daymonri

Первый Возвышенный Вестник Сангвиния, командующий Сангвинарной гвардии, второй легендарный Чемпион Девятого легиона, чей ореол славы лишь немногим уступал таковому у Ралдорона. Впервые увидев Азкаэллона в бою, Великий Ангел осознал необходимость создания Ордена, члены которого могли бы стать телохранителями примарха, его великолепными стражами и вестниками его воли.

Азкаэллон, которого на протяжении основных событий Ереси мы практически всегда видим рядом с Ралдороном, одновременно отличается от Первого капитана по своей сути, и в тот же момент как раз по сути своей они близки даже сильнее чем братья, в чьих жилах течет одна кровь. Ангельская кровь. Вот, что о нем думал сам Ралдорон:

Азкаэллон был суровым командиром и ни перед чем не отступал. Между воинами первой роты и Сангвинарной гвардией часто возникали трения. Гибкий стиль Ралдорона шел вразрез с отчужденным и жестким поведением Азкаэллона, и оба воина предельно отражали эту разницу.

Обратите внимание, что Ралдорон был немногословен и холоден, тогда как Азкаэллон – суров и отчужден. Безусловно, командующий Сангвинарной гвардией не был душой и сердцем легиона, как Первый капитан. Он был одновременно чем-то большим и чем-то меньшим. Возможно – душой и сердцем Великого Ангела?

Азкаэллон был рекрутирован в легион на Ваале Секундус. К сожалению, мы ничего не знаем о его становлении, но нам известно кое-что более важное. По возможности каждый год на Ваале Сангвиний проводил ритуальный поединок между лучшими воинами Девятого. Эта традиция называлась Буря Ангелов. Для нее на ваальской твердыне легиона был организован большой зал с арочными проходами и двумя статуями императора по бокам от размещенного в центре дуэльного камня.

Во время Бури Ангелов Сангвиний восходил на дуэльный камень, закрывал глаза и оставался недвижим. После этого в зал входили два воина, которые по обоюдному согласию выбирали себе роли – Алчущий Крови или Спаситель. Цель Алчущего Крови заключалась в том, чтобы убить примарха. Кроме шуток, не ранить, а именно убить. Спаситель должен был любыми средствами этого не допустить. При том, что сам Сангвиний не защищался.

Об этом ритуале мы знаем из двух рассказов – «Добродетели сынов» и «Грехи отца» Энди Смайли. В обоих историях Алчущим Крови выступает Амит, о котором мы еще поговорим сегодня, а роль Спасителя берет на себя Азкаэллон. В рассказах не упоминается, что кто-то кроме них вообще участвовал в этом ритуале. Также мы не знаем финала ни одного из поединков (а это определенно два разных поединка, потому что в «Грехах отца» бой проходит не на Ваале, а на Макрагге).

Азкаэллон никогда не спешит, он оценивает противника перед боем и взвешивает все возможности. Возвышенный Вестник больше всего ценит упорство и стойкость, а не ярость и напор. Так он сам об этом говорит:

Я привык к терпению, необходимому, чтобы защищать отца – воителя, которому вряд ли когда-нибудь потребуется моя помощь.

А вот, как сам Сангвиний оценивает своего сына:

Азкаеллон, главный из сангвинарных гвардейцев – мой величайший защитник. Золото и бронза его брони отражают чистоту в его сердце. Его ведут долг и гордость, он искусный мечник, все его движения взвешены и сбалансированы.

Нет сомнений, что воля Азкаэллона даже крепче, чем у Ралдорона. Ни на Сигнус Прайм, ни позже на Терре, когда Красная Жажда начинает шевелиться в душе Первого капитана, у Вестника нет проблем с самоконтролем. В этом он действительно безупречен. Но, как и Ралдорон, этот воин сложнее, чем кажется. Сангвиний видел его единственную слабость и пытался исправить ее. Это хорошо показано в их диалоге из уже упомянутого рассказа «Грехи отца»:

– Ты сражаешься только чтобы защищать, не задумываясь о том, к чему может привести выживание.
– Я сражаюсь за легион, в память об Императоре и ушедшем Империуме, – начал спорить Азкаэллон.
– Нет, – Сангвиний покачал головой, – ты сражаешь за свою честь, за меня.
Азкаэллон выглядел так, будто слова причинили ему физическую боль.
– Разве есть что-то важнее?
– Это качество не грех, и оно сослужило тебе хорошую службу. Но этого недостаточно. Когда новый Империум падет, и мы все падем вместе с ним… Когда меня не станет – за кого ты будешь сражаться?
– Повелитель, этого не… – в глазах Азкаэллона загорелась злость.
– Ты так уверен в будущем, которое было скрыто даже от моего отца?
– Повелитель…простите меня, – Азкаэллон склонил голову.

Этот изъян в душе Азкаэллона немногие сочтут изъяном. Чтобы подтвердить его, мы еще раз вернемся на Сигнус Прайм, но позже. Сейчас рассмотрим другой эпизод из жизни Азкаэллона до Ереси. В какой-то момент Сангвиний, понимая, что Возвышенному Вестнику нужно научиться чему-то важному, стать более гибким в своем видении мира, отправил его сразиться в братской дуэли с Люцием, который к тому моменту уже был лучшим мечником Детей Императора и слава о нем облетела все легионы Астартес.

Азкаэллон нашел Люция на Генвинки, мире бесконечных дождей. Дети Императора и небольшой контингент Кровавых Ангелов проводили совместную кампанию по зачистке мира от очередного осколка человеческой цивилизации, отказавшегося принимать Согласие. За день до начала кампании Азкаэллон и Люций сошлись в бою под взглядами сотен воинов из Третьего легиона. Люций, как всегда, вел себя развязно и напыщенно, он был уверен в победе, но не демонстрировал презрения к оппоненту. А когда начался бой, он сражался всерьез, в полную силу, чтобы не допустить даже вероятности поражения.

Азкаэллон отлично понимает, что Люций лучше него как мечник, поэтому Кровавый Ангел дважды идет на хитрость. Сначала он распаляет противника:

Твоя безмятежность – клинок, закутанный в шелка. Ты напоминаешь мне моего брата, Амита, который так же переполнен злостью. Но ему хватает отваги принять её.

Люций слышал об Амите и его уязвляет такое сравнение. Поэтому он бросается вперед, но даже в ярости будущий Вечный сражается безупречно. А для Азкаэллона это шанс на победу, потому что он массивнее и физически сильнее. Он сближается с противником, отбрасывает собственный клинок, блокирует его меч руками и пытается атаковать головой в лицо (они сражаются без шлемов). Люций чудом уворачивается и разрывает дистанцию. Он возмущается поведением противника, говоря, что победа до первой крови – значит до первого пореза клинком.

Азкаэллон продолжает наступать, но вдруг понимает, что у него в руках нет оружия, тогда как клинок Люция при нем. Сын Фулгрима говорит, что бой окончен, но Вестник продолжает идти на него. Несколько мгновений Люций инстинктивно пятится, потом останавливается, готовый дать противнику первую кровь, раз он так этого хочет. Но Азкаэллон хочет не этого. Он бросается на Люция, который, отступая, не заметил, что подошел к краю платформы. Мечник успевает полоснуть оппонента по щеке, но через мгновение они оба уже летят в бушующие воды Генвинки:

– Ты проиграл! – отчаянно, словно умоляя, кричит Люций, перекрикивая ветер.
– Я знаю.
Я улыбаюсь и развожу руки. Нас раскидывает в стороны. Я закрываю глаза и наслаждаюсь, чувствуя спокойные прикосновения дождя, несущего меня к морю. Да, Люций победил в поединке, но он жаждал другой победы. Восхищение, обожание и преклонение боевых братьев – вот за что он боролся. Когда нас подберут, порез на моей щеке уже исцелится, мгновение триумфа пройдёт. Его победу, как и всё остальное на планете, смоют океаны Генвинки.

План Сангвиния сработал. В поединке с Люцием Азкаэллон научился тому, что защитить, спасти, выстоять – порой этого недостаточно. Воин демонстрирует это в следующей ритуальной дуэли с Амитом, и Великий Ангел видит перемены в сыне, которых добивался. Но важнее, чем эти перемены обратятся позже, во время настоящего испытания, на Сигнус Прайм. Однако прежде был Мельхиор.

Когда после завершения кампании Алотрос поддался Красной Жажде, Азкаэллон тут же изолировал локацию и выступал против того, чтобы в этом участвовал Сангвиний. Он не хотел, чтобы событие причинило боль его отцу. Когда же вместе с Великим Ангелом из разрушенного здания вышел Хорус, Азкаэллон пришел в ярость и обвинил в бесполезности воинов Ралдорона, которые должны были оцепить периметр. Когда Первый капитан резонно заметил, что сержант Зуриил, заместитель Азкаэллона, тоже не заметил Луперкаля, Вестник посулил сержанту суровое наказание и Ралдорон в этом не усомнился. Кстати, отмечу, что в легионной иерархии Азкаэллон стоял выше Ралдорона.

Этот эпизод важен тем, что показывает нам фанатичность Азкаэллона, который готов солгать отцу, укрыть от него истину, чтобы таким образом защитить от боли и страданий. Безусловно, его преданность делает ему честь, но Великий Ангел верно заметил, что такое рвение может оказаться слабостью воина.

Спустя несколько лет после Мельхиора Азкаэллон был направлен во главе оперативной группы Игнис на планету Нартаба Октус, где располагалась научная колония. Ученые Нартаба Октус проводили уникальные разработки и могли иметь сведения, которые помогли бы Красным Ангелам в преодолении Красной Жажды. Однако колония оказалась разрушена Темными Эльдарами, которых оперативная группа истребила. В этой битве отличился апотекарий Мерос, который сумел в одиночку одолеть целый отряд Эльдаров. Азкаэллон был восхищен его стойкостью.

На Нартабе Октус Азкаэллон принял сообщение с «Красной слезы» о том, что легион по приказу Хоруса движется к Сигнус Прайм. В этот момент на оперативную группу выходит Наблюдательная Стая Космических Волков под командованием Хелика Красный Нож. Хелик направился к Нартабу потому, что здесь размещался ближайший отряд Кровавых Ангелов, который он смог обнаружить. Несмотря на уклончивые ответы Хелика и неоднозначность приказов Сигиллита, Азкаэллон позволил Волкам присоединиться к своей группе.

Что примечательно, Азкаэллон обратил внимание на присутствие в отряде Хелика Рунического жреца. Вестник отметил необходимость соблюдения Никейского Эдикта для всех без исключения, на что вожак Наблюдательной Стаи ответил традиционно, мол, это не варп, а Сила Фенриса. Азкаэллона ответ не устроил, но большего он от Хелика добиться не смог. Вестник некоторое время размышлял о том, чтобы отправить весь отряд Волков в корабельный карцер, но в итоге решил, что они не могут представлять угрозы. Однако же Вестник ни в коем случае не доверял гостям. Для него вообще не существовало такого понятия как «доверие», на что указал сам Сангвиний в разговоре с Ралдороном:

Азкаэллон возглавляет мое Сангвинарное воинство, потому что он никому не доверяет и везде видит угрозу.

Оперативная группа Азкаэллона присоединилась к основному флоту перед последним прыжком к Сигнусу. На протяжении всей кампании он присутствовал подле Сангвиния вплоть до падения «Красной слезы» на Сигнус Прайм. После того, как Ка’Бандха ранил Сангвиния, между Ралдороном и Азкаэллоном произошел спор, который я уже упомянул выше, но лишь с позиции Первого капитана.

Азкаэллон понимал, что все они обречены без помощи отца, но у них еще есть шанс спасти Великого Ангела. Он предложил эвакуировать примарха и дестабилизировать ядро «Красной слезы», чтобы уничтожить проклятый мир. Ралдорон на это заметил, что у них недостаточно кораблей, чтобы эвакуировать с Сигнуса Прайм всех воинов. Вестник промолчал. В этот момент Первый капитан понял, что Азкаэллон готов пожертвовать любым количеством боевых братьев ради шанса спасти Сангвиния. Вот финал их спора:

– Ты бесчувственный ублюдок! Ты бы пожертвовал собственными людьми?
Азкаэллон встретил его гнев с холодным пренебрежением.
– Я на все пойду ради жизни Сангвиния. И считаю, что ты или я, или любой другой брат, который носит багровое, готов стать расходным материалом, если того потребует жизнь Ангела! Ручаюсь, ты не найдешь ни одного воина в легионе, который с готовностью не перережет собственное горло, чтобы спасти его!
– Я не позволю! – рука Первого капитана неосознанно опустилась на медный эфес силового меча, висящего на бедре.
– Этот выбор никогда не принадлежал ни одному из нас.

Оба выхватили оружие и готовы были сразиться (Азкаэллон бился глефой). Но затем пелена ярости отступила и воины опустили оружие. Дальше, как я уже рассказал, появился библиарий Кано и предложил альтернативное решение. Азкаэллон согласился на нарушение Никейского Эдикта ради отца, но предупредил, что если действия библиариев вызовут у него хоть каплю сомнений, их головы отделятся от тел.

В финале этой кампании есть еще один важный для нас эпизод. Азкаэллон узнает о том, что Амит и его воины, поддавшись Красной Жажде, убили Космических Волков. Вестник не позволил этой информации распространиться и скрыл ее от Сангвиния. Вот часть их диалога с Ралдороном и Амитом:

– Тела воинов Красного Ножа нашел Верховный хранитель Берус. Он, как и я, понял, какую важность представляет причина их смерти. Я принял меры.
На лице Амита было видно замешательство.
– Что он имеет в виду?
– Он сохранилв тайне от Ангела твою… ошибку.
Амит повернулся к Азкаэллону, размахивая мечом.
– Ты не имел права!
Воин в золоте бросился вперед и схватил острие клинка, зажав его пальцами.
– Я имею полное право! – прорычал он. – Я – магистр Сангвинарной гвардии, и мой долг – во всем защищать примарха!
– Ты солгал, – разозлился Ралдорон. – Самому Сангвинию!
– Я только скрыл правду ради нашего повелителя и легиона, – он оттолкнул клинок. – Я сделал это, чтобы защитить нас!
Миг ярости прошел, и Азкаэллон снова стал холодным и сдержанным.
– И вы сделаете то же самое, мои братья.

Дальше Азкаэллон пояснил, что Сангвинию нельзя знать о действиях Амита не только потому, что он посчитает это своей виной и будет казнить себя. Но еще потому, что он не сможет солгать Руссу и это даст Волкам повод не доверять Кровавым Ангелам, что в условиях гражданской войны может стать большой проблемой. Похоже, Вестник все же выучил урок, который ему преподал Сангвиний. Он научился гибкости. Оправдывает ли это тот факт, что он солгал отцу? Для него – в полной мере, и едва ли мы имеем право винить за это Азкаэллона.

На Макрагге Вестник, как и положено командиру Сангвинарной гвардии, лично охранял покои Императора Регис. Поэтому он столкнулся в бою с Конрадом Кёрзом, который пытался пробраться к Великому Ангелу. Конечно, легионер не мог противостоять примарху, Кёрз ранил его и оглушил, используя бессознательного Азкаэллона в качестве заложника, чтобы показать Сангвинию свои видения. Затем он оторвал Вестнику руку, сильно изувечил воина и выбросил его с балкона. Сангвиний предпочел спасти сына, а не преследовать Ночного Призрака.

Азкаэллон достаточно быстро восстановился. В дальнейшем он присутствовал, когда Триумвират Империума Секундус судил Кёрза. Во время пребывания на Макрагге он завязал близкие отношения с Ольгином из легиона Темные Ангелы. А также с Драком Городом из Ультрамаринов. Позже, когда три легиона покинули Ультрамар, Азкаэллон сражался подле Сангвиния на Пирране и Давине, где он изо всех сил старался спасти отца от Мадаила. Затем, во время кампании на Бета-Гармоне Вестник возглавил атаку на звездный форт «Наковальня» и отбил его у предателей. Однако он едва успел отступить, когда осознал, что форт был ловушкой.

В Осаде Азкаэллона значительно меньше, чем того же Ралдолона. Мы видим его лишь в нескольких эпизодах, где он постоянно заботится об отце, выступая против того, чтобы Сангвиний не только летал над стенами, но даже просто выходил на улицы Императорского Дворца. Сангвиний мягко не соглашался с этой излишней опекой, на что Азкаэллон с горечью в голосе сказал:

Вы не бессмертны, мой повелитель.

Трудно даже представить, чего Вестнику стоило произнести эти слова и признать их истинность. Тем не менее, Сангвиний все равно и летал над стенами, и спускался вниз. А когда он объявил, что возглавит Кровавых Ангелов за стенами, Азкаэллон дал волю эмоциям, но все же не посмел остановить отца.

О дальнейшем участии командира Сангвинарной гвардии в событиях Ереси нам доподлинно неизвестно. Лишь из пятого Кодекса Кровавых Ангелов мы знаем, что когда Сангвиний отправится на «Мстительный дух», он возьмет с собой всех Сангвинарных гвардейцев, но Азкаэллону прикажет остаться. Позже именно Азкаэллон будет руководить разделением легиона на Ордены.

Завершая разговор об этом персонаже, справедливо резюмировать, что едва ли по яркости и колориту он уступает Ралдорону. Внешне Вестник куда холоднее Первого капитана, но ярость в его крови бурлит сильнее (в конце концов, он поддался Красной Жажде на Сигнус Прайм, как и Амит). Однако Азкаэллон динамичнее Ралдорона. В том смысле, что Чистокровный великолепен на протяжении всей своей истории, тогда как командир Сангвинарной гвардии меняется. Он учится на своих и чужих ошибках, становится более гибким (как в бою, так и в мыслях), обретает мудрость.

Неизменной остается только его бесконечная преданность отцу, беззаветное обожание, в каком-то смысле даже слепое. Но, возможно, именно оно спасло Сангвиния от множества опасностей и ошибок, которые, кто знает, могли бы изменить судьбу Великого Ангела и всего Империума далеко не в лучшую сторону.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телеграм

Первый капитан Кровавых Ангелов, один из лучших мечников Империума, чье имя стояло в героических летописях рядом с именем Сигизмунда из Имперских Кулаков, которого Сангвиний прозвал Чемпионом Смерти. Ралдорон был Магистром Ордена Защитников Первой Сферы Девятого легиона и правой рукой Великого Ангела. Примарх говорил, что сделал Ралдорона Первым капитаном за то, что тот отличается адаптивностью и гибким стилем командования. В этом Сангвиний противопоставлял Ралдорона Азкаэллону, другому легендарному мечнику и чемпиону Девятого, которого Ангел назначил командовать Сангвинарной гвардией.

О становлении Ралдорона мы почти ничего не знаем. Известно лишь, что он родом с Ваала Секундус и был рекрутирован в одном из охотничьих племен с глубокими традициями. За это Первого капитана внутри легиона называли Чистокровным, он вел в бой элитную роту ваальцев, которые носили эбеновые амулеты, как делали племенные охотники их проклятой и благословенной родины. Ралдолон был необщительным воином, но за внешней непоколебимостью крылась глубокая эмпатия, он хорошо понимал боевых товарищей, буквально чувствуя душу легиона, за что Великий Ангел и сделал его своим первым советником.

Он считал себя простым человеком, воином, призванным сражаться за примарха и Императора. Какие еще могут быть разговоры или сомнения на этот счет?

Это верная характеристика, но она описывает лишь оболочку Ралдорона. А под ней таился мудрый командир, который видел и слышал гораздо больше, чем могли представить окружающие. Он никогда не допускал разлада среди боевых братьев, ни в своей роте, ни между ротами. Ралдорон четко видел разницу между здоровым соперничеством, которое шлифует навыки, укрепляя братство, и неуважением, взращенным в наивных попытках поставить свои достижения превыше достижений других.

Ты близок к сердцам моих сыновей, как камень к песку.

Так Великий Ангел говорил о Первом капитане. И это верно, Ралдорон всегда оказывался там, где легионерам требовалась поддержка. К примеру, когда распустили Библиариум, его мудрые наставления помогли Кано и другим пси-активным воинам не скатиться в бездну отчаяния и обрести новый путь под крыльями Великого Ангела.

К моменту Ереси Первый капитан сражался подле примарха больше века и зачастую понимал отца без слов, служа примарху верной опорой. Он был абсолютно предан отцу, возможно – чрезмерно предан. Ралдорон показал это на Сигнус Прайм: когда Сангвиний впал в психическую кому, а воины поддались Красной Жажде, он отказался внять разумным доводам Азкаэллона. Для Первого капитана в тот момент имело значение только одно – отец отдал приказ очистить планету и они должны это сделать, невзирая на цену, которую придется заплатить.

Тем не менее, когда в их с Азкаэллоном спор вмешался Кано для Ралдорона выбор уже не стоял. Библиарий предложил спасение для Великого Ангела, но взамен они должны были нарушить Никейский Эдикт, волю Императора. Однако Первый капитан не колебался ни мгновения. Хотя я забегаю вперед и эпизод этот привел только для того, чтобы дать Ралдорону максимально наглядную и емкую характеристику.

