daymonri

Железные Руки, не в полной мере понимая кредо своего генетического отца, были одержимы идеей искоренить слабость из могучих, но несовершенных транс-человеческих тел. Медузийцы, впитавшие с молоком матерей постулаты машинного культа, верили, что железо – это закономерный этап эволюции плоти. Для них спроектированные Императором тела Астартес являлись не более, чем механизмами, которые требовалось чинить и модифицировать по необходимости.

Следование этой мировоззренческой концепции привело к тому, что Железные Руки стали тесно сотрудничать с Марсом. Многие воины X легиона проходили индивидуальное обучение у техножрецов Красной планеты. Еще одним следствие доктрины медузийцев стал отказ от трансплантационных технологий генорегенрации и клонирования, которые применялись в других легионах для восстановления воинов после тяжелых ранений. Железные Руки поступали проще – они использовали кибернетические импланты, передовые разработки в области аугметики. Это позволяло легионерам возвращаться в строй гораздо быстрее и зачастую делало их еще выносливее, сильнее, смертоноснее.

В легионе почти не было воинов без аугметики, которая стала считаться признаком опыта и статуса. Все свободное время легионеры Железного Десятого, великолепные кузнецы и талантливые инженеры с врожденным пониманием механики, использовали для улучшения уже имеющейся аугметики и разработки новой. Ветераны Железных Рук зачастую практически становились машинами, модернизируя свои тела значительно сильнее, чем даже Альфа-скитарии, Секуторы и Магосы-доминусы. Величайшей честью для воина Железных Рук было погребение в саркофаге дредноута и возможность вечно сражаться за Ферруса Мануса и Империум.

Однако существовали границы, которые легион запретил себе переступать. Границы, очерченные лично Горгоном Медузы. Во время Великого крестового похода Железные Руки, часто находясь на острие космической экспансии Человечества, не раз сталкивались с ужасающими изобретениями Темной Эры Технологий и научными разработками давно сгинувших ксенорас. Феррус Манус исследовал эти находки. Многие из них он приказал уничтожить, но другие… другие он сокрыл в потаенных глубинах изолированных инфогробниц самых древних кораблей своего флота и на спутниках одиноких безжизненных миров. Эти знания Манус не доверил даже Механикус, в его собственном легионе немногие знали о запретных технологиях. А из тех, кто знал, лишь единицы могли постичь их суть и осознать, почему примарх приказал их запечатать и никогда не снимать эти печати.

У нас нет никаких сведений о происхождении этих технологий и принципах их работы. Мы знаем лишь названия – Эгесинские протоколы, Восемь спящих, Саркосанская формула, Змеиная шкала, Прогрессия Седьмых Врат. Эти пять технологий Феррус Манус скрыл за многосложными кибернетическими печатями, назвав их Ключами Хель. Название он выбрал не случайно, ибо в пантеоне Медузы Хель была хтоническим божеством, хранительницей запретных знаний, к которым смертные не имели доступна. Говорят, что некоторые из запретных технологий примарх открыл на самой Медузе.

Почему же он не поделился ими с Механикус, если всегда уважал жречество Марса и часто посещал Красную планету? Вероятно, те тайны были столь ужасны, что Феррус не сомневался – техножрецы не смогут удержаться от соблазна, какие бы клятвы их не сковывали и как бы они не боялись повторения коллапса эры ТЭТ. Они неминуемо используют эти технологии, что приведет к катастрофическим последствиям. Тем не менее, Горгон не уничтожил страшные знания. Как в свое время Император запер темные тайны Терры в Хранилище Моравеца на Марсе.

Это может означать только одно – примарх Железного Десятого предполагал, что однажды наступит столь темный час, когда никакое оружие не будет под запретом. Когда зло и кошмары окутают Человечество такой плотной пеленой, прорвать которую смогут лишь зло и кошмары еще большие. Феррус Манус не ошибся. Темный час настал, когда совращенный Губительными Силами Хорус погрузил галактику в пламя гражданской войны, поставив на грань само существование человеческого вида.

По иронии судьбы, Горгон погиб в самом начале этой апокалиптической эпохи. Крупицы его легиона, чудом пережившие Истваан V, были расколоты, опустошены, сломлены. Они видели перед собой врага, с которым невозможно было сражаться, имея в распоряжении лишь горсту воинов. Против них выступила неодолимая сила. Но Железный Десятый не был бы собой, если бы просто сдался, перестал сопротивляться. Поэтому остатки легиона начали меняться. Они научились боевой доктрине Саламандр и Гвардии Ворона. Они отказались от своего прошлого, но не от своих традиций. В Зоне высадки на Истваане V они переродились.

Для этих доблестных воинов больше не существовало правил, которые нельзя было бы нарушить ради… Нет, они не верили в победу. Они знали, что впереди лишь тьма. А их цель заключалась в том, чтобы, отправляясь в эту тьму, забрать с собой как можно больше предателей. Мы не знаем, одобрил бы Феррус Манус то, что сделали командиры «Фетиды» и «Упорного». Учитывая его состояние на момент битвы на Истваане V, вполне возможно. Но, учитывая его обычное состояние, мы не можем этого гарантировать.

Так или иначе, но именно «Фетида» все изменила. Это был могучий боевой крейсер, построенный на верфях Марса под личным контролем Ферруса Мануса. Лишь одно живое существо, кроме самого примарха, знало о том, что к моменту Ереси Хоруса хранилось в инфоядре корабля. Это был командующий крейсером и его Хранитель Фидий. После Истваана V во всем легионе лишь Фидий и командующий Кастиган Улок не просто знали о Ключах Хель, но и могли их «повернуть». Фидий первым без раздумий сделал это, понимая, что иначе Хоруса не победить.

«Путь железа, логика машины – он должен был сделать нас сильнее, вознести над плотью, – сказал воин Железных Рук по имени Атанатос, которому на Истваане легионер Несущих Слово разорвал череп пополам. – Но это была ложь. Железо может расколоться, логика может быть ошибочной, а идеалы могут пасть. Вот что оставил нам отец. Ни логики, ни разума, лишь ненависть. Таков урок его смерти. Эта война станет последней, войной ради возмездия, а не цели. Не осталось больше ничего. Ни клятвы, ни приказы теперь не имеют смысла».

Фидий забрал с Истваана Vстолько Железных Рук, сколько смог. Живых он не нашел. Но он сумел перевезти на свой крейсер сотни тел. Мертвых тел. Он активировал Эгисинский протокол и использовал Саркосанскую формулу, чтобы провести полноценное кибервоскрешение. Он вернул своих мертвых братьев к жизни. Он не сделал их машинами или автоматонами. Да, он заменил многие их органы механизмами, но в их телах по-прежнему оставалась плоть. В их телах жил мозг. Вернувшись с той стороны, они изменились, но в тоже время остались собой. Это была настоящая некромантия. Но не магия и эзотерика, а жуткая противоестественная технология.

Согласно Эгисинскому протоколу, возвращенных легионеров звали Гхола, или попросту Призраками. Они сражались с не меньшей эффективностью, чем при жизни. Они сохранили свои боевые навыки и умения, но из чувств осталась только ненависть к предателям. Этого было достаточно, чтобы убивать примкнувших к Хорусу воинов. А когда Гхола погибал на поле боя, братья забирали его тело и в недрах «Фетиды» запретные технологии вновь возвращали его к жизни. Снова и снова.

Между битвами Гхола содержались в криокамерах. Многие из них забыли свое прошлое, многие нет. Но все они помнили имя своего отца, помнили, что он был сражен на Истваане рукой предателя. С возвращением воспоминаний ярость и гнев вновь закипали в их измененных телах и Железные Руки продолжили свою войну.

Помимо «Фетиды» был еще один корабль Железного Десятого, на котором повернули Ключи Хель. Он назывался «Упорный», им командовал уже упомянутый Железный Отец Кастиган Улок. Он сам стал Гхола и поднял сотни мертвых воинов своего легиона, чтобы бросить их в бой против предателей. Улок печально известен тем, что сумел отыскать мир Борон XIII, где находилась тайная оружейная Саламандр. Туда же прибыли сами Саламандры на одном из артефактов Вулкана – грандиозном корабле-кузнице «Чаша Огня».

Судьба сложилась так, что в это время на Бороне XIII находился контингент Сынов Хоруса и адепт Регул, тот самый, что вскрыл Хранилища Моравеца. Регул хотел вскрыть и тайную оружейную Саламандр, запечатанную кровью Вулкана (но не только его, как оказалось). В результате череды событий Кастиган Улок убивает Регула и намеревается использовать оружие Саламандр, чтобы убить Хоруса. К этому моменту Саламандры уже знают, что Железные Руки повернули Ключи Хель и они не одобряют кибервоскрешение. По итогам ожесточенного противостояния технология оказывается уничтожена вместе с Улоком, его Гхола и кораблем «Упорный». «Чаша Огня», сильно поврежденная, дрейфует в пустоту и ее история продолжается лишь спустя тысячи лет.

Относительно Гхола с «Фетиды» мы знаем, что они многие годы вели партизанскую войну против сил Хоруса, продолжая возвращать из мертвых своих братьев. Среди известных нам имен Железноруких Призраков – Атанатос, Азот, Крий, Сотер. Мы ничего не знаем об их дальнейшее судьбе. Вероятно, все они погибли во время Ереси. А может и нет… Может, воскрешенные мертвецы Железных Рук по сей день скитаются по проклятой галактике в поисках тех, кто однажды отвернулся от света Императора. И храни все боги мира предателей, которых выследят повернувшие Ключи Хель…

Источники:

«Ключи Хель» Джон Фрэнч;

«Расколотый» Джон Фрэнч;

«Сыны Кузни» Ник Кайм;

«Ересь Хоруса – Резня» Алан Блай.

Яго Севатарион также был известен как Севатар, Принц Воронья, Приговоренный/Осужденный. Большую часть Великого крестового похода сражался подле своего генетического отца Конрада Кёрза, будучи командиром Атраментар, элитного подразделения Повелителей Ночи.

Севатар был известен, как искусный убийца и один из самых опасных воинов Астартес. Его имя звучало в одном ряду с такими именами как Ралдолон из Кровавых Ангелов, Изекииль Абаддон из Лунных Волков и Эйдолон из Детей Императора. О воинском мастерстве Саватара говорит один простой факт – он оказался единственным, кто сумел после 36-часовой дуэли победить Сигизмунда, пусть и бесчестно.

Севатар был одним из немногих Повелителей Ночи, которые действительно понимали, для какой цели создан их легион и чего от них ждет Кёрз. Разумеется, тут я имею ввиду Кёрза до того, как он окончательно обезумел. По иронии судьбы, тот же исход ждал Севатара, но совместные усилия его генетического отца и легионных псайкеров помогли Принцу Воронья подавить его дар, который он не мог контролировать.

Это позволило Севатару сохранить рассудок, чтобы сражаться в Великом крестовом походе, заслужив титул первого капитана и лучшего воина в легионе. Пока он не получил красные перчатки, что у Повелителей Ночи было эквивалентом смертного приговора. Тем не менее, Конрад Кёрз позволил жить своему сыну. Одному из двух своих сыновей, которым он действительно мог доверять (вторым был Шенг).

Когда примарх был тяжело ранен во время Трамасского крестового похода, Севатар воспользовался своим даром, чтобы спасти отца. Из-за этого ментальные барьеры в разуме Яго начали рушиться. Он стал сходить с ума, его мозг начал разрушаться. И он умер бы в одиночестве и темноте тюремной камеры «Неоспоримого довода», если бы не девочка-псайкер по имени Альтани. Девочка, которая помогла Севатару и едва не умерла. Девочка, подарившая ему новую жизнь и цель. Та, из-за кого он отринул путь убийцы ради пути правосудия…

История Принца Воронья

Севатар родился на городских окраинах Нострамо Квинтус, самого крупного города планеты Нострамо. Напомню, что ввиду особенностей местной звезды это был мир вечного сумрака. А ввиду особенностей местной экономико-политической системы на планете не было законной власти. Ею правили преступные синдикаты, обезумевшие от абсолютной безнаказанности и постоянно дерущиеся между собой за расширение сфер влияния. Таким образом, это была планета хаоса, анархии и мрака, где надежды умирали, не родившись, а страх и отчаяние становились извечными спутниками каждого, кому не посчастливилось оказаться здесь.

Не удивительно, что Севатар рос подозрительным и жестоким. На Нострамо эти черты характера были обязательными, если ребенок хотел пережить свое совершеннолетие (спросите у Келенкира и Келлендвара, они подтвердят…). Но у Яго была еще одна проблема – псайкерский дар. Он читал мысли людей и даже мог считывать эмоциональный след с трупов. Вот как он сам вспоминает об этом:

Ребенком он постоянно слышал голоса. Шум желаний и злобы в головах других людей. Перешептывание чувств, кипящих по ту сторону их глаз. Сиплое пение городских ворон, дерущихся над пищей.

Но хуже всего был шепот мертвых. Пылающие вспышки чужих воспоминаний, когда он глядел в глаза тел в сточной канаве. Мольбы незримых голосов, упрашивавших отомстить за них. Красная мука удушения, которую он ощущал в собственном горле, проходя под одной из жертв Ночного Призрака, выпотрошенных и публично подвешенных в распятом виде. Порой они говорили с ним в безымянном пространстве между сном и явью.

Телепатия. Некромантия. Психометрия. Для подобных психических даров существовала тысяча названий в тысяче культур, но слова сами по себе ничего не значили. Он слышал всю музыку осознанных мыслей, пока Легион не отсек ее, оставив его в благословенной тишине.

Он рос умным и прозорливым ребенком. А еще – смертоносным убийцей, опять же – потому что иначе было не выжить. Очевидно, из-за этих качеств его и приняли в легион, хотя этот момент нигде не описан.

Что интересно – Севатар хорошо помнил свою мать. Хотя никогда не говорил, какие эмоции испытывает при этих воспоминаниях. Например, он помнил, как она говорила ему, что однажды он «перерастет» свою интравертность и ему будет проще сходиться с людьми. Но проще не стало. Даже когда он блокировал свой дар. В «Долгой Ночи» Севатар говорит на этот счет:

Те из моих братьев, кто наделен шестым чувством, опустошены и ожесточены, они постоянно поражены меланхолией. Они не ведут Легион Повелителей Ночи. Они не в состоянии его вести – их беда делает их скорбными и ненадежными.

Так что я предпочел похоронить этот дар, а не позволить ему разрастаться. Мой отец и его визири помогли изолировать его. Я надеялся, что он сгниет, не будучи используемым.

Это важный момент, который, с одной стороны, вплотную подводит нас к трагизму образа Севатара, с другой – демонстрирует его близость к генетическому отцу, почти идентичность. Ведь Конрад Кёрз тоже сходил с ума от предвидения, лишь Император мог помочь ему, но не стал. Дар Кёрза, по всей видимости, был даже сильнее, чем у Сангвиния, но в отличие от Великого Ангела Конраду не посчастливилось попасть на планету, где он мог бы найти мудрых и благородных учителей.

Его и Севатара учителями были тьма и жажда жизни. Конрад отлично понимал своего сына, поэтому постарался помочь ему, как мог. Не совсем понятно, кого Яго подразумевает под «визирями». Сначала я думал, что это Экра Трез, которого в легионе называли Пожирателем Грехов. Он был старым псайкером и имел должность архивариуса, но в действительности находился подле Конрада, чтобы облегчать его страдания от неконтролируемого дара. Однако в «Принце Воронья» Трез говорит, что секрет насчет дара Яго рассказал ему примарх, то есть, вероятно, изначально Экра не знал о нем и, соответственно, не участвовал в возведении ментального щита. И все же, в «Долгой Ночи» Севатар прямо говорит, что отцу в этом кто-то помогал.

Так или иначе, наведенные психические барьеры заблокировали способности Севатара, позволив ему как минимум сто лет не сходить с ума и не умирать в муках. Он смог, наконец, сосредоточиться на том, ради чего был создан. Сам он так говорил о своей роли:

Нас называют Повелителями Ночи. Благородство во тьме. Вот наше место от рождения. Я не солдат, который принадлежит хозяину. Я – правосудие.

Очень скоро воинское мастерство и лидерские качества позволили Яго дослужиться до первого капитана. Более того, он стал членом Кироптеры.

Кироптера являлась неофициальным советом внутри легиона. Это были воины (в основном – капитаны рот), наиболее приближенные к Конраду Кёрзу. Этим они отличались от Атраментар, которые просто были элитой легиона, терминаторами. Безусловно, Кёрз знал о Кироптере и допускал ее существование. Кироптера во многом определяла стиль ведения боевых действий Повелителей Ночи. В начале Великого крестового похода в нее входили наиболее адекватные и рациональные легионеры.

Например, из романа Гая Хэйли «Конрад Кёрз: Ночной Призрак» мы знаем, что Кироптера занималась расследованием неоправданных убийств смертных членов экипажа. Тогда как самому Кёрзу (на тот момент уже полубезумному) и большей части легиона на это было плевать, Севатар и другие члены Кироптеры, понимали, что это гибельный путь и он не соответствует понятию правосудия.

Кироптера была реорганизована Севатаром во время Трамасского крестового похода, когда Кёрз лежал при смерти и Яго фактически управлял легионом. Он убил всех членов старого совета, кроме Вар Джахана, и основал новый совет, лично выбрав в него наиболее вменяемых и одаренных воинов.

Но вернемся в начало истории Севатара. К сожалению, нам практически ничего не известно о том, как он проявил себя во время Великого крестового похода. Его звание говорит о мастерстве и амбициях, а также о том, что он поддерживал курс своего отца, который считал, что Повелители Ночи – жестокий, но необходимый инструмент, призванный внушить страх и обеспечить контроль. Так говорил по этому поводу Кёрз:

Моя цель – справедливость, а единственный инструмент ее достижения – страх.

И еще словами Вора:

Ужас – это чистый клинок. Его удар обезоруживает противника, не нанося вреда. Ужас – друг послушания.

Мы знаем, что Севатар с самого начала зарекомендовал себя не только безжалостным, но и прагматичным воином, который умел просчитывать оппонентов и отлично моделировал грядущие события без всякого псайкерства. Он оказывал на своего отца в некоторой степени успокаивающее действие, Ночной Призрак прислушивался к своему сыну. И не только он.

Из сольника Кёрза мы знаем, что во время одной из совместных кампаний Повелителей Ночи и Гвардии Ворона два примарха едва не подрались. Ситуацию удалось разрешить миром в том числе благодаря усилиям Севатара. Что любопытно, в этом эпизоде Коракс видит, что безумие подтачивает разум его брата, поэтому он обращается по приватному вокс-каналу к Севатариону, очевидно, считая, что тот может помочь в урегулировании конфликта.

Этот эпизод так же интересен тем, что в нем Кёрз прямо говорит о грядущей братоубийственной войне. А еще он говорит, что знает, как умрет Севатар и готов рассказать об этом сыну. Яго отказывается от предложения, что говорит о его мудрости.

Следующей значимой вехой в истории Севатара стала гибель Нострамо, случившаяся перед самой Ересью. Этот эпизод подробно описан в романе «Конрад Кёрз: Ночной Призрак». Примарх, личность которого уже окончательно раскололась, узнал о том, что после его отлета родной мир снова погрузился в анархию. Он теряет над собой контроль и приказывает уничтожить планету.

