admpetr

На следующий день мы оба с судна не сходили – во-первых принимали продукты для экспедиции (вернее принимал старпом – нас культурно оттеснил, ведь там же презенты от поставщиков), ну и прислушивались к отголоскам вчерашнего нашего посещения злачных мест. Никаких отголосков не было, поэтому на следующее утро, опять вдвоем, прихватив фотоаппарат, пошли за фото фактами второй стороны капиталистической жизни. Нам нужно было дойти до морского вокзала (это мы узнали у шипчандлера) и на пароме переехать на противоположный берег. Основная миссия выпадала мне – Александр кроме “Ok!” и “How do you do?” ни одного английского слова не знал, а я все-таки только после курсов, да и обязывает надбавка к окладу за свободное владение...

Под ласковым солнцем неторопливо дошли пешком до морского вокзала - интересное здание, стоит на откосе, с одной стороны 3-х этажное, а со стороны моря – 4-х этажное. Подходим к большой массивной стеклянной двери – я шел первым и по привычке хотел открыть дверь плечом, но она, зараза, неожиданно сама раздвинулась, я чуть не упал. Хорошо, никого вокруг не было. Внутри вокзала не многолюдно, в самом центре круглая стойка с надписью «Information». Прошлись по вокзалу, читаю надписи, кругом дополнительно нарисованы картинки – и без слов понятно куда идти на паром. Там стоят турникеты, тоже все без слов понятно куда монетки кидать, сколько стоит проезд. Бросаешь монетки, а на билете с обратной стороны отпечатываются оттиски монет. Прямо внутрь вокзала заходит катер, на нем раздвинулись штук шесть дверей, никакой толкучки, никакой суеты, да и народу практически нет. Зашли на паром, сели на диванчик, тут заходит с десяток детишек лет 7-8. Вряд ли у нас висел нимб над головами, скорее огромная вывеска «Русские», потому, что детишки сразу обступили нас с криком «Russian, Russian!». Заходит воспитательница (дева с обложки «Плейбоя» в крутой мини юбке) и садится прямо напротив меня. Юбка мгновенно превратилась в узенький поясок, так она еще и ногу на ногу закинула! А Сашка весь в детишках, уже и на коленях у него кто-то сидит, откуда-то достал кучу значков с дедушкой Лениным, давай раздавать их, уже общается напропалую, мне кричит «Ну-ка переводи!». А я сижу, стараюсь не смотреть на поясок, что-то мычу about Moscow and Soviet fleet. В общем, переехали мы на ту сторону, распрощались с детишками и воспитательницей, идем в город. Дома 2-х этажные, в первом же доме весь первый этаж занимает кафе с огромными окнами, через стекло видны столики, за ближним сидят две девицы, одна нам рукой машет, типа давай заходи! Мы с Сашкой - «Облико морале, Руссо туристо!» гордо проплываем мимо. Он мне говорит, слушай, спроси у кого-нибудь, где здесь гальюн. Я приосанился, внутренне порадовался, что смог пробиться на курсы и сейчас своим свободным владением английского языка спасу товарища. Точно помню, что в американском варианте туалет – это “lavatory”. Смотрю, идет навстречу мужичок, я к нему и гордо и свободно пытаюсь изречь английскую речь и вдруг со всего маха налетаю на языковый барьер – осознаю, что все слова забыл, одно дело говорить со своими русскими, зная, что всегда можно перейти на великий и могучий и переспросить. Одним словом, кое-как выдавил: “Sorry, where is a lavatory here?” Мужичок как-то непонимающе на меня посмотрел, потом что-то стал быстро говорить, но убей меня на месте, если я что-то понял кроме нескольких слов, которые совершенно не прояснили ситуацию. Я ему опять, типа помедленней повтори! Он что-то прочирикал, спрашивает “Ok?”. Я уже ни одного слова не понял, говорю “Ok!”. Сашке говорю, у него диалект наверно южный, да и не местный он. Завернули за дом, вижу стоит машина с поднятым капотом, рядом парень стоит. Я к нему, начинаю уже издалека «Мой друг выпил много воды, сейчас ему плохо, где здесь найти этот чертов lavatory». Он сказал несколько фраз, неопределенно рукой махнул, и я отошел в полном недоумении. Сашка уже переминается, «Вот я сейчас тут при всех как уделаю ближайший угол, а штраф платить будешь ты! Из своей надбавки за знание английского языка, шарлатан!». Завернули за угол, и попали опять к тому же кафе и к тем же девицам за столиком. Теперь уже обе нам рукой машут. Но мы опять гордо проплываем мимо, только Сашка мелкими шагами. Навстречу идет какая-то бабулька вся в кудряшках. Сашка меня оттеснил и сам к ней на русском языке: «Где найти туалет?». Бабулька что-то радостно изрекая, берет его за руку и ведет его в то самое кафе! Оказывается «туалет», он и в Африке и в Америке “toilet”, а во-вторых, эти туалеты в каждом кафе и вход туда совершенно свободно и бесплатно. Как эти буржуины живут без проблем непонятно, то ли дело у нас в СССР – пока найдешь…, зато какой кайф, когда дотерпел!…

