daymonri

Клинок выковывается

Люций родился на Кемосе, пустынной планете мрачных мануфакторумов, где большая часть населения всю свою жизнь видела над головой только проржавевший металл рабочих цехов. Мы ничего не знаем о происхождении Люция, его семье и родичах. Но нам известно, что по какой-то причине Вселенная щедро одарила его – он был невероятно красив и аномально талантлив. Любое дело, за которое брался Люций, он тут же доводил до идеала. Не было занятия, в котором мальчик не достигал бы невероятных успехов, быстро превосходя своих наставников.

Судьба улыбнулась Люцию во второй раз, когда ребёнка заметил один из правителей его родного города-мануфакторума. Так мальчик получил всё, о чём смел мечтать, и даже больше. Перед ним открылись все пути, он учился у лучших. Люций мог стать гениальным инженером, выдающимся оратором, кем угодно. Но его влекло военное дело. Причём не тактика, стратегия или, упаси Бог-Император, логистика. Ему нравилось убивать, лично. И он выбрал путь дуэлянта.

Хотя Кемос не имел регулярной армии (там просто не с кем было воевать), планета могла похвастаться сразу несколькими фехтовальными школами, которые родились на руинах древних учений, существовавших ещё во времена ТЭТ. Люций с жадностью учился у мастеров Кемоса. Он постигал разные виды оружия, но более других превозносил благородную рапиру. Прямую и честную, таким же был тогда и сам молодой воин. По крайней мере, в бою. Когда Люций достиг совершеннолетия, на Кемосе не осталось учителей, которых он не сумел бы победить на дуэли.

Но его путь был обагрен кровью и смертью. Люций неоднократно ввязывался в уличные драки, убивая нищих и бродяг. Каждый раз мечник утверждал, что они первыми напали на него. Теперь уже никто не скажет, было ли это правдой. Но уже тогда многие шептались, что на улице мальчик оттачивал навыки, и ему нравилось отнимать жизни. Это подтверждается тем, что во время учёбы у мастеров-фехтовальщиков Люций никогда не сдерживался в спаррингах с другими учениками. Он легко оставлял им глубокие раны и даже калечил.

Боль и страдания, которые он приносил, нисколько не заботили юного бойца. Лишь совершенство клинка имело значение. Победа. Личный триумф. Люций всегда был одиночкой и упивался этим. При этом нужно сказать, что слава фехтовальщика была вполне заслуженной и победы не давались Люцию просто так. Он тренировался дни напролёт, как одержимый. Мальчик каждое мгновение своей жизни, свободное ото сна, посвящал искусству фехтования. И он никогда не заблуждался, считая, будто ему больше нечему учиться.

Когда Люций достиг возраста, позволившего ему участвовать в ежегодных фехтовальных состязаниях, он сразу же записался на турнир. Мальчик сражался с выдающимся мастерством и привлёк к себе внимание огромного незнакомца, который наблюдал за схватками из тени. А потом в системе распределения поединщиков произошел сбой и Люций вышел на дуэль с действующим чемпионом Кемоса, который был вдвое старше и гораздо опытнее. Прошло несколько секунд и у Люция не осталось сомнений в том, что он выйдет победителем из схватки. В тот момент он не собирался убивать чемпиона, только честно одолеть его – клинок против клинка.

Но затем противник внезапно сблизился с Люцием и ударил его коленом в живот, выбив воздух из легких. Мальчик откатился в сторону и на его счастье чемпион дал ему пару секунд перевести дух. Шокированный Люций, который впервые за свою карьеру фехтовальщика пропустил удар, внезапно потерял контроль над собой. Он бросился на оппонента с такой яростью, которую никто не мог ожидать от мальчишки, чьи щёки и подбородок едва темнели от юношеского пушка.

Люций убивал чемпиона медленно и жестоко. Быстрыми и хлёсткими ударами он вскрывал ему вены, отрубал пальцы, а потом конечности. Толпа, которая сначала приветствовала пролитую кровь исступлённым рёвом, внезапно замолчала. Через несколько мгновений сторонников и учеников чемпиона обуял гнев. Не то, чтобы Люций нарушал какие-то правила, но арена Кемоса никогда не видела творимых им зверств. Толпа бросилась на ограждения, с искажёнными злобой лицами люди хотели покарать Люция за его вероломство. Он же готов был убить каждого из них. Но тут снова вмешалась судьба (а может, у этой судьбы уже тогда было имя?..).

Люций исчез с арены. Как и таинственный незнакомец, который наблюдал за ним. Никто на Кемосе больше не видел великого мечника. Незнакомец оказался сержантом Детей Императора. Он был впечатлен мастерством и решимостью юного фехтовальщика, поэтому предложил ему вступить в легион. Сложно сказать, принял бы Люций это предложение в другое время. Дело в том, что на Кемосе его ждала неувядающая слава, а в галактике, полной невообразимых ужасов, он вполне мог… внезапно погибнуть. Где-нибудь в грязи и крови, без славы и чести. Вот только у парня не было выбора – после его выходки на арене ему пришлось бы скрываться по всему родному миру.

Позже мы ещё не раз убедимся в том, что выше фехтовального мастерства и чести дуэлянта Люций ставил только собственную жизнь. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он принял предложение и прошёл генетическое вознесение, став одним из Сыновей Фулгрима. Так Люций вступил в Великий крестовый поход. Но он вёл этот поход не для Императора, Человечества, примарха или легиона. Он вёл его для себя самого.

Клинок разит

Став космодесантником, Люций был очарован своими новыми возможностями. Он начал тренироваться ещё усерднее, ещё фанатичнее. Юный легионер готов был учиться у каждого ветерана, он сражался постоянно, буквально живя в тренировочных клетках и на поле боя. В преддверии одного из праздников Люций провёл серию схваток с боевыми сервиторами и блестяще победил каждую машину, да так, что ни одна из них даже не коснулась его. Никто в Третьем легионе раньше не мог завершить эту серию без ранений.

Мы не знаем, как складывались отношения Люция и Тессерия Акурдуаны. Учитывая неоспоримый талант и амбициозные устремления Люция, он просто не мог не пересекаться с Тессием, которого знали, как лучшего фехтовальщика среди в Легионес Астартес. С другой стороны, Акурдуана был терранцем, одним из двухсот, что пережили Селенарскую чуму. Он закономерно находился в высших эшелонах, тогда как Люций только начинал свою военную карьеру. Так что вполне вероятно они никогда не сталкивались лично, существуя буквально на разных уровнях бытия.

Мы не знаем, чтобы Люций участвовал в кампании против Владык Гардинаала, где погиб Тессерий (хотя, погиб ли?..). Однако же Акурудана точно слышал о Люций. Сначала я хотел привести короткую цитату, только слова самого ветерана, но потом решил не вырывать их из контекста. Вот фрагмент диалога между Тессерием и Феррусом Манусом перед их спаррингом (это как раз период Гардинаальской кампании, цитата из «Горгона Медузы» Гаймера):

Глаза Мануса блеснули, словно кинжалы. Улыбка не притупила их остроты.

– Вы почтили меня, господин.

– Ничего подобного.

– Знаю.

– Твой родной отец сражался с Императором.

– Точно.

– Мой брат высоко тебя ценит.

– Верно.

– По его словам, тебе нет равных.

Капитан пожал плечами, но испытал лёгкий приступ гордости. В первую очередь не за свои умения, а за то, что их признал Фулгрим.

– В рядах Детей Императора много превосходных мечников. У Раваша Карио видны задатки величия. И во Второй роте есть поразительно одаренный юноша по имени Люций, который ещё достигнет моего уровня, если перестанет любоваться на себя в зеркало.

– Но они тебе не ровня.

– Они мне не ровня.

– Я понимаю, каково тебе.

Тут важны несколько моментов. Во-первых, Тессерий Акурдуана был настолько известен в легионах, что Горгон изучал его биографию (кстати, родной отец Тессерия действительно сразился с Императором во время Объединительных Войн). Во-вторых, Акурдуана говорит о Люции, что тот «поразительно одарён», подчёркивая исключительный уровень его навыков. Тессерий также указывает на критический изъян, который может помешать Люцию достичь совершенства. Самолюбование. В-третьих, Акурдуана, тем не менее, признаёт, что Люций ему не ровня. На тот момент или в принципе – мы можем только догадываться.

Нет сомнений, что Люций сразился бы с Акурдуаной на дуэли, если бы ему представилась такая возможность. Кто знает, к чему бы это привело. Я всё же ставлю на Тессерия, но интереснее, что вынес бы Люций из своего первого поражения. Научился бы он смирению? Стал бы лучше как человек, не как мечник? Или это дало бы противоположный эффект?..

Так или иначе, смертные Люция недолюбливали, но братья превозносили его. Ведь со временем он стал если не лучшим (точно не лучшим), то одним из лучших. Это многого стоило в легионе, где превыше всего ценилось совершенство, и в первую очередь – воинские таланты.

Конечно, Люций не мог не привлечь внимание Эйдолона. Лорд-командор не был глупцом и отлично видел, кто перед ним. Он видел непомерные амбиции и тщеславие Люция, его изворотливую душу и двуличие. Однако же мечник пользовался авторитетом и Эйдолон решил разделить его, одарив фехтовальщика своей благосклонностью.

Что интересно, среди боевых братьев нашлись те, кто подружился с Люцием. Например, Саул Тарвиц. На стриме про Тарвица я подробно рассказывал о его отношениях с Люцием. Они действительно были не просто боевыми братьями, но друзьями. Вот цитата из «Возвышения Хоруса» Абнетта:

Люций был моложе Тарвица, хотя оба они прожили достаточно долго, чтобы повидать немало чудес в своей жизни. Они были друзьями, но их дружба периодически подвергалась нешуточным испытаниям. Саул и Люций по характерам представляли собой два противоположных полюса легиона. Как и все Дети Императора, они стремились достичь совершенства в воинском искусстве, но там, где Саул проявлял упорное прилежание, Люций действовал из честолюбивых побуждений.

Тарвиц уже давно понял, что Люций однажды обгонит его по числу наград и в табеле о рангах. Не исключено, что в будущем Люций дослужится до ранга лорд-командора и станет частью узкого круга на иерархической вершине легиона. Его это ничуть не беспокоило. Тарвиц был прирожденным офицером, способным воином и не стремился к повышению. Он был вполне доволен тем, что находится на своём месте, с достойным прилежанием прославляя примарха и возлюбленного Императора.

Иногда Люций добродушно посмеивался над ним и утверждал, что отсутствие честолюбия Тарвица объясняется его неспособностью завоевать авторитет среди своих товарищей. Саул тоже смеялся в ответ, зная, что его друг ошибается.

По крайне мере, сам Тарвиц в это верил, что Люций ему друг. Сложно сказать, как два столь разных человека вообще сблизились. Ведь мы отлично знаем, что Саул Тарвиц – эталон космодесантника. Открытый, верный, искренний. Умелый воин и великолепный лидер. В противовес этому у Люция было только его искусство фехтования.

Хотя, нужно признать, что он всё же обладал некоторыми стратегическими талантами, иначе просто не дослужился бы до капитана Тринадцатой роты. С другой стороны, в этом нет ничего удивительного. Ведь, как я отметил в самом начале, Люцию всё удавалось. Другой вопрос, что всё ему было не нужно. Кстати, вот, что про Люция говорил его генетический отец (цитата из «Фулгрима» Макнилла):

А его, братья, зовут Люций, и он великолепный мечник, воплощение того, кем должен быть воин Детей Императора.

Необходимо признать, что Люций был уникальным воином. Зачастую он без раздумий бросался в битву ради личной славы, но действовал умело и грамотно, что приносило победу его легиону. Например, на Аллилуйе Прайм он в одиночку вышел против техноеретика Малахойра, которого защищали шестирукие мечники-големы. Броня големов – уникальный сплав времен Золотого Века – легко противостояла энергетическому клинку Люция, он оказался бесполезен. Тогда Сын Феникса схватился с врагами в рукопашную и разбил их головы навершием своего меча.

В другой кампании Люций бесстрашно спустился в чёрные лабиринты под горой Олхит, где обитали ксеномерзости, известные как оборванные дьяволы. В лабиринтах никто не мог выжить в одиночку, но Люций на спор с Эйдолоном нашёл каждую тварь и подарил ей вечный покой. Затем, во время Фаушской революции великий мечник сражался на острие фронта и сумел прорвать вражеские ряды. Вскоре, уже во время кампании против Ложного Дорна, Люций возглавил так называемый Великий Прорыв, положив конец вражескому сопротивлению.

Несмотря на кажущееся безрассудство, Люций действовал предельно осторожно и расчетливо. Его хвастовство во многом являлось бравадой, призванной расфокусировать внимание врага. Многие попадались на эту уловку, посчитав, что Люций больше говорит, чем делает. Мечник участвовал во всех межлегионных состязаниях и никогда не проигрывал. Тем не менее, мы не знаем, чтобы он сражался с Сигизмундом или Севатаром, было бы интересно посмотреть на любой из этих поединков. Зато у нас есть подробное описание дуэли с Азкаэллоном, командующим Сангвинарной Гвардии, которого считали одним из лучших воинов среди Легионес Астартес.

Это был личный приказ Сангвиния, который видел, что его преданному сыну нужно научиться гибкости. Великий Ангел решил преподнести Азкаэллону урок смирения, а заодно даровать ему понимание того, что иногда победа заключается в том, чтобы не дать победить противнику. Поэтому он направил сына на Генвинки, водный мир бесконечных дождей, где в тот момент находился основной контингент Детей Императора. Конечно, имелся формальный повод – группировка Девятого была направлена на усиление Третьего для проведения совместной кампании, в ходе которой воины двух легионов должны были перенять опыт друг друга.

За день до полномасштабного боевого развёртывания Астартес провели ритуальный поединок между двумя чемпионами. Как я уже сказал, Азкаэллона хорошо знали в легионах. Что касается Люция, братья порой шутили насчёт того, что он чрезмерно красив и даже миловиден, но тем не менее, никто не мог оспорить его таланты. Люций вёл себя развязно и напыщенно, однако не демонстрировал неприязни к оппоненту. Он хорошо понимал, что перед ним умелый противник, поэтому мечник бился в полную силу, даже не думая о том, чтобы рисоваться.

Почти сразу Азкаэллон понимает, что ему не победить в честной схватке. Поэтому он идёт на хитрость. Сначала Кровавый Ангел распаляет Сына Феникса, он сравнивает его с безудержным Амитом. Люция такое сравнение уязвляет и осторожность сменяется намеренной агрессией. Для Азкаэллона это шанс, ведь он крупнее и сильнее. Кровавый Ангел отбрасывает свой клинок и ныряет под выпад мечника, он хватает противника и пытается нанести ему удар лбом в лицо (они сражаются без шлемов). Люций выкручивается и разрывает дистанцию.

Мечник возмущён поведением Кровавого Ангела. Он говорит, что условия боя подразумевают первую кровь, пролитую ударом клинка. Но Азкаэллон не слушает, он продолжает наступать, забыв о том, что у него нет оружия. Сначала Люций пятится от безоружного воина, но потом решает закончить бой, раз противник этого хочет. Азкаэллон бросается на него, Люций вскидывает клинок и щёку Ангела обжигает мимолётная боль. Однако по инерции Азкаэллон продолжает двигаться вперёд. Он обхватывает Люция, который не заметил, что, отступая, оказался у края платформы, на которой они сражались.

Воины срываются с платформы и падают в океан. Люций победил в дуэли, но он жаждал чистой победы. Когда же их подобрали, порез на щеке Азкаэллона уже затянулся. Миг триумфа миновал, мечнику не удалось укрепить свой авторитет перед братьями и унизить легионеров Девятого, которые наблюдали за схваткой. План Сангвиния относительно Азкаэллона сработал – та дуэль многому научила чемпиона. Люцию тоже стоило кое-чему научиться, однако мечник этого не понял. Поэтому то, что произошло дальше, можно считать закономерным. Конечно, я имею ввиду поединок с Локеном, но прежде был Урисарах.

Клинок треснул

Когда Дети Императора завершили Лаэранскую кампанию, их флот принял призыв о помощи, исходивший от Кровавых Ангелов. Фулгрим послал Эйдолона с его элитной ротой по указанным в сообщении координатам. Лорд-командор прибыл к миру 140-20, который Интерексы называли Урисарах, а Кровавые Ангелы прозвали Убийцей. Несмотря на то, что капитан Китас Фром из Девятого исчез на планете с тремя ротами, Эйдолон принял аналогичное решение – высадиться и разбираться уже на месте. Мегархарниды перекрыли Детям Императора связь с орбитой, разметали их десантные корабли и принялись истреблять воинов.

Люций сражался плечом к плечу с Саулом Тарвицем, который первым понял, что уничтожение древоподобных ксеносских конструкций нормализует искусственно изменённую атмосферу планеты. Тут стоит отметить, что Люций довольно легко справлялся со смертоносными мегарахнидами. В какой-то момент он забросил щит за спину и взял отрубленную конечность ксеноса в левую руку как второй меч. Они с Тарвицем сразили бессчетное множество врагов, но этого было недостаточно.

Рота Эйдолона едва не погибла в полном составе, её спасли Лунные Волки, которые также приняли сигнал бедствия Кровавых Ангелов. Вскоре к планете прибыл Сангвиний и Хорус развернул полномасштабное истребление мегарахнидов, которое длилось шесть месяцев. Всё это время Люций и Тарвиц сражались вместе с Лунными Волками на передовой. Но вскоре кампания была прервана прибытием Интерексов, которые раскрыли правду об Урисарахе.

Между завершением кампании на Убийце и путешествием к материнскому миру Интерексов чемпионы двух легионов провели серию тренировочных спаррингов. Помимо Детей Императора и Лунных Волков в дуэлях участвовал Эреб. После того, как Несущий Слово без шансов проиграл Люцию, Хорус Аксиманд настоял на том, чтобы в клетку вошёл Гарвель Локен, который считался лучшим воином в Морнивале. Локен не хотел биться, но братья были уверены, что он победит. Аббадон напомнил Гарвелю про честь легиона и тот вышел на поединок с Люцием. Тут лучше привести прямую цитату:

Локен вздохнул.

– Конечно, я наблюдал за тобой. Ты предпочитаешь атаковать. Я заранее знаю твои действия.

– Твоё право.

– Я вижу тебя насквозь. Наступай.

Люций бросился на Локена. Тот отступил на шаг, опустив меч, и кулаком нанес Люцию удар в лицо. Люций покачнулся и грохнулся на спину.

Локен уронил меч Эреба на мат.

– Думаю, я выполнил то, о чем ты просил. Вот так дерутся Лунные Волки. Разгадать врага и сделать всё необходимое, чтобы сбить его с ног. Мне жаль, Люций.

Тот сплевывал кровь, поэтому ничего не ответил.

Поединок с Локеном всё изменил. Люций впервые был повержен во время дуэли. Конечно, он считал поступок Гарвеля бесчестным, мол, так не дерутся на братских спаррингах, все должен был решить звон мечей. Так или иначе, после первого поражения тьма поселилась в душе мечника. Помимо прочего, Локен разбил ему нос и даже Фабий Байл не смог вернуть Люцию его первозданную красоту.

А потом он встретил Серену де’Ангелос, художницу, которая находилась во флоте Детей Императора на правах летописца. Серена была на Лаэране и подверглась воздействию Хаоса. Художница открылась Люцию и показала свои шрамы на предплечьях, рассказав, что каждый шрам – это напоминание о жизни, которую она отняла. Мечник увидел в этом откровение, ведь каждая жертва Серены меняла её душу и девушка решила, чтобы также менялась её плоть. Осознавая, что сам он больше никогда не будет таким, как прежде, Люций начал уродовать своё лицо шрамами. В дальнейшем он каждый раз наносил себе новый порез, когда встречал достойного противника.