Командор Шенг, второй ближайший друг примарха (про которого Кёрз говорил, что это один из немногих его сыновей, которого он не ненавидит) буквально умолял Севатара не позволить Конраду провести Экстерминатус. На самого Кёрза Шенг не мог повлиять, но верил, что Яго сможет. Однако Севатарион согласился с вердиктом отца. Он посчитал, что Нострамо дали шанс стать лучше, но, похоже, его людей невозможно исправить.

В жарком споре с командором Севатар заявил, что милосердие, о котором говорит Шенг, – это слабость. Шенг в ответ сказал, что Кёрз безумен. Яго давно наблюдал эти искорки сумасшествия, проскальзывавшие в глубине черных глаз примарха, но не хотел верить в то, что его отец сошел с ума. Шенг был первым, кто сказал об этом вслух и Яго не мог с ним поспорить.

Так или иначе, родной мир легиона был уничтожен. В немалой степени – из-за Гендора Скрайвока, который способствовал процветанию банд на Нострамо и набору в легион не просто умелых убийц, а настоящих отморозков. Кёрз это видел, но не верил, что что-то можно исправить, хотя Севатар предлагал ему устроить чистку. Однако примарх принял решение, хотя, на мой взгляд, стоит позволить Яго заняться этим. Он бы точно докопался до истины и без раздумий вскрыл бы Скрайвока.

После уничтожения Нострамо по флоту Повелителей Ночи прокатилась волна мятежей. Севатару с его Атраментарами пришлось наводить порядок.

Затем Хорус объявил сбор легионов, которые должны были составить вторую волну на Истваане V. На сборе присутствовали Несущие Слово, Железные Воины, Альфа-легион и Повелители Ночи. Севатар встретился там с Аргелом Талом, стоя радом с ним на протяжении всего собрания. Выступление Лоргара Аврелиана зажго ярость в сердцах воинов, и в исступлении Севатарион произнес легендарную фразу: «Смерть ложному Император!» Эта фраза станет боевым кличем воинов Хаоса на тысячи лет. В тот момент Севатар и Тал пожали друг другу руки в знак их давнего братства.

Но все изменилось на Истваане, где Гал Ворбак раскрыли свою природу. При повторной встрече, когда Яго увидел, во что превратился его брат, он не подал Талу руки, вместо этого плюнув ему под ноги. Этим Севатарион однозначно выразил свое отношение к Хаосу, теперь он презирал Несущих Слово. Яго не собирался сражаться за Губительные Силы, но он верил, что Император опорочил себя лицемерием. Повелитель Человечества создавал светлое будущее, но совсем не светлыми методами. Лучшее тому подтверждение – Повелители Ночи. Жестокое оружие, которое вынуждено существовать по воле тирана, неся кару всем несогласным и прикрывая это мотивами справедливости.

После Истваана Vпо приказу Луперкаля Повелители Ночи начали Трамасский крестовый поход, который преследовал две цели – разорение одноименного сектора в Сегментуме Ультима и сковывание сил Темных Ангелов. Это была одна из самых кровопролитных и масштабных кампаний Ереси, продлившаяся 3 года. В какой-то момент противостояние двух легионов зашло в тупик и Кёрз пригласил Льва на встречу, выбрав для этого планету Тсагуальса. Каждый из примархов взял с собой лишь двух легионеров. С Эль’Джонсоном пошли Корсвейн и Алайос, с Конрадом – Севатар и Шенг.

До этого Алайос и Севатар уже встречались в бою. Прославленный капитан Темных Ангелов получил тяжелое ранение и обещание от Яго, что его голова станет для Повелителя Ночи трофеем.

На встрече примархов и их чемпионов случился любопытный эпизод. Корсвейн, сказал, что матери Севатара и Шенга имели связь со свиньями. Причем рыцарь произнес это на нострамском. Он хотел задеть врагов, но вместо этого рассмешил их. Причем Севатар был немало удивлен, сказав, что Корсвейн говорит с ужасным акцентом, но в целом у него верное произношение.

После этого Корсвейн обратил внимание, что боевые перчатки Яго выкрашены в красный цвет. Севатар пояснил, что такие перчатки носят приговоренные, это символ преступления и тот, кто его совершил, подвел своего примарха и свой легион. Такой человек либо предатель, либо дурак. Корсвейн спросил, кем является Яго, и тот ответил, что и предателем и дураком одновременно.

Встреча на Тсагуальсе важна в контексте комплексного понимания образа Яго Севатариона. Она показывает, что Принц Воронья может уважать силу врага, он не фанатичен и не заносчив. Он не печется о таких понятиях, как честь и достоинство, понимая, что они просто неприменимы к его легиону и к войне в целом. Яго вовсе не ненавидит Алайоса и Корсвейна. Он не завидует их идеалам, ему просто плевать.

Севатар никогда не ставил перед собой возвышенных целей, потому что не видел в них смысла. Он был практичен, точно зная, для чего создан. Его принципы были непоколебимы. Возможно, это даже импонировало его противникам, ведь, несмотря на то, что два их легиона уже который год убивают друг друга, Корсвейн все же пообщался с ним на Тсагуальсе.

Хочу обратить внимание, что вышеприведенная характеристика личности Севатара может создать впечатление, будто у него совсем не было чести. Но это не так. Например, он действительно ценил боевое братство, вот его фраза из «Принца Воронья» Аарона Дэмбски-Боудена:

Мои люди сейчас сражаются, и я скорее умру, чем отправлю их в битву, в которой сам не принимаю участия!

Там же есть еще одно любопытное рассуждение Яго:

Порой он гадал, неужели для других людей «долг» – всего лишь слово, значения которого они никогда толком не понимали?

Так что Севатар был по-своему честен, просто для него цель всегда оправдывала средства. Как и в поединке с Сигизмундом, который состоялся в рамках межлегионного соревнования задолго до Ереси. На том соревновании Сигизмунда никто не мог победить. В действительности, его вообще никто никогда не побеждал до Ереси (он одолел того же Корсвейна, Джубал Хана, неоднократно – Кхарна). Значительно позже, во время Осады Сигизмунд столкнулся с демоническим Кхарном и потенциально мог проиграть ему. Зато потом сбросил со стен Императорского дворца набафанного Эйдолона и некоторое время не уступал в поединке Фулгриму.

Так что Сигизмунд действительно был великим воином, о чем я уже говорил на стриме про первого Чемпиона Императора. Так вот, на том соревновании Сигизмунд не знал поражений, пока не встретился с Севатаром. Их дуэль точно нигде не описана, есть отсылки к ней в «Принце Воронья» и «Храмовнике». Мы знаем, что поединок длился 36 часов и никто из воинов не мог взять верх. Возможно (скорее всего), Севатару просто надоело и он ударил противника головой в нос, опрокинув его. Это было запрещенное действие и Яго исключили из соревнований. Но едва ли он переживал по этому поводу, правда? Для него было важнее, что технически Сигизмунд проиграл и череда его побед была прервана.

Но я вновь отвлекся, вернемся на Тсагуальсу. Переговоры сорвались, когда Ночной Призрак насмешливо усомнился в лояльности Льва и тот атаковал своего брата. Поединок тут же перерос в тотальную схватку между двумя сторонами, во время которой Кёрз едва не убил Льва, а Севатар все-таки забрал жизнь Алайоса. Два легиона продолжили противостояние в секторе Трамасс.

Генеральным сражением этой кампании стала засада, которую Темные Ангелы устроили Повелителям Ночи на Шеоле. Легиону Кёрза пришлось отступить, но Севатар в этот момент сделал то, чего не ожидаешь от воина легиона, который все вокруг считают бесчестным и беспринципным. Яго приказывает ядру флота во главе с «Сумраком» остаться, чтобы прикрыть отход более медленных и сильно поврежденных кораблей. В жестокой схватке Лев Эль’Джонсон возвращает долг Ночному Призраку, едва не убив его. Кёрза доставили на «Сумрак», но апотекарии ничего не могли сделать, потому что анатомия примархов оставалась для них загадкой.

Флот Повелителей Ночи временно отрывается от Темных Ангелов, руководство легионом полностью переходит к Кироптере. Это знаковый момент, рубеж, который определил будущее Повелителей Ночи и их дальнейшее участие в Ереси. Оставшиеся члены Кироптеры встретились для обсуждения планов. Они решили, что так как их отец, похоже, умрет, то необходимо перегруппировать флот и продолжить поход против Темных Ангелов. Но их планам не суждено было сбыться. Оказалось, что выжил еще один член Кироптеры. Яго Севатарион.

Севатар был единственным, кто понимал, что дальнейшее противостояние приведет к обескровливанию легионов и победителя просто не будет. Он заявил, что флот не станет продолжать эту кампанию. Остальная Кироптера не согласилось и было предложено голосование, что для воинов оказалось в новинку, так как в прошлом они всегда сходились во мнении. Однако Яго отказался от голосования, сказав, что вне зависимости от исхода, он берет Атраментар и уходит. Когда воины спросили, как он собирается сделать это, Севатар заявил, что просто убьет их всех. Затем он ушел, чтобы проведать отца в апотекарионе.

Лишь один из оставшихся членов Кироптеры, Вар Джахан, понял, что происходит. Он увидел на столе цепную алебарду Севатара. Вар знал две вещи. Во-первых, Севатар никогда не расстается с любимым оружием. Во-вторых, в алебарду встроен маяк, на который наводятся телепортаторы терминаторских доспехов. Джахан рванулся к выходу, когда в помещении появились Атраментары и расстреляли членов Кироптеры.

Севатарион понимал, что в одиночку не сможет управлять всем легионом, да ему это и не было нужно. К тому моменту первый капитан Повелителей Ночи уже принял решение. Он видел, что это не та война, на которую он подписывался. Ему были противны те создания, в которых превратились его бывшие братья, «одаренные» темными богами. Но главное – он понял, что когда один тиран падет, его место займёт другой, и ничего не изменится. Тем не менее, у Яго был долг перед отцом и его людьми. Он должен был обеспечить выживание легиона.

Поэтому Севатар собрал новую Кироптеру, выбрав тех капитанов, которым хоть немного доверял. Он заявил, что делит флот на шесть равных частей и ставит во главе каждой из них члена Кироптеры. Сам он с Атраментарами отправляется к Терру, остальные должны разойтись по галактике и действовать независимо по собственному усмотрению. Разумеется, это было не предложение, а приказ. Севатар дал воинам три дня на размышление, но в действительности это время нужно было флоту для перегруппировки и первичного ремонта.

План был нарушен, когда Повелителей Ночи выследили Темные Ангелы. Севатар вновь приказал отступать, потому что численный перевес был на стороне Льва. Корабли VIII легиона почти вышли к точке Мандевилля, но внезапно на мостик пришел Конрад Кёрз. Он намеревался закончить поединок со Львом и приказал Севатару телепортироваться вместе с ним и Атраментарами на «Неоспоримый довод».

Очнувшись, Яго, не мудрствуя лукаво, проплевал выход из тюрьмы (благодаря железе Бэтчера), но не стал сбегать. Когда пришли Темные Ангелы, он лишь сказал: «Есть мнение, что это сделали крысы. Крупные такие». Некоторое время его держали вместе с остальными братьями, которые заметили, что с первым капитаном что-то не так. У него шла кровь из носа и ушей. Это происходило потому, что дар Севатара возвращался и начинал убивать его.

В «Принце Воронья» четко описан момент, который привел к тому, что ментальные барьеры в разуме Яго дали трещину. Понимая, что отец умирает, он решил впервые со времен Никеи намеренно высвободить свой дар. Его целью было понять состояние Кёрза и вернуть его, дать ему мотив снова жить и вести легион. Вот его короткий диалог с Трезом, прежде чем он коснулся сознания Ночного Призрака:

– Это может тебя убить, Яго.

Он ответил на слова Треза кивком:

– Знаю.

Архивариус с бульканьем втянул воздух:

– У тебя есть силы для этого. Но нет контроля.

– Знаю, – снова произнес Севатар. – Но я должен попытаться. Я не хочу, чтобы он умер, – капитан посмотрел на свою алую перчатку, служившую свидетельством его прегрешений. – Однажды я уже подвел его, и не позволю этому произойти второй раз.

Трез вздохнул. На внутренней поверхности его респиратора заблестели капельки сконденсированного дыхания:

– Обратного пути не будет. Если ты высвободишь дар, который так сильно старался забыть… Некоторые двери невозможно закрыть.

Севатар почти не слушал:

– Я уже и так еле сдерживаю его, – произнес он.

Похоже, Севатар действительно помог своему отцу буквально вернуться с того света. Но в тот момент у него просто не было времени анализировать последствия для себя. Лишь попав в тюрьму на «Неоспоримом доводе», Яго понял, что ментальные барьеры начали разрушаться все быстрее и вскоре это убьет его. Однако до последнего не терял присутствие духа. Он улыбался, обещая своим воинам, что вскоре они выберутся из плена. На вопрос Валзена, как они это сделают, Принц Воронья оскалился: «Так же, как всегда, братец. Убьем всех, кто попытается нас остановить».

Но все произошло иначе. После событий «Принца Воронья» мы встречаем Севатара только в аудиодраме «Долгая Ночь». По какой-то причине он остался один. Что случилось с его братьями – мы не знаем. Яго почти постоянно находился в кромешной тьме. Свет в его камере, окруженной силовым барьером (чтобы опять не проплевал себе выход), включается лишь на 15 минут в день, пока ему приносят пищу. Севатар и в этот момент остается собой. Он даже шутит:

Они не должны были видеть его слабость. Не должны были видеть, как он страдает. Он приветствовал своих пленителей неприятной улыбкой, похожей на ржавый клинок.

– Уже пора есть? Какое чудесное гостеприимство. Прошу вас, передайте шеф-повару мои комплименты. Прошлое ведро было самым вкусным.

Насчет ведра – это тоже буквально, безвкусную питательную пасту ему приносили в ведрах, а есть Севатару приходилось, зачерпывая ее ладонями. Но ему было плевать на это. Не плевать ему было лишь на то, что проклятый дар возвращается:

Мертвецы вновь начали нашептывать ему. Печати вокруг его разума ломались.

Он медленно умирал, истекая кровью. Кровь сочилась из его рта, ноздрей и ушей, его мучили головные боли столь сильные, что он регулярно терял сознание от них и бился в конвульсиях. В «Принце Воронья» Яго вспоминал, что так нередко было с ним в детстве. Но, будучи ребенком, Севатарион нашел нетривиальный выход – он стал другом ворон. Вот, как этот эпизод описан в рассказе Дэмбски-Боудена:

Яго отпустил лодыжки мертвого мальчика и уселся, переводя дух.

– Оставьте мне что-нибудь, – сказал он птицам, когда те слетелись к трупу.

– Да, Мальчик, – шумели они. – Да, да, да. Оставить Мальчику.

– Можете забирать глаза, – произнес он. – Не люблю глаза.

Птицы хрипло засмеялись по-вороньи в ответ на эту давнюю общую шутку. Они знали, что Мальчик никогда не ест глаза. Как-то раз он попробовал и после этого начал бредить. У Мальчика часами текла из носа и ушей сладкая человеческая кровь, и он проспал всю ночь, подергиваясь на камнях.

Пока они ели, Яго сидел молча, слушая шелест темных крыльев и наслаждаясь прикосновением грязных перьев к щекам. Ни один другой звук не успокаивал его. Ни одно другое ощущение не снимало головные боли на достаточное время, чтобы он смог поспать.

Этому факту нигде не дается объяснение. Почему именно шелест вороньих крыльев мог временно подавить психический дар Севатара. Он постоянно использовал этот прием, за что, вероятно, и получил на Нострамо прозвище Принц Воронья. Хотя позже он расскажет другую версию.

После Трамасского похода, оказавшись в одиночестве на флагмане врагов и утратив ментальную защиту, Яго был обречен. Если бы не девочка, которую он сначала принял за призрака. Но оказалось, что она сильный псайкер и занимает вторую ступень в астропатическом Хоре «Неоспоримого довода»:

Чтобы ребенка возвысили до сана Второго Голоса, его психическая сила должна быть практически неизмерима. Несомненно, это делало ее драгоценной для господ, но Севатар задавался вопросом, насколько она на самом деле в безопасности, когда столь доверительно общается с заключенным врагом.

Обратите внимание – в этом эпизоде Яго опасается, что девочку могут наказать за то, что она контактирует с ним. Может это и не проявление заботы, но, как минимум, проявление участия, вполне искреннее. В разговорах Севатар постоянно называет ее «дитя» и «малышка», и он даже благодарит ее за то, что ей удается облегчить его страдания:

Боль начала стихать. Он не знал, делала ли Альтани это осознанно, или же то был просто эффект от ее голоса в его сознании. В тот момент ему было все равно.

– Благодарю тебя.

Впервые за много лет он произнес эти слова в буквальном смысле.

То есть Яго Севатарион может благодарить, если есть, за что. А так редко он это делал лишь потому, что галактика – жестокое место, где мало кто заслуживает благодарности. Где мало кто готов помогать другому просто потому что может. И когда девочка-псайкер по имени Альтани говорит, что помогает Яго именно поэтому – потому что способна облегчить его боль – он не верит. Он в ярости взрывается, думая, что это извращенный план его тюремщиков. Но Альтани искренна:

– Послушай себя, Яго. Ты не можешь ощущать благодарность без подозрений. Не можешь даже понять, с чего кому-то помогать другому человеку, которому больно. Твой родной мир отравил тебя.

– Это вообще не ответ.

– Не для тебя, нет. Яго, ты сломленная душа, постоянно судящая себя. Ты утратил право судить кого-либо еще.

Этот эпизод явно указывает на то, что Альтани проникла в сознание Севатара и узнала его прошлое. И если она решила помочь ему, несмотря на его жестокость и несчетные убийства, значит… значит ли это, что она видела в нем свет? Видела настоящего Севатара, который… совсем другой? Это подтвердится позже, когда Альтани спросит у Севатара, кто он. Яго ответит той знаменитой фразой, мол, я правосудие, кара и так далее. Но девочка-псайкер знает истину:

– Это не то, чем ты являешься – это то, чем ты хотел бы быть. Чем тебе следовало быть.

Разумеется, Альтани не говорит, кем Севатар является на самом деле. Аарон Дэмбски-Боуден не был бы собой, если бы дал нам прямой ответ. Но мы ведь догадываемся, не правда ли? Мы знаем, что он ценит долг и братство, он может заботиться не только о легионе, но и о простых людях. Он может быть искренен, благодарен и участлив. Проблема в том, что за всю историю Яго мы видим лишь один эпизод, где он позволил себе быть настоящим, свободным. Иронично, что он в этот момент находится в тюрьме.

Похоже, Дэмбски-Боуден без всяких экивоков говорит нам, что Яго Севатарион – хороший человек, поставленный в нехорошие обстоятельства. Безусловно, в тех же условиях какой-нибудь Сигизмунд поднялся бы в полный рост, продолжил тщетную борьбу и умер бы в самом начале своей истории. Но Севатар не видел смысла в героизме. Он видел смысл в том, чтобы выжить и исполнить свой долг. Он понимал это еще мальчишкой, поэтому убивал других, чтобы жить самому. А удивительно здесь то, что он был проклят точно так же, как Конрад Кёрз, но их дар не связан. Яго изначально был таким, до принятия в легион. По всей видимости, это действительно судьба.

