Pontmercy

"Никто никогда не может быть

вполне уверен в том, что сделает"

Чарльз Буковски

"Разойдись! " - лениво выдохнул дежурный по части и все дежурные направились на свои места принимать наряд. Молодой лейтенант неохотно поплелся в сторону своей дежурки, держа в руке два штык-ножа для дневальных. Об его ногу назойливо билась кабура с табельным пистолетом. На флоте кабура отличалась от пехотной в худшую сторону. Если у тех, она удобно висела на ремне на пояснице, то наша болталась на бретельках и постоянно билась об ногу при ходьбе. Всё это жутко раздражало лейтенанта этим унылым осенним утром в предвкушении самого неудобного суточного наряда из тех, что были. Вот он, автопарк... Молодые лейтенанты не любили этот наряд - совсем рядом находилось офицерское общежитие и нередко старшие офицеры, находясь под градусом, любили захаживать сюда, чтобы получить молодого офицера жизни, высказать своё глубокоуважаемое мнение насчёт того, каких никчемных лейтенантов присылают и что армия от этого развалится. Беда в том, что несчастный дежурный не мог избежать этих незабываемых рандеву, потому что место несения службы оставлять нельзя, тем более с оружием. Вторая напасть в том, что в зоне ответственности наряда автопарка состояли автомобильные ворота в часть, находившиеся рядом. И дневальным то и дело приходилось бегать туда-сюда открывать и закрывать ненавистные ворота. Попробуй вовремя не открыть и жди в гости очередного недовольного майора, который не преминëт разразится на медленных матросов, а заодно и на дежурного для профилактики.

- Здорова! Как ты тут? - буркнул лейтенант дежурному, заходя в помещение.

- Здорова! Да нормально, всё тихо. Что-то долго шёл! - протягивая руку ответил дежурный - тоже молодой лейтенант, который уже сутки отстоял здесь в наряде. - Дневальные всё те же, как обычно?

- Двое те же, а третьего новенького поставили. Из нового призыва. Ты за ним посматривай, говорят, он уже два раза в обморок свалился, в санчасти в чувство приводили. Другие матросы быстро дали ему прозвище уже - "Обморок".

- Да уж...

- Кстати, да, ему нужно два раза в день ходить в санчасть на осмотр, комбриг лично приказал. Так что, когда будет просится отпускай его!

- Ладно, без проблем... Что по службе, журналы в норме? Наряд можно принимать?

- Да, всё тихо было. Хранилища не открывали. Рапорт уже подготовил, подписывай передачу.

- Давай, принимаю, - развернув журнал к себе, лейтенант подписал рапорт на приемо-пепедачу наряда,- из общаги приходил кто-то из старших, представление устраивали?

- Да, неее, слава Богу всё тихо! Третий дивизион же на боевое дежурство заступил, теперь все в нарядах будем зависать. День в наряд, день - отсыпной, а между делом ещё на службу выходить в дивизион. Кто сюда попрется, и так все при деле!

- Ладно, бывай! - буркнул лейтенант надевая повязку дежурного на рукав бушлата.

- Давай, пока! - с облегчением в голосе сказал старый дежурный.

Довольный тем, что смена закончилась, он залихватски подхватил штык-ножи, заранее снятые с бойцов, и бодро пошёл к двери.

- Дневальные ко мне! - скомандовал лейтенант, делая записи в журнале выдачи оружия. Из комнаты отдыха для дневальных послышались неторопливые ленивые шаги. Из открывшейся двери показались три бойца. Двое из них - это старослужащие нашей бригады, у которых за плечами полтора года службы и вот-вот они уже перейдут в статус "дедов". А там полгода и уже будут ждать дембеля. Первый - матрос Александр Банов, высокий, под метр девяносто, детина худощавого, но жилистого сложения. По характеру он был ленивый, хитроватый, но совершенно не злобный молодой человек, с нарочито спокойным выражением лица. Второй - Георгий Жданов, наш сибиряк с Алтайского края, ростом пониже Банова, но широкоплечий, крупный, коренастый парень. Кулак жоры был размером с голову подростка и в его фигуре ощущалась богатырская мощь. Куцый в обтяжку бушлат ещё больше подчёркивал его крупные габариты. Жора был простым деревенским парнем, поэтому лицо его не излучало какой-то ощутимый налёт интеллекта, но и какой-то хитрости и злобы в нём тоже не читалось.