– Доверься мне, – повторила Серена, – твои прекрасные черты погублены безвозвратно. Сделай то, что должно.

Кивнув, мечник неуловимо взмахнул ножом и оставил глубокий порез на нежной коже щеки. Слегка поморщившись от боли, он тут же поднёс окровавленное лезвие к другой щеке и провёл точно такую же линию.

– Теперь ты никогда не забудешь, что сотворил этот ублюдок Локен, – заверила она.

Стоит отметить, что Люций часто находился в обществе летописцев. Причины очевидны – он прибывал в эйфории, когда рассказывал заворожено глядящим на него смертным о собственных подвигах. Что интересно, мечник никогда не приукрашивал свои заслуги, скорее он просто опускал выдающиеся достижения других участников событий. Но не все восхищались боевым капитаном, некоторые летописцы понимали, что он просто красуется. Например, вот как Люция видел скульптор Остиан Делафур:

Остиан потерял мысль, уставившись на целую толпу летописцев, собравшихся вокруг огромного десантника по имени Люций. Бледнолицый воин, явно наслаждаясь вниманием, рассказывал не совсем почтенной публике истории о произошедшем на планете, названной им Убийцей. Сообщив кое-что о подвигах Воителя и Сангвиния, Люций перешёл к самовосхвалению, и поднабравшемуся Остиану показалось жалким и смешным, что капитан III легиона ищёт славы у таких типов, как обитатели «Ла Фениче». Разумеется, высказывать свои идеи вслух Делафур воздержался.

Дальше по хронологии идёт кампания на Каллинедесе против орков, где Фулгрим намеренно оставил Вторую роту Соломона Деметера без прикрытия, чтобы она погибла. Но роты Люция и Тарвица вмешались в ход сражения и сокрушили зеленокожих, благодаря чему Деметер и его воины спаслись. Этот эпизод важен потому, что таким образом мечник нарушил планы своего отца, фактически подписав себе смертный приговор.

Дальше была Чистка на Исстване III, которая тоже многое изменила для мечника. Он оказался среди тех Детей Императора, кого планировалось превратить в пыль, потому что они никогда не предали бы Имперские Истины. Очевидно, причиной стала его дружба с Саулом Тарвицем, который в свою очередь плотно общался с Соломоном Деметером и Веспасианом. Все они были до последней капли крови преданы Империуму и не подверглись влиянию Лаэранского демона. Сложно сказать, насколько ему подвергся Люций.

Самоуверенность всегда была слабым местом мечника, но едва ли она могла оказаться тем изъяном, который Хаос сумел бы использовать против него. Как я уже сказал, поражение от Локена сломило Люция, пусть сам он этого понимал. Начав уродовать своё лицо и наслаждаться болью, воин толкнул собственную душу в объятия тьмы. Впрочем, Люций не пошёл по стопам развращённых братьев и генетического прародителя, предпочтя собственный путь, как делал всегда. И это оказалось ещё одной причиной, по которой его включили в списки обречённых.

Мы можем легко объяснить последующее предательство Люция, но не можем его оправдать. На Исстване III он участвовал в штурме Дворца Регента и лично оборвал жизнь Варда Праала, который поднял восстание в системе и бросил вызов Империуму. Это совсем неслучайное событие позволило Хорусу провести Чистку в легионах и перейти к активной фазе своей кампании. Возвращаясь к Люцию, он оказался рядом с Тарвицем, когда начали подать бомбы. Они укрылись во Дворце, который вскоре стал сердцем сопротивления лоялистов.

К удивлению Деметера, Саул оказался не единственным из тех, чья звезда засияла на мрачном небосводе Истваана III – мечник Люций не раз выказывал чудеса мастерства в схватках с предателями, а несколько дней назад у всех на глазах отсек голову капеллана Чармосиана в поединке на крыше неприятельского «Ланд Рейдера».

Два месяца Люций отнимал жизни предателей. Впрочем, в отличие от Саула Тарвица, мечником двигала вовсе не честь или клятвы перед родом человеческим. Некоторое время он всерьёз полагал, что у лоялистов есть шанс. Мечник метался, не зная, какую сторону выбрать. А потом стало очевидно, что несмотря на ожесточённое сопротивление, они не выстоят и не дождутся подкрепления. Тогда Люций в одной из локальных схваток убил Чармосиана, капеллана Детей Императора, и воспользовался его шлемом, чтобы по воксу связаться с Эйдолном.

Люций пообещал лорд-командору брешь в обороне Дворца. Взамен он хотел, чтобы легион принял его обратно. Эйдолон согласился. И здесь нужно сказать, что немалую роль в выборе Люция сыграл Тарвиц. На стриме про Саула я рассказывал о том, что он никогда не стремился к высоким должностям, предпочитая позицию боевого офицера. В противовес Люцию, который был весьма честолюбив. На Исстване III даже Соломон Деметер пошёл за Тарвицем и в сердце его друга взыграла зависть. Которая быстро превратилась в ненависть, надо думать – не без демонического влияния.

Люций затеял схватку с лоялистами, которые защищали одну из критически важных позиций. Когда на шум боя прибежал Деметер, мечник призвал его на помощь, утверждая, что сражается с прорвавшимися предателями. Вместе с Соломоном они убили три десятка лоялистов, а потом Люций пронзил боевого брата клинком, напоследок раскрыв ему правду. После этого он бросил вызов Саулу Тарвицу, но проиграл. В воспоминаниях Люций сравнивал Тарвица с Локеном, утверждая, что оба они сражались без чести. Так или иначе, мечник предпочёл спасти свою жизнь и сбежал от Тарвица, что было несложно, учитывая масштабный прорыв предателей.

Эйдолон сдержал своё слово. Он принял Люция на «Андрониусе», мечник снова стал частью легиона. Но не будем заблуждаться – никакой преданности Третьему. Хотя Люций восхищался отцом, но сбежал бы от Фулгрима, если бы увидел в этом смысл для себя. Что он и сделал впоследствии. В сложных ситуациях чемпион руководствовался доктринами выживания, его верность никому не принадлежала. Он предпочитал сражаться на той стороне, которая по всем раскладам должна победить. Поэтому на Исстване V Люций бился рядом с Эйдолоном в авангарде Детей Императора, убивая лоялистов без счёта. Как совсем недавно он без счёта убивал предателей.

Клинок перекован

После Исствана Фулгрим подарил Люцию Лаэранский клинок. В мече уже не было демона, однако связь с варпом никуда не делась и оружие по-прежнему обладало чудовищной силой. На Военном Совете Хорус приказал Детям Императора выдвигаться к Марсу, чтобы поддержать восстание Кельбор-Хала. Но у Феникса были собственные планы и он повёл флот к Призматике V, горнодобывающему миру Механикум. Эйдолон рискнул поставить решение отца под сомнение, за что был убит Анафемом, который Фулгрим получил в подарок от Хоруса. Позже Байл буквально пришьёт голову Эйдолона к его телу, но лишь со временем лорд-командор осознает, кто на самом деле вернул его в мир живых и зачем.

Что касается Люция, его уже давно терзали подозрения насчёт примарха, а странное, неподдающееся объяснению чувство раз за разом напоминало о «Ла Фениче». Этот зал на флагмане Фулгрима во время «Маравильи» Беквы Кински стал сосредоточием мощи Лаэранского демона. Там Кинска порвала ткань реальности и впустила на корабль порождений Хаоса. Теперь же в заброшенном «Ла Фениче» висел портрет, который уже упомянутая Серена де’Ангелус написала для Фулгрима.

Примарх запрещал своим сыновьям смотреть на творение безумной художницы, но Люций тайно пробрался к нему и увидел, что портрет… жив. Мечнику показалось, что шедевр Серены стал тюрьмой для его отца. А когда Фулгрим обезглавил Эйдолона, его сомнения подтвердились. Будучи выдающимся воином, Люций научился читать других. Конечно, он хорошо знал собственного отца, сражаясь с ним рядом сотни раз. И теперь Люций впервые за долгое время увидел примарха в бою, осознав, что этим телом владеет кто-то другой. Ведь настоящий Фулгрим никогда так не двигался.

Люций отметил, что его отец плюёт на воинские ритуалы, чего раньше никогда бы не сделал. Наконец, во время высадки на Призматике Люций стал свидетелем того, как Фулгрим использовал силу варпа, чтобы уничтожить боевую машину Механикум. В итоге, мечник решил, что отца нужно спасать. Он собрал Фабия Байла, Юлия Каэсорона, Мария Вайросеана и несколько воинов из Братства Феникса, которым доверял. Люций рассказал о своих доводах и братья согласились, так как не были глупцами и тоже видели, что примарх изменился. Они пленили Фулгрима и Фабий попытался изгнать из него демона весьма… неординарными методами. Но внезапно Люций осознал свою ошибку и опустился перед отцом на колено. Мечник понял, что всё это было фарсом. Фулгрим к тому моменту уже обыграл демона и запер его в портрете. Он намеренно позволил сыновьям пленить себя.

Фулгим рассказал, что после Лаэрана демон постепенно захватывал его тело, а на Исстване V окончательно отодвинул личность примарха на второй план. Однако Фениксу удалось обмануть порождение варпа и заточить его в портрете. Очевидно, это демон посылал Люцию видения, пытаясь найти того, кто мог бы его освободить. В свою очередь Фулгрим намеренно заставил своего сына ошибиться, чтобы прославленный мечник бросил ему вызов и получил важный урок – не переоценивай себя. И не сомневайся в своём генетическом прародителе.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК

Ютуб-канал

Телеграм с анонсами и чатом

Имя: Соломон Деметер

Звание/статус: капитан Второй роты Детей Императора

Источник: «Фулгрим» Грэм Макнилл

Соломон был известен не только в своём легионе. Многие видели в нём эталон космодесантника. Стойкий, дисциплинированный, способный принимать быстрые решения и достигать победы любой ценой – таким был прославленный Деметер, герой сотен блестящих кампаний, победу в которых обеспечили его стратегические таланты.

Тем не менее, в отличие от того же Саула Тарвица, Соломон был истинным Сыном Феникса. Ни в одном деле он не останавливался, пока не достигал вершины мастерства. Его воинское искусство поражало, и нередко Деметер снимал в бою шлем, чтобы насладиться звуками и запахами боя без дыхательных и акустических фильтров. В битве он видел своё предназначение. Только в ней он жил по-настоящему.

Деметр был похож на Фулгрима, но имел чёрные коротко остриженные волосы. Изначально светлая кожа за годы сражений под сотнями солнц потемнела, несмотря на специфику пигментации, обусловленную генетикой. Соломон был тем, о ком Летописцы с радостью слагали легенды. Что интересно – Деметр являлся великолепным инженером и механиком. Он лично модифицировал свои броню и оружие, сделав их гораздо функциональнее, чем оригинальные модели. Его болтер стрелял быстрее и мощнее типовых аналогов, а цепной меч был легче, причём Соломон намеренно удлинил его, сделав из одноручного полуторный, что соответствовало его адаптивному стилю боя.

Соломон Деметер был из тех воинов, которые могут доверить свою жизнь лишь собственноручно собранному снаряжению. Порой это выглядело как фанатизм. Возможно, порой это и было фанатизмом, причём на грани религиозности. Деметер изготовил для рукояти своего меча навершие в форме Имперской Аквилы и мог долгие часы перед боем просто сидеть коленопреклоненный с клинком перед глазами.

Как воина и командира мы впервые встречаем Соломона Деметера во время Очищения Лаэрана. Битва за Атолл 19 будет упомянута в хрониках, как небольшое столкновение, своего рода пролог к череде генеральных сражений. Однако Вторая рота, которая взяла верх в той битве, могла бы многое рассказать о том, что это не было рядовым сражением. Тогда Соломон сбросил шлем, потому что лаэры просто перехватывали вокс-передачи, а пропущенный удар по шлему мог быть приравнен к пропущенному удару по неприкрытой голове.

Реальность боя сильно отличалась от планов, принятых на военном совете. Вторая рота столкнулась с противником, которого Дети Императора сильно недооценили. Деметер знал, что ему придётся действовать без поддержки авиации. И хотя это претило его стратегическим доктринам, Соломон также понимал, что его воинам необходимо достичь быстрой и решительной победы, а не ждать подкрепления, которое всё равно не придёт. Капитану пришлось адаптироваться, он несколько раз менял тактику и это принесло свои плоды.

Впоследствии Соломон Деметер осознает, что в бою не нужно стремиться выработать лучший план, достаточно хорошего плана. Тем более, что идеальных условий не бывает и глупо рассчитывать на то, что у командира всегда будут в распоряжении ровно те войска, которые нужны ему для победы в конкретной битве.

На Атолле 19 линия Детей Императора прогнулась под контратакой лаэров, но воины выстояли. Во многом благодаря воинскому мастерству самого Деметера, который всегда бился в центре строя, на передовой. В итоге, ему удалось рассечь порядки лаэров, вклиниться в центр фронта и изолировать фланги.

После Атолла 19 Соломон отошёл от типовых воинских доктрин своего легиона, к неудовлетворению некоторых капитанов. Тем не менее, та победа позволила организовать один из главных плацдармов для полномасштабной атаки легиона. Деметер и его Вторая рота взяли один из крупнейших лаэранских городов за 6 часов, что превосходило все ожидания. Тактика капитана получила одобрение самого примарха.

Любопытно отметить, что от порчи варпа Соломона Деметера спасла случайность. Во время штурма Храмового Атолла его «Громовой ястреб» был подбит и рухнул в океан. Капитан чудом выжил, но он не присутствовал в Храме Слаанеш, когда Фулгрим взял Серебряный меч.

На самом деле, у Деметера действительно имелась эта уникальная черта – выживать в обстоятельствах, когда по всем критериям и вероятностям он должен был погибнуть. Разумеется, воин входил в Братство Феникса, аналог воинских лож в других легионах, хотя у Детей Императора это была строго элитарная организация. Однажды Соломон принял участие в совместной встрече с ложей Лунных Волков. Его позабавила театральность представления, но в целом ему понравилась идея. Боевое братство всегда много значило для Соломона.

К моменту кампании против Диаспорекса Деметер полностью восстановился и снова возглавил свою роту. Он участвовал в генеральном сражении, когда Дети Императора и Железнорукие вместе атаковали Диаспорекс. Вторая рота высадилась одновременно с остальными силами легиона. Соломон не ставил перед собой цель первым добраться до мостика вражеского корабля, но именно это ему удалось. Он бился доблестно и тактически грамотно. Но в каком-то смысле ему повезло, он просто пробился к мостику более коротким путём, чем другие.

В иное время захват вражеского командного пункта принёс бы Соломону Деметеру славу и почёт. Но к тому моменту легион изменился, как и его примарх. Фулгрима захлестнула холодная ярость, когда он увидел, что Соломон украл у него победу. Точнее, об этом Фениксу нашёптывал Лаэранский демон, который неустанно подтачивал душу примарха, разъедая её лживыми выводами.

Позже Фулгрим будет долго бороться с сами собой. Одна его часть, ещё не запятнанная тьмой, будет утверждать, что Соломон действовал достойно и его лавры заслужены. Но другая сторона разума примарха, уже поддавшаяся влиянию демона, станет напирать на то, что Деметер не имел права захватывать мостик, ведь эта честь принадлежала примарху. Только он, Фулгрим, должен был закончить эту войну.

Так или иначе, Соломон Деметер впал в немилость. Капитан искренне не понимал, что произошло с его отцом и другими старшими офицерами легиона. Однако же он был создан не для рассуждений, а для действий. Поэтому Деметер просто продолжил служить во имя Его. Позже, на Тарсисе, Вторая рота под командованием Соломона будет сражаться против эльдар мира Ультве и в той битве капитан обнаружит, что его воинов другие Дети Императора будто бы больше не считают за боевых братьев.

Во время кампании в системе Каллинедес Фулгрим спланировал атаку на DS191, взяв с собой Первую, Вторую и Третью роту. По плану, воины Соломона Деметера первыми вступали в бой и две другие роты должны были их поддержать. Но внезапно Вторая осталась без прикрытия. Ей грозило полное истребление. Ситуацию спасли Люций и Саул Тарвиц со своей ротой. К этому моменту Соломон часто общался с ними обоими, между воинами возникла если не дружба, то довольно сильная и прочная связь. Во многом обусловленная тем фактом, что все трое оказались изгоями в собственном легионе.

После DS191 Соломон Деметер уже не мог не думать о том, что происходит с Детьми Императора. Но затем началась кампания в системе Исстван и Вторую роту послали с первой волной на штурм Исствана III. Во время атаки на Хорал сознание Деметера очистилось. В пылу битвы он забыл о своих сомнениях. Здесь и сейчас ему казалось, что всё идёт именно так, как должно. Он снова ведёт своих воинов в бой, а примах обязательно будет благоволить своему доблестному сыну. Верный и наивный капитан даже не предполагал, что уже обречён.

Во время первой фазы кампании Деметер был тяжело ранен. Поэтому он пропустил вирусную бомбардировку и первые битвы между лоялистами и предателями. Когда Соломон восстановился в достаточной степени, чтобы сражаться и вести за собой, оказалось, что у лояльных сил уже есть лидер – Саул Тарвиц. Соломон, хотя и был старше по званию, не претендовал на роль командира. Он видел, что Тарвиц всё делает правильно и в него верят. Что касается самого Соломона, он точно знал, кому принадлежит его верность.

Стоит отметить, что от полученных ран Деметер должен был умереть. Об этом говорил и апотекарий Ваддон, который занимался ранеными во Дворце Регента. Тем не менее, Деметер в очередной раз победил смерть. Он восстал из пепла, подобно мифическому Фениксу, готовый нести смерть предателям. Что он и делал весь последующий месяц. Но затем, как я уже рассказал в истории Тарвица, Люций решил сменить сторону. Он напал на лоялистов, защищавших один из входов во Дворец, и когда Соломон прибежал на шум битвы, мечник закричал, что бьётся с предателями.

В хаосе боя у Деметера не было времени оценить утверждение Люция. Они вместе не первую неделю резали предателей, так что у Соломона просто не было причин не доверять боевому брату. Поэтому он с яростью набросился на тех, кого считал лжецами, поправшими свои клятвы. Вдвоем с Люцием они истребили отряд из тридцати Астартес. Затем лживый мечник раскрыл правду и пронзил Соломона клинком.

С ясностью, прежде небывалой, Соломон видел весь ужас предательства Воителя, жестокую бесконечную войну, надвигающуюся на человечество. Слёзы катились по его щекам, но Деметер оплакивал не себя, а миллиарды обречённых на страдания, бесславную гибель и вечную тьму по вине несусветных амбиций одного человека.

Люций куда-то отошел, потеряв интерес к поверженному врагу, и Соломон обрадовался тому, что встретит конец в мире и одиночестве. Его дыхание слабело и с каждым вздохом небо темнело над головой космодесантника.

Свет умирал вместе с ним, и Деметер подумал, что Вселенная так провожает его, опуская тёмную завесу над погибшей планетой. Улыбнувшись, он мысленно отсалютовал своим братьям и с честью ступил во тьму. Глаза Соломона закрылись, и последняя слеза скатилась на мозаичный пол.

Некогда один из любимых сыновей Феникса, великолепный командир, верный до последней слезы и капли крови, образец Третьего легиона, в мгновение смерти Соломон Деметер в полной мере осознал, что Хорус сделал с галактикой. Он оплакивал людской род, но испытывал гордость от того, что его братья живы и они не оставят предателей в покое. Они будут мстить, будут сражаться на протяжении веков и тысячелетий. Но уже без него, без своего славного капитана, которого история запомнит не как лидера или воина. Его запомнят как верного клятвам, сохранившего свою честь и вступившего в обречённый бой с Имперской Аквилой в навершии клинка.

На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!

