Oblako85

Это продолжение. Начало рассказа здесь:

https://pikabu.ru/story/put_i_shestvie__1_6831145

Капли дождя стучали все реже, но тучи сгущались. Таня обеспокоенно встряхнула левой рукой, переворачивая часы экраном вверх, и стала поворачивать руку, ловя свет, пытаясь разглядеть время.

- Пятнадцать часов. В это время не должно быть темно. Это неправильно, значит оно настигает. Надо уходить, – сказала Таня.

Скрючившись, чтобы шляпа закрывала от дождя лицо, она вышла из укрытия и, выбрав палку, стала ковыряться в ближайшей куче мусора. Нашла пару мужских резиновых шлепанцев и предложила Эльдару. Он послушно надел, и они пошлепали по мокрой лесополосе.

- А тебя опять куда-то несет, - констатировал Эльдар. – Думаешь, в другом месте будет лучше?

- А куда тебя понесло? – парировала Таня. – Ты, насколько я знаю, живешь в лесополосе возле военной части.

- А я за тобой пошел, - мягко сказал он, заглядывая Тане в глаза. – Увидел, что ты прошла мимо лесополосы, да еще быстро, несешься, как одержимая. Так и шел за тобой всю дорогу. И знаешь, что я тебе скажу, ты действительно одержимая и есть. За тобой следует тень. И она все растет. Я решил пойти с тобой и защитить тебя.

Темнота вокруг них сгустилась, словно уже наступила глухая ночь. Дождь лил не переставая. Эльдар взял свою спутницу за руку, очевидно, чтобы не потерять друг друга в темноте. Таня пробормотала что-то раздраженное. Идея с Эльдаром-защитником ей не нравилась совершенно. Этот чудак сам о себе позаботиться был не в состоянии, к тому же, Таня и ему самому недостаточно доверяла. Это существо так и не сказало ни своего настоящего имени, ни того, что оно, собственно, за создание. Насколько Таня знала, Эльдар не был злым, но был эмоционально нестабильным, порывистым и обладал пугающими сверхспособностями. Но и просто прогнать его она не могла – доверчивый синеглазый нелюдь вызывал у нее жалость и симпатию.

- А ты не сможешь разогнать с неба тучи? – спросила Таня. Ей было известно, что, наоборот, пригнать на небо тучи он умел.

- Не могу, - ответил парнишка. – Мы слишком далеко от моей лесополосы. К тому же, это и не тучи, мы внутри большой Тени.

Таня огляделась. Толку от этого было мало, света хватало только на то, чтобы различить размытую дорогу под ногами и мокрые кусты по бокам от нее. Грязная дождевая вода текла по дороге потоком, подростки шли по щиколотку в воде. Таня ускоряла шаг, разбрызгивая воду ногами, почти таща за собой держащегося за ее руку Эльдара.

- Опять куда-то бежишь, - не то ей, не то сам себе сказал он. – Я не первый день живу на свете и знаю, что одержимые всегда бегают. Но хотел бы от тебя самой услышать, Таня, как ты это объясняешь? Зачем бежать?

- Ты что-то знаешь об одержимых? – перебила Таня. – Рассказывай. Отчего это бывает? Как с этим справляться?

- Бывает от того, что разговаривают с нечистью, - объяснил Эльдар. – А как от Тени избавиться, я не могу тебя сказать, каждый случай – особенный и единственный. Но говорят, что выход из безвыходной ситуации там же, где вход в нее.

А дорога-река, из-за ливня ставшая почти настоящей рекой, кончилась, влилась притоком в широкую автостраду, освещенную едва пробивающими темноту фонарями. Таня затравленно озиралась, ища и не находя на дороге огни фар, но все равно вытянула руку, ожидая проезжающей машине.

- Ты думаешь не уйти, так уехать? А я считал тебя умной, - увещевал, выжимая свою шляпу, Эльдар. - Тень ходит не по земле, она – душевная категория. Ближе она к тебе или дальше – это не расстояние в метрах, а твое состояние. Бежать не имеет смысла, попробуй ее оттолкнуть. Откуда она взялась, никто кроме тебя не знает. Ты поверь мне, мне же тысяча лет. Во все времена были люди, которым казалось, что от проблем можно уйти, просто перейдя с место на место, переехав в другой город, начав новую жизнь. Это заблуждение. Если ты можешь решить проблему, ты сможешь решить ее в любом месте.

- Не в таком холодном и мокром, - отрезала Таня. – Нам нужно укрытие.

Она стояла, дрожа, под потоками дождя, под порывами ветра, вытянув руку. Шло время, текла потоком по дороге вода. Дорога оставалась пустой.

Вдруг, словно услышав что-то, Эльдар огляделся и пошлепал по воде к середине дороги.

- Ты куда? – окликнула его Таня.

А паренек вернулся, неся двумя руками что-то, похожее на мокрую тряпку.

- На, возьми. Это поможет.

Таня хотела было отшатнуться, но «тряпка» пошевелилась, и девушка поспешно сгребла ее в охапку.

Это был кот, совсем молодой, почти котенок. Он был мокрый, грязный, полузахлебнувшийся. От него пахло кровью, но, ощупав шкуру, Таня не нашла ран. Цвет зверя в темноте трудно было разобрать, кажется, белый с пятнами. Девушка повыковыривала из шкуры кота грязь, сколько смогла, помассировала ему холку, помогая выкашлять воду, и, расстегнув несколько пуговиц рубашки, засунула к себе за пазуху. Кот замурчал. Ветер немного притих, капли дождя стали реже. Тени не любят кошек.

На дороге вдалеке показались огни фар. Пока Таня кутала в свою рубашку кота, Эльдар поспешно вытянул руку. Разбрызгивая воду, машина остановилась.

Это была старая, проржавевшая «копейка». На ее белом борту можно было различить полустершиеся шашечки такси. На водителе толстовка с капюшоном, лицо трудно разглядеть. Эльдар и Таня с котом забрались на заднее сидение.

- Вы-то как тут оказались? – изумился водитель, разглядывая подростков. – Какая-то ошибка?

Кот выбрался у Тани из-за пазухи и устроился на сидении, вопросительно глядя на водителя.

- Еще и с котиком, - пробормотал тот. – Ну и как вам отказать, поедем. Куда?

- Отвезите нас к Марии и Василию, пожалуйста, - попросил Эльдар.

И они поехали. Капли дождя барабанили в лобовое стекло машины, таксист молчал, кот развалился на сидении и принялся вылизываться. Таня смотрела в окно. Темнота немного рассеялась, даже на секунду в зазоре между тучами мелькнула радуга. Стали видны поля по бокам дороги и деревья на горизонте.

А дальше начался длинный пологий спуск. Вниз и вниз ехала машина, обгоняя текущие по асфальту ручейки воды. Впереди, на дне низины, разбросаны несколько маленьких домишек. Машина проехала мимо синей таблички, но прочитать название деревни Таня не успела. У низенького деревянного домика, выкрашенного в зеленый цвет, двое подростков с котом вышли из такси под редкие струйки дождя.

Эльдар постучал в калитку.

- Уже иду! – послышался мелодичный голос, и из дома вышла маленькая старушка с добрым лицом. Она удивленно посмотрела на гостей. – Ну здравствуйте. Вы как сюда попали, ребятки?

- Мы вам котейко привезли, - скромно сказал Эльдар.

Кот спрыгнул с рук Тани и, мурлыча, стал тереться о ноги старушки. Она ласково погладила кота, а потом подняла глаза на ребят, особенно задержав взгляд на синих нечеловеческих глазах Эльдара.

- Мизгирь?!

- Это не мое имя, - тут же отозвался Эльдар, - но я тот, кого ты так называла.

- Ах ты ж батюшки!

Старушка просияла, обняла и расцеловала обоих и, подхватив на руки кота, повела их в дом, где ждал гостей седобородый старичок

- Таня – из моих новых друзей, - представил Эльдар. – Таня, это Мария и Василий. У кота пока нет имени.

- А что случилось с котом? – озабоченно спросил старик, надевая очки и осматривая животное.

- Мы нашли его на дороге в глубокой луже, - пояснил Эльдар.

Кот за время дороги успел обсохнуть и вылизаться, превратившись в белого пушистого красавца.

- Ну что, кот, будешь с нами жить? – спросил старик. Кот вместо ответа потерся об него головой.

Эльдар, стесняясь, предложил хозяйке свою краденую капусту, и Мария принялась ее шинковать, сказав, что испечет пирог. В квашне под полотенцем пыхтело тесто. Василий поставил чайник на старую газовую плиту.

Дом был старым, бедным, но очень уютным. Полы застелены разноцветными коврами, кое-где заштопанными шерстяными нитками. Мебель деревянная, скрипучая и, кажется, половина вещей самодельные. Дом состоял из кухни, где путешественники и устроились за столом, и отделенной от кухни проемом без дверей комнаты.

- И как там теперь в городе, Мизгирь? – спросила бабушка. – Как наша роща? Деревня?

- Город вырос, и деревня превратилась в пригород, - рассказывал Эльдар, прихлебывая чай из красной чашки в белый горошек. – Рощу с одной стороны вырубили, а с другой, наоборот, посадили новые деревья – вышла лесополоса. Рядом построили аэродром, над которым летают курсанты летного училища. Над моим убежищем проносятся маленькие, робкие самолеты, а с земли их зовут кружащиеся в вальсе радары. Зимой степь заметает метель, но из мокрых пеленок тающего снега весной появляется новая жизнь. Ее топчут, выкашивают, бросают сверху мусор, а она живет и живет, повинуясь только своим законам. В общем-то, ромашкам, колокольчикам и кузнечикам все равно, едут над ними телеги или летят самолеты, они просто живут там же, где сто лет назад жили их предки. И это прекрасно. Город подошел так близко, что с вершины холма я вижу ночью его огни. Филины неодобрительно ухают и прячутся глубже в лес. В лесополосе слишком часто появляются люди, но светлячки продолжают там жить, только стали лучше прятаться. Поколения людей сменяются, но в каждом из них находятся чуткие души, которые любят шум стройных берез и песню кузнечиков. У теперешних людей совсем другие мечты, непохожие на ваши, но это ведь не важно, главное, что они продолжают мечтать. Люди прекрасны.

Говоря последние слова, Эльдар смотрел на Таню. Она смущенно отвернулась.

- А помните, как мы в ночь на Ивана-Купала ходили в рощу искать цветок папоротника? – мечтательно проговорил Василий.

- А нашли друг друга, и маленького лесовика, - закончила Мария.

Пока бабушка пекла на кухне пирог, а дедушка искал в чулане подходящую одежду, чтобы переодеть гостей, путешественники отдыхали в комнате. Таня устроилась в глубоком продавленном кресле, Эльдар развалился на диване, полулежа на подушках с вышитыми наволочками. На колени к нему забрался кот.

- Они когда-то были моими самыми близкими друзьями, - с легкой грустью сказал Эльдар. – У них мы получили передышку. Надо подумать, что делать с твоим проклятьем.

- Оно даже здесь не отступило, - сказала Таня, глядя на брызги дождя на окнах. – Но я разберусь. Спасибо что привел сюда. Эти бабушка и дедушка очень милы.

- Ты видишь их стариками? – удивился Эльдар. – А я вижу парня и девушку. Ну и шутки с нами шутят Ландшафты снов! Но, наверно, ты видишь правильно, в конце концов, Маша и Вася родились до революции.

- Так сколько же им лет сейчас? – удивилась Таня.

- Теперь нисколько, - сказал Эльдар.

Таня сжала голову руками и затравленно огляделась вокруг. Дом перестал казаться ей уютным, наоборот, показался хитро расставленной паутиной.

- Они покойники, - подтвердил ее догадку Эльдар, продолжая беспечно нежиться в подушках и гладить кота. – И кот, кстати, тоже.

Часы с кукушкой на стене громко протикали несколько секунд. Таня застонала и без сил уронила голову на спинку кресла:

- Куда ты меня привел?!

Эльдар сел на край дивана и взял девушку за руку.

- Ты чего, Таня? Ты боишься покойников? Это же Ландшафты снов, неужто ты своих умерших родственников ни разу не видела во сне?

- Видела, - подтвердила Таня, глядя в потолок. – Но пока сон длился, я не помнила, что они умерли. А сидеть с человеком рядом, разговаривать, и знать, что его нет…

- Как это нет? – возмутился Эльдар. – Все они есть, только не на твоем слое реальности. Очень уж вы, люди, любите недооценивать все, кроме Дневных Ландшафтов. А покойники – они милые. В отличие от сновидцев, они знают, где находятся, и не чудят.

Таня поняла, что это камешек в ее огород.

- К тому же, - продолжал Эльдар с обидой в голосе, - ты просила найти тебе ночлег. Ну я и помог как мог. По эту сторону друзей у меня больше.

- А я… не…

Эльдара передернуло:

- Ужастиков насмотрелась? Ты ведь видела уже во сне покойников, и жива. Мы приехали сюда с котейкой. Это как с поездами – если сам никуда не едешь, но провожаешь друга, можно зайти и посидеть в вагоне. Вот мы и сидим тут. Успокойся и отдыхай.

Подавая пример, он с блаженной улыбкой улегся обратно на подушки и принялся гладить довольно мурчащего кота.

Минуту спустя в комнату вошли хозяева и позвали их на кухню. Мария поставила на стол румяный капустный пирог, Василий принес чистые штаны, рубашку и платье для Тани. Девушка от всей души поблагодарила радушных хозяев, но засобиралась уходить.

- За мной следует тень, - сказала она. – И я, кажется, поняла, как от нее избавиться. Выход из безвыходной ситуации – там же, где вход в нее. А корень проблемы – у меня дома, причем даже не в тутошнем доме, а на Дневных ландшафтах. Пойду, взгляну своей тени в лицо, у меня мало времени на это. Скоро будильник.

И, распрощавшись со всеми, она вышла на двор, под серое небо, роняющее слезинки дождя. Эльдар было пошел с ней, но она остановила его жестом.

- Бывай, кошколов. Заходи в гости, когда я буду на той стороне, и привози котейку. А сейчас я поговорю с этой пакостью наедине, это касается только нас двоих.

Выйдя за калитку, Таня пошла по дороге, ведущей из деревни, вверх по склону. Навстречу ей по дороге плелась черная тень величиной с собаку, она обреченно тащилась, будто на неизбежную казнь. Приглядевшись, в черноте этой тени Таня увидела себя – свое тщеславие, свое презрение к простым земледельцам, свое самолюбие, и главное, трусость, закрывающую глаза на собственные недостатки.

- Я принимала тебя за Улу Тойона, но самые страшные демоны живут в нас самих, - сказала она тени. - В одночасье от тебя не избавиться, но теперь я тебя хотя бы вижу, а значит, будет проще.

Тучи одна за другой таяли, и проглянуло солнце. Тень съежилась, вытянулось, и заняла свое законное место – под ногами девушки. Жмурясь от солнца, она потянулась.

И открыла глаза уже у себя в кровати. За окном было темно, часы показывали пять сорок – двадцать минут до будильника. Барсик спал у Тани в ногах, похожий на круглую меховую шапку.