Одним словом, эта Канада сплошное разочарование советского штампа загнивания. И надувательство, потому что те маленькие домишки, до которых мы все-таки добрались, оказались небольшими виллами, на многих было написано “Rent” то есть они сдаются. Я там впервые видел искусственный газон. У некоторых был и небольшой бассейн. Так что я бы в такое гетто с удовольствием…

На следующий день я уже во главе группы из 5 человек пошел в официальное увольнение, а так как по магазинам мне особой нужды ходить не было, я всех распустил, договорились где и во сколько встречаемся, и пошел бродить по городу просто так. Посмотрел водные часы, бронзовый памятник какому-то пьянице с бутылкой в руке. Смотрю в парке на лавочке спит потрепанный мужичок в драных джинсах. Вот, думаю, вот она – оборотная сторона капитализма! Но фотоаппарата нет, так что мы проиграли пари.

Но в этом рейсе мои злоключения с английским языком не кончились. Уже когда вернулись в экспедицию, стали раздавать продукты, я обратил внимание, что в коносаменте есть позиция “Cheese” - сыр, а через три наименования еще строка “cottage cheese” – естественно “cottage” я перевел как коттедж, дом, поэтому “cottage cheese” - домашний сыр. А сыр заказывал только один БМРТ. Я к артельщику – ну-ка покажи, что это за сыр. Нашли только «Cheese», все совпадает по одной позиции, и количество и вес, все как по заявке этого БМРТ. А домашний сыр искали, искали, ни фига не нашли. Я к старпому, нет - говорит, общее количество мест (коробок, банок и т.п.) совпадает на 100%. Считали все хором, и старпом, и артельщик, и шипчандлер. Я даю радиограмму поставщику, так и так, мы не заказывали домашний сыр, но он есть в коносаменте и мы не можем его найти. Они почти мгновенно дают ответ – продукты поставлены в строгом соответствии с заявкой с судов (заявки они напрямую давали агенту в Ванкувер). Я хожу, чешу голову, и тут выясняется страшная истина: пришвартовывается с нам очередной рыбачок и требует свой творог. Оказывается, именно он переводится как “cottage cheese”! И находился он точно в таких же банках, как сметана. И разница только в маленьких буковках – на сметане написано «4L», а на банках с творогом –«4 Kg». А сметану заказывали почти все суда, и артельщик половину банок с творогом раздал вместо сметаны! А цена-то разная! И главное, он-то давно заметил, что банок со сметаной больше, чем положено, но молчал и мысленно потирал руки в предвкушении как он их нагреет. Но нагрели и ему и мне не руки, а другое место, через которое я на всю жизнь запомнил как переводится слово «творог».

А в «05» баре мы действительно были и не раз, попили пивко, очень даже не плохое, кружку выпил за своих корешей во Владике. А вот ту девицу, в чью .. как бы сказать, мы ткнулись носом в первый день, так и не увидели. Но это и понятно, мы же не в лицо смотрели…

Потом уже после рейса, во Владивостоке, иду, смотрю, в парке на лавочке такой же мужичок спит под газетой. Даже драные джинсы по-моему были те же. Вот тебе и развитый социализм. Да, давно это было…

Опять Владивосток, опять одиноко брожу по улицам, в моря еще рано: отпуск догуливать больше 2 месяцев, а сил уже нет болтаться на берегу. Инспектор в рейс не пускает «Что ж тебя из отпуска отзывать, что ли? Иди гуляй!».

Тут встречаю знакомого старпома, он говорит «Поздравь, сдал экзамен на знание английского языка». Оказывается, в нашем Управлении "Востокрыбхолодфлот" есть курсы английского языка для старшего комсостава.

Я скорей туда – возьмите, говорю, меня, я жуть как хочу свободно владеть разговорным английским! Там ни в какую – эти курсы только для капитанов и старпомов. Но я всё-таки уговорил, и инспектора подключил и начальнику курсов надоел. Тем более, я в отпуске, мне платить не надо (в Советском Союзе любая учеба оплачивалась государством. На этих курсах платили по среднему заработку, то есть весьма неплохие деньги). И следующие два месяца занимался английским языком. Курсы были прекрасные: и преподаватели превосходные, и занимались полный рабочий день; давали и специальность и разговорный, диалоги на разные темы. Одним словом сдал гос. экзамен на пятерку, получил свидетельство и право на надбавку к окладу 10% за свободное владение английским.

Тут как раз подворачивается вакансия грузового помощника на «Остров Ушакова» - судно не новое, но и не старое; экипаж довольно дружный, одним словом и условия и окружение вполне нормальные. Кстати, именно "Остров Ушакова" был моим первым судном, когда пришел в "Востокрыбхолодфлот" матросом. Планируется работа в Ванкуверо-орегонской экспедиции, с заходом в Ванкувер. Ну, что же, тоже хорошо – первая моя настоящая капиталистическая страна. Друзья, когда узнают, что иду в Ванкувер, все говорят: «Ну, будешь в 05-м баре, за нас кружку подними!». И что за бар такой, и с чего они взяли, что я там обязательно буду?