Имя: Риланор

Звание/статус: почтенный Дредноут, Хранитель Традиций

Источники: «Галактика в огне» Бэн Каунтер, «Фулгрим» Грэм Макнилл, «Древний ждёт» Грэм Макнилл

Риланор входил в первый набор Третьего легиона. Он сражался на закате Объединительных Войн, когда Астартес представляли собой лишь сводные группы, которые нуждались в тщательной оценке перед полномасштабным применением. Риланор бился подле Повелителя Человечества и первым нёс знамя с Палатинской Аквилой, когда Третий обрёл своего примарха.

Про Риланора говорили, что его история – это история Детей Императора. Терранец по происхождению, он входил в те двести воинов, которые чудом пережили диверсию Селенара и спаслись лишь благодаря геносемени своего примарха. Риланор бился славно и доблестно, но даже лучшие не вечны. Во время неизвестной кампании до ветерана добрались эльдары и, хотя битва была выиграна, могучий воин получил раны, несовместимые с жизнью. Его спасением стало погружение в саркофаг дредноута класса «Контемптор».

Риланор, которого теперь стали называть Древний и Хранитель Традиций, продолжил нести службу в рядах легиона. Он сражался в бесчисленных кампаниях на протяжении солнечных десятилетий. В качестве символа легиона он вёл различные церемонии на борту «Андрониуса». В его задачи входило управление кадрами, он назначал братьев на должности и официально присваивал звания в легионе. Дредноут участвовал во всех крупных кампаниях Третьего, в частности – он сражался на Лаэране.

К моменту Исстванской кампании Фулгрим, подтачиваемый Лаэранским демоном, оценивал Риланора как того, кто совершенно точно не примет новые реалии. Именно поэтому почтенный дредноут был включён в состав первой волны на Исстване III. Но прежде, как я уже отметил в разговоре про Тарвица, Риланор успел перевести Саула в штаб Эйдолона, исключив его из состава штурмовых войск. Это была странная просьба, но дредноут удовлетворил её, зная, что Саул Тарвиц – верный боевой капитан, в чьих мотивах не стоит сомневаться. Фактически своими действиями Хранитель Традиций опосредованно помог Тарвицу спасти десятки тысяч верных Астартес. Точнее – отсрочить их смерть на два месяца. Впрочем, за это время лоялисты отняли гораздо больше жизней предателей, чем кто-либо мог предположить.

Риланор сумел пережить вирусную бомбардировку благодаря герметичности своего саркофага. Он присоединился к Тарвицу и остальным для обороны Дворца Регента. Как я уже отмечал, Хранитель Традиций несколько раз уходил в пламя битвы без поддержки и шансов на победу. Это было рискованно, учитывая, что предатели отметили его как приоритетную цель. Никто не знает, сколько десятков бывших боевых братьев убил Риланор. Он казался непобедимым и одним своим присутствие вдохновлял верных Трону. Рядом с Древним легионеры сражались с удвоенной яростью и там, где звучала его железная поступь, предатели могли рассчитывать только на смерть и забвение.

И лоялисты и предатели периодически получали сообщения о том, что дредноут уничтожен. Но всякий раз это оказывалось ложью. Тем не менее, Риланор не принял участия в последней битве за Дворец Регента. По слухам, он получил от Саула Тарвица тайный приказ и отступил, что было на него непохоже. Никто никогда не видел и даже не слышал, чтобы Хранитель Традиций уклонялся от боя, вне зависимости от причины.

В «Фулгриме» Макнилла Люций, вернувшийся во флот Детей Императора, сказал Эйдолону, что дредноут, по неподтверждённым данным, отправился охранять что-то важное. Что именно – мы узнаём из рассказа «Древний ждёт». Похоже, что Тарвиц исследовал Дворец и нашёл под ним сеть катакомб, построенных ещё в Тёмную Эру. Любопытно, что эти катакомбы были созданы с расчетом на экстерминатус планеты. Будто бы кто-то знал, каким оружие будет обладать Империум тридцатого тысячелетия, и попытался подготовиться к нему.

Более того – в сердце катакомб под Дворцом Регента находился пустотный корабль, который мог покинуть ангар через секретную шахту. Остаётся загадкой, почему сам Регент не воспользовался этим шансом. Возможно, не успел. Ведь маловероятно, чтобы он не знал о корабле, тогда как Тарвиц нашёл его довольно быстро.

Так или иначе, у нас нет точных сведений о том, какой приказ Саул отдал Риланору. Дредноут добрался до звездолёта, когда началась бомбардировка. Катакомбы выдержали орбитальный удар… почти. Одна из балок сместилась и придавила корабль, который в свою очередь придавил Хранителя Традиций. Древний выбрался из-под корабля, но вход в катакомбы был завален. Риланор оказался в тюрьме, наедине с самим собой и призраками Исствана. В таком положении он пробыл 10 тысячелетий.

Кажется, что за такой срок Почтенный дредноут, находясь вне анабиозной комы, должен был неминуемо сойти с ума. Но кое-что не дало Риланору скатиться в пучину безумия:

Так. Долго. Я… ждал. Забыл. Имя. Забыл братьев. Только ненависть осталась. Только жажда отмщения поддерживала меня.

На протяжении тысячелетий умирающий ветеран, сохранивший верность Трону, заставлял себя цепляться за жизнь лишь для того, чтобы отомстить. У него было достаточно времени, чтобы придумать… нет, вовсе не аварийный маяк. Хотя легионеры Тысячи Сынов, которые отыскали его, сначала подумали именно так.

На самом деле, Риланор трансформировал звуковое оружие, смонтированное на пустотном корабле, в устройство, способное посылать астропатические сигналы через всю галактику. Причём это были довольно специфичные сигналы, которые могли поймать только корвиды Пятнадцатого легиона и… кое-кто ещё. Тот, кто был истинной целью Хранителя Традиций.

Риланор сделал ставку на то, что когда Фулгрим услышит психический зов с мёртвой планеты, где началось его предательство, он не сможет побороть своё любопытство. Так и случилось – Демон-принц воплотился в подземных аркологиях под руинами Дворца Регента. Он был поражён стойкостью Риланора и той всепоглощающей ненавистью, что жила в его измученном сердце. Примарх предложил своем сыну (возможно – последнему лояльному воину Третьего легиона) перейти на сторону Хаоса. Нужно ли говорить о том, что Риланор ответил отказом?

Фулгрим выпотрошил саркофаг дредноута, но Хранитель Традиций успел активировать вирусную бомбу, которая провалилась в катакомбы, но не разорвалась. В этом и заключался план Риланора – заманить Фулгрима и взорвать его вместе с собой. Дредноут не мог надеяться выжить, но он не знал, во что превратился его отец. Не будь Феникс демон-принцем, Пожиратель Жизни убил бы его, но дары Хаоса почти сразу восстановили тело своего чемпиона.

В этом эпизоде интересна роль легионеров Пятнадцатого, которые нашли Риланора независимо от Фулгрима. В момент взрыва бомбы воин по имени Ахтар связал Пожиратель Жизни телекинетическим щитом. Но другой сын Магнуса, Вистарио, следя за диалогом Фулгрима и Риланора, многое узнал о давнем конфликте и многое понял. Он увидел всю глубину падения Феникса и всё величие его доблестного сына.

+ Фулгрим +, отправил мысль Вистарио. +Риланор заслуживает лучшего, чем ты.+

Примарх поднял голову, его некогда яркие глаза почернели и наполнились темнейшим из ядов.

+ Он заслуживает лучшего, чем все мы, +

Вистарио поднял болтер и выстрелил в затылок Ахтару. Голова раптора взорвалась, и с его смертью исчезла психическая сила, что сковывала взрыв боеголовки.

Воины Тысячи Сынов погибли, как и Риланор. Фулгрим остался один на мёртвом мире. Последней мыслью Вистарио было понимание того, что в действительности совершил почтенный дредноут:

Тело Фениксийца уже заново сплетало себя, но его душа была разбита. Ведь никакая боль не могла ранить подобное существо сильнее, чем отрицание его великолепия. И в этом заключалась окончательная победа Древнего Риланора.

Последним деянием в долгой и полной страданий жизни Риланор не просто доказал свою верность Трону и непокорность Хаосу. Конечно, это был акт неповиновения судьбе и проклятому примарху, но также это было нечто большее. Древний отринул путь отца, назвал его чудовищем, и попытался уничтожить. Как верно отмечает Вистарио, дредноут бросил в лицо Фулгриму простую истину – некогда блистательный примарх превратился в монстра. Он вовсе не был эталоном, которым себя видел. Риланор не обвинял его, он лишь констатировал факт. И эти слова, произнесённые одним из первых его сыновей, сокрушили дух Феникса. Риланор победил его. Не в битве и не в словесном споре. Он победил его уже тем, что пережил 10 тысяч лет лишь для того, чтобы плюнуть в лицо предателю. Сложно придумать более эпичный и яркий финал для овеянного легендами воина. Воина, который остался верен себе и Человечеству.

На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!

Имя: Саул Тарвиц

Звание/статус: капитан Первой/Десятой роты Детей Императора

Источники: «Возвышение Хоруса» Дэн Абнетт, «Галактика в огне» Бэн Каунтер, «Полёт Эйзенштейна» Джеймс Сваллоу, «Фулгрим» Грэм Макнилл

Мы мало знаем о послужном списке Тарвица. Нам известно, что он терранец и прошёл генетическое вознесение раньше Люция, но они стали линейными капитанами примерно в одно время. Между двумя воинами завязалась крепкая дружба, они идеально воплощали известную поговорку о том, что противоположности всегда притягиваются. Люций был честолюбив и амбициозен, тогда как Тарвиц стремился приносить реальную пользу Империуму и всегда исходил из своих должностных обязанностей.

Саула не интересовала карьера в легионе. Он верил в то, что его таланты лучше всего раскрываются на позиции боевого офицера. Тарвица вполне устраивало звание капитана и его совсем не беспокоил тот факт, что более молодой Люций очень скоро превзойдёт его в достижениях. Саул пророчил своему другу будущее лорда-командора. Люций добродушно посмеивался над Саулом, который шутил в ответ, прекрасно зная, что друг не хочет его обидеть. Они прошли плечом к плечу через бессчётные сражения, скрепив свою дружбу кровью.

Саул Тарвиц был известен как великолепный воин и отличный командир. Легионеры, которые следовали за ним, уважали капитана и беспрекословно подчинялись ему. В отличие от многих Сыновей Феникса, Саул не превратил стремление к совершенству в самоцель. Он чётко понимал пределы своих компетенций и придерживался собственного кодекса чести, где превыше верности примарху стояла только верность Империуму.

Некоторые братья обвиняли Тарвица в пагубном недостатке амбиций или даже спорных воинских качествах. В частности, на этой почве у Саула имелись разногласия с Эйдолоном. Тарвиц вовсе не ненавидел лорда-командора, он скорее презирал его. Капитана не интересовал, как он сам говорил, «замкнутый кружок на вершине иерархии легиона». Его волновало только то, что он «на своем месте и с достойным прилежанием прославляет примарха и возлюбленного Императора».

Сразу отмечу небольшой конфликт источников насчет звания Саула Тарвица. В «Возвышении Хоруса» он капитан, без упоминания роты. В романах «Галактика в огне» и «Полёт Эйзенштейна» Саул командует Первой ротой Детей Императора, но в «Фулгриме» капитан первой роты – Каэсорон, тогда как Тарвиц – капитан Десятой. Этот момент нигде не разъясняется и очевидно, что речь идёт о несогласованности между авторами.

В книгах мы впервые встречаем Саула Тарвица во время кампании на Убийце. Для Детей Императора её предваряет победа над Лаэрами, после которой лорд-командор Эйдолон покинул 28-й Экспедиционный флот, где базировался основной контингент легиона. Кстати, после Лаэра Тарвиц и Люций были приглашены в Братство Феникса, которое фактически являлось аналогом лож в других легионах.

Эйдолон покинул примарха, потому что решил ответить на призыв о помощи, поступивший от Кровавых Ангелов. Призыв исходил из системы, где единственным обитаемым миром значилась планета под кодовым названием 140-20. Позже станет известно, что первооткрыватели дали ей имя Урисарах. Но высадившиеся там Ангелы прозвали её Убийцей.

Китас Фром, командовавший тремя ротами Кровавых Ангелов, всадился на планете, но нестабильная атмосфера рассеяла десантные капсулы и небольшие группы легионеров оказались изолированы друг от друга. Вокс не работал, связи с орбитой практически не было. Из обрывочных сообщений, прорвавшихся через бушевавшие в атмосфере штормы, стало ясно, что планета населена агрессивными паукообразными ксеносами. Враги оказались достаточно сильны, чтобы Фром затребовал подкрепление. Но затем связь с ним окончательно оборвалась. Позже окажется, что все три роты Кровавых Ангелов были истреблены.

Прибывший к Убийце Эйдолон совершил ту же ошибку, что и Китас Фром. Он не мог просканировать планету с орбиты, но посчитал, что его элитной роты будет достаточно для схватки с любым противником. Лорд-командор проигнорировал тот факт, что с планеты не вернулось втрое большее число Кровавых Ангелов. Для Эйдолона это было нормой, ведь он считал свой легион и своих воинов лучшими. Однако же Убийца сделала с ним то же, что и с Фромом. Десантные корабли потеряли друг друга и рота понесла тяжёлые потери.

Однако вскоре группировка, которой командовал Саул Тарвиц, обнаружила некую конструкцию, напоминавшую мёртвое дерево. Люций, который сражался бок о бок с Тарвицем, даже не стал рассуждать о назначении конструкции, посчитав, что у неё нет никакой задачи, это просто объект ксенокультуры. Однако Тарвиц думал иначе. «Дерево» ужасало его своей неправильностью. Кроме того, на конструкцию были буквально нанизаны тела Кровавых Ангелов, которых пожирали летающие виды мегарахнидов (так прозвали местных ксеносов). Тарвиц приказал уничтожить «дерево» и небо над ним расчистилось.

Вот только Саул слишком поздно сделал это открытие, а ксеносы вовремя среагировали. Они послали к дереву сотни смертоносных и невероятно быстрых воинов, которые начали истреблять малочисленных Детей Императора. Тарвиц, Люций и другие боевые братья, остатки роты Эйдолона, неминуемо погибли бы на Убийце. Но в последний момент им на помощь пришли Лунные Волки из 63-го Экспедиционного Флота, которые тоже получили сигнал о помощи, посланный Кровавыми Ангелами.

На поверхность высадилось десять рот Лунных Волков, десть тысяч солдат Имперской Армии и несколько богомашин. Любопытно отметить, что передовым отрядом Лунных Волков, возглавлявших полномасштабное наступление, командовал Тарик Торгадон, с которым Саул Тарвиц ощутил взаимное родство. Они практически сразу стали друзьями и Тарвиц отмечал, что Тарик ближе ему, чем многие братья по легиону. Оба они являлись честными и прямолинейными воинами, для которых главной задачей было истребление врагов Человечества, а не личная слава.

Саул Тарвиц заслужил уважение и других Лунных Волков, с которыми они вместе сражались на протяжении этой кампании. Рядом с Сынами Хоруса он чувствовал себя куда комфортнее, чем в рядах Детей Императора. Но для Тарвица это не было проблемой, он не рефлексировал и не делал выводов. Для него было достаточно того, что он сражается вместе с боевыми братьями и истребляет вероломного врага. Вскоре прибыл Сангвиний и пять рот Кровавых Ангелов дополнили наступление.

На шестой месяц кампания внезапно завершилась, хотя на Убийце оставались ещё тысячи мегарахнидов. В систему прибыл флот цивилизации Интерексов, который сообщил, что Урисарах является резервацией для ксеносов. В прошлом Интерексы победили их, но решили не истреблять целый вид. Вместо этого они лишили мегарахнидов технологий и поселили на отдалённой планете, обнеся её маяками. Хорус свернул кампанию, осознав, что контакт со столь высокоразвитой цивилизацией куда приоритетнее окончательного истребления ксеносов, которые фактически не представляют опасности вне своего тюремного мира.

После событий на Убийце мы встречаем Саула Тарвица во время кампании на Исстване III. Как нам хорошо известно, совсем неслучайное восстание на этой планете позволило Хорусу, перерождённому на Давине, собрать верные ему легионы в одном месте и провести в их рядах Чистку. Целью Чистки было убийство воинов, которые никогда бы не поддержали восстание Луперкаля. Такие, как Саул Тарвиц, не вступали в ложи и не имели сомнений в целях Великого крестового похода. Они беззаветно верили Имперским Истинам и не сомневались в своих клятвах. Для них честь и верность значили больше, чем кулуарные интриги и политика примархов.

Саул Тарвиц в составе роты Эйдолона сражался вместе с Седьмой ротой Гвардии Смерти, в рядах которой бился Натаниэль Гарро. Первое сражение этой кампании развернулось на Исстван Экстремис. И здесь стоит пару слов сказать о Гарро, который во время битвы получил довольно серьёзные ранения от звуковых атак так называемых Певцов Войны. Натаниэль был спасён только благодаря усилиям Фабия Байла, но его восстановление заняло продолжительное время. Ему запретили участвовать в планетарных битвах и его рота также оставалась в пустоте вместе со своим капитаном. По этой причине Гарро не было на Исстване III. Он остался на крейсере «Полёт Эйзенштейна», что стало логистическим упущением Мортариона. Ведь к тому моменту Жнец, высоко ценивший боевого капитана, с сожалением обнаружил, что Гарро не последует за ним.

В это же время Саул Тарвиц неожиданно был назначен командиром группировки Детей Императора, которой надлежало атаковать Исстван III. Выглядело такое назначение как большая честь, но Тарвиц знал, что Эйдолон никогда не уступил бы своё место без причины, тем более капитану, которого он ненавидит. Лорд-командор всегда сражался на острие фронта, демонстрируя выдающееся воинское мастерство и наслаждаясь этим. Кроме того, Саул чувствовал, что с легионом что-то происходит. Он не был на флагмане и не знал о том, что тьма поселилась в сердцах его братьев.

Тарвиц попросил Хранителя Традиций Риланора перевести его в штаб лорд-командора. Капитан решил остаться на «Андрониусе» рядом с Эйдолоном. Он сам не понимал, зачем это делает, но предчувствовал, что командор затеял какую-то гнусность. Тарвиц был уверен, что сумеет помешать Эйдолону, если это потребуется. Проницательность не подвела Саула, но масштабы предательства повергли его в шоковое состояние. Он не мог противостоять врагам на «Андрониусе», их было слишком много. Но у Тарвица оставался шанс спуститься на поверхность Исствана III и предупредить братьев о том, что вскоре мир подвергнут вирусной бомбардировке.

Саул захватил «Громовой ястреб» и ринулся к планете. Он пролетел через зону ответственности «Эйзенштейна», на котором сначала подумали, что это Эйдолон не выдержал и бросился в битву. Однако потом Гарро увидел, как за «Громовым ястребом» движутся пустотные перехватчики Детей Императора. Вскоре он получил сообщение с «Андрониуса», в котором предписывалось уничтожить десантно-штурмовой корабль. Якобы экипаж нарушил приказы и действует вопреки воле Воителя.

Когда Гарро узнал, что на борту «Громового ястреба» находится Саул Тарвиц, им овладело смятение. Натаниэль не мог поверить в то, что его боевой брат, которого он знал как честного и верного легионера, преступил свои клятвы. В какой-то момент Гарро даже подумал, что всё это лишь спектакль, своеобразная проверка для команды «Эйзенштейна». Но затем Тарвиц сумел связаться с Гарро и рассказал ему о предательстве.

Саул поклялся, что не лжёт брату, с которым он связан кровью. Они поклялись друг другу в верности много десятилетий назад, во время Преаксорской кампании. Натаниэль считал Тарвица едва ли не единственным Сыном Фулгрима, достойным уважения (все остальные, на его взгляд, являлись не более чем напыщенные павлинами). Для боевого капитана Гвардии Смерти Саул Тарвиц не следовал идеалам Империума, он воплощал эти идеалы. Тогда, на Преаксоре, они вырезали аквилы на наплечниках друг друга тактическими ножам, символически скрепив боевое братство в преисподней апокалиптического сражения.

