ZavrinDaniil

Чувство прекрасного

Сидя на кровати и наблюдая за дождем, Василий то и дело, размышлял о своей жизни, о том как её лихо скрутило и что ему теперь со всем этим неожиданно пойманный багажом делать. Мыслей естественно было много, но вот дельной почти не одной. К тому же. Он посмотрел на Оскара, этот существо, рушило абсолютно любую логическую цепь, так совершенно не попадало под модель стандартных человеческих поступков. Василий снова посмотрел на дождь, всё жнее, один плюс у него всё же был.
- Ты наверно хочешь рисовать? – неожиданно спросил Оскар.
- Что?
- Рисовать.
- Я понял, что ты сказал, но не понял к чему.
- Дождь я вижу, как он на тебя влияет, что ты восхищен им. Ты хочешь нарисовать дождь?
- Нет. Я просто смотрю на него. Рисовать я его не хочу.
- Тогда наверно мне стоит возвратить тебе ощущение холода? Этот блок, он ведь не дает ему проникнуть в квартир, а значит, ты не чувствуешь его. Наверно я был неправ, когда поставил его.
- Нет, нет, стоп, воу, воу, Дружище. Остановись – запротестовал Василий – ты же сам снёс мне стенку, пусть остается тут, твой этот блок. Я не хочу снова намокнуть. Мне пока и тут хорошо.
Он покрепче укутался в в плед, так как чертово ощущение холода, никак не могло его покинуть, хоть Оскар и вправду поставил какую-то странную невидимую преграду.
- И всё же. Ты ничего не рисуешь – снова заметил Оскар.
- Да. И пока не собираюсь – вздохнул Василий – но, давай лучше о тебе, ты ведь так ничего о себе и не рассказал. Кто ты? Откуда? Зачем вообще пришел ко мне. Я ведь абсолютно ничего о тебе не знаю. Я даже имени не знаю.
- Оскар.
- Это я тебя так назвал.
- Мне нравиться.
- И всё же.
- Я, просто проявление силы. Не более, не менее. Это немного сложно и суть всё равно ты не поймешь, ровно, как и понимание себя. Которое для тебя скрыто точно также, как и всё остальное.
- Сливаешься, значит. Так бы и сказал, что говорить не хочешь. Хотя как я думаю, я вполне имею право знать.
- Возможно, Василий – сказал Оскар, впервые назвав его по имени – но для начала, нам надо установить контакт. Пусть даже самый простой. Для любого разговора нужен контакт, и примерное понимание друг друга.
- Ты прям как типичная девушка говоришь – вздохнул Василий и снова посмотрел на дождь – только вот ты не моя девушка. Оскар.
- Если это поможет – вдруг неожиданно заметил желтый и несколько изменился в фигуре.
- Так, стоп, черт, тебя подери, успокойся, не надо вот этого, всё и так понятно скоро будет, давай вот без этих перевоплощений. Был мужиком им и оставайся, а то выдумал.
- Я лишь как лучше.
- Да уж, я вижу как, получается, оставайся таким же. Прошу – Василий, задумчиво почесал бороду – так, но кое-то что я уже понял. Ты любишь исскуство да?
- Да. Мне интересно как ты рисуешь.
- То есть, я получаю вдохновение?
- Да, можно и так сказать.
- Для этого нужен толчок, братец, понимаешь, как будто, ты увидел что-то очень яркое. Как например вот тебя.
Оскар повернул к нему голову, и Шишкину показалось, что он улыбается. Только вот как это было разобрать наверняка, было не совсем понятно, сработала лишь интуиция. Затем Оскар снова отвернулся и также продолжал наблюдать через дыру за небом.
- А когда прекратиться дождь, ты нарисуешь его?
- Не, не знаю. Я ведь только окончил академию, я пока и рисовать то толком не умею. Разве что что-то очень простое, но и то, для начала нужно сделать пару набросков и лишь потом, я могу приступать к полной работе – заметил Василий и потянулся – слушай, а что-нибудь поесть ты наколдовать можешь? Признаться, я изрядно проголодался.
- Да. Это я могу.
И тут же, перед ним появился странный, деревянный столик, на котором было полно вкусной, даже немного пережаренной еды, сильно напоминавшую ту, о которой он совсем недавно подумал. Овощи, свинина, фрукты. И немного вина. Вася плотоядного потер руки, всё же и от желтого чуда, могла быть какая-никакая польза.