Тем не менее, именно в романе «Где ангел не решится сделать шаг», описывающем кампанию на Сигнусе, Ралдорон раскрывается лучше всего. Возможно потому, что в этой книге его больше всего как действующего персонажа. Впервые мы встречаем Ралдорона на Мельхиоре, где Кровавые Ангелы и Лунные Волки сражались с Нефилимами. Причем Первый капитан появляется в один из ключевых моментов арки Девятого легиона. После генерального сражения он обнаружил одного из своих братьев – Алатроса, поддавшегося Красной Жажде. Ралдорон сообщил об этом отцу, назвав Алатроса потерянным.

Сангвиний, который в тот момент общался с Хорусом (Ралдорон бросает на Луперкаля настороженный взгляд), тут же покидает совет, находит Алатроса и пытается его вразумить. Алатрос отказывается внимать словам отца и тот убивает сына. Свидетелем эпизода становится Хорус, что в дальнейшем позволит ему на Сигнусе Прайм использовать изъян Кровавых Ангелов, едва не уничтожив легион.

После этого Ралдорон, как обычно обменявшись с Азкаэллоном резкими фразами, направляет апотекария Мероса извлечь прогеноиды Алатроса и, разумеется, приказывает ему забыть все, что он тут видел и делал.

Дальше по хронологии событий Ралдорон участвует в Никейском Совете. В частности, он присутствует при допросе Каспера Хавсера. Затем, когда Император оглашает свой вердикт, Ралдорон поддерживает это решение, но когда Амит высказывается против, Первый капитан предупреждает брата, чтобы он следил за словами. Это в очередной раз говорит нам вовсе не о простоте, а о преданности и мудрости Ралдолона, который не просто безоговорочно верил Великому Ангелу и Императору, но также понимал, что бесполезно и опасно противиться Никейскому Эдикту.

Ралдорон был в числе Кровавых Ангелов, которые прибыли на Убийцу после Лунных Волков. Девятый присоединился к воинам Луперкаля в шестимесячной кампании по истреблению мегарахнидов. Что примечательно – Хорус и Сангвиний не руководили авангардными частями, полевыми командирами передовой группировки войск двух легионов являлись Ралдорон из Кровавых Ангелов и Люк Сэдире из Лунных Волков.

После Убийцы была встреча с интерексами и это тоже важный момент, который позволит нам лучше понять Ралдорона. Дело в том, что после первого же контакта чемпион Кровавых Ангелов выступил за то, чтобы начать войну и истребить эту цивилизацию. Морниваль был того же мнения и в этом эпизоде отмечается, что элита Лунных Волков «приняла к себе» Ралдолона, то есть эти воины уважительно относились друг к другу и считались в своем кругу равными. Правда, равным себе они считали и Эреба, но это другая история…

Эпизод показателен сразу с нескольких ракурсов. Во-первых, он говорит нам, что Ралдорон действительно был великим воином и командиром, настолько, что заслужил уважение таких легенд как Иезекиль Абаддон. Во-вторых, немногословный Первый капитан Кровавых Ангелов был непримирим в отношении культур, даже человеческих, которые слишком далеко ушли от своих терранских корней и отказываются принять Имперские Истины. Технически тут не могло быть никаких двусмысленностей – такие культуры, согласно видению Императора, искоренялись. Тем не менее, в случае с интерексами Хорус сомневался.

Наконец, этот эпизод подчеркивает исключительное положение Ралдорона и подтверждает его способность чувствовать и отражать настроение воинов. Когда он в очередной раз высказывает Луперкалю свою позицию о необходимости начать войну, Сангвиний размышляет:

Он не возражал против выступления командира от имени Кровавых Ангелов, но свое личное и достаточно весомое суждение оставил на тот момент, когда они с Хорусом останутся наедине.

То есть Великий Ангел позволял Ралдорону говорить от имени легиона. Но не от своего имени. Со вторым все ясно, ведь Сангвиний, как бы ни любил своих сыновей, всегда в некоторой степени дистанцировался от них (о причинах этого я рассказывал на предыдущих стримах по Кровавым Ангелам). Что касается первого, то похоже Ралдорон действительно был плоть от плоти легиона, воплощая в себе его самую суть.

Дальше идет кампания на Кайвасе, где Кровавые Ангелы и Альфа-легион вместе истребляли остатки Улланорской орочьей империи, и конечно Первый капитан Девятого сражался в этой кампании на передовой (хотя для сыновей Сангвиния не было в этой войне никакой передовой).

Затем, когда Великий Ангел получает приказ от Хоруса отправиться к Сигнусу для окончательного уничтожения нефилимов, Кровавые Ангелы начинают свое путешествие на задворки галактики. Ведет их необходимость подчиняться Луперкалию и желание поучаствовать в «настоящей войне» со штурмовыми планетарными боями. Кроме того, Хорус намекает Сангвинию, что нефилимы Сигнуса могут иметь технологию, которая поможет справиться с Красной Жаждой.

Подробно об этой кампании я рассказывал на предыдущем стриме. На Сигнусе, когда вскрылось предательство Хоруса, а Хелик Красный Нож рассказал о том, что флот Волков движется к Просперо, Сангвиний все еще сомневался и сосредоточился на враге более явном. Он потребовал от своих воинов Клятвы момента. Ралдорон и Амит первыми принесли клятву, что уничтожат Кирисса и очистят Сигнус. В дальнейшем, когда Великий Ангел стал сам рассуждать о возможном предательстве Луперкаля, Первого капитана до глубины души поразила сама мысль о том, что Астартес действительно могут воевать с Астартес.

После того, как Ка’Бандха ранил Сангвиния, командование легионом принял Ралдорон. Он приказал отступить к «Красной слезе», которая рухнула на поверхность планеты, и перегруппироваться. Однако к этому моменту большая часть легиона под демоническим влиянием подверглась Красной Жажде, эти воины уже не отдавали отчет своим действиям. Дальше происходит отчаянный спор Ралдорона с Азкаэллоном, который я упомянул выше. Причем для Первого капитана этот спор именно что отчаянный. Его мир буквально рухнул и единственным ориентиром остался отец. Точнее – приказы Великого Ангела, за которые Ралдорон цеплялся как за спасение.

Возможно, это отчасти помогло ему не поддаться Красной Жажде, когда на Равнинах Проклятых он ощущал кипящую ярость, готовую в любой момент прорваться из темных глубин его души сквозь заслоны дисциплины и воли. Ситуацию спасает Кано, который предположил, что вместе с другими библиариями сможет спасти отца. Кроме того, у Кровавых Ангелов обнаружилась еще одна карта, которую можно разыграть, – Таллиан Ниоба, пария, одна из немногих выживших с Сигнуса Прайм.

Понимая, что Красную Жажду в его братьях пробуждает внешнее воздействие, Ралдорон формирует истребительную группу и берет с собой парию, которая будет защищать его воинов от влияния демонов. И тут мне уже сложно однозначно сказать, что двигало Первым капитаном в большей степени. Ведь он намеревался ни много ни мало уничтожить Ка’Бандху и Кирисса. Для Сангвиния потом это не стало большой проблемой, однако же Ка’Бандха, напомню, одним ударом убил пятьсот легионеров.

Истребительной команде Ралдорона удалось пробиться в Собор, где находились демоны. Там Первый капитан узнал, что источником влияния является сержант Тагос, ставший Красным Ангелом. Ралдорон, уже сразивший бессчетное множество противников, включая Уана Харокса, капитана восьмой роты Несущих Слово, бесстрашно идет в бой против Ка’Бандхи. Демон Кхорна едва не убивает капитана, но в этот момент в собор врывается Сангвиний. Дальнейшие события нам всем хорошо известны.

Здесь стоит отметить лишь самый финал романа «Где ангел не решится сделать шаг», когда Ралдорон узнает, что это Амит в приступе Красной Жажды убил Волков. Азкаэллон сказал, что им троим придется сохранить эту тайну даже от Сангвиния ради его блага. Сначала Первый капитан приходит в ярость от осознания того, что командир Сангвинарной гвардии солгал отцу. Но затем он понимает, что так действительно необходимо. Это в очередной раз говорит нам, что Ралдорон предан Сангвинию и Императору отнюдь не фанатично. Его взгляды далеко не всегда совпадают со взглядами отца и боевых братьев, но ради единства легиона он готов переступить через себя.

Дальше Ралдорон встречается во всех книгах Ереси, где Кровавые Ангелы участвуют в ключевых сюжетных событиях, но его присутствие эпизодическое. На Макрагге он принимал участие в управлении Империумом Секундус вместе со своим отцом, затем сражался подле Великого Ангела на Пирране и Давине. Позже он был одним из военных лидеров лояльных сил во время кампании на Бета-Гармоне. Без него Сангвинию было бы значительно сложнее перегруппировывать войска, едва выживавшие под натиском армады Хоруса. Та битва была проиграна, но Кровавые Ангелы сделали главное – дали Тронному миру еще немного времени и нанесли предателям значительный ущерб.

Следом идет Осада Терры и здесь Ралдорона куда больше, особенно в «Заблудших и проклятых» Гая Хэйли. Тут у Первого капитана по-прежнему лишь одна реакция на отца – благоговение. При том, что Сангвиний обращается к легионеру «Рал» и говорит с ним, будто со старым другом. Впервые во время Осады мы видим Ралдорона в роли командующего обороной у врат Гелиоса. Его собственных воинов было немного – лишь пятнадцать отдельных отрядов, причем это были легионеры, прошедшие генное вознесение буквально на днях, прямо здесь, на Терре. Это стало возможным благодаря селенарским технологиям небезызвестной Андромеды-17.

Помимо Кровавых Ангелов в распоряжении Ралдорона находились Имперские Кулаки под командованием Максимуса Тейна и смертные части, включая несколько рот Старой Сотни. Когда началась атака на Врата Гелиоса, Ралдорон проявил себя великолепным командиром, хотя ему самому это не нравилось, ведь он «не был создан для того, чтобы отсиживаться в бастионе, ожидая врага». Отчасти по этой причине он не находился в штабном центре локации, как другие офицеры, а постоянно ходил по стене.

Я – Кровавый Ангел, а не специалист по логистике. Мое место в битве, с мечом и болтером в руках.

Однако же Ралдорон великолепно руководил обороной, он и капитан Тейн из Имперских Кулаков заслужили взаимное уважение друг друга. Любопытно, что в разговорах с Тейном Первый капитан Девятого высказывает много любопытных мыслей и некоторые его позиции весьма категоричны, хотя и мудры. Например, когда Имперский Кулак спрашивает Ралдорона, не обладает ли он частицей дара своего отца, тот говорит, что не обладает и не хотел бы, потому что это не дар, а проклятье. А когда начался полноценный штурм Врат Гелиоса, Ралдорон позволил своей ярости выйти наружу, но лишь в словах. Он открыл общий вокс для полумиллиона воинов, которыми командовал, и произнес:

Мы – кровные сыновья Сангвиния! В этот торжественный момент мы приносим свою клятву – мы не подчинимся этим пророкам! Мы отрицаем их суеверия, их кровожадных идолов, их заклинания и ужасные ритуалы! Сегодня ни один предатель не пройдет эту стену! Ни одно существо, что плюет на имя Императора! Ни один из тех, у кого поселилась в сердце скверна измены! Ни один из тех, кто стал рабом ложных богов! Мы будем сражаться за Императора до последней капли крови! За Единство и Терру!

Когда Повелители Ночи высадились на стене, Ралдорон повел в битву своих воинов, двигаясь на острие атакующего клина прямо под болтерным огнем противника. Восьмой и Девятый двигались друг на друга с поднятыми штурмовыми щитами. Сыны Кёрза обладали численным превосходством, но не были ни глупы, ни самоуверенны, чтобы рвануться в атаку, поддавшись кровожадности. Но Ралдорон их удивил. За сорок шагов до вражеского строя он приказал своим бойцам бросить щиты, перехватил клинок двуручным хватом и сам рванулся на противника.

Повелители Ночи, действуя четко и слаженно, начали теснить Кровавых Ангелов, которые, казалось, пришли сюда, чтобы умереть в беспорядочной бойне. Но разумеется, это была ловушка. Ралдорон заманил врагов в огневой мешок, подставив их под пушки внезапно появившихся дредноутов легиона. Затем в разгар схватки происходит одна из лучших, на мой взгляд, дуэлей за всю Ересь. Потому что в действительности это вовсе не дуэль.

Гендор Скрайвок на тот момент официально командовал силами Восьмого, которые примкнули к Воителю. Как мы помним, он тогда уже был одержим демоном, который сделал его невероятно сильным бойцом. Расписной Граф бросил вызов Ралдорону, ярко описав свои титулы. На что Кровавый Ангел пожал плечами и кратко ответил: «Никогда о тебе не слышал». Дальше усиленный демоном внутри себя Скрайвок атакует Ралдорона со сверхъестественной скоростью и «магическим предвидением», но все равно не может поразить Первого капитана. Любопытно, как бы закончился этот поединок, если бы демон внезапно не покинул Расписного Графа.

Скрайвок был капитаном Легиона и недурным фехтовальщиком, но Ралдорон был героем Империума, чье имя гремело по всей галактике.

Разумеется, без демонической помощи Гендор ничего не мог противопоставить Ралдорону. Почему покровитель Расписного Графа так поступил – я рассказывал в серии стримов про Восьмой. Ралдорон сбросил Скрайвока со стены и намеревался прикончить из болт-пистолета, но тот скрылся из виду и впоследствии, чтобы спасись, отдал свою душу демону.

Кровавые Ангелы отбили атаку Повелителей Ночи. Но передохнуть не получилось – сынов Кёрза тут же сменили Пожиратели Миров во главе с Ангроном. Дальше Сангвиний делает неожиданный финт – приказывает открыть Врата Гелиоса, чтобы повести воинов в контратаку и помочь смертным за стеной, которые в противном случае будут смяты. Никто не был в курсе планов Великого Ангела, и вот как отреагировал Ралдорон:

На один ужасный миг он усомнился в преданности своего генетического отца и испугался, что тот в последний момент отвернулся от Империума.

Выходит, преданность его не была такой уж абсолютной. Но едва ли это говорит о Первом капитане в негативном ключе. Скорее Хейли здесь подчеркивает его человечность и искренность. Ралдорон никогда не скрывался за добродетелями, не идеализировал мир вокруг. Он понимал, что даже лучшие могут пасть. Тем не менее, мимолетная мысль о предательстве отца напугала его. Мы можем только гадать – насколько сильно.

В финале этой битвы Кровавым Ангелам приходится отступить под натиском Гвардии Смерти и Пожирателей Миров, однако они сделали то, ради чего Сангвиний открыл врата, – спасли отступающих смертных. Ангрон же и его одаренные варпом воины не смогли преодолеть стены из-за оберегов Дворца. В дальнейшем (это уже сюжет «Сатурнина» Абнетта) Ралдорон был направлен к Вратам Колоссов для «улучшения взаимодействия между Армией и Астартес» и он внезапно показал себя великолепным дипломатом, который мог найти язык не только с боевыми братьями из других легионов, но также со смертными офицерами, у которых начали откровенно сдавать нервы.

У Колоссов Ралдорон соглашается на авантюру Хана и идет в бой за стены вместе с Пятым примархом и Константином Вальдором. Причем они трое – Ралдорон, Джагайт и Константин атакуют на острие клина. Полагаю, это исключительная честь и признак мастерства Первого капитана Кровавых Ангелов – биться подле примарха Белых Шрамов и командующего Кустодиями.

Если Вальдор был разъяренным полубогом, то Ралдорон – ангелом, демонстрирующим чудовищный ужас ничем не ограниченной ангельской сущности. Он был лицом откровения. Ангелы внушают благоговейный страх: благодать и безмятежность, которые они излучают в миг покоя, становятся ошеломляющей яростью, когда они выходят из себя.

Позже они вернулись к Колоссам, и Ралдорон продолжил свое участие в обороне в качестве одного из старших офицеров. К сожалению, на данный момент мы больше ничего не знаем об участии Первого капитана в Осаде. Нам лишь известно, что он переживет эту битву и доставит тело павшего примарха на Ваал, после чего станет первым Магистром Кровавых Ангелов. Теперь уже Ордена, а не легиона.

Завершая разговор о Корсв… да, Ралдорон действительно сильно напоминает Корсвейна. Такой же преданный, но не чуждый сомнений. Степенный и невозмутимый, но отнюдь не бесчувственный, просто хорошо осознающий, что есть мало моментов в жизни, когда вспышки неприкрытых эмоций действительно уместны. Непревзойденный мечник, великолепный командир, для которого честь и благородство – не пустые слова.

Однако Ралдорон, на мой взгляд, интереснее Корсвейна. Потому что отец не взращивал в нем душу легиона. Чистокровный сам стал этой душой. Причем каждое мгновение своей жизни он боролся с адом внутри себя (что, кстати, хорошо показано в «Заблудших и проклятых»). Но Ралдорон не просто победил этот ад, он помог многим другим сделать то же самое. Он был одним из тех, кто остановил куда больший ад на пороге Императорского Дворца. Поэтому я не могу охарактеризовать его иначе как истинного сына Великого Ангела и одного из величайших Героев Империума.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телега

Военная диспозиция

На двух предыдущих стримах мы говорили о пути, который Девятый легион прошел с момента своего основании до финальных кампаний пред-Ереси, включая битвы за Мельхиор, Гелиорет и Кайвас. Также мы рассмотрели военную доктрину и организацию Кровавых Ангелов до Сангвиния и после интеграции легиона с примархом. Сегодняшний разговор будет посвящен периоду Ереси Хоруса.

К тому моменту, когда Луперкаль обрушил галактику в пламя хаоса, Кровавых Ангелов многие считали самым результативным легионом. Смертные буквально преклонялись перед ними во всех уголках Империума. И действительно, некогда позабытый арьергард Великого крестового похода теперь бился на острие самых важных кампаний, приводя под длань Повелителя Человечества одну звездную систему за другой.

Кровавые Ангелы воспринимались не иначе как фундамент боевой мощи Империума, они набирали новобранцев на множестве миров, проводили их через жестокий отбор и самобытные ритуалы легиона, чтобы получить блистательных воинов, гениальных стратегов, философ и искусников, в сердцах которых тлела ярость берсерков, готовая в любой момент обратиться всесокрушающей волной, которой невозможно противостоять.

По разным данным в Девятом к тому моменту было от 120 до 150 тысяч легионеров. По численности их превосходили только Ультрамарины и Несущие Слово. Безусловно, Кровавые Ангелы не были универсальным легионом, хотя умели сражаться в разных условиях, обучаясь у своих братьев их методам ведения войны. У них были все типы войск и все виды вооружения, однако приоритет они по-прежнему отдавали штурмовой тактике. Поэтому лучше всего проявляли себя в десантных операциях, стремительных атаках и рукопашных схватках, будь то бои в тесных коридорах пустотных кораблей или в пустынях миров смерти.

Многие роты Девятого были разбросаны по разным уголкам галактики, некоторые служили стражами в ключевых опорных пунктах легиона вроде Ваала, Сайфа и Канопуса. Учитывая, что Кровавые Ангелы совершенно не были приспособлены к обороне, они могли оказаться в невыгодных условиях при определенном стечении обстоятельств. Но Великий крестовый поход близился к завершению и такие обстоятельства казались невозможными.

Основной базой легиона конечно стал Ваал. Не луна Ваал Секундус, на которой нашли примарха, а сама планета. Ее частично терраформировали и разместили там типовые структурные подразделения. На Ваал Секундусе цивилизацию намеренно оставили на том уровне, на котором она была при Сангвинии. Оттуда поступал значительный приток рекрутов. Вторую луну, условия на которой были еще хуже, чем на Секундусе, Великий Ангел отдал Марсу. Механикум Анвиллуса в течение пары десятилетий превратили луну в полноценный мир-кузню, который мог снабжать амуницией и боеприпасами почти весь Девятый легион.

На самом Ваале служил некоторый контингент Багровых Паладинов и изредка туда пребывали отдельные роты для перевооружения. Гораздо больше Астартес базировалось на Канопусе, хотя и не постоянно. Это был крупный перевалочный пункт Девятого, там тоже располагались значительные промышленные мощности, пусть и уступавшие тем, что выстроили на Ваале Примус. Что касается Сайфа, то по численности размещенного там контингента и с точки зрения стратегической значимости он не мог соперничать с Ваалом и Канопусом. Однако на Сайфе располагались мощные рекрутинговые центры, а также легионные хранилища, поэтому на планете постоянно присутствовало некоторое количество Астартес.

Флот Кровавых Ангелов уступал разве что флоту Имперских Кулаков, имея в составе более 300 капитальных кораблей, причем большая часть из них была представлена линкорами и линейными крейсерами. Однако тут нужно учитывать, что корабли Девятого «затачивались» под конкретный вид боевых действий – быстрые орбитальные штурмы. Поэтому в большинстве своем они были предназначены для уничтожения орбитальных крепостей, бомбардировок поверхности и несли большое количество десантных кораблей и капсул. Неправильно утверждать, что в остальных областях пустотного боя эти суда сильно уступали кораблям других легионов. И все же они в меньшей степени были приспособлены для крупномасштабных сражений в космосе.

