Paleogenetics

Предлагаю вашему вниманию обзор первого крупномасштабного исследования того, как социальный контекст влияет на частоту возникновения измен или внепарных связей у людей, с использованием раздела популяционной генетики — генетической генеалогии, которая объединяет документальные и генетические данные по Y-хромосоме, то есть по мужской линии. По анекдотам и народным байкам конечно веселее, но будем по науке.

В новой работе исследователи использовали архивную информацию за период в несколько веков из церковных записей для детей, рожденных между 1600 и 1800 годами и из актов гражданского состояния, после 1800 года. Сразу отмечу, что полученные данные отображают только родство по Y-хромосоме, что позволяет определить, разделяют ли двое мужчин общего предка по мужской линии или нет. Поэтому масштабы измен или походов налево будут ниже реальных, это стоит учитывать.

В поведенческой экологии возникновение и адаптивное значение внепарных связей у видов с долговременными парными связями было предметом интенсивных исследований и дискуссий. Теоретически оба партнера могут улучшить свои репродуктивные возможности, находя партнёров на стороне. Для мужчин такие связи позволяют завести больше детей без затрат на содержание и воспитание. Женщины могут также извлекать выгоду из измен, если это позволяет им дружить организмами с более плодовитыми и здоровыми мужчинами, или если это даёт им возможность получать дополнительные ресурсы от любовников. Но есть и обратная сторона медали. Связи на стороне увеличивают риск венерических заболеваний, приводят к супружеской агрессии, разводам и сокращению инвестиций со стороны социального партнера (или мужа), даже в случаях если потомство от него. Помимо этого, внепарные контакты могут быть и не добровольными, с серьезными издержками для женщин. А наличие угрозы подобных связей может в свою очередь стимулировать партнера-мужчину проявлять тактику анти-рогоносцев, мотивированную ревностью, например, охранять партнера.

Особенности социальной среды, такие как плотность населения и наличие ресурсов, могут сильно влиять на то, в какой степени у людей будет возможность и желание "сходить налево". Эти факторы также могут регулировать эволюционные издержки и выгоды как для поиска, так и предотвращения измен.

Таким образом, как для животного мира в целом, так и для человеческого общества, было высказано предположение, что стратегии для достижения и предотвращения внепарных связей обоих полов должны в значительной степени зависеть от конкретной ситуации. Новое исследование охватывает период в несколько веков, в течение которого произошли кардинальные изменения в социальной среде человека, включая быструю урбанизацию, сопровождающую промышленную революцию в Западной Европе 19-го века. На этом фоне исследователи проверяли гипотезу о том, что зарождающиеся городские центры с высокой плотностью населения способствовали повышению уровня внепарного отцовства, вызванного увеличением возможностей для измен и снижением уровня социального контроля, благодаря анонимности в городской среде. Помимо этого, авторы работы проверили, повышена ли частота внепарного отцовства в низших социально-экономических классах из-за более высоких стимулов искать дополнительные выгоды от партнеров на стороне, слабой защиты от принудительных контактов и/или более низких стимулов предотвращать измены.

Чтобы оценить исторические показатели внепарного отцовства, было определено 513 пар современных взрослых мужчин из Бельгии и Нидерландов, у которых, основываясь на генеалогических данных, были общие предки по мужской линии.

Большинство предков мужского пола в генеалогических парах родились до распространения современных методов контрацепции, основная часть данных попала в диапазон от 1762 по 1896 год со средним значением около 1840 года и полным диапазоном от 1315 по 1974 год. Предполагаемые показатели внепарного отцовства более надежно отражают фактические показатели внепарных связей чем исследования, ориентированные на современное население. Помимо этого, исследователи изучили архивные записи, чтобы получить подробные генеалогические данные о 6818 предках мужского пола, включая дату и место рождения, а для мужчин, родившихся между 1750 и 1950 годами ещё и род занятий законного отца, чтобы сделать вывод о социально-экономическом статусе предков. Результаты подтверждают предыдущие низкие оценки средних показателей внепарного отцовства в Нидерландах 1,6% детей на поколение. Помимо этого, данные указывают на то, что между преимущественно католической частью Фландрии и протестантскими Нидерландами, нет существенной разницы в показателях внепарных связей, несмотря на наличие ключевых различий в религии. Более того, результаты указывают на большие и статистически значимые различия показателей внепарных связей в зависимости от плотности населения и социально-экономического статуса.

Для средней плотности населения показатель внепарных связей был низким среди земледельцев ~ 1,1%, а также у представителей среднего и высшего класса ~ 1,0%. Но для низших классов, как, простых рабочих этот показатель получился намного выше ~ 4,1%.

Однако средний показатель внепарного отцовства увеличивался в зависимости от плотности населения, с ~ 0,6% для небольших малонаселенных деревень до 2,3% в городах, где плотность достигала 10 тыс. жителей на квадратный километр и более. В наиболее густонаселенных городах этот показатель доходил до 5,9% среди представителей низшего класса. А пик внепарных связей пришёлся на конец 19-го века, что полностью согласуется с увеличением плотности населения и численности низкооплачиваемых работников, которое произошло в ходе промышленной революции.

Интересно, что данные по внепарным связям также близко отражают статистику с зафиксированными случаями незаконнорожденных детей, в этот же период.

Эти случаи достигли пика примерно до 5% в сельской местности и до 12% в бельгийских и голландских городах в середине 19-го века. Самый высокий показатель внебрачных детей, около 36%, был среди прислуги и поденщиков, работавших в Брюсселе.

В целом, результаты показывают, что уровень внепарного отцовства среди людей в этих западных популяциях сильно зависит от социального контекста. Этот вывод соответствует теоретическим прогнозам, которые подчеркивают специфические для контекста различия в стимулах и возможностях для поиска партнёра на стороне.

Кстати выводы о положительной связи между показателями внепарного отцовства и плотностью популяции получили некоторую поддержку и в животном мире, где её обычно интерпретировали как результат повышенной частоты встреч и расширенных возможностей для внепарных связей.

У людей этот эффект также, вероятно, усугубляется снижением общественного контроля из-за анонимности густонаселенных городов, поскольку этот фактор также считается одной из ключевых причин высоких показателей для незаконнорожденных, наблюдаемых в середине 19-го века в Европе. Среди множества людей проще затеряться, чем в поселениях, где многие друг друга знают и могут донести информацию до супругов.

Также выводы о повышенных внепарных связях в низших социально-экономических классах совпадают с более ранними результатами, основанными на типизации групп крови, которые указали на более высокие показатели измен в низших социальных слоях современной Мексики и США. А это подтверждает гипотезу о том, что неблагоприятные экологические или экономические обстоятельства могут усилить стимул для получения дополнительных материальных или социальных благ от встреч на стороне, поскольку эти преимущества оказывают более сильное влияние на приспособленность вовлеченных женщин и, возможно, даже на их социальных партнеров и других членов семьи, когда ресурсы ограничены. Фактически, ограничение ресурсов также является одним из основных экологических факторов, которые, как считается, стимулируют многомужество в некоторых традиционных небольших обществах. Дополнительное объяснение повышенных показателей измен в низших социально-экономических классах заключается в том, что у социальных отцов меньше стимулов для их предотвращения, поскольку они не имеют большого богатства, которое может быть унаследовано их потомством.

В социологии столь же высокий показатель незаконнорожденных, наблюдаемый среди низших классов в Западной Европе в середине 19-го века, и рискованное раскрепощённое поведение, объясняется стремлением к этому раскрепощению и желанием вырваться из своего социального слоя за счёт связей с представителями более высоких слоёв. Хотя другие ученые также указывают на большую уязвимость к насилию и эксплуатации со стороны мужчин, которые пользуются этим желанием, вызванным плохими условиями труда и жизни. Некоторые ситуации с изменами и желанием вырваться из своего социального класса, к сожалению, пока не получается проверить, потому как неизвестно из какого социального класса биологические отцы. Также исследователи отмечают, что все обстоятельства исторических связей до конца не ясны, поскольку неизвестно, в каких случаях мужья знали, что они не являются биологическими отцами и непонятно какие обстоятельства подтолкнули жен к изменам.

Ранее считалось, что относительно высокие показатели внепарного отцовства >5% имеют место лишь в немногих традиционных южноамериканских и африканских обществах, где неформальная форма полиандрии является социально приемлемой, и несколько партнеров-мужчин могут предоставлять ресурсы одной и той же женщине или ее потомству. Это контрастировало с показателями внепарного отцовства в 1-2%, которые были зарегистрированы для большинства других традиционных и западных популяций, где полиандрия не является социально приемлемой.

Хотя результаты исследования показывают в среднем довольно низкие масштабы внепарного отцовства, они также подчёркивают, что эти данные никоим образом не являются неизменными и могут достигать относительно высоких уровней в некоторых слоях общества. И при увеличении масштаба конкретных социальных слоев цифры будут меняться. Также исследование однозначно показывает, что существует много различий в степени внепарного отцовства в разных обществах.

Создано на основе статьи: "Историко-генетическая реконструкция внепарного отцовства у людей" Maarten H.D. Larmuseau, Pieter van den Berg, Sofie Claerhout, Kelly Nivelle, Ronny Decorte, Tom Wenseleers doi.org/10.1016/j.cub.2019.09.075doi.org/10.1016/j.cu...

Всем привет, сегодня тема из разряда познавательных, а не строго научных и будет посвящена кладам. Так сказать, для отдыха и разнообразия.

Клады не только имеют значение в археологии, но и зачастую меняют жизнь нашедших их людей. К тому же не всегда сообщается об обстоятельствах их находки, а ведь это тоже очень интересно, порой это целые детективные истории. В выпуске я решил рассказать о том, как находят экспонаты, которые красуются на главных полках музеев и являются изюминками выставок. При этом я не стал ранжировать находки по каким-либо критериям, просто выбрал те, которыми интересовался. Ну и начнём, пожалуй, с клада из Вильены.

Это довольно крупный клад золотых изделий европейского бронзового века на Пиренейском полуострове. Он состоит из 59 предметов, сделанных из золота, серебра, железа и янтаря, общим весом почти 10 кг, 93% от общего веса составляет золото. Золотые изделия включают в себя одиннадцать чаш, два сосуда и 28 браслетов. Также клад включает осколки железа, самые древние из найденных на Пиренейском полуострове и соответствуют периоду, когда железо считалось драгоценным металлом и его копили. Археологи оценивают дату клада около 1000 г. до н. э. Клад был найден в декабре 1963 года, основателем местного археологического музея Хосе Мария Солер Гарсией, который в прошлом был почтальоном, судимым за службу в рядах армии Второй Испанской Республики, а ещё и летописцем, архивариусом и куратором местных археологических раскопок.

Но интересно то, как был найден сам клад, потому как за сухим сообщением о первооткрывателе, кроется целая история.

Растущая городская активность, которая велась в Вильене в 1960-х годах, привела к поиску более отдаленных мест по добычи гравия для производства бетона. В октябре 1963 года каменщик Франсиско Гарсия Арнедо, среди щебня для строящегося здания в Мадриде, обнаружил кусок металла и передал его бригадиру Анхелю Томасу Мартинесу, полагая, что это часть шестерни какого-то грузовика. А бригадир просто повесил его на видимом месте, где хозяин мог бы его найти. Однако через несколько дней, находка привлекла внимание другого рабочего, Франциско Контрерас Утрера, который и забрал его домой. А уже его жена-цыганка, Эсперанса Фернандес Гарсия, решила отнести его к ювелиру Карлосу Мигелю Эскембре Алонсо, 22 октября 1963 года, под предлогом, что с браслетом её связывали узы духовного родства. Ювелир, не будучи идиотом, заподозрил ложь и сообщил об этом Хосе Мария Солер Гарсия, который приехал и в свою очередь сообщил информацию судье. После чего, в ходе расследования, выяснились вышеописанные подробности находки. Но все ниточки привели лишь к строительной площадке в Мадриде. Казалось бы, тупик, но спустя месяц, а именно 25 ноября, позвонил тот же ювелир и сообщил Солеру, что в его руки попал еще один похожий браслет. Который принесла супружеская пара, при этом муж был перевозчиком гравия, он утверждал, что браслет принадлежал бабушке его жены и долгое время пролежал в сундуке. Но даже на первый взгляд браслеты были похожи, включая те же самые налипшие частицы. И дело вернули на рассмотрение судье. Но перед тем как явиться в суд, рабочий пришел в дом Солера и сообщил, что нашел браслет недалеко от города, а позже указал и место, где первого декабря энтузиасты, включая детей, начали раскопки. И ближе к вечеру этого же дня были найдены два браслета и край сосуда с кладом. Начинало темнеть и было принято решение отправить мальчишек встретить такси с приглашением к адвокату и фотографу с освещением. После того как адвокат и фотограф прибыли, клад сфотографировали и отвезли на такси в офис Солера. Но и это не всё, 27 декабря, сотрудник железной дороги, передал ещё один браслет, который с его слов, появился у него дома, четыре или пять месяцев назад, вероятно, принесённый детьми. Браслет пылился на чердаке, пока его дочь не увидела, что он был идентичен многим другим, публично выставленным в археологическом музее на рождество. Вот так и был собран клад из Вильены. Однако история будет неполной, если упустить из вида то, что до вышеописанных событий, весной того же года в 2 км от Вильены, Солером был найден клад Кабезо Редондо, состоящий из 35 частей золотых украшений, весом 150 г. Плодотворный был год у человека. В итоге он был назначен «бессменным директором» музея, который был переименован в его честь Археологический музей "Хосе Мария Солера". Он продолжал увлекаться археологией и публиковал свои материалы, практически до своей смерти в 1996 году. Вот, что кроется под простым сообщением, что клад нашел Хосе Мария Солер Гарсия.

