SerpiaBlanca

Часть 1- Сказки о скорой. Автор Татьяна жж_юзер Holesika Крушение Часть 1
Часть 2 - Сказки о скорой. Автор Татьяна жж_юзер Holesika Крушение Часть 2

- Еще есть? – спрашивает доктор у командира, пока пожарные добираются до нашей машины.

- Должны быть, смена не вся вышла, - сообщает тот.

- Сань, звони, пусть хирургию шлют, должны быть ещё жертвы.

- Луна, луна, это третья, высылайте подмогу, - отзванивается Сашка.

Принять носилки, чтобы не соскочили с направляющей, маску на лицо пострадавшего, кислород на полную. Дышит сам, интубировать не нужно.

- Третья, поняла, выезжает хирургия. Вас ждут в областной.

- Едем, - отвечает Сашка.

Постараться освободить пострадавшего от обгорелой одежды, осмотреть, помочь.

Захлопнута задняя дверь, Витя уже в салоне.

Мигалка, сирена, машина срывается с места, ехать далеко.

На освобожденные от одежды, обожженные участки кожи салфетки с противоожеговой, задерживая дыхание.

Залезаю в карман доктора, достаю коробку с наркотиками.

- Что колем?

- Промедол.

Добавляю в капельницу, жгут, нащупать вену, сорвать жгут, пустить капельницу в струйный режим.

Снова салфетка, пропитанная противоожеговой, на освобожденную доктором ногу.

- Смотрим спину.

Доктор поднимает пострадавшего, сдергиваю остатки одежды.

- Чисто.

- Заканчивай, - доктор уже измеряет давление, предоставляя мне заканчивать с ожогами.

- 140 на 90, не так уж плохо.

- Готово, - сообщаю я врачу. – Процентов десять, двенадцать.

- Знаешь что, Малыш, - сказал доктор, вытаскивая полотенце и передавая его мне. – Снимай эту мокрую тряпку и иди, общайся с клиентом.

- С ума спрыгнул? – удивилась я.- Под этой тряпкой не менее мокрая, и слова твои звучат так, как будто ты меня на панель отправляешь.

- Что? – переваривает информацию доктор. – Тьфу на тебя. Снимай мокрый халат, простудишься и иди, разбалтывай пациента.

- Разбалтывать я могу и в мокром халате, а вот раздеваться – не самая мудрая из твоих мыслей, под той мокрой тряпкой только я.

- Разговорчики в строю! – пресекает мои пререкания доктор, сам вытаскивая меня из халата. - Хм!

- А я тебя предупреждала.

- Зато, быстрее просохнешь, - философски замечает доктор. – Да и на реакцию пациента посмотрим.

Сашка в кабине ржот в голос.

- Пошляк, - бросаю я ему через перегородку, что приводит к ещё большему веселью.

- Вить, а ты не догадываешься, какая именно будет реакция? – спрашиваю я, расчесывая высушенные волосы и возвращая ему полотенце. – И вообще, пожалей человека, он отдыхает от боли.

Заглядываю в мутные, отсутствующие глаза пациента.

- Догадываюсь. Адреналин блокирует боль, - поясняет он. – Поэтому считай это высшей формой сострадания и милосердия, - уже смеется доктор, стягивая свой мокрый халат.

- Милосердный ты наш и сострадательный! – разворачиваюсь к нему спиной, измеряя пульс пациента.

- Не менее захватывающая картина, - тут же сообщает доктор.

- Ты женское тело первый раз в жизни увидел? Тогда наслаждайся.

Со злостью на шуточки, разворачиваюсь, натыкаюсь на взгляд доктора и, плюхаюсь в кресло.

- Пульс у пациента частит, - сообщаю я, пытаясь скрыть смущение.

За что я набросилась на него? Он возится со мной, обучает, защищает и любит, ничего не прося взамен.

- Он и должен частить. Во-первых - отравление, во-вторых - боль, в - третьих - он хоть и заторможен, но нас слышит, - док укрывает пациента простыней. – Жить будет, реакция есть. Померь давление.

Витя откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза.

- 130 на 80, - сообщаю я, он молча кивает.

Одежда начинает просыхать.

- Подъезжаем,- сообщает Саша.

- Встречают? – спрашивает доктор, не изменяя позы.

- С каталкой стоят.

- Это правильно. Малыш, поменяй у них шприцы, возьми систему и бинты, и дай мне флакон, пойду за противоожеговой. Не трогай эту тряпку, - останавливает он мой порыв накинуть халат, даже не открывая глаз. – Лучше на солнышке обсохни.

Доктор уходит вглубь, в отделение. Меняю шприцы, систему в приемном забираю флаконы и ампулы, бинты, загружаю все в ящик. Меняю у девчонок наши мокрые халаты на сухие, отглаженные, предварительно перегрузив содержимое карманов. На солнце одежда высыхает почти моментально.

- Ты готова ещё работать или домой отпросимся? – слышу сзади голос доктора.

- Работать, но если будешь продолжать издеваться, я … - взглянув на него, осекаюсь

- Мы же не роняем сейчас честь белого халата, - шепчут родные, любимые губы. – Их на нас нет.

- Да Бог с ней, с честью, пусть падает.

Опомнившись, забираемся в машину.

- Возвращаемся, Сань, - сообщает доктор хмыкнувшему водителю.

Мигалка, сирена, машина возвращается на место пожара.

- Малыш, чуть не забыл, - доктор возвращает мне флакон, полный противоожеговой.

Убираю его в ящик.

- Толя, как там, срочные есть? – спросил он по рации.

- Сам жду. Подъезжай.

- Возвращаемся.

Можно попытаться успокоиться, забоасываю ноги на ограничитель двери, расслабляюсь в кресле с закрытыми глазами, пытаюсь поймать рабочее настроение. Не получается. Возможно, организм отказывается заранее идти вразнос – ехать ещё далеко, возможно, мешает бешено колотящееся сердце.

- Отдыхай, если сильно устала, можем отказаться.

- Все нормально, маленький НЗ остался, для работы хватит.

- Пока отдыхай, - чувствую его взгляд.

- У мня ощущение, что ты меня раздеваешь,- сообщаю я, не меняя позы.

- Уже давно раздел.

Открываю глаза, встречаюсь с взглядом доктора.

- Рано заводишься, ещё ехать и ехать, - пытаюсь остановить его.

- Ты даже физиологию подчиняешь только работе? А то, что рядом мужчина ты не воспринимаешь?

- Воспринимаю, но не перед работой.

- И кто из нас маньяк? А какого ты сейчас пола?

- Я – маньяк. И при этом всегда замечаю, какой мужчина находится рядом. Вить, давай оставим разбор полетов на «после вызова», я не умею мгновенно переключаться, как ты.

- Давай, - соглашается он, отворачиваясь.

Молча едем, готовясь к работе. Сейчас работает только Сашка, лавируя, пролезая в любую образовавшуюся щель.

- Третья, Вить, вы далеко? – раздается из рации голос доктора Толи.

- Уже рядом, через минуту будем на месте. А что?

- Нашли кого-то, сейчас будут выносить.

- Сейчас будем. Гони, Саня! Малыш?

- Гоню,- сказал Сашка, выруливая по тротуару, распугивая шарахающихся прохожих.

- Как пионер, - отвечаю я.

- Приехали, - свернув за угол, Саша пробрался между машинами, въехал на территорию фабрики.

Во время, выносят пострадавших.

- Саня, готовь носилки, - выскочил из машины доктор.

Выскакиваю следом, водитель и без нас справится.

Пострадавших двое – мужчина и женщина.

- Забираю мужика, - сообщает Толя.

Теперь они мокрые, а мы сухие и без халатов, которые так и остались в машине.

- Где вы так долго зависали? И вообще, почему вы голые? – удивляется Толя, пока его помощники грузят пострадавшего.

- Все-то тебе расскажи,- улыбается Витя. – Сушились мы, Толя, сушились.

- Толя, в твоем возрасте пора знать, чем могут заниматься люди,- говорю я.

- В моем возрасте пора забывать, чем можно заниматься, - улыбается он.

К нам в машину загружают женщину.

- Луна, луна, пришлите бригаду на смену к фабрике, мы увозим пострадавших, - слышен из рации голос Толи.

- Третья должна подъехать.

- Третья тоже уезжает с пострадавшей, - сообщает Витя.

Так, судороги, дыхание поверхностное, прерывистое, ожогов не видно, тяжелое отравление.

Интубировать, накинуть маску, следя за дыханием, в случае остановки, буду вручную вентилировать. Повернуть голову набок, на случай рвоты.

- Что тут у нас? – доктор уже в салоне машины.

Мигалка, сирена, машина выруливает из двора.

- Тяжелое отравление с судорогами и нарушением дыхания.

Вынув из ящика флакон глюкозы, собираю систему, закачивая во флакон аскорбинку.

Жгут, нащупать вену, сдернуть жгут, капельницу на струйный режим.

- Что льешь?

- Глюкозу с аскорбинкой, сейчас добавлю эуфиллин и диазипам.

- Давай, - соглашается доктор, ныряя в ящик.

Достает ампулы, передает мне, вместе со шприцами, достает упаковку «Холода», ударом о колено активизирует её, укладывает на голову пострадавшей, пытаясь предотвратить отек мозга.

- Иди, разбалтывай, - посылаю я доктора.

- Сейчас, раздышится, сама вынырнет, - говорит доктор, натягивая халат.

- Зря, - улыбаюсь я. – От той видухи, она бы сама с носилок спрыгнула и побежала за тобой на край света.

- Я же не шутил и не подкалывал тебя, - обиженно удивляется доктор.

- И я не подкалываю, без халата ты мне больше нравишься, - улыбнулась я.

Пострадавшая шевельнулась, все, шутки закончились, одеваю халат.

- Как ты, милая? – спрашивает доктор пациентку.

Замираю, сейчас узнаем в каком она состоянии и нужен ли последний укол. Обычно, внешность моего доктора заставляет пациенток замереть, разглядев. По собственному опыту знаю, что, даже умирая, трудно не оценить его.

- Мммыы! – кричит она, пытаясь слезть с носилок, размахивает руками. Ей мешает кричать трубка.

Вскрываю шприц, доктор протягивает ампулу. Промедол подкожно.

Все, больше в нашем арсенале нет ничего, чем можно помочь пострадавшей. Теперь док будет удерживать её, пока она не успокоится, под воздействием наркотика.

- Гони, Саня! – требует доктор.

- Гоню я, гоню! – сообщает Сашка.

Две машины, завывая и мигая проблесковыми маячками, несутся по городу друг за другом.

Не моё - Оригинальный пост - https://holesika.livejournal.com/138064.html

Начало истории - Сказки о скорой. Автор Татьяна жж_юзер Holesika Крушение Часть 1

Занавес начинает светлеть. И вдруг… ещё разрыв, ещё, ещё, они теснят пустоту, оттесняя от нас запредельность. Вовка, Викторыч, малознакомые доктора и фельдшера, Саша – хирург, Анатолич… Круг света расширяется, в нем возникают все новые и новые люди. Запредельность отступает нехотя, огрызаясь, не желая отдавать, но они её распихивают, вставая между нами, защищая, принимая её давление на себя. Они услышали и откликнулись на беду. «Господи! Как же его вытягивать? Я же не умею!»

- Витя, вернись ко мне, прошу тебя.

- Держи его! – Саша уже в вене.

- Возвращайся, - прошу я. – Я тебя люблю, вернись, Витя.

Есть ответ, но он так далеко!

А те, кто продрались через занавес, все теснят и теснят темноту, выжигая собой пустоту. Они не здесь, а там, где помогают людям, и от этого безопасный круг ширится, раздаваясь все больше.

- Витенька, не бросай меня. Вернись.

«Господи! Помоги его вернуть! Это он нужен людям, он так многих спас, и ещё больше спасет. Он нужен семье, у него маленькие дочки. Отпустите его, возьмите лучше меня!»

Пустота вокруг вздыхает, она дождалась, расступается, освобождая дорогу, всасывает, начиная свой неспешный хоровод. Я вдруг понимаю то, что не объяснил мне мой доктор: они, те, которые вытягивают сейчас нас из запредельности вселенной, добровольно расплачиваются своими минутами, часами, днями и даже месяцами за наши жизни. Они знают цену. И он знал, когда помогал мне, вытягивая в жизнь. Важна цена, которую ты готов заплатить.

Я тоже согласна платить. Присоединившись к остальным, я, уже понимая, что делаю, зову.

- Витя. Возвращайся

Засасывает в круговерть, вот ты где застрял, легко, мимоходом, получается вытолкнуть почти на поверхность. Теперь его вытянут, даже без меня. Полет в никуда длится вечность, плотная пустота тормозит падение. Стою и парю одновременно, вися над пропастью пустоты. Нестерпимый свет и ледяная темнота, чувства обманывают, не давая понять.

Это не голос, не звук, кажется, вибрирует каждая клеточка моего тела, стремительно разлетаясь в разные стороны и одновременно сжимаясь.

- Ты готова платить?

- Да, - отвечаю я, не разжимая губ, их просто нет, отвечает даже не мозг, просто отвечаю вся я, одним огромным комком. Или не я, а часть меня? Не важно.

- А жизнью?

- Согласна.

- Уходи, они вернутся, - ответ отшвырнул меня.

И снова долгий полет через бездну пустоты и безвременья. Настигает не голос, не звук, не вибрация, просто ощущение со всех сторон и изнутри.

- Нет судьбы…

Мне нечем спросить, Я просто часть этой пустоты. Она не злая и не добрая, просто она вне понимания, хотя я и часть её.

Нет судьбы, каждым своим поступком мы меняем её, каждую секунду мы делаем свой выбор, - доходит до меня.

Жизнь нельзя переписать набело, как бы не казалось, что сейчас ты пишешь только черновик и успеешь все подчистить, пригладить.

Сколько длился этот полет? Вечность, две вечности? Не знаю, я потерялась во времени. Просто я вдруг оказываюсь там, откуда началось это долгое путешествие. Всплываем вместе.

Хватаясь за меня, доктор сфокусировал взгляд.

- Малышка моя, - выдохнул он.

Краски снова возвращаются на его лицо. Какое же это счастье!

- Вытянула! Ты его вытащила! - обнял меня за плечи доктор Саша.

В этот момент застонал раненый, о котором я почти забыла, но которого продолжали вытаскивать остальные.

- Невероятно! – ещё больше удивился Саша. – Ты умудрилась вытащить двоих! Как тебе это удалось? Ты же в первый раз ушла.

- Не знаю, - я никогда и никому не скажу об этом путешествии. Это сумасшествие, никто не поверит. Если рассказать, в лучшем случае, меня ждет психушка.

- У тебя одна рука ледяная, а другая горячая, даже обжигает, что случилось? – встревожено спросил Юра.

- Просто вегетатика шалит,- отвечаю я, а внутренне воплю, стараясь докричаться. «Я готова платить, не отказываюсь!»

И тут я услышала, ощутила всем телом смех.

- Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю Витю.

- Нормально, совершенно нормально, - сказал он, поднимаясь на ноги и помогая подняться мне.

- Спасибо! – ору я во весь голос, задрав голову вверх.

Нашего раненого передают в перевозку, которая уносится с воем сирены.

Возникает ощущение, что я могу улететь, просто нужно раскинуть руки и унестись ввысь, в темноту. Не страшно. Раскидываю их, и ощущение полета пропадает, сменяясь снова ощущением внутреннего смеха.

- Что с тобой? – встревожено встряхивает меня Витя.

- Витька! Жизнь стоит того, чтобы жить, она прекрасна! – отвечаю я.

И темно-светлая пустота отступает, приветливо взмахнув краем. Или снова показалось? По крайней мере, она ушла, прихватив тех, кого смогла.

В глазах Саши ловлю понимание, а в тигриных вспыхивает страх.

- Нет! Скажи, что нет! – требует доктор.

- Нет,– отвечаю, а внутри все смеется и поет.

Он сжимает меня до хруста ребер.

- Не мучь девочку, - говорит Саша, уходя к следующему раненому. – Ты сам все понимаешь.

