Korol.i.Shut

- Каре. - со спокойной улыбкой Джек выложил на стол комбинацию карт.
Игроки мрачно уставились на две пятёрки и два джокера. В воздухе повисло напряжение. Даже игроки за соседними столами заинтересованно посмотрели в угол комнаты.
- Слушай, а ты точно не жульничаешь? Нет, мы всё понимаем. Это карты. Даже если игрок где-то сжульничал, это проблема остальных игроков, что они не уследили за игрой...
- Разве я похож на жулика? - Джек был сама любезность. - Вовсе нет, господа. Всё, что вы сегодня видели - исключительный талант. Запомните этот вечер, такого вы больше никогда не увидите.
- Мужик, мы сыграли пять раз. Каждый раз ты собираешь каре и у тебя выпадает два джокера. Это ненормально. Какой, к чёрту, талант!?
- Чёрт. Как тонко подмечено. - усмехнулся Джек. - Часто ли вы раскрываете свои секреты перед незнакомцами? Вот и я воздержусь от подобного шага.
Собрав фишки, Джек, насвистывая весёлую мелодию, двинулся в сторону кассы под задумчивые взгляды игроков.
- Постойте. - голосом, не терпящим возражений, пробасил охранник. - Вход в данное заведение вам закрыт.
- Не вы первые, не вы последние. Обменяйте фишки, пожалуйста.
Равнодушно взяв увесистую пачку денег, Джек, не пересчитывая, положил её во внутренний карман куртки. Быть любимчиком Джокера весело, проблема в том, что с такими людьми никто не хочет играть...

Летний вечер встретил лёгкой прохладой, которая была особенно приятна после прокуренного казино. С умиротворённой улыбкой на лице Джек неспешно прогуливался вдоль улицы, усмехаясь неоновым вывескам.
"Пьяный корсар" - здесь его чуть не прирезали осколком бутылки, когда он 3 раза подряд собрал "Флеш рояль". Именно после этого случая Джек приобрёл себе небольшой шестизарядный револьвер.
"Гранд Казино" - а тут он поспорил с владельцем заведения, что соберёт все комбинации карт по одному разу, не повторяясь. Владельцу пришлось закатить шикарную пирушку, потратив на это свой месячный заработок.
"Охотник за Удачей" - а тут Джек играл с одним забавным пареньком, который настолько вошёл в азарт, что поставил на кон свою жизнь. Разумеется, Джек не был отъявленным злодеем и вместо того, чтобы отобрать жизнь бедолаги, просто вдоволь поиздевался над ним.
Вывески сменялись бесконечным калейдоскопом. Умиротворение постепенно начало сменяться лёгкой грустью. Похоже, что пришла пора менять город - тут ему закрыты все двери.
Присев на край скамейки, Джек вытащил из нагрудного кармана карту, на которой был изображён безумный шут. Свет фонарей тусклыми бликами отражался на поверхности карты, создавая иллюзию жизни клоуна. Задумчиво глядя на картинку, Джек погрузился в воспоминания...

- Ну что? Доигрался? Теперь, как и обещал, снимай портки, да беги десять кругов вокруг церкви.
Со злостью сдирая с себя одежду, Джек швырнул потрёпанную куртку в своего обидчика.
- Но-но-но! Будешь себя так вести, после пробежки ещё и по рёбрам получишь! Чего встал? Или забыл про уговор?
- Да помню я, помню... - с обидой в голосе ответил Джек.
Окончательно освободив себя от одежды, Джек, как можно быстрее побежал к выходу, надеясь оторваться от толпы зевак.
До ближайшей церкви бежать два километра, а после ещё и десять кругов вокруг неё наматывать. Мысленно проклиная себя за излишний азарт, Джек побежал в сторону церкви, под насмешливые и недоумевающие взгляды прохожих.
Утоптанная земля болью отдавалась в босых ногах. Ускорившись, чтобы хоть немного согреться, Джек не заметил, как оказался на кладбище на заднем дворе монастыря.
Могильный ветер пробирал до костей. Стуча зубами, Джек двинулся в сторону церкви. Редкие пучки травы впивались в босые ноги, стараясь задержать путника. Впрочем, он не обращал на это внимания. Сейчас всё его внимание было сосредоточено на сгорбленной фигуре, сидящей около одинокой могилы.
- Ха-ха! И вот ещё одна душа на грани Преисподней! Куда путь держишь в столь любопытном наряде?
Вспомнив, почему он здесь оказался, Джек скрипнул зубами.
- А твоё какое дело? Может, я прогуляться вышел?
- В одних трусах, да по могилам? Ха-ха! Оригинальный ты человек, как я погляжу!
- И что с того? - со скукой в голосе произнёс Джек. - Отойди лучше в сторонку, мне ещё карточный долг отрабатывать.
- О! Карты! - с уважением в голосе произнёс случайный знакомый. - Я умею играть в карты! Ха-ха! Хочешь, покажу тебе один фокус?
Не дожидаясь ответа, горбун достал колоду.
- Здесь пятьдесят четыре карты. Из них - два джокера. Спорим, что я их достану?
- Допустим. А на что я спорить буду? На последние трусы? - с насмешкой в голосе ответил Джек.
- Ха-ха! А на что мне они? Давай так. Если я всё-таки их достану, ты выслушаешь одно моё очень любопытное предложеньице!
- А если нет? - зевнул Джек. Ему уже начинал наскучивать этот случайный разговор.
- А если нет - с меня подарок. - с этими словами горбун вытащил из внутреннего кармана увесистую пачку денег.
Стараясь не показывать волнения, Джек с каменной маской на лице ответил:
- Ну хорошо, давай сюда свою колоду.
Тщательно перемешав карты, он протянул колоду своему новому знакомому.
- Раз, картишка, два, картишка... - с едкой ухмылкой горбун показал два джокера.
"Просто совпадение." - подумал Джек.
На всякий случай проверив карты, он убедился, что они все разные и это не была колода из джокеров.
- А ещё раз сможешь?
- Да пожалуйста! Ха-ха!
Джек внимательно следил за незнакомцем. Легко, без лишнего волнения тот снова достал два джокера.
- Ты как это делаешь!? Быть такого не может!
- Ещё как может! Ха-ха! Хочешь, научу тебя?
- Да этому, небось, лет пять учиться надо...
- Отнюдь. - горбун достал какой-то лист бумаги. - Ставишь свою подпись во-от здесь и ты - любимчик Джокера!
- Как-то слишком просто. - с подозрением протянул Джек.
- Что ты! Ха-ха! Всему есть своя цена.
- И какая же цена этому таланту?
- Душа. - противно ухмыльнулся горбун.
- Душа? - тупо спросил Джек.
- А что же мне с тебя ещё брать? Ха-ха! Разве только душу. Тринадцать лет она тебе принадлежит, а после вспомнишь ты про свой долг и Джокер заберёт своё.
Могильный ветер резким порывом заставил Джека застучать зубами, будто отговаривая от безрассудного поступка.
- А чем же я тебе его подпишу?
- Как чем? Ха-ха! Кровью, конечно. Чем же ещё?
Джек поднёс дрожащую руку ко рту. Легонько куснул подушечку указательного пальца.
- Вот и всё! Ха-ха! А ты боялся!
Внезапный порыв ветра сбросил капюшон с головы горбуна, обнажая два коротких рога на его лбу...

