LisaEnot

царство угля и цветных монеток, пряничен домик и лжив хрусталь; некогда богом для малых деток вечно-холодным был государь; нет, не старик, без морщин, но иней гордую поступь сковал и взгляд; да и сейчас на стекле его имя феи заблудшие льдом серебрят.

ты ли меня изводил ночами, ты ли просил показать лицо; ты ли в обличье волка, чалый, лапою бледной стерег крыльцо; ты ли принес кольцо?

тяжкое скользкое с белым опалом - камнем эфеса твоего меча; как бы глаза не горели жаром, знала, тебе отвечать нельзя; в каждый безлунный морозный вечер друг ли ко мне приходил иль враг? на сквозняке потухали свечи, дом нисходил во мрак.

холодомором терзали вьюги нашу деревню как ворон - труп, в пении вьюжном тонули звуки - в реве стотонных труб; в каждые окна смотрел тоскливо, будто мечтал от чумы спасти, ветер носился с безумной силой, тело пронизывал до кости.

фрукты волшебные скидывал в снег; вывести всех ребят, женщин голодных, старух, калек, звал и просил меня; из рукавов доставал огни – гроздья орехов, конфет, хурму; плакали дети от злой цинги и умирали к утру.

кто выходил – исчезал в ночи, кто выжидал – умирал и так; холод белесый во рту горчил как медяной пятак; волосы стали как ломкий хворост, в спину ушел живот, с жадностью пили оконную морось, не замечая, как губы жжет.

в доме стояли одни скамейки; буду когда-то ль тебе жена? ночью под простынь сползали змейки из голубого, стального льда.

мышцами слабыми дров не колола; ночью не слышно последних сов; тело не чувствует холодность пола, если болезненно смотрят с углов мертвые люди с открытым ртом, мертвые люди – глаза закрой; видят они, не покинув дом,

осталась

одна

с тобой

у мишутки большие зубки, у мишутки большой живот

он рисует когтем зарубки, где под снегом в земле живет

пока лисы добычу ищут, спит мишутка и сны считает

а над мишей комочки пищи как созвездия проплывают

мимо заинька перескоком мерно движется по спирали

хвостик беличий скачет ловко, поддевая когтем скрижали

где-то стукает сердцем ежик, его иглы ветров острее

в переплетах прохладной кожи не шевелится сердце змея

пока лоси стволы шатают, спит мишутка и сны считает

а над мишей бездонной шалью сновидения проплывают

миша видит во сне пророка и корабль плывущий в бездне

то, что ночью кричит сорока, он считает великой песней

мише кажется безрассудно причащаться водой по ныне

он кидает на волны судно, так что борт его снегом стынет

он ведет его в воды рая, чтоб русалок найти убранства

носом брызги в себя вбирая судно гонит в безумном танце

мише хочется поскорее побывать в жерловине моря

ну и кто же его согреет ну и кто его остановит

а над мишей сверкает Вега, и созвездия проплывают

пока волки несутся бегом, спит мишутка и тихо тает

а над мишей собака лает - ей сто лет на роду отмерено

спит мишутка и тихо тает

медленно

медленно

медленно

Авторство рисунка - предположительно Sha'an d'Anthes.

мне как поэту-неудачнику трудно писать стихи

они получаются слишком тревожны, слишком тихи

неестественно вывернуты, будто сломанные лопатки

ритм у них слишком того, намеренно падкий

спрашивают, где у них искать смысл - внутри, снаружи?

и от обиды я сразу слетаю с катушек

то есть сначала я делаю жест - рука-лицо

это когда лба касается перст с кольцом

понимаете, мне очень трудно думать,

придумывать и писать

получается чаща, днище или, что редко,

морская гладь

например, говорю я, мне нужен стих

про яблоки и привкус мятный

но - хоппа - вылезают тентакли

ага, понятно?

хочу написать о том, о чем завещал писать Пушкин

вот, допустим, как всадник красивый сидит на коне

или как на столе переливается глянцем посуда

но в сознании всплывают монстровьи ушки

прижатые к монстровой голове

(что, откуда?)

так что все это бесполезно

(трижды сожри меня бездна)

нет у меня искры, нет таланта

и вообще

я не человек

а панда

кто ты мое чудовище, создание тварное, сущность подлунная

голос твой ширится и звучит как травы железно-струнные

кожа подобна акульей шерстке, аорты – органные трубки

поступь твоя тиха, многомерна

пальцы хрупки

кто ты мое не испитое, невысказанное, нежность бледная

сновидение без краев и дна, с бубенцами медными

слышу и вижу, чувствую еле-еле, осознаю где болит

единовременно ты и хаос космический

и одинокий кит

мимолетно коснусь – сталактиты костные, связки, дыхание

кровеносная будто пустила побеги весенние ранние

откуда пришел ты, как воплотился, будешь ли искать дом

там где нутро красное, сердце сидит

носила тебя под ребром

выходила себе монстра, вымолила шута, выстрадала уродца

короля и красавца, придворного мага, луну и солнце

ветреный шквал, тропический ливень и долгая засуха

думала, ты у меня под ребром, а оказалось

я у тебя за пазухой