- Совсем совесть потеряла? – доносится из-за окна голос Леночки. – Вокруг смерть и боль, а ты на мужика вешаешься!

- Ты права, Леночка, - отвечаю я, удерживая за руку рванувшегося доктора. – Потеряла.

Утаскиваю Витю на поиски того, кто нуждается в нашей помощи.

- Я убью эту дуру! – рычит он.

- Оставь её.

- Доктор! Сюда! – зовут, а мы свободны, значит это наш пациент.

- Как ты себя чувствуешь? – остановился доктор, разглядывая меня.

- Легко. Внутри все поет и смеется. Хочется улыбаться и летать. Пойдем, нас ждут.

- Пойдем, только скажи, что поешь?

Я прислушалась к себе.

- Талькова. «Моя любовь»

- «Скажи, откуда ты взялась?»– спросил он шепотом.

- Ага, Вить, ну не стой, пошли! – позвала я, уходя вперед.

Он ещё пробирался через завалы, а я уже опустилась рядом с девочкой.

Маленькая, худенькая подросток. Наружных повреждений не видно, но девочка без сознаний.

Начинаю ощупывать.

Боль приходит деликатно, не бьет, а выгибает спину.

- Что здесь? – наконец добирается доктор. – Ты, как кошка, по этим завалам прыгаешь, - то ли укорил, то ли просто сообщил.

- Вить, кажется, смещение 5, 6 грудных позвонков и два ребра слева сломано, больше ничего не вижу.

- Может, и давление скажешь? – интересуется он.

Щупаю пульс.

- Могу немного ошибиться, но где-то 110 на 65.

- Щит принесите! – кричит доктор в проход и начинает осматривать девочку.

Вскрываю ампулу из заветной коробочки, укол.

- Зачем?

- Ей больно, неужели не чувствуешь?

- Так, а сквозь стены ты не видишь? Или полезные ископаемые, например? – шутливо спрашивает он, измеряя давление.

- Не пробовала, а что, должна? – спрашиваю заинтересованно.

- Права, 110 на 65,- сообщает он. – Да кто же тебя знает, чудо ты мое. За пару секунд находишь повреждения, может, теперь и сквозь стены видишь.

- Будешь издеваться – обижусь.

Перекладываем девочку на лист пластика, прибинтовываем, передаем наружу, сейчас кто-то понесется с ней в город.

- Не нужно, не обижайся. Я тебя никогда во время работы такой не видел. Что с тобой?

- Не знаю, я же уже тебе говорила. Просто, хорошее настроение, наверное, я тебе радуюсь, - улыбнулась я. – Или просто сошла с ума? Не исключаю такой возможности.

- Доктор! – крикнули рядом.

- Пошли, - позвала я, пробираясь вперед.

Услышала какой-то шорох в стороне, нырнула под полку и увидела маленькое рыжее чудо – дрожащий испуганный котенок, поджимающий лапку. Он жался в уголок, из глаз, честное слово, катились слезы.

- Малыш, - позвала я, заползая в щель глубже, чтобы дотянуться до него

- Малышка, ты куда?- удивился Витя.

- Я сейчас, ты иди, я догоню.

Ещё чуть-чуть, обогнуть торчащую железяку и я дотянусь.

- Тебя вытащить?

- Если хочешь убить, то тяни, - ответила я, дотягиваясь до крохи.

- Что? – переспросил доктор.

- Сама! – сказала я, выползая наружу, прижимая к груди котенка, который вцепился в меня коготками.

- Что это? – удивился врач.

- Это котенок, и у него сломана лапа, - ответила я, передавая комочек доктору.

- И что с ним делать?

- Лечить и любить.

Он вопросительно посмотрел на меня.

- Нам сегодня очень повезло, отплати за это, - тихо пояснила я.

- А ты?

- Боюсь обмануть его надежду на долгую и счастливую жизнь с хозяином, - ответила я, склоняясь над пострадавшим.

Боль ударила так, что потемнело в глазах, отбросило на пол. Внутреннее ликование закончилось, началась работа.

- Брезент! – крикнула я, едва смогла дышать.

– Витя, черепно-мозговая, тяжелейшая. Гематома уже мозг давит, ещё и с шейными позвонками беда, нужно срочно самим везти. Витя!

Он стоял, застыв и глядя на меня с ужасом.

- Что с тобой? Очнись! Тебе плохо?

Мужчину переложили на брезент, передали в окно.

- В нашу машину грузите, Саша, сейчас поедем! - отдавала я команды, доктор так и стоял.

- Витя! Тебе плохо? Попросить, чтобы тебе помогли добраться до машины? – забеспокоилась я.

- Ты была ТАМ из-за меня? – наконец выдавил он из себя.

- Очнись! У нас пациент уходит, а ты стоишь столбом. Поехали быстрей!

Вылезли из вагона, заторопившись к своей машине, едва успели залезть в салон, как Саша рванул с места. Мигалка, сирена…

- Луна, луна, кто принимает ЧМ с катастрофы? – спросила я.

- Областная.

- Сообщите им, чтобы готовились к приему тяжелого больного.

- Сейчас позвоню.

- Витя, включайся в работу!

Вскрыть ящик. Быстро осмотреть укладку. Глюкоза, норадреналин, мезатон, кордиамин. Добавим изотонический.

- У тебя в коробке лазикс есть?

- Есть ампула.

- Гони.

Теперь вскрыть шприцы, набрать, рассортировав.

- Ну что, погнали в две руки? – спрашивает доктор.

- Погнали.

Четыре двадцатиграммовых шприца, две вены, вводить медленно, несмотря на тряску и повороты, не выходить из вены ни в коем случае.

- Как ты сегодня их видишь? – спрашивает Витя.

- Не знаю, чуднО так, дотрагиваюсь и, пока длится боль, вижу картинку. Именно пораженные участки.

- Раньше так было?

- Нет, Сегодня впервые.

- А что с позвонками у него?

- Один из них вылетел с места. Сейчас… четвертый, пережат спинной мозг.

- Вправить можешь?

- Да ты что?! Я же этого никогда не делала!

- Ты же видишь.

- Ну и что? Я только теоретически знаю, как их вправлять, а если мозг поврежу?

- Куда сдвинут: внутрь или наружу?

- Наружу чуть вправо.

- Сейчас, закончим лить и попробуешь.

- Вить, мне не втиснуть, я не смогу.

- Сможешь, я чуть растяну шейный отдел, будет свободней.

Начали вкачивать по второму шприцу.

- Витя, а может не нужно? Они на рентгене посмотрят, сами вправят.

- Малыш, а время? Кто ему даст это время?

Навстречу пролетели спецы, сигналя светомузыкой.

- Ты сам-то как себя чувствуешь?

- Нормально, действительно нормально.

- Это хорошо.

- Малышка, я тебя все время слышал. Все, что ты говорила…

- Подслушивать нечестно!

Он даже рассмеялся.

- Я не подслушивал, ты же это мне говорила.

- Я это говорила тебе, но когда ты не слышал, - я чувствовала, что жутко краснею.

- Интересная логика. Говорить, чтобы я не слышал. А для кого это, тогда, было сказано? Для Юрки? Для Саши или Анютки? А может быть, ты об этом сообщала Леночке?

- Нет, - растерялась я, – это было сказано тебе.

- Вот я и сообщаю, что услышал то, что было мне сказано.

Вводить лекарства мы закончили одновременно.

- Кстати, хотелось бы, чтобы ты наконец услышала. Я тоже тебя люблю, - улыбнулся он. – А теперь мы попробуем вставить позвонок на место.

Он аккуратно зафиксировал голову и начал медленно отжимать плечи вниз. Слегка дотронувшись, я легко вставила позвонок на место.

- Все, - сообщила я.

Вернув больного на носилки, он опять улыбнулся.

- Ну вот, а ты боялась. Видишь как все просто?

- Это просто только рядом с тобой. Ты заставляешь меня быть уверенной.

- Я хочу, чтобы так было всегда. Чтобы ты никогда не хотела работать с другими.

- С другими я уже работала, назад не тянет, - рассмеялась я.

- Вот и хорошо, а теперь, давай лечить кошку, - предложил он, вытаскивая котенка из кармана.

- Это не кошка, а кот, - сообщила я, посмотрев. - Сейчас наложим повязку, перелом хороший, без смещения, а когда вернемся, в травме гипс наложим.

- Тогда он будет просто Кот, – сообщил врач. – Вот закончим, наложим тебе гипс и отвезем домой, будешь молоко пить и мясо жрать, пока хозяин впахивает в поте лица. А пока мы работаем, посидишь у Сашки в кармане.

- Сань, присмотришь за моим Котом, пока мы работаем?

- Пусть в кармане сидит, мне не жалко, - согласился Саша.

- Сейчас в приемном попробую что-нибудь съедобное для твоего котяры найти.

- Подъезжаем, - сообщил Саша.

- Видим, уже встречают, - согласился доктор.

Сдав раненого с рук на руки врачам, мы отправились в обратный путь.

Мигалка, сирена, машина глотает километры.

- Держи, для твоего Тигра стащила, - отдала я пакет с бутербродом с колбасой.

- Спасибо, Малышка.

- Ешь, Тигр, - я подкладывала котенку, сидящему на носилках, кусочки колбасы. – Вырастешь большим, будешь кусать своего хозяина за то, что он называет меня малышом.

- Это любя, не обижайся.

- Не обижаюсь, дай просто покапризничать.

- С ума сойти и не вернуться! Твоя логика не поддается моему пониманию.

- Так тебе и надо! – я показала доктору язык.

- Сань, пристрели меня! – попросил доктор.

- Дурдом на колесах! Сам взял это чудо на бригаду, сам и мучайся. А лучше помолчите, мешаете за дорогой следить.

Котенок наелся и принялся наводить красоту, умываясь и самозабвенно тарахтя свою нехитрую песенку. Потом он устроился на руке нового хозяина и задремал. Витя осторожно переложил его на носилки, стараясь не разбудить.

- Малышка, иди ко мне, - попросил он шепотом. - Я не обижу тебя, помоги мне.

- Что с тобой? – в его глазах гасли искорки.

- Холодно

- Не отпущу!

Ух, какие холодные губы и руки. Я согрею тебя, у меня тепла хватит для двоих, не зря же ощущение полета возвращается.

- Спасибо, Маленькая.

И снова я почувствовала смех

«Да отпусти же ты! Забирай свое, а его отпусти!»

- Отпустило, - вздохнул он полной грудью. – Представляешь?

- Представляю. Вить, тебе нужно домой, отлеживаться, а не работать.

- Почему-то мне кажется, что самое безопасное место – около тебя. Пока ты рядом, со мной ничего не может случиться.

- Ты просто устал. Про...

Ну да, я хотела предложить продолжить сеанс лечения.

Приехав на место, Витя передал котенка Саше, и мы снова отправились к пострадавшим.

Самых тяжелых уже развезли по больницам, пожарные заканчивали разбирать завалы внутри вагонов, вышвыривая чемоданы и полки прямо в окна.

Леночка метала в меня убийственные взгляды, бурча что-то себе под нос. Меня это забавляло. Она несколько лет не оставляет попыток обратить на себя внимание доктора Вити, не понимая, что его любезность, доброжелательность, улыбки и шутки – стиль его общения, а не заигрывания. Точно также он общается и с восьмидесятилетней бабушкой и с пятилетним ребенком, независимо от пола пациента. Впрочем, на это ловятся и пациентки.

Несколько переломов, ушибы, ссадины, одно сотрясение мозга, все это мы рассовывали по перевозкам и отправляли в больницы. На месте происшествия оставалось все меньше людей, нуждающихся в нашей помощи. Пора возвращаться. Загрузив машину, и мы отправились отвозить их в больницу, после чего отправили котенка домой к Вите, наложив на лапку гипсовую лангету, и вернулись на подстанцию.

- Пойду, пополню ящик.

- Не нужно, Малышка, я сам все выпишу и пополню. Мне ещё карточки заполнять. Поспи часок, а потом будем чай пить.

- Давай лучше ты заполняй карточки, а я сама все выпишу и пополню, а вот после этого пойдем пить чай.

- Ладно, уговорила.

Пока я выписывала рецепты на получение лекарств, сдавала по счету использованные ампулы и получала новые взамен, доктор, пристроившись на столе аптекаря, заполнял карты на пострадавших, которым мы оказывали помощь. Он закончил раньше меня.

- Пойду заварю чай, приходи.

- Через пару минут подойду, - пообещала я, рассовывая ампулы по местам.

Подходя к кухне, я услышала возмущенный голос Леночки.

- Это уже полное бесстыдство, она устраивает истерики прямо среди умирающих! Вешается доктору на шею! Вместо того, чтобы помогать ему работать. Её увольнять нужно за аморалку!

«Ладно, разберемся», - мелькнуло в голове, когда я заходила на кухню.

Собралась вся подстанция, народ пил чай, отдыхал, недобро поглядывая на орущую Леночку. Все молчали, давая ей возможность высказаться.

- Вот, явилась! – приветствовала она мое появление.

Доктор Витя шагнул мне навстречу, поднявшись из-за стола.

- Малышка, любимая, - сказал он, подхватывая меня на руки и лишая возможности что-либо ответить. – Наше место свободно.

- Витя, - выдохнула я.

Но тут он добрался до места и усадил меня к себе на колени.

- Малышка…

Вокруг сидели те, кто совсем недавно защищал нас, принимая на свои плечи большую часть груза.

- Ну, наконец-то, - обрадовался Саша.

- Семеныч, ты её всю зажуешь, оставь хоть немножко, - пошутил Вовка.

Я махнула на него рукой. А что делать, если говорить я снова не могла?

- Эх, хоть посмотреть, позавидовать,- сказал Викторыч.

- Дурой ты была, Леночка, дурой и останешься, - сообщила Оксана, выходя из-за стола.

- Да, Леночка, шанс у тебя на него нулёвый. Его уже не оторвать, - глубокомысленно заявил Юра.

Народ засмеялся, заржал до слез. Ну и пусть. Меня больше интересовали искорки - чертенята, вспыхивающие в тигриных глазах.

А ещё я поняла, что слухи и сплетни, действительно, не стоят того, чтобы обращать на них внимание. Жизнь стоит того, чтобы жить!
Продолжение следует...

Не моё - Оригинальный пост - https://holesika.livejournal.com/134102.html

Давно это было… очень давно. История произошла на третьем году моей работы на «скорой». Я уже больше двух лет работала на бригаде с доктором Витей.

Летний день проходил на подстанции тихо и спокойно. Обслужив по паре вызовов, бригады отдыхали, изнывая от безделья. Нам с утра досталось пищевое отравление и последствия безудержного возлияния горячительных напитков накануне, называемое в народе «похмелье» или «перепил».

Первого мы промыли и отправили в стационар, со вторым с удовольствием повозились на дому, лучше возиться с абстинентным синдромом, чем без дела шляться по подстанции.

Прихватив ракетку и магнитофон, спускаюсь вниз, к столу. Народ лениво стукает по шарику. Завидев меня, доктор Юра оживляется.

- Танюх, потанцуем?

- Юр, у тебя такая очаровательная соперница, - я кивнула на молоденькую санитарку - студентку, играющую в данный момент с ним. – Я очереди подожду.

- Да здесь играть не с кем, юнцы желторотые! – констатировал доктор и быстро и легко выиграл партию.

- Тань, вышиби этого зазнайку, - прокомментировал доктор Саша.

- Так твоя очередь, - удивилась я.

- А я с ним играть не хочу, лучше потанцуем, - предложил Саша.

«Потанцуем» прилипло к народу ещё с моего первого лета на подстанции, что делать, если я люблю играть под музыку. Иногда получается так, что игра действительно подчиняется мелодии и получается подобие танца.

- Боюсь, Саш, что танцевать тебе с Юркой придется, - предупредила я. – Что-то я сегодня не в форме. Млявость, - заявила я, вспомнив один из наших ранних вызовов с Витей.

Этот диагноз также прижился на подстанции.

