LisaEnot

1. Говорят, мол, кесарево — кесарю и богу — богово. Но а ведьме, а что ведьме? А ведьме — ведьмино! У других пусть квартира, а у неё — настоящее логово — баночки специй, картины, кошкой цветы объедены. У других пусть: деньги, карьера, хаммер под окнами, отдых в Тайланде, Египте, коктейли и личи. У нее же — сказки как ниточки воздухом сотканы, россыпь заклятий, проклятий, обличий.

Да, так жи́во и честно, без бабочек/радуг. А кошка — не страж, но тот еще проводник иномирный. Вместо герани пророщен магический па́дуб. Запах лаванды, вербены и мирта.

2. Говорят, мол, любишь кататься, люби повозить и сани. Но а ведьма, а что ведьма? У ведьмы — метлище. Согласно всем правилам и заветам древних писаний, что находит ведьма — никто другой не отыщет — яблоко с башмачком, ларчик волшебный и веретенце, драконьего духа (тем более он тот еще вредина), блестки упавшие с летнего солнца — все это близкое, странное. Ведьмино.

3. Говорят, мол, корми/не корми, а все равно убежит волчара. Но а ведьма, а что ведьма? Ведьма его приручит. Ведьма на волка наложит особые чары: вылечит сразу порезы от сучьев. Вымоет шкуру, избавит её от букашек — мыло, конечно, не будет здесь лишним. Сядет потом послушать что волк расскажет — все-таки редко на улице бегает хищник.

4. Говорят, еще, мол, от судьбы не уйдешь — хоть тресни. Ну а ведьма, а что ведьма? Говорят — да и мало ли. У ведьмы — канва, золотые нитки, стальной наперсник. Шьет она бойницы в замках, физалисы алые. Шьет она звезды лучистые, ленты путей и дорожек — для тех, кто влачит груз памяти и деяний. Вышивает для них тот спасительный подорожник, который все раны на свете затянет.

Что ей судьба, фатализм, вранье гороскопов? Верить в причуды людские — снова и снова? Ведьма ступает по травушке голыми стопами. И наполняет миры

целебным

дыханием

слова.

P.S. ко дню рождения близкой знакомой.

(с) мглистый заповедник

Предсказывает дождь шаманская лягушка – здесь мох, огни, хрящи и хвоя. Бульон болота льет себя наружу. Кто ищет смерть, найдет ее в покое. Туман и тишь. Еще туман. Тьмой блещет дно торфя́ной лужи.

Ты думал, что спасен, но ты пропал, тобой наполнит сытный, теплый ужин под старым дубом тварь со склизкой пастью – в извивах тело страшно и змеисто, – ее укрытье – сгнивших листьев настил под вечностью зелено-мглистой. Но даже так – заманчив мо́рок хмари. Здесь причащаться лишь – травой, землей и тиной. Но даже так – болото воду дарит, струится та речушкой длинной.

Теперь летай, пари в болотной гнили. Цепляйся за крючок опасного соблазна. Найти попробуй таинства святилищ, огней сердца осмелясь тронуть глазом. Ты – мотылек, всё это сон без страха, когда вдали зажгутся светом нивы. И, очаруясь, станешь прахом.

Но до конца и впредь

cчастливым.

(с) мглистый заповедник

Все будет не так – в том мире дневном, человечьем. Там будет все то, чем мамы зимою лечат. Там будет престижная школа с английским уклоном. Зоопарк, аквапарк, музеи и цирк с грустным клоуном. Транскрипции, схемы – breakfast, and lunch, and dinner. И все хорошо, но туда не возьмешь свой меч паладина. Туда вообще ничего не возьмешь, не утащишь – ни плащ-невидимку, ни с рунами древний ящик. Ни ножен с колчаном тебе, ни доспеха (в том мире, по правде, другие мерила успеха). Ни рога тебе самого юникорна, ни мощного звука из медного горна. Ни трубки дубовой, ни коня и ни лута, не будет в дороге потраченных суток. Осады, боев, ворожбы, заклинаний. Но будут каникулы в жаркой Испании, походы и песни, костры и палатки. Не будет драконов, на золото падких.

Не будет, не станет – да так ли уж важно? Я знаю, ты будешь как прежде отважным. Как прежде героем, как прежде скитальцем. На карте чертить замусоленным пальцем – пространства и земли, свои и чужие. Ты будешь жить так, как другие не жили без посоха мага, дуальности, схизмы.

Повсюду носи с собой лунную призму – в безропотном сердце, как будто из стали – как крошку, частицу, волшебный кристаллик. И пусть ты не вспомнишь влюбленную мойру, счастливая жизнь, что не тронули войны, не тронули стрелы, не тронули раны – мой дар для тебя,

для ушедшего рано.

(с) мглистый заповедник

Я купил в цветнике не герберы, я купил в цветнике туберозу и вдыхал ее запах без меры, как над озером ловят стрекозы мошкару, завихренье тумана, блик росы собирая на крыльях, так и я выдыхал эту манну, эту россыпь цветочной пыли.

Время шло, тубероза взрастала, будто нежно-любимая фея. Я с работы в квартиру устало возвращался как вьючный мерин. Я не видел надежды, покоя, а лишь грязные стены парадной и лишь блеклый рисунок обоев. Но хотел окунуться в прохладу я тропических джунглей и пляжей. Теплым семенем в почве ютиться, а не быть тонкой тенью бумажной одинокой израненной птицы.

Я обменивал счастье билетов, новый год, именины, рожденья – на красоты волшебного лета и прозрачность речного теченья. И, возможно, не ждав форс-мажора, я всю ману потратил на чудо. Но весною сквозь старые шторы – вдоль стола, по тарелкам и блюдам, – проросли туберозные крылья, как нежданный, негаданный вестник – за мгновение сердце застыло, руки стали нащупывать крестик.

Я как заяц затравленный струсил, испугался цветочного зверя. Серебрилась вода в виде бусин на его перламутровом теле. Мягким блеском зрачки, мягким светом – быстротечно, восторженно, емко, – проходили по мне, и раздетым ощущал я себя ребенком, и уже не боялся как прежде, лишь вдыхал этот трепетный запах – и наверно, забавным невеждой я казался ему. На лапах он цветочных стоял на кухне – опадали повсюду тени. Я когда-то в деревне слухи про ожившие слышал растенья. Как у Толкина древние энты…

Три недели промчались духом. Не забыть мне истории этой – как любил я почесывать ухо, как водою поил самой чистой, позволял ему делать что хочет, и берег его нежные листья, если спать он ложился клубочком.

Но однажды достаточно поздно в трубке голос раздался спокойный: «понимаете, это не роза, мы оплатим ошибку достойно… Из питомника с грифом секретно… Вам опасность случайно досталась..."

Я скурил целых три сигареты, ощущая невроз и усталость. Как я раньше не видел сердечек с синей жидкостью, видимо ядом? "Ну дурак же, дурак беспечный, — произнес я, — тебе так и надо."

Но мой зверь тут же в ноги уткнулся, лапой тихо трепнул за штанину, не уйдешь, мол, от крепкого куся, мой любимый хозяин-мужчина. И смотрели доверчиво, смело два зрачка без утайки угрозы...

Я купил в цветнике не герберы, я купил в цветнике туберозу.

(с) мглистый заповедник