daymonri

Всё забываю поблагодарить гранд-летописца Лиду Трикстер за помощь в упорядочивании хроник и извлечение моих грубейших ошибок. Спасибо, Лида,это ценно и делает меня лучше;)

Мы мало что знаем о происхождении Лотары Саррин. Нам известно, что ее родители были богаты и она жила в шпилях. Однако нет прямых подтверждений тому, что Лотара являлась терранкой. Также у нас есть сведения о то, что в юности ее брат умер от страшной болезни, которую невозможно было излечить, несмотря на богатство и могущество их семьи. Тогда Саррин многое поняла. Она поняла, что не все решают деньги и есть что-то большее. Возможно, именно в тот период она определила свою судьбу.

Очевидно, Лотара с детства стремилась стать капитаном боевого пустотного судна и приложила к этому максимум усилий. Практичная, расчетливая, но отнюдь не бесчувственная Саррин оказалась выдающимся стратегом и отличным лидером. Честь и преданность были для нее всем. Это утверждение может показаться абсурдным, учитывая, по какую сторону баррикад Лотара сражалась во время Ереси Хоруса. Однако она никогда не была предателем, потому что склоняла голову только перед одним владыкой и до конца оставалась верной лишь ему. Этого владыку звали «Завоеватель», флагман Двенадцатого легиона.

Лотара Саррин получила звание флаг-капитана в двадцать девять лет, это событие датируется 001.М31. По всей видимости, Саррин изначально служила на этом линкоре, потому что к моменту своего назначения капитаном уже пользовалась абсолютным уважением. Причем не только среди смертных, Астартес также ценили ее. В первую очередь за прямоту и боевую эффективность. Для некоторых воинов Саррин стала кем-то большим, чем командующим флагмана.

Первый Магистр Псов Войны, почтенный дредноут Лорке, был высокого мнения о Лотаре и признавал, что она ему нравится. Отношения капитана с Кхарном вполне можно назвать дружескими. И даже Ангрон прислушивался к мнению Лотары, которая позволяла себе открыто спорить с примархом, хотя для многих это заканчивалось плачевно (Магон подтвердит).

На самом деле, связь между Лотарой и Ангроном великолепно демонстрирует эпизод с ее назначением. Дело в том, что Саррин стала одним из самых молодых капитанов в Империуме и конечно, это привлекло внимание летописцев, находившихся во флоте Пожирателей Миров. Они буквально не давали Саррин прохода. И тогда их всех – абсолютно всех – прогнали из флота. В официальных документах, которые заполнял Кхарн, причиной отправки значилось «неприспособленность к войне в пустоте». Первый капитан выдумал некую космическую болезнь, охватившую всех летописцев разом. Вот несколько строк об этом из «Предателя» Аарона Дэмбски-Боудена:

Это была идея Кхарна, которую он изложил со своей обычной сухой хитростью, без улыбки. Настоящая причина довольно проста: они раздражали Лотару Саррин, и как следствие – раздражали Ангрона.
Примарх не обращал на них внимания до того момента, пока не услышал первую жалобу Лотары. На следующий же день их выслали обратно на Терру. Кхарн был одним из тех воинов, кому поручили вышвырнуть их с флагмана, не обращая внимания на протестующие вопли и размахивание имперскими лицензиями, которые, по их мнению, позволяли им остаться.
Все было исполнено с достойным восхищения – и удивительным, учитывая, что это был за легион – отсутствием кровопролития. Если уж на то пошло, Пожирателям Миров в первую очередь было весело.

Согласитесь, довольно интересная формулировка – «они раздражали Лотару, и как следствие – раздражали Ангрона». Однако же примарх обратил на них внимание только после слов Лотары. Точнее – по первому ее слову. Сложно представить, чтобы другой смертный или бессмертный мог оказывать на Красного Ангела такое влияние. Строго говоря, помимо Саррин я могу вспомнить только двоих – это Кхарн и Пертурабо.

Лотара еще до получения звания капитана неоднократно выступала в роли дипломата между Ангроном и его легионом, а также между легионом и смертными. В отчетах говорится о ее выдающейся терпеливости, бесстрашии и хитрости. У нее были десятки всевозможных наград, которые она надевала только на официальные мероприятия, когда демонстрация этих самых наград требовалась уставом. В остальное время Лотару заботили только дисциплина и выполнение боевой задачи.

Хотя все же была одна награда, которую капитан ценила и с которой никогда не расставалась. Так называемая Красная Рука – высшая легионная награда, которую на белоснежный китель Лотары нанес Кхарн. К сожалению, мы не знаем, за что именно Лотара была удостоена этой чести. Единственное, что нам известно – капитан заслужила Красную Руку во время приведения к Согласию звездного скопления, принадлежавшего Княжеству Ашул. К тому моменту она уже была капитаном и нанесла флоту Ашула огромный урон в пустоте. Это произошло в неизвестный момент времени между 001 и 005.М31.

Среди смертных членов экипажа у Саррин сложились теплые отношения только с первым помощником – лейтенантом Иваром Тобином. Хотя слово «теплые» едва ли здесь уместно. Лотара, будучи капитаном одного из мощнейших боевых кораблей в Империуме, являлась довольно жестким лидером. Вероятно, другой просто не смог бы контролировать «Завоеватель» и Ангрона. Вот лишь один из множества фрагментов, где Лотара ставит Ивара на место:

– Посмотри в квадрат под «Лексом», на корабль Несущих Слово, который поднимается на помощь. Вот поэтому ты неправ. Перед тем, как перегруппироваться для второй атаки на «Лекс», Ультрадесант отступит выше и дальше.
– Вижу, мэм. Но если…
– Как мне кажется, – прервала она с улыбкой, – в мои обязанности не входит объяснение, почему мой приказ главнее твоих идей. Тебе следует самостоятельно понимать причины. А теперь делай, как я говорю, лейтенант.

И хотя порой Лотара интересовалась субъективным мнением своего лейтенанта, оно было ей нужно скорее для подтверждения собственной позиции. Эта женщина вполне могла искренне улыбаться, в шутку называла процесс подсчета убитых «мелочью». Как я уже сказал, Лотара вовсе не была бесчувственной, просто ее должность требовала некоторой деспотичности и отстраненности в восприятия реалий войны.

Можно привести немало фактов в подтверждение того, что за ледяной маской жестокого пустотного волка скрывалось сердце, полное обычных человеческих эмоций. Например, когда на поверхности Арматуры погиб принцепс ультима Легио Аудакс Венрик Солостин, Лотара на мгновение уронила свою маску. Вот этот эпизод:

– Он мертв, – подтвердила Кида. – «Сиргала» подбита. Старик погиб вместе с ней.
Лотара прикрыла рот обеими руками. Она не имела склонности к драматичным проявлениям чувств, но все равно ей потребовалась секунда, чтобы перевести дыхание.

Еще один интересный момент связан с покорением Нового Кершаля, которое также произошло в период между 001 и 005.М31. К сожалению, мы ничего не знаем об этой кампании, однако во время Битвы за Арматуру в разговоре между Лотарой и Тобином на мостике «Завоевателя» проскальзывают следующие слова:

– Мы до них доберемся через три минуты, Ивар. Я когда-нибудь ошибаюсь?
Он кашлянул, избегая смотреть ей в глаза.
– Был инцидент у Нового Кершаля.
Лотара вскинула палец.
– А ну-ка тихо. Мы не говорим о Новом Кершале, – она ухмыльнулась и снова перевела взгляд на оккулус.

Учитывая, что Лотара ухмыляется, а не злится, вряд ли речь идет о тактической ошибке во время пустотного сражения. Также принимая во внимание, что впоследствии Саррин будет сильно переживать по поводу гибели Тобина, я бы предположил, что речь идет об эпизоде интимной близости, которую капитан потом назвала ошибкой.

Другой эпизод, раскрывающий нам характер Лотары, связан с триариями, которые должны были остаться на «Завоевателе» во время Битвы за Арматуру, чтобы защищать корабль от потенциального абордажа. Но капитан Делварус повел триариев на поверхность, не оповестив Лотару. Поэтому когда Ультрамаринам удалось взять флагман Пожирателей Миров на абордаж, Саррин пришлось будить дредноутов. А после того, как Делварус вернулся, флаг-капитан сделала следующее:

Лотара Саррин очень спокойно вынула лазпистолет, прицелилась и выстрелила капитану Пожирателей Миров в лицо. Его голова откинулась назад от попадания лазерного луча, и она ощутила секундный прилив удовольствия от по-настоящему отличного выстрела, а затем Пожиратели Миров окружили своего капитана, вскинули болтеры и прицелились через забитую людьми ангарную палубу.
Лотаре хватило времени, чтобы отчетливо подумать: «они не станут стрелять», прежде, чем те открыли огонь. Она увидела свет дульных вспышек задергавшегося у них в руках оружия. Время не замедлилось, как убеждали в военных сагах. Она едва успела моргнуть, а болты уже разорвались в воздухе на расстоянии менее шести метров от ее лица, окатив ее горячими и острыми осколками.
Рабы и слуги разбегались, словно тараканы от внезапного света. Это был один из первых раз в жизни Лотары, когда она была ошарашена. Она не понимала, почему еще жива, но куда больше была раздражена тем, что они посмели стрелять в нее на борту ее же собственного корабля.

За Лотару вступаются кодиций Эска, апотекарий Каргос, сержант Скане и еще несколько воинов. Они намеренно игнорируют приказы Делваруса (который конечно не умер от лазерного луча в голову), хотя он был страшим по званию и приказал им убираться. Саррин плюет под ноги Делварусу и отчитывает его. Все это могло перерасти в сражение, потому что с обеих сторон продолжали пребывать легионеры, а Делварус не намеревался терпеть оскорбления, пусть и заслуженные. Но последние слова Лотары расставили все по местам:

Болтеры Тринадцатого Легиона лишили нас двух тысяч членов экипажа, тупой ты сукин сын. Ультрадесантники знали, где высаживаться и куда бить. Две тысячи мужчин и женщин погибли из-за того, что тебе захотелось снискать себе славу в пыли внизу. Не отребье с рабских палуб, не пушечное мясо, Делварус. Обученный, жизненно необходимый экипаж с командной палубы и основного инженариума. Несколько систем получили такие внутренние повреждения, что «Завоеватель» не сможет функционировать в полном объеме, не встав в сухой док на ремонт на месяц, а то и больше. Я ясно выражаюсь, заносчивая свинья? Ты получил приказ. А теперь прочь с глаз моих.

После этого Делварус отсалютовал капитану «Завоевателя» и покорно отправился на гауптвахту до особого распоряжения Лотары. Поэтому мы действительно можем не сомневаться в том, что Лотару уважали. Возможно, даже боялись. И скажем прямо, нужно быть крайне неординарной личностью, чтобы заслужить такое к себе отношение со стороны Пожирателей Миров. С другой стороны, Саррин действительно никогда не ошибалась и всегда побеждала, а это Двенадцатый ценил выше всего – победы. Будь у нее Триумфальная веревка, на ней не нашлось бы черных узлов, хотя такие узлы были у каждого Сына Ангрона.

Таким образом, Лотара Саррин была с Двенадцатым большую часть своей сознательной жизни и ее преданность не вызывала сомнений, тогда как ее мастерство воина и дипломата позволило сохранить бессчетное множество жизней. В книгах мы не встречаем ее или чьих-то еще рассуждений о том, почему флаг-капитан Саррин присоединилась к восстанию Луперкаля. Хотя, напомню, треть легиона не подчинилась воле Ангрона и 50 тысяч легионеров пали в неравной битве с предателями на проклятом Истваане III.

Однако нетрудно понять мотивы Лотары. Ей было плевать на Хоруса и гражданскую войну как таковую. Но ей не было плевать на «Завоеватель», на десятки тысяч смертных жизней, которые считали корабль своим домом. И конечно, она была привязана к легиону, примарху и Кхарну. Особенно к Кхарну. Это хорошо показывает эпизод, когда Лотара начала догадываться о судьбе Ангрона. Она поняла, что Гвозди Мясника убивают примарха, но ей нужно было понять еще кое-что. Поэтому она пришла к архимагосу Вел-Хередару, который управлял кузнями «Завоевателя» и являлся представителем Кельбор Хала в Двенадцатом легионе.

Вел-Хередар служил с Пожирателями еще когда они назывались Псами Войны. Он был членом первой хирургической бригады, изучавшей Гвозди Мясника. Вел проводил исследования вместе с Императором, поэтому знал об имплантате все. Однако Император приказал Хередару никогда никому не рассказывать об этом. Лотара не имела достаточный уровень доступа, чтобы архимагос мог поведать ей правду. Но капитан уже сама о многом догадалась и узнала остальное, задавая косвенные вопросы, на которые техножрец мог ответить. Наконец, она задает главный вопрос:

– Архимагос. Убьют ли Пожирателей Миров их имплантаты? – она облизнула губы, ощутив, что те внезапно пересохли. – Убьют ли они Кхарна?

Вел-Хередар развеял ее сомнения, сказав, что копии имплантов примарха изменяют его сыновей, но не убивают их. Однако оригинальные Гвозди действительно разрушают мозг Ангрона и скоро он погибнет. Теперь Лотара могла не беспокоиться о Кхарне, но не знала, что будет дальше, учитывая ухудшение состояния Ангрона.

Лотара Саррин вела «Завоеватель» и флот Пожирателей Миров всю первую половину Теневого крестового похода. В том числе она присутствовала в Запретной Зоне Ксернинии, когда Двенадцатый и Семнадцатый едва не набросились друг на друга. Но внезапно напавший на них флот темных эльдар заставил легионы забыть о разногласиях, объединившись против общего врага. Это событие произошло в 007.М31 перед самой Битвой за Арматуру.

Следующая веха в истории Лотары Саррин и всего Двенадцатого легиона – это Битва при Нуцерии. Пока на поверхности Пожиратели Миров и Несущие Слово истребляли население, «Завоеватель» во главе объединенного флота прикрывал планету от возможных неожиданностей. И такая неожиданность возникла в лице Ультрамаринского флота, которым командовал Жиллиман. Я уже рассматривал эту битву на предыдущем стриме, указав, что флоты предателей и лоялистов были примерно равны по силам, хотя у Лотары и было больше судов капитального класса, включая «Трисагион», который значительно превосходил даже «Глорианы».

Сначала Саррин всеми силами пыталась не подпустить Ультрамаринов к поверхности. Но несмотря на все ее мастерство сказалось численное превосходство Тринадцатого и часть судов все же пробилась к Нуцерии, высадив десант. В то время как Лоргар заканчивал свой двойной ритуал, а Ангрон становился Демон-принцем, над планетой развернулась чудовищная бойня, в которой погибло множество кораблей с обеих сторон. В частности был потерян блистательный «Фиделитас Лекс», флагман Лоргара. В итоге, Ультрамарины отступили и фактически Битва при Нуцерии закончилась полной победой предателей. Что касается пустотной части этой битвы, то первоочередную роль здесь сыграл талант Лотары.

Однако «Завоеватель» сильно пострадал и его вновь взяли на абордаж. Только в этот раз капитан Делварус, командующий триариями, остался на борту. Он успел достичь мостика в тот момент, когда там оказались Ультрамарины. Триарии разделались с абордажниками Тринадцатого, они спасли Лотару и многих старших офицеров, хотя и не всех. В том числе погиб помощник флаг-капитана Ивар Тобин. Лотара поблагодарила Делваруса за помощь, командир триариев улыбнулся в ответ.

На поверхности Нуцерии преображенный Ангрон едва не убил Жиллимана, сразил множество Ультрамаринов и несколько сотен Пожирателей Миров, пока Лоргар не связал его психическими путами. Примарха транспортировали на «Завоеватель» и заперли в трюме. Лотара хотела выбросить его в космос, утверждая, что это определенно не Ангрон. Кхарн не позволил этого сделать. Однако самая большая проблема заключалась не в самом примарха, а в порче, которую он распространял.

Трюм с Красным Ангелом и несколько ближайших палуб покрылись живой плотью и постоянно кричащими ртами. Пожиратели Миров все чаще поддавались бесконтрольному гневу, убивая смертных членов экипажа и друг друга. Вода в трубах обращалась кровью, а воздух наполнялся нестерпимым привкусом железа. Пока Мясницкие флоты Пожирателей Миров и некоторый контингент Несущих Слово продолжали Теневой крестовый поход, основной флот Двенадцатого покинул Сегментум Ультима.

У «Завоевателя» и следовавших за ним кораблей не было четкой цели, они просто разоряли все миры, которые встречали, и нападали на каждый лояльный флот, который удавалось обнаружить. Результатом этого хаотичного путешествия стало почти полное истощение запасов еды, воды и боеприпасов. Кузницы «Завоевателя» могли произвести все необходимое, но у них давно закончились ресурсы.

К тому моменту отравленный флагман пережил целую серию чудовищных метаморфоз. Сначала на всех палубах температура поднялась до немыслимых значений, так что смертные едва выживали. Потом, как я уже упомянул, питьевая вода начала превращаться в кровь. Затем корабль захлестнула волна мутировавших вшей, которые распространялись с немыслимой скоростью. Казалось, будто «Завоеватель» хочет убить собственный экипаж.

Ужасы, которые длились восемь месяцев, начали понемногу отступать лишь когда флот вышел в реальное пространство возле планеты Хешимар. Мир оказался беден ресурсами, однако их было достаточно, чтобы пополнить запасы флота. Тот факт, что после этого Хешимар превратился в безжизненный камень, никого особенно не волновал. Лотару уж точно, ведь даже измененный «Завоеватель» оставался ее кораблем и в первую очередь флаг-капитан думала о нем. При этом у них не возникло проблем с планетарным правительством, которое примкнуло к Хорусу и обещало предоставить Пожирателям Миров всё необходимое. Вот только они не понимали, что в данном случае слово «всё» означает буквально ВСЁ.

Лотаре к тому моменту было около 35 лет, но седина уже заметно подкрасила ее локоны. Она устала, как и все на корабле, но продолжала делать все, чтобы «Завоеватель» восстановился и обрел свою первородную мощь. И корабль отвечал своему капитану взаимностью. «Завоеватель» вернул Лотаре Ивара Тобина, погибшего над Нуцерией. Тобин в какой-то момент физически появился в каюте Лотары и с тех пор находился там постоянно. Он не говорил и Саррин понимала, что на самом деле это не Ивар. Он выглядел целым и невредимым, но от него пахло смертью. Лотара каждый раз хотела вслух сказать, что все это не правда, но так и не сказала.

Этот момент интересен еще и тем, что Саррин вспоминает смерть Ивара. В «Предателе» Дембски-Боудена описано, что во время боя с Ультрамаринами на Тобина упала потолочная балка, пробив ему грудь и пригвоздив мужчину к мостику. Прямо об этом не говорится, но контекст ситуации и описание мостика предполагает, что первый помощник погиб. Однако в рассказе «Роза, вспоенная кровью» (тоже Дембски-Боудена) Лотара вспоминает, что Ивара убил Кхарн в припадке неконтролируемой ярости. Получается либо Ивар чудом выжил после Битвы при Нуцерии, либо Лотара настолько устала, что у нее появились ложные воспоминания. Конечно, есть еще третий вариант – Дембски-Боуден, который писал «Розу» через 5 лет после «Предателя», просто забыл, что случилось с Тобином.

Лично мне хочется верить в версию о том, что Лотара глубоко переживала смерть своего первого помощника, к которому была привязана сильнее, чем могла бы признаться даже самой себе. Поэтому под влиянием чудовищной усталости ее разум придумал для Ивара альтернативную версию его гибели – от рук безумия, охватившего Пожирателей Миров. Почему же тогда в ее воспоминаниях Тобина убил именно Кхарн, а не случайный легионер? Потому что Лотаре нельзя было поддаваться гневу, чтобы сохранять разум чистым и не совершать ошибок. А злиться на Кхарна она не могла, так как он тоже был ей близок. Тем более, что технически Ивара убил не сам Кхарн, а проклятые Гвозди.

Так или иначе, Саррин не пыталась избавиться от Тобина, возвращенного «Завоевателем». Более того – она, скажем так, пользовалась этим, чтобы снять напряжение (да, это именно то, о чем вы подумали). Но тут флаг-капитана вряд ли можно в чем-то винить или осуждать, в тех то обстоятельствах. И едва ли Лотара сходила с ума. Как раз наоборот – путешествие к Хешимару показало, насколько нерушима ее воля. Дело в том, что окулус на мостике постоянно сбоил – защитные ставни не опускались, пока корабль находился в варпе. Несколько офицеров совершили глупость, посмотрев в Море Душ. Все они в течение нескольких часов покончили жизнь самоубийством. Саррин тоже бросила взгляд в Имматериум и… выстояла.

Однако пребывание «Завоевателя» на орбите Хешимара интересно совсем по другой причине. Дело в том, что к тому моменту уже несколько месяцев на флагмане зрело недовольство. Многие смертные и некоторые Астартес считали, что после Нуцерии легион пошел дорогой без возврата. Понятно, что Двенадцатый уже давно переступил грань адекватности, но не все были готовы осквернять себя «дарами» Кровавого Бога. Тем не менее, потенциальные мятежники понимали, что большая часть Пожирателей Миров слишком безумна, чтобы трезво оценить происходящее. Поэтому они собирались тайно, соблюдая максимальную осторожность.

В итоге несогласных набралось слишком много, чтобы их собрания и дальше можно было держать в секрете. К тому моменту в группу входило триста смертных и пятьдесят легионеров. Наиболее примечательными именами среди Астартес были капитан Маруук и сержант Скейн из Разрушителей. На самом деле Лотара удивилась тому, что Скейн был первым, кто обратился к ней по поводу состояния корабля и легиона. Хотя куда более удивительным было то, что Скейну вообще удавалось связано говорить. Маруук, имевший звание капитана, также стал одной из ключевых фигур из-за высокого звания.

На последнем собрании Лотара Саррин озвучила свой план – когда «Завоеватель» окажется на орбите Хешимара, в систему войдет фрегат «Бестиарий» с просьбой о пополнении запасов. Это была нормальная практика – меньшие корабли регулярно «кормились» от капитальных судов. По распоряжению Саррин с «Завоевателя» на «Бестиарий» будут направлены пять шаттлов, в которых помимо припасов разместятся мятежники. Таким образом им удастся сбежать с проклятого корабля. Лотара намеревалась также покинуть флагман на последнем шаттле.

Учитывая, что Саррин была капитаном флагмана и контролировала на нем абсолютно все, для нее не составило труда подготовить побег. Единственным хаотичным фактором оставался Кхарн. Маруук постоянно спрашивал у Лотары, что она собирается делать с чемпионом, но Саррин лишь отвечала, что решит эту проблему сама.

В назначенный день «Бестиарий» вошел в реальное пространство и приблизился к Хешимару. Он запросил у «Завоевателя» пополнение припасов и получил ответ, что пять шаттлов будут направлены в ближайшее время. Шаттлы стартовали один за другим, пока не остался последний. В этот шаттл погрузились легионеры, последними должны были зайти Маруук, Скейн и Лотара.

Пожиратели Миров достигли трапа первыми. Лотара успела поставить ногу, чувствуя, как дрожит железо под тяжелыми шагами воинов впереди нее. Маруук исчез внутри челнока. Но Скейн обернулся. Он заметил, что она остановилась.
– К-кх... капитан? – Он протянул ей руку. Он ждал. Этот сломанный человек, уничтоженный воин – он предлагал помощь.

Скейн верил ей и оставался предан своему капитану. А потом появился Кхарн. Разрушитель бросился к чемпиону, чтобы дать Саррин время войти в шаттл. Но Лотара этого не сделала – корабль улетел без нее. Скейн знал, что у него нет ни единого шанса в бою с Кхарном и в считанные секунды чемпион сразил его. Однако лежа на палубе, умирающий Разрушитель улыбался. Он был рад тому, что его жертва позволила другим спастись.

Но потом в поле зрения Скейна возникла Лотара. В этот момент сержант понял, что Саррин спланировала все это с самого начала. Она не собиралась присоединяться к мятежникам. Капитан объединила всех несогласных и отправила в пустоту, где шаттлы были сбиты бортовыми орудиями «Завоевателя». Маруук, который улетел на последнем шаттле, тоже осознал это и проклял Лотару прежде, чем его корабль был аннигилирован точными выстрелами флагмана.

Кхарн хотел добить Скейна, но Лотара жестом остановила его, ибо удел капитана – не только выносить приговор мятежникам, но и исполнять его. Саррин хладнокровно пристрелила Разрушителя, который хотел пожертвовать своей жизнью ради нее. «Никто не сбежит от «Завоевателя», – таковы последние слова Лотары Саррин в этом эпизоде.

Скейн перед смертью назвал Лотару розой, вспоенной кровью, и мне сложно придумать более точную метафору. Нет сомнений, что Саррин была одним из лучших флотоводцев Империума. Жестокая, хладнокровная, не знающая поражений. Она являлась подлинным военным гением, но ее верность принадлежала легиону убийц. Поэтому Пожиратели Миров и ее называли «убийца», а потом всегда добавляли «наша убийца». И несмотря на то, что изначально Лотара не хотела признавать Ангрона, ставшего Демон-принцем, со временем это изменилось. Они вновь начали общаться и флаг-капитан увидела, что в этом чудовище действительно живет примарх, которому она присягнула на верность. В подтверждение – фрагмент ее диалога с офицером Ансином Гахаджем, который исполнял обязанности Тобина после его смерти:

– Я думаю, варп облегчает боль... этого, – заметил Гахадж, глядя в никуда запавшими глазами.
– Его, – поправила Лотара.
– Мэм?
– Его боль. Это по-прежнему Ангрон.