Она подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Под глазами темнели мешки, голова болела по-прежнему, но она уже решила, что точно не станет притворяться больной. «Делай что должен и будь что будет», - прошептала Таня, собирая портфель.

P.S. Получился неожиданный кроссовер с пикабушной серией рассказов "Такси "Харон"". Соответствующего тега ставить не стала, потому что у меня таксист - эпизодический персонаж.

Привет подписчикам! Приключения на Ландшафтах снов продолжаются. Использованные фотографии - мои, как и рассказ. А еще в качестве иллюстрации использована картинка автора FeliceMelancholie - думаю, с фотографией ее нельзя спутать :-).

Из-за размера выкладываю двумя кусками. Писалось под песню Пикника "От Кореи до Карелии"

Стрелка часов приближалась к одиннадцати. Таня захлопнула учебник и завела будильник на шесть утра, отвернув в сторону шторку, с грустью посмотрела на ночное небо, звезды и полумесяц. Завтра контрольная по физике, к которой она так и не смогла подготовиться. Она знает наизусть нужные формулы и хорошо вычисляет, но этого недостаточно, надо идеально понимать физику процесса, чтобы правильно составить изначальную формулу. А этого она и не умеет как следует, она математик, а не физик. Увы, это никому не интересно, направление ее класса носит название физико-математического, и оба предмета изучаются по усложненной программе. Школьница понимает, что катастрофически не готова, что получит тройку, или вовсе двойку, что ставит под удар ее планы на медаль.

«Уйти бы отсюда в далекие леса и степи, - думает она, смотря на небо и на лежащий на дворе мокрый ноябрьский снег. – Идти и идти, на край света, пока есть силы в ногах. Куда угодно, только подальше от контрольной, от физики, от тройки.»

Во рту у нее сухо, где-то за затылком и в животе болезненно ноет. То ли от нервов, то ли… А не сказаться ли больной и не пропустить ли школу?

На мягких лапах пришел кот Барсик и улегся в ногах расстеленной заранее постели, вопросительно глянув на хозяйку.

- Ты прав, пора спать, - соглашается она и выключает лампу. Впереди еще ночь на Ландшафтах снов.

Часы у Тани на руке показывали восемь утра, и она вышла из дома. Это было длинное сновидение, на Ландшафтах снов она провела уже два дня по местному времени, и, наконец, решилась отправиться в путь. Июльское утро обещало стать душным жарким днем, который может кончиться страшной грозой, а может так и остаться облачным жарким днем. Ветер гнал по небу облака – были и обычные маленькие белые облачка, и рваные черные тучи, и большие окна чистого неба между ними. Газон во дворе истоптан людьми и обожжен солнцем, но оставшиеся в живых травы кивают сухими, увенчанными семенами верхушками и тихо шелестят, повинуясь порывам ветра. «Я тоже рада вам, друзья, но меня ждут далекие степи и бескрайние моря травы. Дорога зовет».

На Тане джинсы, клетчатая рубашка и широкая шляпа от солнца. На ногах невероятно старые, пыльные кеды – они идеально разношены и точно не натрут ногу. В рюкзаке кошелек, ключи, плеер и бутылка воды – необходимый минимум, чтобы не тяжело было нести. В кармане джинсов – маленький складной ножик. Таня не вернется домой до вечера, а может, и еще дольше – она настроена не на прогулку даже, а на настоящее путешествие.

И никто не узнает, чего она на самом деле боится.

Да и она сама толком не знает. Эта штука привязалась еще вчера, и она, кажется, не видима. Резко развернувшись, можно разглядеть боковым зрением какую-то черную тень, поспешно прячущуюся за спиной. В тишине можно расслышать тихие шаги за спиной, если резко остановиться. А еще иногда слышится тихий свист или жужжание, как бывает, если уши заложило. Только их не закладывало. Эта штука ходит за девушкой по пятам, но может быть, если идти быстро и все время в одну и ту же сторону, она отстанет?

Таня старательно делает вид, что ничего не происходит, притворяется сама перед собой, что все в порядке. И вообще, она ни от кого не убегает и не прячется, а вышла из дома просто потому, что ей очень давно хотелось совершить такое путешествие. Почему нет, в конце концов? Почему она обязана жить в доме, когда точно знаешь, что все происходящее – сон, и ничего действительно опасного не произойдет, почему бы не пойти в путешествие?

Как говорил Бильбо Бэггинс, дорога – это река, и если уж выйдешь из дома, то не заметишь, как она унесет тебя в далекие и опасные места. Таня верит Бильбо, но считает, что река – не любая дорога, что дорогу-реку еще надо найти, и она ее нашла во время одной из прошлых прогулок.

Девушка с рюкзаком кружит по запутанным одноэтажным кварталам окраины города, ища ту самую улицу. Улицы похожи друг на друга в пестроте одноэтажных домов, старые деревянные дома с разноцветными ставнями беспорядочно чередуются с современными кирпичными, из-за заборов выглядывают пышные цветы – «золотой шар» и мальва. Таня не помнит названия той улицы, но находит ее и безошибочно узнает то самое ощущение – здесь вольный ветер далеких дорог, степей и перелесков беспрепятственно залетает в город и поет свою вечную песню о путешествиях и приключениях тем, кто готов слушать. Улица, прямым ручейком протекая между домами, выливается на простор полей и степей – по ней можно выйти из города, и не заметить этого, потому что никак не обозначена граница – нет ни таблички с зачеркнутым названием города, как на крупных дорогах, ни железной дороги, отделяющей город от Пустырей в Танином районе.

Дорога-река подхватила и понесла одинокую путницу. Степной ветер, радостно приветствуя старого друга, налетел на нее порывом, разметал темные волосы и чуть не сорвал шляпу. «Мои ноги вращают землю на себя,» - думает она, сильно переиначивая песню Высоцкого. И чувствует легкое головокружение, словно действительно идет по чему-то вращающемуся и круглому. Дорога течет вперед, облегченно вырываясь из плена города с прямыми улицами, петляет, как ей хочется, между маленькими пригорками, ямами, кучами мусора и огородами. «Вряд ли эти участки официальные, - с долей осуждения думает Таня, смотря на окучивающих картошку людей в рабочей одежде, - обычный самозахват. Это жители ближайшей улицы взяли лопаты, расчертили участки и копаются себе. Все бы им что-нибудь расковырять. И намусорили еще».

Мусора, действительно, хватает. Центр города – чистый, потому что там убирают. Дикие, далекие леса и степи – чистые, потому что там нет людей. А здесь, на окраинах города и в самом ближайшем пригороде – просто свалка. Но Таня все равно любит и свою окраину города, и прилегающие к ней Пустыри, и сменяющие их бескрайние степи.

- Слышь, малая, а чего это ты в таких хороших джинсах по таким пыльным дорогам ходишь? – вдруг поинтересовался шедший ей навстречу небритый мужчина в солдатских брюках.

Тон на первый взгляд кажется отеческим, но чувствуется скрытое подозрение и угроза. Таня молча пожимает плечами и отворачивается, стараясь незаметно сунуть руку в карман и нащупать ножик.

- Что за черт? – вдруг бормочет мужик, поравнявшись с ней, и отскакивает в сторону.

Таня резко оборачивается и видит идущую следом за ней тень – она размером с собаку и похожа на черную тучу, деловито вышагивающую по дороге. Девушка видит тень лишь на долю мгновения, дальше она прячется, но этого вполне достаточно.

«Оно не отстало…»

Таня отгоняет прочь мрачные мысли и ускоряет шаг. Старые кеды топают по грунтовой дороге, поднимая пыль. Она идет легко, словно летит, задевая ногами землю, и скоро остаются позади огороды и мусор. Справа – отгороженная колючей проволокой военная часть, за ней - широкая лесополоса, в которой живет ее знакомый, малолетний одинокий бродяжка Эльдар.

Миновав лесополосу, Таня оказалась так далеко от города, как она еще ни разу не заходила.

Нет, она бывала, конечно, в других городах. Ездила на поезде в Москву, на машине с родителями – в курортные города у моря, в деревни к родственникам, в чужие города на экскурсии, но все эти поездки, которые любой нормальный человек назвал бы «путешествиями», Таня таковыми не считала. Ну что это за путешествие, когда ты сидишь в вагоне и, в лучшем случае, успеваешь разглядеть мелькающую за окном придорожную лесополосу, а в худшем случае и вовсе спишь? Нет, настоящее путешествие – это именно путь-и-шествие, настоящее путешествие может быть только пешком. Приятно, конечно, побывать в чужих городах, полюбоваться на старинные дома и музеи, но попасть туда сразу, не поздоровавшись с каждой проселочной дорогой, каждым лесом и полем, представлялось Тане каким-то жульничеством. И вообще, почему вот это холмик, вот это сломанное грозой дерево и вот этот развалившийся сарай заслуживают меньшего внимания, чем Мамаев курган, Воронцовский дворец и Эрмитаж?

Места, до которых Таня может дойти пешком, связаны с ее домом непрерывной нитью, и автоматически становятся для нее частью любимой малой родины. А дойти пешком она может далеко. Тем более здесь, на Ландшафтах снов – если постараться и внушить себе, что ты не подвержен усталости, это так и будет. Ведь плоть спокойно спит в своей постели, а усталость блуждающего по Ландшафтам снов духа – явление очень относительное.

Таня уходит все дальше, и последние постройки города скрываются за горизонтом. Дорога-река уносит в далекий путь, веселым потоком несется между новых, незнакомых лесополос, колосящихся спелой пшеницей полей, нераспаханных степей и лугов. В незнакомых местах Таня чувствует себя как дома. Они как дальние родственники, с которыми знакомишься во взрослом возрасте, но которые все равно тебя любят.

«Земля же была безвидна и пуста, и дух Божий носился над водами…»

Перед путницей лежит огромная, неисследованная земля. И не важно, что она на самом деле давно исследована, нанесена на карту и заселена людьми. Тане не важно, что знают и где бывали другие люди. Книга, прочитанная кем-то другим – новая книга. Земля, на которой побывал кто-то другой – неизведанная, новая земля, ничем не хуже девственных джунглей.

Ей хочется зайти подальше, посмотреть больше новых мест, и это вовсе не потому, что черная тень все так же следует за спиной, и даже, кажется, увеличилась в размерах.

А вот и первое препятствие на пути. Свободные земли кончились, земля впереди разлинована на квадраты, огорожена заборами, и каждый квадрат кому-то принадлежит. Дачный поселок. Тане не хочется лезть в чужие владения, и она трусливо озирается по сторонам, ища обходную дорогу, но ее нет. Дорога-река лукаво ныряет в узкое пространство между чужими заборами, приглашая следовать за собой, и путница подчиняется.

А погода тем временем начала портиться. Легкий, веселый ветерок уступил место колючему, пронизывающему воздушному потоку, облака начали наползать друг на друга, и чистого неба совсем уже не осталось. На узкой дороге между двумя высокими заборами, через которые перевешиваются тяжелые ветви яблонь с недозрелыми плодами, почти не остается света. Таня идет напряженной, пружинящей походкой, в любую минуту ожидая нападения, - на месте идущей по ее следу тени она бы лучшего места для атаки не искала. Она хватается поочередно то за нож в кармане, то за крестик на груди, не зная, что может помочь, или, напротив, зная, что не поможет ничего. Она поминутно оглядывается, ища глазами тень – и вдруг находит ее, но не на привычном месте, в двух шагах позади себя, а далеко позади, на горизонте. Но размеры ее выросли колоссально.

Горизонт черен от нагромождения туч, но одна из них имеет необычную форму, и в ней Таня угадывает своего преследователя. Теперь он уже и не думает прятаться, вольготно и нагло расположившись на небе среди обыкновенных туч. И можно разглядеть, чья это тень. Приплюснутая голова, жалкие передние лапки, огромное брюхо – это тень того самого демона, которого путешественница видела в подвале в свой прошлый сон.

«Ну конечно! Кто еще может желать мне зла, если не это существо!»

Девушка идет дальше, ускоряя шаг, стараясь побыстрее пройти дачный поселок. Ограниченное пространство между заборами вызывает тревогу. Она поминутно оглядывается. Ветер усиливается, он несет тучу, но несет не прямо к девушке, а по касательной. «Этим можно воспользоваться. Спрятаться где-нибудь и переждать, чтобы ветер унес тень прочь».

Сердце подпрыгивает в груди, ее нутро протестует против того, чтобы оставаться в дачном поселке дольше необходимого, но она выискивает укромное место между покосившимся частоколом и низко свесившей ветки сливой и садится там на корточки.

Новый порыв ветра приносит редкие крупные капли дождя, тяжело ударяющиеся о листья над головой. Таня натягивает шляпу глубже на голову и, украдкой выглядывая из-за частокола, смотрит, куда летит по небу тень-туча.

С другой стороны частокола идет толстый седой мужчина в шортах. В руках у него грабли, и он направляется прямо к Тане.

«Мне не чего опасаться, я ничего плохого не сделала, и сижу снаружи его участка,» - говорила себе Таня, и сама себе не верила. Она уже понимала, что забрела слишком далеко от дома и непременно влипнет в беду.

- Ну-ка пошел отсюда, пацан! Я тебе покажу, как по дачам лазить!

- Я никуда не лезу, просто пережидаю дождь, - дерзнула возразить Таня, благоразумно не акцентируя внимания на том, что она не мальчик.

- Давай-давай, убирайся! Еще увижу – прибью! – прикрикнул дачник.

И Таня нехотя поплелась дальше. «Интересно, за кого он меня принял? – размышляла она. – Человек на Ландшафтах снов – всегда человек, но не обязательно тот, кого ты видишь. Кого этот садовод увидел вместо меня? Цыганенка?» И тут сзади послышался крик дачника:

-Ах вы, шпана! А ну стойте, воришки, отребье, хуже будет!

Таня обернулась и увидела, как частокол перепрыгивает тощая фигура оборванного мальчишки с кочаном капусты в руках, а за ним мчался размахивающий граблями дядька. Девушка мгновенно сообразила, что не докажет дачнику, что они с воришкой не за одно, и тоже побежала. Дорога-река понесла двоих бродяжек, вынесла из дачного поселка, пронесла через мокрый луг до новой, незнакомой лесополосы.

- Чего бежишь, как одержимая? – спросил мальчишка, переходя на шаг.

Таня тоже замедлилась – за ними никто не гнался. Она хотела уже возмутиться и напомнить, из-за кого ей пришлось бежать, но тут взглянула хорошенько на своего случайного спутника.

Рваная одежда болталась на худющем теле, соломенная шляпа дополняла костюм, усиливая сходство с огородным пугалом. А лицо… Худое, некрасивое лицо, обрамленное темными грязными волосами. У него синие глаза, прыщи и веснушки, как и у старого знакомого, но на этом сходство кончалось, лицо было другое. С другой стороны, старый знакомый человеком не был, почему бы ему не менять лица? И что-то подсказывало, что это он и есть.

- Эльдар?

- Меня зовут по-другому, - тут же отозвался он. – Но я – тот, кого ты так называешь, если ты об этом.

