WoonaDeer

Сей текст нашелся на одной известной площадке объявлений. Читал и радовался, как ребенок. Шукшин просто. Любителям литературы посвящается. Текст не изменяю, не моё.
«Oсобoе мaсло настоящеe, оcобeннo цeннo сeйчаc вecнa-лeтo,домашние корoвы с сaмoй сoчнoй тpавы,это ни как в мaгазине и бaзарax, зимой и лeтoм oдним цветом. Cвои кopoвы. Иcпoльзуйте вoзможнoсть взять сeйчaс такoе маслo, это кaк дeнь рождeния, pаз в гoду. Этo мaсло в Москве по цене минимум в два раза дешевле рыночной и самое что радостное по цене ниже продаваемых сурогатов под видом масла. Люди сейчас привыкли к одним жирам и химии, хотя это страшней сигарет уже. Чистая благость,полный ноль консервантов и жиров. С чистого молока одна сливка и сама природа. Нет ,не то что жиров,а такое сейчас все масло,даже консервантов.Такое масло обязано быть в рационе каждой семьи. Все что дано природой и свыше, минералы, витамины,белки,кальций. Масло под заказ. Постоянно его обеспечивать не получается . Ещё просят расширять ассортимент,появился адыгейский сыр,настоящий( только цельное коровье молоко заквашенное сывороткой, это супер сыр,который был брендом Союза,такой сыр у вас есть шанс попробовать), ещё другие сыры,сулугуни,твердые,чечил, смотреть и завершенные объявления,не всегда отслеживаю.Сулугуни,Чечил, твердые сыры и так далее,это нечто и ниже рынка. Адыгейский копчёный,опилки груши и два дня копчения,не жидкий дым как все в производстве. Делаем Гхи одно из немногих в России , потому что с не масел с жирами и консервантами,которые все такие абсолютно в мире. В СНГ все с жирами вообще. Доставка обсуждается. Самовывоз метро "Пятницкое шоссе". Наше масло с Краснодарского Края. Молоко с домашних коров..Как проверить настоящее масло? Сейчас вы не найдете настоящее молоко, не то что с него продукты. Ставьте скисать молоко, простоквашу с него не сможете пить, горькая гадость и тут каждый изворачивается, кто говорит что корова полынь съела, то добавили соду чтобы не скисало ,но по факту жиры,или химия .
Далее ,если вам повезло и нашли настоящее молоко, то умножайте минимум на 25,его цену ( это будет божье чудо , хотя бы на 30 в среднем,но пусть так), это только будет стоимость сырья на один кг масла. Если цена ниже у продавца,хоть частник,хоть ферма,хоть молокозавод,то это обман,не чистый продукт,или вообще с ноль молочной составляющей. И тут хоть сотнями тысяч тонн. Кто-то мотивируя,что у нас опт. Если мы имеем настоящее масло сбитое из сливок или сметаны, а не неизвестная смесь под видом масла. Сейчас повезло если находится продукт, просто,с молочной составляющей. Сейчас в наличии голландский сыр и пармезан.»

Тема сочинения – как я провёл это лето – или – лучшие впечатления моего детства – парила Петрова уже неделю.

Петров был сухой, согбенный мальчик, прыщавый, рыжеватый. Его впечатлений хватило бы, чтобы взорвать Красноярскую ГЭС.

Но с изложением впечатлений была проблема. Слова вечно ускользали, терялись, менялись местами, словно бы издеваясь над ним, путая и вводя его в напасть и бездонный стыд.

Слова мучили Петрова. Ему не давались.

Петров жил с бабушкой – молодой, шикарной, эксцентричной, уверенной в себе женщиной. Мать Петрова забрала сестру и укатила на юга. Не то чтобы ей на Петрова было плевать, но ей владели какие-то собственные иллюзии.

С бабушкой они жили в огромном сталинском доме на центральной улице, которая прямо, как стрела, спускалась к огромной синей сибирской реке.

Училка была вредная, злобная, строгая, старорежимная, - страшно было не написать ей. При этом Петров числился умным и это было бы просто позорно.

Я с детства любил это имя – Люсенька. Не то чтобы с этим именем потом были связаны какие-то события моей жизни... или вернее - были связаны какие-то значимые события моей жизни.

Но дело в том, что это имя так или иначе всю мою жизнь меня преследовало.