- Только сегодня! Только в этом городе!
Громкий голос зазывалы выдернул Джека из тяжёлых воспоминаний. Вытянув шею, он посмотрел на весёлого паренька в образе шута.
- Не пропустите! Лучший игрок в покер во все времена! Сыграть с ним может каждый! Ставки один к десяти!
Это был серьёзный удар по самолюбию. Никто в этом городе не играл лучше Джека. Разозлившись, он двинулся к огромной палатке в центре парка.
- Где он!? - схватит шута за грудки, рявкнул Джек.
- Спокойно, приятель! Будешь так себя вести - вон те ребята тебе быстро рёбра пересчитают. - паренёк взглядом указал на двоих мрачных и здоровенных охранников. Было видно, что они заметно напряглись.
Неприятное воспоминание заставило Джека поморщиться. Мгновенно остыв, он отпустил парня. Легонько похлопал его по плечу. Улыбнувшись, спросил:
- Как же мне сыграть с таким талантливым игроком?
- Вот! Другое дело! Двигай в палатку, да внеси залог. Скоро новая игра начнётся, ты как раз последним будешь.
В палатке царила атмосфера возбуждения и азарта. Джек словно попал в свою стихию. Обменяв все деньги на фишки, он, не медля ни секунды, сел на свободное кресло, изучая лица игроков. Кто же из них хочет составить конкуренцию Джеку?
Может, этот лысый здоровяк, вольготно раскинувшийся в кресле и попивающий виски прямо из бутылки? Вряд ли... Крепкому алкоголю не место в такой серьёзной игре.
А может быть, эта симпатичная женщина, в вульгарно-красном платье, курящая сигарету в мундштуке?
Или угрюмый парень, уныло глядящий в одну точку?
Взгляд наткнулся на следующего игрока, который заинтересованно изучал Джека. Лицо игрока было смутно знакомо...
- Мы уже играли с вами? - спросил Джек, не отрывая взгляда.
- Разумеется. - со спокойной улыбкой ответил новый знакомый. - "Охотник за Удачей". Я когда-то проиграл вам свою жизнь. Благодарю, что не стали отнимать её, но не думайте, что это как-то повлияет на игру.
Давно позабытый азарт вновь разгорался в душе Джека.
- Отвечу вам такой же любезностью.
Вино оставляло сладкое послевкусие, которое, впрочем, никак не могло унять наказывающего волнения. Благо, шумная атмосфера заведения отвлекала от лишних мыслей. Закурив сигару, Джек стал ждать, внимательно изучая повадки остальных игроков...
- Вы готовы, господа? – спросил дилер, перемешивая колоду. – Тогда начинаем.
Джек расслабленно сел на своё место. Он был абсолютно уверен в своей победе.
«Выиграю эту игру и меняю город.» - подумал он, задумчиво глядя на ухмыляющегося парня, сидящего напротив него.
- Я вас развеселил? – с благостной улыбкой спросил Джек.
- Нет, что вы! Просто подумал, что, после того, как я выиграю эту игру – надо бы менять город.
Джек с подозрением посмотрел на нового знакомого. Смутная тревога не давала ему покоя. Тем временем, парень, сидящий напротив, продолжал надменно ухмыляться.
Между тем дилер уже раздал карты. Игроки, кто заметно нервничая, кто с показным спокойствием взяли свои карты в руки.
- Пас. - сказал здоровяк и присосался к бутылке. Со злостью разбив её об пол, пошёл к игровым автоматам.
- Пас. - женщина с абсолютным спокойствием затушила сигарету об стол.
- Пас. - угрюмый парень, казалось, спит на ходу.
- Повышаем ставки? - парень с надменной улыбкой обратился к Джеку.
- Разумеется. - Джек была сама невозмутимость. - Ставлю всё.
Джек был абсолютно уверен в своей победе. Джокер никогда не предаст его. Контракт, подписанный кровью - это вам не шутки.
- Прошу меня простить за несколько неудобный вопрос. Но, может, вы подскажете, сколько вам лет?
- Для чего вам эта информация? - с подозрением спросил Джек.
- Ох, не подумайте ничего лишнего. Исключительное любопытство.
- Тридцать девять.
- Тридцать девять... Любопытно...
- И что же тут любопытного?
- Если поделить тридцать девять на три - получится тринадцать. Чёртова дюжина, как говорят в народе.
Смутное подозрение вновь коснулось души Джека. Откуда-то, из дальних уголков сознания к нему начало тянуться настойчивое воспоминание.
- Вскрываем карты. - голос дилера прогнал крадущиеся мысли. Джек вновь был предельно собран и сосредоточен на игре.
- Сет. - ухмыляющийся парень скромно положил на стол карты.
- Кар... - внезапно остановился Джек. Мрачно уставился на две пятёрки, четвёрку и короля. Он не верил своим глазам.
- Что-то не так?
- Где он? - тихо спросил Джек.
- Где кто?
- Где!? Джокер!?
- Не понимаю, о чём вы.
- Тут должны быть два Джокера. Где они!?
Джек был в ярости.
- Где они!? - с остервенением он начал перебирать карты.
- Вот вы где! Почему? Почему именно сейчас? Почему именно в такой момент?
Джокер с злобной ухмылкой смотрел на Джека, словно издеваясь над ним.
- Вот так, значит!? Тебе смешно, да!? Тогда получай!
Подбросив обоих джокеров, Джек выхватил револьвер, выпустив в карты весь барабан.
- Что!? Получил!? Тебе смешно, да!? А теперь смешно!?
Охранники спешно заломали Джеку руки. Пытаясь вырваться, он поднял голову и увидел удивлённое лицо парня, грудь которого была прострелена в нескольких местах.
- Нет! Постойте! Куда вы меня тащите!? Это не я! Это всё он! Это он! Это Джокер! Да разве вы не видели!? Да он так играл со мной!
Кто со страхом, кто с пониманием, а кто и с отвращением смотрели на безумца, который, смеясь и плача, безуспешно пытался вырваться из цепких рук охраны.