- Не верю. Это ты меня расслабляешь, - тут же рассмеялся Юра.

- Все, танцуем, - встала я с лавочки, запуская магнитофон. – Сегодня под Талькова!

Получился, действительно, танец. С Юрой играется легко, не в смысле быстрого выигрыша, а именно игры. Шли ноздря в ноздрю, ощущение танца не оставляло, хотелось положить ракетку и закружиться. Не хотелось выигрывать или проигрывать, потому и шарик задерживался на столе долго. Каждое очко приносило разочарование, не важно в чью пользу, ведь оно означало приближение финала.

- Опять танцуют? – спросил доктор Витя, садясь рядом с Сашей.

- Красиво, - подтвердил Саша.

- Юрка, я тебе ноги выдерну, - предупредил мой доктор.

- Завидуешь? – спросил Юра.

- Не завидую, а предупреждаю, - пояснил Витя.

- Танюх, давай их в паре уделаем? – предложил мне Юра.

- Легко, - согласилась я.

- Вить, нам, кажется, вызов бросили, - деланно удивился Саша.

- Порву как Тузик грелку, - ответил Витя.

- Потанцуем? – спросила я.

- Потанцуем, - буркнул Витя.

- Тогда переворачивай кассету, это последняя на этой стороне, - попросила я.

Кассета перевернута, встали у стола. Сначала это была игра, не подчиняющаяся очарованию музыки, сквозило желание выбить соперника побыстрее, и это состояние мешало нашим докторам. Постепенно и они втянулись в ритм музыки, начался танец. Музыка несла, не оставляло ощущение полета и легкости. Мы с Юрой выиграли с разницей в одно очко и, не сговариваясь, отошли от стола. После такой игры, тупо стучать по шарику не хотелось никому. Оставили поле боя и потрясенных зрителей.

- Мастера! – восхищались студенты.

- Пошли пить чай? – предложил Саша.

Всей четверкой пошли на кухню, прихватив магнитофон.

- Саш, а где Анютка? – спросила я.

- Спит в салоне, у неё голова с утра болит.

- Жаль, интересно было бы с ней в паре против вас потанцевать, - вздохнула я. – Спасибо, Юр, было классно, - поблагодарила я.

- Это тебе спасибо.

- А нам, значит, не спасибо? – поинтересовался Саша.

- И вам спасибо, - рассмеялась я. – Ребята, это было нечто! Не игра, а полный улет! Не знаю как вам, а мне очень понравилось, - сообщила я.

Пока мужчины засыпали заварку в чайник, вытаскивали печенье, сахар, конфеты, слетала за кипящим чайником.

- Ты умеешь просто ходить, а не носиться? - спросил меня Саша.

- Не умеет, - ответил Витя. – Это стихийное бедствие. Ураган и смерч, собранные в одном месте. Кара Господня.

- Я просто хожу, - удивилась я.

- Симпатичный такой смерчик, - улыбнулся Юра.

- Юра,- попросил Саша.

- Все, замолкаю, - согласился Юра.

Юра уже поставил на стол чашки, Саша заливает кипяток в чайник, сажусь рядом со своим врачом.

- Вить, что с тобой? Что-то болит?

- Не обращай внимания, Малыш, все пройдет, мелочи, - улыбается он и у меня теплеет на душе от этой улыбки.

- Пойду я за заначкой, - сообщил Юра, выбираясь из-за стола. – Мне на вызове шоколадку сунули, сейчас и разъедим торжественно.

- А я Анютку разбужу, без нас не начинайте, - сказал Саша, уходя с кухни.

- Чем я могу тебе помочь? – настойчиво переспрашиваю Витю.

- Все уже прошло, не тревожься, Малышка, - он снова улыбнулся.

- Нужно для Анютки чашку поставить, пытаюсь я встать из-за стола.

- Посиди со мной, - просит доктор, обнимая за плечи.

- Вить, увидят же.

- Ты стесняешься?

- Я нет, но начнут про тебя болтать…

- Мне наплевать на любые разговоры и слухи, - серьезно ответил он, глядя в глаза. - Совершенно не волнует. Я боюсь только обидеть тебя, Малышка.

- Ты меня не обижаешь.

- Стараюсь.

Какие же у него изумительные глаза! Теплые, лучистые, светло-карие, почти тигриные и в них прыгают маленькие искорки - чертенята. Сколько сердец он разбил этим своим взглядом. Ну да, и я не исключение.

На кухню заглядывает, а потом и входит Юра, за ним подтягиваются Саша с Анюткой. На столе появляется шоколад и пироги. Шикарное чаепитие.

- Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю Анютку.

- Уже лучше, голова прошла.

- Жаль, что ты не вышла играть, мы бы мужиков под орех разделали, - сообщаю я. – Сегодня хороший танец вышел.

- Так, я не понял, а я лишний на этом празднике? – шутливо возмутился Юра.

- Юр, считай это женским шовинизмом, - рассмеялась я.

- Это под это ты их сегодня делала? – спросила Анютка, кивая на тихо работающий магнитофон.

- Да не делала я их, знаешь, как расстраивалась из-за каждого очка? Игра сегодня волшебная была, как танец, как полет, хотелось, чтобы она не заканчивалась.

- Жаль, что меня не было, - согласилась она. - Мужики, вы что с Татьяной сделали?

- Танцевали. Она правду говорит, такое и было ощущение, - согласился со мной Саша.

Остальные согласно кивнули.

- И меня не позвали?

- Ты же спала.

- Ради такого можно и проснуться, - обиделась на нас Анютка.

- Не ругайся, мы же не знали, что так получится. С самого начала была просто игра, а вот потом…- успокоила я. – Обязательно сыграем. Если хочешь, сразу после чая.

- Хочу.

- Пироги у тебя вкусные получились, - похвалил Саша Анютку.

Мы все дружно начали поддакивать, уплетая их. Пироги были очень вкусными.

Допили чай, сыто отдуваясь и отдыхая.

- Нужно немного передохнуть, какие танцы с полным желудком? – сообщил Витя.

- Все бригады, находящиеся на подстанции! Срочный вызов! Все бригады, находящиеся на подстанции! Срочный вызов! – взревел матюгальник.

Сонливость как ветром сдуло со всех.

- На моем веку, такое было только раз, - сообщил Витя.

Врачи поспешили в диспетчерскую за карточками, народ начал высыпать из салонов, подтянулся с улицы.

- Пойдем, на всякий случай, возьмем побольше систем, шприцев и бинтов. Не к добру такое, - сообщила мне Анютка.

Мы поспешили в аптеку, нагрузились системами, флаконами, шприцами и бинтами, не забыв прихватить и по флакону перекиси. Странно, но никто не возражал. Прихватили и по паре запасных жгутов.

- Малыш, Анютка! – донеслись встревоженные голоса наших врачей.

- Идем! – ответила я, продираясь сквозь толпу.

В аптеку народ валил валом. Выбрались и тут же полетели к машинам.

- Крушение поезда, - сообщил Витя, перехватывая пакет с припасами. – Молодец, - похвалил он меня.

- Это не я, а Анютка сообразила, - сообщила я.

Взревев, со двора уже вылетала машина спецов.

- И Анютка молодец, - согласился Витя, загружаясь в машину.

- Сань, на Хххх переезд. Крушение пассажирского поезда, - сообщил доктор водителю.

Мигалка, сирена, машина срывается с места, следом летит кардиология. Десять машин вылетают, оглашая улицы воем сирен. Идем колонной, на пределе скорости, впереди квакает своей безумной сиреной «канарейка» спецов. Движение замирает, водители останавливаются, пропуская столь необычную кавалькаду. К колонне присоединяются низко рявкающие пожарные машины, вплетают свои голоса милицейские машины, разгоняя зазевавшихся водителей и собирая толпы взволнованных зрителей.

- Вить, а зачем погнали все бригады? – спрашиваю я. – Что там могут сделать перевозки или психи?

- А кто возить будет? Или будем метаться по больницам, вместо того, чтобы вытаскивать больных? Кстати, психов ты зря недооцениваешь. От Вовки и Викторыча пользы больше, чем от Леночки, они работать умеют, не одного уже вытащили. Да и на перевозках фельдшера хорошие работают, руки лишними не будут.

- Со всех подстанций гонят?

- Всех, кто в зоне досягаемости. Ещё и из районов подгонят, не сомневайся, если понадобится.

- А как же город?

- Те, кто сейчас на вызовах, будут обслуживать. Если будем зашиваться, то и их пригонят, но город полностью не оголят. Несколько бригад оставят. Нужно же хирургов в больницы подвозить, анестезиологов.

- А ты был на крушениях?

- Один раз был.

- Как там?

- Запредельно.

- Вить, я боюсь.

- Не бойся, только держись рядом и не уходи глубоко. Помнишь, касание и назад.

- Вить, зачем ты мне это показал?

- Это не я, это ты сама заглянула. Просто доросла.

- Нет!

- Да, пока ты не готова, никто тебе этого не покажет, ты просто не увидишь.

- Вить, мне кажется, что это просто сумасшествие. Мне страшно.

- И я боюсь, и все, кто знает, сама увидишь. Только глубоко не ныряй, если не сможешь удержать, то отпускай и возвращайся назад. Не повторяй своей ошибки, ты помнишь?

- Помню, потому и страшно. Может быть, обойдется без этого?

- Я бы не мечтал об этом. А игра сегодня была необыкновенная.

- Ты тоже почувствовал?

- Почувствовал, думал Юрку придушу.

- За что?

- Ты же с ним именно так играла до того, как мы с Сашкой подошли. А со мной ты так никогда.

- С тобой не могу, я музыку и шарик теряю, когда на тебя смотрю. Ты на меня как удав на кролика действуешь, - улыбнулась я. – Хотя, сегодня же получилось.

- Получилось. Научишь меня?

- Я не знаю, как это получается. Просто слушаешь музыку и чувствуешь, куда шарик положить, чтобы музыку не сломать.

- Точно, чтобы не было лишних движений. Но, для этого нужно знать, как играет соперник.

- Не задумывалась об этом.

- А с кем ещё так можешь?

- С Юркой, с Вовкой, с Викторычем, с Сашей несколько раз получалось, с Ленкой, с Анюткой очень легко…

Волосы «на загривке» зашевелились, запахи стали нестерпимо острыми, а краски яркими. Где-то на самой границе, зашевелилось темное пустое ОНО. Так всегда бывает, перед тем, как погрузиться в водоворот, особенно ярко чувствуешь жизнь.

- Пахнет смертью, - сказала я, прерывая наш разговор.

- Пахнет, - подтвердил доктор.

- Подъезжаем, сообщил Саша.

Машина спецов нырнула в сторону, тормозя.

Впереди насыпь. На рельсах, стоит поезд, а два вагона, сорвавшись, скатились вниз. Именно около них затормозила «канарейка» спецов, туда же подъехал Саша. Выскочили из машины, следом подъезжают другие, выскакивают коллеги, машины разворачиваются, готовые сорваться в обратный путь. Водители, развернув машины, торопятся догнать своих, неся носилки. Складывают их вдоль вагонов.

Те, кто сами выбрались из вагонов, не наши, они могут подождать. ОНО приближается ворочаясь и пульсируя. Через выбитое стекло забираемся в вагон. Спецы уже работают, выволакивая из-под завала мужчину. Проходим чуть дальше.

Из-под покореженных полок торчат ноги, натекает лужа крови.

- Работаем.

- Работаем.

Пустота приближается.

С рыком Витя пытается отогнуть покореженную полку, тут же на помощь приходит наш водитель Саша, ещё кто-то из подоспевших милиционеров. Медленно отгибают, показались ноги, женские, из разорванного бедра толчками вытекает кровь. Повреждена вена. Едва дождавшись, когда покажется край раны, падаю на колени, затягивая жгут, вдогонку накрывает волна боли, но я успела её обогнать. Вдохнув, доворачиваю жгут, подсунув записку 16.06 – время наложения жгута. Для хирургов в больнице.*

Быстро накладываю повязку, закрывая рану, обжигаясь об боль, значит, есть ещё раны, но я их не вижу.

Дотягиваюсь, вытаскивая из кармана Вити коробку с наркотиками, Вкалываю «омнопон» в здоровую ногу.

Собираю систему, пока мужчины отрывают полку. Ну, дайте добраться до вены, не под колено же ставить. Добавляю во флакон адреналин.

Вокруг уже работают наши, им помогают освобождать пострадавших милиция и пожарные. В купе рядом работает кардиология, там Анютка бинтует, невдалеке слышится голос Юры.

Отвоеван ещё кусок тела, выглядывает неестественно выгнутая рука. Перелом закрытый, кровотечения нет.

- Шину на руку, - прошу я в окно и почти моментально получаю просимое.

А я, дура, ещё спрашивала для чего гонят перевозки! Девочки, низкий вам поклон.

- Спасибо, - кидаю в окно и снова на пол, накладывать шину.

Мужчины отрывают полку, зашвыривают её в пустое купе.

Есть целая рука!

- 70 на 40, - сообщаю врачу.

Жгут, войти в спавшуюся вену, сдернуть жгут.

- Подержите, - сую в руки милиционера флакон капельницы.

Передвинуться к голове, там уже колдует Витя.

- Рана поверхностная, - сообщает он. – Тугую повязку.

Начинаю бинтовать.

- Что ещё есть? – спрашивает Витя.

- Что нашла – обработала. Проверь ребра и ливер, я уже не чувствую.

Он кивает, сдвигаясь вниз.

- Сань, брезент, будем отдавать, - командует доктор, едва я заканчиваю бинтовать.

Мужчины перекладываю раненую на брезент, передают её в окно, там подхватывают чьи-то руки, укладывают на носилки. Срывается с места одна из перевозок, уносясь в сторону города. Знаю, что они повезли не только нашу раненую, но и тех, кто чуть полегче, кто может сидеть – носилки в машине одни. Машина наверняка забита под завязку.

Пустота вокруг пульсирует, ожидая своей добычи.

Сорвались с места спецы, значит, их раненый настолько нестабилен, что передавать его нельзя, они продолжают работать и в машине.

Ощущение присутствия не отступает, значит, жертву нужно искать рядом, но заглядывать совсем не хочется, а вот мой доктор целенаправленно устремился в дальний конец вагона, он заглянул.

- Витя, подожди! – но он летит вперед, почти не слыша меня.

- Догоняй.

Вытаскивает жгут из кармана, на колени рядом с телом. На полу огромная лужа крови, рука мужчины почти отрублена рухнувшей частью полки. Одним рывком откидывает ее в сторону, затягивая жгут, подсовывает записку.

- Витя, не уходи один, подожди!

Собираю систему, закачивая во флакон адреналин и омнопон. Жгут, как тяжело нащупать вену, пульс почти не прощупывается. Ковыряюсь в вене.

- Держись! – это не мне.

- Нет, - ору я, понимая, что опаздываю. – Витя! Вернись!

Вокруг них смыкается пульсирующая пустота.

- Открой глаза!

Вошла в вену, пускаю капельницу на струйный режим. Сдернуть жгут.

- Витя, вернись! – он уже не слышит, его засасывает, они уже отделены пеленой.

Страшно, ох как страшно соваться туда. До дрожи, до столбняка, весь организм бунтует, пытаясь сопротивляться, ведь я ещё никогда не уходила без поддержки мудрого и сильного защитника. Он всегда был рядом, незыблемый, как скала, держал, не отпуская далеко. И вот сейчас именно он ушел и ему нужна поддержка, а я не знаю, как и что делать. Я – ведомая, он – ведущий, так было всегда, но не в этот раз.

Доктор безвольно оседает на пол, губы сереют, щеки начинает покрывать бледность.

«Пусти!» - прошу я, втискиваясь в непроницаемый занавес. «Пусти сейчас же!! Прочь!» Всполох тьмы, всполох света.

Пустота сжимается, подпирая в спину, пелена вокруг становится непроницаемой, начинается круговерть сжимающейся вселенной. ОНО пришло за своей добычей, беда в том, выберет ОНО из тех, кто зажат сейчас здесь, между пустотой. Утащило двоих и помощь они могут получить только от тех, прорвется сквозь непроницаемую пелену. Нужно пытаться вытащить.

