antonavtoman1

А напоследок я скажу…

МОЙ ДРУГ БОРИС РЕЗНИК

В нашей газете работало много замечательных журналистов. Нет, не так - замечательных журналистов никогда не бывает много, тем более в одной редакции. Правильнее написать так: в нашей газете работало много замечательных людей, и некоторые из них были замечательными журналистами.

Я пришел в «Лесную промышленность» (так до 1990 года называлась наша газета), в 1972 году, практически сразу с университетской скамьи. Борис Резник работал здесь уже восемь лет, и мы вскоре подружились, чему первоначально способствовало то обстоятельство, что мы, оказывается, родились в один и тот же день. Мы оба были молоды, но Боря все же был старше меня на семь лет, и уже начал свое восхождение к вершинам журналистской славы, его имя уже стало приобретать известность в газетной Москве. Молодого репортера из «Лесной промышленности» (а это вам не орган всесильного тогда ЦК КПСС «Правда», и не «Известия», и не «Комсомольская правда», а все же отраслевая газета) уже заметили, о нем стали говорить. А еще бы не говорить, когда молодой репортер раз за разом обставлял своих именитых коллег из других важных газет, например, сумел пробиться на рейс на Северный полюс, опередив многих прославленных и куда более опытных репортеров.

Вскоре его имя приобрело и международную известность. Июль 1975 года, идет совместный исторический полет «Союз - Аполлон», на борту космической станции советские и американские космонавты. Тогда это была новость №1 во всем мире. Для освещения этого полета в Москву съехались тысячи журналистов со всего света, - самые опытные, самые талантливые, самые пронырливые, представляющие буквально все более или менее значимые средства массовой информации на тот момент на планете Земля. Можно сказать, в те дни в Москве работала мировая элита журналистики. И среди них был наш Борис.

Все горели желанием задать свой вопрос космонавтам прямо на орбиту. Но ЦУП (Центральное управление полетами), естественно, не мог пропустить в космос тысячи вопросов. Был объявлен конкурс среди советских и иностранных журналистов на восемь лучших вопросов, по четыре с каждой стороны. Конкуренция была фантастическая, она просто зашкаливала.

Хорошо помню тот день: тогда в кабинете главного редактора шло заседание редколлегии. И вот в самый разгар этой редколлегии дверь кабинета вдруг распахнулась, и в комнату буквально ворвался Борис Резник, тесня отступающую под его напором секретаршу главного редактора Марию Михайловну Делимарскую, которая, виновато оглядываясь на редактора, тщетно пыталась вразумить молодого репортера – «Боря, опомнись, идет редколлегия! Боря, нельзя!» Но куда там! С таким же успехом Мария Михайловна могла пытаться остановить девятый вал или самолет, набирающий скорость перед взлетом. При виде этой картины в изумлении приподнялся с места главный редактор, добрейшей души человек, Петр Дмитриевич Бородин: «Что случилось, пожар, что ли, Борис Львович?!»

-Петр Дмитриевич, сенсация! Вопрос нашей газеты ушел в космос! Первым!

Да, это действительно была сенсация, и еще какая! Вопрос от мало кому известной в мире «Лесной промышленности» не только попал в число восьми отобранных, но еще и первым улетел на орбиту. Так о чем же был вопрос Бориса? А вот о чем: он прознал, что космонавты взяли с собой в полет семена деревьев: наши - лиственницы, американцы – канадской ели. Ставилась цель: посмотреть, как будут расти деревья от семян, побывавших в невесомости. При этом космонавты решили на орбите обменяться семенами. Вот Борис и спросил: где именно на земле они намерены высадить эти семена?

Представляете? Космос, дружба, расцветающие каждую весну деревья, как символ вечного возобновления жизни. Все это органически сплелось в одном вопросе - простом, ясном и понятном всем жителям планеты. И этот вопрос жюри признало лучшим из лучших. Борис назвал те семена «семенами разрядки». Через несколько часов это словосочетание знала вся планета. С легкой руки Бориса Резника оно стало всемирным брендом, так как встречалось в отчетах лучших журналистов мира на всех языках.