А потом, как и опасался Севатар, девочку поймали и наказали. Ребенку сломали позвоночник и она больше не могла двигаться. Но с ее псайкерскими способностями все было в порядке, поэтому она осталась в Хоре. Более того, она помогла Севатару, когда его повели на тюремную баржу, где ему суждено было умереть. Причем Альтани видела это в прогностическом трансе – ему нельзя было покидать флагман, на котором у него оставался шанс выжить. Девочка оказалась настолько сильна, что ввела в ступор целый отряд Темных Ангелов, который вел Севатариона.

Бороться с влиянием Альтани мог только библиарий, возглавлявший отряд. Поэтому Севатар выхватил его пистолет и разнес псайкеру голову точным выстрелом. Не могу не привести фрагмент их с Альтани диалога в этот момент:

– Тебе не нужно было убивать его, Яго.

– Нет, но мне это подходило.

Как говорится, без комментариев. Севатар всегда остается Севатаром. Но что интересно – он не убивает остальных воинов, чтобы не тратить время. Яго пробирается к астропатам и направляется к Первому Голосу Хора, который искалечил тело Альтани. На мгновение воин останавливается перед капсулой с девочкой-псайкером и они впервые смотрят друг на друга не ментально, а физически. В этом коротком мгновении их встречи есть бесценный фрагмент:

Он почти уже приложил руку к обзорному окошку капсулы, но кровавый отпечаток ладони предателя только скомпрометировал бы ее еще сильнее.

Кабал – это тайная организация древних ксено-видов, которые, по их собственному утверждению, боролись с Хаосом дольше, чем существует Человечество.

Известно как минимум девять членов Кабала. Четверо принадлежали к человеческому виду и являлись не более, чем рядовыми исполнителями. Еще одного агента звали Атитиртир, он относился к пси-активному виду антедил. В качестве лингвиста-переводчика Кабал использовал насекомоподобное существо Г’Латтро. Остальные трое входили в так называемый Внутренний Круг.

Именно Внутренний Круг ответственен за все действия, которые, как нам известно, совершили агенты Кабала. Членами Внутреннего Круга являлись Автарх Аэльдари Слау Дха, безымянный представитель энергетического ксено-вида Драгендра и представитель некоего «старого вида» Гахет. Вид Гахета вызывает больше всего вопросов, так как он, по всей видимости, появился раньше эльдар и напрямую связан с Древними.

Таким образом, в Кабал входило как минимум четыре ксено-вида, о которых имперским источникам ничего не известно. Мы не можем утверждать, действовали эти существа от имени своих рас или самостоятельно. Учитывая наличие во Внутреннем Круге эльдарского Автарха, более вероятен второй вариант.

По всей видимости, у Кабала не было постоянной базы. Внутренний Круг перемещался по галактике в соответствие с актуальными целями. Нам известно, что для перелетов члены Кабала использовали уникальные космические корабли в форме дисков, которые не применяются ни одним известным ксено-видом Млечного Пути.

Эти корабли-диски могли действовать как в пустоте, так и в атмосфере. Они могли глушить все виды имперских ауспексов и псайкерские способности, обладали маскировкой, непроницаемой для имперских средств обнаружения и сканирования. Кроме того, ксеносские суда обладали ЭМИ-оружием, способным нарушать работу имперских кораблей.

Известно, что у Кабала были так называемые «места остановок». Это локации на дикий мирах, которые члены Кабала терраформировали для своих нужд. «Места остановок», по всей видимости, не являлись оперативными базами, а использовались для личных встреч членов Внутреннего Круга. Если человек однажды видел такое «место остановки», в будущем он мог с легкостью определить планету, которую посещали Кабал. Известно два таких мира в пределах Империума – Эолиф (Гидра Тетиус 42) и Нурт.

Очевидно, что Кабал обладали технологиями, которые значительно превосходили человеческие. Предположительно, они даже могли реанимировать мертвую ткань, возвращать мертвых к жизни и создавать Вечных – существ, которые бесконечно перерождаются после своей смерти (Вечными являлись, например, Император и примарх Вулкан).

Однако наиболее важной способностью членов Кабала являлось так называемая Прови́дение. Это форма прозрения будущего, в точности превосходящая способности сильнейших эльдарских Провидцев. Благодаря Прови́дению Кабал могли планировать будущее на десятки тысяч лет вперед. Мы не знаем, обладал ли Прови́дением какой-то вид или конкретный представитель этого вида, входящий в Кабал. Вероятно, это была не индивидуальная способность, а технология.

Кабал и Император

Члены Внутреннего Круга называли Императора Человечества главным врагом Хаоса. Предполагается, что Кабалу было известно истинное прошлое Императора. Они считали, что при иных обстоятельствах он мог бы войти в их организацию. Возможно, Император общался с членами Кабала. Но в конце Эры Раздора он вышел из тени и стал действовать открыто. Такой подход противоречил подходу Внутреннего Круга, который всегда управлял своими агентами из тени. Вероятно, поэтому Кабал не сотрудничал с Повелителем Человечества. Сам Император никогда не упоминал о такой организации.

Кабал и Альфа-легион

Благодаря Прови́дению Кабал знал о грядущей Ересь Хоруса и масштабной гражданской войне в Империуме. Внутренний Круг проанализировал все возможные исходы и свел потенциальные вероятности к двум основным парадигмам.

Первый вариант развития событий: восстание Луперкаля провалилось, Хорус убит, легионы предателей рассеяны по галактике, выжившие сбежали в варп. Император смертельно ранен в поединке с Воителем и подключен к Золотому Трону, превратившись в живого мертвеца. На протяжении тысячелетий дух Императора сражается с Богами Хаоса в Имматериуме, но постепенно начинает проигрывать. Это приводит к технологической и культурной стагнации Империума Человечества, в конечном итоге – к полному распаду общества. Страх, боль и страдания бессчетного множества людей насыщают Богов Хаоса небывалой силой, что позволяет им спустя 10-20 тысячелетий взять полный контроль над материальным миром.

Второй вариант развития событий: Хорус одерживает верх, он убивает Императора физически и духовно, захватывает Терру. Легионы предателей контролируют большинство имперских миров, лояльные легионы истреблены, остатки рассеяны. В дальнейшем частица истинного Хоруса, которая все еще останется в Воителе, приведет к осознанию свершенных им злодеяний. Среди предателей начнется междоусобная войнаm, которая в течение двух-трех поколений приведет к стремительному самоуничтожению человеческого вида. С исчезновением людей Боги Хаоса лишаться основного источника своей силы и больше не смогут представлять опасность для материального мира. Так гибель одной расы спасет галактику.

Кабал начал активно изучать примархов, пытаясь отыскать тех, кто окажет наибольшее влияние на течение Ереси Хоруса. Внутренний Круг пришел к выводу, что самыми важными фигурами на галактической регицидной доске будут Хорус и Альфарий с Омегоном. По всей видимости, Кабал не мог повлиять на Хоруса. Либо не считал это возможным, ибо не видел будущего, в котором Ересь была предотвращена.

Поэтому Внутренний Круг сосредоточился на Альфа-легионе. Агент Кабала Вечный Джон Грамматикус внедрился в Гено 5-2 Хилиад, один из полков Старой сотни, который пытался привести к Согласию Нурт. Там на Грамматикуса вышел Альфа-легион и агент рассказал космодесантникам о Кабале. Он организовал встречу Кабала и Альфария на планете Гидра Тертиус 42, которую Кабал называл Эолиф.

На Эолифе Внутренний Круг поведал Альфарию все, что знал о вероятном будущем галактики. Члены Внутреннего Круга убедили примарха, что он сможет управлять ходом Ереси и привести ее к наиболее благоприятному финалу. Благоприятному для всего мира, но не для человечества. Альфа-легион должен был присоединиться к восставшим и действовать в интересах Воителя, чтобы он одержал верх.

Альфарий принял тяжелое решение. Он присоединился к Хорусу, посчитав, что гибель Человечества – справедливая цена за будущее галактики без Хаоса. Примарх XX легиона полагал, что так поступил бы сам Император, если бы ему предложили аналогичный выбор.

На той встрече номинально присутствовали оба близнеца, но мы не можем этого гарантировать. Поэтому точно не знаем, кто из братьев – Альфарий или Омегон – согласился на предложение Кабала. Дальнейшие события показали, что у них были разногласия насчет участия в Ереси. Так или иначе, но Легион присоединился к Хорусу и чтобы доказать свою преданность Воителю принял участие в Резне в зоне Высадке на Истваане V.

Потерянное Освобождение

Одной из наиболее значимых миссий, порученных Кабалом Альфа-легиону, был захват недифференцированного генетического фонда примархов. Благодаря Прови́дению Внутренний Круг знал, что если Корвус Коракс переживет Резню в зоне Высадки, он направится на Терру и уговорит отца позволить ему войти в тайное генное хранилище.

Недифференцированные гены примархов позволили бы Гвардии Ворона в считанные месяцы восстановить свою численность и изменить исход войны. В то же время само существование этих генов ставило Ересь под угрозу, потому что образцы могли быть использованы другим примархом или Императором в будущем, но не было никаких гарантий, что Прови́дение позволит Кабалу увидеть альтернативный вариант.

Поэтому Альфарий получил указание проследить, чтобы Коракс выжил на Истваане V. Именно это он и сделал, обеспечив неожиданное спасение остаткам Гвардии Ворона и их примарху. Агенты Альфа-легиона были внедрены в Гвардию на Истваане. Как и предсказывал Кабал, Коракс последовал на Терру и получил доступ к генам примархов. Вернувшись на Освобождение, он начал эксперименты и они увенчались успехом – его генетикам удалось создать первую партию из нескольких сотен полностью боеспособных воинов всего за несколько недель.

Перед тем, как гены были использованы для создания следующей партии космодесантников, агенты Альфа-легиона проникли к лаборатории Освобождения и испортили образцы, добавив в них вирусный мутаген на основе демонической крови. Это привело к появлению воинов с обширными мутациями, которых Коракс великодушно принял в легион, но затем был вынужден истребить выживших, ибо хотя их верность не подвергалась сомнению, само существование этих демонических мутантов несло потенциальную опасность для Империума.

Почти все агенты Альфа-легиона были раскрыты и убиты на Освобождении во время той операции, но Омегону удалось уйти, унеся с собой чистый образец недифференцированного генетического материала примархов. Атитиртир, агент Кабала, который курировал эту операцию, требовал у Омегона уничтожить материал. Вместо этого Омегон выбросил ксеноса в воздушный шлюз, сказав, что Альфа-легион больше не будет действовать по указке Внутреннего Круга.

Покушение на Вулкана

Мы точно не знаем, оба ли примарха XX легиона отказались подчиняться Кабалу или только один из них. Так или иначе, но их миссия на Освобождении выполнила одну из задач, поставленных Внутренним Кругом. Коракс не смог восстановить свой легион и склонить чашу весов в пользу лоялистов. Однако этого Кабалу казалось недостаточным.

По всей видимости, Прови́дение позволило тайной организации узнать о той судьбе, которую Император готовил для Вулкана. Вероятно, они знали о Талисмане Семи Молотов, о том, что только примарх Саламандр может его изготовить и активировать на Золотом Троне, чтобы по необходимости уничтожить Терру, не позволив ей попасть в руки предателей. Поэтому Внутренний Круг направил Джона Грамматикуса на Макрагг, где вскоре должен был появиться Вулкан. Грамматикус был вооружен фульгуритом, потенциально единственным артефактом, способным убить Вечного.

Фульгурит представлял собой заземленную искру психической молнии Императора в форме наконечника копья. Его точное происхождение неизвестно. Фульгурит был обнаружен на Траорисе, где стал предметом ожесточенной борьбы между Расколотыми Легионами во главе с Артеллом Нумеоном, Несущими Слово во главе с Эребом и Валдрекком Элиасом и Джоном Грамматикусом, направляемым Кабалом. В результате, фульугрит достался Грамматикусу.

Согласно указаниям Кабала, на Макрагге Джон должен был передать фульгурит Конраду Кёрзу, чтобы он убил Вулкана. Неясно, почему этого не мог сделать сам Грамматикус. Возможно, Кабал перестраховался, потому что у Ночного Призрака было значительно больше шансов поразить другого примарха, чем у человека, даже если он является Вечным. Но есть версия, что один Вечный не может убить другого Вечного, именно поэтому фульгурит должен был оказаться в руках безумного Кёрза.

Однако на Макрагге с Грамматикусом связался провидец эльдар Эльдрад Ультран. Он сказал Джону, что путь, выбранный Кабалом, ошибочен. По мнению Эльдрада, гибель человечества – ненужная жертва. Он провидел, что два народа – эльдары и люди – смогут объединиться и вместе покончить с Хаосом. Провидец предложил Джону искупление, возможность перечеркнуть предательство собственной расы и не дать Вулкану умереть. В результате, на Макрагге Грамматикус не отдал фульгурит Кёрзу. Он сам поразил им Вулкана и тем самым исцелил примарха Саламандр от безумия. Но ценой исцеления стала «вечность» Джона, теперь он простой смертный.

Падение Кабала

После событий на Макрагге и возвращения тела Вулкана на Ноктюрн, его опустили в магматические недра горы Смертопламя и Артелл Нумеон пожертвовал собой, чтобы вернуть отца. В момент возвращения примарха Саламандр с ним связывается Эльдрад Ультран. Он называется «духом горы», но в дальнейшем раскрывает свою личность. Эльдрад помогает Вулкану открыть врата в Паутину, расположенные на Ноктюрне, и добраться до Терры с Талисманом Семи Молотов в руках, где его ждет Император.

Похоже, Ультран лично связывался с Кабалом и предлагал им прекратить свою деятельность по моделированию будущего Империума. Внутренний Круг ответил отказом и Провидец принял решение уничтожить тайную организацию. Для этого он завербовал Бартусу Нарека, снайпера из легиона Несущие Слово.

Бартуса Нарек с самого начала Ереси оставался верен идеалам Империума, но продолжал сражаться в рядах своего легиона, не зная, что ему предпринять. На Истваане V он получил ранение и больше не мог служить в разведывательных ротах. В результате, он попал в отряд к Темному Апостолу Валдрекку Элиасу. Элиас знал о фульгурите на Траорисе и послал Нарека за артефактом. На Траорисе Бартуса сражался с Расколотыми Легионами, и когда Элиас упустил фульгурит, снайпер принял решение покинуть Несущих Слово. Теперь он видел свою миссию в том, чтобы забрать у Грамматикуса фульгурит и убить с его помощью Лоргара.

Бартуса Нарек настиг Грамматикуса на Макрагге, но был ранен другим агентом Кабала Деймоном Пританисом, а затем был выведен из строя Конрадом Кёрзом. Раненого Нарека Ультрамарины обнаружили возле впавшего в кому (как они думали – мертвого) Вулкана и заключили Несущего Слово под стражу. Вскоре Бартуса был спасен из Макраггской тюрьмы Каспианом Хехтом, Странствующим Рыцарем Малкадора Сигиллита. Будучи могучим псайкером, Каспиан Хехт пытался стереть память Нарека. В противоборстве Несущий Слово сумел убить Рыцаря, но их личности слились в сознании Бартусы.

Взяв имя Хехта, Нарек присоединился к Расколотым Легионам и достиг с ними Ноктюрна, но затем был раскрыт и бежал. Именно на Ноктюрне Эльдрад Ультран завербовал Бартусу Нарека, рассказав ему о Кабале и дав Несущему Слово новую цель. Ультран и Нарек устранили весь Внутренний Круг и всех известных агентов Кабала. Они убили Деймона Пританиса, Картура Уменедиса, а также Гахета и Слау Дха. Убивать Джона Грамматикуса больше не было необходимости. После этих событий Эльдрад позволил Нареку взять фульгурит и воссоединиться со своим легионом, чтобы попытаться убить Лоргара.

Заключение

В середине М32 Эльдрад Ультран с полной уверенностью утверждал, что Кабала больше не существует. Но можем ли мы быть уверены в этом? Ведь Провидение позволяло организации с высокой точностью читать будущее, а их технологии не уступали, а может и превосходили эльдарские. Значит ли это, что потенциально Кабал мог обмануть Ультрана? Возможно ли, что убийство автарха Слау Дха и представителя «старого вида» Гахета было спланировано и в действительности не повлияло на могущество Кабала?

Ведь они привыкли действовать из тени, привыкли скрывать свое присутствие и намерения, привыкли лгать и виртуозно манипулировать. При этом они были искренне уверены, что спасают галактику. А цена этого спасения… что ж, Кабал готов был принести в жертву один вид, чтобы другие жили. Учитывая, что в М42 Хаос процветает в галактике, возможно, они были правы. Возможно, Хорусу стоило дать победить. Выводы делайте сами. Но одному эта история должна была вас научить: в случае с Кабалом мы ни в чем не можем быть уверены.

Источники:

«Легион» Дэн Абнетт;

«Забытая Империя» Дэн Абнетт;

«Вулкан жив» Ник Кайм;

«Смертельный огонь» Ник Кайм;

«Старая Земля» Ник Кайм;

«Обезглавливание» Гай Хэйли.

Сигизмунд – первый капитан легиона Имперские Кулаки и командир элитного отряда Храмовники, исконно охранявшего Храм Клятв на «Фаланге». В дальнейшем – первый Верховный маршал Ордена Черные Тамплиеры. Сигизмунд не был уроженцем Инвита, родного мира своего генетического отца. Он сильно отличался от большинства Имперских Кулаков, будучи яростен и импульсивен в бою, как какой-нибудь Кровавый Ангел или Пожиратель Миров.

До Ереси Хоруса Сигизмунд был правой рукой Рогала Дорна, его хускарлом, первым воином и мудрым советником. Но когда Преторианец Терры намеревался отправить треть своего легиона в систему Истваан, Сигизмунд поддался слабости, поправ долг в пользу веры. Он отказался вести флот, но будучи человеком искренним и прямолинейным, не смог скрыть истинную причину своего отказа.

Рогал Дорн был разгневан, он заявил, что Сигизмунд больше не сын ему. Чтобы не наносить ущерба моральному духу защитников Тронного мира, примарх не подвергнул своего первого капитана публичной опале. Сигизмунд сохранил звание и должность, но перестал быть доверенным лицом Рогала. Отец по-прежнему держал Сигизмунда при себе, но больше не советовался с ним и не доверял ему.

Сигизмунд принимал активное участие в поддержке лояльных Механикус на Марсе, затем сражался с Альфа-легионом в Битве за Плутон. Перед самой Осадой Сигизмунд был направлен на защиту наиболее дальних рубежей Солнечной системы. Командуя обороной Имперских Кулаков со своего флагмана «Лакримая», Сигизмунд сразился в поединке с Хорусом Аксимандом, но из того боя никто не вышел победителем.

Затем Сигизмунд прибыл на «Фалангу», когда ее атаковал демон Самус. После этого первый капитан участвовал в обороне Тронного мира, являясь одним из главных командиров лояльных сил. Однако неоднократно командование наиболее важными операциями Дорн передавал другому капитану – Фафниру Ранну. Эти действия были призваны показать Сигизмунду, что он больше не фаворит и не пользуется уважением отца.