Тучи сгущаются

- Кажется, будет дождь – заметил Василий, стоя перед самым краем, откуда открывался великолепный вид на замкадное государство – а ведь, если он пойдет косой, то нам и укрыться нечем. Верно? Оскар.
- Я очень рад, что ты перестал воспринимать меня как угрозу. Как я и предполагал, это произошло очень быстро.
- Наверно потому что у нас сильное родство душ. Верно? –саркастически заметил Василий, всё также продолжая наблюдать за меняющейся на глазах погодой –лучше скажи что делать то теперь, ждать дождя или ментов?
- Оба варианта, приемлемы.
- Жесть – заметил Василий и обратил внимание, как из одного из подъездов вывели несколько людей и быстро погрузили в подъехавший автобус. Потому точно таким же образом, погрузили ещё несколько небольших групп.
- Да это же семьи – вслух заметил Шишкин – это же эвакуация. Господи, они реально решили всех эвакуировать. Хотя, постой.
Он огляделся и поискав глазами пульт от телевизора, нажал на нём пару кнопок.
- Отключили – Василий огляделся – они отключили электричество.
- Это не страшно – сказал Оскар и телевизор включился.
Василий не верил собственным глазам. В новостях говорили какую-то ахинею, про завышенный радиоактивный фон и что, в срочном порядке, правительству пришлось эвакуировать целый район.
- Ничего себе – тихо сказал Василий - это что ж получается, я теперь вне закона?
- Я бы сказал, мы изолированы.
- Мы? – Василий обернулся – мы?
- Да.
- Смотри, вот здесь была моя стена, а здесь – Василий постучал по стене – здесь жили соседи, которых как я полагаю. Уже нет. Ты понимаешь, что ты полностью разрушил мою жизнь. Ты изменил в ней абсолютно всё. Теперь покоя у меня не будет в принципе. Ты это понимаешь?
Но Оскар не ответил, он лишь повернулся в сторону дыры и словно замер. Василий, в который раз проследил за его взглядом. Дождь, он начинал медленно нашептывать свой небесный ритм. Василий поднял руку и почувствовал, как на неё упала первая капля теплой воды. Кажется всё же, эти изменения, неотвратимы.

Скоро зайдет солнце

Продолжая сидеть за столом, Василий всё больше и больше ощущал ту гнетущую атмосферу, которой так славились подобные конторы. Как никак, а ведь это самое настоящее чрезвычайное происшествие и скорее всего, жалеть его тут не будут. К тому же он и сам, толком не знает что на уме у этого желтого совершенства. Он вздохнул и посмотрел на пустую чашку. Это как-то слишком сильно напоминало его сегодняшнюю ситуацию, пусто, мокро и немного вторично.
- Извините – сказал подполковник, открывая двери – просто ситуация, она крайне непривычная.
- Да не страшно, я думал я просижу тут заметно дольше.
- Это возможно. Сейчас идет работа с квартирой, и я не уверен, что в ближайшие дни вы сможете туда вернуться.
- В смысле?
- То есть? Вы разве не понимаете? У дома пропала стена. Это невозможно уже скрыть от общественности. Слишком активная работа населения в сетях. Мы просто обязаны, разобраться с этим. К тому же соседи. Люди крайне недоверчивы к подобным вещам.
- Вы еще на радиацию проверьте.
- И это тоже.
- Но я хочу домой – нахмурился Шишкин – я устал.
- У нас не хуже. Поверьте. Это в целях вашей же безопасности. Между прочим, вам тоже не помешает несколько тестов.
- Но я не болен.
- Откуда же вы знаете. Сейчас мы все под карантином.
- Я не хочу находиться ни под карантином, ни здесь, разве это не понятно? – Василий почувствовал, как внутри скапливается некая помесь страха и злости – я хочу домой. Вы понимаете?
- Боюсь, это меня не понимаете – тихо вздохнул подполковник – вы уже, находитесь под карантином.