- В соответствии с текущим законодательством, Джек Моринган приговаривается к тридцати годам тюремного заключения за убийство, незаконное ношение оружия, азартные игры и препятствование служителям правопорядка.
Судья ударил деревянным молотком, знаменуя этим окончание судебного процесса.
Джек безучастно смотрел в одну точку. Когда охрана вывела его из клетки, он, не сопротивляясь, безвольной куклой пошёл вслед за своими конвоирами.

Одиночная камера - серьёзное испытание для психики, выдержать которое может только ненормальный. Обычно туда сажают особо опасных и буйных преступников. Так как тюремщики пока не знали, буйный Джек или нет - его временно посадили туда.
Серые стены камеры наводили на мрачные мысли, создавая атмосферу отчаяния и безысходности. Чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих дум, Джек крутил в руках две карты с изображением Джокера, в каждой из которых была проделана дырка от пули.
Внезапный порыв холодного ветра заставил Джека съёжиться.
- Ветер? В камере? - сам себя вслух спросил Джек.
- Ха-ха! И вот ещё одна душа на грани Преисподней! Неужто позабыл про уговор?
- К-к-какой уговор? - вжимаясь в стену, спросил Джек.
- А как же? Ха-ха! Про душу свою помнишь? Али позабыл, как я тебя джокеров доставать научил? Пора платит по долгам!
- Н-н-нет... Нет! - в панике закричал Джек.
- Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!
Проходящий мимо охранник лишь ухмыльнулся и закрыл окошко камеры.

- И всё-таки хорошее вино кузнец делает! Какой... ИК! Замечательный человек!
Фред выглядел довольным. Ещё бы! Любой будет доволен, когда лучший друг угостит отличным вином, а его жена от пуза накормит вкуснейшим ужином. Вот и Фред радовался тихому вечеру, плавно переходящему в ночь. Сверчки уже начали играть свою излюбленную мелодию, тогда как кузнечики в панике прыгали по сторонам, лишь бы не попасть под ногу захмелевшего путника. Заблудшие коровы робко мычали где-то вдалеке, собаки лениво брехали на проходящих мимо селян. Казалось бы, совершенно не совместимые звуки, но именно они создавали ту самую атмосферу уюта и умиротворения, которая возможна только в деревнях и сёлах. Ничто не могло нарушить идиллию такого прекрасного вечера, даже самая мрачная и непролазная чащоба...
Возможно, кого-нибудь другого и напугал бы путь через тёмный лес, но только не Фреда. Всё-таки не зря он считался лучшим дровосеком в деревне. Скольких заблудших путников он вывел из этой чащи - и не сосчитать. А уж про разного рода и виду скотины можно и вовсе промолчать.
Фред нетвёрдой, но уверенной походкой брёл по одному ему известному пути, время от времени озираясь по сторонам в поисках знакомой вешки. Споткнувшись об корягу, он негромко выругался.
- Опять эти бездельники всё раскидали! Говорил же им, чтоб прибирали за собой, так нет же! Ну конечно, Фред всё уберёт - ему ж больше заняться нечем!
Несмотря на недовольство, Фред покрепче ухватил корягу и потащил её в ближайший овраг. Всё-таки, этот лес был под его ответственностью, а порядок он любил. Больше любви к порядку были разве что любовь к халяве и его младшей сестре.
Родители рано покинули их. Мать погибла при родах Элизабет и юному Фреду пришлось с малых лет постигать семейное ремесло, учась своей работе у отца. А через несколько лет и отец куда-то пропал. Разные слухи ходили, но Фред пропускал их мимо ушей. Ушёл и ушёл, чего зря переживать? Главное, что он успел обучить Фреда, чтобы он мог позаботиться об Элизабет.
Воспоминания тяжёлыми мыслями блуждали в голове дровосека. Сбросив корягу в овраг, он утёр пот со лба, этим жестом как бы прогоняя дурные мысли.
"Хороший всё-таки овраг" - подумал Фред. "Глубокий и широкий. Да тут что угодно спрятать можно - никто и не найдёт."
Решив продолжить свой путь домой другой дорогой, Фред двинулся в сторону высоких зарослей травы.
Внезапно остановившись, он внимательно посмотрел на один особо крупный кустарник, из-под основания которого торчали чьи-то сапоги.
"Странно" - подумал дровосек. "Местные алкаши обычно либо дома ночуют, либо где-то в окрестностях деревни. Этот-то как сюда забрёл? Может, не местный?"
Фред внимательно разглядывал сапоги. Хорошие сапоги. Кожаные, с высоким голенищем и крепкой шнуровкой. В таких хоть по лесу, хоть по болоту - всё едино.
- Уснул, что-ли? Подъём, алкота! Пора домой идти!
Ни храпа, ни тяжкого вздоха, какой обычно издают крепко уснувшие захмелевшие люди, не последовало. Заподозрив неладное, Фред раздвинул заросли кустарника. В ужасе отпрянул, несколько раз перекрестившись.
Любой бы ужаснулся, увидев жуткую гримасу на лице мертвеца, голова которого была пробита небольшим топориком, лежащим неподалёку.
- Да как же это!? - Фред затравленно озирался по сторонам, будто надеясь увидеть убийцу за ближайшим деревом. Разумеется, никого не было.
"Наверное, надо бы сообщить в деревню." - подумал дровосек, но взгляд его вновь упал на сапоги. Хорошие сапоги. Кожаные, с высоким голенищем и крепкой шнуровкой. В таких хоть по лесу, хоть по болоту - всё едино.
Оглянувшись по сторонам, убедившись, что никто не притаился за деревом или кустом, Фред начал стягивать сапоги с ног покойника.
- Ты, брат, не обижайся. Тебе ж они всё равно без надобности. А мне они ещё послужат!
Переобувшись, дровосек несколько раз топнул по земле, подгоняя сапоги под свою ногу. В самый раз, будто на него сшиты.
- Эх, брат! Видать, всё-таки не зря эти бездельники там корягу оставили! Будь ты живым - в гости бы позвал за такой подарок.
Посмеиваясь удачной шутке, Фред двинулся по намеченной дороге, радуясь хорошей обновке.
Всё-таки хорошие сапоги. Кожаные, с высоким голенищем и крепкой шнуровкой. В таких хоть по лесу, хоть по болоту - всё едино...