Гарро знал, что Тарвиц просто не в состоянии солгать. Но тот факт, что объединённый флот Астартес прямо сейчас собирается с орбиты бомбардировать собственные силы, выглядел столь же немыслимо. В итоге, Гарро отдал приказ сбить «Громовой ястреб». Но при этом он изменил координаты и удар «Эйзенштейна» пришёлся по одному из перехватчиков, взрыв которого заставил остальных преследователей развернуться. Термальный всплеск позволил Тарвицу ускользнуть в атмосферу Исствана III и перехватчики не смогли его отследить.

Натаниэль связался с «Андрониусом» и сообщил, что «Громовой ястреб» предателя уничтожен, хотя преследователи тоже получили ущерб. Благодаря его действиям Саул Тарвиц добрался до лоялистов на поверхности планеты и предупредил их о готовящейся бомбардировке. Героический порыв Тарвица позволил сохранившим верность воинам не только пережить орбитальный удар, но и организовать сплочённую оборону. Однако, несмотря на предупреждение Саула, далеко не все лоялисты сумели укрыться от вирусных бомб. Дальше всего от бункеров находились Пожиратели Миров, многие из них погибли. Некоторые легионеры успели добежать до убежищ в последний момент, но лишь для того, чтобы понять – они принесли смертельный вирус с собой и теперь станут причиной гибели своих братьев.

После Пожирателя Жизни и сменившего его огненного ада предатели просканировали поверхность Исствана III. Шок Луперкаля быстро сменился яростью, когда он понял, что почти две трети первой волны выжили. И своим выживание они были обязаны капитану Тарвицу. Вскоре вокс ожил и лоялисты обрушили на предателей потоки проклятий. Это подвигло Ангрона нарушить приказ Хоруса и высадиться на поверхность проклятого мира. 50 рот пошли в бой без всякой тактики. Им навстречу выдвинулись 2 тысячи бывших Псов Войны под командованием легендарного капитана Эрлена. Саул тоже оказался там, в сердце бойни, и едва спасся, тогда как лояльные Пожиратели Миров были истреблены своими обезумевшими братьями.

Тем временем, Воитель приказал развернуть на планете силы Сынов Хоруса, Гвардии Смерти и Детей Императора. Третий легион рвался в бой по очевидным причинам. То, что они упустили Тарвица, который смешал Луперкалю все планы, бросало тень на Сынов Фулгрима. Дети Императора спешили искупить вину перед Воителем и покарать отступников из собственного легиона. Поэтому Эйдолон повёл своих воинов ко Дворцу Регента, где, согласно оперативным данным, находились лояльные Дети Императора. Лорд-командор полагал, что не столкнётся с организованной защитой, так как у лоялистов просто не было времени её организовать. Он жестоко ошибался.

Дети Императора попали под шквальный огонь с грамотно рассчитанных позиций. Они не сумели даже приблизиться к стенам и были вынуждены оперативно отступить. Лорд-командор провёл ещё несколько атак, но ни одна из них не увенчалась успехом. В других районах предатели также получали организованный отпор. Тлеющие руины оказались идеальным местом для многочисленных укрытий и засад. Десятки самолётов и штурмовых кораблей были сбиты неожиданными выстрелами из клубов дыма. Они просто не могли отследить лоялистов, которые в свою очередь отлично знали слабые места техники Астартес.

Саул Тарвиц, Тарик Торгаддон, Соломон Деметер и Гарвель Локен командовали обороной лоялистов. Они вытягивали отдельные группировки предателей и истребляли их, стремясь уравнять шансы. Эйдолон снова послал в бой легионную элиту, но Саул и его воины продемонстрировали исключительное мастерство, убив десятки предателей в первые мгновения штурма и отбросив очередную волну. Лоялисты отбивались снова и снова, причём с каждым часом их оборона лишь крепла. Тарвиц организовал восстановление ранее разрушенных орудий Дворца и ремонт всей доступной техники. Он вновь показал себя как великолепный лидер и умелый логист.

Особым оружием в арсенале Тарвица стал Древний Риланор. Впрочем, Саул не отдавал дредноуту приказов, тот сам лучше кого бы то ни было знал, как убивать чёртовых предателей. Риланор много раз пропадал с радаров лоялистов и его считали погибшим, но дредноут восставал из руин и пепла, одержав очередную победу над жестоким и беспринципным врагом. Он стал символом надежды для верных Трону.

В таком режиме лояльные силы бились два солнечных месяца. Это казалось немыслимым, но они выстояли и продолжали сражаться. За это время армия Тарвица, Локена и Торгаддона потеряла по разным данным около 20 тысяч воинов, тогда как потери Луперкаля оказались чуть ли не в два раза выше. К тому моменту Дворец Регента всё ещё стоял и ни один предатель не переступил его порог, несмотря на все усилия Детей Императора и Пожирателей Миров.

Соломон Деметер, который стоял выше Тарвица по званию, был тяжело ранен во время бомбардировки. Когда он восстановился, Саул предложил передать Соломону командование, но Деметер отказался. Он видел, что Тарвиц на своём месте и всё делает правильно. Даже Локен и Торгаддон подчинялись приказам Саула. Он стал лидером сопротивления, в него верили, за ним шли.

Соломон понимал, что конец близок и не хотел лишать Тарвица славы воина, которому суждено возглавить их в последнем бою.

Вскоре атмосфера достаточно очистилась, чтобы предатели смогли предпринять полномасштабную высадку. Первыми они атаковали лояльные силы Гвардии Смерти, которые бились стойко, но погибли все до одного в неравной битве с вероломным врагом. Луперкаль бросил в бой достаточно сил, чтобы простая математика истребления гарантировала ему быструю победу. Он повёл в битву даже Титанов Легио Мортис и Легио Аудакс. У лоялистов не осталось шансов и они приготовились к заключительному акту этой кровавой увертюры. Однако, несмотря на подавляющее превосходство, предатели всё ещё не могли захватить центральную часть Дворца.

Тогда Люций, который за время кампании уже несколько раз поменял сторону, наконец определился. Последней каплей стала ревность к Тарвицу, за которым следовали все без исключения. Люций связался с Эйдолоном и пообещал принести голову Саула в обмен на возвращение в легион. Лорд-командор согласился. Тогда Люций обманул Соломона Деметера, заставив его атаковать лоялистов, защищавших одну из критически важных позиций. После этого мечник расправился с Соломоном и открыл путь предателям. Но ему этого было мало и он вызвал Саула Тарвица на поединок. Капитан вышел на бой и одолел Люция. Мечнику удалось выжить и сбежать только благодаря тому, что предатели пошли в финальную атаку. Вот, как об этом вспоминал сам Люций:

Правда, и его самого грызли неприятные воспоминания о поединке с Тарвицем под разрушенным куполом, у тела Соломона Деметера. Как и Гарвель Локен когда-то, Саул дрался без всяких понятий о чести, так что мечник посчитал за лучшее бежать, спасая свою жизнь.

Мы не знаем, как погиб Саул Тарвиц. На самом деле, мы даже не можем быть уверены в том, что он действительно закончил свою жизнь на Исстване III. Последним персонажем, который видел его живым, был Люций. Впоследствии он расскажет Эйдолону, что труп капитана не попадался ему на глаза, но руины Дворца, подвергшиеся новой бомбардировке с орбиты, не оставляли сомнений. Мечник делает вывод:

Никто бы не смог выжить после такого, так что все они мертвы – и Тарвиц, и Локен, и этот возомнивший о себе ублюдок Торгаддон.

Насчёт двоих Люций точно ошибся. Гарвель Локен пережил бомбардировку. Торгаддона убил Аксиманд, но его прогеноидные железы забрал Эреб и использовал в ритуале, чтобы призвать демона Тормагеддона. Тем не менее Тарик каким-то образом сохранил свою душу и разум. Это подтверждается в рассказе «Luna Mendax» Грэма Макнилла. Так что если двое из трёх перечисленных Люцием остались живы (в той или иной степени), так быть может, жив и Тарвиц?

Ведь Риланор тоже не погиб тогда. По словам Люция, дредноут нашёл тайное убежище и остался беречь нечто важное. О Риланоре мы ещё поговорим, сейчас важнее то, что смерть Саула Тарвица никто не видел и у него были все шансы остаться в живых. Но если это так, почему мы больше не встречаем Саула в ходе Ереси? Или же встречаем, но не знаем об этом? В любом случае, гипотезу нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.

Нет сомнений, что если Саул Тарвиц остался жив, он продолжил сражаться с предателями до последнего вздоха. Капитан, носивший прозвище Честь Его Легиона, просто не мог предать, клятвы верности Императору и Человечеству были для него всем. Он воплощал лучшее, что было в Третьем легионе и ушёл на пике, в лучах неувядающей славы.

Хоть в чём-то Эйдолон оказался прав. Лорд-командор был уверен, что Тарвиц никогда не предаст Империум, в который верит. И он не предал. Я не могу представить обстоятельства, которые могли бы изменить историю верного капитана. Потому что верность – она вне времени, вне пространства, вне условий и факторов. Она либо есть, либо её нет. История двух боевых братьев и двух друзей – Саула Тарвица и Люция – наглядно нам это показала…

На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!

Группа ВК

Дзен

Телеграм с анонсами и чатом

Когда эпизод с Магнусом и Вулканом в Паутине ворвался спойлером в ру-комьюнити, едва ли не все известные мне каналы/сообщества по Вархаммеру, не сговариваясь, фонтанировали постами в духе: «Ярость Магнуса» теперь анбэк, ничего этого не было, Тзинч в очередной раз обманул Алого Короля!»

Я те спойлеры не смотрел, так как не имею привычки судить о песне по одной строчке, вырванной из контекста, да ещё и достаточно вольно интерпретированной. Но вот «Отголоски Вечности» Дембски-Боудена прочитаны (спасибо АЧБ и лично Адмену), искомый эпизод проанализирован, выводы сделаны.

Если кратко, то я в очередной раз убедился: чем выше хайп по какой-то свежеизданной книге, тем меньше в этом хайпе от самой книги и тем большей чьих-то невразумительных фантазий. Строго применительно к WH, за другие франшизы не говорю. Но это если кратко. А если по фактам, то начнём с того, с чего должен начинать каждый, кто намерен рассуждать о художественном произведении. То есть – с художественного произведения.

Весь сюжет новеллы «Ярость Магнуса» Грэма Макнилла пересказывать нет смысла. Приводить объёмные цитаты тоже, это лишь отнимет время. Но предмет разговора всё-таки нужно обозначить, так что сейчас я кратко пройдусь по вехам арки Алого Короля.

Итак, прибыв на Терру, Магнус и его сыновья начали прощупывать психическую оборону Императорского Дворца на предмет слабости. Попутно легионеры Тысячи Сынов локально участвовала в схватках на разных фронтах, в основном – в качестве активной поддержки. На полномасштабную войну они тогда не были способны, так как банально не имели для этого достаточной численности после Сожжения Просперо. Зато могли руководить осадой, что и делали, причём весьма успешно. Вот вам небольшой эпизод в подтверждение из «Сатурнина» Абнетта:

За своей золотисто-лазурной маской Азек Ариман улыбнулся. Размещение основных сил легионов Тысячи Сынов и Гвардии Смерти бок о бок в одном строю казалось холодным решением, типичным для глухой парадигмы Повелителя Железа. Пертурабо дирижировал великой осадой. Он ожидал, что союзные ему лорды отложат разногласия и будут работать вместе без жалоб. Конечно, Молот Олимпии не принял этого решения, хотя и думал, что принял. Ловким движением пальцев и мысленным прикосновением Ариман подправил драгоценный и столь подробный ментальный план Пертурабо во время их последней встречи, и Повелитель Железа даже не подозревал об этом.

В какой-то момент Магнус увидел брешь в телэфирной защите, которой Император окутал Дворец. Алый Король и Ариман погрузились в Великий Океан и Циклоп различил огонёк во тьме. Огонёк, который мог быть только отблеском души Повелителя Человечества. Разумеется, Магнус воспользовался этим шансом, но… он не сказал о бреши ни Хорусу, ни Пертурабо, ни кому-то ещё. Почему? Ответ даёт сам Циклоп:

– Тронный зал, – закончил примарх. – Конечная цель Магистра Войны.

– Но не наша, – сказал Ариман.

– Не наша, – подтвердил Магнус. – Из всех призов, которые можно заполучить на Терре, самый важный для меня – это подземная аркология, где хранится последний осколок моей души.

Возможно, впоследствии Магнус и рассказал бы о бреши генералам армады Хоруса. Но в тот момент он опасался, что прорыв предателей не позволит ему достичь своей цели. Тогда Циклоп верил, что если вернёт тот первый осколок, то сумеет стать целостным. Разумеется, это было ошибочное видение, которое, тем не менее, вполне понятно.

Алый Король осознавал, что сильно ошибся, он всецело признавал свою вину, но высокомерие не позволило примарху понять простую истину – ему уже не стать собой. Тот, прошлый Магнус, мёртв. И конечно, он не знал, что осколка в аркологиях больше нет – Малкадор «сплавил» его с душой Ревюэля Арвиды, последнего сына Просперо, который теперь стал Янусом, в ближайшем будущем – одним из Магистров Ордена Серых Рыцарей.

Магнус, Ариман, Менкаура и ещё несколько воинов из Тысячи Сынов приняли участие в локальной кампании, известной как Штурм Западного Полушария, но это был не более, чем отвлекающий манёвр. Тогда Аток Абидеми из Саламандр и Бёдвар Бьярки из Космических Волков воспользовались планетарным духом Терры, чтобы воплотиться в психические аватары своих легионов и атаковать Магнуса. Они достигли пика своих сил и превзошли их, оба увидели страх в глазах Алого Короля и заставили его отступить. Точнее – так им показалось.

Скрывшись от глаз смертных и Астартес, Алый Король со своими сыновьями проникли в Императорский Дворец. Но затем им пришлось раскрыть себя – Магнус пошёл на это, чтобы спасти смертных в Великой Обсерватории, где беженцы прятались от войны. «Молния» лоялистов сбила один из бомбардировщиков предателей и тот рухнул прямо на Обсерваторию. Трюм бомбардировщика заполняли фосфексные кассетные боеприпасы и если бы они разорвались, вся Обсерватория с тысячами смертных превратилась бы в пылающий ад. Но Алый Король не дал этому случиться – он поднял кинетический щит и изолировал кассетные боеприпасы, заставив их взорваться в небе над Обсерваторией. Фосфекс сжёг сам себя и лишь тогда примарх опустил щит.

После этого он и его воины спустились в катакомбы под Императорским Дворцом и по так называемым Низким Дорогам вышли к Залам Лэнга, где располагались виллы примархов. Магнус чувствовал там осколок своей души и отчасти он был прав – осколок действительно некоторое время жил здесь. Но больше его не было, то было лишь психическое эхо.

На берегу озера Алый Король встретил Сигиллита и Аливию Суреку, Вечную, которую Император тысячи лет назад оставил охранять врата на Молехе. После непродолжительного разговора Алый Король в ярости испепелил Малкадора. Да, он не хотел этого делать, но не сумел сдержаться:

– Это никогда не входило в мои намерения, – прошептал Магнус, и собственные слова словно в насмешку эхом отозвались в его голове.

Это уже не имеет смысла. Ты все еще несешь ответственность.

И снова высокомерие подвело Магнуса. В момент убийства Малкадора Алый Король просканировал разум Регента. Разумеется, Сигиллит это предвидел и показал Циклопу лишь то, что было нужно. Он показал путь к Золотому Трону и Императору. А ещё он разжёг пламя ярости в искалеченном расколотом сознании примарха, буквально вынудив его идти дальше, к отцу. В этот момент Магнус заявляет, что готов убить Императора, но, разумеется, это неправда.

Одновременно со смертью Сигиллита умирает Сурека – её убивает Атрахасис, один из воинов Тысячи Сынов, которого Магнус взял с собой на миссию. Придя в себя, Циклоп распыляет Атрахасиса на атомы, потому что тот нарушил его приказ и убивать женщину не было никакого смысла. Алый Король не знал, кто такая Сурека и не мог увидеть, что она – Вечная, потому что «вечность» – не психическое явление.

Не теряя времени, Магнус двинулся дальше, а за его спиной Аливия вернулась к жизни. Она отдала своё бессмертие, чтобы воскресить Малкадора. Регент всё просчитал, хотя, несомненно, риск был немыслимо велик. Именно поэтому о плане знали только Сигиллит и Император, они не сказали даже Вальдору.

Вскоре Магнус встречает Откровение, аватару Императора, а потом действительно приходит к Золотому Трону. Там его ждут уже упомянутые Бёдвар Бьярки, Аток Абидеми и, само собой, Вулкан. Император раскрывает Магнусу правду – он специально оставил брешь в телэфирной защите Дворца, рассчитывая на то, что Алый Король увидит её и придёт сюда. Император через свою аватару озвучивает простую, но концептуально важную истину:

Если бы я просто позвал тебя, ты бы никогда не пришел.

На первый взгляд, это утверждение кажется очевидным. Но если предположить такой вариант, как поступил бы Алый Король? Безусловно, Хорус позволил бы ему войти во Дворец по зову отца, ведь он не сомневался в том, на какой теперь стороне Циклоп. Любой увидел бы в этом шанс для предателей. Любой, но не Магнус. У примарха Тысячи Сынов всегда был лишь один изъян – высокомерие. Расколотая сущность примарха не позволила бы ему принять предложение, он инстинктивно взбунтовался бы и никогда не вошёл бы во Дворец по «официальному приглашению». Это прямо подтверждается в «Отголосках Вечности» словами самого примарха:

Я могу действовать вопреки воле отца, где бы я ни был.

Именно поэтому Император обманом призвал к себе сына, чтобы предложить ему… прощение. И нечто большее:

Цена высока, но необходима. Ты все еще хозяин своему телу и разуму, но воины твоего Легиона прокляты. На самом деле, они были прокляты в тот момент, когда проявились первые признаки изменения плоти. Сами их тела несут в себе семя разрушения, и ни мои знания в генетике, ни искусство Селенар не смогут обратить его вспять. Ты можешь вернуться ко мне, но твой Легион – нет… Однако я сотворю для тебя новый Легион, могучих воинов, превосходящих всех ныне живущих. Планы по их созданию уже приведены в действие. Скоро ты будешь командовать воинами, подобных которым не знала галактика, чья плоть будет безупречна, кулаки как сталь, а сердца закованы в адамантий!

Принято считать, что Император соврал насчёт легиона – ничего он не создавал. Меня это мнение удивляет, ведь на самом деле новый легион создавался и мы видели это в «Погребённом Кинжале» Сваллоу. Его действительно составляли лучшие из лучших и кроме того – сильнейшие псайкеры. Я говорю об Избранных Малкадора, о тех, кто впоследствии стал Серыми Рыцарями. Ведь на момент Осады мы ничего не знаем о том, какое будущее было запланировано для этих воинов. Может статься, что Серые Рыцаря стали Планом Б или даже импровизацией, тогда как изначально Сигиллит и правда собирал их, чтобы сформировать новый легион. Эту мысль можно развивать ещё долго, но для темы нашего сегодняшнего разговора она не важна.

На стриме по «Ярости Магнуса» я подробно разбирал этот момент. Вряд ли имеет смысл повторять те тезисы, тем более, что они очевидны – даже расколотый и обезумевший Магнус никогда не обрёк бы своих сыновей на смерть. Ведь ради них он нарушил волю отца много десятилетий назад. «Я любил тебя, как никто другой», – сказал Императору Алый Король, и это было правдой. Но свой легион, ради которого он пожертвовал всем, Магнус любил больше. Повелитель Человечества с Малкодором знали это, поэтому позволили Циклопу дойти до Золотого Трона и услышать это предложение, немыслимое в своей жестокости. Но… зачем?