Лотара продолжила командовать «Завоевателем» и основным флотом Пожирателей Миров вплоть до Наводнения/Потопа. Когда к планете прибыли корабли Пертурабо, объединенный флот возглавило «Железное сердце» и Саррин последовала за ним в варп. Однако позже Двенадцатый и Четвертый разделились. Пока Железный Владыка штурмовал оборонительные рубежи Солнечной системы, Пожиратели Миров ждали вместе с Сынами Хоруса, Детьми Императора и Гвардией Смерти. Когда наконец Ариман открыл проход, Армада предателей вышла из варпа в непосредственной близости от Терры.

Я уже упоминал на предыдущем стриме, что когда Хорус передал Гвардии Смерти право первыми спуститься на поверхность Тронного мира, Ангрон пришел в ярость. Примарх, Кхарн и остальные Пожиратели Миров погрузили «Завоеватель» в хаос, убивая все на своем пути. И только Лотара имела достаточно выдержки, чтобы отчитывать их. Например, вот одна из ее фраз:

– Уж будь любезен, удели мне немного времени. Будь ты проклят, Кхарн! Приди уже в себя! Посмотри, что ты натворил!

Что интересно, чемпион Кхорна по-прежнему испытывал к флаг-капитану некую привязанность. Это выражалось не только в том, что она была единственным смертным офицером, с которым он разговаривал и которому позволял повышать на себя голос. Вот еще один интересный момент:

Разговор с повелительницей корабля немного успокоил его ярость.

Полагаю, Саррин была единственным человеком во всей галактике, который мог достучаться до Кхарна или любого другого Пожирателя Миров. Но не до Ангрона. Не до того Ангрона, каким он стал. Вскоре Лотара поняла, что, заполняя коридоры корабля кровью смертных, примарх движется к инженариуму. Там он мог уничтожить трансмеханические блоки, что привело бы к гибели судна. А еще он мог придти на мостик и тогда, как отметила Лотара, Кхарну придется попытаться его остановить.

Конечно, Саррин не могла допустить гибели «Завоевателя», который был ее жизнью, а заодно сердцем легиона, у которого даже не имелось родного мира. Поэтому она связалась с «Сумраком». Флагманом Повелителей Ночи на тот момент командовал Гендор Скрайвок. Как мы знаем, на этом корабле находился уникальный лабиринт, спроектированный и построенный Пертурабо по просьбе Кёрза. Лабиринт представлял собой тюрьму для примархов, когда-то Конрад изводил в ней Вулкана, а потом позволил ему сбежать.

Что интересно, Лотара узнала о лабиринте на «Сумраке» благодаря Двадцатому легиону. Это говорит о том, что она имела влияние и связи далеко за пределами Двенадцатого. Либо же Альфарий, как всегда, был в курсе всего самого интересного и намеренно подсказал Лотаре решение…

Так или иначе, она связалась с Расписным Графом. Разговор начал Кхарн, который вскоре понял, что еще чуть-чуть и он отправится на «Сумрак», чтобы снести голову Скрайвоку. Благодаря Лотаре консенсус был достигнут и Гендор согласился взять Ангрона. Для этого Кхарну пришлось отыскать отца на «Завоевателе» и сразиться с ним. Во время боя чемпион сумел прикрепить к примарху телепортационный маяк, который перенес Красного Ангела в тюрьму-лабиринт.

После этого ситуация на «Завоевателе» немного стабилизировалась. Позже он участвовал в уничтожении «Император Сомниум» и получил существенные повреждения, но не от орудий противника. Огромный кусок обшивки «Императора» пробил носовую броню флагмана Пожирателей Миров и повредил несколько палуб.

Пока Двенадцатый легион почти в полном составе участвовал в осаде Императорского Дворца, «Завоеватель» продолжал мутировать, а его команда умирала. Лотара Саррин стала тенью себя прежней, казалось, что она не человек, а живой мертвец. Тем не менее, флаг-капитан честно исполняла свои обязанности по поддержанию линкора в боевом состоянии и пыталась связаться с Хорусом, чтобы рассказать ему о происходящем на «Завоевателе». Однако Луперкаль остался глух к ее просьбам.

А потом оказалось, что Лотара Саррин, которая теперь ходит по коридорам своего корабля, является не более чем призраком, вызванным к жизни извращенным Машинным Духом пустотного левиафана. Видимо, корабль создал эту копию так же, как ранее создал Ивара Тобина. Что касается настоящей Лотары, она к тому моменту давно слилась с линкором. Мы не знаем, сохранились ли хотя бы некоторая частицы ее души, но если это так, она до сих пор жива. Потому что жив «Завоеватель».

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК

Ютуб-канал

Телега с анонсами и чатом

Нуцерийский ритуалПредыдущий стрим мы закончили Битвой за Арматуру. Это было пятое сражение Теневого крестового похода, которым руководил Лоргар. Однако большую часть его войск в той кампании составляли Пожиратели Миров во главе с Ангроном, который все глубже погружался в пучину безумия. Красного Ангела спасала лишь преданность его библиариев, которые формировали Единство и помогали своему отцу.

Во время разорения Арматуры Аврелиан раскрыл брату свою истинную цель – он знал, что Ангрон умирает от Гвоздей Мясника, но в Империуме нет технологий, которые могут ему помочь. Но Хаос способен спасти Ангрона от смерти. Уризен не лгал брату, он действительно хотел не допустить его гибели. Учитывая, что между ними всегда были хорошие отношения, вполне возможно, что толика искренности в словах Аврелиана имела место. Но ключевой мотив был иным.

Лоргар знал, что произойдет в финале кровавой саги. Он видел, как Сангвиний встает последним нерушимым бастионом между Хорусом и их отцом. Только двое могли сразить Великого Ангела в тот момент – Луперкаль и Ангрон. Но Ангрон умирал, а Хорусу Лоргар никогда не доверял в полной мере. Уризен видел, что аватара Четверки все чаще дает сбой и чтобы история закончилась так, как должно, марионетку нужно заменить. Аврелиан думал, что сам сможет вести поход на Терру, но при всей своей мощи он не смог бы захватить Императорский Дворец и сразить Сангвиния. Однако это могли сделать Пожиратели Миров во главе с Ангроном.

Но все упиралось в уже упомянутый факт – Красный Ангел просто не доживет до Терры. Даже когда Гвозди Мясника не контролировали его, из носа примарха вытекала кровь и мозговое вещество. Он разрушался все стремительнее. Сложно представить, что стало бы с Двенадцатым легионом, если бы их отец умер во время Теневого крестового похода. Нет сомнений, что орда кровавых берсерков истребила бы всех – и Ультрамаринов, и Несущих Слово. Обуянные скорбью, они несли бы смерть каждому, кого видели. Это могло угрожать планам всех, кто был заинтересован в большой игре. Такой элемент невозможно просчитать.

Поэтому после Арматуры силы предателей разделились на несколько независимых группировок, которые начали с остервенением жечь миры Ультрамара. И уже не только Несущие Слово приносили жертвы богам. Пожиратели Миров инстинктивно научились делать это еще на Исставне V, они все больше попадали вод власть Кровавого Бога, даже не осознавая этого. Персептон, Таласар и сотни других миров были разорены Несущими Слово и Пожирателями Миров. Но ядро обоих легионов двигалось к Нуцерии, где Ангрон прошел свое жестокое становление.

К тому моменту Битва за Калт уже завершилась и Гибельный шторм обуял галактику, превратив варп-переходы даже на самые короткие расстояния в смертельную затею. Но флотам предателей Имматериум благоволил. Поэтому очень скоро Лоргар и Ангрон добрались до Нуцерии. Спустившись на поверхность, Красный Ангел обнаружил, что ничего не изменилось. Он знал, что планету приводил к Согласию Жиллиман. Но Ангрон даже подумать не мог, что Высокие Всадники сохранили свою власть, они по-прежнему проводили гладиаторские турниры и держали большую часть населения в положении бесправных рабов.

За этим последовал новый шокирующий удар – после того, как Император телепортировал Ангрона на свой флагман, все его братья и сестры были убиты, а Высокие Всадники прошлись по миру кровавой гребенкой. Они рассказали всем, что великий Красный Ангел сбежал как трус, бросив своих людей. Разъяренный примарх приказал испепелить Нуцерию и разразилась грандиозная бойня планетарного масштаба.

Через шесть дней в систему прибыл Робаут Жиллиман, стремившийся во что бы то ни стало отомстить предателям за Калт. Его флот превосходил Пожирателей Миров и Несущих Слово числом, но не огневой мощью. Помимо «Завоевателя» и «Фиделитас Лекс», флагманов Ангрона и Лоргара, Ультрамаринам пришлось сражаться с «Трисагионом», линкором класса «Бездна». Так как у Робаута было больше кораблей, он смог подойти к планете и высадиться. Но это вовсе не означало, что он выиграл пустотное сражение, схватка протекала на равных. Оба флота в итоге получили существенный урон. Ультрамарины смогли сбить «Фиделитас Лекс», который рухнул на планету, но при этом Сыны Жиллимана потеряли двенадцать кораблей.

На поверхности Тринадцатый легион схлестнулся с объединенными силами Двенадцатого и Семнадцатого. С обеих сторон в бой шли тяжелые орудия и даже Титаны. Апофеозом схватки стал поединок Робаута и Аврелиана. Лоргар в тот момент был полностью сфокусирован на «песне варпа», спрядая заключительные строки симфонии, поддерживающей Гибельный шторм. Едва ли он бился с Робаутом даже в полсилы и тем не менее поединок вышел равным – Жиллиман разбил нагрудник Уризена, повредив внутренние органы, но поплатился пробитым черепом.

А затем произошло то, ради чего Аврелиан всё это устроил. Из шторма битвы вырвался Ангрон. Он увидел перед собой сражающихся братьев и рванулся к ним с единственным намереньем – сокрушить владыку Ультрамара. Лоргар спешно отошёл в сторону, видя, как его план достигает критической точки. Ведь на самом деле в тот момент он проводил сразу два параллельных ритуала. Первый должен был завершить Гибельный шторм, а второй – спасти Красного Ангела, как Аврелиан и обещал брату. Правда, он умолчал о цене за спасение.

Лоргар намеренно подстроил всё так, чтобы его схватка с Жиллиманом проходила в том месте, где Высокие Всадники разгромили армию рабов Ангрона. В назидание правители Нуцерии не убрали трупы, которые к этому моменту превратились в иссушенные кости и черепа. Это привело Ангрона в ярость, но последней каплей стал шаг Робаута, который раздавил один из черепов. Конечно, у Жиллимана не было против Ангрона ни единого шанса и вскоре он оказался на земле. Но Красному Ангелу не суждено было добить брата, потому что психический голос Лоргара вышел на пик своей мощи.

С неба Нуцерии пролился кровавый дождь и Ангрон начал перерождаться в Демон-принца. Библиарии Пожирателей Миров поняли это и попытались помешать Уризену. Он обладал подавляющей мощью, они не могли переломить его волю. Но став Единством, получили шанс пробиться сквозь пси-барьер и помешать ритуалу. Псайкеры Двенадцатого под предводительством Вориаса слили свои души воедино, тогда как их тела защищал дредноут Лорке, который когда-то был Магистром легиона.

А теперь небольшое, но критически важное отступление. Библиарии Пожирателей Миров оказались невероятно сильны. Настолько сильны, что их объединенная сущность в глазах Лоргара выглядела как Кхорн. Не как аватар Кхорна, а как сам Кровавый Бог. Учитывая, что мы знаем о прошлом Ангрона, до Гвоздей он обладал выдающимся психическим потенциалом. Это подтверждается тем, как на Нуцерии он забирал физическую и душевную боль одновременно у тысяч людей. Похоже, тот уникальный дар через геносемя примарха передался его пси-одаренным сыновьям. Сложно представить, что смогли бы делать библиарии Двенадцатого, если бы не Никейский Эдикт.

Что любопытно – Пожиратели Миров соблюдали Эдикт, исключая ситуации, когда им нужно было стать Единством для спасения отца. Но основная проблема Эдикта для легионов заключалась в том, что их псайкеры больше не могли обмениваться опытом. Исчезла единая система подготовки и обучения пси-одаренных воинов. Тысяча Сынов, Альфа и некоторые другие легионы тем не менее продолжали совершенствоваться, но не Двенадцатый.

Однако эпизод на Нуцерии, когда Уризен сражается с Единством, мощь которого равна мощи одного из Богов Хаоса, показывает нам еще кое-что. Лоргар сумел одолеть объединенных библиариев. Он сильно ослаб, но одержал верх в психическом поединке. Говорит ли это о том, что его сила была равна или даже превосходил силу Кхорна? Ведь помимо прочего во время путешествия с Ингефель Аврелиан сразил чемпиона Кровавого Бога. Так или иначе, это подтверждает мою версию о том, что Аврелиан всегда лишь хотел казаться слабым, чтобы его недооценивали. А после Истваана V он снял маску, потому что в ней уже не было смысла.

Однако сегодня мы говорим о Двенадцатом легионе, поэтому вернемся к финалу тройного поединка примархов. Побежденный Жиллиман скрылся, а ослабленный Лоргар оказался в опасности – на него наступали ряды Пожирателей Миров, которых возглавляли выжившие библиарии и Лорке. Уризен, отдавший все свои силы двойному ритуалу, убил нескольких псайкеров, но не мог противостоять им всем. К тому же, кроме библиариев здесь были и обычные воины Двенадцатого, которые считали, что Аврелиан намерен убить их отца. Но они ошибались.

На помощь Уризену пришел преображенный Ангрон. В который раз Красный Ангел начал убивать собственных сыновей, не испытывая и тени сомнений. Вот описание Ангрона Демон-принца глазами Лорке, который погиб через мгновение после того, как увидел возрожденного отца:

Покрытая рубцами плоть примарха приобрела нечеловеческий оттенок обнаженного мяса и покрылась броней из кости, сплавленной с почерневшей бронзой. Видны были только образы: колоссальное раскаленное существо, воплощение вулканического гнева, плоть исходит паром под бурным ливнем, кровавые лужи на земле кипят от прикосновения когтистых ног. Он все еще продолжал разрастаться и подниматься ввысь, все его тело трепетало в такт музыке варпа. Великая песнь была не просто созвучием, меняющим форму пустоты, а мелодией, которой было уготовано переписать генокод примарха, испепелив саму его душу. Сквозь пламя в материальную вселенную должно было войти нечто более чистое. Нечто бессмертное, полностью состоящее из ярости, не подверженное боли и беспощадным уколам Гвоздей Мясника. Лоргар сотворил из варпа совершенство.

Ультрамарины спешно отступили с поверхности планеты, а потом из системы. Технически в Битве за Нуцерию выиграли предатели, но фактически их флот понес такие потери, что не мог преследовать лоялистов. Кроме того, Эреб свершил свое пророчество, убив Аргела Тала. Аврелиан, который к тому моменту больше не нуждался в капеллане, рассказал Кхарну, чья подлая рука отняла жизнь его друга. Чемпион Двенадцатого отыскал Эреба и набросился на воина с намереньем прервать его бренное бытие. И он почти достиг цели – Эреб в последний момент использовал атам и ускользнул в варп.

На Нуцерии, расправившись с легионными библиариями и Лорке, Ангрон продолжил убивать Пожирателей Миров и убил несколько сотен воинов, прежде чем Лоргар собрался с силами и сковал его своей волей. Он доставил брата на «Завоеватель», где его заперли в трюме. Через некоторое время Кхарн спустился к отцу и Красный Ангел попросил своего чемпиона лично убить триста корабельных рабов, чтобы сделать трон из их черепов. К слову, Лотара Саррин всерьез хотел выбросить Демон-принца в пустоту и, вероятно, так бы и поступила, если бы не позиция Кхарна, который всегда принимал сторону отца.

Гибельный штормПосле событий на Нуцерии Несущие Слово продолжили разорять Ультрамар, принося Четверке многомиллиардные жертвы. Но Ангрона это больше не интересовало. Флот Пожирателей Миров разделился на несколько независимых формирований, которые распространились по Пятистам мирам, чтобы утопить в крови как можно больше планет.

Часть сил Двенадцатого вообще ушла из Ультрамара. Некоторые группировки больше не служили никому. Их стали называть Мясницкими флотами. Эти эскадры игнорировали типичные стратегические цели вроде звездных верфей и миров, богатых ресурсами. Вместо этого они нападали на планеты с большим населением и крупным гарнизоном, где можно было устроить очередную бойню. Хотя Мясницкие флоты действовали сами по себе, они принесли предателям немало пользы.

Например, многие миры Сегментума Темпестус, разоренные Пожирателями, впоследствии заняли Повелители Ночи, отделившиеся от своего легиона. Эти мелочные и извращенные создания, появившиеся в Восьмом благодаря теневой реформе Гендора Скрайвока, стали своего рода Планетарными Губернаторами. Ринтакс, Хорбал – мы можем вспомнить десятки таких планет, которые стали называть Мирами Падальщиков. Некоторые из них просуществовали до самого Очищения.

Несущие Слово тоже пользовались Мясницкими флотами, двигаясь за ними и высаживаясь на испепеленных миры. Примером этого может послужить Арголианская резня, когда Семнадцатый легион занял целый ряд систем, через которые прошли Пожиратели Миров, уничтожившие всю их оборону. Несущие Слово одновременно принесли в жертву несколько миллиардов человек, что даровало им доселе невиданную мощь, полное покровительство Четверки и целую армию демонов.

В это время Гибельных шторм разорвал галактику на части. Во многих регионах движение через варп стало не просто опасно, но попросту невозможно. А местами реальное пространство и Имматериум блокировались Демоническими крепостями. Независимые флоты Пожирателей Миров, Несущих Слово и Повелителей Ночи продолжали терроризировать Ультрамар, но вскоре Жиллиман перегруппировал силы, а потом к нему присоединились Сангвиний и Лев Эль’Джонсон со своим легионами. Эль’Джонсон, выигравший Трамас лишь благодаря Тухульхе, был в ярости. И пока Сангвиний с Жиллиманом правили Империумом Секундус, Темные Ангелы охотились на предателей.

Когда Лев все же поймал Кёрза, а Жиллиман признал, что Секундус был ошибкой, три примарха приняли решение прорываться к Терре. Этому способствовали пророческие видения Сангвиния, в которые Робаут наконец поверил. Я не буду подробно рассказывать о том, как флоты Первого, Девятого и Тринадцатого легионов прошли сквозь Гибельный шторм. Во-первых, это совсем другая история. Во-вторых, я неоднократно касался этой темы в стримах про легионы Льва и Сангвиния. Поэтому сейчас мы рассмотрим только те битвы, в которых участвовали Пожиратели Миров.

Первое такое событие произошло примерно в 008.М31, когда объединенный Триумвират бывшего Империума Секундус только начал пробиваться к Тронному миру через Гибельный шторм. Их корабли не могли нормально ориентироваться в варпе, но у предателей таких проблем не было, поэтому Несущие Слово, Пожиратели Миров и Повелители Ночи регулярно атаковали лоялистов. Оно из самых крупных сражений этого периода – Битва при Ануари.

Изначально флоты Сангвиния, Жиллимана и Льва двигались вместе, но потом волны Гибельного шторма разделили их. «Самофрактия», флагман Робаута, оказался отрезан от остальных кораблей, с ним остался только быстроходный «Каваскор» и несколько эскортников. Вскоре Жиллиман наткнулся на два Ультрамарских корабля, которые атаковала сводная группа Восьмого, Двенадцатого и Семнадцатого легионов. Причем эту группу направляла боевая баржа «Де Профундис», которая когда-то возглавляла 1301-й Экспедиционный флот Несущих Слово. После гибели капитана Деймоса баржей командовал Аргел Тал, а после него – Ток Деренот, который благодаря колдовству слился с машинным духом корабля.

Робаут Жиллиман атаковал предателей, но «Де Профундис» взял «Самофрактию» на абордаж. В кровопролитном и жестоком бою Тринадцатый примарх лично повел сыновей в контратаку и сломил предателей. Он убил Ток Деренока, а затем двух его апостолов, вооруженных атамами. Развивая успех, Ультрамарины продолжили атаку на пустотные суда дезорганизованного противника. Лоялисты уничтожили все корабли предателей и даже захватили несколько навигаторов Хаоса, что в дальнейшем облегчило им движение через Гибельный шторм. Однако Жиллиман соблазнился силой атамов: вместо того, чтобы уничтожить колдовские орудия, примарх запер кинжалы в хранилищах «Самофрактии», надеясь в будущем использовать их.

Еще одно событие этого периода – Битва при Диаваносе. Мы не можем точно датировать его, ориентировочно это 008-009.М31. После того, как флоты Сангвиния, Жиллимана и Льва пробились к Давину, Кровавые Ангелы направились к Терре, потому что такова была судьба Великого Ангела. Эль’Джонсон решил, что ему в Тронном мире делать нечего и отправился жечь родные миры предателей, попутно истребляя любые встреченные по пути флоты. Жиллман, как я отметил выше, искренне верил своему крылатому брату, поэтому пообещал сделать всё, чтобы облегчить Сангвинию путь.

Одним из ключевых миров на этом пути был Диаванос. Небольшой флот Пожирателей Миров под командованием центуриона Деренакса знал о приближении Сангвиния и решил перехватить примарха, устроив ему засаду в этой системе. Деренакс направился к точке Мандевилля, но в этот момент в реальное пространство вышли корабли Жиллимана, который отследил Деренакса и раскрыл его замысел. Ультрамарины превосходили противника численностью и огневой мощью, а главное – они застали Двенадцатый легион врасплох. Робаут взял верх в пустотном столкновении, но все же потерял несколько судов и множество воинов. А потом оказалось, что Деренакс вот-вот его обыграет.

Когда Пожиратель Миров осознал, что его план провалился, он развернул свой флагман, «Гладиатор», по направлению к Диаваносу. Это была процветающая колония, которая, как считал Жиллиман, стала символом надежды для всего региона. Пожиратель Миров намеревался сбросить на нее циклонную торпеду и Ультрамарины не успевали его перехватить. Тем не менее, одному из кораблей Тринадцатого, который назывался «Каваскор», удалось подойти к «Гладиатору» на достаточное расстояние, чтобы выпустить штурмовые тараны. Примарх возглавил абордаж.

Но на борту «Гладиатора» его ждал сюрприз. Пожиратели Миров понимали, что их слишком мало для полноценного противостояния Ультрамаринам, поэтому отступили к ключевым точкам корабля, бросив все, что уже было не нужно, включая все инфраструктурные системы. Более того, они взрывали за собой двери и переборки, превращая корабль в полыхающий лабиринт. Деренакс и его воины не собирались возвращаться из этой битвы живыми.

Но когда Ультрамарины ворвались в торпедный отсек, их ждала очередная неожиданность. Деренакс использовал Диаванос как приманку. На самом деле, он не планировал сбрасывать циклонную торпеду. Вместо этого центурион заминировал ее и дожидался примарха, чтобы убить его и столько Утрамаринов, сколько получится. Деренакс все отлично рассчитал. Все, кроме одного. Оказалось, что Робаут чертовски быстро и точно стреляет из своего «Арбитратора». Примарху удалось перебить центуриону руку, не задев детонатор.

Тем не менее, хотя Жиллиман остался жив, его воины понесли потери, а «Гладиатор» уже нельзя было остановить и Ультрамарины никак не успевали забрать с него циклонную торпеду. И хотя планета не была уничтожена полностью, погибли миллиарды. Но главное, как считал Жиллиман, погибли уникальные образчики искусства, которым не было аналогов и которые лишь чудом пережили Эру Раздора. Таким образом, центурион Деренакс сделал победу Ультрамаринов Пирровой, напомнив Тринадцатому примарху, что Сыны Ангрона – не просто мясники. Им тоже знакома тактическая хитрость, и с этим придется считаться.

Трудно переоценить значение Теневого крестового похода и тот вклад, который в планы Лоргара внесли Пожиратели Миров. Без легиона Ангрона Аврелиан не сумел бы завершить создание Гибельного шторма, разорвать галактику пополам и сжечь сотни Ультрамарских миров. Несмотря на многочисленность Тринадцатого, эти события нанесли им катастрофический урон, который во многом определил неспособность Сыновей Жиллимана сыграть решающую роль в гражданской войне.

Концептуальное значение имеет поражение Ультрамаринов на Нуцерии и сотни последующих битв, в которых Мясницкие флоты Пожирателей Миров участвовали на протяжении многих лет после того, как Теневой крестовый поход завершился. Они продолжали отгрызать от Ультрамара один мир за другим и так происходило вплоть до Великой Чистки. Тем не менее, предатели тоже понесли страшные потери. Несущие Слово потеряли великолепный «Фиделитас Лекс» и 50 тысяч легионеров. Сколько пало Пожирателей Миров – можно только догадываться. Но нет сомнений, что речь идет о десятках тысяч.