Закидываю на верхнюю полку флакон, раствор просто льется в вену, не струйкой, а струей.

Разворачиваю доктора за плечи, заглядываю в глаза, зрачки даже не реагируют. Искорки больше не пляшут, а золотистый цвет превращается просто в карий. Нет контакта, а по-другому я не умею.

- Саша!!! Помоги! – кричу я за пелену. - Витя, вернись!

Мне показалось или это слабое ответное трепыхание? Пытаюсь дотянуться, рискуя обмануть последнюю надежду. Я тоже соскальзываю, мне не удается удержать.

И вдруг рядом полыхает, раздирая темноту, прорывается Юрка.

- Рыжая, держись! – занавес начинает колебаться, давление уменьшается. Еле слышно, но сейчас этот голос и фигура как якорь, который не дает сорваться в круговерть.

- Витя, возвращайся! Не бросай меня!

И снова полыхает, это прорвались сквозь Саша с Анюткой.

- Держи его, тащи! – приказывает Саша.

Спасательный круг, теперь бы не порвать контакт с доктором. Я его почти не чувствую. Зато спадает ощущение близкой давящей запредельности. Они его отодвигают подальше.

Саша уже набирает лекарства в шприц, чтобы вытаскивать Витю.

- Витя, Витенька, вернись, - прошу я, чувствуя, что жертва выбрана. – Я люблю тебя, вернись! Не пущу! Не отдам!

И снова слабое трепыхание в ответ, теперь я дотянусь, теперь мне не дадут сорваться.

Дрогнули зрачки за мгновение до того, как игла вонзилась в вену. Неужели он услышал?!

А Юра колдует над раненым.

Продолжение следует...

Не моё - Оригинальный пост - https://holesika.livejournal.com/133663.html

Окончание. Начало истории тут: -  Сказки о скорой. Автор Татьяна жж_юзер Holesika
Середина тут: - Сказки о скорой. Автор Татьяна жж_юзер Holesika

Мигалка, сирена, машина несется на подстанцию.

Я успокоилась, кофеин начал свое действие, можно снова работать.

- Малыш, хочешь, я тебя отвезу к твоему Георгию? – спросил доктор Витя.

- Не хочу, сейчас не хочу.

- Почему? Ты же знаешь, что стоит… ну, снова будешь как новенькая…

- Вить, вот именно потому и не хочу я к нему сейчас ехать. И не рассказывай мне о том, что здоровый секс восстанавливает работоспособность. Не тот случай.

- В смысле? – удивился доктор. – Он что…

- Дурак ты, Витя. Ты не можешь представить, что кроме физиологии есть что-то другое? Я к нему даже на адреналине никогда не подхожу. Не хочу ничего ненастоящего. И вообще, давай замнем этот вопрос. Не хочу это обсуждать.

- Не хочешь – не будем.

Приехали на подстанцию грязные, в кровище до самых ушей.

- Раздевайся, пойду халаты менять, - сообщил мне Витя.

- Да ты совсем безбашенный! Ты знаешь, что с тобой Вальиванна сейчас сделает? – ужаснулась я.

- Дальше фронта не пошлют, больше смерти не дадут, - усмехнулся он. – Да и настроение у меня в самый раз.

Сняла и отдала ему халат. Если человек рвется в бой, то лучше не мешать.

- Ты мне совсем не нравишься. Какая муха тебя укусила?

- Есть одна, - невесело усмехнулся доктор.

- Ладно, Витя, захочешь сказать, я всегда готова послушать, не захочешь – ты имеешь право на секреты. Пойду я загружаться, ящик совсем пустой.

Полчаса ушло на заполнение бланков, выписку рецептов и загрузку ящика. Проходя мимо, заглянула на кухню. Витя сидел в нашем углу вместе с Сашей и Анюткой. Подсела, устроившись на привычном месте.

- Привет, ребята. Кого хороним?

- Судя по всему, вашу бригаду, - сообщил мне Саша.

- Не поняла, почему? Мне уйти? – спросила я доктора, отбирая у него кружку с чаем.

- Вряд ли твой муж захочет, чтобы мы продолжали работать вместе, - ответил он.

- Ты хочешь работать со мной на бригаде? – спросила я, прерывая этот разговор.

- Хочу.

- И я хочу остаться работать с тобой. Какие есть возражения?

- Никаких, - улыбнулись все.

- Тогда переходим к следующему вопросу нашей повестки. Халаты удалось поменять?

- Легко, даже без возражений.

- Ну, ты и зверюга.

- А если я скажу, что комендант сейчас вылизывает нашу машину?

- Так, что я пропустила? К нам едет ревизор из Москвы? Или медведь сдох в лесу?

- Почему?

- Сань, вот объективно оцени: три раза за день помыть машину, сменить четыре халата, у нас благотворительная акция «неслыханная щедрость» или у Вальиванны родимчик?

- У нас озверевший парторг. От него даже «папа» заперся в кабинете, - рассмеялся Саша.

- А чего лютуем?

- Он думал, что ты с бригады уйдешь, вот и начал рвать и метать.

- Вить, мы сколько лет друг друга знаем? За этот срок нормальные семьи успевают трижды развестись, если верить статистике. До каких пор ты будешь за меня додумывать? Неужели нельзя просто спросить, а не бросаться на людей?

- Малыш, я боялся.

- Значит так, Саша, Анютка, я при вас говорю, если он снова начнет лютовать, напомните мои слова: я буду работать с тобой до тех пор, пока не решу уйти со «скорой» или ты не захочешь сменить помощницу.

- Не дождешься.

- Значит, будем работать. Ребята, налейте чая, а? Я же с дурья сегодня опять вляпалась. Витьке истерику устроила с обмороком.

Меня напоили чаем и накормили бутербродами.

- Спецбригада, на вызов! - выплюнул матюгальник и ребята потянулись на выход.

- Кардиология, на вызов!

Саша с Анюткой встали из-за стола.

- Надеюсь, сегодня для нас кровавые вызова закончились? – спросила я.

- Нет.

- Третья бригада, на вызов! – подтвердил слова доктора матюгальник.

- Посиди минутку, я за тобой зайду, - предложил Витя.

- Лучше пристрели.

- Не дождешься, - ответил Витя, уходя в диспетчерскую.

Допиваю чай. Согласна, не температуру нам приготовили в качестве вызова, иначе не срывали бы так поспешно, а дали отдохнуть

- Малышка, поехали, - позвал Витя, заглядывая на кухню.

- Скажи, что нас ждет температура или запор, - попросила я с надеждой.

- Нас ждет наезд на пешехода.

- Мама! Роди меня обратно! Где все эти спецбригады шляются?!

Мигалка, сирена, машина срывается с места.

- Спецы на ножевом, хирургия зачищает автобус, кардиология на инфаркте, - проинформировал Витя.

- Понятно, значит работать остается нам.

- Так получается.

- Вить, ты помнишь, что обещал напоить меня кофе?

- Помню. Сань, после вызова заедем в «Сказку»?

- Легко, - ответил Саша.

- Будешь лопать свои любимые безе.

- Буду, - согласилась я, мечтательно.

- Ребята, не хотелось бы мешать вашим фантазиям, но мы подъезжаем.

- Видим.

Выходим из машины.

По мостовой разбросаны продукты, лужа крови, вытекающая из-под женщины.

Пульс есть!

Саша уже торопится с носилками.

- Малыш, готовь капельницу.

Залезаю в машину, пока мужчины загружают пострадавшую, налаживаю систему.

Мигалка, сирена, Саша торопится.

- Преднизолон добавлять?

- Да!

Загоняю ампулу во флакон.

Жгут, нащупать вену, можно вздохнуть, сдернуть жгут и повесить флакон.

- Что у нас?

Витя уже затягивает жгут на ноге пострадавшей.

- Передай шину и займись раной на голове.

- Вить, передай коробочку, в капельницу добавлю.

Добавляю прямо в трубку системы.

Обработать рану перекисью, наложить несколько швов, забинтовать.

- Передай бинт.

- Я сама. Как она?

- 90 на 60, не так уж плохо.

- Вить, ты в глаза загляни, там черепно-мозговая неслабая.

- Что там?

- Зрачки разные.

- Давай сюда бинт, что есть в укладке?

- Глюкоза, норадреналин, мезатон, кордиамин.

- Давай в систему добавляй.

- Слушай, она у нас от такого коктейля не того?

- Коли.

- Смешать, но не взбалтывать, - буркнула я себе под нос.

- Чего?

- Понятно, Вить, сделала.

- Давление падает.

Пускаю капельницу в струйном режиме.

- Свяжись с Луной, пусть предупредят.

- Луна, луна, это третья.

- Слушаю вас, третья.

- Предупредите четверку, что везем с ДТП тяжелую пострадавшую с сочетанной травмой.

- Сейчас позвоним. У вас все?

- Все.

- Отбой.

- Как давление?

- Держит.

- Вить, отдохни. Все, что можно, уже сделали, я послежу.

Усаживаю врача в кресло, пристраиваясь рядом с носилками. Он действительно выглядит усталым.

- Ты как?

- Нормально.

- Хочешь, шкурку подпорчу?

- Нет, сейчас поедем кофе пить, обойдусь.

В приемном сдали пострадавшую врачам.

Мигалка, сирена, машина несет нас к заветной цели – наконец-то напиться кофе, чтобы ожить.

- Сань, ты во двор заезжай, только выключи светомузыку, а то всех клиентов распугаем, - попросил доктор. – Малышка, в зал пойдем или к Пашке в конуру?

- Конечно в конурку, там так уютно.

Заходим через подсобку, ныряя в кабинет директора. Это для нас он Пашка, а для подчиненных Пал Саныч, когда-то он был одним из тех мальчишек, которых собирал и штопал доктор Витя в Афгане.

- Здравствуй, батя, - и солидный мужчина сжимает в объятиях Витю. – Привет, Глазастик, - улыбается он мне, - Привет, - Саше.

- Привет, Паша! – приветствуем мы его.

- Кофейку попьете? – поинтересовался он. - Или дело какое?

- Кофе, Паша. Только твой кофе может спасти сдыхающую бригаду.

- Сейчас, сам для вас сделаю. Семеныч, мне бы с тобой пошептаться нужно, - попросил Паша, бросив взгляд на меня.

Они выходят. Сейчас Паша будет колдовать над нашим кофе, а заодно сообщит, что я приходила в его кафе с другим мужчиной. Он промолчал, когда мы с Гошей заходили в зал, попить кофе, сделал вид, что не заметил, хотя обслужили нас по высшему разряду, а сейчас не смолчит. Он стоит на страже, стараясь оберегать своего «батю», даже там, где его никто не просит.

Скидываю сапоги и забираюсь в любимый угол дивана с ногами.

Хорошо!

- Малышка, - осторожно тронул меня за плечо Витя.

Оказывается, я успела задремать.

- Малышка, просыпайся, кофе готов.

- Спасибо, Витя, уже проснулась.

Паша уже расставил перед нами большие чашки с кофе и угощение. Передо мной стоит плетенка с несколькими «Гуливерами». Это большой, размером с большое яблоко, безейный шар, набитый изнутри кремом с дроблеными орехами – фирменные пирожные этой кофейни.

- Спасибо, Паша, только, я же лопну и всех забрызгаю, если все это слопаю, - поблагодарила я.

- Ничего, Глазастик, батя заштопает, - рассмеялся Паша. – Это ты с женихом заходила тогда?

- С ним.

- А чего в зале приземлились? Заходили бы в конурку.

- В следующий раз обязательно, познакомлю, - пообещала я.

- Эх, Глазастик, лучше бы ты батю выбрала, - укорил Паша.

- Паша, если ты забыл, то твой батя женат.

- Паша, не начинай снова, - попросил Витя.

- Как скажешь, батя, - согласился Паша. - Тяжелый день выдался?

- Бывали и получше.

- А я рад, вы бы иначе не заехали в гости.

- Это точно, - согласился Витя.

Выпив по две чашки кофе, мы собрались уезжать. Паша сунул мне в руки коробку с пирожными.

- Чаю попьете, когда свободная минутка выпадет.

- Спасибо, Паша.

- Заходите.

- Обязательно.

- Луна, луна, это третья бригада, мы освободились.

- Третья, запишите адрес, кровотечение, - сообщила диспетчерская.

Мигалка, сирена, машина понесла нас навстречу новой беде.

- Ну вот, твой поклонник очень расстроился, - подколол доктор.

- Какой поклонник?

- Как какой, Паша.

- Витя, если он и поклонник, то не мой, а твой. Добровольный Цербер! – рассмеялась я.

- А ещё говорят, что тетки чувствуют что-то там… - обратился Витя к водителю. - Присушила парня.

- Точно, ведьма рыжая, - рассмеялся в ответ Саша.

Дураки вы, - почти обиделась я. – Я не рыжая, а блондинка, и заканчивайте выдумывать глупости!

- Это ты притворяешься блондинкой, а натура твоя – рыжая, - сообщил смеясь Саша.

- Рискуешь ты, Сань, - разозлилась я. – Будь я ведьмой, то бы уже прыгал лягушкой по кабине.

Снова взрыв смеха в кабине.

- Малышка, не злись. Это мы удивляемся твоей слепоте, - примирительно сказал доктор.

- Какой слепоте?

- Ты думаешь, когда я к нему один захожу, он мне кофе варит? Ничуть не бывало, отдает приказ, и варят другие, но вот стоит с тобой приехать или прийти, тут он сам бежит, официантом работает. Он же специально, на всякий случай, держит твои пирожные, их даже в меню нет сегодня. Не удивлюсь, если сам их готовит.

- А я думала, что это он для тебя так старается, - удивилась я.

- Ну вот, я же говорю, ты просто мимо проходишь, даже не заметив.

- Не поеду больше к нему кофе пить.

- Он меня убьет, догадается, что я его тайну выдал. Не подводи меня.

- Да ну вас, мужики! Трепачи вы.

- Ты просто не замечаешь.

- Ага, не делайте из меня злодейку, которая мужиков штабелями укладывает.

- Про штабеля не скажу, но вот поленницы вдоль дороги точно встречаются, - влез Саша.

- Ты за дорогой следи, душевед наш, - посоветовал Витя. – А то по поленнице проедешь.

- А чего за ней следить? Приехали уже.

- Пошли? – спросил доктор, выпуская меня из салона и забирая ящик.

- Пошли.

Третий этаж.

Заходим в квартиру.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте, доктор.

- Что у вас случилось?

- Доктор, у меня беременность, а тут началось кровотечение.

- Какой срок?

- Двенадцать недель.

- Где у вас можно руки помыть? – спрашиваю у мужа.

- Пойдемте, я вам провожу.

- Скажите, а беременность сохранить можно? – спрашивает у меня мужчина.

- Сейчас посмотрим, но в любом случае нужно ехать в роддом, сходите к машине за носилками, - прошу я.

Возвращаюсь в комнату. Витя стоит около ящика, а испуганная женщина смотрит на него.

- Откройте, пожалуйста, ящик, - прошу я.

Удивленный взгляд в мою сторону.

- Мне нужны перчатки, я так понимаю, что вы не осматривали?

- Нет, - облегченно вздыхает.

Достает перчатки, распаковывает.

Возвращается муж с носилками.

В глазах девушки испуг сменяется ужасом.

- Мужчины, не могли бы выйти на кухню? Когда понадобитесь, я позову.

Их сдувает из комнаты на счет раз.

Подхожу к кровати, сажусь рядом.

- Не пугайтесь, но осмотреть действительно нужно.

- А может быть не нужно?

- Можно и без осмотра, тогда мы будем вынуждены везти в первый роддом на чистку.

- А сохранить никак нельзя?- на её глаза наворачиваются слезы.

- Чтобы отвезти вас в роддом на сохранение, я должна убедиться, что действительно, есть что сохранять.

- Что нужно сделать?

- То же самое, что и на приеме гинеколога.

Выполняет указания. Начинаю осмотр.

- Ой!