т/х "Остров Ушакова"

Вместе со мной назначение получил мой напарник - 2-й помощник капитана – Александр С. Мы вместе отвечаем за груз, подменяем друг друга на погрузке в море и на выгрузке в порту. Он несколько лет сидел в парткоме, надоело штаны протирать, решил тоже посмотреть Канаду – как и я, он там не был. А со старпомом я учился на курсах английского.

На отходном собрании как обычно представители очень важных органов нас постращали возможными провокациями окопавшихся белоэмигрантов в Ванкувере, чтобы мы не забывали высоко нести знамя советского моряка.

И вот работаем в экспедиции, загрузились наполовину, и направились в Ванкувер. Там мы должны заправиться водой, получить продукты для судов в экспедиции, вернуться, раздать эти продукты, догрузиться и идти домой. В обед, в кают-компании заходит разговор про Канаду, а у нас был 4-й штурман, весьма прикольный малый, вот он и во всеуслышание и говорит: «Ах, как хорошо жить в кап. стране и т.д. и т.п.». У Александра (все-таки столько лет сидел в парткоме) сразу автоматом: «Да ты видишь одну сторону медали, а бесправие трудящихся, а нищету, а негритянское гетто?!!». И 4-й штурман его и поймал - говорит «Давай пари на коньяк – вот фотоаппарат, засними негритянское гетто в Ванкувере!». Хлопнули по рукам, а Саша упустил, что 4-й штурман бывал в Ванкувере и не раз, а он нет…

И вот на подходе к Ванкуверу, заходит ко мне в каюту Александр, на шее фотоаппарат в-о-о-т с таким объективом, говорит: «Пошли на мостик, будем высматривать где там негритянское гетто в этом буржуинском и загнивающем Ванкувере». Взяли по биноклю, встали - он на левом, я на правом крыле, вглядываемся в приближающийся город.

Мост Лайонс-Гейт, Ванкувер

Первое, что меня поразило – это мост, под которым мы прошли. Пароход наш не маленький, высота от мостика до поверхности воды – это побольше чем 5-этажный дом, а под этим мостом прошли как игрушечные. Спохватился, снова прильнул к окулярам. Но с моей стороны они, гады, успели все лачуги снести и выставить напоказ одни небоскребы, нищету умело замаскировали.

Ванкувер

Подходит Александр, говорит, что с его стороны видно вдалеке какие-то маленькие домишки, так что завтра поедем на другой берег добывать фото факты. Пришвартовались на контейнерном терминале (тоже стоят не хилые краны, таких я еще не видел), тут же подъехала машина с шипчандлером, он привез валюту, оговорили время погрузки продуктов. Кстати, оказался русский из Одессы.

Ближе к вечеру заходит ко мне Александр и говорит:

- Пойдем, прогуляемся по порту, добро от помполита получено (он же его коллега).

И вот идем по причалу, смотрю, стоят автопогрузчики под навесом, тут же вижу – инструмент лежит (глаз автоматически отметил – никелированные и без охраны!). Идем дальше; у нас порт окружает 3-х метровый забор, возле трапа иностранного судна погранцы с автоматами, а тут все как-то неправильно, никаких заборов нет, уже вроде жилые дома пошли. Я говорю:

- Может, вернемся?

- Нет, – Саша отвечает - давай еще немножко прогуляемся.

А уже вечерело, улицы пустые, дома невысокие, 2-х, 3-х этажные. Выходим на перекресток и резко попадаем в настоящий город – кругом вывески, все в огнях и слева огромные буквы «05 Bar».

Я говорю:

– Слушай, давай зайдем, все мои кореша про этот бар говорят, просто глянем и пойдем обратно. Тем более валюта в карманах.

Подходим к главному входу, а там переминаются с ноги на ногу штук 5 подростков, не решаются зайти.

Александр говорит:

- Не пристало русскому моряку толкаться среди юнцов, вон второй вход есть, пошли туда!

А в этом баре, если заходишь с главного входа – попадаешь в большой зал, и вдали круглая площадка для выступлений, а если с бокового входа – сразу упираешься в эту площадку с шестом посередине. Ну вот, зашли мы через этот боковой вход, а с улицы в полумраке плохо видно, да еще попали на финальный момент, когда девица наигравшись с шестом, и скинув с себя всё (естественно это был стриптиз бар), вся изогнулась на мостик и, раскрыв свои прелести, замерла на минуту.

Одним словом в полумраке Саша практически носом уткнулся ей в самое интересное место и в это время включили свет и раздались аплодисменты. Саша как осознал, где он, и во что он уткнулся, потрясенно прошептал туда же: «Все, накрылась виза, накрылся партбилет ...., всё, пропал!!!».

Я тоже стою рот раскрыв – не готов я был образное выражение "Как накрывается партбилет женским детородным органом" увидеть воочию и так близко.

Девица разогнулась, улыбнулась нам, как ни в чем не бывало спрыгнула со сцены и ушла, прихватив свои тряпочки; народ на нас внимания никакого не обратил, музыка дальше заиграла, мы деревянно повернулись, и не моргая, пошли обратно туда, откуда пришли.