На самом деле, ответ не менее очевиден, чем подоплёка гамбита Императора и Малкодора. Когда в разговоре с отцом Алый Король перечисляет примархов-предателей, превратившихся в чудовищ, Повелитель Человечества соглашается с ним. Магнус говорит, что единственный, кто остался незапятнанным, это Пертурабо. Император соглашается и с этим, но утверждает, что именно поэтому Молот Олимпии потерян для него, ведь он слишком упрям, чтобы отступить, даже если понимает, что не прав.

Иными словами, в этом эпизоде Император подтверждает, что все примархи-предатели всецело против него, их не вернуть. Это статичные фигуры, которые можно просчитать. Как и примархов-лоялистов, которые сейчас находится на Терре или рвутся к ней через разорённую галактику. Альфария опустим, потому что в случае с ним больше вопросов, чем… на самом деле, ответов по нему вообще нет.

Таким образом, лишь один примарх остаётся фигурой, действия которой на регицидной доске невозможно учесть и предсказать. Если такую фигуру не получится устранить, то что логичнее всего с ней сделать? Верно – превратить переменную в константу.

Именно это сделал Император – фактически он подтолкнул Магнуса за край бездны, чтобы тот принял демоническое вознесение и все вопросы насчёт его лояльности оказались сняты. Одновременно это позволило Императору устранить Алого Короля как концептуальную угрозу – ведь он, в отличие от Хоруса, Ангрона и Фулгрима, мог находиться внутри Императорского Дворца, потому что не был осквернён Хаосом.

Стоил ли того риск? Вне сомнений, ведь Император также знал, что Магнус по-прежнему любит его и просто не сможет убить. А для воскрешения Сигиллита, смерть которого была весьма вероятной, у них была Сурека, честность и моральные принципы которой позволили легко просчитать её действия.

Вернёмся к сюжету. Дальше Магнус сражается с Вулканом у Золотого Трона. Этот эпизод наглядно показывает, что Алый Король тотально превосходит Владыку Змиев – тот просто не может нанести ему ущерба, раны Циклопа мгновенно восстанавливаются. Но в какой-то момент Магнус внезапно осознал, что всё это бессмысленно. Он не может убить отца, да и Вулкан всё равно возродиться. Никакого прощения ему не будет, так чего ещё жать? Тогда метущийся разум примарха нашёл единственный выход – он позволил Вулкану уничтожить свою физическую оболочку, а вместе с ней – единственную оставшуюся крупицу истинного себя:

Последний осколок Алого Короля, все ещё цеплявшийся за материальный мир, наконец, был уничтожен, и его тело добровольно отдалось в руки адских хозяев из тьмы варпа.

Магнус вознёсся до демон-принца и телэфирная защита вытолкнула его из Санктума Империалис. Разумеется, сыновей он забрал с собой. После этих событий, описанных в «Ярости Магнуса» Макнилла, мы долго не видели Алого Короля, вплоть до сюжета «Отголосков Вечности» Дэмбски-Боудена. В отличие от новеллы Макнилла, которая целиком посвящена Магнусу, в «Отголосках» Циклоп – лишь один из множества персонажей, важный, но далеко не главный. Сегодня я затрону лишь фрагмент его арки, которая тесно переплетена с аркой Вулкана.

Итак, после событий «Ярости Магнуса» Алый Король отдал себя во власть Хаоса, уверовав (не без помощи Императора) в то, что другого пути у него просто нет. Он продолжил помогать Луперкалю и решил окончательно обрушить телэфирную защиту Императорского Дворца. Собственно говоря, весь финал Осады он этим и занимался. Попутно Хорус сражался с Императором в варпе (сквозная арка от «Первой стены» Торпа до «Мортиса» Фрэнча), подтачивая его силы. В совокупности эти два процесса позволяли демонам всё ближе подступать к Санктуму, так как психическая защита Повелителя Человечества неуклонно слабела.

Любопытно, что Магнус творит своё колдовство не в материальном мире и не в врапе, а в Паутине. Выбор позиции понятен – Хаос, просочившийся в лабиринтное пространство эльдар, оказывал постоянное давление на Золотые Врата, ведущие в Императорскую Темницу. Здесь была сосредоточена вся мощь Эмпиреев, из-за которой Император не мог встать с Золотого Трона. Магнус логичным образом решил присовокупить собственную силу к этому воздействию. Иными словами, он бил там, где уже было тоньше всего.

Очевидно, в какой-то момент колдовство Алого Короля начало приносить свои плоды, потому что Малкадор принял решение отправить Вулкана в Паутину. Неизвестно, какую роль в этом решении сыграл Император, однако он явно не был против, потому что на несколько коротких мгновений распахнул для Вулкана Золотые Врата, чтобы тот смог пройти.

Без воли Повелителя Человечества ничего бы не произошло, а значит, он хотел столкнуть Вулкана с Магнусом. Вариантов развития событий тут немало и все вероятны – Владыка Змиев мог убить брата, отвлечь или ослабить его достаточно, чтобы тот прекратил прорываться через телеэфирные барьеры. Так или иначе, Император сделал ставку на примарха Саламандр.

И здесь, в эпизоде перед входом Вулкана в Паутину, проскальзывает любопытный момент, который все почему-то упустили. Прежде, чем пройти через распахнутые для него Золотые Врата, Владыка Змиев погружается в мимолётный транс, в котором общается с Магнусом. Хотя между двумя братьями никогда не было особой близости, Алый Король яростно призывает Вулкана к себе, утверждая, что им нужно сражаться на одной стороне. Магнус рычит в исступлении:

– Он должен умереть, Вулкан! – проревело существо, которое было когда-то Магнусом Красным. – Он обрекает вид на вымирание. Впусти меня. Позволь мне залечить весь ущерб, который Он причинил. Встань рядом со мной! Тебе не нужно умирать вместе с другими.

Прочтя эти строки в первый раз, я, признаюсь, решил, что Дэмбски-Боуден в несвойственной себе манере плохо проработал материал. Но позже всё встало на свои места. Я имею ввиду, что у Магнуса не было вообще никаких причин предполагать, что Вулкан может присоединиться к нему. Повторюсь – они никогда не были близки и даже безумный Алый Король не мог не понимать, что Владыка Змиев никогда к нему не присоединится. Это даже если не брать в расчет «Ярость Магнуса», где во время диалога и битвы между братьями Циклоп всё понял насчёт Вулкана.

Так почему же он внезапно поверил, что сможет уговорить примарха Саламандр переметнуться? Ведь это, скажем прямо, глупое предположение со всех точек зрения. Кроме точки зрения Малкадора и Вулкана, которые знают, что Магнус теперь – демон-принц, а значит, от него можно ждать чего угодно. Но дальше, когда Владыка Змиев выходит из транса, он говорит Малкадору:

Думаю, он не понял, что позволил маске упасть. Честно говоря, я сомневаюсь, что он даже знает, как выглядит сейчас. От него исходит праведность, достаточно густая, чтобы задушить нас всех. Он ослеплён светом своего собственного нимба.

Праведность… нимб… Вулкан использует довольно странные слова для описания образа Алого Короля, нетипичные для него, хотя в целом его посыл понятен. Тем не менее, праведность, свет и нимб – последнее, о чём вспоминаешь, рассуждая о Магнусе. Обычно эти эпитеты соотносят с другим примархом…

А ещё Вулкан убеждён, что с ним говорил именно Магнус. Но почему он в этом убеждён? Потому что высокомерен, так же, как его брат. Он полагает, будто по ту сторону Золотых Врат не может находиться ещё одна сущность, столь же психически одарённая, как примарх Пятнадцатого легиона. А возможно и ещё более одарённая. Одарённая в достаточной степени, чтобы заставить Владыку Змиев видеть то, чего на самом деле нет.

Обратите внимание – Магнус не является Малкадору, потенциально – псайкеру альфа или бета уровня. Он контактирует только с Вулканом, у которого если и есть психические способности, то они едва ли достаточно сильны, чтобы распознать кого-то другого под ложной личиной. Но на данный момент всё это выглядит как ничем не подкреплённые домыслы. Пока просто держите мои сомнения в уме и двинемся дальше.

Итак, Император открыл Золотые Врата и Вулкан врезался в армию демонов, пробившись сквозь неё. Кустодии и Сёстры Безмолвия сдержали натиск тьмы, пока Повелитель Человечества снова не захлопнул Врата за спиной своего верного сына. Прорвавшись через демонов, Владыка Змиев двинулся через лабиринтное измерение, ведомый собственный волей. Малкадор много времени провёл в Паутине и научил Вулкана, как найти путь к цели. После прорыва через Врата примарх больше не сражался, реальность вокруг казалась вымершей.

Вскоре Вулкан таки пришёл к Магнусу. И вот, что странно. Выше я акцентировал ваше внимание на том, что Алый Король входил в грёзы Владыки Змиев и призывал его к себе. Психическое воздействие Циклопа без труда преодолевало телэфирную защиту Императора и он буквально напрямую общался с Вулканом. Но как только примарх Саламандр прошёл через Золотые Врата, Магнус из его видений исчез и Вулкану пришлось искать его. Причём довольно долго (хотя понятие времени в Паутине весьма условно).

Когда я дошёл до этого момента, непоследовательность Циклопа меня удивила. Я не нашёл ни одной причины, почему он мог долго и упорно добиваться внимания Вулкана, а потом внезапно потерять к нему всякий интерес. Если только в действительности Магнус не мог пробиться через щит Императора и не общался с Вулканом. Тогда кто говорил с Владыкой Змиев и буквально натравливал его на примарха Тысячи Сынов? Что ж, Аарон Дембски-Боуден даёт нам прямой ответ, но чуть позже.

Я не буду пересказывать весь диалог Вулкана и Магнуса в Паутине. По сути, ничего нового он нам не даёт. Алый Король в очередной раз сокрушается, что отцу нужно было раскрыть ему правду о варпе, тогда бы он не сделал… то, что сделал. И конечно, он открыл Паутину для демонов из благих побуждений, желая предупредить отца о предательстве Воителя. Вулкан все эти доводы парирует вполне предсказуемо, мол, Император говорил не лезть в варп – так и не нужно было лезть. А он, Магнус, всегда думал, что знает лучше, поэтому и сделал… то, что сделал.

В итоге всё сводится к поединку. Алый Король, вознесясь до демон-принца, становится неимоверно силён. Если в «Ярости Магнуса» он действительно сражался с Вулканом у Золотого Трона, то здесь Циклоп убивает брата щелчком пальцев. Десять раз, сто, тысячу. И каждый раз Вулкан возвращается, каждый раз он подходит к Магнусу на шаг ближе. Затем начинает атаковать – сначала по удару за раз. Но вскоре Алый Король слабеет, его силы велики, но не безграничны. А Владыка Змиев вновь и вновь возвращается обновлённый, готовый к бою.

Мы знаем, что Вулкан Вечный, то есть его нельзя убить. Даже фульгурит, Молния Императора, не смог этого сделать (правда, там помог Артелл Нумеон, планетарный дух Ноктюрна и сам Повелитель Человечества, но сейчас это неважно). В «Отголосках Вечности» нет подробного описания, каким образом Вулкан так быстро перерождался, сразу оказывался рядом с Магнусом и бросался на него. Тут сразу вспоминается «Доктор Стрендж» с его «Дормамму, я пришёл договориться». Видимо, Владыка Змиев провернул то же самое. Не без подсказок Сигиллита, само собой. Как я уже сказал, Регент неплохо изучил законы Паутины и вместе с Императором они вполне могли придумать что-то вроде локальной пространственно-временной петли. Очевидно, всё это было завязано опять же на воле Вулкана. Но интереснее другое.

Сразившись в Магнусом бессчетное количество раз и бессчетное количество раз погибнув, Вулкан действительно начал изматывать Алого Короля. И в какой-то момент Циклоп произносит фразу:

Я вижу его у тебя за спиной. Я вижу, как он сочиняет концерт твоего воскресающего бессмертия.

О ком говорит Магнус? Точно не об Императоре, на это указывает очевидный и неоспоримый факт. Всякий раз, когда в книгах по нашей любимой вселенной речь идёт о Повелителе Человечества, авторы пишут местоимения с большой буквы. В данном случае «его» и «он» написано с маленькой. Будут ещё аналогичные эпизоды, но о них позже. Сейчас важно понять, что видит Алый Король. А он видит за спиной Вулкана некую сущность, которая делает так, чтобы Владыка Змиев перманентно перерождался в пространственной петле, из которой Циклоп не может выбраться. Потому что если бы мог – сделал бы это.

Но кто может быть настолько же силён, кроме Императора? Кто сумел поймать Алого Короля в ловушку, когда он был на пике своих демонических сил? Ну, опустим историю с Трикстером из «Пепла Просперо», это другой таймлайн и вообще эпизод, мягко говоря, спорный. В реалиях Ереси кажется, что ответ может быть только один – Малкадор. Тем более, что в начале арки Вулкана из «Отголосков Вечности» Регент рядом с примархом, он направляет его, обучает и из сопутствующих диалогов понятно, что Сигиллит, как минимум, архитектор этого плана, если не участник. Но неужели у нас и правда нет других кандидатур на роль того, кто дёргает Вулкана за ниточки и стремится убить Алого Короля?...

Сейчас дистанцируемся от этого вопроса и вернёмся к поединку между примархами. Нам нужно рассмотреть ещё один важный эпизод, который позволит лучше понять контекст.

– Вот, – сказал Магнус Настоящего, наблюдая за Магнусом Прошлого. – Вот где я совершил свой выбор. Ты видел, как Император сделал мне своё последнее предложение. Ты слышал, как Он пообещал мне новый легион, если я оставлю Хоруса и вернусь ко всем вам. Это было всего несколько недель назад, брат. Ты скажешь мне, что забыл об этом?

Вулкан вздохнул. Он внезапно показался усталым.

– Это не то, что здесь произошло, Магнус. Последний незапятнанный осколок твоей души ворвался в Тронный Зал и умолял о спасении. С тяжёлым сердцем отец отказал тебе. Это то, что я видел. Вот что там произошло.

Когда «Отголоски Вечности» только вышли, именно этот фрагмент постили чаще всего. Именно этот фрагмент якобы указывает на то, что «Ярость Магнуса» больше не актуальна. Как минимум, что касается арки Магнуса, которого вроде как водили за нос и всё, что произошло с ним у Золотого Трона, было иллюзией. Чьей именно? Обычно пеняют на Тзинча, хотя в самой книге – единственном источнике, на который мы можем опираться в своем анализе – нет об этом ни слова.

Мне это заблуждение непонятно. Ведь Вулкан не утверждает, что Магнуса кто-то обманул и он видел иллюзию. Ещё раз прочтите, что говорит Циклоп, а потом Владыка Змиев. Алый Король описывает те события буквально – он пришёл к Золотому Трону по зову отца, получил предложение, которое не мог принять ни при каких обстоятельствах, и вознёсся до демон-принца. Вулкан описывает те же самые события, но говорит об их сути.

С позиции Вулкана, Магнус воспользовался брешью в щите Императора, чтобы получить шанс на прощение. Именно поэтому он искал осколок себя в Залах Лэнга, ведь примарх верил, что этот осколок изменит его, вернёт ему целостность. А потом он направился к Императору, но не чтобы убить, хотя изначально утверждал именно так. У Золотого Трона он не смог поразить отца, хотя имел все шансы закончить войну одним психическим ударом. Вместо этого он признался отцу в сыновей любви и сразился с Вулканом, чтобы тот уничтожил его физическое тело, которое одновременно являлось одним из осколков его души. Когда осколок перестал существовать, Алый Король вознёсся.

В разговоре с Магнусом в Паутине Вулкан не противоречит словам брата. Он говорит «Это то, что я видел», описывая события, которые действительно произошли. Но проницательный Владыка Змиев понял их истинную подоплёку. Ту самую подоплёку, которую Магнус Прошлого из-за своего высокомерия не хотел признавать, а Магнус Настоящего просто не понимал. Конечно, он винил себя за то, что принято называть Глупостью Магнуса. Конечно, он пришёл за прощением. Но у Императора были другие планы и прощать Алого Короля он не собирался. Так что не было там никакой иллюзии и в «Отголосках Вечности» нет ни малейшего указания на это.

Теперь вернёмся к вопросу о том, почему Магнус до проникновения Вулкана в Паутину и Магнус при личной встрече с братом – это будто два разных примарха. А ещё вспомним, что Алый Король видит, как кто-то управляет Вулканом, но это совершенно точно не Император. Возможно, Сигиллит, на это указывает почти все. Почти. Потому что дальше нас ждёт ещё одна любопытная деталь. Владыка Змиев продолжает перерождаться и атаковать Магнуса, и в какой-то момент он полностью изматывает брата. Он готов нанести решающий удар. Алый Король говорит:

Подожди. Отец, подожди. Теперь я вижу. Прости меня…

Получается, Магнус видит Императора. Но Дембски-Боуден прямо говорит нам, что это не так (повторюсь – когда он описывает действия этой некоей сущности, то в местоимениях использует строчные буквы, а не заглавные, как всегда бывает в случае с описанием действий Повелителя Человечества). Мог ли Малкадор запутать Алого Короля, надев маску? На мой взгляд, маловероятно, но возможно. А вот что происходит дальше. В последний момент Вулкан сомневается, он говорит себе: «Я не обязан этого делать».

+Он лжёт. + ледяной голос Императора не терпел пререканий в разуме Вулкана. Он въедался в его виски изнутри, ища выход из его черепа. + Он лжёт даже самому себе. Это всё, что он может сейчас сделать. Закончи это. +

Магнус хмыкнул, как будто подслушал эти слова. Его раскаяние испарилось, превратившись в злобу. Когда выражение его лица потемнело, тон Императора поразил разум Вулкана с силой штормового ветра.

+ ОНИ ОХОТЯТСЯ НА ТВОЮ МИЛОСТЬ – ОН СОБИРАЕТСЯ С СИЛАМИ – УБЕЙ ЕГО +

В этот момент Алый Король расплетает генокод Вулкана, убивая его в очередной раз. Но Владыка Змиев всё равно возрождается. В свою очередь Магнус оказывается изгнан. Несмотря на способность Урдракула аннигилировать варп-сущностей, с Алым Королём этого не произошло, ведь он фигурирует в последующих таймлайнах. Но это уже не важно. Важен голос, который звучит в голове Вулкана. Жестокий, повелевающий, не терпящий сомнений. Даже если Император таков по своей сути, мне не известен ни один другой эпизод во всей Ереси, где Повелитель Человечества изъяснялся бы подобным образом. Это совершенно точно не его манера речь. Но именно такую манеру речи мы уже сегодня вспоминали, не так ли?

Точно так же Магнус, пробиваясь через защиту Императора, говорил с Вулканом в его грёзах. Жестоко и безапелляционно. Он точно так же требовал Владыку Змиев сделать то, что ему нужно. Сравните сами, вот слова якобы Магнуса:

Он должен умереть, Вулкан!

А вот слова якобы Императора:

Он собирается с силами, убей его!

Эти два эпизода не просто похожи, в обоих случаях говорит одно и то же существо. Если мы предполагаем, что Вулканом управляет Сигиллит, значит все эти слова принадлежат ему. И значит, он лгал Вулкану, вводя в его разум иллюзии с Магнусом, который в это время преспокойно творил свои заклинания в Паутине, вообще не думая о Владыке Змиев.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК

Ютуб-канал

Телега с анонсами и чатом

Наследие Лаэра

В завершении предыдущего стрима я упомянул о том, что Чистку на Исстване III пережило несколько лояльных группировок Третьего легиона (например, отряд капитана Ракицио). И даже на поверхности кое-кто уцелел после вирусной бомбардировки. Но о таких легендарных именах, как Древний Риланор, мы поговорим отдельно.