- Это не ой, не клевещите на мужа.

Так, а это что такое? Рассматриваю добычу.

- В какой консультации наблюдаетесь?

- В хх.

- А кто ваш врач?

- Ххххх.

- Отлично, - заворачиваю добычу в перчатку. – Сейчас укол сделаю, и поедем сохраняться.

- А куда укол? – испуганно спрашивает она.

- В попу, - улыбаюсь я ей.

Она даже рассмеялась, переворачиваясь на живот.

- Извините. Просто испугалась.

- Ничего страшного.

Набираю магнезию. Укол.

- Сейчас я позову вашего мужа, он поможет вам собраться и одеться. Не вставайте, одевайтесь лежа. Мы положим вас на носилки. Когда будете готовы, позовите, мы будем ждать на кухне.

Собираю ящик и выхожу на кухню.

- Помогите, пожалуйста, жене одеться лежа в кровати и соберите ей вещи. Зубную щетку, пасту, полотенце, она скажет, что ей ещё нужно.

- Ну, что там? В первый роддом везем? – спросил Витя, едва муж вышел из кухни.

- Блин, ну вы, мужики, и мясники. В первом же даже разбираться не будут, сразу на чистку! Ты лучше посмотри, какие сувениры у нас в хх консультации оставляют! – разворачиваю перчатку.

- Что это?! – удивленно уставился Витя.

- Доктор! Это, Витя, внутриматочная спираль. Воткнулась в шейку матки снаружи, оттуда и кровотечение. Там не выкидыш, а отторжение чужеродного предмета. Кровотечение наружное.

- И ты хочешь, чтобы я тебя с бригады отпустил?

- Вить, ты мог точно так же провести осмотр, да и любой фельдшер тоже, если сам не хочешь.

- Я?! Какой дурак полезет производить гинекологический осмотр на месте, если можно спихнуть в первый на чистку?

- Спасибо за дурака.

- Глупая, - он осторожно прижал меня к груди. – Я же хвалю тебя! Ты меня не перестаешь удивлять, - отстранил он меня за плечи.

- Заполняй карточку. Не забудь указать хх консультация, доктор Хххх, пусть наши разбираются.

- Будет чем заняться завтра дежурному врачу. А в роддом её зачем, если это не выкидыш?

- Вить, пусть залечивают рану, я бы под наблюдение этой Хххх девочку не оставила.

- Понял, - доктор закончил заполнять карточку. – Спасибо, Малышка.

Собрались, Погрузили.

Мигалка, сирена, машина летит в роддом.

В роддоме попытались нас отфутболить.

- Это ваши специалисты напортачили! Вам и исправлять, если не хотите жалоб от пациентов! Завтра будем разбираться на уровне главврачей! – лютовал Витя.

- Ладно, оставляйте, подлечим, - был вынесен вердикт после проведенного осмотра.

Ну вот, удачи тебе, девочка.

- Луна, луна, это третья, мы освободились.

- Домой, третья, на пересменку.

- Поняли, едем.

Мигалка, сирена, едем домой.

- Чего там было-то? Ты орал так, что на улице слышно, - спросил Саша.

- Да вот, наша малышка, вместо того, чтобы отправить тетку на чистку, произвела осмотр и пришлось им брать пациентку на лечение.

- А оно тебе нужно было? – спросил водитель.

- А ты, Сань, представь, что твою дочку из-за такой небрежности убили бы, - разозлилась я.

- Мдя, - крякнул Саша.

- Она права, Саш.

- Да я чего? Я же не спорю, просто поинтересовался.

Я тихо глотала слезы, только бы не расплакаться от злости.

- Пойду пополняться, - сообщила я, приехав на подстанцию.

- Я сам, иди, лучше чай завари, - сказал доктор.

- Там уже Сашка с Анюткой заварили наверняка.

- Тогда, просто отдохни.

- Танюха! – На меня налетел Вовка. – Смотри, какую вязку показали!

- Вот тебе и занятие нашлось, - усмехнулся Витя, уходя в аптеку.

- Ты чего ревешь? Витька обидел? Хочешь, я ему морду набью?

- Ты что? – удивилась я. – Я на злости только и держусь, загоняли нас сегодня. Витька с меня пылинки сдувает, только хороводы вокруг не водит.

- А, ну ладно, тогда пусть живет.

- Показывай свою вязку, - сказала я. – Только Сашу предупрежу, что мы приехали, чтоб нам чаю оставили.

- Сань, - сказала я, заглядывая на кухню. – Мы приехали, скоро подойдем.

- Ждем.

- Вовка, пошли в курилку, народ весь на кухне.

После показа, я заявила.

- Эту вязку я знаю, это американский вариант, они так во Вьетнаме вязали, а наш вариант проще.

Показываю

- Откуда ты знаешь? – удивился Вовка.

- Был у папы друг, пришлось ему там побывать, так вот он и показывал.

- Кому что, а этой парочке только дай руки друг другу повыламывать, да покрутить, - улыбнулся Витя, заходя в курилку. – Пошли, Малыш, нас ждут.

Пересменка прошла спокойно, Поужинали, спокойно напились чаю, накурились до дыма из ушей, снова попили чаю.

- Третья бригада, на вызов! – наконец выплюнул матюгальник.

- Что у нас плохого? – спросила я врача.

- По твоему заказу, давлением побаловали.

Мигалка, сирена, ночной город принимает нас.

Магнезия, папаверин, дибазол.

- Луна, луна, это третья бригада, мы освободились.

- Запишите адрес, третья.

- Диктуйте.

- Ххххххх, носовое кровотечение.

- Записали, едем.

Мигалка, сирена, машина срывается с места.

- Поздно уже в носу ковыряться, - посмотрев на часы, сказал Витя. – В три часа люди спят.

- Жена в нос заехала спросонья, - выдвинул свою версию Саша.

- Это как же нужно повернуться, чтоб мужу нос расквасить? – поинтересовался доктор.

- Жены разные бывают, - философски заметил Саша.

- Оставьте жен в покое, может быть, человек в поворот не вписался, когда по нужде вставал, - внесла и я свою версию.

- Если только в чужой квартире ночует, - уточнил доктор. – В своей все повороты знаешь.

Приехали. Поднимаемся на второй этаж. Заходим в квартиру.

Мама дорогая! Видела я народ после драк, но такой красоты не приходилось видеть.

- Кто вас так?

- На улице, доктор, когда с работы возвращался. Очнулся в подворотне, все карманы вывернуты.

- Лежите, я за носилками, поедем в больницу. Малыш, посмотри, что можно нашими средствами сделать.

- Вить, нашими нитками не стоит шить, я скобки поставлю.

- Давай.

Обрабатываю раны перекисью. Сильный удар боли вышибает воздух. Руки пробегают вдоль по телу избитого.

Да, парень, не повезло тебе.

Нарезаю пластырь тонкими полосками, стягивая края ран.

В квартиру вваливаются Витя с Сашей, готовые нести больного.

- Вить, послушал бы ты его.

- А что такое?

- Справа пара ребер скрипит.

- Да, дыхание ослаблено. В травму повезем, - сообщает доктор жене пострадавшего. – Малыш, в машине доклеишь, поехали.

Мигалка, сирена, машина сжирает дорогу, снова начался снегопад.

- Луна, луна, это третья бригада, мы освободились.

- Домой, третья.

Едем спокойно, без завываний, нужно всего пересечь дорогу и завернуть во двор, к соседям возили.

- Да, в городе эпидемия гриппа, говорят. Не заметил, - задумчиво говорит доктор.

- Так фишка сегодня легла, - успокаиваю я его. – В следующие сутки повезет.

- Хоть бы раз за сегодня выехали.

- Вить, тебе мало приключений? – спросила я, вылезая из машины. – Я по анальгину с димедролом не скучаю.

Разбредаемся по салонам. Скинуть халат и нырнуть под одеяло. Раздеваться бесполезно, скоро снова дернут на вызов.

- Малышка, поехали, - голос Вити.

Открываю глаза, кажется, я только их закрыла.

- Уже?

- Девушка, нам сделали царский подарок - два часа сна.

Смотрю на часы, в самом деле, половина седьмого.

- Эх, жаль, до пересменки не дотянули.

- Малыш, ты вещи бери с собой, мы тебя после вызова домой закинем.

- А на пересменку?

- Сам сдам.

Прихватываю на вызов куртку и сумку.

Мигалка, сирена. Нас встречают заснеженные улицы.

- На что едем? – интересуюсь я

- Не поверишь, нас осчастливили температурой.

- Как ты и заказывал.

- Я с утра заказывал.

- Вот нам с утра и дали, - улыбаюсь я, просыпаясь.

- Юмористка.

Приехали, анальгин, димедрол, спускаемся к машине.

- Поехали, Сань, малышку отвезем домой.

- Вить, до пересменки могут ещё адрес дать, - возражаю я.

- Могут дать, но мы отзваниваться не будем. Медленно поедем домой. Уже двадцать девятая сменилась, им и флаг в руки.

- Спасибо, ребята, - сказала я, вылезая из машины. Вить, халат сдашь?

- Сдам, и ящик пополню, беги. Малыш! Забери Пашкин подарок, - сказал доктор, протягивая мне коробку с пирожными.

- Ой, а я забыла про них, нужно было к чаю вытащить. Вить, может вы съедите на пересменке?

- Нет, это тебе.

- Не хотите, как хотите, сама слопаю. Пока! – я отправилась к подъезду.

- Пока.

Тихо открываю дверь, чтобы не разбудить, проскальзываю в комнату. Раздеваюсь, сейчас приму душ и нырну в теплое гнездо, в любимые руки. Он ещё так сладко спит.

Выскальзываю в ванну. Быстрей, нужно смыть грязь, кровь, боль, накопившиеся за сутки.

Любимый, я никогда не обрушу это на тебя, Не хочу! Лучше рассказывать тебе курьезы, смешные случаи или просто помолчать. Все это страшно и больно, не нужно тебя тревожить.

Тихо возвращаюсь в спальню, вспыхивает ночник.

- Масика, - распахнулись мне навстречу голубые глаза.

- Гошка, любимый

- Ты же обещала разбудить, как только вернешься.

- Я только вернулась. Меня ребята с последнего вызова закинули домой.

- За что им спасибо, - он уже вскочил с постели, подошел ко мне, разматывает из полотенца

- Устала? Тяжелые сутки были? – большие теплые руки обнимают меня, прогоняя прочь всю усталость.

- Немножко.

- Что-нибудь интересное было?

- Гоняли, как бобиков по температурам. Из интересного, только мужик с корью.

Губы нашли меня, глаза превратились в стальные озера, он поднимает меня и несет в кровать.

- Поспишь?

- Потом, когда ты уйдешь на лекции.

- Как же я по тебе соскучился.

- И я, - выдохнула я.

За окном фыркнув завелась машина. Знакомый голос, а я так и не научилась зашторивать окна, но все это уже совсем неважно.

- Как же я тебя люблю.

- И я.

Вселенная уже начала свой безумный танец, вращаясь вокруг нас, унося ввысь.

Жизнь стоит того, чтобы жить.

Продолжение. Начало этой истории тут - Сказки о скорой. Автор Татьяна жж_юзер Holesika

- Луна, луна, это третья бригада, мы едем перемывать машину.

- Приезжайте, третья.

- Заодно и чайку попьем, пока машину моют, - мечтательно говорит доктор.

- Если заваришь, то попьем. Мне халат нужно застирывать, в кровь вляпалась.

- Вот ещё, возьми чистый.

- Ага, кто мне третий халат за смену выдаст? У Вальиванны родимчик случится, если я к ней с этим вопросом подойду.

- Давай так: ты завариваешь чай, а я тебе халат поменяю.

- Самоубийца!?

- Я её обаяю, - рассмеялся Витя.

- Ну-ну, флаг тебе в руки. Если чистый халат принесешь, я тебе даже сахар размешаю.

- А мне? – возмутился Саша.

- И тебе размешаю, даже подуть могу.

- Сам подует, вон какие щеки отъел! – возмутился доктор. – Я халат принесу, мне и будешь в чашку дуть.

Приехали на подстанцию. На кухне стоит громкий смех.

- Давай раздевайся и иди чай заваривать, - командует доктор.

Тут же со всех сторон посыпались комментарии.

- Доктор, а раздеваться до пояса или совсем?

- А может чай подождет?

- Семеныч, а мы вам не помешаем?

Отдаю халат врачу.

- А дальше?

- Дальше перепрыгаешься, а то ночью спать плохо будешь. - отвечаю. Я вот все думала: почему никто на Красной Площади сексом не занимается? Сейчас поняла.

Мда, сегодня все шутки будут только ниже пояса.

Иду заваривать чай. Подходит Вовка.

- Чего это народ развеселился?

- Витька Юрку в эфире уел, застукал, как тот в машине руки к помощнице тянет, теперь до вечера жеребцы будут веселиться.

- А мне сказали, что доктор тебя при всех раздевает…

- Это он вызвался пойти у Вальиванны халат поменять. Третий за эту смену.

- Я бы не рискнул.

- Я бы тоже. Проще застирать.

- Вов, ты чашку на стол ставь, сейчас чаю попьем, пока нам машину перемывают.

- Это вас сегодня дустом травили?

- А то! Как тараканов.

- Весело живете, а у нас тишина, ни разу не выехали.

- Еще не вечер.

За стол подсаживается Саша.

- Народ с цепи сорвался.

- Да какой народ? Там же одни озабоченные собрались, нормальные люди работают, - отвечаю я.

- Держи, - протянул мне чистый халат доктор Витя.

- Спасибо.

- Пятак совсем ошалел, девчонок загнал в салон и рвется к ним, - сообщил нам врач.

- Пойду разберусь с ним, - поднялся Вовка.

- Сиди, я уже разобрался.

Я рассмеялась, вспомнив недавний курьез.

- Это Пятый морально самоутверждается после того, как его новенькая уела.

- А что случилось?

- В прошлые сутки приходим на смену, только переодеваться начали, как он в салон вваливается и начинает сопеть и пыхтеть, типа, «ой, девочки голые, сейчас я вас всех…». Ага, а новенькая разворачивается и начинает стягивать брюки. У Пятого глаза по пятаку стали, а она ему заявляет: «Снимай, парень, штаны, знакомиться будем» Его как ветром из салона сдуло. А она ему вслед «Мужчинка, ну куда же вы!» Пятак целые сутки в салоне сидел, раны зализывал, сегодня вышел на тропу охоты.

- Тогда понятно! – народ развеселился.

- Третья бригада, на вызов! – ожил матюгальник.

Мы поднялись из-за стола. Пока доктор ходил за карточкой, я успела натянуть чистый халат и ждала его около двери. Саша уже грел для нас машину.

- Ну, что у нас плохого?

- Только хорошее. На Ротмистрова едем.

Ага, наш бывший раковый больной, у которого опухоль рассосалась, а вот зависимость от наркотиков он уже приобрел. Продолжаем ездить и колоть, по распоряжению облздравотдела.

Мигалка, сирена, пара минут езды. Нас встречают как родных, предлагают выпить чая. Отказываемся – только из-за стола.

- Луна, луна, это третья бригада, мы освободились.

- Третья бригада, срочно на московскую трассу! Ххх километр, там крупная авария.

- Едем.

Мигалка, сирена, бешеная гонка через полгорода.

- Третья бригада, поторопитесь! Спецы вызывают подкрепление!

- Мы уже близко, выезжаем из города. Что за авария?

- Перевернулся автобус.

Пробка. Движение застопорено, Саша выворачивает на обочину, пробираясь мимо стоящих машин. Навстречу, в сопровождении милицейской машины, движется реанимация.

- Как там, Львович?

- Хреново. Вас что, одних прислали?

- Не знаю, по рации других не слышал.

- У меня там фельдшер остался, поторопитесь.

Саша ныряет в образовавшийся просвет, едем по освобожденной полосе.

Вот и автобус лежит полусвалившись под откос. Людей вытаскивают через разбитые окна. Вовка, фельдшер со спецов, увидев нас, машет рукой, подзывая.

- Что у тебя?