НаводнениеКак я уже сказал, после Нуцерии Пожиратели Миров разделились на несколько независимых группировок. Они больше не подчинялись Лоргару или кому бы то ни было. Самую большую группировку возглавил Ангрон, в нее входили многие чемпионы Двенадцатого, включая Кхарна. Красный Ангел отказал эмиссарам Луперкаля, которые призвали его на Улланор, где Хорус собирал финальный Военный Совет перед Осадой Терры. Владыка Красных Песков добился вожделенной свободы и больше не служил никому. Его сыновья топили галактику в крови и не хотели себе иной судьбы.

Однако Воитель, как всегда, предусмотрел все варианты развития событий. Он знал, что у него есть братья, в верности которых можно не сомневаться. Это Мортарион и Пертурабо. Хотя Аврелиан к тому моменту уже вплотную занимался собственной игрой, он оставался важным активом. Луперкаль понимал, что Уризен сбросил все маски и претендует на статус лидера восставшей стороны. Но это не имело значения. Потому что сначала Воитель намеревался умереть (но Малогарст не дал), а потом он перестал быть собой и знал о происходящем больше самого Лоргара (который в итоге либо наступил на же грабли, что до него Магнус, либо вел куда более тонкую партию и ведет ее до сих пор).

Так или иначе, не только Пожиратели Миров отказались присоединиться. Кёрз после Трамаса был захвчен в плен Триумвиратом и к Воителю примкнула только небольшая группа Восьмого во главе со Скрайвоком. Но Конрад лишь должен был сдержать Льва и на сто процентов выполнил свою задачи. Однако с Пожирателями Миров и Детьми Императора получилось сложнее. Ангрон и Фулгрим больше не интересовались захватом Терры, им было плевать на Императора и Хоруса в равной степени. Но обоих по-прежнему можно было контролировать.

Поэтому к Фулгриму Луперкаль послал Лоргара, отлично зная, что Уризен найдет способ подчинить себе Демон-принца (что и произошло). Одновременно за Ангроном отправился Пертурабо, с которым Красный Ангел был так же близок, как с Лоргаром. Владыка Железа не без помощи демонов узнал, где находится его вознесенный брат и воинство Двенадцатого. Пожиратели Миров проложили себе кровавую дорогу через четверть галактики и осели на Наводнении (альтернативный перевод – Потоп).

Наводнение – древняя терранская колония, на которую Пожиратели Миров натолкнулись совершенно случайно. Они истребили население, принесли жертвы Кхорну и намеревались перегруппироваться здесь, пока Ангрон решал, куда двинуться дальше. Благоволение Четверки позволило Пертурабо добраться до Наводнения раньше, чем Двенадцатый покинул планету. Молот Олимпии знал, что многие годы назад Леман Русс был абсолютно прав – чтобы что-то доказать Ангрону, нужно сразиться с ним, и когда ярость Красного Ангела иссякнет, появится шанс коснуться струн его души, извращенных кровавым проклятьем.

Железные Воины спустились на Наводнение. Встретивший их Кхарн оказался относительно адекватен и даже успел предупредить Пертурабо, чтобы он уходил. А затем волна Пожирателей Миров засхлестнула отряды Четвертого. Железный Владыка сразился с Красным Ангелом и выстоял. Пертурабо практически не атаковал в ответ, дожидаясь, пока гнев Ангрона ослабнет. Вот финал их противостояния:

– Ты не сможешь сбежать от этого, – произнес он, выплевывая слова вместе с алым огнем. – Во всех нас – в тебе и во мне – течет красная кровь. Под плотью каждое лицо – череп.
Пертурабо смотрел не на Ангрона, а на Волька, на раздутое ходячее оружие, которое когда-то было его верным сыном.
– Ангрон, – сказал он низким голосом. Ангрон задрожал, но Пертурабо повернулся и поднял на него молот, не в угрозу или вызов, но салютуя. – Я говорю с воином, который был моим братом при жизни. Ты не умрешь. Ты проклят навечно. Ты можешь стоять здесь и смотреть, как твои и мои сыны падут, но ты не получишь облегчения. Никогда не получишь. Только не тогда, когда течет река крови.
– Не важно, как долго она будет течь! – взревел Ангрон. Между спокойствием и движением Ангрона прошел лишь один удар сердца. Аргонис не видел, но почувствовал это, будто у него перехватило дыхание.
– У тебя есть выбор, – сказал Пертурабо. Ангрон замер. – Я встану рядом с тобой, Ангрон. Мы были лишь братьями по крови, но здесь и сейчас я встану рядом, если ты решишь так. Мы будем биться, и я паду, как ты хотел пасть до того, как наш отец забрал у тебя смерть, которой ты жаждал.
Пертурабо шагнул вперед.
– Это последний выбор, который у тебя есть, Ангрон – последний выбор, который когда–либо еще будет у тебя. Ты можешь осудить меня, моих сынов и своих на смерть здесь, но ты можешь пойти со мной и встретиться с нашим отцом.

Что интересно, Пертурабо не солгал брату. Он действительно пришел предложить Красному Ангелу последний возможный для него выбор. Был ли иной путь у Двенадцатого легиона? Сложно сказать. Пожиратели Миров, по крайней мере, большая их часть, однозначно пошли бы за своим отцом. Они пошли бы за ним, даже если тот решил бы сразить Хоруса или бросил вызов Четверке. Но слова Пертурабо тронули остатки души Красного Ангела. И они продолжили этот путь вместе. Кровавое покалеченное чудовище и единственный, кто в хоть в каком-то смысле оставался его братом.

В этот момент к Наводнению подошел флот вездесущих Ультрамаринов. Пертурабо вернулся на свой флагман, Ангрон поднялся на борт «Завоевателя». Молот Олимпии понимал, что Пожиратели Войны хотят крови лоялистов, поэтому он взял общее руководство над двумя флотами. Три четверти кораблей Двенадцатого подчинились его приказам, остальные бездумно пошли в бой против Ультрадесанта и вскоре погибли. Некоторая часть Пожирателей Миров осталась на поверхности Наводнения, не в силах вернуть себе достаточно здравого смысла, чтобы присоединиться к общей эвакуации. Их не стали ждать.

Четверка открыла варп-разрыв непосредственно над Наводнением между флотами лоялистов и предателей. Волны Эмпиреев не коснулись судов Железных Воинов и Пожирателей Миров, но корабли Ультрамаринов разорвало на части. Тех, кому повезло меньше всего, поглотили демонические орды. В результате этого варп-перехода Двенадцатый и Четвертый прибыли к Улланору. Вскоре там же Лоргар разыграл свой неудачный гамбит, а Малогарст принял решение вместо Луперкаля и отдал галактику Хаосу. Дальше была Битва на Бета-Гармоне, открывшая путь к Терре.

Шестнадцатый, Двенадцатый и Третий легионы объединились в армаду, которая ждала, пока Ариман проведет ритуал на Комете. В это время Четвертый и Четырнадцатый, а также ограниченный контингент Семнадцатого вели общее наступление на Солнечную систему. Двадцатый к тому моменту сделал свой выбор и не участвовал в Осаде, исключая единичных легионеров и оперативников. Что касается конкретно Пожирателей Миров, они не участвовали в боях за систему.

Осада ТеррыПожиратели Миров намеревались первыми высадиться на поверхность Тронного мира, но Воитель отдал эту честь Мортариону. Ангрон пришел в ярость и начал истреблять всех на борту «Завоевателя», кому не посчастливилось оказаться на пути примарха. Капитан корабля Лотара Саррин опасалась, что вскоре Красный Ангел доберется до реакторного отсека и это уничтожит корабль. К счастью, Кхарн контролировал себя в достаточной степени, чтобы прислушаться к словам Лотары. Он спустился в недра флагмана и сразился с Ангроном.

Разумеется, у Кхарна не было ни единого шанса в схватке с примархом. Однако победа не была его целью. Он даже не намеревался уговаривать отца, как во время их прошлого боя в Триумфальном зале флагмана. К тому моменту Лотара Саррин уже договорилась с Гендором Скрайвоком о том, что телепортируют Ангрона на «Сумрак», флагман Повелителей Ночи, в тот самый лабиринт, который Пертурабо по просьбе Кёрза построил для Вулкана. К слову, сам Кёрз в тот момент находился в плену у Триумвирата Империума Секундус, либо спускался с Сангвинием на поверхность Давина, либо выбрасывался в пустоту тем же самым Сангвинием.

Кхарну удалось прикрепить телепортатор к Ангрону и тот оказался на «Сумраке». Хитроумный лабиринт не удержал Красного Ангела надолго. Когда-то у него хватило бы интеллекта, чтобы преодолеть любую из этих ловушек, теперь же он просто прорубал себе путь через переборки. В итоге, примарх вырвался с флагмана Повелителей Ночи и бросился к Терре подобно метеору. Ледяной вакуум космоса и проход сквозь атмосферу планеты не смогли нанести ощутимого урона Демон-принцу. Казалось, его ничто не может остановить. Но именно что – казалось.

Во время очередной массированной атаки предателей Ангрон и его сыновья пробились к стенам Дворца. Красный Ангел увидел Сангвиния и бросил ему вызов. Однако тот лишь отсалютовал брату, сказав, что они сразятся, но не сегодня. Ангрон впал в ярость от того, что брат посмел отринуть приглашение на поединок. А так как он теперь был Демон-принцем, то не смог пройти сквозь психический щит Дворца.

Позже Кхарн возглавил своих братьев во время битвы за космопорт Львиные врата. Первый штурм захлебнулся из-за психических оберегов Императорского Дворца, но вторая волна смогла вклиниться в оборону защитников. Кхарн сражался рядом с Абаддоном, Кроагером и Зарду Лайаком, его Пожиратели Миров рассредоточились по всему фронту, ведя мириады беспорядочных схваток. Одаренные Кхорном, они превратились в безумные орудия разрушения, но все же оставались смертными, поэтому отсутствие дисциплины снова привело к жестоким потерям. Впрочем, Сынов Ангрона это нисколько не волновало.

Кхарн, сходя с ума от влияния Гвоздей Мясника, отдалился от своих братьев и пробился глубже всех в оборону космопорта. В это время к Имперским Кулакам, которыми командовал Фафнир Ранн, пришло подкрепление во главе с Сигизмундом. Это помогло остановить натиск Железных Воинов, которые бились в центре атакующей формации. Сигизмунд спас Ранна от Кроагера, а затем повел Храмовников в контратаку, намереваясь отыскать Абаддона. Но вместо этого он отыскал Кхарна.

Ограничение по знакам. Продолжение статьи здесь.

Группа ВК

Ютуб-канал

Телеграм

Голгофская резняПредыдущий стрим по Двенадцатому легиону мы завершили военной диспозицией Пожирателей Миров к началу Ереси Хоруса. Но прежде, чем перейти к Истваанской бойне, где Ангрон был единственным из примархов-предателей, кто решил лично участвовать в истреблении своих сыновей, я хочу вернуться немного назад, в последние десятилетия Великого крестового похода. Потому что во время нашей прошлой беседы мной был упущен один важный момент – я не разобрал ни одной кампании, где Ангрон лично вел свой легион в бой (Генна не в счет, там с Красным Ангелом была всего тысяча воинов).

Примером такой кампании может служить освобождение Сектора Голгофа, который расположен недалеко от центра галактики возле Мальстрима, масштабного разлома в реальности. Мальстрим отбрасывает колоссальную тень в варпе, создавая конгломераты штормов и непредсказуемых переменчивых течений по их периметру. Здесь навигация в реальном и нереальном пространстве становится смертельной опасным делом. Сотни миров Голгофского Сектора ощутили на себе влияние варпа, превратившись в живые кошмары или безжизненные куски камня, бесцельно дрейфующего в пустоте.

Этот сектор был хорошо известен еще на заре Великого крестового похода, но армии Империума решили обогнуть его. Не было смысла углубляться в миры Голгофы, населенные мерзкими ксеносами, небольшими колониями недолюдей и существами настолько странными, что их невозможно было классифицировать. Регион не представлял никакой ценности, но и не нес опасность во вне, поэтому Армада Империалис его просто пропустила, двинувшись дальше.

Со временем это изменилось. Ксеносы, мутанты и безумцы Голгофы продолжали вариться в собственном соку, но начали представлять потенциальную угрозу для соседних миров. А когда появился Ангрон и Пожиратели Миров рвались проявить себя, Император увидел в этом удачную возможность. Он понимал, что не стоит поручать Двенадцатому приводить миры к Согласию. Под лидерством Красного Ангела им куда больше подходили кампании, где залогом победы было полное уничтожение противника и никаких дополнительных условий.

Поэтому 13-й Экспедиционный флот, известный как «Кровавый Тринадцатый», с только что обретенным примархом во главе двинулся с Бодта в Голгофский Сектор. Это был тот самый флот, в который помимо Пожирателей Миров входило множество наемников, авантюристов, абхуманов и даже по слухам мутантов. В 907.М30 «Кровавый Тринадцатый» прибыл на мир-кузню Сарум, расположенный на окраине сектора. Так началась кампания, которая продлилась 11 лет и в имперских хрониках получила название Голгофская резня. В ходе этой кампании от всякой жизни были очищены 48 планет, семь ксенорас были истреблены до последнего представителя. Весь сектор был освобожден вплоть до окраин Мальстрима.

Голгофскую резню называют одной из величайших побед Пожирателей Миров, а самым примечательным сражением кампании, без сомнения, является первая битва на поверхности Сарума. Именно тогда Ангрон впервые вел в бой своих сыновей, у которых еще не было Гвоздей Мясника.

Сарум был освоен Механикум в период Золотого Века и стал их миром-кузней. Во время Эры Раздора Сарум был отрезан от Марса и имперских колоний. Он в одиночку противостоял армиям ксеносов и сумел выстоять только благодаря Багряным жрецам Бога-Машины. Этот культ создал техножрец Реджак, который тысячелетиями контролировал Сарум и не допускал его падения.

Багряные жрецы были воинственны, искушены в ремесле истребления, мудры и прозорливы. Тем не менее, даже самый мощный мир-кузня не мог бесконечно противостоять регулярным атакам налетчиков и ксеносских армий. Когда Великий крестовый поход был на пике, Сарум наладил связь с Марсом и миром-кузней Анвилус. Багряные жрецы просили помощи, но так и не получили ее. А потом их атаковало Гибельное Братство – недолюди-киборги, осколки древней людской колонии, уже давно потерявшей свое прошлое и свою суть.

К Гибельному Братству присоединились орочьи наемники и Саруму пришлось уступить поверхность мира. Тут нужно отметить, что в действительности Сарум не являлся полноценной планетой. Это был шар без атмосферы, целиком состоящий из железа и множества редких металлов. Багряные жрецы построили форты внутри планетоида и намеревались стоять до последнего против армады Гибельного Братства. Реджак планировал погибнуть, но забрать с собой столько врагов, сколько сможет. И конечно, он не собирался отдавать чужакам свои технологии, которые берег столько времени.

К тому моменту, когда в систему прибыл флот Пожирателей Миров, Сарум был полностью блокирован судами Братства. Поверхность кишела киборгами и орками, машины которых вгрызались в железо, стремясь пробиться к Багряным жрецам, засевшим в сердце планетоида. Ангрон не стал выдумывать хитроумных стратегий, его план был прост – прорвать блокаду, высадиться на планетоид и истребить там все, что движется (а что не движется – подвигать и истребить). Красный Ангел видел Сарум как отличный плацдарм для развертывания атаки на остальные миры Голгофского Сектора. Однако он не был глупцом, понимая, что его ждет непростая битва.

У Пожирателей Миров имелись лишь фрагментарные разведданные, переданные Реджаком. Противник обладал мощным флотом, а на поверхность Сарума уже высадились сотни тысяч тяжеловооруженных киборгов. Дополнительная сложность заключалась в том, что Сарум не имел атмосферы. Это означало, что смертным частям придется сражаться в пустотных скафандрах, тогда как для легионеров повреждения силовой брони, незначительные в атмосфере, здесь будут иметь критический уровень опасности. Все это говорило о том, что одним безумным натиском Сарум не освободить. Ну или этот натиск должен быть настолько безумным, чтобы ошеломить врага и сломить его сопротивление в минимальное время.

Первым поистине сумасшедшим решением примарха стал выход «Кровавого Тринадцатого» в реальное пространство за пределами Точек Мандевилля на максимальном ускорении. Это был невероятный риск, но он оправдался. Выстроенные клином суда Пожирателей Миров вырвались из варпа на самой границе вражеских порядков и в первые секунды испепелили суда внешнего охранения Гибельного Братства. Враг быстро оправился от неожиданного удара и послал против имперских сил свои корабли-фабрики, а также орочьи террор-корабли и боевые боты.

На тот момент «Кровавый Тринадцатый» пребывал на пике своей мощи. Он насчитывал около двухсот кораблей, причем половина из них относилась к капитальному классу. И хотя у Братства не было судов, сравнимых с имперскими линкорами и гранд-крейсерами, его флот составляли тысячи боевых единиц, катастрофически превосходя Пожирателей Миров тоннажем и огневой мощью. Но разве это могло остановить Сыновей Ангрона? В том сражении капитаны кораблей «Кровавого Тринадцатого» показали себя настоящими асами. Клин имперского флота не останавливался ни на миг и не менял траектории, сокрушая на своем пути отдельные суда и малые эскадры.

Позже хроникеры, пережившие Битву за Сарум, назовут флот Ангрона «лавиной стали и атомного пламени». Конечно, они теряли корабли, но продолжали рваться вперед, к миру-кузне. Стремительная атака достигла своей цели – Красный Ангел разметал пустотную оборону Братства, высадив на поверхность планетоида мириады десантных капсул и штурмовых кораблей. Пятнадцать тысяч Пожирателей Миров коснулись сабатонами железной тверди Сарума и говорят, что в этот миг Гибельное Братство осознало свою незавидную судьбу.

Однако вражеский флот все еще был многочисленнее и сильнее. Бреши в обороне были восстановлены, чтобы перерезать имперцам пути к отступлению. Вот только «Кровавый Тринадцатый» не собирался отступать. Он собирался устроить резню (ну как обычно). Корабли Пожирателей Миров сломали собственный строй и бросились врассыпную, каждый из них бился сам за себя в окружении десятков вражеских судов. Капитаны Двенадцатого били из всех орудий, маневрируя так близко от врагов, что те неминуемо задевали ответными залпами своих. Гибельному Братству приходилось тратить дополнительное время на прицеливание, тогда как орудийные расчеты Пожирателей вообще не целились – находясь в полном окружении, они могли атаковать в любом направлении и не промахиваться.

Казалось, что столь безумный план просто не может иметь шансов на успех. Однако же он сработал и корабли Братства десятками превращались в покореженный шлак, равно поврежденные орудиями Пожирателей Миров и своими собственными. Одновременно каждый корабль Двенадцатого изрыгал сонмы абордажных торпед, которые в таком плотном строю не могли уйти в пустоту. Врываясь на палубы вражеских судов, Сыновья Ангрона превращали их в кровавые бойни. А затем шли за следующим кораблем, и за следующим.

Гибельное Братство просуществовало тысячи лет, но оно не было готово к этой самоубийственной ярости и беспримесному гневу, обретшему форму безупречных убийц в транс-человеческих телах, сотворенных гением Повелителя Человечества. Но если Император создал оболочки, то души в Пожирателей Миров вдохнул их отец, Красный Ангел.

На поверхности Сарума происходило то же, что на орбите, но в абсолютной тишине. Бывшие Псы Войны высадились по всему планетоиду прямо посреди порядков киборгов и их орочьих прислужников. Ксеносы не успели подготовиться к планетарной атаке, а теперь любые попытки скоординировать оборону уже не имели смысла. Пожиратели Миров рвали на куски врагов и их механизмы, не останавливаясь ни на мгновение. Сарум охватило пламя от тысяч взрывов и казалось, что это будет легкая победа. Однако вскоре импульс первой атаки иссяк и тогда орки контратаковали.

Зеленокожие были рождены для войны в не меньшей степени, чем Двенадцатый легион, но здесь кроме прочего они превосходили имперцев числом в десятки раз. Сотни орков гибли, чтобы забрать с собой одного-двух Пожирателей Миров. Но их контратака не ставила своей целью разгромить Астартес. Они должны были отвлечь легионеров на себя, чтобы дать возможность Гибельному Братству перегруппироваться и занять удобные позиции. Братство использовало это время, чтобы отступить на выгодные рубежи и развернуть тяжелое вооружение. Они открыли огонь из плазменных мортир и автопушек, не задумываясь о том, что бьют в том числе по своим союзникам.

Битва продолжалась много часов. Сыны Ангрона несли ужасные потери, но продолжали сражаться. Вскоре у них закончились патроны, но ярость их клинков никуда не делась. Тем не менее, ксеносы безнадежно превосходили имперцев в численности и вскоре стало ясно, что Двенадцатый обречен. Гибельное Братство перешло в полномасштабную контратаку, собрав силы со всего планетоида, включая танки и шагоходы. Они атаковали зоны высадки Пожирателей Миров без пощады и милосердия.

И тогда пространство над Сарумом подернулось алым заревом, а спустя несколько мгновений по периметру позиций легионеров ударили циклонные торпеды. Орбитальные залпы в считанные секунды аннигилировали десятки тысяч ксеносов. Вслед за бомбами на поверхность мира-кузни явились сотни десантно-штурмовых кораблей. Это была вторая волна и ее вел Владыка Красных Песков. А за его спиной на Сарум медленно опускались семнадцать колоссальных цилиндров без опознавательных знаков.

К этому моменту битва в пустоте была выиграна, остатки ксеносского флота рассеялись по системе. Изначально превосходя Пожирателей Миров по всем показателям, Гибельное Братство с легкостью разметало бы противника в прямом бою. Но они не умели сражаться как гладиаторы на арене, без всякого строя, без всякой тактики, каждый за себя и один против всех. В этом и заключался изначальный план Ангрона – он высадил первую волну только для того, чтобы разворошить вражеский улей и вытянуть ксеносов из укрытий. В это время сам он с большей частью легиона брал на абордаж один вражеский корабль за другим, а потом спустился на Сарум.

Когда вторая волна вступила в бой, когда в бой вступил сам Ангрон, когда черные цилиндры приземлились и выпустили на волю богомашины Легио Аудакс, битва превратилась в избиение. Титаны быстро подавили шагоходы Гибельного Братства и обратили в ничто целые зоны оборонительных укреплений. Некоторые киборги пытались спастись, но тех, кого не догнали Пожиратели Миров, атаковали обезумевшие орки. В этот момент ржаво-красная земля Сарума разверзлась, открыв тайные проходы, и из этих проходов вышли Багряные жрецы Реджака. Их паукообразные боевые автоматоны показали невиданную мощь, а сами техножрецы не уступали в ярости и мастерстве легионерам.

Вскоре на Саруме больше некого было убивать. Ангрон, как и планировал, сделал мир-кузню своей рейдовой базой. Багряные жрецы оперативно выловили в пустоте остатки многочисленных кораблей-фабрик Гибельного Братства и использовали полученные ресурсы для производства нового вооружения и амуниции. Реджак щедро одарил своих спасителей, поделившись технологиями и оружием. Вскоре Пожиратели Миров вторглись в родную систему Гибельного Братства и выжгли там каждую планету. И так продолжалось следующие 11 лет.

Многие уверены, что именно Голгофская резня окончательно уничтожила Псов Войны, перековав их в Пожирателей Миров, которые оказались слишком преданы своему отцу. Возможно, так оно и было. Но Ангрон даже после одиннадцати лет непрекращающихся битв не признал сыновей. Ему для этого потребовалось немало времени. Потребовалась Генна, первые партии Гвоздей Мясника, вышедшие из-под рук Гахлана Сурлака, и Ночь Волка.

Что касается последствий Голгофской резни, в начале этой кампании никто не мог предположить, что Гибельное Братство является столь серьезной угрозой Империуму. Но Ангрон сумел устранить эту угрозу наилучшим образом – очистив Сектор Голгофа от присутствия жизни. Конечно, исключая Сарум, в лице которого Двенадцатый легион обрел самых верных и преданных союзников. Мы еще вернемся к этому миру позже.

Альфа-ШалишНезадолго до Ереси Пожиратели Миров провели еще две знаменательные кампании. Первая из них касалась колонии, известной как Альфа-Шалиш. Этот мир был открыт человечеством в Золотой Век. Пригодная для жизни планета терранского типа находилась в центре скопления богатых минералами миров и поэтому заинтересовала человеческую цивилизацию, бесконтрольно распространявшуюся по галактике. В результате непродолжительного противостояния местные ксеновиды были истреблены. Альфа-Шалиш стал процветающим миром-портом в центре обособленной империи.

Все изменилось с приходом Эры Раздора. Связь между мирами скопления рухнула, варп-переходы стали невозможны. Очень скоро великолепный доминион деградировал, города-ульи были заброшены, а по пустошам меж ними бродили кланы охотников-собирателей, которые сражались друг с другом за остатки древних технологий, которые они больше не понимали. А затем, в неизвестный момент М30, на Альфа-Шалиш пришли лакримолы. Это была ксенораса, о которой на тот момент в Империуме не знали. В таймлайне 40к с лакримолами неоднократно сталкивалась инквизиция, классифицируя эту расу как Ксенос Хоррификус. К этому же классу относятся, например, тираниды.

