадор и Император. С одной стороны, как говорил сам Русс, Повелитель Человечества не случайно дополнил Обвинительное Воинство именно Шестым легионом, специализация которого всем была хорошо известна. В то же время я не могу не увидеть в этой ситуации двойное дно. Ведь Император отлично знал, что Волчий Король – вовсе не бесчувственный варвар. Совсем наоборот, для него семейные узы всегда значили больше, чем для любого другого примарха.

Леман ещё на Фенрисе осознал ценность семьи и её первостепенную важность. Поэтому он и пытался достучаться до Ангрона. Поэтому он и упустит шанс остановить Ересь, о чём мы поговорим немного позже. Я веду к тому, что Император знал – Русс не будет рубить с плеча, несмотря на очевидную вину Магнуса, предательство и личные счёты. Будь Алый Король самим собой, не затми тенета лжи его взор, он, несомненно, понял бы замысел отца – послать палача, который не требует, а просит. Палача, который готов простить предателю пролитую кровь своих сыновей только потому, что этот предатель – его брат.

Магнус не мог не увидеть это простое послание, в котором говорилось, что сотворённое им зло ещё можно исправить. Думаю, Русс это понимал. И даже если бы планы отца оставались для него загадкой, он всё равно попытался бы договориться с Циклопом, и только потом, в случае отказа, начал братоубийственную войну. Не нужно думать, что решение далось легко Повелителю Зимы и Войны. Совсем нелегко, и вскоре мы это увидим.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телеграм с анонсами и чатом

I

Серия «Примархи» получилась неоднозначной. В первую очередь потому, что наряду с интересными и увлекательными произведениями там есть откровенно проходные. Из сольников Вулкана или Жиллимана вряд ли удастся почерпнуть что-то такое, чего об этих примархах мы не знали раньше. Плюс коридорные сюжеты без запоминающихся коллизий и персонажей.

С другой стороны, сольник Льва, как по мне, получился очень даже. Нам подробно рассказали о кампании Тёмных Ангелов на Муспелле, дали немало ценных комментариев по структуре и иерархии легиона после реорганизации. Да и о самом Эль’Джонсоне Гаймер поведал нам кое-что новенькое (попутно подтвердив пару любопытных слухов).

То же можно сказать насчёт книг про Русса, Кёрза и особенно – Мануса. Сольник Горгона я считаю лучшей книгой серии – чего только стоит раскрытие гневливости Медузийца и его истинных целей на период Великого крестового похода. Кроме того, мы поняли, что из Ферруса отец вышел не хуже, чем из Сангвиний или Русса. А ещё, конечно, Тессерий Акурдуана, невероятно колоритный герой, безбожно хорош…

Я привожу эти рассуждения потому, что сольник Сангвиния, на мой взгляд, самый спорный. Вроде бы ничего нового, но если присмотреться к деталям – зёрна среди плевел всё-таки есть. А ещё мне показалось, что книга совершенно нетипичная для Криса Райта. Вспоминая его «Шрамов», «Путь небес» и «Великого Волка», думается, что здесь должно быть больше сюжетной динамики. Вместо этого Райт лезет в душу, причём всем подряд – смертным, Кровавым Ангелам, примарху. И получилось у него хорошо. Просто совсем не так, как мы хотели.

II

Кажется, что мы хорошо знаем историю Великого Ангела. И это действительно так. Мы знаем историю, но не её героя. Весь Империум разделяет наше с вами невежество, ведь образ блистательного Сангвиния занял своё место на острие терранской пропаганды в тот же день, как Император обнаружил Девятого сына.

Этот образ ещё ярче воспылал с наступлением Ереси и не померк спустя десять тысяч лет – в актуальном таймлайне Великого Ангела почитают как святого. Ему молятся, его просят о защите и вдохновении. В его честь Экклезиархия проводит всегалактическую религиозную церемонию, размах которой невозможно представить. Сангвиналии.

Однако, несмотря на всю грандиозность замысла церковников, несмотря на всю искренность со стороны простых смертных, никто не знает, кем… чем это создание являлось на самом деле.

Чтобы во всём разобраться, перенесёмся на Ваал за тысячи лет до судьбоносной даты 843.М30. Никто не знает, как и когда здесь зародилась жизнь. Это произошло задолго до основания Империума, задолго до возвышения человеческой расы. Некий вид ксеносов заселил планету и её луны. О тех созданиях нам известно лишь то, что они поклонялись варп-сущностям, которых в пантеоне Ордена Кровавых Ангелов называют Золотым Ангелом и Чёрным Ангелом.

О том, кого в этих образах видят генетические наследники Сангвиния, мы ещё поговорим. Сейчас важно понять, что Ваал изначально был неразрывно связан с варпом, возможно – примерно так же, как с варпом был связан Калибан через Уробороса. Или как Витарн через Теневой Планетарий.

Мне аналогия с Калибаном видится более правдоподобной, ведь на Калибане до людей тоже жили ксеносы – Смотрящие-во-Тьме. И об этих существах нам тоже ничего не известно. Кроме того, что они исконно защищали население своего мира от мрака, гнездящегося в его сердце. Хотя, учитывая, что Смотрящие-во-Тьме стоят за спиной Сайфера и участвовали в возвращении Льва, очевидно, что их мотивы и цели куда масштабнее.

Немногие знают, но в сердце Ваала тоже живёт мрак. В глубине планеты находится источник варпа, который при правильном использовании может усиливать психически активных людей. Его называют Сердце Ваала или Рубрика. В нём находится восемь колонн из так называемого кровавого камня. Сердце Ваала может самостоятельно восстанавливать полученные повреждения и, как предполагается, это место разумно…

К Сердцу ведут тоннели, по своим свойствам аналогичные тоннелям Залов Ленга на Терре. Они искажают само пространство-время и в них непросто ориентироваться. Как и в случае с Залами Ленга, никто не знает, кем и когда были проложены тоннели Ваала. Туннели располагаются под горой Аркс Ангеликум, на которой стоит крепость-монастырь Кровавых Ангелов. Библиарии Ордена ощущают здесь некое присутствие, всеобъемлющее, неподвижное, иллюзорно безжизненное. Некоторые называют это Духом Ваала (к вопросу про Дух Фенриса и Дух Терры из прошлого стрима про Космических Волков).

Возможно, даже вероятно, что тоннели построили те самые ксеносы за миллионы лет до появления здесь человека. Но, справедливости ради отмечу, что Мефистон, пересекая Рубикон Примарис (сюжет романа «Тьма в крови» Гая Хэйли), получает прямые указания на то, что не имеет значения, кто был первым. Более того – первых вообще не было. На Ваале существует бесконечный цикл, в котором одна раса сменяется другой, но неизменными остаются только золотые и чёрные ангелы, которые вечно противостоят друг другу.

Древние ксеносы видели ангелов иначе, но не сомневались в их существовании и силе. Они возводили в их честь мегалиты, ныне обращённые в прах. Потом, в Золотой Век сюда прибыли колонисты с Терры. Быть может, они истребили местное население или разделили с ним этот мир. А может, тут никого уже не было. Так или иначе, люди узнали про тоннели под горой и про ангелов, что ведут борьбу в Имматериуме от начала времён.

Позже, в эпоху Великого крестового похода, эти истории станут не более, чем полузабытыми легендами. Затем, после Ереси Хоруса, они вновь обретут плоть благодаря человеческой вере. Сегодня псайкеры Кровавых Ангелов хорошо знают о вечном противостоянии. Они знают, что когда Сын Ваала создаёт что-то прекрасное или защищает слабого, Золотой Ангел становится сильнее. В свою очередь Чёрный Ангел обретает мощь, когда кто-то из генетических наследников Сангвиния поддаётся Чёрной Ярости.

Для Кровавых Ангелов две противоборствующие стороны чётко персонифицированы. Золотой Ангел – это Сангвинор, тогда как Чёрный Ангел воплотил в своём образе проклятье Ордена. Из видения, которое явилось Мефистону во время Рубикона, он узнал, что Чёрный Ангел берёт верх, потому что баланс сил во вселенной сместился из-за Великого Разлома, и одного Сангвинора теперь недостаточно, чтобы сдержать тьму. Это бремя на себя берёт Мефистон, Повелитель Смерти, но сегодня мы говорим не о нём.

Сегодня мы говорим о Сангвинии, гестационная капсула которого упала на Ваал, мир, где уже миллионы лет знают об ангелах. Может ли это быть случайностью? Может ли быть случайностью то, что Девятый сын Императора получил уникальную мутацию – белоснежные ангельские крылья? В романе «Где ангел не решится сделать шаг» Джеймса Сваллоу демон Слаанеш по имени Кирисс говорит, что всё это было планом Четвёрки. Что это боги Хаоса привели Сангвиния на Ваал, дали ему крылья, дар предвиденья и заодно – отравили его кровь смертоносным проклятьем.

На самом деле, Сангвиний попал не на сам Ваал. Планета всегда являла собой ржаво-красные пустоши, едва пригодные для обитания. А вот его луны в Золотой Век выглядели как два идиллических рая. Ваал Индиктус, который имперцы времён Великого крестового похода назовут Ваал Секундус, с орбиты смотрелся как сине-зелёный шар, потому что всю его поверхность покрывали чистые искристые океаны и мощные изумрудные леса. Ваал Фортуната, позже названный Ваал Примус, не был столь густо покрыт растительностью, да и водных массивов на нём было меньше. Однако и здесь жизнь кипела на просторах самых разнообразных биомов – от саванн до тундр.

Вокруг Ваал Фортуната люди Золотой Эры разместили пояс орбитальных станций. Неизвестно, какую роль играли эти станции. Были ли они пустотными исследовательскими, производственными комплексами или оборонительными рубежами. Так или иначе, во время Долгой Ночи рай превратился в преисподнюю. И не по вине ксеносов, человек сам уничтожил эти прекрасные жемчужины в бескрайней пустоте космоса.

Население лун Ваала не сохранило никаких сведений о том, что привело к началу опустошительной войны. Факт остаётся фактом – люди начали бойню, используя против подобных себе самое смертоносное вооружение, включая атомное. На Ваале и Ваале Примус не осталось живых, причём орбитальные станции Примуса рухнули на мир, через века обретя очертания горных хребтов. Ваал Секундус также превратился в радиоактивную пустыню, но люди здесь выжили, несмотря на критический уровень радиации.

Многие мутировали. По правде, так или иначе мутировало всё население луны, но некоторым повезло сохранить относительно человеческий облик, тогда как большинство превратилось в уродливых обезумевших монстров, которые бродили по миру хаотично образовывающимися группами, сражаясь со всеми подряд за скудные ресурсы. Люди тоже не были едины, они разделились на несколько племён, самое многочисленное из которых называлось Кровь (альтернативные названия – Чистые и Чистая Кровь).

Уже на этом моменте мы можем увидеть совсем не случайную аналогию. Столь же прозрачную, сколь и трагичную. Ваал Примус и Ваал Секундус – два рая, которые людскими усилиями не только сохранили свой первозданный вид, но стали ещё лучше. Они воплотили в себе апофеоз человеческих технологий, которые в Золотую Эру подарили людям звёзды. Но всё это время в сердцах человеческих жила тьма. Тьма столь смертоносная и всепоглощающая, что едва ей дали свободу, она тут же превратила в радиоактивную пыль всё, что было создано людским гением.

Великий Ангел был таким же. Безупречным. Непогрешимым. Лучшим из всех. Но в его крови жило зло, которому даже нельзя подобрать определение. Зло столь абсолютное, что сам Великий Ангел встал перед ним на колени. Но я забегаю вперёд. Здесь ещё стоит отметить, что едва ли человеческая цивилизация Ваала была уничтожена случайно. Вы ведь помните про варп-источник в сердце планеты, про загадочные тоннели и ангелов, что вовсе не были мифом?..

Похоже, у Ваала действительно был свой Уроборос, мощь которого закономерно усилилась во время Долгой Ночи, что поспособствовало развитию апокалипсического конфликта. Знал ли об этом Сангвиний? Вряд ли. Кажется, он мог бы догадаться, если бы не постоянная война с самим собой. И снова было бы странно видеть в этом совпадение.

Едва ли все утверждения Кирисса – правда, но в главном он будто бы не солгал. Изначально Сангвиний, как и Ангрон, как, возможно, все они, был безупречен. Но Четвёрка привела его на Ваал, где местный Уроборос отравил кровь Великого Ангела. Хотя он же, судя по всему, и сделал Девятого примарха тем самым Ангелом.

III

О становлении Сангвиния на Ваале мы знаем немного. Место, где рухнула его гестационная капсула, позе назовут Падением Ангела. Его очень быстро нашли члены уже упомянутого племени Кровь. Но на самом деле они опоздали. Первым ребёнка, впервые увидевшего дневной свет, отыскал Огненный Скорпион, одно из самых опасных созданий, обитающих на Ваале Секундус.

Разумеется, прекрасное ликом и телом дитя с ангельскими крыльями разорвало жуткое существо в клочья, но любопытно другое. Дело в том, что Огненные Скорпионы обитают только в системе Ваал и… в Чернокаменных Крепостях. Их не встретить ни в одной другой точке галактики. Что это может значить?

Мы знаем, что Чернокаменные создали эльдары, чтобы уничтожить К’Тан, но никакой связи между Огненными Скорпионами и эльдарами нет. Значит, существа пришли в крепости сами. Учитывая, что Чернокаменные связаны с Имматериумом, а в некоторых из них находятся врата в Паутину, Скорпионы могли использовать любой из двух путей.

Получается, на Ваале есть врата в Паутину или стабильный варп-разлом, в который можно войти, но из которого нельзя выйти (в противном случае планету давно заполонили бы демоны). Выше я упомянул, что разлом, похоже, действительно есть, хотя нигде однозначно не описана сущность источника под Аркс Ангеликум. Значит, Огненные Скорпионы попали в Чернокаменные с Ваала через варп. Трудно представить, насколько это опасные создания. Но, быть может, наличие разлома не отрицает наличие врат в Паутину?

Кажется, что в пользу второй версии говорит тот факт, что перед Мефистоном в его видении древние жители Ваала предстали как «тощие ксеносы в грубых одеждах, украшенных камнями цвета крови». Могут ли «тощие ксеносы» быть эльдарами на заре своего становления? Есть большой соблазн ответить утвердительно, вот только родные миры аэльдари находили в области Ока Ужаса и если они действительно были на Ваале, то уже не как примитивный вид. Потенциально это могли быть экзодиты и тем не менее, сложно представить, чтобы эльдары поклонялись неким варп-сущностям, как это делали древние обитатели Ваала.

Так что вопрос остаётся открытым. Несомненно то, что мир, приютивший Великого Ангела, куда сложнее, чем может показаться. С его собственным Уроборосом и Огненными Скорпионами, отыскавшими путь в Чернокаменные Крепости. Разумеется, маленький Сангвиний ничего об этом не знал. Племя Чистой Крови приняло его к себе и вскоре он стал для них богом. Искренний и добродетельный, Сангвиний напоминал людям Золотого Ангела из легенд, источник которых они забыли или, скорее, никогда не знали.

Говорят, что ваалиты всего лишь раз видели, как Великий Ангел превращается в Ангела Смерти. Об этом событии почти ничего не известно. Похоже, на лагерь Крови напала орда бродячих мутантов и Сангвиний был вынужден применить все боевые навыки, имевшиеся в его арсенале от рождения. Он в одиночку истребил врагов и люди, которые ему поклонялись, впервые познали страх перед своим защитником. Впрочем, страх быстро сменился трепетным благоговением.

Сангвиния на Ваале действительно считали богом и он не спорил, хотя сам себя так не называл. Племя Чистой Крови сделало его своим лидером, это казалось таким же закономерным и необходимым, как дыхание.

Парящий в белоснежных небесах примарх с лебедиными крыльями взирал на отравленные пустоши и его сердце обливалось кровью. Он скорбел о судьбе людей, вверивших ему свои жизни. Неудивительно, что Великий Ангел принял решение объединить племена Ваала Секундус и истребить бродячих мутантов до последней твари. Что он и сделал аккурат перед прибытием Императора.

Есть мнение, что Повелитель Человечества отыскал Ваал так же, как и Просперо. А Сангвиний, как и Магнус, знал о приближении отца. Именно поэтому, когда Император тайно спустился на планету, его сын находился в месте, известном как Конклав Крови. Там в природном амфитеатре на горе Сераф Великий Ангел обращался к своему народу с пламенной речью. В этой речи он говорил о своём отце и о том, что вскоре должен будет покинуть планету. А потом Сангвиний указал на незнакомца в толпе и подошёл к Императору.

Сангвиний сказал, что готов присоединиться к Великому крестовому походу, но с одним условием. Император должен был пообещать, что ни один имперский чиновник или солдат не приблизится к Ваалу и его лунам без личного разрешения Великого Ангела. Повелитель Человечества согласился. Затем Сангвиний (возможно – в шутку) спросил Императора, что произойдёт, если он окажется единственным сыном, отказавшимся присоединиться к отцу. Император ответил, что это невозможно, потому что во всех известных ему вариантах будущего Сангвиний встаёт на защиту людской расы и завоёвывает для неё звёзды.

В «Отголосках Вечности» Дэмбски-Боудена момент встречи Сангвиния с отцом описан немного иначе, но сути это не меняет, зато добавляет пару концептуальных деталей. Император разговаривает на енохианском, это древний диалект Ваала. Но Сангвиний понимает, что Император на самом деле не владеет языком – он либо извлекает формулировки и звучание из разума сына, либо общается с ним ментально.

В каждом слове Императора Сангвиний видит подтекст – мысли и чувства, которые в этот момент овладевают его отцом. Повелитель Человечества удивляется этой способности Сангвиния. Но для нас важно то, что на вопрос Ангела о его происхождении Император отвечает: «Ты мой сын». Сангвиний ощущает множество подтекстов и альтернативных трактовок – «ты примарх», «ты Девятый военачальник», «ты часть Великой Работы». Но также он видит ещё две формулировки – «тебя украли враги» и «возможно, они изменили тебя». Какие ещё нам нужны доказательства? Доказательства того, что Великий Ангел получил крылья по воле Четвёрки и по её воле он оказался на Ваале.

Теперь процитирую часть того первого диалога отца и сына:

– Ты – смерть веры, – ответил Сангвиний. – Уж это мне известно.

Император посмотрел на него, прежде чем заговорить.

– Да, – согласился он, – и в то же время нет. Откуда ты знаешь об этом?

– Я ведь говорил тебе, что мне снился сегодняшний день. Фрагменты. Тени. Знаки. Иногда они являются, наполненные эмоциями, но лишённые деталей.

– Вера – это оружие, – сказал Император. – Оружие, которое нельзя доверить нашему виду.