- Здравия желаю, товарищ лейтенант! - лениво выдавил матрос Банов. И вместе с Жорой они по привычке подошли расписаться в журнале за получение штык-ножей.

- Ну, службу знаете, поэтому давайте без приключений сегодня! Ворота открываем без промедления. С графиком отдыха смотрите сами, как договорились друг с другом, так и держите, - обозначил свои пожелания новый дежурный.

- Есть! Да всё, как обычно будет, товарищ лейтенант! - ленивым спокойным голосом пробубнил Банов.

Где-то за их фигурами засеменил короткими суетливыми шагами третий дневальный.

- Здравия желаю, товарищ лейтенант! Матрос Изотов! На меня штык-нож не записывайте, а то я могу в санчасть попасть надолго...

В бригаде катастрофически не хватало личного состава и наличествующего количества матросов едва хватало, чтобы нести дежурную и повседневную службу. Особенно остро этот дефицит ощущался, когда один из дивизионов становился на боевое дежурство и уезжал из расположения части на позицию. В этой ситуации дневальных в нарядах не меняли, а ставили на постоянную основу на дежурство. Чаще всего назначали тех, от кого было немного толка в подразделении. Нередко сюда попадали и такие, как этот новенький Изотов, с какими-то проблемами по здоровью или те, кто плохо справлялся с физическими нагрузками и нормативами. Так было спокойнее и им, и остальным бойцам, которым не приходилось получать коллективные наказания за огрехи слабаков.

- Давно здесь, матрос Изотов? - поинтересовался лейтенант.

- Уже три дня. Как с КМБ распределили в подразделение и я потерял два раза сознание на зарядке и на строевой, так меня сразу поставили сюда.

- Пацаны с санчасти говорят, у него диагнозов целый букет! - выпалил неразговорчивый и угрюмый Жора - два шага пробежит, бледнеет и в обморок бац!

- Набрали в армию по объявлению! - с легкой виноватой улыбкой взялся смаковать расхожую армейскую шутку Банов, - а нам теперь тут мучайся.

- Как же так тебя комиссия пропустила такого? - недоумевал лейтенант.

- Очень хотел в армию, но знал, что не пройду, если всё, как есть, про своё здоровье выложу, поэтому и говорил, что здоров, что всё хорошо, - без угрызения совести сказал Изотов.

- Да эти и слепого в снайперы возьмут! - ещё больше развеселился Банов.

- Да уж... - выдохнул лейтенант.

Матрос Александр Изотов более чем соответствовал своему новому прозвищу "Обморок": невысокий, под метр шестьдесят пять, парнишка с нездорово бледным детским лицом, он частенько начинал запыхаться при незначительных нагрузках. Большой по размеру бушлат и длинные рукава добавляли ещё большей неказистости и беспризорности. Во всей бригаде уже все говорили про новенького бойца, которому в обязательном порядке нужно было ходить в санчасть на осмотр. Самого его этот факт не радовал, так как при всех его проблемах со здоровьем прыти в нём было хоть отбавляй, а звонкий задорный голос всегда излучал какую-то уверенность в своих силах, несмотря на случающиеся обмороки.