Они дошли до лесополосы. Она замусорена и, если можно так выразиться, обжита – между рядами деревьев пролегают тропинки, тут и там виднеются следы костров и отпиленные бревна, служившие сидениями. Около одного кострища даже имелся навес, грубо сооруженный из проржавевших листов железа. Под этим-то навесом, на березовом бревне и уселись подростки, чтобы отдохнуть. Таня достала бутылку из рюкзака, попила воды и предложила Эльдару. Он с благодарностью принял воду и попытался предложить капусту.

- Ты зачем кочан украл? – поинтересовалась она, жестом отказываясь от угощения.

- Украл? – удивленно переспросил Эльдар. – Она росла на земле.

- Не на твоей земле. Это его огород, того человека. Он выращивал капусту для себя и своих детей, – пыталась объяснить Таня.

- Выращивал? – глупо переспросил Эльдар, вертя грязными худыми руками кочан капусты. И придумал новый аргумент: - Я голоден, я не ел три дня. Земляника уже сошла, орехи еще не созрели. А у него этой капусты полно.

- Он посадил столько капусты, сколько надо, чтобы прокормить свою семью. Его дети останутся голодными. А ты мог поискать другую еду. Ну или попросить у кого-нибудь.

Таня, мягко говоря, не была уверена, что отсутствие этого кочана капусты обречет детей дачника на недоедание, но как по-другому объяснить неприкосновенность частной собственности тому, кто голодал три дня? А нелюдь с сомнением разглядывал капусту.

- А насколько тебе хватило бы этой еды? – спросил он.

- На один день, и то бы не наелась, - честно призналась Таня.

- А я мог бы растянуть на неделю. Ну и обжоры твой народ все-таки!

- Уж какие есть, - буркнула Таня. К ее проблемам не хватало только добавить свалившегося на голову инфантильного бродяжки. – А ты, между прочим, обещал не причинять зла людям.

Громыхнул гром, и дождь полил сильнее. Лист железа над их головами был дырявый и начал протекать тут и там. Тане за шиворот полилась вода, она отодвинулась было на более сухое место, но заметила, что села слишком близко к грязнющему Эльдару, брезгливо отодвинулась и, угрюмо сопя, подставила шею обратно под струю воды. А Эльдар резко встал:

- Я пойду. Верну капусту владельцу. Только вот эту штуку сними с меня, а?

Он поставил на бревно рядом с сидевшей девушкой грязную босую ногу. В первый момент Тане показалось, что нога зажата в капкан, но это была просто большая мышеловка. Железные челюсти приплющили большой палец ноги, из-под сломанного ногтя сочилась кровь. И как он с этим мог бежать? Ахнув от сочувствия и омерзения разом, девушка вытащила свой нож и принялась разжимать тугую пружину мышеловки, ругаясь сквозь зубы:

- Ах ты, мыша шелудивая! Ах ты, пугало огородное! Это ж ты в огороде в мышеловку наступил – так тебе, вору, и надо!

Щелкнув в воздухе «челюстями», мышеловка отлетела. Кровь из раны потекла сильнее. Таня промыла рану нелюдя водой из своей бутылки, приложила лист подорожника и перемотала сверху полоской ткани, оторванной от края его же, Эльдара, рубашки.

- А возвращать капусту не ходи, - твердо сказала она, заглядывая в нечеловеческие доверчивые глаза. – Вряд ли огородник будет слушать твои извинения, он так зол на тебя, что скорее пальнет из ружья, тебе это надо? Вдобавок, там такой дождище, что ты намокнешь до костей или вовсе в грязи завязнешь. Ешь уже эту капусту, только не воруй больше, хорошо?

Эльдар рассеянно кивнул, снова сел на бревно и стал грызть оторванный от капусты лист.

Продолжение выложу в ближайшее время

Начало рассказа здесь:

https://pikabu.ru/story/podzemelya_i_chudishcha__1_6804766

Притаившиеся, осторожно выглядывающие из-за большого камня сталкеры увидели удивительную картину. Они находились в гигантском зале подземной пещеры, стен не было видно самих по себе, но в середине пещеры были установлены два гигантских прожектора. Они медленно вращались, и было видно, как по стенам пещеры движутся огромные, похожие на луны круги света. Пол пещеры понижался, и дальше, за прожекторами, лежало черное, неподвижное подземное море. На берегу моря стояла огромная толпа людей, они стояли неподвижно, смотря на море, и заунывно пели. А люди эти были все, как один, маленького роста, как десятилетние дети, и одеты в мех и кожу.

- Я слышал эту песню, - шепотом сказал остальным Леша. – Это якутское народное, из ритуальных песнопений. Они просят покровительства духов.

На возвышении из камней и бревен стоял старик в странной короне из перьев, с длинной бахромой на одежде. Он бил колотушкой в огромный барабан и выкрикивал слова:

- Абасы! Абасы! Улу Тойон!

Толпа взревела и повторила слова шамана. По морю прошла медленная волна.

- Что он говорит? – шепотом спросил Андрей у Леши.

- К Кутху обращается, - ответил Леша.

- К Ктулху? – переспросил Серый.

- К Кутху, - поправил Леша. – Кутх – это дух ворона, зловредное существо, считайте, что такой местный сибирский Сатана. Улу Тойон – одно из его имен.

- А что им от него надо, можешь понять? – спросила Таня.

Море еще раз всколыхнулось. Шаман выгнулся дугой назад и завизжал, словно от нестерпимой боли. Толпа скандировала какие-то слова.

- Я не знаю якутского языка, но понимаю отдельные слова, - задумчиво заговорил Леша. – Моя бабушка была якуткой.

Таня уставилась на Лешу. Он выглядел как типичный русский парень – светлая кожа, светлые волосы, курносый нос. Но, если присмотреться, глаза слегка миндалевые, а скулы приподняты.

- По словам, которые я слышу, ничего путного понять нельзя, - продолжал Леша нараспев, словно рассказывая сказку. – Но чего они могут хотеть, прекрасно понимаю. Когда-то якуты были гордым и сильным народом – пока русские не завоевали их. У них отняли землю, ресурсы, привнесли губительную водку. Вы дали им цивилизацию, но нужна ли им эта цивилизация? Им и так неплохо жилось. За что им любить Россию, за что им любить русских? При коммунистах их загнали в колхозы, отняли лошадей и коров. Русских тоже загоняли в колхозы, и мы теперь ругаем за это тогдашнюю власть, но для них это прежде всего была русская власть. И главное, покусились на их веру, разрушали капища, арестовывали шаманов. В те же годы взрывали и православные храмы, но какое якутам до этого дело? Для них это не коммунисты, это – русские, которые разрушают их веру. Я знаю, как в девяностые, когда ослабли закрученные гайки, подняли головы якутские нацисты и неоязычники. Как ночью ходили по городам банды якутов и резали шилами в живот без разбора встречных русских. Моя семья переехала сюда, в город Т., спасаясь от этого кошмара. А они – вот они, здесь, в катакомбах. Надеюсь, только на Ландшафтах снов, и это действительно не более чем кошмарный сон. Они в отчаянии – на них наступает глобализация, они боятся, что джинсы, жвачки и голливудские фильмы сделают то, чего не сделал Советский Союз с его колхозами – уничтожат их как народ, как культуру. Чего они хотят – по-моему, очевидно, они призывают своего Улу Тойона, чтоб он истребил русских, а может, и весь мир в придачу.

Шаман что-то яростно выкрикнул. Послышался оглушительный звякающий звук, и на цепях поднялась высоко над головами поющей толпы железная клетка без верха. В ней, скорчившись сидел толстый и лысый человек.

- Да это же дядя Миша! – узнала Таня.

Он тоже с высоты заметил прячущихся за камнем сталкеров и стал махать их руками, призывая уходить.

- Не дождется, - азартно сказал Андрей, - мы только начали понимать, что к чему.

- Да бегите вы, бестолочи, нашли куда забираться! – заорал пленник, раскачивая клетку. В этот же миг один из плавно описывающих круги прожекторов спустился ниже, ловя всю компанию сталкеров в пятно света. Привлеченные криком и светом якуты из толпы развернулись и со всех сторон пошли к притаившимся подросткам.

Может быть, бежать было и не поздно, но почему-то всем четверым бежать совершенно не хотелось. Барабанный бой и монотонное пение гипнотизировали, ребята чувствовали странный подъем, ими овладело чувство, будто они приобщаются к чему-то великому. Андрей встали во весь рост и вышел из-за камня, остальные последовали за ним.

- Ну вот мы. Что вам надо? Вы под нашим городом, вообще то, - храбро сказал он.

Шаман что-то выкрикнул на непонятном языке, и фанаты окружили ребят. Загипнотизированные подростки не сопротивлялись, и якуты не применяли силу, просто взяли их за локти и аккуратно, даже как-то уважительно завели в клетку. Железная дверь захлопнулась, и эту клетку тоже подняли на цепях над головами толпы.

- Долазились, щенки, - крикнул дядя Миша, раскачиваясь в соседней клетке рядом с ними.

- А сам-то что ты тут делал? – насмешливо крикнул Серега. А Таня подумала, что возможно, этот человек знал, что творится в подвале, и шел за ними, чтобы предупредить об опасности.

Бой барабанов ускорился. Толпа хлопала в ладоши и пританцовывала. Световые луны поплыли по стенам быстрее. По черной поверхности моря прошла еще одна волна.

- Улу Тойон! – позвал шаман.

- Улу Тойон! – повторили язычники и запрыгали, продолжая выкликать имя своего демона. В воздухе мелькала замшевая бахрома и хвосты животных, пришитые к курткам. Кто-то падал и бился в припадке эпилепсии, кто-то вставал на колени и тянул вперед руки.

По черному морю прошла еще одна волна, захлестнув ноги поющих. Волны начали ходить по морю одна за другой. Близкому барабану отвечал далекий равномерный стук, в такт которому дрожал сам пол пещеры.

На горизонте, за морем, показались две светящиеся точки, похожие на звезды, точно такие же, какие увидели ребята в самом начале своего приключения. Толпа завизжала в экстазе. Барабан забил с удвоенной мощью, ему вторили далекие грохочущие звуки. Волны плескались по морю, обгоняя друг друга и сталкиваясь.

А светящиеся точки приближались. Вот они уже не точки, а два маленьких круга, расстояние между огнями увеличивается. Направленный в сторону моря прожектор смог осветить контуры идущего вброд по воде существа, и толпа взревела от восторга, снова начиная песню.

Да, первые увиденные отрядом сталкеров огни были огнями прожекторов, но они были лишь подражанием настоящим огням, которые сейчас приближались из-за моря. И это действительно были глаза. Мертвенные, белые, похожие на две луны глаза огромного, похожего на темную тучу существа, каждый шаг которого поднимал на черной поверхности моря обезумевшие волны и заставлял дрожать стены и пол пещеры.

- Вы, умники, фольклористы, не кажется вам, что мы все влипли? – подал голос Серега. – Нас сейчас принесут в жертву этому Ктулху недоделанному.

Две клетки, медленно кружась на цепях, висела над полом пещеры. Шаман и его паства вместе с помостом, барабаном и прожекторами предусмотрительно отошли от берега вглубь пещеры.

- Может, проснемся отсюда? – неуверенно предложила Таня.

- Да ну, так не интересно, - азартно прошептал Сергей.

- У клетки открыт верх, можно попробовать забраться по прутьям, - предложил Леша.

- А дальше что? – возразил Андрей. – Якуты далеко не ушли, а их тут человек триста. Сцапают и обратно посадят. Давай попробуем договориться с этой тварью.

А тварь была уже близко, ее глаза стали размером с настоящие луны. Все остальное терялось во мраке и казалось не совсем реальным. Улу Тойон оказался невероятно толст и белесо-черен, как грозовая туча. Очертаниями он напоминал, как ни странно, не ворона, а помесь жабы с бульдогом. На мешковатом, бесформенном туловище безо всякой шеи крепилась уродливая голова без носа и ушей, с огромным, похожим на шрам ртом и отвисшими щеками-брылями. Передние конечности были маленькие и жалкие, как крылья ощипанного цыпленка, а задние скрывало море.

- Улу Тойон! Улу Тойон! – скандировали якуты. Древний обиженный народ звал своего демона, и древнее порождение больных кошмаров пришло, чувствуя, как его призывают из забвения, из небытия, возвращаясь из бездны проклятия к упрямой реальности, к людям, от которых пахнет настоящей луной, солнцем и небом.

- Ты договаривайся, - Андрей слегка пихнул в спину Таню, - ты у нас специалист по сказочным существам.

Таня растерялась. С неведомыми созданиями она действительно общалась, но странно было сравнивать доброго говорящего кота Барсика и скромного мальчишку из неизвестного народа Эльдара с этой кошмарной тушей, светящейся древней злобой и голодом. «А что ест Улу Тойн?» - подумала она. А вслух сказала:

- У кого-нибудь, кроме Леши, якуты в роду были? Нет? Тогда быстро, прячем Лешу от него, закрываем собой!

Леше пришлось сесть на пол клетки, а Таня, Андрей и Серега встали между ним и чудовищем. А оно уже вышло на берег.

Шаман выкрикнул нараспев несколько слов и забил в барабан. Чудовище подозрительно оглядело людей в клетках, насупив тучи-брови над глазами-лунами. А потом за какие-то доли секунды лягушачий рот твари превратился в четырехметровый вороний клюв. Дядя Миша не успел даже заорать за тот миг, который потребовался Улу Тойону чтобы раздавить его клювом и, задрав голову к потолку, проглотить. Тварь повернула голову к другой клетке – кто следующий?

- Мы не твои, Улу Тойон! – вдруг выкрикнула Таня, сама пугаясь своей смелости, и, повинуясь внезапному вдохновению, продолжила. – Мы принадлежим другому народу! Другой вере! Улу Тойона не существует, убирайся обратно в бездну, демон! Ты под нашим городом! Якоже бози язык суть бесове!

- Улу Тойон! Улу Тойон! – пела толпа якутов. Шаман выплясывал энергичный ритуальный танец. Барабан гремел. Тварь смотрела глазами-лунами прямо на пленников.

- Улу Тойона не существует! Улу Тойона не существует! – орала всему наперекор девушка в клетке. Андрей и Серега, сообразив, что к чему, тоже стали кричать, а Леше дали знак, чтобы сидел тихо.

- Улу Тойон! – пропел, падая на колени, шаман. И демон, повернувшись к клетке необъятной спиной, уверенно пошел в сторону толпы сектантов. Толпа издала вопль экстаза.

А дальше начался кровавый хаос. Пение сменилось криками ужаса, наступая друг на друга, спотыкаясь о камни, якуты бросились в разные концы пещеры. Подобный грозовой туче, Улу Тойон громоподобными шагами нагонял их и хватал ртом по десятку людей сразу. Крики и плач сменялись предсмертными стонами, из пасти твари лилась кровь и вываливались откушенные руки и головы людей. Кто не попался в лягушачий рот чудовища, тот погибал, раздавленный его колоссальными задними ногами. Забытое и снова возвращенное божество, седой кошмар дикой древности был чудовищно голоден. Люди были живыми и настоящими, пришедшими из настоящего мира, а древний демон даже сам не был уверен, существует ли он, и упивался реальностью, материальностью своих последователей, их теплой кровью, их криком, их почти осязаемым страхом, их песней и их верой в него, в Улу Тойона. Тварь шарила жалкими верхними конечностями, доставая из-за камней, из ям и тоннелей последних спрятавшихся, воющих от страха людей. В беззубом рту хрустели кости.