За дверью послышались тяжёлые шаги. Элизабет украдкой отодвинула занавеску, чтобы посмотреть на незванного гостя.
- Фред? Это ты?
- Открывай, сестра! Ты только посмотри на мою обновку!
Счастливый Фред улыбался так широко, будто то был не Фред, а кот, объевшийся сметаны.
- Да ты глянь, какие сапоги я себе прикупил!
Элизабет скептически посмотрела на ботинки брата.
- Фред, ты где деньги на них взял? Они же стоят, небось, как целый поросёнок!
- Э, нет, сестра, эта обновка мне даром досталась!
- Это кто же такой щедрый?
Фред вкратце рассказал Элизабет про происшествие во время лесной прогулки.
- Ты серьёзно!? Ты что, приметы не знаешь!? Нельзя носить вещи покойника! Сейчас же сними и закопай эти сапоги, пока покойник за ними не вернулся!
Фред с удивлением посмотрел на сестру.
- Слушай, ты вроде уже взрослая, а всё в сказки веришь. Такими вещами не разбрасываются, знаешь ли!
- Тогда я сама их закопаю! Где лопата? Снимай их сейчас же!
- Только попробуй!
Элизабет со страхом отшатнулась, увидев злобную гримасу Фреда. Со смирением села на стул.
- Да даже если он и придёт - я его быстро порублю! - Фред кивком головы указал на висящий на стене топор. - Так что не переживай почём зря.
- Зря ты, всё-таки снял эти сапоги... - с грустью в голосе ответила Элизабет.

Угли негромко потрескивали в печи. Лесной ветер лёгкими порывами играл с листвой деревьев, играя свою причудливую мелодию. Отдалённый лай собак составлял аккомпанемент засыпающим сверчкам. Казалось бы, идеальная ночь для того, чтобы хорошенько выспаться и набраться сил к предстоящему дню.
Однако, даже такая идеальная ночь не могла привести в покой Элизабет. Беспокойно ворочаясь, она никак не могла отвести взгляд от сапог, стоящих в углу комнаты.
Тихонько, чтобы не разбудить брата, она встала с кровати и на цыпочках подошла к висящей на стене иконе. Перекрестившись, шёпотом обратилась к лику на ней:
- Господи, огради моего глупого братца от беды! Не дай ему сгинуть от рук покойника...
Однако, скинуть груз с души не получилось. Беспокойство лишь нарастало с новой силой. Вздохнув, Элизабет укрылась одеялом с головой, чтобы не смотреть на сапоги в углу комнаты. Несмотря на тревогу, Морфей всё же сделал своё дело, окутав беспокойную девушку мягким покрывалом сна...
Стекло в окне зазвенело от невероятно громкого стука. Казалось, ещё чуть-чуть и дверь слетит с петель.
- Мужик, открывай! Открывай, пока я тебе дверь не вынес!
От страха Элизабет подпрыгнула в кровати. С ужасом посмотрела на брата, стоящего в проходе между комнатами.
- Верни сапоги, вор! Верни их, пока не поздно!
Не говоря ни слова, Фред схватил висящий на стене топор, доставшийся ему от отца. Не теряя время на одежду и обувь, быстро двинулся в свою комнату и открыл окно, чтобы без лишнего риска прогнать незваного гостя.
Выскочив во двор, Фред понял, что тут никого нет. Внимательно изучив дубовую дверь, на которой остались вмятины от ударов, оглянулся в поисках того, кто их сделал.
Лишь ветер, играющий мелодию в листве деревьев составил ему компанию. Тихо и неспешно шагая вдоль забора, чтобы не попасться случайно на глаза незваному гостю, парень внезапно остановился.
Задняя дверь!
Мысль молнией пронеслась в голове Фреда. Не теряя ни секунды, дровосек так быстро, как мог, оббежал дом.
Его беспокойная мысль лишь подтвердилась - крепкая железная дверь лежала на земле. Один из крепчайших замков, который делал лучший кузнец в деревне, был смят, словно был сделан не из закалённого железа, а из бумаги.
Теряясь в догадках, Фред смотрел на пугающую тьму внутри дома. Почему-то он не хотел туда заходить.
Пересилив себя, он всё же зашёл в дом, отгоняя страх мыслями о расправе с незнакомцем. Войдя в комнату, Фред обессиленно упал на колени. Он не хотел в это верить. Топор громким стуком об пол вернул его в реальность.
Элизабет без лишних движений лежала на полу. Взгляд сам собой упал на её ноги...
Хорошие всё-таки сапоги. Кожаные, с высоким голенищем и крепкой шнуровкой. В таких хоть по лесу, хоть по болоту - всё едино...