– Мой народ почитает меня как своего бога, – парировал Сангвиний. – Это успокаивает их. Несомненно, тебе и твоим бороздящим небеса спутникам мы кажемся примитивными, тараканами в этой отравленной пустыне. Но я вознаграждаю их за веру в меня. Я служу им. Я милосерден, когда мой народ нуждается в этом больше всего, и я несу смерть их врагам.

– Это не делает тебя богом, сын мой.

– Я не сказал, что я бог. Я сказал, что мой народ считает меня богом.

Император хорошо понимает опасность веры. Разумеется, он знает о потенциале веры как оружия против Хаоса, но считает этот вариант гораздо более рискованным, чем «Проект Паутина», в случае реализации которого никакого оружия не потребуется вовсе. Любопытно, что в «Первой стене» Торпа Сигиллит тоже называет веру оружием. Сигиллит, который в «Прологе к Никее» Аннандейла лично убедился, куда ведут благие намеренья.

То же произошло во время Осады с Эуфратией Киилер – её вера в Императора придала сил смертным, которые выстояли там, где не могли выстоять (сюжет новеллы «Гарро: Рыцарь в Сером» Джеймса Сваллоу). Вместе с тем именно Киилер позволила демонам Нургла преодолеть телеэфирную защиту Императорского Дворца. Эуфратия, сама того не ведая, провела во Дворец Корбакса Аттерблайта, что могло привести к ужасным последствиям, если бы не своевременное вмешательство Малкадора и Кустодиев.

Кажется, что Сангвиний оценивает веру в других категориях. Он видит её не как оружие, а как безотчётную преданность, которая по праву вознаграждается. Сам он поступает именно так. И что любопытно – именно так поступает Четвёрка, ведь Боги Хаоса тоже награждают своих чемпионов за преданное служение. Великий Ангел ближе к Хаосу, чем принято считать. Но вместе с тем он близок и со своим отцом, ведь их обоих считали богами, они оба отрицали свою божественность и оба теперь пребывают в состоянии, которое невозможно однозначно идентифицировать.

А интереснее всего то, что именно таким Император задумал Сангвиния. Быть может, крылья и не его замысел (хотя у протопримарха они были!), но Девятый сын должен был стать Ангелом. Это подтверждают слова, которые Повелитель Человечества произнёс в ответ на очередной вопрос «Кто я?», заданный Сангвинием во время их первой встречи:

Ты – авантюра против смерти надежды. Ты – бросок игральных костей в конце игры.

Похоже, эти слова раскрывают всё. Кстати, они же могут указывать на то, что крылья действительно были спланированы Повелителем Человечества. Но главная мысль, которую транслирует Дембски-Боуден, заключается в том, что Сангвиний был создан, чтобы в него верили.

По всей видимости, он был запасным планом на случай, если другие планы по тем или иным причинам не удастся воплотить. Вот почему Император не был раздосадован или огорчён тем, что его сыну на Ваале поклоняются как богу. Более того – он пообещал Сангвинию, что ни один имперский корабль не коснётся мира и его лун без соизволения их владыки.

Но зачем это Сангвинию? По мнению Императора, Ангел таким образом хотел сохранить то, чего ваалиты достигли под его началом. Чего достигла их вера. Ваал по-прежнему оставался смертоносной пустошью, но Народ Чистой Крови избавился от врагов и у них теперь был защитник, под крыльями которого люди были по-настоящему счастливы. Сангвиний не хотел лишать их этого счастья, пытаясь доказать, как в действительности устроен мир.

Так мотив Великого Ангела определил Император, но что примечательно – когда он высказывает свои суждения, Сангвиний молчит, он ничего не подтверждает, хотя и не опровергает. До сих пор остаётся загадкой, что Великий Ангел знал о собственном мире. Возможно ли, что ультиматум, который он поставил отцу, преследовал иную цель? Возможно ли, что он хотел скрыть порчу родной планеты, чтобы её не постигла незавидная участь? Лично мне такой вариант кажется вероятным, особенно учитывая дальнейшие события.

IV

О Сангвинии в период Великого крестового похода я рассказывал на стриме, посвящённом Девятому примарху. С тех пор появилось немало новых книг, но суть повествования не изменилась. Великий Ангел смог преобразить свой легион, изваяв эталонный пример, истинный шедевр из тех, кого раньше за глаза называли Пожирателями Трупов. Потому что они действительно пожирали трупы. Но про изъяны в омофагии я тоже подробно рассказывал на серии стримов о Кровавых Ангелах, поэтому не будут повторяться.

Для сегодняшнего разговора достаточно того, что Сангвиний буквально спас своих сыновей, а его сыновья под дланью добродетельного отца спасли бессчетные миллиарды по всей галактике. Сколько при этом было истреблено мерзких ксеносов и непокорных человеческих цивилизаций – тема для другой беседы.

Девятый стал образцовым штурмовым легионом, который славили по всему Империуму. Но всё же Сангвиний не смог полностью избавить своих воинов от проклятья. Строжайшая дисциплина, тонкая психологическая ритуалистика и эзотерическая медитации вкупе с сублимированием внутренней агрессии через сферу искусства дали великолепный результат, о котором нельзя было и мечтать. Но Красная Жажда продолжала жить в крови Девятого. Потому что она жила в крови их отца.

Хотя изъян имел психическую природу (это подтвердится на Сигнусе Прайм), возможно, что Боги Хаоса не имели к этому отношения. Легион был запятнан изначально. Примарх был запятнан изначально. Его генотип оказался единственным из двадцати, способным создавать безупречные тела из самых уродливых тварей, не имеющих права на существование. Однако речь шла лишь о телах, не о душах. Души прошедших генетическое вознесение навсегда оказывались в плену у тьмы, которую нельзя было победить, только сдержать.

Сангвиний знал это, потому что тьма жила в нём. Он, как никто другой, понимал своих сыновей. И поэтому Великий Ангел был единственным, кто имел шанс остановить вырождение Девятого легиона. И тут мы переходим наконец к сольнику Сангвиния. Сюжет прост – летописец Аваджис Каутенья, талантливый и в прошлом успешный писатель неожиданно допущен к Великому Ангелу Ваала. Ему разрешено говорить с примархом и наблюдать за ним в бою.

Теперь я приведу несколько наиболее примечательных цитат из новеллы Райта и попробую их проанализировать в контексте всего вышесказанного. Вот, что Сангвиний говорит летописцу во время их первой беседы:

– Мне было интересно узнать о своих крыльях. Почему они у меня есть? Как их использовать? – Он улыбнулся. – Разве это не странно? Когда ты был молод, то когда-нибудь задумывался о своих ногах, руках? Конечно, нет. Они всегда были частью тебя. Но я с самого начала осознавал, что мои крылья неестественны. Они были результатом чего-то непредвиденного. Я говорю искренне, несмотря на всё, что знаю сейчас, и до сих пор не могу объяснить их происхождение. Они никогда не ощущались частью меня. Временами я ловил себя на мысли, что мои крылья принадлежат совсем другой душе, и что однажды они будут вырваны из меня и возвращены своему истинному владельцу.

Этот эпизод легко упустить, однако он концептуально важен для понимания личности Сангвиния. Только представьте – примарх с самого начала осознаёт, что с ним что-то не так. Император неявно подтвердил это ещё в их первую встречу. Затем, узнав о Хаосе, Сангвиний понимает, что проклят. Он понимает, что самое чёрное зло живёт в его крови и он передал его своим сыновьям.

Великий Ангел вовсе не безупречен. Сомнения и боль, что точат его каждое мгновение, – о них просто никто не знает. Ведь поделиться не с кем. Кроме отца, который слишком занят, Великий Ангел мог бы открыться только Кёрзу. Но тот блуждал в собственном лабиринте. Однако Ночной Призрак никогда не лгал о том, кем является. Сангвиний же лгал всё время, скрывая свои переживания и саму свою суть. Но до этого мы ещё дойдём.

Аваджису Каутенье Великий Ангел раскрывает слишком многое. Но читателя это не удивляет, ведь с самого начала понятно, что книгу, которую пишет Каутенья, никто никогда не прочтёт. Летописец известен тем, что не боится задавать опасные вопросы и находить правду там, где её быть не может. За это он и попал в немилость у сильных мира сего.

Тут вы можете спросить, зачем вообще Каутенью направили к примарху Кровавых Ангелов? Думаю, за тем же, зачем Сигиллит бесконечно клонировал эльдара, которому рассказывал все свои тайны и бедолага раз за разом кончал жизнь самоубийством. Великому Ангелу нужна была отдушина и её ему предоставили.

Чистая Кровь. Они препирались, обсуждая, следует ли меня убить или спасти. А я просто слушал, уже тогда зная, что они не представляют для меня угрозы. Люди решили взять меня к себе. Если бы они решили обратное, мне бы пришлось убить их всех, как я убивал скорпионов и змей, которыми кишел каждый сантиметр пустыни. И тогда, возможно, рано или поздно на меня наткнулись бы другие. Я мог стать лидером мутантов, а не их гонителем.

Сангвиний говорит как есть, он не даёт оценки своим размышлениям. Понятий «плохо» и «хорошо» для него не существует, он исходит из необходимости. Согласитесь, это не вяжется с тем идеализированным образом, который мы вроде бы хорошо знаем. Который знает весь Империум.

Любопытно было бы взглянуть на Ваал Секундус, где всё сложилось наоборот и Великий Ангел истребил людские племена, объединив мутантов. Хотя вряд ли это что-то изменило бы в перспективе. Ведь кровь Девятого примарха, как я уже сказал, даже самых мерзостных тварей превращала в совершенство.

Дальше Сангвиний объясняет летописцу, почему настоял на изоляции Ваала и сохранил его в первозданном виде:

Я не позволю, чтобы к Ваалу Секундус кто-то прикоснулся. Это место, откуда мы пришли. Яды дают дары – если ты сможешь пережить их укус, то сможешь пережить многое другое. Ты можешь узреть видения в лихорадке. Ты можешь трансмутировать ядовитый элемент и стать сосудом чистоты. Я никогда не правил здоровыми людьми. Как тот же Робаут. Я всегда был повелителем несчастных и учился на этом. Я и сам убог, нестандартен. Очищать и преображать – вот наш дар. Мы всасываем болезнь, мы принимаем её, и в наших душах она превращается в красоту.

Может показаться, что примарх лукавит. Однако я думаю, что Великий Ангел верит в то, что говорит. И отчасти это правда. Ведь он передал своим сыновьям уникальную способность – не просто сдерживать яд, но использовать его во благо человечества. Лучший тому пример – Мефистон, который стал тюрьмой для Чёрного Ангела и обрёл силу, способную повергать самых жестоких и непримиримых врагов людской расы. При этом сам Повелитель Смерти – чудовище, во многих отношениях.

Но вернёмся к Аваджису Каутенье, который видел Кровавых Ангелов и их примаха в бою. На моей памяти, это единственный персонаж во всём бэке, который прямо обосновывает шокирующую ненависть и откровенную мстительность Девятого. Спорить с его доводами сложно:

Это было личное. Это была месть.

Я обожал их за это. Трон, я не сочувствовал. Ведь это были не мы. Это были ксеносы, нелюди, чужие. Это были те, кто охотился на нас в годы мрака. Они были паразитами, крысами в трюме, переносчиками болезней. Чем раньше они все уйдут, тем лучше. Удивлены, услышав это от меня? Не удивляйтесь. Вы вполне можете думать иначе. Вы можете найти такое отношение неприятным, но для меня это роскошь. Ведь я знаю историю своего вида.

Мы так долго были беззащитны перед ними. Вы можете сколько угодно критиковать крестовый поход – я и сам это делаю, – но вы не должны забывать, что вначале наша раса стояла на коленях. Каждое человеческое дитя знало истории о том, как внезапно небо темнеет и на землю спускаются корабли, а из теней появляются глаза, клыки, иглы.

Месть. Это было прекрасно.

Мне нравилось. Как бы я ни отшатывался от того, что мы сделали с себе подобными во имя Объединения, я наслаждался запахом плоти ксеносов, поджаривающейся в кругу разрушения. Думаю, он тоже. Я мог видеть его в апогее наступления, и несмотря на то, что Титаны заставляли мои руки дрожать, его действия были чем-то принципиально другим. Он взлетал и нырял, взмывал и падал, внутри и вокруг этой инфернальной сети из огня и плазмы.

Легион не сдерживался, сжигая атмосферу, а он просто прокладывал свой замысловатый путь сквозь всё это, оставляя за собой лишь пламя и дым. Будто комета с человеческой головой, и это его копье подобное звезде во мраке.

Чужие дрогнули, эти твари, эти монстры, они столкнулись с выпущенным на свободу сыном Императора. Он сломил их. И они кричали. Крики чужих, исходящие из нечеловеческих глоток, поднимаются хором страха и ужаса. Он и раньше злился. Я видел это, и это пробрало меня до костей. Но в этот раз всё иначе. Ведь ксеносы причинили вред его сыновьям. И вот мой совет прост. Это совет любому, кто может хоть подумать о том, чтобы повторить ошибку чужих. Не надо. Просто не делайте этого.

Прямолинейно. Жестоко. Правильно. Таким был Империум периода Великого крестового похода и такими были Кровавые Ангелы. Таким был Сангвиний. Он отлично знал, что нужно для победы. И делал это, обрекая свою душу на вечную тьму. Потому что во тьме его душа была рождена и туда, как он знал, она однажды отправиться. Выше я привёл цитату, где Великий Ангел говорит о способности людей Ваала к преображению. Вот развитие той мысли уже от лица Каутеньи...

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телеграм с анонсами и чатом

Наследие Дулана

Минувший разговор о Космических Волках мы закончили на кампании против Фааша. Подводя итоги того противостояния, я не упомянул лишь об одном. Схватка между Львом и Волком не прошла незамеченной для легионов. Оба примарха не любили об этом вспоминать, но их генетические сыновья увидели в противоборстве своих отцов нечто большее, чем ребячливую драку на почве попранной гордости (хотя, как мы увидели на прошлом стриме, те события были спланированы на каждом шаге).

После Дулана у Тёмных Ангелов и Космических Волков сложилась любопытная традиция. Каждый раз, когда воинам двух легионов приходилось сражаться плечом к плечу, перед началом кампании они проводили ритуальную дуэль. Ангелы и Волки выставляли по чемпиону и те сражались в кругу братьев, как правило – до первой крови. Воины легионов, а позже – орденов-наследников, помнили о Дулане, но истинный ход событий забылся и в актуальном таймлайне у каждого ордена своя правда.

Интересно отметить, что в какой-то момент, во время очередной ритуальной дуэли, на бой вышел Космический Волк по имени Хальдор Пара Клыков. Он владел топором, который изначально принадлежал Алайошу, магистру легиона Тёмных Ангелов. На предыдущем стриме я рассказал, как оружие оказалось у Русса. Позже оно передавалось среди Волков как реликвия. И тут нельзя не привести великолепную цитату из финала «Великого Волка» Криса Райта:

– Это клинок легиона, – произнёс сержант. – Откуда он у тебя? Ты не заслуживаешь такого оружия, не знаешь его происхождения.

Пара Клыков рассмеялся в голос. Всю жизнь он слышал подобное от людей, видевших в нём лишь невежественного берсеркера со льдов.

Но Хальдор знал о топоре всё. Он услышал историю оружия из уст живого бога, который ходил по крепостным стенам Имперского Дворца рядом со Всеотцом, сломал спину предателя Магнуса и загнал визжащий сброд магистра войны в Око Ужаса. Перед глазами воина до сих пор стояло покрытое шрамами и расчерченное золой лицо примарха, тихо рассказывающего в тенях Клыка сагу о Льве и Волке. Так поступали скальды Стаи – повествовали о прошлом, не позволяя ему стереться из памяти.

«Я не хочу, чтобы это забылось», – произнёс тогда Леман Русс.

Хальдор пригнулся, готовясь к первому удару. Он наконец обрёл необходимую сосредоточенность. Он выиграет этот бой. Он повергнет Тёмного Ангела в пыль ещё до заката, ведь теперь он понял смысл поединка, и его значение, и то, почему ритуал необходимо продолжать.

– Это? – переспросил Пара Клыков. – Это оружие капитана Алайоша из Девятого ордена Первого легиона. Его называли Уртханд, «откованный ненавистью», и ваш чемпион сражался им на протяжении полувека. Затем, в Багряной Крепости Дулана, клинок забрал у него самый могучий воин из тех, что ступали под солнцем и звёздами, и дал топору новое имя – Вюрдфаст, «схваченный судьбой». Пришёл час, и его без понуждения вручили мне, новобранцу из новой эпохи, и я разил им врагов на бессчётных планетах во имя Волчьего Короля.

Хальдор широко ухмылялся, его мышцы напряглись перед схваткой, и Отхо, почувствовав это, принял защитную стойку.

– Ибо клинок всегда принадлежал ему. – Пара Клыков наступал, выбирая момент для удара. – Он принадлежит ему и сейчас. Русс поднял его против Владыки Ангелов, и разбил его броню, и сломил его дух.

Улыбка не сходила с лица Хальдора.

– Приготовься, сын Льва, – сказал он, собираясь продолжить вечный цикл. – Мой топор знает, как сломить и тебя.

Это короткое замечание о вечном цикле выступает идейным апофеозом романа Райта. Русс выступил против Льва и сломил его, чтобы даровать брату мудрость. Примархи вообще постоянно бросали друг другу вызов, чтобы стать сильнее. Это естественно для братьев – здоровое соперничество, которое закаляет тело, дух и разум. Но в случае с Сыновьями Императора всё зашло слишком далеко.

Схватка на Дулане стала тёмным предвестьем, отголоском будущего, в котором, как в кривом зеркале, противостояние братьев исказилось, превратившись в нечто такое, чего не должно было случится. Но случилось – Ересь запустила цикл, в котором примархи уже никогда не будут едины. Отныне их удел – ломать друг друга, но не из-за соперничества или желания что-то доказать. Теперь они просто не могут иначе.

Что касается Льва и Волка, в следующий раз они встретились уже после Осады Терры. Что примечательно – их встреча состоялась под фреской, изображающей, как Первый и Шестой легионы покоряют Дулан. Эль’Джонсон, обезумевший от осознания собственных ошибок и шокированный состоянием Императора, не придумал ничего лучше, чем бросить Великому Волку повторный вызов. Он считал, что схватка на Дулане не была закончена. Русс не ответил, он только широко развёл руки и закрыл глаза.

Джонсон в ярости обнажил свой клинок и вонзил его в грудь брата, но в последний момент сменил направление движения лезвия, чтобы не пронзить сердце Лемана. В очередной раз Повелитель Зимы и Войны показал свою мудрость – он не меньше Льва переживал о случившемся, но не позволил чувствам затмить разум в это непростое время и дал брату возможность выплеснуть собственный гнев.