Еще одной проблемой флота Кровавых Ангелов являлось малое количестве субкапитальных кораблей эскорта. В основном это были типовые канонерки, Девятый почти не использовал быстрые корабли прорыва вроде торпедных и универсальных фрегатов. Разведку сыны Сангвиния проводили крейсерами, у них просто не было необходимости формировать крупные разведывательные соединения из малых кораблей. Это делало флот еще уязвимее для затяжного пустотного противостояния. Едва ли ситуацию мы можем охарактеризовать как стратегический просчет Сангвиния. Скорее он слишком доверял своим братьям и не видел обстоятельств, при которых Астартес будут сражаться с Астартес в галактической войне.

Тем не менее, Девятый был грозной силой. Хорус понимал, что Кровавые Ангелы могут в одиночку заблокировать один-два примкнувших к нему легиона, и даже если это противостояние станет для сынов Сангвиния роковым, они заберут с собой столько сторонников восстания, что гражданская война закончится, едва начавшись. Сам он тоже не мог выступить против брата, как говорят, потому что сильно сомневался в успехе. Но и проигнорировать Девятый он не мог, на начальном этапе войны это означало получить сокрушительный удар во фланг задолго до Бета-Гармона.

Братья, примкнувшие к Луперкалю, утверждали, что Кровавых Ангелов нужно каким-то образом полностью искоренить еще до начала основной кампании, иначе все пойдет прахом. Хорус не давал подобных санкций, но мы знаем, что как минимум Гвардия Смерти несколько раз атаковала небольшие силы Кровавых Ангелов на отдаленных аванпостах за годы до Ереси. Сыны Мортариона понесли серьезные потери, но смогли уничтожить некоторое количество Ангелов. Точные цифры нам не известны, но мы знаем, что приказы отдавал сам Жнец, который в последнее время вообще перестал скрывать свое презрение к Сангвинию.

Нет, он ненавидел Великого Ангела не за то, что он являл собой полную противоположность самому Мортариону. Проблема заключалась в том, что Великий Ангел поддержал создание Библиариума и активно помогал в его развитии Хану и Магнусу. Мортарион же еще со времен Барбаруса не переносил псайкерства. Конечно, он ошибался, не пытаясь различить способности пси-одаренных людей и варп-колдовство. Но сейчас это уже не имеет значения. Мортарион громче всех заявлял о необходимости истребить Девятый любыми средствами. Но на Хоруса повлиял другой голос. Голос Лоргара. Который рассказал брату о Сигнусе Прайм.

По ту сторону ада

Кто-то сравнивает Битву на Сигнусе Прайм с трагедией на Калте. Однако Сигнус стал чем-то большим, чем удачный стратегический ход или колдовской ритуал невиданных масштабов. Сигнус должен был не просто уничтожить Девятый, но извратить его суть, привести к падению единственного брата, которого Хорус в глубине души считал лучшим, а потому возненавидел под влиянием скверны. Отчасти ростки этой злобы имели место задолго до Давина. Ведь когда по улицам имперских городов шел Луперкаль, люди склонялись, испытывая смесь страха и почтения. Но когда по тем же улицам шествовал Сангвиний, смертные плакали от восхищения и начинались невиданные празднетства в честь Великого Ангела.

В чем-то Хоруса даже можно понять. Он десятилетиями упорного труда добивался невиданных высот в воинском мастерстве и на поприще стратега, тогда как Сангвиний освоил все это за несколько кампаний под руководством Луперкаля. Однако этот потаенный изъян едва ли мог развиться во что-то большее без влияния извне, ибо Хорус кроме прочего был благороден и честен. Хотя кто-то уверен в том, что именно его зависть к Сангвинию стала последней каплей, подтолкнувшей Шестнадцатого к предательству. Так или иначе, Луперкаль решил забрать души Кровавых Ангелов себе и Несущие Слово, организовавшие ловушку на Сигнусе, стали лишь проводниками воли Архипредателя.

На эту ситуацию нужно смотреть со всех ракурсов, не забывая о том, что на Сигнусе Хорус технически впервые позволил демонам действовать вместо себя. Он принес в жертву население мира-улья, чтобы уничтожить брата и извратить его воинов. Здесь по его приказу разорвалась ткань мироздания и мир изменился навсегда. Возможно, именно с этого шага началось истинное падение Луперкаля во тьму. Ибо своими действиями Хорус обратил во прах Имперские Истины и будущее, которого хотел Император. Воитель открыл дверь, которую нельзя было открывать. Но на пороге тьмы встал Великий Ангел и его сыновья.

План Хоруса начал воплощаться в жизнь за несколько лет до Истваанов. Он распределил флоты Кровавых Ангелов между несколькими крупными театрами военных действий – Нартабом, Инконню и Бальхаутом. Самый крупный флот Девятого во главе с Сангвинием в это время помогал Альфа-легиону добивать группировку Улланорской империи на Кайвасе. Об этой кампании я уже рассказывал на прошлом стриме. Сейчас отмечу, что Кровавые Ангелы там не участвовали в крупномасштабных высадках, а лишь блокировали систему, не позволяя сбегать оркам, которых разворошила Альфа. Это важно потому, что Девятый на Кайвасе изнывал в отсутствии настоящей войны, так что новый приказ Луперкаля был воспринят с воодушевлением.

Еще нужно сказать, что на сто процентов достоверной информации о кампании на Сигнус Прайм не существует. Мы до сих пор точно не знаем, что Несущие Слово сделали с планетой и в каких условиях там сражались Кровавые Ангелы. В официальных источниках есть лишь несколько поврежденных варпом пиктов и фрагментарные воспоминания легионеров, которым посчастливилось пережить тот кровавый ад. Так или иначе, Сигнусское происшествие до сих пор остается одной из самых темных тайн Ереси. Единственным более-менее достоверным источником считаются катушки памяти из мозга Магоса-Доминуса Эйрон Шурол, которая находилась тогда с Кровавыми Ангелами. Но даже с этими сведениями мы не можем определить, когда точно произошли те события. Сангвиний отправился к системе в 005.М31, а вернулся лишь в 010.М31.

После Кайваса во флот Сангвиния прибыли эмиссары Хоруса. Многим показалось бы сомнительным, что в качестве таковых выступили Несущие Слово под командованием Претора Крида. В переданных свитках Воитель говорил о необходимости подавить ксеносов в далекой системе Сигнус и приказывал Сангвинию собрать для этого весь свой легион. Для воинов, изголодавшихся по настоящей битве, это был шанс, которого они ждали больше года.

Великого Ангела удивили две вещи. Во-первых, Хорус приказывал истребить врага, а не спасти граждан Империума, пребывавших в системе. Формулировка выглядела необычно. Во-вторых, Луперкаль подозрительно быстро свыкся с новой ролью и так легко отдавал приказы своим братьям. Однако Сангвиний знал, что Хан, исполняя волю Воителя, отправился на далекий Чондакс, а Жиллиман собирал легион на Калте для противодействия другой орочьей угрозе. Аналогичным образом и Лев подчинился Хорусу, отправившись на Восточную Окраину. В таких условиях Ангел не посмел усомниться в мотивах брата.

Но была еще одна причина. Красная Жажда. Хорус был одним из немногих, кто знал об этом недуге Девятого, правда открылась ему на Мельхиоре. Луперкаль много лет хранил эту тайну, поэтому Сангвиний доверял ему. Что до Хоруса, то он решил использовать изъян Кровавых Ангелов против них самих. Разумеется, это был план Лоргара, который тот передал Луперкалю через Эреба. Идея заключалась в том, чтобы сфокусировать на Сигнусе влияние варпа и заставить Девятый подчиниться Четверке. Конечно, важнее всего было склонить на сторону предателей Сангвиния, ведь если бы он присоединился к Воителю, исход гражданской войны был бы предрешен.

Но Хорус решил иначе. Все глубже погружавшийся в скверну Луперкаль вдруг осознал одну простую истину: Сангвиний действительно лучше него, и Боги это знают. А раз так, он будет лучшим и по другую сторону. Иными словами, присягнув Хаосу, Великий Ангел окажется более выгодной кандидатурой на должность Чемпиона Губительных Сил, чем нынешний Воитель. Конечно, Хорус не мог этого допустить, поэтому вмешался в планы Эреба с помощью своих давинитских слуг с намереньем убить Сангвиния, а не совратить его.

Так или иначе, едва Великий Ангел получил от брата приказы, «Алая слеза» объявила об общем сборе легиона. В сжатые сроки к флагману из разных уголков галактики стеклись 100 тысяч легионеров. Не задействованными остались лишь гарнизоны Ваала, Сайфа и Канопуса, а также несколько экспедиционных флотов, до которых не дошло сообщение с «Алой слезы».

Также к Сангвинию присоединилась «Темная страница», корабль Претора Крида из Несущих Слово. Кровавые Ангелы редко бились рядом с Семнадцатым, но хорошо помнили Монархию, поэтому не доверяли своим кузенам. Криду это пошло на пользу, ведь он знал правду о Сигнусе и если бы примарх Девятого начал его допрашивать, Претор едва ли смог бы устоять перед Ангелом. В то же время его воины уже подверглись обширным мутациям и тот факт, что их не приглашали на военные советы (хотя они были эмиссарами Воителя), тоже сыграл им на руку.

Однако Несущие Слово стали не единственными чужаками во флоте Кровавых Ангелов. Неожиданно перед кораблями, которые уже готовились к прыжку, возникла «Грозовая Птица» с геральдикой Шестого легиона. Тэн Хелик Красный Нож сказал, что он и его воины прибыли к Сангвинию в качестве наблюдателей по прямому приказу Сигиллита. Хелик умолчал о том, что в этот самый момент флот Волков движется к Просперо. Но здесь мы не можем обвинить Красного Ножа в обмане. Во-первых, таковы были его приказы. Во-вторых, Сангвиний не задавал лишних вопросов.

Сам факт сбора Девятого легиона почти в полном составе создал множество проблем их братьям. Исполняя прямой приказ Сангвиния, который в свою очередь исполнял приказ Воителя, Кровавые Ангелы спешно покинули несколько крупных кампаний. Например, на Инконню уход их крейсера «Искупитель» оставил Гвардию Ворона без тяжелой поддержки, из-за чего потери Девятнадцатого по итогам противостояния выросли на тридцать процентов. И таких случаев довольно много, в частности на Бальхауте из-за отхода «Золотой чаши» Девятого Седьмой был вынужден задействовать дополнительные резервы и потерял гораздо больше времени, чем планировалось. Безусловно, все эти моменты были заранее продуманы Луперкалем, который направил брату приказ в точно рассчитанный момент.

К Сигнусу отправился флот в составе 287 капитальных кораблей Девятого легиона и 400 судов эскорта. Плюс крейсер Несущих Слово «Темная страница» и транспортный ковчег Легио Кибернетика «Сигма-954» с 58 манипулами боевых автоматонов «Капита Аквилэ» на борту («Кастеллаксы» и «Танатары»). Контингент Астартес насчитывал 100 тысяч Кровавых Ангелов, 45 Космических Волков, 3420 Несущих Слово. Плюс 36 кустодиев, включая несколько эскадрилий перехватчиков «Равноденствие» и отряды палачей-эфоров.

Кстати, систему Сигнус к Согласию приводил XVII легион…

Путешествие заняло девять терранских месяцев, в общей сложности флот совершил восемь прыжков. Последней остановкой стала система Анкарора, где Девятый намеревался перегруппироваться, чтобы войти в Сигнус на пике готовности. Когда же суда наконец прибыли в пункт назначения, их ожидало то, чего они не предполагали увидеть. Не было вражеской армады и охваченных огнем планет, не было даже последствий яростного сражения, о котором говорил Луперкаль. Миры Сигнуса представляли собой кладбище.

На периферии дрейфовали огромные облака обломков, в основном это были внутрисистемные транспортники. Однако они не несли следов битвы, корабли будто просто распались на части под влиянием неведомой силы. Выживших не обнаружилось, но изучение тел не показало следов насильственной смерти. Первым миром на пути к системной ядру стал ледяной Форус, где проживало 90 тысяч человек. Должно было проживать. Однако Форус, на котором уже несколько десятилетий шло активное терраформирование, превратился в обугленный шар без признаков жизни.

Но страннее всего было то, что когда флот миновал планету, Форус… двинулся следом за Кровавыми Ангелами. Земная кора начала двигаться, в атмосфере возникали световые аномалии, тектонические плиты разошлись, явив неописуемый и отталкивающий символ, который не запечатлело не одно пикт устройство и никто потом не мог его вспомнить. Некоторые смертные поддались панике, но Астартес быстро привели их в чувство. В первую очередь – собственным примером.

Однако даже легионеры испытали шок, когда на Сигнус внезапно опустилась тьма. Навигаторы и астропаты подверглись чудовищному психическому удару. В один миг систему окутало марево неидентифицируемых энергий, через которое не мог пробиться ни один сигнал, физический или психический. Кровавые Ангелы назвали это явление Пеленой и попытались ее исследовать. Попытки прекратились после того, как корабль «Гелиос» перестал существовать, когда попробовал пересечь границу Пелены.

В действительности, мы не можем быть уверены в том, что даже экипаж «Темной страницы» осознавал происходящее. Ведь на самом деле это не Имматериум окутал Сигнус, а Сигнус был втянут в Имматериум, образовав внутри него карманное пространство, тогда как Пелена являлась своего рода пузырем, отграничивающим две реальности, которые не могли сосуществовать.

Во время психической атаки на флот Кровавых Ангелов демон-завоеватель Кирисс связался с Сангвинием, бросив ему вызов. Примарх пообещал уничтожить нечестивое существо. Он двинул свой флот к Сигнус Прайм, который от полюса до полюса носил на себе следы демонического вторжения. Десятки миллионов лежали на улицах испепеленных городов, сотни тысяч содержались в железных клетках, дабы вскоре стать жертвами кровавых обрядов. Орды культистов бродили по выкипевшим океанам и выжженным равнинам некогда цветущего мира.

Сангвиний лично повел своих воинов в бой. Кровавые Ангелы высадились на планете и двинулись к чудовищному Собору, в котором их ждал Кирисс. Но на Равнинах Проклятых Великий Ангел повстречал Ка’Бандху, величайшего демона Кхорна. Ка’Бандха попытался совратить Сангвиния, предложив уничтожить Кирисса и править Сигнусом. Он рассказал, что на самом деле ловушку Ангелу организовал Луперкаль, который давно уже служит Четверке. Сангвиний отказался в это поверить. Также он отказался преступить клятву верности, данную Императору. С этими словами примарх бросился на демона, а его воины рванулись навстречу кровопускателям, фуриям и гончим варпа.

Сангвиний пронзил демона клинком, но тот сумел обвинить ноги примарха своим чудовищным кнутом и сломал их, а затем поверг Великого Ангела на землю. Тот с яростью бросил демону вызов, но Ка’Бандха отказался принимать его. Он сказал, что ноги Сангвиния скоро заживут, но восстановиться после другой раны будет куда сложнее. После этого демон одной сокрушительной атакой убил около пятисот легионеров. Психическая отдача от такого количества одновременно погибших сыновей лишила Сангвиния сил, и он впал в бессознательное состояние.

Кровавые Ангелы усилили натиск. Ярость завладела их душами и многие поддались Красной Жажде. Я не буду пересказывать весь сюжет романа «Где ангел не решится сделать шаг» Джеймса Сваллоу, в котором подробно описана кампания на Сигнус Прайм. Это определенно одна из лучших книг цикла, которую нужно читать, а не слушать в пересказе. В контексте нашего сегодняшнего разговора достаточно упомянуть, что легионным библиариям удалось вернуть Сангвиния, который вновь возглавил своих воинов, сразил Ка’Бандху, а потом и Кирисса. Но финал романа все же необходимо рассмотреть подробнее.

Дело в том, что Тагас, капитан 111-й роты Кровавых Ангелов, который, как считалось, погиб на Убийстве, не умер в полном смысле. При посредничестве Эреба из квинтэссенции ярости Тагаса родился демон, известный как Красный Ангел. Эреб хотел, чтобы Кирисс сделал Сангвинию предложение, от которого примарх не смог бы отказаться: он принимает в себя Красного Ангела и взамен Девятый легион навсегда избавляется от проклятия Красной Жажды. Кстати говоря, это был еще один мотив, побудивший Сангвиния начать эту кампанию, ведь Хорус, зная об изъяне его легиона, сыграл на чувствах брата, поведав, что на Сигнусе тот, возможно, сумеет найти лекарство от недуга, поразившего Кровавых Ангелов.

Сангвиний осознавал, насколько чудовищный выбор перед ним стоит, но также он осознавал, что выбора у него на самом деле нет. Он готов был принять предложение, однако в последний момент апотекарий Мерос отдал себя Красному Ангелу, не позволив отцу принести собственную жертву ради освобождения сыновей от генетического проклятия. Позже Эреб представил Красного Ангела Хорусу и тот использовал его на Молехе. При этом Темный Апостол пришел в ярость, узнав, что Луперкаль вмешался в его планы и попытался уничтожить Сангвиния. Воитель никогда не произносил этого вслух, но Эреб отлично понимал, что Хорус почуял в Великом Ангеле потенциального соперника под дланью Хаоса.

Что касается Кровавых Ангелов, то когда Мерос и Красный Ангел стали единым целым, Жажда отхлынула и воины вновь обрели себя. При этом, как я уже сказал, Сангвиний сразил Ка’Бандху и Кирисса (не убил, а вернул в варп). Девятый добил культистов и демонов на Сигнусе, а выживших смертных забрал с собой на корабли. Система в этот момент начала вновь проявляться в реальном пространстве и «Алая слеза» получила приказ от Дорна вернуться на Терру. Сангвиний принял решение вести сильно поредевший легион к Тронному миру, но хотя Пелена вокруг системы спала, уже разразился Гибельный Шторм, поэтому астропаты флота не видели Астрономикона. Зато они увидели Фарос, который привел их к Маккрагу.

Осада Ваала и Битва за Молех

Как я уже сказал, Империум Секундус был основан спустя 5 лет после кампании на Сигнус Прайм. Хотя с Сангвинием на Сигнусе сражалась бОльшая часть его легиона, в других регионах галактики, уже охваченной гражданской войной, находилось по разным данным около 20-30 тысяч Кровавых Ангелов. Они не знали о судьбе отца и своих братьев, но когда вскрылась правда о предательстве Хоруса ни один из этих воинов даже не помыслил о том, чтобы перейти на сторону восставших.

Само собой, Кровавые Ангелы, которые все эти годы не путешествовали с Сангвинием, тоже сталкивались с восставшими легионами и силами Хаоса. Они приняли участие в десятках, а может сотнях битв, о которых мы никогда не узнаем. Единственное, в чем можно не сомневаться, так это в том, что Девятый сражался до конца. Что даже в смерти они удостоились великой славы, унеся с собой столько врагов, что те пожалели о своем решении выйти на битву против сыновей Великого Ангела.

Подтвердить это мы можем как минимум двумя событиями, которые навсегда вошли в историю Империума, первое – как демонстрация непревзойденной стойкости и безупречного воинского искусства, второе – как акт абсолютной жертвенности и верности долгу. Причем о первом из этих событий знают немногие. Я имею ввиду Осаду Ваала, которая длилась с 008.М31 до 013.М31. К сожалению, нам немного известно об этой кампании. Мы точно знаем, что к родному миру Кровавых Ангелов подошел объединенный флот Сынов Хоруса и Детей Императора, усиленный Тагматой предателей из мира-кузни Циклотрата.

На Ваале тогда базировалось лишь три тысячи Багровых Паладинов, это Орден Первой Сферы Девятого легиона, который также именовали Бушующими Ветрами. У нас нет точных данных о соотношении сторон, но, по всей видимости, предателей было не меньше пятнадцати тысяч. Однако перед самым прибытием Третьего и Шестнадцатого, Ваал успел принять несколько кораблей с легионерами, которым посчастливилось пережить Резню в Зоне Высадки. Чуть ранее к планете выбросило одно из судов Карающего флота Дорна, так что Имперские Кулаки тоже приняли участие в тех событиях.

Осада Ваала продлилась пять лет, до самого финала Ереси. Сыны Хоруса и Дети Императора держали систему в изоляции и предприняли два полномасштабных штурма планеты. Оба раза предатели захлебнулись кровью и не смогли захватить стартовый плацдарм. Позже, уже во время Осады Терры, когда Лев нещадно жег восставшие миры, Расколотые Легионы продолжали все успешнее вести свою партизанскую войну, а судьба Тронного мира балансировала на грани бездны, сильно поредевшие силы предателей оставили Ваал, сбежав в неизвестном направлении.

Второе событие, о котором мы не имеем права не упомянуть, это Битва за Молех. И хотя молехский гарнизон Кровавых Ангелов едва ли мог изменить судьбу этого сражения, он сумел изменить собственную судьбу в ситуации, когда казалось, что есть лишь один выход – поддаться проклятью и потерять себя. Хорус прибыл к планете в 008.М31, чтобы пройти через врата, которые века назад использовал Император. На этот счет существует популярное заблуждение: молехские врата вели не в варп, а в Царства Хаоса. Это критически важно, ведь в варп ведет любой Разрыв, а вот попасть во владения Четверки для смертного непросто.