Главная опасность лакримолов заключается в том, что они могут полностью менять свой облик. А питаются эти создания кровью представителей других разумных видов. Да, прямо как вампиры. Однако вампиры во вселенной Вархаммера тоже есть и это совершенно другая раса (подробнее о вампирах – в соответствующем подкасте). Так или иначе, лакримолы подчинили себе Альфа-Шалиш, используя людей как скот и в качестве рабочей силы.

Во время Великого крестового похода человечество переоткрыло этот мир, но о первом контакте мы ничего не знаем. Зато известно, что вскоре к планете подошел 203-й Экспедиционный флот Пожирателей Миров и лакримолы были истреблены. Казалось бы, чем эта кампания примечательна? А тем, что Двенадцатый легион не просто уничтожил врага. Он сохранил инфраструктуру, освободил плененных людей и помог восстановить планету. Каким-то удивительным образом Пожиратели Миров произвели на жителей Альфа-Шалиш столь положительное впечатление, что во время Ереси Хоруса этот мир не просто сохранил лояльность, он не сдался под несколькими атаками и продержался вплоть до Великого Очищения. В этот период мир-порт стал одним из ключевых плацдармов терранских армий в Сегментуме Солар.

Очевидно, что Ангрон в той кампании не принимал участия. Как я указал выше, он возглавлял «Кровавый Тринадцатый», а не Двести третий. К сожалению, мы не знаем, кто командовал данным флотом. Полагаю, это мог быть кто-то вроде Мейсера Варрена. То есть Пожиратель Миров, который даже после принятия Гвоздей Мясника сохранил чистое сознание, не забыл об Идеалах Империума и не преступил собственные клятвы. Но такие легионеры вовсе не были в Двенадцатом исключениями. Как мы увидим совсем скоро, их оказалось на удивление много.

Ауретианская ТехнократияОдним из ключевых событий в преддверии Ереси стала победа Империума над Ауретианской Технократией. Я подробно рассказывал об этом противостоянии на одном из предыдущих стримов, поэтому коснусь только ключевых моментов. Когда 63-й Экспедиционный флот Хоруса наткнулся на Ауретианскую Технократию, Луперкаль уже переродился на Давине, попал под влияние Четверки и начал планировать восстание. Технократия занимала особое место в его планах.

Во-первых, эта цивилизация обладала уникальным СШК, который позволил Хорусу купить верность Кельбор Хала, генерал-фабрикатора Марса. Во-вторых, Технократия была сильным противником и Сынам Хоруса потребовалась помощь других легионов. Воитель призвал к себе Детей Императора и Пожирателей Миров. Фулгрим к тому моменту уже сам был отравлен порчей и легко согласился примкнуть к Луперкалю. Примерно в то же время Хорус раскрыл свой план Ангрону.

Прекрасно зная историю Красного Ангела, Воитель надавил на его единственное слабое место. Ангрон по-прежнему не хотел участвовать в Великом крестовом походе, считая Императора очередным тираном вроде нуцерийских Высоких Всадников. Однако он не видел другого выхода, особенно после того, как легион принял Гвозди Мясника, доказав свою верность Владыке Красных Песков. Поэтому Хорус предложил то, что Ангрон ценил выше всего. Свободу. Он предложил возможность расправиться с величайшим тираном галактики. Ангрону было плевать на мотивы брата и он согласился на эту авантюру. Об этом сам Красный Ангел позже скажет умирающему Каурагару:

Улыбка Ангрона угасает, уничтоженная невежеством сына. Никто из них так и не понял. Они всегда были уверены в том, что получить власть над Легионом – честь для него, но он лишился избранной им жизни в тот день, когда Империум оторвал его от подлинных братьев и сестер.
– Я не за Хоруса, – выдыхает Ангрон. – Я против Императора. Понимаешь, Каурагар? Теперь я свободен. Ты можешь это понять? Почему вы все твердили мне последние десятилетия, что я должен считать жизнь раба честью, в то время как я был близок к тому, чтобы погибнуть свободным?

Хорус, как всегда, точно знал, за какую ниточку потянуть. Ангрон так и остался на Нуцерии. Эта травма окончательно разрушила его и без того пошатнувшуюся психику, которая просто не могла быть нормальной из-за постоянного влияния Гвоздей Мясника.

Таким образом, противостояние с Ауретианской Технократией должно было скрепить братские узы между тремя легионами. Так и произошло. На протяжении следующих 10 месяцев Сыны Хоруса, Дети Императора и Пожиратели Миров бились плечом к плечу, истребляя могучую расу, которая искренне желала дипломатических отношений с Империумом.

Генеральное сражение этой кампании, известное как Битва за Железную Цитадель, Хорус великодушно отдал Ангрону. Двенадцатый в одиночку штурмовал стены неприступной твердыни, оставив на безымянной планете тысячи братьев. Ворвавшись внутрь, Пожиратели Миров убили всех, включая гражданских. Это было своеобразным подтверждением пакта, заключенного с Воителем. Ангрон показал, что не остановится и искупает всю галактику в крови, пока его топор не отведает плоти Императора.

Исстван IIIЭтот мир, приведенный к Согласию Гвардией Ворона, никогда не был спокойным местом. С момента покорения планеты состояние Эмпиреев в близлежащих областях постоянно ухудшалось, а население регулярно поднимало местечковые бунты, которые, впрочем, с той же регулярностью подавлялись планетарным правительством. Тем не менее, множественные религиозные группы продолжали сеять по всей планете анархию, а самой рьяной из них была так называемая секта Певцов Войны.

Губернатор Вард Праал в конце концов распорядился вскрыть все древние храмы и склепы, существовавшие здесь тысячи лет, и уничтожить их, чтобы положить конец местным суевериям. После этого связь с планетой пропала. Что никого не удивило, ведь Исстван III был одной из самых отдаленных колоний разрастающегося Империума, а Море Душ в этом регионе, как я уже сказал, становилось все более неспокойным.

С момента последнего контакта прошло шесть лет и патрульный корабль Гвардии Смерти, находившийся возле Неогеддона, у самой границы освоенного космоса, неожиданно уловил эхо астропатического сообщения. Послание было довольно старым, по разным оценкам его отправили от двух до шести лет назад. В нем говорилось, что Вард Праал стал толи колдуном, толи мутантом и перешел на сторону религиозного мятежа, охватившего всю планету.

Предательство Праала сыграло здесь ключевую роль. Потому что Вард был офицером XI Ластранского стрелкового, прославившийся своими кампаниями в Сегментуме Ультима. Узнав о восстании, Воитель поклялся сделать Исстван III кровавым примером для каждого, кто смеет отвергать Согласие и Имперские Истины. В действительности, это был идеальный повод для так называемой Чистки, в ходе которой Хорус планировал избавиться от наименее надежных воинов в легионах, которые уже присягнули ему. Многие уверены, что восстание Певцов Войны не обошлось без влияния извне. Возможно, то было дело рук Несущих Слово, а возможно кто-то вел более тонкую игру…

Так или иначе, Воитель направился к Исствану III и приказал трем легионам присоединиться к нему в этой кампании. Вскоре в систему прибыли Пожиратели Миров, Дети Императора и Гвардия Смерти. На «Мстительном Духе» Хорус провел военный совет с Ангроном, Мортарионом и Эйдолном, который представлял отсутствовавшего Фулгрима. Хотя на самом деле это был вовсе не совет – Луперкаль ждал от братьев и Эйдолона отчета о том, сколько воинов в их легионах гарантировано присоединятся к восстанию, а кто не сделает этого ни при каких обстоятельствах. Разумеется, к тому моменту уже давно существовали ложи, которые помогали вербовать легионеров.

Изначально предполагалось, что в небе над Исстваном III собралось более 200 тысяч легионеров. Но последующие исследования показали ошибочность этого предположения. Дело в том, что, как я рассказывал на предыдущем стриме, одних только Пожирателей Миров к тому моменту было около 150 тысяч. Конечно, к Исствану прибыл не весь легион Ангрона, но все же большая его часть. Причем около трети от общего числа легионеров Двенадцатого были определены Красным Ангелом как ненадежные. То есть мы говорим о 50 тысячах Пожирателей Миров, которым не суждено было вернуться с Исствана. Даже если в трех других легионах обреченных воинов было значительно меньше, общий контингент Астартес, задействованный в кампании, все равно должен был существенно превышать цифру в 200 тысяч.

Исстван III оказалось непросто захватить. Битва за внешний аванпост Исстван Экстремис показала, что среди восставших есть могущественные псайкеры, известные как Певцы Войны. В связи с этим Хорус разработал план, который предполагал молниеносный орбитальный штурм Хорала, столицы Исствана III, где находился дворец Варда Праала. Разумеется, подобная атака была сопряжена с большими потерями, но это и являлось целью Луперкаля, ведь в первой волне должны были пойти именно те легионеры, которые не состояния в воинских ложах и на чью верность Воитель не мог рассчитывать.

Хорус наметил четыре стратегические точки на территории Хорала, куда должны были высадиться его войска. Ни один легион не должен был брать с собой тяжелую технику, кроме Гвардии Смерти. На самом деле все это довольно любопытная, но долгая история, поэтому дальше я сосредоточусь только на тех событиях, которые касаются непосредственно Двенадцатого легиона.

Пожирателям Миров надлежало десантироваться на площади, окружавшие дворец Праала. Сыны Ангрона должны были подавить сопротивление на открытом пространстве и продвигаться дальше ко дворцу. Также они получили несколько вторичных целей в инфраструктуре города. Однако точки десантирования оказались неверно обозначены (случайно ли?), поэтому часть капсул просто разбилась о бастионы дворца.

Высадившиеся Пожиратели Миров хлынули на защитников Хорала неудержимой волной. В сравнении с Сынами Хоруса и Детьми Императора Двенадцатый легион не волновал тот факт, что они теперь полностью отрезаны от остальных соединений и не могут получать подкрепления.

Битва затягивалась из-за Певцов Войны, ведьм-псайкеров, использовавших некие технологии, позволявшие им свободно манипулировать звуковыми волнами как для атаки, так и для защиты. Кроме того, среди хоральцев обнаружились аугметированные воины в черной броне, владевшие доселе невиданным оружием – они генерировали смертоносные психозвуковые импульсы и метали в имперцев копья жидкого металла.

Все решилось, когда Сыны Хоруса прорвались к Песенной Твердыне, уничтожив лидеров культа Певцов Войны. Одновременно Люций, командовавший контингентом Детей Императора, ворвался во дворец и сразил Праала. В течение нескольких часов мятеж был подавлен. Выжившие Пожиратели Миров, как и их братья из других легионов, радовались тяжелой заслуженной победе. Однако их не спешили эвакуировать, и вскоре стало ясно, почему. Хорус приказал сбросить на Исстван IIIвирусные бомбы, одновременно объявив охоту на Летописцев во флоте, чтобы весть о его предательстве раньше времени не достигла Терры.

На поверхности планеты вирус, известный как Пожиратель Жизни, начал стремительно уничтожать все живое. Это было одно из самых жутких и разрушительных орудий в руках Империума. Оно относилось к классу Экстерминатус и применялся только по прямому приказу Императора или Воителя. Среди прочих судов, бомбардировавших Исстван III, был и «Завоеватель», флагман Ангрона.

Когда Пожиратель Жизни закончил работу и уничтожил сам себя, единственный выстрел с орбиты воспламенил атмосферу планеты, заполненную горючими миазмами, оставшимися от стремительного разложения органики. Шестимиллиардное население перестало существовать в считанные часы, но некоторые Астартес сумели выжить. Одним удалось спрятаться в руинах и оборонительных бункерах исстванцев, другие были предупреждены Саулом Тарвицем из Детей Императора, который раскрыл предательство Луперкаля.

Таким образом, значительный контингент четырех легионов сумел пережить бомбардировку, вовремя отыскав герметичные убежища. Они составляли две трети от общего числа легионеров, переживших Битву за Хорал. Разумеется, воины поняли, что произошло, а Луперкаль был вне себя от того, что его казавшийся идеальным план не дал требуемого результата. Однако он не был бы Воителем, если бы не имел запасной вариант, и даже несколько. Но прежде, чем Хорус продолжил реализовывать собственный замысел, ему доложили, что Ангрон самовольно высаживается на Исстван.

Красный Ангел решил, что добивать выживших с орбиты ненадежно и слишком долго. Кроме того, он видел, как его сыновья бились с исстванцами и решил, что они достойны честной смерти. Он взял 50 рот и спустился на поверхность умирающего мира в самый центр Хорала. Ангрону было плевать на Сынов Хоруса, Детей Императора и Гвардейцев Смерти. Он шел убивать собственных сыновей. Безумный примарх считал это достойной ценой за то, чтобы обрести свободу от пут, которые на него надел Император.

Безусловно, это одна из самых трагических страниц в истории Двенадцатого легиона. Она вдвойне трагична потому, что лишь в пепле Исствана III, врубаясь в ряды своих генетических потомков, Красный Ангел увидел, что все они – великолепные воины. Он искренне признал, что его сыновья отлично сражались с исстванцами, а потом подтвердили свое мастерство в битве с собственными братьями.

Центурион Каурагар даже смог ранить примарха в шею, но тут же пал от его цепных топоров. Ангрон сказал Каурагару, что он сражался достойно. И хотя примарх был разочарован тем, что центурион не понял его истинных мотивов, он собственной рукой закрыл умершему сыну глаза.

Основную группировку лояльных Пожирателей Миров возглавлял капитан Эрлен, который был хорошо известен в легионе со времен первых терранских кампаний. Эрлен был великолепным воином и отличным командиром. Но что важнее – он был беззаветно предан идеалам Империума и даже эмпатия к отцу не пересилила верности долгу. Когда капитан увидел, что в Хорал пришел сам Ангрон, он бесстрашно выступил из городских руин навстречу примарху. Вместе с Эрленом шли две тысячи Пожирателей Миров, остальные выжившие были рассеяны по всему Хоралу.

Эрлен видел, что по другую сторону площади стоят пять тысяч его братьев-предателей, а возглавляет их Красный Ангел, которого в легионе называли Непобежденным. Конечно, у лояльных Пожирателей Миров не было ни единого шанса. Но они не дрогнули. Они поддались своей первобытной ярости и бросились на тех, кого когда-то называли братьями. Сам Эрлен пробивался к Ангрону, чтобы неминуемо погибнуть в неравном бою. Капитан не собирался продолжать свою Триумфальную веревку очередным витком. Он лишь хотел забрать с собой как можно больше предателей.

Капитан Эрлен так и не добрался до своего отца. Он увяз в телах бывших братьев и его изрубили на куски. По слухам, та битва многим открыла глаза. Воины внезапно поняли, что они начали войну, которой доселе не видели...

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК

Телега

Псы ВойныКажется, что мы многое знаем о Двенадцатом легионе. На самом деле, большая часть доступных нам сведений обрывочна и фрагментарна, а многие свидетельства невозможно подтвердить. Некоторые хронисты уверены, что причина кроется в незавидной истории Сыновей Ангрона, но это лишь гипотеза, которая имеет мало общего с реальным положением вещей.

По всей видимости, рекрутов в Двенадцатый не набирали из конкретных локаций, этносов или культурных общностей. Однако среди хроникеров Пожирателей Миров долгое время ходили упорные слухи о том, что закономерность все же существовала. В рамках одного из многочисленных экспериментов рекрутов в легионы фильтровали на этапе психологической обработки. Тех, у кого выявляли аномально высокую степень агрессии, направляли в Двенадцатый.

Последующие исследования (разумеется, запрещенные и официально никогда не проводимые) показали, что повышенная агрессия, если это генетически определенная черта, а не ответный фактор на внешние условия, дает индивиду дополнительную устойчивость к некоторому спектру психических воздействий. Впрочем, мы не знаем наверняка, действительно ли в этом заключалась цель отбора. Тем более, что некоторые другие легионы также взращивали воинов с импульсивных и яростных.

Таким образом, про стартовый Двенадцатый мы знаем лишь, что они были вспыльчивы, свирепы и упорны. Однако вовсе не прямолинейны и бесхитростны. Лишь один факт бесспорен – процесс подготовки этих воинов по ряду критериев отличался от стандартного. И сами они отличались. Если не кровожадностью, то беспрецедентной жаждой битвы, которую, впрочем, будущие Псы Войны отлично контролировали.

Из первых операций легиона, у которого тогда еще не было собственного имени, мы знаем только Освобождение Са’африка. Впрочем, одной этой кампании вполне достаточно, чтобы понять, каким Двенадцатый был на заре своего становления. Противостояние с Са’африком было длительным и кровопролитным, Сыновья Ангрона использовались здесь как штурмовые авангардные войска. В их задачи на поле боя входило истребление пехотных частей противника в грубой рукопашной и захват ключевых бастионов. Тогда Двенадцатый был крайне малочисленным легионом, однако он справился со своей миссией, во много благодаря удивительной отваге и откровенной жестокости, когда дело доходило до применения оружия ближнего боя.

Освобождение Са’африка завершилось абсолютной победой Императора, однако после этой кампании он, похоже, сделал некоторые выводы относительно своих армий. В частности, Двенадцатый долгое время не использовался на передовой, хотя мы знаем, что эти воины не перешли никаких границ. Да, генетические потомки Ангрона были суровы и яростны, но у нас нет фактов, подтверждающих, что они не контролировали себя, истребляли мирное население или причиняли разрушения, которые не были необходимы. Тем не менее, весь поздний период Объединительных Войн, а также во время первых кампаний по покорению Солнечной системы Двенадцатый легион почти не появляется в хрониках.

Некоторые предполагают, что Император совершенствовал их генетический профиль, который по какой-то причине показался ему нестабильной. Возможно, был обнаружен критический изъян, но это тоже лишь догадки. Между тем, Двенадцатый действительно никак себя не скомпрометировал. Воспоминания терранского ядра легиона свидетельствуют о том, что они были успешны. Они были успешны еще когда бились рядом с Громовыми Воинами, а потом по приказу своего Повелителя истребили эти обезумевшие машины смерти, которых никогда не считали братьями.

Согласно одной из версий, будущие Пожиратели Миров тогда играли ту роль, которую в дальнейшем будут играть Повелители Ночи. То есть они вступали в игру, когда кто-то из уже покоренных врагов имел смелость (точнее – глупость) восстать против Императора. Однако, возможно, Двенадцатый был чем-то вроде тайного оружия или даже оружия устрашения, которое снималось с предохранителя, когда остальные варианты были исчерпаны.

Тем не менее, мы точно знаем, что пока другие легионы воевали, Двенадцатый не бездействовал. Воины упорно тренировались, совершенствовали свои навыки, в том числе – в локальных малозначимых стычках. Поэтому когда их все-таки направили на передовую, они бросались в битву с рвением, которое многие определяли как откровенное безумие. Риск смерти и большие потери ничего для них не значили, важно было настигнуть врага и разорвать его в клочья, выполнив приказ. Они были верны Императору, не испытывали колебаний, всегда бились до конца. В действительности, мы видим образ идеальной армии для завоевания, но, конечно, не для удержания захваченных территорий.

Нельзя не упомянуть тот факт, что в рядах Пожирателей Миров были уникальные образчики закрытых экспериментов. В первую очередь я имею ввиду Хаара, который, вопреки распространенному заблуждению не был Громовым Воином. Но и Астартес он тоже не был. Подробнее о нем мы поговорим на последующих стримах, но сам факт присутствия в легионе этой уникальной боевой единицы предполагает потенциальное наличие и других «экспериментальных» воинов.

Свое название Двенадцатый получил на закате Объединения, во время покорения Цефика, где его присутствие сыграло решающую роль. Тогда Император вел в бой Сынов Ангрона и в полной мере оценил их дикость, свирепость, но вместе с тем – безупречное воинское мастерство. Повелитель Человечества назвал их Псами Войны. Легион искренне гордился этим прозвищем и даже выбрал своим гербом алую гончую.

Из периода покорения Солнечной системы мы знаем лишь одну крупную битву, в которой Псы Войны принимали участие. Это усмирение Церберского Мятежа. Цербер был тюремным астероидом, который довольно рано присоединили к Терре, но в какой-то момент восставшие вырезали правящую касту и поднялись на открытый бунт. В общей сложности их было около трех миллионов. Астероид погрузился в анархию. Однако, несмотря на большую численность восставших, ближайшее соединение смертных флотилий бесстрашно высадило на Цербере десант, полагая, что пара тысяч убийств сходу решит проблему.

Но все оказалось сложнее. Атака захлебнулась, немногие выжившие вернулись на корабли и флот спешно отступил. Оказалось, что во главе восставших стоят Громовые Воины, которые каким-то образом пережили геноцид и покинули Терру. Они называли себя Дай’Тар и не собирались присоединяться к тирану, который их предал (как они считали). На тот момент почти все легионы уже были приписаны к Экспедиционным флотам и находились либо у границ Солнечной системы, либо за ее пределами. Неизвестно, почему Император не использовал Повелителей Ночи на Цербере, ведь мы точно знаем, что они применялись в подобных ситуациях. Однако же он решил спустить с поводка своих Псов Войны, дав простой приказ: «Колонию необходимо вернуть в лоно Империума, а посмевшие бросить вызов Терре должны познать гнев Императора».

В 03:00 по терранскому времени Псы Войны высадились сразу в нескольких точках на Цербере, задействовав половину легиона. В 08:00 претор Калиб Хакс доложил о том, что астероид повторно приведен к Согласию. Когда лидер предполагаемой второй волны уточнил у Хакса, сколько врагов предстоит сопроводить под стражу, претор искренне удивился, сказав, что он не получал приказа брать пленных.

Башар-полковник Альвес Скорн из терранского XXII полка Летучих Драконов, присоединенных ко второй волне, в своих мемуарах писал, что когда они спустились на Цербер для финальной зачистки, уцелевших почти не обнаружилось. Скорн описывал лабиринты туннелей и бункеры, превращенные в бойни, тела мятежников буквально превращенные в кровавый фарш. При этом немало восставших были убиты со спины, то есть Псы Войны обратили врагов в бегство, но никому не дали уйти. Также люди Скорна обнаружили трупы Громовых Воинов, рядом с каждым таким лежало три-четыре тела Астартес. Свои записи полковник завершил словами:

Я не сомневаюсь в мудрости Императора, создавшего необходимое зло вроде этих ужасных воинов, как не сомневаюсь в их боевой эффективности. Однако я всем сердцем надеюсь, что хоть и проведу всю жизнь на войне во имя освобождения Человечества, но больше никогда не увижу такой бесчеловечной резни, как в залах Цербера.

Кровавый ТринадцатыйВ первые годы Великого крестового похода Двенадцатый легион никогда не действовал как единое целое. По приказу Императора он был разделен на множество независимых групп. Самая большая группа насчитывала восемь тысяч воинов, их присоединили к 13-му Экспедиционному флоту, который вскоре получил прозвище «Кровавый Тринадцатый».

И снова Псы Войны не вели собственных битв. В том смысле, что их использовали лишь как мобильный резерв, который, как и прежде, должен был действовать в авангарде на самом тяжелом участке фронта с целью прорыва вражеской линии любой ценой. В этой роли генетические Сыновья Ангрона чаще всего сражались в кампаниях Космических Волков, Железных Рук и Темных Ангелов. Учитывая «специфические черты» этих легионов, можно не сомневаться, что если уж они выпускали Псов Войны, то не на поле боя, а на поле бойни, где «адекватные» воины выжить просто не могли.

Многие группы Двенадцатого следовали за флотами, состоящими полностью из смертных. Они вступали в бой там, где обычные солдаты упирались во вражескую оборону и не могли ее пробить. Когда на планету спускались Псы Войны, они просто делали свое дело и уходили. Тогда эти воины обрели славу кровавого, жестокого, но эффективного легиона, который всегда достигает победы. Про них говорили, что если они участвуют в битве, то возможны только два исхода: битва закончится победной резней или просто резней. Но в любом случае враг после этого уже не мог сражаться.

Таким образом, в период Великого крестового похода до открытия Нуцерии Псы Войны бились с отличительной эффективностью. Однако те, кто сражался рядом с ними плечом к плечу, зачастую видели в Двенадцатом импульсивного и ненадежного союзника, который вполне мог не подчиниться приказам верховного командующего, если у собственных офицеров Псов Войны имелся другой план.

Поползли слухи, что на своем пути эти воины вырезают все живое и даже поднимают оружие против смертных, которые, как им показалось, подвели их на поле боя. Ретроспективный анализ этих обрывочных записей подтвердил, что не все слухи были слухами. Какое-то время Двенадцатый действительно показательно казнил смертных, проявивших трусость. Но когда Император запретил это делать, Псы Войны подчинились и с жестоким ритуалом было покончено. Как я уже отметил, они были суровы, но не переходили границ. А в их преданности Императору и Человечеству никто не мог усомниться, Псы Войны просто не предполагая иного варианта.

При этом они сохраняли явную дистанцию между собой и другими легионами, с которыми служили. Двенадцатый не хотел ни с кем сближаться, видя легионы Астартес как самодостаточные формирования, которые порой могут объединяться для достижения масштабных целей, но не более того. Псы Войны не намеревались кому-то что-то доказать, им было все равно, как их видят со стороны. В своей среде они действовали принципиально иначе. Изначально внутри легиона регулярно случались драки, порой со смертельным исходом. Но старшие офицеры быстро взяли ситуацию под контроль за счет введения жесточайшей дисциплины с самыми суровыми наказаниями.