Клад Петроасы

Это клад золотых изделий и драгоценных и полудрагоценных камней, времён готов на территории Румынии, датированных концом 4-го и серединой 5-го века нашей эры. Находки пролежали в земле более 1400 лет и предоставили информацию о готах, в частности об их дохристианской религии, благодаря руническим надписям. События, связанные с обнаружением клада в 19 веке довольно драматичны и запутанные.

Из подробностей, которые сообщили на допросах нашедшие клад и причастные к его сокрытию, выяснилось, что он состоял от 16 до 26 предметов, скорее всего 25. Властям того времени удалось найти лишь 12 предметов, весом около 19 кг, которые выставлены в Национальном музее истории Румынии. С момента обнаружения клада крестьянами, в 1837 году, с ним обращались весьма небрежно. Часть могла быть разбита на более мелкие куски для продажи или спрятана, а часть драгоценных камней была выброшена или утеряна. Некоторые были найдены селянами, которые у них в последствии отобрали.

Рабочие нашли под камнем куски золота, несколько изумрудов и много других обработанных минералов. После обнаружения, каменщики, а именно Ион и Стэн (тесть с зятем), спрятали найденные предметы на чердаке и через время стали их продавать. Первым покупателем был, некий Анастасий-албанец из Битолы, также известный как Анастасий серб. Хозяева поместья узнали об этом и, хотя получили от Анастасия за молчание 200 золотых монет Османской империи, не сдержали слово, и его арестовали.

Согласно отчету администрации Тохани, направленному руководству округа, 13 июля 1838 года, было упомянуто, что в Петроасе, Ион вместе со своим тестем Стэном вырыли клад во дворе Георга, сына Николая Бачу. Но на самом деле это открытие принадлежало детям соседей Бачу, которые обнаружили в земле маленькие кусочки золота и камни. Чиновники, составлявшие отчет, прогуливаясь по деревне, обнаружили у некоторых крестьянок несколько драгоценных камней и конфисковали их. Из допроса Анастасия, выяснилось, что он работал с камнем на мосту через реку Кылнэу и первооткрыватели сокровищ, продали ему найденные предметы на сумму 4000 леев. Анастасий несколько раз менял свои показания, сначала он говорил, что разбил предметы топором, а упавшие камни смёл и выбросил, а дети их нашли. Потом говорил, что продал какому-то проходящему еврею. В итоге он заявил, что закопала все предметы под мостом через р. Кылнэу в трех местах, а вода размыла тайник и унесла сокровища. Однако, когда его вывезли на место и заставили копать, были найдены предметы, которые и сохранились до наших дней. При этом первооткрыватель Ион, заявил, что было ещё 15 объектов. Также Ион настаивал, что не считал находку золотом и поднял кусок, чтобы отремонтировать какой-то котёл, а цыган, ремонтировавший котёл, сказал, что он не подходит. Позже суд решил, что Иона нельзя признать виновным, поскольку он не знал, что укрывает сокровища и не подозревал о его ценности, иначе не понёс бы кусок золота ремонтнику котла, в добавок он его нашел, а не украл. Эти выводы противоречат первоначальным сообщениям. Хотя пока шло разбирательство Ион и Стэн умерли в тюрьме.

Всего по делу о сокрытии клада, было арестовано более десяти человек. И спустя два года ещё находили мелкие предметы у деревенских жителей. Также выяснилось, что в группе тех, кто прятал разные предметы, был и государственный чиновник, но следствие ничего не смогло доказать и он был оправдан.

А вот Анастасия освободили под залог 20 марта 1839 года и позже полностью оправдали. 27 ноября 1839 года уголовный суд распорядился выдать ему 4000 леев, которые он заплатил за покупку предметов. Однако к 1840 году, деньги ему так и не выплатили, несмотря на его заявление, что он остался должен 7000 леев мастерам, работавшим на мосту. Другие же обвиняемые содержались в суровых условиях. Процесс завершился 29 сентября 1839 года благодаря просьбе правителя. Некоторым укрывавшим предметы дали год со дня их ареста. Анастасия полностью оправдали, хоть он и купил клад из денег, которые ему были выданы для строительства моста. Сопутствующие судебные процессы продолжались ещё достаточно долго, как за 4000 леев, так и за некоторые вещи, которые конфисковали, полагая, что они имеют отношение к кладу.

А теперь перенесёмся в 21 век...

Стаффордширский клад

Это самый большой клад из всех найденных англосаксонских золотых и серебряных изделий. Он состоит из более чем 4600 частей преимущественно боевого снаряжения, включающих в сумме 4 кг золота и 1,7 кг серебра, а также тысячи гранатов.

Большая часть сокровищ Стаффордширского клада была создана между серединой шестого и серединой седьмого веков нашей эры, а спрятана в земле между 650-675 годами, когда христианство постепенно укоренялось в Англии.

Содержимое включает в себя много тонко обработанных серебряных и золотых украшений эфесов или рукоятей мечей, разных времён и регионов, только наверший было найдено 86 штук. А также среди предметов были христианские атрибуты, в том числе кресты и золотая полоса с библейской цитатой с обеих сторон.

Находка первой части клада была сделана 55-летним безработным Терри Гербертом 5 июля 2009 года в поле небольшой деревни округа Личфилд графства Стаффордшир, при помощи металлоискателя. Впоследствии клад был оценён в 3285000 фунтов стерлингов, которые были разделены поровну между нашедшим его Терри Гербертом и землевладельцем Фредом Джонсоном, по британскому закону о кладах 1996 года. Согласно закону искатели предметов, подпадающих под определение клада, обязаны сообщать об их находке местному должностному лицу — коронеру, в течение 14 дней, который определяет — является ли находка кладом или нет.

Если находка объявлена кладом, тогда искатель должен предложить её для продажи музею по цене, установленной независимым советом экспертов по древностям. Только если музей не проявит интереса к предмету или не сможет его купить, нашедший может его сохранить. В данном случае клад был приобретен совместно двумя музеями городов Бирмингема и Сток-он-Трента, по оценочной стоимости.

Но история на этом не закончилась, в 2012 году археологи обнаружили ещё 91 фрагмент изделий, многие из которых были весом менее 1 грамма. Из них 81 фрагмент был признан частью предыдущего клада, в 2013 году, и, хотя эти предметы были найдены археологами, деньги, полученные от их продажи, будут снова разделены между Гербертом и Джонсоном, поскольку они причастны к обнаружению первоначального клада. Но к этому моменту мужчины уже серьёзно поссорились, ведь владелец земли не особо хотел делить вырученные деньги, со слов Герберта, а землевладелец Джонсон жалел, что пустил на свой участок жадного и назойливого Герберта и предпочёл бы видеть на его месте какого-нибудь бедного студента ветеринара.

Шлем из Лейро

Это ритуальная золотая чаша или шапка, украшенная узорами, позднего бронзового века от 1000 до 800 г. до н.э., диаметром 195 мм. Она была сделана из цельного куска золота по технологии металлопластики. Обстоятельства её обнаружения указывают на то, что технически она представляет собой клад. Артефакт обнаружил, рыбак, Хосе Висенте Сомос, 7 апреля 1976 года в испанской Галисии, когда хотел построить сарай для хранения рыболовных принадлежностей и топлива, которое часто воровали. Золотой предмет был в кувшине, который и разбил Хосе, при свидетеле. Новость быстро разлетелась по местности и если поначалу над ним смеялись, спрашивая, что за консервную банку он там нашёл, то следующие три дня его дом стал местом паломничества. Кто-то предлагал обменять золото на свинью, другие советовали переплавить. В результате Хосе провел 18 дней и ночей в казармах гражданской гвардии в Рианхо, после чего отдал артефакт в музей города Ла-Корунья. И только гораздо позже он получил награду в 6 тыс. евро.

Котёл из Гундеструпа

Это богато украшенная серебряная ёмкость диаметром 69 см и весом около 9 кг, обнаруженная по частям в торфянике Дании весной 1891 года, недалеко от деревни Гундеструп, торфорезами, им правительство выплатило крупное вознаграждение, сумма которого не сообщается, но после этого торфорезы ссорились из-за его дележа.

Несмотря на то, что котёл был найден в Дании, он, вероятно, не был создан в тех краях. В его технологии производства и изображениях отмечены галльские и фракийские элементы, в то время как большая часть изображений, в том числе человеческие фигурки, относятся к кельтам, хотя попытки связать сцены с кельтской мифологией не увенчались успехом. А вот другие элементы изображений указывают на Ближний Восток. Котел Гундеструпа почти полностью состоит из серебра, но есть также значительное количество золота для золочения, олова для припоя и стекла для глаз фигурок. Серебро не было распространенным материалом в кельтском искусстве как минимум не в таких масштабах, за исключением небольших ювелирных украшений. Золото или бронза были более привычны для престижных металлических изделий кельтов. Согласно экспериментальным данным, материалы для котла не были добавлены в одно и то же время, поэтому его можно рассматривать как произведение разных мастеров на протяжении нескольких столетий. К тому же качество частых ремонтов, уступает оригинальному мастерству авторов.

Предполагается, что одна из пластин отсутствует, потому как окружность семи внешних пластин меньше, чем пяти внутренних.

Во время создания котла, серебро было получено путем купелирования свинцово-серебряных руд и, вероятно, из нескольких рудных месторождений, в основном из кельтской северной Франции и Западной Германии в доримский период, путем многократной переплавки слитков или лома серебра. Олово для пайки было из юго-западной Англии. А стекло содержало элементы характерные известковому песку восточного побережья Средиземноморья.

Бактрийское золото Тилля-тепе

Тилля-тепе — «Золотая гора» или «Золотой курган» в северной афганской провинции Джаузджан около Шибаргана, является археологическим участком, где в 1978 году советско-афганской командой были обнаружены золотые предметы, которые часто называют бактрийским золотом. Клад представляет собой коллекцию из примерно 22 тыс. украшений, монет и других артефактов, сделанных из золота, серебра, слоновой кости и т.д., датированных I веком до н. э. Погребения в которых были найдены артефакты могли быть скифскими (сакскими), парфянскими или принадлежать юэчжам. Предметы имеют много общего со знаменитыми скифскими золотыми артефактами, найденными в тысячах километров к западу на берегах Босфора и Херсонеса. Артефакты были также смешаны с предметами из гораздо более отдаленных мест, такими как Китай и Индия. Считается, что из девяти было раскопано только 6 могил, в преддверии войны работы были остановлены, а находки переданы в Кабульский музей. Но в 1989 году президент Афганистана Мохаммад Наджибулла, распорядился поместить находки в хранилище центрального банка Афганистана. Открыть его можно было только пятью ключами, которые были розданы пяти доверенным лицам, чьи имена были засекречены, а ключи должны были передаваться по наследству, в случае их смерти. Захватившие позже Кабул талибы не смогли узнать, где золото. В 80-х и 90-х годах западная пресса усердно распространяла слухи, что золото было вывезено в СССР и даже расплавлено. И только в 2003 году было обнародовано местоположение сокровищ, но собрать всех держателей ключей удалось только к 2004 году и хранилище открылось. Среди присутствующих был и Виктор Иванович Сарианиди, советский и российский археолог нашедший клад. Позже коллекция демонстрировалась во многих странах, кроме самого Афганистана. Но и после этого некоторые издания писали, что пропало около 1100 объектов. Хоть эти находки и не совсем попадают под некоторые определения клада, история интересна.

Бертувильский клад

Это клад римского серебра, обнаруженный фермером при вспашке поля 21 марта 1830 года на северо-западе Франции. Клад принадлежал святилищу Меркурия из древнеримской мифологии. В середине 1-го века до нашей эры Юлий Цезарь отметил Меркурия как одного из главных божеств Галлии.

Клад состоял из серебра и других металлических изделий различного типа, с 1-го по конец 2-го века нашей эры. Большинство предметов — это чаши, кубки и кувшины, но есть также Патера, сосуд для ритуальных возлияний и серебряный кувшин, выполненный по технологии металлопластики, а также серебряные статуэтки Меркурия и бюст богини, вероятно, его матери Майи. Клад был спрятан в конце 2-го или начале 3-го века. Предметы представляют собой слияние римской и эллинистической религий. Находка насчитывала 93 предмета, некоторые из них это разрозненные ручки и серебряные аппликации, общим весом 25 кг. Девять сосудов образуют группу роскошного домашнего серебра первого века с элементами, посвящёнными Дионису, а не Меркурию. А также на двух чашах для пития были изображены кентавры Диониса. Дальнейшие раскопки вблизи места находок в 1861-62 и 1986 годах выявили галло-римский театр и храм, которым, возможно, были посвящены серебряные предметы.

Клад у фермера приобрёл французский археолог Дезирэ Рауль-Рошетт за довольно скромную на тот момент сумму в 15 тыс. франков.

