Всё будет хорошо!
8 постов
8 постов
23 поста
3 поста
4 поста
7 постов
26 постов
Предыдущие главы жми сюда!
Глава 15
Спал на новом месте Михаил беспокойно, все-таки Гаврилыч своими откровениями навеял по-полной. То приснился хозяин дома, орущий про неправильный мир, то перед глазами появлялся редактор в обнимку с Инной Васильевной, те явно издевательски веселились над ним. В какой-то момент сна промелькнула Вера с чашей борща и с призывно оголённой грудью. Потом предстал Илларион, сидящий на унитазе и декларирующий свою новую поэму, между его ног, на полу, лежала пустая бутылка от портвейна. А потом всё пропало, и громко закукарекал петух…
Открыв глаза, Михаил не сразу понял, где находиться. Нависший деревянный потолок напомнил абсурдность вчерашнего вечера.
— Это петух что ли? – и точно, за окном, вспорхнув на подоконник, стоял большой рыжий петух и кукарекал во всю глотку, то бишь зоб. Через открытую форточку, голос птицы, врывался во всю пернатую мощь. – Эй, птица, мать твою, заткнись!
Птица проигнорировала человеческий окрик, продолжая заливаться трелью. Подняв, со стоящего рядом стула, айфон, Михаил глянул на время - 7.30 утра. Гнев и возмущение переполняло душу, ну да ладно, хотелось по-маленькому, и надо было поискать клозет. В деревнях обычно будки под это дело стояли во дворе, а выходить из дому, в это предосеннее утро, не хотелось. Альтернатива обмочиться в гостях, придала смелости Михаилу. Накинув резиновые тапки привезенные из города, журналист пошлёпал из комнаты, в одних семейных трусах, по колено. В коридоре горела пара мягких ламп, освещая путь к двери, наружу. Разбудить хозяина не хотелось, поэтому Михаил старался не производить лишнего звука, только эти тапки предательски поскрипывали, будь проклят китайский ширпотреб.
Дверь была открыта, тихонько отворив её, Михаил шмыгнул на прохладный воздух. Небольшой прожектор освещал двор, но встающее из-за горизонта, солнце, уже раскрашивало в светлые цвета, небо, и в скором времени искусственное освещение уже и не понадобилось бы.
— Так... ну и где этот туалет? – пробубнил журналист, оглядываясь по сторонам, стоя на крыльце. Сарай с этой, как там её, ректификационной колонной, был очень похож на злачное место.
Подойдя к зданию, Михаил услышал равномерный гул изнутри. Дверь сарая была открыта, но этот шум не внушал доверие, вряд ли туалеты гудят в деревнях.
— Что за хрень нафиг? – за дверью стояла гигантская железная штуковина, в два человеческих роста. Больше похожая на скороварку, с большущей крышкой, пристегнутой на болты. Сверху были прикреплены какие-то датчики, нержавеющие и блестящие трубы, и вся эта махина трещала и шумела, а из верхнего прибора на крыше, вился пар. С открытым ртом, Михаил уставился на эту махину. – Я всего лишь хочу отлить…
— Так зачем сюда-то зашёл? – раздался неожиданно из-за спины голос Алексея Гавриловича.
— Уфффф! Гаврилыч, вы хотите мне инфаркт устроить? – чуть не обмочился журналист, вздрогнув от неожиданности.
— Это моя ошибка Миша, прости меня. Не показал туалет, он, кстати, в доме находится, – улыбнулся гостю хозяин, – пойдем в дом, покажу.
— А что это за херотня такая, страшная? – показал рукой на гудящую «кастрюлю», Михаил.
— Это преобразователь, биотопливо превращает в электроэнергию и теплоэнергию, одновременно. Миша да не стой столбом, идём в дом, если хочешь, расскажу по пути…
— Хорошо! – согласился Михаил и повернулся к выходу, из сарая, – а биотопливо это что? Типа бензина наверно?
— Ну, очень отдалённо похоже. Я его получаю из всякой биологической органики, из всего, что можно разложить на составляющие, – и вот, хозяин уже открыл дверь дома, а Михаил заворожено шел следом, – трава там, ветки… навоз и даже моча, все пойдет на переработку за милую душу.
— Надо же! Как интересно… это всё тоже вы придумали? – восхитился Михаил, они остановились у белой двери, напротив гостевой комнаты, которую предоставил хозяин гостю. На двери, висела табличка с нарисованным писающим мальчиком в горшок. – Как это я не заметил…
— Конечно я, у меня еще много всякой там ерунды, со всего пытаюсь собрать энергию. Газогенератор, солнечные батареи на крыше... и этот преобразователь…
— А зачем вам столько энергии? Если не секрет…
— Я про это вчера и говорил, я эту энергию аккумулирую для временного прыжка.
— Ааа, Машина времени все же! – многозначительно проговорил Михаил спокойным голосом, с «двинутыми» надо быть аккуратней, – нуу? Я тогда в туалет?
— Да, да, конечно! – спохватился хозяин, отодвигаясь в сторону, – через полчаса приходи, Миш, завтракать. Советую сходить по «большому», лишний биоматериал не повредит!
— Я подумаю над вашим предложением! – согласился Михаил, заходя в туалетную комнатку.
* * * * *
— И всё же? Если не секрет, почему именно машина времени? – не удержался, и задал вопрос Михаил, прихлебывая горячий кофе без молока, – ведь вы столько уже напридумывали… вам надо патентовать всё это железо и выпускать там что-ли, деньги бы лопатой гребли.
— Миша, как вы не понимаете! – покачал головой хозяин, при этом помешивая в чашке сахар. Его отношение к журналисту плавало, то «ты» то «вы», журналиста это немного раздражало. – Всё это железо лишь вещи… это просто приборы, ни больше, не меньше. А машина времени – это средство изменить весь мир, а может даже, и спасти его!
— Но ведь вы сами говорите, что если в прошлое попасть, то для того, кто попадет, будущего не будет, а значит, получится, что и будущее он не изменит…
— Это Миша называется альтернативное будущее, другое измерение нашего мира… — всё ещё ложечкой продолжал мешать напиток в чашке Гаврилыч, — …а вот альтернативное будущее может появиться, после того, как гость из будущего изменит что-то в прошлом! Да, наше с тобой настоящее, а значит и будущее, не измениться, увы, а вот альтернативное будущее может очень даже…
— У меня уже начинает башка пухнуть… — не выдержал Михаил и перегнулся через стол, останавливая раздражающее позвякивание от перемешивания хозяина, – извините Гаврилыч, но это немного нервирует!
— Понимаю, меня мои зацикливания тоже бесят, но это, увы, просто маленький психический сбой. Если на меня такое подобное накатит, позволяю вам применить даже силу… в меру конечно, враг что-ли я себе?
— Я надеюсь, больших сбоев-то нет? – мало ли, кинется ещё с ножом или топором, кто знает этих гениев... потом будет циклично кожу нарезать, со спины, полосочками… Журналист надкусил сушку и опустил её в свой кофе.
— Не замечал… так, на чём мы остановились?
— Что-то там про альтернативное будущее…
— А, ну так вот… а как вы смотрите, на то, чтобы исправить хоть один из этих миллионов альтернативных параллелей? И сделать его правильным?
— Как-то уж фантастично звучит… — надо же, допил почти всю чашку кофе, а желание покурить так и не возникло. В старые добрые времена, попивая кофеёк, он бы выкурил уже парочку сигарет. Альтернативы там всякие конечно хорошо... но вот отсутствие желания покурить, это ли не чудо? – Я пока не вижу полезности от машины времени, и сомневаюсь вообще в её возможности, но вот ваше лекарство от курения – это настоящее добро. Только за возможность избавить мир от этого порока, вам могут поставить памятник. Мне лично кажется, что это и есть настоящее, и за ним и будущее! А эта картофелечистка? Да повара вам руки целовать будут…
— Миша, Миша… — вздохнул обреченно Гаврилыч, — …на кону целый мир, а вы "картофелечистка"… мелко!
— А лекарство от курения?
— И это мелко! Ты представь себе только. Попал ты лет на сто назад, добрался бы до Петербурга и убил бы проклятого Ленина или Сталина! – Миша с испугом посмотрел на хозяина. В глазах Безголового появились искры демонизма, лицо покраснело от возбуждения, – не было бы революции и коммунизма, миллионы людей бы живы остались! Это же изменило бы весь ход истории… а вы говорите картофелечистка… это не картофелечистка, а молекулярный очиститель, если что…
Михаил в оцепенении хлопал глазами, пораженный перепадами психического состояния изобретателя. Весёлые две недели предстоит перенести - подумал Михаил, по спине струился холодный пот.
— Я понял… картофе… тьфу, молекулярный очиститель… - тихо и ровно заговорил журналист, пытаясь не провоцировать хозяина, — …чем вам Ленин то помешал? Или Сталин?
— Забудем их, я это просто как пример привел, – что-то подсказывало, что это был не пример вовсе, а возможно и цель, – только представьте, сколько возможностей!
— Ну, так-то интересно… но тогда мы не узнаем здесь результата, у нас будет-то всё как раньше, а выиграет от этого события только альтернативный мир, если я всё правильно понял…
— Все-таки развита у вас фантазия, хвалю! – заулыбался Алексей Гаврилович, краснота с лица спала.
— Спасибо! – потупил взор Михаил, кофе закончился.
— Ну а если я смогу перенести наблюдателя в альтернативное настоящее? Как вы на это смотрите? И наблюдатель сам увидит, поменялся ли мир или нет? – поднял указательный палец перед собой деревенский вундеркинд.
— И как я понимаю… наблюдателем буду Я?
— Ну да… — неловко замялся Алексей Гаврилович, отводя взгляд от испуганного взора гостя.
Глава 16
— Боже мой, Гаврилыч! Ну что за бред вы несете? – не выдержал Михаил, покрываясь гусиной кожей, – как? Как? А если у вас получится изменить эту альтернативу, будь она не ладна, я тогда потеряю всю эту свою жизнь? Всех, кого я знал, кого любил?
— Я понимаю Миша, ваше возмущение… — виновато зачастил хозяин, — …но это же будет грандиознейший опыт для человечества! Это сравнимо с пришествием Христа!
— Богохульствуете… – механически пробормотал ошарашенный Михаил.
— Может немного… но всё равно - ваша миссия будет огромнейшая! Ты увидишь воочию мир, который изменил я! – футболка была одета вчерашняя, с немного нескромной надписью, но уже замарана красными пятнами. Слова, произносимые хозяином, очень даже подходили к тексту на текстиле, – и я немного завидую вам, вы увидите будущее, которое я уже никогда не увижу! Для меня будет путешествие в один конец, без вариантов! А вы, ты увидишь новый мир!
— А может, не увижу? – с надеждой в голосе спросил журналист, – может у вас ничего не получится?
— Миша, что за сомнения? Вы мне не верите? Уверяю вас… тебя – всё получится! У тебя дети есть? Жена?