- Сжечь его!
- На костёр ирода!
- У! Проклятый! Так тебе и надо!
Жители деревни не стеснялись в выражениях. Ещё бы - поймали не абы кого, а целого колдуна. С мешком на голове, в кандалах на руках и ногах он неспешно шёл, словно его не казнить собрались, а вывели прогуляться перед ужином. Размеренная походка выдавала в колдуне лишь уверенность, от которой одним становилось не по себе, в то время как другие лишь раззадоривались от его невозмутимости.
- Покайся, пёс шелудивый, пока не поздно! После смерти уж поздно будет прощения просить!
- Ты что же? И правда думаешь, что Бог Господь наш его на небеса пустит? Да гореть ему вечность в адском котле!
Толпа одобрительно загудела.
Тем временем, колдуна уже подвели к столбу, вокруг которого были сложены огромные залежи хвороста. Убедившись, что руки преступника крепко связаны, конвоир снял мешок с головы мужчины.
- Поджигай уже! Негоже ему прохлаждаться!
- Тьфу! А ещё доктором прикидывался, ирод!
Толпа неспешно окружала колдуна. Люди вовсю толкались, занимая себе место получше, чтобы не пропустить зрелище. Послышался возглас возмущённой девицы, но её ругань скрылась за гулом толпы. Кто-то уже начал подносить факел к хворосту, обсыпая преступника проклятиями, но мгновенно передумал, услышав громко поставленный голос.
- Молчать!
Кто нехотя, кто с уважением, а кто и со страхом расступался перед священником.
- Каждый заслуживает покаяния! И даже чернокнижник, проклятиями своими людей сгубивший, даже он может очистить своё имя, дабы облегчить участь свою в Аду!
- Да какое ему покая... - голос запнулся, прерванный зловещим и хриплым смехом.
- Покаяние!? Неужели вы серьёзно думаете, что мне нужно покаяние!? - нотки безумия в голосе заставили всю толпу задержать дыхание. - Да будь у меня вторая жизнь, я бы занимался ровно тем же, что и сейчас!
- Это твоё право. Но молитву я тебе всё же прочту...
- Господи, да святится имя твоё...
Потянуло запахом горелых дров. Толпа, поначалу предвкушавшая зрелище, начала заметно редеть. Ещё бы - далеко не каждый выдержит зловещий и истерический смех безумца.
- Я вернусь! Запомните мои слова! Я вернусь! Я вер...

На улице непогодилось. Ветер выл так, будто то был не ветер, а дикий зверь. Голодный, дикий зверь, ищущий свою жертву...
Поёживаясь от холода, Евстафий неспешно жевал опостылевшую ему кашу. Задумчиво глядя на огонь в открытой печи, он размышлял о том, что неплохо бы раздобыть где-нибудь хороший кусок мяса. Хорошенько прожаренный, сочный кусок говядины, щедро сдобренный приправами...
Мозг услужливо подкинул священнику почти осязаемый запах поджаренного мяса, отвлекая его от завывания ветра, который, будто поняв, что Евстафий отвлёкся, залетел в трубу, раздувая и без того сильное пламя.
- Господи! Да это же ковёр горит!
Чертыхнувшись, Евстафий спешно закинул выпрыгнувший уголёк обратно в топку. Задувая обожжённые пальцы, он внезапно замер, прислушиваясь к невнятному шёпоту, доносившемуся из глубины печи.
- Я вернусь...
Мурашки ледяной волной пробежались по телу мужчины. Тряхнув головой, стараясь прогнать дурные мысли, Евстафий закрыл заслонку печи. Ветер особенно сильным порывом постучался в окно, с громким грохотом открыв форточку. Несколько свечей, освещавших комнату, мгновенно погасли, погружая и без того тёмную избу в непроглядную тьму, единственным источником освещения в котором осталась лишь узкая полоска света, исходящая от заслонки печи.
- Я вернусь...
Постукивая зубами от холода и страха, Евстафий подошёл к печи. Отворив заслонку, он в ужасе отпрянул, увидев в пламени яростный взгляд, который утягивал душу прямиком в Преисподнюю.
Священник хотел было отвести глаза от этой концентрации злобы и ненависти, но сопротивляться этому было невозможно даже служителю церкви.
Внутренне вопя от ужаса, Евстафий завороженно, в полнейшем молчании опускал голову всё ближе к печи. Раскалённые угли обожгли пальцы, бушующее пламя облизнуло лицо священника, оставляя на нём мгновенно набухшие волдыри. Но ему было всё равно. В голове осталась лишь одна цель - залезть в печь, чтобы оказаться как можно ближе к этому приковывающему к себе взгляду.
- Я вернусь...