И наступила тишина. Улу Тойон оглядел пещеру глазами-лунами, и не нашел ни одного живого человека, кроме висевших в клетке пленников, не принадлежащих его вере. Навсегда замолчал шаман, стихла песня, онемел барабан и разбиты светильники-луны. И лишь кровавые пятна на камнях остались от людей, призвавших его, Улу Тойона, в этот мир. Некому было ему поклоняться, и чудище, подняв к потолку уродливую голову, издало тоскливый вой.

Ссутуля громадную спину, умирающий демон обреченно поплелся обратно в море, презрительно выплюнув на ходу чью-то кисть руки. Сидящие в клетке сталкеры ошарашенно провожали его взглядом.

- Эй, Кутх, а как же мы? – крикнул Леша. – Помоги нам вылезти из клетки, раз уж уходишь.

- Молчи, идиот, не говори с ним, мы же в него типа не верим, - зашипел Андрей.

Но было поздно. Древняя тварь оглянулась, посмотрела на Лешу, и, яростно взревев, всей своей мощью ударила по клетке. Клетка резко качнулась на цепи, стукнулась о потолок пещеры и перевернулась. Подростки выпали из нее и повалились друг на друга на пол пещеры, оглушенные. Клетка оторвалась от цепей, упала и разбилась.

Тварь, потеряв к последним выжившим интерес, угрюмо поплелась обратно в море, провожаемая взглядами людей, чужих, современных людей, которые никогда не вернут к жизни забытые легенды древнего народа. Которые один за другим исчезали бесследно – просыпались, уходили на Дневные ландшафты, оставляя древний кошмар один на один с черным морем Забвения.

Привет подписчикам! Вот и новый рассказ по мотивам сна. По тегу "Ландшафты снов" - другие рассказы про этих персонажей. Пришлось поделить надвое из-за размера. Текст мой, картинки взяты из сети. Кроме детского садика, его фоткала сама.

Видимо, отдельно нужно сказать, что я этим рассказом ни к чему не призываю и ничего не разжигаю, это просто художественное творчество. И не бывает плохих народов, а нацики и неоязычники встречаются среди всех народов, и все они долбанутые.

- Эне-бене, рики-таки,

Буль, буль, буль,

Караки-шмаки,

Сорок дней не есть, не пить -

Все равно тебе водить!

Когда рыжий Денька закончил считалку, Андрей, которому выпало водить, послушно отвернулся к стенке дома, закрыл глаза и стал считать. Все остальные с визгом разбежались по двору. Если это место, конечно, можно было назвать двором.

Это был старый захолустный район на самой окраине города. Четыре пятиэтажных панельных дома огораживали собой квадратное пространство, по углам которого из этого двора можно было выйти. В середине лежал большой полувысохший квадратный газон, по диагонали которого люди, проходившие этот двор насквозь, протоптали широкую тропинку. По краям газона растут старые деревья. На этом газоне расположилась детская площадка - качели, лесенка, горка и кучка песка на месте давно развалившейся песочницы. Все старое, ржавое, заброшенное, как и вся эта часть города. Но дети не унывают, они наслаждаются летом, зеленью, каникулами, и компанией друг друга.

Возле каждого подъезда этих домов есть несколько лавочек, где иногда сидят пенсионеры, рядом разбита небольшая клумба, растут кусты сирени и шиповника. Рядом с дверью подъезда еще одна дверь, ведущая в подвал. Дома строились в разгар «холодной войны», и эти подвалы под ними замышлялись как бомбоубежища. Жители домов, никогда всерьез не задумавшиеся о ядерной войне, сразу же приспособили подвалы под хозяйственные нужды, разгородили пространства на каморки, каждая из которых принадлежала жителям какой-то одной квартиры и запиралась на ключ. Домам было уже по двадцать лет, и подвалы успели за это время обрасти огромным количеством хлама. Подвалы служили кладбищем для вещей, чьи владельцы их уже не используют, но и выбросить пока не хотят. Старые полусломанные велосипеды, проигрыватели для пластинок, растрескавшиеся комоды и детские коляски, забытые банки варенья, запчасти для машин и скатанные ковры годами, десятилетиями стояли в подвалах, пылились, портились, копили в себе память о прошлом.

Обычно подвалы заперты, но сегодня, когда так сухо и солнечно, жители одного из домов решили проветрить подвалы и просушить их содержимое. Двери подвалов открыты настежь, старые вещи сложены кучками во дворе. А это значит, что играть в прятки веселее вдвойне.

Андрей стоит у стены и считает, остальные разбежались по двору в поисках укрытий. Денька нашел среди вытащенного на свет старья небольшую тумбочку, и, скорчившись, влез в нее и закрыл дверцу. Семилетний Вадимоз влез под железное полотно горки, надеясь, что его там не заметят. Пухлый кареглазый Борька-Пистолет забежал за угол дома, хотя и был уговор играть только во дворе. Серега, лихо подпрыгнув и чуть не потеряв очки, влез на дерево и скрылся в листве. Таня не придумала ничего лучше чем влезть в густые кусты. Катя и Кристина – близняшки в клетчатых платьях, хихикая, забежали в подъезд. Это было не совсем честно - из всей компании только они были жительницами этого двора, и никого другого из ребят бдительные бабушки на лавочках в подъезд не пустили бы.

Один Алеша все еще не спрятался. Он выше, шире в плечах и старше всех остальных – ему уже пятнадцать лет. Ему немного стыдно, что он играет с ребятами в прятки, хотя, например, Андрей и Серега моложе его всего на год, а Таня на два. Но вдвойне стыдно, что сейчас он проиграет малышам, что его найдут первым, что он так и не успеет спрятаться и никому потом не докажет, что виной всему его большой рост, а не глупость. Леша лихорадочно ищет себе укрытие. Ни деревья, ни кусты не укроют его крупное тело. Можно было бы присесть на корточки за кучкой вываленного из подвалов хлама, только все эти вещи слишком близко к водящему Андрею, он обязательно найдет Лешу первым. А на раздумья времени уже нет, вот-вот прозвучит «я иду искать».

Совершенно не думая, Леша забегает в распахнутую дверь подвала. Вниз ведут раскрошенные бетонные ступени, из подвала веет холодом, сыростью и плесенью…

Андрей заканчивает считать и огладывается вокруг. Не успел он подумать о том, в какую сторону идти искать, как со стороны подвала послышалась громкая ругань, и он увидел растерянного Лешу, выходящего из подвала спиной вперед. Перед ним скачет, размахивая ножкой от табуретки, маленький толстый лысоватый дядька лет пятидесяти. Дядька орет, брызгая слюной, осыпая отборными ругательствами Лешу, и всех остальных заодно.

- Чего еще удумали? Разбойники! Фашисты! Я вам покажу, как по подвалам лазить! Щас как палкой! Что вы в нашем дворе делаете? Кто вас вообще сюда позвал?

Растерянные ребята начали выходить из своих укрытий. Катя и Кристина, чувствуя себя хозяйками, первыми подошли к дядьке и стали рассказывать, что это они привели друзей поиграть в прятки, и что они давно всех знают.

- Вы не сердитесь, дядя Миша, - заискивающее говорила Кристина. – Просто Леша не знал, что в подвалы ходить нельзя. Подвал ведь открыт – вот он и подумал, что туда можно, так ведь, Леша?

Дядя Миша вроде успокоился, но далеко не ушел, а уселся на скамейке около своего подвала, постоянно подозрительно поглядывая на ребят и не выпуская из рук ножку от табуретки. Игра продолжилась, хотя и настроение было немного подпорчено. Ребята сыграли несколько конов, и скоро уже запомнили все места двора, где можно спрятаться. Хотелось выдумать какое-нибудь новое место, пусть не такое надежное само по себе, но выигрышное за счет того, что водящий в первую очередь обходил известные места.

В очередной кон, когда водил Борька, Таня решила спрятаться за растущими на клумбе высокими лилиями. Она прошла по отмостке под самыми окнами дома, и, оказавшись за лилиями, хотела уже присесть на корточки и затаиться, как наперерез ей выскочил дядя Миша.

- Ах ты, шалава малолетняя! К подвалу подбираешься? Ну-ка, пошла отсюда вон!

Таня повернулась к нему спиной и пошла, смотря в землю. Говорить она не могла, у нее дрожали губы и стояли в глазах невылившиеся слезы от незаслуженной обиды. Она изо всех сил старалась не заплакать.

Ребята опять бросили играть и начали собираться вокруг старого скандалиста. Перед ним как из-под земли вылез Леша.

- Ты чего обижаешь девчонку, хмырь? – заорал он. – Она и близко к твоему подвалу не подходила.

- Да если бы и подходила, - подхватил Серега, вставая рядом (клумба действительно была близко к подвалу), - ты как с приличной девушкой разговариваешь? Дочек своих малолетними шалавами называй!

Андрей молча встал рядом. Таня обернулась, украдкой вытирая глаза.

- Давайте пойдем в другой двор играть, - примирительно предложил Денька.

- Правильно, уходите, - проворчал дядя Миша.

Все потянулись из двора.

- В наш двор пойдем? - предложил Денька.

Девять ребят неспеша шли по залитому летним солнцем спальному району, мимо почты, мимо детского сада с железной оградой, мимо равномерно гудящей трансформаторной будки.

Навстречу им шли мужчина и женщина в нарядной, праздничной одежде. Увидев их, женщина присела на корточки, протягивая руки, и почему-то заплакала.

- Вадимчик, солнышко, пойдем домой, - сказала она.

Вадимоз обнял маму, а потом папа подхватил его на руки и посадил себе на плечи. Малыш помахал друзьям рукой и скрылся вместе с родителями в подъезде дома.

С уходом Вадимоза настроение окончательно пропало – кажется, именно он, малыш, всеобщий любимец, помогал остальным почувствовать себя беззаботными детьми. Денька и Борька предложили пойти поиграть в Летке, но не нашли сторонников и ушли вдвоем, Катя и Кристина встретили одноклассниц и побежали играть в прыгалки.

Остались Леша, Андрей, Сережа и Таня – самые старшие, и вдобавок, объединенные общей тайной.

- А знаете что, - сказал Андрей, - странным мне кажется этот их дядя Миша. Он так яростно защищал свой подвал, что я уверен – ему есть, что скрывать.

- Вот да, - подтвердил Серый, – и он боялся, я почувствовал.

- И подвал действительно странный, - подхватил Леша. – Я успел почувствовать, оттуда такие сквозняки веют, будто он в несколько этажей глубиной.

- А значит, есть новая загадка, и есть работа для Помойных мышей! – радостно подытожил Андрей.

- Стоп, стоп, стоп, - перебила Таня, напряженно вглядываясь в землю и растирая себе виски. – Мы с вами – Помойные мыши, сталкеры, путешественники и исследователи Ландшафтов снов, так?

- Так, - подтвердил Сергей. – Тань, ты чего?

- Только не просыпайся! – окликнул ее Андрей, хватая за плечи и заглядывая в лицо. – Ну-ка спи давай, ты нам здесь нужна!

Таня подняла голову и внимательно посмотрела на друзей, а потом сделала движение руками вокруг плеч, натягивая одеяло повыше.

- Сплю я, сплю, - уверила она друзей, - но до этого момента был не осознанный сон. Так, по детству ностальгировала, наш район смотрела.

- Да мы поняли уже, - улыбнулся Андрей. – А теперь мы пойдем и исследуем этот подвал. Все за?

Серега и Леша кивнули, а Таня сказала:

- Мне теперь этому дяде Мише назло хочется забраться в подвал.

И четверо подростков пошли назад в квадратный двор. Они дружно шагали в ногу, спокойные и уверенные, и очень похожие друг на друга – все в джинсах, кедах и разноцветных футболках.

Пройти мимо дяди Миши не составляло труда – не сбавляя скорости, они просто пошли к самому дальнему от него входу в подвал и, не задерживаясь, пошли вниз по лестнице. Возмущенный защитник подвалов заспешил было с бранью за ними, но шедший последним Серега показал ему «нос» и насмешливо крикнул:

- Не связывайся с Помойными мышами, чукча!

Дядя Миша так и остолбенел. А Таня только сейчас подумала, что лицо у этого человека широкое и плоское, а глаза миндалевые.

- Нехорошо ты его, Серый, - сказал Леша, спускавшийся первым. – Последнее дело – цепляться за национальность. Тем более, он, скорее всего, не чукча, а якут.

- А ты их прям различаешь по лицу? – удивился Серый.

- Ну да. Я из Нерюнгри, это в Якутии, - объяснил Леша. – А в ваш город переехал не так давно.

А тем временем четверо подростков уже спустились в подвал. Перед ними лежал узкий лабиринт из холодных бетонных стен, «украшенных» криво нарисованными скелетами, чертями и неприличными картинками. Под ногами хрустела крошка из осыпавшейся штукатурки. Подвал освещала подвешенная к потолку тусклая лампочка. Ребята сбились в кучку, осматриваясь и выбирая направление.

- А ничего, что мы не в тот подвал залезли, около которого тот якут караулил? – подал голос Серега.

- Они все соединены на Ландшафтах снов, - уверенно сказала Таня, - у меня про это сон уже был. Там я в подвале под своим домом заблудилась, а вышла на поверхность на другом конце города.

Справа подвал был разгорожен деревянными досками на закутки с написанными на них номерами квартир, и с потолка свисала еще одна лампочка. Левый коридор тянулся прямо, зажатый между бетонными стенами, его освещал тусклый свет – кажется, дневной. Прямо вел кривоватый коридор с неровными стенами, терявшийся в темноте.

- Прямо пойдем, - предложил Андрей.

- А почему прямо? - спросил Серый.

- Ну мы же не велосипеды их старые воровать сюда пришли, - объяснил Андрей, - а за тайнами. Тайны – они в темноте прячутся. Да еще и тот коридор, который прямо ведет, спускается вниз. Там что-то есть.

И они пошли прямо. Пол, действительно, медленно, но верно понижался. Источники света терялись позади и быстро пропали, сталкеры оказались в полной темноте. Они ощупывали кривые, словно разваливающиеся стены, спотыкались о кочки и камни, попадали ногами в ямы. Пол был на удивление неровным, словно это был и не пол вовсе, а естественная поверхность какой-нибудь подземной пещеры, к которой неизвестно, зачем приделали кривые бетонные стены.

Постепенно их глаза привыкли к темноте, и они стали немного видеть – хотя неясно, откуда здесь был хоть какой-то свет. Однако этого тусклого света хватало, чтобы заметить стену перед собой с расстояния вытянутой руки, и не нужно было все вокруг беспомощно ощупывать. А то, что под ногами, уже разглядеть было нельзя, и шагать приходилось очень осторожно.