— Нет… но у меня есть работа, друзья… — какие друзья… что-то ни одного не вспомнил Михаил, только не очень трезвый Ларик стоял перед глазами…
— Вот, видите! Что вас держит в этой вселенной? Тем более вы не умрёте, а обретёте, чисто теоретически, другую жизнь! Возможно во много лучше этой…
— Тоже чисто теоретически? – подковырнул Михаил.
— Я уверен, что лучше! У вас нет детей, нет семьи… подозреваю, что и родственников нет?
— Ну и что…
— А то, что вы ещё и алкоголик!
— Ну, это вы махнули… немного того… — возмутился Михаил, а ведь жабры засыхали… да, курить не хотелось, а пивка или водочки… и портвешок, за милую душу…
— Не «того»… я ведь вижу! Вас совершенно ничего не держит здесь, а вот в альтернативной вселенной у вас есть шанс, чисто теоретически…
— Пожалуйста, Гаврилыч, не говорите часто это «чисто теоретически»… бесит! – немного успокоился журналист.
— Это мои циклы, будь они не ладны... короче, чисто тео... ну, значит в альтернативе, люди, с которыми вы сталкивались здесь, там тоже будут те же… только немного другими…
— И какие?
— А вот какие, я не знаю, и не смогу узнать… увы! Это ваша будет задача, узнать какие они стали и донести об этом опыте до людей!
— Но получается, что для них это будет обычная жизнь, только для меня что-то изменится… И как я поведаю об этом опыте? Меня и в дурку могут отправить… — вздохнул обреченно работник пера, — …а там, я вам скажу, не очень приятно.
— Верю Миша, но вы ведь литератор, вот и пишите как художественное произведение, а там кто поверит, кто нет, не важно. Вы будете знать и я… там, в прошлом. – Трагичным тоном договорил хозяин и печально посмотрел на гостя.
—Не знаю даже…. – засомневался Михаил, а ведь и правда, что его тут держало? Из последних десяти лет только несчастья. Единственная женщина, в которой души не чаял он, была мать и та умерла… мучаясь и скрывая от всех свою болезнь. А он слепой и глухой, только веселился, пил и курил… жил для себя, а когда все-таки умерла она… увидел гроб, и тот, в пьяном угаре. А противоположный пол? Кого он любил, хоть когда-нибудь? Всех бросал и никем не дорожил. Правда вот Вера немного смутила, чуток рябью прошлась по наледи сердечной мышцы, но это так мало. – И никакой я не алкоголик!
— Может, и нет, но от этого легче не станет... ну, так что? Ты со мной?
— Чёрт возьми… да! – выдохнул журналист, решившись. Почему-то теперь, после этого «да», хотелось, чтобы у Гаврилыча получилась всё, что он задумал.
— Я рад Миша, что вы со мной, – улыбнулся Безголовый, – а сейчас я вам сюрприз принесу!
Хозяин встал с лавки, и подошел к холодильнику, стоящему у окна.
— Для скрепления нашего договора, так сказать! – хитро подмигнул хозяин, в руках у него блестела запотевшая бутылка.
— А вы говорите, что не пьёте… — чуть не прокричал Михаил, с трудом сдерживая свой порыв. Утро насыщалось всё более яркими красками.
— Я и не пью…. – проговорил Гаврилыч, выставляя бутыль на середину стола, — …это всё вам, тебе, а я пока оставлю тебя одного. Обдумай всю эту информацию. Еду и закуску бери в холодильнике, будь хозяином. Мне надо пока подготовить логарифм к временным волнам… завтра мы с тобой первый опыт проведём.
— Уже завтра? – в голове стучало, но прозрачность раствора в бутыле, внушало надежду, что 40 градусов минимум, там будет.
— Да, уже завтра! Ладно, я пошёл, если захочешь, можешь потом во дворе погулять... только не трогайте приборы, прошу вас!
— Хорошо Гаврилыч! Может всё же… по чуть-чуть? – хитро прищурился Михаил.
— Нет, Миша, мне не до этого! – ответил Безголовый, закрывая за собой дверь кухни. Гость остался один… ну, не совсем один.
Глава 17
— Ну что, милая моя? – поднял наполненный стакан Михаил и чокнулся с бутылкой, стоящей на столе. – За знакомство!
Это оказался простой самогон, очень даже ядреный и крепкий. Дыхание спёрло, а сердечный ритм – сбился. На десяток градусов был выше ожиданий, соленая капуста в миске прекрасно утихомирил огонь внутри.
— Детка... а ты крепкая… — просипел журналист похрустывая закуской. На кухне он сидел один, в окружении странных агрегатов, назначения которых знал один лишь хозяин. Из всех механизмов, холодильник был не плохо знаком Михаилу, он-то в первую очередь и был обследован. Ну и эта картофе… молекулярный очиститель, будь он неладен, тоже был освоен, в меру.
После всей той информации, которую выложил Безголовый на голову бедному гостю, кружилась голова, и наблюдалось легкое помутнение рассудка. А ведь от этого типа можно было ожидать и невозможное, логически Михаил понимал, что это перемещение во времени не реально, но чисто теоретически, тьфу ты… мало ли, как говориться. Что за логарифмы временных волн?.. Бред. А ведь было так хорошо: просиживание целыми днями, напролет, за своим офисным столом, просмотр пары произведений в день, про сыщиков и зеков, вежливые отказы авторам, вечерние попойки с Илларионом и его эпическими стихами, девчушки и женщины разных возрастов… как всё было… постоянно.
— Ну, за всё лучшее! – созрел новый тост в затуманенной голове Михаила и опять чокнулся с бутылкой. Второй раз легло мягче, дыхание не поперхнулось.
С другой стороны, где-то в глубине души, воротило от такого постоянства… если на то пошло, можно вообще будет работу бросить! Но после этой командировки, очень уж хотелось глянуть на конечный результат этого вундеркинда, даже в случае провала, работу надо будет довести до конца. Неудачу эпохальной задумки можно будет даже ещё интересней преподнести редакции, с юмором и сатирой. И пусть Сергей Павлович со своей пассией кусают локти от неудачной попытки извести Михаила…
— Ну, за будущее! – выдал тост журналист, опрокидывая очередную порцию самогона. Наверно, «за прошлое», было бы более уместно, но бутыль была только на половину пуста, а значит и вариантов тостов – выбор еще был.
И все же Безголовый излечил Михаила… курить не хотелось даже после третьей дозы алкоголя. Отсутствие желания покурить многого стоило. Машинально, он достал пачку сигарет и посмотрел на непотребную фотографию лёгких курильщика.
Пацанами, когда ещё Советский Союз был, они на пляже выпрашивали у больших дядек сигаретки или недокуренные окурки. Иногда получали пинки, но и отраву тоже. Курить не хотелось тогда, но нет, они заставляли свои организмы переносить ужасную вонь папирос, иной раз доходило до тошноты и поноса. И незаметно, настал момент, когда без курева, они уже не могли…
— А теперь, за прошлое! – подмигнул бутылке Михаил, – не чокаясь!
Пора было прогуляться, и Михаил встал из-за стола и направился к двери.
* ****
Выйдя из дома, журналист увидел вблизи одного из жителя деревни, судя по всему, вчерашнего деда, собирающего навоз у разрушенных базовок. Дедушка стоял во дворе, и перекидывал содержимое своей тачки, в бочку, рядом стоял Безголовый и отсчитывал денежки.
— Доброе утро, отец! – поздоровался Михаил, потягиваясь на крыльце. Солнце приятно грело кости.
— Здорова… — пробубнил невесело дед. Тачка опустела, и старик протянул руки. Безголовый выдал плату за высушенное сырьё, после чего, «бука» покатил свою спецтехнику в открытую калитку, со двора.
— Что-то сердитые тут местные у вас… — пожаловался Михаил.
— А с чего им радоваться-то? Дети в город уехали, деревня практически вымерла… осталось восемь дворов. А ведь до революции это была казачья станица, пять тысяч населения… — вздохнул хозяин и покатил свою бочку на колёсиках к сараю. Делать было нечего, и журналист пошёл следом.
— Я так понимаю, это вы биоматериал скупаете у аборигенов?
— Ну, понемногу, надо же им хоть чем-то помогать... – со скрипом, Безголовый открыл дверь сарая.
— Тогда возникает маленький вопрос, если можно?
— Ну? – остановился Алексей Гаврилович.
— А откуда у вас деньги? Ведь вы ещё вряд ли пенсионер? А я как понимаю, ваша работа немного затратная…
— Немного? ха… – усмехнулся Безголовый, — …очень даже затратна... если я вам скажу, то открою государственный секрет.
— Алексей Гаврилович, не смешите! Вы забыли что-ли? Вы же в прошлое скоро свалите, а там некому будет с вас спросить. – Подмигнул журналист и наивно улыбнулся.
— Ладно, и в самом-то деле… ко мне раз в год приезжают люди из Москвы, не буду говорить из какой именно организации, но думаю, вы примерно догадаетесь, и я им скармливаю какое-нибудь свое изобретение. У нас с ними уговор и контракт, одно изобретение или идея в год, строго одно! – подогнав бочку к преобразователю, хозяин открыл рычагом, с боку, устройство. Выдохнув резко воздух из лёгких, Гаврилыч перевернул бочку и содержимое посыпалось внутрь. – Вот, кстати, два месяца назад они были, я им скинул молекулярный очиститель, пусть радуются, дурочки. Без разгадки секрета роста кристальной решетки, они не смогут воссоздать его… в крайнем случае, ближайшую пару десятков лет, через год они придут с вопросом, про эту решетку... тоже можно будет слить как одно изобретение…
— Но они придут, а вас и нет! – поднял указательный палец, для убедительности, журналист.
— Точно! – с восхищением глянул на Михаила, Безголовый. Подмигнув, Гаврилыч нажал на рычаг, закрывая люк биоприемника.
Продолжение позже
Предыдущие главы здесь
Глава 12
Комната для гостя оказалась очень просторной. Единственное окно выходило в сад или по-деревенски - в огород, в котором росли длинные кабачки, сочные помидоры и тому подобная растительная «отрава», а на краю, виднелись плодовые деревья со спелыми яблоками и грушами.
В углу комнаты стояла просторная кровать, сколоченная вручную из дерева. Тумба, шкаф под одежду и даже обувница, были в наличии, обстановка напоминала келью монаха. Вроде бы всё необходимое есть, но впечатление создавалось, скудности. Ни телевизора, ни радио… даже книг не было. Михаил, недолго думая, вытащил из сумки ноутбук, китайского болванчика и любимую кружку с веселым жирафом и всё это добро расставил на деревянном столе.
— Как в лучших домах Парижа! – глянул на свои гаджеты на столе, Михаил и удовлетворенно упал на кровать. Матрас был мягкий, и журналист расслабился, расстелившись на всю длину и подложив ладони под голову. Над головой потолок был из досок. Древнерусский такой стиль, очень даже модный сегодня в городе, в тренде, но вряд ли хозяин апартаментов об этом знал. В комнате пахло сосной, Михаил вздохнул полной грудью. – Хорошо!