Продолжение следует

Моряки в ремонт рвутся из-за командировочных. Дело в том, что когда судно поставят в док, то отключают воду, кондиционер, одним словом все отключают, и весь экипаж переселяют в гостиницу. Поэтому в смете на ремонт заложена сумма на гостиницу для каждого члена экипажа. И сумма весьма неплохая, в день по 15 или 20 долларов. Русские люди весьма неприхотливы, поэтому остаются жить на судне, обливаясь пОтом, и с пересохшим горлом подсчитывая, сколько они получат за свои мучения. А это действительно мучения, я испытал на себе. Когда утром просыпаешься в 45 градусной жаре, весь сваренный, отклеиваешь от себя простынь, еле подползаешь к раковине освежиться-умыться, а оттуда кипяток - это что-то! А в доке и кипятка нет. Причем считается, что экипажа нет, и работы ведутся всякими отбойными молотками днем и ночью, скрежет и грохот стоит ужасный.

Ремонт у нас был шикарный – в док мы становились 2 раза, по времени длился несколько месяцев: что-то там выяснилось с машиной, ремонт требовался более дорогой, чем планировалось. Поэтому, пока вопросы дополнительного финансирования решались в Москве, мы бродили по городу, и Сингапур я узнал лучше Владивостока. Каждый день бывали в дешевых магазинах, где продавцы прекрасно говорили по-русски, вообще у них информация была поставлена исключительно. Если на подходе была какая-нибудь наша плавбаза – цены заранее взлетают, в эти дни мы даже и не заходили в магазины.

Мы вчетвером – начальник радиостанции, я, 3-й штурман и боцман нашли дешевый бассейн в городе и часто ездили туда купаться. Рядом был огромный торговый центр, где в большом холле работал цветомузыкальный фонтан. Очень красиво! Ветра нет, поэтому каждая струя рассчитана до миллиметра, и вода то спиралью закручивается, то веером, то как пальма рассыпается вверху, самая высокая струя метров 10, все переливается всеми цветами радуги и все это в ритм музыки. На одной стене каскадом стеклянное панно, по которому постоянно мягко течет вода, а под водой на этих панно меняются слайды. Тут же ресторан, стоят столики, но цены не про нас, в магазины и отделы тоже не заглядывали – не для советского нищего моряка.

Иногда там были представления, однажды заходим - стоят штук 10 огромных барабанов. И вот появляются люди в страшных масках и в белой форме как для карате, и начинают бить в эти барабаны. И действительно, это была музыка, а не просто ритм. Чувствуешь, как просыпаются воспоминания далеких пращуров эпохи неолита. А в другой раз мы попали на конкурс «Мисс Сингапур». Возле небольшого подиума стояла куча репортёров с шикарными фотоаппаратами, и боцман решил прикольнуться – у него с собой был наш советский фотоаппарат для начинающих, «Смена» называется. Трудно назвать ту мыльницу, вернее обмылок фотоаппаратом, но боцман с деловым видом с этой «Сменой» протиснулся в самый центр, а если учесть, что он был ростом под 2 метра, да весом далеко за сотню кг, то бедным китайцам, самый высокий из которых был чуть повыше его подмышки, оставалось только ждать когда он сделает свои исторические кадры. От боцмана я не стал ждать снимков, на столах были разложены фотографии претенденток, взял на память одну.

Претендентка на звание "Мисс Сингапур 1983"

Нам поставили местный телевизор, и мы могли смотреть в цвете и со звуком. По средам смотрели реслинг, борцовское шоу. Может быть такое шоу проводилось в Сингапуре, не знаю, но однажды в каком-то магазинчике я оборачиваюсь и прямо перед собой вижу живой трехстворчатый шкаф в жуткой красной маске – один из тех бугаев. Тот спокойно что-то рассматривал на витрине. Вообще там полная свобода прикалываться со своей внешностью, это сейчас и у нас в России такое пришло, а раньше, когда все были под одну гребенку и одного цвета, такие встречи очень запоминались.

Не забывали мы и выставочный комплекс – особенно запомнилась выставка фототехники. Сколько мы натаскали плакатов, проспектов, календарей – просто мешками. Однажды мы с начальником радиостанции случайно попали на специализированную выставку. Идем как обычно поглазеть, в город идти было неохота, денег нет, водители автобусов нам уже не очень-то останавливают. Подходим к входу, нам преграждает путь полицейский – мы в недоумении стоим, обычно вход совершенно свободный, а тут какие-то препоны. Сашка выучил еще одно слово «Russian» - и о, чудо! Только он пару раз его произнес, как тут же к нам подскочил какой то клерк: «О, рашн!» и заводит нас в комнату, дает нам по анкете, тут же вручает по шикарной ручке – типа заполняйте.