Клад фермы Спиллинг

Это крупнейший серебряный клад викингов, найденный 16 июля 1999 года на поле фермы Спиллинг, расположенной к северо-западу от населённого пункта Слите на шведском острове Готланд. Клад был из трёх частей, две части состояли из серебра, общим весом 67 кг, из них 14295 монет и третья часть включала 20 кг бронзового металлолома. Три тайника были спрятаны под половицами надворной постройки викингов примерно в 9 веке. Кстати по состоянию на 2015 год, на острове Готланд было найдено более тонны серебра из более чем 700 тайников 9–12 веков. Включая 168 тыс. серебряных монет из стран Арабского мира, Северной Африки и Центральной Азии.

История обнаружения клада, примечательна тем, что находки на ограниченном клочке земли извлекали в течение года. В пятницу 16 июля 1999 года журналисты шведского телевидения делали репортаж с ежегодного собрания на острове Готланд и попутно решили заехать на ферму и сделать сюжет о проблемах разграбления археологических памятников с участием шведского археолога. Потому как ранее на ферме землевладельцем было найдено около 150 серебряных монет и бронзовых предметов. После съемок археолог и хозяин фермы решили продолжить исследование поля. Через несколько минут после того, как съемочная группа ушла, они нашли наименьший из двух серебряных тайников. А через 2 часа, всего в 3 метрах, нашли ещё один тайник.

Место было спешно оцеплено и взято под охрану, а из музея выехала бригада, сразу же было получено разрешение на раскопки от коммуны Готланда. Но музей решил сообщить о находке и в первые выходные место раскопок посетило более 2000 человек.

Дополнительные раскопки, проведённые в последующие годы, выявили остатки дерева, железные заклепки и крепления, а также запорные механизмы, что подтолкнуло к заключению, что предметы хранились в сундуках и не в жилом доме, а под досками пола в хозпостройке, поскольку в ней не было очага.

Владелец фермы в итоге получил около 250 тыс. долл. США, в пересчёте со шведских крон. Потому как по шведским законам нашедший клад получает по меньшей мере, вознаграждение в размере одной восьмой, от веса металла. И это была самая большая сумма, выплаченная за находки в Швеции. При этом закон значительно ограничивает использование металлоискателей в стране. В контексте проблем разграбления археологических памятников очень странно, что премия за находки такая маленькая. Особенно если сравнивать с Великобританией. Далее ещё несколько примеров кладов из Туманного Альбиона.

Хоксненский клад

Это крупный клад золота и серебра позднего периода Римской Британии и самая крупная коллекция золотых и серебряных монет IV-V веков нашей эры. Он был найден Эриком Лоусом, при помощи металлоискателя в графстве Суффолк юго-западнее деревне Хоксни, Англии, в 1992 году. Он включает около 15 тыс. римских золотых, серебряных и бронзовых монет и примерно две сотни предметов, состоящих из столового серебра и золотых украшений. Клад был хорошо упакован и спрятан в дубовом сундуке, в котором были более мелкие деревянные ящики.

Как сообщили первооткрыватели, арендатор земли Питер, потерял молоток и попросил своего приятеля Эрика, отставного садовника и любителя побродить с металлоискателем, помочь его найти. После находки нескольких предметов, включая золотые украшения, столовое серебро и многочисленные монеты, они уведомили землевладельцев и полицию, не пытаясь выкопать больше предметов. А на следующий день были проведены раскопки, в результате работы археологи, помимо клада, нашли и молоток Питера, который он в последствии передал в дар Британскому музею. Обычная практика того времени состояла в том, чтобы вознаграждать любого, кто нашел и незамедлительно сообщил о кладе, деньгами, эквивалентными его рыночной стоимости, причем деньги предоставлялись национальным учреждением, которое желало приобрести клад. Находка была оценена в 1,75 млн. фунтов стерлингов (это около 3,5 млн. фунтов на 2018 год), которые и были выплачены бывшему садовнику Эрику, и он поделился ими с фермером Питером (в каких пропорциях не сообщается). Именно находка этого клада помогла в последствии урегулировать отношения между искателями, арендаторами, землевладельцами и археологами. Таким образом клад повлияла на изменение английского законодательства в отношении находок и спустя три года был принят закон о кладах 1996 года, который позволил искателю, арендатору и землевладельцу участвовать в любом вознаграждении. Чтобы уменьшить случаи, как с Милденхоллским кладом.

Милденхоллский клад

Это клад из 34 шедевров римской серебряной посуды с 4 века нашей эры, включая и блюдо весом более 8 кг. Клад был обнаружен во время вспашки поля в январе 1942 года Гордоном Батчером, который выкопал его вместе с работодателем Сидни Фордом. Многие детали открытия остались не выясненными, учитывая военное время. Форд очистил находки и использовал их в своем доме, используя некоторые из них в качестве ежедневной посуды. Форд объявил о находке властям только в 1946 году, после того, как один из "друзей", разбирающийся в древностях, обратил своё внимание на эти предметы. Первооткрывателям выплатили всего по тысяче фунтов стерлингов, хотя могли этого и не делать, учитывая, что они не сообщили о находке правильно.

Шейные гривны из Стерлинга

Это клад из четырех золотых гривен, датированных между 300 и 100 гг. до н.э., найденный 28 сентября 2009 года, недалеко от города Стерлинг в Шотландии, начинающим кладоискателем Дэвидом Бутом. Со слов Дэвида, смотрителя сафари парка, это был его первый выезд в поле, где он и нашел гривны, в восьми шагах от припаркованной машины, ещё и предварительно получив разрешение землевладельца. Удивительная история не правда ли? Позже он рекламировал металлоискатели этого производителя. Полагаю, что к некоторым рассказам стоит относиться с повышенным градусом скептицизма, тем более, когда информация исходит только от одного участника, ещё и по совместительству заинтересованного лица. Но последующие археологические исследования установили, что гривны первоначально были захоронены в круглом доме, которые были распространены в Европе до вторжения римлян. Гривны были оценены в 462 тыс. фунтов стерлингов, которые и получил Дэвид, спустя полтора года.

Фрумский клад

Это клад из 52503 римских монет, найденных при помощи металлоискателя в апреле 2010 года Дейвом Криспом около города Фрум на северо-востоке Сомерсета, Англия. Общий вес монет составлял приблизительно 160 кг. Находка имеет важное значение, так как содержит наибольшую группу монет, выпущенных во времена правления Караузия, который правил Британией с 286 по 293 год. Также, учитывая вес и размер клада, горшок, в котором он был найден нельзя было легко переносить не повредив, некоторые исследователи выдвинули предположение, что монеты могли быть смягчённой формой жертвоприношения. В итоге клад был приобретён в 2011 году за 320250 фунтов стерлингов, которые были разделены между нашедшим клад и землевладельцем.

Ньюаркская шейная гривна

Это шейная гривна кельтского железного века, весом в 700 грамм, из электрума, разновидности самородного золота с большим количеством серебра. Была найдена при помощи металлоискателя в феврале 2005 года, на окраине города Ньюарк-он-Трент, графства Ноттингемшир в центре Англии. Гривна датирована между 250 и 50 годами до нашей эры.

Артефакт был сделан из катаной проволоки, сплетённой в восемь тонких канатиков, которые были скручены вместе. Гривна была очень похожа на большую гривну из Снеттишамского клад, которая на 300 грамм тяжелее.

Автор находки, арборист или специалист уходу за деревьями Морис Ричардсон, разделил 350 тыс. фунтов стерлингов с Тринити-колледжем, на чьей земле была сделана находка.

А на этом я завершаю подборку, хотя есть ещё много похожих историй. Также хочу обратить внимание, что не стоит воспринимать удачу некоторых людей как обычное дело, ведь сообщений о кладах больше чем историй по типу: "сегодня я опять ничего не нашел".

Тема неравенства волнует многих, ведь уже не одну тысячу лет, ресурсы и богатства планеты разделены неравномерно, а в рамках социального неравенства, люди обладают разными шансами к удовлетворению своих потребностей.

Но так ведь было не всегда. Однако выявление и понимание механизмов, лежащих в основе социального неравенства в доисторических обществах, является серьезной проблемой. Археогенетические исследования, как правило, сосредоточены на крупномасштабных и продолжительных событиях, связанных с историей регионов, культур и популяций. Эти исследования безусловно интересны в глобальном масштабе. Но как жили люди в отдельных поселениях и каким образом они были организованы в догосударственных обществах. А самое главное, когда и как зарождались элиты, и происходило разделение на бедных и богатых.

Предполагается, что рост иерархических социальных структур произошёл в раннем бронзовом веке, о чем свидетельствует появление отличительных богатых захоронений. Кроме того, изотопные данные свидетельствуют о существовании долговременной сети экзогамных браков, то есть браков, заключённых вне своей социальной группы, эти брачные союзы укрепляли межрегиональные контакты.

Стоит отметить, что ряд недавних исследований проливает свет на жизнь в отдельных поселениях Европы, при переходе и к неолиту, и к бронзовому веку. Многие задумываются, почему люди сменили вольную жизнь охотников и собирателей, и предпочли кропотливый труд земледельцев. Ведь особой ценности это не принесло, в плане затрат сил и времени. По запасам на неблагоприятные периоды тоже. Представители рода людей, ещё 400 тыс. лет назад научились консервировать продукты, сохраняя кости животных вместе с кожей как консервы с костным мозгом, об этом свидетельствуют находки в пещере Кесем в Израиле, где подобное занятие практиковалось от 420 000 до 200 000 лет назад.

Недавно исследователи предложили новую интерпретацию неолита, в которой признание частной собственности могло подтолкнуть людей к переходу на сельское хозяйство. Ведь людей на планете становилось всё больше, а ресурсов в виде животных меньше, само собой возникали конфликты между группами охотников и собирателей. Владение над лесами, лугами и дикими животными, как-то труднее установить, чем над обработанным участком и одомашненной козой. Также в статьях, часто упоминается смешение между различными популяциями и смена культур, но редко упоминается, что бывала и вражда между отдельными группами. Не так давно сообщалось о находке братской могилы, в Польше, возрастом 5 тыс. лет, где были похоронены члены большой семьи из трёх поколений, которых исследователи отнесли к культуре шаровидных амфор.

Это были преимущественно женщины, дети и подростки, которые были убиты мощными ударами по голове, но похоронены позже теми, кто их хорошо знал, потому как матери лежали рядом со своими детьми, а братья с братьями бок о бок. Вероятно, отцы вернулись в поселение, а тут такое. Похороненные люди генетически отличались от соседей из культуры шнуровой керамики отсутствием родословной, связанной со скотоводами из причерноморско-каспийской степи. Поэтому можно предположить, что расширение культур и продвижение скотоводов с востока не было таким уж мирным.

Но вернёмся к исследованию.

В новой работе, исследователи представляют генетические, археологические и изотопные данные высокого разрешения из поселений долины реки Лех на юге Германии. С конца неолита до середины бронзового века, на этой территории были плотно расположены небольшие усадьбы.

Исследователи получили общегеномные данные от 118 древних людей и 104 человека были отобраны для анализа родства. А на основе результатов родства и более строгих критериев качества для популяционного генетического анализа было отобрано 55 неродственных представителей, из них:

Двое были отнесены к культуре шнуровой керамики (2750-2460 до н. э.);

десять к культуре колоколовидных кубков (2480-2150 до н. э.);

тридцать четыре к раннему бронзовому веку (ок. 2150-1700/1500 до н. э.);

и девять к среднему бронзовому веку (ок. 1700-1300 до н. э.).

Новый набор данных объединили с ранее опубликованными данными 993 древних и 1129 современных людей.

Помимо генетических, были получены данные по изотопам стронция и кислорода для 139 человек из долины Лех, с целью получения информации об их передвижениях в течение жизни.

Часть людей долины Лех расположены на европейской клине, протянувшейся между скотоводами бронзового века из причерноморско-каспийской степи и европейцами среднего неолита и медного века.

Эти люди значительно различались по количеству предковых линий, связанных с ямной культурой Самарского Поволжья и неолитом Анатолии. При этом количество предковых линий, связанных с неолитическими земледельцами возрастало со временем. Характер примеси земледельцев предполагает, что она была импульсивной, а не в процессе длительных и непрерывных событий. В общем, люди из долины Лех, различных периодов, моделируются как смесь западных охотников-собирателей, степных скотоводов и увеличивающейся со временем доли неолитических анатолийских земледельцев.

Более подробный анализ указывает на то, что население произошло от недавней смеси людей с различными предками, предположительно связанными с культурой шнуровой керамики, степными скотоводами, и местными земледельцами среднего неолита.

А возможной причиной постепенного увеличения родословной связанной с неолитическими земледельцами могла быть продолжающаяся примесь с соседними группами у которых был меньше вклад от степных популяций.

Также у представителей культуры шнуровой керамики отмечена более высокая доля степной родословной на аутосомах по сравнению с Х-хромосомой, что согласуется с распространением этой родословной по мужской линии в центральноевропейских популяциях позднего неолита и бронзового века. В отличие от этого, более поздние группы долины Лех не имеют значительного полового уклона.

Большинство мужчин имели гаплогруппу Y-хромосомы R1b-P312, преобладающую в Центральной и Западной Европе в третьем тысячелетии до нашей эры.