Матросы в части недоумевали зачем, имея такой железный повод не служить, этот маленький задохлик пошёл в армию. В бригаде, как и в большинстве воинских частей страны, царила дедовщина. Доносились слухи про отдельные части, где с неуставными взаимотношениями был совсем перебор. В этой же был средний уровень, перегибов не было, телесные наказания применялись редко и за дело, но, однако же при этом, молодые матросы находились в положении крепостного крестьянина в распоряжении старослужашего "барина", к которому они были закреплены в результате установленных договоренностей между дембелями. Обязанностей у новоиспечённых "духов" перед своим "дедушкой" было предостаточно, а потому повод сорваться и покачать молодого всегда был. Лейтенант за прошедший год своей службы, конечно же, уже был в курсе общей картины взаимотношений между матросами разного призыва. И потому присутствие болезненного Изотова среди, без пяти минут, двух дедов навевало определенную тревогу. Да ещё и здоровенных, как на подбор.

"Как ягнёнок среди двух матёрых львов" - крутилось в голове у лейтенанта - кто вообще догадался его поставить сюда к ним?" Ситуацию осложняло то, что все дневальные и сам лейтенант были из разных дивизионов, а поэтому дежурный не знал, что ждать от этих "дедов" и насколько они опасны для молодого. Были бы это свои матросы из родного второго дивизиона, было бы спокойнее. Всех своих он знал и рычаги воздействия на них были, но здесь не свои. Негласное правило чужих "духов" не трогать, конечно, действовало, но ограниченное пространство, бессменный наряд и один молодой на двух "дедов" могли сыграть свою роль.

"Ну раз ходит в санчасть аж два раза в день, значит любой синяк заметят. Приказ командира всё-таки. Чуть что, на дизель (дисциплинарный батальон - примечание автора) загреметь никому не охота, дураков нет" - размышлял дальше лейтенант.

Едва эта мысль начала стихать в голове, как вдруг раздался звонок телефона:

- Дежурный по парку номер два на связи! - бегло выдал лейтенант.

- Ворота откройте, там вещи на склад привезли! - безэмоционально скомандовал дежурный по части.

- Принял! - сухо ответил лейтенант и положил трубку.

- Кто на ворота?

- Я схожу,- ответил Банов и, легким движением подцепив ключ с гвоздика, пошёл в сторону автомобильных ворот, застегивая по пути бушлат.

- Началось утро в деревне! - недовольно вздохнул лейтенант.

Порой не успевал дневальный дойти от ворот до дежурки, как уже снова кто-то подъезжал к воротам и нужно было идти открывать ещё раз. От дежурки до ворот было добрых метров 90 и курсировать туда и обратно было тем ещё занятием, особенно с наступлением первых холодов.

От ворот приближался звук дизельного мотора УРАЛа, направляющегося на вещевой склад к нашему прапорщику - любителю раздавать форму не по размеру. Стереотипный прапор из анекдотов - куркуль и делец. Немного погодя, зашёл Банов, крутя на пальце ключ на верёвке, и ловким тычком пальца накинул его на гвоздик в тумбочке стола.

- Кто там? Королëв приехал? - для проформы спросил лейтенант.

- Да, он, - ответил матрос, снимая бушлат.

Через десять минут опять зазвонил телефон.

- Дежурный по парку номер... - начал было рапортовать лейтенант, но на другом конце провода не стали дослушивать.

- Там зампотыл приехал, отправь бойца открыть ворота! - снова отдал распоряжение дежурный по части.

- Сделаем, - ответил лейтенант и положил трубку.

Не успел он обернуться в сторону дневальных, как Жора, ничего не говоря, пошёл с ключом к воротам. Лейтенант встал и прошёлся по дежурке, чтобы сбить волну накатывающей тоски от понимания, что весь день придётся работать администратором бюро открытия ворот, отправляя своих консьержев бегать с ключом туда-сюда. И в этот момент к нему начали приходить сомнения: "Почему оба раза пошли открывать "деды"? Что за оказия? Ладно, посмотрим, что они такое придумали“.

Жора вернулся, запустив с собой запах сырой прохлады. Шмыгнув носом, он повесил ключ на место и стягивая бушлат пошёл к остальным. Меж тем раздался звук того самого УРАЛа, который начал ползти на выход в сторон ворот.