Тишина была необычной, в городе всегда что-то фонило да шумело. Михаил лежал и уже скучал по шуму. Как так - не слышать ничего? Надо же, зато собственное сердцебиение громко так ухало. Надо признать, сердечко как то не очень равномерно стучало... даже лёгкие сбои были слышны. Михаил стал представлять, как моторчик в грудной клетке притормаживается, замедляется, и в какой-то момент, замолкает. После чего кровь густеет, и уже сил не хватает протолкнуть эту жижу… и сердечные сокращения глохнут…
— Тьфу! – сплюнул Михаил и резко встал с кровати, чуть не заснул. А ведь с самого полдника во рту не было и маковой соринки, не считая, конечно, пива. Пора и покушать чего-нибудь сытного.
В дверь постучались, и раздался голос хозяина:
— Михаил, пора ужинать, все готово, – телепатия никак… мелькнуло в голове у журналиста.
— Иду, Алексей Гаврилович!
Кухня, с деревянными на стене шкафчиками и полочками, была уютной. Вся мебель была сколочена из подручного материала, не без мастерства.
— Неужто вы всё сами сделали? – удивился Михаил, устраиваясь за накрытым столом. На скатерти стояла варёная картошка, посыпанная зеленью, запечённый карп на большом блюде, квашеная капуста с солёными огурчиками. Ещё в середине стола, стояла кастрюля с окрошкой, и рядом пиала с деревенской сметаной. И конечно, порезанный большими кусками, деревенский хлеб.
Сам хозяин дома сидел во главе стола и улыбался. Глупый танковый шлем отсутствовал, очков тоже не наблюдалось. Нормальный такой, тщедушный мужичок с длинными, чуть седоватыми, волосами. Брови, сросшиеся на переносице, из-за густоты, смотрелись мрачновато. Нос картошкой, с небольшими оспинками, истинно славянский вид.
— Конечно сам, вот этими руками, – всё так же улыбался хозяин, показывая свои мозолистые руки с узловатыми пальцами, – вы не стесняйтесь, накладывайте, что хотите в свою тарелку, будьте как дома!
— Спасибо, – голод не тетка, долой все условности. В железную тарелку, Михаил, прежде всего, положил картошку и капусту. Выбрав кусок хлеба, он приступил к ужину.
— У меня уже года три никто не гостил, – зачем-то сказал хозяин, отчерпывая поварешкой окрошку. Черная футболка, одетая на Алексея Гавриловича, привлекла внимание Михаила, точней надпись на ней: «Я не БОГ, я только учусь!».
— Прикольная футболка, скромная такая, вам идёт, – ткнул вилкой в сторону хозяина, Михаил, жадно прожёвывая разваренную бульбу.
— Мне тоже нравиться, вообще черный – это нейтральный цвет, он наверно всем идёт. – Просто отреагировал Алексей Гаврилович, не зацикливая внимание на надписи.
Еда была вкусной. Рыба таяла во рту, только мелкие косточки немного раздражали. Окрошка оказалась вкуснейшей, остренькой и с хреном. Все, как любил Михаил. Минут десять стояла тишина.
— А интересно, еду вы тоже сами готовите? – спросил Михаил и блаженно откинулся на стул, после того, как пришло насыщение.
— Конечно, я всё сам делаю и готовлю! – немного хвастливо, ответил хозяин.
— Но на это ведь много времени уходит, когда вы всё успеваете?
— На самом деле, времени на это уходит немного… вот на этот ужин, я потратил всего пятнадцать минут!
— Не верю, Мне бы пришлось потратить часа два… и то, что-нибудь бы пригорело или просто сгорело, я и кухня - не совместимы… – шутливо подмигнул Михаил.
— Это потому, что у вас нет равновесия в голове, – так же подмигнул хозяин, – точный расчет в приготовлении и готовке, ну, и немного помощи маленьких устройств, собственноручно изобретённых. Главное - подготовить продукты и приправы, а всё остальное делает огонь и вода…. может чаю?
— Не отказался бы, Алексей Гаврилович.
— Сейчас через пару минут будет готово, а пока я ненадолго вас покину. – После этих слов, хозяин встал и вышел из кухни.
Оставшись один, Михаил стал оглядываться по сторонам более внимательно, отмечая не замеченные, поначалу, вещи. На большом столе для готовки, лежали интересные приборы, похожие больше на токарные принадлежности. Но, если учесть, что это была кухня, то служили они, скорее всего, для кухарных работ. Радовало, что в доме есть электричество, все эти технические штучки были подключены к розеткам. Не удержавшись, Михаил встал и подошел к этому столу. Один прибор более всего привлек внимание. Сделанный из железа, имел вид полуметрового ящика, с кнопками и рычагом.
— Интересно, что это у нас? – у самого себя, спросил Михаил и нажал на рычаг. Резко откинулась верхняя крышка, журналист вздрогнул от неожиданности. Внутри оказался пустой лоток. Интуитивно, из стоящего рядом ведра, Михаил взял большую картошку и положил её в нишу. После чего, прихлопнул крышку и услышал легкий щелчок. – Ну, прям как мультиварка какая-нибудь…. так и что дальше?
Михаил стал читать надписи на кнопках. «Обр.», «вкл», ну и как без «выкл», так а «ч-ка», это что-то необычное. «Чесотка»? или «чашка?» А может «чебурашка»? Кто знает, что взбредёт в голову этому, чуть не в себе, человеку? Но, не попробовав, не узнать, и журналист нажал сначала на «вкл», потом на «ч-ка». Прибор тихонько заурчал, и через минуту, прибор сказал металлическим голосом: «Готово». Михаил снова нажал на рычаг и крышка откинулась. В лотке лежал почищенный овощ - чистый, как будто помытый.
— Надо же, ну, чудеса! – выдохнул журналист и достал картофель. В технических наворотах последнего времени, Михаил не разбирался, что там изобретено для кухни, он не знал. Но в одном он был уверен, такой картофелечистки ещё нет нигде. С боку прибора, автоматически, открылась малюсенькая крышечка, и оттуда выкатилась маленькая, твердая таблеточка, серо чёрного цвета.
— Я смотрю, вы уже познакомились и освоились с моим «помощником»? – за спиной появился хозяин.
— Алексей Гаврилович, вы меня извините, не удержался. Но это ведь какая-та фантастика! – восхитился Михаил, и, взяв таблетку в руки, спросил: — А вот эта что за хрень?
— А это биоматериал! – махнул рукой изобретатель, – это вся грязь, что была на картофеле, вместе с кожурой, переработана на молекулярном уровне и сконцентрирована в биомассу. Потом этот материал можно использовать и как биологически активный реагент или просто, в виде топлива.
— Интересно... а этот аппарат только круглые овощи чистит? А морковку, например, может почистить?
— И морковку, и свеклу и даже яблоко, – заулыбался хозяин, – там не ножи чистят, ничего острого и режущего! Там совершенно другой принцип действия… ну, да ладно, если захотите, я потом покажу еще пару вещей, а сейчас давайте попьём чаю.
— Конечно, конечно! Вы уж простите моё любопытство! – повернулся от приборов Михаил и пошёл обратно, к накрытому столу. – Но я бы хотел ещё посмотреть на эти вещи…
— Договорились, – согласился Алексей Гаврилович. Он остался у приборов и стал заниматься заваркой чая, – вы с сахаром будете чай или с молоком?
— А может у вас, что покрепче найдется? – с надеждой спросил Михаил. В конце концов, они ведь находились в деревне, самогон-то должен был присутствовать на столе, пусть даже хозяин не употребляет, но гостю-то, святое дело предложить!
— Да что вы, Миша? Ну, кто вечером пьёт кофе? Только чай! – точно он был не от мира сего, вздохнул журналист.
— Значит без кофе… Если не затруднит, то тогда только сахар!
— Вы не поможете? – Алексей Гаврилович подходил к столу, держа в руках дымящийся чайник и сахарницу, – вон на той полке чашки стоят и маленькие ложки.
-—Конечно. – Подскочил на помощь Михаил, и вытащил посуду с полок.
— Ну, а теперь, пожалуй, пора и вам помочь! – опять эти металлические нотки в голосе хозяина.
— Вы о чём? – насторожился Михаил, выставляя на столе чашки.
— Вы же сами сказали, что хотите бросить курить?..
Глава 13
— Ну, я имел в виду чисто теоретически… а ещё я сказал, что силы воли у меня нет, – заулыбался Михаил, все ещё надеясь перевести всё в шутку.
— Миша, вы мне не верите? – бросил недобрый взгляд на журналиста хозяин.
— Алексей Гаврилович, я клеил пластыри никотиновые там всякие, читал «Как легко бросить курить» от корки до корки, — начал перечислять свои неудачи, Михаил, – ходил на кодировку и даже бабка заговАривала… и всё без толку. Я невменяем и не внушаем, так что, извиняйте - не верю!
— А если я с вами поспорю? – хитро улыбнулся Алексей Гаврилович, наливая напиток из чайника в чаши.
— Вы серьёзно?
— Конечно, на полном серьёзе, Через пять минут вы больше не захотите курить! – этот тип был в помешательстве, Михаил лишь надеялся, что не в буйном.
— Ну, тогда я готов поспорить, – а что? Такая возможность получить в нахаляву немного поблажек в этом доме, – если через пять минут я не брошу курить, то тогда… эээ… я буду курить в своей комнате и на крыльце вашего дома!
— А вы хитрец… договорились! Но если вы бросите курить, то вы останетесь у меня, до завершения моего последнего исследования, – что-то тревожное сквозило в словах "исследователя"… но ведь реально, тут стопроцентный выигрыш, — вы пейте чай, он полезный, с травами…
— Спасибо! – поблагодарил Михаил, отхлёбывая чаёк. Напиток был довольно приятен на вкус, но горьковат без сахара. Ложечкой, журналист черпанул песок из сахарницы и стал помешивать. – а что мне надо будет сделать? Таблетку наверно какую-нибудь выпить? Надеюсь, трепанацию вы не практикуете? Не люблю острые инструменты, знаете ли…
— Ой, ну вы и юморист… ха-ха! – наигранно засмеялся хозяин, – поверьте, острые инструменты, я тоже не люблю… Нет, ни таблетки, ни тьфу, трепанации… и никаких, там, пластырей…
— Заинтриговали, – а вот с сахаром чай был очень вкусен и гость смачно прихлёбывая, стал наслаждаться напитком, – отдаю вам должное, Алексей Гаврилович, чай какой-то необычайно приятный…
— Это мой секретный рецепт, – загадочно ответил хозяин, прихлебывая чай.
— Так что там надо сделать-то, чтобы бросить курить? – не унимался Михаил.
— Кстати, Миша, вы можете ко мне обращаться просто, Алексей, Леша.