Оцените иронию ситуации – тот, кого все считали варваром, неспособным контролировать собственную ярость, в самый тёмный час оказался одним из немногих, кто держал себя в руках. Тогда как горделивый и хладнокровный рыцарь взбесился и потерял над собой контроль.

Я не виню Льва, его можно и нужно понять. Но делаю акцент на поведении Русса, который выбрал единственной верный путь к примирению. Когда Ангел успокоился, они с братом поговорили и в дальнейшем между ними больше не возникало конфронтаций. А когда до Русса дошла весь о вероятной гибели Льва, он отказывался в это верить, но всё равно носил траур по брату. Вот его последние слова про Эль’Джонсона:

Лев никому не говорил. Никогда. Он мог поведать Империуму о нашей хвори, ухудшить моё положение, но даже в гневе ничего не рассказал. Он умел хранить секреты. Увидел наш изъян, но стерпел это, поскольку был по-настоящему благороден. Получается, Эль’Джонсон и правда оказался лучше нас. Первый среди всех, лидер образцового легиона. Если я и был в долгу перед ним, то за его молчание.

Зверь на зверя

Прежде, чем поведать о событии, известном как Ночь Волка, я не могу не сказать пару слов о предтечах той кровавой трагедии. В неизвестный момент времени до 879.М30 93-й Экспедиционный флот привёл к Согласию планету под названием Генна (93-15 в имперских архивах). Спустя 30 лет (ориентировочно до 910.М30) мир отделился от Империума. Оказалось, что его население выродилось и фактически представляло собой многомиллиардную массу безмозглых синтетов, ментально контролируемых горсткой монархов.

К планете был направлен 203-й Экспедиционный флот Пожирателей Миров во главе с недавно обнаруженным Ангроном. К тому моменту примарх всё ещё отказывался принимать своих сыновей. Он был либо жесток к ним, либо безразличен, но преданность Пожирателей заставляла их терпеть ненависть и презрение генетического прародителя. Более того – она заставляла их искать пути сближения с Ангроном.

В какой-то примарх сбежал от легиона и Кхарн нашёл его лишь спустя два года. Капитан поклялся Ангрону, что его сыновья готовы на всё, лишь бы заслужить отцовское уважение. Именно после тех событий Ангрон отдал апотекарию Сурлаку приказ исследовать Гвозди Мясника и создать их аналог.

Гахлан Сурлак, ученик и сподвижник Фабия Байла, приложил все усилия, чтобы исполнить приказ. Он пытался повторить бесчеловечный триумф эры ТЭТ, но подопытные легионеры раз за разум умирали на его операционном столе. Но Генна всё изменила.

Прибыв к планете, Ангрон приказал капитану Магону покарать восставших. По традиции, введённой Красным Ангелом, воины должны были сделать это за 31 терранский час (или одни нуцерийские сутки). Магон не смог управиться за столь короткое время, так как Пожирателям противостояли миллионы синтетов.

В подобных ситуациях Ангрон выносил одно наказание – децимация. И хотя в этот раз всё сложилось несколько иначе, чаша терпения Магона переполнилась. Он собрал воинов, которые в душе всё ещё оставались Псами Войны и не хотели превращаться в безумствующих от крови Пожирателей Миров. Магон намеревался уничтожить разработки Сурлака, но не успел. Благодаря технологиям с Генны апотекарий создал стабильную версию Гвоздей Мясника и импланировал их Кхарну.

После того, как ещё тысяча воинов получила Гвозди, Ангрон повёл их на штурм Малкойи, так называлась столица Генны. Вслед за преображёнными легионерами спустился Магон и верные ему Псы Войны, включая почтенный дредноут Лорке. Кхарн убил Магон, многие бунтовщики погибли, а оставшиеся склонились перед Ангроном и позже также приняли Гвозди Мясника. Пожиратели Миров пробились к Малкойе и истребили в городе всё живое. Это событие хроникёры называли Геннской Бойней или Геннской Чисткой.

Как только Малкойя пала, в систему вошёл флот Космических Волков. До сих пор неизвестно, почему Русс пришёл к Ангрону. Единственным художественным источником о тех событиях является роман «Предатель» Аарона Дембски-Боудена и в нём нет однозначного ответа на вопрос, что привело Волков на Генну. Когда Ангрон прямо спросил у Лемана, прибыл ли он по приказу Императора, Русс не ответил. Очевидно, приказа не было, и сам Ангрон не сомневался, почему Космические Волки пришли за ним.

Красный Ангел отлично знал, что в Империуме его считают в лучшем случае кровожадным убийцей. Также он знал, что если Псов Войны боялись, то Пожирателей Миров откровенно ненавидят. Он топил миры в крови и многим на Терре это не нравилось. Но Ангрону было плевать. Он презирал своего генетического отца и прямо заявлял, что никогда не простит его за Нуцерию. Однако этот вопрос мы уже разбирали на серии стримов про Двенадцатый легион. Сегодня взглянем на ситуацию с позиции Шестого.

Учитывая, что столкновение Космических Волков и Тёмных Ангелов во время кампании против Фааша было виртуозно спланировано Малкадором, чтобы два легиона, а точнее – два примарха кое-чему научились, мне кажется закономерным, что на Генну Русс также прибыл по приказу (или по просьбе?) Сигиллита. Это объясняет, почему он не дал прямого ответа на вопрос Красного Ангела.

С другой стороны, если учесть, насколько семейные узы были важны для Великого Волка, я вполне допускаю, что он принял решение сам. Русс действительно мог переживать из-за того, что Двенадцатый легион скатывается в бездну. И он действительно мог рискнуть, чтобы вразумить брата. Тем более, что вряд ли они общались достаточно тесно. Ведь если бы Леман лучше знал Ангрона, он бы даже не пытался донести до него мысль о том, что у Пожирателей Миров нет будущего. Тем не менее, версия с участием Регента кажется наиболее вероятной.

Здесь любопытно привести воспоминания Лорке, который был знаком с Руссом задолго до того, как нашли Ангрона. Вот, как почтенный ветеран описывает Великого Волка на Генне:

Даже находясь в ходячем гробу, он был поражён величием Русса. Это было существо, генетически запрограммированное на совершенство: отражение возлюбленного человечеством царственного идеала. Русс излучал властность безо всяких усилий, не нуждаясь в позёрстве или притворстве. По всем признакам он должен был бы быть варваром – от растрёпанных светлых волос до обветренной на морозе кожи, которая делала его на вид гораздо старше своих лет. И при всём этом, он не вызывал насмешки. Он превратил варварство в контролируемую черту – нечто благородное, что можно понять и обуздать, а вовсе не состояние примитивного регресса.

Леман Русс воплощал динамизм жизни, свободной от оков цивилизованности. Примарх олицетворял силу, целеустремленность и мужество посреди всеобщей серости неизбежного застоя. Он был волком не по тому, как сражался, выл и собирал своих людей в стаи. Он был волком по тому, как жил, вечно напоминая о полной сил и искренней дикости, которая лежит в основе всей жизни.

Вид Лемана Русса вызвал у него желание снова дышать и что-то чувствовать помимо неуютной млечно-холодной тесноты его амниотической утробы-гробницы. Он никогда не ощущал себя настолько мёртвым – ни до того, ни после.

Русс выказывает уважение Лорке и сокрушается о том, что прославленный ветеран больше не является Магистром легиона. По словам Лемана, будь это так, ему не пришлось бы сюда приходить. Дальше Повелитель Зимы и Войны раскрывает своим мотивы:

До меня доходят сообщения, Ангрон. Слова командующих и капитанов, которые пострадали, оказавшись рядом с тобой. Солдат, вынужденных сражаться без приказов и теряющих сотни там, где нужно было умереть лишь десяткам. Твои союзники рассказывают о резне, которую собственноручно учинили над ними твои же сыновья. Сообщение за сообщением, очевидец за очевидцем. Всё это доходит до меня, и я гадаю, брат – что же мне делать?

И тут надо отдать должное Красному Ангелу. У них выходит довольно грубая словесная перепалка, но Ангрон вначале неплохо себя контролирует. Он даже делает попытку не допустить кровопролития:

– Чего ты хочешь? Устроить войну, которая погубит оба наших легиона? – Ангрон провёл по лицу израненной рукой, словно этот простой жест мог снять боль. – Уходи. Уходи, пока не случилось ничего такого, о чем ты пожалеешь.

В данный момент примарху Пожирателей Миров хватает ясности разума, чтобы понять – если Двенадцатый и Шестой сойдутся в битве, победителей не будет. Причём мы не имеем ни малейшего представления о том, какими силами располагали примархи. Из романа «Ангрон: Раб Нуцерии» Иена Сент-Мартина мы знаем, что в течение восьми дней после Геннской Резни Двенадцатый легион принял Гвозди Мясника почти в полном составе. И только после этого явились Космические Волки, которые привели с собой боевой флот во главе с «Храфнкелем».

Маловероятно, чтобы на поверхности Генны присутствовали два легиона целиком. Но очевидно, что обе стороны были представлены значительным контингентом. Пожиратели, принявшие Гвозди, жаждали резни и слабо поддавались контролю, поэтому кажется логичным, что на Генну высадилась большая часть Двенадцатого. Волки же вряд ли произвели высадку всеми имеющимися силами, так как от Ангрона можно было ждать чего угодно и Русс был вынужден оставить на орбите существенную часть воинов. Поэтому, скорее всего, численное превосходство было на стороне Пожирателей Миров.

А дальше «Предатель» Дэмбски-Боудена и «Раб Нуцерии» Сент-Мартина предоставляют нам сведения, которые входят в прямое противоречие. Из романа Сент-Мартина мы знаем, что до Генны Гвозди Мясника существовали в единственном экземпляре и они стояли только у Ангрона. Кампания была скоротечная и, как я отметил выше, на её исходе легион получил Гвозди в течение восьми дней.

Но в романе Дэмбски-Боудена Русс заявляет Ангрону, что «Хирургия должна прекратиться. Этого хочет сам Император». То есть, согласно «Предателю», к моменту Геннской Резни Гвозди Мясника уже давно стояли у легионеров Двенадцатого. Если же принимать за истину информацию из «Раба Нуцерии», Русс просто не мог знать об успешных экспериментах Гахлана Сурлака, ведь они имели место чуть больше недели назад. Хотя это не имеет концептуального значения. Важнее то, что дальше Русс ставит Ангрону ультиматум:

– Ты не можешь странствовать среди звёзд в этом бешенстве только потому, что слишком испорчен для понимания искусства войны. Имплантирующую хирургию следует обратить вспять. Твои сыновья сдадутся моим и вернутся на Терру. Когда мы достигнем Дворца, будут приняты все меры, чтобы изъять эти паразитические машины из разумов твоих людей.

Невзирая на спазмы, истерзанные глаза Ангрона широко раскрылись в изумлении.

– Ты думаешь, будто у тебя есть надо мной какая-то власть? Думаешь, что можешь угрожать мне и рассчитывать просто уйти?

– Да, думаю, что это вполне вероятно.

Ангрон ухмыльнулся, пусть и вымученно.

– А если ты умрёшь?

Ветер подхватил плащ Русса, сделанный из волчьей шкуры.

– Несколько лет назад Лоргар написал одну вещь, которая даёт мне пищу для размышлений каждый день и каждую ночь с тех пор, как он поделился ею со мной.

Пожиратель Миров фыркнул, демонстрируя своё мнение относительно измышлений набожного братца, но это не смутило Русса.

– Недостаточно распознать порчу, – процитировал он. – Ей должно противостоять. Недостаточно осознать невежество. Ему должно бросать вызов. Вне зависимости от победы или поражения, важно биться за ценности, которые мы завещаем человеческой расе. Когда галактика наконец будет нашей, мы останемся с никчёмным трофеем, если в последний день водрузим последнюю аквилу на последнем мире, заведя людей в моральную тьму.

Кстати, хочу напомнить, что до Монархии Император обсуждал с некоторыми примархами Лоргара и его культ. Некоторые высказались резко, но Русс выступил в защиту Аврелиана. Как всегда, Великий Волк видел и понимал больше, чем показывал. Больше, чем видели и понимали другие. Думаю, Леман не знал, не мог знать, кем в действительности является Уризен, однако он видел силу брата и его значимость для будущего, которое создавал Император.

Но вернёмся к стенам Малкойи. Дальше Ангрон говорит много такого, с чем сложно спорить. Но можно, и для Русса такие речи неприемлемы:

– Леман Русс с Фенриса, ты свободен только потому, что твоя свобода совпадает с волей Императора. На каждый раз, когда я веду войну с мирами, угрожающими продвижению Империума, приходится один раз, когда мне велят покорять мирные планеты, которые хотят лишь того, чтобы их оставили в покое. Мне велят уничтожать целые цивилизации и называют это освобождением. Велят требовать у этих новых миров миллионы мужчин и женщин, чтобы заставить их взяться за оружие в составе императорской армады, и называют это десятиной, потому что мы слишком боимся правды. Мы отказываемся назвать это рабством.

– Ангрон… – зарычал Русс.

– Молчи! Ты уже поугрожал, пёс. Послушай хоть раз, как лает другая гончая.

– Ну так говори, – произнёс Леман, как будто давая разрешение.

– Я так же верен, как и ты. Мне приказывают омыть свой легион в крови невинных и грешников, и я это делаю, поскольку в моей жизни не осталось ничего другого. Я это делаю и получаю удовольствие не потому, что мы нравственны или праведны – или полны любви и хотим просветить тёмную вселенную – а потому, что чувствую только вбитые в мой мозг Гвозди Мясника. Я служу благодаря этому «уродству». А без него? Ну, может я был бы более нравственным человеком, на что претендуешь ты. Добродетельным, а? Быть может, я бы взошёл по ступеням дворца нашего отца и снес бы ублюдку-поработителю голову!

Так началась Ночь Волка. Мы не знаем, кто сделал первый выстрел. Волки говорят, что это были Пожиратели, а Пожиратели указывают на Волков. Даже Лорке сомневался, кто начал бойню. Почтенный дредноут так характеризует это событие:

Предмет гордости обоих легионов и причина тайного стыда. Оба приписывали себе победу. Оба боялись, что на самом деле проиграли.

Интересно, что Аргел Тал из Несущих Слово прямо заявляет своему другу Кхарну, что, по общему мнению, тогда на Генне Космические Волки взяли верх. Разумеется, Кхарн это отрицает. Отрицает это и Ангрон, но, к счастью, в тот момент, когда он вспоминает о Ночи Волка, рядом находится Лоргар, которого, как и Русса, всегда недооценивали, но который, как и Русс, понимал окружающий мир куда лучше своих братьев. Дальше я вынужден привести довольно объёмную цитату из «Предателя»:

– Я слаб, – снова произнёс он. – Я. Это действительно так, братец? Разве это я тот единственный примарх, кто так и не покорил свой родной мир? Или им был великий и могучий Ангрон? Разве я тот первый примарх, кто ощутил у своего горла дыхание Волков, или это Ангрону и его грозным сынам досталось в Ночь Волка, когда Русс в кровь разбил их под дождем?

Ангрон с рёвом рванулся вперёд, хотя не обнажил клинков и не нанёс удара.

– Я его победил! Русс был в моем распоряжении! Его прогнали обратно к кораблю, а ты смеешь говорить иное?

Лоргар не испугался.

– Так всё было, брат? В самом деле?

– Я… Да, – Ангрон прекратил наступать, внезапно занервничав. – Мы сражались. Наши легионы сражались. Волки отступили. Мы… мы их преследовали.

– Если ты говоришь правду, – Лоргар внимательно наблюдал за братом, – то… расскажи мне.

Очевидно, что Аврелиан провоцирует брата. Он хочет, чтобы Красный Ангел рассказал о Ночи Волка не так, как её видел примарх с Гвоздями Мясника в черепе. А так, как её мог бы увидеть примарх без этой смертоносной машины в голове. И обратите внимание – Ангрон замешкался, занервничал. Потому что сам не уверен в своих воспоминаниях.

– Ты неправ, – грубо прорычал Ангрон. Его голос был хриплым не от злобы, а от бремени эмоций. – Ты неправ, это было не под дождём. Всё произошло на закате дня, который уже был омрачён пылавшим позади нас городом. Мой клинок сломался, но это не имело значения. Я вырвал у него цепной меч и переломил собственными руками. Мы упали в грязь, продолжая бороться. Мы оба знали, что эта схватка кончится на земле. Я его победил, Лоргар. В конце мой сапог был у него на горле. Я стоял над ним, а Русс…

…а Руссу приходилось отползать. Он стиснул клыки, выдыхая в равной мере воздух и слюну. С каждым скрежещущим выдохом её нитки летели с треснувших губ. Волчий Король нетвёрдо поднялся на ноги, и Ангрон бросился к нему, но Русс широко развёл руки, не нападая.

– Ты видишь? – спросил он. Нет, пролаял. Пролаял не просто по-звериному, а с человеческой пылкостью, подкреплённой свирепостью пса. В его глазах пылала убеждённость, точно такая же инстинктивная злоба, как у собаки, которая защищает своё семейство. – Смотри, будь ты проклят. Обернись. Видишь, что ты сделал со своими сыновьями?

В пылу битвы здравый смысл прояснил больные глаза Ангрона на достаточное время, чтобы тот умолк. Топор в его руке опустился, и примарх посмотрел на ряды Волков, которые стояли перед ним с поднятыми болтерами. Они собирались потрёпанными группами, бросая бой, чтобы образовать кольцо вокруг примархов. Волк за Волком подходил и вставал рядом с братьями неровными рядами. Они были так близко от Ангрона, что тот мог разглядеть личные тотемы и талисманы, гремевшие о доспехи цвета грозового неба.

Один из них, какой-то вожак племени, выделялся замысловатыми синими обозначениями стаи на лицевом щитке.

– Всё кончено, лорд Ангрон. – произнёс он.

Похоже, на несколько коротких мгновений Ангрон каким-то образом сумел подавить Гвозди Мясника. Секунду назад он был готов разорвать Лемана, но когда тот развёл руку в стороны, Красный Ангел тоже остановился. Дэмбски-Боуден делает на этом акцент – взгляд примарха «прояснился».

Обратите внимание – точно так же Волчий Король поступил со Львом после Осады, он не стал сражаться и позволил атаковать себя. Он предложил раскрытую ладонь, а не сжатый кулак. Вот только в случае с Ангроном Волк просчитался. Хотя я думаю, он изначально понимал, что шансов вразумить брата немного. Однако Леман надеялся, возможно – верил, потому что ничего иного не оставалось. Верил… Каково, а? Похоже, у Лемана из Руссов и Лоргара Аврелиана всё-таки немало общего!

– Русс, – Ангрон обернулся к брату и указал окровавленной рукой за спины окруживших его волчьих стай. – Твой легион истекает кровью.