Хронологически минувший разговор завершился на Исстванской битве, основная фаза которой началась и закончилась в 005.М31 (имеется в виду Резня в Зоне Высадки). Но на самом деле она длилась до 006.М31, если учитывать Коракса, который 98 дней ускользал от Пожирателей Миров за пределами Ургалльской долины. Плюс хаотичные внутрисистемные столкновения, которые продолжались ещё много месяцев.

На поверхности Исствана V именно Дети Императора совместно с небольшим контингентом Сынов Хоруса готовили оборонительные укрепления. Так что это в большей степени заслуга Фулгрима, а не Хоруса, что Первая волна лоялистов разбилась о стены крепости предателей.

Третий легион бился плечом к плечу с Шестнадцатым в центре фронта. Против них выступил Горгон Медузы, на острие атаки двигалась его терминаторская элита – Морлоки из клана Аверниев. У нас нет точных данных о том, сколько Детей Императора погибло на чёрных песках Ургалла. Нет сомнений, что Железнорукие унесли с собой в могилу тысячи предателей, однако сами они были истреблены.

В частности, первый капитан Железного Десятого Габриэль Сантар пал от рук Юлия Каэсорона, уже насквозь извращённого первого капитана Детей Императора. Каэсорон, которому Слаанеш даровал невиданную силу, победил Сантара без особого труда. Тем не менее, он признал, что Габриэль – великолепный воин и Юлий даже поблагодарил умирающего противника за этот бесценный опыт. А спустя несколько мгновений погиб Феррус Манус. Его физическую оболочку уничтожил Лаэранский демон, которым Фулгрим был обманут.

Феникс в последний момент попытался остановить свою руку, осознав те ужасы, которые сотворил. Он понял, что Эльдрад Ультран был прав. В это мгновение Приносящий Воду уже не боялся умереть, тот изъян остался в прошлом. Напротив, он приветствовал смерть, жаждал вечного забвения. Лаэранский демон пообещал это, но солгал, полностью подчинив себе тело Фулгрима.

Спустя четыре дня после Резни в Зоне Высадки на Военном Совете над Исстваном V Хорус увидел, что Фениксиец не является собой. В этот момент Лоргар впервые не сдержался и проявил себя в истинном обличье – он едва не сокрушил Фулгрима и ментально подавил Луперкаля. Если вы помните наш разговор о Нефилимской теории Лоргара, то реакция Аврелиана вам вполне понятна.

Уризен мечтало о равном союзе между Рождёнными и Нерождёнными, и его мечта начала осуществляться в виде Гал Ворбак. Но почти все воины Аргела Тала пали на Исстване V, наследовавшие им Вакра Джал были жалкой тенью истинных Нефилимов, ибо в случае с ними люди и демоны не были союзниками. Нерождённые подчинили себе смертные тела и поглотили жившие в них души. Лоргар считал это недопустимой мерзостью, собственно, именно поэтому он в итоге восстал против Хоруса.

Казалось, с Фулгримом произошло то же самое, что и с Вакра Джал впоследствии. Но Лаэранский демон не имел достаточно сил, чтобы окончательно поддавить или уничтожить Феникса. Тогда как сам примарх Детей Императора оказался куда хитрее.

После того, как демон обманом захватил тело Фениксийца, тот недолго пребывал в отчаянии. Шаг за шагом он отвоёвывал контроль у Нерождённого, так что тот ничего не замечал. Разумеется, сосуществуя в такой близости от сущности прислужника Слаанеш, Феникс не могу не испытать на себе его влияние. Так что не будет ошибкой сказать, что в каком-то смысле на Исстване V умер не один примарх, а двое.

Тем не менее, даже изменённый Фулгрим не мог позволить себе находиться в клетке собственного разума и подчиняться столь мерзкому существу, как демон, пусть и невероятно сильному. Его борьба оказалась настолько тонкой и осторожной, что её не увидели даже ближайшие подчинённые примарха. Фактически он не одолел демона своей волей, а вынудил его пойти на соглашение, которое оказалось обманом – Нерождённый попал в собственную ловушку. Позже сам Фулгрим так опишет это:

– Существо познавало меня, но и я познавал его – и выяснил, как с ним можно справиться. Мы сражались за контроль над моей плотью и в конце концов пришли к… компромиссу.

– Я вновь обрел контроль, но прикосновение создания Хаоса – это рана, которая никогда не заживет, стигмат, который постоянно кровоточит. Без этого создания я бы не смог достичь высшего совершенства. Что бы я тогда ни делал, чего-то во мне всегда не хватало. Как сосуд без дна, как зудящее место, которое не получается почесать, как голод, который невозможно утолить. Потому я решил стать таким же, как то существо…

Противоборство с Лаэранским демоном достигло своего пика на Призматике-V в кристаллическом лабиринте. В рассказе «Расколотое Отражение» Грэма Макнилла этот эпизод описан детально и увлекательно, но цитировать его нет смысла, не в рамках этого разговора. Гораздо интереснее упомянуть, что обрести свободу Фулгриму помогла… любовь. Он по-прежнему любил Горгона. В мириадах отражений Феникс явил демону образ Ферруса Мануса, которого всегда считал идеальным, безупречным. Тогда он сказал:

Показать нам нашу истинную сущность могут лишь те, кого мы любим.

Взглянув на медузийца таким, каким его знал и помнил Феникс, демон уже проиграл, хотя даже не понял этого. Любовь Фулгрима к брату стала тем оружием, против которого у Лаэранской твари не было защиты. И он упустил контроль над сущностью примарха. Однако внешне Феникс этого не показал, так что многие воины в Третьем легионе по-прежнему считали, будто тело их отца занимает кто-то другой.

Люций, Фабий Байл, Юлий Каэсорон, Марий Вайросен, а также Калимос, Даймон и Абранкс из Братства Феникса не были глупцами. Вероятно, изменения, произошедшие с примархом, заметили многие. Но не каждый понял, насколько глубоки метаморфозы и что они значат для легиона.

Например, Люций окончательно осознал это только тогда, когда Феникс обезглавил Эйдолона за то, что тот недальновидно усомнился в мотивах примарха. Мечник оценил боевые движения отца и понял, что это не он. Хотя конкретно с Люцием ситуация интересней. Слаанеш уже тогда избрал его своим чемпионом и нашёптывал воину во снах наяву. Этот шёпот заставил Люция пробраться в «Ла Фениче», где проходила «Маравилья» Беквы Кински. Там мечник увидел портрет Фулгрима. Портрет жил, причём изначально в нём был заточён Феникс. Разумеется, тут мы видим прямую отсылку к «Дориану Грею» Оскара Уальда.

Но Макнилл пошёл дальше. Портрет Фулгрима, нарисованный Сереной де’Ангелос, которая погибла во время «Маравильи», изначально хранил в себе частицу души Фениксийца, не запятнанную злом. Люций пробрался в запретную «Ла Фениче» за некоторое время до Призматики-V и видел заточённого там отца собственными глазами. Но он был не единственным, кто начал догадываться.

Например, было бы странно, если бы изменений в примархе не заметил Байл, который, при всём прочем, был гениальным хирургом, генетиком и много кем ещё. Вскоре мечник собрал Байла и остальных. Он настаивал на том, что Фулгрима ещё можно вернуть и Паук дал ему эту надежду.

Но когда они решили пленить Феникса, чтобы вернуть его, их отец уже обыграл демона. К тому моменту портрет в «Ла Фениче» изменился – теперь в нём жила не душа примарха, а Лаэранская тварь. Однако, как признал сам Фулгрим, всё это не могло не оставить на нём отпечатка. Вероятно, отчасти они с демоном проникли в сущности друг друга, а на Исстване V его разум потерял целостность, что усилило связь с Хаосом.

Так или иначе, Феникс позволил сыновьям схватить себя и даже провести некоторые эксперименты, которые, как он знал, будут довольно… болезненными. Люций первым понял, что ошибся, и склонил голову перед отцом (позже он убедился в этом, снова посетив «Ла Фениче» и взглянув на портрет). Фулгрим же подтвердил, что его пленение было лишь спектаклем. Ему было просто интересно, что они собираются делать и как быстро поймут. Впрочем, тогда, в апотекарионе Байла, Феникс выставил всё так, будто никогда не был под властью Лаэранского демона. В действительности же был, причём несколько долгих месяцев. Как я уже отметил, всё закончилось на Призматике-V, и пора сказать пару слов об этой планете, а также о том, что привело к ней Детей Императора.

Эйдолон Воскресший

На Военном Совете предателей после Исствана V Луперкаль приказал флоту Детей Императора выдвигаться к Марсу. Детали нам не известны, но мы точно знаем, что Хорус действительно послал Фулгрима в Солнечную систему, чтобы взять Красную планету под контроль. По всей видимости, в тот момент Воитель планировал блицкриг – Феникс должен был помочь Кельбор-Халу захватить Марс и ждать прибытия Сынов Хоруса. Этот план сделала невозможным целая череда событий, и первое из них – демоническая воля.

Вместо Марса флот Детей Императора отправился к Призматике-V, лояльному миру, подконтрольному Механикум. Мы не можем утверждать однозначно, чьё это было решение – Лаэранского демона или Фулгрима. Но, по всей видимости, Феникс так или иначе повлиял на эти события. Три роты Детей Императора быстро захватили мир, причём во время боя примарх продемонстрировал Люцию свои новые способности – он уничтожил огромную боевую машину Механикум взмахом руки.

Затем примарх уединился в зеркальном лабиринте и там обманул демона. Вероятно, это было если не единственной, то одной из основных целей в путешествии к Призматике-V. В конце рассказа «Расколотое Отражение» Фулгрим, уже сам примарх, а не Лаэранская мерзость, говорит Люцию, что кристаллы с этой планеты потребуются ему для строительства зеркального города:

Ибо в глубине его бесчисленных отражениях я встречусь взглядом с Ангелом Экстерминатусом, и галактика возрыдает, узрев его ужасную красоту!

Мы ничего не знаем о том, был ли этот город построен. Но дальше по хронологии идут события романа «Ангел Экстерминатус», тоже Грэма Макнилла. И там Фулгрим уже придумал легенду об оружии эльдар, у него уже был чёткий план, как стать демон-принцем. Похоже, между события «Расколотого Отражения» и «Ангела Экстерминатуса» произошло немало событий. Например, Феникс где-то взял, а возможно сделал сам камень-маугетар, который вытягивал жизнь из Пертурабо… Но обо всём по порядку.

Итак, на Призматике-V Феникс вернул себе тело и верность сыновей. Кстати, к тому моменту Лаэранский клинок он подарил Люцию, а сам разжился атамом. Откуда – неизвестно. Но именно атамом он обезглавил Эйдолона. Фабий Байл сумел буквально пришить голову лорда-командора к его телу. Однако он перестал быть таким же смертоносным воином, как прежде. Лорд-командор двигался рывками и не всегда контролировал своё тело.

Фулгрим презрительно относился к Эйдолону, которого теперь звали Воскресший. Но лорд-командор упорно желал вернуть себе былое совершенство. Поэтому он снова и снова приходил к Фабию, ложился под его скальпель, но ничего не получал от этого. Байл честно утверждал, что тут не обошлось без влияния извне, ведь он буквально вернул Эйдолона с того света (притом что тот был убит не обычным оружием, а атамом).

И всё же Паук нашёл выход. Он понял, как вернуть изначального Эйдолона, но ему нужен был чистый генотип Третьего легиона, не отравленный варпом и не модифицированный им самим. К тому моменту в распоряжении Детей Императора не было своих лояльных и потенциально их неоткуда было взять.

Однако Фабий Байл не был бы собой, если бы не имел в козырь в рукаве. Он поведал Эйдолону, что в самом начале Великого крестового похода, когда селениты едва не уничтожили Третий легион, старший апотекарий изолировал от остальных контрольную группу. Эти двенадцать воинов были оставлены на далёком, никому не известном мире. Прошли годы и о них просто забыли.

Фабий с Эйдолоном отыскали планету и нашли там могилы легионеров, но только шесть. Остальные, как позже выяснилось, примкнули к верным Трону. Вскоре после этого корабль лорд-командора внезапно вышел из варпа в реальное пространство. Эйдолон понял, что это не случайность, а благословение богов. И действительно, они оказались возле мира, на котором базировалась группа лоялистов. Эйдолон повёл отряд какофонов на поверхность. В схватке все Дети Императора со стороны предателей погибли, причём командира отделения, Карнолона Горраджера, лорд-командор убил в припадке ярости.

В конце остались лишь двое – Эйдолон и сержант Аврам Ракомон, последний выживший из контрольной группы Байла. Лорд-командору нужно было ранить его и пленить, чтобы Фабий смог использовать чистый генотип для восстановления тела Эйдолона. Но в противостоянии с сержантом командор внезапно понял, что боги вернули вовсе не ослабленным. Он обрел невероятную силу, а его реакция оказалась гораздо выше, чем раньше. Поэтому он просто убил Ракомона и уничтожил его прогеноидные железы.

Идеальная крепость

В неизвестный момент времени после Военного Совета в системе Исстван форпост Детей Императора, известный как Идеальная крепость, подвергся нападению Гвардии Ворона. Крепость возвел Пертурабо по проекту Фулгрима на планете Нарсис, которую Третий легион в прошлом привёл к Согласию вместе с Железными Воинами.

Идеальная крепость являлась частью столичного мегаполиса, представляя собой выдающийся памятник архитектуры. При этом каждый висячий сад был смертоносной ловушкой для сил вторжения, а каждая клумба включала скрытно оборудованные огневые рубежи. Но со всеми этим враг мог столкнуться только в том случае, если бы преодолел внешнюю оборону с мощными пустотными щитами и орудиями. Крепость невозможно было захватить малыми силами, тем более, что ее защищали Дети Императора (хотя точная их численность нам неизвестна).

Корвус Коракс, едва не потеряв легион, жаждал отомстить предателям, однако не мог участвовать в крупномасштабных кампаниях. Поэтому атаковал конвои и отдаленные базы вроде Нарсиса. При атаке на Идеальную крепость первой в бой вступила легендарная Тэрионская когорта под командованием Марка Валерия. Когорта понесла серьёзные потери – за 10 часов боя погибла полная фаланга, то есть 10 тысяч воинов. Затем Валерий скомандовал отступление и случилось то, что предсказал Владыка Воронов. Опьяненные легкой победой Дети Императора вышли из цитадели, чтобы преследовать лоялистов.

Это стало фатальной ошибкой. Вороны высадились в крепости – Рапторов возглавил Навар Хеф, вместе с ним прибыл Коракс, а также группа Имперских Кулаков под командованием командора Норица. Третий легион быстро осознал, что случилось, но было поздно. Как только Девятнадцатый ударил им в спину, Тэрионская когорта перешла в контратаку. Оказавшись между молотом и наковальней, Дети Императора сражались до последнего, но были истреблены.

После этого Гвардия Ворона отбыла, оставив на Нарсисе Тэрионскую когорту. Позже ушли и тэрионцы, но их место заняли другие полки Имперской Армии, а также богомашины Легио Виндиктус. Однако, несмотря на стратегическую важность планеты, Дети Императора так и не пришли отбивать Нарсис. У Фулгрима тогда были совсем другие планы.

Апофеоз Фулгрима

О том, как Железные Воины ценой немыслимых потерь одолели Имперских Кулаков под командованием Феликса Кассандра на Гидре Кордатус, я подробно рассказывал в серии стримов про Четвертый и Седьмой легионы. В разрезе нашего сегодняшнего разговора важнее то, что как только крепость Кулаков пала, к планете прибыл Фулгрим со своим флотом. Он попросил Пертурабо построить на Гидре Кордатус огромный театр наподобие древнеримского Колизея. Молот Олимпии называл этот архитектурный шедевр Талиакроном.

Фулгрим выступил в Талиакроне с небольшой постановкой, во время которой Феникса атаковал Никона Шарроукин. И хотя снайпер попал примарху в голову, тот быстро восстановился. Гвардеец Ворона вместе с Железноруким Сабеком Вёлундом едва не погибли от рук Детей Императора, однако им все же удалось сбежать с Гидры Кордаус.

Действия команды «Сизифея», хотя и тесно переплетены с этой историей, не никакого отношения к планам Фулгрима, который во время постановки в Талиакроне рассказал Пертурабо эльдарскую легенду. Ключевой момент той истории – гибель богини Иши, смерть которой породила Маэльша'эйль Атеракия, нового бога, имя которого в переводе с эльдарского означает «Ангел Экстерминатус».

Ангел Экстерминатус создал оружие невиданной силы, но в итоге был заточен Азурианом в пространстве вне времени. Неважно, насколько точно Фулгрим пересказал отдельные эпизоды эльдарских мифов. Важно, что он знал, где сокрыт Ангел Экстерминатус. Это знание он получил от некоего эльдара по имени Каручи Вора из ордена Эбонитовые Архимсты. Вора носил титул оват-провидца Верхних путей, его происхождение неизвестно, как и его истинные мотивы. Впрочем, это также не имеет значения, потому что в итоге Пертурабо просто сломал эльдару шею.

Так или иначе, Феникс заинтересовал своего брата легендой про древнее оружие. Немалую роль в этом сыграл тот факт, что мир, где якобы спал эльдарский бог, находился в Оке Ужаса, которое Пертурабо по неизвестной причине видел с самого детства сквозь время и пространство. Кроме того, по словам Феникса, проникнуть в гробницу было крайне непросто, её защитная система являлась невероятным испытанием для пытливого ума истинного инженера. Разумеется, Молот Олимпии согласился помочь брату в этом путешествии.

В знак обновления братских уз Фулгим подарил Пертурабо мантию из горностая с фибулой из хромированной стали в форме черепа. В лоб черепа был инкрустирован чёрный камень с золотистыми прожилками. На тот момент Пертурабо ничего не знал о нём, это раскроется в финале истории. Как я уже сказал, неизвестно, где Фулгрим взял камень-маугетар, но этот чудовищный артефакт выкачивал жизненную силу из Пертурабо, ослабляя его. Всё раскрылось, когда объединённый флот Детей Императора и Железных Воинов добрался до Ийдриса, того самого эльдарского мира в Оке Ужаса, где, как утверждал Феникс, находится Ангел Экстерминатус.

Эта история подробно описана в одноименном романе Грэма Макнилла и там есть немало любопытных моментов. Например, как из-за экспериментов фратера Таматики «Сизифей», преследовавший предателей, обнаружил себя и был взят на абордаж. Тем не менее, благодаря всё тому же Таматике, корабль лоялистов снова сбежал, попутно уничтожив «Андроник», судно Детей Императора. Затем «Сизифей» двинулся за предателями на Йидрис. Кстати, тоже не без помощи эльдара, которого звали Варучи Вора. Он состоял в уже упомянутом ордене Эбонитовых Архимстов, как и Каручи, но имел титул оват-провидца Нижних путей. Его умения помогли «Сизифею» проникнуть в Око Ужаса, не будучи обнаруженными Детьми Императора и Железными Воинами.

На поверхности мёртвого эльдарского мира Фулгрим и Пертурабо прошли через лабиринт, который сам перестраивал себя. Феникс был прав, сделав ставку на Молота Олимпии – тот сумел разгадать тайну ксеносского устройства. Затем они столкнулись с армией эльдарских призрачных воинов и одновременно команда «Сизифея» явила себя, атаковав предателей.

Люций и Шарроукин вновь скрестили клинки (в первый раз это произошло во время абордажа «Сизифея»). Гвардейцу Ворона удалось победить мечника. Это был первый раз, когда Люций умер в полном смысле этого слова. Но Принц Удовольствий не позволил душе воина погибнуть и когда Фулгрим принёс его Байлу, капитан внезапно вернулся. С тех пор его звали Люций Вечный.