— Что вы, Алексей Гаврилович, я воспитан с уважением к старшим, не могу я так…
— Хорошо, ну, тогда можете просто, Гаврилыч. А то нам ещё предстоит пару недель пробыть вместе, а я плохо воспринимаю имя своё, с отчеством…
— Вы надеетесь ещё выиграть своё пари? – да уж, хозяин был полон оптимизма… наивный человек. И чай почти был выпит…
— Я не надеюсь, Миша… я просто выиграю!
— Ну, ну… а ведь почти уже прошло пять минут, – выливая последние капли в рот, проговорил Михаил, – очень вкусно, спасибо Гаврилыч.
— Не за что, – пронзительно стал всматриваться в лицо Михаила, Гаврилыч, – добро пожаловать в новый мир, незатуманенный никотиновым дымом и угаром. Я вам дал спасительный билет!..
— Вы несёте какую-то чушь… Гаврилыч… – хозяин стал растворяться, в глазах вся кухня помутнела, и накрыла темнота.
* * * * *
Открыв глаза, первое, что увидел Михаил, это склонившегося над ним, Алексея Гавриловича. Его настырная улыбка несколько смущала, и журналист попытался резко встать.
— Что это было?.. — дрожащим голосом, пробормотал Михаил, чувствуя опять головокружение.
— Миша, ты пока не вставай, пару минут еще посиди. Надо чтоб давление нормализовалось, – сдержал, порыв журналиста привстать, хозяин.
— Вы меня отравили! – ах какой нечестный ход! На что ещё может пойти этот сумасшедший? От такого, вполне можно ожидать и эту злополучную трепанацию… на всякий случай журналист пощупал голову.
— Что вы, Миша, я всего лишь просто вас вылечил… Вы же сами хотели этого! – обиделся хозяин, – никотиновая зависимость - это болезнь, а болезнь надо лечить лекарством, да, у него есть пара неприятных побочных эффекта, но они не смертельны. Одно – это дезориентация…
— А второй эффект какой? – насторожился Михаил, головокружение проходило.
— А это потом узнаете… если конечно попытаетесь закурить, – зловеще улыбнулся Гаврилыч.
— Ой, только пугать не надо, ещё раз повторю, я не внушаем! И всякие там лекарства на меня не действуют, – странное дело, но реально, сосущее желание покурить, пропало. Но это было объяснимо после потери сознания. На этот раз, Михаил встал, головокружение пропало, – на всякий случай повторюсь, я уже всё перепробовал.
— Честно мне скажите, Миша, вы же не хотите сейчас курить? – хитро прищурился Гаврилыч.
— Пока не знаю…
— Тогда пойдемте, попьём ещё чайку?
— Нет спасибо, что-то не охота, – но всё равно, Михаил подошел к столу и уселся на своё место, – могли бы предупредить про чай… вы же туда подмешали эту бодягу?
— Извините Миша, но чтобы лечебного эффекта добиться, надо, чтобы мозг не ожидал этой атаки, иначе бы выздоровления не произошло, а мозг бы выстроил защитную стену…
— А смертельные случаи были?
— Нет, что вы, я бы себе не позволил так рисковать, Ну, да ладно… ещё раз спрошу… вы курить еще хотите?
— Пожалуй, да! – соврал Михаил, курить вообще не хотелось, странно очень. Но как-то признаваться в этом не хотелось, и вообще, надо было спор выигрывать, даже через не могу.
— Тогда вон на ту скамью садитесь и курите! - ткнул пальцем на дальнюю лавку, около двери, хозяин, продолжая хитро улыбаться.
— Вы тогда проиграете, – настороженно выговорил журналист, подходя к лавке, на ходу вытаскивая пачку сигарет из кармана.
— Посмотрим.
— Чего смотреть? Это факт! – желания курить не было совсем… но принцип превыше всего. Чиркнув зажигалкой, Михаил преподнёс огонь к сигарете. Втянув дым в лёгкие, журналист «позеленел» и содержимое желудка, вышло наружу…
— А это второй побочный эффект, – раздался вкрадчивый и тихий голос, за спиной Михаила, – ваш организм будет теперь сопротивляться каждый раз, как вы закурите супротив желания!
Глава 14
— Елки палки…. – отплевывался Михаил, на полу лежала часть ужина, – Гаврилыч, это не честно!
— Вы же сами согласились на лечение, – «отравитель» был плохим актером, и возмущение его было таким же, – вы же понимаете, что лечение не всегда приятное, а честность не всегда оправдана… зато теперь вы будете освобождены от зависимости, а значит и чуть более свободны.
— Мне просто плохо немного… попозже-то я всё равно закурю…
— Нет, Миша! Теперь вы не курите, и просто физически не сможете, – потрепал по плечу «освобождённого» гостя, Алексей Гаврилович, — да и не хотите вы этого… больше…
Курить не хотелось, совершенно. Вкус дыма сигарет он помнил, но желания покурить, отсутствовало. Может через полчасика захочется, но пока нет! Интересно, этот Гаврилович помимо своих изобретений, мог еще колдовать? Прям ведьмак какой-то, становилось всё интересней и интересней…
— А интересно, от алкоголизма вы можете вылечить? – а почему нет? Недаром говорят, что все эти зависимости, одного поля ягоды. Тошнота прошла и со вздохом облегчения, Михаил расслабился. Сигарета, зажатая в пальцах, всё ещё печально дымилась.
— А вот с этим я пока не могу справиться, эта зависимость немного по-другому действует на мозг… – начал отвечать Гаврилыч, присаживаясь рядом на лавку, но аккуратно, чтобы не замарать свою обувь, — …вроде бы чисто теоретически, это возможно, но пока не получается подобрать код. Но если честно, я остановил опыты с кодировкой мозга. Я сейчас над другой темой работаю… и она более важна!
— Ну и слава богу! – выдохнул с облегчением Михаил, – я думаю, народ пока не хочет избавиться от всех этих пороков, будет очень скучно тогда…
— Зря вы так, вы представить не можете, каким прекрасным Мир тогда станет, – в глазах Гаврилыча заиграли искры фанатизма, Михаилу стало не по себе, – сколько творческих идей не пропадут в небытие. Сколько хороших и умных людей останутся жить, если их не сгубят все эти пороки! А наркотическая зависимость? К этой гадости тоже можно подобрать код…
— Гаврилыч вы меня пугаете… – хозяин смотрел невидящим взглядом в потолок, было немного жутковато, — …может мир не хочет избавиться от этого всего?
— Ох… что-то я немного перегнул палку, – напряжение с лица спало, взгляд опустился на лужу, некогда бывшую ужином, – пока я только нашёл код к никотиновой зависимости… так что мир может расслабиться… В сенях лежит совок и тряпка, пожалуйста, уберите за собой, потом выходите на крыльцо… поговорим о моей новой работе. Как я понимаю, победа в нашем споре за мной? И нам с вами предстоит ещё долгое общение.
— Да уж, – согласился Михаил, бросая в собственную лужу, сигаретку. Та с шипением потухла.
* ***
— Ну значит так Миша… — хозяин подготовил два складных кресла на крыльце и после того как гость сел на свободное кресло, начал свою речь, – вам знакома теория волнового дифференциала?
— Обижаете! – удивился новым словам Михаил, горечь в горле все еще стояла после опорожнения желудка, – как вы могли подумать, что я с этой теорией не знаком?
Наступила очередь с удивлением посмотреть на Михаила, хозяину.
— Да шучу я! – не выдержал взгляда Михаил, – конечно, я не знаком с этой бадьёй! Ещё раз повторюсь, я сотрудник литературного журнала и далёк от этого всего.
— Ну и слава богу! Вам и не надо знать этой… всей «бадьи»… скажу только одно, я нашёл, как изменить временную константу настоящего и переломить её связь с прошлой константой! – голос Алексея Гавриловича дрожал от перевозбуждения, эти слова были для него очень важны. Глаза опять загорелись фанатизмом.
— Да что вы говорите! – чуть со злобой проиронизировал Михаил.
— Да! Я понимаю, вы не можете в это поверить, – сарказма совершенно не чувствовал Гаврилыч, – но это так! Я эту связь могу нарушить, нашел так сказать концы! Правда пока не получается проконтролировать временной отрезок…
— Почему же? Это же проще сделать! - психанул журналист, а ведь этот сумасшедший совершенно не адекватен.
— Да знаю я! – совершенно хозяин не чувствовал собеседника, он был на своей волне, – но вот пока не могу вымерять и отрезать волну на нужном месте. Поэтому и не получается сорвать аппарат с нашей волны и переслать его, не имея конечного адреса.
— Гаврилыч!– не выдержал Михаил и громко выкрикнул. — Я совершенно не понимаю, о чём вы говорите!
— Ох… опять меня чуток занесло… — улыбнулся хозяин.
— Немного, да!.. Вы попроще говорите, у меня по физике в школе была тройка… и ту притянули за уши! – и в самом деле, учился Михаил не ахти как хорошо. Аттестат пестрел тройками, только одна пятёрка по физкультуре, и две четвертки по литературе и биологии лишь подчеркивали средний уровень… По биологии, учитель почти всем поставил четвертки на экзамене, и то за счет того, что первый вопрос он так и задал: «Кто хочет получить 4?». Почти все подняли руки, им он и поставил 4, без вопросов, а второй вопрос он задал двум ботанам, не поднявшим руки: «А кто хочет получить 5?»…
— Хорошо, постараюсь, – внял доводам Гаврилыч и продолжил: - это значит, я придумал машину времени, сделал её, но пока отправиться в прошлое - не получается!
— Фуу, всего напросто, машину времени! – облегчённо вздохнул Михаил, – а я подумал, что всё-таки ракету там атомную, так сказать сюрприз для Америки…
— Это вы так шутите? – с недоумением посмотрел на гостя, хозяин.
— Немного… Просто столько книжек написано и фильмов снято, про машину времени… и вот, вы туда же… — надо же, человек может вылечить всех людей от никотиновой зависимости, эпохальная такая вещь…. а он несёт бред про машину времени, — …вы же смогли лекарство сделать от столетнего порока, эх вы…
— Вы опять мне не верите? – ухмыльнулся Алексей Гаврилович, Михаил вздрогнул.
— Нет, Гаврилыч! Спорить с вами в этот раз не буду, – испугался журналист, – вы лучше скажите, а эта машина взорваться случайно не может? А если всё же бабахнет, взрывная волна будет сильной?
— Понимаю ваш страх, вот этот вопрос мудрый! – расслабился на своём кресле хозяин, откидываясь на спинку, – теоретически, взрыва не может произойти, а вот наоборот – всасывающий хлопок, может. Понимаете ли, если неожиданно пропадет большой агрегат и пространство вокруг него, на это место хлынут потоки воздуха из настоящего… и может так показаться... эффект мгновенного замещения, видите ли... что произошёл взрыв, но разрушений не должно быть…. может только оглушить человека... чисто теоретически…
— Алексей Гаврилович, хотите, я кое-что вам расскажу? – с сочувствием посмотрел на хозяина Михаил.
— Слушаю внимательно, Миша.