Я читаю – какую страну представляем, какую компанию, какие-то непереводимые специализированные технические вопросы и т.д. Заполнили как могли – ни много, ни мало представляем СССР, компания - Vostokrybholodflot, в графе «занимаемые должности» птички поставили в самом верху списка, после чего нам каждому сразу дали по персональной переводчице (чувствуется знает кучу языков кроме русского), и мы, каждый с целой свитой, пошли в зал. Александр по хозяйски ходил, пальцем куда-то тыкал, с умным видом вслушивался в ту абракадабру что ему говорили, кивал головой, одним словом был на высоте. А я ходил по залу и все не мог понять – что за телевизоры хитрые, но  с клавиатурой – на том явно через видеокамеру себя вижу, тут же мою физиономию распечатывают на бумаге, какие-то графики сами по себе строятся на экране. Вот так в далеком 1983 году состоялось первое мое знакомство с персональными компьютерами IBM PC на выставке “Computers Asia”. Пока я ходил, Сашка успел подписать пару контрактов на несколько миллионов долларов, и мы все в сувенирах под восхищенный шепот пошли обратно на судно.

Сингапур мне очень понравился и природой – мы несколько раз выезжали купаться за город (правда в августе все-таки слишком жарко); и людьми – хотя там сплошные китайцы, европейцев немного; и чистотой в городе (штраф за брошенный окурок – 1000 сингапурских$).

Но все хорошее когда-нибудь кончается, вот и закончился наш ремонт, провели ходовые испытания и направились домой. Вот так закончился еще один эпизод моей морской жизни.

Предыдущая часть

В капитальный ремонт за границу идет сокращенный экипаж, но у меня было свидетельство матроса-лебедчика, так что я опять стал матросом. Прошел курсы повышения квалификации, получил международное удостоверение. Назначили нового капитана - добродушный дядька, полная противоположность прежнему. Потихоньку и не спеша все было готово, и вот отходное собрание, нам как обычно читают наставления товарищи сверху.

Таможня, пограничный контроль; и вот швартовы отданы, полоса воды между причалом и судном увеличивается, медленно выходим из бухты Золотой Рог. Тягаю канаты наравне с другими матросами. Смотрю на удаляющийся Владивосток и чувствую, как уходят куда-то все береговые заботы; как суета остается на причале, а у тебя наступает размеренная жизнь, где все расписано, все по полочкам: вахта-отдых. У моряка два праздника – отход в рейс и приход в порт, где тебя ждут.

Проходит первая неделя перехода, и попадаем в тропический шторм – довольно редкое явление. Для нас никаких неприятностей шторм, кроме качки, не вызвал. Он бы и не запомнился, если бы не следующее происшествие: я нес вахту в качестве вахтенного матроса вместе с ревизором, осматриваю горизонт, и вдруг вижу точку на горизонте. Вышел на крыло с биноклем – точно, лодка. Вызываем капитана на мостик, меняем курс и подходим ближе. В лодке люди, машут руками. Играем тревогу, спускаем бот, старпом с механиком и матросами подплывают к лодке, берут ее на буксир и подтягивают к борту. Вытащили на палубу человек 12 - 13 вьетнамцев, среди которых 2 или 3 ребенка. Оказалось беженцы, бежали из Вьетнама в Тайвань, но попали в шторм, сбились с курса, отнесло их в открытый океан, еда и вода закончилась. Как эта дохленькая лодка не перевернулась с таким количеством людей?

Капитан дает радиограмму в Москву – что делать? А мы пока отпаиваем и откармливаем вьетнамцев, которые пластом лежат на палубе. Через несколько часов нам приходит приказ – отвезти всех обратно и сдать вьетнамским властям. Как наши спасенные узнали о этом, поднялся плач, стенания, смотреть было больно. Трое решили попытаться все-таки добраться до Тайваня. Мы им дали одежду, еду, воду, компас (у них даже его не было!). Как они ориентировались – загадка; полная авантюра, видно жизнь у них была очень тяжелая, если на такое решились, да еще с детьми.

Все в слезах вьетнамцы распрощались, зная, что скорее всего навсегда. Трое спустились обратно в лодку, мы им гуднули на прощание и взяли курс не помню на какой порт Вьетнама. Встали на якорь, вызвали портовые власти. К нам подплыли несколько джонок, предлагают все – кокосы, ананасы, бананы, рисовую водку. Просят только одежду, мыло. Все в лохмотьях, какие-то изможденные, как после Освенцима. Наши ребята из всего предлагаемого ассортимента решили попробовать местную огненную воду. Наконец к нам подошел буксир, на нем куча народу в военной форме и автоматами, прямо у нас на палубе всем спасенным скрутили руки, надели наручники и мы с непонятным чувством вины перед спасенными пошли дальше в Сингапур.

И вот на борт поднимается лоцман, и мы заходим в порт Сингапур. Одновременно нам навстречу из порта выходит американский вертолетоносец. Здоровенное корыто.

Город практически европейский, китайского колорита не заметно. Несколько суток простояли на рейде. На берег не пускали, поэтому смотрели в кают-компании черно-белый телевизор без звука. Как-то днем на мостике в одиночестве скучал Александр - начальник радиостанции, вахтенный штурман сидел в штурманской. В это время к нам подплывает какой-то буксир и по громкой связи что-то нам кричит на английском. Сашка важно вышел на крыло – что-то нас спрашивают, а он знает из английских слов только “yes” и “Ok”. Естественно, он весь свой словарный запас вывалил на этот буксир. Тот обрадовался и отбыл восвояси. Штурман выходит – что ему надо было? «А хрен его знает» - Александр в ответ.