Коридор извивался змеей, изгибаясь под углами, лишь подражавшими прямому углу. Ребята спотыкались и перешагивали через мусор и старые вещи. Иногда коридор разветвлялся, и Андрей всегда выбирал то направление, где пол понижается. Всем хотелось узнать, что же кроется в самых глубоких ярусах этого подвала.

Вот показалось слуховое окно. Судя по тому, как оно и расположено, не так уж глубоко спустились юные исследователи подвала – высокий Леша мог бы достать до окна кончиками пальцев, если бы встал на цыпочки. А дальше изменились стены. Вместо бетона – старый, сыроватый, крошащийся кирпич, стены толстые, мрачными арками теряются вверху сводчатые потолки.

- Мы под церковью что ли? – удивился Сергей.

- Не обязательно, – сказал Андрей. – Сводчатые потолки в старину применяли везде, не только в церкви. Мы под старой частью города. Или вовсе в прошлом, это же Ландшафты снов.

Слуховое окно осталось далеко позади, и ребят снова обступила тьма. Пол стал твердым, словно каменным, а каждый звук порождал гулкое, но искаженное эхо. Они перестали переговариваться, и ступали тихо, боясь привлечь внимание того, что затаилось во мраке.

Из темноты слева послышался звон разбитого стекла.

- Кто что разбил? – шепотом спросил Андрей, но все его друзья молчали, а в коридоре послышались удаляющиеся шаги и стук, словно тот, кто шел, постукивал об пол тростью.

- Смотрите, глаза! – прошептала Таня.

Все посмотрели вперед. Из темноты на них смотрели два пятнышка света, две близко посаженные неподвижные звездочки.

- Вот и тайна подвалов! Мы на правильном пути, друзья, - обрадовался Андрей.

И они пошли вперед, под гипнотическим взглядом загадочных неведомых глаз. Или это было просто огни? Как бы то ни было, пройдя несколько десятков шагов, отряд потерял глаза из виду и наткнулся на преграждавшую дорогу старую щербатую стенку. Темнота на этот раз была полной, и они стали ощупывать стены, ища дорогу.

Снова послышался звон разбитого стекла.

- Здесь кто-то есть кроме нас! Кто слышал, откуда звенело? – спросил Андрей.

- На этот раз это я, - призналась Таня, - щупала стену, а тут стояло прислоненное стекло или зеркало, не пойму. А глаза, кстати, теперь вон они.

Таня указала рукой направление, а через миг поняла, что в полной темноте ее жеста не видно, и сказала:

- Направо и немного назад от того коридора, откуда мы пришли. И ниже.

И правда, глаза были там. Только, кажется, светились ярче, и видно их было отчетливей. Сталкеры осторожно и неспеша продолжали преследовать глаза, и снова наткнулись на зеркало.

- Думаю, эти источники света очень далеко, - объяснял друзьям Андрей. – А их свет доходит сюда с помощью направляющих свет зеркал. Мы как будто внутри большого световода.

И действительно, ребята все шли и шли, а огни будто увеличивались в размерах, но так медленно, что путь до них обещал быть длинным. Все более неровными и сырыми становились коридоры, кирпичи в стенах – более старыми и крупными, и все крупнее были встреченные на пути зеркала.

А потом появился шум. В одном коридоре мимо отряда протопали шаги кого-то невидимого, в другом послышался смешок. Кроме этого, появился новый звук, который вначале был едва различим, но нарастал и нарастал по мере того, как друзья продвигались вперед. Это был равномерный стук, будто там, под землей, кто-то бил в барабан, или, может быть, забивал сваи. Звук подчинял себе и гипнотизировал,

Коридоры вели вниз, ниже и ниже. Становилось душно и жарко. Таинственные огни приблизились, и уже было заметно, что они круглые, тускло-белые, и на белом фоне есть более темные пятна. Они напоминали лунные пятна. Неподвижные подвальные огни выглядели как две миниатюрные полные луны.

А потом потолок потерялся где-то высоко, и стены раздвинулись. Коридоры к тому времени окончательно перестали напоминать что-то рукотворное – это была естественная пещера. Четверо подростков шли прямо на огни, невольно подчиняясь ритму невидимых барабанов. Полные подземные луны росли, их света уже хватало, чтобы видеть друг друга и землю под ногами.

Таня сделала остальным знак остановиться.

- Там впереди люди. Много. Я слышу голоса. Просто так идти нельзя, надо прятаться, - сказала она.

- Но я ничего не слышу, - усомнился Леша, но посмотрел на Таню. Может, ему это почудилось в темноте, но ее уши вроде бы увеличились и стали похожими на кошачьи. У всех сталкеров были особые способности на Ландшафтах снов, мало ли что могла услышать девушка-кошка?

Дальше пошли осторожней, лишь украдкой поглядывая на глаза-луны, держась в тени крупных камней и торчащих из пола сталагмитов.

А впереди слышались голоса, теперь уже их различали все. Это были голоса большой толпы, сотни людей под землей монотонно тянули однообразную мелодию. Гулко раздавался грохот огромного барабана.

Светильники приблизились, они все еще напоминали луны своими пятнами, но уже казались гораздо больше. И они начали двигаться.

Продолжение следует

Этот рассказ тоже по мотивам сна, но не моего, сон приснился товарищу с ником Fire. Картинки стырены из интернета.

А Радхика все шла и шла куда глаза глядят, роняя на землю капли крови и слез. Солнце пекло и пекло с безоблачного неба, поднимая от земли душный пар. Пальмы все шелестели и шелестели разлапистыми листьями, повинуясь едва заметному ветру. Обезьяны все визжали и визжали, перепрыгивая с ветки на ветку.

Радхика шла и шла вперед, заходя все глубже в джунгли, все дальше от жилья людей. Она никогда уже больше не вернется. Она идет и идет, не зная, куда. Да ей и идти уже некуда. Сил осталось мало, и Радхика еле плетется вперед, она продолжает идти, кажется, только потому, что если она остановится, придется думать о том, как же ей быть дальше.

Болят синяки и ссадины по всему ее телу. Это ничего. Капает на землю крупными каплями кровь из разбитого носа. Это пустяки. Сильнее всего болит ее опустошенное, истерзанное сердце.

Радхика понимает, что ее жизнь окончена, что ей нет больше места нигде. И она идёт в джунгли, где бьет ключом кипучая жизнь, где деревья ласково окутывают серой тенью, где прыгают по веткам визгливые обезьяны, где кричат пестрые птицы, где яркие цветы выглядывают из травы, где петляет между корней деревьев мутный ручеёк. Здесь есть все, кроме людей.

Никто из близких никогда ее не поймёт. Радхика помолвлена с Камалом чуть ли не с колыбели, и все ее родственники уверены, что ей несказанно повезло. Отец Камала богат, он держит в кулаке весь их маленький городок. Камал красив, модно одевается, носит много золотых украшений, от него без ума многие девушки городка. Он на пять лет моложе Радхики, но проблема не в этом, а в том, что он - малолетний избалованный негодяй, который только и может, что исполнять свои капризы. Он стоит во главе шайки молодых бандитов, терроризирующих город, а прикормленная отцом полиция только улыбается.

Сегодня Радхика прямо сказала Камалу, что не будет принадлежать такому чудовищу, как он. И за это Камал и его шайка ее изнасиловали. Им за это ничего не будет - с точки зрения всех, включая семью Радхики, она все равно что его жена, и он в своём праве. Она ещё мечтала уехать из города и начать новую жизнь, а теперь - кому нужна порченная женщина?

Радхикой ее зовут, но много ли радости быть Радхикой, если нет у тебя защитника Кришны? Она была красивой, но ни один парень в городе и посмотреть не смел на невесту Камала. Ей некуда возвращаться, ей нет места среди людей, только джунгли, только пальмы, птицы и обезьяны. Слезы и кровь капают на землю тяжелыми каплями, Радхика идёт. Куда же она идёт?

«Шамбала, Шамбала» - шепчет Радхика название сказочного места, где жизнь бесконечна, где нет печалей. Только и остаётся ей, что верить в Шамбалу и искать туда дорогу. Во лбу у неё красная точка - третий глаз, предназначенный видеть невидимое - жаль, что он только нарисованный. Если бы он открылся и увидел путь в Шамбалу!

«Шамбала, Шамбала» - шепчет Радхика.

«О небесные духи и боги! - молит она, - услышьте, сжальтесь, покажите в Шамбалу дорогу!»

А Радхика все идёт и идет, деревья все шумят и шумят, и визжат на их вершинах обезьяны.

А тропинка, заложив странную петлю вокруг корявого столетнего дерева, вывела ее к старому заброшенному зданию. Каменные белые стены потрескались, кое-где из крыши проросли молодые деревья. Здание маленькое, одноэтажное, но кажется древним и величественным. Крыша заканчивается луковичным куполом, стены украшены перевитыми узорами. Радхика понимает, что это храм, но только он не похож ни на пагоду, ни на мечеть, ни на индусский мандир, а похож и не похож на все сразу.

«О небесные духи и боги! – повторяет она импровизированную молитву, - услышьте, сжальтесь, покажите в Шамбалу дорогу!»

Двустворчатые двери храма открыты настежь, одна створка отвалилась. Радхика заходит внутрь. В храме полутьма, пыль и мусор, но сохранились на стенах красивые фрески, а впереди, у дальней стены открываются расписанные золотыми лилиями и красными розами ворота. Слеза и капля крови падают на пол. Воздух в воротах кажется осязаемым, он вибрирует, по нему идут мелкие волны. Радхика не сомневается. «О небесные духи и боги!» - повторяет она, подбирает подол разорванного платья и шагает в ворота.

«Услышьте, сжальтесь, покажите в Шамбалу дорогу!»

Воздух твердый и густой, как паутина. На мгновение Радхика слепнет и глохнет, у нее кружится голова, точно она попала в водоворот, точно уже не понятно, где верх, а где низ.

Она приходит в себя и слышит пение нездешних птиц. Радхика открывает глаза, и не видит уже ни ворот, ни храма, ни даже джунглей. Кругом лес, но это не джунгли, такие леса, кажется, растут в Европе. Ветер сдувает с ее головы платок и ерошит волосы. Ее нос больше не разбит, ран на теле больше нет, и вместо платья на ней новое густо-синее сари. Третий глаз между бровей горит и пульсирует. Она трогает его рукой – по-прежнему нарисованный, но не он ли помогает так ослепительно чувствовать, все, что происходит вокруг, и вблизи, и вдали?

«Я в Шамбале. Спасибо, духи и боги!»

Радхика смотрит на деревья, на траву, на уходящую вдаль песчаную тропинку, вдоль которой растут мелкие красные цветы. Кажется, ее глаза по-настоящему открылись только сейчас. Когда-то в детстве она надела бабушкины очки, и все стало выглядеть размытым и странным. Теперь Радхике казалось, что она носила такие вот очки всю жизнь, и только сейчас сняла. Ее глаза видят теперь и букашек в траве, и трещинки на коре деревьев, и все песчинки на тропинке, не только вблизи, но и у самого горизонта. Усталость и боль ушли.

Тропинка вьется плавными изгибами, полого поднимаясь на холм, заросший тонкими молодыми березами. Радхика поднимается вверх, при каждом шаге она, как в первый раз, щупает босой ногой теплый песок, здороваясь и знакомясь с этой землей. Земля отвечает голосом птиц и кузнечиков, шелестом берез. Северный лес радуется смуглой гостье с третьим глазом во лбу. С вершины холма видно бескрайний лес, огромные пологие холмы, зеленые полянки, можно разглядеть спрятанные в низинах ручейки. Она выбрала себе поляну с самыми красивыми цветами – в Шамбале цветы отлично было видно даже издалека – и, не торопясь, пошла к ней, безошибочно угадывая направление, словно в третьем глазу у нее появился компас.

Шаг, шаг, еще шаг. Радхика идет по петляющей тропинке вниз, и звенят золотые браслеты у нее на щиколотках и запястьях. Ноги у нее нежные, не привыкшие к хождению босиком, но она их ни разу не поранила, и даже, кажется, не запачкала. Вот и та самая поляна. Радхика садится на землю и отдыхает, любуется цветами, слушает жужжание пчел и стрекот кузнечиков, провожает взглядом медленно плывущие по небу, меняющие очертания облака. Разгорается и сгорает дотла в небе яркий закат, рассыпаются бесчисленные звезды и туманности. Радхика сидит на месте, ей не хочется ни есть, ни пить, и ничего не затекает. Она созерцает небо и землю, слушает ветер и птиц. А когда на поляне заплясали крошечные светлячки, а в лесу проухала сова, Радхика просто прилегла на землю и уснула.

Лесное солнце, неторопливо забиравшееся на небо, заглянуло еще розоватым лучом под листву деревьев и разбудило спавшую Радхику. У нее над головой пропела звонкую трель маленькая птичка, прошуршала в высокой траве зеленая ящерица. Длинноногий кузнечик прыгнул Радхике на сари. Просыпайся, большой человек, природа ждет тебя!

Она умылась из ручья и немного поела ягод, хотя голода давно уже не чувствовалось. Мягкий мох ковром стелился под босыми ногами, приглашая на прогулку. Кивали белыми головками доверчивые ромашки. Можно было отправиться дальше гулять по ландшафтам Шамбалы, любоваться природой, или найти, наконец, других жителей этого места. Что-то мешало Радхике, оставалось у нее в душе неприятное чувство недоделанного дела, и она сказала:

- Духи и боги, явитесь мне, позвольте поблагодарить вас лично! Это ведь ваше место.

И духи откликнулись. Это не было звуком или зрительным образом, в природе ничего не изменилось. Просто Радхика почувствовала, что знает, в какую сторону надо идти, и пошла. Сначала она шла по той же дорожке, что и вчера, потом свернула на еле заметную тропинку, петлявшую у подножья вековых деревьев, потом вышла снова на более широкую дорогу. Здесь, в Шамбале, скорость можно было выбрать любую, и это не требовало никаких усилий. Она словно летела, отталкиваясь ногами от земли, от песчаных тропинок, от мягкого ковра лугов, от поваленных деревьев. А лес редел, она вышла на опушку, заросшую пахучими можжевельниками, прошла колосившееся дикими злаками поле, и вышла к высокому холму. Здесь проходила высоковольтная линия – первый встреченный Радхикой след цивилизации. Одна из опор линии стояла у самого основания холма, вторая – далеко в поле. Они казались величественными великанами, охраняющими эту землю.

Радхика заметила провод, идущий вниз, к земле, и пошла искать его конец. Оказалось, что с другой стороны холма была небольшая пещерка, вход в нее закрывала железная дверь. Дверь была не заперта, и Радхика вошла, не раздумывая.

В земле была нора, и в этой норе жил… вроде бы, человек. Бледная кожа, светлые глаза – европеец. Высокий, худой, волосы торчком, короткая бородка – человек как человек. На нем белый халат, как у врача или ученого. В комнате по всем стенам развешены экраны, на столе у человека компьютер.

- Заходи, Радхика. Я знал, что ты придешь. И не пугайся так, я человек, как и ты.

Гостья робко заходит в комнату и садится на предложенный стул.