Желтый

Он был в небольшой комнате, с откидной койкой, столом и небольшим ноутбуком, на котором мог разве что написать свой некролог. Ах, да еще был холст и краски, которые ему принесли, прям в камеру. Впрочем, может это была и не камера, а комната временного содержания.
Василий поднял голову и посмотрел на холст. В принципе, это было идеальное время для какого-нибудь наброска, который двинет его на путь величественного становления великим художником. Он поднялся с койки и сев на стул, глубокомысленно подпер подбородок. Образ должен был родиться сам, без спешки.
- Ты будешь рисовать?
Василий вздрогнул и обернулся. Это был Оскар. Всё такой же желтый, парящий, не без основания великолепный. Отойдя от шока, он собрался и приготовился выплеснуть всё свое негодование, которое мерзкие полицейские заставили держать внутри.
- Как ты мог меня бросить? С ними? В этой камере? Разве это не из-за тебя всё началось? Ты что вообще решил? Это ведь ты виноват тому что я здесь –начал он сам дивясь своей смелости – как это вообще так вышло? Зачем?
Оскар слушал его спокойно, не перебивал. Видимо пытаясь сфокусироваться на потоке его слов, чтобы правильно понять общую идею. По крайней мере, так ему показалось. И лишь когда он закончил, желтолицый субъект ответил.
- Я хотел, чтобы ты взаимодействовал с остальными. Это нужно для дальнейшего развития.
- Развития чего?
- Отношений.
Оскар поднял немного голову и посмотрел на камеру. Василий лишь вздохнул. Вся эта странная чехарда мест, людей и происшествий начинала его уже утомлять. Всё к чему он стремился это к пониманию сути своего таланта, а не к тому, что ему придеться общаться с правительственными агентами, и отсиживать в какой-то камере.
- Кажется, тебе тут не нравиться – грустно заметил Оскар.
- Да ты чертов гений – хмыкнул Василий и тут же оказался в своей полуразрушенной квартире.

Диалог

Это был среднего роста, без обременительных мышц, мужчина, с коротко стрижеными усами и точно такой же аккуратной бороденкой, формировавший четкий квадрат. Василий даже пожалел, что не рисовал портреты. Он, почему то был уверен, что этот образ у него бы хорошо вышел.
- Надеюсь, вы Василий, не обижаетесь на нас – улыбнулся мужчина – согласитесь, все что произошло, оно несколько выходит за рамки, привычного.
- Если вы о том, что вытащили меня из дома , то пустяки, я всё равно был не занят.
- Да, я знаю, вы только что окончили МГХПА им. Строганова, не так ли, и как я знаю, работу не нашли.
- Вот только давайте не будем тут бравировать, моя жизнь не для кого не секрет –хмыкнул Василий и положил руки на стол – вы бы лучше бы сами представились.
- Федор Михайлович.
- Ммм? – Василий поднял глаза – серьезно?
- Да. Подполковник.
- Всё-таки под.
- Да. Это сложный путь - улыбнулся Федор Михайлович – но если чво что-то верить, то можно пройти его без проблем.
- Так уж и верить? Это что тест какой-то? Может, давайте сразу к делу, вы ведь из-за этого золотого парня меня сюда притащили верно?
- Оскара. Если уж вы его так назвали. Кофе?
- А я думал это что-то типа застенков НКВД.
- Нет. Это в прошлом. НКВД только для самых страшных преступников – Федор Михайлович улыбнулся – и то, если они совсем распустятся.
Он поднял руку и буквально через пару минут внесли черный, вкусно пахнущий напиток. Василий наклонился над чашкой. Запах был превосходный.
- Это выглядит вкусно.
- Более чем.
- Могу я?
- Да конечно, для того и сделали.
Василий сделал глоток и сразу же почувствовал тот самый прилив бодрости, о котором мечтал ещё с утра. Ведь кофе у него закончился, и в силу появления Оскара, сходить за ним он не успел.
- Итак, давайте я начну с того, что пока известно нам – начал подполковник, откинувшись на стуле – Оскар, этот невероятно странный субъект, появился у вас в пятнадцать часов в квартире и спустя пятнадцать минут заставил стенку вашего дома исчезнуть. Всё верно?
- Да. Только я не уверен насчет исчезнуть, думаю, он её просто растворил или что-то типа этого.
- Нет. Вы не правы. Она именно исчезла, мы тщательно изучили поверхности дома, и там нет следов плавления. Элементы стены, именно исчезли не оставив никаких следов.
- Это удивительно просто.
- Согласен. Но дальше интересней, верно? Спустя ровно час, как субъект, убрал стену, он исчез. Едва наша группа приблизилась к вашей двери.
- Группа, которая топала как стадо слонов, а ещё – тут Василий прищурился – я видел вашего снайпера.
- Это да – подполковник согласно кивнул – это мы, конечно, вас недооценили, но, тем не менее, мне было бы очень интересно понять, почему он пришел именно к вам.
Василий поднял глаза и пожал плечами - я не знаю, но как мне кажется, но просто увидел родственную душу.