Тем не менее, когда предатели подошли к Императорскому Дворцу вплотную, Рогал Дорн даровал Сигизмунду титул Чемпиона Императора. Капитан стал первым Астартес, получившим этот легендарный титул. Он бился против Кхарна и Фулгрима, чудом выжил в обеих поединках. Во время Осады Сигизмунд истребил столько вражеских чемпионов, сколько не смог убить ни один другой легионер.

После Ереси Хорса во время Второго Основания Сигизмунд был назначен Верховным маршалом Черных Тамплиеров, Ордена-наследника Имперских Кулаков. Он столетиями преследовал Изекииля Абаддона, одну за другой обрывая жизни его приближенных. Наконец, они встретились на борту «Вечного Крестоносца», флагмана Черных Тамплиеров. Сигизмунд едва не убил Абаддона, но в итоге был сражен им. Изекилю было жаль, что Сигизмунд пал от его руки.

Сигизмунда, первого Чемпиона Императора, великолепного фехтовальщика и непревзойденного тактика, никогда не забудут. Его жизнь – эталон искренности и преданности, апофеоз боевого неистовства и великого мастерства. Он жил так, что даже злейшие враги уважали его. И погиб он достойно – в честной схватке с лидером Черного легиона. Орден Черных Тамплиеров будет вечно чтить память о Сигизмунде, видя в нем воина, на которого стоит ровняться.

Великий крестовый поход – восход легенды

Мы ничего не знаем о молодости Сигизмунда. Нам лишь известно, что он родился на Терре, в кочевых лагерях Плато Ионус (полагаю, тут имеется ввиду пересохшее Ионическое море). С момента воссоединения Имперских Кулаков с их примархом Сигизмунд находился подле отца, исполняя функции советника и адъютанта.

Многих удивило, почему Дорн приблизил к себе Сигизмунда, ведь первый капитан был полной противоположностью Рогала. Он был дерзок и упрям, всегда атаковал в лоб, и это могло бы стать серьезной проблемой, если бы не феноменальное тактическое мастерство первого капитана и его умение виртуозно управляться с клинком. Он не проиграл ни одного пустотного или наземного сражения, что подтверждается в «Багровом Кулаке» Джона Фрэнча:

В битвах среди звезд его ни разу не смогли превзойти. Везде, от гладиаторских ям Пожирателей Миров до покоренных космических систем, он демонстрировал, что значит быть воином Империума. В иные времена Имперский Кулак стал бы величайшим воином эпохи, а сейчас он просто самый сильный сын того, кто ожидает его у парапета башни.

В этом эпизоде не зря упоминаются Гладиаторские Ямы. Сигизмунд часто спарринговался с лучшими фехтовальщиками из других легионов и одно поражение в тренировочных схватках у него все же было. Нетрудно догадаться, кто сумел одолеть непревзойденного Имперского Кулака.

В аудиорассказе «Тамплиер» Джона Фрэнча есть великолепный эпизод, где Сигизмунд тренируется на «Завоевателе» с Кхарном. Думаю, относительно боевых качеств Кхарна ни у кого нет сомнений, но на флагмане Пожирателей Миров Сигизмунд побеждает его раз за разом. Они провели, возможно, десятки поединков и Кхарн ни разу не смог одолеть Имперского Кулака. Кстати, это многих удивит, но Кхарн и Сигизмунд были довольно близки.

На пике Великого крестового похода Пожиратели Миров и Имперские Кулаки действительно часто воевали вместе. Кхарн и Сигизмунд, первые капитаны своих легионов, прошли бок о бок сотни битв и стали настоящими друзьями. Они называли друг друга «братья по клятве».

В «Тамплиере» есть эпизод, когда в очередном спарринге будущий Чемпион Кхорна пытается ударить Сигизмунда головой в лоб. Финт не получается и Имперский Кулак снова побеждает. Он говорит Кхарну, что это была глупая затея, на что Пожиратель Миров отвечает: «Я слышал, что у ублюдочного Севатара это сработало». Если вы читали рассказ Аарона Дембски-Боудена «Принц Воронья», то отлично знаете, о чем говорит Кхарн. На одном из межлегионных состязаний Сигизмунд сошелся в бою с Севатаром. Они бились 36 часов подряд. В итоге Севатарион ударил Имперского Кулака лбом в лицо и дисквалифицировал себя, но прервал череду побед Сигизмунда.

В книге «Ересь Хоруса – Истребление» Алана Блая мастерство Сигизмунда оценил примарх Кровавых Ангелов Сангвиний, сказав: «Это не чемпион Дорна. Это чемпион самой Смерти». В той же книге есть еще одно описание мастерства Сигизмунда:

Его имя отзывалось эхом в Великом крестовом походе еще до того, как тьма Ереси Хоруса сделала его легендой. Он родился на Терре и возвысился до Легионес Астартес, когда Великий крестовый поход был на пике. Он поднялся в ранге и известности благодаря простому факту: он был воином с беспрецедентной смертоносностью и способностями. Возможно, ни у одного из примархов никогда не было более опытного бойца.

Что интересно, у Сигизмунда при всех его достижения никогда не было официального прозвища или особого титула. Ему это было не нужно. Тем не менее, в Гладиаторских Ямах Пожирателей Миров Имперского Кулака звали не по имени. В XII легионе Сигизмунда знали как Черного Рыцаря. Вероятно, прозвище свое он получил за черный крест на табарде. Тогда он еще бился в цветах своего легиона.

Противники Сигизмунда не понимали, в чем его секрет. Имперский Кулак был яростен, неистов, даже злобен. Но нам его тайна известна благодаря описанному в «Тамплиере» поединку с Джубал Ханом. Вообще, эта аудиодрама – единственное произведение, где мы видим Сигизмунда «изнутри», где Фрэнч раскрывает нам его суть. Можно цитировать весь поединок с Джубалом, настолько он хорош, но хватит и одного абзаца:

Сигизмунд пошатнулся, ослеплённый своей же кровью, мысли бушевали в голове. Злость, боль, сомнения и… Всё успокоилось. Он позволил барабанному ритму сердец пройти сквозь себя. Его мир – мгновение. Есть он, и есть меч в его руке. Больше ничего. Больше ничего и не нужно.

При описании этой схватки мы впервые видим одну интересную деталь – в бою Сигизмунд всегда приматывает клинок цепью к руке (это традиция, пришедшая к Пожирателям с Нуцерии). Джубал Хан сначала посмеялся над этим, сказав, что сковать меч, значит сковать себя. Вскоре Белый Шрам уже не улыбался, осознав, что никогда не победит Сигизмунда. Мы не знаем, понял ли Хан, что в этом и заключалась сила Имперского Кулака. Сигизмунд идеально владел собой, своим телом, душой и разумом. Он был берсерком по натуре (поэтому, вероятно, они и сблизились с Кхарном), но научился брать свои порывы под абсолютный контроль железной воли, которая досталась ему от генетического отца.

Показательно, что в «Истреблении» Блая именно Сангвиний называет Сигизмунда чемпионом смерти. Вот как в «Волчьей Погибели» Леман Русс характеризует своего брата: «В нем отлично сочетаются мастерство и ярость. Он берсерк в обличье ангела». Таким же был Сигизмунд – берсерком Пожирателей Миров в обличье Имперского Кулака. А цепь на руке была для него не просто традицией, как для Пожирателей. Для Сигизмунда это был символ его силы, способности держать под контролем свою ярость. Метафора его безупречного мастерства, которое зиждилось на мощи извергающегося вулкана, скованной нерушимой дисциплиной, впитанной с генами отца и закаленной опытом неисчислимых сражений.

Еще один интересный факт – Сигизмунд стал привязывать оружие цепью к руке не из-за влияния Кхарна или других Пожирателей Миров. В номере 72 «Белого Карлика» говорится, что Имперский Кулак стал делать это после поединка с Ангроном. Вы все правильно прочли и я не ошибся – Ангрон был так впечатлен чемпионом Рогала, что вызвал его на бой. Сразу вспоминается схватка Ферруса и Акурдуаны, там было примерно так же. Исход поединка с Владыкой Красных Песков был очевиден, при всем уважении к Сигизмунду. Но сам факт этого боя говорит о многом. Кстати, я бы с радостью посмотрел на поединок Акуруданы и Сигизмунда. Полагаю, это было бы куда интереснее, чем бой против Кхарна или Севатара.

Было бы неверно представлять себе Сигизмунда лишь как безупречного бойца, чьи мысли и желания не выходят за рамки череды поединков (как, например, у Люция). Первый капитан Имперских Кулаков не меньше славился своей мудростью и тонким пониманием окружающего мира. Например, в «Возвышении Хоруса» Дэна Абнетта он всего одной емкой фразой идеально описывать суть человеческой натуры и суть самого Империума. Вот эта фраза: «Космос безграничен. Как и наше желание овладеть им».

Там же, в «Возвышении Хоруса», Сигизмунд говорит еще кое-что. Сложно сказать, был ли Черный Рыцарь фаталистичен или неестественно прозорлив. Однако именно в его уста Абнетт решил вложить определение вселенной Вархаммера:

Мы проведем наши жизни, сражаясь за безопасность этого Империума. А затем, боюсь, остаток наших дней пройдет в сражениях за то, чтобы сохранить его в целости... В далеком будущем есть только война.

Внешность и характерные черты Сигизмунда

Сигизмунд имел мощное плотное телосложение, аристократическое лицо, яркие сапфирово-голубые глаза. В «Багровом Кулаке» сказано, что первый капитан мог бы быть красивым, если бы не война, оставившая на его лице множество шрамов. Наиболее выделяющимся был шрам под правым глазом, спускавшийся до челюсти.

Как я отметил выше, поверх традиционного для Имперских Кулаков желтого доспеха Сигизмунд носил белый табард с черным крестом. Несмотря на то, что после Ереси он возглавит Орден Черных Тамплиеров, его собственная символика вовсе не тамплиерская. Черный крест на белом фоне – это символ рыцарей Тевтонского ордена. Хотя сам крест у тевтонцев (Черный крест, Schwarzes Kreuz) был не равносторонним, его нижняя часть была длиннее трех остальных.

Крест, который мы видим на артах Сигизмунда, это традиционный восьмиконечный мальтийский крест. Он использовался рыцарями-госпитальерами (они же иоанниты). Только у госпитальеров крест был не черный, а белый. То есть у Сигизмунда получается комбинированный символ, в целом указывающий на образ рыцаря. Вероятно, здесь в первую очередь подразумевается его склонность к честному поединку и лобовому столкновению.

Еще одна отличительная черта во внешности Сигизмунда – Раптор Империалис на наколенниках доспеха. В номере 73 «Белого Карлика» сказано, что первому капитану даровали право носить этот символ, потому что он сражался подле Императора во время Объединительных войн. Получается, что Сигизмунд был одним из первых Астартес, созданных на Терре, а не на Луне после того, как Император получил доступ к лабораториям Селенара. Это объясняет, почему во время Великого крестового похода он уже был одним из самых опытных ветеранов в легионах.

Что касается несдержанности Черного Рыцаря, то он действительно никогда не стеснялся ее демонстрировать, даже в присутствии отца. Это было настолько явно, что в «Механикуме» Грэма Макнилла Малкадор даже сомневается в решении Рогала послать на Марс именно Сигизмунда. Реакция Дорна бесценна:

– Сигизмунд? Не слишком ли он легкомысленный для этого задания? – спросил Малкадор. – Может, стоит отправить на Марс более уравновешенного командира?

По лицу Дорна скользнула редкая в последнее время улыбка.

– Да, мой первый капитан не слишком сдержан на язык, но я пошлю с ним Камба-Диаса. Он будет сдерживать Сигизмунда. Это рассеет твои сомнения?

Очевидно, что Сигизмунда не требуется сдерживать в бою. Он умеет не только убивать чемпионов противника, но и выигрывать битвы, включая пустотные. Камба-Диаса Дорн посылает с ним, чтоб, во-первых, успокоить Малкадора. А во-вторых, чтобы помочь первому капитану в дипломатических вопросах. Как я показал выше, Сигизмунд был мудр и умен, но для политики ему не хватало такта и терпения. И здесь помощь первому капитану все же была необходима.

А еще мне кажется, что Рогал Дорн сделал Сигизмунда своей правой рукой не только из-за воинских качеств Черного Рыцаря. Ведь он действительно многое позволял первому капитану, который действовал совсем не как Имперский Кулак. Вполне возможно, что Дорн видел в нем себя в юности на Инвите. Ведь мы практически ничего не знаем о первых годах жизни примарха. Да, его характер был во многом определен генетикой, но очевидно, что Инвит и люди Инвита повлияли на него в не меньшей степени. Вполне возможно Рогал не всегда был столь сдержан и непреклонен. К тому же, в «Багровом Кулаке», узнав о предательстве Сигизмунда, он не сдерживает эмоций. Но об этом чуть позже.

Ересь Хоруса – предательство верного сына

Эту часть начну с «Тамплиера» Фрэнча, где Сигизмунд дает клятву момента, что истребит предателей Несущих Слово, проникших на комету-святилище, где хранились останки легионеров, погибших во время Объединительных войн. В финале произведения Морн, агент Сигиллита, говорит, что первый капитан исполнил свой долг, но Сигизмунд, который в этот день впервые убил другого легионера, не согласен:

– Твой долг исполнен, Храмовник, – произнесла подошедшая Морн.

Его окровавленный табард развевался в воздухе. Цепи вокруг запястья зазвенели, а суставы доспехов отозвались медленным скрипом, когда Сигизмунд поднял меч.

Клятвы момента выполнены, и он коснулся клинком лба.

– Нет, – ответил Сигизмунд. – Мой долг никогда не будет исполнен.

Этот момент важен потому, что он демонстрирует нам коренной перелом в личности Сигизмунда, который произошел с началом Ереси. Теперь смысл жизни Черного Рыцаря заключается не в расширении Имперуима и истреблении ксеносов. Теперь его долг – уничтожить предателей, всех до одного.

Ересь для Сигизмунда началась в тот момент, когда в Солнечную систему вошел едва живой «Эйзенштейн» и Гарро сообщил о предательстве Хоруса. Кстати, в ту же секунду Рогал едва не убил Гвардейца Смерти, не поверив его словам и посчитав их клеветой на брата. Это к вопросу о том, каким Дорн был на самом деле. Вероятно таким же, как и его первый капитан, просто сдерживал себя лучше. Кстати, Сигизмунд и сам это понимает (цитата из «Багрового Кулака»): «Сигизмунд запомнил гнев в глазах отца. И знал, что ярость никуда не ушла, а лишь скована железной волей и самоконтролем».

Рогал Дорн оставил большую часть легиона для укрепления обороны Солнечной системы, а треть кораблей отправил в систему Истваан. Он приказал Сигизмунду возглавить эту группу, но первый капитан отказался, сказав, что должен остаться со своим отцом. Дорн настолько доверял ему, что принял отказ без вопросов и сразу назначил командовать Карательным флотам Йоннада, лучшего пустотного командира Имперских Кулаков.

Затем восстал Марс и Дорн направил первого капитана во главе четырех рот на Красную планету. Перед Черным Рыцарем не стояла задача полностью подавить бунт, это было невозможно. Большая часть Марса контролировалась предателями и все, что Имперские Кулаки могли сделать, это блокировать планету. Разумеется, на нее можно было высадить весь легион и зачистить, но на это ушло бы слишком много времени, а Дорну нужно было готовиться к обороне системы от сил Хоруса. Экстерминировать Марс, конечно, тоже было нельзя.

Поэтому примарх поручил Сигизмунду вывезти максимум лояльных Механикус, их технику и оборудование из крупнейших лояльных кузниц Мондус Оккулам и Мондус Гамма. Сам Сигизмунд тоже высадился на планету и лично руководил эвакуацией Мондус Оккулам, где помимо прочего находился Загрей Кейн, которого чуть позже назначат новым генерал-фабрикатором. Несмотря на протесты Кейна, Сигизмунд насильно эвакуировал архимагоса и его персонал. Также первому капитану удалось забрать 12 тысяч комплектов легионерской брони и вдвое большее количество оружия. Кулаки ушли на орбиту только когда кузницу начали атаковать больше шестидесяти Титанов.

Несмотря на огромные потери, особенно у рот Камба-Диаса, который сражался за кузницу Мондус Гамма, миссию Имперских Кулаков можно считать успешной. Ведь они сумели забрать много военной амуниции, спасли значительный контингент Механикус и локум-фабрикатора (на тот момент) Загрея Кейна. Спасение Кейна было особенно важно с политической точки зрения, ведь оно позволило Совету Терры избрать нового генерал-фабрикатора, которого поддержало большинство лояльных Механикус.

Кроме того, битва за Мондус Оккулам наглядно показала нам, что долг выступал для натуры Сигизмунда одним из сдерживающих факторов. В том бою он готов был ринуться в самоубийственную контратаку, столь велика была его ненависть по отношению к предателям. Однако он одернул себя, понимая, что у него есть приказы, которые нужно выполнять. Также Сигизмунд понимал, что без его воинов эвакуацию кузницы не удастся завершить. Да и тактически правильнее было отступить сейчас, чтобы иметь возможность нанести предателям более ощутимый удар в будущем. Так что берсерка в своей душе он контролировал.

Вскоре приходят подтвержденные сведения о резне на Истваане V, а от Карающего флота вестей по-прежнему нет (в это время происходит Битва при Фолле и флот под командованием Алексиса Полукса уходит к Макраггу). Сигизмунд мгновенно понимает, чем все кончится. Он не сомневается, что Хорус придет к Терре, и он готов к этому: «Пусть приходят. Здесь будет стоять мой отец, и я буду стоять рядом с ним». Дорн, конечно, тоже это понимает и когда сведения о предательстве половины легионов подтверждаются, он отдает Сигизмунду новый приказ:

– Найди все части вновь обнаруженных предателей, находящиеся в системе, – хрипло прорычал Дорн. – Используй всех и все что тебе нужно. Захвати или, если потребуется, уничтожь их. Действуй немедленно, сын.

Сигизмунда не нужно было просить дважды. Но прошло совсем немного времени и совесть заставила его встретиться с отцом, чтобы рассказать ему, почему он на самом деле отказался покидать Тронный мир. Этому предшествует короткий разговор, который наглядно демонстрирует нам отношения отца и сына:

Дорн улыбнулся:

– Такая уверенность, столь мало сомнений.

– Сомнения – величайшая слабость, – нахмурился Сигизмунд.

– Цитирование моих собственных слов – неприкрытая лесть или тонкий упрек, – удивленно воззрился на него примарх.

– Правда – обоюдоострый меч, — спокойно ответил Имперский Кулак.

Смех Дорна разнесся коротким раскатом грома.

– Теперь ты точно дразнишь меня, – проворчал Рогал, улыбаясь по-прежнему.

Затем хлопнул Сигизмунда по плечу.

– Спасибо, сын, – теперь в голосе больше не было эмоций. – Рад, что ты здесь.

Этот момент показывает, что Сигизмунд, похоже, положительно влиял на Дорна. Его присутствие сглаживало тревоги Рогала. Это будет сильным допущением, но я думаю, что действия Преторианца Терры могли быть не столь эффективны, если бы Сигизмунд не остался с ним. Тем более, что именно об этом говорила Эуфратия Киилер, которую Сигизмунд встретил вскоре после прибытия «Эйзенштейна».