— Моя первая работа в качестве журналиста была в сумасшедшем доме, там я пообщался с больными. Один был Тарзан, кидался на шторы, всё искал лианы. Другой был туалетной бумагой и норовил кому-нибудь подтереть задницу. Третий был Сталиным, кругом подозревал заговоры и курил мыльные пузыри из трубки, им, видите ли, запрещён открытый огонь…
— Не понимаю, к чему вы клоните…
— Ну как к чему? И вот я оказался здесь, у вас, по заданию редакции. Возможно последнее мое задание, и опять… Передо мной сидит человек, Изобретатель Машины Времени… прям замкнутый круг какой-то...
— А понял! Вы считаете меня двинутым… — закачал головой изобретатель, — …уверяю вас, через две или три недели у вас поменяется мнение обо мне, а может и раньше.
— Ладно, Гаврилыч! – махнул рукой журналист, – а эта ваша машина времени большая? И ещё один вопрос, а машина и в прошлое и в будущее может улететь?
— Вы вроде не глупый человек, Миша, как может машина улететь в будущее?
— Ну как, как… вы ведь гений, а не я. В фильмах всегда они летают то в прошлое, то в будущее. Вон, в фильме «Назад в будущее», они летали и туда и суда… а я вам скажу, очень интересненький фильмец… – солнце уже заходило в закат, озаряя небосвод красным тоном. Облака нависали багровым и мрачным оттенком над землёй. Лицо Безголового одухотворённое фанатизмом, пугало.
— Боже мой, — закатил глаза Алексей Гаврилович, — весь этот бред про время, только утопия для этих киноманов! Они не понимают сути времени! Нет будущего! Есть только прошлое и настоящее, а вот измерений этих двух констант, миллионы и миллионы! И в любое место этих измерений мы можем попасть и я больше скажу!..
Искусственная пауза, сделанная Безголовым, должна была потрясти Михаила. Но он смотрел на хозяина и видел только сумасшедшую одержимость, не более.
— Да что вы говорите… – только и удалось фальшиво восхититься.
— И я вам скажу, Миша… мы можем даже изменить прошлое!
— Но вы ведь сами противоречите себе, – не выдержал Михаил, – вы же говорите, что будущего нет?
— Ну да, а прошлое то существует и настоящее! – махнул рукой Безголовый, как дирижерской палочкой, только что поклон не сделал.
— Тогда получается несуразица, если человек попадёт в прошлое и что-то изменит, а как он узнает, что изменил? Ведь будущего для него нет! И он не сможет прилететь обратно, из прошлого в настоящее, ведь для него настоящее будет будущим! – от запутанности собственной мысли закружилась голова, но небольшую гордость, Михаил всё же испытал.
— Вы бьете прям в бровь! – хозяин от восхищения приободрился, глаза еще ярче засветились азартом. – Я знал, что судьба мне подбросит умного оппонента.
— Спасибо… — пробубнил Михаил, немного покраснев от похвалы.
— Это вам спасибо за понимание! Вот тут и появляется понятие временного парадокса! – Гаврилыча аж трясло от ажиотажа, – Если человек попадёт в прошлое, то обратно он уже не сможет прилететь, прибиться, так сказать, к первоисточнику. Только обратно, в ещё более глубокое прошлое, с одним условием, если он там сможет добыть нужное количество энергии для еще одного рывка, в прошлое.
— Интересно! Ну а как он узнает, что изменил прошлое? А значит и настоящее, а для него это будущее... Что-то я запутался…
— А вот для этого и пригласил к себе вашу братию, я надеюсь, что ещё кто-нибудь приедет по приглашению, но это уже воля случая. Вы у меня уже есть! – от этих слов пробежали мурашки у Михаила, предчувствие немного сосануло под ложечкой.
— Не вижу связи…. – просипел севшим голосом, журналист.
— На ваших глазах, я сделаю этот временной рывок. Теоретически, я должен пропасть… вы это всё опишите, потом занимайтесь сбором исторической информации изменения мира, если то, что я задумал, сделаю, то вы это зарегистрируете и тогда и публикуйте всю правду об этом событии. Мир должен знать истину!
— Всё понятно! – пора было закругляться, темнота накрывала, а этот свихнутый хозяин все не унимался, – спать уже охота, может завтра продолжите «вводную» вводить?
— Ну да, ну да! Извините, утомил я вас… тогда спокойной ночи! Завтра продолжим… – «приземлился» на землю хозяин и встал с кресла.
— Спокойной ночи, Алексей Гаврилович! Всё очень интересно, я уже в нетерпении жду завтрашнего дня! – улыбнулся Михаил, пора было устраиваться на боковую, мозг уже не воспринимал все эти временные парадоксы...
Продолжение здесь!
Предыдущие главы тутоньки!
Глава 9
Старушка была права! Его слышно было очень сильно, при этом транспорт, на котором ехал Алексей Гаврилович, ещё не был виден. Михаил сидел на лавке у магазина, попивая тёплое пиво и покуривая сигаретку. Он с нетерпением посматривал по сторонам. В какой-то момент журналист почувствовал в ногах лёгкую дрожь земли. "Дрожь" переросла в землетрясение, и вот только после этого, Михаил услышал приближающий грохот и завывание.
Прошло ещё пару минут, и из-за угла дома дальней улицы, по противоположной, от ушедшего автобуса, дороге, выехал металлический монстр, больше похожий на миниатюрный паровоз. Но в отличие от паровоза, у него колеса были не железные, а резиновые, наверно от большой грузовой машины, высотой с полный рост Михаила. Скрежет и грохот сопровождали машину, рядом бежали с улюлюканьем местные мальчишки. Из двух торчащих труб валил чёрный дым.
— Охренеть! – пробормотал Михаил. Что он мог написать про человека, сделавшего такого монстра, было не понятно – «и вот передо мной появился Алексей Гаврилович, собственной персоной, на гигантской металлической штуковине, выезжающей из дыма преисподней…» Примерно так бы это смотрелось в литературном журнале. Одно было понятно Михаилу, что основа этой штуковины была некогда трактором, но после большущего ремонта, превращена в чудо-технику. Изо рта на землю упала сигаретка.
«Драндулет» ехал со скоростью трусцой бегущего пенсионера, мальчишки радостно обгоняли его, успевая отстреливаться друг от друга деревянными пистолетиками. У них шла своя война, и монстр являлся у них главным связующим звеном и героем битвы.
Наконец, с шипением и скрипом, машина подъехала к магазину и остановилась. Через минуту пришла резкая, оглушающая тишина. Даже собаки вместе с домашней птицей во дворах домов затаили дыхание. Мальчишки сразу потеряли интерес к заглохшей технике и побежали дальше по улице. Видать, привыкли к этому странному транспорту. Из левой трубы на пыльную дорогу упала капля, как яд из зуба очень ядовитой змеи.
Опять зашипело, и откинулась дверца, просто вперед, как мостик, на землю, образуя одновременно и лестницу и трап. Из темноты вышел Безголовый, сомнений у Михаила не было. На голову был натянут шлем танкиста, закрывающий уши. Глаза прикрывали мотоциклетные очки пятидесятых годов. Армейские штаны и куртка прекрасно дополняли странный образ, ну да, куда без них, ещё и кирзовые сапоги. Адекватность этого человека покрылась рябью в глазах работника пера. Почти армейской походкой, Безголовый зашагал к двери магазина, на плечи был накинут пустой рюкзак.
— Добрый вечер! – вежливо поздоровался Михаил с рядом проходящим «Вассерманом» местного разлива. Тот остановился и повернулся лицом к спросившему. Безголовый был на пол головы ниже, но странное чувство, Михаил почувствовал себя назойливой букашкой. Из стёкол смешных очков, Безголовый внимательно разглядывал Михаила почти минуту, после чего отвернулся и пошёл дальше в магазин так и не соизволив ответить на приветствие.
— Зато я вежливый и красивый! – пробубнил про себя Михаил, в очередной раз, чувствуя легкую обиду и стыд. Опрокинув в себя остатки из бутылки, Михаил пошёл вслед за Безголовым.
— Уважаемый! Вы, конечно, меня простите, но я по вашу душу приехал из самого города! – не унимался Михаил, подходя к спине, стоящего перед прилавком, Безголового. Тот, как раз отдал бумажку с заказом, продавщице. – Меня Михаилом звать, вас Алексей Гаврилович Безголовый, очень приятно познакомиться! Я работаю журналистом в журнале «Рупор», и мне поручили написать очерк о вас и взять интервью. Я понимаю, что врываюсь в ваше личное пространство, но это просто моя работа…
У Михаила возникло такое чувство, что он говорил с неодушевлённым предметом. Ноль реакции, Безголовый продолжал скидывать продукты, приносимые Светкой, в рюкзак. Но журналист не сдавался и продолжал "окучивать" человека.
— …я обещаю вам, что лишнего ничего не будет написано. Предварительно, я вам дам ознакомиться со статьёй и если вам не понравится, то переделаю, как вы скажите. Я вижу, что вы очень талантливый человек и неужто вы не хотите, чтоб народ узнал о ваших изобретениях? – Михаил замер, надеясь услышать хоть какой-нибудь ответ, или реакцию на вопрос. Но Безголовый совершенно не реагировал на его и продолжал заполнять рюкзак. Светка, каждый раз как подходила с продуктами к рабочему месту, бросала чуть затравленный взгляд на покупателя. Не надеясь на ответ, Михаил продолжил: — …ну ладно, думаю, завтра вы всё же заговорите, я верю, что язык вы не проглотили. Хотя бы довезите меня до вашего Малого Яра, там я к кому-нибудь на постой попрошусь. У меня выхода нет, Алексей Гаврилович, мне минимум две недели надо прожить в вашей деревушке. Если вы не заговорите, то придётся у ваших земляков информацию добывать. Надеюсь, вы понимаете, чем пахнет такая информация и как её могут извратить?
— Тысяча восемьсот пятьдесят два рубля и тридцать копеек! – озвучила итог покупок Светка, и не без интереса посмотрела на стоящего за покупателем, горожанина, профессионально оценивая семейное положение.
Из кармана Безголовый вытащил небольшую пачку денег и отсчитал нужную сумму. Другой рукой, он взмахнул заполненной сумой и закинул её на плечо. Повернулся к Михаилу и, подойдя к нему, остановился. Внимательным взглядом, не моргая, стал опять смотреть в глаза журналиста. Михаил стойко выдержал этот осмотр, лишь по спине скатилась пара капель пота, и ещё моргнул, всё же немного дрогнув. По стеклу очков ползла муха, Безголовый никак не реагировал на насекомое. А вот Михаил взмахнул рукой перед носом оппонента, отгоняя насекомое. – Простите!
— За мной! – с хрипотцой пробубнил Безголовый и пошёл к выходу. Михаил аж вздрогнул от неожиданности, но быстро засеменил за Алексеем Гавриловичем, не веря в удачу. Неужели этот человек понимает русский язык? А то в какой-то момент Михаил стал сомневаться в этом.
