Pipka88

Прочесть перед чтением.

(От тырыльщика начало)Данная статья взята в местного ресурса г. Иркутска, просто для ознакомления. Лично у меня сложилось впечатление что статья похожа на рекламную. Наверное относительно похожее пишут на ресурсах стран СНГ (Это мое оценочное суждение). Полная статья приведена в конце по ссылке(картинки там тоже есть). Ваше мнение граждане?(от тырыльщика конец, далее идет статья)

В последние несколько лет россияне начали ездить в Корею на заработки. Иркутянин Владислав Дималиск тоже решил заработать и узнать о быте чернорабочего за границей. Его дневник — это результат путешествий в 2016—2017 годах.

Брифинг: работа в Корее

Cперва краткий ликбез. Возможно, вы видели объявления с предложением поработать в Корее. Условия заманчивы — заработок от 100 тысяч рублей в месяц, бесплатное питание и жилье, вежливый посредник встретит вас в аэропорту и поможет добраться до места.

Слишком хорошо? Мозг моментально напрягается: не надувательство ли? Нет, не надувательство. Заявленную сумму действительно можно заработать, но это не точно, как и все, что написано в таком объявлении.

В Корею едут работать на два месяца. Столько можно находиться в стране разово без визы. Есть те, кто остается нелегально — на год или дольше. Так можно заработать большую сумму — на покупку дома, машины или на открытие дела.

Встреча в Сеуле

С паспортным контролем никаких проблем не возникло, но агент написал, что не сможет встретить сегодня. И хорошо, это значит, что есть время увидеться с Джуном, моим корейским другом. Мы познакомились в Иркутске во время его зимнего путешествия по Сибири.

Сеул — просторный и чистый, по азиатским меркам, город, очень дружелюбный, но дорогой. Джун встретил меня на условленной станции метро, и мы тут же отправились в неоновый рай — в густое сплетение сияющих улочек, готовых взорваться от обилия рекламы.

Мы нырнули в узкий проем и по заплеванным ступенькам поднялись на второй этаж, там оказался вполне приличный бар с видом на «площадь охотников». На этом перекрестке корейские донжуаны выслеживают добычу. Здесь же ошиваются и предлагают свои услуги работники секс-шопа. Джун заказал пива.

— Чувак, я приехал сюда работать, — признался я. — Нелегально, и, наверное, это будет несладко.

— Ну ты даешь! — рассмеялся Джун. — Вообще, у нас много иностранцев работает. У меня, например, есть маленький бизнес — кафе в японском стиле. Удон (лапшу. — Прим. ред.) китаянка готовит, правда, у нее есть рабочая виза.

— А почему ты не нанял кого-нибудь из местных? — спрашиваю.

— Она получает 6,5 тысячи рублей за день, а повару-корейцу пришлось бы платить в полтора раза больше. Я и сам работаю, в смысле у меня есть основная работа и еще этот бизнес, устаю, времени на все не хватает.

— А русских ты много здесь видел?

— Дай подумать. Да! Месяца два назад я гулял вечером и ко мне пристал пьяный русский. Он кричал мне вслед, ругался матом. Он-то не знал, что я понимаю.

— И что дальше?

— Он напал на меня, ударил по лицу. Кое-как от него отделался.

— Такие вот русские, — рассмеялся я. — У нас такое порой случается.

— Верно. Но вы мне все равно нравитесь, ребята.

На стройку!

Я переночевал в сауне, которую посоветовал Джун, и на следующий день связался с агентом. Оказалось, что обещанной работы в пригороде Сеула не существует, зато есть стройка в городе Дэжон (в русскоязычных источниках фигурирует Тэджон). Что делать? Поехали!

Дэжон не произвел никакого впечатления — обычный азиатский город, один из тысячи. На автовокзале меня встретил саджаним («босс» или «господин» по-корейски. — Прим. ред.) и отвез в мотель. На ломаном английском он объяснил, что в 6:00 надо будет куда-то идти. Утром я быстро нашел нужное место — на перекрестке у супермаркета недовольно бродили какие-то люди, они явно чего-то ждали.

Работа оказалась тяжелой, но вполне сносной. Нужно было носить листы гипсокартона, брусья и мешки с цементом. Когда тело адаптируется, делать это несложно. Компания подобралась хорошая — четверо веселых таджиков и русский парень, все нелегалы, работают в Корее уже больше полугода.

Увы, не все оказалось так сладко. Выяснилось, что саджан держит ребят в денежном рабстве. Он выплачивает только половину зарплаты и кормит людей обещаниями, что вот-вот рассчитается, надо только чуть-чуть подождать. Каждому работнику он должен от 140 до 400 тысяч рублей. А они продолжают работать в надежде хоть каким-то образом получить свои деньги.

Я рассказал агенту о ситуации на стройке, он сухо ответил, что примет это к сведению и без энтузиазма предложил вакансию разнорабочего со смешной для Кореи оплатой и к тому же в другом конце страны. Так дела не пойдут — я решил больше не иметь дела с этим посредником, собрал вещи и следующим утром снова отправился в путь.