Впоследствии он каждый раз перерождался в теле воина, который его убил. В случае с Никоной этого не произошло потому, что Шарроукин не испытывал насчет побежденного предателя никаких эмоций, и Слаанеш не мог повлиять на Гвардейца Ворона. Для перерождения Люция важно, чтобы победивший его в момент триумфа находился в аффективном или ином изменённом состоянии восприятия, что открывает путь Принцу Удовольствий. Слаанеш крадет душу победителя и позволяет извращённой душе мечника заменить её. Хотя в последующие тысячи лет Люций умирал не только в схватках. Например, однажды он намеренно бросился в звезду, а ещё был момент, когда воин ради интереса остался возле перегруженного реактора космического корабля. Каждый раз он возвращался к жизни в собственном теле. По сути, Люций стал Вечным в том смысле, в каком им являлся, например, Вулкан.

Во время трехсторонней битвы на Ийдрисе между предателями, лоялистами и призраками эльдар Фулгрим раскрыл Олимпийцу правду, хотя Пертурабо к тому моменту уже понимал, что брат врёт ему. Оказалось, что Ангела Экстерминатус не существует… пока. Феникс намеревался стать им. Сражаясь с Лаэранским демоном, он многое узнал, но не только о варпе и Хаосе. Впоследствии примарх встретился с эльдарами-отступниками из Каморрага и выведал у них историю древнего народа.

Почти всё из того, что Фулгрим рассказал Пертурабо на Гидре Кордатус, было правдой. Всё, кроме того, что в смерти Иша породила бога мщения. Выцедив крупицы истины из полузабытых преданий и соединив их вместе, Фениксиец понял, что на Ийдрисе, который некогда был сердцем эльдарской империи, находится крупнейший склеп их народа. Он осознал, что души эльдар ещё живы и он может принести их в жертву Принцу Удовольствий в обмен на демоническое вознесение. Ещё на Призматике-V примархом овладела идея о том, чтобы стать таким же, как Лаэранский демон (выше я уже привёл искомую цитату).

Фулгрим был очарован демонами, их… совершенством. Он знал, что не сможет стать Нерожденным по своей природе, но догадался, чего желает Слаанеш и как получить благосклонность молодого бога. Именно поэтому он привёл Железных Войнов на Ийдрис – чтобы они помогли ему пробиться к склепу эльдар и начали битву с призрачными воинами, гибель которых и стала жертвой.

Одновременно камень-маугетар, который выкачивал жизненную силу Молота Олимпии, частично передал её Фулгриму, а частично стимулировал выброс психической силы эльдарских душ, заключенных в склепе. Всё это должно было обеспечить достаточный всплеск энергии, чтобы вознести Фулгрима и весь его легион.

Так и произошло. Братья сразились, а в финале Пертурабо по просьбе Фулгрима убил его. То есть уничтожил физическое тело, чтобы высвободить его сущность и позволить ей переродиться в Море Душ. Вот цитата из романа Макнилла:

Подношение и жертва, угощение и топливо, и ещё многое другое – вот что Фулгрим отдал в обмен на свой апофеоз.

Весь Ийдрис, миллионы эльдарских душ были скормлены Слаанеш. Дети Императора исчезли, перенесённые волей Той, Что Жаждет в Царства Хаоса. Команда «Сизифея» снова сбежала и чудом вырвалась из Ока Ужаса. А Железные Воины ушли через сингулярность, их история продолжится в другом месте. Впрочем, о Четвертом легионе мы уже говорили. Сегодня закончим разговор о Третьем.

По ту сторону боли и наслаждения

Хронологически дальше идёт Битва за Молех (009.М31). Дети Императора не принимали в ней участия, но перерождённый Фулгрим лично совратил Рыцарский Дом Девайн, который стал служить Слаанеш. В действительности, культ Змеиного бога, официально запрещённый после Согласия, всё это время процветал на Молехе, но именно Фениксиец подтолкнул его лидеров к последнему шагу и обеспечил Луперкалю победу в той кампании. После того, как планета досталась предателям и Хорус прошёл через Врата в Царства Хаоса, он отдал мир Гвардии Смерти, также на нём осталась группа Детей Императора неизвестной численности.

Интересно отметить, что на Военном Совете перед атакой на Молех, когда Хорус обсуждал дальнейшие планы с Мортарионом и Фулгримом, на них напал Шадрак Медузон. Тогда Фениксиец, как и на Призматике-V, продемонстрировал, чему научился у Лаэранского демона. Одним мановением рук он превратил вражеский десантно-штурмовой корабль в шар из покорёженного металла, а затем прикрыл своих братьев кинетическим щитом.

После Молеха Фулгрим, если можно так выразиться, дистанцировался от материального мира. Он остался при дворе Слаанеш, наслаждаясь абсолютной похотью и абсолютным страданием. Некоторые сыновья Феникса решили разделить судьбу отца, но многие по-прежнему желали побед и славы. Поэтому легион разбился на несколько группировок. Самой большой командовал Эйдолон Воскресший, чей авторитет оставался на удивление высок. Разумеется, нашлись те, кто ни во что не ставил Эйдолона, поэтому они пошли своим путём. Например, Люций, который определенно достоин отдельного разговора.

Вряд ли нам известны все кампании Ереси, в которых участвовали варбанды Детей Императора. Здесь я перечислю только самые крупные, потому что более мелких мы коснёмся на серии стримов, когда будем обсуждать легионеров Третьего. Того же Люция, Веспасиана, Риланора, Ракицио, Телемахона, Фабия.

Кстати, Байл после событий на Ийдрисе тоже покинул свой легион. Он обосновался на Карандиру, где с помощью Натиана, отступника из Гвардии Ворона, создал крепость-лабораторию для проведения генетических экспериментов. Но потом о Карандиру узнал Коракс и вскоре база Паука была уничтожена. Байл скрылся и дальше его след на долгое время теряется.

Битва за Калиевы Врата

А теперь вернёмся к Эйдолону, так как он оказался единственным старшим офицером Третьего легиона, который всё ещё был заинтересован в помощи Хорусу. Ввиду того, что лорд-командор вёл за собой довольно мощный флот с крупным контингентом Астартес, Луперкаль не мог не использовать его в своих планах, хотя мы точно не знаем, какие приказы Эйдолон получал от Воителя. Однако он их определённо получал, причём уже давно. Например, в разгар Битвы за Молех, где, как я уже сказал, Детей Императора не было, крупная группировка Третьего легиона направилась усмирять лояльные миры в Галикарнасских звёздах. Очевидно, этим флотом командовал Эйдолон.

В следующий раз мы встречаем лорд-командора уже в 011.М31, когда он гонялся за Ханом, но здесь нужна небольшая предыстория. После Второй Битвы за Просперо Белые Шрамы некоторое время сражались с предателями на разных фронтах, однако вскоре легион ослаб, ему требовалась свежая кровь и перевооружение. При этом Шрамы фактически находились на вражеской территории и им попросту негде было перегруппироваться. Тогда Джагатай решил направиться к Терре, но из-за Гибельного Шторма основные варп-маршруты к Тронному миру оказались заблокированы. В этот момент Эйдолон, прекрасно осведомлённый о положении как врагов, так и союзников, увидел свой шанс.

Лорд-командор, как я уже отметил, пользовался весомой поддержкой. Однако он хотел большего. Ещё во время путешествий с Байлом Эйдолон начал задумываться о том, что Слаанеш дал ему достаточно сил, чтобы, возможно, сравниться с примархом. Сначала эта мысль показалась ему едва ли не кощунственной, но потом он распробовал её и осознал, что все карты у него в руках. И когда Эйдолон увидел загнанный обескровленный легион Хана, голова Кагана показалась лорд-командору достаточным трофеем, чтобы доказать всем и каждому, что он достоин направлять легион.

Воскресший сформировал несколько охотничьих флотов, которые обнаружили и разгромили шесть полных орденов Белых Шрамов. В это же время Хан организовал несколько отвлекающих рейдов, но Эйдолон разгадал истинный замысел примарха. Они оба знали о Калиевых Вратах, реликвии Тёмной Эры Технологий, которая представляла собой один из элементов в древней сети варп-врат. Перед самой Ересью Калиевы Врата контролировали Тёмные Ангелы, но они не успели их активировать. Затем туда прибыли Железные Воины, они разгромили контингент Первого и нанесли Вратам значительный ущерб, а потом ушли. Позже Эйдолон направил туда собственный флот.

Со своей стороны Каган намеревался захватить Врата, активировать их и безопасно добраться до Терры. А Эйдолон верил в том, что сможет обыграть Хана, уничтожить его легион и убить примарха. Когда флот Белых Шрамов приблизился к Вратам, из их тени вышли корабли Детей Императора. Третий легион уступал Пятому числом, но имел преимущество в виде орудийных платформ, смонтированных на Вратах.

К тому моменту Дети Императора уже несколько раз сталкивались с воинами Хана, поэтому хорошо представляли себе тактику Шрамов. Они рассредоточились, понимая, что не могут сравниться с противником в манёвренности. Задача Третьего легиона в этой фазе боя заключалась в том, чтобы удерживать оборонительный периметр достаточно долго, пока тяжёлые орудия Врат будут разрывать вражеские суда на куски.

Однако же корабли Джагатая сумели быстро прорвать кордон, заплатив за это двумя фрегатами и несколькими сотнями Астартес, которые нашли свой конец в пустоте космоса. Белые Шрамы обрушили концентрированный огонь на щиты оборонительных орудий и без подготовки высадили штурмовые группы, которые успешно пробились к основным стратегическим позициям в защитной схеме предателей.

Вскоре Шрамы начали высаживать тяжёлую технику и закрепились в нескольких пустотных доках, что позволило развить наступление. Зарган-хан из братства Обсидиановой Змеи повёл свою элиту на прорыв ключевых позиций от дока Тета-3, но захлебнулся кровью, наткнувшись на Солнечных Убийц Третьего легиона.

Когда Зарган-хан приказал продолжить атаку, несмотря на утраченный импульс первой волны, командовавший этим сектором обороны консул Тритус Кастион из Детей Императора ввёл в бой резервы, укрепив фронт в точках предполагаемого прорыва. Кастион лично вёл в битву Палатинских Клинков и заставил Шрамов пятиться. Однако Пятый легион вела холодная ярость, безупречно воплощённая в их излюбленной тактике: «Ударь, отступи, ударь снова». Они обезглавили несколько отделений Детей Императора, что вынудило Кастиона покинуть укреплённые позиции для полноценной контратаки, ведь он не мог вести войну на истощение, рискуя оказаться в окружении.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телеграм

Меч тирана

Систему Праксил заселили терранские колонисты Золотой Эры. Изолированный мир без устойчивых связей с другими колониями и без кораблей, способных перемещаться в варпе, имел мало шансов на выживание. Мириады таких же форпостов Человечества впали в варварство и исчезли под ударами безжалостных ксеносов, либо же попросту выродились. Но Праксил не просто жил, он процветал.

Века сменялись тысячелетиями. Три обитаемых мира системы Праксил покрывали сети городов-ульев, а в их атмосфере дрейфовали колоссальные платформы с аграрными куполами. Вокруг газовых гигантов и многочисленных мёртвых лун роились звёздные станции – добывающие комплексы и исследовательские лаборатории. Именно такой систему увидел Империум, наткнувшись на неё в ходе Великого крестового похода ориентировочно после 907.М30.

Праксил отказался склониться перед Террой. Первый контакт продлился всего пару минут, после чего имперский экспедиционный флот атаковало несколько крупных эскадр боевых кораблей. Праксилианцы имели великолепное вооружение, их суда оказались невероятно быстрыми и манёвренными, а палубные команды, хотя сами не обладали опытом пустотных боёв, обучались на стратагемах, которые их предки выработали и отточили за тысячи лет постоянных столкновений с ксеносами. Имперцы понесли потери и отступили, оставив Праксилу несколько кораблей, захваченных абордажными группами.

Комплексный анализ полученных в ходе боя данных рассказал о том, что солдаты праксилианской армии набираются из каторжников штрафных колоний, на которых могут выжить только самые выносливые и жестокие. Хладнокровным убийцам имплантировали наркотические железы и дополнительные мышечные системы, им наращивали костную массу и программировали разум. Их заковывали в силовые доспехи, едва уступавшие имперским, а сражались они высокоточными лазерами и молекулярно заточенными клинками, которые без труда пробивали керамит.

Первичный план Военного Совета нетрудно было предугадать – на Праксил можно было спустить Пожирателей Миров, Космических Волков или Железных Воинов. Любой из этих легионов сумел бы добиться полной победы, но превратил бы планеты праксилианцев в выжженные пустоши. Однако миры системы изобиловали ресурсами, а также мощными перерабатывающими и производственными комплексами. Фактически Праксил представлял собой колоссальный мануфакторум, который мог производить всё – от хлеба до прометия.

В связи с этим было принято решение направить в систему Детей Императора. Фулгрим поручил миссию одному из своих самых прославленных лорд-командоров – Иддинаму, которого знали как осторожного и грамотного стратега. Тем не менее, захват периферических боевых станций и внешних лун дался Третьему тяжёлой ценой – потери среди Астартес в пять раз превысили расчётные.

Дети Императора столкнулись с врагом, который оказался не просто равен им, но в чём-то даже превосходил их. Лорд-командор был вынужден пересмотреть свои планы. Ему нужно было захватить Праксил относительно целым, но с учетом того, с каким упорством и умением сражались защитники системы, количество затраченных ресурсов грозило серьёзно превысить допустимые лимиты.

Иддинам решил сфокусироваться на линейном флоте Праксила, собрав ударный кулак под самым носом врага, но его манёвр был раскрыт. Противник атаковал имперские группировки прежде, чем они успели перегруппироваться и занять позиции, необходимые для скоординированного наступления. Праксилианцы били по командным кораблям Империума сфокусированными залпами и без счёта использовали суда-камикадзе, напичканные абордажниками, которые не планировали выживать. Одновременно они запускали сотни брандеров к боевым баржам имперцев, целя в двигательные секции, чтобы обездвижить смертоносных пустотных левиафанов.

Упреждающий удар Праксила достиг цели. Иддинам только за счет своего стратегического гения сумел спасти большую часть флота и отступить. Он мог атаковать снова, но его кораблям требовалось время для полевого ремонта. Время, за которое праксилианцы сумели бы отбить внешние луны и периферийные станции, лишив Третий легион основных плацдармов внутри системы.

В тот момент во флоте Иддинама находилась Гирпократия Морн из Военного Совета. В прошлом эта женщина являлась одним из главных полководцев Императора, сражаясь подле него ещё в период Объединения Терры. Морн понимала, что Иддинам увяз в конфликте и сил, имеющихся в его распоряжении, недостаточно для успешного завершения кампании. Но также она знала, что лорд-командор никогда не признает этого.

Гирпократия тайно направила запросы о помощи и вскоре в систему вошли Кровавые Ангелы и Имперские Кулаки. Первыми командовал капитан Ралдорон, вторыми – маршал Каззимус. Оба командира славой и умением не уступали Иддинаму и можно только догадываться, какой гнев он испытал в этот момент. Впрочем, внешне лорд-командор оставался непоколебим.

Вскоре он узнал, что запрос Гирпократии Морн первым получил Фулгрим и именно он попросил Кровавых Ангелов с Имперскими Кулаками помочь флоту Иддинама. Тем не менее, Феникс хорошо знал своих сыновей, поэтому потребовал от Военного Совета, чтобы Ралдорон и Каззимус подчинялись лорд-командору в течение кампании. Офицеры приняли это условие, ведь их, как и Военный Совет, интересовало скорейшее усмирение Праксила, а не то, кто именно это сделает. Иддинам, внутренне раскаляясь добела от гнева за попранную гордость, ввёл боевых братьев в курс дела и показал им планы повторного вторжения в систему.

Ралдорон и Каззимус признали, что скорректированная стратегия Иддинама выглядит идеально для нынешних обстоятельств. Они выступили с рядом второстепенных корректировок, которые Иддинам в свою очередь принял безоговорочно, увидев, что они сделают его оригинальный план эффективнее. Флот трёх легионов двинулся в атаку от периферии к ядру системы, последовательно захватывая боевые станции врага и оборонительные планетоиды. Отдельные группировки Третьего и Восьмого легионов сцепились с линейным флотом Праксила, но полный орден Кровавых Ангелов под командованием капитала Ралдорона остался в резерве.

Ралдорон двинулся в стремительную атаку лишь тогда, когда все вражеские эскадры были втянуты в противостояние. Его корабли совершили отвлекающую атаку на одну из внешних планет, а потом рванулись к главной точке сопротивления, бросив фронт, который, как казалось, они выбрали основным. Это стало переломным моментом кампании. После генерального сражения, инициированного Ралдороном по плану Иддинама, Праксил пал в течение трёх солнечных недель. Позже, когда отчёт об этом противостоянии дошёл до Робаута Жиллимана, Владыка Ультрамара сказал:

Это один из лучших планов во всех боевых аспектах, чьё воплощение я когда-либо видел.

Любопытно отметить, что в ходе кампании тактическая необходимость диктовала отдельным группировкам Детей Императора подчиняться командирам Имперских Кулаков и Кровавых Ангелов. Во всех этих случаях Третий легион точно и своевременно исполнял приказы боевых братьев, в абсолютной степени принимая стратагемы других легионов. Они сражались как образцовые Астартес. Они являлись образцовыми Астартес.

В качестве примера можно привести 81-ю когорту, которая билась под руководством Ралдорона во время захвата Праксила Прайм и Праксила Секундус. Капитан Кровавых Ангелов отметил доблесть и мастерство Детей Императора, каждый из которых после завершения противостояния удостоился чести носить на наплечнике уникальный знак: рубиновую каплю, сжатую в крылатой когтистой лапе. Эта эмблема, единственная в своём роде, стала символом единства и слаженности двух легионов.

Иддинам также удостоился безупречной оценки своих действий – сначала от Гирпократии Морн, а потом от Военного Совета. И его действительно не в чем упрекнуть, лорд-командор сделал всё, что от него зависело, чтобы достичь победы. Однако сам Иддинам так не считал. Он покинул систему до завершения формальностей, так что меч верховного тирана Праксила пришлось забрать Ралдорону.

Покорение этой системы многое дало Империуму, ресурсы праксилианцев позволили Великому крестовому походу быстрее завершить развёртывание в сегментуме. Набранные здесь рекруты, Возрождённые Праксила, снискали славу, сражаясь с именем Императора на устах в тысячах битв по всей галактике. Все участники Покорения Праксила вспоминали об этой кампании с гордостью, имея на это полное право. Но Иддинам постарался удалить своё имя из всех сопутствующих отчётов, будто его никогда не было там.

Лорд-командор никому не говорил о том, как глубоко его ранил тот факт, что он не сумел завершить кампанию самостоятельно. С годами эта рана будет расширяться и загниёт, так что Иддинам окажется отравлен задолго до падения Третьего легиона. Он всем сердцем примет идеалы восстания и отдаст себя варпу при первой возможности, превратившись в жестокую пародию на собственное славное прошлое. Иддинам найдёт свою смерть во время Мучительного Разорения, когда Аурик Сакстон, сохранивший верность Железный Воин, вырвет чёрное сердце падшего Сына Феникса.

Триумф и проклятье

В 984.М30 Дети Императора, Имперские Кулаки и Повелители Ночи приводили к Согласию Чераут. По воспоминаниям Рогала Дорна, на планете развернулось масштабное противостояние, которое стало настоящим вызовом даже для Астартес. Тем не менее, силы трёх легионов добились своей цели, но Восьмой, по мнению союзников, перешёл границы. Дорн обвинил Кёрза в том, что тот превышает свои полномочия, что его воины излишне жестоки и они наслаждаются террором. Разумеется, Конрад так не считал. Хотя подробностей мы не знаем, точно известно, что Ночной Призрак к тому моменту уже не всегда контролировал себя и приступы безумия становились всё продолжительнее.