— Большое спасибо, Алексей Гаврилович… мы ведь люди подневольные, — забалаболил было Михаил, но Безголовый зыркнув невесёлым взглядом, остановил порыв словоблудства. Выйдя на улицу, журналист с печалью посмотрел на махину. На этой бандуре предстоит двадцатикилометровое путешествие в ближайшее время. Такая перспектива уже вызывала тошноту, но альтернатива была только одна – шуровать на своих двоих четыре часа минимум. А если дорога где-нибудь раздваивалась, то путешествие могло затянуться, чисто теоретически, до бесконечности.
Безголовый с Михаилом, как космонавты, взобрались по трапу. В машине, слава богу, оказалось место и для пассажира, на нее и указал хозяин гостю. Михаил сел и бросил свою спортивную сумку в ноги.
Глава 10
На удивление, внутри этой бандурины было уютно, и даже когда техника завелась, наружный грохот не добирался сквозь акустическую изоляцию до Михаила и этого странного хозяина. Был слышен только тихий, приглушенный гул работающего двигателя. Михаил с легким напряжением устроился в мягком кресле.
— Наверно ремни безопасности здесь не предусмотрены? – пошутил Михаил, откидываясь на спинку. Алексей Гаврилович на вопрос никак не отреагировал, он продолжал манипулировать над своими рычажками и кнопками. Машина тронулась, амортизация была на высочайшем уровне, не было ни тряски, ни подбрасываний. Лишь по двигающей картинке за окном можно было догадаться, что техника едет. – А не плохо тут у вас!
Михаил стал осматривать содержимое кабины. Было ещё одно соседнее место для пассажира, на нем лежал хозяйский рюкзак с продуктами. Салон был обит мягкой тканью, красным велюром, убедился Михаил, пощупав руками стенки. А ещё такой тканью обивали гробы, пришло ему в голову. На полу лежали аккуратные и чистые резиновые коврики. Ни то чтобы просторно, но руки можно было вытянуть особо не напрягаясь.
— Алексей Гаврилович, вы не против будете, если я закурю тут у вас? – спросил Михаил, ощупывая под окошком стенку в поисках рукоятки или кнопки для открытия стекла.
Алексей Гаврилович резко нажал на тормоз, Михаил чуть не свалился с кресла от неожиданности. Машина остановилась.
— Значит так, Миша! – повернулся Алексей Гаврилович к Михаилу и начал хрипловатым голосом говорить. Михаил удивленно хлопал глазами, — при мне, в моем доме или в моей машине не курить! Вы алкоголик?
— Ээээ?! — Михаил потерял дар речи.
— Вижу, что попал в точку! – сам на свой вопрос ответил Алексей Гаврилович и жестом показал тишину, так как Михаил хотел было уже возражать, – ещё раз повторюсь, в моём доме не курить и не пить. Я понимаю, что вам будет тяжело, но ради вашего очерка вам придётся потерпеть.
— Это значит, вы меня приглашаете в свой дом на погост так сказать? – улыбнулся Михаил от радостной перспективы не искать жилья в деревне.
— Вот именно, вы будете жить у меня всё это время. От начала вашей работы и до конца. Ваше дело донести до людей то, что я делаю, и для чего! И ещё одно...
— Алексей Гаврилович, вы наверно не понимаете, я не ученый - я просто журналист, — начал было возражать Михаил, но увидев сквозь стекла очков, сумасшедшие глаз Безголового, решил придержать свою мысль, – хотя продолжайте, извините что прервал.
— Можно? – чуть не крикнул Безголовый, но взяв себя в руки, более спокойно продолжил: — Если можно, я продолжу?! И ещё одно, всё это время вы будете находиться на моей территории и вам нельзя будет покинуть её!
— Что-то я не понимаю, что вы имеете в виду? – удивился Михаил, уже жалея, что попросил сам же о попутной этой транспортировке.
— А вот об этом мы поговорим сегодня вечером за чашкой чая, и прошу меня не спрашивать больше ни о чем, но обещаю вам, что после сегодняшнего разговора я дам вам сделать выбор. Погостить у меня три недели или вернуться обратно в город не солоно хлебавши. А пока расслабьтесь и получайте удовольствие от поездки. – После последних слов, Алексей Гаврилович повернулся к своим приборам, и снова машина тронулась в путь.
— Ну, ну, поговорим… — пробубнил тихо Михаил и отвернулся к окну. В это время они как раз выезжали из деревни. На околице крайнего двора стояла разговорчивая старушка и смотрела на уезжающую машину, рядом с ней всё так же мирно пасся телёнок. Механически Михаил помахал ей рукой, старушка в ответ подняла свою.
— Михаил, вас послала судьба ко мне… — неожиданно сказал Безголовый, глядя на дорогу. Руки у него были на руле, а ноги на педалях, ну прям чокнутый Шумахер в смешных очках. – Вы не хотите меня спросить, что я затеял?
— Вы же сами запретили меня спрашивать что-либо до вечера!
— Да ладно, это я немного преувеличил, если хотите, то спросите! – Безголовый просто сгорал от нетерпения, направляя свой «паровоз» по зарастающей травой, дороге.
— Ну, хорошо… так что же вы затеяли? – на самом деле ничего такого Михаил не хотел спрашивать, а вот покурить, после запрета, хотелось всё больше и больше.
— Я хочу изменить этот мир! – помпезно ответил Безголовый и кинул взгляд на Михаила. Ни больше, ни меньше, сумасшествие просто сквозило от этого нелепого существа в танковом шлеме и мотоциклетных очках.
— Да что вы говорите! – а ведь мог писать ещё эти детективы, пусть глупые и наивные, но в спокойной обстановке и без этого абсурда. Чёрт возьми, какого, эта Инна Васильевна упала, как снег на голову? А еще Иллариончик, дорогой Ларик, остался где-то в той, спокойной жизни, со своим портвешком. Как всё было хорошо и размеренно… и вот!
— Я чувствую сарказм в вашем голосе! – Безголовый отвернулся от Михаила в сторону виляющей дороги. – Но на самом деле вы сегодня возможно измените свой скептицизм.
— Да я не учёный! Я пытаюсь вам сказать, что не смогу написать про ваши там научные исследования и изобретения, я просто журналист, точнее литературный журналист и очень далёк от всей этой учёной лабуды! – не выдержал Михаил. В этот момент они как раз заезжали в густую чащу леса и стало темнее, лучи света с трудом проходили сквозь листву.
— Поэтому я и написал в литературные журналы, а не в университеты, – холодно сказал Безголовый, включая фары и освещая путь, – мне и нужен был человек далёкий от науки и техники, именно такого и прислали, слава богу…
— Что-то я не понимаю, к чему вы клоните? — совсем запутался Михаил.
— Я послал двадцать или тридцать писем в разные издательства газет и журналов с одним текстом. В надежде, что хоть кто-нибудь заинтересуется моей работой и пришлёт работника своего ко мне. Все эти редакции далеки от научной или околонаучной тематики, потому-то мне и нужен такой человек, далекий от этого всего.
— Но почему?!
— Потому что люди не должны понимать принципы моей последней работы. Человечеству рано это знать.
— Тогда я вообще не вижу смысла ваших приглашений…
— Вы должны зафиксировать результат моего опыта, а не принцип его, у меня есть подозрение, что это сможет сделать именно тот человек, который обладает литературным талантом, а не научным.
— Но… — хотел, было, Михаил сказать, что и литературным талантом он не очень того, обладает, но в последний момент, передумал. Мало ли как отреагирует этот тип, судя по всему, он был немного не в себе, «немного» - это в лучшем случае. Поэтому спросил Михаил совсем другое, — …всё-таки, если не секрет, что за текст вы написали в письмах?
— «Пожалуйста, помогите мне и всему человечеству! В моих руках спасение мира…», ну это я немного преувеличил, чтобы привлечь интерес издательств. Вы же надеюсь, понимаете эти медийные законы – побольше шума… «…Пришлите вашего человека ко мне, и я поведаю именно вам сенсацию, которая перевернёт всё понимание о сущности нашей вселенной»… ну и всякое ещё такое, бла, бла, бла-подобное, написал в этом письме, – монотонно говорил Безголовый, не отводя взгляда от дороги.
Михаил все ясней и ясней понимал, что происходит, по мере рассказа Алексея Гавриловича. Съехавший с катушек дядька, написал бред и разослал в разные редакции. Михаил даже представил, как какой-нибудь работник по проверки приходящей корреспонденции прочитал этот бред, поржал, возможно, показал это письмо своему коллеге, чисто чтобы вместе поржать. Потом благополучно выкинул это письмо в мусорное ведро. И так в тридцати издательствах… а вот почему в «Рупоре», эта полная ахинея дошла до Сергея Павловича? И почему, он даже навёл справки про этого сумасшедшего, Кулибина, мать его? Досье вон собрал, не поленился.
— …и на самом деле, Михаил, от этих трех недель зависит многое для всего человечества! – продолжал нести бредятину, Алексей Гаврилович. Смутная и ужасная догадка пришла в голову Михаилу. Всё подстроил Сергей Павлович заранее. Кто-то «добрый», дал это письмо ему, он прочитал и понял! Вот куда надо заслать Михаила на месяц! Как можно дальше от редакции, тем более он уже знаком с психами, недаром первая работа у него посвящалась сумасшедшему дому. Вот и будет решена проблема детективной рубрики. Ах, какая хитрая интрига! Как изощренно поступил Сергей Павлович, возможно, не обошлось без самой Инночки, – но об этом всем потом, наберитесь терпения до вечера!
— Хорошо! Наберусь! – ответил журналист, уже страшась сегодняшнего вечера.
Глава 11
Деревня Малый Яр представляла собой очень маленькое поселение, в пору было переименовывать в Микро Яр. Перед въездом в саму деревню, стояли обветшалые и развалившиеся постройки базовок. Кирпичи и шлакоблоки были растасканы почти до самого фундамента. У крайнего строения стояла ручная тележка, в которую лопатой кидал высушенный навоз, дряхлый старик. Дед прервал свою работу, как только металлический монстр поравнялся с ним, и хмурно, недобрым взглядом, проводил пыхтящую дымом машину.
— Я смотрю, ваше село совсем захирело! – констатировал Михаил, прерывая молчание.
Безголовый молчал, продолжая всматриваться в дорогу. Сама деревня тоже не радовала глаз, почти все дома были развалены, другие просто стояли, уже без окон или с заколоченными ставнями. Проехав ближе к центру Малого Яра, наконец, попались несколько жилых домов. Через дорогу переходила стая гусей, за которой шла крепко сбитая женщина, в руках держащая ветку. Михаил был далек от всей этой деревенской тематики. Покупая молоко или сметану, он не задумывался над тем, откуда это всё приходит. Конечно, чисто теоретически, было понятно, что подоили корову, переработали молоко и уже конечный продукт, привезли в магазин, но глубоко как-то не приходилось задумываться над этим. В одном своем детективе, Михаил писал одной страничкой про село, но информацию тогда он черпанул из Википедии, совершенно не задумываясь над текстом.