- Ты что творишь!?
Борис оттолкнул приятеля, опрокидывая котелок с супом на разгорающийся костёр. Недовольно глянул на Ивана.
- Ты что!? Не слышал разве про дух колдуна?
- Ой! Да сказки всё это! Подумаешь, священник в печь залез. Да эти священники все, как один - на голову дурные! Ты думаешь, чего они все в церковь идут? Да грехи свои замаливать! Вот и этот своего груза не выдержал.
Взял и всю уху мне испоганил...
- Священник? Ха! Ну да, подумаешь, мужик по своей воле в печь полез. Не в петлю, не в реке утопиться, а в печь! Да ты сам подумай!
Да и ладно если бы только он один. А как же Клара, которая поганок объелась? А она, между прочим - лучший грибник в деревне!
Или Степан, кузнец, который подкову себе ко лбу прибил?
Или Пахом, который с ума сошёл и с метлой наперевес пошёл с ветром драться и которого молнией пришибло?
Да у меня целый список есть! А знаешь, что самое удивительное? Каждый ведь совсем по-разному помирает. Ни одной повторяющейся смерти...
- И что же теперь? Сырую рыбу жрать? Да меня от вяленой тошнит уже!
- Да лучше уж проблеваться лишний раз, зато живым остаться...
Борис с грустью посмотрел на Ивана, будто видел того в последний раз.
- Ладно, что уж теперь? Пора домой собираться.
С большой неохотой, приятели начали собирать нехитрый инструмент в виде удочек и сачков. Внезапный порыв ветра побудил их ускорить сборы. Спешно собрав пожитки, Борис и Иван двинулись в сторону деревни...

Перо с противным скрежетом поцарапало пергамент. Борис усталым взглядом прошёлся по списку. Название этого списка не внушало оптимизма, напротив - вгоняло в тоску и уныние.
"СПИСОК УШЕДШИХ".
Сделав очередной глоток крепкого вина, летописец с грустью посмотрел на последнее имя:
"ИВАН".
Ветер очередным порывом тряхнул дом. Звон посуды отвлёк Бориса от мрачных мыслей, заставляя обратить внимание на окружение. Что-то было не так.
Удостоверившись, что угли в печи хорошо затушены, он вернулся к летописи, но в голове остался лишь звон пустых бутылок.
Откупорив очередную бутылку вина, Борис сделал пару крупных глотков. Неровное пламя свечи играло через тёмное стекло бутылки, приковывая к себе внимание.
- Я вернусь...
Поперхнувшись, Борис посмотрел на пламя свечи, не в силах оторвать от него свой взор.
Яростный взгляд, полный злобы и ненависти, стальным набатом отпечатал слова в голове летописца:
- Я буду жить вечно! Пиши, пиши, пиши про меня!
Страх отошёл в дальние уголки сознания, сменяясь принятием неизбежного. Скрыться от ветра невозможно, где бы ты ни находился. Отложив в сторону початую бутылку, достав из ящика стола чистый лист, Борис обмакнул перо в чернильницу и начал писать:
Возвращение колдуна.
Глава первая...

Город затих. Ещё бы - после двух недель гуляний любой затихнет. К тому же, люди поговаривали, что в одном из домов нашли порубленный труп, так что стражникам было явно не до сна. Несмотря на это, большая часть города спала. Что, впрочем, не помешало Богдану насладиться неспешной прогулкой по ночному парку. С улыбкой на губах и хмелем в голове он медленно брёл в ночной тишине, наслаждаясь лёгкой прохладой. Идиллию прервал негромкий кашель со стороны пруда. Оглянувшись, Богдан увидел сгорбленную старуху, которая раскладывала карты на лавке. Заинтересовавшись, он подошёл к ней.
- "Гадалка". - понял Богдан по странным рисункам на картах.
- Слушай, бабка, а что это у тебя за картинки такие на картах? Никогда таких не видывал.
Старуха нехотя подняла голову. Лунный свет озарил лицо некогда невероятно красивой женщины, испещрённое глубокими морщинами.
- А ты как думаешь? Гадальные карты это. Гадалка я.
- Да ну? - хмыкнул Богдан, без спросу усевшись на лавку. - Погадай мне!
Старуха хрипло рассмеялась:
- А повежливей попросить не хочешь? Ишь ты - погадай ему!
- Так я же по-хорошему прошу. Мне как-то всё равно, кому тумаков навалять - мужику здоровому или старухе - всё едино.
- А давай погадаю! - гадалка стала подозрительно вежливой. Впрочем, пустая голова Богдана, заполненная вином, сейчас этого не понимала.
Тщательно перемешав колоду, старуха разложила карты. Постепенно убирая карты в понятной только ей последовательности, с каждой взятой картой гадалка незаметно ускоряла свои движения. Быстрее, быстрее, быстрее! Когда её руки были уже едва различимы, она резко остановилась. Медленно подняв на Богдана затуманенный взор, произнесла:
- Весь в крови несчастный Валет, а над ним ужасная Дама с ножом в руке!
Богдан вспомнил, как кто-то из знакомых говорил, что видеть кровь во сне - к важным и неожиданным новостям. Радостно потирая руки, он спросил:
- Ну, старая, не томи! Что ты хочешь мне сказать?
Старуха резко наклонилась к парню. Краем глаза он заметил, как что-то блеснуло. С громким смехом старуха неожиданно чётко сказала:
- Что я хочу сказать? - нотки сумасшествия в смехе гадалки заставили Богдана отпрянуть. - Прямо щас и прямо здесь будет тебе плохо!
- "Так это был нож..." - как-то неожиданно устало подумал парень. Что-то очень тёплое и густое небольшими толками полилось у него из груди. Обмякшее тело старика упало на землю.

Вытерев кровь об одежду наглого гостя, сильно помолодевшая гадалка потрепала по голове грустного пса, наблюдавшего за ночным представлением:
- Какой хороший пёсик! Где твой дом?