- Кто ты? – спрашивает она хозяина. – И что это за место?

- Так просто не объяснишь, - хозяин задумывается и скребет в бороде. – Да и имя мое тебе будет трудно выговорить, зови меня Агни, по смыслу похоже.

Такое имя она слышала – это индийский бог огня. А человек по имени Огонь продолжает рассказ.

- Я работаю тут техподдержкой. Знаешь, что это такое? Так что это я обрабатывал твой запрос на попадание сюда.

Радхика знает, что такое техподдержка – ее двоюродный брат работает программистом в Бангалоре. Но связи со своим прошением не видит.

- Техподдержка помогает с компьютерами, - говорит она, - а у меня компьютера никогда не было.

- Вот тут ты ошибаешься, - говорит Агни. – Компьютер у тебя был, и ты была к нему подключена. Мир, где ты жила раньше – не настоящий, а компьютерная симуляция. Можно считать, ты играла в компьютерную игру.

- Как в «Матрице»? – спросила она.

- Ты смотрела «Матрицу?» - улыбнулся Агни. – Тогда объяснить будет гораздо проще. Добро пожаловать в реальный мир, Радхика!

Она еще раз оглядывается вокруг, точно смотрит на все в первый раз. А Агни продолжает:

- Только никакие машины мир нее захватывали, людей в симуляцию загнали другие люди. А я работаю в техподдержке, слежу за тем, чтобы симуляция нормально работала.

Радхика уставилась теперь уже на самого Агни, даже как-то отпрянула от него, будто чувствуя враждебность. Он словно не заметил.

- По вашему исчислению сейчас четырехтысячный год, или что- то вроде того, я не силен в истории. Человечество развило науку до высшей степени, все глобальные проблемы решены. Смерть, болезни, голод, холод – всего этого больше нет. Ты замечала, что тебе больше не требуется еда, что тебе не жарко и не холодно, что ты можешь ходить по камням и колючкам, и ноги не ранятся? Мир превратился в Шамбалу!

Агни повел руками вокруг себя, Радхика еще раз огляделась.

- А дальше выяснилось, - вздохнул он, - что не все люди могут в Шамбале жить. Кто-то стремится причинять боль другим, кому-то просто в мире без страданий скучно. Вот людей и подключили к компьютерной симуляции, и они играют в большую игру. Она не идеальна – ты, наверное, уже заметила, что детализации не хватает, что здесь ты видишь лучше. Современные люди, по сути, бессмертны, и потому в симуляции они могут проживать сколько угодно жизней, пока не дорастут до Шамбалы, пока не смогут так жить. Это как реинкарнации.

- А я – доросла? – спросила Радхика.

Агни внимательно посмотрел на нее и вздохнул:

- Нет, еще нет. Просто ты была в такой ситуации… Обычно девушки вроде тебя кончают самоубийством, но ты очень хотела жить – но жить не там, где ты была, ты явно об этом просила. Я вывел тебя под свою ответственность, если ты не сможешь жить здесь, в симуляцию отправят нас обоих.

Агни печально улыбнулся. Радхика заплакала, попыталась было упасть на колени, но ученый с кислым лицом нажал на панели кнопку. Из стены выдвинулся манипулятор, похожий на человеческую руку, схватил Радхику за плечо и усадил обратно на стул.

- Других людей ты не сможешь видеть, пока не дорастешь до Шамбалы по-настоящему. Люди будущего умеют находиться в суперпозиции… Как бы это объяснить? Вот ты сидишь на стуле – и это вовсе не значит, что в то же время на этом же стуле не может сидеть кто-то еще, и вы не обязаны друг друга видеть и ощущать. Мы не совсем материальны в привычном тебе смысле слова. Пока ты на испытательном сроке, и все люди, кроме меня, для тебя невидимы и неосязаемы. Этот контрольный пункт – мой, а весь остальной мир можешь считать персонально твоим.

- А влиять на мир я могу? – спросила Радхика, удивленно разглядывая свои пальцы.

- Можешь, - кивнул Агни. – Но не советую ломать деревья и обижать зверей. Это у нас незаконно. Впрочем, насколько я знаю, наши законы объяснять тебе нет нужды, они все есть в твоей религии. Как и во всех остальных, эта часть симуляции тщательно продуманна.

Ученый проводил девушку до опушки леса, когда солнце уже начинало клониться к закату. Радхика посмотрела ему вслед, немного прошла по лесу, а потом вдруг оттолкнулась от земли и полетела над лесом, обозревая мир с высоты, позволяя ветру разевать ее волосы. Измененное человеческое тело пятого тысячелетия и не такое могло.

"Я разберусь во всем, я не подведу, - шептала она. – Спасибо, Агни. Спасибо, духи и боги"

Привет подписчикам! Вот и новый рассказ про сны. Он самостоятелен, но является продолжением этого:https://pikabu.ru/story/pomoynyie_myishi__chast_2_6748274
и этого:https://pikabu.ru/story/dusha_neprikayannaya_6735736

Высоко в небе с писком пронеслись ласточки. Тяжелый, душный воздух плотно окутывал землю, задыхавшуюся от жары. Впрочем, сейчас, в начале лета, жара скорее радовала жителей города. Жара – это легкие, невесомые наряды, холодная газировка и пиво. И лесопарк, где в тени деревьев так хорошо прятаться от жары.
Этот лесопарк – территория летного училища. Он зарос и одичал. Он подзаброшен, как и все в этой части города. Под постаревшими, кривоватыми деревьями вместо газона вырос густой подлесок из молодых деревьев. Нагло развернули листья огромные лопухи, из травы и кустов торчат растопыренные коряги – упавшие ветви деревьев. На кленах и тополях свили гнезда крикливые вороны. Но старые деревья по-прежнему гордо стоят ровными рядами, в их неухоженности есть что-то величественное. Они состоят на военной службе, как и курсанты, солдаты, офицеры и остальные обитатели летного училища и военной части, и, хотя о них и не заботятся, они упрямо делают свою работу – дарят в этот жаркий день живительную тень военным и горожанам, пришедшим в лесопарк на праздник.
На спрятанном в заросшем лесопарке небольшом стадионе сегодня спортивный праздник. Будут выступать наездники на конях, прыгуны на батуте, а еще будут соревнования по бегу и толканию ядра. Через украшенные красными звездами ворота идут потоком веселые горожане с воздушными шариками и кульками семечек. Многие ведут за руку или несут на плечах маленьких детей.

Эти пятеро тоже вошли через ворота со звездами и, не таясь, пошли в сторону стадиона. Подростки лет пятнадцати, четыре парня и одна девушка, в этот раз одеты совершенно обыкновенно, в джинсы и разноцветные футболки. Опознают ли военные знаменитых Помойных мышей, шайку любопытных хулиганов-сталкеров, не признающих заборов, границ и понятия военной тайны?
Они держатся того же направления, что и пришедшие на спортивный праздник зрители, но идут как-то напряженно и все время оглядываются.

- Зря мы все это затеяли именно сегодня, Бастер, - сказал самый высокий и плечистый парень с коротким «ежиком». – В лесопарке полно людей, все, кажется, военные и курсанты здесь, да и граждане – лишние свидетели. Нам ни за что не проскользнуть.
- Наоборот, Леш, - уверил его самый низкорослый и самый хулиганистый с виду мальчишка с выбивающимися из-под кепки кудряшками. – Они все будут смотреть соревнования. А на нас если и обратят внимание, то посчитают заблудившимися зрителями. Вон сколько народа в лесопарке. А в будний день, стоит попасться кому-то на глаза, сразу возникнет вопрос, что мы вообще в летном училище забыли.

На стадионе играет музыка, и ведущий что-то говорит через громкоговоритель. Ребята сначала идут к стадиону, но украдкой сворачивают в сторону, в тенистую узкую аллею

- Разъясните, куда мы идем, - попросила девушка. – Я пришла позже и не слышала.

- Ты объясняй, Андрей, - приказал Бастер, снимая кепку и выпуская на волю ирокез из кудрявых русых волос.

- Мы с Серегой ходили на разведку, - начал коротко стриженый парень среднего роста. Его товарищ, в очках и с «конским хвостом», кивнул. – У летного училища есть вся инфраструктура – столовая, больница, библиотека, спортзал. У больницы есть два здания, старое и новое, - Андрей показал рукой направление. – Новое – двухэтажное и просторное, и это действительно больница, мы видели там и врачей, и забинтованных курсантов, койки, аптечки, все как полагается. А со старым зданием что-то не так.
Ребята прошли несколько поворотов, и кирпичное здание – новый корпус больницы – можно было уже различить за деревьями.
- Старый корпус – там, глубже в парке, - перехватил инициативу рассказа Серега. – Одноэтажная развалюха с раскрошенной штукатуркой, которую давно пора бы снести. Но не сносят. Здание используется. Мы видели там людей в белых халатах. Но не видели ни одного пациента.

Раскидистые клены нависают над тропинкой, соприкасаясь кронами, не пропуская свет. Кажется, деревья уже поняли, что эти подростки пришли не с миром.
- А еще это здание отлично охраняется, не хуже арсенала, - продолжил Андрей. – Солдат с дубинкой постоянно обходит территорию. И на окнах – решетки. И дверь железная, непонятно как она крепится. Я подслушал разговор двух врачей, выходящих оттуда, и они что-то говорили о ходе исследования, о потрясающих открытиях и, главное, о «подопытном объекте», что его состояние здоровья ухудшается, и что они боятся его потерять. Я было подумал, что они там проводят эксперименты на кроликах…
- Но «подопытный объект» - это человек, – резко и как-то печально оборвал его Бастер. – Или не совсем человек, но что-то явно разумное. Я чую сквозь те стены тоску и отчаяние. Они там проводят эксперименты на людях, доктора Менгеле недоделанные.
Бастер добавил несколько грязных ругательств и плюнул на торчащие из земли подорожники, не сбавляя шага.
- Ты чуешь? – спросила Таня.
- Ну да, - объяснил Бастер. – А я в прошлый раз не говорил? Способность у меня такая на Ландшафтах снов, я ясновидящий. То есть не то чтобы могу увидеть, что захочу, но иногда просто что-то знаю, и все. Думаешь, почему я у ребят вожак? Короче, мы идем туда, чтобы выяснить, что там происходит, и вытащить оттуда этого, ***, подопытного. Или этих. Не знаю, сколько их там.
Стараясь держаться подальше от окон, они обогнули больницу и свернули на едва заметную тропку, скрывавшуюся в кустах. Прошли по заброшенной, замусоренной дорожке, спрятанной между кустами и старым забором. Тропинка выныривала из кустов у торца старого одноэтажного домишки, как и рассказывал Серый.Со стороны стадиона донесся радостный крик толпы. Кто-то победил в соревновании. «Военные защищают нас, они обучают пилотов в училище, они устраивают веселые спортивные праздники. И в то же время кого-то мучают в старом больничном корпусе? Как это может быть правдой?» - подумала Таня. Но домишко с зарешеченными квадратными окнами выглядел действительно как-то нехорошо, оно словно равнодушно ухмылялось.
Бастер, Андрей, Леша, Серый и Таня сидели в кустах и ждали. Скоро вдоль домишки прошел угрюмый солдат с резиновой дубинкой и с пистолетом в кобуре – как и рассказывал Андрей. «Посмотрим, как можно туда забраться,» - прошептал Бастер. Когда солдат скрылся из виду, Помойные мыши стали обходить здание в том же направлении.

Только одна из стен больничного корпуса примыкала к кустам, с других сторон вокруг здания был зеленый газон – спрятаться негде. На крыльце стоял еще один солдат, и туда ребята и подходить не стали. А вот вдоль противоположной от крыльца стены они прошли. Окна больничного корпуса действительно были зарешечены – все, кроме одного, совсем маленького, расположенного на высоте двух метров. Оно было приоткрыто.
- А знаете, я попробую в него залезть, - задумчиво сказала Таня, когда они все остановились под окном.
- С ума сошла? Застрянешь! – буркнул Бастер.
- Залезу-залезу, - уверенно сказала Таня. – Мне нужен помощник. Серый, ты. Остальные – прячьтесь, меньше народа – больше кислорода.

- Ну давайте, попытка – не пытка, - согласился Бастер и вернулся с Андреем и Лешей в кусты.
- Сможешь открыть портал в то время, когда здесь не патрулируют? Ночью, например? – спросила Таня.
- В ночь не могу, - объяснил Сергей. – Солнце же. Давай в пять утра.

Он вытянул перед собой руки с растопыренными пальцами, и воздух перед ними поплыл, как над горящим костром. Таня и Серый шагнули через портал и прислушались. Шаги солдата так же слышались за углом – видимо, в пять утра больницу тоже охраняли.
- Ну, надеюсь, он хотя бы сонный будет в это время, - неуверенно вздохнула Таня. – Ладно. Серый, махни хвостом.
Солдат с дубинкой наполовину обошел дом и должен был вернуться. Просьбе Тани Сергей не удивился – на Ландшафтах снов хватает странностей. Но пожаловался:
- Я резинку потерял, когда мы через кусты шли. Хвост растрепался.

И действительно, рассыпанные по его плечам прямые черные волосы уже никакой хвост не напоминали. Таня затравленно огляделась вокруг. Дом, кусты, газон – откуда ждать помощи?Легкий ветерок пробежал по растущим на газоне травам. Эти лесопарковские растения тоже состоят на военной службе, но с луговыми травами у Тани отношения особые. Как любила она привольные пустыри за городом, где можно идти, утопая в траве и слушая пение скрытых в небе жаворонков! Она знала названия всех трав…Таня сорвала пушистую травинку и протянула Сергею:

- Это растение называется лисохвост. Махни хвостом.
Он пожал плечами, но травинкой взмахнул. И Таня тут же превратилась в маленькую пеструю кошечку, которая упала с высоты ее человеческого роста и аккуратно приземлилась на четыре лапы.

- Мяу! – сказала она, указав головой на окошко.
«Вот проклятие, он ведь теперь меня не понимает!»
Но Серый понял, он аккуратно обхватил кошечку одной рукой вокруг живота и подсадил в окно. Солдат заканчивал обходить дом, вот-вот покажется с другой стороны, и Серый на цыпочках убежал в кусты. Кошка спрыгнула с окна внутрь дома.

Конечно же, это был туалет – отваливающаяся плитка на стенах, запах хлорки и лужица воды под раковиной. Неслышно ступая мягкими лапками, кошка прокралась дальше.На ее счастье, дверь туалета была открыта, и она вышла в коридор, выкрашенный облупившейся желтой краской. На полу – затертая ковровая дорожка, слева – зарешеченные окна и горшки с чахлой геранью, справа – двери палат. Когда-то это была нормальная больница, но сейчас это место веет безнадегой и тоской, вид залитого солнцем лесопарка за окном не радует глаз, а будто дразнит. «И куда я забрела сдуру, отсюда нельзя выбраться, нельзя» - думала Таня, осматриваясь.
Найти обитаемую палату оказалось нетрудно – все двери были закрыты, но только на одной из них сиял новенький шпингалет, запирающий пленника от внешнего мира. Подпрыгнув и зацепившись лапой за дверную ручку, кошечка не без труда открыла шпингалет второй передней лапой и вошла в палату.