Так стремительно, как ракета, покорял высоты в журналистике мой друг и коллега Борис Резник. И он не переставал удивлять нас. В то время, когда московская прописка ценилась на вес золота и по стране гуляла довольно циничная поговорка «Жить можно везде, а надо – в Москве», Борис вдруг попросился собкором на Дальний Восток. До этого он в 1969 году побывал там – писал об известном инциденте на острове Даманский. Дальний Восток поразил его, он много рассказывал об этом удивительном крае. Борис в то время уже был женат, имел маленького сынишку, а своей квартиры в Москве не было, ожидание в очереди могло растянуться на долгое время, а на периферии подобные вопросы решались куда быстрее.

Вот он и укатил работать в Хабаровск. И очень скоро стал лидером собкоровского корпуса нашей газеты. А это было сделать не так уж и легко: в то время в нашей газете работало 16 опытных собкоров: по одному в каждой союзной республике плюс два собкора в Украине - в Киеве и в Ивано-Франковске - с учетом удельного веса и особого статуса этой республики в СССР. Естественно, на блестящую работу Бориса обратили внимание более крупные газеты, и вскоре он получил предложение от гремевшей тогда по всей стране газеты «Известия» - стать их представителем на Дальнем Востоке. Предельно честный и щепетильный во всех жизненных вопросах, Борис сказал, что окончательное решение примет после того, как поставит в известность свою родную газету. Хорошо помню реакцию руководства нашей газеты на это предложение «Известий». Конечно, было жалко до слез расставаться с таким талантливым журналистом. Но на новую работу всеобщего любимца провожали с легким сердцем, общие чувства всей редакции выразил наш тогдашний главный редактор Петр Дмитриевич Бородин, напутствующий Бориса словами «Большому кораблю – большое плавание».

А «плавание» под флагом «Известий», которая в те времена была одной из лучших газет не только в Советском Союзе, но, можно сказать, и во всем мире (во всяком случае, входила в первую пятерку самых многотиражных газет мира), у Бориса Резника стало поистине триумфальным. По следам его публикаций проводились экстренные заседания Политбюро, создавались специальные комиссии, выносились решения Верховного суда, менялись законы, тысячи людей освобождались от уголовного наказания и обретали свободу.

Его журналистские расследования стали легендой при жизни автора. Например, серия статей «Такие семечки», «Еще раз про семечки» и «Совсем не про семечки», в которых Борис рассказал о горестной судьбе незаконно обвиненного в спекуляции украинского инженера, который получил четыре года за то, что продал заработанные в колхозе семечки, вызвала огромный резонанс во всем Советском Союзе. Этой историей занялся лично Генеральный прокурор страны, затем Верховный суд СССР пересмотрел дело и принял специальное постановление об изменении судебной практики по подобным случаям. Более семи тысяч человек были выпущены из лагерей, где они отбывали наказание за торговлю семечками, арбузами, дынями и другими добытыми своим трудом сельхозпродуктами.

А вот другая фантастическая история: ЦК КПСС и Совмин ССР приняли решение возвести завод азотных удобрений недалеко от Комсомольска-на-Амуре. Это дело объявили Всесоюзной ударной комсомольской стройкой, на берега Амура из разных концов страны прибыло свыше пяти тысяч комсомольцев, и работа закипела, стали вырисовываться конуры будущего огромного завода. И тут раздался гром среди ясного неба – в «Известиях» появилась статья Бориса Резника «Логика нелогичных решений» с подзаголовком «Надо ли строить завод азотных удобрений на нижнем Амуре?». В ней автор доказывал, что эта стройка убьет в великой реке все живое, так как очистные сооружения предусмотрены самые примитивные, они не защитят от выбросов азота в атмосферу и в воду.

Тут же было созвано экстренное заседание бюро крайкома партии, на котором первый секретарь крайкома КПСС Алексей Клементьевич Черный, яркий человек со сложным характером, умный и властный, и в тоже время резкий, не терпящий возражений, в праведном гневе буквально кричал:

-Резник, садись на мое место! Ты у нас уже давно руководишь краем! Ты решаешь, что нужно строить, а что – нет! Ты возомнил себя самым умным, умнее Политбюро ЦК КПСС!

Дело пахло исключением из партии, что по тем временам могло поставить крест на всей дальнейшей судьбе человека. Спасти от суровой расправы могло только чистосердечное покаяние и признание своей ошибки. Но вместо этого Борис встал и спокойно произнес:

-Когда эта статья была в моей чернильнице, это было мое мнение. Когда же она опубликована – это мнение моей газеты. Поэтому, если ко мне нет других вопросов, разрешите удалиться, я должен проинформировать редколлегию о происходящем здесь.