Русс не стал спорить, это было так. По другую сторону от стоящих в кругу примархов Пожиратели Миров прорывались сквозь серые порядки своих кузенов, сражаясь без намёка на строй, равно как и без внимания к своему генетическому отцу. Даже в те дни они уже успели привыкнуть, что Ангрон бьётся в одиночку, а новоприобретённые имплантаты лишали их возможности планировать ход боя.

Те немногие Пожиратели Миров, кто владел собственными чувствами – Ангрон, прищурившись, отметил среди них железное тело Лорке – бросались на Волков, которые закрепились вокруг сражавшихся примархов, однако им не хватало численности, чтобы пробиться через оборонительные порядки Русса.

– Мои люди гибнут, – согласился Волчий Король. – И всё же мы стоим в самом сердце битвы, и только один легион вот-вот лишится примарха. Видишь, почему я пришел? Видишь, как ты сломал своих сыновей?

Можно долго спорить о том, что привело к падению Двенадцатого легиона. Факт остаётся фактом – Гвозди Мясника изуродовали воинов и лишили их всякой надежды на искупление. После Генны падение Пожирателей Миров было предрешено.

Также можно полемизировать и о пути самого Ангрона. Его судьба трагична, в этом нет сомнений. Ведь это история о том, как возможно самый благородный и человеколюбивый примарх превратился в нерассуждающего монстра без прошлого и будущего. Но в Ночь Волка это не имело значения. Значение имело лишь то, что Ангрона уже нельзя было спасти. Разве что ценой его бессмертной души, что впоследствии сделал Лоргар.

– А что за откровение должно было меня посетить? Я уяснил, что ему не давали разрешения убить меня. Уяснил, что он блефовал в надежде вернуть меня на Терру на привязи, покорного его прихотям.

– Нет, – Лоргар едва дышал от ошеломления. – Нет, нет, нет. Ангрон, ты упёртый глупец. Это всё неважно.

– На том поле было больше мёртвых Волков, чем Пожирателей Миров. Это важно.

«С этим тоже можно поспорить», – подумалось Лоргару, однако он оставил всё как есть.

– Русс вчистую тебя победил. Ты говорил, что он был в твоём распоряжении, однако он свободно отполз.

– Отполз, – снова усмехнулся Ангрон, смакуя слово.

– А когда поднялся, ты был окружён. Он мог тебя убить.

– Он попытался и не смог.

– Его люди, Ангрон. Тебя мог убить его легион. Приказывал того Император или нет, но Русс сохранил тебе жизнь. Он не отступал с позором, гордец… – Лоргар вздохнул. – Вероятно, он всю дорогу обратно к Терре горевал, что у тебя такой медный лоб, и надеялся, что ты учтёшь непревзойдённый урок о братстве и верности. Посмотри, что произошло. Да, ты победил его в поединке. Да, твои люди сразили больше его воинов. И всё же, кто выиграл битву?

– Пожиратели Миров, – без колебаний ответил Ангрон.

Несколько секунд Лоргар просто смотрел на него.

– Я ценю, что каждое живое существо по-своему понимает окружающий мир в силу сути своего восприятия. Но даже для тебя это невероятно глупо, брат.

– Ты утверждаешь, что Волки победили, – казалось, Ангрон скорее позабавлен, чем смущен.

– Как ты не видишь? – Лоргар сцепил пальцы, пытаясь обуздать собственный темперамент. – Они одержали победу, которая достойна быть навеки вычеканенной на их доспехах. Пока ты упивался своей силой, сыновьям Русса хватило верности, чтобы придти к нему, окружить вас обоих и угрожать твоей жизни, когда ты стоял во главе своего легиона. Возможно, это самое полное тактическое превосходство в истории Легионес Астартес. Оно почти поэтично в своей элегантности и эмоциональном значении. Он доказывает верность своих сыновей, а твои бросают тебя на смерть. Он доказывает, как Гвозди вредят твоему легиону. Он доказывает тактическое преимущество следования цели над дракой ради убийства. Он сохраняет тебе жизнь в надежде, что ты увидишь это всё, и преподаёт тебе дорогостоящий урок, а ты в ответ ухмыляешься и объявляешь себя победителем.

У меня нет доводов, чтобы опровергнуть утверждения Лоргара. Насколько я могу судить, основываясь на информации из «Предателя» и «Раба Нуцерии», Аврелиан на 100% прав в своей оценке. Вначале я акцентировал ваше внимание на том, что сам Ангрон сомневается в том, насколько точно помнит Ночь Волка. И теперь Лоргар мысленно намекает нам, что в действительности на поле боя всё складывалось не так однозначно. Под словами «С этим тоже можно поспорить» он подразумевает, что у стен Малкойи вряд ли осталось больше трупов Волков, чем Пожирателей Миров. И тут справедливо вспомнить, что в самом начале сказал сам Ангрон, пока ещё Гвозди не вцепились в него:

Хочешь устроить войну, которая погубит оба наших Легиона?

Полагаю, победа Ангрона в дуэли с Руссом тоже спорна, учитывая, что в этой истории спорно вообще всё. Я не могу утверждать, что Леман поддался брату. Кажется, что в бою с таким противником как Красный Ангел поддаться значит умереть. Но очевидно то, что Ангрон бился в полную силу, тогда как Русс не собирался убивать или сильно калечить брата. Ему нужно было лишь отвлечь его внимание на достаточное время, чтобы Волки сформировали вокруг сражающихся примархов кольцо.

Лоргар верно говорит, что Русс преследовал тактическую цель. Волчий Король не собирался побеждать Ангрона. Более того – исходя из контекста ситуации, если бы он одолел брата, это не дало бы ожидаемого эффекта, совсем наоборот – разозлило бы Красного Ангела. Поэтому Русс должен был проиграть, чтобы достичь цели. Исходя из этого очевидного тезиса, я предполагаю, что Леман получил именно тот исход поединка, к которому стремился.

Жаль, что «Урок Русса» не дал результата. Пожиратели Миров продолжили нисхождение в свой кровавый ад под предводительством сломленного Красного Ангела. Тут мы должны признать благородство мотивов Русса, а также тщетность его попыток вразумить брата. Он выбрал единственно верную стратегию, и если она не сработала, не сработала бы никакая другая. Так что будь это план Волчьего Короля или Малкадора из Сигиллитов, в конечном итоге он не сработал, лишь пролил братскую кровь.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК

Ютуб-канал

Телега с анонсами и чатом

По зову мёртвых

Многие кампании, проведённые Шестым легионом в течение Великого крестового похода, известны только Сыновьям Русса и высшему командованию Империума. Но хотя Волки в этот период почти не сражались плечом к плечу с другими Астартес, ни один легион не может вести полномасштабные сражения без помощи Ауксилии и Механикум. Именно поэтому при желании некоторую информацию о тех битвах всё-таки можно собрать. Однако если доклады смертных обычно не идентифицируются хронистами в качестве безапелляционно достоверных источников, то архивы священного жречества Красной Планеты, собранные в том числе из отчётов боевых автоматонов, едва ли могут вызывать сомнения.

К примеру, благодаря таким записям мы знаем о кампании на Ашкелоне, которая оказалась столь же короткой, сколь и кровавой. Она имела место в неизвестный момент времени после 860-х М30. Планета Ашкелон-III расположена в одноименной системе Сегментума Ультима в непосредственной близости от Голгофского простора. По состоянию на актуальный таймлайн Картографика Империалис идентифицирует Ашкелон как мёртвую систему, но в М30 было иначе. Согласно архивным сведениям, в Золотой Век эта система являлась технологической жемчужиной, находясь в одном из самых развитых регионов человеческого космоса. Однако местная цивилизация сильно пострадала во время Долгой Ночи и стала лишь тенью собственного прошлого к тому моменту, когда её открыл Империум.

76-й Экспедиционный флот адмирала Атемары Люксор бескровно привёл Ашкелон-III к Согласию. Планета имела ядовитую атмосферу, но в этой атмосфере были растворены пригодные для добычи редкие химические соединения, весьма ценимые имперской промышленностью. Ашкелонцы выстроили огромные купольные города, разместив их в глубинах ущелий, избороздивших поверхность планеты. Это было прагматичным решением, так как основной объём ядов концентрировался в верхних слоях атмосферы. Тем не менее, купольные города всё равно были загерметизированы, так как даже в ущельях воздух оставался непригоден для дыхания.

В период Долгой Ночи ашкелонцы по какой-то причине утеряли понимание собственных технологий. Они продолжали пользоваться дарами ТЭТ, но не могли чинить их, когда те ломались. В итоге, людям пришлось использовать в качестве пищи отбросы из заражённых пустошей. Они были вынуждены разбирать одни купольные города, чтобы спасти другие. К тому периоду, когда Империум открыл Ашкелон-III, многомиллиардное население мира сократилось до сотен миллионов. Терра не просто подарила Ашкелону надежду, она буквально спасла умирающую планету и её население.

Мир отдали жрецам Ризы. Механикум быстро разобрались в ситуации и смогли запустить заводы по переработки атмосферных ядов, которые не использовались веками. Приняв Имперскую Истину всем сердцем, Ашкелон-III поклялся стать образцовым миром и сделал это за 27 стандартных терранских лет. Очередной винтик в имперской машине, работающий синхронно и без сбоев. Образец для подражания, вне сомнений. Местное население начало расти, в том числе благодаря новым колонистам. Адептов культа с Ризы тоже становилось больше, так что пришлось выстроить субхрам Бога-Машины.

И тут нужно отметить, что Механикум интересовали отнюдь не только минеральные газы Ашкелона-III. Техножрецы сразу поняли, что в эру ТЭТ мир имел невероятную технологическую мощь. Однако на его поверхности отсутствовали следы войн и вторжения ксеносов. Ашкелон угас, но он не был разграблен или разрушен, а значит – его тайны всё ещё здесь. Техноархеологи и магосы всё глубже уходили в подземелья купольных городов, где века и даже тысячи лет не ступала нога живого существа. Они искали, искали, искали…

Механикум не остановили даже легенды Ашкелона, которым они попросту не придали никакого значения. А ведь в тех легендах через строчку говорилось о том, что в глубине планеты, под купольными городами, живёт зло, о котором лучше всего забыть и никогда не тревожить его. Впрочем, ашкелонцы были слишком благодарны Империуму, чтобы спорить с его методами. За спасение они готовы были простить механикумам всё и лишь дальнейшие события в ретроспекции покажут, что местному населению стоило тогда проявить максимум настойчивости.

Впоследствии данные смогли извлечь только из «Убежища», феррокритовой небесной башни бастиона планетарного контроля, который возвели в самом крупном купольном городе. Как показывают эти данные, первым признаком беды стал «вопль» – чудовищная какофония мириадов человеческих криков, заходящихся в ужасе и агонии, вперемешку с чем-то иным, проникающим сквозь кожу и кости и заставляющим даже машинный разум цепенеть от осознания абсолютной безысходности происходящего. «Вопль» прокатился по каждому коридору каждого блока каждого купольного города. Он звучал даже из трещин в стенах и мгновенно всё население мира оказалось охвачено паникой.

Ашкелонцы сохранили описание «вопля» в своих легендах. Они не знали точно, что это значит, но все до одного поддались безотчётному инстинкту, стремясь подняться как можно выше. Люди бежали на верхние уровни купольных городов, многие угоняли спецтранспорт, чтобы вырваться из каньонов на поверхность планеты. Разумеется, начались беспорядки. Разумеется, пролилась кровь. Самые масштабные и жестокие столкновения произошли в единственном космическом доке «Убежища», где десятки тысяч ашкелонцев пошли штурмом на посадочные секции, которые защищали имперские силовики.

Прошло три часа и командованию стало ясно, что без экстренных мер не обойтись. На Ашкелоне-III ввели военное положение, в связи с которым для населения начал действовать целый перечень ограничений, включая комендантский час и запрет на свободные перемещения. Субкузня Ризы не выходила связь. Вскоре радиомаяк на орбите перестал получать сообщения от имперского командования и в течение следующего часа планету окутала тишина. Огни купольных городов погасли, заводы остановились, стих даже «вопль».

Патрульный крейсер «Танталус-V» класса «Лунный» получил астропатический сигнал бедствия и прибыл со своим эскортом к Ашкелону в течение нескольких дней. Сканирование планеты показало, что энергия в городах и заводах есть, но она не используется. Системы жизнеобеспечения и инфраструктура работают стабильно, но на поверхности планеты не фиксируется ничего живого. Всё выглядело так, будто из одиннадцати миллиардов населения планеты никого не осталось.

Капитан «Танталуса-V», следуя экстренному протоколу, отвёл корабли от Ашкелона-III и объявил на планете карантин. Крейсер должен был следить, чтобы беда, постигшая этот мир, не вырвалась за его пределы. Послав запрос о помощи командованию субсектора, «Лунный» стал ждать. Шли дни, недели, месяцы. Для хронистов долгое время оставалось загадкой, по какому пути прошёл запрос стандартного приоритета и почему вышестоящее командование отреагировало… так, как отреагировало. Через три месяца ткань между Реальностью и Нереальностью разорвалась, чтобы впустить в систему Ашкелона объединённый боевой флот Космических Волков и Механикум Марса.

Команду «Танталуса-V» состав прибывшего флота, мягко говоря, удивил. Ведь Ашкелон хотя и являлся довольно важным миром со стратегической точки зрения, всё же не занимал первые строчки в списке приоритетных объектов для полномасштабной реакции со стороны соединений Астартес. Изолирование колонии на карантин ввиду неидентифицированной угрозы не было чем-то исключительным, тем более что Ашкелон-III имел относительно небольшое население. И вот, в ответ на стандартный запрос прибыла целая Великая рота из легиона, который пользовался в Империуме отнюдь не безупречной репутацией. Причём эту роту сопровождали скитарии из личной тагматы Генерал-фабриктора.

В действительности, мощи одного только флагмана Волков – боевой баржи «Пустотный змей» – вкупе с орудиями барка «Аксиома Троичности» Механикумов должно было хватить для обращения в пыль всей системы Ашкелона. Вскоре правда открылась команде «Танталуса-V». Когда крейсер принял последний сигнал от маяка на орбите, для него радиообмен с планетой прервался, но оказалось, что вскоре после этого с поверхности был отправлен ещё один сигнал – астропатический, который не заметили ни на маяке, ни на «Лунном». Этот сигнал приняли Механикум Марса и, расшифровав его, тут же обратились к Генерал-фабрикатору, который в свою очередь мгновенно связался с Императором. Шифр сигнала содержал всего два слова – Еретех Омега.

Мы точно не знаем, имел место прямой приказ Повелителя Человечества, либо Генерал-фабрикатор сам послал запрос на Фенрис. Так или иначе, Космические Волки отреагировали мгновенно, направив в помощь скитариям Марса Одиннадцатую великую роту. Причина заключалась в том, что Еретех Омега являлся одним из немногих отголосков Долгой Ночи, которым даже самые радикальные магосы не могли позволить существовать. Этот ужас, созданный безумными гениями прошлого, противоречил любым законам мироздания и представлял собой опасность высшего уровня, которую надлежало устранить здесь и сейчас. А самым жутким было то, что сигал с шифром «Еретех Омега» послали мертвецы Ашкелона. Ведь когда этот сигнал был сгенерировал, живых на планете уже не осталось.

Космические Волки и скитарии высадились одновременно в «Убежище» и субхрам Ризы. Они не встретили сопротивления, но оказались свидетелями последствий тотальной жестокости и абсолютного разрушения. Хотя целостность климатического купола субкузни сохранилась, внутри всё было выжжено до состояния пепла. В «Убежище» Волки смотрели на следы бойни – кровь, выбоины от пуль, кратеры от взрывов, опалённые стены. Но нигде не было тел или хотя бы их фрагментов. Только руины, гарь и алые росчерки. Но чем глубже в подземелья купольного города спускалась Одиннадцатая рота, тем меньше следов насилия она встречала. Нападение неведомого врага явно началось на нижних уровнях, где его никто не ждал.

Стая когтей Инара Хальвасна первой встретила врага. То была лишь тень, неподвижно застывшая у края лифтовой платформы. Волки окружили фигуру и она закричала. На несколько мгновений авточувства силовой брони оказались перегружены, но затем Сыны Русса пришли в себя и накрыли врага болтерным шквалом. Выстрелы орудий озарили противника – огромное, размером с дредноут, гуманоидное существо без головы с рифленой жилистой массой чёрно-синего цвета вместо тела, и эта масса была закована в позолоченный экзоскелет из неизвестного металла, перевитый чёрными пульсирующими трубками.

Невозможное создание шло прямо через болтерный огонь, получая существенный урон, но не останавливаясь. Настигнув первого Волка, враг взмахом руки разорвал его пополам. Хальвасн ринулся в атаку, проскочил под широким встречным взмахом смертоносных когтей и силовым кулаком раздробил противнику коленный сустав. Мерзкое существо рухнуло на землю и тут же в ход пошли цепные мечи, силовые топоры, громовые молоты, даже тактические ножи.

Когда тварь издохла, стало понятно, что она не являлась живым существом. Но также она не являлась механизмом в полном смысле этого слова. То была выращенная машина с нечеловеческим разумом и противоестественной жизнью в гидравлических поршнях и чёрных венах. «Вопль», сопровождавший этот короткий поединок, прекратился, едва чудовище погибло. Но тут же из соседнего коридора раздался новый крик и его подхватили тысячи других созданий по всему Ашкелону-III. Убитый Волками враг был часовым и он только что поднял тревогу.

Безголовые вопящие твари пришли сразу отовсюду. Они хлынули приливной волной из каждого коридора «Убежища». Их сопровождали обезьяноподобные существа с длинными руками, метровыми цепными когтями и телами, будто рассечёнными пополам хирургическими пилами. Одновременно «Убежище» заполонили ассиметричные сферы, парящие в воздухе и исторгающие из себя мириады шипов, с лёгкостью пробивавших керамит.

Космические Волки были рождены именно для таких битв. Их сердца были свободны от страха, а разумы не знали сомнений. Сыны Русса заревели и бросились на врага в безудержной контратаке. Тут же подтянулись скитарии, которые прикрыли наступление Волков, накрыв задние ряды противника стеной огня из радиевых карабинов и волкитных разрядников.

Пока у субхрама Ризы скитарии медленно, но верно отступали, Космические Волки под «Убежищем» сумели отбросить врага. Воины обратили внимание, что твари не оставили ни одного трупа своих – все тела и даже их отдельные части были собраны и унесены во тьму. Прошло совсем немного времени, пока не имеющие права на существование монстры атаковали снова.

Ярл Варальд Хельсдон организовал фронт в несколько эшелонов вокруг шпиля контрольного бастиона. Вместе со своими терминаторами-хускарлами он выдвигался то в одну сторону, то в другую, чтобы предотвратить прорыв. Вскоре Волкам пришлось уйти в глубокую оборону, динамический характер которой позволил им оставаться на месте и не отступать под неистовым напором смертоносного противника.