А изотопные соотношения стронция и кислорода выявили значительно больше неместных женщин, в отличие от мужчин и детей. Проще говоря, женщины были из других регионов, в то время, как мужчины и пожилые люди продолжали проживать на той же территории, что указывает на патрилокальность.

Были и исключения, так трое мужчин демонстрируют сдвиг соотношения изотопов стронция от первого к третьему моляру, указывая на то, что они покидали место своего рождения в подростковом возрасте и возвращались уже взрослыми. Аналогичный анализ моляров у женщин показал, что они прибыли в долину Лех в подростковом возрасте или позже.

Методы определения родства позволяют классифицировать пары людей как:

1. Родителей и детей.

2. Братьев и сестёр.

3. Родственников второй степени.

4. Родственников от третьей до пятой степени.

5. Родственников более высокого порядка, связанных и не связанных между собой людей из предыдущих степеней.

Почти все, а именно 38 из 39 полных пар родственников первой и второй степени были похоронены в одном и том же месте, за исключением двух родных братьев. В то время как родственники третьей степени и выше, были похоронены в разных местах.

Исследователи реконструировали шесть родственных линий, три из них охватывают не менее четырех поколений. Из десяти обнаруженных пар родитель-ребёнок 6 было между матерями и сыновьями в 90% случаев уже взрослыми. Это указывает на то, что дочери покинули свой родительский дом и согласуется с экзогамией и патрилокальностью, на что также указывают и изотопные данные. Однако также были и исключения, одна дочь осталась жить с родителями, по внешности данные не сообщаются. А также исключением являются две более отдаленные родственницы из соседнего поселения. Интересно и то, что мужчины, не принадлежащие к преобладающему отцовскому роду, не имели близких родственников, похороненных в тех же местах.

Также хочу отметить, что помимо полученных данных из этого исследования, есть ещё и параллельные, которые указывают на широкие контакты между регионами, как к примеру, олово, обнаруженное на раскопках в Израиле, Турции и Греции происходит из разных месторождений Европы, а не из Центральной Азии, как считали ранее. Поэтому вполне вероятно, что среди состоятельных людей того периода были и торговцы. Также отмечены и боевые столкновения в бронзовом веке, о чём свидетельствуют находки на северо-востоке Германии, где было обнаружено 140 останков молодых, взрослых мужчин включая и снаряжение воина бронзового века, которое не успели собрать мародёры, из-за того, что погибший человек упал в воду. Кстати это тоже указывает на расслоение в обществе, кто-то мог позволить себе бронзовые доспехи, а были и те, кто следовал за военными походами и собирал ценные вещи с погибших.

Но возвращаясь к исследованию, согласно доминирующему мнению в археологии, богатый погребальный инвентарь указывает на обеспеченность и статус умершего и его семьи или только семьи, или умершего. Так и в долине Лех, богатые мужские могилы сопровождались кинжалами, топорами, зубилами и наконечниками для стрел, а женские, пышными головными уборами и массивными кольцами для ног. А булавки в могилах обоих полов, также вероятно, связаны со статусом. В захоронениях мужчин и женщин, раннего бронзового века, количество погребального инвентаря взаимосвязано с количеством их родственников. Однако, согласно патрилокальности, эта связь больше в случае с мужскими захоронениями. Оружие появляется значительно чаще в могилах мужчин с родственниками, чем в могилах мужчин без близких родственников. Но богатых захоронений значительно меньше, чем обычных, на одном из участков только три из шестнадцати. А тот факт, что это была мать с сыновьями и то, что в других местах встречались хорошо оснащённые могилы подростков, указывает на то, что богатство и статус были унаследованы от родителей, а не приобретены в течение жизни.

Люди из статусных семей, кроме одного участка, были похоронены в непосредственной близости, подчеркивая их социальную сплоченность. А в соседнем хозяйстве, помимо инвентаря, высокий статус подчёркивался возведением курганов и маркировкой могил деревянными столбами. Это указывает на связь между принадлежностью к статусным семьям и сложностью погребальных обрядов.

Помимо богатых семейных захоронений, были выявлены еще две группы погребений, того же периода:

1. Группа женщин, прибывших в долину Лех из-за пределов предальпийской равнины. Эти женщины не состояли в родственных отношениях с местными семьями, но их могилы были хорошо укомплектованы погребальным инвентарём. И судя по предметам, некоторые из них были представительницами унетицкой культуры, преодолевшими не менее 350 км от своих поселений.

2. Люди в бедных могилах, не связанные с кем-либо из соседних захоронений. Возможно слуги, пленники или даже рабы.

Несмотря на различия в родственных связях и погребальном инвентаре, у всех захороненных не обнаружено существенных различий в глобальном происхождении. Но тот факт, что все они проживали в одном хозяйстве, указывает на то, что это было сложное социально стратифицированное общество.

Традиционно считалось, что статусные различия в раннем бронзовом веке существовали между большим количеством земледельцев и небольшим числом выделяющихся элит, которые могли быть богатыми земледельцами, вождями или их родственниками, осуществлявшими социальный и экономический контроль над большими территориями или населением.

В своей работе, исследователи показывают другой вид социального неравенства в древнем обществе, а именно сложные домохозяйства, которые состояли из основной семьи с более высоким статусом, передающей богатство и статус потомкам, а также несвязанных, богатых и высокостатусных неместных женщин и местных жителей с низким статусом.

Похожая на долину Лех картина, наблюдалась на большей части южной Германии в раннем бронзовом веке, и исследователи предполагают, что социальные структуры, сопоставимые с описанным микрорегионом, были распространены и на других территориях. Также исследователи проводят параллели с более поздними домохозяйствами в классической Греции, а также с древним Римом, где в элите были богатые семьи с рабами.

Создано на основе статьи: Kinship-based social inequality in Bronze Age Europe (Alissa Mittnik, Ken Massy, Corina Knipper, Fabian Wittenborn, Ronny Friedrich, Saskia Pfrengle, Marta Burri, Nadine Carlichi-Witjes и др.) doi.org/10.1126/science.aax6219

Если тема касается мамонтов, многие представляют себе времена, когда на них охотились люди. Представляя при этом копья, камни и полураздетых дикарей. А их вымирание часто представляют, как какое-то быстрое и повсеместное событие в каменном веке, связанное как с климатическими изменениями, так и с охотой. Но не всё так просто! И мамонты были разных видов, и их вымирание происходило не так быстро и по разным причинам.

К тому же время вымирания мамонтов, часто преувеличено, ведь последние шерстистые мамонты вымерли всего 3700 лет назад на острове Врангеля.

Так что, когда в древнем Египте уже были построены пирамиды, а также во времена индской и микенской цивилизаций, хеттского царства и на фоне других событий второй половины бронзового века, включая и тысячи лет развития земледелия, на острове Врангеля мирно паслись шерстистые мамонты. А первые следы людей на острове датированы как раз периодом их вымирания. Но стоит отметить, что при этом в пределах стоянки Чёртов овраг на южном побережье острова Врангеля не найдено доказательств охоты на мамонтов, были обнаружены лишь свидетельства охоты на морских животных, таких как моржи. Если не считать того, что сами орудия и инструменты были не только из камня, но и из слоновой кости, включая и гарпуны. Но почему же вымерли мамонты?

Основные версии были сосредоточены на воздействии окружающей среды и антропогенных факторах или их комбинациях. Что касается климатических условий, то подходящие для мамонтов резко сократились до 90% между поздним плейстоценом и голоценом, а именно от 42 до 6 тыс. лет назад. Оставшиеся материковые области в середине голоцена были преимущественно ограничены сибирской частью Арктики и северо-восточной частью Северной Америки, где последние находки шерстистых мамонтов датированы ∼11 и 13 тыс. лет соответственно. Но вид сохранился в голоцене на островах Берингова и Чукотского морей. А самые последние мамонты жили на острове Врангеля, площадью 7670 км2, в 140 км от побережья материковой части Чукотки. Кстати, сейчас на острове живёт более тысячи овцебыков, которые обитали там и ранее, но были вновь завезены с середины 70-х годов.

В период предельного плейстоценового понижения уровня моря территория, охватывающая современный остров Врангеля, была частью Берингии, простирающейся от Якутии до Канады. А в конце плейстоцена, около 10.5–10 тыс. лет назад, после повышения уровня моря, Берингия окончательно распалась, а остров Врангеля был изолирован от материка и достиг современных размеров, примерно около 8 тыс. лет назад. На этом острове популяция мамонтов сохранялась ещё тысячелетия, после исчезновения на материковой части.

Интересно, что мамонты на острове Врангеля вымерли довольно резко, без признаков предшествующего спада популяции. А вот свидетельства человеческой деятельности на острове ограничены единственным археологическим объектом, стоянкой Чёртов овраг, палеоэскимосской культуры. Древние обитатели стоянки использовали её для охоты на гусей и морских млекопитающих, примерно 3650 - 3350 лет назад, чуть позже после последних датировок останков мамонтов, обнаруженных на данный момент.

Палинологические и изотопные данные с острова Врангеля свидетельствуют о том, что современные климатические условия и флористический состав были установлены после 8 тысяч лет назад, без свидетельств дальнейших колебаний в течение голоцена, включая и площадь пастбищных угодий. Хотя косвенные данные о внешних факторах не смогли дать убедительного объяснения гибели популяции мамонтов на острове Врангеля, недавние генетические исследования пролили свет на внутренние факторы, которые, возможно, подтолкнули их к вымиранию. Результаты исследований показали резкое по меньшей мере 10-кратное снижение эффективного размера популяции шерстистых мамонтов после позднеплейстоценового оледенения, когда, суша и морская акватория освобождались от покрова налегающих и плавучих ледников между 15 и 10 тыс. лет назад.

Кроме того, наблюдалась серьёзная потеря генетического разнообразия у обитающих на острове мамонтов, что является ожидаемым сигналом, согласующимся с инбридингом в малочисленных популяциях животных. А сравнение общегеномных данных мамонта острова Врангеля, возрастом 4300 лет с более древним сибирским аналогом, возрастом более 40 тыс. лет, показал большее количество делеций генов, преждевременных стоп-кодонов и ретрогенов, которые хотя и не смертельны, но могли добавить нагрузку на способность к выживанию уже борющейся популяции. Интересно, что многие из избыточных делеций генов были связаны с метаболизмом.

В связи с вышесказанным возникает интересный вопрос о том, отличалась ли популяция мамонтов острова Врангеля от материковых собратьев ледникового периода с точки зрения их питания и метаболизма. Вероятно островные мамонты меньше полагались на запасы жира. Условия на острове не способствовали этому.

Помимо генетических данных, изотопный анализ позволяет вникнуть в подробности жизни мамонтов, а именно предоставить информацию об их среде обитания, в частности, о качестве воды и питания, а также о переработки питательных веществ организмом мамонтов. Изменение изотопного состава травоядных может свидетельствовать о снижении экологической пригодности территорий с течением времени.

В новом исследовании сообщается об изотопном составе углерода, азота и серы в коллагене последней в мире популяции шерстистых мамонтов на острове Врангеля. Основная цель работы заключалась в том, чтобы оценить, существовали ли животные в привычном и оптимальном для себя экопространстве, характеризующемся высокими значениями δ 15N и низкими значениями δ 13C, или нет. Для этого исследователи сравнили изотопные значения у мамонтов на острове Врангеля, после его изоляции в голоцене, с их предками ледникового периода на материковой части. Кроме того, были объединены все имеющиеся в настоящее время изотопные данные по мамонтам острова Врангеля в попытке получить целостную картину их голоценового существования на острове. Всего в исследовании участвовало 52 образца от шерстистых мамонтов, возрастом от 42 до 4 тыс. лет, а также 6 экземпляров овцебыков и 2 от степных зубров. В качестве ориентира для островной популяции был выбран набор из 25 экземпляров шерстистых мамонтов и 6 лошадей с Быковского полуострова в Якутии.

Чтобы не утомлять методикой и подробными результатами, сразу перейду к выводам.

Изотопные данные, полученные от непосредственно датированных мамонтов острова Врангеля, указывают на то, что они не испытывали проблем с доступностью и качеством кормов. А также результаты поддерживают идею о том, что эта реликтовая популяция проживала в типичных для себя условиях, несмотря на изменение климата и снижение генетического разнообразия.

Вполне возможно, что и без того ослабленная популяция стала жертвой внезапного голода, вследствие экстремального обледенения, которое сильно ограничило доступ к пище. Голоценовые мамонты острова Врангеля были очень похожи на своих берингийских предков. Однако имеющиеся данные позволяют предположить, что они отличались от плейстоценовых материковых мамонтов Сибири, с точки зрения экономии энергии. Это, возможно, связано с метаболизмом или использованием резервных жиров материковыми мамонтами во время более суровых зимних условий. А значения изотопов серы и стронция отражают усиление влияния морских аэрозольных частиц и местных коренных пород на популяцию острова, через питьевую воду к концу периода существования мамонтов. Предположительное увеличение интенсивности выветривания подчёркивает ранее необнаруженные проблемы качества воды, связанные с высоким содержанием растворенных твёрдых веществ и очевидными периодическими выбросами токсичных элементов в речные системы. Но в целом исследование показывает, что на острове Врангеля условия окружающей среды в течение голоцена, подходили для проживания мамонтов. Это резко контрастирует с ситуацией на острове Святого Павла в Беринговом море, где мамонты были гораздо более восприимчивыми к нарушениям окружающей среды из-за ограниченного размера острова (площадь которого более чем в 70 раз меньше острова Врангеля), что в результате привело к их вымиранию без участия человека 5600 лет назад.