- Вот, только что вытащили, совсем плохой, а у меня там с раной лежит, зашивать нужно.

- Иди шей, мы здесь сами.

Мужчина без сознания, из раны на голове обильно течет кровь, но это не страшно, на голове любая царапина кровит обильно. Витя осматривает его.

- На щит, похоже позвоночник. Малыш, зафиксируй его и пусть грузят.

- Рану на голове шить?

- Некогда, просто забинтуй. Как освободишься, подходи ко мне.

Саша вытаскивает кусок пластика, начинаю приматывать, от удара в глазах темнеет. Да, там действительно позвоночник, живот напряжен, похоже, ещё и повреждение внутренних органов, но здесь мы ничем помочь не можем, только быстрее доставить в больницу. Забинтовываю голову. Гаишники грузят его в машину. Поднимаюсь со снега, иду к врачу.

- Вить, там ещё и живот напряжен, похоже на внутреннее кровотечение.

- Знаю. Забираю ещё вот этих двоих и одного от спецов, а ты начинай шить. Я тут два жгута наложил, пока зашьешь, постараюсь вернуться. А вообще, смотри по обстановке.

- Да ясно все, езжай, скоро Львович вернется, может ещё кто подъедет.

Машина, взвыв сиреной, отправилась в обратный путь.

Укол новокаина, (больно) зашиваю ногу, стягивая края раны, бинт.

- Посидите, подъедет машина, вас отвезут

Следующий. Разорвана рука, (снова удар боли) тут поврежден крупный сосуд. Укол, зажим, ловлю обрывок вены, перевязываю её, чтобы остановить кровотечение, в больнице, на столе все хорошо заштопают, а сейчас нужно просто остановить кровь. Стягиваю края раны, оставляя жгут, забинтовываю.

- Подождите, скоро машина подъедет.

Вытаскивают ещё одного, не шевелится. Вовка работает с теми, кого вытащили раньше, значит, больше некому, отправляюсь к пострадавшему. Куртка пропитана кровью, расстегиваю. (Так вот какой удар боли получает врач! Падаю на колени). Похоже, что при аварии у парня были сломаны ребра. Один из обломков пропорол кожу, вылез наружу, повреждено легкое – в ране пузыри. Подбегает милиционер.

- Вам плохо?!

- Нет, просто поскользнулась, помогите больного прислонить к чему-нибудь.

- А он живой?

- Без сознания, повреждено легкое, его нужно усадить.

Ребята подтаскивают пострадавшего к автобусу, прислоняя его спиной.

- Вов! У тебя промедол есть?

- Оставили.

Пробираюсь к коллеге, беру ампулу.

- Что у тебя?

- Легкое пробито ребром.

- Помощь нужна?

- Справлюсь. У тебя целлофан есть?

Беру кусок целлофана, возвращаюсь. Укол, начинаю бинтовать. Спасибо гаишникам, уже стащили одежду, поддерживают его, помогая мне. Нужно закрыть рану, чтобы туда не попадал воздух, тогда у парня есть шанс выжить. Собрать систему, войти в вену, зафиксировать иглу.

Слышится вой сирены, возвращаются спецы. Львович вроде бы двигается медленно и вальяжно, но перемещается с невероятной скоростью.

- Что у тебя здесь?

- Сломаны ребра, я нащупала три, травма легкого, похоже пневмоторакс, рваная рана груди. Наложила целлофан, ввела промедол. У мужчины в красной куртке рваная рана руки, повреждена вена, Один конец закрыла, второй не смогла поймать, рану стянула, оставила жгут. В синей куртке рваная рана ноги, зашила, не кровит. Львович, промедол твой взяла, у меня наркотиков нет, - отдаю врачу использованную ампулу.

- Молодец. Мы твоих двоих заберем, третий подождет.

Доктор отдает распоряжение, грузят на носилках моего больного с повреждением легкого, и мужчину в красной куртке, загружают ещё двоих из тех, с кем работал Вовка. Львович отправляет Вовку на машине с пострадавшими, сам остается.

- Ну что, работаем?

- Работаем, Львович.

Гаишники эвакуируют в город тех пострадавших, которые на ногах и не очень пострадали. Вдали завывает сирена «скорой»

- Что у тебя из капельниц есть?

- Только изотонического два флакона и две системы.

- Сойдет.

Львович склоняется над лежащей женщиной. Полыхнули зрачки, мгновенно расширяясь во всю радужку и так же мгновенно схлопываясь в точку, значит, и его накрыло болью. Быстрый осмотр.

- Внутреннее кровотечение, готовь систему.

Собрать капельницу и войти в вену дело секундное, Львович уже подготовил руку, наложил жгут, креплю пластырем иглу, чтобы не выскочила, когда будут грузить в машину. Вой сирены уже рядом.

Сломанная рука, накладываю шину.

Приехала первая хирургия. Загружают пострадавших, с ними отправляют фельдшера.

- Ящик оставьте, черти! Я уже пустая! – ору в закрывающуюся дверь.

Выдают ящик хирургии.

Мигалка, сирена, машина увозит раненых.

Стягиваю рану на голове, дуновение запредельного. Выволакивают тело. Женщина мертва, это понятно потому, что прошло это дуновение. Оно не доброе и не злое, от него не веет холодом, только волосы на голове шевелятся и по телу мурашки бегут размером с таракана. Врачи тоже поднимают головы, это ощущение ни с чем не перепутаешь, Львович отправляется осмотреть, но и так понятно, что помощь там уже не требуется.

Продолжаем работать, прислушиваясь, а вдруг ошиблись, вдруг Львович позовет на помощь? Гаишники накрывают тело куском брезента. Нет, не ошиблись.

Те, кто приходит на «скорую» работать, сталкиваются с байками, что маститые работники могут чувствовать приближение смерти, не знаю, иногда, оглядываясь назад, мне кажется, что это один из видов сумасшествия. Ты начинаешь воспринимать боль других, ощущаешь дуновение смерти… возможно, проработай я дольше, я смогла бы услышать её шаги. Никто из тех, кто проработал достаточно долго, об этом никогда не говорил, эти разговоры только для новеньких. Лишь по схожей реакции, по «взрывающимся» глазам, по внезапной приостановке работы, можно догадаться, что ты не одинок в своих ощущениях. Или это действительно сумасшествие, причиной которому накопившаяся боль? Я ни с кем на подобный разговор не решилась.

- Тань! – окликнул доктор Саша.

Перебираюсь к нему. Легкие пострадавшие кончились, остались только те, кто не смог сам выбраться или кого долго пришлось вытаскивать из-под обломков.

- Помочь?

- Капельницу.

Собрать систему, жгут, войти в вену, закрепить пластырем, на это требуются секунды. Боли уже почти не замечаешь, она просто присутствует чуть сильнее или чуть слабее.

- Что с ней?

- Черепно-мозговая. Рану зашей, если не трудно.

На затылке большая рана, под головой лужа крови. Шью. Перчатки уже давно закончились, работаю голыми руками, просто обрабатывая их спиртом.

Львович с Сашей колдуют ещё над кем-то, похоже, там куча переломов, накладывают несколько шин.

Завывание сирены

- Там ещё много людей? – спрашиваю у милиционера.

- Мальчишку достают, ему ногу защемило, может, ещё пару человек под завалом найдем, а так всех достали.

Тормозит наша машина, из неё выпрыгивает доктор Витя. Как раз подают мальчишку через окно.

Витя уже осматривает его, подхожу. Штанина вся пропитана кровью, стопа неестественно вывернута. Доктор разрезает штанину. (Снова боль, она с трудом продирается через начинающее тупеть сознание) Кости торчат из окровавленного тела. Нащупываю жгут в кармане, передаю врачу, он затягивает его, останавливая кровь. Залезаю в ящик к хирургам (наш уже пуст), достаю шприц.

- Давай наркотики, - машинально говорю врачу.

Он без слов протягивает коробку. Вскрываю ампулу с промедолом, укол. Боли уже не чувствую, достаю капельницу. Собрать, войти в вену, зафиксировать пластырем. Доктор накладывает шину, подозрительно косясь на меня.

- Львович? – спрашивает он.

- Увози, она поплыла. Мы здесь сами справимся

Закончилось действие адреналина, каждое движение дается с трудом, слова доходят до мозга как сквозь вату.

- Залезай в машину, садись! – слышу приказ, выполняю.

Тяжесть наваливается слоном, но расслабляться ещё нельзя – рядом люди. Мигалка, сирена, машина движется.

- Посмотри на меня! – доносится сквозь звон в ушах. Поднимаю голову, встречаюсь взглядом.

- Что было кроме тех, кого я тебе отдал шить?

- Травма грудной клетки с переломом ребер, с разрывом легкого и пневмотораксом, внутреннее кровотечение у Львовича, перелом руки, труп Львович осматривал, шила черепно-мозговую. Мужики там всего переломанного в шины упаковывали, что ещё не знаю, по сторонам не смотрела.

- Кто грудную клетку работал?

- Я. Врачей не было,

- Что сделала?

- Рану закрыла целлофаном, промедол у спецов взяла, капельницу.

- Почему Вовке не отдала?!

- Он работал, некогда было ждать.

- Шприцы в ящике есть?

- Пусто. Ни шприцов, ни бинтов, ни шовного, даже новокаин закончился. Спирт с перекисью тоже кончились. И перчаток нет.

- На меня смотри! – черные глаза притягивают, не отпускают.

- Я тебе сказал шить тех двоих, а ты?

- Я их зашила!

- Так кто тебя просил хватать других?

- Больше некому было.

- Незаменимая, да?!

- Не кричи на меня.

- На тебя не кричать? А если бы ты в обморок грохнулась? Мужики, вместо пострадавших с тобой бы возились?

- Не ори на меня, Вить, и без тебя хреново.

- Держись, скоро до больницы доедем, я тебя там поправлю.

- Спасибо, Вить. Здесь я, не волнуйся.

- Как не волноваться? Нас не было всего двадцать минут, ты же себя насиловала.

- Там в самом деле ждать было некогда. Как двадцать минут?! Пару часов!

- Двадцать минут. Ты из времени выпала.

- Не может быть.

- Работала бы спокойно, сейчас на ногах стояла. Сколько раз тебе повторять: не суетись!

- Я и не суетилась.

- С тобой разговаривать сейчас бесполезно, - махнул рукой доктор.

Машина уже въезжала в ворота больницы.

Каталки, на которых мы возили раненых, приемное отделение, наполненное врачами, забирающими их, разговоры и фырканье лифтов, всё наконец прекратилась.

Пока доктор заполнял карточки на тех, кого он привез в прошлый и этот раз, я ломанулась в служебный туалет.

Боль скрутила, навалившись всей тяжесть, сбила с ног, выворачивая желудок наизнанку, слезы текли просто так, без всхлипов, без напряжения, просто текли, мешая открыть глаза. Глотнула воды прямо из-под крана, желудок взбунтовался, выбрасывая из себя воду, пытаясь освободиться сам от себя.

Раздался стук в дверь.

- Малыш, открой!

- Сейчас, Вить, минутку, - пытаюсь смыть потекшую тушь, слезы продолжают катиться, мешая.

- Немедленно открой или я вышибу дверь!

- Вить, дай глаза вымыть, - домываю остатки туши.

- Открывай!

Вытираюсь полотенцем, открывая дверь.

- Нормально все со мной, Незачем дверь ломать.

Он приседает, заглядывая в глаза.

- Ну-ну, нормальнее не бывает. Пойдем, я тебе укольчик сделаю.

- Ой! Не надо уколов, я их боюсь!

И тут меня накрывает. Я начинаю рыдать, зарывшись в его живот лицом. Рыдания душат, со слезами вымывая то, что мешает дышать.

Более нелепую ситуацию трудно придумать: стоять в дверях туалета и рыдать в халат врачу, пачкая его халат остатками туши. Он терпеливо ждет, не шевелясь, не мешая выплакаться, кажется, даже дышит через раз. Знаю, что мужчины плохо переносят женские слезы, но остановиться не могу.

- Я, конечно, и сам уколы не люблю, но не думал, что можно их бояться до слез, - говорит доктор, дождавшись, когда всхлипывания начнут затихать. Берет меня за плечи, разворачивает. – Пойдем, кофеинчику по вене пустим.

- Не надо, Вить. Лучше кофе выпить.

- Доктор сказал в морг, значит в морг. А кофе мы тоже попьем чуть позже.

Ненавижу хруст прокалываемой вены!

- Львович, помощь нужна? Мы готовы вернуться, - спросил доктор по рации.

- Не нужно, Вить, мы всех погрузили. Уже подъезжаем.

- Иди, умойся, и подождем мужиков, покурим, - командует доктор.

Смываю остатки туши с распухшего от слез лица. Курим сидя в машине, открыв двери, подставляю мокрое лицо холодному воздуху. Саша косится на меня.

- Все нормально, Саш, не переживай. Доктор меня уже попользовал, шкурку попортил, - киваю на зажатую вену.

Ждем наших. Приближается вой сирены. Освобождаем пандус.

Каталки навстречу, осмотр на месте, только слышно пыхтение лифтов, на которых растаскивают по отделениям пострадавших. Красиво, слаженно, без суеты и лишних движений.

Подходит Львович.

- Молодец, Танюха.

- Ага, совсем молодец! С обмороком и истерикой, – говорю я.

- Вот вечно везет кому-то, но не мне, - рассмеялся Львович. – Давненько никто мне не рыдал в живот, - он покосился на мокрый халат моего доктора.

- Будешь издеваться – обижусь.

- Не нужно.

- Как там, расчистили? – спросил Витя.

- Семь трупов, считай, повезло, - констатировал Львович.

Действительно повезло, когда переворачивается автобус, жертв, обычно, намного больше.
Продолжение следует
Источник - https://holesika.livejournal.com/128595.html

Давно это было… ох, давно. Сегодня я расскажу вам сказку о простых буднях «скорой». Некоторые обстоятельства заставляют меня задуматься: а права ли я была, начиная писать сказки про курьезные и счастливые случаи на «скорой»? Может сложиться впечатление, что это веселая и легкая работа, полная приключений и приколов, что врачи могут почти все и со смертью они на «ты». Типа, «подвинься, старуха, сегодня не твой день».

К сожалению, это не так! Десятые, а то и сотые доли процента – это случаи, о которых хочется рассказывать, все остальное это то, о чем не хочется даже вспоминать, не то, что говорить.

И ещё одно предостережение для тех, кто решился на прочтение: если вы в кино или в книжке читали, что врачи в перерывах между спасениями людей сидят и рассуждают, как найти лекарство от рака и спасти всех страждущих, наигрывают Шопена и разгадывают тайны мироздания, то сегодняшняя сказка не для вашего прочтения. Нет более циничных людей, чем медики, нет шуток и разговоров «ниже пояса» более пошлых, чем среди небольшого коллектива людей, знакомых с физиологией и анатомией человека, вынужденных сутками общаться между собой многие годы.

Будильник надсадно звонил, пытаясь разбудить меня, к нему присоединился радиоприемник, заигравший Гимн ровно в 6.00. Пора вставать. Вырвав из розетки провод радиоприемника и пришлепнув рукой будильник, пытаюсь снова угнездиться в теплой уютной норке.

- Масика, тебе пора вставать, - шепчут сонные губы, на секунду распахнулись глаза, ярко брызнув синевой весеннего неба.

- Не хочу идти на работу… представляешь, действительно не хочу…

- А нужно, - он шутливо выпихивает меня с родного дивана.

- Тебе на когда будильник переставить?

- Ставь на восемь, мне ко второй паре, - он уже спит, отвечая на автопилоте.

Выскальзываю из теплых объятий, устанавливаю будильник и бегом под душ. Холодная вода смывает остатки сна. Кофеварку на огонь, вываливаю собаке в миску кашу. Пока пес завтракает, навожу макияж, собираю сумку. Чай, кофе, банка с едой на ужин, сигареты.