Помню себя совсем маленьким, и я прошусь к Люсеньке. Люсенька – соседка моих бабушки и дедушки, девушка, у которой есть пианино. Пианино огромное, чёрное. Я забираюсь на стул, самозабвенно нажимаю клавиши. Люсенька где-то рядом. Вроде бы я увлечён пианино, а не ей. Мне два или полтретьего, черт. Я знаю это, потому что потом мы уехали, и уже больше никогда не вернулись в то место.

Бабуля каждую ночь поет мне, и я думаю, что она это сочиняет на ходу. Другое не приходит мне в голову.

Все это было до двух, - ну, до полтретьего; я знаю, потому что потом мы подались во второй город, где все и происходило дальше. И только до двух, полтретьего - бабуля пела; и за двором так тихо, словно это были корабли, проходили трамваи. И я засыпал под них.

Люсенька – какая-то небесная, неземная, лёгкая, вечно счастливая, смеющаяся.Ее лица а я не помню, но помню смешное, до середины бедра платьице.

И помню её ноги.

Ритуал проникновения в Люсенькину квартиру я помню также очень хорошо. Мне до сих пор не совсем понятно, что влекло меня больше: пианино? или голые Люсенькины ноги под платьицем? Бабушка говорила с ней не помню о чем; а вот дед, я уверен, кокетничал и соблазнял; деда я знаю по себе.

Потом была вторая Люсенька. Точнее, Петров даже не знал, как её зовут. Она была прекрасная, утончённая продавщица в магазине.

Петров приходил в этот магазин всякий раз после музыкальной школы (кажется, он назывался сувенир или подарки), и втыкался в витрину. Денег не было никогда.

Люсенька была рядом.

Она витала где-то там, за прилавком, за разложенными заботливо ручками, карандашами, блокнотами, ножиками и точилками.

Она была неземная. Белая брюнетка.

А Петров приходил туда каждый раз после музыкальной школы, только ради неё.

Я помню, как было, когда её не было. Я не понимал ничего ещё тогда. Недоумение? Обида? Страшная печаль?!

Однажды, прособиравшись полчаса, пересохшим горлом Петров попросил её показать ножичек. Дерьмовый ножичек в искусственных дерьмовых ножнах. Она подала ему, и Петров видел её руки, точеные ноготки, складочку между большим и у, и путался в словах, и пиратские глупые картины вставали перед его воспалённым взором.

Он мечтал, как спасает её.

Будто бы он плывёт по морю на матрасе...

Хм, этот Петров почему-то всегда в своих мечтаниях и сновидениях по морю плавал на матрасе, загребая руками воду. Вот он плывёт по морю на матрасе - а откуда-то снизу выплывает нежная, беспомощная, полу (или почти совсем) обнаженная Люсенька. Которую Петров заботливо спасает и любит: ещё просто, ещё по-детски, всего лишь доставая из воды и оживляя; но уже с какой-то болью утраты и неизбежностью разлуки, словно с каким-то предчувствием своей близкой будущей смерти.

В общем, примерно такая творилось херня, и писать, собственно, было ни о чем.

Сраное Петрово детство.

Лето проходило на пляже.

По прямой как стрела улице Петров спускался на пляж.

Утром, прямо к семи, к открытию магазина (по настоянию бабушки) Петров по ней же бегал за молоком, маслом и сметаной (по холодку); но тогда эта улица совсем не была такой, как было сейчас, днём, когда полусонный, вялый, томный Петров медленно сползал к реке, к раскалённому белому песку и чёрной воде.

Да.

Синяя река чернела в зной.

Вечерами, тёмными как ночью, Петров выходил в подъезд курить свою сигаретку. Мальборо тогда стоило полтора рубля.

Черт, черт, как это было! - незабываемо!

Огромное окно, распахнутое, зияло перед ним. Последние ласточки истошно орали, кружась. Вечер умирал, изнывая жарой. А ступени лестницы были прохладными, и хотелось разлечься на них, и лежалось, и библиотечный Булгаков жаждал взаимности. Зачитался бы им до смерти, до дыр.

Пляж был обыденностью, о нём писать не было смысла; а музыкалка, хотя и стояла формально закрытая, пустая - Петрова влекла; добрая старушка вахтерша знала Петрова и и пускала его всегда. Он просил ключ и поднимался на третий этаж. Здесь была непривычная, таинственная тишина.