Вскоре Военный Совет принял решение использовать Псов Войны там, где не стоит задача кого пленить или что-то сохранить. Двенадцатый идеально подходил для миссий, которые предполагали только один исход – разрушение. К тому моменту будущие Пожиратели Миров уже достаточно увеличились в численности, чтобы исключить критическую необходимость сражаться вместе с другими легионами или значительным контингентом смертных. Большая часть Псов Войны усилила «Кровавый Тринадцатый», в который также вошли части Экзертус Империалис, ставившие смерть противника выше сопутствующих потерь.

Одним из наиболее показательных сражений того периода является кампания на Ноув Шендак, мир 82-17. Его населяли огромные разумные черви, которые в качестве оружия использовали нити из особого металла, проводившего энергию их тел. Нити резали все, к чему прикасались, точно сверхмощный лазер. Черви покорили три системы, не оставив никого в живых. Но когда Псы Войны и Железные Воины, совместно проводившие эту кампанию, нашли родной мир червей, на планете обнаружились люди. Они сильно мутировали, но не было сомнений, что это потомки терранцев. Черви разводили их для забавы, устраивая бесконечные сафари.

Планета червей представляла собой сплошные болота. Там невозможно было использовать технику, даже легионер мог не везде пройти. Пертурабо и Ибрам Греер, который тогда был Магистром Псов Войны, разработали план, позволивший одолеть червей на их поле. Железные Воины осушили определенные участки болот и возвели фортификации, а Псы Войны встали в авангарде, готовые принять на себя первый натиск.

Как и планировалось, черви двинулись в атаку волнами. Они появлялись из-под земли за спинами оборонительных эшелонов, прорываясь через уязвимые участки. В действительности же они лишь попадали в заранее подготовленные огневые мешки. А затем, в критический момент битвы, на планету спустился Император. Кампания завершилась полным истреблением расы червей, которая даже не получила имперского названия.

Очередная веха в истории Двенадцатого ознаменовалась всеобщим сбором на вулканической планете Бодт, которая незадолго до этого стала одним из тренировочных миров легиона. Именно в тот момент, к «Кровавому Тринадцатому» и другим Экспедиционным флотам Псов Войны присоединились наемники-головорезы с десятков диких миров и даже абхуманы, причем существование некоторых было не вполне законным, так как они слишком далеко стояли от человека, имея превышенный уровень генетических отклонений.

Также на Бодт прибыл Легио Аудакс, который среди всех легионов Титанов имел самую спорную и даже мрачную славу, особенно после Бойни на Лорин Альфа. Чуть позже к Двенадцатому присоединились Кланы Нумена – кочевники-техноварвары, злобные и жестокие, но их оружейники обладали истинным талантом создавать несравненные орудия смерти. Кланы долго не присоединялись к Империуму, а позже считались крайне ненадежными. Однако в составе «Кровавого Тринадцатого» они нашли свое место. В его составе нашли свое место все отверженные и проклятые, кто был номинально частью человеческой цивилизации, но фактически находился в самом низу социальной иерархии.

Мало кто тогда понял, что сбор на Бодте был инициирован лично Императором для вполне конкретной цели. Он координировался руками многих командиров Великого крестового похода, включая нескольких примархов, среди которых был и Сангвиний. Оценивая рапорты о сборе, Великий Ангел произнес: «Император собирает карнавал чудовищ ради собственного увеселения, но я сомневаюсь, что эту шутку оценит кто-либо из тех, на кого он их спустит». Как это часто бывало, в словах Сангвиния сочеталась жестокая ирония с констатацией не менее жестоких фактов.

Красный АнгелПро Ангрона у меня есть отдельный стрим, но, говоря о легионе, невозможно игнорировать историю становления его примарха и момент интеграции. Но я сосредоточусь лишь на нескольких концептуально важных моментах.

Гестационная капсула с Ангроном упала на Нуцерию, достаточно развитый мир, все ресурсы и технологии которого держала в руках немногочисленная правящая верхушка городов-государств, тогда как большая часть населения прозябала в нищете и была вынуждена мириться с тиранией власть имущих. Главным развлечением на Нуцерии являлись кровавые гладиаторские бои, которыми знать утоляла собственную жажду крови, а заодно предлагала народу эффектное зрелище, чтобы отвлечь его от произвола правителей.

Когда Ангрон выбрался из капсулы, его атаковал отряд эльдар, ведомых древним пророчеством о Красном Ангеле. Примарх убил ксеносов, но был тяжело ранен. Кроме как чудо мы это не можем назвать, ведь на тот момент он был всего лишь мальчишкой, который ничего не знал ни об окружающем мире, ни о себе самом. Живого, но потерявшего сознание Ангрона нашли работорговцы, которые, не мудрствуя лукаво, продали его в гладиаторий. Предполагалось, что мальчик умрет в первом же испытании, однако вскоре он стал лучшим гладиатором, которого знала Нуцерия. Он был воистину непобедим.

Тем не менее, Ангрон глубоко переживал за каждую жизнь, которую обрывала его рука. Вначале он даже плакал, убивая, но не мог не делать этого, потому что хотел жить. Со временем слезы сменились гневом, кипящей ненавистью к правителям проклятого мира. Однако выплеснуть свою ярость примарх мог только на арене, потому что вне ее стен его накачивали наркотиками и держали в бессознательном состоянии. В краткие минуты, когда Красный Ангел приходил в себя, он кричал от душевной боли и его стенания разносились по всему лабиринту под ареной, где жили гладиаторы.

Другие обреченные на смерть стали его братьями и сестрами, его семьей. Ангрон искренне любил их и как мог унимал боль этих людей. Причем буквально. Когда примарх находился в трезвом уме, он брал ближайших гладиаторов за руки, а они брали за руки других и так по цепочке образовывалась паутина, соединявшая всех, кто был проклят влачить жалкое существование бойцовых псов на потеху толпе. Ангрон закрывал глаза и вытягивал боль из людей, боль физическую и душевную, принимая ее в себя без остатка. Это позволяло людям заснуть и хоть немного восстановить силы, тогда как примарх не спал, перемалывая страдания тысяч живых существ.

Никто никогда не говорил об этом уникальном психическом даре Ангрона. О его человеколюбии, искренности и доброте, которой, пожалуй, мог бы позавидовать Сангвиний. Но все изменилось, когда Двенадцатому примарху приказали убить его близкого друга, Эномая. Ангрон отказался это сделать, и тогда его снова накачали наркотиками, а затем провели над гладиатором жестокую операцию, внедрив в его голову имплант, который позже стал известен как Гвозди Мясника. Этот извращенный осколок древней терранской технологии превратил существование примарха в ад – каждое мгновение, пока он не причинял кому-то боль и не убивал, его сознание пребывало в глубочайшем смятении, а тело переносило жесточайшие страдания. Он почти не мог сосредотачиваться вне боя.

Ангрон убил Эномая и это стало последней каплей. Он сумел поднять других гладиаторов на восстание и вывел их из города. Правители Нуцерии, известные как Высокие Всадники, не могли снести такого оскорбления. Но пока города-государства действовали независимо, Ангрону удавалось наносить им поражения, а затем отступать, используя особенности рельефа и мобильность своей армии. Когда же города наконец объединились, гладиаторы поняли, что обречены. К этому моменту Красный Ангел уже потерял многих сестер и братьев и не сомневался, что вскоре потеряет оставшихся. Он принял последний бой и намеревался пасть плечом к плечу с теми, с кем разделял боль все эти годы…

Однако в этот момент на орбиту Нуцерии вышел флот Императора и Повелитель Человечества телепортировал Ангрона на мостик своего корабля. Примарх просил вернуть его, но Император отказал. Красный Ангел, находясь на орбите, смотрел через пикт-устройства, как его семью на поверхности проклятой планеты истребляют Высокие Всадники. Без Ангрона все закончилось быстро. Примарх впал в неконтролируемую ярость, его перевели на «Завоеватель», флагман Псов Войны и заперли в Триумфальном зале.

Через некоторое время к Ангрону пришел Ибрам Греер (Гхир в альтернативном переводе), который тогда командовал Двенадцатым легионом. Греер считался опытным воином и отличным полевым командиром. Ангрон разорвал его на части меньше чем за мгновение. Тогда в зал вошел Куннар, чемпион Первой роты, и его постигла та же участь. Дальше были командующий штурмовым эшелоном Анчез, а потом капитан Хьязн с двумя знаменосцами. После них Ангрон убил главного оружейника Ванча и капитана Второй роты Шиннаргена.

Наконец, в соответствие с его званием настала очередь Кхарна, капитана Восьмой роты. Весь легион тогда замер в нерешительности, ведь их генетический прародитель отверг своих сыновей, отказавшись участвовать в Великом крестовом походе. Это считалось немыслимым, ведь к тому моменту обнаружили всех примархов кроме Коракса, Одиннадцатого и Альфария (официально), и ни один из них не отрекся от своего легиона.

Ангрон напал на Кхарна, как только тот вошел в Триумфальный зал, но воин не показал страха, что удивило примарха. Кхарн пояснил, что это проявление не трусости, а благоговения, которое весь легион испытывает к своему примарху и поэтому никто из воинов не может поднять руку на прародителя. Кхарн заверил Ангрона, что если он хочет войны, у него есть для этого целая армия. Что касается Великого крестового похода, это шанс для легиона превратить в кровавые руины целую галактику, если того пожелает их отец. Кхарн рассказал о жестокой кампании на Ноув Шендак, и это помогло ему убедить примарха возглавить легион. Красный Ангел принял сыновей, хотя и не в полной мере. Позже он явился на Бодт и Псы Войны перестали существовать.

Что касается судьбы Нуцерии, для нее ничего не изменилось. Когда один имперский флот ушел, вслед за ним прибыл другом. Этим флотом руководил Жиллиман. Нуцерия находилась в Ультрамаре, поэтому неудивительно, что ее приведение к Согласию поручили Робауту. Все прошло бескровно. Высокие Всадники приняли условия и стали частью Империума, согласившись выплачивать десятину. Взамен им позволили сохранить статус-кво. То есть кровавые гладиаторские развлечения продолжились, а большая часть населения так и осталась в статусе бесправных рабов. Но однажды возмездие вернется…

Пожиратели МировАрмию Ангрона на Нуцерии Высокие Всадники прозвали Пожирателями Городов. Узнав об этом, капитан Дрейгер заявил, что если в прошлом воины Красного Ангела пожирали города, то теперь его Псы Войны будут пожирать целые миры. Именно Дрейгер предложил новое название для легиона – Пожиратели Миров. Ангрону понравилась эта идея, и он приступил к преобразованию обретенного воинства.

Обычно, говоря об Ангроне, люди вспоминают его ярость, гневливость, импульсивность. Но все это не Ангрон, а Гвозди Мясника. Когда имплант смягчал давление на поврежденные части мозга Красного Ангела и тот приходил в себя, это было вовсе не изуродованное чудовище. Двенадцатый примарх являлся выдающимся военным лидером, прирожденным завоевателем. Он обладал острым умом, грозным обаянием и невероятной силой убеждения. В такие минуты Ангрон выглядел настоящим богом войны. Именно так его видели сыновья – безупречным, лучшим из всех.

Многие Пожиратели Миров буквально боготворили Ангрона. Хотя в большей степени это относится к тем легионерам, которые не входили в терранское ядро. Они сражались в самых грязных и жестоких битвах, ощущая себя в одиночестве, ведь другие легионы один за другим обретали своих утерянных отцов. Но не Двенадцатый. Для терранцев это было проблемой в меньшей степени, потому что они еще в период Объединения привыкли полагаться лишь на себя.

Тем не менее, большая часть легиона готова была идти за Красным Ангелом хоть в преисподнюю, лишь бы причаститься его беспримесной ярости и первобытной жажды разрушения. Эти воины, ранее верные Императору, теперь видели перед собой лишь одного полководца, достойного их верности. Поэтому нет ничего удивительного в том, что позже, во время Истваанской Чистки две трети Пожирателей Миров без лишних вопросов пойдут за отцом, вставшим на сторону Луперкаля.

Однако сейчас вернемся на Бодт. Впоследствии его классифицировали как сборный мир Двенадцатого легиона, у которого родного мира фактически не было. Там же Пожиратели Миров сделали первый шаг к бездне. Хотя на самом деле, этот момент вызывает много вопросов. Мы знаем, что узнав о Гвоздях Мясника, Император доставил Ангрона на Терру и исследовал импланты вместе с Аркханом Лэндом. Оказалось, что Гвозди не внедрены в мозг примарха, а заменяют собой часть мозга, которая была удалена хирургически. Таким образом, извлечь Гвозди невозможно, не убив Красного Ангела. Разумеется, Повелитель Человечества видел, что жуткий имплант делает с его сыном, как мучительно Ангрон умирает.

Тем не менее, искалеченному примарху почти сразу отдали легион. Хотя остальные, прежде чем возглавить своих сыновей, некоторое время находились подле одного из братьев, либо же их наставлял Сигиллит, а некоторых (например, Вулкана и Магнуса) – сам Император. Только Жиллиман и Дорн интегрировались со своими легионами в ближайшее время после того, как были найдены. Поэтому ситуация с Ангроном кажется… спорной. Многие уверены, что ему в принципе не стоило отдавать Псов Войны. Но это тоже не вполне верное решение. Ведь, как я уже сказал, многие в Двенадцатом чувствовали себя брошенным и одинокими на фоне кузенов. Это дестабилизировало их психику и пагубно сказывалось на боевой эффективности. Легиону нужен был отец.

И когда этот отец благодаря Кхарну все же обратил взор на своих проклятых сыновей, Двенадцатый возликовал. В Империуме хорошо знали, что рекрутская подготовка и режим тренировок у Псов Войны одни из самых суровых среди Легионес Астартес, а может и самые суровые. Но оказалось, что это была только тень того, что пришло вместе с Ангроном. Жестокость подготовки выросла десятикратно. В других легионах неудавшиеся рекруты поступали на службу в качестве смертных, но у Пожирателей Миров неудавшихся рекрутов не было, они не выживали.

Ни на миг не забывая о своем прошлом, Ангрон ввел практику так называемых бойцовых ям. Эти ямы представляли собой гладиаторские арены, которые организовали на каждом корабле, принадлежащем легиону. Пожиратели Миров постоянно сражались в этих ямах – в дуэлях, по парам и в массовых сходах. Для разнообразия они часто приглашали к себе воинов других легионов, чтобы те тоже сражались с ними как гладиаторы. Это были жестокие бескомпромиссные схватки, которые порой заканчивались серьезными ранениями и даже смертью. Но невозможно переоценить их практическую значимость – постоянное оттачивание умений в бою, который едва отличался от реального, совершенствовало мастерство воинов и закаляло их дух.

Легион частично сменил цвета – бело-синие доспехи перекрасили в серо-синие (хотя так поступили не все), а герб в виде гончей заменили пастью с острыми зубами. Красный цвет Пожиратели Миров получат много позже, когда примут Хаос. Тогда же на их гербе между стилизованных челюстей будет изображаться расколотая планета.

Воинские традиции Терры были забыты, вместо них пришли гладиаторские традиции Нуцерии. Это касалось как речевых оборотов («пройти по алой тропе» в значении «погибнуть в бою»), так и ритуалистики. Один из самых известных нуцерийских ритуалов назывался Триумфальная веревка. После каждого значимого сражения воин оставлял на своем теле шрам боевым ножом. Он резал достаточно глубоко, чтобы транс-человеческий организм не скрыл рану полностью. Так шрам за шрамом и «сплеталась» Триумфальная веревка.

Однако если воин терпел поражение (при этом не погибая, что случалось нечасто), он что-то помещал в рану, например – землю планеты, на которой велась кампания. Такой шрам становился черным, его называли «черный узел», знак проигрыша и позора. Со временем у всех Пожирателей Миров веревки становили красно-черными, потому что рано или поздно проигрывал каждый. Например, в тренировочных ямах. Бывшие Псы Войны никогда не были идеалистами, они отлично знали, что поражение для воина – неизбежность. Это нужно принять, усвоить урок и сделать выводы. Только у Ангрона Триумфальная веревка была чисто-красной. Его никто никогда не побеждал.

Еще одним жестоким нововведением стало временно́е ограничение на приведение миров к Согласию. Ангрону и его армии рабов на Нуцерии понадобился 31 терранский час (нуцерийские сутки), чтобы одержать величайшую победу над Высокими Всадниками. Красный Ангел считал, что армия транс-людей с самым современным вооружением не может быть слабее его полуголой орды гладиаторов. Командующий, который не смог захватить мир за отведенное время, выходил перед строем воинов и «крутил черный узел» на своей Триумфальной веревке.

Но это было не самое страшное. За подобные провалы Ангрон назначал децимацию – убийство каждого десятого воина в роте, участвовавшей в попытке захвата планеты. Как вспоминал Магон, Центурион Восемнадцатой роты, спустя тысячи битв он сполна познал боль потерь и горечь поражений, но о стыде узнал только после того, как легион нашел своего примарха.

Однако даже когда у Пожирателей Миров получалось угодить отцу, он не считал их достойными тех, кого вел на Нуцерии. Тогда воины решили, что должны уподобиться своему прародителю, генетическому эталону, богу войны. По приказу Ангрона апотекарий Гахлан Сурлак стал изучать Гвозди Мясника, чтобы повторить их. Он был учеником и сподвижником Фабия Байла из Третьего легиона, поэтому неудивительно, что Сурлак оказался столь же гениален, сколько и одержим. Долгое время его попытки скопировать имплант примарха заканчивались неудачей – воины погибали сразу после трансплантации или даже в процессе.

К этим исследованиям привела череда событий, которая началась с того, что Ангрон взял фрегат «Неумолимое острие» и сбежал от своего легиона. Его искали два года. Выследить примарха удалось Кхарну. Красный Ангел рассказал, что скитался по десяткам миров в поисках противника, который сумел бы его убить. Да, он мог просто подорвать ядро фрегата, но в такой смерти нет чести. А гладиаторы Нуцерии, семья Ангрона, его истинные братья и сестры, погибли в бою. Они пали, сражаясь с теми, кого не могли победить. Примарх хотел для себя той же смерти. Даже спустя годы он хранил в сердце боль той утраты и считал, что ему нет места среди живых.

Ограничение по знакам, увы(
Продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телега

Это песня о будущих, что еще не сбылись. О путях, что не грезились никому, но грезят о бытии.

Элегия первая: Ангелы Сияющие

Орден Ангелов Сияющих появился в М34, он принадлежит Девятому основанию. Мы не знаем ни одного другого Ордена этого основания, что не является нонсенсом. Есть немало оснований, во время которых появился всего один Орден (или по крайней мере нам известно лишь об одном). Однако примечательно здесь то, что Ангелы Сияющие – генетические наследники примарха Сангвиния и Девятого легиона. Девятый легион, Девятое основание… Очень скоро вы увидите, что это не совпадение. В сегодняшней беседе вообще не будет совпадений.

В исходном виде Сияющие были образцовыми потомками Великого Ангела. Они придерживались «Кодекса Астартес», каждому воину надлежало практиковать мирские созидательные искусства. Сияющие были великолепными воинами, но также талантливыми поэтами, живописцами, скульпторами. Они играли на лазерных арфах, занимались ксилографией, писали сонеты и поэмы. Орден хорошо помнил, почему их далекий предок настаивал на том, чтобы его сыновья учились не только разрушать, но и созидать.

Казалось, Ангелы Сияющие верили в мечту примарха о том, что однажды для Империума настанет будущее, когда ему больше не понадобятся воины, и тогда они не уйдут на задворки истории, сохранив свою полезность для Человечества уже в другом аспекте. Конечно, это было лишь красивой сказкой, ибо ни один истинный потомок Сангвиния не был достаточно тщеславен, чтобы всерьез полагать, будто он сумеет дожить до такого будущего. Великий Ангел тоже это понимал, поэтому в действительности занятия художественными искусствами носили вполне практическую цель.

Сангвиний не мог исцелить своих сыновей от Красной Жажды, но каким-то образом медитативные созидательные занятия укрепляли их разумы и души. После того, как примарх ввел эту практику, в легионе стало гораздо меньше тех, кто поддавался кровавому безумию. Для Орденов-наследников Девятого куда острее встала проблема Черной Ярости, когда воин переживал последние мгновения жизни своего примарха-прародителя, впадая в неконтролируемое неистовство.

Для Ангелов Сияющих искусство стало спасением так же, как для легиона. Черная Ярость порой брала верх над тем или иным воином, но это случалось куда реже, чем у других наследных Орденов. И всё же – случалось. А с годами стало случаться чаще. В какой-то момент Ксёрен Кастанеда, глава орденского библиариума, осознал, что его капитул ждет забвение. Пройдут десятилетия, может века, но Ангелы Сияющие падут. Они никогда не отличались большой численностью или быстротой набора рекрутов, поэтому усугубление недуга потенциально вело к катастрофе.

Ксёрен нашел выход. Но прежде, чем я поведаю эту историю, хочу еще пару слов сказать о первом Ордене Ангелов Сияющих. Да, они признавали «Кодекс Астартес» и традиции Девятого легиона, но не в полной мере. Например, у них было девять рот, и при этом не было скаутской роты. Они с самого начала не имели в составе Сангвинарных жрецов и не придерживались ритуалистики Кровавых Ангелов, которую сохранил в частности одноименный Орден-наследник. Кроме того, устремления Ангелов Сияющих были весьма… трансцендентны. Орден с исключительным, можно сказать – аномальным уважением и восхищением превозносил своих библиариев, для которых было нормой прозревать будущее и даже… уходить. Буквально растворяться, покидая физический мир и переходя в какое-то иное состояние.

Еще одна любопытная традиция Ангелов Сияющих – номены. Рекрут, прошедший генетическое вознесение, отказывался от своего оригинального имени и получал новое – оно и называлось номен (по лору речь идет о Высоком Готике, фактически это латинское слово, которое так и переводится «имя»). Номен озвучивали библиарии Ордена вместе с названием роты, к которой приписывался воин. Оба знания – имя и роту – библиарии получали в процессе мистического откровения, когда рекрут завершал свое обучение. Номен выбирался из книги «Nomen Honoris», которая включала имена величайших деятелей Старой Земли. Так в Ордене появлялись Червантесы, Борхесы, Кастанеды.

Интересно, что номен состоял из трех слов, но воин, как правило, даже своим братьям озвучивал только два из них. Например, Варзивал Червантес или уже упомянутый Ксёрен Кастанеда. Третье имя являлось тайным. Об этом нигде не сказано, но, по всей видимости, на этом настаивали библиарии, которые хорошо знали, что истинное имя человека (или демона) дает власть над ним.

Так что хотя с одной стороны Ангелы Сияющие во многом напоминали другие Ордены-наследники Девятого легиона и в целом их можно было назвать типичным Орденом космодесанта, при ближайшем рассмотрении всплывал ряд интересных и даже неоднозначных моментов. Впрочем, Сияющие никогда не переступали грань и демонстрировали абсолютную лояльность, поэтому интересоваться им могли разве что хронисты. Изначальным геральдическим цветом Ордена был ярко-оранжевый, а на гербе красовался стилизованный воин. Но когда Ангелы оказались на грани вымирания, они переродились обликом и своей сутью.

Я касаюсь неизмеримого, и оно касается меня в ответ.

Элегия вторая: Реформация

Мы точно не знаем, когда это произошло. Известно, что Ангелы Сияющие преобразились в первый раз за шесть веков до прихода Неумирающего Мученика в таймлайне М41. То есть примерно за шестьсот лет до Дамоклова крестового похода (почему так – объясню позже). Получается самое начало сорок первого тысячелетия. К тому моменту библиариум Ордена уже долгое время разрабатывал план Реформации, но не мог открыто конфликтовать с традиционалистами, которые были многочисленнее. Однако Черная Ярость по странной случайности (я сказал – случайность?..) выкашивали именно традиционалистов.

Последней каплей стал Якобус Могрисс, Магистр Ордена, который тоже поддался проклятью. Тогда Ксёрен Кастанеда уже имел достаточно последователей, чтобы предложить Реформацию открыто всему Ордену. Боевые братья, сломленные падением Магистра и вдохновленные речами Кастанеды, поверили ему и согласились. Согласились на весьма радикальные действия. Ангелы Сияющие полностью отказались от «Кодекса Астартес». Они сменили оранжевый цвет на лазурный, а символ воина на наплечнике заменил символ мистика в рясе. Бывший девиз «Мы горим ярко, дабы другие жили!» тоже изменился. Теперь ритуальной фразой Ангелов Сияющих, отражая их суть и предназначение, стали следующие слова: «Мы воспарим на пылающих крыльях!»

Роты были переименованы в Рапсодии, каждая получила уникальное название, геральдику, девиз и предназначение. Например, девиз Рапсодии Вечной звучал так: «В смерти пламенем объятые, мы блистаем вечно!» Назывались такие девизы антифонами (в православии, католицизме и иудаизме так именуются особые песнопения).