Ход сражения (точнее – истребления) подробно описан в романе «Мстительный дух» Грэма Макнилла, но нас сегодня интересует участие в битве Кровавых Ангелов. Сто легионеров под командованием капитана Витуса Саликара базировались на Молехе в качестве постоянного гарнизона. Во время атаки предателей они выступили против сил вторжения, которые тотально превосходили обороняющихся числом и огневой мощью. Витус и его воины с легкостью бросили свои жизни в горнило обреченной битвы, лишь бы унести с собой как можно больше врагов Терры. Но Хорус не позволил им пасть от вражеских клинков. Он приготовил им нечто худшее.

На поле боя появился Красный Ангел. Одно его присутствие пробудило Жажду в сердцах легионеров. Витус Саликар ощутил, как кровь пошла у него из ушей, глаз и рта. Красный Ангел обратился к нему и предложил спасение, он предложил воинам Девятого отбросить дисциплину и учение примарха, поддаться их кровавой сути и служить Хаосу, бесконечно делая то, что они делают лучше всего. Убивая. Саликар понимал, что это переломный момент. Ни он, ни его воины не могли сопротивляться влиянию могучего демона, но у них оставалось достаточно свободы воли, чтобы не превратиться в чудовищ. Финал их истории я процитирую:

Он моргнул, прогоняя кровавую дымку, заслонившую зрение. Сорвал шлем и отбросил его в сторону. Обоняние наполнилось зловонием битвы. Кровь и вспоротое мясо, моча и грязь.
Его Кровавые Ангелы стояли на коленях вокруг, глядя на командира в поисках указания. Их окружали предатели, которые смотрели на легионеров, как на воплощения убийства и резни, как на новообретенных богов. Мысль, что подобные отбросы могут чтить их, вызвала у капитана тошноту.
Свет пламени отразился в личных жетонах, примотанных к тыльнику меча Саликара. И то, что раньше было виной, стало обещанием спасения.
Мы – Кровавые Ангелы.
Мы – убийцы, жнецы плоти.
Но мы не душегубы, не дикари.
Витус Саликар повернулся, чтобы воины увидели его. Он перевернул свой меч. Легионеры встретились с ним взглядами. Они знали. Они поняли. И развернули свои клинки так же, как и он.
– Присоединяйтесь ко мне, – сказал Красный Ангел. – Станьте моими кровопускателями.
– Никогда, – произнес Саликар и вогнал гладий себе под основание челюсти так, что тот вышел наружу через темя.

Таким образом Кровавые Ангелы на Молехе не позволили обесчестить и извратить себя. Они предпочли самоубийство превращению в чудовищ, которые могли отнять еще тысячи жизней. На мой взгляд, этот эпизод лучше всего демонстрирует суть Девятого легиона после обретения примарха. Ибо благородство и долг стояли для них превыше всего. Превыше собственной жизни и судьбы, которую под крылом Сангвиния они поклялись выбирать себе сами.

Империум Секундус

К 010.М31 Робауту Жиллиману удалось собрать Ультрамар воедино. Отрезанные от остального Империума Гибельным штормом Пятьсот Миров выжили лишь благодаря Фаросу на Соте, который Барабас Дантиох смог использовать как варп-маяк. На этот свет пришло множество кораблей, даже небольшие группировки Расколотых легионов. Флот Сангвиния, двигавшийся с Сигнус Прайм, тоже увидел свет Фароса, полагая, что это Астрономикон. Незадолго до этого к Макраггу прибыла армада Эль’Джонсона, однако он шел не к Фаросу, а с помощью Тухульхи. Причем Лев прибыл с конкретной целью – не допустить очередной ереси, ведь он был уверен, что Жиллиман вот-вот создаст собственный Империум.

В общем-то, калибанец оказался прав. Только Робаут руководствовался несколько иными мотивами, чем те, что ему приписывал Джонсон. Жиллиман ничего не знал о том, что происходит по ту сторону Гибельного шторма. Он решил исходить из худшего варианта – Тронный мир пал, Император убит. Благодаря Фаросу Робаут сумел эффективно противостоять Теневому крестовому походу Пожирателей Миров и Несущих Слово. А с флотами Сангвиния и Льва он мог надеяться на полную победу над предателями и выдворение их с территории Ультрамара. Некоторое время Кровавые Ангелы и Темные Ангелы занимались именно этим – выслеживали и истребляли предателей.

Сам Жиллиман не видел себя в роли правителя Империума Секундус, но у него была идеальная кандидатура на эту роль. Сангвиний. Великий Ангел по настоянию Робаута получил титул Император Регис. Сам Жиллиман стал Лордом-хранителем, а Лев – Лордом-защитником. Фактически должность Льва была эквивалентна должности Воителя в старом Империуме, и это стало главной причиной, по которой он согласился с планом Робаута.

В какой-то момент на Макрагге в Тронный зал к Сангвинию проник Конрад Кёрз, прибывший на флагмане Льва. Кёрз тяжело ранил Азкаэллона, командующего Сангвинарной гвардии, и сразился с Сангвинием. Примархи оказались равны в бою, потому что каждый из них всегда предсказывал следующий удар другого. Кёрз попытался показать Сангвинию будущее, которое являлось ему в пророческих трансах, а заодно и собственное прошлое. Великий Ангел был шокирован тем, что узнал о Конраде. Ночной Призрак поселил в душе брата сомнения, но когда Сангвиний попытался поделиться ими с Жиллиманом, тот жестоко прервал Ангела и не позволил ему развить тему.

Ограничение по знакам, продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК
Телега

В терминологическом аппарате имперских эксплораторов есть слово «пси-аркана». Оно используется для обозначения неклассифицируемых технологий, принцип действия которых неизвестен. Технология может быть создана человеческой, суб-человеческой или ксеносской цивилизацией. Зачастую такая реликвия функционирует на стыке понятий «наука» и «колдовство», поэтому многие образчики пси-арканы уничтожаются или запрещаются в имперском пространстве.

Типологизировать эти артефакты невозможно ввиду их неисчислимого многообразия. Условно пси-аркану делят на две категории – техно-аркана и эзотерика. Техно-аркана – это артефакт, который по формальным признакам действует на основании научных концепций. Общие примеры техно-арканы – человеческий археотех времен Эры Раздора и ксеносские артефакты, созданные до возвышения людской расы.

К эзотерике относят не столько материальные объекты, сколько практики, позволяющие манипулировать некими силами для получения овеществленного результата. Это совсем не обязательно варп. Империуму известны тысячи пси-аркан этой категории, которые в результате проведения определенно колдовских ритуалов никак не касаются Моря Душ, но позволяют получить результат, как если бы оператор являлся психически одаренным индивидом вплоть до уровней гамма и дельта.

Пси-аракану определяет два атрибута. Первый – она дает эффект, который в человеческом понимании противоречит естественному ходу вещей. Второй – механизм действия объекта непонятен или понятен, но по каким-то причинам не может быть воспроизведен.

Если пси-аркана использует варп, то не всегда классифицируется как «оскверненный» объект, напротив, это довольно редкий случай. Пси-арканы часто встречали во время Великого крестового похода – забытые людские технологии Золотой Эры, результат деятельности других разумных видов, либо объекты явно человеческого происхождения, но созданные на базе ксеносских решений.

Большую часть пси-аркан, обнаруженных во время Великого крестового похода, уничтожили, потому что сочли слишком опасным для изучения и/или применения, а порой даже для хранения. Те, что все же решили сберечь, передали на Марс, хотя некоторые объекты этой категории Астартес и даже смертные части иногда оставляли себе.

Среди легионов космодесанта больше всего пси-аркан хранили Железные Руки. Феррус Манус, в большинстве случаев выступая против технологически развитого противника, часто получал техно-аркану или экзотерику в качестве трофея. Что-то он уничтожил, что-то передал техножрецам. Но наиболее разрушительные технологии примарх сохранил, запечатав в инфо-ядрах кораблей своего флота. Кроме Мануса очень немногие Железные Отцы знали об этих технологиях. Также они знали о том, что Горгон запретил распечатывать их вне зависимости от обстоятельств.

Ересь Хоруса все изменила, и не только для Железноруких. Обе стороны конфликта со временем все активнее использовали пси-аркану. В первую очередь это делали Механикум, обладая наибольшим числом запретных артефактов. Известны случаи, когда целые флоты отстранялись от служения Хорусу или Императору ради обладания той или иной пси-арканой.

Я не буду рассказывать об Эгиссинских протоколах, Саркосанской формуле и других технологиях кибервоскрешения, которые в совокупности Железнорукие называли Ключами Хель. О них уже все сказано в соответствующем подкасте и в стримах про Железный Десятый. Здесь я перечислю пси-арканы, упоминания о которых встречаются реже всего.

Пси-резонансные пентакли

Альтернативное название – Пентакулярные Короны. Это целая группа артефактов, захваченных при покорении Скопления Врант и его очищения от цивилизации Восстановителей. Физически артефакты представляли собой шлемы, отчасти напоминавшие типичные шлемы из терранского средневековья, но покрытые неидентифицируемыми символами.

Пси-резнонасные пентакли имели разные свойства. Некоторые создавали вокруг носителя ауру, время в которой замедлялось. Другие могли обращать психический взор навигатора против него самого, выжигая душу провидца безумием варпа.

Любопытно, что Пентакулярные Короны были обнаружены легионом Тысяча Сынов. После их первичного изучения Магнус тут же послал на Терру запрос, чтобы Император санкционировал уничтожение артефактов. Запрос перехватил Сигиллит и направил за находкой боевую баржу. На обратном пути баржа пропала и об артефактах больше никто не слышал.

Небесные Копья

Это оружие нашла Гвардия Ворона во время кампании по усмирению очередного осколка древней человеческой империи. Увядшая цивилизация некогда уничтожила множество эльдарских миров-кораблей и сумела создать из психокости тонкие и узкие копья, в которые по всей длине вправили глифы неизвестного происхождения. Копья почти не могли повредить керамит, но буквально испепеляли душу любого, кто имел выраженные пси-способности.

Во время Великого крестового похода Небесные Копья применялись против пси-активных ксеносов. В период Ереси они активно использовались обеими сторонами конфликта. В последующие эпохи применение Небесных Копий не зарегистрировано. По крайней мере, официально.

Пси-ошейники

Обнаружены во время совместной кампании Железных Рук и Пожирателей Миров. Артефакты созданы одной из наиболее древних терранских колоний, предположительно, с применением ксеносских технологий. Оригинальные устройства представляли собой толстые воротники из силикатного материала без каких-либо выдающихся элементов. Пси-ошейники изучали ауру, которая полностью блокировала эфирные потоки, направленные на носителя. Побочный эффект – легкая или умеренная расфокусировка внимания.

Во время Великого крестового похода все известные пси-ошейники находились в распоряжении Библиариума, их предполагалось использовать для разработки анти-псайкерского оружия. Позже, уже после Ереси Хоруса, на основе этой технологии создали демпферные капюшоны, которые могут защищать от пси-воздействия без побочных эффектов.

Арматус Некротехника

Технологию обнаружил Феррус Манус в первые годы после интеграции с легионом. Возможно, он принес ее с Медузы. Единственная копия Арматус Некротехника была передана Горгоном Императору и легла в основу шаблона титанов Ордо Синистер.

Некротехника обладала способностью выпивать жизненную силу из человека или ксеноса и направлять ее для обеспечения функционирования или восстановления механических узлов. Сам Феррус никогда не использовал Некротехнику. После его гибели Железные Руки, по всей видимости, активировали ее параллельно с Ключами Хель. Но также доступ к Некротехнике каким-то образом получили предатели (как считается, во время захвата Луны). После Ереси применение технологии не зафиксировано.

Переменчивая Аксиома

Впервые эта лингвистическая пси-аркана была обнаружена в Звездах Гало, где ее называли Языком Творения, хотя также она известна на Артайде под названием Голос Бога и в Драссене, где ее именовали Языком Разрушения. По слухам, о Переменчивой Аркане знали эльдары, называя ее Языком Древних.

Империуму известно лишь несколько слов Аксиомы. Произнесенные шепотом эти слова искривляют ткань реальности и посылают через Имматериум ударную волну. Повышение голоса или оговорка приводят к неконтролируемым метаморфозам в материальной действительности и почти всегда – к смерти говорившего.

Сложность расшифровки или хотя бы идентификации языка Переменчивой Аксиомы определяется тем, что каждый раз, когда такое слово произносится вслух, оно меняет свой смысл и свое звучание.

Переменчивая Аксиома не имеет отношения к Энунции. А вот Лоргар в небезызвестном эпизоде использовал именно её.

Эмпатические узы

Технологию обнаружили Железные Руки и Лунные Волки во время покорения Генезуса II. В ходе кампании легионеры сражались с человеческими псайкерами невиданной мощи. Источник их сил обнаружили только после того, как пали лидеры-псионики этой цивилизации. Оказалось, что в их тела вживлены психоактивные метеориты.

Спустя много лет имперским ученым удалось ограниченно воспроизвести эти метеориты. Их вживление в организмы двух разных псайкеров установило между индивидуумами канал связи неизвестного типа. Оба псайкера удвоили свой пси-потенциал, они могли свободно общаться на любом расстоянии, передавать друг другу энергию и даже жизненную силу. Неизвестно, как позже использовалась эта технология.

Инжекторы окончательного просветления

Эти отвратительные артефакты нашли Темные Ангелы во время кампании на планете, название которой вычеркнуто из архивов. Человеческое население мира было покорено высокими и гибкими ксеносами, которые жутко аугметировали людей, повышая их физическую мощь и выносливость. Позже оказалось, что каждому человеку на планете ксеносы вживили подкожные ошейники с вытравленными эзотерическими символами, суть которых имперские исследователи не смогли постичь.

Ошейник постепенно тонким потоком выкачивал из человека его естественную психическую энергию на протяжении всей жизни индивида. Когда же человек погибал, ошейник в один момент возвращал в его тело всю собранную таким образом силу. Это за считанные секунды восстанавливало любые физические повреждения и возвращало индивида из мертвых, буквально даруя ему вторую жизнь.

Темные Ангелы доставили Инжекторы окончательного просветления на Терру, где после исследования их уничтожили. По крайне мере, нам больше ничего не известно об этой пси-аркане.

Дигиталис Арканис

Психобиометрический интерфейс, который, по некоторым данным, в действительности является мыслящим существом. Нет сведений о том, как его обнаружили. Предполагается, что Дигиталис Арканис создан человечеством в Темную Эру Технологий.

Использовать интерфейс могут лишь некоторые люди, причем имперским исследователям не удалось определить, по какому принципу устройство выбирает того, с кем согласно на временный симбиоз. Когда Дигиталис Арканис активирован, он дает владельцу невероятную физическую силу и скорость реакции, практически полностью отключает чувствительность к боли, но главное – позволяет черпать знания из некоего пула галактической информации.

В засвидетельствованных экспериментах интерфейс использовали воины, которые не поле боя становились непобедимы. Они сохраняли здравый смысл, но ощущали зависимость от Дигиталис Арканис, желая использовать его больше и больше. Однако интерфейс давал лишь временное усиление, после чего забирал часть души владельца и отключался. Мы не знаем, что стало с этим устройством после Ереси Хоруса.

Эфирные кайн-проекторы

На заре Великого крестового похода Девятый легион столкнулся с деградировавшей феодальной общиной на Часкуре IV. Планета представляла собой сплошные руины. От былого величия цивилизации осталось только оружие, созданное на основе древних артефактов. Это оружие и получило название Эфирные кайн-проекторы.

Позже выяснилось, что в Эру Раздора население планеты разделилось на правящую элиту с выраженными псионическими способностями и пси-инертный низший класс, который поддерживал инфраструктуру мира. Эфирные кайн-проекторы создали псионики Часкуры во время гражданской войны, но это не помогло им и обычные люди победили. Ценой победы стала гибель цивилизации. Кайн-проекторы деградировавшее население хранило в своей последней цитадели и защищало от Астартес, полагая, что те используют оружие, чтобы подчинить себе собственный вид, как это уже случилось однажды на Часкуре.

Оружие обладало довольно любопытными свойствами. Если его брал в руки псайкер, обладающий развитыми телекинетическими способностями, он мог проецировать свою психическую мощь в виде болтов эфирной энергии. Болты пробивали любые физические объекты насквозь на колоссальном расстоянии, от них невозможно было защититься. И побочных эффектов у кайн-протекторов не обнаружилось. Куда эта пси-аркана делать впоследствии – неизвестно.

Безусловно, это далеко не все техно-арканические и эзотерические артефакты, которые легионы находили во время Великого крестового похода. Но упомянутых достаточно, чтобы понять главное – галактика куда сложнее, чем кажется. И если кто-то считает, что его знания всеобъемлющи, а его технологии безграничны, он жестоко ошибается. И вскоре падет, ибо мир Молота Войны не прощает ошибок…

На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!

Ютуб-канал

Группа ВК
Дзен-блог

Телега с анонсами и чатом

Во славе нетленной

Предшествующий разговор по истории Девятого мы закончили на том, как Великий Ангел сумел превратить кровавых чудовищ, некогда известных как Пожиратели Мертвых, в благородных воинов, достойных того, чтобы на них равнялось все Человечество. Преображенный легион, ныне называемый Кровавые Ангелы, стал эталонным подразделением, с чьим воинским мастерством могло соперничать лишь его милосердие и чистота помыслов. Так изгои-каннибалы, чей генетический след уходит в самые непроглядные бездны Долгой Ночи, стали одним из наиболее результативных и прославленных легионов Астартес.

Но они даже представить не могли, сколь жестока участь их отца. Сангвиний был одним из немногих примархов, унаследовавших от отца крупицу его дара предвиденья. Великий Ангел не контролировал свои видения, и с трудом расшифровывал их. Почти всегда они были наполнены кровью и агонией, что ужасало Сангвиния до глубины его истерзанной души, но так и не сломило. Тем не менее, иногда он поступал совсем не так, как должен был поступить. Бывали минуты, когда, не советуясь ни с кем, Ангел шел наперекор всему миру и выбирал путь, предтечи и последствия которого никто не мог предугадать. Он почти никому из своих сыновей не объяснял мотивы таких решений. Но Кровавые Ангелы и не спрашивали своего отца. Потому что не сомневались в нем.

Считается, что эти странные решения Сангвиния были продиктованы его попытками изменить будущее. Возможно, поступая против своей природы, он пытался не допустить что-то ужасное. Получилось ли у него? Хоть раз? Мы не знаем. Но, учитывая эту версию, становится проще объяснить действия Великого Ангела в «Гибельном шторме» Аннандейла, когда милосердный Сенгвиний с искренней жестокостью в глазах выбрасывает стазис-капсулу с Кёрзом в открытый космос, с удовольствием наблюдая неподдельный ужас на лице Конрада.

Я многие годы не понимал этого эпизода. Потому что дальше, уже в книгах из цикла «Осада Терры», Сангвиний вновь великолепен и непогрешим. Мне казалось, что это сюжетная ошибка Аннандейла, который, на мой взгляд, уступает в писательском мастерстве всем остальным авторам GW. Не мог Сангвиний, который не дал Льву казнить Кёрза на Макрагге, обречь безумного брата на столь чудовищную судьбу. Только если это не было одним из тех решений, которые он принимал вопреки себе.

Возможно ли, что Сангвиний тем самым пытался спасти Кёрза? Он провидел, что на стазис-капсулу по случайности, граничащей с невозможностью, наткнется гражданской судно, и это в конечном итоге позволит Конраду вернуться на Тсагуальсу, где он будет общаться с отцом (да, я верю, что это не были галлюцинации) и примет свой путь мученика. Путь, который до сих пор, спустя 10 тысяч лет, еще не завершен…

Но сегодня не об этом. Я упомянул о неконтролируемом даре Великого Ангела для того, чтобы было понятно, почему Девятый под руководством примарха порой делал нетипичные для себя вещи. Сангвиний же нес свое бремя в одиночку. Мы не можем этого утверждать, но, похоже, он не делился своими переживаниями даже с Императором и Хорусом, то есть с самыми близкими существами. И со своими сыновьями он тоже ничем не делился, потому что ни один из Кровавых Ангелов не унаследовал проклятый дар отца.

Но некоторым передалась его часть, осколок, ставший своего рода насмешкой судьбы. Эти воины с момента генетического вознесения провидели лишь один эпизод будущего – собственную смерть. И чем ближе они подходили к этому моменту, тем чаще и отчетливее становились их видения. Сангвиний пытался помочь им, но не смог. Этих воинов называли Отречёнными, потому что печать судьбы лежала на их словах и действиях, даже если они сами этого не желали. Возможно, такова судьба каждого пророка, ибо рука об руку с откровением идут печаль, боль и сомнения.

Однако же таков был удел единиц, которые, как и их отец, в одиночку боролись со своей судьбой. Но остальной легион изменился столь сильно, что теперь Кровавые Ангелы стали любимыми персонажами летописцев. О них слагали саги, их кампаниям посвящали оперы, чемпионов Девятого запечатлевали в красках и камне. Они бились на острие Великого крестового похода, всегда рядом с боевыми братьями или смертными армиями. Эти воины не боялись чудовищ, порожденных проклятой галактикой, потому что самых страшных чудовищ они уже побороли – себя.