Хотя точную причину вымирания мамонтов трудно определить, исследователи считают, что исчезновение этого символического вида ледникового периода, вероятно, было вызвано краткосрочным кризисом, связанным с климатическими аномалиями или геохимическими факторами. Кроме того, нельзя исключать антропогенное влияние, несмотря на отсутствие реальных доказательств охоты на мамонтов.

Проще говоря, если в других частях некогда обширного ареала обитания мамонтов, прослеживаются значительные экологические изменения, то остров Врангеля оставался пригодным для обитания шерстистых мамонтов и до наших дней. Но комбинированные факторы, включая стресс из-за ограниченной площади острова и относительно небольшой популяции, с признаками инбридинга и генетическими аномалиями, довольно ослабили популяцию. А смена тактики в использовании жировых накоплений привела к неспособности жить продолжительное время без пищи. Достаточно было произойти какому-нибудь, относительно краткосрочному, климатическому событию, как, к примеру, покрытие толстой коркой льда поверхности острова, как большая часть животных могла не справиться с голодом, а оставшиеся в живых не смогли продолжить свой род и умерли от старости или были убиты прибывшими на остров людьми.

Создано на основе статьи:
Thriving or surviving? The isotopic record of the Wrangel Island woolly mammoth population
Laura Arppe, Juha A. Karhu, Sergey Vartanyan, Dorothée G. Drucker, Heli Etu-Sihvola, Hervé Bocherens
doi.org/10.1016/j.quascirev.2019.105884

Опубликованные, в нескольких научных журналах, результаты довольно серьёзных генетических исследований, включая и описание первого генома представителя индской цивилизации, вместе с археологическими, лингвистическими и другими данными, в подробностях раскрывают изменение генофонда и детали миграций в Центральной и Южной Азии, на протяжении тысячелетий. Помимо этого, учёные раскрывают детали распространения индоевропейских языков, а также земледелия и скотоводства в регионе. Исследование примечательно и тем, что группа учёных опубликовала в открытом доступе большую часть своих данных для научного исследования, ещё в начале 2018 года, чтобы позволить другим специалистам подтвердить или поставить под сомнение выводы авторов. Но в результате были обнаружены новые закономерности, что позволило скорректировать и дополнить окончательный вариант работы.

В исследовании были проанализированы данные по всему геному от 523 человек из Центральной Азии и самой северной части Южной Азии, за период между палеолитом и неолитом. К новым образцам в анализ были включены и ранее опубликованные данные древней и современной ДНК со всей Евразии.

Новые образцы происходят из трёх обширных географических регионов:

182 из Ирана и южной части Центральной Азии, которую исследователи называют Тураном, подразумевая современные территории Туркмении, Узбекистана, Таджикистана, Афганистана и Киргизии. Хронологически эти люди представляют мезолит, медный, бронзовый и железный века, возрастом от 14 до 2 тыс. лет, из 19 мест, включая и Бактрийско-Маргианский археологический комплекс.

209 образцов были получены из степей на территории современного Казахстана и из лесной зоны в Западной Сибири России, включая охотников-собирателей, использующих керамику, которые, как показывают исследователи, представляют точку вдоль раннеголоценовой клины северных евразийцев и являются ценным источником для моделирования предков Центральной и Южной Азии от 8400 до 5900 лет назад. Эти образцы также включают скотоводов медного и бронзового века из центральной степи, в том числе из Казахстана бронзового века от 5400 до 2800 лет назад из 56 мест.

И 132 образца из северного Пакистана позднего бронзового и железного веков, включая исторические поселения в районах Сват и Читрал современного Пакистана от 3200 г. до н. э. до 1700 г. н. э.

Окончательный набор генетических данных, после слияния с ранее опубликованными, охватывает 837 древних людей.

Образцы были сгруппированы на основе археологической и хронологической информации, с использованием 269 прямых радиоуглеродных дат.

Иран и Туран

Снижение родословной, связанной с анатолийскими земледельцами с запада на восток

Распространение сельского хозяйства на восток от Ирана начиная с VII тысячелетия до нашей эры, сопровождалось и изменениями в генофонде. Анализ показывает, что примесь, связанная с анатолийскими земледельцами, снижается с запада на восток, от ~ 70% в Анатолии, до ~ 31% в восточном Иране и до ~ 7% на восточной окраине Турана.

Это говорит о том, что археологически задокументированное распространение общего набора растений и домашних животных из разных мест этого региона сопровождалось двухсторонней миграцией людей и смешением с местными группами, с которыми они встречались. Исследователи называют это юго-западной азиатской клиной.

На востоке Ирана и Туране у людей третьего тысячелетия до н. э. не только наименьшая доля примесей, связанной с анатолийскими земледельцами, но также присутствует вклад западносибирских охотников–собирателей, вероятно, отражая примесь от групп охотников-собирателей, которые населяли этот регион до распространения в нём популяций, связанных с иранскими скотоводами и земледельцами. Это показывает, что родословная, связанная с Северной Евразией, попала в Туран задолго до распространения потомков скотоводов ямной культуры из степи в регион. Также исследователи исключают, что люди, связанные с ямной культурой, были источником этого североевразийского происхождения, так как они имели большую долю восточноевропейских охотников-собирателей. Помимо этого, в Иране и Туране того периода не обнаружены гаплогруппы мтДНК U5a и гаплогруппы Y-хромосомы R1b или R1a, которые были отмечены у представителей степи среднего и позднего бронзового века.

Здесь стоит отметить, что термин — «иранские земледельцы», исследователи относят к людям, которые выращивали зерновые культуры, пасли животных или практиковали и то и другое. Это определение охватывает не только большие поселения, но и более мелкие и, вероятно, менее оседлые общины, такие как у ранних пастухов гор Загрос на западе Ирана со стороны Ганджи-Даре, где содержали одомашненных животных, но не выращивали зерновые культуры. Но они являются основной контрольной популяцией для этого исследования.

Люди из Бактрийско-Маргианского археологического комплекса не были основным источником предков для жителей Южной Азии.

Из бронзового века Ирана и Турана были получены данные по всему геному 84 древних людей от 3000 до 1400 г. до н. э., из четырёх Бактрийско-Маргианских городских поселений и окрестностей. Большинство из них генетически сходный с предыдущими группами Турана, а это согласуется с гипотезой о том, что они объединяются с предшествующим догородским населением. Предполагается три основных генетических источника для жителей Бактрийско-Маргианского археологического комплекса:

первый и основной источник предков связан с иранскими земледельцами на ~60–65%;

второй связан с анатолийскими земледельцами ~ 20–25%;

и третий связан с западносибирскими охотниками-собирателями ~ 10%.

Но в отличие от предшественников, люди медного века Турана, из кластера Бактрийско-Маргианского археологического комплекса дополнительно обладали родословной, связанной с давней примесью андаманских охотников-собирателей от 2 до 5%. Что свидетельствует о потоке генов из Южной Азии на север и согласуется с археологическими свидетельствами культурных контактов между жителями индской цивилизацией и Бактрийско-Маргианского археологического комплекса, а также с существованием торговой колонии хараппцев в северном Афганистане. Однако взаимного, обратного потока генов с севера на юг не выявлено. Результаты анализов опровергают участие жителей Бактрийско-Маргианского археологического комплекса и их предшественников из Турана в формировании древних и современных южноазиатских народов. А также новое исследование показывает, что ни одна из многочисленных популяций бронзового и медного века Турана, не подходит в качестве источника для родословной, связанной с иранскими земледельцами, в Южной Азии.

Население, связанное со степными скотоводами, прибыло в Туран к 2100 году до н. э.

Довольно крупная выборка представителей Центральной Азии включая и жителей Бактрийско-Маргианского археологического комплекса позволяет выявить мигрантов, чьё происхождение отличается от местных жителей.

Около 2300 г. до н. э. были выявлены три генетические аномалии на участках, связанных с Бактрийско-Маргианским археологическим комплексом, связанных с потоком генов от западносибирских охотников–собирателей. Подходящие источники для этой примеси, были обнаружены на трёх участках в Казахстане и одном в Кыргызстане, третьего тысячелетия до н. э. Похожая родословная отмечена у представителей ботайской культуры ~ 5500 лет назад.

А происхождение, связанное с ямной культурой, попало в регион с 2100 г. до н. э., потому как с 2100 до 1700 г. до н. э. на трёх участках Бактрийско-Маргианского археологического комплекса были выявлены люди с родословной, связанной со скотоводами западной степи среднего и позднего бронзового века, которые уже имели на треть примесь от европейских земледельцев. Что говорит об обратном потоке генов с запада на восток и юг.

Таким образом, данные документируют движение людей, генетически связанных с ямной культурой, на юг, которые в результате расселились по Центральной Азии на рубеже второго тысячелетия до нашей эры.

Профиль предков, распространённый во времена индской цивилизации

В параллельном исследовании из 60 образцов с кладбища неподалёку от города Ракхигархи, индской цивилизации, удалось найти один с признаками сохранности древней ДНК, которую удалось извлечь после сотни попыток. Геном древней женщины из цивилизации долины Инда был похож на аномальные образцы из других мест, за пределами цивилизации. На троих человек из Гонур-Депе в Бактрийско-Маргианском комплексе, датированных 2500 и 2000 гг. до н. э. А также на 8 человек из участка Шахри-Сухте на востоке Ирана, датированных 3300 и 2000 гг. до н. э.

Все 11 образцов содержали повышенные пропорции предков, связанных с андаманскими охотниками-собирателями, от 11 до 50%, а остальная часть предков представлена отличительной смесью людей, связанных с иранскими земледельцами и западносибирскими охотниками-собирателями от 50 до 89%. Примечательно, что у этих людей отсутствовала примесь анатолийских земледельцев, в отличие от местных жителей Гонур-Депе на юго-востоке Туркмении, у которых этой примеси было от 20 до 25% и Шахри-Сухте в Иране с примесью анатолийцев от 16 до 21%. Это указывает на то, что они были мигрантами, связанными с периферией цивилизации Инда. Хоть по одному образцу трудно судить обо всей цивилизации, результат даёт шесть косвенных доказательств того, что они представляют профиль предков хараппцев:

1. У этих людей не обнаружено родословной, связанной с анатолийскими земледельцами, что говорит об их более восточном происхождении.

2. Все 11 человек имели повышенную долю родословной, связанной с андаманскими охотниками-собирателями, а у двоих определена гаплогруппа Y-хромосомы H1a1d2, которая в настоящее время широко распространена на юге Индии.

3. Как в Гонур-Депе, так и в Шахри-Сухте имеются археологические свидетельства обмена с индской цивилизацией. А также все описанные представители, хронологически попадают в рамки зрелого периода индской цивилизации.

4. Несколько человек из Шахри-Сухте были похоронены с артефактами, стилистически связанными с Белуджистаном в Южной Азии, тогда как захоронения местных жителей, с отличительной родословной, не имели подобных артефактов.

5. Моделирование показывает, что эти 11 человек подходят в качестве основного источника предков для 86 древних людей, живших в верховьях реки Инд с 1200 по 800 г. до н. э., уже после упадка индской цивилизации, а также для разнообразных групп современных южных азиатов. К тому же другие древние генетические кластеры из Турана не подходят в качестве источников для всех этих групп.

6. Предполагаемая дата смешения между людьми, связанными с иранскими земледельцами и андаманскими охотниками-собирателями, составляет от ~ 5400 до 3700 гг. до н. э. Таким образом, эта смесь произошла ещё до цивилизации долины Инда. А это говорит о том, что группы, связанные с андаманскими охотниками-собирателями и иранскими земледельцами, контактировали ещё до зрелого периода индской цивилизации.

Лесная и степная зона

Родословная Евразии сложилась после появления земледелия

Поздние охотники-собиратели из Северной Евразии лежат вдоль градиента охотников-собирателей с запада на восток, усиливая родство с восточными азиатами. В эпоху неолита и медного века охотники-собиратели в разных точках вдоль этой клины смешались с людьми, чьи предки расположены в разных точках вдоль южной клины, чтобы сформировать пять более поздних ответвлений, уже после появления земледелия. Две из них были на юге, включая юго-западную азиатскую клину и периферию Инда, а ещё три были в Северной Евразии, которые простираются с запада на восток. Дальше всего к Западу в степной и лесной зоне располагалась европейская клина, образованная распространением земледельцев из Анатолии после 9 тыс. лет назад, которые смешивались с западноевропейскими охотниками-собирателями. А на краю Восточной Европы, от Чёрного до Каспийского моря, существовала кавказская клина, состоящая из смеси восточноевропейских охотников-собирателей и людей, связанных с иранскими и анатолийскими земледельцами, с анатолийскими не во всех группах. А к востоку от Урала прослеживается среднеазиатская клина, с западносибирскими охотниками-собирателями, с одной стороны, и представителями медного и раннего бронзового века из Турана с другой.