И он покинул оторопевшее и растерянное заседание бюро.

Проверять статью Резника прибыла огромная комиссия ЦК КПСС и Совмина СССР. Изучив доводы автора, члены комиссии признали их верными и пришли к выводу о нецелесообразности продолжения строительства завода. Рассказывают, что на редакционной летучке главный в ту пору редактор «Известий» Иван Дмитриевич Лаптев сказал, что впервые в истории советской журналистики на фронтоне этой опасной стройки можно написать - «Закрыта по следам выступлений «Известий».

Естественно, после этой истории первый секретарь крайком Алексей Клементьевич Черный не жаловал собкора «Известий». Прошли годы, и Борис Резник, уже будучи депутатом Госдумы, часто навещал в Москве вышедшего на пенсию бывшего первого секретаря крайкома, как мог, скрашивал ему старость, самолично привез бывшего лидера в край, где он когда-то работал, повозил его по памятным местам. А когда Алексей Клементьевич скончался, Борис участвовал в организации похорон этого человека, на счету которого было много достойных дел, помог пробить установку мемориальной доски на здании, где он работал.

А чего стоит другая история, которую тоже можно назвать фантастичной. Когда в стране случилось ГКПЧ, Резник бесстрашно выступил по местному радио с решительным осуждением путчистов. А потом раздобыл (как именно – это отдельная история) копии совершенно секретных шифротелеграмм начальника Генштаба Минобороны генерала армии М. А. Моисеева, адресованных командующему ДВО генерал-полковнику В. И. Новожилову, на которых значилось «Только в 1 экз. По прочтении – уничтожить». В этих директивах подробно было расписано, кого при определенном развитии событий надо было посадить, как разгонять возможные демонстрации и так далее. Рискуя не только своей свободой, но и жизнью, Борис переправил эти сверхсекретные документы по факсу главному редактору «Известий» Игорю Голембиовскому (кстати, моему земляку, с которым мы окончили в разное время один и тот же факультет Тбилисского госуниверситета, к тому же нас с ним в один и тот же год – 1991-й – выбрали главными редакторами своих газет). Конечно, могут сказать, что не один Борис в этой истории молодец, но и главный редактор тоже оказался не лыком шит. Да, это так, и они идеально подходили друг другу, как кинжал и ножны.

История на этом не закончилась: когда Горбачев вернулся из своего заточения в Форосе и назначил Моисеева министром обороны, то «Известия» вышли с аршинным заголовком на первой странице: «Кто есть ху? Еще вчера генерал армии Моисеев поддерживал ГКЧП, а сегодня он министр обороны?» Через два дня Моисеев лишился своего поста – имеющиеся в распоряжении редакции добытые Резником документы были неопровержимы.

Вообще, работать с документами Борис умеет виртуозно. Каждое его журналистское расследование подкреплено обширным досье с досконально проверенными фактами. 117 раз подавали на Бориса в суд по фактам его журналистских расследований, вдумайтесь в эту цифру еще раз – 117 раз (!). И ни один судебный процесс он не проиграл! Каково, а?

Борис Резник никогда не стремился к карьерному росту. Вот что пишет об этом его бывший коллега Александр Куприянов: «Мы, коллеги и друзья Бориса, знали, что его неоднократно приглашали в Москву, в редакцию, на разные должности, в том числе и самые высокие. Когда тогдашний президент и главный редактор «Известий» Игорь Голембиовский предложил Резнику стать его заместителем по новым проектам, все решили – согласится, уедет. Отказался. Потом, когда выбирали нового главного редактора «Известий», проводили опрос коллектива, выдвинули Резника. Взял самоотвод. Как-то я решил допытаться, почему он столь упорно отказывается от Москвы и от должностей? Борис этак раздумчиво ответил: «Знаешь, Саня, кто такой ударник в опере? Так себе, пешка. А в джазе – это король!»

А вот свидетельство другого коллеги по работе в «Известиях» Сергея Агафонова: «Достоверно знаю: ему много раз угрожали, однажды даже «заказывали», но это не заставляло его отступить и изменить себе. Наверное, по этой причине ему удается то, на что другие даже не замахиваются. Когда увлечен, он способен менять даже межгосударственные отношения и международный протокол. Это не пустые слова: в свое время Борис проломил стену и добился разрешения на поездку в Японию (впервые в истории) командующего Дальневосточным военным округом, а потом визита в СССР на военные учения (это вообще невероятный эпизод) японского министра иностранных дел Митио Ватанабе».