А в палате, на единственной железной кровати, лежал человек в белой пижаме.
- Таня. Рад тебя видеть, - тихо сказал он, словно не замечая, что перед ним не девушка, а кошка.
«Откуда он меня знает? Мы знакомы?» Таня никак не могла вспомнить этого мальчишку. Он выглядит на двенадцать лет, но она откуда-то знает, что возраст не настоящий. Маленький ростом, худой и бледный, с синяками под покрасневшими глазами. «Вампир какой-то,» - подумала Таня. И начала вспоминать. Вспомнилось, что это белое лицо было раньше покрыто веснушками, а почти под корень срезанные волосы были длинными, а красные впалые глаза – светлыми и живыми. В нем почти не осталось жизни, кошачий нос это безошибочно чуял.

- Мяу!
Он понимал. Серега не понимал кошачьего языка, а этот подопытный явно понимал. «Что здесь происходит? Что с тобой сделали?»
- Не беспокойся, Таня, - говорил он кошке тихим шелестящим голосом. – Мне никто здесь не сделал зла. Доктора добры ко мне, они просто хотят меня лучше понять.

А говорит он медленно, нараспев, и смотрит странно, будто никак не может сосредоточить взгляд. Кошка забралась к нему на колени и понюхала пальцы. Смертью пахнет, определенно смертью.
- Мяу!
- Да, я болен, - подтвердил подопытный. – Но это не из-за них. Они, наоборот, стараются меня вылечить. Я им нравлюсь. А как попал сюда, не помню. Я теперь все путаю.

Он сморщился и стал тереть виски тонкими бледными пальцами.А вот Таня, кажется, вспомнила. Как радиоприемник, надрываясь, предупреждал о вампирах, как вышли из военной части солдаты с овчарками, как она, в образе кошки, как сейчас, удирала от них.
«Они объявили охоту на вампиров, и посчитали, что это мы. Ты Эльдар, я тебя помню.»
- Это не мое имя.
«А свое настоящее имя помнишь?» Ответом было угрюмое молчание. «Значит, буду звать тебя Эльдаром. Пойдем, я пришла тебя вытащить отсюда».

- Зачем? Я подведу врачей. Они так и не узнают, того, что хотели. А они были всегда ко мне добры.
Эльдар растянулся на кровати и заложил руки за голову. Медленная речь, красные глаза… Таня начала догадываться.
«Да ты под наркотой! Чем они тебя накачали? Тебе делали уколы? Заставляли глотать таблетки?»
- Да ничем меня не накачали, - меланхолично объяснял Эльдар. – Только разговаривали. Я лет сто ни с кем не говорил, так и с ума сойти можно. Они добры. Только еда их мне плохо подходит.
Таня посмотрела на тумбочку рядом с кроватью. Там стояла нетронутая тарелка супа, а рядом лежал кусок хлеба и черенок от яблока.
«Значит, гипноз. Тебе заболтали мозги, но ты должен уходить из больницы, пока не угас совсем. Честное слово, тебе будет с кем говорить. Я познакомлю тебя со своими друзьями».

- Здесь меня лечат.
Таня задумалась. Трудно помочь тому, кто не видит, что попал в беду, кто не отличает врагов от друзей. Тому, о ком слишком мало знаешь.
«Им тебя не вылечить. Ты интересен им, и я их понимаю. Провалиться мне на этом месте, если и я сама не хочу узнать, что ты, в конце концов, такое. Но я признаю твое право на секреты, а они держат тебя в больнице. Эта больница – не место для такого, как ты, она тебя и убивает. Ты свободное создание».
Эльдар молчал. А Тане показалось, что она знает, чем его зацепить.

«Пустыри, Эльдар. Мы уйдем в пустыри. Где полынь, клевер и ромашка, пригорки и канавы. Лесополоса, шумящие на ветру березы. Там тебе будет лучше, я уверена».Он посмотрел на кошку, рассеянно погладил ее между ушами и медленно проговорил:
- Лесополоса. Там что-то важное. Давай пойдем.

«Хуже, чем сейчас, точно не будет. Пойдем, пока не пришли врачи». Кошка взяла мальчишку зубами за рукав пижамы и потащила. Он спустил босые ноги с кровати и встал, держась за стену.Неслышно ступая, паренек и кошечка вышли из палаты и по шершавому ковру дошли по коридору до туалета. Маленькое окошко подходило для кошки, но было маловато и высоковато для человека. Для нормального человека, но Эльдар чудовищно исхудал, а еще он оказался на удивление гибким и ловким. Он зацепился за оконную раму кончиками пальцев, после пары неудачных попыток подтянулся и, повернув голову на бок и странно поджав плечи, протиснулся в окно.
Таня выскочила следом, в прыжке превращаясь обратно в человека, и увидела, что Эльдар, вывалившийся из окна вниз головой, приземлился прямо на руки ее друзей.

- Мать моя женщина, вот вам и жертва экспериментов! – восторженно шептал Бастер. – Давайте-ка валить отсюда, пока на нас всех пижамки не надели. Пацан, ты идти-то сможешь?Сталкеры торопливо отступили в кусты. Наскоро шепотом познакомились, причем за Эльдара на вопросы отвечала Таня – он только рассеянно смотрел в сторону и переспрашивал то, что ему говорили. Да и отвечать было нечего – Таня была с Эльдаром едва знакома, а он сам потерял память.

- Переодеть тебя надо, пока не замели, слышь ты, наркоша? – ругательство прозвучало в устах Бастера как-то ласково. Он оглядел своих товарищей и остановился взглядом на Леше – только у него был рюкзак. – Дай-ка сюда.
Бастер дал Лешин рюкзак Эльдару и приказал:
- Доставай одежду оттуда.
Леша открыл было рот, чтобы возразить, но Бастер объяснил:
- Это Ландшафты снов. Если он думает, что одежда там есть, она там окажется.
И Эльдар действительно вытащил из рюкзака одежду – старые и истертые, но чистые синие джинсы и желтую рубашку. Путаясь в пуговицах он кое-как оделся с помощью мальчишек, натянув все это прямо поверх пижамы.

Таня объяснила остальным, что идти надо в пустыри. Они пошли другим путем, обходя лесопарк по его границе, избегая людной середины. Асфальт здесь растрескался и порос травой, а кое-где и вовсе дорожки превратились в тропинки. Эльдар часто останавливался, засматривался по сторонам, улыбался небу и ласточкам, трогал стволы деревьев, точно давая им «пять». Бастер ругался и торопил его, а Таня молчала и замечала, как к жертве экспериментов возвращается жизнь, как с его лица исчезают синяки и возвращаются веснушки, как все тверже и уверенней становится походка, как в ответ на его прикосновения деревья шелестят листьями, хотя никакого ветра не чувствуется.Проходя через КПП, ребята выстроились вокруг Эльдара, скрывая его от чужих глаз.
- Его бегство обнаружили, - мрачно пробурчал Бастер, как только они вышли за ограду лесопарка. Часовой на КПП, словно подтверждая его слова, поднес к уху рацию и торопливо заговорил с кем-то. Сталкеры ускорили шаг.
- Сюда, здесь не станут искать, - Бастер указал рукой туда, где никакой дороги или тропинки не было в помине. С шумом продираясь через заросли кустов, спотыкаясь о мусор, ребята поспешили за своим командиром. Мгновение спустя по дороге, где они только что шли, прошагал солдат.

Бастер вывел друзей к железной дороге, миновав которую, они оказались за границей города – в пустырях. Навстречу им, с запада, задул долгожданный в эту жару легкий ветерок. Бастер шел самым странным маршрутом, по пригоркам и кучам мусора, через кусты и высокие травы. Он вовсю пользовался своим ясновидением, уводя отряд от вышедших на поиски беглеца солдат. Один раз он даже приказал всем спрыгнуть в глинистую яму и затаиться там – и через миг по краю ямы пробухали тяжелыми сапогами солдаты, громко переговариваясь по рации.

- Как ты попал-то к ним, пацан? – спросил Бастер Эльдара.
- По глупости, - вздохнул Эльдар. – Я услышал, что в лесополосу идут, и сам вышел им навстречу. Сказал им, что рад их видеть. Что сто лет не видел людей. А тут ночь, луна, светлячки летают - красиво. А они заорали и бежать. А потом военные пришли, сказали, что ищут вампира. А я сказал, что ничем не могу помочь, что никого тут пока не знаю, потому что недавно вылез из-под земли. А они говорят: «Пойдем, расскажешь все». А я улыбаюсь, как дурак, поговорить рад.

- Все с тобой ясно, парень,  - подытожил Бастер. – Ты эмпат. Чувствуешь чужие эмоции. Я заметил, чем больше мы идем, тем у тебя походка делается больше похожа на мою. Таня говорит, тебя то ли наркотиками накачали, то ли загипнотизировали, но на самом деле ты просто эмоции этих врачей чувствуешь и повторяешь. Тебе надо выбирать, с кем общаться.
- Да знаю, - кивнул Эльдар. – Никогда не думал, что можно ожидать зла от тех, кто зла не хочет. Я слишком верил людям.
- Нельзя людям верить, - согласился Бастер. – Те еще козлы.

Солдаты прошли мимо, и ребята пошли дальше, на запад, дальше от города. Перелески, камни и кучи мусора уступали место ровной степи, покрытой цветами. Легкий ветер с запада колыхал травы, цветы кивали словно приветствуя ребят. Бастер и Эльдар теперь шли впереди, рука об руку, остальные немного отстали.
- Так ты в лесополосе живешь? – переспросил Бастер. – Ну и правильно. От людей подальше. Наглотаешься чужих эмоций, и уже непонятно, где ты сам.
- Также и мои соплеменники считают, - согласился Эльдар. – Но мне надо что-то с этой эмпатией делать, и научиться разбираться в людях. Вообще, я считал себя исключением, думал, мне с людьми будет легко.

- А чем ты такой особенный? – поинтересовался Бастер.
- Я влюблен в девушку из вашего племени.
- Оба-на! – удивился Бастер. – Из какого племени? Она сталкерша? Неформалка? А ты не маловат влюбляться?
Эльдар улыбнулся.
- Она человек. А больше я о ней ничего и не помню. Но обязательно узнаю, если увижу. Тысячу лет назад я видел сон. В этом сне было особенное место, поле, порытое цветами, лесополоса, вольный ветер и закатное солнце. И там была девушка. Я не помню ни ее имени, ни лица, но хорошо запомнил манеру речи и то, что она говорила. О красоте природы, о мире и вечности.
- А ты, пацан, в курсе, что сейчас тоже сон? – поинтересовался Бастер.
- Да, конечно. Это Ландшафты снов. Я долго искал именно тот слой Ландшафтов, где встретил девушку. Здесь есть степь, лесополоса, самолеты и древний земляной вал – это совершенно точно здесь. Вот я здесь и живу, жду ее.

- Ну ты маньяк, - подытожил Бастер. И вдруг заорал: - Чтоб мне провалиться!
Выла далекая сирена. За спинами у ребят с территории летного училища взлетел вертолет. Он летел низко и оглушительно ревел. Словно зная направление, вертолет летел точно по следу беглеца.
Эльдар развернулся к вертолету лицом и застыл.
- А ты точно не вампир? – с сомнением поинтересовался Леша. – Они бы не выслали вертолет, если бы не считали тебя очень опасным.

А кроме вертолета из военной части выезжали по грунтовой дороге темно-зеленые «буханки», набитые солдатами настолько, что некоторые сидели на крышах. У всех были в руках длинные стволы – с такого расстояния нельзя было понять, автоматы это или винтовки.
- Ну нет, второй раз им меня не взять, - зло усмехнулся Эльдар. И взмахнул руками, точно пугало на ветру.
Легкий западный ветер вдруг окреп, налетел волной и завыл. Ветер нес с запада обрывки листьев, травы и сухие ветки. Степные травы в панике прижались к земле, болтаясь из стороны в сторону, ища себе место. Деревья недалекой уже лесополосы раскачивались из стороны в сторону, танцуя мрачный танец. Из-за горизонта, с запада, на небо наползала гигантская черная туча с белым краем, похожая на перевернутый пирог. Громыхнул далекий гром.
«А ведь после такой душной погоды часто бывает гроза, я могла бы и догадаться,» - подумала Таня.

Не сводя глаз с вертолета, Эльдар еще раз взмахнул руками. Ветер, страшно завывая, немного изменил направление – теперь он обходил кучку подростков слева и справа, так, что им только ерошило волосы, а вокруг них степной ветер вырывал с корнем травы и нес из лесополосы палки толщиной с руку. Стеной полился дождь с градом. Туча ползла вперед.Эльдар сжал руку в кулак, и с неба шарахнула молния, угодив в вертолет. Вертолет накренился вбок и полетел по дуге. Вторая молния ударила в землю совсем рядом с передней «буханкой». Эльдар прошептал сквозь зубы что-то разочарованное.

- Эй ты, подопытный, хорош шарашить, - прикрикнул Леша. – Там же люди!
- Они хотели понять, что я такое, - бормотал Эльдар. – Так я им покажу, кто я. Все бы им заборов понаставить и что-нибудь запретить, тираны недоделанные!

Грянула еще одна молния. Она ударила в дерево, растущее у дороги. Дерево загорелось и упало, преграждая дорогу.

Таня, услышав в речи знакомые обороты, мягко оттолкнула Лешу, дернула Эльдара за рукав.
- Ну-ка отойди от Бастера. Ты слишком много с ним общался. Это не твоя злость, а Бастера.
Все сталкеры отшатнулись от Эльдара, как от прокаженного, и он оказался в центре пустого круга. Он растерянно озирался и тер виски.

- Неадекват… - пробормотал Серый. – Может, обратно в больницу его отведем?
- Посмотри, что с природой творится! – напирала Таня на его больные места. – Не жалко людей, цветы хоть пожалей. И дерево. Зачем дерево свалил?

Вертолет с горем пополам развернулся обратно и улетел, «буханки» уехали. Солдат, сидевший на крыше машины, погрозил своим стволом, как дубинкой. Ветер начал утихать. Бастер выглядел пристыженно, словно это он устроил бурю. Туча медленно уплыла в сторону города, роняя редкие капли дождя. Эльдар подошел к лежащему поперек дороги обгоревшему дереву и печально гладил его ветви. Сталкеры не отходили от него, но и не приближались. Странный паренек посмотрел на них виновато:
- Спасибо, что вытащили из больницы, ребята. Мне жаль, что так вышло.
- Ты это, контролируй свою эмпатию что ли, - посоветовал Бастер. – Люди – те еще сволочи, и я тоже. Нашел, кому подражать.

Ветер утих, солнце робко выглянуло из-за облаков.
- Я научусь держать себя в руках, - пообещал Эльдар. – А пока мне лучше быть одному. Но вы ведь будете иногда приходить? Мы ведь друзья?
- Друзья, друзья,- согласился Андрей. – Только за руку с тобой здороваться я, пожалуй, не буду. Кто знает, каких эмоций ты от меня нацепляешь, и что потом полезет наружу? Стыда потом не оберешься.