Через пару часов к нам подгребает танкер – оказывается нам предлагали платную бункеровку какой-то супер качественной водой, и Сашка дал добро. Старпом долго бегал за бедным начальником радиостанции с целью повысить его знания в английском языке максимально доходчивым способом.

Сингапур 1983 г.

На ремонт нас поставили в судоверфь, которая находится на окраине города. С одной стороны плохо – в город надо ехать на автобусе, с другой стороны хорошо – буквально в двух шагах находится огромный выставочный комплекс, несколько павильонов, где каждый день проходит какая-нибудь выставка.

Распределили вахты, на судне обстановка весьма доброжелательная, помполит нормальный, мастер тоже, поэтому с выходом в город особых проблем нет. Не помню левосторонне или правосторонне движение там, но дороги ухоженные, автобусы красивые, чистые, останавливаются по взмаху руки. Если не ошибаюсь, стоимость проезда в автобусе 50 центов. Вход через переднюю дверь. Поначалу, когда деньги были, оплачивали проезд как все. Но ремонт был длительный, вскоре в город ездили с одним единственным долларом в кармане. Поэтому по незнанию заходили исключительно через заднюю дверь, в упор не замечая рисунок – входящий человек перечеркнут и искренне не понимая что там взывает водила к нам.

Чаще всего бродили по большому дешевому рынку, не помню как он назывался среди наших, потому что обычно денег в карманах кот наплакал. Три сингапурских доллара – один зеленый американский. Первый раз этот рынок еле нашли с начальником радиостанции – он как знаток Сингапура повел меня; лазили, лазили между небоскребами, забрались в такие дебри, еле-еле вышли к его знакомым местам. Одним словом весь день была пешая прогулка.

Несколько раз нас вывозили на экскурсии. Посетили аэропорт Чанги - запомнился размером, множеством пустынных залов с эскалаторами. Наши аэропорты, что Владивосток, что Хабаровск, да и Домодедово тех времен – это толкучка, если задержка вылета, то проблема найти свободное кресло.

Однажды набрел на странный парк. Внутри скульптуры (примерно в половину человеческого роста) всевозможных пыток. Где-то в качестве грешников и истязателей выступают люди, где-то людей пытают всякие мифологические персонажи. Парк большой, тропинки извилистые, и практически пустой. Бродил в одиночестве, пока нашел выход, насмотрелся на множество наказаний за всевозможные грехи. Хорошо что у нас всего 10 заповедей, из всего оборудования только котлы и сковородки.

Странный парк пыток

Также были в птичьем парке Jurong Bird Park. По моему, там живут все птицы земного шара. В одном из павильонов попали на середину представления, сидячие места были заняты,  я нашел место позади всех, возле небольшого столба. Очень интересные номера были с попугаями, в завершение был номер – на сцену выносят белоплечего орлана, и он неожиданно взлетает и пролетает буквально над головами зрителей. Представьте, что я чувствовал, когда этот монстр (у него размах крыльев около 2 метров) летит прямо на меня и садится на тот столб, возле которого я пристроился…

Трудился я грузовым помощником на «Саянских горах» - старенькое судно, но по всем наметкам должны были идти на капремонт в Сингапур. Поэтому народ держался, несмотря на деревянные рейсы, на постоянные поломки то одного, то другого. Ходили обычно в ПМЭ (Приморскую экспедицию) – это чуть подальше внешнего рейда Владивостока. Переход несколько часов. Народу благодать, а мне за эти часы нужно подготовить кучу грузовых планов, рейсовых отчетов и других бумаг. Погода тоже не баловала – осень. Насколько я помню, был конец октября; поступает нам команда становиться на профилактику во Владивостокский судоремонтный завод.

Только встали, только народ расслабился – вдруг команда: грузиться продуктами и бежать на Чукотку, ибо навигация там вот-вот закроется, а там на Крайнем Севере бедные чукчи помирают от цинги, несчастные детишки с плачем протягивают ручонки, суровые эвенки вглядываются в даль моря, высматривая спасительные «Саянские горы». Как ни отбивался мастер от такой благодати, но карта не в масть легла, пришлось подчиниться. Встали в торговом порту – когда-то работал здесь, бегал по этим причалам стивидором. После ночной смены на ватных ногах доползешь до трамвая, сядешь к окошку и проваливаешься. Очнешься – а ты на той же остановке, где садился. Вот так несколько кругов сделаешь, пока не вывалишься на нужной остановке, а народ думает «во, уже с утра напился». Тяжело в ночную смену работать в порту, когда даже присесть некогда.

Ну, вот, стоим в порту, грузимся картошкой, яблоками, другими продуктами. Мне полная лафа – весь груз идет с сопровождающими. Где-то неделю грузили, вояки навезли своих ящиков, всю палубу заставили грузовиками и в аккурат 6 ноября 198... какого-то года нас вытащили на внешний рейд.