Вскоре Сангвиний стал едва ли не наиболее почитаемым из примархов, особенно среди смертных, а его легионеров уважали все без исключения. Как минимум, никто не мог бы поставить под сомнение их мастерство. Сангвиний общался на равных даже с Ангроном и Кёрзом, и каким-то образом Великому Ангелу удавалось не просто не провоцировать, а даже успокаивать своих самых нестабильных братьев. То же делали его воины – на выпады Пожирателей Миров они отвечали виртуозными схватками в гладиаторских ямах, а на подначивания Повелителей Ночи лишь улыбались, понимая, что вряд ли кто-то из них согласится на честный спарринг.

Возможно, лишь Хорус и его Лунные Волки пользовались чуть большим уважением. Однако же хтонийцы выглядели в глазах смертных куда более холодными и отстраненными в сравнении с Девятым. Нет сомнений, что даже когда титула «Воитель» еще не существовало, Хоруса многие видели на подобной должности. Но Сангвиний воплощал нечто большее. Он и его Кровавые Ангелы стали образом Золото Века, в который Император ведет Человечество. Летописцы раз за разом возвращались к этой идее. Ведь жуткие мифы о прошлом легиона (которые вовсе не были мифами) столь ярко контрастировали с его настоящим, что казалось, будто это метафора на сам род людской, который сумело пережить Эру Раздора и переродился в нечто куда более достойное и светлое.

Даже Механикум испытывали к Кровавым Ангелам если не уважение, то сдержанное почтение. Потому что Девятый, великолепно разбираясь в методах истребления врагов людской расы, не хуже разбирался и в инструментах, которые лучше всего для этого подходили. Никто не посмел бы сказать этого вслух, но Шестнадцатый и Девятый претендовали на одни и те же лавры. Однако даже после того, как Урлакк Ург был сокрушен на Улланоре Хорусом, а Император заявил, что вскоре оставит Великий крестовый поход, нашлось немало тех, кто полагал, будто его место займет Сангвиний, а Девятый станет во всех смыслах Первым.

Этот период, годы, предшествовавшие Триумфу на Улланоре и последующее пять лет, мы по праву можем назвать вершиной славы Кровавых Ангелов. Они воплощали величие человеческой расы, раз за разом доказывая свое абсолютное превосходство над теми, кто решил бросить вызов Империуму. Жаль только, что это благословенное время продлилось так недолго…

Красная Жажда

Жажда крови, совсем недавно едва не уничтожившая Девятый, никуда не делась. Пример Сангвиния, помощь Хоруса и Лунных Волков, занятия мирными искусствами и особые психологические практики помогали Кровавым Ангелам сдерживать их проклятье. Но все это вкупе не могло избавить их от изъяна, что жил в крови благородных воинов. И некоторые из них, пусть редко, все же поддавались этому состоянию.

До Сангвиния это не имело названия, потому что Девятый почти не сдерживал себя, с легкостью позволяя волнам безумия омывать свои разумы и сердца. Но после того, как Кровавые Ангелы научились сдерживать зло внутри, если кто-то из них внезапно уступал неконтролируемому желанию пить кровь врагов, впадая при этом в ярость берсерка, его называли поддавшимся Красной Жажде. Эти воины стали второй тайной перерожденного легиона (наряду с Отречёнными).

Многие хронисты, которым известна правда, до сих пор спорят, знал ли Император о Красной Жажде. Ведь он видел истинную суть Девятого и не мог не понимать, что это не может не иметь последствий, даже и особенно после интеграции Сангвиния с легионом. Официально Повелитель Человечества пребывал в неведении относительно этого изъяна в генах перерожденного легиона. Для верхушки Империума Кровавые Ангелы навсегда покончили со своим темным прошлым и с момента прихода Великого Ангела никто из них больше не пил кровь врагов.

Увы, но это ложь. Красной Жажде поддавались нечасто, но каждый раз это глубоко ранило Сангвиния и тех его сыновей, кто видел, во что любой из них может превратиться. Я упоминал на прошлом стриме, что чаще всего таких воинов сразу же убивали, но некоторых отправляли на Ваал, запирая в Башне Потерянных. Вероятно потому, что Великий Ангел не отчаялся, он продолжал искать лекарство, возможность исцелить своих сыновей. Хотя маловероятно, что такое лекарство существовало. Он знал это лучше других, потому что в его душе тоже всегда жила Красная Жажда.

Легионер, который впадает в это состояние, превращается в бездумную машину смерти. Он покидает свою позицию и идет на врага в рукопашную, не чувствуя боли, игнорируя даже потерянные конечности. Он сметает все на своем пути, а если врагов рядом не остается, воин бросается на собственных братьев, уже не видя разницы между противниками и союзниками. Его транс-человеческий организм функционирует в эти минуты далеко за пределами возможного, поддавшегося Красной Жажде чрезвычайно сложно уничтожить.

На момент Великого крестового похода только один человек за пределами Девятого легиона знал об изъяне. Хорус. Позже Луперкаль раскрыл эту тайну Хаосу, а также рассказал об аномально глубокой эмпатии между Сангвинием и его воинами. Обе болевые точки легиона подверглись испытанию на Сигнус Прайм, но об этом мы поговорим в другой раз. Также сейчас нет смысла рассуждать о том, что в действительности стало причиной Красной Жажды. Был ли этот изъян в генах примарха с самого начала? Или речь идет о порче варпа, коснувшегося ангела во время его путешествия в гестационной капсуле к Ваалу? А может это результат дальнейшей мутации гиперразвитой омофагии Девятого? Похоже, правду мы уже не узнаем.

Оссурос Бессмертный

Большинство легионов до интеграции с примархами вели в бой так называемые Магистры. Генетически они ничем не отличались от простых легионеров, но считались первыми среди равных за исключительное воинское мастерство и лидерские качества. По всей видимости, аналогичным образом мы можем охарактеризовать Громовых Владык – лидеров Легио Катаэгис вроде Ушотана и Тараниса.

У всех известных нам Магистров есть одна общая черта – они определенно были смертны и мало кому из них удалось пройти весь путь от Объединительных Войн вплоть до момента интеграции с примархом. Такие легендарные имена как Амадей Дюкейн из Железного Десятого, безусловно, были большой редкостью. И все-таки даже Дюкейн оказался смертен. Даже этот непревзойденный воин и командир сталкивался с опасностями, которым не мог бы противостоять в одиночку. Непобедимых нет, ведь так? Или… все-таки есть?

Дело в том, что, согласно хроникам (имеются ввиду настоящие хроники Кровавых Ангелов, которые существуют в единственном экземпляре и хранятся в тайных банках данных во глубине Императорского Дворца, доступ куда в таймлайне 40к, похоже, вообще никто не имеет), у Девятого легиона с момента его основания и вплоть до появления Сангвиния был лишь один Магистр. Его звали Исидур Оссурос. Что любопытно, путь Оссуроса неплохо прослеживается на основании фрагментарных, спорных, а порой и противоречивых данных от радиоактивных пустошей Терры до холодных вершин Сайфа.

Едва у Девятого появилась хоть какая-то иерархия, едва они научились зачаткам субординации, в отчетах Дивизио Милитарис возникло имя Исидура Оссуроса. Именно он вел будущих Кровавых Ангелов с Терры через нептунианские луны и периферию Солнечной системы во тьму глубокого космоса. Нам известно, что при покорении Кум-Карты в Индонезии Оссурос и его элитные воины не вышли из вражеской крепости, а буквально выплыли из нее – столько вражеской крови они пролили. Оссурос сражался в 317 кампаниях глобального масштаба, и это только те кампании, упоминания о которых сохранились. По всей видимости, их было куда больше.

А любопытнее всего то, что, согласно тем же хроникам, Исидур погиб как минимум четыре раза. По слухам, которые с пришествием Сангвиния возникли в самом Девятом, настоящий Исидур Оссурос пал в 802.М30. На прошлом стриме я упоминал о том, что Пожиратели Мертвых практиковали ритуальное поедание младшими офицерами тел старших офицеров легиона, погибших в бою. По всей видимости, наиболее приближенный к Оссуросу лейтенант отведал плоти Магистра и буквально стал им. А потом это повторялось столько раз, сколько было нужно, чтобы родилась легенда об Оссуросе Бессмертном, которого невозможно убить.

Но даже если эта версия с наследованием титула правдива, можем ли мы утверждать, что сама легенда ложна? Ведь благодаря уникальной мутации омофагии Кровавые Ангелы, отведав крови и плоти павшего, обретали его память, навык и при желании могли перенять личность. Поэтому, возможно, формулировка не будет преувеличением – каждый раз, когда лейтенант Магистра выпивал его кровь, он не просто задавал легенде очередной виток, а дарил павшему воину возможность продолжить жить, ведь продолжали жить его память, его опыт, его кровь.

Так или иначе, легенда Оссуроса Бессмертного закончилась, когда пришел Сангвиний. Ибо не могло быть в легионе две столь могучие личности. Да и нельзя было уже продолжать этот ритуал, ведь Кровавые Ангелы ради отца решили сковать чудовищ внутри себя. Поэтому Исидур Оссурос закономерным образом пал во время битвы за Тегар-Пентарус, о которой я также рассказывал на предыдущем стриме. Опять же, по слухам, когда исход битвы был предрешен, звероподобный техноварвар, лидер Тегара, двинул свои элитные войска в отчаянную атаку и едва не преуспел. Он действительно угрожал Великому Ангелу!

Воспоминания участников тех событий говорят, что такой момент и правда имел место. Похоже, Сангвиний, тогда не имевший личного опыта управления легионом в бою, несколько переоценил собственные силы и мог быть просто погребен под волнами врагов. Но этого не произошло благодаря Исидуру Оссуросу и его «старой гвардии». Оссурос Бессмертный бросился наперерез вражеской армаде, зная, что шансов на победу у него нет. Он сумел продержаться целый час, что позволило подкреплениям подойти к позициям Сангвиния.

Летописцы часто воспевали этот эпический момент. И он определенно достоин того, чтобы его воспевать. Ведь Исидур отдал свою жизнь, свое Бессмертие, за жизнь примарха, которому он таким образом вверил судьбу легиона. Тело Оссуроса так и не было найдено, и даже если бы Сангвиний позволил передать его навыки и опыт через кровавый ритуал, этого уже нельзя было сделать. Хотя, конечно, не мог не родиться и другой слух. Что Оссурос выжил… Но этому у нас нет даже косвенных подтверждений, ведь тогда на Тегаре не нашли сотни тел Кровавых Ангелов, столь чудовищной была та мясорубка.

Пепел Анактора

На первом стриме про Кровавых Ангелов я в качестве примера привел кампанию на Кий-Буране, получившую название Погребальный Пир. Она великолепно демонстрировала Девятый того периода. Теперь я расскажу об усмирении системы Анактор, потому что это событие наглядно показывает нам… как похорошел Девятый при Сангвинии? Нет, оно показывает нам, что между двумя Девятыми – до открытия Ваала и после – не такая уж большая разница. Это ни в коем случае не типичная кампания Кровавых Ангелов под дланью примарха. Совсем наоборот – это единичный случай, тем он и ценен.

В действительности, многого стоит уже тот факт, что системы Анактор нет на имперских астрокартах. Сведения о ней есть только в уже упомянутых архивах под Императорским Дворцом, о которых никто не знает. Во время Великого крестового похода об этой кампании тоже не было известно за пределами Девятого. Сангвиний приказал удалить все отчеты из инфобаз Дивизио Милитарис. И едва ли мы можем осудить его за это.

Система Анактор находилась недалеко от Анвиллуса, представляя собой тихую заводь, в непосредственной близости от которой проходило сразу несколько бурных варп-потоков. Мимо Анактора во все стороны двигались колоссальные флоты Великого крестового похода и долгое время никто не обращал внимания на эту систему, которая между тем оказалась обитаемой. Человеческая колония здесь пережила Эру Раздора и процветала, но лишь потому, что никогда не стеснялась брать то, что ей требовалось.

У Анактора был небольшой, но великолепно экипированный флот с опытными командирами, который в совершенстве овладел тактикой рейдерских атак, терроризируя десятки систем по всему суб-сектору. Анактор жил за счет работорговли и грабежей. Эта цивилизация была настолько уверена в себе, что анакторцы даже не вышли на контакт с первыми разведывательными кораблями Империума, которые оказались в их системе. Суда были сразу же атакованы и послали астротелепатическое сообщение с призывом о помощи. Ближайшей группировкой оказался флот Кровавых Ангелов, насчитывавший двенадцать полных рот во главе с примархом.

Великий Ангел мгновенно ответил на призыв и перестроил свои корабли для атаки. Его могучие линкоры ворвались в систему Анактор с открытыми орудийными портами и в считанные минуты превратили поджидавший их флот в космическую пыль. Затем Сангвиний двинулся к ближайшей обитаемой планете, блокировал ее и атаковал военные объекты с орбиты. Когда стало ясно, что на поверхности Анактор-Экстремис нет гражданских, примарх сразу послал в бой четыре роты, приказав воинам не особенно переживать насчет сопутствующего ущерба.

С орбиты все точки планетарной обороны были подавлены и Кровавые Ангелы высадились без помех. Завязались ожесточенные бои в подземных хабах. Легионеры были удивлены столь сильному сопротивлению. Они прозвали своих противников Железными Быками, потому что они были аугметированы столь сильно, что едва походили на людей, а из головы у каждого торчала пара сенсорных «рогов». Сами себя эти создания называли Кусарикку. Железные Быки сражались плазмометами и гравитационными копьями, они стойко защищали каждое пересечение подземного лабиринта и смогли продержаться шесть часов, что делало им честь.

Эта история повторялась раз за разом. На каждом последующем мире флот Кровавых Ангелов легко подавлял орудия ПВО, но не мог уничтожить с орбиты живую силу противника, потому что она базировалась глубоко под поверхностью. Приходилось снова и снова спускаться под землю, где Железные Быки сражались все отчаяннее. Помимо неклассифицируемой аугметики, которая давала им сверхчеловеческую силу, выносливость и реакцию, Кусарикку обладали двумя преимуществами – они бились на своей территории и значительно превосходили легионеров числом.

Ближе к ядру системы обнаружились звездные форты, множество лун, астероидных поясов и давно брошенных искусственных объектов. Эти пустотные лабиринты изобиловали ловушками и засадами, что затрудняло продвижение Девятого. Кровавые Ангелы не были уверены, чего у врагов больше – воинского мастерства или самопожертвования. Потому что они всегда были готовы погибнуть, если бы это хоть на мгновение задержало имперцев. Апофеоза эта стратегия достигла в Битве за Анактор-Медиан.

Планета представляла собой врата во внутреннюю систему. Железные Быки вышли на кислотное мелководье и выстроили баррикаду глубиной 80 километров из собственных тел. Во втором эшелоне воины Кусарикку стояли на многоногих аугметированных платформах, атакуя поверх первых рядов, а иногда и сквозь них. Это принесло плоды – на некоторое время анакторцам удалось остановить продвижение девяти рот Кровавых Ангелов, которые уже начали испытывать к врагу искреннее уважение.

Железные Быки сражались умело, они были умны и хитры, быстро адаптировались к меняющимся условиям боя, использовали десятки разных тактик. На Анактор-Медиан Кусарикку впечатлили самого Сангвиния, который отдал приказ о шестичасовом прекращении огня. Великий Ангел хотел позволить противнику почтить павших, хотя те отклоняли все попытки выйти на связь. Примарху было жаль покорять эту цивилизацию, ведь он видел, что она достигла многого, просто пошла по пути жестокости, а не просвещения. Но на примере собственных сыновей Ангел знал, что всегда можно выбрать другой путь. Нужен лишь тот, кто направит.

На самом деле, Сангвиний намеревался рано или поздно заключить с Анактором союз. Ангел наглядно продемонстрировал мощь Империума и предполагал, что когда войдет во внутреннюю систему, все же сумеет добиться аудиенции с лидерами Кусарикку. Но то, что произошло дальше, похоронило все надежды примарха. А заодно всколыхнуло тьму в душах его сыновей.

Во время объявленного Сангвинием временного перемирия анакторский флот отправил сигнал, эквивалентный белому флагу, и двинулся к «Алой слезе». Несколько огромных транспортных барж вышли впереди, транслируя на местном наречии что-то о дарах примарху. Сканирование барж не выявило орудий и энергетических аномалий, а затем первое судно внезапно расцвело смертоносным цветком. Взрыв был настолько чудовищным, что даже находясь на расстоянии от имперского флота баржа уничтожила вместе с собой сто тридцать два эскортника Кровавых Ангелов, в одно мгновение удвоив потери легиона в этой кампании.

Три крейсера Девятого получили критические повреждения, а прославленный «Инкулькатор» в считанные часы развалился на части. В этот момент пелена спала с глаз Великого Ангела. Он понял, что многие годы идеализировал космос. Конечно, примарх знал, сколь жестоки и вероломны враги человечества, но верил, что искру света можно отыскать даже в самом черном сердце. Однако же когда из-за этого идеализма и инстинктивного доверия к окружающему миру он внезапно потерял множество сыновей, Великий Ангел позволил себе сбросить железный ошейник дисциплины.

Это был первый раз, когда Сангвиний объявил День Откровения. Два простых слова означали, что Анактора больше не существует. Население системы отныне воспринимается имперцами не более, чем злобная космическая тля, которую надлежит истребить до последней особи. Великий Ангел тряхнул крыльями и переродился Великим Убийцей, позволив своим сыновьям сделать то же самое.

Атака на поверхности Анактор-Медиан возобновилась и завершилась через несколько часов полным уничтожением противника. Воины тут же вернулись на корабли и флот Кровавых Ангелов пошел к системному ядру, выжигая все на своем пути. Вместо того, чтобы выискивать врага среди астероидных полей, их просто аннигилировали ленсами, а звездные форты больше не предполагалось использовать в будущем, поэтому их превращали в ничто бортовыми залпами макро-орудий. Вскоре остатки анакторского флота перестали существовать, а их планетарные заставы теперь представляли собой стеклянные поля, потому что Сангвиний разрешил использовать ядерное оружие.

Анактор понял, что обречен, но не собирался сдаваться. Из системного ядра были запущены все оставшиеся брандеры, а в засадах теперь использовалось мирное население в качестве живого щита. Ни одна из этих мер не остановила Кровавых Ангелов и даже не замедлила их. Через несколько дней флот Девятого вышел к Анактор-Централис, столичному миру Кусарикку. Гражданское население выставили на стенах крепостей и вокруг орудий, предполагая, что имперцы не решатся пойти в лобовую атаку. Но как только непроглядная тьма ночи сменилась пурпурной дымкой рассвета, с небес на Анактор-Централис обрушился сонм десантных капсул. На острие атакующих сил двигались Эрелимы, Слёзы Ангела.

Девятый атаковал главное скопление сил Железных Быков. Не думая о рисках, десантные капсулы двигались единым потоком сквозь шторм, который подняли силы ПВО Анактора. Удивительно, но было сбито всего несколько десятков капсул. Многие раскрылись еще в полете, и из них на волю вырвалось возмездие примарха – воины в серебряных масках с огненными крыльями за спиной. Меньше чем за час они вырезали командный эшелон Железных Быков и двинулись дальше без перегруппировки. Это было не сражение, а бойня, которая вскоре обратилась резней, когда Кровавые Ангелы стали преследовать врагов, бросивших свои позиции.

Эрелимы двинулись по планете багряной волной, ведя за собой остальных братьев. Сангвиний отдал приказ на использование рад-оружия и фосфекса, до конца кампании он приказал себе забыть о жалости и милосердии, и сам скрыл лицо серебряной маской, чтобы никто не видел слезы его скорби. Впервые с того дня, как примарх встал во главе легиона, Кровавые Ангелы не привели планету к Согласию, а опустошили ее. На Анактор-Централис не стало городов и крепостей, даже леса обратились в пепел, а горы в песок. Уцелело лишь несколько десятков тысяч Железных Быков. Им сохранили жизнь, чтобы они проложили нести свое проклятье без надежды на искупление в роли корабельных рабов Девятого.

Конец кампании положил клинок Сангвиния, который двигался сразу за Эрелимами по главе Сангвинарной гвардии. Когда примарх вошел в тронный зал правителя Анактора, его встретили колоссальные машины войны с огромными цепными клинками. Но Великий Ангел не заметил их, обуянный бесконтрольной яростью. Все они умерли, едва двинувшись ему навстречу, и даже Сангвинарные гвардейцы не могли потом точно описать, что видели их глаза. Ибо повелитель ангелов двигался со скоростью, которую не могло воспринимать даже транс-человеческое зрение космодесантников.

Сангвиний воспарил под сводами тронного зала и спикировал к правителю Анактора, жалкому никчемному царьку, который обмочился от ужаса, узрев перед собой сияющего ангела, чьи золотые доспехи и белые крылья были покрыты кровью и внутренностями Железных Быков. Примарх схватил правителя и выволок его прочь, чтобы тот увидел гибель своей империи. После этого Сангвиний разорвал существо на части и приказал своим воинам уходить.

С тех пор Анактор стал мертвой системой. Ни на одной из его планет жизнь больше невозможна, это миры смерти. Никто не знает об их участи. Никто не знает о том, что одного лишь слова примарха достаточно, чтобы Кровавые Ангелы порвали оковы железной воли и позволили кипящей в них ярости поглотить все вокруг.