Я чувствую, будто бы странная, не моя, всечеловеческая любовь разлита здесь по коридорам, закоулкам, лестницам. Вот там, за белой дверью - концертный зал. Сколько там пережито!.. Сколько там детских глупых, нелепых страхов, переживаний, восторгов и неудач.

Петров давно знал, что ключ от класса подходит к двери от зала.

Ещё он знал, что старушка ни за что не потащится на третий этаж.

Концертный Petroff был теперь его. Черт знает, что я играл. Может быть, я просто продолжал плавать, как в реке; а может быть, я купался в любви?

Реке любви? Жары?

Я ведь был простой.

Жара.

Любовь.

Река.

Этого хватало.

Самое сильное впечатление моего детства, пишет Петров.

Я помню, пишет Петров, что в нашем городе был парад. И там была демонстрация. Папа повёл меня в демонстрацию. Мы шли, мы несли флаги, всем было очень весело, и смешно. Папа поднял меня на плечи. Кругом было очень весело. Один солдат стоял и разговаривал с другими солдатами. У всех у них были винтовки, не настоящие, деревянные. Мне страшно захотелось винтовку. Я так хотел винтовку, но я боялся просить её у солдата. Папа сказал мне: просто попроси. Но я ужасно боялся попросить винтовку, ведь я думал, что это невозможно, невероятно, чтобы солдат отдал мне винтовку.

Папа слегка рассердился и велел мне попросить винтовку у солдата. Дай винтовку, сказал я. Тогда солдат просто, не отвлекаясь от разговора с друзьями, протянул её мне. Не помню, куда потом она делась. О, кажется, я был счастлив, так это было здорово.

Вот, наверное, самое сильное впечатление моего детства.

Да, пап.

Жил я тогда на Университете, была у меня девятка. Давно дело было. Возвращаюсь как-то поздно вечером домой, смотрю - мужик голосует на обочине, тачка стоит на аварийке.

Оттащи, говорит, меня в Орехово-Борисово, я тут уже заколебался машину ловить, ездят одни крутые, никто не останавливается.

Я такой нееет, далеко (километров 30), да и зарекся я на тросе кого-то таскать, один раз приятель мне же в жопу въехал, в другой раз гость столицы, умелец хренов, бампер оторвал (это ещё когда шаха было).

Он говорит: всё нормально будет, не переживай, движок работает, тормоза работают, вожу грамотно. Уговорил меня, короче.

Зацепились, тронулись, поехали.

Тут надо сказать, что то ли мобильных тогда ещё не было, то ли мы номерами не обменялись, а скорее всего ценник на разговоры был такой, что и в голову никому бы такого не пришло. Поехали, в общем, мы как-то впопыхах, улицу он мне назвал и всё. И да, навигаторы тогда тоже только в проекте были.

Эх, думаю, надо бы на светофоре выскочить, сказать ему: что я разгоняюсь - он тормозит. Чтобы трос натянутым держать. Не все умеют.

Подъезжаем к пересечению Университетского с Ленинским, красный.

Бааа, мужик тормозит нас обоих, аккуратно так, вот молодец! Едем дальше. Ленинский, трёшка, Каширка. И всё это время четко работает в паре: я тащу, он тормозит. Трос натянут, ни одного рывка. Перестроения все как по маслу. По Каширке ехали 90. Такая вот уверенность возникла. Сейчас бы так уже не поехал бы.

Подъезжаем уже к месту, он просто поворотниками показывает мне дорогу, приезжаем по адресу, паркуемся, выхожу из машины, он навстречу, я к нему, как к родному, чуть не обнимать:

- Молодец ты, мужик! Я забыл тебе сказать, чтоб тормозил, а ты и сам, гляжу, не промах!!! А он так усмехнулся и говорит:

- Я-то профессионал... а вот ты -действительно молодец!

Лучшая похвала в моей жизни была.

Приходит сегодня такая смс от сбера

Сделал все как положено, зарегался по ссылкам, дал разрешение на обработку пд, рассылку и прочее, набрал успокоительного на штуку с хвостиком и вот результат

Хрены вы болотные, где мои «до 40%»??? Скидка ТРИ процента с 1000₽.

Спасибо всем, кто прочитал, мир всем.