Вдруг обнаружилась течь в дейдвуде, мы давай радостно кричать руководству: «Спасите! Тонем! Куда ж нам на Север, там льды метровой толщины, а у нас борта что твоя фанера!!». Но на наши крики особого внимания не обратили, прислали буксир-спасатель и давай водолазы нырять и выныривать, говоря какие-то слова в адрес дурацкого течения, нехорошего дейдвуда, ржавого корпуса и постоянно вспоминая чью-то маму. А экипаж грустно посмотрел в бинокль на свои дома и разбрелся по каютам отмечать праздник 7 ноября. Очень быстро нам дыру заткнули, растяпа донкерман пролил килограмм 50 дизтоплива за борт, и, сделав такой прощальный жест, рванули мы на Север.

Посмотрев на удаляющиеся огни Владивостока, я пошел в свою каюту. Пароход старенький, в машине постоянно то одно ломается, то другое, но чаще всего ломался котел. Поэтому тепло и горячую воду давали по неуловимо-скользящему графику. А так как я на досуге заглянув под диван, увидел приличную щель, через которую прекрасно наблюдалось синее море и голубое небо, то климат у меня в каюте был весьма умеренно прохладный и очень зависел от работы котла.

Ну вот, захожу – а там теплынь! Тропики!! Сахара!!! Я быстренько открыл обогреватель на полную катушку, приоткрыл иллюминатор, замочил рубашечки в раковине и радостно поскакал в душ. Только намылился в прямом смысле, как судно легло на курс лагом к волне и началась бортовая качка; а что за мытье, когда надо одной рукой держать мочалку, другой рукой ее намыливать, третьей рукой надо держаться за поручень, предусмотрительно прикрученный для таких целей, да еще надо постоянно подкручивать краники, ибо идет то холодная, то кипяток. Да и струю нужно ловить по всей кабинке. В конце концов хоть с водой определилось – как ни крутил краны, лилась только ледяная вода. Весь синий выскочил из душа, влетаю в каюту, и что я вижу? Магнитофон свалился со стола, один ящик стола вывалился со всеми бумагами (долгое время не было качки, я уже и забыл, что надо вещички крепить), из обогревателя мощно дует ледяная струя, из иллюминатора мягко влетает снежок и вползает туман, рожденный явно на северном полюсе... А по каюте радостно носится огромная гантелина (осталась от прежнего хозяина - каждый день давал себе зарок заниматься, пока она сама не закатилась куда-то).

Одним броском перекрыл обогреватель, закрыл иллюминатор, увернулся от гантелины, схватил телогрейку и побежал в столовую, где показывали какой-то фильм, там забрался в серединку, завернулся в телогрейку и, согревшись, довольно посапывал. Рейс начался…

Две недели перехода и вот мы подходим к поселку Лаврентия. Там уже стоит на якоре торговое судно «Зина Портнова». Узнав, что нам здесь выгружать всего 100 тонн, позавидовали – «за месяц управитесь, а мы здесь с августа загораем». Ничего себе, «за месяц»! Мы-то рассчитывали максимум на неделю. Давай по рации звать портовые власти. Кое-как докричались.

- Чего привезли?

- Картошку, яблоки, апельсины!

- А нам не надо, у нас все есть, и мандарины и апельсины. Но раз привезли, вот сами и разгружайте.

Подгребает к нам древний буксир с представителем, порядок разгрузки здесь такой – экипаж своими силами грузит ящики на «Северянку» - небольшая самоходная баржа, эта «Северянка» подходит к берегу, там её трактором вытаскивают на берег, ящики мы выгружаем на грузовики, и затем эти грузовики опять мы разгружаем в склад. Местные власти сказали, что дадут нам в помощь местных жителей, но честно предупредили, чтобы мы на них сильно не рассчитывали. Пока рассуждали, заштормило, мы дружно с «Зиной Портновой» подняли якоря и давай туда-сюда ходить вдоль берега. Недельку походили, вроде успокоилось. Давно уже сформированы 2 бригады – машина и палуба, и вот первая смена приступила к разгрузке. Я вызвался работать на берегу, хоть посмотрю на чукотский поселок, когда еще здесь побываю. Всем хотелось быстрей отсюда вырваться, поэтому работали на совесть. Тем более, что обещали заплатить за перегруз со всеми северными надбавками.

Когда работала бригада механиков, вдруг опять начался шторм, пришлось нам сниматься с якоря и наблюдать, как по берегу потрясая руками бегают наши мотористы во главе с дедом.

В общем, ребята с «Зины Портновой» были правы – чуть больше месяца выгружали мы эти несчастные 100 тонн.

Следующим был порт Эгвекинот, я там уже не раз был. В первый же день наши матросики рванули в город (еще бы - полные карманы денег за перегруз!), чего они там делали – не знаю. Но когда я на следующий день пошел в город, на проходной охранница спросила «Вы с «Саянских гор?», и испуганно забилась в уголок. Недалеко от порта был неплохой пивбар, но он оказался закрыт, ладно, думаю, нет пива, хоть сухенького винца выпью. Дошел до ресторана (в названии штук пять «Ы»), но там какой-то малый с фингалом угрюмо заколачивал фанерой разбитое окно. «Работает?» - спрашиваю. «Нет, - неприветливо отвечает – вчера морячки погуляли, что б им … Геолог, что ли?» «Да» - говорю и скорей ретироваться. Дошел до кафе, читаю объявление «На время стоянки «Саянских гор» кафе не работает». Побрел обратно и встречаю знакомого парня, вместе работали во Владивостокском порту. Пошли к нему домой, его жена изумительно приготовила оленину, и мы славно вспомнили былые дни совместной работы. Выгрузка заняла что-то около недели или двух.