Вечер

- Это что снайпер? – спросил Василий вглядываясь в силуэт на крыше соседнего дома –нет, точно, это же снайпер.
- Боевая тактическая единица – поправил его Оскар.
Василий обернулся и посмотрел на безмятежно, медленно листающего книгу, Оскара. Тот даже не повернул головы. Да и зачем, у него ведь и глаз то привычных нам не было, так, отметки для глазниц.
- Какая единица?
- Тактическая.
- Это что значит? Ты в курсе, что происходит сейчас?
- Да. Точнее частично. Процессов слишком много. Они не могут определиться с решением.
- Решением чего? – Василий осторожно посмотрел в низ, где было несколько полицейских машин. Кстати ты не знаешь, почему они до сих пор не поднялись к нам?
- Они не определились с решение – Оскар аккуратно перелистнул страницу – все очень просто.
- А если они меня убьют? – Василий снова посмотрел на предполагаемого снайпера – это ведь возможно. Это даже не полиция. Это спецслужбы.
- Все так маловероятно – Оскар убрал книгу на полку и повернулся в его сторону – не переживай, они не будут стрелять. Ты слишком важен для них. К тому же, им крайне любопытно.
- Да ты специально это сделал – вдруг понял Шишкин – стену, ты знал, что так будет. Черт меня подери.
Оскар повернул голову в сторону двери, Василий сделал тоже самое. Шаги. Это были чьи-то многочисленные шаги. А потом. Потом он исчез, оставив его в полуразрушенной квартире, с целой кучей, так и не выясненных вопросов.

Русская история

Основное блюдо

Начало

Вася с грустью посмотрел на диплом. Что ж, наконец, теперь он дипломированный специалист по искусству, если конечно такое в принципе возможно. Он посмотрел на пустой холст. Все что теперь осталось, это, наконец, создать шедевр. Он тихо вздохнул и потрогал кружку с чаем, страдальчески имитируя опустошенное состояние безымянного творца.
Впрочем, деньги ещё были. Он ведь не совсем у пустого корыта находился. Были деньги за прошлую смену. Как никак весь день потратил на развоз и лишь, потом, отнеся деньги декану, получил свою ценную бумажку с печатью.
- Творец должен пострадать – задумчиво повторил он заезженную фразу.
- Разве? – послышался странный голос.
Василий вздрогнул. Потом обернулся. Вздрогнул снова. За стеклом, в воздухе висел странный золотистый силуэт, чем-то напоминавший статуэтку Оскар. Шишкин непонятно зачем потянул холст на себя.
- Разве? – повторил силуэт и начал медленно приближаться, минуя и стекло, и стену и обшарпанную деревянную раму.
- Что разве? - повторил Василий.
- Разве надо страдать?
- Ну для исскуства – собрав смелость, но всё также нерешительно продолжал Василий –необходимо, точнее желательно, так лучше выходит.
- Значит, боль это главное – тихо спросил силуэт, театрально поднял руку и остановился перед ним.
Тут – то Василий и смог его хорошенько разглядеть. Высокий, стройный, полностью копирующий человеческое тело образ. Разве что ни глаз, ни рта, лишь, словно из гибса вылепленные участки.
- Как ты говоришь? У тебя же нет рта.
- Мысли.
- Телепатия.
- Возможно.
- Кто ты?
- Это не важно. Ты сказал, тебе нужны страдания, я могу их дать, ты хочешь физической боли или душевной?
- Воу, воу, воу, постой, постой, я не хочу боли – запротестовал Василий – я лишь хотел сказать, что без неё сложно.
- Но – фигура наклонила голову в сторону холста – тебе нужен рисунок, и, э, вдохновение, для него.
- Нет, подожди, подожди, ты вообще, почему это спрашиваешь? Я не хочу страданий, черт, я итак в некотором дерьме. Просто остановись. Давай не будем спешить. Ты ведь не будешь спешить верно?
- Да. Не буду.
- Вот и хорошо – тихо выдохнул Шишкин – никакой боли, понимаешь? Это не наш путь.
- Путь – Фигура подняла на него свой отсутствующий взор, и Шишкину немного поплохело, слишком уж жутковато это выглядело – тогда такой наш путь?
- Для начала давай разберемся кто ты и почему ты здесь.
- Я? – фигура задумчиво посмотрела в сторону окна – ради понимания, мне любопытно.
- И что же тебе любопытно?
- Люди. Их мир. Образ мыслей. Все что вы делаете. И ради чего живете.
- И потому ты пришел именно ко мне? Думаешь, я найду ответы на все эти вопросы?
- Нет. Просто твой ход мыслей, он наиболее близок мне, наиболее понятен.
- Да? И о чем же я сейчас хочу – спросил, улыбаясь, Василий, разглядывая ненавистную обшарпанную стену.
- О избавлении - тихо сказала фигура, после чего стена его квартиры с диким гротом вылетела на улицу.