Характерный профиль предков от Восточной Европы до Казахстана в бронзовом веке

Начиная примерно с 3000 г. до н. э. профили предков многих групп населения Евразии были преобразованы в результате распространения из степи родословной связанной со скотоводами ямной культуры среднего и позднего бронзового века, от её истоков на кавказской клине до обширного региона, простирающегося от Венгрии на западе до Горного Алтая на востоке. В течение последующих двух тысячелетий, люди с этой родословной распространились дальше, смешиваясь с местными группами, а в итоге достигли Атлантического побережья Европы на западе и Южной Азии на востоке.

Источником предков представителей степи среднего и позднего бронзового века, которые в итоге достигли Центральной и Южной Азии, была не первичная, а обратная миграция на восток, в которой участвовала группа, имеющая ~ 67% предков степи позднего бронзового века и ~ 33% предков от точки на европейской клине, которые упоминаются как европейские земледельцы. Исследователи подтверждают предыдущие выводы о том, что в эту группу входили люди из археологических комплексов культур шнуровой керамики, срубной, петровской и синташтинской, простирающихся по обширному региону от границы Восточной Европы до северо-запада Казахстана. Эти группы характеризовались смесью около двух третей предков, связанных со скотоводами ямной степи на кавказской клине и европейских земледельцев на европейской клине.

Новый набор данных добавляет более ста человек из этого кластера западной степи среднего и позднего бронзового века. Помимо этого, исследователи выделяют дополнительный кластер центральной степи среднего и позднего бронзового века, который отличается от западного, наличием ~ 9% предков от западносибирских охотников–собирателей из лесной зоны средней полосы на территории современной России, шестого тысячелетия до нашей эры. Люди из этого кластера были основными переносчиками родословной ямной культуры в Южную Азию.

Двунаправленная мобильность вдоль внутреннего азиатского горного коридора

Как и в Иране/Туране, люди генетически отличимые от местных жителей, предоставляют важную информацию о взаимодействии между регионами. Анализ 50 человек из некрополя бронзового века синташтинской и петровской культур, в поселении Каменный Амбар-V Челябинской области, выявил многочисленные генетически отличимые группы. У одной группы были повышены пропорции предков центральной степи среднего и позднего бронзового века, в основном связанных с западносибирскими охотниками–собирателями, у другой западной степи связанных с ямной культурой, а у третьей был повышен компонент, связанный с восточноевропейскими охотниками-собирателями.

А в центральной степи на территории современного Казахстана, люди с одного участка, датируемого между 2800 и 2500 г. до н. э., и с трёх участков, датируемых между ~ 1600 и 1500 г. до н. э., демонстрируют значительную примесь от иранских земледельцев, которая соответствует основному кластеру Бактрийско-Маргианского археологического комплекса, подтверждая поток генов на север из Турана в степь примерно в то же время, что и движение на юг людей с родословной, связанной с центральной степью среднего и позднего бронзового века, через Туран в Южную Азию. Таким образом, археологически подтверждённое распространение материальной культуры и технологий как на север, так и на юг вдоль внутреннего азиатского горного коридора с середины третьего тысячелетия до нашей эры, было связано с существенными миграциями людей.

Помимо этого, к позднему бронзовому веку примесь, связанная с восточносибирскими охотниками-собирателями, стала повсеместной, что подтверждается данными древней ДНК железного века и более поздних периодов в Туране и центральной степи, включая скифов, сарматов, кушанов и гуннов. А также у людей из степных и лесостепных участков Красноярска, датируемых между 1700 и 1500 гг. до н. э. отмечено до ~ 25% происхождения, связанного с восточноазиатскими народами, которые хорошо моделируются как восточносибирские охотники-собиратели, в то время как большая часть происхождения, около 75%, связана с западной степью среднего и позднего бронзового века. А вот у южноазиатов слишком мало восточноазиатской родословной, связанной с восточносибирскими охотниками-собирателями. Поэтому археологические культуры от первого тысячелетия до н. э. до первого тысячелетия нашей эры не могут быть важным источником родословной, связанной со степными скотоводами бронзового века, распространённой в Южной Азии.

Это хороший пример того, как генетические данные могут исключать сценарии, которые на основании археологических и исторических данных выглядят правдоподобными. Вместо этого, генетический анализ показывает, что единственным правдоподобным источником для степных предков являются группы степи от среднего до позднего бронзового века, которые не только подходят в качестве источника примеси для жителей Южной Азии, но и указывают на то, что группы из степи мигрировали в Туран и смешались с людьми, связанными с Бактрийско-Маргианским археологическим комплексом, на участках в современном Казахстане, до железного века.

В сумме эти результаты указывают на узкое временное окно в районе первой половины второго тысячелетия до н. э., для примеси степных скотоводов, которая в настоящее время широко распространена в Южной Азии.

Формирование популяций Южной Азии

Предыдущие работы показали, что жители Южной Азии имеют предков от народов, связанных с древними группами на севере Евразии, в Иране, а также с восточноазиатами и австрало-меланезийцами.

В новой работе исследователи описывают процесс, посредством которого люди из этих источников происхождения смешались, чтобы сформировать более поздние группы, начиная с периферии индской цивилизации до 2000 г. до н. э.

Три родословных клины, которые сменяли друг друга во времени в Южной Азии

Авторы работы моделируют людей на клине периферии Инда, как смесь двух исходных популяций. Один конец клины полностью согласуется с андаманскими охотниками-собирателями, а другой на ~ 90% связан с иранскими земледельцами и на ~ 10% с западносибирскими охотниками-собирателями. Именно эти люди составляют большинство предков современных южных азиатов, а не поток генов с запада, приносящий родословную, уникальную для Южной Азии, на Иранское нагорье. Что объясняет высокую степень общей родословной между современными южноазиатами и ранними иранцами голоцена.

Далее, исследователи охарактеризовали людей на степной клине, уже после 2000 г. до н. э., в исследовании они представлены 117 образцами, датированными между 1400 г. до н. э. и 1700 г. н. э., из районов Сват и Читрал, самой северной части Южной Азии. Исследователи показывают, что всех людей на степной клине, можно смоделировать как смесь двух источников, хотя и отличную от двух источников на клине периферии Инда. Один конец степной клины соответствует точке вдоль клины периферии Инда, а другой как смесь ~ 41% центральной степи среднего и позднего бронзового века и ~ 59% людей из подгруппы на клине периферии Инда с относительно высоким происхождением, связанным с иранскими земледельцами.

А формирование современной индийской клины может быть смоделировано как смесь двух популяций, которые произошли от смеси предыдущих трёх. Все подходящие модели включают в качестве источников центральную степь среднего и позднего бронзового века или группу с аналогичным профилем предков, группу периферии Инда, а также андаманских охотников-собирателей или группу в самом начале клины периферии Инда с высокой долей андаманцев, представленных в качестве предков древних южных азиатов.

Далее, исследователи приводят результаты совместного анализа древней и современной ДНК для характеристики более точного происхождения предков южных и северных индийцев.

Предки южных и северных индийцев возникли как смесь периферии Инда и групп с севера и востока

Результаты показывают, что у нескольких племенных групп из Южной Индии отсутствует примесь центральной степи среднего и позднего бронзового века, эти люди расположены на крайней позиции предков южных индийцев, а их почти прямые потомки живут в Южной Азии и в наше время. Помимо этого, они имеют значительное происхождение, связанное с иранскими земледельцами, полученное через периферию Инда.

А это опровергает более ранние предположения о том, что предки южных индийцев, не имели родословной, связанной с западными евразийцами. Расчёты показывают, что смесь предков, связанных с иранскими земледельцами и андаманскими охотниками-собирателями, произошла в интервале от 1700 до 400 г. до н. э. Таким образом, предки южных индийцев не были сформированы во времена индской или хараппской цивилизации. Лишь после её упадка, люди, распространяясь на восток, смешались с популяциями со слабой долей западноевразийского родства или предками древних южных азиатов. А до этого древние жители Южной Азии, без евразийского родства, выделились в одно и то же время, когда разделились предки восточноазиатов, андаманцев и папуасов. В то время, когда в Южной Азии сформировались группы, говорящие на австроазиатских языках, также присутствовали группы с меньшей родословной иранских земледельцев, чем у предков южных индийцев, предполагая, что австроазиатские языки распространились в Южную Азию в третьем тысячелетии до нашей эры, а профиль предков народа джуанг на востоке Индии, который не вписывается в смесь родословной предков южных индийцев, обеспечивает независимую линию доказательств их позднего формирования.

А вот формирование предков северных индийцев после 2000 г. до н. э. связано с долиной Сват. Современная индийская клина пересекает степную близко к положению калашей, группы на северо-западе Южной Азии, с самой высокой долей предков северных индийцев. Дата примеси степного происхождения в Южную Азию соответствует интервалу от 1900 до 1500 г. до н. э. Время примеси согласуется с геномными данными шести человек из Турана, которые жили между ~ 2000 и 1500 гг. до н. э. они несли это происхождение уже в смешанной форме. Что также согласуется с наличием гаплогруппы Y-хромосомы R1a связанной с центральной степью среднего и позднего бронзового века в Южной Азии и у людей позднего бронзового и железного веков в районе Сват.

В сумме результаты показывают, что ни одна из двух первичных популяций современных индийцев, не была полностью сформирована к началу второго тысячелетия до нашей эры. Что по времени согласуется с упадком индской цивилизации.

Степная родословная у современных южноазиатов происходит в основном от мужчин и непропорционально высока в группах брахманов и бхумихаров

У представителей позднего бронзового и железного веков в долине Сват, исследователи обнаружили значительно меньшую долю степной примеси по Y-хромосоме, а это говорит о том, что носителями степной примеси были в основном женщины. А в Южной Азии наблюдается обратная картина, родословная, связанная со степными скотоводами у предков современных южноазиатов, передавалась в основном по мужской линии.

Анализ также выявил шесть групп с повышенной родословной, связанной с центральной степью среднего и позднего бронзового века. Наибольшее количество степной родословной выявлено у брахманов и бхумихаров. В 5 из 6 групп каст брахманов и бхумихаров родословная степи была больше, чем предсказывает простая модель смешения предков южных и северных индийцев.

А это помимо отличительного профиля предков и некоторых общих черт распространения индоиранских и балто-славянских языков предоставляет независимую линию доказательств для происхождения индоевропейских языков Южной Азии из степи бронзового века.

Выводы

Анализ показывает, что происхождение людей большого южноазиатского региона в голоцене характеризовалось по меньшей мере тремя генетическими градиентами.

До ~ 2000 г. до н. э. существовала клина периферии Инда, состоящая из людей с различными пропорциями иранских земледельцев и людей, связанных с предками древних южных азиатов, что и было характерно для представителей индской цивилизации. Смесь, которая образовала эту клину произошла от 5400 до 3700 гг. до н. э., по крайней мере, за тысячелетие до зрелого периода индской цивилизации.

А предки южных индийцев сформировались уже после 2000 г. до н. э. как смесь предыдущих популяций на клине периферии Инда с южными азиатами у которых была более высокая доля родства, связанного с предками древних южных азиатов. А между ~ 2000 и 1000 годами до н. э. люди, имеющие в основном происхождение, связанное с центральной степью среднего и позднего бронзового века, расширились до Южной Азии, смешавшись с людьми вдоль клины периферии Инда, чтобы сформировать степную клину. На этой клине расположены и предки северных индийцев. После ~ 2000 г. до н. э. разнородные предковые популяции южных и северных индийцев смешивались, образуя современные группы Южной Азии.

А также анализ показал, что у людей периферии Инда было мало, или вообще отсутствовало происхождение, связанное с анатолийскими земледельцами. Что может быть связано с восточным распространением сельского хозяйства. Таким образом, хотя анализ поддерживает идею о том, что распространение на восток родословной анатолийских земледельцев было связано с распространением сельского хозяйства на Иранское нагорье и Туран, результаты не поддерживают крупномасштабные перемещения на восток предков из Западной в Южную Азию после 8 тыс. лет назад. После этого периода все проанализированные люди из Ирана имеют значительное количество примеси от анатолийских земледельцев, в отличие от южноазиатских групп, у которых этой примеси очень мало.

А что касается языков, то они в догосударственных обществах обычно распространялись через миграции людей, и таким образом, отсутствие большого количества анатолийских предков, связанных с земледельцами на клине периферии Инда, ставит под сомнение предположение о том, что индоевропейские языки, на которых говорят сегодня в Южной Азии, происходят благодаря распространению сельского хозяйства из Западной Азии. Новые результаты не только свидетельствуют против распространения индоевропейских языков в Южную Азии через Иранское нагорье, но и свидетельствуют в пользу степной гипотезы. Полученные данные о распространении в Южной Азии предковых линий центральной степи среднего и позднего бронзового века, в первой половине второго тысячелетия до н. э., обеспечивают правдоподобное генетическое объяснение некоторого лингвистического сходства между индоевропейскими балто-славянскими и индоиранскими языками, которое отмечали некоторые исследователи. Однако удивительно, если миграции из степи были проводником для распространения южноазиатских индоевропейских языков, почему в среднем и позднем бронзовом веке так мало общего в материальной культуре между центральной степью и Южной Азией, после середины второго тысячелетия до н. э.