Наименьшим изменениям подверглась первая рота, которую называли теперь Небесной Рапсодией. В нее входили ветераны Ордена и ни один неофит не мог быть назначен в нее. Номинально все Рапсодии считались равными, но по факту некоторые все же были престижнее. Однако причиной особого статуса служили нее цели и достижения Рапсодии, а количество в ней Зодчих Лучезарных – так после Реформации стали называть библиариев. Чем больше их было в Рапсодии, тем большим влиянием она обладала. Хотя это тоже весьма условное определение – Рапсодии Ангелов Сияющих никогда не боролись друг с другом за власть, а лишь исполнили каждый свою миссию.

Потенциально на самом верху орденской иерархии сразу за Небесной шли так называемые Поисковые Рапсодии – Эмпирейная, Астральная и Вечная. В этих ротах было особенно много Зодчих, они вольно бороздили галактику в поисках двух вещей – знаний и рекрутов. У Ангелов Сияющих не было рекрутинговых миров (исключая Мальпертюи, о котором позже). Они свободно путешествовали от мира к миру, иногда вступая в локальные конфликты и защищая интересы Империума. Некоторые планеты, которые посещали Поисковые Рапсодии, отдавались в душе Зодчих Лучезарных и тогда их правителям предлагали Благородную Жатву.

Принципы Благородной Жатвы, как и вообще все принципы Ордена, были записаны в «Своде Сияющем». Это великий труд Ксёрена Кастанеды, который Ангелы взяли на вооружение вместо «Кодекса Астартес». Здесь были главы, посвященные в том числе военной стратегии и тактики, но не меньше места занимала доктрина поиска знаний, некоей трансцендентной истины. Также эта доктрина провозглашала необходимость рекрутинга во множестве миров. Вот эти строки:

Любой яркий дух – необузданный, изменчивый и блистательный – всегда должен искать себе подобных.

Весь «Свод Сияющий» написан столь возвышенным слогом. В нем нет прямых указаний и постулатов, лишь поэтичные метафоры и философские стихи. Но за каждой строкой, за каждым словом «Свода» таится великая мудрость Ксёрена, который и правда вывел Орден из тьмы забвения, ибо после Реформации на протяжении шести веков не было ни одного случая, чтобы космодесантник поддался Черной Ярости. У Ордена больше не было Роты Смерти. И кстати, теперь они называли друг друга не боевыми братьями, а воинами-искусниками или Братьями-по-Своду. Титул Магистра сменили на Мейстера. Первый Мейстером конечно стал Кастанеда.

Но вернемся к Благородной Жатве. Точно неизвестно, что она собой представляла. Правители мира могли не согласиться на нее и тогда Поисковая Рапсодия мирно уходила прочь. Но если планета давала согласие, между ее лучшими сынами проводилась серия состязаний. У нас нет данных о том, какое участие в испытаниях принимали Зодчие Лучезарные, но очевидно, что не принимать его они не могли. Мы знаем, что некоторые миры в результате Жатвы давали меньше десятка рекрутов, другие не давали вообще никого. Таким образом, процесс рекрутского набора Сияющих был крайне нестабильным и медленным, но считался славным и благородным.

Однако прежде, чем я продолжу рассказывать о том, что происходило с рекрутами дальше, хочу еще немного поведать о Рапсодиях. Я назвал Небесную ветеранскую Рапсодию и три Поисковые – Эмпирейскую, Астральную, Вечную. Также у Ордены были еще три Крестоносные Рапсодии – Молниеносная, Пламенеющая и Светозарная. Это были строго боевые роты, в задачи которых входило прямое исполнение обязанностей Ордена перед Империумом. То есть эти Рапсодии постоянно сражались, отвечая на призывы о помощи и военные сборы по всему имперскому пространству.

Две оставшиеся Рапсодии носили особый статус. Рапсодию Бдительную составляли наиболее замкнутые воины и вместе с тем наименее склонные к искусствам. Эта Рапсодия никогда не покидала крепость-монастырь Ордена, который располагался на уже упомянутой планете Мальпертюи и назывался Канволис. Рапсодия Бдительная отличалась безупречной дисциплиной и выдающимся воинским мастерством, однако в ней было совсем немного библиариев. Позже я опишу события, которые привели к вечному позору и скоропостижному падению этой Рапсодии.

Наконец, еще одна Рапсодия – Созвучная. Она тоже свободно странствовала по галактике, но не относилась к Поисковым, поэтому не собирала рекрутов. Эта Рапсодия собирала информацию, абсолютно обо всем. Зачастую Созвучная привозила на Мальпертюи древние трактаты, сведения о ксенорасах или невероятные артефакты минувших эпох. Об этой Рапсодии известно меньше, чем об остальных. Предполагается, что задачи Созвучной ставил Либрариус Лучезарный и они не предназначались для ушей всех и каждого.

Как я уже сказал, каждая Рапсодия была уникальна своим девизом, геральдикой и сутью. Например, символом Рапсодии Вечной была Аметистовая Роза, которая воплощала понятие трансцендентной, сущностно-внутренней, абсолютной Красоты. Именно эту Красоту искала Вечная, именно ее Орден пытался взрастить в своих воинах-искусниках. В свою очередь на гербе Бдительной красовался простой Серебряный Щит. Он олицетворял наиболее прагматичную рапсодию, у которой была всего одна задача – хранить твердыню Ордена от всякого зла.

Символом Созвучной были Нефритовые Весы. В эту Рапсодию направлялись наиболее «сбалансированные» воины. Они обладали достаточной страстью, чтобы поддерживать опасные авантюры, но в то же время в них хватало холодного расчета, чтобы не заходить слишком далеко в поисках знаний. За шесть веков Созвучная привезла на Мальпертюи сотни невиданных артефактов и трудов немыслимой ценности. Но ничего из найденного этой Рапсодией не было отравлено варпом, ничто не принадлежало ксеносам или Темным Механикум. Орден превыше знания ставил лишь чистоту своего духа.

Во главе каждой Рапсодии стоял не ротный капитан, а Рыцарь Образцовый. Он не зря именовался столь ярко и пафосно. Титул мог получить только воин, который в абсолютной степени отражал суть своей Рапсодии. Наиболее известный из Рыцарей Образцовых – Варзивал Червантес, возглавлял Вечную Рапсодию. Это была самая эксцентричная и неуемная рота, и те, кто читал «Грёзу» Фехервари, а также другие произведения, где фигурирует Червантес, отлично знают, что другого Образцового у Вечной просто не могло быть. Варзивал действительно являлся Образцом своей роты.

Особняком в Ордене стояли еще два формирования. Первым из них была Черная Элегия, круг капелланов. Лучше всего об их миссии сказано в «Своде Сияющем», поэтому я процитирую:

Как взмывают ввысь Рапсодии Многоцветные, так и Черной Элегии должно сдерживать их, усмиряя грёзы братьев своих, дабы не породили они чудовищ. Где возникнет гордость, её темное зерцало отразит скромность. Где пробудится излишество, ее железный покров очертит умеренность. А там, где поползет грех, ее холодный нож призовет молчание.

Нужно сказать, что Черная Элегия обладала едва ли не самой таинственной и вместе с тем невероятно действенной ритуалистикой, если сравнивать с Рапсодиями. Например, когда во время странствия какой-то Рапсодии происходили спорные эпизоды, участники этих эпизодов по возвращению на Мальпертюи оказывались на допросе у капелланов. Их сопровождали в Собор Черной Элегии, который представлял собой запутанный лабиринт в катакомбах под Канволисом. Вне специальных ритуалов пройти в собор могли только члены Элегии.

Воина, приглашенного в Собор, в итоге доставляли к трем капелланам-бичевателям. На капелланах были железные череполикие маски и черные рясы. Помещение освещалось восьмью свечами, не горела девятая свеча, символизировавшая Рапсодию, к которой относился приглашенный воин-искусник. Он клал обе руки на гранитный алтарь, растопыривал пальцы и клялся не лгать. Триумвират капелланов начинал с всевозрастающей скоростью бить стальными остро отточенными кинжалами между пальцев воина. Вскоре кинжалы сливались в размытое пятно, а капелланы столь же быстро задавали свои вопросы.

Конечно, космодесантники умеют контролировать эмоции и не боятся боли. Однако в ходе ритуала малейшая ложь оборачивалась порезом, тогда как результатом серьезной лжи становился отрубленный палец. Черная Элегия никогда не ошибалась. Капелланы имели право судить любого, они стояли вне орденской иерархии и никого не почитали. Однако же они были не только суровы, но также справедливы, храня верность лишь целостности Ордена и ничему больше.

С точки зрения влиятельности Черную Элегию превосходил только Либрариус Лучезарный, о котором я уже упомянул. В него входили все библиарии Ордена, которые номинально и фактически направляли Рапсодии. Зодчие обладали наивысшим авторитетом среди воинов-искусников, однако самой любопытной частью Либрариуса были Паладины Светоносные. Так называли самых сильных псайкеров Ордена, которых в лицо знали только некоторые Зодчие. Никто не ведал, сколько их и чем они занимаются. Даже для главного библиария Паладины были загадкой, сформированной по большей части слухами.

Впрочем, некоторые слухи о Паладинах Светоносных оказались правдой, хотя некоторые воины не верили, что они вообще существуют. Например, один из Паладинов, как утверждали те самые слухи, стоял подле Ксёрена Кастанеды во время Реформации (это событие также иногда называли Просвещением). Я выделил этот слух потому, что тот Паладин якобы дожил до периода, описанного в «Грёзе», то есть ему было не меньше шестисот лет, хотя, согласно хроникам, за шесть тысячелетий существования Ордена ни один воин не прожил больше двух веков. Однако же этот слух был вовсе не слухом. Того Паладина Светоносного звали Сатори, и мы еще поговорим о нем.

Думаю, к этому моменту вы уже поняли, что Ксёрен Кастанеда и его последователи были не просто псайкерами. Они были колдунами. И Паладины Светоносные тоже. Некоторые, вероятно, этого не понимали, но последователи Кастанеды не сомневались в его пути. Сатори, ученик и ближайший сподвижник первого Мейстера лишь раз усомнился:

– Мы творим колдовство, мейстер, – тихо произносит Сатори.
– Это просто слово, превратившееся в жуткое пугало из-за невежества и суеверий! – заявляет Кастанеда. – Варп, как и любую могучую силу, можно обратить к созиданию или разрушению, добру или злу. Осознавая это, ты овладеешь его мощью.

Насколько это получилось у Ксёрена, Сатори и остальных, мы решим чуть позже. Сейчас наконец вернемся к тому, как Сияющие набирали рекрутов и что происходило с неофитами на Мальпертюи.

Они всегда будут тянуться к солнцу, даже если оно опаляет их.

Элегия третья: Расписной мир

Как я уже отметил, Ангелы Сияющие были основаны на планете под названием Мальпертюи, где первые воины Ордена выстроили крепость-монастырь Канволис. Крепость была в равной степени великолепным образчиком фортификационного искусства и не менее выдающимся примером искусства архитектурного. Что касается самой планеты, то чем описывать ее в пересказе, проще дать цитату из «Грёзы»:

Цветущая планета, свободная от гигантских мануфакториев или континентальных пищевых ферм, которые оскверняли собой столь огромную часть Империума, напоминала чистый изумруд.
Многие миры существовали только ради того, чтобы человеческая раса могла вести бесконечные войны. Они напоминали шестеренки какой-то ненасытной машины, которая пожирает саму себя, чтобы подпитывать собственное расширение, и не замечает абсурдности подобного занятия. Мальпертюи же, по указу его скрытных хранителей, пребывал под милосердным, но жестким правлением совета из смертных делегатов, что с детства жили и обучались среди Сияющих. Громадные участки земли оставались нетронутыми, а численность населения строго регулировали, причем это, похоже, не вызывало недовольства у граждан – весьма различных меж собою, но одинаково жизнерадостных.
Гостей с других планет допускали сюда лишь в том случае, если они доказывали наличие у них художественного вкуса, что отсеивало большинство визитеров, достаточно богатых для такого путешествия. Отдаленную систему Кьяроскуро сложно было найти: она скрывалась в глубине Завесы Ярчайшей на восточных рубежах Империума, где межзвездная навигация из ремесла превращалась в искусство. Несомненно, этим отчасти объяснялась привязанность рыцарей-стражей к своему миру.
Расписной Мир… Reve le Sangre… Планета Мечтателей…

У меня после прочтения этого описания Мальпертию стала устойчиво ассоциироваться с Радугой из Мира Полудня Братьев Стругацких. Планета, свободная от каких бы то ни было производств, сохраненная в своем девственном обличье. Планета, скрытая от большинства, влекущая к себе поэтов, художников, представителей прочих искусств. Что немаловажно – лучших представителей. Согласитесь, довольно нетипичный образ для родного мира Ордена космодесанта. С другой стороны, если уж кто-то и мог руководить такой планетой, то лишь наследники Великого Ангела.

Фактически на Мальпертюи не было крупных городов и тем более полноценных ульев. Все его небольшое население проживало в деревнях и уединенных хуторах, самым крупным населенным пунктом была многоуровневая крепость Канволис. Трудившиеся здесь смертные назывались страдниками и Ангелы Сияющие в большинстве своем испытывали к ним сдержанное уважение. Ведь многие из них были теми самыми «мечтателями», людьми искусства, лучшими в своем роде. Исключение составляли уроженцы Мальпертюи, им не обязательно было обладать уникальными талантами, их свободно пускали служить в Канволис, и конечно это была великая честь.

Однако для нас Мальпертюи важен еще по одной причине. Помните, я говорил, что совпадений не бывает? Это лишь первый совет для тех, кто не боится распутать Темный Клубок Фехервари. Второй совет – ничто не повторяется дважды. Как правило, трижды или раз за разом до бесконечности, как два отраженных друг в друге зеркала. Орден Ангелов Сияющих – наследники Девятого легиона, которые появились во время Девятого основания, а их крепость-монастырь располагалась на… Девятой планете местной системы.

Девятка – число совершенства, число абсолюта (тут я беру нумерологический концепт пифагорейцев, который лежит в основе более поздних учений этого направления). Но выше я не случайно использовал метафору с зеркалом, потому что зеркала в истории Ангелов Сияющих играют концептуальную роль. Лишь один из примеров – у каждого из Зодчих Лучезарных со временем появилось свое колдовское Зеркало, через которое он мог прозревать будущее и другие миры. Например, такое зеркало было у Ксёрена Кастанеды, а также у Афанасия, главы Либрариуса, причем Афанасий в своем зеркале видел Федру, планету из «Касты Огня». Афанасий, конечно, не понимал этого, но о связи между Мальпертюи и Федрой мы поговорим позже.

Зеркала, как известно, отражают, поэтому три девятки в истории Ангелов Сияющих тоже справедливо отразить. У шестерки есть много аспектов, один из наиболее известных присутствует в христианской эзотерике. В связи с тем, что бог создал мир за семь дней, число шесть христианские мистики называли числом несовершенства, числом с изъяном, грехом. Отражение девяток и их преобразование в шестерки («число зверя» из Библии) тоже не случайность, ведь Ангелам Сияющим, вознесшимся до необозримых высот, суждено пасть до самых темных глубин греховности. Но об этом тоже потом.

Итак, неофиты, прошедшие Благородную Жатву, некоторое время воспитывались на кораблях отыскавшей их Рапсодии, пока она возвращалась на Мальпертюи. Здесь они становились полноценными рекрутами и проходили довольно типичные испытания. У оригинального Ордена отличие заключалось в методах гипнотической обработки и психоиндоктринации. Апотекарии намеренно стирали память воинам во время генетического вознесения. Однако прежде воин должен был записать все, что помнил о себе и о своей жизни, в особую книгу. После вознесения он мог изучить эту книгу и сохранить. А мог сжечь, не читая, традиция не предписывала однозначно верного решения.

Также каждый воин выбирал себе Музу – кого-то из числа смертных, обычно речь шла о гостях Мальпертюи, которых сюда пустили за непревзойденный талант. Некоторые воины, например – Варзивал Червантес, отдавали свои книги с воспоминаниями на хранение Музам. Предполагалось, что между воином и его Музой формируется особая связь и абсолютное доверие, они знали друг о друге всё. Муза Червантеса по имени Марисоль, в юности была прекрасным писателем, а в зрелости, прибыв в Расписной мир, стала хроникером Варзивала. Они действительно знала всё о своем Рыцаре Образцовом.

Однако после Реформации кое-что изменилось. На самом деле, как я показал выше, изменилось многое. Орден, в котором уже едва ли не каждый второй попадал в тенета Черной Ярости, Орден, стоявший у края пропасти, преобразился всего за несколько лет, а в ближайшие десятилетия серьезно вырос в численности. Порча отступила и Ангелы Сияющие перестали терять братьев. Причина крылась в колдовском ритуале, который провёл Первый Мейстер Ксёрен Кастанеда. После этого ритуала большой участок леса возле Канволиса превратился в нечто… иное. Это место стали называть Грёзой. И каждый рекрут на заключительном этапе испытаний обязан был войти в Грёзу, чтобы встретиться там… никто не мог предсказать дальнейшие события.

Не все возвращались из Грёзы. У некоторых путь занимал лишь несколько дней, другие отсутствовали месяцами и даже годами, тогда как для них самих проходили десятилетия, а порой века. Кто-то не встречал в лесу ничего, а кому-то приходилось идти сквозь эфирную кровь демонов, повергая худшие кошмары, которые могло породить Человечество. Однако все это грубые примеры, крайности, банальные экстремумы. На самом деле, путешествие через Грёзу невозможно было описать. Зодчие Лучезарные называли его Зеркальный Путь. Предполагалось, что он отражает душу будущего воина, который должен преодолеть самого себя, либо примириться с собой. Однако не все было так просто…

Видя, ты становишься видимым.

Элегия четвертая: Афелий

Официально Грёза появилась во время Реформации Ордена и за ее появлением стоял Ксёрен Кастанеда. На деле всё началось раньше. Ханзо Гигерр, один из лучших воинов Ордена, поддался Черной Ярости, когда находился на Мальпертюи. Он обходил окрестности Канволиса и зашел в деревню Виндарнас, где Ангелов Сияющих чтили и поклонялись им как святым защитникам. Тьма захлестнула Гигерра и он потерял контроль, вырезав всю деревню. Выжило лишь пять человек, включая маленького мальчика, в сердце которого кровавая резня всколыхнула воспоминания о… грядущем.

Паренек понял, что должен сразиться с чудовищем, в которое превратился благородный воитель. Он силой воли подчинил себе остальных выживших и направился в церковь, что стояла в центре деревни. Там мальчик наполнил души остальных праведной яростью и они бросились на космодесантника. Разумеется, у них не было ни единого шанса. Но у паренька этот шанс был… Он атакует чудовище и всаживает случайно подобранный кинжал в глаз Ханзо Гигерру. Кинжал сияет мистическим светом, он попадает точно в цель и проклятый воин падает на спину. Черная Ярость отступает, и жизнь Ханзо отступает вслед за ней.

Спустя несколько дней в Виндарнас приходят Ангелы Сияющие во главе с Кастанедой. Все это время мальчик, сразивший падшего рыцаря, сидит в церкви перед его телом. Кастанеда мгновенно понимает, что произошло – этот мальчик оказывается псайкером невиданной силы, однако он каким-то чудесным образом не запятнал свою душу, хотя инстинктивно свершенное им действие немыслимо по своей мощи и сложности. Ксёрен примет мальчика в ряды Адептов-Соискателей и вскоре он станет полноправным воином-искусником, а затем и членом Либрариуса, Зодчим Лучезарным. Он получит имя Сатори (именно так, у него будет одно имя, а не три, как у остальных членов Ордена).

Некоторые воины не станут доверять молчаливому и скрытному Сатори, особенно узнав, что он сделал тогда в Виндарнасе (среди местного населения это событие будет известно как Ночь Зверя). Но большинство будет восхищаться им. Кто-то даже поверит, что в действительности это Сатори наставляет Кастанеду, а не наоборот. Но то были лишь ничего не значащие слухи. Сатори шел за своим наставником след в след, считая его величайшим из людей. Поэтому он и согласится участвовать в Ритуале Отсечения вместе с еще семью адептами, которые входили в тайный кабал Ксёрена Кастанеды. Да, снова девятка, и она появится еще не раз.

Кастанеда знал, что Ночь Зверя оставила след на теле Мальпертюи. Кровавая бойня не разорвал ткань реальности, но критически ослабила её, как это часто бывает в местах великих трагедий и потрясений. Тело Ханзо Гигерра оставалось в церкви и разложение не тронуло его. Никто не мог сказать, что было тому виной, возможно, это сила Сатори, высвобожденная в тот роковой миг, столь странным образом повлияла на воина, обуянного Черной Яростью. Так или иначе, церковь идеально подходила для Ритуала Отсечения.

Были и другие факторы. Долина, в которой располагался опустошенный Виндарнас, закономерно обезлюдела после тех событий. Других поселений здесь и раньше не было, но теперь дороги через долину стремительно зарастали, ибо смертные старались обходить проклятое место стороной. Кроме того, долина эта располагалась недалеко от Канволиса, с которым ее связывала в том числе широкая и местами довольно бурная река Тристесс, которая брала свое начало где-то в глубине чащобы. Все это делало долину идеальной для задумки Ксёрена Кастанеды. Библиарий прозрел будущее, не сомневаясь в успехе ритуала, который он провел через 11 лет после Ночи Зверя.

Мы точно не знаем, что тогда сделал кабал Первого Мейстера. По всей видимости, они надорвали завесу между материальным миром и варпом, используя истончившееся пространство и негативную энергию от резни, свершенной в Ночь Зверя, которая сосредоточилась в церкви Виндарнаса, а если точнее – в трупе Ханзо Гигерра. Это привело к тому, что долина изменилась, превратившись в Грёзу. С этого дня неофиты Ордена, которых, как я уже отметил, Ксёрен повелел называть Адептами-Соискателями, после прохождения всех испытаний вставали на Зеркальный Путь, отправляясь через Грёзу к Канволису. Ветеранам также надлежало пройти через долину.

У нас нет сведений о том, сколько воинов и рекрутов не вернулось из Грёзы. По всей видимости, их было немного. Но главное – план Кастанеды сработал. После того, как адепт проходил по Зеркальному Пути и получал статус полноправного воина-искусника, он мог не опасаться проклятья в своей крови. Черная Ярость отступила. Похоже, Ритуал Отсечения сделал так, что Грёза метафорически «отсекала» генетических наследников Сангвиния от порчи в их крови.

Сам Ксёрен понимал, как это работало и называл прохождение через Грёзу Возвышением. Предполагается, что в «Своде Сияющем» Кастанеда оставил подробное объяснение, но никто его так и не расшифровал. Помимо прочего Грёза что-то меняла в космодесантниках, выявляя их истинную суть. Как я отметил выше, это позволяло Зодчим Лучезарным определить, к какой роте подходит новый воин-искусник. В своих решениях Зодчие не ошибались.

Тут же отмечу, что после появления Грёзы Кастанета направил свои усилия на изучение работы Каталепсического Узла. Этот орган для регуляции сна получали все космодесантники, но мало кто понимал его истинное назначение. В действительности, Каталепсический Узел позволял транс-человеку силой воли управлять любым аспектом своего метаболизма. Он помогал перейти в измененное состояние восприятия даже тем, кто был пси-инертен. Конечно, практика требовала регулярных тренировок по отлаженной системе. Для этой цели Ксёрен разработал особые мантры. Плюс к тому он что-то делал с новыми воинами во время гипнообработки, но его действия так и остались секретом для всех.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Ютуб

ВК
Телеграм

Событие, о котором мы сегодня поговорим, в ру-сегменте принято называть Марсианским расколом. Но в оригинале на английском языке оно называется «Schism of Mars», то есть «Схизма Марса». Да, греческое слово «схизма» (σχίσμα) в контексте истории христианской религии выступает синонимом слова «раскол», то есть технически эти понятия равнозначны. Тем не менее, в русском языке схизма – это ограничено принятая иноязычная лексема, специфичная для религиозных текстов и коммуникаций. То есть она вошла в язык в исходном виде и не требует перевода для определения семантики, потому что выступает маркером череды определенных событий.

Я говорю о «череде событий», потому что схизм в христианстве было несколько. Например, Схизма Люцифера IV, во время которой христиане на территории Италии, Испании и Африки разделились на два доминирующих течения – ариане и люцифериане (последователи Люцифера из Кальяри). Еще была Фотиева схизма, первое открытое противостояние константинопольского патриарха и Папы Римского. Однако если мы упоминаем в речи слово «схима», чаще всего люди закономерно вспоминают так называемую Великую схизму 1054 года, когда христианская церковь окончательно разделилась на римско-католическую и православную.

Именно поэтому, учитывая, что в лоре Вархаммера Марсианское жречество (в оригинале – «Priesthood of Mars») имеет вполне очевидные и недвусмысленные религиозные черты, а их мировоззренческая концепция носит название Культ Механикус («Cult Mechanicus»), на мой взгляд, событие, о котором ниже пойдет речь, логично называть религиозным термином – схизма, а не более широким – раскол. Однако чтобы понять истинную подоплеку Схизмы Марса, нам придется немного углубиться в историю Красной планеты.

Становление Культа Механикус

Марс закономерно был одной из первых планет, колонизированных Человечеством. Но Император побывал там гораздо раньше – в XII веке возле Кирен (Ливия) будущий Повелитель Человечества сразил некое существо, которое, как предполагается, может быть осколком К'Тан Маг’ладрота. Император каким-то образом переправил поверженное существо на Марс и заточил в месте, которое позже станет известно как Лабиринт Ночи. Впоследствии те немногие, кто узнает об этом существе, будут называть его Драконом Марса.