Хельсдон несколько раз запрашивал подкрепление с орбиты, пока резервы Волков и марсиан не иссякли. Ярл не сомневался в мастерстве своих воинов, но понимал, что лобовое столкновение они проиграют. Каждая из тварей по боевым характеристикам не уступала «Кастеллаксу» Механикум, и таких созданий в распоряжении врага были тысячи. Более того – они применяли адаптивную тактику боя, локально меняя свои стратагемы. Пока гиганты в золотых экзоскелетах сражались на острие фронта, обезьяноподобные «потрошители» (так их прозвали Волки) наносили стремительные «кусающие» удары по флангам в попытке раздёргать редеющие стаи. Ассиметричные сферы вычисляли расчеты с тяжёлым вооружением и фокусировали огонь на них.

Противник был слишком силён и слишком умён, он в течение считанных минут приспособился к действиям имперцев и использовал против них оптимальные контрмеры. Ярл Хельсдон вывел из боя железных жрецов и командный состав магосов, поставив задачу провести полевой анализ врага. Им удалось захватить несколько тел поверженных чудовищ и вскоре техножрецы подтвердили – перед ними Еретех Омега.

Каждая тварь была выращена из запретного продукта эры ТЭТ – синтетического биопластика, который не являлся ни плотью, ни в полном смысле искусственным материалом. Он был крайне прочен и умел копировать себя почти бесконечно. Со своей стороны железные жрецы Волков поняли, что «вопль» был формой эхолокации, с помощью которой враги исследовали окружающее пространство и обменивались информацией.

Но ключ к победе нашли не те, кто занимался полевыми исследованиями на линии боевого соприкосновения. Кориму Скаарсолу, железному жрецу из таинственной касты Говорящих с мёртвыми, удалось скрытно проследовать за группой безголовых тварей на самые нижние уровни «Убежища». Перенастроив свои авточувства, он сбил с толку врага и смог держаться от него на оптимальном расстоянии – видя противника, воин сам оставался невидим для «вопля». Вскоре коридоры освоенных людьми уровней сменились заброшенными пещерами, которые в свою очередь уступили место кавернам из полированного золотого материала и синтетического биопластика, составлявшего тела монструозных врагов.

Найдя логово зла, Скаарсол вернулся к ярлу и принёс ему координаты каверны, в которой чудовищный разум Еретех Омега штамповал своих солдат. «Пустотный змей» открыл огонь из лэнсов, пробив стены каньона до глубочайших пещер. Вслед за этим флагман выпустил штурмовые тараны и десантные капсулы с последним легионным резервом. Высадка прошла с выдающейся точностью, которая посрамила бы любого, кто привык видеть в Космических Волках не более чем бездумных берсерков. Механикум не нужно было обмениваться данными с ярлом, чтобы оценить ситуацию. Вслед за Волками к пробитому лэнсами туннелю двинулись транспортные корабли, заполненные сикарийцами-ржаволовчими – кибер-ассасинами, самыми смертоносными воинами Красной Планеты.

В глубинах Ашкелона-III развернулась неописуемая бойня. Концентрация врага возросла до отметок, которые уже не поддавались анализу и прогнозированию. В считанные минуты Космическим Волкам удалось прорвать ряды противника благодаря тому, что на острие фронта шли легендарные Сыны Имира – ветераны Одиннадцатой великой роты. Но вскоре Еретех Омега сумел замедлить продвижение двадцати дредноутов. Тогда по флангам ударили сикарийцы и хотя первичный импульс контратаки имперцев ослаб, они продолжали идти вперёд. Многие пали, но Волки рука об руку со смертоносными киборгами Марса сумели-таки достичь обители тьмы. Там их ждали кошмарные создания из бугрящегося синтетического биопластика, каждое – размером со штурмовой корабль.

«Вопль» тварей мгновенно разорвал барабанные перепонки Волков и испепелил авточувства их силовой брони. Имперские силы были вынуждены сменить неистовую атаку на отчаянную оборону. Ржаволовчие подобно муравьям взбирались на ходячие горы биопластика и рвали их трансзвуковыми клинками. Космические Волки дошли до пика своего мастерства и ярости, они бились с безупречной слаженностью, но этого было недостаточно. И тогда на поле битвы явился ярл Варальд Хельсдон, за которым шли последние выжившие хускарлы и стая Чёрной Чистки. Ярл поднял морозный клинок и десятки воинов со шлемами в форме волчьей морды активировали свои огнемёты, двинувшись вперёд неумолимым маршем, который, казалось, готов сокрушить само время.

Огнемёты, радиационные гранаты и стазисные заряды позволили хускарлам и Чёрной Чистке сломить врага и открыть путь в склеп, который защищали мерзостные твари. Здесь воины увидели пропавшее население Ашкелона – мертвецы лежали ровными рядами в казавшихся бесконечными альковах, которые поблёскивали матовым золотом и чернильным биопластиком. Ярл приказал ускориться и Волки двинулись через склепы, ища своего истинного врага. Из докладов Хельсдон знал, что монстры на всех направлениях стремительно отступают, мобилизуя силы для защиты склепов. А значит, здесь находилось что-то действительно важное.

Наконец, Волки с ржаволовчими вошли в последнюю пещеру. В её центре парила тёмно-синяя сфера, в которой постоянно вспыхивали золотистые схемы, больше всего напоминавшие никому не известные созвездия. «Вопль», который не стихал всё это время, внезапно стал осмысленным. Он превратился в сонм голосов, каждый из которых говорил на одном из многих тысяч языков, известных в галактике. Голоса требовали, затем угрожали. Но чем дальше продвигались Волки, тем неувереннее становились те требования и угрозы. В конце концов, голоса начали молить, но Сыны Русса не были созданы, чтобы даровать кому-то милосердное прощение.

Ярл Хельсдон не был знаком с таинствами культа Омниссии, но на каком-то глубинном уровне, объединяющем Человечество во всём его многообразии, воин знал, как зовётся существо, которое он сейчас видел перед собой. Силика Анимус, мерзостный интеллект, жизнь, рождённая нежизнью. Сикарийцы-ржаволовчие рванулись вперёд, они отвели трансзвуковые клинки для атаки, одновременно выплеснув в пространство перед собой боевой кант Механикум. Все они нашли свою смерть, столкнувшись с защитным полем Силика Анимус.

Тогда Варальд Хельсдон безотчётным всплеском древней ярости собрал в своей руке волю легиона и всего Человечества. В его генетической памяти вспыхнули величайшие достижения и катастрофические провалы людской расы. Воин воспылал жаждой жизни, напоённый своей праведной верностью Руссу и Всеотцу. Ярл метнул морозный силовой топор, который прошёл через защитную сферу Силика Анимус, будто её не существовало. Клинок вонзился в чёрную сферу и «вопль» стих.

Змея ложной жизни потеряла голову. Тысячи тварей, порождённых проклятыми технологиями, останавливались в пылу сражения и рассыпались горами синтетического биопластика. Сражение закончилось в одно мгновение. И уже в следующую секунду ярл Хальсдон отдал приказ вернуться на корабли. В следующие часы «Пустотный змей» и «Аксиома Троичности» исчерпали все запасы своих орудий. Они выжгли Ашкелон-III на десятки километров вглубь. Инспекционные команды подтвердили, что орбитальный удар по всей площади мира превратил в неидентифицируемый шлак всё, что было на поверхности планеты и в её глубинах.

Силика Анимус пал, а мёртвые Ашкелона были отомщены. После этого систему удалили со всех звёздных карт, а в секретных реестрах пометили как запретный регион высшего уровня. Никто никогда больше не оказывался в пределах Ашкелона-III, ведь даже эхо некогда возродившейся тьмы смертельно опасно…

Волки и Ангелы

Конечно, не все сражения Шестой легион вёл в тенях. Не каждая битва Сынов Русса фигурировала лишь в засекреченных отчётах. На фронтах Великого крестового похода в изобилии встречались противники, схватка с которыми для Космических Волков была отличным поводом записать ещё одну героическую сагу. И хотя порой саги действительно получались отменными, подоплёка описываемых ими событий могла быть совсем иной. Жестокой, трагичной, недостойной.

В 870.М30 имперская армия столкнулась с высокоразвитой человеческой цивилизацией Фааш, которая отказалась принять Согласие и сразу вступила в открытую конфронтацию с имперскими войсками. После череды жестоких поражений смертные флоты приняли решение обратиться за помощью к Астартес. На призыв ответили Космические Волки, которые в первых же столкновения в полной мере оценили военную мощь Фааша, признав в этой цивилизации достойного противника.

Новый враг сохранил немало технологий эры ТЭТ. По своим возможностям регулярная армия Фааша оказалась примерно сопоставима с имперской Ауксилией, в её распоряжении имелась аналогичная по своим ТТХ панцирная броня и лазерные винтовки. Однако регуляров усиливала фаашская военная элита – скарабинеры. Будучи размером с космодесантника, скарабинер был закован в силовую броню и помимо стандартных лазеров имел в своём арсенале интерференционное оружие, которое перестраивало материю на молекулярном уровне. Ручное интерференционное оружие обладало колоссальной разрушительной мощью, оно стреляло бесшумно и от его атак было крайне сложно уклониться.

Аналогичные образчики, только в масштабах артиллерийских орудий, Фааш устанавливал на орбитальные бастионы и пустотные корабли. Военный флот противника мог перемещаться в Имматериуме с помощью варп-двигателей, тогда как в материальном мире суда использовали неидентифицированную технологию на основе термоядерного синтеза. На прямолинейном векторе корабли Фааша с лёгкостью обгоняли любой боевой корабль Империума, а прикрывали их силовые щиты, аналогичные имперской Эгиде. Иными словами, в чём-то технологии врага соответствовали имперским, а в чём-то превосходили их.

Возвращаясь к скарабинерам, важно отметить, что дополнительную живучесть им обеспечивали персональные силовые щиты, также аналогичные по своим свойствам Эгиде. Существовало несколько типовых моделей скарабинеров, самые распространенные назывались Стражами, а самые большие – Левиафанами, они превосходили по размерам легионный дредноут, обладали сверхустойчивой многослойной бронёй и несли на себе артиллерийские комплексы ракетного вооружения. С таким врагом даже Астартес приходилось доводить себя до пика транс-человеческих возможностей и Космические Волки потеряли немало братьев, пока выработали оптимальную тактику противодействия столь необычной угрозе.

Со стороны Волков первой в бой вступила Тринадцатая великая рота ярла Йорина Кровавый Вой. Йорин сумел обнаружить и уничтожить несколько крупных бастионов Фааша, но так и не нашёл их материнскую систему. Любая битва с Фаашем осложнялась тем, что каждый вражеский корабль, не получивший критических повреждений в первые минуты, мог легко уклониться от схватки и сбежать. Но Йорин обыграл противника, устроив ему засаду в системе Инну, где у Фааша располагался очередной пустотный бастион. Волки взяли вражеское судно на абордаж, во время боя два воина Йорина поддались Проклятью Вульфена.

После этого ярл встретился с Руссом, который прибыл вместе с Огваем Огваем Хельмшротом и Третьей великой ротой. Примарх принёс плохие вести. Оказалось, что по мнению терранских военачальников Космические Волки слишком долго не могут найти материнский мир Фааша. Легион не отозвали только потому, что Русс связался с Сигиллитом. Шестому позволили продолжить кампанию, но Леман вмешался слишком поздно и приказы уже были отданы – Эль’Джонсон со своим флотом отправился на поиски колыбели фаашской цивилизации. Лев демонстративно не контактировал с братом, но сумел за меньшее время собрать тот же объём данных о противнике. Он шёл по тому же следу, более того – было похоже, что Тёмные Ангелы уже знают, где искать сердце врага.

Но теперь об этом знали и Волки – железный жрец Клойя получил необходимые сведения из инфоядра захваченного судна Фааша. Дулан – так назывался материнский мир непокорной цивилизации. Сыновья Русса во главе со своим отцом сразу направились по указанным координатам, но опоздали. Лев Эль’Джонсон сопоставил данные, полученные в ходе боёв против Фааша, с архивной информацией, и уже привёл к их родному миру собственный боевой флот. К тому моменту Первый легион хорошо знал технологические возможности и базовые стратагемы противника. Тёмные Ангелы пришли подготовленными, желая как можно скорее покончить с затянувшейся кампанией.

Лев приказал кораблям капитального класса держаться на максимальной дистанции, тогда как суда эскорта были принесены в жертву, чтобы не позволить дуланцам приблизиться. Одновременно под прикрытием пустотной бойни Тёмные Ангелы взяли флагманский линкор Фааша на абордаж, намереваясь развернуть его орудия против Ореола – кольцеобразной орбитальной станции, прикрывавшей Дулан. Именно в этот момент в систему прибыл флот Космических Волков. Русс приказал оказывать Тёмным Ангелам любое содействие, но в первую очередь придерживаться собственного плана, который заключался в стремительном блицкриге. Шестой намеревался врубиться в самый центр вражеского строя, смешать его ряды и разделить единый фронт на множество хаотичных схваток. Такую войну в пустоте Волки любили и умели побеждать.

Первыми в бой вступили корабли Тринадцатой великой роты. В противовес Ангелам, которые по-прежнему держались на дистанции, капитаны Йорина выжимали всё из субсветовых двигателей своих кораблей, чтобы как можно быстрее связать противника боем. Суда Шестого не выпускал штурмовики, полагаясь лишь на зенитные орудия, ведь это было бы бессмысленной растратой сил – перехватчики дуланцев превосходили машины Астартес в маневренности и огневой мощи. В этот момент Кровавый Вой увидел тяжёлый линкор Фааша и нацелился на него. Ярла вызвал капитан «Клинка Нумарка», крейсера Тёмных Ангелов, но Йорин отклонил вызов, сказав, что сначала они уничтожат линкор и пролью первую кровь, а потом уже поздороваются с Сынами Льва.

Минуя вражеские корабли меньшего класса, флагман Йорина «Эсрумнир» сблизился с головным линкором дуланцев и уничтожил его, не подозревая о том, что на борту судна находятся десять отделений Первого. «Клинок Нумарка» развернул свои орудия в сторону «Эсрумнира» и открыл огонь. Русс видел, что выстрел не был случайным. Вслед за «Клинком Нумарка» в сторону Волков развернулся «Непобедимый Разум», флагман Первого включил двигатели и пошёл на сближение атакующим курсом.

«Эсрумнир» уже разворачивался, но следующий залп «Клинка Нумарка» нанёс бы ему фатальные повреждения. Леман приказал открыть прямой канал с «Непобедимым Разумом», но на установку связи требовалось время, поэтому примарх повёл свой крейсер «Нидхёгг» в пространство между «Эсрумниром» и «Клинком Нумарка». «Нидхёгг» принял полный залп от Тёмных Ангелов и развернул орудия в сторону атаковавшего крейсера, одновременно фиксируя на себе прицел «Непобедимого Разума».

К этому моменту «Эсрумнир» завершил разворот и присоединился к «Нидхёггу», целясь в корабли Первого легиона. Русс, ещё не в полной мере понимая, что происходит, не мог не оскалиться в ответ на ироничность ситуации: в сердце яростной битвы с опасным врагом четыре самых мощных корабля из двух легионов прекратили обстреливать противника и нацелились друг в друга. В тот момент Великий Волк даже подумать не мог, что очень скоро эта ситуация повторится, но уже на поверхности Дулана.

После того, как был установлен канал связи между двумя флагманами, Лев всё объяснил Леману. Он указал Руссу на его ошибку – тот неверно оценил диспозицию Первого легиона и Фааша в ходе битвы. Волк не понял замысел Льва и поспешил начать сражение по собственным правилам, смешав брату карты. Ценой промаха стала гибель верных легионеров. Вот последние слова Эль’Джонсона в том коротком разговоре с Руссом:

Десять отделений моих лучших воинов продвигались к мостику, чтобы захватить его и обратить вражеские орудия на защитное кольцо. Теперь они мертвы, их старания пошли прахом. Легионеров отправил в битву командир «Клинка Нумарка», и он вынужден был смотреть, как вы губите их, не слушая предупреждений. Теперь он мстит за своих людей, и как мне его удержать? Стал бы ты мешать ему, если бы оказался на моем месте?

Разумеется, остальные Космические Волки пока ничего не знали, поэтому они готовы были открыть огонь по кораблям Тёмных Ангелов. Особенно этого хотелось Йорину, флагман которого сильно пострадал и многие его люди погибли под ударами «Клинка Нумарка». Однако Русс не дал разрешения открыть огонь, вместо этого он обратился ко Льву:

– Брат, мы дурно поступили с тобой. Отмени атаку, и я сам приду к тебе – обсудим, как мне загладить вину.

Чёрная Кровь уставился на Русса, потеряв дар речи. Все, кто услышал слова Лемана, замерли и поражённо вскинули глаза, словно ожидая увидеть какого-то духа-обманщика, который подменил собой их истинного повелителя.

«Я сам приду к тебе».

Спустя несколько мгновений, которые показались Леману вечностью, Эль’Джонсон ответил, что берёт с брата слово, а пока им нужно разобраться с Ореолом Дулана, иначе оно уничтожит оба имперских флота. При этом Лев довольно резко и даже оскорбительно общался с Руссом, но тот подавил вспыхнувшую было ярость, отлично понимая, что он действительно ошибся и на нём теперь лежит вина не только за гибель Тёмных Ангелов, но также за возможное поражение в пустотной битве.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК
Ютуб-канал
Телеграм с анонсами и чатом

Дары Всеотца

Огненное Колесо, которое Влка Фенрика называли Элдкрингла, изменило Шестой легион. Пять лет генетические сыновья Русса провели в нескончаемых битвах с зеленокожими. Они потеряли треть личного состава и ни один Космический Волк не вернулся из той кампании без новых шрамов. Примарх выполнил своё обещание – он заставил терранское ядро Своры отказаться от стези кровожадных берсерков. Волчий Король научил воинов сдерживать пламя в собственной крови и направлять свой гнев на врагов Человечества.

Когда после кровопролитной кампании терранцы и фенрисийцы бок о бок вернулись на планету, приютившую их отца, между ними уже не было никакой разницы. Каждый из них ушёл в Огненное Колесо сыном своего мира, и каждый вернулся чем-то большим. Все они стали сыновьями Фенриса, суровой арены смерти, равно как и сыновьями древней терранской культуры, которая лишь здесь сохранилась в своём первоначальном виде.

Первенство варагиров больше не оспаривалось. Варварство, ранее лишённое идеологического базиса, получило собственную философию. Космические Волки обрели цель. Они стали защитниками рода людского, осознав наконец, ради чего Император привёл их в этот мир. Конечно, Повелитель Человечества видел, что произошло. Он не мог лично придти к Руссу и поздравить его со столь выдающимся достижением – Волчий Король просто не был создан для подобных жестов. Поэтому Император выразил свои чувства иначе.