И вот теперь вся эта картина обветшалости и вымирания деревни, предстала во всей своей красе. Где эти счастливые труженики из старых фильмов? Где весёлые гармонисты и девки - кровь с молоком? Как-то не особо радовала глаз эта разруха. Конечно, по новостям передавали часто, про печаль в сельском хозяйстве, но пока воочию не предстал пред глазами Михаила этот развал, все это казалось, происходило на луне.
Наконец, они подъехали к забору и воротам, в два человеческих роста, выгодно отличавшимся от всех других хозяйств этой деревни. За забором, построек не было видно, только конек крыши дома виднелся, поблескивая в лучах заходящего солнца.
— Ну, вот мы и прибыли на место! – воодушевленно сказал Алексей Гаврилович тормозя свою бандурину. И нажав на кнопку среди своих приборов, продолжил: — Добро пожаловать ко мне домой, Михаил!
Ворота стали расходится, пропуская во двор транспортное средство.
С любопытством, Михаил стал всматриваться во двор. Первое, что бросалось в глаза, это конечно большой бревенчатый дом, выкрашенный в зеленый цвет, производивший очень даже приятное впечатление. Крыша дома обвешана блестящими пластинами, этот блеск и высмотрел Михаил перед въездом во двор. Рядом с домом, стена к стене, стоял большущий сарай, с двумя торчащими трубами, из одной вился дымок. У стены сарая примостилось металлическое сооружение, очень похожее на ракету, из которой выходили железные трубки, а те в свою очередь, терялись в стене сарая.
— Надеюсь, в космос мы не собираемся? – оскалил в ухмылке зубы, Михаил. Машина остановилась и с шипением откинулась вперед "полу дверь полу трап".
— Вы первые, я за вами, Михаил! – жестом махнул Безголовый, приглашая гостя к выходу. Шутливый вопрос журналиста остался без внимания, – смелее.
— Спасибо! – преувеличенно поклонился Михаил, взваливая на плечо свою сумку. Чеканя шаг по металлическому трапу, он заметил мелодичность звука. Не зная зачем, журналист сделал несколько па, небольшую импровизацию любительского степа. Чечетка получилась ритмичной. За спиной слышны были ботинки хозяина, совершенно не интересные в музыкальном плане. Михаил не унимался, – и всё-таки, что же эта за штуковина? Я надеюсь это не ракета, мы же не собираемся атаковать Америку?
— Это ректификационная колонна, – просто ответил Алексей Гаврилович.
— Ага! – многозначительно пробубнил Михаил, ответ Безголового совершенно не разъяснил вопрос, но радовало, что в космос вряд ли предстоит полёт.
— Вы пока в дом проходите, комната уже ждёт вас! – направлял гостя позади, хозяин. – Михаил… а как вас по батюшке, если не секрет?
— Артурович! Но для вас, можно просто, Миша! – они подходили к добротному, деревянному крыльцу, с прибитой подковой, над дверью.
— Артурович… – пробубнил Безголовый, как будто пробуя на вкус слово. На вкус, слово оказалось не вкусным. Скривив лицо, благо Михаил шел спиной, хозяин спросил: — А вы, случайно, не немец?
— Да нет, русский. Отец у меня Давыдов, чисто уральский казак!
— Странно, почему Артурович? – удивился Алексей Гаврилович. Пахнуло легким ветерком расизма. С недоумением, Михаил оглянулся на Безголового, но за стёклами лупообразных очков, глаз не было видно.
— Наверно дедушка любил Шерлока Холмса или английские сказания обожал? – они взошли на крыльцо и остановились у двери, – дорогой, Алексей Гаврилович! Ради бога… я так хочу курнуть, аж уши в трубочку сворачиваются можно я сбегаю куда-нибудь в сторонку? Пыхну пару раз и обратно?
— Михаил… Миша, я не изверг, можно, – начал говорить хозяин, – но давайте договоримся, вы ещё часик потерпите, а пока расположитесь в своей комнате, отдохните, потом поужинаем и попьём наш русский иван-чай. Сможете потерпеть?
— Ну… наверно часик смогу, – печально вздохнул журналист.
— А вообще, чисто теоретически, вы хотите бросить курить? – заговорческим тоном спросил Безголовый.
— Чисто «теоретически», конечно хочу, но практически, отдаю себе отчет. Я - слабак! – улыбнулся Михаил, сколько раз уже ему задавали этот вопрос, ответ был всегда готов.
— Тогда через час я вас вылечу, и вы больше уже не захотите курить! – в голосе хозяина проскользнули металлические нотки жестокости.
— Да что вы говорите, – многие советовали взять волю в кулак и бросить курить, другие закодироваться, заодно и от алкоголя! Но вот впервые - так запросто сказали, что вылечат. Что ещё предстоит услышать от этого сумасшедшего в шлеме танкиста и глупых мотоциклетных очках.
— Я обещаю, через час, если захотите ещё, вы покурите… ну не стойте что-ли, заходите!
— А как же дверь?
— В наших краях не закрывают на замок, не от кого, вперёд! – впервые улыбнулся Безголовый.
— Ну, ну! – Михаил толкнул дверь. Улыбка хозяина была непривычна, и скорей произвела обратный эффект.
Продолжение здесь!
Предыдущие главы здесь
Глава 7
Прошёл час, Михаилу наскучило смотреть на мелькающий однообразный пейзаж. Вытащив из сумки пакет с досье, он решил ознакомиться с вундеркиндом.
Алексей Гаврилович Безголовый… фамилия немного напрягала, 1962 года рождения, в принципе, не старый. В советское время окончил ПТУ в районном центре, работал трактористом, слесарем в механическом цехе, после развала колхоза так и остался жить в своей деревне. Обычный человек, как десятки миллионов в стране. А вот! Построил ветродуй, сам вырабатывает электричество для своих нужд. Ну, малорик… ещё соорудил газогенератор, ну это хрень какая-то, - мелькнула в голове у Михаила, — ещё парочку технических штуковин. Ну да ладно, как-нибудь вывернусь, подумал Михаил. А вот зачем редактору писать про этих Кулибиных, в литературном журнале, было не понятно… хотя можно не вдаваться в техническую часть, а больше налегать на человеческий фактор. Надо раскрыть человека изнутри как бы, в деревне люди слабы на алкоголь, это общеизвестный факт, так что общий язык найти можно. Да и не плохо на чистом воздухе отдохнуть от этой городской жизни. Вдохнуть запах скошенной травы, походить босиком по утренней росе, как Толстой… а лес! Когда Михаил был в последний раз в лесу? Грибы, ягоды… зверьё там всякое, типа ежиков или зайчиков… романтика!
— Ты бомз? – перед Михаилом стоял мальчишка лет шести в полосатой футболке и в шортах. Наивно и чуть открыв рот, мальчишка с любопытством смотрел на подбородок Михаила.
— Нет, малыш, – сконфузился Михаил от странного детского вопроса, – а с чего ты взял?
— Не знаю, мама сказая… – без приглашения мальчик сел на свободное соседнее место, – мама говолит все дяденьки, котолые пахнут как папа, или бомзы или козьлы. А ты пахнес как мой папа! А есё, мой папа, когдя плиходит с лаботы, так смесно сатаеться… мама лугает его и он тозе клисит и деётся…
— Мальчик, а тебя как звать? – задумался от неприятной семейной истории мальчишки, Михаил.
— Богдан! – ответил мальчишка, елозя в кресле, – Богдан Алексеевись… папу у меня Леса зовут… дяденька, а посему у вас такие волосы на секах?
— Это борода называется! Иногда у дядь отрастают, и они становятся такими важными!
— Нет, я у деда молоза видел болоду, она такая белая и больсая!!! Он вазный! А ты нет! – мальчик очень был откровенный, ноги у него весело болтались, – но ты, дяденька, смесной такой, с этой болодой.
— Я рад… – немного обиделся Михаил, почесав щетину.
— А тебя, дяденька, как звать? – наивными и зелеными глазами посмотрел на Михаила, Богдан.
— Дядя Миша! – ответил Михаил, потрепав русые волосы мальчишки. – Ты, наверно, уже совсем взрослый будешь? В школу скоро пойдешь?
— Эх, дядя Миса! – совсем по-взрослому вздохнул Богдан. - Мама хосет чтобы я осенью посол… а я вот не могу так! У меня зе длузья в садике останутся… есть есё Катя! Моя невесьтя! Мы с ей весьной позенились… и как я всех блосу?... Навелно, я в сколу не пойьду…
— Богдан, хочешь, я тебе правду скажу? – заговорщески наклонился Михаил к малышу.
— Хосу! – согласился мальчишка, открыв рот и приготовившись слушать дядьку.
— Твои друзья и невеста тоже пойдут в школу учиться… рано или поздно. – Выдал истину Михаил.
— Плавда? – не поверил Богдан, надо же, и шестилетние малыши страдают скептицизмом.
— Поверь мне, Богдан! Это правда! – уверил малыша Михаил, взяв детские ладоши в свои.
— Ух ты… — заморгал Богдан, — …ну тогда я пойду в сколу! А если Катя лодит деток? Это нам не помесает уситься?
— Тяжело, конечно, будет! Но ты же мужик! А мужики всегда находят выход из сложных ситуаций, не смотря ни на что. Ты вот ведь у мамы и папы есть, а они все равно работают, а работать даже тяжелей, чем учиться! И ещё и любить тебя успевают!!
— Конесно! А как зе не юбить меня? Я ведь такой холосий мальсик! – в недоумении посмотрел на Михаила, Богдан.
— Ты очень хороший мальчик! А главное очень скромный и ни грамма не тщеславный! – улыбнулся Михаил.
— Сто? - не понял Богдан замысловатые слова дяденьки.
— А ничего, малыш! Ты главное не бойся и иди в школу.
— Конесно! Я дяденька пойду к маме, успокою её, сказу ей сто в сколу пойду! – слезая с кресла, сказал Богдан и побежал по проходу между сиденьями на задние места.
— Давай, давай! – тихо проговорил Михаил, уже почувствовав лёгкую тоску по убегающему мальцу. Непосредственность Богданчика умиляла окружающих, в крайнем случае, Михаила. А может, это остатки алкоголя растрогали так?
За окном пейзаж постоянно сменялся, но чувство было такое, будто автобус едет по замкнутому кругу. Серые домики, вдоль дороги были, как под копирку - одинаковы, не смотря на разные цвета фасадов, впечатление было серым и блеклым. После продолжительной августовской жары, растительность пожухла и высохла, так что деревья и трава тоже не радовали глаз.
— Всьё! Мама успокоилясь! – опять запрыгивая на соседнее кресло, радостно выдал Богдан, в руках был зажат очищенный банан с висящей кожурой. Как будто и не убегал, — дядя Миса, хосесь?
— Нет, Богдан, спасибо! А ты ешь! – улыбнулся Михаил.