Ефим улыбался. Ещё бы - не каждый день удаётся погулять на празднике в честь 200-летия города. Вот и сейчас он радовался предстоящему событию, мысленно отбивая чечётку и набивая пузо вкусными и вредными угощениями. Единственное, что немного омрачало его радость - путь через опасное ущелье в горах. Много путников полегло там, кто погребённый под камнепадом, кто убитый упавшим камнем, а кто и просто сорвавшийся с крутого обрыва. Впрочем, Ефим был готов рискнуть. 200 лет городу - это вам не шутки. Местный градоправитель слыл любителем повеселиться, так что событие обещало быть легендарным.
Витая в своих мыслях, Ефим приблизился к тому самому ущелью. Узкая тропинка вдоль отвесной стены скалы не выглядела безопасной. Внимательно проверив, чтобы у него ничего не болталось и не цеплялось за выступы, путник, перекрестившись, аккуратно двинулся по тропе. На его спине мгновенно выступил холодный пот.
- Успокойся. Всё будет хорошо. - негромко сказал Ефим бешено бьющемуся сердцу. - И что, что тут много кого полегло? Так ведь же ещё больше прошли и ничегошеньки с ними не случилось! Вот и со мной всё будет в порядке.
Сосредоточив все возможные чувства на преодолении этого опасного перехода, Ефим не сразу услышал пока ещё негромкий звук сверху. Крохотный камешек стукнул его по голове. Подняв голову, он увидел, как на него несётся лавина из камней и грязи. Ефим изо всех сил вжался в скалу, чтобы его не снесло неумолимой стихией, но это ему не помогло. Оползень утащил путника за собой, словно тряпичную куклу.
Очнувшись, первое, что почувствовал Ефим - жуткую боль в голове. Попытка пошевелиться оказалась безуспешной.
- Эй! Кто-нибудь! - прохрипел Ефим. - Помогите!
Разумеется, никто не отозвался.
- Господи! Ангелы, архангелы и все святые! Если вы существуете - помогите мне! Неужто я за зря всю жизнь Богу молился?
Лишь падающие вдали камни были ему ответом. Злоба обуяла Ефима, скрежетнув зубами, из последних сил в отчаянии он прохрипел:
- Чёрт с ними, с ангелами! Хоть бес, хоть Сатана, хоть чёрт лысый! Берите всё! Душу мою берите - не дайте только сгинуть, дайте только дойти до города!
Послышались шаги. Некто негромко кашлянул:
- Значит, душу решил отдать?

В городе уже вовсю царила атмосфера праздника и веселья. Шуты веселили гостей нелепыми выкрутасами, жонглёры подкидывали самые разнообразные предметы под восхищённые вздохи толпы, торговцы не успевали выставлять угощения, а пиво и вино лились рекой. Большинство людей уже нарядились в самые разнообразные наряды. Звери, монстры и сказочные персонажи захватили город, слово тут был не праздник, а шабаш ведьм. Сама того не замечая, толпа расступалась перед одиноким гостем. В чёрном цилиндре, в наряде старинном, с маской рыжей обезьяны в руке по улице брёл угрюмый путник. Собаки трусливо брехали на него, но, наткнувшись на его взгляд, также трусливо прятались, кто куда. Коты выгибались дугой и презрительно шипели на гостя, словно чувствуя, что с ним что-то не так. Путника будто окружала аура горечи и несчастья. Люди старались не замечать его, растворяясь в празднике.
- Ефим, ты ли это? - кто-то окликнул путника. - Ну точно - Ефим! А я смотрю - ты ли это или не ты? Чего грустный такой?
- Ничего. - с грустной улыбкой ответил Ефим. - Всё в порядке.
- Ха! В такой весёлый, светлый день как можно быть таким несчастным? - заливисто рассмеялся приятель Ефима. - Небось, с дороги устал? Пойдём ко мне домой - выпьешь, перекусишь, отоспишься и с новыми силами на праздник. Да не бойся ты - никуда это веселье от тебя не убежит, гулянка ещё с неделю будет длиться.
С этими словами приятель потянул Ефима за собой, утаскивая того от шумной толпы.

- Да ты заходи, не стесняйся! - приятель был сама любезность. - Одежду можешь сюда повесить.
Ефим повесил свой плащ на видавшую лучшую жизнь вешалку и сел за стол.
- А чего шляпу не снимаешь? Не, брат, так не пойдёт - не культурно же это! - с этими словами хозяин дома сдёрнул цилиндр с головы гостя. Под цилиндром оказалась голова, из которой будто вырвали кусок черепа. В открытой ране было заметно нечто серо-красное.
- Да как же это? - перекрестившись, пробормотал приятель. - Ты сиди, сиди, сейчас я врача вызову.
- Не поможет мне врач. - с тоской в голосе ответил Ефим.
- Да что же с тобой случилось такое!? Как ты вообще сюда добрался? Не может человек с такой раной выжить!
- Камень со мной случился. А, точнее, камнепад. Аккурат на голову. - Ефим надел цилиндр, пряча рану. - А выжить я и правда не мог, вот только...
- Вот только что?
- Вот только бес мне явился и сделку предложил.
- Это какую же? - подозрительно прищурился приятель.
- Он мне помогает и вытаскивает из лап смерти. Взамен же, за каждый день своей жизни я обязан платить чужой.
- Это как же?
- Очень просто. Я покажу.
С этими словами Ефим встал и взял в руки лежащий на полке топор. В шумной атмосфере праздника никто не услышал дикие крики, доносящиеся с окраины города.

Из неприметного домика вышел парень. Нацепив на лицо маску рыжей обезьяны, чтобы никто его не узнал и поплотнее закутавшись в плащ, чтобы скрыть следы крови, неизвестный двинулся к центру города. Скоро наступит ещё один день, до конца которого путнику нужно найти новую жертву...