Первый подарок предназначался лично Леману из Руссов, примарх получил его сразу после Огненного Колеса на Серафине V. Века назад Император, используя своё психическое искусство и древние технологии Золотого Века, создал два уникальных копья. В разные времена и эпохи эти копья носили множество имён, но большинство из тех, кому известно об их существовании, используют названия «Дионисийское» и «Апполоническое». Апполоническое копьё Император вскоре вручил Вальдору. Дионисийское долгое время находилось при нем, так что иногда его называли Копьём Императора.

В действительности, на момент создания этого оружия Повелитель Человечества точно знал, что не будет сам его использовать. И вот, после завершения кампании Огненного Колеса Дионисийское копьё нашло своего истинного хозяина. Учитывая, что культура Фенриса чуть больше чем полностью основана на мифологии раннесредневековой Скандинавии, нет ничего удивительного в том, что в легионе оружие сразу прозвали Гунгниром. У скандинавов это имя носило копьё Одина, выкованное Сыновьями Ивальди, легендарными мастерами из Свартальвхейма. На наконечнике Гунгнира вырезаны особые руны, копьё является совершенным оружием, его удар невозможно отразить.

В лоре Вархаммера удар Дионисийского копья вполне себе отразим, но вместе с тем оружие обладает весьма любопытным свойством – оно раскрывает истину тому, кого смертельно ранит. В чём заключается эта истина – зависит от ситуации. В период Великого крестового похода и Ереси Хоруса наиболее показательным эпизодом в контексте свойств Гунгнира выступает дуэль Русса и Хоруса во время Битвы при Трисолиане. Тогда поражённый Дионисийским копьём Луперкаль на несколько секунд освободился от влияния Четвёрки. В дальнейшем благодаря ране, нанесённой этим оружием, он полностью вышел из-под контроля Богов Хаоса, но жертва Малогарста всё изменила.

К Битве при Трисолиане мы ещё вернёмся. Сейчас важнее отметить, что Русс никогда не использовал Дионисийское копьё до поединка с Хорусом. Леман не любил копья в целом и конкретно это копьё в частности. Неоднократно он специально терял и забывал оружие, но оно раз за разом возвращалось к нему. В дальнейшем копьё обрело массу имён, самые распространённые среди них – Копьё Русса и Волчье Копьё. Вот, что сам Леман говорил о даре Императора:

– Провели церемонию. Всеотец умело пользуется ими. Хотя не думаю, что он любит их, если вообще что-то любит. Присутствовали Феррус с Хорусом. Ферруса нашли незадолго до этого, и он выглядел абсолютно суровым, как и всегда, пока Фулгрим не отсёк ему голову, хотя я думаю, тогда он был просто сбит с толку происходящим. Всеотец производит подобный эффект. Парад был идеально продуманным. Шанс Всеотца продемонстрировать миру Своего третьего сына, в то время как Он восхваляет второго. Вот тогда Он мне и вручил это копьё, – прорычал Русс. – Копьё как копьё, достаточно большое, чтобы я мог им пользоваться, добротно сделанное, прекрасное, как и все дары Императора, но оно только казалось «всего лишь копьём». Пока я не коснулся его.

Русс снова выпил вина, долил ещё и продолжил.

– В тот момент, когда Повелитель Человечества вручил мне это оружие, я почувствовал, как его злой вюрд лёг на мою душу. Улыбка почти сошла с моего лица. Я сумел удержать её, когда принимал «почесть», – он насмешливо подчеркнул это слово. – От моего отца ничего нельзя скрыть. Я ждал, что Он даст понять, что заметил мою тревогу, будет оскорблён или замешкается, но если Он и почувствовал мою заминку, то ничего не сказал. Это обеспокоило меня больше, чем само копьё. Он должен был ощутить моё дурное предчувствие, потому что в этом Его суть, и если Он почувствовал и ничего не сказал, значит, копьё сделало то, что должно было сделать. Затем я занял своё место возле Ферруса с тревогой на сердце и таким же мрачным лицом, как у него.

Вернувшись в свой шатёр, я не мог дождаться момента, чтобы выпустить копьё из рук. В качестве дара Императора оно висело на почётном месте выше другого моего оружия, но мне не стыдно признать, что я не мог смотреть на него, даже касаться. Я ни разу не брал его в битву.

После той церемонии Русс в одиночку напился мёда и уснул. Во сне он сражался с Моркаи, двуглавым псом, воплощением смерти из Фенрисийских легенд (аналог Фенрира или Гарма из мифологии скандинавов). Леман бился Гунгниром, но всё равно не смог одолеть своего противника. Сон прервался, когда его разбудил Хорус. Лишь спустя десятилетия Русс понял, что значил тот сон и внезапное появление Луперкаля.

Истина о Дионисийском копье оставалась сокрытой для примарха вплоть до событий Ереси Хоруса. В промежутке между Сожжением Просперо и Битвой при Трисолиане примарх вернулся на Фенрис и прошёл через Врата Суртура (позже я расскажу об этом подробнее). В подземном мире Леман узнал всё о свойствах копья, потому что был смертельно ранен им. Но в тот момент Волчий Король познал ещё одну истину:

Эта рана не была худшей из полученных примархом. Куда страшнее оказалась та, что теперь зияла в его душе, будучи присыпана жгучей солью знания.

Да, он знал. Знал, кем был. Кем были все примархи.

Лицо Русса онемело. Холод сковал руки и ноги. Он посмотрел широко раскрытыми глазами в лицо своему убийце. Такое знакомое, но такое непохожее.

– Что мы такое? – сказал он, хотя ответ был известен, и его душа сжалась в пламени откровения. – Как мог наш отец привести нас в этот мир? Как Он мог создать нас?

– Как выяснил твой брат Магнус, знание всегда имеет свою цену, – сказал ложный Русс с ухмылкой. – Ты хотел знать, и теперь знаешь. Цена за пробуждение копья – твоя собственная. Это знание будет мучить тебя вечно, и, в конце концов, выгонит тебя из дома. Но знай, Леман из Руссов, тебе нужно только ранить Воителя, чтобы напомнить ему, что он – Хорус Луперкаль, сын Императора, а не марионетка Хаоса. Остальное – дело времени.

И просвещённый Леман Русс замертво свалился на снег.

Всё произошло так, как и предсказал Эрлкинг, король Утгарда, тёмный двойник Русса. Однако Четвёрка переиграла вюрд и руками Малогарста вернула Луперкаля из мёртвых, вновь опутав своими тенетами. Что касается Русса, он благодаря копью узнал возможно самую страшную тайну отца. Он узнал, что за сделку тот заключил, чтобы создать примархов. Но Леман никогда никому об этом не рассказывал. Что показательно – страшное знание никак не повлияло на его лояльность.

Позже, на Яранте, умирающий Леман Русс передаст Дионисийское копьё Бьёрну. Копьё ещё не раз напомнит о себе, но его дальнейший путь связан с историей Ордена Космических Волков, а не легиона, поэтому на сегодня о нём всё. Перейдём ко второму дару Императора, который тот преподнёс уже не лично примарху, а всему Шестому после Огненного Колеса. Этим даром оказалась великолепная крепость, возведённая в Асахейме, единственном материке Фенриса. Точнее – к тому моменту, когда Космические Волки вернулись на родной мир, крепость ещё не была достроена. Предвосхищая исход кампании против орков, Император приказал начать строительство заранее, но его не успели завершить к возвращению Волков.

Проектированием и возведением твердыни занимались механикумы Палаты Кастеллянис. Чтобы был понятен масштаб оказанного доверия – Палата Кастеллянис помимо крепости на Фенрисе строила только один объект в галактике – Императорский Дворец. И название крепости – Клык – придумали именно механикумы. Им оно показалось аутентичным, но Русс лишь посмеивался над их выбором.

На самом деле, даже хронисты Империума нередко сравнивали Клык с Императорским Дворцом. В том смысле, что в обоих случаях мы имеем дело с колоссальным сооружением немыслимых масштабов. И ведь Дворец на Терре изначально тоже являлся крепостью, лишь спустя века он стал… городом. Хотя в итоге Дорн всё равно вернул его к истокам.

Однако уникальность Клыка заключается вовсе не в размерах сооружения, количестве защитных элементов или безупречно рассчитанных огневых позициях. Во-первых, шпиль крепости уходит в верхние слои атмосферы, что позволяет орбитальным судам стыковаться с Клыком. Таким образом, исчезает необходимость в суборбитальном транспорте. Фактически это аналог Башен Циолковского, которые используются на Марсе (кстати, такой проект реально существовал).

Во-вторых, внешнее бронирование крепости, по слухам, может без труда выдержать множественные удары любого оружия класса «Экстерминатус». В-третьих, пустотные щиты, прикрывающие Клык, мощнее стандартных щитов, используемых в имперском флоте. По всей видимости, это какой-то аналог «Эгиды», прикрывавшей Императорский Дворец. При этом Клык самодостаточен. В нём есть добывающие и перерабатывающие комплексы, кузни и арсеналы, казармы и тренировочные залы, склады и столовые, лаборатории и фермы.

Интересно отметить, что сами Космические Волки называли Клык эттом. То же слово фенрисийцы исконно применяли в значении «племя». Перед нами очередная отсылка к культуре средневековых скандинавов, с языка которых (имеется ввиду конкретно древнескандинавский) слово «этт» («ætt») переводится как «семья» или «род».

Подробное, но устаревшее описание Клыка есть в «Вольном Торговце» 1987 года. Однако с тех пор многие элементы лора подверглись тотальному реткону. Например, изначально родной мир Космических Волков назывался не Фенрис, а Лукан. Думаю, это отсылка к одноимённому американскому фильму 1977 года, где речь идёт о ребёнке, воспитанном волками. И ребёнка того называли… вульфеном.

По некоторым сведениям, Леман Русс участвовал в проектировании Клыка, хотя не вполне понятно, как это возможно, если он пять лет безвылазно воевал со своим легионом в Огненном Колесе. Так или иначе, крепость стала поистине королевским даром. Реализация замысла потребовала колоссальных ресурсов, но оно того стоило – Космические Волки стали полностью независимым легионом. Теперь они всё могли делать сами – он производства пищи и снаряжения до генетического вознесения и психомиметической подготовки.

На тот момент кроме Шестого ни один другой легион не был в той же степени автономным, и очень мало миров в Сегментуме Солар наряду с Фенрисом являлись самостоятельными элементами в грандиозном механизме Империума. Тогда мало кто осознавал, почему Император даровал Леману Руссу такую независимость. Это стало понятно позже. Что касается примарха, он намеревался в полной мере использовать новые возможности.

Волчье сердце

Огненное Колесо пережили пятнадцать тысяч воинов. Русс видел, что столь малая численность не позволит его легиону раскрыть весь свой потенциал на фронтах Великого крестового похода. Поэтому, когда он вернулся на родной мир, его первый приказ никого не удивил – направить все свободные ресурсы на ускорение вербовки и оптимизацию генетической работы. Во многом это стало возможно благодаря самому примарху.

Ввиду изначальной нестабильности генетического материала устойчивых образцов было крайне мало, а процент летальных исходов по-прежнему оставался опасно высоким. До Огненного Колеса Волки не могли масштабно использовать генетическую матрицу примарха. Теперь такая возможность появилась, а ещё легион получил уникальное оборудование, которое по воле Императора доставили в лаборатории Клыка.

Таким образом, Фенрис превратили в машину по производству Астартес. Леман Русс решил не выводить местные племена из эпохи варварства, он не дал им новые технологии и не стал применять терраформирование. Технически всё это было возможно, но тогда, как считал Великий Волк, суровый мир перестал бы давать ему воинов, подобных тем, с которыми он проливал кровь. Жестокий климат и тысячи смертельных опасностей породили выносливый и суровый народ. Неправильно говорить, что здесь выживали сильнейшие. На самом деле, на Фенрисе не сильнейшие вообще не рождались.

Более того, нам известно, что древние машины Механикум, пришедшие из Тёмной Эры Технологий, использовались для того, чтобы локально усугубить климатические условия и стимулировать активность агрессивных форм жизни. В таких зонах проводились тренировки рекрутов. Конечно, жестокая подготовка не являлась нонсенсом – многие легионы практиковали схожие методы, включая, например, Имперских Кулаков и Железноруких. Но на Фенрисе всё было иначе. Здесь пестовалась уже упомянутая философия варварства – чистота помыслов и намерений, гармония внешней и внутренней стихии.

Смертоносный мир порождал смертоносных воинов. Каждый из них носил в своём сердце неистовость Фенрисийских метелей и неумолимость кипучего планетарного ядра. Но также каждый теперь учился усмирять своё естество, используя для этого лишь собственную волю, отражённую мириадами аспектов окружающего мира. На тот момент никто, кроме самих Космических Волков, не понимал, что для них значило быть варварами. А ведь речь шла всего лишь об отсутствии двуличья перед собой и перед звёздами. О прямолинейности и непререкаемой дисциплине, об отсутствии надуманных атрибутов цивилизации и бессмысленных церемоний. Речь шла о первородстве человека и его истинной природе, которую не изменить. Которую можно лишь принять.

Согласно официальным отчётам, численность легиона росла только за счёт фенрисийцев, но это ложь. По всей видимости, на Фенрисе действительно проводили евгенические программы, которые увеличивали деторождаемость в доминирующих племенах. Однако, по слухам, которые кажутся слишком устойчивыми, чтобы не иметь под собой и толики правды, Космические Волки проводили рекрутирование и на других мирах. Хотя «рекрутирование» – не вполне уместное определение.

Шестой легион намеренно искал миры с населением, уклад и уровень развития которого больше всего походил на Фенрисийский. Таких миров в Сегментуме Солар нашлось немало. Особые отряды Космических Волков проводили анализ подходящих планет и похищали целые поселения, которые отвечали необходимым требованиям. Этих людей привозили на Фенрис и применяли к ним методы психического перепрограммирования, которые в более просвещённую эпоху вполне могли оказаться под запретом. После обработки очередную партию просто отпускали в случайно выбранной локации.

Эти люди не помнили своего прошлого, они были уверены в том, что родились на Фенрисе. Некоторые погибали, но большинство либо присоединялось к уже существующим племенам, либо образовывало собственные этты. Параллельно Леман Русс адаптировал фенрисийскую мифологию, которая лежала в основе культуры его народа, но теперь должна была соответствовать новым стандартам, заданным Адептус Астартес. Исконно на Фенрисе существовали две особые касты – скальды и годи. Первых ещё именовали воинами-поэтами, вторые отвечали за проведение ритуалов. И те и другие выступали носителями истории своего мира, хранителями его древних устоев, что передавались изустно в виде саг, а также через племенные церемонии, исполненные глубокого символизма.

Здесь нужно отметить, что оба понятия – скальд и годи – родом из раннесредневековой Скандинавии. Скальдами называли авторов поэтических произведений, которые записывались особым размером, например – дротткветтром, квидухатом или тёглагом. Скальдическая поэзия изобилует кеннингами и хейти, это разновидность метафор, характерных не только для скандинавских, но также для англосаксонских саг. Например, небо скальд мог назвать шлемом солнца, а воина – кровавым бражником битвы. Хотя сами скальды не записывали свои произведения, их упорно собирали средневековые хронисты. Нам известно более пяти с половиной тысяч скальдических стихов из семисот источников.

Покровителем скальдов считался Браги, бог поэзии, мудрости и хмельных напитков. Скальды имели особый статус при королевском дворе, где они сочиняли прославляющие, развлекательные и хулительные песни – висы. Они не пользовались музыкальными инструментами, по крайней мере, это не подтверждается ни археологией, ни хрониками, ни художественными источниками. Значение слова «скальд» («skald») не определено. Предположительно, оно происходит от протогерманского «skalliz», что значит «голос» или «крик».

Что касается годи, так скандинавы называли, как бы мы сейчас сказали, сельских старост. Годи занимался административной деятельностью, решал земельные споры, организовывал блоты. Есть версия, что изначально это был религиозный статус, но мы не может подтвердить данное утверждение. У скандинавов вообще не было «профессиональных жрецов», но на местном уровне ритуалы проводили именно годи (женский вариант – годья). Так что в лоре Космических Волков слово используются по существу. А теперь пора вернуться к этому самому лору.

Я обратил ваше внимание на то, что Русс решил адаптировать фенрисийскую культуру под стандарты легиона. Саги стали эпичнее, а ритуалы – масштабнее. Своим скальдам и годи примарх даровал особые технологические блага, продлив их жизнь и заострив их разум. В глазах обычных людей поэты и жрецы стали кем-то большим, они оставались для народа Фенриса проводниками родной культуры, одновременно воплотив в себе истории о далёких мирах и межзвёздной империи Всеотца, который больше не казался фенрисийцам мифом. Воины Шестого легиона для смертных стали эйнхериями – бессмертными воинами Отца Дружин, а Клык называли не иначе как чертогами богов.

Мы не можем назвать мифологическое мировоззрение фенрисийцев верой в её эталонном смысле, и всё же их племенная картинка мира близка к религиозной концепции настолько, что не могла не вызывать вопросов. Со стороны казалось, что Русс манипулирует своим народом через суеверия, он благоволит мистическим традициям Фенриса, способствует их укреплению. Во многом так и было, то есть его действия прямо противоречили одному из основных постулатов Имперской Истины, которая провозглашала освобождение человечества от религиозных заблуждений и полное искоренение веры в ложных богов, вне зависимости от её формы и контекста. Однако для Фенриса Император сделал исключение. Шестой в очередной раз доказал, что стоит вне законов и правил. Конечно, в кулуарах пошли шепотки насчёт двойных стандартов.

Впрочем, тогда это мало кого волновало. Великий крестовый поход набирал обороты и Космические Волки стали вторым легионом, который обрёл генетического прародителя. Русс видел ревность Хоруса, который привык всецело разделять внимание отца. Теперь же Луперкаль был не один. Но вскоре напряжённость между братьями ушла, когда появился Феррус Манус, а потом Фулгрим и Дорн. Военная экспансия Человечества не могла обойтись без столь выдающихся полководцев, так что появление примарха всегда было особым событием.

Здесь хочу немного отступить от основной темы. Очевидно, что культура и мифология Фенриса действительно вдохновлена культурой и мифологией раннесредневековой Скандинавии. Некоторые заимствования полные, например, те же скальды, годи, эттиры, Всеотец, Гунгнир. Другие – частичные. Скажем, у скандинавов не было двухголовых псов, подобных фенрисийскому Моркаи. Однако это явная отсылка к варгам – чудовищным псам, рождённым в Ярнвиде, железном лесу. Из варгов наиболее известны Фенрир и Гарм, также к этому виду предположительно относятся Хати и Скол, которые гоняются за Солнцем и Луной соответственно.