Выгуливаю пса. Сегодня не торопясь, собак счастлив и носится по двору, забыв про возраст, гоняется по свежевыпавшему снегу, зарываясь в него носом, пытается выкопать себе пещеру, погнался за пролетевшей вороной. Нагулялся, беру сумку, захожу в спальню.

- Я люблю тебя, - шепчу в ухо.

- Я тоже люблю тебя, - снова полыхнула из-под ресниц синева.

- Пошла.

- Возвращайся быстрее.

- Завтра приду и разбужу тебя. Пока.

Выхожу на улицу, мимо проезжает «скорая», тормозит.

- Домой? – спрашиваю.

- Садись.

В салоне тепло и сонно, ребята едут с последнего вызова.

- Как сутки?

- Загоняли, как бобиков.

- Интересное что-нибудь было?

- ОРЗ и грипп лютует.

- Понятно, а повкусней?

- На десерт ночью родили в машине.

- Кого?

- Парня.

- Ну вот, а говоришь ничего интересного.

- Маньячка ты, Танька.

- Это точно, - развеселилась. – Мне бы крови побольше, да чтоб кости торчали…

Доктор косится на меня как на сумасшедшую.

- Два маньяка – обувь. Это я о вашей бригаде.

Вот и родная подстанция. 7.20, скоро пересменка, нужно проверить ящик, загрузиться под самую крышку и попробовать выскулить лишний шовный набор (ну везет нашей бригаде на раны, вечно не хватает шовного материала), да и лишняя система (капельница) не помешает…

- Привет, Малыш, - раздается за спиной.

- Привет, Вить.

- Ты сегодня рано, что, не спится?

- Ещё как спится. В следующий раз пристрелю будильник, честное слово!

Засовываю банку с нашим ужином в холодильник.

- Вить, заваривай чай, а я пойду ящик пополнять.

- Чай я заварю, а ты иди, переодевайся, ящик уже загружен.

- Спасибо, ты настоящий друг!

- Друг, - подтвердил доктор и отправился мыть заварочный чайник.

Самые лучшие минуты в сутках - это утренняя пересменка. Полчаса, в которые никто не трогает бригаду, сдающую смену и бригаду, принимающую. Полчаса расслабленного состояния. Те, кто уходят, рассказывают о том, что случилось за сутки, сбрасывая с себя напряжение постоянной готовности, а те, кто остается, собираются, невольно втягиваясь в пульсирующий ритм «скорой».

- Рутина, - жаловался доктор Володя. – Зато ночью на температуру гоняли почти без заездов.

- Это лучше, чем сидеть и ждать, - констатировал мой доктор.

Действительно, легче кататься всю ночь, чем урывать 5-10 минут на сон и снова ехать.

- Двадцать девятая, на вызов! – послышалось из матюгальника.

Двадцать девятая это наша ранняя пташка, на этой бригаде пересменка в семь утра. Доктор Лена вместе с помощницей потянулись на выход, оставляя на столе ещё дымящийся чай. Их рабочая вахта уже началась.

Наши коллеги отправились на вызов с доктором Леной, им по пути домой (в соседний дом).

- Вить, а я замуж выхожу.

- Да ты что? За кого?

- Ну, ты даешь! За своего Гошу.

- Я думал, что ты от этого пижона уже давно сбежала.

- Не дождешься, гражданин гадюкин, - развеселилась я.

- Тогда готовься, будут нас сегодня иметь по полной программе, - предупредил доктор.

- Так мы заявление уже больше месяца назад подали, - удивилась я.

- Это не важно, вот увидишь, сутки у нас будут как в сказке.

Я постучала по столу и по лбу (нужно же постучать по дереву).

- Фигушки. Спокойно проживем. Ты лучше на свадьбу приходи.

- Там посмотрим.

- Третья бригада, на вызов! Третья бригада, на вызов! – ожил матюгальник.

Закончилось время отдыха, мы встали из-за стола. Комендант помоет чашки, а свежая заварка достанется тому, кто приедет с вызова. Точно так же и мы, приехав с вызова, найдем на столе чайник с заваркой, оставленный теми, кто уехал. Этакий коммунизм на отдельно стоящей подстанции.

- Понеслась душа в Рай, догоняй, тело! – пошутил врач, шагая к машине.

- Ну, и что у нас плохого?

- Разомнемся температурой.

Мигалка, сирена, гонка по заснеженным улицам.

- Сань, наша малышка замуж собралась, - проинформировал доктор водителя.

- Дело хорошее, почему бы и не сходить? За кого-нибудь из наших пойдешь? – повернулся Саша.

- Ты на дорогу смотри! – ворчу я. – Я что, на голову раненая с нашими связываться? Это же, считай, конец нашей дружной бригаде, а вы у меня мужики семейные, степенные, женам верные…

Мужики переглянулись.

- Уела, зараза, - улыбнулся Саша.

Приехали. Третий этаж, Температура 38,5.

- Анальгин с димедролом – говорит Витя.

Укол. Спускаемся к машине.

- Луну, луна, это третья бригада, мы свободны.

- Третья бригада, запишите адрес.

Мигалка, сирена, снег на дороге уже превратился в наст, машина вихляет задом.

Четвертый этаж, температура за 38. Анальгин, димедрол, садимся в машину.

- Луна, луна, это третья бригада, мы свободны.

- Третья бригада, запишите адрес…

Мигалка, сирена…

- Говорила же тебе, что как всем, так и нам.

- Еще не вечер, Малыш.

- Вить, ещё пара вызовов и колоть будем пальцем. Шприцы нужно менять, у меня только двадцатиграммовые остались.

- Значит, будем колоть ими.

Приехали. Мужчина лет 50-ти, температура за 40, сознание затемненное, на вопросы отвечает неадекватно.

- Анальгин, димедрол.

- Доктор, можно Вас на секунду? – зову я врача.

- Что у тебя?- спрашивает Витя, подходя.

- Ты сыпь на груди у мужика видел?

- Нормальная при такой температуре потница.

- Вить, локализация не там, где нужно, и температура нехорошая. Посмотри в рот.

- И что я там увижу?

- Если я права, то увидишь там «манку». На корь похоже.

- Откройте рот, - просит врач, подходя к больному.

Мизинцем мазнул по внутренней стороне щеки.

- Какая инфекция сегодня дежурит?

- Первая.

Делаю укол.

- Собирайте больного, поедем в больницу.

- А что с ним, доктор?!

- Ничего страшного, просто корь.

- Так он же уже не ребенок.

- Корью болеют в любом возрасте. Одевайтесь и спускайтесь к машине, мы вас подождем там.

Спускаемся в машину.

- Спасибо, который раз ты меня выручаешь.

- Да брось, сам бы сообразил, когда температура не упала. Её же не собьешь, пока сыпь держится.

- Малыш, тебе нужно дальше учиться. Из тебя вышел отличный врач, только корочек не хватает.

- Нет, для врача я слишком большой паникер.

- Все бы так паниковали.

- Давай замнем для ясности.

Мигалка, сирена, летим в больницу, она за забором нашей подстанции. Пока комендант дезинфицирует машину, есть время пополнить запасы лекарств и шприцов, сменить халаты (чтобы не стать источником инфекции для тех, с кем ещё будем контактировать).

- Третья бригада, на вызов! – рявкнул матюгальник как только машина была готова.

- Чем нас теперь осчастливили? – спрашиваю по дороге к машине.

- Ты не поверишь, нам давление доверили, - пошутил доктор.

В машине жутко пахнет хлоркой.

- Сдохнем, как тараканы, - говорит водитель.

- Не успеем, нам на соседнюю улицу, а там сможешь проветрить, - отвечает врач.

Мигалка, сирена, Саша торопится, дышать совсем нечем.

Вываливаемся в зимний воздух, пытаясь надышаться. Саша открывает все двери и врубает дополнительную печку, пытаясь побыстрей просушить машину.

Четвертый этаж. Давление 180 на 110.

- Магнезия, дибазол, папаверин

Ждем 10 минут, давление поползло вниз.

- Два часа не вставать, лучше поспать. Врача из поликлиники мы вызовем.

(Нет, конечно, не мы будем вызывать, но не будешь же объяснять пациенту, что как только доберемся до подстанции, сдадим карточку и диспетчерская, прочитав запись, передаст вызов в поликлинику).

- Луна, луна, это третья бригада, мы освободились.

- Третья бригада, срочно отправляйтесь на Полиграфкомбинат, производственная травма.

- Поняли, Луна, едем.

Мигалка, сирена, несемся через полгорода.

- Ребята, вы бы закурили, да и мне сигарету дайте, дышать можно только через фильтр, - попросил доктор.

- Ты же всегда ворчишь, когда мы в машине курим, - говорит Саша.

- Жить хочется. Такое ощущение, что в машину насыпали хлорки и смочили её водой.

- Так комендант новенькая, может быть, так и сделала, - поясняю я.

- Руки отрывать за такое нужно. Приедем, заставлю перемыть машину! – бурчит Витя, закуривая сигарету. – Представляешь, нам сейчас в больницу человека везти, а он на носилках задохнется от запаха.

- Выключим печку, - предлагаю я.

- Тогда замерзнем, курток-то ни у кого нет.

- Давай кислородную маску на него наденем, а сами через фильтр будем дышать, - предлагаю я компромиссное решение.

- На месте посмотрим.

- Луна, луна, это третья бригада.

- Луна слушает, третья. Что у вас?

- Как только обслужим вызов, сразу вернемся домой. Скажите коменданту, что будет перемывать машину.

- А что, плохо помыла?

- Слишком хорошо, у нас сдох последний таракан, на очереди мы с пациентом. Похоже, что на нашу машину она извела месячный запас хлорки.

- Понятно, третья. После вызова приезжайте, перемоем, - диспетчерская отключилась, но народ в эфире оживился.

- Вить, это они хотели твои грязные мысли продезинфицировать, - со смехом заявил доктор Юра.

- Тогда они ошиблись машиной, это твою нужно было мыть. И вообще, убери лапы от помощницы.

- А ты откуда знаешь? – удивился Юра.

- Ты иногда оглядывайся, тогда и удивляться не будешь. Мы в десяти метрах за вами, всё грязное домогательство наблюдаем.

Эфир огласился ржанием, мы же все на связи.

- Зря ты так, Вить, придется девочке уходить с работы, прохода ей теперь не дадут, - вступился Саша.

- Головой нужно думать на работе, а не другим местом, - отрезал доктор. – Юрке девчонок нельзя на бригаду ставить, он сразу приставать начинает.

- Неправда, я с ним несколько раз работала, даже глазом не покосил, - сообщила я.

- Он бабник, а не дурак, и не самоубийца.

- Чего?

Мужики засмеялись.

- Малыш, секреты на «скорой» хранятся очень тщательно, поэтому все с интересом наблюдали, как «папа» пару недель хромал. Через полчаса после вашей поездки, вся подстанция гадала: как же это ты его покалечила-то.

- Так это когда было-то? Уже никто и не помнит об этом.

- Эта легенда передается от поколения к поколению. А если к этому ещё прибавить Вовку-Чуму, который обещал за тебя ноги выдернуть любому…

- Вовка?!

- Угу. Его-то ты, чем взяла? Он же за бабами не ухлестывает.

- А я ему новый способ вязки показала за два пальца. Развязаться невозможно.

- Психбригада - это диагноз. Ты бы ему ещё пару приемов новых показала, он бы всем головы откусывал, кто к тебе ближе, чем на 10 метров приблизится.

- У нас с ним разные весовые категории, да и силовая борьба мне не особенно нравится. Я больше по болевым точкам специализировалась. Вот их я Вовке показывала.

- Ребята, не хотелось бы вам мешать, но мы подъезжаем, - вклинился Саша.

- Понял, работаем.

Ворота открылись при нашем приближении, охранник указал на корпус, в который нас вызывали. Ящик, кислород, носилки, были моментально вытащены из машины встречающими.

В цеху было тихо, станок остановлен, руку молодого мужчины затянуло внутрь почти до локтя, лужа крови на полу, пострадавший без сознания.

- Ящик на пол. – скомандовала я.

Жгут из-под крышки, затягиваю, доктор в это время измеряет давление.

Достаю шприц.

- Вить, что колоть будешь? Давай ампулу.

Доктор достает из кармана коробку с наркотиками.

- Держи, - протягивает ампулу.

- Может по вене, в капельнице пустить?

- Давай. Жгут хорошо наложила?

- Вытаскивайте, не кровит.

Пока разжимают части механизма, вытаскивая руку из него, налаживаю капельницу, вводя в неё и наркотик.

- Простите, вы не могли бы сходить к машине? – спрашиваю одного из рабочих.

- Да, конечно, а что надо сделать?

- Скажите водителю, что нужна шина на руку, он вам даст.

- Я мигом!

Рука извлечена, кисть раздроблена. Достаю бинт и осторожно бинтую, нужно же прикрыть рану.

У медиков с годами работы, вырабатывается особая чувствительность к боли. Хочешь ты этого или нет, но, прикасаясь к ране, ты ощущаешь человеческую боль. Это как разряд тока, как отдирание присохшего бинта от раны. Сколько не готовься, а боль всегда бьет сильно, почти выбивая воздух из легких. Я уже привыкла задерживать дыхание, да и длится все это пару секунд, но все равно прошибает.

- У нас пенициллин есть? – спрашивает врач.

- Пара флаконов на дне лежит.

- Подожди, не бинтуй, - доктор склонился над ящиком, оттискивая флакон. Вскрыл и обсыпал рану сверху.

- Ты как, отдышалась? – тихо спросил. Я знаю, что и он точно так же воспринимает боль. Пару раз даже приходилось подставлять плечо, при очень тяжелых травмах.

- Нормально, - отвечаю, стараясь поскорей скрыть эту рану под бинтом, вокруг стоят люди далекие от медицины. Принесли шину, фиксирую руку, чтобы она не шевелилась.

- Кто будет сопровождать его в больницу? Там нужны его данные, - спрашивает врач

- Я. – ответил мужчина. - Это мой рабочий.

- Тогда одевайтесь, мы будем ждать в машине.

Рабочие подхватили носилки и всю нашу амуницию, перенося к машине.

- Кисть не спасти, - говорит тихо Витя. – Там кости все раздроблены в муку.

Молча киваю.

- Саш, сейчас поедем в четверку, только сопровождающего дождемся.

Подбегает запыхавшийся мужчина.

Мигалка, сирена, машина срывается с места.

- Доктор, а как он? Жить будет?

- Жить будет, а вот с рукой хуже. Вряд ли удастся спасти, - отвечает врач.

- Ой, горе-то, какое! Он же совсем молодой…

- Если бы вы сразу руку из пресса вынули, то некоторые кости остались бы целы, но он умер бы до нашего приезда от кровотечения.

- Ох, и так нехорошо, и по другому ещё хуже… Да у нас ещё здравпункт закрыт сегодня – фельдшерица заболела.

Подъезжаем к больнице (всего в нескольких кварталах), выкатываю каталку, перегружаем больного, он все ещё без сознания, но для него это лучше, не чувствует боли.
Продолжение следует.

Давно это было… действительно давно. Расскажу я вам сегодня как мы, с доктором Витей просто работали на одной бригаде. Было это в 198… не помню каком году, многих из вас ещё на свете не было, но точно после нашествия Наполеона.

Смена благополучно закончена, сутки прошли, хотя и напряженные, мы разбредаемся по домам. За ночь удалось урвать пару часов на сон. Ребята, выезжающие на свой первый вызов, подбрасывают до дома, спасибо им. Спасибо подруге Ленке, которая перед занятиями забежала ко мне и выгуляла Толстого (собак-дворянин), добравшись до дома, можно залезть в ванну, выпить чашку ещё теплого кофе (опять же спасибо Ленке) и рухнуть в кровать, погрузившись в омут снов без сновидений. Просто черный омут провала с болящими от суточного напряжения мышцами.

Жуткий звук, вырывающий из сна – телефонный звонок. Пытаюсь притвориться, что меня нет дома – не помогает, приходится поднять трубку.

- Привет! – слышу усталый голос доктора Вити.

- Ты с дуба рухнул? Какой привет?! Я спать хочу! – кричу я в трубку, уже понимая, что вот сейчас на голову свалится очередная неприятность.