Другие кампании

В какой-то момент после 845.М30 Кровавые Ангелы во главе со своим примархом были направлены в Кластер Адриантис. Ядро кластера составляло одноименное звездное скопление, населенное очередным осколком человеческой расы, который давно забыл свои корни и не намеревался к ним возвращаться. Учитывая высокий технологический уровень этой цивилизации, Император несколько раз предлагал Адриантису присоединиться к Империуму, не вводя на территорию кластера войска. В какой-то момент терпение у Повелителя Человечества закончилось и в Адриантис прибыл флот Кровавых Ангелов.

Сангвиний лишь единожды обратился к людям Адриантиса с короткой речью:

Знайте, за ваши прегрешения вас судили, за вашу деградацию вас сочли недостойными, и за вашу гордыню вы будете покараны. Слишком долго вы позволяли алчности и амбициям властвовать над собою, и в своем высокомерии возжелали отвергнуть объединение человечества. Теперь ваш конец близок. Мы не сомневаемся, что многие из вас ни в чем не повинны, но даже ради них мы не отведем своей руки. Однако знайте – мы с моими сыновьями будем оплакивать эту трагедию, предавая ваши миры мечу.

Фактически при усмирении Адриантиса Сангвиний вновь провозгласил День Откровения. К тому моменту это уже был полноценный ритуал войны, уникальный для Девятого легиона. Однако традиционно в День Откровения примарх или кто-то из его старших офицеров предлагал противнику последний шанс – покориться воле Императора или познать ярость Кровавых Ангелов. При Адриантисе такого предложения не было. Вероятно, причина в том, что Император и без того не единожды давал этой цивилизации шанс. Сангвиний же был направлен в скопление не как последняя возможность, а как карающий меч.

Там же, при Адриантисе, Кровавые Ангелы впервые продемонстрировали еще один ритуал войны, который позже назовут День Печалей. Так Девятый называл сражения, выиграть которые он не мог. Обычно речь шла о ситуации, когда враги превосходили легионеров числом и огневой мощью на несколько порядков. В Кластере Адриантис была пара таких битв, во время которых небольшой контингент Кровавых Ангелов оказался в котле.

Позже, когда другие примархи читали отчеты об этой кампании, они не верили, что такое возможно. Никто не верил. Сыны Сангвиния бесстрашно шли в бой при превосходстве врага один к десяти, один к сотне, один к тысяче. Причем по ту сторону были не простые смертные, а великолепно аугентированные и хорошо вооруженные потомки древних терранцев. При таком раскладе космодесантники не могли победить. Они и не победили. Но забрали с собой всех, кто сражался против них в День Печалей. В некоторых сражениях каждый погибший Кровавый Ангел имел на счету больше сотни поверженных врагов. Такой стойкости могли позавидовать даже воины Мортариона (хотя никогда бы в этом не признались).

Ориентировочно в 855.М30 Кровавые Ангелы, Лунные Волки и Имперские Кулаки, возглавляемые своими примархами, почти год сражались против хрудов на Анаксисе XII. Это было одно из самых жестоких противостояний для каждого из них. Казалось, что хрудам нет конца, они продолжали наступать, несмотря на то, что им противостояла полная мощь трех легионов. Тем не менее, Седьмой, Девятый и Шестнадцатый все же сумели сдержать хрудскую миграцию и укрепили боевое братство между собой.

Между 880 и 884.М30 Кровавые Ангелы вместе с Лунными Волками очистили планету Мельхиор от расы Нефилимов, которая порабощала людей и другие ксеновиды на множестве планет. Прибыв на Мельхиор, эти гиганты начали проповедовать местному населению, рассказывая о религии, в которой почитали их самих. Нефилимы общались гиперзвуком и биолюминесценцией, но для проповедей использовали импланты, позволявшие им говорить на Низком Готике. Также они могли применять эти импланты в качестве звукового оружия.

К проповедям Нефилимы добавляли психическое воздействие. Из собственной плоти они делали для своих почитателей маски, которые срастались с их настоящими лицами и полностью подчиняли людей воле чудовищ. Фанатики строили для своих богов часовни и башни, а Нефилимы питались их почитанием, становясь все сильнее и жаждая все большего. Это и являлось основной причиной их межзвездной экспансии. Они выпивали жизни порабощенных существ, оставляя от них только иссохшую, будто мумифицированную плоть.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телега с анонсами и чатом

Наследие Долгой Ночи

О становлении легионов Астартес во время Объединительных Войн сохранилось немало сведений. Считается, что лишь Двадцатый плотно укутан саваном тайны, да еще о Детях Императора некоторые данные вычеркнуты из архивов, чтобы скрыть страшную трагедию, едва не уничтожившую первых сыновей Фулгрима. Не слишком много мы знаем о Космических Волках и Саламандрах, которые вместе с Альфой входили в гипотетический Трилистник Императора.

Тем не менее, даже о Двадцатом той эпохи у хронистов все же есть некоторые сведения. А вот о Девятом их нет. Вообще. Пока первые Астартес подавляли последние очаги сопротивления в Альбии, Фракии и Индонезии, те, кого однажды назовут Кровавыми Ангелами, тоже не сидели без дела. Но в официальных имперских источниках нет никаких сведений об операциях, которые они проводили. И эти сведения никогда не будут обнародованы. Потому что те воины были хаосом Императора.

Они не выходили на поле боя. Они выходили на поле резни. Их почти никто не видел в деле. А те, кто удостоился этой сомнительной чести, были уверены, что пред ними предстали чудовища прямиком из кошмаров Долгой Ночи. И отчасти это было правдой. Девятый протолегион даже не имел командования и четкой иерархии. Они бились каждый за себя, словно обезумевшие берсерки. Император выпускал их лишь тогда, когда требовалось истребить все живое и не оставить от города камня на камне.

Обратите внимание, я сказал, что Император выпускал их. Это тоже правда. Девятый невозможно было контролировать, только направить в нужную сторону. Многие тогда сомневались, нужен ли вообще такой легион? Но Император никак не комментировал эти высказывания. Все видели, что другие протолегионы используются локально. Это были небольшие по численности группы, безупречные в воинском искусстве, вокруг которых сплачивались армии смертных. Девятый действовал по-другому. Девятый был создан для другого.

С самого начала это был наиболее многочисленный легион. Император посылал его туда, где другие легионы не смогли бы добиться успеха. Потому что они не сумели бы выжить в отравленных радиацией и химическим адом пустошах. Они не сумели бы противостоять самым диким и извращенным племенам техноварваров, которые давно перестали быть людьми во всех смыслах. И это была первая жертва, которую Сыны Сангвиния принесли на алтарь будущего человечества.

Они бились в войнах, о которых не осталось упоминаний, потому что о них нельзя было упоминать – столько отвратительны и бесчеловечны они были. Но все же кто-то должен был вести эти войны. Кто-то должен был очищать темные закоулки Терры, пока другие Легионес Астартес под командованием Императора победоносно сокрушали величайшие твердыни древности. Некоторые хронисты считают, что не будь Девятого, бесконтрольного и безумного, Объединение могло бы провалиться. Потому что враг, таящийся во тьме, враг, о котором ты не знаешь, всегда опаснее врага, который выходит тебе навстречу, каким бы могучим и несокрушимым он не казался.

Конечно, все это не было случайностью. Другие легионы набирали себе лучших из лучших. Они проводили жесткий отсев, оставляя единицы новициатов, поэтому медленно росли в численности. В Девятый новичков вливали тысячами. И почти никогда это не были люди. О да, теперь вы понимаете, почему в Империуме никто ничего не знает о зарождении Кровавых Ангелов? Потому что их первыми рекрутами стали те самые мутанты и чудовища из радиоактивных пустошей.

Сломленные, едва живые изгои, озлобленные, полные глубинного отвращения к себе и окружающему миру. Без преувеличения, это было худшее, что обреталось тогда на Терре. Это было наследие Долгой Ночи. Ее истинное наследие, самое жестокое и извращенное. Ведь эти племена изгоняли даже техноварвары, которые, казалось, набирают в свои армии всех, кто готов был сражаться и умирать за них.

Однако генотип Сангвиния, тогда еще никому не известного Девятого примарха, похоже был намеренно создан для того, чтобы превращать грязь в сияющие звезды. Генетическое вознесение должны были проходить все рекруты, потому что процент отторжения имплантатов был аномально низким. Однако в процессе трансформации они переживали боль, которую смертный теоретически не мог вынести. Поэтому иногда из сотни все сто умирали на операционном столе. По причине элементарного болевого шока. Это был не ад, но нечто худшее.

Однако те, кто выживал, преображались столь невероятным образом, что никто не посмел бы описать это иным словом, кроме того, что не произносили на Терре уже многие века. Чудо. Согбенные мутанты, едва похожие на людей, превращались в безупречные эталоны. Они выглядели столь великолепно, что простые смертные начинали плакать, глядя на воинов-исполинов. Внешне они действительно были красивее представителей других легионов. Они были красивы божественно. Ангельски. Но – лишь внешне.

Тот факт, что они бились бессистемно и бесконтрольно, закономерно приводил к колоссальным потерям среди Девятого. Но с притоком рекрутов не было проблем. У этого легиона была самая большая рекрутская сеть на Терре. Но, опять же, о ней никто не знал. Не только потому что ее скрывали. А еще потому, что рекрутинговые центры Девятого располагались в тех самых радиоактивных пустошах, давно заброшенных аркологиях и древних крепостях, затопленных в химических бассейнах. В эти места просто никто не приходил. Их никто не контролировал. О них почти никто не знал.

Поэтому апотекарии Девятого трудились буквально не покладая рук и скальпелей. Несмотря на немыслимые потери, численность легиона продолжала расти. Как и темные слухи о неких Астартес, которые… питаются трупами. Девятый действительно так делал. После каждого сражения воины выискивали среди тел павших вражеских чемпионов и поглощали их плоть, выпивали их крови, принимали в себя их суть. Это не было похоже на ритуал. Это было похоже на безумие, чем оно и являлось. Однако уникальные органы Астартес давали воинам память, опыт и навыки съеденных врагов. Они становились еще безумнее, еще сильнее.

Со стороны это выглядело как кровавая преисподняя – сияющие ангелы истребили врагов и могут торжествовать. Однако неистовое пламя в глазах воинов не угасало с окончанием сражения. Они, словно стервятники, метались над полем битвы, выискивая мертвых и умирающих. Они срывали с себя шлемы, чтобы в следующее мгновение вонзить заостренные зубы в отравленную плоть павших врагов. Сложно представить себе более чудовищную картину. И те единицы, кто видел это, выжил и не сошел с ума, не понимали, как Император допускает подобное.

Но Император знал, что проклятая кровь несметных поколений мутантов несет в себе крупицы воинского мастерства их предков. Так, по капле, десятки, сотни, тысячи мертвых, съеденных легионером Девятого, в конечном итоге делали его безупречным бойцом. Лучшим из лучших. И таких в легионе становилось все больше. С каждой новой битвой слабые отсеивались, а сильные становились сильнее, выпивая кровь только что поверженных чемпионов вражеской армии. Но также и новичок, испивший крови сраженного кем-то легендарного воина, получал уникальные навыки и сотни лет боевого опыта, сравниваясь в способностях с ветеранами.

Культ Перерождения

Пока Империум вставал на ноги, будущие Кровавые Ангелы вели свои никому не известные войны, однако же дикие племена все равно порой видели их в бою. Слухи разносились по пустошам и вскоре за Девятым следовала целая армия паломников. Это были те же самые мутанты, изгои и уроды, из которых набирались легионеры. Они шли за Пожирателями Мертвых в надежде получить шанс на Перерождение.

Вскоре в этой разношерстной толпе выделилась каста, которую все называли Красными Братьями. Они облачались в багряные одежды и славили Ангелов Императора как богов. Они собирали болтерные гильзы и фрагменты доспехов Астартес, почитая их подобно священным реликвиям. Они создали полноценную религию, в основе которой стоял не будущий Повелитель Человечества, а его Ангелы.

Изначально Красные Братья принесли пользу легиону. Они управляли паломниками и делали так, чтобы те не мешали легионерам. Но вскоре все изменилось. Культисты ввели ритуалы жертвоприношения, когда паломники добровольно отдавали свою кровь и тела Пожирателям Мертвых. А те были не против, потому что их жажду ничто не могло утолить. Так за Девятым по рад-пустошам потянулся нескончаемый кровавый след, а добровольно принесенных в жертву глупцов становилось все больше. При этом сами Кровавые Братья стали брать с других паломников дань, и вскоре погрязли во взятках, разврате, всех смертных грехах, какие только можно придумать.

Сами Пожиратели Мертвых (так прозвали Девятый) относились к Красным Братьям с безразличием. Им было плевать на тех, кто идет за ними. А потом, ближе к финалу Объединения, Император провозгласил Имперские Истины, запретив все религии, культы и мистические учения. Едва приказ дошел до Девятого, легион остановился. А затем развернулся к паломникам и вскинул болтеры. Красные Братья и их последователи были истреблены меньше чем за час.

Безумие среди звезд

После Объединения, когда легионы Астартес выплеснулись на другие миры Солнечной системы, о Девятом уже хорошо знали. Знали, что это безумные берсерки, прекрасные ликом и чудовищные душой. Император понимал, что не стоит заставлять Пожирателей Мертвых сражаться вместе с другими легионами. Им то было все равно, но после битвы они вполне могли покуситься на тела братьев, и это стало бы проблемой.

Поэтому Девятый не участвовал в захвате Луны, Юпитера и других ключевых объектов. Их направили к искусственным лунам Нептуна, которые будучи мертвы на поверхности, изнутри представляли собой колоссальные лабиринты древних аркологий, населенных десятками и сотнями тысяч деградировавших терранцев и ксеносов-налетчиков.

На самом деле, луны Нептуна представляли для нарождающегося Империума колоссальную опасность. Императору нужно было заключить союз с Марсом и завоевать верфи Сатурна. Без этих двух шагов он не мог рассчитывать на дальнейший успех. Но на это требовалось время. Кто-то должен был сдерживать чудовищные армады на периферии. Этим кем-то стал Девятый. Сейчас уже сложно сказать точно, но ретроспективный анализ событий показывает, что ни один легион Астартес не мог выжить в той кампании. Пожирателей Мертвых послали на верную смерть, чтобы они купили человечеству драгоценное время.

Большая часть Девятого рассеялась по независимым периферийным объектам, тогда как к Нептуну направилась самая большая группировка из 12 тысяч легионеров. Все они были ветеранами Объединения, чемпионами легиона. И все они бесследно канули в подземные лабиринты нептунианских лун. Минули годы, прежде чем Марс вошел в состав Империума и все миры системного ядра покорились Повелителю Человечества. К тому моменту никто уже не помнил о группировке Пожирателей Мертвых, которую направили к лунам Нептуна. Они сделали главное – дали Императору эти самые годы без вторжений с пограничных аванпостов ксеносов. А что с ними стало – не суть важно, все равно об этих чудовищах никто не собирался скорбеть.

Каково же было удивление Императора, когда луны Нептуна оказались захвачены, а Девятый пребывал в добром здравии. Да, они потеряли многих воинов, но их численность почти удвоилась с момента прибытия. Потому что они, не мудрствуя лукаво, набрали себе тысячи рекрутов из покоренных вырожденцев. Все, кто знал об этом, были поражены. Девятый продемонстрировал свою истинную силу – легион не останавливался ни перед чем в достижении цели и там, где другие воины оказались бы на грани краха или исчезли бы, Пожиратели Мертвых выстояли и даже приумножили свою мощь. Адаптивность геносемени Сангвиния казалась немыслимой.

К этому моменту в Девятом начали возникать зачатки внутренней самоорганизации, некоторой самобытной культуры и даже собственной военной доктрины. Пожиратели Мертвых ненавидели затяжные войны, они предпочитали все решать мощным натиском, штурмовым боем и беспрецедентной по своей жестокости рукопашной. Воины намеренно пестовали в себе и своих новобранцах соответствующие навыки и начали развивать всевозможные вариации блицкрига, молниеносной войны. Также они стали использовать свою зловещую репутацию, атакуя в сумерках, точно призраки. Свинцово-серые доспехи они украшали символами смерти.

Но главное – они почти всегда шли в бой без шлемов, чтобы враги видели их ангельские лики с окровавленными ртами и пламенем безумной ярости в глазах. Зачастую этого было достаточно и противник бежал. Те, что оказывались поглупее, складывали оружие и умирали в жестокой агонии. Тогда же некоторые роты Девятого начали практиковать жестокие ритуалы войны. Они прямо на поле боя разрывали вражеских лидеров на куски, пили их крови и поглощали их тела на глазах у армии противника. Видя такое, и смертные и ксеносы обычно предпочитали кончать жизнь самоубийством.

Год за годом Девятый становился все более цельным. Их безумие и ярость никуда не делись, но из неуемных берсерков они превращались в полноценную армию. Пожиратели Мертвых сами пришли к этому, без понукания извне. Вероятно, причиной стал все тот же генотип Сангвиния, который со временем начал преображать ветеранов. За внешним благородством проступило благородство внутреннее, пусть пока еще зачаточное.

Девятый по-прежнему посылали в самые кровавые кампании и они продолжали сражаться в отдалении от боевых братьев. Они бились в Поясе Койпера с врагами, от которых не осталось даже имени. Они превозмогали в пустошах Ржави. Их щедро сдобренные кровью – своей и вражеской – победы были кошмарны, но столь значимы, что Малкадор Сигиллит неофициально дал им новое имя – Несмертный Легион. Это название использовали в разных контекстах, иногда даже чтобы подчеркнуть храбрость и несравненное воинское мастерство воинов Девятого.

Тем не менее, будущие Кровавые Ангелы продолжали оставаться оружием, которое доставали лишь в самый отчаянный момент, а после победы как можно быстрее убирали. В этот период Несмертный Легион начинает взаимодействовать с другими легионами Астартес. Конечно, они тогда не бились плечом к плечу с Тринадцатым или Шестнадцатым, ибо столь прославленные легионы не рискнули бы запятнать свою честь подобным союзом. Зато Псы Войны и Железные Воины (тогда еще именуемые Трупорубами) без проблем бились вместе с Несмертным Легионом и побеждали, снова и снова.

Многие уверены, что Империум вознесся на плечах этих легионов – Четвертого, Девятого и Двенадцатого. Потому что именно они сражались в самых грязных и неблагодарных, но зачастую критически важных кампаниях. Сложно сказать, насколько это правда. Но мы не можем отрицать одно – эти легионы подарили человечеству не меньше, а то и больше звезд, чем любой другой легион.

Проклятый дар

Стоит пояснить, что способность Кровавых Ангелов воспринимать опыт павших, чью плоть они отведали, не является уникальной чертой их легиона. Все дело в омофагии. Это один из органов, который получают Астартес во время генетического вознесения. Омофагия представляет собой четыре нервных пучка, имплантируемых в спинной мозг. Нервные пучки соединяются со стенками желудка и позволяют космодесантнику извлекать из съеденного генетического материала набор воспоминаний и переживаний, которые попадают напрямую в сознание воина.

Тем не менее, многие эксперты медике считают, что у Девятого легиона омофагия по каким-то причинам развивалась иначе. Если большинство воинов, отведав плоти павшего врага, получают лишь часть его воспоминаний, причем зачастую в смазанных и едва интерпретируемых образах, то у Пожирателей Мертвых этот орган с самого начала носил несколько иную функцию. Он не передавал эмоции и личностные черты, а лишь память о навыках, причем обо всех, не только боевых. Поэтому, например, если воин Девятого съел гениального скульптора, он сможет сам ваять великолепные скульптуры. Хотя, похоже, это несколько индивидуальный момент и врожденная предрасположенность тоже имеет значение.

Гиперактивность омофагии была отмечена и самим Несмертным Легионом, это стало одной из причин, по которой в Девятом возникли ритуалы поедания плоти и испития крови врагов. Когда смертные видели эти ритуалы (а Девятый их никогда не скрывал), то их память тут же подсказала слово из времен Долгой Ночи. Вампиры. Именно так в Имперской Армии называли Пожирателей Мертвых. Кстати, вероятно, именно мутация омофагии в Девятом также стала причиной неутолимой жажды крови, которой воины не могли противостоять.

Тем не менее, как я отметил выше, эта способность Сынов Сангвиния сослужила им неплохую службу в первые годы существования легиона. В частности, на заключительной фазе посвящения новициат, уже получивший полный набор органов Астартес, должен был испить крови недавно павшего офицера. Это выглядело жутко, но позволяло передать новичку уникальный опыт. И когда он выходил на поле боя, то сражался подобно воину, прошедшему сотни битв.

Отравленная кровь

Шли годы, а Девятый продолжал воевать где угодно, но не на острие Великого Крестового Похода. Их по-прежнему посылали в самые жестокие мясорубки, и в этом они отчасти разделили судьбу Четвертого легиона. Но битвы Сынов Пертурабо хотя бы вносили в хроники, тогда как о большинстве кампаний Пожирателей Мертвых мы никогда не узнаем. Ибо подобные ужасы не для смертного разума. Однако сам Девятый никогда не чурался своей репутации и не скрывал собственной сути. Эти воины знали, для чего были созданы.