Колонизированный Марс был терраформирован, он получил растительность, атмосферу и комфортное жизненное пространство. По всей видимости, планета с самого начала отделилась от Терры и существовала независимо как союзник материнского мира, а не его доминион. Однако в период Темной Эры Технологий, а также в Эру Раздора Марс тоже пострадал, общество потеряло целостность, его захлестнула анархия. Без должного обслуживания колоссальные противорадиационные щиты рухнули и планета снова обратилась в красную выжженную пустыню, а большая часть ее населения погибла.

По всей видимости, именно в это время одна из групп выживших наткнулась на Лабиринт Ночи и вошла в контакт с Драконом Марса. По какой-то причине существо предоставило людям технологии, позволившие им не только пережить Эру Раздора, но также объединить Марс и возвысить его до технологического уровня, о котором Терра могла только мечтать. Оборотной стороной этого эволюционного скачка стало возникновение в марсианском обществе устойчивого религиозного основания, которое заменило собой все культурные предтечи. Марс забыл о своем прошлом и направил всю энергию на строительство будущего.

Эта религиозная концепция получила название Культ Механикус. О ней я подробно рассказывал в соответствующем стриме, поэтому сейчас коснусь лишь тех аспектов, которые важны в контексте сегодняшнего разговора. В Культе Механикус центральным объектом поклонения (и/или исследования) является Омниссия, Бог-Машина, Deus Mechanicus. Точно неизвестно, что подразумевалось под этим понятием изначально, позже отдельные общности внутри Культа трактовали его по-разному. Возможно, это и есть Дракон Марса, Отец Технологий. Либо все проще и Бог-Машина – не более чем метафорический универсум техно-религии Красной планеты.

С Драконом Марса есть один любопытный момент, который я не могу не упомянуть. Дело в том, что в Лабиринте Ночи помимо Дракона присутствовал так называемый Страж. Этот человек знал о Драконе, общался с ним и, по всей видимости, не должен был никого подпускать к таинственному существу. Страж имел доступ к воспоминаниям Дракона, а также к воспоминаниям своих предшественников. В Лабиринте Ночи хранилась Книга Стража, в которой была зафиксирована правда о прошлом Дракона и один Бог-Император ведает что еще.

Нам известно два Стража – Семеон и Далия, оба были Адептами Культа. Далия стала Стражем во время Схизмы Марса, сменив Семеона, который был не вполне вменяем. В это же время из Лабиринта Ночи неизвестный похитил Книгу Стража, что, как утверждается, в будущем обернется большой бедой. Предполагается, что Стражем Дракона Адепт становится по воле Императора и от него получает неестественно долгую жизнь. Мы не знаем, сколько Стражей было до Семеона, однако он упоминает, что является не первым, а Далия потом занимала место Стража на протяжении десяти тысяч лет.

Все это говорит о том, что Страж мог существовать в Лабиринте Ночи с самого начала, и это логично, потому что нам известен как минимум один случай, когда Император оставил своего соратника охранять некое важное место. Это Вечная Аливия Сурека, которая защищала Молехские врата. Вполне возможно, что с Драконом было так же, а Стражи каким-то образом передают друг другу свою «вечность», когда разум одного не выдерживает и Император находит ему замену. Однако это лишь предположение, Страж мог появиться в Эру Раздора перед вторым расцветом Марса или даже позже, после договора между Террой и Марсом, о котором мы сейчас поговорим.

Олимпийский договор

Вполне возможно, что отсутствие единого канона в трактовке образа Омниссии сыграло свою роль, когда в 739.М30 Император пришел на Марс. К этому моменту он уже завершил Объединительные Войны и усмирил Селенар, присоединив тайны лунных геноведьм к собственным знаниям. Теперь Повелителю Человечества нужны были технологии и производственные мощности, способные снабжать его смертные армии, а также стремительно растущие в численности легионы Астартес.

Конечно, в его распоряжении находилась мощь Терры, в том числе – легендарные кузницы клана Террават на Урале. Этого хватило бы для объединения Солнечной системы, но не для объединения галактики. Кроме того, Император отлично знал, что Марс тоже вскоре отправится в пустоту за пределы света Сол. Потому что в прошлом уже было так – не только терранцы исследовали космос и колонизировали новые миры, Красная планета поступала аналогичным образом. Очевидно, что немало доминионов Марса пережило Эру Раздора и эта сила нужна была Терре.

Спустившись на Марс, первым же деянием Император восстановил Рыцаря «Арес Ликтор», которым управлял прославленный воин Таймон Вертикорда из Дома Таранис. Машина была повреждена и хромала, но Повелитель Человечества «излечил» ее в одно мгновение, просто прикоснувшись к металлу. Таймон Вертикорда тут же поставил Рыцаря на колено перед золотым воином и назвал его повелителем (не Омниссией). После этого был заключен так называемый Олимпийский договор (иногда – Марсианский договор). Согласно этому договору, Император не вмешивался во внутренние дела Марса, не посягал на его колонии и доминионы, а также поддерживал статус кво для Культа Механикус. Взамен Красная планета, сохраняя полную независимость в политическом плане, была обязана снабжать армии Терры оружием, амуницией и техникой, включая пустотные суда.

Если перемещение Дракона на Марс стало критической вехой в развитии Красной планеты и фактически привело к появлению Культа Механикус, то Олимпийский договор имел два не менее масштабных следствия. Первым следствием стал Великий крестовый поход, потому что без кузниц Марса и его колоний, которые открывались в течение похода, Император едва ли смог бы завоевать почти всю галактику. Если бы Марс отказался от договора, нет сомнений, что это привело бы к катастрофической войне. Думаю, Терра в итоге взяла бы Красную планету под контроль, но ценой невероятных потерь и мощного технологического отката.

Согласно одной из доминирующих версий, Император провидел такой вариант и решил защититься от него, повлияв на становление Культа Механикус. Дело в том, что после того, как он восстановил Рыцаря, его стали считать аватарой (воплощением) Бога-Машины. В действительности, мы не можем однозначно определить статус Императора в Культе к таймлайну 30к. В таймлайне 40к официально Император остается аваторой Омниссии и входит в так называемую божественную триаду – Император, Бог-Машина, Движущая сила.

Однако всегда существовали альтернативные трактовки. Например, в рассказе «Человек из железа» Гая Хэйли, где действие разворачивается в одной из Чернокаменных крепостей в таймлайне 40к, мы встречаем Железного Человека по имени УР-025. Напомню, Железные Люди – это машины с полноценным искусственным интеллектом, которые в Золотой Век помогли человечеству покорить галактику, но затем по какой-то причине восстали против своих творцов и всего живого. Война с Железными Людьми предшествовала Эре Раздора.

Тысячи, возможно десятки тысяч миров перестали существовать, но Железных Людей удалось одолеть. Официально все они были уничтожены. Неофициально Империум сохранил несколько машин и переделал их, чтобы держать под контролем. Эти существа стали известны как Эксциндио, они находились на «Неоспоримом доводе», флагмане Первого легиона. Специалисты Крыла Железа держали их в бессознательном состоянии и выпускали только против самых опасных ксено-угроз по личному приказу Льва. Нам известно три таких случая – на Муспеле против кравов, на Галатии против Темных Механикум и на Крусибле против Конрада Кёрза.

Однако, похоже, Империум знал не обо всех Железных Людях, переживших войну. УР-025 был одним из таких существ. Он отправился изучать Чернокаменную крепость вместе с группой авантюристов, но затем был вынужден сразиться с ними. Для нас тут интересен следующий фрагмент диалога Железного Человека с магосом, за которым он следовал некоторое время, скрывая свою суть:

На него посыпались команды повиновения, лихорадочно отправляемые магосом. Они не пробились в надёжно закодированную душу робота.
– Прекрати немедленно, я требую! – закричал 890-321, когда технологические чары подвели его. – Отступись, механизм, именем Бога-Машины и Омниссии! Стой, стой, стой! – умолял магос.
– Ты ничего не знаешь о них обоих, – сказал УР-025. – Я встречал Омниссию – настоящего, не тот труп на Земле – и ты крайне разочаровал бы его.

Во-первых, магос явно различает понятия Бог-Машина и Омниссия, подразумевая под Омниссией Императора. Во-вторых, УР-025 тоже это понимает, но считает Императора ложным Омниссией, утверждая, что он видел настоящего. Обращаю внимание – робот не отрицает того факта, что Бог-Машина и Омниссия являются разными существами (или явлениями). Наконец, УР-025 называет Терру Землей, как ее называли в Золотой Век. То есть перед нами действительно Железный Человек, который явно не религиозен, в отличие от представителей Культа Механикус, но не спорит с существованием двух упомянутых сущностей, четко разделяя их.

На этот счет можно довольно интересно потеоретизировать, но не более, так как у нас слишком мало информации о Золотом Веке, чтобы мы могли хоть с какой-то долей точности предположить, кого УР-025 может подразумевать под Богом-Машиной и/или Омниссией. Но помимо того факта, что Механикум сами точно не понимали, во что верят, не менее важен другой факт – существовало мнение о том, что Император – не Омниссия и не его аватара. И такого мнения придерживался не только УР-025.

Выше я упомянул, что у Олимпийского договора было два следствия. Здесь мы подходим ко второму. Дело в том, что на Красной планете не все были согласны с необходимостью для Терры и Марса следовать идти рука об руку под руководством самопровозглашенного Повелителя Человечества. Когда Император предстал перед высшим руководящим органом Культа Механикус, который назывался Марсианский Парламент, он помимо прочего подарил Культу шесть Навигаторских Домов, что стало решающей ставкой, потому что к этому моменту собственные рабы-навигаторы Марса выродились.

Сложно сказать, как Марсианский Парламент намеревался решать проблему отсутствия Навигаторов. Ведь, как я уже сказал, техножрецам тоже нужно было путешествовать по галактике, собирая обратно свои колонии и распространяя влияние Культа. Скорее всего, Марсу пришлось бы атаковать Терру, чтобы получить псайкеров. Ведь Культ веками наблюдал за колыбелью человечества, периодически нещадно разграбляя ее. Но появление Императора все изменило. С этой силой Марс вынужден был считаться. А потом эта сила сама пришла к Парламенту и сделала ему предложение, от которого невозможно было отказаться.

Конечно, Императора многие действительно могли воспринимать как аватару Омниссии (пример с Вертикордой из «Механикума» Грэма Макнилла весьма нагляден), но для Парламента это было сугубо политическое решение. С которым некоторые не согласились, но не рискнули идти против большинства. Да и глупо было отказываться от «даров Императора». Ведь Марс отлично понимал, что война с Террой теперь уже не выход, и она приведет лишь к краху Культа Механикус. Поэтому хотя Парламент подписал Олимпийский договор и скрепил его печатями высшего уровня, голоса в кулуарах марсианских кузниц больше не звучали в унисон. По всей видимости, именно этот эпизод мы вправе назвать первым шагом на пути к Схизме Марса.

Кельбор Хал и семена раскола

Все члены Марсианского Парламента номинально были равны, однако фактически один был «ровнее» всех. Это генерал-фабрикатор Марса, занимавший должность спикера Парламента. Исконно в Культе Механикус генерал-фабрикатор планеты являлся владельцем самых крупных производственных мощностей и фактически определял внешнюю и внутреннюю политику подконтрольного мира.

Генерал-фабрикатор Марса закономерно стоял выше генерал-фабрикаторов других миров-кузниц. Тут отмечу, что к моменту прихода Императора у Марса было довольно много контактов за пределами Солнечной системы, хотя не вполне понятно, как эти контакты поддерживались в отсутствие Навигаторов. С другой стороны, это совсем не говорит о том, что у Красной планеты также не было и астропатов.

Технически генерал-фабрикатор Марса является лидером Культа Механикус и управляет им вместе со своим заместителем и первым помощником, который занимает должность локум-фабрикатора. Кузница генерал-фабрикатора всегда самая большая и располагается на горе Олимп в регионе Фарсис (это реальная локация на Марсе). Там же находится Храм Всех Знаний, главная святыня марсианского культа, в которой предположительно хранится вся информация и все технологии, доступные техножрецам.

После заключения Олимпийского договора генерал-фабрикатор входил в Военный совет Великого крестового похода, а после Схизмы Марса он также получил место в Совете Лордов Терры. Мы не знаем ни одного генерал-фабрикатора до начала Великого крестового похода. К моменту пришествия на Марс Императора эту должность занимал Кельбор Хал. Вполне возможно, что он был генерал-фабрикатором тысячи лет, а может, до него этой должности вообще не было.

Так или иначе, власть Кельбор Хала была великой, но не абсолютной. Он не рискнул перечить большинству в Парламенте, хотя не считал, что Император является аватарой Омниссии. Кельбор был уверен, что Повелитель Человечества – всего лишь еще один тиран, хотя и более могущественный, чем все, кто был до него. Хал видел, что единственная цель Императора – завоевание галактики и ради этого он купил Парламент лживыми посулами, превратив Красную планету в технологический придаток Империума.

С какой-то точки зрения Хал был прав, потому что Терра действительно нещадно эксплуатировала Марс и другие миры-кузни. В тоже время Император, как и обещал, не лез во внутренние дела Культа Механикус, его посланники не имели приоритетной власти на мирах-кузнях, а большую часть обнаруженных СШК отдавали техножрецам для изучения. Так же мы хорошо знаем, что у Механикума сложились близкие отношения с некоторыми легионами, включая как минимум Четвертый и Десятый. Это говорит о том, что даже если Олимпийский договор был политическим решением, Терра со своей стороны соблюдала его в полной мере и равноправный союз действительно был возможен.

Но со временем многое изменилось, в первую очередь по инициативе Императора, не Марса. К примеру, в 967.М30 Повелитель Человечества издал так называемый Указ о принуждении, согласно которому Красная планета была обязана безвозмездно поставить Терре двадцать пять титанов класса «Владыка Войны». Указ носил абсолютный и безапелляционный статус, многие техножрецы посчитали, что он нарушает дух, если не букву Марсианского договора. Кельбор Хал также возмутился и направил ответный запрос Императору с требованием разъяснить Указ. Вместо разъяснений Повелитель Человечества лично прибыл на Марс и встретился с Халом.

До сих пор неизвестно, о чем говорили владыки Марса и Терры. Император скоро отбыл, а генерал-фабрикатор распорядился в кратчайшие сроки подготовить нужное количество богомашин для отправки на Тронный мир. Кельбор жестоко подавил инакомыслие, когда некоторые усомнились в том, что Император действительно союзник Марса. Многих Адептов ужасал тот факт, что двадцать пять титанов будут активированы без печатей Механикум, хотя это нарушало фундаментальные догматы их веры. Более практичные видели иную проблему – два с половиной десятка сильнейших титанов пропадут из поля зрения Культа и Марс не будет их контролировать. Такая сила вызывала серьезные подозрения и закономерные сомнения в мотивах Императора.

В дальнейшем эти титаны будут модернизированы на Терре с использованием Цирикрукс Анима, запрещенного артефакта времен ТЭТ. Они будут превращены в пси-титанов Ордо Синистер. Однако об этом факте мало кто знал и куда важнее другое. Тогда на Марсе отправку титанов назвали «Пожертвованием», но позже многие хронисты увидят в Указе о принуждении второй шаг к Схизме Марса. Ведь Парламент в тот момент разделился окончательно, причем большая часть была недовольна действиями Императора. Любопытно, что особо рьяных Адептов усмирил именно Кельбор Хал, который, как я уже сказал, с самого начала не доверял Терре и не хотел подписывать Марсианский договор. По всей видимости, во время личного визита на Марс Император попросту купил лояльность генерал-фабрикатора. Но – ненадолго.

Нужно отметить, что у Культа Механикус имелись собственные запреты, с завидной регулярностью нарушаемые некоторыми Адептами. Впрочем, за это их рано или поздно обвиняли техноеретиками и жестоко наказывали, до поры до времени. К примеру, в неизвестный момент времени Пико делла Моравец, примас Братства Сингуляритарианизма, открыл ряд технологий эры ТЭТ и создал на их основе уникальные артефакты, которые, как он предполагал, позволят ускорить наступление технологической сингулярности и создать полноценный искусственный интеллект.

Однако Культ Механикус запрещал создание «думающих машин». Они назывались «мерзким интеллектом», ибо человек, даже член Культа, не вправе посягать на совершенство механизмов, задуманных и воплощенных по воле Омниссии. Так звучал официальный постулат. В действительности, Марс, похоже, хорошо помнил Восстание Железных Людей, что и стало причиной табу на создание искусственного интеллекта. Вот почему изначально Моравец действовал на Терре, но сбежал на Марс, когда военный вождь Хазар объединил племена Панпацифика и взял приступом крепость исследователя. На Красной планете Моравец продолжил эксперименты и, как предполагается, объединил технологии с варп-колдовством.

Неизвестно, что в итоге с ним произошло, однако после себя он оставил так называемые Хранилища Моравеца, в которых находились все его артефакты. Часть из них была запрещена марсианским культом, но только часть. По всей видимости, Адепты узнали о Хранилищах перед самым приходом Императора и просто не успели их вскрыть. Повелитель Человечества, который по удивительному совпадению пришел в нужный момент, прописал в Олимпийском договоре запрет на доступ к тайнам Хранилищ. Он приказал забыть об этом месте, хотя по слухам сам наведывался в Хранилища (по одной из версий, именно там он нашел Цирикрукс Анима для пси-титанов).

Разумеется, Марс было воспротивился, но на момент подписания договора «дары Императора» перевесили все сомнения. Позже, когда круг недовольных политикой Терры стал шириться, это уже стало серьезной проблемой, еще одним мотивом в стремлении изменить текущую ситуацию. Тем более, если Император действительно сам использовал тайны Моравеца. Впрочем, это лишь слухи, которые мы не в состоянии однозначно подтвердить или опровергнуть.

Любопытно, что именно Моравец предсказал приход на Марс аватары Омниссии, и когда прибыл Император, это сыграло в его пользу. Но прошло два века и о Хранилищах забыли, их стерли с карт Красной планеты, как и все архивные упоминания о Моравеце. Лишь генерал-фабрикатор Марса и несколько верховных Адептов, входивших в Парламент, помнили. Они помнили, что Император лишил их древних тайн, способных поколебать само мироздание. Хотя он не имел никакого права это делать. И конечно, наряду с Указом о принуждении запрет на вскрытие Хранилищ Моравеца стал еще одним камнем в потоке, что очень скоро обернулся лавиной предательства.

В преддверии Ереси

За Схизмой Марса стояли Кельбор Хал и Адепт Регул, посланник Хоруса. Мы почти подошли к тому моменту, чтобы проанализировать «историю взаимоотношений» этих персонажей. Но прежде необходимо отметить, что не присягни Регул и Хал Луперкалю, Схизмы не было бы, либо она развивалась бы принципиально иначе. Вместе с тем, и без них некоторые Адепты действовали вопреки догматам Культа Механикус, нарушая в том числе положения Марсианского договора. Причем эти Адепты, как позже выяснилось, действовали по обе стороны баррикад.

Многие из тех, кто позже присоединится к Халу и назовет себя Темными Механикум, преступили свои клятвы независимо. Например, Адепт Лука Хром, который, как и Кельбор, с самого начала не доверял Императору, в последние годы Великого крестового похода начал тайно работать над созданием машины с искусственным интеллектом. Ему помогал Адепт Паллант Ревашоль, который не знал истинного замысла Хрома. К сожалению, Ревашоль слишком поздно выявил акт предательства и осознал, что создал. Он стал одной из первых жертв существа, которое Хром именовал Проект «Каба». В дальнейшем ее стали называть Машиной Каба.

Лука Хром впервые использовал Кабу во время атаки на реакторы кузницы своего главного оппонента Адепта Иплувиена Максимала, который во время Схизмы сохранит верность Империуму. Во время диверсии Каба была замечена патрулем Рыцарей Тараниса. Раф Мавен, пилот «Эквитос Беллум» пытался уничтожить Машину и думал, что она погибла во взрыве реактора. Позже на машину натолкнулся перевозчик Квиксус, а затем прибыл и Хром со своими скитариями. Машина подчинилась Хрому и убила Квиксуса. Затем Машина Каба охотилась на Далию Цицеру, следующего Стража Дракона.

Что для нас особенно важно в этой ситуации – Лука Хром использовал Кабу для целей Темных Механикум, но начал работать над проектом до того, как стал одним из лидеров восстания. То есть длительное время на Марсе копилось недовольство и таких вот скрытых предателей действительно было много. Это привело к плачевным последствиям – во время Схизмы восстала большая часть планеты, а лояльные силы оказались в критическом меньшинстве. Отчасти мы можем обвинить в этом Императора, который, как и обещал, не лез во внутренние дела Механикум, вероятно надеясь, что его хищническое отношение к Культу пройдет без серьезных последствий. Разумеется, это было ошибкой.

Однако выше я отметил, что нарушения догматов и договоров имели место с обеих сторон. Выдающийся пример – проект Хроники Акаши Адепта Кориэль Зеты. Зета воспитывалась Адептом Кейси, учителем которого был легендарный Ласло, исследовавший Терру вдоль и поперек. В частности, на территории Гипта на плато Гилф Кибир Ласло обнаружил кратер, где под слоем песка он нашел целый ряд уникальных технологий Золотого Века.

Одна из его разработок позже была названа Ноосферой или Носсферным Истечением. Как сказала Кориэль:

Это форма коллективного сознания, возникающая в результате взаимодействия человеческих мыслей, где знания становятся видимыми вспышками света.

Иными словами, Ноосфера дала возможность обмениваться пакетами данных (комплексными мысленными образами) любого объема и без непосредственного физического, аудиального или иного контакта.

Кстати, во время Схизмы Марса, когда Темные Механикум выпустили скрап-код из Хранилищ Моравеца, скверна не коснулась ноосферных каналов связи, потому что они работали на принципиально ином уровне, а предатели о них вообще не знали. Но если Ноосфера не нарушала никаких законов Культа, то другие исследования Зеты шли вразрез с догмами Механикум. Дело в том, что один из запретов провозглашал недопустимость модифицирования работы механизмов с помощью варпа и вообще запрещал использовать эфир каким-либо образом кроме как для навигации и передачи астропатических сообщений.

Кориэль Зета на основании наработок Ласло открыла нечто, что назвала Акашей или Хрониками Акаши. Сама Зета дала этому явлению следующее определение:

Хранилище информации, запечатленной на материи Вселенной. Это источник каждой мысли, каждого процесса, каждого деяния, когда-либо бывшего или будущего. Именно это позволило обитателям Старой Земли построить невероятные монументы и узнать о вещах, забытых более поздними поколениями.

Нет сомнений, что Хроники Акаши, чем бы они ни были, имеют прямое отношение к варпу или являются его частью. В «Ярости Магнуса», которую, как и «Механикум», написал Грэм Макнилл, Акашу упоминает Алый Король. Едва ли это совпадение. Вот искомый эпизод:

Он сам мог бы выдать это за возможную неизбежность, случайное совпадение, но не Ариман. Его сын слишком хорошо разбирался в путях Корвидов, чтобы поверить в это. Основной принцип Братства состоял в том, что не бывает таких вещей, как совпадения, что танец Вселенной управляется невидимой музыкой, играющей за завесой понимания большинства смертных.

Одни называют ее Архитектурой Судьбы, другие – Акашей. Шаманы VI Легиона знали ее как вюрд. Провидцы Джагатая говорили о том, что оседлали поднебесную бурю. Для Магнуса это было просто Телема, древнее слово, которое означало «воля». Учения Корвидов стали попыткой просперианцев услышать ноты этой незримой музыки и изучить шаги танца, который она создает.

По всей видимости, Корвиды и Кориэль Зета пытались изучать одно и то же явление, но подходили к нему с разных сторон. Сыны Магнуса использовали эзотерические методы познания, тогда как Зета применяла строго научный подход. Однако она сама отлично понимала, что ее исследования находятся в области запрещенных знаний. В чем же разница между ней и Хромом? Ведь оба нарушили собственные клятвы и все мыслимые законы. Однако Лука использовал тёмные тайны прошлого для уничтожения своих врагов, тогда как Зета хотела возвысить Человечество.

Я подробно рассмотрел эти два примера, чтобы показать – Красная планета всегда нарушала свои постулаты и в действительности самые одаренные ее сыновья и дочери с завидной регулярностью плевали как на Культ, так и на союз с Террой. Разница в том, что одними двигали авантюризм и благородство, а другими – эгоизм и тщеславие. Но в любом случае Марс не вправе обвинять Терру в лицемерии и двойных стандартах.

Адепт Регул – посланник разрухи

Регул был представителем Механикум в 63-м экспедиционном флоте, которым командовал Хорус Луперкаль. К сожалению, мы ничего не знаем о прошлом этого Адепта. Зато нам известно, что фактически именно он подтолкнул Кельбор Хала к краю бездны. Если первым шагом к Схизме Марса стал Олимпийский договор с запретом на вскрытие Хранилищ Моравеца, а вторым – Указ о принуждении, то третьим будет справедливо назвать открытие Ауретианской Технократии.