В русский «Техас»!

Вечером я уже был в Бусане (в русскоязычных источниках фигурирует Пусан) — одном из главных морских городов Кореи. Я надеялся попасть на галеры и слышал, что здесь, недалеко от вокзала, есть русский квартал. И действительно, прямо напротив оккупированного бомжами вокзала стояла красная арка с надписью «TEXAS».

Справка: Этот район имеет интересную историю. Изначально здесь обосновались китайцы, но после Корейской войны в 1950-х годах, когда на территории Южной Кореи появились военные базы США, улица получила свое ковбойское название «Техас» и основными посетителями были именно американцы. В 1990-х сюда хлынула волна челноков и моряков из России, со временем они оттеснили американцев на второй план.

Среди корейских и китайских вывесок стали появляться русские слова. Магазин «Березка», где можно купить российское шампанское, агентства недвижимости, транспортные компании, бары и кафе. Какая-то женщина упорно зазывала меня в магазин «Надежда», с нее я и начал поиски работы. Конечно, женщина ничего не знала, но обещала спросить у знакомых.

Я шатался по «Техасу» несколько часов, заходил в каждый магазин или офис с вывеской на русском языке и спрашивал про работу. Везде неуверенно отвечали, что, мол, ничего не знают. В конце концов мне повезло: я встретил Алексея, он сидел на бетонном парапете.

Он рассказал, что работает на почте в ночную смену, и с радостью согласился помочь, провел небольшую экскурсию и показал, где находится самушиль. Мы обменялись контактами, выпили по банке пива и расстались.

Справка: Самушиль — офис посредника, который предоставляет однодневную работу. Работники приходят утром, их распределяют на разные задачи.

В самушиль!

Денег почти не осталось. Чтобы сэкономить, я заночевал на скамейке в ближайшем парке. В середине ночи стало совсем холодно, поэтому несколько часов до рассвета я без цели бродил по ночному городу. Когда я пришел в самушиль, все плыло перед глазами от усталости и раздражения.

Я поднялся по узкой лестнице, на которой теснились усталые и злые рабочие. В офисе уже собралось человек тридцать — русские, таджики, узбеки, буряты и тувинцы. По центру с сигаретой в зубах сидел саджан, который не спеша занимался распределением и отдавал команды через переводчика.

Люди смотрели друг на друга несытыми волчьими взглядами, отпускали грубые шутки, все они выглядели как мой вчерашний знакомец Алексей: от них веяло неудовлетворенностью, злостью и усталостью.

Я не выдержал и вышел на улицу, там тоже стояли рабочие. Стрельнул сигарету у какого-то таджика и разговорился с ним.

— Я первый день, скажи, как здесь работается? Нормально?

— Тут проблемно, — ответил он. — На всех работы не хватает. Каждый день человек десять-пятнадцать остается, сидят, ерундой страдают. Я вот сам несколько дней просиживаю.

— Ну так дела! Каждый день одних и тех же оставляют? Типа тех, кто хуже работает?

— Да не. Но есть ребята, которых каждый день точно берут, они тут давно.

Не хотелось здесь оставаться, конфликтовать из-за места, не хотелось выглядеть как они. Подъехал микроавтобус, в который уже загружалась первая партия рабочих. А я раздавил бычок и зашагал прочь.

Куда дальше?

В русскую диаспору «Техаса» вливаться хотелось меньше всего. На стройке хоть ребята были дружные. А здесь мне сразу вспомнился рассказ Джуна про пьяного русского и одна из последних сводок новостей об убитом парне из Бурятии. Убит он был, конечно, не корейцами, а своими земляками. Нет, я не боялся, что меня убьют. Дело в другом.

Дело в том, что русские гастарбайтеры здесь немногим отличаются от гастарбайтеров в России, точно так же кучкуются подозрительной компанией, говорят на своем языке, ведут маргинальный образ жизни. По крайней мере, это касается бусанской диаспоры.

К счастью, инцидентов в Корее происходит немного. Сюда едут очень разные люди, в основном без образования и специальных навыков. Но есть и те, кто имеет высшее образование и какую-то специальность. За два месяца получить свою годовую зарплату в России — это заманчиво, пусть даже тебя ждет каторга и добровольное рабство.

Последние деньги я потратил на хостел. Нужно было выспаться. Там я встретил Владимира, он путешествует вместе с женой и трехлетней дочкой. Владимир зарабатывал на жизнь тем, что показывал огненное шоу на улице. За вечер он получал столько же, сколько платят за день в самушиле, а иногда и гораздо больше. В хостеле семья жила бесплатно, в качестве волонтеров они каждый день тратили два часа на уборку.

На почту!

На следующий день я связался с Алексеем по Viber’у, он порекомендовал другую работу — на почте в ночную смену. Вечером меня забрал микроавтобус, часа два мы ехали куда-то прочь из города.

В полудреме я представлял маленькое уютное почтовое отделение, куда иногда приезжают грузовики с посылками, которые нужно разгружать медленно и очень аккуратно, чтобы ничего не повредить.