Когда послышались шаги. Из Цикла: Достойные женщины. ( без редакции )

Когда послышались шаги, Элизабет с трудом подняла голову и с трудом оперлась о стену.

Сил было мало, ведь после того как несколько месяцев назад она попала в плен, кроме воды и

жалких кусков хлеба, ей ничего не давали.

Звук приближающихся шагов становился все ближе, пока, наконец, она не расслышала

крик недовольной охраны, видимо на несколько секунд остановившей приближающейся к ней

рок. Пошарив рукой, она сгребла груду мелких камешков в кулак. Это будет последняя ее битва.

Элизабет завязала волосы в узел.

Ричард, жаль, но это все же была ошибка, вот так бросаться на лагерь короля в надежде

отрубить вражеской змее голову. Но зато, ты хоть выжил.

Снова послышался шум и вот уже шаги сбыли под кованной, решетчатой дверью. Элизабет

посмотрела вперед. Давай, дай мне последний бой.

Но когда они распахнулись, она поняла, что даже не искалечит своего врага. Перед ней

стоял тот самый черный рыцарь, который буквально сносил ее друзей, когда они напали на

королевский лагерь. Словно дьявол, он, орудуя своим широким двуручным мечом, перерубал и

людей и лошадей, сея настоящий хаос, в сердца ее соратников.

Черный, огромный, он был единственным в ее жизни врагом, кто смог наравне биться с ее

возлюбленным и даже волею случая оглушить. Не сводя взгляда, она заметила кровь на его латах.

Рукавицы, шлем, грудные пластины, все даже в свете факела, легко выделялись багрово красным

узором.

Затем увидела стражника, лежащего с пробитой головой в луже собственной крови.

Рыцарь протянул руку. Элизабет попыталась было отбиться или хотя бы зацепиться пальцами за

шлем, но безуспешно, он легко отбил все попытки и перехватив её за талию легко положил себе

на плечо. После чего быстрыми шагами двинулся по казалось, бесконечному коридору,

переступая через лежавшие на полу тела.

Двое, трое, еще один. Элизабет насчитали не меньше двух дюжин, пока они не добрались

до конюшни, где было снаряжено двое походных коней.

- Этот твой - сказал он и указал на черного, маститого жеребца - и быстрее.

Сверху послышалось шуршание и резко повернувшись к ней, рыцарь обхватил её. Бац, бац,

бац. Кажется, это были арбалеты, во всяком случае, именно по этому звуку их можно было

отличить от стрел.

Черный рыцарь тяжело вздохнул, и сильнейшим ударом срубил деревянный столб, уронив

с балкона засевшую там стражу, после чего, несколькими взмахами меча, убил всех до единого.

Элизабет попыталась залезть на коня. Казалось сил достаточно, чтобы справиться с этим,

достаточно простым действием. Но, увы. Впрочем, черный рыцарь казалось, и не рассчитывал на

ее помощь, просто подойдя, подняв и привязав ее к седлу.