Однако отсутствие связей в материальной культуре не даёт доказательств против распространения генов, как это было продемонстрировано в случае с культурой колоколовидных кубков, возникшей в основном в Западной Европе, но в Центральной Европе связанной с людьми, у которых было до 50% предков, скотовов ямной культуры. Таким образом, в Европе мы имеем недвусмысленный пример того, как люди со степным происхождением оказывают глубокое демографическое воздействие на регионы, в которые они расселились, перенимая важные аспекты местной материальной культуры.

Новые результаты документируют аналогичный феномен в Южной Азии с локально аккультурированной популяцией, содержащей до ~20% происхождения западной степи среднего и позднего бронзового века, через 30% предков внесённого представителями центральной степи. Анализ также предоставляет вторую линию доказательств связи между степной родословной и индоевропейскими языками. Примечательно, что повышенное степное происхождение в группах, которые считают себя традиционно жреческими, имеет значение, поскольку некоторые из этих групп, включая брахманов, являются традиционными хранителями литературы, составленной на раннем санскрите.

Возможное объяснение состоит в том, что приток генов в Южную Азию из центральной степи в середине второго тысячелетия до н.э. создал метапопуляцию с различными пропорциями степной родословной, в которой люди в меньшей степени смешаны с группами на клине периферии Инда и в большей степени связаны с индоевропейской культурой. А из-за сильной эндогамии в Индии, которая удерживала группы, как правило, изолированными от соседей в течение тысяч лет, часть этой популяционной субструктуры сохраняется в Южной Азии среди современных хранителей индоевропейских текстов.

В итоге можно провести параллель между предысторией Южной Азии и Европы. В обоих случаях смешение разнородных популяций во втором и третьем тысячелетиях до н. э., которые произошли от смесей людей, связанных со скотоводами из степи, преимущественно ямной культуры и земледельцами, привели к образованию предков современных популяций в обоих регионах. Как предков северных индийцев в Южной Азии и культур наподобие колоколовидных кубков в Европе.

Однако также существуют и явные различия по двум субконтинентам, между бронзовым веком и распространением предков в неолите .

Во-первых, максимальная доля предков охотников-собирателей в Южной Азии выше, до 60%, в отличие от 30% в Европе. Что может отражать более сильные экологические или культурные барьеры для распространения людей в Южной Азии, в отличии от Европы, где у древних европейских групп было больше времени для адаптации и смешения с вновь прибывшими людьми.

Во-вторых, в Южной Азии была меньшая доля родословной степных скотоводов и к тому же попала она туда на 500–1000 лет позже, чем в Европу. Помимо этого, более низкий уклон в сторону участия мужчин в примесях, помогает объяснить сохранение большой доли носителей неиндоевропейских языков среди людей современной Южной Азии в настоящее время.

Роопкунд или Озеро Скелетов расположено высоко в Гималайских горах на высоте около 5 тыс. метров над уровнем моря, в округе Чамоли на территории индийского штата Уттаракханд.

Как раз на пути к горе Нанда-Деви. Озеро представляет собой небольшой ледниковый водоем, около 40 м в диаметре, по берегам которого разбросаны сотни скелетов. Среди останков людей, также были обнаружены кости лошадей, деревянные и ювелирные изделия, а также кожаная обувь.

Хотя об останках сообщалось ещё с конца XIX века, заново они были открыты в 1942 году.

Мало что известно о происхождении этих скелетов, так как они толком не подвергались систематическому антропологическому или археологическому исследованию, отчасти из-за горно-геологических условий и туристов с паломниками, которые разбирают кости на память. А некоторые исследователи-любители перевозили скелеты даже на мулах.

Помимо фантастических легенд о происхождении останков, было выдвинуто несколько предположений, от останков армии и группы торговцев, попавших в шторм или под лавину до эпидемии.

Чтобы пролить свет на происхождение скелетов Роопкунда, исследователи проанализировали их останки с помощью ряда биоархеологических анализов, включая древнюю ДНК, реконструкцию рациона на основе изотопного анализа, радиоуглеродное датирование и остеологический анализ. В процессе работы были получены данные по всему геному от 38 человек и определены митохондриальные гаплогруппы у 71 человека, а изотопный анализ удалось сделать по останкам 45 человек.

Результаты

Остеологический анализ

Остеологический анализ здоровья и роста, выполненный ранее на другом наборе костей, показывает, что люди из Роопкунда были в целом здоровы, кроме троих человек с незажившими переломами. В докладе предполагается, что эти травмы могли быть получены во время сильного и крупного града, диаметром до 7 см, который иногда бывает в окрестностях озера. Но и другие сценарии вероятны. А по описанию останков выделяются люди, как очень крепкие и высокие, непохожие на южноазиатов, так и более грациозные, что согласуется с генетическими данными.

Генетический анализ

Анализ данных по всему геному показал, что в выборке из 38 человек было 23 мужчины и 15 женщин, что согласуется с данными физической антропологии и не вписывается в предположение о военной экспедиции. А тот факт, что они не были родственниками, говорит против идеи о том, что скелеты Роопкунда могут представлять собой останки групп семей. А также исследователи не нашли никаких доказательств наличия инфекций, хотя патогенной ДНК могло быть слишком мало для обнаружения.

Генетическое разнообразие 38 человек на графике анализа главных компонент, указывает на то, что люди Роопкунда объединяются в три отдельные группы, которые исследователи назвали Роопкунд A, B и C.

Двадцать три человека из группы Роопкунд A попадают вдоль генетического градиента, который включает большинство современных южных азиатов. Однако они не попадают в плотный кластер. Все проведённые анализы для представителей группы Роопкунд A, показали, что их нельзя смоделировать как людей из однородной группы.

Предполагая, что они не составляют единую связанную группу, а происходят из из существенно разных смесей популяций в Южной Азии. Они продемонстрировали значительные различия с разнообразными наборами современных жителей Южной Азии, что согласуется с их разнородностью, наблюдаемой и на графике анализа главных компонент. Под родством связанным с Южной Азией, исследователи понимают близость к современным популяциям из Индии, Пакистана, Непала, Бангладеш и Бутана.

Четырнадцать человек из группы Роопкунд B падают рядом с современными западными евразийцами, указывая на то, что они имеют родословную, связанную с западноевразийским происхождением, под которым исследователи понимают близость к группам предков, распространённых в Европе, на Ближнем Востоке и в Иране. Для более детальной оценки происхождения, связанного с Западной Евразией в группе Роопкунд B, был построен второй график анализа главных компонент, на котором большинство людей из этой группы, оказались близки к популяциям материковой Греции и острова Крит.

Однако дальнейший анализ показал более близкое родство представителей группы Роопкунд B только с людьми современного Крита. Стоит отметить, что близкое родство указывает на происхождение предков, а не на миграцию из Крита.

А единственный представитель Роопкунд C, на графике расположен далеко от всех других людей из выборки, между представителями Онге с Андаманских островов и китайскими ханьцами, что указывает на его происхождение, связанное с Восточной Азией. Исследователи смоделировали его происхождение, как связанное с малайцами на 82% и на 18% с вьетнамцами.

Помимо этого, у представителей всех групп не обнаружено генетической близости с современными жителями из соседних деревень.

Датировка

Обнаруженные генетические различия между людьми озера Роопкунд наталкивают на вопрос о том, было ли это одно событие осаждения или несколько. Для определения возраста останков учёные использовали метод ускорительной масс-спектрометрии и успешно получили радиоуглеродные даты для 37 человек, участвовавших в групповом анализе.

В результате выяснилось, что события, связанные с людьми из групп Роопкунд A и B разделены во времени, примерно, на тысячу лет. Останки людей из группы Роопкунд A, датированы VII–X вв. н. э. Но и эти события не произошли одновременно, разница между датировками отдельных людей из группы A, составляет около 200 лет. А представители группы Роопкунд B и единственный представитель Восточной Азии из группы C, датированы в пределах от XVII до XX века, со средней датой около 1800 г. н. э.

Различия в рационе

Углеродный и азотный изотопный анализ коллагена бедренной кости у 45 человек, который определяется диетой в последние 10–20 лет жизни человека показал, что генетически различные группы и питались по-разному. Что в принципе не удивительно, учитывая их происхождение и датировки.

Все представители группы Роопкунд B, с типично восточным средиземноморским происхождением, а также человек Роопкунд C, по изотопным данным, потребляли в пищу пшеницу, ячмень и рис, а также животных, выращенных на похожих растениях. И что интересно, никаких морепродуктов. А у представителей более древней группы Роопкунд A, с типично южноазиатским происхождением, рацион был более разнообразным. Одни питались преимущественно растениями, а у других рацион состоял из растений и животных, выращенных на просе, что было задокументировано в Южной Азии.

Выводы

Результаты исследования оказались довольно неожиданными. Во-первых, события, которые привели к накоплению останков разделены во времени почти на тысячу лет. А в более ранней группе A, этих событий, скорее всего, было несколько, за период с VII по X век нашей эры.

Во-вторых, люди, окончившие свой путь у озера, были генетически неоднородны. Одни были связаны с Южной Азией, а другие с Западной Евразией. Не считая одного с восточноазиатской родословной.

В-третьих, изотопный анализ показал, что питались описанные группы также по-разному.

Объединяя полученные данные, исследователи предлагают свои объяснения происхождения останков из различных групп.

Озеро Роопкунд не расположено на каком-либо важном торговом пути, но через него проходит паломнический маршрут Нанда-Деви Радж Джат, который в Чамоли организуется один раз в 12 лет. Достоверные данные о паломничестве появляются только с конца XIX века, но надписи на близлежащих храмах, датируемые между VIII и X веком, свидетельствуют о возможном более раннем происхождении традиции.

Исследователи рассматривают гипотезу массовой гибели во время паломничества как правдоподобное объяснение по крайней мере для некоторых людей из группы Роопкунд A.

А вот с группой Роопкунд B, всё более сложно. Заманчиво было бы предположить, что люди из группы Роопкунд B происходят из индо-греческих поселений, со времён Александра Македонского, которые, возможно, внесли свой вклад в некоторые современные группы, как, к примеру, в калашей, проживающих почти в тысячи километрах к северо-западу от озера, но всё же в 5 раз ближе Крита.

Однако это маловероятно, так как ожидается, что такая группа имела бы смесь с группами с более типичным южноазиатским происхождением, как и отмечено у тех же калашей. Или что она была бы инбридинговой с относительно низким генетическим разнообразием. Объединяя различные факты, исследователи описывают группу Роопкунд B как неродственных мужчин и женщин, которые родились в восточной части Средиземного моря во времена Османской империи. Как следует из их преимущественно наземного, а не морского рациона, они, возможно, жили во внутренних районах, а в конечном итоге путешествуя, погибли в Гималаях. Участвовали ли они в паломничестве или шли к озеру Роопкунд по другим причинам, остаётся загадкой. Маловероятно, если бы индуистское паломничество практиковалось большой группой путешественников из Восточного Средиземноморья, где подобные практики не были распространены. Другое дело индивид Роопкунд C с корнями из Восточной и Юго-Восточной Азии, для которого подобное занятие было бы более правдоподобным.

В целом результаты исследования дали осмысленное представление о загадочном древнем месте. А также это исследование подчёркивает возможности биомолекулярного анализа для получения богатой информации о человеческой истории, особенно когда археологический контекст сильно нарушен.

Источник: Ancient DNA from the skeletons of Roopkund Lake reveals Mediterranean migrants in India
Éadaoin Harney, Ayushi Nayak, Nick Patterson, Pramod Joglekar, Veena Mushrif-Tripathy, Swapan Mallick, Nadin Rohland, Jakob Sedig, Nicole Adamski, Rebecca Bernardos, Nasreen Broomandkhoshbacht, Brendan J. Culleton, Matthew Ferry, Thomas K. Harper, Megan Michel, Jonas Oppenheimer, Kristin Stewardson, Zhao Zhang, Harashawaradhana, Maanwendra Singh Bartwal, Sachin Kumar, Subhash Chandra Diyundi, Patrick Roberts, Nicole Boivin, Douglas J. Kennett, Kumarasamy Thangaraj, David Reich
DOI: doi.org/10.1038/s41467-019-11357-9

Территория современного Синьцзян-Уйгурского автономного района, на северо-западе Китая, долгое время была одним из главных перекрёстков между восточной и западной Евразией. Шелковый путь, расположенный в самом сердце Синьцзяна, документирует интенсивность этих связей, по крайней мере, со времён династии Хань (206 г. до н. э. - 220 г. н. э.). Известными примерами являются находки в этом регионе тохарских буддийских рукописей и более древних, хорошо сохранившихся таримских мумий, часть из которых была похожа на европейцев. Даже в древнекитайских хрониках были упоминания о голубоглазых блондинах, которые в древности жили в пустынях Центральной Азии. Тохарские языки известны из рукописей от 500 до 800 г. н. э., найденных к югу от Тянь-Шаня, в северной, центральной и восточной частях Таримского бассейна.

Связь между этими языками обычно объясняется расхождением от общего предка, прототохарского, который должен был предшествовать им более чем на тысячелетие, вероятно, начиная с середины I тысячелетия до н. э. Изначально тохары не имели собственной письменности вплоть до I–II вв. нашей эры, когда позаимствовали её у индийцев. Сначала они использовали письмо кхароштхи и только к V в. н. э, перешли на письмо брахми, которое адаптировали под свою фонетику.