Выговор Дорна, который формально руководил кампанией, что-то затронул в стремительно темнеющей душе Конрада Кёрза и тот понял, что больше не может в одиночку хранить правду о будущем, которое ждёт Империум. На предыдущем стриме я отметил, что у Ночного Призрака не было друзей среди братьев, однако в первые годы после обнаружения он находился под крылом Фулгрима. Фениксиец многому научил брата, рассказал ему о целях Императора и о том, какое будущее их отец готовит Человечеству. Это сблизило их, хотя Конрад и не рассказывал Фениксу о своих видениях. Но после Чераута он решил облегчить душу. Конрад не понимал того, что видит. Не понимал и боялся этого.

Не заблуждайтесь – Кёрз не доверял Фулгриму, его откровение было продиктовано отчаянием, а не братскими узами, которых между ними никогда не было. В каком-то смысле Феникс просто оказался в нужном месте в нужное время, хотя едва ли Конрад рассказал бы о своих видениях кому-нибудь другому. Так или иначе, Фулгрим был шокирован и просто не знал, что делать с этой информацией. Возможно, он испугался за душевное состояние брата. А быть может даже поверил ему. Фениксиец понимал, что с этим нужно что-то делать и решил обсудить вопрос с Дорном.

Рогал, которому порой действительно не хватало гибкости и который уж точно никогда не был дипломатом, пришёл к Ночному Призраку и обвинил его в ереси (до того, как это стало мейнстримом). Он сказал, что Конрад намеренно лжёт, чтобы посеять раздор между братьями. Но Кёрз, который совершенно точно не лгал и видения кого-то в действительности могли бы многое изменить, если бы братья отнесли к ним серьёзно, впал в ярость. Он бросился на Рогала и, как позже признался сам Дорн, Ночной Призрак вполне мог убить его в тот момент. По всей видимости, вмешались его хускарлы и возможно Фениксиец. Кёрза заперли, но он сбежал из-под стражи и повёл свой флот к Нострамо, чтобы уничтожить родной мир, который считал проклятым и недостойным существования.

Зная Фулгрима (и особенно учитывая, что о нём говорил Акурдуана), мы можем не сомневаться – Фениксиец глубоко переживал тот эпизод. Тем не менее, после Чераута он больше не общался ни с Кёрзом, ни с Дорном. Хотя, возможно, на это просто не было времени, так как в галактике оставалось ещё много угроз, включая крупнейшую на тот момент орочью империю, которой руководил вождь Урлакк Ург. Мы не знаем, в каких битвах того периода участвовали Дети Императора. Но после того, как Повелитель Человечества и Хорус пронзили сердце врага на Улланоре, Фулгим со своим легионом прибыл на планету, чтобы разделить победу отца и брата.

Как известно, на Улланорском Триумфе присутствовали четырнадцать легионов и девять примархов. После того, как Император объявил о том, что возвращается на Терру и Великий крестовый поход теперь направляет Хорус, реакция братьев Луперкаля была… неоднозначной. Ангрон был недоволен, Пертурабо и Кёрза не было на Улланоре, но их реакцию нетрудно было предугадать. Дорн молча пожал Хорусу руку, а это, по словам Сангвиния, «практически взрыв восторга для Имперского Кулака». Назначению Луперкаля искренне радовались только три брата – уже упомянутый Сангвиний, Лоргар и Фулгрим. Реакция Лоргара прозрачна, ведь всё это было частью его плана. К Сангвинию тоже не может быть вопросов, ведь он… Великий Ангел. Но насколько искренен был Фениксиец?

Честно говоря, я не думаю, что он хотел бы стать Воителем. Статус кво его вполне устраивал, ведь на тот момент Фулгрим в полной мере разделял идеалы крестового похода и священную миссию своего отца. Он сражался не за славу, а за Человечество. Как я показал на предыдущем стриме, стремление Детей Императора к совершенству вовсе не было продиктовано эгоизмом и, в конечном итоге, шло на пользу их делу. Поэтому радость Третьего относительно нового статуса Шестнадцатого вполне вероятно была честной и открытой.

А потом легионы вновь растеклись по галактике, чтобы вести независимые кампании. В тот момент уже никто не сомневался, что финал Великого крестового похода не за горами и Человечество, освобождённое от страха ксеносской угрозы, это лишь вопрос времени.

Практически сразу после Улланорского Триумфа разведывательная группа Детей Императора наткнулась на планету Лаэран в Сегментуме Ультима. Обитавшие здесь ксеносы, подобно воинам Третьего легиона, стремились к совершенству во всех аспектах своего существования. Однако они ценили, скажем так, узконаправленных специалистов. Поэтому все лаэры с рождения готовились к определенным ролям с помощью генетических модификаций, будь то солдат, рабочий или художник. Цивилизация Лаэран оказалась во многих аспектах уникальной, и среди представителей Адептус Администратум даже пошли слухи о том, что чужих проще принудить к сотрудничеству, так как военная победа над ними может оказаться слишком дорогой.

Однако Феникс заявил, что лишь Человечество достойно истинного совершенства, тогда как лаэры, посмевшие покуситься на статус безупречной галактической цивилизации, заслуживают смерти. Само их существование примарх считал недостойным. После комплексного анализа разведданных Фулгрим оперативно спланировал атаку и приказал лорд-командорам начать развёртывание войск в системе. По прогнозам Администратума эта кампания должна была занять не один десяток лет, но примарх лишь покачал головой на это заявление. Он сказал, что Очищение Лаэрана завершится уже через месяц.

У лаэров был мощный хорошо экипированный флот, а над поверхностью их миров-океанов парили орбитальные платформы и летающие острова с изящными городами, которые больше напоминали величественные храмовые комплексы, впрочем отнюдь не лишённые средств обороны. Дети Императора сражались с ксеносами в пустоте, в воздухе, на земле и в океане. Везде они встречали достойное сопротивление – морские воины Лаэран могли дышать под водой, их разведчики двигались со скоростью лэндспидера, глаза вражеских снайперов выцеливали офицеров-Астартес на расстоянии в несколько километров, а пилоты их истребителей фактически представляли собой единое целое со своими грозными машинами.

Третий легион понес серьезные потери – 700 воинов погибли и в 6 раз больше получили тяжёлые ранения. Однако же Фулгрим поднял знамя с аквилой над столичным миром Лаэран спустя месяц после начала кампании. Он выполнил своё обещание и считал, что был прав, утвердив положение Человечества, как доминирующей расы в галактике, единственной достойной этого статуса. Но таковы официальные отчёты, в которых ярко и пафосно рассказывается об образцовой кампании по покорению 28-3 (так в имперских реестрах обозначили Лаэран). Отчеты не лгут, но и не говорят всей правды.

Во время битвы за храмовый остров на столичном мире лаэранской цивилизации Дети Императора пробились к некому религиозному строению, назначение которого было им не вполне понятно. Вот ключевой момент этого эпизода, описанный в романе «Фулгрим» Грэма Макнилла:

– Нет, – прошептал Юлий.

Внезапно он понял, что лаэры не молились в этом странном зале, а были к нему прикованы. Это не место поклонения, а символ зависимости. Фулгрим, не выпуская из руки увенчанного орлом древка, шагнул к лежащим лаэрам. Гвардейцы Феникса вознамерились последовать за примархом, но тот взмахом руки отослал их назад. Юлий хотел крикнуть своему господину, что здесь что-то не так, но ароматный дым заполнил его лёгкие и у него перехватило дыхание, а в ушах раздался пронзительный шепот:

«Пусть он возьмёт его, Юлий».

Слова, едва прозвучав, тут же стёрлись из памяти, удивительная немота сковала губы, в кончиках пальцев появилось приятное покалывание, а Фулгрим тем временем шагал мимо распростёртых ксеносов. С каждым шагом примарха лаэры расползались перед ним, расчищая дорожку к каменной глыбе, и как только Фулгрим дошёл до меча, в памяти Юлия всплыли его слова, произнесённые при входе в храм: «Здесь обитают могущественные силы».

Он чувствовал наэлектризованность воздуха, дыхание ветра, разгуливающего в храме, ласкающего, как шёлком, обнажённую кожу, пульсацию живых стен и… крик избавления, вопль израненной и исковерканной плоти, блаженство агонии, приветствующей конец существования…

Ощущение ужаса и блаженства исторгло стон из груди Юлия, а затем лихорадочный хохот, родивший эхо в стенах здания, но, кроме его самого, казалось, никто этого не услышал. Взгляд словно заволокло пеленой, которая сопровождает боль или наслаждение, но воин видел, как пальцы Фулгрима легко сомкнулись на рукояти меча. По пещере пролетел вздох, похожий на древний ветер в бесплодной пустыне. А когда Фулгрим снял меч с каменного постамента, Юлий ощутил, как весь храм охватила дрожь – трепет ликования и свершения.

Примарх Детей Императора окинул оружие восхищённым взглядом, разноцветные блики от пляшущих огней осветили его бледное лицо. Лаэры всё так же извивались на полу, их тела продолжали омерзительные волнообразные движения, а Фулгрим высоко поднял обожжённое древко знамени и водрузил на то место, откуда забрал меч.

Пляшущие огни попали на орла, и его золотые крылья отбросили сотни мерцающих бликов, а Юлий ужаснулся – ему показалось, что орёл извивается и дрожит от непереносимой боли.

Вопреки распространённому заблуждению, лаэры не поклонялись Слаанеш, они были рабами Принца Удовольствий, его безвольными марионетками, которых тот, вероятно, специально подготовил для этого события. Впрочем, историю падения Фулгрима я подробно описан в стриме про него. Сейчас важнее, что не он один кое-что забрал с Лаэрана. Фабий Байл не упустил шанса покопаться в лабораториях ксеносов и в дальнейшем он стал активно использовать в своих экспериментах их наработки. Например, именно так появились печально известные шумодесантники или какофоны. Вероятно, тераты Паука тоже испытали на себе влияние генной инженерии лаэров.

Дальше по хронологии следует противостояние с эльдарами на мире Ца-Чао, где Дети Императора сражались вместе с Лунными Волками против ксеносских корсаров. В этой кампании не было ничего особенного, самый примечательный эпизод – как Гарвель Локен, потеряв оружие, забил лидера эльдар мотком колючей проволоки. Потом была Никея, где присутствовал контингент Детей Императора во главе с Фулгримом. Неизвестно, как к проекту Библиариум относились Эйдолон и другие лидеры Третьего легиона, но Феникс высказался в его поддержку. Сложно сказать, было ли это его собственное решение или за примарха говорил демон, который, само собой, являлся частью большой игры Четвёрки.

Война на Убийце

Примерно в то же время, когда на Никее проходил так называемый «Суд над Колдуном», 140-й экспедиционный флот Кровавых Ангелов под командованием капитана Хитаса Фрома наткнулся на планету, окружённую маяками, которые оставила неизвестная цивилизация. Три роты Девятого легиона при поддержке контингента Имперской Армии высадились на поверхность мира. Во время высадки воины были рассеяны искусственными штормами, связь с орбитой прервалась. Вскоре все Астартес и смертные были истреблены ксеносами, которых позже назовут Мегарахнидами. В последнем сообщении Фрома, которое прорвалось через атмосферу, говорилось: «Этот мир – убийца».

На призыв о помощи ответили Дети Императора. Флот Третьего легиона под командованием лорда-командора Эйдолона прибыл к Убийце и предпринял массовую высадку, также столкнувшись с проблемой атмосферных штормов, явно имевших неестественное происхождение. Сынам Феникса удалось уничтожить древовидную конструкцию Мегарахнидов, которая являлась источником возмущений в атмосфере, однако они понесли тяжёлые потери и миссия, которая начиналась как спасательная, быстро превратилась в борьбу за выживание. Вскоре к Убийце прибыл Хорус, а затем и Сангвиний. Силам трёх легионов при поддержке титанов Легион Мортис и Имперской Армии удалось за шесть месяцев уничтожить большую часть Мегарахнидов.

На исходе кампании к Убийце прибыли корабли Интерексов. Представители этой высокоразвитой цивилизации рассказали, что в прошлом столкнулись с Мегарахнидами и очистили от этих монстров восемь систем. Однако Интерексы не захотели истреблять побеждённого противника. Они загнали оставшихся в живых Мегарахнидов на Урисарах (Убийцу) и лишили их технологий, которые могли бы позволить ксеносам покинуть поверхность планеты. А маяки они разместили, чтобы никто не пытался высадиться на мир смерти. Прибытие Интерексов заставило Хоруса свернуть кампанию и контингент Детей Императора под командованием Эйдолона направился на встречу с основным флотом своего легиона.

Рубикон Фулгрима

В 002.М31 Железнорукие исследовали Малое Скопление Бифолда, обнаружив в системе звезды Кароллис кочевую мультикультурную цивилизацию, известную как Конфедерация Диаспорекс. Изначально ядро конфедерации составляли люди, которые пережили Эру Раздора только потому, что у них не было родного мира. Эти звёздные кочевники бороздили космос на протяжении тысячелетий и в какой-то момент встретили на своём пути ксеносскую цивилизацию, которая решила к ним присоединиться.

Когда Железный Десятый наткнулся на флот Диаспорекса, Феррус Манус предложил людям отделиться от ксеносов и войти в Империум. Человеческая часть Конфедерации ответила отказом. Тогда Горгон приказал атаковать корабли Диаспорекса, но те уклонились от боя. На протяжении пяти месяцев Железнорукие гонялись за противником по всей системе, но безуспешно. Тогда на помощь Феррусу пришёл его блистательный брат, который по-прежнему не понимал, что находится во власти демона, хотя на тот момент он ещё сохранял значительную свободу воли.

С течением времени большинство старших офицеров Третьего легиона начали служить Слаанеш, хотя многие и не догадывались об этом. Фабий Байл во всю проводил запретные эксперименты, модифицируя пленников и тех воинов из собственного легиона, кто оказался достаточно безумен, чтобы лечь под скальпель Паука в маниакальном стремлении к достижению извращённого совершенства. Этот момент я хочу подчеркнуть особо. Третий легион предал задолго до Чистки на Исстване III. Тёмная ирония безжалостной судьбы заключается в том, что некогда лучшие воины Империума попросту не осознавали, куда ведёт избранный ими путь.

После Лаэрана они начали слышать шёпоты, в их душах стали пробуждаться странные и зачастую необъяснимые желания. Граница между болью и наслаждением постепенно смазалась, равно как и граница между совершенством и уродством. Слаанеш подтачивал Сынов Фулгрима всеми доступными средствами, действуя в том числе через летописцев, которых всегда было много во флотах Детей Императора и к которым те испытывали глубокое уважение.

Конечно, первую скрипку здесь сыграла легендарный композитор Беква Кинска. Она родилась в Румынии, училась в лучшей консерватории Терры и вскоре получила почётную мантию Серебряного Меркурия за «Симфонию ночи изгнания», которая считалась лучшим музыкальным произведением за всю историю человечества. Но с годами Кинска начала угасать. Разращенная богатством и пресыщенная жизнью, она исчерпала все источники вдохновения, поэтому вступила в Орден Летописцев и попала во флот Фулгрима. Сначала это помогало, но вскоре Кинска вновь перестала писать. В ходе кампании против лаэров она рискнула спуститься на завоёванный мир и оказалась в том самом храме, где Фениксиец получил свой серебряный меч.

Порча Слаанеш отравила Бекву и она начала с остервенением работать на новой симфонией. Ей пришлось изобрести несколько новых музыкальных инструментов, чтобы повторить мелодию, которую она слышала в храме Лаэрана. Несколько композиций, что она показала Фулгриму, привели примарха в восторг и он приказал непрерывно транслировать их по всем кораблям 28-го экспедиционного флота. Прекрасные и вместе с тем неестественно отвратительные звуки заставляли ткань реальности истончаться, усиливая демоническое присутствие. Впрочем, я забегаю вперед, «Маравилья», опера Беквы Кински, которая навсегда изменила Детей Императора, к моменту кампании против Диаспорекса существовала лишь в зачаточном состоянии.

Вскоре после того, как Фулгрим присоединился к Феррусу в системе звезды Кароллис, они поняли, почему Диаспорекс просто не сбежал через варп. Оказывается, в непосредственной близости от звезды были спрятаны солнечные батареи, которые собирали энергию для флота Конфедерации. Диаспорекс просто ждал, пока батареи накопят достаточный заряд, которого хватило бы всем их кораблям для варп-перехода. Имперцы обнаружили батареи и атаковали их, вынудив противника вступить в открытый бой. В полномасштабном пустотном столкновении демократическая структура Диаспорекса проявилась во всём своём несовершенстве – люди и ксеносы недостаточно быстро координировали свои действия, поэтому просто не успевали реагировать на решения имперских сил, принимаемые по ходу битвы.

Не имеет смысла детально описывать это противостояние. Достаточно обозначить два ключевых момента. Во-первых, Феррус и Фулгрим быстро вычислили, на каком вражеском корабле находится центр принятия решений Диаспорекса. Феникс решил лично взять это судно на абордаж и устремился к нему на своем быстром штурмовике под названием «Огненная Птица». Враг неожиданно среагировал на угрозу и направил на перехват штурмовика два лёгких крейсера. У «Огненной Птицы» не было шансов, но внезапно в бой вступил «Железный Кулак», флагман Мануса. Он подставился под атаку вражеских крейсеров и получил серьёзный урон, но уничтожил оба корабля прежде, чем они располосовали лазерами штурмовик Детей Императора.

Вот только демон лаэранского клинка затуманил разум примарха и сыграл на его гордости. Он заставил Фулгрима думать, что Феррус спаси его лишь потому, что преследовал собственные, сугубо практические цели. Дети Императора пошли на абордаж с удвоенным рвением, но первыми до командной палубы гибридного корабля Диаспорекса добрались воины капитана Деметера, а не Фулгрима. Причём Соломон Деметер не ставил перед собой такой цели, его легионеры просто сумели пробиться к мостику быстрее. Фактически это стало результатом стечения обстоятельств. Но демон сумел всё переиначить для Фулгрима, вот фрагмент их диалога:

Фиолетовое пламя, вспыхнувшее в тёмных глазах Феникса, привлекало к себе не меньше внимания, чем тонкая струйка крови, вытекающая из ноздри, или побелевшие от неимоверного напряжения костяшки пальцев, обхватившие рукоять меча.

– Это была бы величайшая из моих побед!

– Да, и её отняли у тебя! Сначала безумный Манус, а затем подлый Деметер!

– Нет! – в полный голос выкрикнул примарх, и Астартес, шедшие рядом, на миг замерли от неожиданности. – «Железный Кулак» спас меня от верной гибели, а Капитан Деметер храбро сражался и показал себя достойным воином, захватив мостик со своей ротой!

– Спас от гибели? И ты думаешь, Феррус сделал это из братской любви к тебе? Никогда! Он защитил «Огненную Птицу» лишь потому, что только ты мог избавить его от позорного разгрома. Что до Деметера… он похитил чужую славу, на которую не имел никакого права. Он украл у тебя победу.

Отчаянно тряхнув головой, Фулгрим рухнул на колени.

– Нет, нет, – прошептал он. – Они… не может быть.

– Это правда, Фулгрим, ты знаешь. В самом укромном уголке своего разума ты веришь мне…

Вскоре после этих событий с Фулгримом связался Эльдрад Ультран, провидец эльдарского мира-корабля Ультве. Эльдрад уже пытался предупредить примархов о предательстве Хоруса, это произошло на Ибсене, где Ультран изолировал Ферруса Мануса от его войск и братьев, явив ему картины прошлого и будущего. Но эльдар ошибся – у него не было шансов убедить Ферруса в том, что ересь действительно произойдет. Манус не мог поставить под сомнение волю своего отца и тот путь, которым он ведёт Человечество. Поэтому Горгон сокрушил иллюзию Ультрана, так что тот получил мощный психический удар и его смог сбежать.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК
Телега с анонсами и чатом