Сигизмунд признается Рогалу, что известие о предательстве Хоруса едва не сломило его. Он внезапно потерял цель. Так он определяет свое состояние в тот момент:

У меня были приказы, но я что-то упустил. Столь долго я воевал в Крестовом походе, не ведая сомнений. Каждая кампания, каждое сражение, каждый удар были чисты. В этом источник моей силы, он всегда был в этом.

Внезапная весть о предательстве братьев заставила Сигизмунда сомневаться, сомневаться во всем. Первый капитан понимал, что это недопустимо, что это станет его слабостью и он потеряет себя. Встреча с Киилер (едва ли случайная) все расставила на свои места.

Святая показала Сигизмунду, что произойдет. Она показала, что война действительно придет на Тронный мир. Но также она показала, что у первого капитана есть выбор. Он может выполнить приказ отца и умереть в безвестности под светом далекой звезды. А может нарушить собственные принципы и отказаться от приказа. Тогда он будет рядом с Дорном, когда придет Хорус. Причем Киилер прямо сказала, что Сигизмунд будет нужен своему отцу.

Забегая вперед, нельзя не отметить, что Эуфратия была права во всем. Из «Багрового Кулака» мы знаем, что флагман Карающего флота, как и многие корабли вместе с высшими офицерами, были уничтожены, когда их выбросило из варп-шторма в системе Фолл. Именно поэтому командиром флота стал Полукс, ведь магистр Йоннад погиб вместе с флагманом. Если бы на месте Йоннада был Сигизмунд, то погиб бы он.

Алексис, вероятно, также прошел бы свой путь до Макрагга и Фароса, но Черного Рыцаря не было бы в Солнечной системе, когда туда пришел сначала Альфарий, а потом и армада Хоруса. Сложно сказать, чтобы это изменило. Возможно, многое, потому что, как я расскажу ниже, Сигизмунд, по сути, спас Плутон от Альфа-легиона. А при Осаде он оставался одним из лидеров обороны, несмотря на немилость отца.

Итак, Сигизмунд все рассказал Дорну, понимая, какая реакция последует. И он не ошибся:

– Ты предал меня, – произнес Рогал Дорн. Первый капитан вздрогнул. Ощущение было такое, словно исчезли все рефлексы и контроль. Если примарх и заметил эффект от сказанного, то все равно не остановился.

– Мы созданы, чтобы служить. Такова наша цель, – слова эхом отразились от каменных рядов амфитеатра. Отец дрожал, как будто сдерживал внутри огромные силы. Это было самое ужасное зрелище в жизни Сигизмунда. – Каждый примарх, каждый сын примарха существуют, чтобы служить Империуму. И ни для чего больше. – Дорн сделал несколько шагов, и казалось, стал выше, чем статуи его братьев. – Наш выбор – не наш выбор, наша судьба – не наша судьба, не мы определяем ее. Твоя воля – моя, а через меня – Императора. Я верил тебе, а ты растратил доверие на гордость и суеверия.

– Наша цель ясна. Мы не люди, у которых есть такая роскошь, как выбор. Мы воины Императора. Мы живем, чтобы служить, а не вершить собственные судьбы. Не принимая эту истину, мы очерняем свет, ради распространения которого мы были сотворены. Дело не только в том, на чьей стороне ты сражаешься, но и почему.

Сигизмунд в этот момент готов был умереть от стыда, причем буквально. Он обнажает свой клинок и дает его примарху, а сам становится перед ним на колени. Но Рогал лишь вонзает меч в камень перед коленопреклоненным первым капитаном. Таков его вердикт:

Никто и никогда не узнает о твоем проступке. Я не позволю твоему страху и гордыне сеять сомнения в наших рядах. Ты будешь нести свой позор в одиночестве. Ты продолжишь служить в том же звании и в той же должности и никогда и ни с кем не заговоришь о произошедшем. Ни легион, ни Империум никогда не узнают о моем приговоре.

Многие не согласятся с Дорном, но его можно понять. Ведь он сказал правду – их всех создали, чтобы служить, и он не видит иной судьбы для себя и своих сыновей. Его легион известен железной дисциплиной и невыполнение приказа для Имперского Кулака – нечто неслыханное. Причем с точки зрения Рогала Сигизмунд не выполнил приказ, потому что поверил словам… кого? Летописца, которую считают… Святой? Думаю, всем понятно, насколько смешно, глупо и опасно это выглядело на тот момент с точки зрения примарха.

Так что Рогал Дорн заслуженно обвинил сына в предательстве. И его приговор, на мой взгляд, был идеален. С одной стороны, он наказал Сигизмунда жесточайшим образом, зная, что честь Черного Рыцаря никогда не позволит ему забыть об этом разговоре. С другой стороны, примарх не дал семени слабости расцвести в легионах. Ибо что стало бы с защитниками Терры, если бы они узнали, что легендарный первый капитан отринул прямой приказ отца в пользу мнения… религиозной фанатички?

Заключительный момент этого откровенного разговора показывает нам вовсе не ярость Дорна, как многие полагают. В действительности, этот момент показывает нам его боль и опустошенность. Для Рогала мир перевернулся еще раз (в первые – когда предательство Хоруса подтвердилось). Он не мог представить себе мира, где его верный сын и друг отказывается выполнять приказ ради того, что даже не существует.

Кстати, в «Заблудших и Проклятых» Сигиллит прямо говорит, что Рогал Дорн ввиду особенностей генетики не в состоянии осознать все, что связано с Имматериумом, включая, вероятно, феномен веры. Так что примарх Имперских Кулак вовсе не твердолоб, просто он таким создан.

А его жестокие слова по отношению к сыну буквально выступают воплем боли и негодования, которые он просто не может выразить иначе, не умеет. Вот эти слова:

– Как пожелаете, отец.

– Я тебе не отец! – взревел Дорн, внезапно прорвавшийся гнев заполнил все вокруг и эхом отразился от стен амфитеатра.

– Ты мне не сын, – спокойно произнес он. – И что бы ты ни совершил в будущем – тебе им не бывать.

Конечно, с последним заявлением Рогал Дорн погорячился, но дальше ни ему, ни Сигизмунду некогда было рассуждать о тургеневских проблемах. Потому что, как и желал Хорус, галактика запылала.

Битва за Плутон и Осада Терры

Альфарий, получив от Хоруса приказ погрузить Солнечную систему в анархию и хаос, подвел свой флот к ее границам и отключил все основные системы кораблей, погрузив команды в стазис. Флот дрейфовал целый год по направлению к Солнцу и незамеченным вошел в систему. Пока повстанческие ячейки Альфы поднимали стихийные восстания на разных планетах, включая Терру, Альфарий атаковал Плутон, где находилось ядро системы наблюдения внешнего кольца обороны Дорна.

Плутон прикрывали 30 кораблей Имперских Кулаков, которыми командовал Сигизмунд. Первому капитану пришлось сражаться с целым флотом Альфа-легиона, который состоял из нескольких сотен судов разного класса. Вопреки всем вероятностям, Имперские Кулаки выстояли до подхода основных сил во главе с «Фалангой». Рогал Дорн высадился на Гидре, одной из лун Плутона, где в поединке убил Альфарий (или Омегона?..), не вняв его словам о том, что XXпримарх делает это не ради Луперкаля, а ради будущего галактики.

Позже, во время Осады, Сигизмунд вновь встречается с Эуфратией Киилер в Императорском Дворце и та говорит, что для предотвращения окончательной победы Хаоса жизненно важно убить Абаддона. К этому моменту Сигизмунд уже безоговорочно доверял Киилер, так как все ее пророчества сбылись. Поэтому при обороне Львиных врат он снова оказался перед выбором. Его обязанностью было руководить отводом войск, чтобы не допустить их истребления. Однако впереди он видел знамя Абаддона и, памятуя о словах Киилер, чувствовал необходимость бросить ему вызов.

Однако в этот раз Сигизмунд предпочел долг, а не судьбу. Поэтому он сосредоточился на координации отступления, сохранив тысячи жизней. Во время финальной битвы за Львиные врата Черный Рыцарь встретился в поединке с Кхарном, который уже стал Чемпионом Кхорна и его силы были колоссальны. Первый капитан Имперских Кулаков не смог победить своего старого друга и Кхарн едва не убил его.

Справедливости ради стоит сказать, что Сигизмунд в том поединке прошил врага насквозь своим клинком, нанеся удар, от которого обычный легионер умер бы на месте. Он просто не был готов к тому, что смертельное ранение вообще не нанесет ущерба Чемпиону Кровавого Бога. Ошеломленный, Сигизмунд пропустил атаку и едва не погиб, его спас вовремя подоспевший Дорн.

Позже, во время битвы за Сатурнианские врата, Сигизмунд возглавил оборону против Детей Императора и был атакован Фулгримом. И хотя по идее в битве с Демон-принцем Слаанеш у Сигизмунда не было шансов, он некоторое время вполне успешно противостоял ему, уже зная, на что способны существа, благословленные Хаосом. Тем не менее Фулгрим все же оказался сильнее, но Дорн вновь спас своего сына и вместе они оттеснили Детей Императора. При этом Сигизмунд победил Эйдолона, Чемпиона Фулгрима, сбросив его со стены.

Во время завершающей фазы Осады личным приказом Рогала Дорна Сигизмунд был удостоен титула Чемпион Императора. Ему дали новый доспех черного цвета, который говорил о том, что теперь он служит не VIIлегиону, а самому Повелителю Человечества. В новой роли Черный Рыцарь сразил множество Чемпионов Хаоса, ибо теперь такова была его задача – находить вражеских лидеров на поле боя и убивать их в поединке. Когда Дорн и Сангвиний отправились на «Мстительный Дух» вместе с Императором, Рогал оставил Сигизмунда командовать контингентом Имперских Кулаков и обороной на последних рубежах.

Второе Основание и последний бой Чемпиона Императора

Кода Робаут Жиллиман ввел Кодекс Астартес и инициировал Второе Основание, Имперские Кулаки были разделены на несколько Орденов. Одним из этих орденов стали Черные Тамплиеры, которых возглавил Сигизмунд. Его цвета (черный доспех и белый табард с крестом) стали официальными цветами нового Ордена.

Стоит отметить, что тогда как большинство легионов были разделены на Ордена численностью около 1000 воинов, Имперские Кулаки были раздроблены сильнее остальных. Тому было две причины. Во-первых, после Железной Клетки легион Дорна стал едва ли не самым малочисленным. Во-вторых, Робаут не доверял Кулакам, так как Рогал долгое время не хотел признавать Кодекс Астартес.

Ограничение по знакам. Продолжение в стриме или здесь.

Косы Императора – Орден космодесанта, созданный в М32 во время Третьего основания, инициированного Рогалом Дорном. Косы являются генетическими потомками примарха XIIIлегиона Робаута Жиллимана. Истинная причина создания Ордена практически не известна за его пределами. Кроме Перворожденных Кос об этом знали только Дорн и Магистр Ордена Ультрамаринов Тигрис Декон.

После Индомита (М42) Перворожденными стали называть «оригинальных» Астартес, созданных Императором в М30. От Астартес нового поколения, называемых Примарисами, Перворожденные отличаются тем, что имеют 19 органов, а не 22.

Косы Императора, которые изначально должны были называться Орденом Эгиды, были созданы для того, чтобы скрыть величайшую ложь Жиллимана, граничившую с Ересью и способную в одночасье превратить благородного Мстящего Сына в диктатора, нарушившего собственные законы. Решение о создании Ордена было принято лично Рогалом Дорном, чтобы защитить Робаута, который на тот момент находился в стазисе.

На протяжении девяти тысячелетий Косы Императора защищали Сотаранскую лигу – конгломерат из 86 планет, центром которого была легендарная Сота. На Соте находилась крепость-монастырь Ордена, она стояла на горе Фарос, где во время Ереси Хоруса произошла Сотинская битва. В том сражении 4 тысячи верных легионеров обороняли Фарос от 20 тысяч Повелителей Ночи, ведомых Крукешем Бледным.

Исход сражения изменила жертва Кузнеца Войны Барабаса Дантиоха. Его имя долгое время чтили в Ордене, а его Железная Маска, символ верности идеалам Империума, оставалась единственной реликвией Кос Императора вплоть до битвы на Мирале Прайм. Спустя тысячелетия имя героя забыли, как и саму Сотинскую битву. Ветераны помнили только легенду о предателей, который искупил свою вину.

В конце М41 с началом Второй тиранической войны флот-улей Кракен вторгся в сектор и истребил на Соте все живое. Орден в одиночку противостоял Кракену. Несмотря на мощную планетарную оборону, несмотря на беспрецедентную доблесть ее ополченцев и выдающееся мастерство Кос Императора, мир был обречен. Из более чем ста кораблей Астартес систему Соты покинуло лишь двадцать пять. Из всего Ордена выжило только двести воинов.

Потеря Соты едва не уничтожила Кос Императора. Они не могли ничего противопоставить Кракену и тем не менее потеря родного мира легла на их честь несмываемым клеймом позора. С этой битвой связана вторая тайна Ордена, о которой даже среди его членов знали лишь пять воинов. Однако следующий Магистр Кос Императора Мансирий по прозвищу Фракиец восстановил честь Ордена, ценой своей жизни и жизней последних ветеранов не-Примарисов уничтожив Патриарха тиранидов, который руководил захватом Соты.

Орден был возрожден в 999.М41 благодаря «свежей крови», Примарисам Велизария Коула. Новой крепостью-монастырем Кос Императора стала орбитальная станция «Эгида», некогда прикрывавшая Соту и чудом пережившая вторжение Кракена. И хотя Перворожденных в Ордене больше не осталось, воины помнят свои клятвы. Они по-прежнему защищают Сотаранскую лигу, а Сота постепенно восстанавливается…

Предыстория Кос Императора

Официальная история Ордена начинается в первых десятилетиях М32, когда Рогал Дорн инициировал Третье Основание, создав шесть новых Орденов космодесанта. Однако рассказ о Косах Императора логично начать с 882.М30, когда Ультрамарины открыли планету под названием Сота.

Экосистема планеты оказалась идеальна для людей, но на ней не было обнаружено высших форм жизни. Соту включили в Ультрамар, но Робаут Жиллиман не предпринял полноценную колонизацию. Причина заключалась в остатках ксеносской цивилизации, которые были обнаружены внутри самой большой горы планеты. Эту гору позже назовут Фарос.

По приказу Жиллимана на планете было создано небольшое сельскохозяйственное поселение, на базе которого функционировала археологическая экспедиция. В экспедицию входил некоторый контингент Механикус, задача которого состояла в исследовании ксеносского устройства. В качестве защитной меры к планете приписали 199-ую роту, а на ее орбите возвели оборонительную орбитальную платформу «Эгида», которая служила штабом для щитовой роты. Рота получила свое название по названию платформы.

Боевой путь будущих Кос Императора начался в первые годы М31, когда юный скаут по имени Обердей, уроженец Соты, проходил подготовку на родной планете для принятия в легион Ультрамаринов.

Напомню, что каждый легионер в процессе подготовки проходит этап скаута. Скауты – это транс-люди, получившие большую часть постчеловеческих органов, но еще не завершившие полную физическую и психологическую подготовку. Тем не менее, скауты могут принимать участие в реальных боевых действиях совместно с полностатусными легионерами. Обычно скауты выполняют роль разведчиков и застрельщиков, они не выходят на прямое столкновение с врагом. В статусе скаута будущий легионер пребывает несколько месяцев, в это время к нему приставляется сержант-ветеран, который обучает новобранца.

В 007-009.М31, когда Ересь Хоруса уже началась и Ультрамар был отрезан от остального Империума Руинштормом, на Соту прибыли Кузнец Войны Барабас Дантиох и капитан Имперских Кулаков Алексис Полукс. Дантиоху Жиллиман поручил исследовать ксеносское устройство, а Имперский Кулак присоединился к Барабасу в качестве помощника и друга (сюжет романов «Забытая Империя» Дэна Абнетта и «Фарос» Гая Хэйли).

В это же время скаута Обердея начинают посещать видения. В частности, он видел, что на Макрагг вот-вот прибудут Кровавые Ангелы. Также он знал о грядущей Битве за Соту и, вероятно, о вторжении Кракена (рассказ «Сердце Фароса» Лори Годинг). Обердей опасался, что был отравлен варпом, поэтому обратился к легионному библиарию, который исследовал воина и не нашел в нем следов Губительных Сил.

В это время Барабас Дантиох сумел понять некоторые функции ксеносского устройства и начал использовать его как маяк, в полной мере оправдав название, которое горе дали местные жители. Благодаря Фаросу Дантиох «подсветил» Макрагг для кораблей, блуждавших в Руиншторме, которые не видели свет Астрономикона. Именно Фарос позволил Жиллиману восстановить Ультрамар, а также привел в него флоты Кровавых Ангелов, Темных Ангелов и множественные корабли Расколотых Легионов.

Примерно в 009.М31 завершается Трамасский крестовый поход. Севатар, не имея никакого представления о стратегическом значении Соты, назначил ее экстренной точкой сбора для разрозненных флотов Повелителей Ночи. Вскоре в систему Соты прибывает несколько кораблей с сыновьями Кёрза, включая флот Крукеша Бледного, члена Кироптеры (неофициальный совет капитанов легиона). Кораблям Крукеша удается оставаться вне пределов сканеров «Эгиды» и вскоре Бледный понимает, чем является Сота. Он решает захватить планету и использовать Фарос, чтобы найти своего примарха и объединиться с остальными флотами Повелителей Ночи.

Битва за Соту протекала в несколько фаз. Сначала капитан Гендор Скрайвок по прозвищу «Крашеный Граф», захватывает Релейную Станцию, а затем один из эсминцев Ультрамаринов. Украденному эсминцу удалось пристыковаться к «Эгиде». В результате ожесточенного штурма Повелители Ночи понесли тяжелые потери, но сумели взять станцию под контроль. Около половины личного состава роты «Эгида» было убито или захвачено в плен. Вторая половина в это время находилась на Соте. Со станции удалось бежать одному «Громовому Ястребу», который нес на борту 55-ую скаутскую когорту под командованием сержанта Аркуса. В эту когорту входил Обердей.

Во время битвы за «Эгиду» Крукеш Бледный высаживает на Соту около 20 тысяч легионеров, поддержав их тяжелой техникой. Ввиду колоссального превосходства в живой силе и огневой мощи Повелители Ночи смогли сломить сопротивление легионеров роты «Эгида», находившихся на поверхности планеты. Также был захвачен Сотополис, единственный крупный город на Соте.

В первичных столкновениях выжило около сотни Ультрамаринов, а также несколько сотен смертных из Сотанской Ауксилии. Ауксилариям и легионерам удалось увести часть людей из Сотополиса и спрятать их в лабиринтах Фароса. После того, как Повелители Ночи наигрались со смертными, оставив некоторых для будущих пыток, семь рот были направлены на штурм Фароса. Оборону горы спроектировал Дантиох, командовал Алексис Полукс. В их распоряжении было 120 воинов, почти все – выжившие из «Эгиды», плюс несколько Имперских Кулаков.

Полуксу и Дантиоху длительное время удавалось заводить отряды Повелителей Ночи в тупиковые пещеры и расстреливать их с заранее подготовленных огневых точек. В это время смертные из Ауксилии и скауты легиона вели партизанскую войну в лесах вокруг Фароса, периодически нападая на отряды предателей. Сложилась патовая ситуация. Повелители Ночи контролировали планету, но не контролировали Фарос и не могли в него пробиться. На гору нельзя было высадиться из-за оборонительных зенитных установок на вершине (так называемый Дозор Императора). Телепортироваться в гору тоже было невозможно из-за помех, наводимых Фаросом.