Вскоре после «излечения» Хоруса на Давине, 63-й экспедиционный флот приведет к Согласию звездное скопление Кайадис, а затем в 004.М31 наткнется на Драконис 3-11 или Аурей. В имперских хрониках цивилизация названа Ауретианской Технократией, она использовала некий СШК и являлась высокоразвитой, не уступая в этом плане Империуму (воины Технократии, которые назывались Братством, носили силовую броню, идентичную броне Астартес).

Адепт Регул намекнул Хорусу, что Марс был бы крайне признателен, если бы получил СШК Ауретианской Технократии. Луперкаль, который уже начал планировать свое восстание, отлично понимал, что если кузницы Марса останутся на стороне Императора, его шансы на победу резко уменьшатся. Поэтому он решил через Регула передать Кельбор Халу этот уникальный СШК. Однако же Ауретианцы не собирались им делиться. Они не хотели войны и готовы были на союз с Империумом.

Когда Консул-фабриктор (лидер ауретианской цивилизации) прибыл на «Мстительный дух» для переговоров, Хорус просто застрелил его, начав открытую войну против Технократии. В официальных отчетах говорилось, что Консул в посохе имел оружие, способное убить Воителя, но в действительности это было ложью (что подтверждает Гарвель Локен, который являлся непосредственным участником тех событий).

Войну против Технократии вели Сыны Хоруса, Пожиратели Миров и Дети Императора. Кампания длилась 10 месяцев и была одной из самых тяжелых для участвовавших в ней легионов. Воины Братства не были генетически улучшены, но имели силовую броню и болтеры, а за счет генетических технологий Аурей мог «штамповать» солдат миллионами. Генеральное сражение известно как Битва за Железную Цитадель, где печально прославились воины Ангрона. Пожиратели Миров и их примарх не только убивали воинов Братства, но также истребляли мирное население Технократии.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК
Телеграм с анонсами и чатом

Фафнир Ранн – Неудержимый

Фафнир рос на Инвите в клане Раннов. Инвитские кланы исконно различались по силе на основании своего положения вдоль Реки Жизни, колоссального пресного потока, что нес свои воды под многокилометровой толщей льда на границе между дневной и ночной стороной планеты. Тогда как клан Дорнов веками контролировал самый престижный регион – исток Реки Жизни, клану Раннов принадлежали территории вдоль одного из дальних притоков. Тем не менее, этот клан считался достаточно сильным, чтобы иметь возможность однажды выступить против Дорнов.

На самом деле, никто не знает, происходил ли Фафнир из Раннов. Его младенцем нашли у притока Реки. Рядом лежало тело неопознанной женщины и двух мужчин в доспехах Дорнов. Многие считали, что младенец также происходит из Дорнов, но некоторые были уверены, что он – Ранн, и ему суждено свергнуть первый клан Ивита. Возможно, именно поэтому воины Дорнов выследили его и пытались убить. При этом до сих пор остается загадкой, как женщине без оружия удалось остановить двух воинов. Так или иначе, другая женщина из клана Раннов подобрала младенца и объявила его Избранным.

Многие Ранны были против. Они не сомневались, что это дитя Дорнов, которое нужно вернуть доминирующему клану, чтобы избежать их гнева. Но приемная мать Фафнира была одним из сильнейших воинов Инвита и она никому не позволила хоть пальцем притронуться к малышу. Женщина была уверена, что мальчика ждет легендарное будущее. Поэтому его с детства обучали лучшие бойцы Раннов, причем Фафнира учили не только владению оружием и рукопашному бою. Он умел отлично готовить и виртуозно вышивал. На Инвите вышивка считалась ритуальным действом и была уделом мужчин.

Когда мальчик превратился в юношу, уже никто из Раннов не сомневался, что он действительно Избранный и ему суждено объединить Инвит. Но до того, как Фафнир вошел в возраст, достаточный, чтобы бросить вызов Дорнам, на планету пришел Сын Императора. Это все изменило. Рогал был принят в клан Дорнов и вскоре объединил под своей властью этот суровый мир. Фафнир, как и большинство мальчишек его возраста, восхищался примархом и без раздумий принял генетическое вознесение, когда Ивитское скопление стало частью Империума Человечества.

Нам ничего не известно о послужном списке Фафнира Ранна. Мы знаем, что он почти сразу подружился с Сигизмундом, который являлся терранцем по происхождению. Они плечом к плечу прошли тысячи войн, но там, где Чемпион Смерти действовал холодно и расчетливо, Фафнир бросался в атаку, полный праведного гнева, истребляя врагов в равной степени своей физической мощью и неуправляемой яростью. Вероятно, это был один из самых неудержимых и бесстрашных сыновей Дорна. Фафнира знали как мастера бескомпромиссной рукопашной схватки. Сильный, быстрый и умелый воин, мало кто мог противостоять ему в ближнем бою.

Однако же Ранн вовсе не действовал безумно, как могло показаться со стороны. Сигизмунд и сам Рогал Дорн отлично это знали. Поэтому Ранн получил особое положение в легионе – его назначили лордом-сенешалем, по сути – одним из старших офицеров, влияние которого уступало только влиянию Магистров и Сигизмунда. Фафнир командовал Первым штурмовым отрядом, прорывной элитой Седьмого легиона. Его воины всегда сражались в горниле самых жестоких битв. Они первыми вступали в схватку и преследовали единственную цель – взломать оборону противника и разорвать его в клочья.

Излюбленным оружием Фафнира являлись парные цепные топоры. Кстати, два черных стилизованных топора на желтом наплечнике или на сером щите – это эмблема прорывных отрядов Седьмого. Позже эти топоры появятся в геральдике Палачей, Ордена-наследника Имперских Кулаков Третьего Основания. Фафнир Ранн и его ближайшие соратники из периода Осады Терры станут основателями этого Ордена, однако неизвестно, было ли это сделано по воле Дорна.

Как я уже сказал, мы ничего не знаем о боевом пути Ранна во время Великого крестового похода. Очевидно, что он быстро поднялся до звания капитана, хотя его реальное положение в легионной иерархии не вполне понятно. Ведь он командовал не ротой, а отдельной штурмовой группой. Возможно, позиция Фафнира соответствовала позиции линейного капитана, хотя это понятие применительно к легионам космодесантна не имеет однозначной трактовки.

Перед Осадой Фафнир Ранн прибыл в Солнечную систему, как и большинство Имперских Кулаков. После отправки Карающего Флота Сигизмунд по хорошо известной нам причине оказался в немилости у Дорна и был назначен командовать небольшим флотом в трансплутонский залив, в дальнейшем ему был поручен полный контроль над Первой Сферы Обороны. По всей видимости, Фафнир Ранн добровольно вызывался и присоединился к Сигизмунду на его флагмане «Лакримая».

Фафнир ничего не знал об истинных причинах назначения Сигизмунда. Он не понимал, почему лучший воин Империума патрулирует периферию Солнечной системы вместо того, чтобы решать более важные задачи. Вот что он говорил своему брату и другу на этот счет:

Это работа не для таких, как ты. Пожалуй, для такого пса, как я. Прорубаться сквозь коридоры и чувствовать, как пули звенят по броне – это моя жизнь. Но не твоя. Ты должен быть рядом с примархом. Твоё присутствие здесь – неоптимальное использование ресурсов. Рубить безумцев и охотиться за кораблями-нарушителями? Прости за прямоту, но это дело для топора, а не для меча.

Однако Сигизмунд никому не мог сказать о том, почему оказался здесь. Поэтому он молча исполнял свой долг, а Ранн шел за ним, исполняя свой. Вместе они сразились с Альфа-легионом в небе над Плутоном, но сумели победить лишь благодаря прибытию «Фаланги». «Лакримая» и остальные корабли Сигизмунда оставались у Плутона вплоть до Солнечной войны. Во время атаки предателей в авангарде имперских сил сражались три тяжелых фрегата класса «Громовержец», которых вместе прозвали «Три сестры Злобы». Это были «Лакримая», «Персефона» и «Офелия». Сигизмунд передал Ранну командование над «Персефоной».

Фафнир, Сигизмунд и Борей приняли участие в жестоком абордажном бою с Сынами Хоруса на «Лакримае». В результате этого противостояния от рук Хоруса Аксиманда погиб Борей. Флот Первой Сферы Обороны сдерживал врага так долго, сколько мог, а затем отступил во внутрисолнечный залив. Позже остатки флота двинулись к Терре и встретили «Фалангу», атакованную Самусом. Ранн и Сигизмунд также приняли участие в этой битве, а затем, когда в систему явилась армада Хоруса, они вместе с большинством Имперских Кулаков и других лояльных сил спустились на Терру.

Во время Осады Фафнир Ранн командовал обороной космопорта Львиные врата. Он намеренно выступил со своими воинами против орд мутантов, хотя офицеры советовали ему оставить задачу смертным. На это Фафнир ответил:

Я не стану разменивать жизни храбрых женщин и мужчин только для того, чтобы сэкономить несколько болтов.

И хотя теперь Ранн носил титул лорд-командующий, он запретил использовать слово «лорд», говоря, что это ни к чему, ведь так обращаются к примарху. Вообще, во время Осады Фафнир производит отлично впечатление, он действует как опытный пехотный капитан. Никакого пафоса и лишних слов, только быстрые решения и уверенные действия. При этом Ранн виртуозно планирует динамическую оборону космопорта. Он хорошо понимает, что у него недостаточно сил, чтобы остановить противника. Однако его задача состоит в другом – заставить врагов потерять здесь как можно больше времени и воинов.

У Фафнира было всего несколько тысяч легионеров, небольшой смертный контингент и орудия на стенах космопорта. За два часа битвы он уничтожил больше трехсот тысяч врагов. Конечно, среди них почти не было космодесантников, и тем не менее, это был выдающийся размен. Однако Ранну становилось все труднее сдерживать предателей, когда подошли Железные Воины, Сыны Хоруса и Пожиратели Миров. Абаддон, Кроагер и Кхарн были на этом этапе самыми опасными его противниками. Фафнир запросил у Дорна подкрепление и Сигизмунда. Одной из причин было то, что Рогал отверг собственный план Ранна (он хотел уничтожить мосты космопорта), поэтому лорд-командующий решил сам вступить в бой и ему нужен был еще один опытный командир.

Фафнир Ранн бился на острие контратаки. Он повел Первую штурмовую группу в бой, намереваясь забрать у предателей хотя бы один док. Это позволило бы смертным частям продержаться немного дольше и купить для защитников Императорского Дворца бесценные минуты. Во время прямого столкновения с Железными Воинами Ранн сошелся в поединке с Кузнецом Войны Кроагером, который был в не меньшей степени мясником и любителем грязной рукопашной, чем сам Фафнир. После размена несколькими ударами анализ ситуации со стороны Ранна бесценен:

Гордость говорила ему, что он ещё может изменить ход боя в свою пользу. Опыт назвал гордость лгуньей.

По всей видимости, Кроагер действительно превосходил Фафнира в воинском мастерстве. И тем не менее, Ранна подвело вовсе не мастерство, а фактор, который он просто не мог учесть. Под конец схватки ему удалось удачно контратаковать и он разорвал броню вместе с плотью на бедре Кроагера. Будь перед ним другой противник, эта рана решила бы исход поединка. Но у Кроагера бедро было аугметическим и вместо крови Фафнир увидел лишь жидкую струйку машинного масла. Ответная яростная атака Кузнеца Войны едва не прикончила Фафнира, его спас вовремя подоспевший Сигизмунд.

Вскоре Ранн восстановился и был направлен на Горгонов Рубеж, где он руководил обороной вместе с Сангвинием. Изначально Фафнир командовал в одиночку. И как обычно, в его словах и действиях жесткий юмор не отличался от констатации боевой обстановки. Вот фрагмент его диалога с братьями во время очередной атаки предателей:

– Что думаешь, Фиск? – спросил Ранн. – Тридцать к одному?
– Тридцать пять, может, сорок.
– Расклад Преторианца, – ответил Ранн и прицелился.

Затем прибывает Сангвиний и Фафнир искренне восхищается им. Великий Ангел не встает во главе обороны, а намеревается разделить бремя командования с Имперским Кулаком. Причем примарх называет Фафнира братом. Кулаки и Кровавые Ангелы сражались с ордами врагов, стойко обороняя Горгонов Рубеж. В этой битве Фафнир Ранн нашел себе нового боевого брата – Кровавого Ангела по имени Эмхон Люкс. Вместе они пытались пробиться к командирам, которые руководили штурмом. Фрагмент их диалога, когда Ранн предлагает Люксу этот безумный план, великолепен:

Продолжая сражаться, Ранн включил вокс.
– Люкс!
– Ранн, достойный брат!
– Я рядом!
– Вижу тебя!
– Мне нужен твой меч, брат! Убьем их вожаков!
– Посреди этого? Фафнир, ты спятил? – ответил Люкс. Затем Ранн услышал его смех. – Где начнем?

Люкс получил тяжелые раны в той битве и Сангвиний отнес его к апотекариям. Вернувшись, примарх вместе с Ранном таки добрался до Кузнецов Войны, руководивших штурмом. Оба полевых командира Железных Воинов погибли и штурм захлебнулся. Интересно отметить, что во время битвы за Горгонов Рубеж Ранн продемонстрировал, что испытывает к предателям воинское уважение. В одном из эпизодов он помог смертельно раненому Железному Воину подняться, прежде чем убил его, чтобы тот не умер на коленях.

После этих событий, когда Осада придвинулась ближе к Императорскому Дворцу и большая часть внешних рубежей оказалась в руках предателей, Фафнир Ранн снова присоединился к Сигизмунду и его храмовникам. Сигизмунд к этому моменту уже получил Черный Меч и стал Чемпионом Императора. Ранн помогал ему находить и убивать вражеских лидеров.

На заключительном этапе Осады Фафнир попал в окружение в Бастионе Бхаб вместе с Сигизмундом и Дорном. На данный момент у нас больше нет о нем никаких сведений. По всей видимости, Ранн, как всегда, будет стоять до конца и переживет Осаду. Ведь, как я уже отметил выше, он станет основателем Ордена Палачей. Но об этом кроме самого факта основания мы тоже ничего не знаем.

Нужно сказать, что в книгах по Осаде Фафнира Ранна довольно много. Что не удивительно, там вообще много Имперских Кулаков, ведь они играют ключевую роль в обороне Тронного мира. При этом Ранн намеренно не прописывается глубоко. Потому что он сам по себе довольно прост, прямолинеен и бесхитростен. С одной стороны, он, безусловно, эталон Имперского Кулака. И в тоже время есть в нем что-то от Кровавых Ангелов. Не зря Сангвиний называет его братом, а Люкс проявляет высшую степень уважения. Мне Ранн сильно напоминает Амита. Уверен, они бы нашли бы общий язык. Хотя может еще и найдут, ведь Осада не завершена, а лишь приближается к завершению…

Так или иначе, лично для меня Фафнир Ранн – один из любых героев этой эпической саги. Преданный до последней капли крови, яростный и упорный боец, любитель жестокой схватки лицом к лицу. Но вместе с тем он проницательный и виртуозный тактик, безупречный прорывник, опытный и умелый командир, который идеально чувствует братское плечо. Пожалуй, именно таким должен быть истинный защитник Терры. Истинный Преторианец.

Архам – Первый и Последний

При рождении Архам получил имя Кай. Он был уроженцем Инвита и состоял в одной из клановых банд, с малых лет научившись владеть ножом и дробовиком в достаточной степени, чтобы представлять реальную опасность даже для взрослых мужчин. Он много лет сражался в банде, получив ритуальные шрамы на кисти рук и татуировки на правое предплечье. Кто-то мог бы посчитать, что он оказался слаб, обменяв свою верность на еду. Но Кай считал это платой за выживание. Сам он никогда не причислял себя к клановым бандам.

Кай жил в подулье Агар. В 835.М30 в подулий спустились Имперские Кулаки, которые искали рекрутов. Местные банды выступили против них, большинство из них убили, но молодых и сильных юношей, таких как Кай забрали на орбиту. Там он предстал перед Рогалом Дорном. Каю потребовалось все его мужество и сила воли, чтобы не упасть на колени перед примархом. Затем он прокусил себе руку до крови и протянул ее в сторону Дорна. Но это был символ не преданности, а неповиновения. И Рогал оценил этот жест. Юный Кай считал, что неповиновение и есть жизнь, однако Дорн предложил ему иной выбор.

Дальше Кай прошел полный перечень физических и психологических испытаний, которым Имперские Кулаки подвергают своих рекрутов. Он никогда не сдавался и не подчинялся, даже позже, когда генетические изменения частично убили его память о прошлом и он забыл истинные причины своего бунтарства. В какой-то момент Кай был определен в одну группу с воинами по имени Архам и Йоннад (очевидно, это был Хашин Йоннад). Им надлежало оставаться на месте, но импульсивный Кай убедил остальных начать движение. Это было ошибкой. Во время боя Кай отключился, Йоннад был ранен, а Архам погиб.

После тех событий Кай и Йоннад продолжили обучение вместе, но между ними никогда не было близости. Йоннад справедливо винил Кая за то, что из-за него погиб Архам. Кай тоже винил себя в этом, хотя никому не признавался. Хотя этот эпизод, описанный в «Преторианце Дорна» Джона Фрэнча, можно трактовать по-разному. На мой взгляд, в тот момент, когда боевой сервитор открыл огонь по Каю, Архам прикрыл его своим телом.

Так или иначе, Кай поклялся себе, что искоренит эту слабость в своем разуме и больше никогда не оступиться, не позволит кому-то из братьев погибнуть из-за себя. После всех испытаний он принес клятву верности Дорну, но отказался от собственного имени. С этого момента его стали называть Архам. Архам вошел в первый набор инвитских рекрутов, они составляли особое братство, которое так и называли – Первым.

С годами Архам завоевал славу одного из лучших воинов Седьмого легиона. В бою он уступал Сигизмунду, но зато куда лучше понимал Рогала Дорна. Он был крайне импульсивен по меркам Имперских Кулаков, но умело сдерживал свои эмоции. Дорн это видел, поэтому одарил своего сына величайшей честью – назначил его капитаном хускарлов, телохранителей примарха. То есть, как и Фафнир Ранн, Архам был капитаном, однако не ротным. При этом сложно сказать, насколько мы можем назвать его советником примарха. У Дорна вообще не было советников в традиционном смысле.

К моменту Ереси из первого набора Имперских Кулаков не выжил никто, кроме Архама, поэтому он получил прозвище Последний из Первых. Интересно отметить, что Архам обладал еще одним качеством – подозрительностью вкупе с проницательностью. Например, он одним из первых заговорил о том, что Несущие Слово идут совсем не по тому пути, по которому следовало бы. Задолго до Истваанов он предполагал предательство легиона Лоргара. Однако кроме интуиции у Архамиа ничего не было, поэтому он никак не мог подтвердить свои подозрения.

К сожалению, мы ничего не знаем о боевом пути прославленного капитана. Так как он был хускарлом, то постоянно находился рядом с примархом, в том числе – после отзыва Седьмого на Терру. Здесь Архам начал работать по линии внутренней разведки. К тому моменту у него был личный адъютант и доверенный сержант Кестрос. Кестрос восхищался Архамом и готовым был идти за ним хоть в ад. Также в определенный момент команда Архама пополнилась Андромедой-17, псайкером из лунных генокультов. Именно этой команде Дорн поручил расследовать активность Альфа-легиона в системе.

Архам несколько раз нападал на след агентов Альфы, действуя против Силония, Фокрона и Мизмандры. В конечном итоге он понял, что Двадцатый готовится атаковать Плутон, поэтому прибыл на планету. Во время Битвы за Гидру Архам сразился с Альфарием и был смертельно ранен. Однако он не умер сразу. Архам наблюдал поединок между Альфарием и Дорном. В какой-то момент ему показалось, что Рогал будет убит. Архам попытался защитить отца, но ничего не смог сделать. Однако его помощь не требовалась, потому что та мнимая уязвимость была лишь уловкой Дорна. Архам умер на руках примарха, вот последние мгновения его жизни:

Он почувствовал присутствие рядом, чьи-то руки оторвали его голову и плечи от пола.

– Архам? – произнёс Рогал Дорн.
– Повелитель… – он тяжело выдохнул. – Вы… вы ранены… – Чернота распускалась и окутывала его. – Альфарий… Что… Что он сказал…
– Ложь и ничего больше.
– Это… не должно было… закончиться так… Я должен был остановить его прежде, чем всё это произошло… Я подвёл вас…
– Ты никогда не подводил меня, мой сын.
– Я… не ваш сын, повелитель… Я – ваш преторианец…
И затем последняя часть прошлого стала будущим, он погрузился в абсолютную темноту и тишину.

Но на этом путь Архама не закончился. После его смерти сержант Кестрос взял себе это клятвенное имя. Причем он также занял должность капитана хускарлов. Что довольно удивительно, ведь он был всего лишь сержантом и его взлет до положения капитана явно стал результатом расположение предыдущего Архама и самого примарха. Так или иначе, Кестрос стал третьим по счету Архамом в этой истории.

После Плутона Архам был переведен на Терру. Он участвовал в организации защиты врат в Паутину, потому что когда из врат появился Вулкан, первым его встретил именно Архам. Вулкан знал предыдущего Архамиа (Кая), поэтому кода новый Архами (Кестрос) показал ему свое лицо, Владыка Змиев насторожился. Но затем Архам рассказал о клятвенном имени и Вулкан понял, что это значит. Он сражался плечом к плечу с предыдущим Архамом и скорбел о его гибели.

Кестрос был куда более сдержан, чем Кай. Но не менее подозрителен и абсолютно предан. Он не позволил пройти во Дворец никому, кроме самого Вулкана. Вот фрагмент его разговора с Андромедой-17, которая работала с ним, как и с предыдущим Архамом:

– Это он?
– Дорн разберется, – ответил Архам, стоя рядом со своими воинами в ожидании Вулкана, возвращающегося в одиночестве.
– Но это он? Каково твое мнение?
– Судить об этом будет Дорн.
– Да, конечно, но это… это он?
Архам вздохнул, но решил уступить:
– Похоже, что… так и есть.

Здесь мы видим и его подозрительность, и преданность. И вместе с тем – явную привязанность к Андромеде. Ведь едва ли он еще кому-нибудь стал бы разъяснять свою позицию и отвечать на столь настойчивые вопросы. С другой стороны, в этом нет ничего удивительного. Селенарская геноведьма была странным существом, но ее цели совпадали с целями Преторианца и она не раз доказала свою верность, а также полезность. Поэтому вполне возможно, что позиция Архама была строго прагматичной, без доли личного интереса.

А вот фрагмент последующего диалога Вулкана и Дорна, где фигурирует новый Архам:

– И, несмотря ни на что, меня встречают болтер и меч одного из твоих хускарлов.
Дорн позволил себе улыбнуться:
– Архаму еще многому предстоит научиться. Кроме того, я должен соблюдать осторожность.
– Я сожалею о гибели его предшественника.
Второй примарх заметно помрачнел:
– Он отдал жизнь за меня. Кестрос с достоинством носит его мантию. Он верен своему долгу.
– Мне остается только радоваться, что он не убил меня на месте, – сказал Вулкан.

Пожалуй, в этих скупых словах Дорна заключено все, что нам нужно знать о Кае и Кестросе. К моменту Солнечной войны Архам получил новый титул. Он сохранил звание капитана, но раньше его должность называлась капитан хускарлов, теперь же он стал Магистром. Вскоре его направили на «Фалангу», где он находился подле примарха. Он встал рядом с Дорном, когда звездный форт был атакован Самусом. Именно Архаму Рогал приказал добраться до сердца «Фаланги» и освободить псайкеров легиона, которые находились там с Никеи. Теперь воля Преторианца Терры отменяла Эдикт Императора.

Вместе с братьями Архам отразил демоническую атаку на «Фалангу». Затем, как и большая часть контингента Имперских Кулаков, он переместился на Терру. Много времени Архам провел в Бастионе Бхаб. Слухи быстро расползлись и здесь его за глаза называли Второй-с-таким-Именем. Архам играл роль связующего звена между смертными и Астартес. Он отлично понимал, что эти люди сильно устали, поэтому прощал командующим дерзость и ошибки. Позже он был одним из тех, кто организовал и координировал Сатурнианский гамбит.

В дальнейшем Архам продолжил руководить большей частью обороны Императорского Дворца. Когда рядом не было Дорна, именно Магистр хускарлов принимал основные стратегические и тактические решения. Нужно сказать, что он не совершил ни одной ошибки, действуя холодно и расчетливо. При этом зачастую действия Архама были, скажем так, нетипичны для Имперского Кулака. Например, он согласился помочь в авантюре Сигиллита, дав ему Андромеду и боэтарха Мауэр, чтобы они вместе с Зиндерманом и Киилер нашли способ противостоять варп-влиянию врага (в первую очередь – влиянию колдовства Мортариона).

Пока на этом путь Архама завершается. Мы не знаем, переживет ли он Осаду. В отличие от Фафнира Ранна о нем другие источники не упоминают. Я вполне допускаю, что и Кестрос в какой-то момент отдаст жизнь за отца. Ибо такова судьба каждого Архама – жертвовать своей жизнью ради кого-то другого. Ради самого важного. Ради человечества.

Ограничение по знакам. Продолжение на Пикабу через пару дней, полная статья здесь.