На деле это оказался гигантский транспортный узел. Нужно было загружать и разгружать огромные железные контейнеры. Ты быстро-быстро выкладываешь ящики на конвейерную ленту, и не важно, если коробка упала. Не важно, если ты швырнул ее со всей силы и промахнулся. Главное — скорость. Ни секунды покоя, никаких перерывов.

Рабочая смена начинается в 21:00 и заканчивается в 09:00. В полночь — часовой перерыв и обед, все остальное время ты работаешь.

Здесь собралась поистине интернациональная компания, примерно 50 человек: россияне, негры, малайзийцы, китайцы. Они не выглядели силачами, но были очень жилистыми и крайне уставшими. Теперь я точно знал, почему Алексей выглядит таким неухоженным и уставшим.

В девять утра, совершенно одуревший, я вдруг понял, что кидать ящики больше не нужно. Деньги выдали в руки — 4 тысячи рублей за смену, по КПД, предположительно, равную четырем сменам грузчика в России. На самом деле здесь платят не больше, здесь больше работают. Это справедливо для любой работы в Корее.

— Ну, я тебя устроил, — Алексей прервал мои размышления о судьбах родины.

— Ага, спасибо, но я здесь тоже не задержусь. Черт, сейчас еще обратно два часа ехать.

— Ну это, как знаешь. Но я тебе помог. Надо бы заплатить, ну комиссию.

Вот редиска! Я тупо уставился на деньги. Отдать ему все? Послать к черту? Не. Пусть сам со своей совестью договаривается.

— Смотри, я сегодня ухожу, и это все мои деньги на данный момент. Бери, сколько считаешь справедливым, — говорю. Немного поколебавшись, он взял тысячу рублей.

Сладкая редька и горький лук

Я расплатился за хостел и уже серьезно задумался о карьере попрошайки, когда пришло сообщение от двух моих хороших друзей. Оказалось, что они сейчас тоже работают в Корее — на острове Чеджу. Говорят, работа адская — собирать редьку.

Вряд ли что-то может быть хуже этой почты — подумал я и отправил e-mail тетушке в Кяхту, чтобы она прислала 100 долларов на билет до острова.

На место, где мне предстояло жить и работать без малого два месяца, я прибыл под вечер, так и не выспавшись, зато вдоволь налюбовавшись корейским кантрисайдом. Меня встретили улыбающиеся, загоревшие и до отчаяния веселые лица друзей, оказалось, что они провели здесь уже месяц.

— Вот ты дурак, зря сюда приехал! Мы же тебе говорили — 10 раз подумай, прежде чем ехать. Здесь ад, жесть и дно пробитого дна! Но раз уж ты здесь, собери всю волю в кулак и не сдавайся! — первое, что я от них услышал.

— Кажется, моя воля и так крепка!

— Но-но! Это только начало! Ничего еще не прочухал, зеленый еще, зеленее, чем редька, которую мы собираем!

Мы жили в традиционных корейских домиках. Внутри комнатка два на три метра, на полу — матрасы и подушки. В одной такой комнатке вмещается пять человек, и это место в первую ночь показалось мне чудесным. Наконец-то можно было выспаться. Кроме этого, комнатка была оснащена полом с электрическим подогревом, а на мусорке неподалеку можно было разжиться полезными девайсами — сушилкой, электрическим чайником, мебелью и новыми матрасами, простите за каламбур.

Работа оказалась очень тяжелой, но терпимой, по сравнению с «почтой». И отношение к работникам у саджанима Су и его матери было по-своему заботливым. С неизменной хитрой улыбкой на лице Су говорил, что все мы — семья, и можем называть его хён (старший брат. — Прим. ред.), а сам подсчитывал заработанные денежки. Кроме моих друзей здесь работала группа тувинцев и китайцы. Все они действительно были семьей и относились друг к другу по-доброму, с грубыми шутками и глубоким сочувствием. Работа была тяжелая и интересная. Но это уже немного другая история.

Су свободно говорил на английском, поэтому мы с ним подружились — настолько, насколько раб может подружиться со своим господином. Летом он приезжал в гости в Иркутск и мы неплохо провели время на Байкале. Кроме всего прочего он хотел завербовать группу рабочих, а также искал русских проституток в сауну своего брата. Но сделаем вид, что забыли про это.

Конец

У меня есть высшее образование. До поездки я работал в иркутском рекламном агентстве и получал 20 тысяч рублей в месяц. За два месяца работы в Корее на полях с редькой я заработал 150 тысяч рублей, выкурил 1600 сигарет, выпил 15 литров соджу, загорел и, кажется, стал крепче и веселее.

Цель этого материала — не рекламировать работу в Корее и не отговаривать кого-то от поездки. Цель в том, чтобы показать сложившуюся ситуацию изнутри, такой, какая она есть. Этого достаточно, чтобы каждый мог сделать собственный вывод.

https://www.irk.ru/news/articles/20180116/korea/?comments=1#...