В итоге, демон в обмен на тело Скрайвока раскрывает ему тайну, как можно осуществить безопасную телепортацию. Скрыв источник информации, Гендор рассказывает об этом Крукешу Бледному, который тут же собирает отряд для телепортации. В итоге, Повелителям Ночи удается захватить Фарос. Они пытают искалеченного Барабаса Дантиоха, чтобы он открыл им секрет маяка. Кузнец Войны ломается только после того, как Крукеш начинает пытать его друга, Алексиса Полукса.

Однако еще в самом начале битвы за планету Дантиоху удается связаться с Макраггом, поэтому к Соте направился флот 90-ой роты Ультрадесанта «Нова» под командованием Лукреция Корво. Корво находился в системе Беремина, недалеко от Соты. Он должен был сковать силы предателей до подхода основного подкрепления, которым командовал сам Жиллиман. Корво удалось нанести значительный ущерб флоту Повелителей Ночи, но в результате было уничтожено несколько кораблей Ультрамаринов и корабль Темных Ангелов.

Корво высаживается на планету в разгар пустотного сражения и объединяется со скаутами 55-ой когорты и смертными Сотинской Ауксилии. Скауты повели воинов Корво в Фарос, тогда как Ауксиларии всеми силами пытались задержать наступавших Повелителей Ночи. Несмотря на то, что ауксилия целиком состояла из смертных, они смогли замедлить продвижение легионеров-предателей.

Примерно в этой же время Барабас Дантиох перегружает Фарос, зная, что ему этого не пережить. В результате перегрузки маяка погибают все Повелители Ночи, находящиеся в локации Альфа (главный зал управления Фароса), а у остальных отключаются все системы силовой брони. Также у кораблей Повелителей Ночи на орбите отключились или засбоили бортовые системы. При этом Крукеша Бледного и Гендора Скрайвока маяк телепортирует на «Сумрак», флагман Повелителей Ночи.

Жертва Барабаса Дантиоха решила исход сражения. В ближайшие часы Ультрамарины на поверхности добили оставшихся Повелителей Ночи, а их флот на орбите получил преимущество. Вскоре прибыли корабли с Макрагга под руководством примарха XIIIлегиона. Битва за Соту была выиграна. Вновь прибывший флот вместе с кораблями Корво добил остатки Повелителей Ночи, разбежавшиеся по системе (сюжет романа «Фарос» Гая Хэйли).

Робаут Жиллиман посмертно наградил Барабаса Дантиоха титулом Герой Империума. Всех выживших скаутов 199-ой роты «Эгида» он приказал перевести в легионеры. Обердей был повышен до сержанта личным приказом примарха. Также Жиллиман приказал построить на Фаросе полноценные оборонительные рубежи и восстановить «Эгиду». Алексису Полуксу удалось частично восстановить Фарос, а Барабаса Дантиоха Имперский Кулак со слезами на глазах похоронил в локации Альфа, возведя над его могилой небольшой курган, на вершину которого он положил маску Железного Воина.

Битва за Соту пусть не была самым крупным сражением Ереси Хоруса, но она имела важнейшее значение для гражданской войны. Если бы не преданность и жертвенность роты «Эгида», роты «Нова», Сотанской Ауксилии и лично Барабаса Дантиоха, Повелители Ночи использовали бы Фарос, чтобы собрать флот своего легиона и… кто знает, сколько хаоса и разрушения они принесли бы в Ультрамар. Вполне возможно, что Жиллиман, Сангвиний и Лев просто не смогли бы предпринять попытку прорваться через Руиншторм, которая в итоге позволила Кровавым Ангелам принять участие в Осаде Терры.

Тем не менее, у этой битвы было еще одно последствие, которое спустя 10 тысяч лет навсегда изменит судьбу Ордена Косы Императора и всего Ультрамара. Перегрузка Фароса привлекал внимание тиранидов, которые дрейфовали в космической пустоте за пределами галактики. Спустя 10 тысяч лет это приведет к их масштабному вторжению в пределы Млечного Пути.

Тайна происхождения Ордена

После Битвы за Соту 199-ая рота «Эгида» получила новую геральдику. Их символом стали скрещенные косы золотого цвета, как дань уважения Сотинской Ауксилии. Тем храбрецам из числа простых смертных, которые не устрашились Повелителей Ночи, чья жестокая слава была известна всей галактике.

Эти бывшие фермеры без раздумий взяли в руки лазганы, когда на их мирную сельскохозяйственную планету пришла война. Они сражались против легионеров, хотя знали, что их попытки тщетны. Они были намерены защищать собственный дом до конца и эти мужественные воины исполнили свой долг перед Сотой и Империумом. Вместе со скаутами они сумели нанести предателям существенный урон, а затем сдерживали их, пока Корво прорывался в Фарос.

История сохранила мало имен павших бойцов Сотинской Ауксилии. Но нам известно имя Мерика Херальда, который бился плечом к плечу с Обердеем. Мерик получил свое имя в честь одноименного терранского континента, он командовал 1-ым отрядом Сотинской Ауксилии. На заключительном этапе битвы Мерик был захвачен Повелителями Ночи. Легионер по имени Келленкир пытал Мерика, стремясь вызнать тайный путь в Фарос. Но ауксиларий отказался говорить и умер в страшных мучениях, так и не раскрыв врагу правды.

Что касается Обердея, то в день, когда Жиллиман назначил его сержантом роты «Эгида», легионер опустился на колено и дал клятву на клинке примарха, на легендарном Гладиусе Инкандоре. История запомнит его слова как Эгиданскую Клятву. Обердей поклялся своему генетическому отцу, что будет защищать людей Соты от врагов и сохранит тайну горы Фарос. Эта клятва момента, заверенная рукой Жиллимана, была положена на могилу Барабаса Дантиоха рядом с его маской-черепом.

В дальнейшем Обердей стал капитаном 199-ой роты «Эгида». К сожалению, мы не знаем, в каких сражениях участвовала эта рота до периода Третьего Основания. Однако она определенно сражалась, потому что к этому моменту в ней остался лишь один выживший – сам капитан Обердей. То есть в М32 он был одним из немногих живых (и лояльных) свидетелей Империума Секундус, который по общепринятому мнению является величайшей ошибкой Робаута Жиллимана.

На самом деле, это довольно сложный вопрос. Ведь Жиллиман, будучи отрезан от остальной части галактики, не знал о судьбе Терры. Он вообще ничего не знал об Империуме. Он исходил из наиболее худшего варианта – Терра пала, Империума больше нет. Но у него был Ультрамар, пятьсот миров, объединенных светом Фароса. Робаут решил, что он создаст свой Империум, с блек-джеком и… то есть со своим Императором (Сангвиний) и Лордом-Защитником (Лев Эль’Джонсон). Насколько это было правильное или неправильное решение – мне непросто ответить. Вероятно, Жиллиман хотел поднять моральный дух легионеров и простых смертных, показав, что даже если Терра пала, Империум жив. С другой стороны, насколько это было необходимо? Ведь Пятьсот Миров отлично существовали и под названием Ультрамар.

Однако тайна основания Кос Императора связана не только с Империумом Секундус Жиллимана. В рассказе «Клятва Эгиды» Лори Голдинг действие разворачивается после 021.М32, то есть во время Третьего Основания. Магистр Ордена Ультрамаринов Тигрис Декон на тот момент был одним из немногих, а возможно единственным Астартес, который знал, что Робаут Жиллиман во время Второго Основания (021.М31) нарушил собственный Кодекс.

Согласно Кодексу, все новые Ордена должны были состоять из не более, чем десяти рот, так как большее количество воинов Жиллиман считал чрезмерной силой. Но сам он разделил Ультрамаринов на одиннадцать рот. Одиннадцатой ротой стала рота «Эгида», которая базировалась на Соте. Зачем примарх оставил эту фантомную роту и чем она занималась тысячу лет – мы не знаем. Однако у него определенно имелись какие-то планы и они были известны некоторым Ультрамаринам. Вот, что об этом говорит капеллан Сегас, обращаясь к Обердею:

Вы – капитан и последний выживший член Эгиды. Ваше происхождение берет начало во времена тринадцатого легиона, ваше существование противоречит собственному учению примарха. По причинам, известным лишь нескольким из нас, повелитель Жиллиман посчитал возможным иметь в структуре призрачную одиннадцатую роту на Соте, пока все остальные ордена-приемники придерживались модели из десяти рот, согласно Кодексу. Помимо засекреченного позора существования Империума Секундус, существование роты Эгида может рассматриваться как доказательство его осознанного нарушения Имперского указа, который был согласован им и его выжившими верными братьями. Второе основание Адептус Астартес было тем, что сохраняло мечту об объединенном Империуме после Ереси Хоруса.

Сегас прямо говорит, что существование роты Эгида, пусть даже с единственным выжившим, теперь стало большой проблемой, когда Жиллиман в стазисе и не может лично решить этот вопрос. Но меня здесь заинтересовал момент, где Сегас говорит, что «лишь некоторым из нас» известна причина существования фантомной роты.

Больше ни в одном произведении про Кос Императора на этот счет нет ни единого слова. Но зачем Жиллиману нужна была эта рота? Где и с кем она воевала? Почему эти отчеты не сохранились?

Так или иначе, но Магистр Ордена Ультрамаринов решил, что Третье Основание Дорна – идеальный момент, чтобы расформировать фантомную роту. Он послал на Соту капеллана Сегаса и брата Венлока, чтобы предложить Обердею один из двух вариантов. Либо он присоединяется к 5-ой роте Ордена Ультрамаринов, либо становится капитаном нового Ордена, который так и назовут – Орден Эгиды. В новый Орден должны были войти Сегас, Венлок и 72 закаленных ветерана, переживших Орланский поход.

Так как Орланский поход закончился в 021.М32, то описываемые события происходят после этой даты. Точнее определить момент основания нового Ордена мы не можем.

На предложение воинов Обердей ответил категорическим отказом, сказав, что он дал клятву момента Жиллиману и никто, ни Тигрис Декон, ни сам Рогал Дорн не имеют права освободить его от этой клятвы. При этом Обердей уже много лет жил на Соте, а не на орбитальной платформе. Местные хорошо знали его, называя «Старик с Горы». Когда капеллан говорит, что Обердей и дальше будет защищать сотинцев, капитан отвечает ему:

Ты не понимаешь. Клятва Эгиды, которую я дал примарху, не подразумевала защиту горы Фарос от врагов Империума. Я поклялся защищать Соту от Фароса.

Обердей рассказал, что по приказу Жиллимана, который после Сотинской битвы больше не нуждался в Фаросе, сочтя его слишком опасным, из горы вывезли оборудование и артефакты, но большая часть ксеносских технологий составляла с Фаросом единое целое. Поэтому все входы запечатали и вымарали из архивов любые упоминания о том, что находится на Соте.

И тут перед нами встает еще один вопрос. Обердей не был псайкером, это подтверждается в романе «Фарос», в эпизоде, где его исследует библиарий. Получается, что видения Обердея о прибытии Кровавых Ангелов и о нападении на Соту были навеяны Фаросом? Косвенно это подтверждается в рассказе «Сердце Фароса». Но почему гора выбрала именно его? Из «Клятвы Эгиды» мы знаем, что местные считают «Старика с Горы»… странным. Вполне возможно, что у Обердея были и другие видения. Нет сомнений, что он был как-то связан с Фаросом, но как именно? Могу предположить, что из-за своей непоколебимой веры и бесконечной преданности. Ведь некронское устройство могло взаимодействовать с людьми на уровне эмпатии.

Но вернемся к моменту официального основания Ордена. Обердей отвел Ультрамаринов в локацию Альфа и показал каменное надгробие на могиле Дантиоха. На надгробии находились маска Кузнеца Войны, за которой Обердей ухаживал все эти годы, и жаровня, в которой он разводил ритуальный огонь. В итоге, Сегасу все же удается убедить капитана «Эгиды», что его дозор окончен… то есть, что он вправе основать новый Орден, не отказываясь от своей клятвы. В заключении рассказа Обердей говорит:

Эгида была щитом, но ее время прошло. Соту не надо больше защищать, она будет сражаться с тьмой, не давая ей взрасти и собрать свой урожай. Пошлите весть гордым мужчинам и женщинам этого мира – они заслужили право сражаться, истекать кровью и умирать рядом с воинами Ордена, а их дети станут нашими братьями. Их плуги превратятся в мечи, и они будут стоять с нами плечом к плечу, как равные. Если проклятие и настигнет меня, то пусть это случится на моих условиях, а мои враги умоются собственной кровью. Мы больше не щит Императора, братья, мы – его благородные Косы.

Так родился Орден Косы Императора, который был призван скрыть ошибки и тайны Мстящего Сына. Тем не менее, порыв Обердея был абсолютно искренним и благородным. С тех пор Орден активно развивался, сначала набирая рекрутов исключительно на Соте. Его символом по-прежнему оставались золотые косы, воплощавшие преданность своему дому и готовность защищать его мирное будущее.

Хранитель Фароса

После гибели Барабаса Дантиоха его стали называть Хранителем Фароса. Обердей в «Клятве Эгиды» тоже так себя называет, но непонятно, сам ли он взял это прозвище или в фантомной роте это было традицией. Скорее всего, верен второй вариант, раз рота чтила Кузнеца Войны и использовала его Железную Маску в качестве реликвии.

Кстати, есть популярная фанатская гипотеза, согласно которой Орден Косы Императора имеет не только гены XIII легиона. Ведь вполне возможно, что перед похоронами Дантиоха у него были извлечены прогеноиды. В «Фаросе» описано, что он получил серьезные ранения, но его грудь и шея (где размещаются железы) не были повреждены. Это значит, что потенциально его генетический материал действительно мог быть спасен.

Этот гипотетический факт мог бы объяснить, почему Робаут Жиллиман сохранил роту «Эгида». Потому что если для создания новых рекрутов, набираемых на Соте, использовались в том числе прогеноиды Дантиоха, это происходило с личной санкции примарха. Я не могу отрицать такую вероятность, ведь Барабас Дантиох был легендарным стратегом, известным на весь Империум. Еще до того, как Кузнец Войны прибыл на Макрагг, Робаут не сомневался в его лояльности. Именно поэтому он послал своего эмиссара на Малый Дамантин, чтобы тот привел Барабаса под крыло Ультрамара.

Помощью в объединении Пятисот Миров и своей великой жертвой Кузнец Войны подтвердил собственную лояльность. Несмотря на то, что его отец и практически весь его легион отвернулись от Императора, он сам и его боевые братья, прошедшие ужас Гуганна, остались верны. Тот факт, что Жиллиман даровал Дантиоху титул Герой Империума, говорит о высочайшем уважении со стороны примарха.

Мстящий Сын определенно ценил Кузнеца Войны, ему не могла не импонировать его холодная верность, преданность делу, непревзойденный стратегический талант, жертвенность. Поэтому я могу предположить, что Робаут действительно мог позволить использовать генетический материал Барабаса. Раз уж он нарушил собственный Кодекс, то и на такое мог пойти. Повторюсь, это объяснило бы, почему он сохранил фантомную роту и держал ее в изоляции от других рот.

Но какой бы интересной не была эта гипотеза, подтвердить ее мы не можем. Зато нам известно, что когда был сформирован Орден Косы Императора, прозвище Хранитель Фароса стало почетным титулом. После Обердея этот титул носили все Магистры Ордена. В память о Дантиохе они также носили шлем в форме черепа, дублирующий его Железную Маску. На данный момент последним Хранителем Фароса считается Мансирий Торкира, Магистр Ордена, погибший на Мирале Прайм от лап тиранида ликтора. Сама Железная Маска, которую к тому моменту называли Маской Хранителя Фароса, была оставлена на погребальном костре Торкиры.

Так как Сота была потеряна, в титуле Хранителя больше не было смысла. А после событий, описанных в романе «Велизарий Коул: Великий Труд» Гая Хэйли, защищать Соту от Фароса уже не нужно, так как гора окончательно уничтожена. Нет и погребенного в ней Зарулаша, осколка одного из К’Тан. То есть его нет на Соте, что с бедолагой стало в дальнейшем – мы пока не знаем.

Боевой путь Кос Императора

К сожалению, у нас нет никаких сведений о деятельности Кос Императора до Коринфского крестового похода, который проходил в период 698-705.M41. Эта масштабная кампания развернулась на просторах системы Коринф, которая подверглась вторжению орков Харадона. Харадонская империя на тот момент была крупнейшим орочьим объединением в Сегментуме Ультима. ВАААГХ, затронувший систему Коринф, устроил Варбосс по имени Скаргор Разоритель.

Поход против орков возглавил Магистр Ордена Ультрамаринов Марнеус Калгар. К Ультрамаринам в этой кампании присоединились Косы Императора, Серебряные Черепа, Плакальщики, Ангелы Освобождения и Странствующие космодесантники. В результате похода Скаргор Разоритель был убит, его армии рассеяны, а орочьей империи Харадон пришлось восстанавливаться больше трех десятилетий, пока она снова могла представлять хоть какую-то опасность для Империума.

Следующая веха в боевой истории Кос Императора – 745.M41, легендарный Дамоклов крестовый поход. В этой кампании против Тау Косы сыграли решающую роль. Они высадились на планете Сай’Л’Келл, после чего Бримлокские Драгуны из Имперской Гвардии начали расширение плацдарма и попали в засаду. Мощное наступление Кос Императора прорвало кольцо осады и оттеснило Тау, не позволив им истребить гвардейцев. Косы вместе с Гвардией захватили планету.

После Сай’Л’Келла имперцы продолжили наступление через Дамоклов залив и спустя пять месяцев достигли планеты Дал’Ит Прайм, которая была защищена значительно лучше, чем Сай’Л’Келл. Последовало жестокое пустотное сражение, а затем наземная битва. Косы Императора сражались плечом к плечу с Ультрамаринами и Орденом Железные Руки. Это была кровавая кампания. Имперским войскам удалось захватить несколько стратегически важных точек на планете, включая космопорт, однако командованием было принято решение об отступлении.

Тау также осознали, что этот конфликт лучше решить мирно, поэтому стороны начали переговоры. В итоге, имперские войска ушли из системы, чему во многом поспособствовало вторжение флота-улья Бегемот. Кампания в Дамокловом заливе позволила Империуму многое узнать о Тау. Тау в свою очередь неожиданно для себя поняли, что это не их галактика. Людские миры Дамоклова залива, которые имели контакты с Тау и использовали их технологии, были подвергнуты чистке со стороны Инквизиции.

В 865.М41 Косы Императора участвовали совместно с Черными Тамплиерами и Кровавыми Ангелами в походе на миры Верде, заселенные эльдарами. В результате похода миры были очищены от ксеносского присутствия.

Падение Соты

В 992.М41 с приходом на имперские территории флота-улья Кракен начинается Вторая тиранидская война. Кракен обладал колоссальной мощью и одной из первых систем, в которую он вторгся, стала система Соты. На тот момент на Соте находилось 6 рот Кос Императора. Планета была отлично защищена, особенно если учесть орбитальную платформу «Эгида», которая служила уже больше 10 тысяч лет. Такая сила могла сдержать практически любую армию, но не целый флот-улей.