А дальше все как во сне. Крики обезумевших солдат, лязг металла, мелькающие в

доспехах лица и ржание напуганных лошадей, и главное везде, везде широкая облаченная в

черный латный доспех спина. Буквально прорубающая сквозь этот шум путь к свободе.

Элизабет закрыла глаза. Если ей суждено умереть, то хоть так, а не на виселице как это

любил практиковать злосчастный король Вильгельм, которого они так хотели свергнуть.

Очнувшись, она с удивлением отметила, что жива, более того, несмотря на тяжелое

состояние ей явно лучше и свет, от которого который слепит ей глаза, не от факела, а от яркого

солнца.

Она посмотрела вперед. Черный рыцарь, сидел прямо напротив нее, разглядывая через

узкое забрало своего тяжелого шлема. Увидев его глаза, она поняла, что он не спал, оставаясь, все

время готовым к битве.

Только в этот раз у него было более тяжелое дыхание. Элизабет опустила глаза и увидела

торчавшее сбоку толстое древко болта. Все же арбалет. Только он мог пробить его тяжелые

кованые латы.

Медленно поднявшись, черный рыцарь указал ей на ее коня, для понятливости перехватив

рукоять меча. Элизабет кивнула. Все равно в этих землях она не знает дороги и лишь заблудиться,

не говоря о том, чтобы дать бой этому хоть и раненому, но все еще могучему врагу, достойный

бой.

Усадив ее, черный рыцарь медленно дошел до своего коня, и тяжело взобравшись, поехал

следом за ней.

Удивительно, но черный конь шел сам. Ей даже не требовались поводья, так уверенно

жеребец шагал по этой незнакомой земле.

Наконец Элизабет немного обвыклась и даже успокоилась, убаюканная пением птиц и

свежим лесным воздухом. Все же это не темница, так что силы начали восстанавливаться, у

настроение улучшаться.

А дальше резкий лязг. Испуганно обернувшись, она увидела, как черный рыцарь упал с

лошади, крепко приложившись о землю. Элизабет слезла с коня к нему и подошла поближе. Он

умирал. Это можно было понять даже не будучи лекарем.

- Следуй за конем - сказал он – конь сам приведет тебя.

Он протянул ладонь, и она увидела медальон Ричарда. Золотой, с ее образом внутри.

Элизабет тут же выхватила его из онемевшей руки. Невероятно, но он все же смог вызволить ее.

И только потом, словно очнувшись, она посмотрела на рыцаря, только он был уже мертв.

Элизабет сняла шлем. Как оказалось, он был вовсе не страшен. Лишь небольшой шрам, идущий

вдоль щеки, чуть уродовал красивое молодое лицо. Она прикрыла его глаза. Все же, правда, когда

на этой войне чаще умирают смелые мужчины.

Сев на жеребца, она отпустила поводья и как и сказал рыцарь, конь сам повел ее.

Час, другой, третий казалось, этому путешествию не будет конца, пока неожиданно они не

вышли на лесную поляну, где встав под лучи солнца, жеребец стал спокойно щипать траву.

Элизабет спрыгнула. Ничто здесь не казалось ей враждебным, словно это было

единственное место, где можно было обрести покой. Она посмотрела на свой образ. Все же было

очень интересно, чем это Ричард смог купить этого воина, заставив его буквально размолоть,

охранявшую ее стражу. Хотя ведь были его соратники, выступавшие на стороне его страны и

короля. И главное, он был явно дворянин. А значит, владел и титулом и землями.

Послышалась знакомое ржание. Элизабет улыбнувшись, побежала навстречу. Кажется, это

Вескель, конь Ричарда, ржание которого она узнала бы из тысячи подобных. Ричард. Ричард,

Боже, Боже, неужели все закончилось.

Только вот, не добежав и до края поляны, она остановилась. На выезжающем под

солнечными лучами коне, сидела, такая же, как она измученная, и испачканная кровью девушка.

Присмотревшись к гостье, Элизабет заметила на ее груди почти такой же амулет, только черный, и

с камнем вместо образа.

И только тут она поняла, почему черный рыцарь, игнорирую логику, друзей и страх за

собственную жизнь, вытащил её с того света, буквально притащив её на эту чертову поляну.

Элизабет посмотрел на его девушку, и встретившись с ней глазами увидела в них слезы. Кажется

её спаситель, тоже так и не дошел да обменной поляны.