Звонок дежурного тоже не заставил себя ждать:

- Выпустите Королëва! - дежурный озвучил ожидаемое распоряжение.

- Уже услышали, сейчас откроем, - сказал лейтенант. Банов засобирался на выход. Не успел лейтенант спросить его в чем дело, как из кубрика дневальных вылетел Изотов и звонким голосом прервал намечающейся разговор лейтенанта с Бановым:

- Я схожу открою! - хватая ключ засобирался Изотов.

- Да стой ты! - осëк его Банов, - ты куда со своими обмороками собрался? Я сам открою.

- Нет, Саня, я схожу, всё нормально! - парировал ему Изотов. - Точно нормально? С тобой ничего не случится по пути? - не сдавался Банов,- смотри, мне не сложно открыть.

- Да точно-точно, я нормально! - Изотов сиганул в дверь. Банова не убедили эти аргументы, и он, не теряя времени на бушлат, вышел в чëм есть на улицу, уставив свой взор на удаляющуюся фигуру новоиспечённого бойца. Лейтенант с интересом наблюдал за происходящим. При существующем порядке вещей увидеть такое зрелище было в диковинку. Убедившись, что Изотов закрыл ворота и спокойно идёт назад, Банов зашёл вернулся в дежурку и прошёл к себе. Вскоре, запыхаясь зашёл Изотов, и доложил:

"Всё нормально, выпустил".

По нему было видно, что он рад был сделать то, что все остальные делают. И так каждый раз: два дембеля или сами бегали открывать, или же заботливыми опросами сопровождали Обморока в забег. А денёк, надо сказать, выдался насыщенным на эту беготню. Настало время Изотову идти в санчасть на осмотр.

- Саня, идешь медленно, никуда не торопишься, дышишь ровно! Понял? - давал наставления Банов, поправляя у Обморока воротник бушлата и кокарду на черной шапке, чтобы якорь на ней был строго вертикально.

- Да понял я, понял, товарищ дембель! Саня, все нормально будет! - с видимым недовольством отвечал молодой матрос, который получал почти материнскую заботу и это в армии, куда он пришёл преодолевать в одиночку все тяготы и лишения военной службы. Лейтенант, не видевший подобного доныне, следил за всем этим с немым вопросом на лице.

- Товарищ лейтенант, разрешите убыть в санчасть? Я оттуда сразу на ужин пойду, а когда вернусь пусть ребята на ужин идут, я подежурю! - отрапортовал Изотов.

- Давай, Изотов, иди. И смотри в обморок по дороге не свались... И ещё, в столовой скажи, чтобы расход оставили на дежурного и двух дневальных! - дал указания лейтенант, - я сейчас дежурному по части доложу, что ты отбыл в санчасть.

Молодой матрос не торопясь побрёл в сторону медсанчасти бригады. Лейтенант, выйдя на улицу какое-то время провожал его с задумчивым взглядом. В его голове носилось множество мыслей - слишком уж много шаблонов разорвано за один день через этого новобранца. Наконец, когда фигура Изотова растворилась в осенних холодных сумерках, он зашёл обратно в дежурку. Банов был ещё здесь, оставшись удостоверится, что всё нормально.

- Нормально пошёл молодой-то, товарищ лейтенант? - для успокоения спросил Банов.

- Да, как стойкий оловянный солдатик, - ответил лейтенант, сел на стул, положил руку на трубку телефона, чтобы доложить дежурному по части, и, раздираемый любопытством, вопросительно развернулся к Банову, - слушай, а чего вы с ним, как няньки, возитесь? Вы же деды уже, без пяти минут дембеля, а этот едва присягу принял!

- Так в том то и дело, что дембеля. С ним чего случись, кто нам поверит, что это не наших рук дело? В том и дело, что никто. А нам домой уж очень хочется, тут осталось-то... Да и парень он нормальный, вон, служить хочет, не смотря на здоровье, жалко такому охоту отбивать!