Косы Императора бились против врага, которого невозможно было одолеть, до последнего защищая людей Соты. В действительности, сложно сказать, были ли у них хоть какие-то шансы. Потому что, как мы узнаем из романа «Велизарий Коул: Великий Труд» Гая Хейли, причина падения крепости-монастыря заключалась не в том, что воины не устояли против тиранидских орд. Ворота базы были открыты изнутри. А это могло означать только одно – среди смертных-беженцев были члены Культа Генокрадов. Вот короткий диалог брата Эдриоса и Фракийца из романа Хэйли:

– Этот гибрид с Соты, – произнес Эдриос. – Аргус посвятил меня в члены внутреннего конклава. Моя должность была благословлена капелланом и одобрена апотекарионом. Я наделен большой ответственностью, но и скрывать должен многое. Мы – инструмент капелланов, и не находимся под контролем Магистра Ордена. Нас было пятеро. Осталось трое, – он указал на двух других космодесантников. – Основной задачей было не допустить осквернения владений Ордена.

– Сота была осквернена? – спросил Фракиец, уставившись на гроб. – Это невозможно.

– Факты говорят об обратном.

– Но мы оберегали население на протяжении тысячелетий. Они были нашей семьей, нашими братьями по оружию. Я не могу в это поверить.

Фракиец позже сам убедится в том, что Эдриос говорит правду. И кстати, в этом романе есть один любопытный момент. Спускаясь вглубь крепости-монастыря, Косы Императора минуют гроб Обердея (о его судьбе мы ничего не знаем) и затем встречают еще один гроб. В отличие от гроба первого Магистра второй гроб не несет никаких знаков, представляя собой, по сути, каменный ящик, достаточный, чтобы в него уместился космодесантник. Однако гроб был пустым.

Никто из Кос Императора не знал, для кого этот гроб был сделан. Фракиец вспоминает несколько сотинских легенд на этот счет и одна из них особенно интересна. Это легенда говорит об искупившем свои грехи предателе, который отдал жизнь за Робаута Жиллимана, и чье тело так и не нашли. Несмотря на то, что Барабас Дантиох не отдавал жизнь за примарха, он отдал жизнь за Соту и Империум. О ком еще может говорить эта легенда, в которой упоминается некий герой-предатель?

Ограничение по знакам. Продолжение здесь или в стриме.

Вступление

Христианские реликвии – это категория религиозных артефактов, которые так или иначе связаны с библейскими персонажами и святыми. Большая часть таких реликвий имеет прямое отношение к Иисусу Христу. Их основная проблема заключается в невозможности однозначно идентифицировать подлинность, в результате чего было создано огромное количество спекуляций и мистификаций.

Например, ниже я подробно расскажу о таком артефакте как Святые Гвозди. Это гвозди, которыми Иисус был прибит к кресту на Голгофе. По разным источникам, крестов было три или четыре. Однако мы знаем, что в Европе начала XXвека почиталось больше тридцати Святых Гвоздей, каждый из которых считался подлинным. Аналогично дело обстоит со Святым Копьем – на данный момент известно как минимум четыре такие реликвии, каждая из которых на местном уровне признается оригинальной.

Я упоминаю об этом для того, чтобы вы четко понимали – у нас не может быть уверенности в том, что хотя бы одна из ныне известных христианских реликвий настоящая. Более того – относительно многих реликвий, включая широко известную Святую Чашу, мы даже не можем сказать, существовали ли они в действительности. Такие артефакты изначально могли быть религиозными мистификациями. Поэтому в данном материале я лишь попытаюсь суммировать все известные сведения о самых популярных христианских реликвиях.

Святое Копье

Альтернативные названия – Копье Судьбы, Копье Лонгина (Лонгинуса). Эта реликвия представляет собой наконечник пики (вид длинного копья), которым безымянный римский солдат пронзил бок распятого Христа.

В канонических текстах копье упоминается единственный раз – в Евангелии от Иоанна (19:31–37). В тексте сказано, что распятие пришлось на канун субботы, поэтому евреи попросили Пилата завершить казнь как можно быстрее, чтобы похоронить тела в пятницу. Для этого римские солдаты применили crurifragium. Это практика ломания ног распятому для скорейшего наступления смерти (да, меня такой подход тоже смущает). Легионеры сломали ноги двум распятым, а когда подошли к Иисусу, то увидели, что он уже мертв. Чтобы подтвердить его смерть один из воинов ударил его в бок копьем, из раны потекла вода и кровь.

Обращаю внимание, что, во-первых, имя солдата в Евангелии не называется. Во-вторых, он нанес удар вовсе не из милосердия, как принято считать. Он всего лишь проверял, жив ли человек. В его поступке не было и намека на гуманность. Но интересно другое.

В так называемых синоптических Евангелиях (от Матфея, Марка и Луки) рассказана другая версия. Там, чтобы проверить, жив ли Иисус, солдат бьет его в бок ножом, а не копьем. Этот эпизод любопытен потому, что для удара ножом в бок тело нужно было предварительно снять с креста, что легионеры вряд ли стали бы делать. Эти разночтения в текстах до сих пор никак не объяснены.

Что касается имени легионера, то в оригинальных Евангелиях его, как я уже сказал, нет. Оно появляется в Евангелии от Никодима (альтернативное название – Деяния Пилата). Это текст неизвестного происхождения, предположительно датируется IVвеком нашей эры, является апокрифическим (не входит в канон). В Евангелии от Никодима солдат определен как центурион и назван Лонгином. Предположительно, это могло быть имя нарицательное и происходит оно от латинского названия копья (Longini).

Позже это имя встречается в миниатюрах на страницах Евангелий Рабула (не «от Рабула», потому что это обычные канонические Евангелии, освященные неким Рабулом и потому получившие его имя). На миниатюре с распятием Христа над одним из воинов с копьем написано Логинос (по-гречески ΛΟΓΙΝΟϹ). Вообще, в оригинале «н» перед «г» не стоит, хотя в латинском Longini оно есть. Эта лингвистическая метаморфоза также не имеет объяснения.

Кстати, насчет воды и крови, что пошли из раны, когда Лонгин пронзил Христа. В христианском богословии этот эпизод воспринимаемся как метафорическое воплощение принципа «homoousian» («таков же по сути»). Имеется ввиду, что Иисус был подобен Богу и одновременно был подобнее человеку. Кровь олицетворяет его человеческое начало, вода – божественное (как символ источника жизни). Этот эпизод дублируется у католиков в божественной литургии, когда священник пронзает просфору ритуальным копьем, прежде чем разделить ее на три части.

Что касается реликвий, то на данный момент известно четыре артефакта, которые идентифицируются как Святое Копье. Первый артефакт хранится в Базилике Святого Петра в Риме. Самое ранее его упоминание встречается у паломника Антонина из Пьяченцы (570 год н.э.). Антонин увидел это копье в базилике на горе Сион. Совершенно неясно, почему паломник решил, что перед ним то самое копье.

Позже подтверждение наличия копья в базилике на Сионе встречается у Кассиодора и Григория Турского. Примечательно, что оба они никогда не были в Иерусалиме (где находится гора Сион). В 615 году после захвата Иерусалима персами копье было передано в Константинополь и его наконечник вставили в икону. В XIIIвеке икона сначала принадлежала императору Константинополя Болдуину II, а затем была продана Людовику IX. В 1357 году путешественник Джон Мандевиль видел копье в Париже, а в 1430-х годах другой путешественник Педро Тофур видел его же в Константинополе.

Так или иначе, но некое Святое Копье в 1492 году оказалось в руках султана Баязида II, который передал его Папе Иннокентию VIII (это был обычный подкуп, чтобы папа продолжал держать в плену в Риме политического соперника Баязида по имени Джем Султан). Отчего-то Иннокентий сомневался в подлинности реликвии, хотя принял ее. А в середине XVIII века Папа Бенедикт XIVсравнил римское копье с копьем, которое хранилось в Вене и тоже претендовало на статус «того самого». Бенедикт сделал любопытное заключение – по его словам, оба копья в действительности изначально составляли единое лезвие. Причем та часть, которая до сих пор хранится в Риме в Базилике Святого Петра по размеру больше, чем венский клинок.

Венское копье – второй из ныне известных претендентов на статус Святого Копья. Оно хранится в Императорской сокровищнице во дворце Хофсбург. Не совсем понятно, как Папа Бенедикт сравнивал его с римским копьем, потому что артефакт из Вены – это типичное копье эпохи Каролингов, целое, не обломанное. В разное время это копье якобы принадлежало Святому Маврикию (командующему фиванским легионом) и римскому императору Константину I Великому. В Xвеке копье попало в Священную Римскую Империю. В 1084 году король Священной Римской Империи Генрих IV вделал в копье один из Святых Гвоздей (тех самых, которыми к кресту прибивали Иисуса).

В 1424 году Сигизмунд Люксембургский перевез это копье из Праги в Нюрнберг. Во время Французской Буржуазной Революции всю нюрнбергскую коллекцию решили перевезти в Вену и поручили это барону фон Хюгелю. Но в 1804-м Священная Римская Империя перестает существовать и барон благополучно продает всю коллекцию артефактов Габсбургам. Во время Аншлюса (включение Австрии в состав Германии в 1938 году) коллекция была перевезена в Нюрнбергский замок. Однако копья среди артефактов не было. После войны в результате допросов чиновников Нюрнберга и членов СС было открыто тайное хранилище в одном из немецких бункеров. В хранилище было спрятано восемь предметов из нюрнбергской коллекции, включая копье.

Сейчас, как я уже сказал, копье находится в Вене, в замке Хофсбург. Адольф Гитлер и Генрих Гиммлер были убеждены, что это и есть Святое Копье. Именно Гимлер назвал его Копьем Судьбы, полагая, что тот, кто владеет реликвией, будет править миром (с чего он это взял – непонятно). В «святость» артефакта до сих пор верят местные католики. В 2003 году английский металлург, инженер и писатель Роберт Фезер провел комплексное исследование копья по специальному разрешению властей Вены. Исследование показало, что копье создано в VIII веке, а гвоздь в его основании – в VIIвеке. Следов крови на копье не обнаружено. Было бы любопытно провести аналогичное исследование с римским копьем, но к нему никого не подпускают и разрешение на исследование не дают.

Третий «вариант» Святого Копья находится в Агаршапате, это религиозная столица Армении. Впервые копье упоминается в рукописи XIII века «Святые мощи Господа нашего Иисуса Христа». Согласно этому тексту, Святое Копье в Армению принес Фаддей (обычно отождествляется с Иудой). В тексте не говорится, где точно хранилось копье, но описание соответствует монастырю Гегард (его альтернативное название – Гегардаванк, что так и переводится «Монастырь Святого Копья»).

Для Запада это копье открыл Жан-Батист Тавернье, путешественник, который в 1655 году посетил монастырь. В 1805 году монастырь оказался в руках Российской Империи и реликвию транспортировали в Тбилиси. Позже его вернули в Армению. Копье никогда целенаправленно не исследовалось, нет никаких заключений по его датировке.

Четвертое копье хранится в Кракове (Польша), как минимум с XIII века. Это копье упоминается в работах авторитетного английского историка Уильяма Малмсберийского. Согласно Уильяму, копье каким-то образом попало из Иерусалима к франкам и оказалось у короля Хью Капета. Капет якобы подарил это копье английскому королю Ательстану в X веке. Как оно потом попало в Польшу – неизвестно. Это копье также никогда не изучалось.

Святая Чаша

Альтернативное название – Святой Грааль. В Евангелиях называется просто «чашей». Речь идет о чаше, из которой Иисус пил вино во время Тайной Вечери. Согласно синоптическим Евангелиям, он разделил вино из этой чаши между Апостолами, сказав: «Пейте, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». До этого он разделил с ними хлеб, сказав, что это его тело. Христианский обряд Евхаристия повторяет действия Иисуса на Тайной Вечери.

В XII веке образ Святой Чаши резко меняется, когда французский поэт Робер де’Борон начинает ассоциировать эту реликвию со Святым Граалем из легенд о короле Артуре. Обращаю внимание – именно де’Борон первым назвал Святую Чашу Святым Граалем. Почему он решил провести такую параллель и что связывает две мифические реликвии – поэт не объяснил. Эта ассоциация прочно укоренилась среди других поэтов и писателей. В дальнейшем между двумя понятиями – Святая Чаша и Святой Грааль – уже не делают различий. Эти образы едины во всех поздних литературных произведениях Артуровского цикла, включая «Смерть Артура» Томаса Мэлори.

Обращаю внимание на истоки библейского образа – чаша присутствует во многих канонических текстах, включая Послание Коринфянам, но нигде не использован эпитет «святая», нигде нет указаний на ее мистичность или какую-то особенность. Гораздо важнее ее содержание – метафорическая (или нет?..) кровь Христа. На этот счет Иоанн Златоуст писал: «Стол был не из серебра, не была из золота чаша, в которую Христос пролил Свою кровь для питья Своих учеников, и все же то, что там было, являлось драгоценным и действительно достойным внушать трепет».

Уже упомянутый паломник Антонин из Пьяченцы помимо Святого Копья якобы видел в базилике на Сионе ту самую чашу, из которой Христос пил на Тайной Вечере. Однако Герберт Терсон в «Католической энциклопедии» (1908 год) писал: «До нас не дошло никаких надежных преданий относительно сосуда, использованного Христом на Тайной Вечере. В шестом и седьмом веках паломники в Иерусалим были убеждены, что настоящая чаша все еще почитается в Храме Гроба Господня, в котором находится губка, полученная Спасителем на Голгофе».

По одной из версий, чаша была перевезена из Иерусалима Святым Петром. В 258 году, когда христиане подвергались гонениям, Папа Сикст IIякобы передал Чашу Святому Лаврентию, чтобы она не попала в руки к римскому императору Валериану. В итоге, неизвестный испанский солдат вывез реликвию в Испанию. Где чаше сейчас – неизвестно. Как минимум пять артефактов претендовали на эту роль.

Первый артефакт, претендующий на роль Святой Чаши, находится в Кафедральном соборе-базилике Успения Божией Матери в Валенсии. Чаша называется Санто Калис, она выполнена из агата, стоит на алтаре в отдельной часовне, к ней стекаются тысячи паломников со всего мира. Точных сведений о происхождении именно этой чаши нет, предполагается, что она была изготовлена в Палестине или в Египте между IVвеком до нашей эры и I веком нашей эры. Однако эти сведения не подтверждены исследованиями.

Вместе с чашей хранится пергамент, датируемый 262 годом. В пергаменте описана выше озвученная версия о том, что чаша была передана Святому Лаврентию и перевезена в Испанию. Также в пергаменте говорится, что эта чаша использовалась для проведения месс папами после Святого Петра. Исследователь Дженис Беннет подтверждает подлинность чаши, основываясь на тексте XVIIвека «Жизнь и мученичество славного испанца Святого Лаврентия», который является переводом латинской биографии Святого Лаврентия VIвека. Беннет восстановил путь чаши из базилики Сиона до монастыря в Валенсии. Однако артефакт не исследовался на датировку.

Вторая реликвия, якобы являющаяся той самой чашей, называется Сакро Катино, она хранится в Кафедральном соборе Святого Лаврентия в Генуе (его еще называют Генуэзский собор). Эта чаша сделана из зеленого египетского стекла. В Геную чашу привез купец Гульельмо Эмбриако как часть трофеев после завоевания Кесарии в 1101 году. Впервые эта чаша названа Святым Граалем в работе «Хроникон» Якопо де’Воражина (датируется 1290-и годами). Артефакт был захвачен Наполеоном и доставлен в Париж в 1805-м году, в 1816-м ее вернули в Геную. Не совсем понятно, почему эта чаша из обычного стекла считается реликвией, если во всех текстах, описывающих артефакт (например, у Вильгельма Тирского), говорится, что реликвия сделана из изумруда.

Чаша Доньи Урраки, которая хранится в базилике Святого Исидора в Леоне, с 2014-о года также претендует на роль Святого Грааля. Предполагается, что она была вывезена египтянами из Храма Гроба Господня во время вторжения в Иерусалим. Затем попала в Дению (Испания) и с XI века хранится королями Леона. Эта чаша также никогда не исследовалась.

Серебряная чаша с позолотой, известная как Антиохийская чаша, выставляемая на данный момент в музее Метрополитен (Нью-Йорк), длительный период считалась Святым Граалем, пока исследования не показали, что она изготовлена не ранее VIвека нашей эры. Деревянный Кубок Нантэос из Ридифелина (Уэльс) некоторое время претендовал на статус реликвии, местные католики даже утверждали, что он исцеляет. Однако исследования показали, что это новодел XX века.

В Артуровском цикле Святой Грааль описывается как чаша, блюдо или камень с чудодейственными свойствами. Он дает вечную молодость и жизнь в изобилии. Его хранителем является некий Король-рыбак. Впервые Грааль упоминается в 1190-м году и со Святой Чашей никак не связан. Связь эту, как я уже сказал, придумал поэт Роберт де’Борон, а укрепил Томас Мэлори. В его книге «Смерть Артура» говорится, что Иосиф Аримафейский, хоронивший Христа, собрал в чашу, из которой пил Иисус на Тайной Вечере, его чудом не свернувшуюся кровь и привез ее в Испанию. Дальше Грааль упоминается уже во многих легендах XIII века.

В заключение по Святой Чаше хочу напомнить, что замечательный триллер Дэна Брауна «Код да’Винчи» к реальности не имеет никакого отношения. Например, тот же Приорат Сиона – это великолепная мистификация Пьера Плантара. Такой организации никогда не существовало.

Святые Гвозди

Это гвозди, которыми Иисуса Христа прибивали к кресту на Голгофе. Относятся к категории реликвий Арма Кристи (Arma Christi) или Орудия Страстей. Имеются ввиду Страсти Христовы, это объекты и явления, связанные с заключительным земным этапом жизни Христа.

Всего есть 20 предметов, которые относят к Арма Кристи. Помимо Святых Гвоздей это Распятие, Терновый венец, Святая губка, Риза Господня, Молот и другие предметы. Они широко применялись в христианской геральдике. Метафорически Арма Кристи считаются орудиями, которые Иисус использовал в борьбе с Сатаной.

Среди теологов нет единого мнения, был ли Иисус прибит к кресту тремя гвоздями или четырьмя. В средневековом католицизме существовало ответвление, которое называлось триклавианством. К нему относились все христианские секты, члены которых верили, что Христа прибивали именно тремя гвоздями. Триклавианство в частности приписывали альбигойцам и вальденам. Папа Иннокентий IIIв XII веке объявил триклавианство ересью.

Первые упоминания о Святых Гвоздях встречаются у римского историка Созомена и антиохийского богослова Феодорета. Оба в своих трудах утверждали, что в IVвеке Елена, мать Константина Великого, обнаружила в Иерусалиме Истинный Крест (о нем будет ниже), в котором оставались гвозди. Сам Крест Елена оставила в Храме Гроба Господня, но Гвозди забрала с собой в Константинополь. Феодорет в «Церковной истории» пишет:

Мать императора, узнав об исполнении своего желания, приказала вставить часть гвоздей в царский шлем, чтобы уберечь голову ее сына от стрел его врагов. Из другой части гвоздей она приказала сделать уздечку его коня, не только для обеспечения безопасности императора, но и для исполнения древнего пророчества; задолго до того, как пророк Захария предсказал, что «на уздечках коней будет Святость Господа Вседержителя».