Кстати, многие уверены, что название родного мира Космических Волков – Фенрис – происходит от имени уже упомянутого Фенрира, сына Локи, которому во время Рагнарёка суждено разорвать Одина на куски. Это неверно – слово «Фенрис» не является авторским вариантом «Фенрира». В древнескандинавских текстах чудовищного волка называют обоими именами – и Фенрир, и Фенрис, просто в массовую культуру попало лишь первое. В переводе оба означают «болотная тварь». Ещё одно его имя – Ванаганд, что значит «чудовище из реки Ван». Наконец, есть тексты, в которых Фенрира называют Хрёдвитнир – «волк славы». Не думаю, что имеет смысл погружаться в этимологию всех этих имён и искать дополнительные контексты. Авторы GW назвали планету Шестого легиона Фенрисом, потому что так звали хорошо известного мифологического волка – яростного и кровожадного, но вместе с тем драматического персонажа.

Думаю, эту часть легенды о Фенрире знают далеко не все. Как я уже сказал, Фенрир – сын Локи и великанши Ангрбоды. Ещё у него были родные брат и сестра – мировой змей Йормунганд и Хель, правительница мира мёртвых. Причём изначально Йорм и Хель не имели своих громких титулов. Но вёльва напророчила Одину, что дети Локи принесут в мир великие беды. Поэтому змея было решено забросить в океан, где он вырос и окольцевал мир, а Хель подарили свою локацию в Нифльхейме, которую стали называть её именем – Хельхейм. Как я уже неоднократно говорил на предыдущих стримах, в Хель не попадали умершие от старости или болезней – это мистификация Снорри Стурлусона. На самом деле, после смерти в Хельхейм спускались боги, герои и сверхъестественные существа. Получается, что для Хель это была не ссылка, а большая честь. Другой вопрос, что из Хельхейма невозможно было вернуться, да и находился он далеко от Асгарда и Мидгарда.

С Фенриром всё вышло куда интереснее. Волк рос не по дням, а по часам. Он не проявлял агрессии и даже подружился с Тюром, богом победы. Но Один не мог выбросить из головы пророчество вёльвы, поэтому придумал коварный план. Асы пришли к Фенриру и показали ему путы Лейдинг, которые невозможно разорвать. Волк принял вызов, позволил себя сковать и с лёгкостью избавился от Лейдинга. Тогда асы принесли ему путы вдвое прочнее, они назывались Дроми. Боги попросили волка вновь продемонстрировать свою невероятную силу. Фенрир снова дал себя сковать и порвал Дроми. После этого по приказу Одина Скирнир отправился в Свартальвхейм, где тёмные альвы изготовили оковы Глейпнир из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьих голосов и птичьей слюны.

В этот раз Фенрир почувствовал неладное и согласился испытать путы только в том случае, если кто-то из асов вложит ему в пасть свою руку. Конечно, вызвался Тюр, единственный друг волка. Тюр знал, что предаёт Фенрира и так же он знал, что неминуемо лишится руки. Но приказы Всеотца не обсуждаются. Фенрир не смог вырываться из Глейпнира и асы отказались его выпускать. Волк в ярости откусил руку Тюру, после чего ему в пасть вставили клинок и замуровали зверя в пещерах Гнипахеллира. Из более позднего пророчества вёльвы Один узнал, что Фенрир вырвется на свободу во время Рагнарёка, пожрёт солнце и принесёт смерть Всеотцу. Неизвестно, почему Один не убил волка и никак не попытался помешать исполнению второго пророчества (а может и пытался, да только не вышло…).

Конечно, в тираничном Одине мы можем легко увидеть Императора. А судьба вархаммеровского Фенриса не менее трагична, чем судьба одноимённого мифологического персонажа. Но я начал этот разговор с другой целью. Насколько родной мир Космических Волков похож на средневековую Скандинавию в плане условий жизнь? Конечно, во вселенной Вархаммера всё гипертрофировано и утрировано. В целом аналогия прослеживается, но Скандинавский полуостров вовсе не так суров, как принято считать. Например, в южных и западных регионах средняя температура января колеблется от -4 до 2 градусов. А вот лето прохладное – в июле до 14 градусов по Цельсию. Конечно, севернее климат более холодный, но это характерная особенность не конкретного региона, а субарктического пояса.

Основная проблема Скандинавского полуострова в период раннего средневековья заключалась в том, что здесь нет плодородной земли и мало полезных ископаемых. Но шведы, датчане и норвежцы не находились в безвыходном положении. Как минимум, они торговали с Европой и Русью, как максимум – ходили в завоевательные походы. В Британию они пришли в первую очередь за землями… Ладно, в первую очередь они пришли пограбить монастыри, но потом поняли, что здесь можно обосноваться. Так вот у жителей вархаммеровского Фенриса такой возможности не было – у них вся поверхность планеты была одинаково пустынна и смертоносна. Здесь не у кого было выторговать ресурсы, не с кем было повоевать за новые земли.

Теперь вернёмся к Космическим Волкам, которые после перегруппировки на Фенрисе рассредоточились по фронтам Великого крестового похода. Они сражались плечом к плечу с другими легионами и капитаны Шестого демонстрировали исключительное мастерство, командуя в том числе своими кузенами и Имперской Ауксилией. Русс научил их ценить чужую жизнь и Волки теперь проливали куда меньше крови. Всегда ровно столько, сколько было необходимо. Они приводили к Согласию целые системы и шли дальше, не оборачиваясь. Возможно, где-то им не хватало дипломатии или тактического изящества, но они всегда достигали поставленной цели, стремясь свести к минимуму свои потери и потери союзников.

На Таралаисе Космические Волки одним стремительным ударом разгромили весь орочий контингент, а Битва за Сахардуин вошла в имперские учебники по тактике как одно из эталонных сражений, проведённых Руссом в полном соответствии с положениями «Принципия Белликоза». Освобождение мира-улья Нова Борилия от ксеносов-номанов стало одной из величайших побед того периода. Во время кампании Волки нашли СШК, который позволил создать универсальный боевой танк. Механикум назвали машину «Леман Русс» в качестве признания заслуг Шестого примарха.

Космических Волков продолжали порой называть кровожадными варварами, но тот образ являлся не более, чем маской, которую Повелитель Зимы и Войны носил для отвода излишне любопытных глаз. Так было проще – никто не ждал от Волков многого. Чаще всего их направляли туда, где не было необходимости в сохранении инфраструктуры. Лишь истребление врага имело значение. Летописцы избегали Шестой и это всех устраивало. Лишь очень немногие, кто изучал отчёты о битвах Космических Волков, знали правду. Они знали, что Леман Русс оказался выдающимся стратегом и каждая его битва становилась апофеозом воинского искусства.

Шестой умел адаптироваться к любым условиям, демонстрируя невероятную силу и выносливость. Воины просчитывали врага до мельчайших деталей и если их атака казалась стороннему наблюдателю прямолинейной и бесхитростной, это лишь значило, что сторонний наблюдатель ничего не смыслит в происходящем. Тезис подтверждается хотя бы тем фактом, что Хорус, изучив сводки по битвам Русса, не сумел скрыть своего удивления. По слухам, Луперкаль даже засомневался в том, чей из двух легионов имеет больше прав называться Волками. Но об этом мало распространялись, хотя Хорус определённо был не единственным военачальником Империума, который смог сопоставить сухие отчёты и передающиеся шёпотом рассказы смертных ауксилариев.

Конечно, другие примархи тоже это видели. Космические Волки всегда сражались мастерски, дисциплинированно, стойко. Но Шестой легион преображался, когда сталкивался с изменниками и предателями. Несколько сражений до Рама Сулы справедливо называли безупречными – Волки тактически обыгрывали врага и почти не несли потерь, сокрушая своих противников, вне зависимости от их особенностей и преимуществ. Но всё изменилось, когда Император приказал Шестому подавить восстание на Рама Суле. Обстоятельства той битвы не вполне ясны, но единственный факт заставил многих ужаснуться: за один день Космические Волки утопили Рама Сулу в крови, истребив по разным данным до миллиона бунтовщиков.

На некоторое время всё улеглось, а потом Всеотец приказал Сынам Фенриса выследить флот вольного торговца-отступника Велизария Хайте. Волки нашли предателя, вырезали всех людей на его судах, а самого Хайте, провозгласившего себя новым богом, они казнили с демонстративной жестокостью, бросив вольного торговца в реакторный отсек его флагмана. И это повторялось раз за разом. На десять образцовых операций Шестого обязательно приходилась одна карательная миссия, которую они проводили против предателей и тогда звериная натура Волков проявляла себя во всей красе. Именно такие операции подкрепляли амплуа кровавых варваров.

Вечное проклятье

Конечно, нашлись те, кто захотел узнать о Волках больше, разобраться в причинах и объяснить следствия. И кому-то действительно удалось вскрыть тёмную правду. Хотя чаще это происходило в результате трагической случайности, а не как результат намеренных изысканий. В масштабах Империума никто никогда не знал о генетическом изъяне Космических Волков. Но в течение Великого крестового похода некоторым примархам открылась истина про оборотную сторону Канис Хеликс. Разумеется, о проблеме также знали Император и Малкадор, возможно кто-то ещё из приближённых Повелителя Человечества.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь. Или здесь.

Группа ВК

Ютуб-канал

Телеграм с анонсами и чатом

Вступление

Блот выступал фундаментальным ритуалом большинства религиозных и бытовых традиций в раннесредневековой Скандинавии. Блоты различались по своим масштабам и тем аспектам культурой и общественной жизни, которые они затрагивали. Большие ритуалы проводились административными лидерами в специально отведённых местах – хофах, вё и хёргах. Меньшие блоты в научной литературе иногда называют домашними – их могли проводить мужчины и женщины в быту для решения строго утилитарных задач, включая, например, пожелание хорошего урожая и налаживание хозяйства.

Разумеется, на уровне правящей элиты блоты имели разные контексты и преследовали принципиально иные цели. Ритуалы на уровне общины проводили годи, на уровне нескольких общин – ярлы, на уровне страны – конунги. Блот подтверждал легитимность власти правителя и использовался в том числе для решения юридических вопросов (типовой пример – ритуальное гадание по поводу земельного спора). В период христианизации блоты были объявлены вне закона, хотя известно, что локально ритуалистика продолжала существовать вплоть до конца эпохи викингов и, вероятно, позднее.

Этимология

Древнескандинавское слово «blót» происходит от глагола «blóta», который можно перевести как «поклоняться» или «приносить жертву» (дальше мы увидим, что у средневековых скандинавов поклонение и жертва являлись фактически синонимами, причём не только в религиозном контексте). В языке готов аналогичное значение имело слово «blotan», а в древнеанглийском – «blōtan». Очевидно, исходная форма общая – она проистекает из протогерманского. В современной реконструкции этого языка используется «blōtanan» или «blotan», значение то же – «поклоняться» и «приносить жертву». Относительно изначальной формы существует несколько версий. На мой взгляд, более вероятно, что это слово произошло от «blōđan», что значит «кровь».

Интересно отметить, что некоторые исследователи (например, Гус Кроонен) придерживаются версии о непосредственной связи древнескандинавского «blot» и протогерманского «blōđan» с латинским «flamen». Так в период Римской Республики называли священнослужителей восемнадцати официальных культов. Эта гипотеза любопытная, но довольно спорная. В частности, Жорж Дюмезиль идёт ещё дальше, находя этимологические истоки в санскритским ˈbrɑːmɪn» (так в ведической культуре называлась жреческая варна).

Что касается слова «blot» в «живом» древнескандинавском языке, то, согласно сохранившимся источникам, оно использовалось в прямом значении в дательном и реже – винительном падежах. Причём «blot» в дательном падеже чаще всего относился к объекту, который приносят в жертву. Если кому-то интересен этот лингвистический аспект, отсылаю к Гейру Зойге и его «Краткому словарю древнеисландского языка». Для нас важно, что всегда рядом со словом «blot» стоят слова следующего плана: «til friðar» (за мир), «sigrs» (за победу), «langlífis» (за долгую жизнь), «árs» (за благоприятную погоду), «byrjar» (за попутный ветер).

Также «blot» широко использовался как часть сложносоставных слов, причём обычно в качестве префикса. Например, «blót-auðigr» означает «богатый жертвоприношениями» (праздник или сезон). Есть и более специфичные слова, в их числе «blót-kálfr». Это можно перевести как «жертвенный телец», но имеется ввиду не животное, приносимое в жертву, а то, которому жертва предназначена (очевидно в этом случае животное воплощает божество). Как нетрудно догадаться, большая часть таких слов сохранилась благодаря христианским источникам, поэтому контекст закономерный. Например, «blót-guð» обычно переводят как «языческий бог», а «blót-dómr» как «поклонение идолам».

Общая практика

Предполагается, что блот в том или ином виде существовал у германских племён ещё до периода, который в англоязычной литературе обычно называют Вторжением варваров. В русскоязычных источниках это Эпоха переселения народов. Ориентировочно речь идёт о диапазоне с начала IV по конец VIII веков.

Изначально блоты проводились на открытой местности, на берегах озёр и болот (о чём свидетельствует обширная археология, взять хотя бы Торсберг). Но к IV веку племенные вожди германцев уже имели достаточно власти и ресурсов, чтобы возводить специальные религиозные сооружения. Конечно, это добавило ритуалу сакральности, а для вождя служило ещё одним указанием на особый статус. Тем не менее, «на природе» ритуалы тоже проводились, в частности – у скандинавов были священные рощи, а водопады исконно считались обиталищами духов (фоссегримов).

Многое сохранили топонимы. Например, в Миватне (Исландия) есть место, которое называется Годкельда («Goðakelda»), в переводе – «болото богов». А в Мёдрудалуре (тоже Исландия) можно найти Блоткельду («Blótkelda»), что значит соответственно «жертвенное болото». Хотя это слово также упоминается в «Саге о Кьялнесинге» (список XIV века) в отношении хофа. В связи с чем возникла гипотеза, что верен альтернативный перевод – «болото возле жертвенного храма».

Жертвоприношение

Когда речь заходит о религии в раннесредневековой Скандинавии, тема жертвоприношений, особенно – человеческих, часто становится центральной. Тенденция повсеместна – от художественных фильмов (те же «Викинги») до научно-популярных статей уровня National Geographic. Но насколько обосновано такое видение ситуации?

Археология и письменные источники однозначно утверждают, что скандинавы действительно приносили кровавые жертвы во время блотов. Чаще всего ритуально умерщвлялись свиньи и лошади. Человеческие жертвоприношения имели место лишь предположительно. Они не подтверждаются археологией, только некоторыми письменными источниками, зачастую – спорными по содержанию.

В своих работах средневековый хронист Адам Бременский рассказывает о том, как шведы приносили жертвы в храме Уппсалы. Согласно целому ряду источников, именно в Уппсале находился крупнейший в Скандинавии хоф (храм). Саксон Грамматик пишет, что там жил сам Один, а согласно Снорри Стурлусону это была резиденция Фрейра. Разумеется, в тех источниках речь идёт не о богах, а об исторических личностях, чьи великие деяния даровали им божественный ореол в местном фольклоре.

Долгое время рассказы упомянутых хронистов принимались исследователями в качестве достоверных источников. Однако мы должны понимать, что все они были христианами и жестоко осуждали языческие верования скандинавов. Наиболее лоялен в этом смысле был Снорри Стурлусон, и что примечательно – как раз у него в «Круге Земном» ничего не говорится о человеческих жертвоприношениях. Для примера, вот цитата из «Деяний архиепископов Гамбургской церкви» Адама Бременского:

Здесь я скажу несколько слов о религиозных верованиях шведов. У этого народа есть великолепный храм, который называется Уппсала, расположенный недалеко от города Сигтуна. В этом храме, построенном полностью из золота, люди поклоняются статуям трех богов.

Общий фестиваль для всех провинций Швеции обычно проводится в Уппсале каждые девять лет. Участие в этом фестивале обязательно для всех. Короли и их подданные коллективно и индивидуально посылают свои дары в Уппсалу, и – что более жестоко, чем любое иное наказание, – от этих обрядов откупаются уже принявшие христианство.

Жертвоприношение заключается в следующем: из каждого вида существ мужского пола приносят девять жертв. Кровью этих существ принято умилостивлять богов. Более того, их тела вешают в роще, примыкающей к храму. Эта роща священна для шведов именно потому, что каждое дерево в ней приняло чью-то смерть. Там рядом с людьми висят даже собаки и лошади. Один христианин рассказал мне, что он видел семьдесят два тела, связанных вместе. Заклинательные песни, которые обычно поются при совершении такого рода ритуалов, ужасны и постыдны, лучше их не делать и даже не говорить о них.

Очевидно, Адам Бременский приукрашивает ситуацию настолько, что крупицы истины в его словах непросто отыскать. Вероятно, храм в Уппсале действительно был большим и широко известным не только в Скандинавии, но и за её пределами. Однако у шведских королей попросту не могло быть столько средств, чтобы возвести столь колоссальное строение из золота, как утверждает хронист. Про девять жертв «из каждого вида» также не упоминает ни один другой источник. Хотя число девять действительно являлось для скандинавов сакральным (об этом ниже).

Что касается священной рощи, где вешали жертв, едва ли это было так, как описал Адам Бременский. По крайней мере, у нас нет альтернативных текстов или археологических данных, подтверждающих его слова. Тем не менее, и здесь есть толика правды. Один, верховный ас, имел титул Бог повешенных. Это отсылка к истории о том, как он пригвоздил себя Гунгниром к Иггдрасилю и провисел так вниз головой три девять дней, чтобы открыть тайну рун и подарить её людям. В большинстве своём современные исследователи (например, Олаф Сундквист) подвергают сомнениям утверждения Адама Бременского и других хронистов, которые писали о человеческих жертвоприношениях и повешениях (не только в Уппсале).

Дело в том, что те хронисты собирали местный фольклор и неплохо знали верования скандинавов. Для них не составило бы труда придумать аутентичную мистификацию, что они и сделали во многих случаях. Например, так Снорри Стурлусон писал, что в Хельхейм попадают умершие от старости и болезни. В действительности же, в Хель после смерти уходили боги, колдуны и герои. Этот мир не являлся аналогом христианской Преисподней и не воспринимался скандинавами в негативном ключе. Подробнее – смотрите мой стрим про посмертие в культуре скандинавов.

Аналогичным образом появился миф о Фрейе и Брисингамене, аутентичность которого современным историкам кажется весьма сомнительной (на этот счёт есть замечательные работы у Хильды Дэвидсон). А мы возвращаемся к Адаму Бременскому и его Уппсале:

Рядом с этим храмом растёт большое дерево с широко раскинутыми ветвями, всегда зелёное и зимой, и летом. Что это за дерево, никто не знает. Там же есть источник, куда язычники заживо бросают людей. Пока тело жертвы не будет найдено, просьба будет исполняться.