Несмертный Легион достиг поставленных перед ним целей во всех кампаниях, в которых принимал участие. Сыны Сангвиния не знали ни поражений, ни жалости. Вступая в бой, они не останавливались, пока мир не обращался в кладбище. Имперская Армия почти никогда не сражалась рядом с Девятым. В первую очередь потому, что этому легиону неизменно сопутствовало зловоние смерти и гнилой крови. Они не ведали, что такое честь и благородство на поле боя. У них не было братских легионов, не было союзников и покровителей. Когда другие легионы начали воссоединяться со своими примархами, Девятый лишь еще больше изолировался, уже намеренно.

Мы до сих пор не можем однозначно сказать, почему Император допускал существование собственных культов смерти у будущих Кровавых Ангелов, которые постепенно обрастали ритуалами, проникнутыми религиозной мистикой. Эти традиции Пожиратели Мертвых собирали на тысячах миров. Самые кровавые и необузданные действа, которые они делали еще необузданнее и еще кровавее. Теперь уже смертные при виде воинов Девятого падали перед ними на колени, дабы не омрачать лики ангелов самой погибели своими взглядами. Их боялись, и едва ли меньше, чем вероломных ксеносов.

Появилось новое прозвище – Бессмертный Девятый, но чаще за глаза этих воинов именовали Безумными от Крови Убийцами. В какой-то момент легион сильно уменьшился в численности по неизвестным причинам. Многие уверены, что это было сделано Императором намеренно, потому что Сыны Сангвиния стали слишком необузданны и опасны. Каждый раз, когда они сражались вместе с другим легионом, их великолепные победы теряли свое значение на фоне бесчинств, которые они устраивали после боя.

Во время Второй осады Яранта, когда Несмертный Легион бился вместе с Имперскими Кулаками, 41-я рота Девятого принялась пожирать пленных солдат противника прямо на крепостных стенах. Так они получали разведданные и одновременно деморализовывали врага, но Рогал Дорн этого не оценил. Примерно в то же время произошло печально известное Шедимское отступление, когда воины Девятого не оставили раненых бойцов Малагантских Винтовок на милость врага, а растерзали их и съели. Вскоре они вообще перестали сражаться рядом с кем-либо и разделились на множество независимых флотов, каждый из которых вел собственные кампании и пестовал свои кровавые традиции.

К этому моменту почти все роты Девятого состояли из линейной пехоты и штурмовых подразделений. У них было очень мало техники, потому что Дивизио Милитарис отказался снабжать Несмертный Легион тяжелыми орудиями и боеприпасами. Поэтому Пожирателям Мертвых приходилось полагаться на штурмовые атаки и совершенствовать доктрину рукопашных столкновений. А еще они были вынуждены ужесточить свои боевые ритуалы, чтобы еще сильнее ослаблять противника, повышая собственные шансы на победу. Их не волновала цена, которую они платят. Потеря человечности не казалась им чем-то важным.

Девятый по-прежнему занимал важное место в планах Императора и оставался необходимым злом. Но многие понимали, что Великий Крестовый Поход не будет длиться вечно, и когда наступит новая Золотая Эра, кровавым чудовищам не найдется в ней места. Хотя с большей вероятностью Несмертный Легион просто не дожил бы до этих дней. Он все больше деградировал, теряя остатки психической стабильности, и должен был изжить себя. Но именно в этот момент один из разведывательных флотов Империума наткнулся на мир руин и пустынь, который слагал собственные легенды о Кровавом Ангеле. Этот мир назывался Ваал.

Истинно Бессмертные

В какой-то момент хроникеры Девятого еще до интеграции легиона с примархом заметили одну странную закономерность. Зачастую в отчетах по кровавым кампаниям Пожирателей Мертвых фигурировали одни и те же чемпионы. Они появлялись раз за разом, оставаясь в живых там, где погибали целые роты. Об этих легионерах начали слагать эпические поэмы и очень долго никто не мог понять, как им удается выживать.

Правда оказалась куда банальнее любых легенд. Причина крылась в уже упомянутых ритуалах поедания погибших братьев. Например, если капитан роты умирал, в качестве великой чести его ближайшему лейтенанту дозволялось вкусить крови и плоти командира. Лейтенант перенимал не только опыт капитана. Он брал себе его имя и старался подражать павшему во всем. При этом для смертных Сыны Сангвиния выглядели одинаково великолепно и их почти невозможно было различить. Поэтому в разных отчетах и на разных пиктах будто бы присутствовали одни и те же воины, хотя в действительности это были другие Астартес.

Пожалуй, миф о бессмертии воинов Девятого – самый положительный из всей плеяды темных легенд и слухов, окружавших Пожирателей Мертвых. И этот миф нередко играл им на руку, хотя на самом деле сложно сказать, почему так много миров сложило оружие, узнав о приближении Сынов Сангвиния. Боялись ли они Истинно Бессмертных? Или боялись того, что эти Истинно Бессмертные могут с ними сделать?

Учитывая этот факт, у многих возникают сомнения относительно личности Исидура Оссуроса. Этот воин командовал Девятым со времен Объединения вплоть до открытия Ваала и интеграции примарха с легионом. Оссурос принимал участие в самых чудовищных битвах и нередко оставался единственным выжившим. Долгое время считалось, что причина в его исключительном воинском мастерстве. Кто-то полагал, что он Именно Бессмертный, а некоторые культисты были уверены, что Исидур находится под защитой Императора, а потому его невозможно убить. Мы до сих пор не знаем правды. Но вероятнее всего, это имя и сопутствующий ему титул неоднократно переходили от одного воина к другому.

Погребальный пир

Прежде чем мы перейдем к преображению легиона под властью Сангвиния, стоит упомянуть об одном из наиболее примечательных сражений, которое отлично демонстрирует суть Несмертного до встречи с генетическим отцом. Оно произошло вскоре после того, как флоты Астартес покинули пределы Солнечной системы. Во мраке глубокого космоса Дивизио Милитарис многим полям битвы дал обозначение «зона морталис». Так назвыли самые смертоносные ландшафты, где обычные люди почти никогда не сражались, в большинстве случаев уступая место транс-людям, для которых это тоже было немалое испытание.

Среди всех «зон морталис» одной из самых суровых планет до сих пор считается Кий-Буран. Три Экспедиционных флота высадились на этот мир и не вернулись. А после того, как четыре полка Вераданских Регуляров канули в небытие и фланг Крестового похода оказался открыт, Император принял решение выпустить в ответ собственные ужасы. Девятый.

Когда три роты Несмертного Легиона высадились на Кий-Буране, они обнаружили, что этот мир радиоактивных пустошей населен мутировавшими потомками человеческих колонистов, которых держит в рабстве жестокий техноварвар Эк’Лобия. По удивительному стечению обстоятельств оказалось, что элита Эк’Лобии практиковала кровавые ритуалы и каннибализм. Их организмы успешно поглощали питательные вещества и память себе подобных, делая воинов техноварвара сильнее с каждым пожранным трупом.

Также оказалось, что в подземных поселениях Кий-Бурана живут миллионы мутантов, подчиненных воле Эк’Лобии. Они неисчислимой ордой стерли с лица планеты все предыдущие экспедиции. Последние части Вераданских Регуляров стойко бились в обороне больше трех месяцев и уже собирались умирать, когда из непроглядной тьмы небес, задымленных тысячами костров, на которых готовились тела имперцев, на проклятый мир рухнули десантные капсулы. Возможно, впервые в истории Великого Крестового Похода Имперская Армия была рада видеть Пожирателей Мертвых.

Девятый в считанные часы расчистил поле боя от вражеского присутствия, обеспечив себе плацдарм и выведя смертных из осады. После этого Несмертный Легион в молчании двинулся на зачистку других регионов и за несколько дней под корень вырезал население горных хребтов на севере планеты. Прошло несколько месяцев, за которые Девятый успел истребить несколько десятков миллионов мутантов. Но потом Эк’Лобия сумел противопоставить вторженцам организованное сопротивление, бросив в бой все свои резервы.

Сначала Девятый даже не понял, какая опасность ему грозит. Но когда миллионы врагов сменились миллиардами, а на смену глупым и слабым мутантам пришли существа, способные голыми руками рвать керамит, Пожиратели Мертвых осознали, что их продвижение не только замедлили, а вот-вот провернут его вспять. Чего с Девятым еще никогда не происходило. Врагов было слишком много и уже ни воинское искусство, ни природная ярость, ни колоссальный опыт не могли помочь Несмертному Легиону. Его просто давили числом.

Когда у Девятого осталось лишь три роты, они перегруппировались, выстроили клин и двинулись туда, где на горизонте реяли знамена вожака орды. Сыны Сангвиния бились в условиях, в которых никто не смог бы выжить, однако они сумели дойти до границ лагеря Эк’Лобии. И тогда техноварвар спустил с поводка своих чародеев Расколотых Черепов. Колдуны призвали в реальность демонов, которые начали рвать и мутантов и Астартес. Развернулась монументальная бойня, в которой, казалось, все сражаются против всех и уже без разницы, в какую сторону воевать.

Несмертный Легион оказался перед выбором – погибнуть здесь и сейчас или попытаться отступить. Для них это не было вопросом чести, поэтому легионеры развернулись и прорубили себе путь к стартовому плацдарму. Под конец они сражались обломками цепных мечей и заостренными кусками доспехов павших братьев. У Девятого осталось 380 воинов и они не могли вернуться на орбиту. Казалось, выхода нет. Но офицеры легиона не собирались сдаваться. Они преобразовали походный апотекарион в подразделение огневой поддержки и сформировали несколько мобильных штурмовых групп, которые тут же разбрелись по планете.

Внезапно Девятый начал действовать так, как никогда не делал раньше. Штурмовая кампания превратилась в войну на истощение. Отряды Пожирателей Мертвых с размеренной систематичностью атаковали небольшие группировки Эк’Лобии и уходили прежде, чем к месту битвы прибывали основные силы техноварвара. В пище у легионеров недостатка не было – они вполне могли насыщаться телами врагов, заодно добывая таким образом сведения об организации противника в том или ином регионе.

Эта чудовищная война продлилась 12 лет. У Девятого на Кий-Буране просто не было достаточно сил для полномашстабных сражений. У них не было даже болтерных снарядов и они никак не могли пополнить запасы. Поэтому атаковали под покровом ночи и бились в рукопашную, истребляя одно племя за другим, методично, без всякой жалости к себе и врагам. Но некоторых они оставляли в живых. Со временем даже многих. Часть мутантов начала служить легиону в роли пушечного мяса, а наиболее выносливых подвергали ускоренному генетическому вознесению, создавая из них новых Астартес.

Так 380 воинов превратились сначала в 500, потом в 1000. Выросла и армия мутантов, подконтрольная Девятому. Сыны Сангвиния и их чудовищные рабы начали пожирать павших в немыслимых количествах, осознав, что таким образом они лишают пищи врага. Это было странное, немыслимое противостояние, уникальное в своем роде. Очевидно, что ни один другой легион не смог бы победить в тех обстоятельствах.

Причем все это время Вераданские Регуляры тоже оставались в живых, продолжая сражаться рядом с Пожирателями Мертвых. У нас нет точных описаний тех событий, но похоже, что когда смертные имперцы оказывались на грани истощения, Астартес без лишних мук совести употребляли в пищу и их. Воины не могли позволить себе хоронить своих павших, ведь это сделало бы врага сильнее. Сохранившиеся дневники нескольких Вераданских офицеров рассказывают ужасные вещи. Почти на каждой странице там мелькает оборот Погребальный Пир. Не совсем понятно, было ли это прозвище, которое Регуляры дали Астартес, или так называли какое-то ритуальное действо. Кто-то считает, что так смертные обозначали всю кампанию на Кий-Буране.

Любопытно, что среди населения планеты были и относительно мирные мутанты, которые не сражались за Эк’Лобию. Разумеется, Несмертный Легион это не волновало. В том смысле, что такие племена они частично использовали для еды, частично вливали в свою армию, частично делали себе подобными. С годами население Кий-Барана уже не сомневалось, что жуткие колдуны Расколотых Черепов призвали из-за пределов реальности силу, названную Империум Человечества. И эта сила пугала мутантов даже больше, чем сам техноварвар и его жуткая элита.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телега с анонсами и чатом

Действие романа «Железная Ярость» Криса Райта разворачивается на планете Шарден в субсекторе Контакаал. Причем контекст ситуации Райт задает не в самом произведении, а в аннотации, где поясняется, что весь субсектор не первый десяток лет служит Слаанеш. И тут же резким контрастом встает Пролог, где гвардейцы с Шардена противостоят космодесантникам из Ордена Железных Рук, умирая с именем Императора на устах. Это первые страницы романа и они критически важны для понимания сюжета, ведь Райт сразу дает читателю ориентир – не все здесь такое, каким кажется на первый взгляд, и на каждую ситуацию есть как минимум две точки зрения.

Что касается базового сюжетного пласта, здесь все действительно просто. Кампанию по освобождению Контакаала из цепких (и влажных) лап Принца Удовольствий ведет Орден Железных Рук при поддержке Имперской Гвардии. Четыре клана Ордена планомерно зачищают периферию субсектора, действуя независимо. Боевая группа «Террито», освободив планеты Орентас и Валон, получила возможность атаковать столичный мир – Шарден.

Боевой группой «Террито» командует клан-капитан Арвен Раут. В его распоряжении Клан Раукаан – 136 космодесантников и 32 тысячи 451 человек вспомогательного персонала, все они базируются на пяти капитальных судах, которые возглавляет боевой крейсер «Калах».

Также Рауту в этой кампании подчиняется контингент Имперской Гвардии под командованием лорд-генерала Раджи Нефаты общей численностью 127 тысяч воинов. Основу армии Нефаты составляет 126-й Ферикский тактический полк, плюс 2 воздушно-десантных батальона Харакона и семь батальонов тяжелой техники.

В кампании участвует и контингент Механикус, представленный в первую очередь боевым соединением Легио Асторум «Праксис» с четырьмя титанами – две богомашины класса «Гончая» и две класса «Владыка войны».

Всей этой армаде предстоит обрушиться на кластер Шарден Прим, который контролирует ядро субсектора. Однако кластер представляет собой колоссальную крепость, бомбардировка которой невозможна из-за прикрытия многослойными пустотными щитами, а лобовая атака практически гарантирует истребление наступающих сил. Это самоубийство даже для лорд-генерала Нефаты, про которого Магос Ис, координирующая действия Механикус в субсекторе, говорит следующее:

Длинный послужной список, отмечен семью благодарностями за выдающуюся службу. Есть записи о семнадцати операциях, проведенных при вмешательстве сил Марса, и техножрецы не выразили никаких жалоб. От себя добавлю, что меня восхищает его характер. Несколько раз в ходе предварительной подготовки он выказывал недовольство решениями Раута, а это, подозреваю, для обычного человека совсем нелегко.

Чуть позже, когда повествование ведется уже от лица Нефаты, мы понимаем, что все это правда и каждая благодарность заслужена лорд-генералом. Он боевой ветеран с двухсотлетним опытом и великолепный командир, который искренне заботится о собственных воинах, буквально о каждом бойце. Он искренне и безусловно предан Империуму, но еще больше он предан своим людям.

При этом Нефата не идеален. Война оставила на нем немало шрамов и если имперские технологии позволяют без труда продлевать жизнь смертных на века, то человеческий разум остается беззащитен перед неумолимым временем и ужасами космоса. Лорд-генерал страдает от бессонницы и подсел на транквилизаторы, хотя по сюжету романа мы не видим, чтобы это мешало ему принимать взвешенные решения и трезво оценивать обстановку.

Перечислять всех персонажей нет смысла, но важно упомянуть еще комиссар-генерала Славона Гериата, близкого друга Нефаты, который вместе с ним прошел ни одну компанию. По поводу взаимоотношений двух ветеранов достаточно привести единственную цитату:

Сторонний наблюдатель вполне мог бы посчитать, что эти двое непременно конфликтуют друг с другом, учитывая разницу их характеров и положений. И был бы совершенно неправ. По причинам, известным только им двоим, вот уже сотню лет они были неразделимы, словно две части одного оружия: рукоять и эфес, клинок и ножны, курок и ствол.

Первыми в Пепельных пустошах у Шардена Прим высадились Железные Руки. Они без труда захватили несколько оборонительных бункеров, которые защищали смертные, и спустились в сеть тоннелей под ними. Там Железнорукие обнаружили мутантов, но причиной их мутаций стала не радиация Пепельных пустошей, а порча варпа. После уничтожения чудовищ, Железный Отец Кхатир говорит Морвоксу, одному из главных героев книги:

Я верю, теперь ты видишь, почему эта работа не годится для смертных.

Это был ответ на ранее высказанные сомнения Морвокса в том, что захват бункеров и тоннелей под ними можно было доверить смертным. Замечание Железного Отца подтвердится для сомневающегося читателя ближе к концу романа, когда солдаты 126-го Ферикского тактического полка все же столкнутся с мутантами и демонами. Многие из них действительно сойдут с ума, и на фоне этого демонстративного эпизода становится понятно, почему Железные Руки старались оттянуть момент контакта смертных с порождениями Имматериума.

Вообще, в романе несколько сюжетных линий, много напряженных сражений, интересных тактических маневров и эмоциональных эпизодов. Описывать их все излишне, поэтому я перечислю лишь основные решения клан-капитана Арвена Раута. Ведь сегодняшний разговор посвящен в большей степени этому персонажу.

Выше я отметил, что лобовая атака на Шарден Прим с любого направления была равносильна самоубийству. Однако именно это Раут приказал Нефате. Лорд-генерал пытался оспорить приказ, но Железнорукий, у которого большая часть тела уже давно превратилась в механизм, не воспринял эти попытки.

Нефате пришлось атаковать и его войска понесли колоссальные потери, в частности – при первом же штурме был полностью уничтожен 32-й Хараконский воздушно-десантный батальон. В это же время клан Раукаан под командованием Раута атакует Шарден Прим с противоположной стороны. Железнорукие встречают минимальное сопротивление, потому что атака всеми силами Имперской Гвардии вынудила защитников крепости переместить к месту штурма основные силы. Так Раут захватывает несколько ключевых точек и выходит к Капитолию, главному шпилю Шардена Прим.

Атака Нефаты захлебнулась кровью, но гвардейцы все же пробили стену и закрепились. Однако причиной тому стали вовсе не полководческие таланты лорд-генерала и не доблесть его бойцов (которая, безусловно, имела место, особенно среди хараконцев). Минимального успеха Гвардия достигла лишь благодаря шпионам комиссар-генерала Гериата, которые успешно основали несколько террористических ячеек внутри улья, и эти ячейки активизировались одновременно с наступлением Нефаты.

Многие читатели уже на этом моменте возненавидели Арвена Раута вместе с гвардейцами. Здесь Райт мастерски моделирует наше отношение к персонажу, намеренно показывая его механически-бесчувственным. Раут мало говорит, не проявляет эмоций. На протяжении почти всей первой половины романа мы видим его глазами Нефаты, максимально человечного персонажа, которому претит разбрасываться людскими жизнями, даже если это тактическая необходимость. Нефата импонирует читателю, потому что он великолепный командир, он защищает своих воинов всеми силами. При этом, как я отметил выше, он не идеален и имеет свои слабости. Это делает образ лорд-генерала еще более близким и понятным.

Раут же выступает его абсолютной противоположностью. Но больше всего Нефату (а вместе с ним и читателя) раздражает то, что клан-капитан игнорирует попытки понять смысл его приказов. Он ничего не говорит о своих планах, лишь посылает солдат Нефаты на бойню. Он ставит приказ утопить стены Шардена Прим в крови гвардейцев и… всё. Никаких комментариев, никаких чувств. Конечно, это довольно очевидный авторский ход. Если бы Раут проявлял эмоции и разъяснял лорд-генералу свои приказы, его облик воспринимался бы принципиально иначе. Но Арвен – плоть от плоти своего генетического отца.

Здесь мне вспоминается «Горгон Медузы» Дэвида Гаймера, где великолепно показана эта черта Ферруса Мануса. Ведь он вовсе не был бесчувственным, так могут утверждать лишь те, кто ничего не знает о Горгоне и строит свое представление о нем на чем угодно, но не на книгах по этой художественной вселенной. В действительности, Манус переживал, когда гибли его воины, его сыновья. Однако делал это по-своему, не считая скорбь достойной памяти доблестного бойца. Этот тезис отлично демонстрирует эпизод из романа Гаймера, где погибает пилот перехватчика Труракк:

Феррус Манус не стал скорбеть о павшем сыне. Он знал о сути произошедшего, слышал заключительную передачу воина. Последним деянием в жизни Труракк доказал свою силу, пожертвовав собой ради дела на глазах отца, и пристыдил всех братьев. Разве тут уместна родительская печаль?

Обращаю внимание – в этот момент Труракк пожертвовал собой, чтобы спасти смертных. И Манус видит в этом доказательство силы своего сына. Тут нет места гордости или печали, потому что Труракк знал – отец смотрит на него. Этого было достаточно им обоим. Эпизод указывает нам на невероятно тонкую, но мощную эмпатическую связь между Феррусом и его воинами.

Арвен Раут, безусловно, такой же. Но его глубинную непознаваемую связь с бойцами собственного клана я продемонстрирую позже. Сейчас важно увидеть его таким, каким его видит Нефата и другие офицеры. А видят его и других Железноруких так:

Они жили в молчании. Тренировались в молчании. И когда наступал момент, они шагали на поле боя в молчании, используя связь исключительно для передачи необходимой боевой информации. Когда Железные Руки шли на войну, единственным звуком, сопровождавшим их, было низкое гудение силовых доспехов.