Сократ Константинопольский, церковный историк Vвека, подтверждает эту версию. Он пишет, что Константин Великий, став императором, приказал воздать своей матери все почести, компенсируя жизнь в страдании с ее умершим мужем Констанцием I. В частности, Константин снарядил экспедицию в Иерусалим на поиски Истинного Креста и Святых Гвоздей. По версии Сократа, место, где был захоронен Крест и Гвозди, Елене показал некий Иуда (в поздних пересказах–Кириак). Также исследователь упоминает, что Иуда явил Елене несколько чудес, включая исцеление, чтобы подтвердить подлинность Гвоздей.

На данный момент известно два артефакта, который претендуют на титул Шлема Константина Великого – один находится в апсиде Миланского собора, второй в апсиде Кафедрального собора Карпентраса (Франция). Оба артефакта не исследовались. Однако была исследована Железная корона Ломбардии, которая тоже могла быть Шлемом Константина. Анализ показал, что полоса, якобы сделанная из Святого Гвоздя, на самом деле изготовлена из серебра, а не из железа.

Предполагалось, что один из Святых Гвоздей мог быть вделан в основание Священного Копья, которое сейчас хранится во дворце Хофбурга. Исследование Фезера опровергло эту версию. Согласно местным легендам, Святые Гвозди хранятся в Базилике Святого Креста в Риме, в сокровищнице Трирского собора и в Бамбергском соборе (Германия), в монастыре Сан-Николо-л’Арьена на Сицилии, в соборе Колледи Валь д'Эльза в Испании. Ни один из этих артефактов не исследовался.

Истинный Крест

Альтернативное название – Животворящий Крест. Предполагается, что крест, на котором был распят Иисус, не утерян. Он был обнаружен и разделен на несколько частей, которые распространились по миру.

Самую древнюю легенду о нахождении Истинного Креста я уже упомянул, она связана с паломничеством Елены в Иерусалим в 326-328 годах. Однако епископ Геласий Кесарийский и теолог Тиранний Руфин в конце IVвека писали, что Елена обнаружила не один крест, а все три креста (Иисуса и двух других распятых – Дисмаса и Гестаса). На одном из крестов сохранилась табличка с надписью «Иисус», но Елена убедилась, что это действительно крест Иисуса, лишь после того, как на ее глазах произошло чудо (о нем ниже).

Дохристианская история Истинного Креста началась с уже упомянутого Якопо де’Воражина, который в работах «Золотая легенда» и «Жизнь Адама» приводит несколько версий. В «Жизни Адама» он пишет, что доски для Истинного Креста были изготовлены из Древа Милосердия, которое выросло из трех семян, положенных Сетом (он же Сиф) в рот трупа его отца, Адама. По другой версии, доски были сделаны из древесины Древа Познания Добра и Зла, которое срубил Царь Соломон для строительства Первого Храма.

По легенде, связанной с Соломоном, Царь так и не нашел места в Храме, где применить это дерево. Поэтому он сделал из него мост через реку, по которому к Соломону прибыла Царица Сафская. Когда Царица проезжала по мосту, ей явилось знамение о том, что из бревен этого моста будут изготовлены новые Скрижали Завета, которые даруют евреям новый закон. Соломон испугался этого пророчества, разобрал мост и закопал доски. Тем не менее, каким-то образом через 14 поколений после Соломона бревна от моста нашли и сделали из них крест для Иисуса. Дальше Воражин приводит уже упомянутую историю о Елене.

Несмотря на то, что работы Воражина являются, по сути, фантастикой, христианство приняло их за истину. В росписи многих сборов и храмов можно увидеть сюжеты, связанные с этими легендами (например, на стенах алтаря церкви Сан Франческо в Ареццо). Однако у Восточной христианской церкви (православие) несколько иной взгляд на происхождение креста. Согласно православным теологам, он был сделан из древесины трех разных пород – кедра, сосны и кипариса. Сведения взяты из Исайи 60:13:

Слава Ливана придет к тебе – кипарис, и певг, и вместе кедр, чтобы украсить место святилища Моего, и Я прославлю подножие ног Моих.

Под «певгом» предположительно подразумевается сосна, ель или другое хвойное дерево. Фраза «чтобы украсить место святилища моего», как считается, указывает на использование деревьев при строительстве Первого Храма. А слова «место для ног моих», вероятно, указывают на косую планку, прибитую к кресту, на которой стоял распятый Иисус. В православной иконописи есть сюжет, изображающий Лота, племянника Авраама, который якобы поливает те самые три дерева, выросшие в одном месте. Где находится это место – неизвестно.

Интересно, что Евсевий Кесарийский, написавший биографию Константина Великого и считающийся самым авторитетным источником в вопросе повторного открытия Храма Гроба Господня, вообще не упоминает про Истинный Крест. Работа Евсевия содержит бесценные сведения о том, как Первый Храм был перестроен под Храм Венеры при Адриане, а затем вновь переделан в христианский при Константине. Но никаких «истинных крестов» там нет.

У Сократа, Созомена и Феодорита, как я указал выше, и храм и крест находит Елена. Причем только у Сократа (самый ранний источник) есть упоминание о чуде. Якобы некий Макарий коснулся тяжело больной женщины по очереди остатками трех разных крестов, обнаруженных Еленой. После прикосновения третьего креста женщина выздоровела. Этот крест Елена сочла Истинным и оставила его в храме. Созомен к этой истории добавил две детали – Иуду Кириака, который помог найти крест, и еще одно чудо – прикосновение Истинного Креста воскресило человека. У Теодороета все то же, но без Иуды и воскрешения.

Канонической признается версия Теодорета (хотя вроде как другие ничем не хуже). Но есть еще одна легенда – сирийская. Эта легенда говорит о том, что Крест нашла не Елена, а Протонике, жена императора Клавдия. У Протонике сильно болела дочь и она отправилась в Рим, где встретилась со Святым Петром. По его указанию она приехала в Иерусалим, где Иаков, названный братом Иисуса, показал ей город. Во время этой экскурсии Протонике каким-то образом нашла закопанные кресты и прикосновение к одному из них исцелило ее дочь. После этого Протонике построила на Голгофе новый храм.

Согласно письму монахини-паломницы Эгерии, написанному в 380-х годах, остатки Истинного Креста, обнаруженные Еленой (или Протоникой) действительно находились в Храме Гроба Господня. Монахиня пишет, что они хранились в серебряном ларце, который извлекался по большим праздникам и каждому позволялось прикоснуться к священной реликвии.

В 614-м году во время персидско-византийской войны персидский император Хосров взял Иерусалим и забрал остатки Истинного Креста в качестве трофея. Крест был возвращен 30 лет спустя. Тут нужно отметить, что с Истинным Крестом связано несколько праздников в католицизме, православии и англиканстве. Самый большой праздник отмечается 14 сентября, он называется Воздвижение Креста (или Воздвижение Святого Креста). Именно этот праздник приурочен к возвращению Истинного Креста в Иерусалим византийским императором Ираклием.

Ираклий начал войну с персами и разбил Хосрова. Когда Хосров бежал из своей ставки Дастагирд возле Багдада, военная элита освободила из тюрьмы сына Хосрова, Кавада II, и нарекла его новым правителем. Кавад был смертельно болен и понимал, что как только он умрет, его сын, Ардешир, останется беззащитен. Он полагал, что Ираклий, как один из сильнейших лидеров в регионе, известный своим благородством, сможет обеспечить Ардеширу достойную жизнь. Поэтому Кавада в качестве жеста доброй воли послал Ираклию Истинный Крест.

Ираклий получил Крест в 628 году и в 629 вернул его в Иерусалим. Эта история стала настолько популярна, что Ираклия христианские богословы начали называть Первым Крестоносцем. Возвращение Истинного Креста было включено в «Золотую легенду» Якопо де’Воражина. Затем в Ареццо появилась целая серия фресок под названием История Истинного Креста кисти Пьеро делла Франческа. На фресках изображен интересный момент, который также фигурирует в работе Воражина. Ираклий лично внес Истинный Крест в Иерусалим, но сначала он ехал на лошади, как триумфатор, и ноша его оказалась слишком тяжела. Тогда император спешился, снял корону и взвалил Крест на плечи. По легенде, Крест сразу потерял девять десятых веса.

Думаю, нестыковка очевидна. Ираклий возвращает в Иерусалим целый крест, как утверждает легенда, описанная Воражином. Но монахиня-паломница Эгерия писала о том, что в Храме Гроба Господня хранились лишь остатки креста, которые помещались в серебряный ларец (ковчег).

Однако если теологов эта история вполне устраивает, то многие ученые опровергают ее. Например, французский историк и византиновед Константин Цукерман провел обширное исследование, подтверждающее, что крест, привезенный Ираклием в Иерусалим, на самом деле был подделкой. Этот жест имел политическую подоплеку. Настоящий же артефакт, по всей видимости, был утерян после похищения его персами. Хотя Цукерман не сомневается, что изначально в Иерусалиме действительно находился такой артефакт.

В 1009 году халиф Аль-Хаким би-Амр Аллах разрушил Храм Гроба Господня и намеревался забрать реликвию. Однако монахи успели спрятать толи все остатки креста, толи какую-то их часть. Интересно, что когда европейцы во время Первого крестового похода освободили Иерусалим, местные православные священники отказались выдавать местонахождение остатков креста. Арнульф Шокский, один из духовных лидеров Первого крестового похода, приказал пытать священников, которые в итоге выдали, где хранится артефакт.

То, что нашел Арнульф, выглядело как крест из золота, в который были вделаны деревянные элементы, вероятно, являвшиеся остатками Истинного Креста. С этого момента Истинный Крест становится главной реликвией Иерусалима. Патриарх перед каждым сражением шел с этим Крестом в руках впереди войска. В XIIвеке король Иерусалима Болдуин I подарил часть Истинного Креста королю Норвегии Сигурду I. Сигурд Магнуссон, также известный как Сигурд Крестоносец, организовал Норвежский крестовый поход и реликвия вернулась в Иерусалим. Однако в 1187 году Саладин разбил крестоносцев при Хаттине и забрал Истинный Крест. Ричард Львиное Сердце и многие другие европейские лидеры пытались выкупить артефакт, но Саладин отказался его отдавать.

В дальнейшем Истинный Крест упоминается в исторических документах под 1219 годом. Тогда тамплиеры осадили Дамиетту и халиф Аль-Камиль предложил им реликвию в обмен на снятие осады. Тамплиеры согласились, но Аль-Камиль блефовал, у него не было Истинного Креста. После этого по неподтвержденным данным артефакт видели в Дамаске, но след его утерян. Сегодня в Греческой Сокровищнице у подножия Голгофы в Храме Гроба Господня хранится некая реликвия, которую Элладская православная церковь признает Истинным Крестом. Также предполагается, что часть Истинного Креста находится в Армянской апостольской церкви. Обе реликвии не исследовались на подлинность.

В катехизисах Кирилла Иерусалимского (348 год) прямо говорится, что Истинный Крест в какой-то момент был разбит на множество частей и их распространили по всей планете. Части креста упоминаются в Римском сборнике X, 441 среди сокровищ, обнаруженных в Тикстере (Мавритания). В «Англосаксонской хронике» говорится, что один из обломков был у Альфреда Великого. Также обломки креста упомянуты при захвате Константинополя крестоносцами в 1204-м году. Таких упоминаний масса, но даже если некоторые из них правдивы, они не позволяют отследить путь хотя бы одного обломка до наших дней.

Вуаль Вероники

Альтернативные названия – Судариум, Нерукотворный Образ, Ахейропоэтон. Эта христианская реликвия представляет собой кусок ткани, на котором сохранился образ Иисуса. Но он не был вышит или нанесен красками. Легенды связывают Судариум с Шестой остановкой Христа во время его восхождения на Голгофу. Во время этой остановки из толпы вышла женщина по имени Вероника (впоследствии Святая Вероника), которая вытерла с лица Иисуса пот и кровь от тернового венца.

По одной из версий легенды, Вероника после казни Христа отправилась в Рим, чтобы подарить этот кусок ткани императору Тиберию. С этой реликвией, которую чаще всего называют Вуалью Вероники, связано множество легенд. Среди всех реликвий ей приписывают больше всего чудес. Якобы вуаль утоляет жажду, лечит слепоту и даже воскрешает мертвых.

Интересно, что, согласно Католической энциклопедии, слово «Veronica» выступает разговорной контаминацией от латинского слова «vera» (в переводе – «истина») и греческого «eikon» (в переводе – «изображение, образ»). На основании этого ученые предполагают, что на самом деле никакой Вероники не существовало, хотя сам эпизод с Шестой остановкой Христа, вероятно, не вымышленный. То есть, скорее всего, имени женщины, которая обтерла лицо Иисуса, никто не знал. В дальнейшем, лоскут ткани получил свое название в символическом контексте, как отражающий «истинный облик» сына бога.

В исторических документах Вуаль Вероники фигурирует со Средних Веков. Конкретно с XIV века реликвия с таким названием находится в Базилике Святого Петра в Риме. Однако сегодня известно еще несколько артефактов, которые также претендуют на статус Вуали Вероники. В связи с этим многие историки и теологи поднимают вопрос о происхождении и местонахождении настоящей Вуали.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Что такое Сила Фенриса, о которой твердят псайкеры VI легиона, Рунические жрецы? Большинство людей в лоре Вархаммера, как и большинство читателей, уверены, что они чертовы лицемеры и подразумевают варп. Но так ли это на самом деле? Ведь для варпа у них есть другое название – Малефик (или Малефикарум), об этом в «Сожжении Просперо» Дэна Абнетта Касперу Хавсеру прямо говорит Аун Хельвинтер.

Однако «Сожжение Просперо», «Волчья Погибель», «Леман Русс: Великий Волк» и другие книги, рассказывающие о легионе Русса «изнутри», наглядно показывают, что и сам примарх, и его воины весьма мудры. Рунные жрецы (или Сыновья Шторма, как они иногда себя называют), хорошо знают, что такое варп. Это продемонстрировано, например, в «Тысяче Сынов» Грэма Макнилла, где Ариман и Охтхере хоть и говорят разными словами, но отлично понимают друг друга (цитата):

– Охтхере Судьбостроитель, – произнес он.

– Да, это я, – ответил Космический Волк и окинул его внимательным взглядом. – Ты ранен, твоя туманная плоть повреждена.

– Я был неосторожен, – сказал Ариман, не совсем понимая его слова, но улавливая общий смысл. Судьбостроитель кивнул:

– Это верно. Я видел, как ты преследовал вийрд, и не знал, какие стаи охотников собираются для совершения убийства. Как ты мог их не заметить?

– Я уже сказал, что был неосторожен, – повторил Ариман.

Во-первых, этот эпизод показывает, что Охтхере видит тонкое тело Аримана (называя его «туманной плотью»). Во-вторых, Рунный жрец легко распознал опасность, которую главный библиарий Тысячи Сынов не заметил.

Дальше по тексту Охтхере говорит, что тоже умеет странствовать по Имматериуму (цитата): «Я ведь Сын Шторма, и океан душ знаю не хуже, чем моря вокруг Асахейма». Получается, Рунные жрецы изучают силу Эмпиреев, но используют ли? Ведь они так уверенно говорят о том, что Сила Фенриса не проистекает из Имматериума! На каком основании они всегда четко отграничивают свои силы от энергий Малефикарума? Могут ли они знать что-то об источнике своей силы, чего не знают другие?

Я попробую доказать правоту Рунных жрецов, и начну с самого яркого эпизода, который показывает, что на Фенрисе они взаимодействуют не с варпом. Это эпизод из «Волчьей погибели» Хэйли, где Леман Русс спускается в так называемый Нижний Мир в результате ритуала, проводимого Рунными жрецами. Ритуал проводится возле Врат Муспельхейма, тектонического разлома, который проходит сквозь кору планеты до самой магмы. В результате ритуала Леман действительно оказывается в другом мире, который обычно интерпретируют как варп. Но это не так.

В Нижнем Мире нет традиционных для варпа неестественных цветов, там не нарушена метрика пространства. Он выглядит практически так же, как Фенрис. Вот Нижний Мир оценивает сам Русс (цитата):

Покой в пустоте мира, где человек может быть совсем один под сводами творения и ничто его не потревожит. В подобном месте нет границ между жизнью и смертью. Они теряют свои различия… Ночное небо освещает мир нежно-синим цветом. Миллиарды ледяных кристалликов подмигивают миллиардам звезд в космическом флирте.

Похоже это на варп? Едва ли.

Дальше Леман встречает Эрлкинга, который в ряде русских переводов назван Королем Эльфов. Эрлкинг устраивает примарху несколько испытаний, обещая рассказать, как одолеть Хоруса, если Великому Волку удастся их пройти. Я уже рассказывал, что весь этот эпизод дублирует сюжет эддического мифа «Путешествие Тора в Утгард». В этом нет ничего удивительного, ведь культура Космических Волков во многом «списана» с культуры древних скандинавов (Асгард – Асахейм, Фенрир – Фенрис, Гунгнир… так и остался Гунгниром).

Само по себе это наблюдение, что Нижний Мир не похож на варп, ничего бы не значило без другого факта. В покоях Эрлкинга помимо Русса находится еще одно необычное существо – Амарок. В списке персонажей к роману он называется «демон-гость». Позже Эрлкинг сам его так идентифицирует (цитата): «Ты не можешь навредить ему, Амарок, или рискуешь изгнанием из этого места. Ты здесь такой же гость, как и он». Закономерен вопрос – где демон может быть гостем? Уж точно не в варпе, потому что варп – это дом демонов. Соответственно, Нижний Мир действительно является другой реальностью, не Материумом и не Имматериумом. Тогда чем?

Полагаю, его можно отнести к так называемым карманным мирам, коих в Вархаммере предостаточно. Например, у Короля в Желтом есть свой карманный мир, который называется Город Пыли. Попав в него, Элизабет Биквин не видит связи с варпом (сюжет романа «Кающийся» Дэна Абнетта). А в романе «Повелители Марса» Грэма Макнилла принцепсы Титанов из Легио Сириус создают собственный карманный мир для решения внутренних проблем и даже проводят там поединок за лидерство. Так что Нижний Мир Фенриса с этой точки зрения не выступает чем-то уникальным. Однако он определенно уникален в плане происхождения.

Но прежде, чем я начну излагать свою теорию, нужно отметить еще один факт. В «Сожжении Просперо» есть такой эпизод (цитата):

Он чувствовал, как сила течет сквозь его тело; психический потенциал был подобен яркому следу кометы и пробуждал желание преобразовать энергию в нечто осязаемое. Более сотни лет тренировок позволяли ему свободно пропускать поток сквозь себя.

Описание того, как Ариман использует варп, говорит нам, что потенциально Имматериум – не единственный источник энергии для псайкера. Да, псайкер оставляет в нем свой психический след. Но свой психический след в нем оставляет любое мыслящее существо, кроме парий. Ариман позволяет энергии варпа свободно течь через себя, а затем фокусирует ее и перенаправляет. Это значит, что псайкер – лишь проводник, восприимчивый к энергиям, которые происходят не из материального плана. То есть он может использовать и другие источники, если знает как. Запомните эту мысль, она нам еще пригодится...

Продолжение в ролике на Ютубе.