Быстро надвигающиеся сумерки пугали Матвея. Любого напугает незнакомый лес, в котором блуждаешь уже третий день. Высокие деревья, своими верхушками уходящие в небеса, создавали иллюзию безысходности. Мысленно проклиная себя за то, что решил срезать путь через этот злосчастный лес, изголодавшийся, уставший путник шёл, сам не понимая куда. Подыскивая место для ночлега, а, возможно, и каких-нибудь грибов, чтобы хоть немного заглушить сосущую пустоту внутри желудка, Матвей неожиданно учуял запах горящих дров.
- "Неужто брежу из-за голода?" - подумал Матвей. - "Впрочем, каких-то других вариантов у меня нет."
Спешно собравшись, путник двинулся в сторону запаха, словно боясь, что ветер унесёт его, лишив последней надежды. Продираясь сквозь колючие заросли, Матвей уже было отчаялся, как неожиданно, перед его взором предстала опушка, на которой стояла ветхая избушка.
- "Странно." - подумал Матвей. - "Такой глухой лес и такая чистая полянка. Неспроста..."
Парень протянул было руку, чтобы постучать в дверь, как тут же одёрнул её. С противным скрипом дверь медленно отворилась.
- Это кто ещё на ночь глядя тут шастает? С год уж тут никого не было. - в унисон двери проскрипел голос старухи.
- Бабушка! Пусти переночевать! Три дня тут брожу, у утра маковой росинки во рту не держал! Не дай сгинуть в этом лесу!
- Проходи. - старуха даже не пыталась прогнать путника. Шаркающей походкой она направилась вглубь избы.
Пригнувшись, чтоб не удариться о низкий косяк, Матвей вошёл в дом. Надеявшись увидеть логово бабы-Яги, он даже разочаровался, так как избушка имела вполне благопристойный вид. В воздухе витал аромат каши с мясом, а где-то в глубине печи что-то аппетитно булькало. Сглотнув мгновенно набежавшую слюну, Матвей сел на край лавки. Тем временем бабка кинула парню ворох одежды и полотенце.
- Ступай за избу, умойся, да переоденься, а то смердит от тебя, как от пса шелудивого.
Принюхавшись, Матвей и сам учуял стойкий запах пота и грязи.
- Твоя правда. - ответил он, поморщившись. - Третий день уже тут плутаю - почти привык к этому запаху.
За избой стояла огромная бадья. Хорошенько умывшись, насколько это вообще возможно в холодной воде, Матвей вернулся в дом. На столе уже стояли и каша, и какая-то похлёбка, и хлеб с овощами. Не теряя ни секунды, парень принялся за еду. Покончив с ужином, Матвей почувствовал, как по телу растекается сытная слабость, а веки наливаются свинцовой усталостью. За окном громко ухнул филин, символизируя этим наступление ночи.
- Даже не вздумай на лавке уснуть. - проскрипела старуха. - Ложись лучше на печь.
Даже не пытаясь спорить, Матвей с большим трудом забрался на лежанку. Печь приятно грела уставшее тело, в её глубинах негромко потрескивали угольки, убаюкивая заплутавшего путника. Вдалеке завыл одинокий волк, как бы говоря, что на небо уже взошла луна.
Уже почти уснув, на самой границе между сном и явью, Матвей услышал грустный и протяжный вой.
- "Опять волки." - устало подумал он, повернувшись на другой бок.
Вой повторился. На этот раз громче. В этом вое, который был наполнен тоской и отчаяньем, явно не было ничего звериного. То был вой человека.
Мгновенно проснувшись, Матвей посмотрел в угол избы. Старуха пристально смотрела на него, не отрывая глаз. Сглотнув комок, вставший в горле, Матвей спросил:
- Скажи мне, бабушка, что за шум?
- Шум? Это не шум... - криво усмехнулась старуха. - Это дед мой. Покойный.
- Но как же? Разве покойники могут выть, словно человек? Покойникам место в земле, в вечном покое.
- Ишь, умник нашёлся! Покой ещё заслужить надо, а этот упырь не то, что покоя - даже тех вечных мук в подвале, что он сейчас испытывает, не заслужил.
Из подвала снова донёсся протяжный вой. Матвей беспокойно завертелся.
- А кем он при жизни был, если не секрет?
- Да какой уж тут секрет? Людоед он был - заплутавших ловил, убивал, да ел. Война, знаешь ли, никого не щадила, вот и ему пришлось человечину есть, чтоб с голоду не подохнуть. А потом уж он привык - от любого другого мяса нос воротил.
- А ты как же? - подозрительно спросил Матвей.
- Да не бойся. Я в жизни мяса не ела. В самые голодные года кору с деревьев грызла, но мясо - ни-ни!
Из подвала донёсся особенно громкий вой.
- Да чего ж он так орёт, окаянный!? - не выдержал Матвей.
- Орёт? - хрипло рассмеялась старуха. В этом смехе угадывались едва различимые нотки безумия. - И правильно. И пусть орёт. Однажды у нас год особо голодный выдался - ни одного заплутавшего. Дед не выдержал, да и убил наших детей. Сначала одного, потом второго. И меня бы съел, да только повезло - забрел к нам путник, меня и отпустил. А я ночью уже сама упыря этого зарезала, да обряд над трупом провела. Теперь он вечность будет живьём в подвале гнить.
- И он так каждую ночь орёт?
- Каждую. Я уж привыкла. Заткнула бы его, да только не боится он меня. При жизни не боялся, а при смерти тем более. Хуже-то ему всё равно уже не станет.
Вой уж начал действовать на нервы. Матвей не выдержал.
- Не высплюсь же я так! Дай мне дрын какой-нибудь - сейчас я его быстро утихомирю!
Не говоря ни слова, старуха протянула ему рогатину.
- Ну! Показывай, где этот упырь живёт? Сейчас я ему все кости пересчитаю!
Сдвинув в сторону половик, старуха открыла люк погреба. Тьма внутри подвала пугающе смотрела на Матвея, приглашая к себе. Парень аккуратно подошёл к краю погреба, чтобы глаза привыкли к темноте.
Лестница была холодной и скользкой. Сосредоточившись на спуске, чтобы случайно не сорваться, Матвей неспешно спустился в подвал, как вдруг услышал хлопок сверху. Старуха закрыла единственный вход в погреб. Под ногой что-то хрустнуло.
- Сколько вас таких ходит по лесам? - прозвучал хриплый голос из глубин подвала. - Каждый норовит нос сунуть в мой подвал...
Во тьме сверкнули два алых уголька. Матвей хотел закричать от ужаса, но из разорванного горла прозвучал лишь захлёбывающийся хрип. Послышался влажный хруст ломающихся костей.

Старуха зашторила окна и погасила свечу. Ближайшую неделю она может спать спокойно.