Куда глубже Раута характеризует Магос Ис, которая всю книгу намекает Нефате, что нужно делать, но тот (воистину, плоть слаба!) видит в ее намеках совсем другое. Магос действительно хорошо понимает Железноруких. Сначала она говорит о них следующее:

Существует миф, слух, до сих пор расхожий на Марсе, что их примарх знал об этом недуге и желал излечить его. Я видела свитки, предположительно принадлежащие перу Ферруса Мануса, в которых ясно об этом говорится. Но кто докажет их подлинность? И даже если он намеревался что-либо предпринять, смерть настигла его раньше, чем он успел это сделать. И вот что мы имеем сегодня: Железные Руки больше не знают веры в заложенное в их генах совершенство.

Она имеет ввиду Свитки Неймереля, где Манус пишет о слабости своих серебряных рук. Он пишет о том, что эти руки – не его, они принадлежат врагу, которого он уничтожили своими настоящими руками, а значит – настоящие руки, руки из плоти, сильнее. Феррус видит слабость в том, что его воины стремятся заменить плоть механизмами, но понимает, что их взгляды нужно менять не сразу.

И тут становится очевидно, почему на самом деле Фулгрим любил (без экивоков) Горгона. Потому что они оба понимали, что такое совершенство. В романе Гаймера в какой-то момент это понял и Акурдуана, лучший мечник Детей Императора, Первый капитан легиона, один из Двух Сотен. Акурдуана, кстати, на Гардинаале погиб столь глупо, что мне кажется – это была лишь видимость, финт, скрывший побег ветерана, который устал от войны. Но сегодня не об этом.

Возвращаясь к Магосу Ис, позже она говорит Нефате о Железноруких:

Они понимают только жертвенность, долг и решительность. Ничего иного.

Жертвенность, долг, решительность – это же добродетели, не так ли? Но Арвен Раут понимает эти добродетели по-своему. Как и его отец тоже понимал все по-своему. Не хуже и не лучше других, но – иначе. И это понимание всегда ускользало от смертных. В таймлайне 40к ничего не изменилось. Раджа Нефата не понял Раута. Не понял, о какой жертвенности говорила Ис.

Поэтому, когда Раут приказал смертным частям двигаться вместе с Железнорукими по подземным аркологиям к Капитолию, лорд-генерал увидел в этом очередной акт бессмысленной и беспощадной резни. То же он увидел в приказе атаковать основные укрепления на поверхности всей оставшейся у него бронетехникой. Направление в аркологии двух «Гончих» со стороны выглядело не менее безумным решением, ведь титаны, пусть даже самые маневренные и проворные, под землей теряли весь свой штурмовой потенциал.

Это переломный момент в сюжете романа, который уже давно перевалил за середину, и ненависть Нефаты к Рауту наконец выкристаллизовалась в открытое неподчинение. Ненависть читателя к Рауту тоже укрепилась достаточно, чтобы Нефату можно было не только понять, но и поддержать. А дальше происходит целая череда событий, которая меняет абсолютно все. Но прежде я хочу переместиться на многие века назад, в совсем другую часть галактики, и понаблюдать становление Арвена Раута, которое описано в романе «Око Медузы» Дэвида Гаймера. Это нужно нам для того, чтобы понять, как мыслит Раут и почему он поступает так, как поступает.

Мы знакомимся с будущим клан-капитаном, когда он уже неофит. То есть Арвен прошел отборочные испытания и получил некоторые органы Астартес. Процесс трансформации не завершен и он еще в большей степени смертный, чем транс-человек.

В первый раз нам показывают Раута во время Испытания Скалами Ораануса. Локация – заснеженная пересеченная местность, где постоянно бушует буря и видимость ограничивается десятиметровым радиусом. Меж скал выпустили несколько неофитов на разной стадии подготовки, их задача – нейтрализовать других испытуемых. Как – не имеет значения. У неофитов боевые болтеры, дробовики и ножи.

Арвен Раут действует расчетливо и эффективно. Он безжалостен и когда видит мертвого брата, «почти не испытывает угрызений совести». Почти. Вскоре оказывается, что брат жив, это была лишь уловка – он скооперировался с другим воином, чтобы одолеть Раута, который старше и сильнее их. Арвен едва не убивает Сарокка (имя брата), а затем наводит ствол дробовика на второго бойца – Хрисаара. Но не успевает выстрелить.

Болт-снаряд разорвался в лопатке Раута. Выстрел уничтожил легкое и основное сердце. Руку оторвало взрывом, развернув тело на девяносто градусов. Секундой позже Раут шлепнулся на землю, словно кусок мяса, отбитый бучардой, и неуклюже распластался, но тут же вскочил.

Видя, кто стрелял, Арвен мгновенно понимает, в чем на самом деле заключалось испытание. Стрелял сержант-наставник Тартрак, и у неофитов не было шансов:

Гнев распирал грудь Раута. Мы никак не могли пройти Испытание Скалами Ораануса – именно так оно было задумано изначально. Оно являлось ритуальным унижением, с Тартраком в качестве страховки.

В этом эпизоде Тартрак наставляет молодого Раута, говоря, что тот должен рассчитывать лишь на себя и что на войне нет правил. Сильный всегда побеждает. Но главный урок в другом:

Твоя неудача связана с вычислениями, неофит. Железные Руки никогда не вступят в бой, если не уверены в победе.

Эту истину наставники вбивали в головы новобранцев на всем протяжении их подготовки. Закалка тела постоянными испытаниями – лишь одна сторона, и не самая важная. Другая сторона – психоиндоктринация и перестройка сознания, они призваны искоренить эмоции, которые мешают воину трезво оценивать обстановку в бою.

Раут сам понимает, что если раньше их с Сарокком связывали родственные узы, теперь этого не стало. Но Арвен не жалеет. Ведь с самого начала это была сделка. Позже он поведает нам, что его родители не испытывали к собственным детям привязанности и послали их на испытания в Орден с единственной целью – если бы тем удалось стать воинам, клан, которому они принадлежат, получил бы торговые привилегии.

Для Раута «комфорт» и «пространство» были чуждыми понятиями. Даже в золотые времена, когда он был смертным, Арвен все равно не мог вспомнить ощущения полного желудка, мягкого покрытия или комнаты, в которой не стоял бы запах масла, пота и крови.

Таким образом, для Арвена Раута лишения не были испытанием. Испытанием стала цель. Он понимал, что у него отняли выбор, когда направили в Орден. Хотя в этом смысле ему повезло – лишь 1 из 1000 физически здоровых кандидатов на Медузе выбирался для внедрения первичных органов и прохождения второй серии испытаний. У остальных 999 вероятность отторжения генов примарха была столь высокой, что апотекарии Ордена считали попытку нецелесообразной.

Сам Раут удивляется, как при столь скрупулезном отборе Железноруким удается поддерживать численность Ордена. И тут не вполне понятно, в чем причина жесткой выборки – в генах Ферруса или медузийцев? Маловероятно, что проблема в Манусе, ведь его легион не проявлял генетических отклонений. Их склонность к киборгизации имела не физический, а идеологический, а затем и психологический источник. Однако к этому вопросу мы вернемся позже.

Так или иначе, Арвен Раут определил свою цель следующим образом – добиться уважения боевых братьев Ордена Железных Рук. Поэтому он делал все для победы, все без исключения. Суровая жизнь смертного и еще более суровые испытания неофита практически лишили его способности ощущать яркие эмоции. Это должно было подготовить его к любому варианту развития событий. И подготовило. Раут не удивился, когда его брат Сарокк оказался предателем.

Сарокк пронес оружие в комнату отдыха и попытался убить других неофитов. Ему помогла женщина-серв, которая оказалась членом Культа Смерти. Тут Арвен поясняет читателю:

Ходили слухи, будто в Землях Теней есть храм, отвергнутые верования которого основывались на том, будто примарх, вечный и спаситель, Феррус, бессмертный, собирал из этих падших безумцев армию душ. И когда настанет последний Черный Крестовый Поход, он поведет эту армию из загробного мира в бой.

Любопытный слух, учитывая сюжет «Повелителя Человечества» Дэмбски-Боудена, где Феррус Манус по воле Императора делает именно это – возглавляет армию мертвых, чтобы сдержать волну демонов, пытавшихся прорваться на Терру через Паутину. Вполне возможно, медузийский миф из 40к – это искаженный отголосок тех самых событий из 30к.

Но вернемся к Арвену Рауту. Он проходит основную серию испытаний и на ритуале инициации, который называется Железная Луна, выбирает нового неофита себе на замену. Неофита зовут Морвокс, тот самый, из романа Райта. Что касается Раута, то хотя тренировался он в клане Борргол, приняли его в клан Доррвок. А в «Железной Ярости», как я отметил выше, он будет командовать кланом Раукаан.

Это наглядно показывает нам, что кланы Медузы в 30к и 40к принципиально отличаются. В легионе кланы представляли собой независимые воинские группировки и легионеры из одного клана почти никогда не переходили в другой (все изменилось, когда большая часть легиона погибла на Истваане). В 40к хотя клановая система среди смертных на Медузе сохранилась, в Ордене кланы стали типовой тактической единицей по аналогии с ротами в других Орденах. Кланы делились на клавы, которые в свою очередь состояли из отделений.

Боевое крещение в роли скаута Раут и выжившие неофиты из его набора проходят на мире Теннос. Этот мир принадлежал Медузе, но был передан Марсу на 999 лет в обмен на десять пустотных барков, которые служили Железноруким флагманами и крепостями-монастырями. Теннос был одним из немногих миров, которому официально позволили изучать ксеносские технологии. И в какой-то момент скитарии подняли мятеж.

Усмирить планету пришел крупных флот Железноруких при поддержке контингента Механикус, включая войска Ордо Редуктор. Группа Раута атаковала комплекс Локис-тета на пути к ключевому объекту – Локис-примус, где должно было развернуться генеральное сражение. Не буду описывать весь ход компании, тут важно отметить, чем завершилась сюжетная арка Раута. В финале романа он столкнулся с Альфа-пророком, который поднял восстание на Тенносе. Будучи ведущим диагностом, он изучал эльдарский артефакт Айоашар Азир, который был отравлен варпом. Порча коснулась смертного, дав ему уникальные силы – теперь он мог подчинять киборгов своей воле одним лишь словом, даже мыслью.

Но это не сработало на скаутах с минимальной аугметикой. Поэтому Рауту и его боевому брату Хрисаару удалось убить Альфа-пророка. Дальше мы встречаем Арвена в «Голосе Марса» Гаймера, где он работает на инквизицию, но эта история уже не столь важна для сегодняшнего разговора. Тут важно становление Арвена, которое он прошел в «Оке Медузы». Теперь мы можем лучше понять его поведение в «Железной Ярости».

Но прежде, чем мы вернемся к Шардену, хочу отметить, что образе Раута есть одна важная черта, которая сближает его с генетическим отцом, Феррусом Манусом. На протяжении всего сюжета «Ока Медузы» Арвен испытывает глубинную ярость и желание разрушать. Вот пример:

Раут не знал, откуда взялся этот гнев. Ему было все равно.

И еще один:

Что-то в Рауте перевернулось. Какое-то глубокое условное отрицание было отброшено, и на его месте он обнаружил ярость, десятилетиями подавляемую медузианскую ярость, которая хлынула в его вены.

Когда рядом с Арвеном сражается Кардан Стронос, на тот момент еще капитан, он видит проблему скаута и указывает на необходимость контролировать столь яркую эмоцию. Раут успешно учится это делать:

В нем вспыхнул гнев; он быстро распознал его, изолировал и запечатал внутри себя, чтобы ярость кипела там, незаметно.

А теперь цитата из «Горгона Медузы» Гаймера:

Он разъярился так, словно Рогал сейчас находился в зале. Примарх ощутил, что его руки раздуваются: металл нагревался от его гнева. С мастерством полубога, хорошо изучившего собственный разум, Феррус заставил себя подумать о другом брате и немедленно почувствовал, что успокаивается.

И еще один эпизод:

С тяжким гневом Феррус заметил, что его легионеры, проявив небрежность, не отключили больше десятка установок. От раздражения у него началась сверлящая головная боль.
Разжав мертвую хватку на подлокотнике, Манус потер лоб костяшками пальцев и глянул вбок. Там, на возвышении у трона, стоял Сокрушитель – огромный молот примарха. Направленное вверх эбеновое древко словно приглашало взяться за него. Оголовье, сработанное в форме орлиных крыльев, приковывало рукоять к базальтовым плитам пола.
У медузийца зачесалась ладонь. Живой металл на ней перекатывался, плавно извивался, словно клубок змей, и тихонько скулил. Жаждая уничтожить существо, которое так досадило его избранным сынам, Феррус расставил пальцы. Его кисть, скользнув по подлокотнику, почти коснулась древка Сокрушителя.

В «Оке Медузы» и «Горгоне Медузы» можно найти не меньше дюжины таких эпизодов с Раутом и Феррусом. Гаймер создал массу персонажей из легиона, а потом из Ордена Железных Рук, но только эти двое – примарх и его потомок, отстоящий от отца на десять тысяч лет, – имеют, на мой взгляд, слишком очевидное сходство, чтобы это могло быть случайностью.

Причем относительно их обоих, как я отметил выше, окружающие сильно заблуждаются. Нефата видит в действиях Раута пренебрежение человеческими жизнями, почти гордыню. Многие и Ферруса считали таким. Но Манус хотел командовать Великим Крестовым Походом совсем по другим причинам, это хорошо показано в его сольнике, хотя бы даже в диалогах с Акурдуаной. В «Оке Медузы» эту позицию хорошо описывает сержант Маарвук:

Только слабым нужно доказывать свою силу. Выпущенный в затылок болт прикончит противника так же верно, как и удар силовым мечом в лицо. Результат – это главное. Заботиться о большем – это гордость, а гордость – это слабость.

Результат. Вот, что было важнее всего для Ферруса. Результат был важнее всего и для Арвена Раута, истинного сына Горгона. Не было в этом никакой гордости, и глупо утверждать, что Раут для достижения поставленной цели использовал все методы. Он использовал САМЫЕ ЭФФЕКТИВНЫЕ методы, как и его отец. Это концептуально различные определения, которые не сразу улавливаются.

А теперь пришло время вернуться к тому, с чего мы начали этот разговор. К освобождению Контакаала и битве за Шарден, где Арвен командует кланом Раукаан и в его теле почти не осталось плоти. Человека в нем тоже почти не осталось. Об этом нам говорит библиарий Телак в следующем эпизоде:

Железные Руки рассредоточились по всему лабиринту улья, и каждое отделение было занято своим делом. Если бы Телак захотел, он мог бы разумом узреть их всех, словно звезды, рассыпанные на небосклоне. Чем моложе был воин, тем ярче горела его искра. Ветераны ордена, такие как Раут или Кхатир, лишь тускло мерцали во тьме, подобно последнему отблеску лишенного энергии люминатора.
Он знал, почему все обстоит именно так. Быть может, только библиарии Ордена в полной мере сознавали ту цену, которую заплатили Железные Руки за свое стремление к физическому совершенству.

Похоже, вместе с плотью воины действительно теряли свое человеческое естество. Хотя в финале «Ока Медузы», несмотря на все испытания, психологическую подготовку и жестокие уроки Арвен все еще мог чувствовать что-то помимо гнева:

Взгляд Раута был прикован к морщинистой рубцовой ткани, которая прилегала к левой руке его брата.
Я сделал это.
Это похоже на другую жизнь.
Неуверенный проблеск тепла вспыхнул у Раута в груди при виде брата, живого и здорового.

Здесь он называет Хрисаара братом, имея ввиду боевое братство. Кстати, они оба потом пойдут служить к инквизитору. И это тоже важный факт. Ко времени Шарденской кампании Раут не понаслышке знал об опасностях варпа и особенно о том, насколько к этим опасностям уязвимы смертные. Именно поэтому на Шардене он не дал частям Нефаты штурмовать периферийные бункеры и как можно дольше удерживал людей подальше от Капитолия, где вероятность встретить мутировавших существ и демонов была наибольшей.

Вряд ли мы можем сказать, что Арвен здесь проявил заботу о смертных. Однако на первом этапе операции он бросил их в бой против других смертных, не более. И пока гвардейцы штурмовали Шарден Прим в лоб, умываясь кровью, Железнорукие фактически захватили половину улья, не потеряв ни одного воина, и открыли путь к Капитолию. Но Раут не остановился на перегруппировку, а приказал двум титанам и смертной пехоте двинуться вместе с воинами клана в аркологии, ведущие к центральному шпилю.

Вскоре становится понятно, почему Арвен так поступил. Вот как он сам объясняет свою мотивацию:

Гвардейцы лорд-генерала потребуются во время финального штурма Капитолия, чтобы Железные Руки не увязли в огромной массе вражеской пехоты. Как и прежде, людям придется принять на себя удар неприятеля, чтобы истинные воины смогли штурмовать вершину шпиля.

Это может выглядеть жестоко, особенно со стороны Нефаты, который не знал, в чем заключался план Раута на этом этапе. Арвен же стремился в минимальное время достичь выхода из аркологии, чтобы запечатать врата и оборвать приток демонов. Смертные не могли этого сделать. Но этого не смогли бы сделать и Железные Руки, если бы увязли в боях с ордами мутантов. У Арвена не было ни времени, ни возможности искать альтернативные пути, поэтому он принял, на мой взгляд, единственно верное решение: смертные связывают боем основные силы врага, что позволяет Железноруким прорваться к вратам.

Оба титана гибнут, как и тысяч солдат, а воины Раута закрывают ворота, однако это дает передышку гвардейцами, но не легионерам. Потому что время по-прежнему играет против имперцев. Благодаря библиарию Телаку Арвен знает, что в шпиле Капитолия вот-вот откроется варп-разрыв и планету заполонят демоны. Поэтому он спешит, иначе Империум потеряет Шарден, а освобождение Контакаала затянется на годы или даже десятилетия, отняв куда больше жизней.

«Подземная война» занимает немного места в тексте романа, но она насыщена событиями. Поэтому легко упустить один небольшой эпизод, когда Раут интересуется у библиария судьбой смертных частей и тут же посылает своих воинов им на помощь. Он ни в коем случае не собирался оставлять людей на поживу демонам и как только врата закрылись, Арвен развернул клавы, чтобы помочь гвардейцам.

Это важно потому, что он мог не рисковать своими Астартес и оставить смертных умирать, ведь они выполнили задачу и Раут больше не планировал их использовать в аркологиях. Однако же он так не поступил. Со стороны это выглядело следующим образом:

Потом вернулись Железные Руки, уничтожая все на своем пути, – зрелище не менее жуткое. Они убивали, убивали и снова убивали. Раньше Мариво готов был поклясться, что никто не выстоит в бою с демонами, но они смогли. Они выстояли, не отступив ни на шаг. Даже когда нечестивые твари рвали их священные доспехи на части и вонзали свои когти в оголенную плоть, они все равно сражались.

В этот момент у частей, которые находятся под землей, нет связи с поверхностью. Однако Раут заранее проинструктировал Нефату – атаковать шпиль всеми доступными силами. И тут, при всем уважении к лорд-генералу, он делает непростительную ошибку. видеть, глядя на Он не вникает в приказ. Не зная контекста ситуации, Нефата видит то, что привык Железных Рук. Он видит, как клан-капитан бросает его людей в бессмысленную атаку на стены шпиля, которые снаружи захватить невозможно. Войска должны двигаться по открытой местности в зоне обстрела мощных настенных орудий противника.

Раджа Нефата принимает решение не исполнять приказ. Вероятно, это происходит впервые в его карьере и выбор дался ему действительно нелегко. Предварительно он пообщался с Магосом Ис и Фриаксом Лопи, командующим боевым соединением Легио Асторум «Праксис». Как я уже отметил выше, Нефата неверно истолковал намерения Мехникус, посчитав, что они поддержат его в этом небольшом восстании. Также Нефата посчитал, что его поддержит старый друг комиссар-генерал Славон Гериат.

Безусловно, Арвен Раут многое не рассказал Нефате, что мог бы рассказать. Собственно, он вообще ничего не поведал лорд-генералу о своих планах. Но его мотив я уже пояснил: Раут отлично знал, что чем меньше смертные знают о демонах, тем лучше для них же. Для их разума и что важнее – для их дисциплины. Битва в аркологиях под Капитолием доказала справедливость этого суждения.

Нефата всего этого не знал и тут, на мой взгляд, уместно вспомнить начало боевого клича Железноруких: «Плоть слаба». Ведь именно плоть, смертный рассудок сыграл с лорд-генералом злую шутку. Нефата пытался хоть что-то вызнать у Арвена о его планах, а когда Железнорукий отказался комментировать свои действия, Раджа заменил факты (которых у него не было) собственными домыслами. Он сформировал ложное представление о ситуации и поверил в эту картину. Поэтому смог для себя оправдать прямое неподчинение вышестоящему офицеру во время военных действий.

Увы, ограничение по знакам. Продолжение тут.

Ютуб-канал

Группа ВК