Но кем были носители тохарских языков?

Археологи выдвинули две конкурирующие гипотезы, чтобы объяснить появление первых земледельцев в регионе около 2000 г. до н. э.: «гипотезу Бактрийского Оазиса» и «степную гипотезу». «Гипотеза Бактрийского оазиса» предполагает, что сельское хозяйство, на основе оазиса могло распространиться из региона Бактрийско-Маргианского археологического комплекса (BMAC) с вторжением кочевых групп в Таримский бассейн, особенно из андроновской культурно-исторической общности, в начале второго тысячелетия до н. э. А «Степная гипотеза», наоборот, утверждает, что первые мигранты в Синьцзяне были частью населения степи, вероятно, наиболее связанного с афанасьевской культурой Алтая, к северу от Синьцзяна. В регионе был проведён ряд краниометрических исследований, указывающих на степень смешения между западными и восточными евразийцами. А генетические данные, особенно по мтДНК, позволяют предположить, что популяции в Синьцзяне были генетически смешаны между восточными и западными евразийцами, начиная, по крайней мере, с раннего бронзового века. Это было также подтверждено в исследовании 2017 года, аутосомной ДНК, предполагая, что современные уйгуры в Синьцзяне генетически происходят из различных географических групп, а именно, европейцев (25—37%), южноазиатов (12—20%), сибиряков (15—17%) и восточноазиатов (29—47%).

Генетически уйгуры показывают разделение на юго-западных и северо-восточных благодаря естественному барьеру, а именно горной системе Тянь-Шань. Отцовская линия, обогащённая древними степными популяциями, представлена гаплогруппой R1b, но в настоящее время гаплогруппы R1a и R1b стали характерными линиями для популяций Синьцзяна.

Предыдущие исследования были основаны на нескольких современных популяциях или ограниченных частях Y-хромосомы, которые не подвержены рекомбинации (NRY), а также митохондриальных областях, с низким разрешением, чего недостаточно для проверки гипотез. Поэтому сложная история примесей между народами восточной и западной Евразии оставалась неясной. Чтобы заполнить пробелы и исследовать временную генетическую динамику, учёные проанализировали первые геномы от 10 человек из Северо-Восточного Синьцзяна, которые были найдены на участке ранних полуоседлых скотоводческих общин железного века Ширензигоу / Шижэньцзыгоу или Дунхейгоу (пере, датированных в 2200 лет. На этом участке, северного склона восточной части Тянь-Шаня были обнаружены многочисленные культурные черты из соседних регионов, таких как Янбулак южного склона гор, пазырыкской культуры Алтая, а также были обнаружены бусы, импортированные из центральных регионов Китая. Образцы были секвенированы с низкими оценками загрязнения ДНК. Пять из них были датированы в интервале от 200 до 100 г. до н. э. Ни у кого из проанализированных людей не было обнаружено близкого родства.

Археологический контекст участка Ширензигоу

Участок Ширензигоу или Дунхэйгоу, расположен в восточной части Тянь-Шаня в Синьцзяне, на северо-западе Китая, на высоте 2200 м над уровнем моря. Впервые был раскопан в 2005–2007 годах, а затем и в 2009 году. Кладбище раннего железного века Ширензигоу датируется около 200 г. до н. э. Оно расположено на платформе безлесной части гор Тянь-Шаня, участок был покрыт снегом и льдом в течение большей части года за исключением летних месяцев, и не подходил для постоянного проживания.

Скорее всего, это место было крупным сезонным поселением, которое использовалось скотоводами. Раскопки дали большое количество костей лошадей, коз и быков, указав на более кочевой образ жизни людей. Начиная с позднего бронзового века, гончарные и ритуальные обряды Баркёльской степи в восточном горном районе Тянь-Шаня демонстрировали характеристики, которые были более типичными для оазисного земледелия в Янбулаке бассейна Хами. Участок Ширензигоу также напоминает и пазырыкскую культуру раннего железного века Алтая. Ведь среди пазырыкцев тоже были популярны жертвоприношения лошадей и мотивы животных в искусстве. Золотые таблички с изображением тигра и баранов, также были обнаружены в Ширензигоу. А бронзовый котёл, найденный в жилище, может указывать на дополнительные влияния ханьцев. В целом текущие археологические свидетельства указывают на то, что люди в Ширензигоу имели тесную связь с населением Алтая и ханьцами. В новом исследовании сообщается о десяти образцах с участка Ширензигоу, 9 человек были из захоронений, а один из жилища. Пять образцов были непосредственно датированы в пределах 200 г. до н. э. А остальные 5, по мнению исследователей, жили в тот же период. И эти выводы основаны на ряде фактов:

Во-первых, люди были похоронены по одному и тому же ритуальному обряду, в прямоугольных ямах под курганами в деревянных и каменных гробах с жертвенными животными.

Во-вторых, все 10 человек извлечены из одного слоя, а могилы были распределены по линии от склона вниз, что указывает на их близкие неродственные связи.

И, в-третьих, другие люди из Ширензигоу, которые не вошли в это исследование, были датированы тем же периодом. Помимо этого, ряд других материалов, таких как кости животных, древесные останки, а также зёрна ячменя, были непосредственно датированы в пределах 200 г. до н. э.

В этот период регион был подчинён Хунну, и шли хунно-китайские войны, а часть его обитателей мигрировало в Среднюю Азию. В то время в Таримском бассейне или в северных оазисах Восточного Туркестана, обитали разные народы, помимо тохаров в Турфане и Куче, были и индоиранские сакские народы вокруг Кашгара и Хотана.

Результаты

Гаплогруппы мтДНК

Доминирующие линии мтДНК у людей Ширензигоу обычно встречаются в современных и древних западноевразийских популяциях, такие как U4, U5 и H. Но также у них были и гаплогруппы специфичные для восточноевразийских популяций, как A, D4 и G3, которые предварительно указывают на смешанное, восточное и западное происхождение.

Гаплогруппы Y-хромосомы

Двое мужчин из захоронения, несли гаплогруппы Y-хромосомы R1b1a1a2, которая преобладает в популяциях древнеямной культурно-исторической общности и у представителей афанасьевской культуры, в отличие от степных групп среднего и позднего бронзового века, из андроновской, срубной и синташтинской культур, где часто встречается R1a. А также у двух представителей захоронения Ширензигоу была восточноевразийская гаплогруппа Q1a. Здесь стоит отметить, что у более древних таримских мумий, была распространена гаплогруппа R1a, как сообщалось в 2010 и 2012 годах.

Генетический состав людей железного века в Ширензигоу

Сначала исследователи провели анализ главных компонент, объединив данные из новой и предыдущих работ, спроецировав их на современные популяции. Анализ показывает чёткое разделение между восточными и западными евразийцами.

Специально для тех, кто завышает роль гаплогрупп Y-хромосомы, в определении родства, наложил гаплогруппы на график анализа главных компонент. Думаю, что получилось наглядно.

Образцы Ширензигоу на клине с востока на запад относительно разбросаны по двум основным кластерам, один из которых ближе к современным уйгурам и казахам, а другой ближе к недавно опубликованным древним сакам и гуннам из Тянь-Шаня в Казахстане. Образцы также показывают аналогичный смешанный генетический профиль восток — запад с современными популяциями из Центральной Азии и северо-западного Китая как, к примеру, уйгурский, киргизский и узбекский.

Затем исследователи провели анализ примесей на основе моделей (ADMIXTURE), чтобы получить подробный обзор состава предков. Интересно, что в образцах Ширензигоу отсутствует компонент, который распространён у анатолийских и европейских земледельцев (зелёный) по сравнению с вышеуказанными современными группами. Восточно-евразийский компонент в Ширензигоу больше связан с северными азиатами, такими как дауры и нанайцы, чем с южными азиатами, поскольку у них нет компонента, который распространён у южных азиатов (розовый).

Анализ (qpAdm) оценки пропорций примесей в образцах Ширензигоу с использованием различных пар исходных популяций показал, что происхождение, связанное с ямной культурой Самарского Поволжья или афанасьевской культурой, колеблется от 20 до 80% у разных людей из захоронения в Ширензигоу.

Что согласуется с рассеянным распределением по клину восток — запад на графике главных компонент. А также различные методы показали, что представители Ширензигоу были ближе к современным тунгусоязычным и монголоязычным популяциям северной Азии, чем к популяциям в центральном и южном Китае, предполагая, что население северных районов внесло больший вклад в людей из Ширензигоу. А чтобы сделать вывод об источнике со стороны Восточной Евразии, авторы исследования смоделировали описываемых людей как трёхстороннюю смесь людей из ямной культуры Самарского Поволжья, ульчей или нанайцев и ханьцев. Результат показал, что родословная ульчей, нанайцев и ханьцев имела сложное и неравномерное распределение в образцах. Большинство представителей Ширензигоу получили бо́льшую часть своего восточноевразийского происхождения от племён, связанных с ульчами или нанайцами, а двое от представителей ханьцев.

Однако, когда и сколько раз восточное и западное евразийское население встречалось и смешивалось в Синьцзяне?

Геномные исследования оценили время примеси у современных уйгуров из Синьцзяна, в пределах от 150 до 20 поколений или от 4200 до 560 лет назад, с предполагаемым интервалом смены поколений в 28 лет. Но из-за сложной популяционной истории, эти даты могут быть только приблизительными.

Выводы

В данной работе исследователи сообщили о геномных данных 10 образцов железного века с участка Ширензигоу в восточной части гор Тянь-Шаня. Они указывают на то, что проанализированные люди в Синьцзяне, представляют собой смесь восточных и западных евразийцев, которая произошла, по крайней мере, 2 тыс. лет назад.

А различное количество компонента, связанного с ямной культурой, может быть объяснено недавним смешением между группами, которые родственны представителям ямной культуры и людям с восточноазиатским происхождением. Также это может указывать на то, что регион был коридором и местом встречи для восточного и западного населения, или на неоднородное население с различными предками, которые заселили район Синьцзяня в железном веке. Но не исключено, что генетические различия уже существовали в западных исходных популяциях ещё до того, как они вошли в восточную часть Тянь-Шаня. Ведь геномный состав кочевых популяций, таких как скифы, гунны и саки в тот период также был неоднородным. Разнообразные культурные элементы, наблюдаемые в одном и том же месте, как уже было сказано ранее, свидетельствуют о том, что разные популяции прибывали в Синьцзян и смешивались друг с другом, чтобы сформировать генетическую структуру людей Ширензигоу. Это хорошо подтверждается предковыми линиями, определёнными в этом исследовании. Основываясь на анализах примесей (ADMIXTURE и qpAdm), исследователи сделали вывод, что западноевразийское происхождение у людей из Ширензигоу, скорее всего, было связано с ямной культурой без существенного потока генов, связанных с европейскими земледельцами, который имел место в более поздних популяциях степи среднего и позднего бронзового века.

Здесь стоит отметить, что происхождение, связанное с ямной или афанасьевской культурой, не означает, что это были непосредственно их представители. Генетическая связь могла попасть в регион и через другие культуры как, к примеру, через чемурчекскую культуру Монгольского Алтая и Джунгарии, которую некоторые учёные связывают с Европой IV–III тысячелетия до н. э.

Степное происхождение, связанное с ямной культурой, было описано как смесь восточных и кавказских охотников-собирателей из Причерноморско-Каспийской степи, датируемая 3300-2600 гг. до н. э., Представители этой популяции в итоге распространились как на запад, внося значительный вклад в современных европейцев наряду с распространением некоторых индоевропейских языков, так и на Алтай в виде людей, связанных с афанасьевской культурой. А в последующие тысячелетие Алтайский край характеризовался андроновской культурой бронзового века, представители которой были генетически тесно связаны с людьми синташтинской и срубной культур позднего бронзового века со значительными свидетельствами родословной, связанной с европейскими земледельцами. Которая не обнаружена у представителей Ширензигоу. Выводы исследователей предполагают, что родство, связанное с ямной и/или афанасьевской культурой, расширилось ещё дальше на юг через Джунгарские Ворота до северного склона гор Тянь-Шань в Синьцзяне, по крайней мере, со второго тысячелетия до н.э. и, таким образом, выводы поддерживают «степную гипотезу» для населения Синьцзяна.

В итоге, анализ может дать прямые доказательства степного распространения индоевропейских языков на востоке, в частности, появления тохарской ветви индоевропейской семьи языков в Таримском бассейне.

Но при этом авторы работы отмечают, что нужно ещё больше образцов из разных мест в Синьцзяне, чтобы пролить свет на генетическую историю Таримского бассейна и всего региона. Но, помимо этого, остаётся ещё много вопросов, как к анализу таримских мумий, особенно к их датировке и принадлежности, так и ко времени примесей.

Создано на основе статьи: Ancient Genomes Reveal Yamnaya-Related Ancestry and a Potential Source of Indo-European Speakers in Iron Age Tianshan doi. org/ 10.1016 /j.cub. 2019.06.044 Chao Ning, Chuan-Chao Wang, Shizhu Gao, Yang Yang, Xue Zhang, Xiyan Wu, Fan Zhang, Zhongzhi Nie, Yunpeng Tang, Martine Robbeets, Jian Ma, Johannes Krause, Yinqiu Cui