Свою судьбу в журналистике Борис строил по своим принципам. А вот в политике ему пришлось выполнять народную волю. Популярность Бориса на Дальнем Востоке зашкаливала. Коммунисты избрали его делегатом ХХУIII съезда партии, предпочтя журналиста первому секретарю крайкома партии – случай небывалый во всей истории Советского Союза. Потом также мощно жители края высказались за то, чтобы именно он представлял их интересы в Госдуме, и избрали его депутатом, что очень важно, по одномандатному округу.

И он был отличным депутатом. Говорю это со всей ответственностью, так как работал у него общественным помощником и своими глазами видел, как быстро и энергично он решает самые трудные вопросы, как он открыт и доступен людям, как готов в любую минуту сорваться в дорогу, если только надо помочь человеку и обстоятельства этого требуют.

Я тому свидетель, хотя и без меня все прекрасно знают, что депутат Резник всегда имел свою точку зрения на все, что происходит в стране, никогда не кривил душой и всегда голосовал по совести. Особенно ярко это проявилось во время голосования по так называемому «Закону Димы Яковлева», против которого выступило всего семь депутатов - два из КПРФ и четыре из «Справедливой России». Плюс Борис Резник, который был единственным из фракции «Единая Россия», который сказал «нет» этому закону.

Свой поступок он объяснил так: «Понимаешь, фонд «Надежда», который мы когда-то в Хабаровске создали и которым я до сих пор руковожу, помог прооперировать за границей 286 детишек. Люди в тех же Штатах, простые люди из маленьких городков, принимали их, собирали им деньги на лечение… Они нам прислали на 2,5 миллиона долларов оборудования высшего класса… Прислали самолет целый с оборудованием и лекарствами! Или есть у нас интернат для детей-инвалидов (это лежачие дети, страшно смотреть), так вот, никому на свете они не нужны были, одни американцы их и брали в семью. И каким бы я после этого был подонком, если бы проголосовал за то, чтобы этих детей лишить последней надежды, последнего шанса?».

На последних выборах в Госдуму Бориса Львовича прокатили – с принципиальным, имеющим на все свою точку зрения депутатом, голосующим не так, как скажут, а так, как велят совесть и здравый смысл, хлопотно иметь дело, а лишние хлопоты руководству партии ни к чему. Вот в краевом Избиркоме ему и отказали в регистрации в качестве полноценного участника сентябрьских выборов в нижнюю палату российского парламента по совершенно надуманным причинам. Хотя согласно данным социологических замеров, его популярность среди избирателей была почти в три раза выше, чем у кандидата от "Единой России" Бориса Гладких. С тех пор он считает: "С "Единой Россией" мне теперь не по пути". Такой он человек – органически не переносит любую несправедливость и не боится открыто высказывать свое мнение.

Я хочу, чтобы читатели знали: если бы я вдруг сошел с ума и попросил бы Бориса оказать мне услугу в каком-то недостойном деле, то, несмотря на нашу почти полувековую дружбу, я бы получил в ответ холодный, твердый и четкий отказ. Борис Резник никогда, ни при каких обстоятельствах и ни для кого не поступался своими принципами, ни перед кем не ломил шапку, никого не боялся, и всегда выступал на стороне правды и справедливости.

Я бы не хотел, чтобы у читателя сложилось впечатление о моем друге, как о некоем громовержце, этаком Рэмбо в журналистике. Вовсе нет. Борис Львович - скромный, приветливый и можно даже сказать – милый человек. Но я в своей жизни не встречал столь отважного и бесстрашного человека, который в нужную минуту становится твердым, как сталь, и неотвратимым, как пущенная в цель стрела. Это хорошо знают всякие проходимцы, жулики и коррупционеры разных мастей, которых много раз выводил на суд общественности один из лучших журналистов нашего времени Борис Резник.

Таков мой Друг,Борис Резник. Человек, чье имя выбито на стеле в Хабаровске, куда занесены имена почетных граждан города и края. Журналист, который отмечен всеми самыми высокими профессиональными наградами, которые только может заслужить газетчик в нашей стране. В том числе и такой, которая достается очень немногим - любовью, уважением и благодарностью миллионов читателей.

Гоги НАДАРЕЙШВИЛИ,

Главный редактор «Лесной газеты».