- Есть время уклоняться от объятий, но настанет и время обнимать, - улыбнулся Эльдар. – Бывайте.
И ушел в лесополосу, напрямик, по бездорожью, перескакивая кочки и проламываясь через заросли бурьяна. Лесополоса приветственно зашелестела листьями. Все остальные проводили его взглядом и пошли в сторону города. Солнце клонилось к горизонту.

- Закат, - заметил Бастер. – На закате он встретил свою девушку в том сне. Может, они уже сегодня встретятся.
- А я думаю, что не сегодня, - сказала Таня. - Он должен дорасти.
Горизонт начал окрашиваться в багрянец, а впереди, над городом, расцвела разноцветная радуга.

Ссылка на первую часть:

https://pikabu.ru/story/pomoynyie_myishi__chast_1_6748259

Рассказ писался под песню группы Алиса "Красное на черном"

UPD: Извините, народ, опять абзацы куда-то уехали. В предпросмотре все было нормально. Поправила.

- Так почему вас записали в мафиози-то? – весело спросила Таня, хрустя орешком. На Ландшафтах снов она не боялась никаких авантюр.

- Ты объясняй, Андрей, - приказал Бастер, - у тебя лучше получается.

Андрей обвел всех взглядом, вздохнул и начал:
- Мы – исследовательский отряд. Мы изучаем Ландшафты снов вообще и, в частности, пустыри. Все мы – люди, которые поняли, что сны – это нечто, что действительно некоторым образом существует, и если и подчинено воли того, кто видит сон, то точно не полностью. Мы все владеем осознанными снами – можем понять, что находимся во сне, и управлять событиями. И я знаю, что ты тоже это можешь. Не знаю, откуда, мы учились друг у друга, а твои способности похожи, но другие.

- А военная часть как же? – перебил его Бастер.

- Сейчас будет военная часть, - терпеливо продолжил Андрей. – Военная часть – совсем особое место. Ты, наверное, знаешь уже, что человек на Ландшафтах снов – это всегда человек. Не обязательно именно тот, которого ты видишь, но человек. Если тебе, скажем, снится, что ты убегаешь от маньяка с ножом, то кому-то снится, что он гонится с ножом за тобой. Возможно, вместо тебя ему видится какая-нибудь мерзкая ведьма. Не факт, что он видит этот сон в ту же ночь, что и ты – на Ландшафтах снов нет времени. Кстати, это касается и нас всех – мы сейчас видим один и тот же сон, но мы можем его видеть в разное время, - несколько месяцев туда-сюда – запросто, а быть может, и прогалы в десятилетия возможны.

- Поэтому мы никогда не говорим о том, какое время сейчас и какие события происходят на Дневных ландшафтах, - вклинился Леша. – Потому что если ты, допустим, спишь сейчас в двухтысячном году, а я начну тебе говорить, что у меня две тыщи десятый, произойдет парадокс, и ты проснешься.
- Да, - согласился Андрей. – И что я хотел сказать. Все военные из военной части – тоже спят и видят сны. Вот скажи мне, Таня, если ты понимаешь, что находишься во сне, ты что делаешь?
- Ну, гуляю. Путешествую. Ищу приключения, - сказала Таня.
- Вот-вот, и мы так, - кивнул Андрей. – А вот военные – отрабатывают строевую подготовку, обучают солдат, устраивают маневры, патрулируют свою территорию, облетают город на самолетах. И это при том, что большая часть из них – в сознании, в осознанных снах. Весь командный состав – точно. Мы это выяснили.

- А раз они занимаются скучной работой – значит, это им надо, - вклинился Бастер. – Значит, Ландшафты снов – штука куда более настоящая, чем нам кажется.

- Это не просто наш персональный кинотеатр на обратной стороне век, - продолжил Андрей. – Здесь происходит что-то серьезное. И власти об этом знают, но скрывают от нас. Вообще, в военной части много интересного происходит. Мы шпионим за военными, просто потому что не любим нерешенных загадок. А военные за это объявили нас опасной группировкой, хотя мы ничего им не ломали.

- И сейчас мы искали тебя, чтобы принять в команду, - торжественно закончил Бастер. – Потому что мы знаем, что ты владеешь осознанными снами и любишь пустыри. Мы наблюдали за тобой.

«И напугали до чертиков,» - подумала Таня. Но она не держала обиды на ребят. У нее остался только один вопрос.

- А что у вас за эмблемы на майках? – спросила она. – Вы не сатанисты?- Че? – не понял Бастер. Опустил голову, смотря на свою майку.
- Ну звезда, разве не символ сатанизма? – уточнила Таня.
Бастер посмотрел на нее как на дурочку.
- Это не звезда, это символ группы Алиса. И к сатанизму они не имеют никакого отношения.
Он встал с бревна и махнул рукой, призывая остальных последовать его примеру.
- Пойдем, покажу, чего тут у военных чудесатого. И музыку покажу по пути.
Ребята, растянувшись цепочкой, выходили из штаба и шли по тропинке к Летному полю, от города. Птицы вылетели из убежища.

- У меня способность есть в осознанных снах, - похвастался Бастер. – Когда я скомандую, звучит музыка. Запе-вай!

И прямо из воздуха зазвучала бодрая ритмичная музыка. Музыка без голоса, а пел сам Бастер:

Шаг за шагом, босиком по воде, времена, что отпущены нам,

Солнцем в праздник, солью в беде души резали напополам.
По ошибке? Конечно, нет! Награждают сердцами птиц
Тех, кто помнит дорогу наверх и стремится броситься вниз.

Петь Бастер не умел совершенно, он скорее говорил под музыку, слегка картавя к тому же. Но говорил с чувством, с явным удовольствием. Ребята шагали по тропинке в ногу, подпевая песне, кто насколько мог. Таня слушала слова и думала, каким удивительным образом они совпадают с ее настроением.

Нас величали черной чумой, нечистой силой честили нас,

Когда мы шли, как по передовой, под прицелом пристальных глаз.

Будь что будет! Что было есть! Смех да слезы – а чем еще жить?

Если песню не суждено допеть, так хотя бы успеть сложить.

«А это про Мышей, - подумала Таня. – Их считают нечистой силой, а они идут себе куда шли.»А отряд тем временем огибал по тропинке Летное поле, огороженное колючей проволокой. Ту часть Летного поля Таня не знала – там стояли на стоянке самолеты, и эта территория хорошо патрулировалась даже в девяностые, туда Таня и ее бабушка за цветами не ходили. А вот Помойные Мыши – ходили. За загадками.
Песня кончилась.

- А почему Помойные Мыши? Почему такое название отряда? – спросила Таня.

- Эту обидную кличку дал нам старшина Дядькин, - объяснил Андрей. – Мыши – потому что прячемся и везде проникаем, помойные – потому что тусуемся на пустырях. Пустыри замусоренные.
Насчет мусора – это была абсолютная правда. Девушка вспомнила, как мама не одобряла их с бабушкой прогулки по пустырям, и называла пустыри «ваша любимая помойка». А раз так, сама Таня – тоже помойный зверек.

- Они так ревниво берегут свои тайны, что я уверен – им есть что скрывать, - сказал Бастер. – А раз они так боятся, что говорят о нас по радио и ставят дорожные знаки – значит, мы на пороге открытия важной тайны. Поэтому мы носим эту кличку с гордостью.
Они шли вдоль колючей проволоки, за которой стояли в ряд огромные цистерны. На той стороне трава росла выше и гуще, кузнечики стрекотали громче, а яркие цветы клевера и колокольчиков разрослись буйно и нагло, словно зная, что случайные прохожие им не угрожают здесь.

- Здесь, - сказал Сережа и остановился у колючей проволоки. Он закрыл глаза и вытянул вперед руки, развернув ладони, будто пытаясь открыть дверь в темноте. Воздух подернулся рябью, как над костром, и через мгновение в проволоке оказалась дыра, словно одну из секций забора кто-то перерезал.

- Как это у тебя получилось? Как ты сломал забор? – спросила Таня.- А я и не ломал его, - объяснил Сергей. – Забор цел, посмотри.
Отряд был уже по ту сторону забора. Таня оглянулась и не увидела дырки.
- Я сдвинул слои Ландшафтов вдоль реки времени, - продолжил Сережа. – В девяносто втором здесь была дырка. Я открыл окно в то время, вот и все. Они могут сколько угодно чинить забор, но время, когда дырка была, никогда не сотрется из истории. Ландшафты снов все помнят.

Они шли по пояс в высокой траве, спотыкаясь о незаметные кочки. Черными бегемотами возвышались цистерны по обе стороны от них. Они стояли несколькими рядами, подростки шли по проходу между ними. Вдалеке виднелось некрасивое двухэтажное кирпичное здание.

- У них тут есть подземелье, - объяснял Тане Андрей. – Бетонные стены, сырой пол, тусклый свет и много закрытых дверей. И очень много тоннелей, целый лабиринт. Они там что-то прячут.
- Здесь, кажется, - Леша остановился между двумя цистернами и стал ногами приминать траву на разные стороны. Под травной ничего не было.

- Может, там? – показал рукой в сторону Сережа.

Ребята свернули к другому ряду цистерн, утопая в ракитнике и дикой мальве. На плечо Тане прыгнул большой кузнечик. «Будь я неладна, если мне нельзя гулять здесь хотя бы на Ландшафтах снов. Здесь самые красивые цветы. И это мои пустыри».

- Атас, ребята! Старшина идет! – закричал Бастер.И все кинулись в разные стороны. Кто за цистерной затаился, кто юркнул в ракитник. Таня нашла неприметную ямку у края одной из цистерн и присела там на корточки.
«Ну вот, опять не расследование получается, а цирк какой-то,» - пробурчал Андрей, ни к кому не обращаясь. И исчез.

Путаясь в траве, шел человек, которого Бастер назвал старшиной. Он был немолод, мал ростом и полноват. Его напряженная походка и суровое лицо не сулили нарушителям ничего хорошего. Он огляделся и прокричал в воздух:

- Опять вы, чертенята! Сколько раз вам говорил – нельзя здесь гулять, тут военный объект, а не спортплощадка. Давайте так, вы прямо сейчас проваливаете отсюда, а я делаю вид, что ничего не произошло. Давайте, марш, на Дневные ландшафты. Просыпайтесь отсюда.

Из-за цистерны выглянул Бастер и скорчил рожу. Старшина побежал за ним. У него за спиной откуда-то выскочил Сергей и свистнул в два пальца.

«А они правду говорили. Военные знают, где находятся. Ребята соображают.»

Но и старшина начинал нравиться Тане. Из своего укрытия она заметила у него на поясе пистолет, но он и не пытался угрожать подростком оружием. Как настоящий, дневной военный, который, конечно же, строг к малолетним хулиганам, но знает, что оружие у него не для них предназначено.

- Расслабься, дядя. Это Ландшафты снов. Почему бы просто не гулять среди цветов, где нам хочется? – это голос Андрея. Звучит совсем близко, но никого не видно.
Старшина злобно зырнкул в том направлении, откуда слышались слова, и, не увидев никого, снова погнался за Бастером.

Таня вышла из укрытия, встала в проходе между цистернами и заговорила:

- Вы, может, и прогоните нас, но когда-нибудь мы обязательно выясним, что вы прячете от нас. И вы не заставите никого уважать закон, который нигде не записан. Который и нельзя записать там, где нет времени, и где половина населения не в сознании. Это наш город и наши Ландшафты снов. Эта наша степь и наши цветы. Мы у себя дома, так же как и вы.

Старшина не ответил. Он устал бегать на своих коротких ногах и тяжело дышал. Ему было все равно, кто именно из Мышей дразнил его и корчил рожи, он просто шел к Тане, чтобы схватить ее.А она, вдруг почувствовав удивительную легкость в ногах, подпрыгнула на три метра вверх и приземлилась на крышке цистерны, гулко стукнув по ней подошвами. Внизу кто-то удивленно присвистнул.
Тихо ругаясь и пыхтя, старшина полез на цистерну по лесенке сбоку. А Таня дождалась, пока он поднимется, и прыгнула вбок, приземлившись на одно колено на соседней цистерне.

- Давай! Жги, сестренка! – восторженно крикнул откуда-то Бастер.

Таня улыбнулась. Это было одобрение командира – ее командира. Несмотря на некоторое уважение к старшине, ей захотелось тоже дразнить его и играть в кошки-мышки. Она подождала, пока он спустится с прошлой цистерны и заберется по лесенке на эту, и прыгнула на следующую цистерну. Краем глаза она заметила Лешу, открывающего в земле неприметный люк, замаскированный травой, и ныряющего туда Серегу.
Старшина забрался наверх, и пора было прыгать. Но ряд цистерн закончился, отсюда спрыгнуть можно было разве что на землю, что привлекло бы внимание старшины к мальчишкам, забравшимся в тоннель. Не задумываясь, Таня сняла рюкзак и сунула в него руку.

«На Ландшафтах снов у всех есть сверхспособности. А в моем воображении он всегда был мечом. Должно получиться.» 

Ножик в этот раз быстро нашелся и легко лег в руку. Таня встряхнула его, будто раскрывая зонтик, и ножик в ее руке превратился в легкий, серебристый сверкающий меч.
- Мать моя, - пробормотал старшина и сделал несколько шагов назад, чуть не свалившись с цистерны.
- Я воин света! – прокричала Таня, крутанув мечом «восьмерку».

И проснулась.
Она тяжело дышала. Сердце часто билось, будто она и правда только что куда-то прыгала. Спавший в ногах кот проснулся и посмотрел на хозяйку.

- Парадокс, - сказала Таня. – Я проснулась из-за парадокса.
Кот, кажется, едва заметно кивнул.
- Воины света не лазают по военным частям и не нападают на старшин. Было глупо использовать меч. Он же свой пистолет не использовал. Но я не собиралась его убивать, только отвлечь от ребят.
Кот дернул ухом и стал вылизываться.

Увиденный сон ускользал из Таниной памяти, но ей очень хотелось его запомнить. Там что-то важное произошло. Она повторяла про себя, чтобы не забыть: «У меня были друзья. Это хороший сон – ведь в реальности их у меня нет. И в этом сне было лето, каникулы и цветы. Мы шли и пели. Что-то про то, что нас считают нечистью, а мы идем.» Запомнить услышанные во сне стихи – сложное дело, почти невозможное.

- Я что-то забыла важное, - сказала она вслух. Кот поднял голову и слушал. – Что-то или кого-то.

Она перечислила имена друзей:
- Бастер, Леша, Андрей, Сережа. Все. Их было четверо. Но я уверена, что был кто-то еще. Не этот сон, другой, которого я не помню. Мне напомнили эти длинные прыжки. Это как-то связано с тем, где я научилась так прыгать. Нужно обязательно вспомнить…

Кот что-то промурлыкал. Он что-то знал – коты во всех мирах чувствуют себя как дома. Но объяснить ничего он не мог, Тане предстояло вспоминать самой.«Я обязательно разберусь, - успокаивала себя она. – Это очередная загадка Ландшафтов снов, и я решу ее. Я член команды помойных мышей, и мы разгадаем все загадки.»