Не припомню как и где встречали Новый год. В море не до праздников. Скорее всего как обычно скучно и буднично.

Следующий был порт Провидения. Там я тоже был, кстати, первый раз на практике после 3-го курса ДВВИМУ на учебном судне "Профессор Ющенко". Тогда нам, курсантам, не подумав доверили выгрузку продуктов питания. В одном, случайно поврежденном ящике, оказалось шампанское, в другом сгущенка... Вечером мы сидели на ближайшей сопке, пили шампанское и закусывали сгущенным молоком. Изысканный букет и непередаваемые вкусовые ощущения…

Расстояние до Провидения небольшое, по всем прикидкам утром должны быть на месте. Утром просыпаюсь – бежим полным ходом, машина на максимальных оборотах. Выхожу на палубу – кругом льды, мы стоим на месте, упершись лбом в серьезный лед. За кормой бурун. В двух кабельтовых в той же позе какой-то торгаш.

Проводка за ледоколом

Ближе к обеду к нам на выручку подошел ледокол, обколол нас, вывел на чистую воду и провел в порт. Вояки выгрузили машины с палубы, забрали свои ящики и по-партизански растворились в тумане. Сопровождающие сдали остатки груза, долго подсчитывали свои прибыли-убытки, и тоже отбыли восвояси. Для меня это был круизный рейс – до сих пор работы для меня не было.

Затем мы пошли в Беренгово-морскую экспедицию, я с непривычки сразу сбросил все что наел за рейс; загрузились за две недели как обычно: 8000 тонн замороженной рыбы в ящиках в трюмы, на палубу около 1000 тонн рыбной муки и собрались домой. Тут на нашу беду оказалось, что в экспедиции работала избирательная комиссия и она собралась с нами во Владик. И мы должны успеть к какому-то сроку, уже не помню, что это были за выборы.

Да, я еще забыл рассказать про одну особенность капитана – он был довольно жестким и требовательным человеком. Одно из обязательных условий у него было то, что комсостав обязан приходить на судовое собрание в форме. Я купил форменную рубашку, а вот с погонами сплоховал, все недосуг было заказать. Поэтому на каждое отходное собрание бегал по каютам и выклянчивал у кого-нибудь погоны. И вот то гордо сижу с парадными старпомовскими погонами, с широкими золотыми полосками, в следующий раз стрельну у радиста и скромно сижу с погончиками с одной тоненькой, зеленой от плесени полоской… Помню как один КГБист все на меня пялился на этих собраниях, видно рожу запомнил – все не мог понять: то меня разжалуют, то повысят…

Так вот, идем домой, штормовое предупреждение: прямо по курсу – 12 бальный шторм. Если будем обходить – явно эта избирательная комиссия опоздает к сроку. Мастер решил рискнуть, и мы пошли через центр шторма...

Очень здорово стоять на мостике в шторм и смотреть как волна ударяется о форштевень, взлетает огромный фонтан и перелетает через весь пароход, судно страшно вздрагивает всем корпусом, замирает на минуту, и идет навстречу следующей такой же волне. Брызги летят параллельно горизонта, все кругом белым бело от пены, кругом все ревет; шторм – незабываемое зрелище мощи моря. И бортовая и килевая качка жуткая - пройти больше одного шага нельзя без поручней, в обед наливаешь суп на донышко тарелки, и всё равно нет-нет так накренит, что прольешь. Да и в такой шторм повара практически не готовят, дают сухой паек.

И вот в разгар шторма стою на мостике, сделали поворот, легли на курс не строго на волну, сразу пароход начало валять еще сильнее. И вдруг на моих глазах палубный груз - огромная махина начинает смещаться к борту. Судно накренилось так, что зачерпнули воду бортом, несколько долгих-предолгих секунд крен был критическим – еще доля секунды и пароход перевернется верх килем. А это верная смерть всем – вода минус один градус, больше 20 минут не продержишься. Но тут часть мешков, срезав и смяв железные ограждения ушла за борт; судно нехотя вернулось и накренилось на другой борт. Затем снова так же жутко накренилось, но опасность опрокидывания прошла. Все это произошло за несколько минут. Я уже потом осознал, что мы были на волоске от непоправимого. Все, кто в это время стояли на мостике молча переглянулись, потом взорвался мастер, уж не знаю, на кого он орал, я вися, ползя и цепляясь за все, что можно, пополз в свою каюту.

Вскоре нам на помощь подошли два больших буксира-спасателя и неотлучно вели нас до Находки, даже когда вышли из шторма, все равно были рядышком. Судно так и шло с креном на правый борт, механики ни топливом, ни балластом не смогли его убрать.

Комиссия прибыла вовремя, но капитана всё равно сняли, судно после такого рейса наконец добилось права идти на капитальный ремонт в Сингапур, и как можно догадаться, следующий эпизод моих воспоминаний будет называться "Ремонт в Сингапуре".