- Ты что, не слышишь, как птички поют? Вставай, нас ждут великие дела…

- К лешему тебя с великими делами! Никуда я не встану, мучитель! У меня сегодня в два часа зачет по хирургии, а я даже за конспекты не бралась, у меня под окнами грохочет трамвай и ругаются соседки… все твои птички – великий сон Будды и я уходу туда же. – рявкнула я и бросила трубку.

Засунув голову под подушку, я попыталась снова провалиться в сон. Телефон безжалостно завопил, презрев все преграды, гнусный звук вгрызался прямо в мозг.

- Привет, малыш, - снова тот же голос.

- Вить, у тебя совесть есть? Мне же действительно сегодня сдавать зачет, а у меня руки трясутся и голова чугунная. Дай поспать!

- Не получится, к сожалению, - устало ответил доктор.

- Получится.

- Вставай и собирайся, нам до вечера ещё дежурить…

- Фиг тебе! Сутки кончились!

- Тань, проснись!

- Проснулась.

- Нам нужно выйти до вечера на смену, в восемь нас подменят…

- Вить, мы же всего час назад ушли с работы, все бригады на линии.

- Малыш, третья бригада попала в аварию, въехали под грузовик, - ответил врач.

- Как?! Живые?!

- Юрка в реанимации, а водитель на операционном столе…

- А Ольга?

- У Ольги перелом трех ребер и руки.

- Вить, я сейчас, одеваюсь и выхожу…

- Мы через 10 минут за тобой заедем, - сообщил доктор и из трубки понеслись короткие гудки.

Десять минут – это немного. Вскочить с кровати, втиснуться в джинсы и футболку, натянуть свитер, махнуть расческой по короткому ежику волос, мазнуть карандашом по векам, на бегу, из горлышка кофейника, заглотить холодный кофе, сунуть в рот печенье (спасибо тебе, Ленка, что бы я без тебя делала?), свиснуть собаке, сообщив ему, что мы не гулять идем, а только пописать. Прогулка – 2 минуты. У меня золотой собак, он все понимает и смотрит на меня грустными карими глазами. Вышел, сделал свое дело у ближайшего дерева и понуро вернулся к подъезду. Теперь сумка: пачка чая (без него сдохнуть можно), банка кофе и Ленкины печенюшки (она их очень вкусно печет), выливаю остатки кофе в чашку и выхожу с ней к подъезду. Во двор влетает машина «скорой». Залезаю внутрь, бросаю сумку под ноги.

- Привет! – говорю я врачу.

- Привет, малыш. – отвечает он, протягивая мне халат и отбирая чашку с кофе.

- Ты завтракал? – наивно спрашиваю.

- Не успел, как раз домой ехал, когда сообщили об аварии. – устало сообщил Витя.

- Так ты что, ещё и на аварии побывал?

- Угу, из больницы с бригадой на базу вернулся, вот и попросили подменить до вечера.

Я протянула врачу сумку.

- Там печенье есть, пожуй.

- Опять Ленка подкармливает7 – поинтересовался он.

- А то! – буркнула я, стягивая свитер и влезая в халат. – Без неё я бы загнулась, как капустный червяк в декабре.

- Вить, кровь нужна? У меня, как у Юрки, полная совместимость, мы проверяли…

- Заедем.

- Выживут?

- Скорее всего. У Юрки травма живота, его в реанимации наблюдают, водителя оперируют, там рваные раны ног, зашьют, а у фельдшера только ребра и рука сломаны.

- А мы сейчас куда? – догадалась я спросить.

- На вызов.

- Чем порадуешь?

- Давлением.

- А что, больше некому?

- Сегодня двадцать девятая перевозит тяжелого больного в Москву по санавиации, до вечера их не жди, на район всего четыре бригады, считая нас.

Машина затормозила у подъезда, подхватив ящик, врач обернулся.

- Пошли, нас ждут великие дела.

Пятый этаж блочной пятиэтажки, без лифта, сердце грохочет где-то в районе ушей. На диване лежит мужчина лет сорока, давление 150 на 90.

- «Магнезии» десять кубиков, пять «папаверина», два «дибазола».

Мог бы и не говорить – стандартный набор, да и не сказал бы, если бы был уверен в том, что я в состоянии соображать.

Два шприца, два шлепка, пять минут ожидания, давление поползло вниз…

- Два часа не вставать, а лучше поспите, врача из поликлиники мы вызовем, - стандартные слова, он их даже без сознания выговорит. Спускаемся.

- «Луна», это третья бригада, мы освободились.

- Третья бригада! Где вы находитесь?

- На улице ххххххххх….

- Запишите срочный вызов!

- Диктуйте!

- Мужчина, 35 лет, жалобы на боли в сердце, потерял сознание. Адрес –ххххх

Соседний дом. Машина, взревев сиреной, срывается с места. Снова пятый этаж и снова без лифта. Сердце грохочет так, что заглушает все остальные звуки, дышать нечем, хватаю воздух ртом.

- Держись, малыш, - шепчет доктор посеревшими губами.

Киваю, говорить нет сил и воздуха. Звоним в дверь. Молодой мужчина без сознания, плачущая жена, осмотр, капельница, уколы…

- Найдите мужчин, чтобы принесли носилки и спустили его до машины, - говорит устало доктор.

- Что с ним, доктор?!

- Подозрение на инфаркт, поторопитесь.

Соседи откликнулись сразу, носилки спускают к машине, бредем следом, придерживая капельницы.

Погрузили.

Вой сирены, гонка по городу, приемное отделение, сдаем больного кардиологам.

- Как наш врач? – спрашиваем в приемном.

- На операции.

- Кровь нужна?

- Сейчас узнаю… нужна вторая группа.

- На прямое переливание?

- Да.

- Вить, я поднимусь, сдам немного.

Раздеваюсь, одеваюсь в их халат, на лифте поднимаюсь в операционную. Над доктором Юрой колдуют хирурги.

- Кровь на прямое нужна?

- Нужно проверить на совместимость.

- Да проверялись мы уже, подходит…

Подходит медсестра, берет кровь на анализ, укладываюсь поудобней на кушетке. Вторая сестра измеряет мне давление.

- У тебя всегда такое низкое?

- А какое сейчас?

- 100 на 60

- Нормальное, рабочее. (Не говорить же им, что вторые сутки работы пошли)

Налаживают систему, поехали. Через двадцать минут спускаюсь в приемное, доктор сидит на кушетке, привалившись к стене, дремлет. Снимаю халат, бахилы, чепчик, влезаю в свою шкурку.

- Девочки, напоите чаем сирых и убогих извозчиков, а то сдохнем по дороге, - прошу сестричек из приемного и приваливаюсь к стене. Кажется, что только что закрыла глаза, как уже тормошат.

- Ребята, это вы вторые сутки пашете?

- Угу, - отвечаю, разлепляя глаза.

- Садитесь, - приглашают нас.

На столе изобилие: чай дымится в больших кружках, печенье навалено горкой, даже бутерброды с колбасой и сыром лежат на блюдце.

Перекусили, встали, вышли к машине.

- «Луна», это третья бригада. Если ничего срочного нет, то моей помощнице на зачет нужно съездить.

- Езжайте, третья, как сдадите, сразу отзвонитесь.

Через весь город несемся под мигалкой и сиреной в областную больницу, где принимают зачет по хирургии. Возле кабинета куча студентов, народ судорожно листает конспекты, пытаясь впитать ещё пару капель знаний. Тупо обвожу взглядом сокурсников, нигде ничего не ёкает. Мне все равно.

- Подожди меня здесь, договорюсь, чтобы без очереди приняли, - говорит мне доктор и скрывается за дверями.

- Привет! – подбегает Ирка. – Ты готовилась?

- А что сдаем?

- Хирургию. Ну ты даешь! – удивляется она.

- Не готовилась, не успела. Так, кое-что помню…

- Да ну тебя, ты вечно так говоришь, - обижается она.

- Правда не успела, вторые сутки дежурим, - честно ответила я.

Из-за двери выглядывает доктор Витя.

- Заходи.

Прохожу в кабинет, беру билет и сажусь у стола.

- Вам нужно время на подготовку? – спрашивает наш преподаватель.

Качаю головой.

- Нет, лучше сразу умереть, - пытаюсь пошутить.

- Тогда приступайте.

Читаю вопрос и сразу отвечаю все, что помню, шарить в мозгах нет сил. Вопрос – ответ, вопрос – ответ, вопрос – ответ… все, вопросы закончились.

- Вашу зачетку, - протягивает руку препод.

Отдаю зачетку, оглядываюсь, чтобы по реакции окружающих понять много ли ляпов допустила. Голова чугунная, перед глазами пляшут черные мошки. Доктор Витя стоит рядом с удивлением глядя на меня. Мне возвращают зачетку, поднимаюсь и иду на выход, перед дверью все же рискую посмотреть на оценку. «Отлично» - никаких эмоций. Выходим за дверь.

- Ну как? – спрашивает Ирка.

- Сдала, - отвечаю.

Дальше по коридору, к машине, садимся.

- Ну ты, малыш, даешь! – комментирует Витя.

- А что, много ошибок налепила? – спрашиваю

- Нет. Оценка правильная, - отвечает доктор, пролистывая мою зачетку.

- «Луна», это третья бригада, мы освободились.

- Третья бригада, можете возвращаться.

Откидываюсь в кресле, закрываю глаза… медленно кружится карусель, легко, хорошо, проваливаюсь в темноту.

Кто-то трясет за плечо.

- Малыш, проснись!

Открываю глаза, машина стоит у подстанции, вылезаю, бредем внутрь.

- Хочешь, я отвезу тебя пообедать? – спрашивает врач.

- Нет, спать хочу, тошнит…спать. – отвечаю я, взбираясь по лестнице на второй этаж. Родной салон, свободный топчан, падаю.

- Третья бригада, на вызов! Третья бригада, на вызов! – надрывается над ухом матюгальник.

- Тань, вам ехать, - меня тормошат.

Открываю глаза, смотрю на часы – полтора часа сна, роскошь! Видимо нас пожалели и дали отоспаться. Встаю, спускаюсь к диспетчерской. Там уже получает вызов доктор Витя.

Суюсь в окошко.

- Девочки, как там наши ребята в больнице?

- Все нормально, Юру прооперировали.

- Спасибо.

Вспоминаю, что не обновила шприцы и не загрузила лекарства.

- Вить, я сейчас ящик пополню…

- Я уже все сам пополнил, поехали.

- Нам отдохнуть дали или ты без меня мотался?

- Дали поспать, пожалели. Народ по три вызова обслужил, пока мы храпели.

- А сейчас нас чем осчастливили?

- Банальной температурой. Никакого героизма.

- Слушай, давай кому-нибудь на хвост упадем на чашку чая?

По дороге к машине завернули на кухню, народ щедро поделился чаем первого разлива. Выпив по большой чашке, взбодрились и ринулись в работу уже почти вменяемыми.

- Вить, я сдала зачет или это был сладкий сон? – спросила я, садясь в машину.

- Сдала на самом деле. Кстати, вот твоя зачетка, возьми, - сказал доктор, протягивая мне синюю книжицу.

- А ты договорился, чтобы не валили? – спросила я у доктора.

- Пытался. Меня знаешь куда послали?

- Далеко? – рассмеялась я.

- Туда даже метро не ходит, - усмехнулся врач. – А потом стоял, слушал твои ответы и понял, что я – круглый дурак. Ты что, правда, все это помнишь?

- Да ничего я не помнила, в голове полный вакуум. На автопилоте отвечала.

Мигалка, сирена, дорога, подъезд, снова лестничные пролеты…

Температура 38, анальгин с димедролом внутримышечно…

- «Луна», это третья бригада, мы свободны.

- Третья бригада, срочный вызов! Плохо мужчине на трамвайной остановке ххххх.

Вызов записан, мигалка, сирена, скрип тормозов, болтанка на дороге, остановка. Выходим, толпа народа на остановке, на земле лежит мужчина. Запаха нет, на губах пузырится пена, дыхание прерывистое, угасающее.

- Носилки! - рявкнул Витя.

Срочно загружаем больного в машину. Дыхание прерывается.

- Остановка, Вить!

- Вижу! Интубируй! – ответил врач, освобождая грудь мужчины.

В машине тусклый вечерний свет смешивается со светом лампочки. Это только в фильмах «скорая» работает в приличных условиях, а в жизни все в полумраке и почти при нулевой видимости.

- Есть! – наконец удалось, подсоединяю кислородный баллон к трубке, давлю на мешок, грудь поднимается, значит попала куда нужно.

Раз, два, три, четыре, вдох, раз, два, три, четыре, вдох… пристраиваю баллон на кресле, чтобы освободить руки, давлю коленом на мешок.

Теперь собрать капельницу, пристраиваю флакон на крюк, войти в вену при остановке сердца… угу, кто не пробовал не советую пробовать, а кто знает, тому не нужно объяснять.

- Трогай! В четверку! – кричит доктор из салона водителю.

Игла в вене.

- Адреналин внутрисердечно, -задыхаясь говорит доктор.

Набираю в шприц, передаю врачу.

- Сама, у меня руки трясутся, - отмахивается он. Врач уже весь мокрый, с подбородка срываются капли пота, падая на грудь бездыханного человека.

- Я никогда не колола, - пугаюсь я.

- Вот и научишься!

Нащупываю ребро, внутренне вся сжимаясь, хруст прокалываемой ткани, поршень на себя – есть кровь. Ввожу адреналин.

Раз, два, три, четыре – вдох! Раз, два, три, четыре – хруст ребра – вдох.

- Давай поменяемся, хоть минутку передохнешь, - предлагаю я.

- Давай!

Раз, два, три, четыре – вдох…..Раз, два, три, четыре – вдох….

- Вить, ничего…

Машина несется по дороге, нас мотает. Раз, два, три, четыре – вдох!

- Врешь! Не уйдешь! – рычит доктор синими губами. Витя в этот момент выглядит страшно – позеленевшее лицо, блестящие глаза, пот, градом катящийся по лицу…

- Дыши! – хрипит он и бьет кулаком по грудине мужчины.

Еле слышный полувздох-полувсхлип, ещё, еще… зашевелились губы, вздох. Пульс слабый, еле прощупывается.

Приемное отделение. Каталка, реаниматологи, выскочившие нам навстречу. Оказывается, мы даже не заметили, как водитель связался с диспетчерской. Сдаем уже не мертвого. Каталку облепили фигуры в белом, погрузили в лифт.

Работа закончилась, но адреналин в крови ещё кипит, требует действий. Я не заметила, когда доктор разделся, голый торс блестит от пота, глаза ввалились. Беру из приемного простыню и подаю доктору.

- Вытрись и оденься, иначе заболеешь.

Он послушно выполняет то, о чем я попросила, но он ещё не здесь, он ещё там, в машине, мысленно.

Достаю дрожащими руками сигареты , прикуриваю две и вставляю одну из них доктору в рот. Доктор Витя редко курит, практически, он некурящий, но сейчас …

Адреналиновый отходняк наваливается внезапно и тупо, трясет так, что невозможно взять сигарету в руку, зажимаю её щелкающими губами. Все вокруг ходит ходуном, кажется, что трясется все здание больницы.

Потом наваливается дикая усталость, ноги уже не держат, медленно съезжаю по стене, устраиваюсь на корточках, рядом обтекает доктор. Докуриваем сигареты прямо в приемном покое, все проходят мимо, делая вид, что не замечают. Все знают что это такое.

- Малыш, знаешь, в чем разница между врачом и Богом? – спрашивает Витя. Этот вопрос звучит всегда, после подобного выброса адреналина.

- Знаю, Вить, знаю. Бог никогда не думает, что он – врач.

Мы сидели и отдыхали. До конца смены оставалось часа полтора.

- У тебя сколько ребер полетело? – спросила я у доктора.

- Четыре точно, возможно больше, не знаю

- И у меня одно хрустнуло.

- Уложились в норму – констатировал врач.

https://holesika.livejournal.com/121566.html