Золотая цепь опоясывает этот храм и висит над фронтонами здания. Те, кто приближается, видят его блеск издалека, потому что святилище, расположенное на равнине, окружено горами, что создаёт эффект театра.

В течение девяти дней отмечаются праздники и проводятся жертвоприношения такого рода. Каждый день они приносят в жертву одного человека помимо других животных, так что за девять дней получается 72 жертвы. Это жертвоприношение совершается во время весеннего равноденствия.

Безусловно, равноденствие скандинавы праздновали блотом и об этом мы ещё поговорим. Но, опять же, золотая цепь – явная выдумка хрониста. В принципе, как и остальные утверждения. Современная реконструкция хофа в Уппсале из местного музея наглядно демонстрирует, что храм находился не на равнине, а на возвышенности и он не был окружён горами. Археология и другие источники не подтвердили наличие золотого декора или хотя бы того большого дерева. Хотя предположительно внутри действительно мог расти древний ясень внушительных размеров.

Саксон Грамматик в «Деяниях данов» также говорит о жертвоприношениях в Уппсале, но в отличие от Адама Бременского он не даёт конкретики. Наконец, уже упомянутый Снорри Стурлусон пишет об Уппсале и о Фрейре, который его построил. У Грамматика местный хоф также является заслугой Фрейра. Но у Стурлусона в тексте нет вообще никаких жертвоприношений. При этом Стурлусон и Грамматик жили примерно в одно время, Бремеский – чуть раньше. И довольно странным выглядит тот факт, что два хрониста делают акцент на факте человеческих жертвоприношений, тогда как третий их полностью игнорирует.

При этом археологией человеческие жертвы в Уппсале, как я уже сказал, не подтверждены. Они подтверждены на более ранний период, ориентировочно со II до VI века нашей эры, но в других регионах. Примером могут послужить болота Торсберга, в которых помимо повреждённого оружия найдены тела со связанными руками. Для германцев это был один из ключевых ритуалов – принесение в жертву вражеского оружия и пленных врагов. Причём оружие повреждали, прежде чем бросить в болото. Пленников предварительно также умерщвляли. Таким образом германцы благодарили своих богов за победу и унижали богов, которым поклонялся враг.

Безусловно, тема с германскими жертвоприношениями интересна, но выходит за рамки сегодняшнего разговора. Тем более, что в этой теме тоже немало спорных моментов. Например, весьма неоднозначно трактуются описания человеческих жертвоприношений из «Географии» Страбона, а знаменитый «человек из Толлунда» являлся германцем по происхождению, причём знатным, и он был ритуально задушен перед тем, как его бросили в болото. Я упомянул об этом лишь для того, чтобы показать, откуда растут ноги у придумки Адама Бременского о том, что в Уппсале жертв бросали в некий «источник».

Если говорить конкретно по археологическим находкам, то жертвоприношения животных подтверждаются изысканиями на территории Хофстадира на севере Исландии. Там обнаружены головы волов. Анализ костей показал, что животные были обезглавлены сильными точными ударами меча или топора, а затем их насадили на колья. Жертвоприношение проводилось регулярно в соответствии с сезонными праздниками. Есть мнение (высказанное, в частности, Нилом Прайсом), что обезглавливание не носило религиозного подтекста, а являлось частью эффектного зрелища.

Находки из Фрёсона и Эстергётланда подтверждают, что в жертву приносили только животных, причём, как и в Хофстадире, головы там отделены от тел одиночными ударами. Учитывая, что остальные кости обнаружены в разных местах, нередко – за пределами храмов, предполагается, что именно голова животного являлась жертвой для богов, тогда как тело готовили и употребляли во время праздничной трапезы. Уже упомянутый Олаф Сундквист высказывает предположение, что количество черепов, выставленных перед храмом, указывало прибывающим гостям на размах праздника.

Ещё раз подчеркну – на эпоху викингов нет археологического подтверждения тому, что скандинавы приносили в жертву людей! В некоторых статьях с этой темой пытаются увязать массовое захоронение недалеко от Уппланда – большинство скелетов там принадлежат молодым мужчинам и на костях есть следы застарелых ранений. Очевидно, они были воинами. Но мы не знаем, принесли их в жертву или нет. А если всё-таки они жертвы, то восстановить ход событий невозможно и мы не вправе утверждать, что имел место конкретный ритуал. Тем более, что в пределах захоронения нет никаких примечательных мест или артефактов.

Недвусмысленная археология относительно человеческих жертвоприношений есть только по германцам более раннего периода. А так как культуры германских народов и наследовавших им скандинавов во многом близки, для некоторых исследователей вопрос кажется прозрачным. Тем более, что у самих викингов есть скальдические источники, описывающие подобные ритуалы. Например, в «Саге об оркнейцах» и «Саге об Эгиле Одноруком и Асмунде Убийце Берсерков» можно найти упоминания жертвоприношений во имя Одина. Но эти упоминания очень короткие. Например, в «Саге об Эгиле Одноруком» самого факта жертвоприношения вообще нет, вот цитата:

Берсерки решили казнить Асмунда на следующее утро на вершине Аранова кургана и тем самым принести жертву Одину в честь своей победы…

Важно понимать, что жертва у скандинавов никогда не выступала самоцелью. В религиозном контексте любой блот предполагал равноценный обмен. Жертва, будь то сноп злаковых или голова кабана, фактически обменивалась на исполнение желания – добрый урожай или победу в битве. Отсутствие жертвы не исключало получение желаемого, но существенно усложняло его. В то же время жертва не давала гарантий, ведь она могла оказаться недостаточной для исполнения озвученного желания или боги могли быть разгневаны (например, если нарушались законы и общественный уклад).

То есть скандинавы приносили жертвы не для того, чтобы продемонстрировать преданность богам. Их вера награждалась, причём в процессе обмена жертвы на дар отсутствовало лицемерие, на котором построена христианская догматика. Ведь библейские тексты утверждают, что рай уготован лишь праведным. То есть человек должен соблюдать заповеди не потому что это правильно, а потому что иначе во время страшного суда его душа будет уничтожена.

В религиозных представлениях скандинавов всё было принципиально иначе. Воин в любом случае попадал в Вальхаллу или в Фольквангр. Если при этом он был достойным человек и соблюдал законы, его ждало место в числе бессмертных эйнхериев Всеотца. Если же он был лжецом, вором, убийцей и далее по списку, то в Вальхалле такой человек мыл ноги эйнхериям, выносил помои и занимался другими неприглядными делами. Причём это не воспринималось в качестве наказания. Это лишь отдельный пример в довольно обширной теме (снова отсылаю к одноимённому стриму).

Несмотря на то, что культ смерти у народов средневековой Скандинавии является едва ли не центральным в их мировоззренческой системе (в принципе, это справедливо почти для всех древних народов и так называемых мировых религий), они вовсе не стремились к гибели. Образ скандинавского воина в современной культуре утрирован. Вальхалла являлась закономерным итогом его жизни, но никак не целью. Подчёркнуто анимистическая ритуалистика, почитание природы, огромное количество духов-хранителей (Фюльгья, Вюрд, Дисир, Хамингья и т.д.) говорят о том, что скандинавы ценили жизнь.

Жертвенная кровь

Помимо собственно жертвы краеугольным камнем блота выступала кровь. В «Круге Земном» Снорри Стурлусона упоминается любопытное слово – хлауттейнар, что можно перевести как «жертвенные ветви». Это буквально ветки деревьев, которые окунались в кровь принесённого в жертву животного и окропляли сталлар (в переводе – «алтарь»). Помимо сталлара годи (или тот, кто проводил блот) брызгал хлауттейнаром на стены хофа изнутри и снаружи, а также на всех присутствующих.

Конечно, здесь нетрудно провести аналогию с тем, как христианские священнослужители во время религиозных церемоний окропляют прихожан святой водой. Некоторое время историки полагали, что скандинавы могли перенять этот ритуал у церковников. Даже сам Снорри пишет, что хлауттейнар очень похож на аспергиллум, он же – кропило, в качестве которого нередко выступала ветка растения, например, базилика.

Однако современные исследования показывают, что аналогичные действа имелись и у германцев, которые ничего у христиан заимствовать не могли, потому что существовали буквально в двух разных мирах.

На самом деле, ранние христиане использовали вовсе не святую воду, а тоже кровь. Потому что так заповедовал Моисей. Вот цитата из Ветхого Завета, Исход 24:8: «И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих». Любопытно, что действие аналогичное, а контекст совсем другой. Скандинавы во время блотов проводили обмен типа «жертва – дар», когда как Моисей выполняет окропление кровью после оглашения заповедей и подчёркивает, что кровь – символ соглашения между богом и людьми. Фактически он связывает свой народ величайшей клятвой, не интересуясь мнением самого народа, который взамен жертвы не получает ничего. Я не буду распространяться на эту тему, можете сами почитать Исход, где Моисей приносит в жертву быков и часть крови выливает на алтарь. Это действительно сильно напоминает блот из «Круга Земного» Стурлусона, но, повторюсь, цель и контекст кардинально отличаются.

Во всей этой истории с хлауттейнаром (hlautteinar) есть ещё один важный нюанс. На самом деле, мы не вполне уверены в переводе. Так же как хлаут (hlaut) и хлауттайнн (hlautteinn) традиционно переводят – «жертвенная кровь» и «жертвенная чаша» соответственно. Но это лишь предположение, высказанное уже в христианскую эпоху. Использовались ли эти слова в более ранний период, а если не использовались, то какими словами их заменяли, мы не знаем.

В скальдической поэзии таких слов при описании блотов не встречается. Олаф Сундквист предполагает, что изначально слово «hlaut» означало «жребий» и применялось в гадательном контексте. Это разумное предположение, учитывая, что во время блотов нередко гадали (кстати, у того же Сундквиста в «Арене для высших сил» великолепно разложена критика мнения о том, что скандинавы якобы могли заимствовать часть своей ритуалистики у христиан).

А вот сталлар в значении «алтарь», вероятно, является аутентичным переводом и слово имело место ещё в дохристианскую эпоху. В скальдической поэзии встречается слово «vestallr» в значении некоего священного постамента внутри хофа, которое окроплялось кровью во время блота. Однако у алтаря было и альтернативное название – мы встречаем его в «Песне о Хюндле», где есть такие строки:

Алтарь для меня

из камня сложил он,

и камень в стекло

переплавлен теперь;

обагрял он алтарь

жертвенной кровью:

в асиний верил

Оттар всегда.

Это прямая речь богини Фрейи. В оригинальном тексте на месте слова «алтарь» стоит хёрг (hörgr). Любопытно, что здесь не упоминается, чью именно кровь проливали на алтарь. В одном из списков «Саги о Хервёр и Хейдреке» упоминается блёттре (blóttre), некое священное древо, окропляемое кровью лошади. Однако есть мнение, что «священное древо» является кеннингом, то есть иносказанием и здесь имеется ввиду тот же самый каменный алтарь. Вообще, акцент на сбор жертвенной крови встречается довольно часто. Причём во время специфических блотов кровью обильно окропляли землю, например – на урожай (такой эпизод есть в «Саге об Инглингах»).

Относительно назначения ритуальной крови вне сакрального контекста выдвигается несколько теорий. Одну из них я уже высказал – Олаф Сундквист полагает, что яркое зрелище вызывало мощный эмоциональный отклик у присутствовавших, позволяя им глубоко переживать ритуальную драму. Возможно, такие действа позволяли снимать напряжение в обществе (по аналогии с гладиаторскими боями в Древнем Риме). Однако, например, Брюс Линкольн полагает, что кровь жертвы во время блота использовалась сугубо в религиозном аспекте. По мнению Линкольна, ритуал мог быть отсылкой к эддическому мифу о первом живом существе Имире, которого Один, Вили и Вё убили, чтобы создать из его тела остальной мир.

Жертвенный пир

Жертвоприношение и ритуальная кровь являлись ключевой, но не единственной частью блота. Действо, вне зависимости от масштаба, всегда сопровождалось пиром или, как минимум, общей трапезой. У германцев «жертвенный пир» называется симбел («symbel»), а у скандинавов – блотвейзлюр («blótveizlur»). На сезонных фестивалях присутствовали сотни, вероятно даже тысячи людей. Семейные блоты (вроде альфаблота) проводились соответственно в кругу родственников.

У нас есть немало свидетельств, подтверждающих ритуальное употребление конины во время «жертвенного пира». По всей видимости, это было концептуальной частью блота, потому что во время христианизации Скандинавии новые законы запрещали есть конину под страхом штрафа, преступника даже могли объявить вне закона. Интересно отметить, что в Исландии некоторое время эти уложения официально не действовали, хотя уже были приняты в Норвегии, Дании и Швеции.

В эддической и скальдической поэзии мы находим множество описаний больших пиров, где основным блюдом выступало именно мясо. Причём его готовили довольно оригинальным образом – разделанные туши животных бросали в ямы с раскалёнными камнями. Такие ямы для приготовления ритуально умерщвлённых животных обнаружены по всей Скандинавии и датируются периодом с IX по XIV век. В качестве примера можно привести археологические находки в Мельхусе (Норвегия), а также на Лофотенских островах. Эти ямы назывались сейдир («seyðir»). Вероятно, слово происходит от готского «sauþs», что значит «жертвоприношение».

Разумеется, во время блота на больших фестивалях алкоголь лился рекой. Наиболее полный на сегодняшний день перечень подтверждающих источников можно найти у Фрица Стейнбока в его работе «Священный праздник: ритуалы традиционного германского язычества в наше время». Хотя тут далеко ходить не надо, о пиве и медовухе как важной части древнескандинавской культуры говорится даже в «Речах Высокого». Собственно, пиво и медовуха были основными алкогольными напитками у скандинавов. Первое варили из зерна, второе из мёда и фруктов. Интересно, что занимались этим в основном женщины. В принципе, женщины вообще заправляли всем хозяйством у скандинавов.

Функции блота

Очевидно, что ритуал и сопровождавший его комплекс церемоний носили сакральный характер. Частично я уже затронул эту тему. Во время жертвоприношения годи, а через него и все участники фестиваля обращались к богам. Они предлагали своим покровителям жертву взамен на конкретные блага. Чаще всего мы встречаем формулировки «til árs ok friðar», что означает «для доброго урожая и мира». В саге «Красивая кожа» говорится, что ярл Хакон Сигурдсон восстановил священные места, разрушенные христианами, и после этого последовал период небывалых урожаев.

Сага интересна не только тем, что наглядно демонстрирует эффективность блотов. Она также затрагивает важный аспект общественной жизни средневековых скандинавов – правитель был светским и одновременно духовным лидером. Именно он должен быть заботиться о соблюдении ритуалистики блотов и обеспечивать таким образом божественное покровительство своему народу.

Также мы знаем, что блот помогал решать юридические вопросы, в частности – споры по поводу земли и собственности. Как именно это происходило, доподлинно неизвестно. Вероятно, после ритуала спорщики обращались к правителю, слово которого не могло быть оспорено. Однако такая практика имела место на всех административных уровнях и вне блота. Поэтому более вероятной кажется теория о гаданиях.

В «Саге об Инглингах» есть описание сонарблота («sonarblót»), дословно переводится как «жертвоприношение кабана». Кабан, предназначенный для жертвы, назывался сонаргёлт («sonargǫltr»). Этот блот проводился на Йоль и в саге упоминается о гадании. Помимо Снорри Стурлусона есть и другие источники, где говорится о блотах, в которых гадание занимало центральную часть. Например, такой ритуал приведён в «Саге об Эйрбиггье». Хотя искомый эпизод можно трактовать по-разному, вот цитата:

Торольф Мострарскегги провёл великий блот и спросил Тора, своего лучшего друга, следует ли ему примириться с королем или покинуть страну, чтобы искать себе новую судьбу; и ответ направил Торольфа в Исландию.

Как видим, напрямую гадание здесь не упоминается. Но кроме гадательной мы не знаем иных практик, которые использовались германцами и скандинавами в качестве инструмента для общения с богами. Аналогичный эпизод есть в «Книге о заселении Исландии»:

Той зимой Ингольф провёл великий блот и искал предзнаменований своей судьбы, хотя Хьёрлейв никогда не приносил жертвы. Ответ направил Ингольфа в Исландию.

Обратите внимание – здесь также присутствует слово «ответ», что потенциально действительно может указывать на «метание рун», которое практиковали ещё германцы. Кстати, по тексту «Книги о заселении Исландии», Хьёрлейв, который никаких жертв не приносил, в итоге был убит собственными трэллами, что объясняется гневом ландветтира. Так скандинавы называли духов местности. Но к Ингольфу ландветтиры были благосклонны. То есть, очевидно, помимо решения основной задачи блот даровал божественное покровительство как таковое.

При этом, как я уже упомянул, блоты, проводимые правителями, служили подтверждением легитимности их власти в духовном контексте (идея ставленника бога на земле). Об этом прямо говорит «Песнь о Сигурде», где сказано, что масштабный блот позволял королю показать всем своё богатство и что немаловажно – щедрость. Во множестве источников, включая «Сагу об Эгиле», мы видим, как король во время жертвенного пира дарит своим приближённым подарки, вроде колец и браслетов. Это считалось великой честью, служило подтверждением лояльности и укрепляло узы между вождём и его политическими союзниками.

Кто проводил блот

В источниках чётко зафиксировано наличие у скандинавов специальных мест для проведения блотов. Однако нет однозначных свидетельств о том, что существовало, как бы мы сейчас сказали, профессиональное священство. Многие исследователи (вроде Фольке Стрёма) полагают, что роль священнослужителя исполнял король, либо на меньшем уровне кто-то вроде хольдара (бонда). Бытовые блоты проводил отец семейства.

Например, ярл Сигурд Хаконсон получил у христиан эпитет «inn mesti blótmaðr», что можно примерно перевести как «самый ярый последователь язычества». В Трёнделаге, где он правил, Сигурд проводил все блоты – от сезонных до бытовых. А на руническом камне из Стентофтена (Швеция) говорится, что некий Хазувульф (вероятно – местный ярл) проводил блоты на хороший урожай.

В Исландии блоты обычно проводили годи (годья, если женщина). Но они не являлись священнослужителями в полном смысле, речь идёт о социальных и политических лидерах, которые занимались административной работой в поселениях, включая организацию праздников. Есть версия, что изначально годи являлся всё же духовным статусом, но в действительности этому нет никаких подтверждений.

Проведение блота правителем или, как минимум, его участие в ритуале имело концептуальную значимость. В «Саге о Хаконе Старом» рассказывается, как король Хакон прибыл в Трёнделаг, но отказался придти на блот, потому что был христианином. Хакон не участвовал в блотах, проводимых на территории других поселений, что вызывало крайне негативную реакцию местных жителей. В итоге, в Мейре короля заставили участвовать в блоте насильно и помимо воли накормили жертвенной кониной.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Мой Ютуб-канал, Группа ВК, Телеграм.