— Не юблю эту тлаву, но мама говолит сто витамины надо кусать… я бы луцсе мясо поель бы!.. – явно малыш копировал чьи-то слова. Не без аппетита, Богдан откусил большой кусок фрукта. Проглотив его, мальчишка продолжил: — Но мама сказая, сто есьи не съем банан, она не купит мне молозеное…
— Но ты же мясо хочешь?
— Ну да… но молозеное я бойсе хосу! Я когда станьу больсим, буду тойко молозеное есть! – мечтательно вздохнул Богдан, доедая фрукт.
— Я когда такой же маленький был, как ты, тоже любил мороженое! Нам в баре, в железной чаше, подавали. Посыпали сверху орехом или тёртым шоколадом, а ещё был такой вкусный сироп. Вкуснятина несусветная! – впал в воспоминания Михаил и глянул на малыша. Мальчишка сидел и накручивал кожуру от банана на палец. По «внимательному» взгляду Богдана, журналист понял, что мальчишка нить рассказа потерял и больше его интересует кожурная композиция. – Дай сюда Богдан, сейчас мы с тобой кое-что сделаем.
— А сто? – тихо прошептал заинтригованный Богдан, протягивая Михаилу кожуру.
— А сейчас увидишь! – подмигнул мальчику Михаил, и стал оглядываться по сторонам. Пассажиры на местах дремали или почитывали газеты и журналы. Никто не обращал внимание на них, – смотри!
— АААА! – чуть не задохнулся от неожиданности Богдан, прикрывая ладонью рот. Кожура полетела в открытое верхнее окошко, – ты сто?
— А вот взял и выкинул! – тихо ответил Михаил, прилаживая указательный палец к губам. – Никому не говори Богдан - это наш секрет!
— Ого! А мама говолит сто так делять незя!
— Мама твоя правильно говорит, – уже пожалел о содеянном Михаил, – но иногда все мы делаем плохое, рано или поздно, главное понимать, что это плохо и не делать так больше.
— Я сбехаю есё за бананом… – воодушевился Богдан, пытаясь вскочить на ноги.
— Не надо, Богдан! – остановил порыв малыша, Михаил. – Плохого помаленьку!
— Холосо! – согласился Богдан, и, глянув на Михаила, как ни в чём не бывало, вернулся к старой теме, — дядя Миса, посему ты пахнес как мой папа?
— Ты же видел, как я выкинул кожуру от банана?
— Да!
— Нуу, вот поэтому! – малыш в недоумении открыл рот, Михаил улыбнулся и продолжил: — Потому что я плохой! А плохие дяди всегда плохо пахнут и делают иногда странные вещи.
— Нет, дядя Миса, ты не плохой. Ты плосто немного неплавильный. Есё ты доблый, а доблые дяди не бывают пйохими! – расчувствовавшись, Михаил встрепал волосы Богдана, — а вот мой папа, он пйохой! Когдя я выласту, то папу убю!
— Малыш, успокойся! Так нельзя говорить! – испугался Михаил агрессивной вспышки Богдана, приобнимая его.
— Извините нас! Богдан наверно вас утомил? – появилась из-за спины молодая женщина. По её невеселым искрам в глазах, Михаил понял, что последние слова сына она слышала. – Богдан, ну-ка иди на своё место!
— Нууу мама! – захныкал мальчишка, – я с дядей Мисай сизу, он не плотив…
— Михаил? Меня Тамарой зовут, я мама Богдана.
— Очень приятно познакомится, мне ваш мальчик не мешает, пусть сидит. – Заступился Михаил за Богдана, пытаясь не дышать, дабы не отпугнуть своим перегаром женщину.
— Нет, серьёзно, я знаю своего сына. Он бывает очень навязчив, – мягко проговорила Тамара Михаилу и более жестко, обращаясь уже сыну, продолжила: — Ну-ка встал и пошёл!
Богдан беспрекословно поднялся с кресла, и, глядя под ноги, поплелся назад, успев бросить печальный взгляд на Михаила.
— Ещё раз простите, но иногда его заносит на поворотах, — стыдливо вздохнула девушка, лет на пять она всё же была младше Михаила.
— Что вы, он же ещё ребенок, многое еще не понимает, – невозмутимо улыбнулся Михаил, девушка повернулась и пошла вслед за сыном. Почему-то Михаил почувствовал в этот момент одиночество и зависть. Девушка была ещё молода, и у неё уже был такой прекрасный сын. А вот ему уже тридцать три, и ни хрена нет… а нет, есть! Есть большое желание нажраться, и ещё большее желание - закурить.
Наконец, автобус приехал к конечному своему пункту, а значит к первой пересадке. Маленький городок Ющенск выглядел из окна потрёпанным и забытым. Автовокзал городка ещё больше подчёркивал обветшалость этой местности. Разломанные лавки и скамейки, переполненные урны захлебывались мусором. На столбах и колоннах красовались «мудрые» слова местных «блогеров». Выходить наружу не хотелось, и журналист до последнего пассажира решил отсидеться на своём месте.
— Дядя Миса! – подбежал Богдан по проходу и схватил за руку Михаила, – ты с нами выходись?
— Да, Богдан, но я попозже, – погладил руку малыша Михаил, – а ты иди, малыш!
— Спасибо, что пообщались с сыном! Он иногда надоедает очень, – подошла мать Богдана.
— Да бросьте, он у вас очень хороший мальчик. – Вздохнул Михаил, прерывая Тамару на полуслове.
— Спасибо, и до свидания, – улыбнулась Тамара, – Богдан, попрощайся с дядей.
— Дядя Миса, да свидания, а мы увидимся есё?
— Прощай, малыш, конечно, увидимся! – уверенно ответил Михаил, реально чувствуя нарастающую горечь.
— Ой… папа нас встлецает! – воодушевился Богдан, увидев в окне кого-то. Тут же, забыв дядю Мишу, мальчишка побежал к открытым дверям автобуса, крича на ходу: — Папа! Папа!
— Вы ещё раз простите за назойливость сына, но мы с мужем живём хорошо, и сын его очень любит! – уверяя больше саму себя, зачем-то, сказала Тамара, воровато пряча взгляд. И взвалив на плечо небольшую спортивную сумку, гордо пошла к выходу.
— Вижу, – тихо пробормотал Михаил, смотря в окно на выбегающего Богдана. На корточках сидел мужчина. Со счастливым визгом, мальчишка нырнул в распростёртые объятия отца. Радость от встречи была столь искренней, что та минутная вспышка злости Богдана теперь казалась сном. По одутловатому и припухшему лицу папы, Михаил узнал своего собрата по игре в бутылочку и посочувствовал малышу.
Глава 8
С автовокзала Ющенска Михаил пересел на старый пазик идущий до деревни Колупово. Сорок километров безасфальтовой дороги автобус проскрипел за полтора часа. Всю дорогу пахло соляркой, коровьим навозом, вперемешку с ароматом потных тел пассажиров.
В Колупово не было и намека на автовокзал, пазик просто остановился у маленького кирпичного здания с вывеской «Магазин», пассажиры все вышли и исчезли. Михаил стоял в недоумении, не зная что делать дальше, наплечная сумка лежала на земле. Водитель автобуса с пустым ведром в руках, выскочил с водительского места и побежал в магазин, из-под капота валил пар. Как добраться до конечного пункта назначения, Михаил не представлял. Ни расписания транспорта, ни какой другой вывески с информацией, вокруг не наблюдалось. Вытащив телефон из кармана, журналист убедился в отсутствии сигнала, а значит, на карту Гугл надежды не было.
— Уважаемая, добрый день! – поприветствовал Михаил, проходящую мимо старушку с палкой в руках. Она гнала перед собой молодого телёнка.
— Здравствуй, здравствуй, милок! – отреагировала старушка, приостанавливаясь и с любопытством осматривая незнакомца.
— Вы не подскажите, как мне добраться до Малого Яра? – дежурно улыбнулся Михаил.
— Ой, сынок, дак туда двадцать килОметров ещё надо шуровать! А тебе зачем туда? Там уже почти никого-то и не осталось…
— Я, тётенька, работаю журналистом, вот, надо интервью взять у одного жителя Малого Яра… — начал было говорить Михаил, но после волшебных слов «журналист» и «интервью», женщина вся преобразилась и прервала речь.
— Батюшки!! Журналист?
— Ну да, – Михаил скромно потупил взор.
— Но ты как-то не очень выглядишь для журналиста… не презентабельно, что ли?! – Михаил удивился, интересные слова знала деревенская бабка.
— Ну извините… какой есть, – что-то каждый сегодня норовил обидеть. Вечером, по возможности, надо будет побриться, сам себе пообещал Михаил.
— Да, ладно, вон Андрюшенька часто стал выступать с щетиной… у вас городских это, наверно, модно в последнее время, – телёнок смирно жевал траву, не пытаясь убежать от словоохотливой бабки, – но мне лично, эти нововведения ваши не нравятся. Или борода или чистота! Но мы уж к Андрюше привыкли: то он в узких бручках… тьфу, то с напомаженными волосиками на голове…
— Что за Андрюша-то? – зачем то спросил Михаил.
— Дак Малахов, кто же ещё то? Дети все в город уехали, на кого же ещё нам с дедом вечерами смотреть-то? Ну, так к кому едешь сынок? Скажешь? – за минуту очень много вопросов задала старушка, видно, дедушка её давно уже не слушал.
— К Алексею Гавриловичу… как там его… Безголовастый…
— А Безголовый! Ну конечно, знаем мы его, – Михаил обрадовался, вот как раз бабуля сейчас всю подноготную про этого Безголового и выложит, – кто же его не знает? Ещё когда школьником был, мальцом маленьким, прославился в округе.
— И как же? – спросил Михаил, провожая взглядом пробегающего водителя автобуса, в руках у того расплёскивалось полное ведро воды.
— Ну как, как… что-то подсыпал или подлил в бак трактора. Петрушка то после столовой завёл трактор, нажал там что ли на газ, и как рванётся резко вперед, люди говорили, огонь аж шел из трубы. Трактор и въехал в стену, а к трактористу подбежал этот Лёша, будь он не ладен, и спросил, хочет ли ещё так проехать? И он может добавить, что-то там, в солярку, для повышения атанава какого-то числа…
— Октанового числа что ли? – поправил старушку, Михаил.
— Ну, может! Однако его ремнём сначала отходили, но потом спросили, что это он подсыпал то. Потом приезжали люди из города, удивлялись порошку Лёшки, правда, запретили ему и его родителям говорить про этот порошок. Да он и забыл наверно про это, потому что постоянно новое придумывал…
— Интересно, — пробормотал Михаил. Теленок поднял хвост, и оттуда с хлюпаньем повалило, по инерции Михаил с отвращением отвернулся. Телёночек, как ни в чем не бывало, продолжил щипать траву.
— А Карягиным он сжег сеновал в восемь лет, на расстоянии… окаянный… какой- то прибор сделал, и им то и спалил, на радость мамке и папке…
— Ну, это всё понятно, всякие там приборы это интересно, — прервал старушку Михаил, про технические вещи не хотелось слушать, — а вот скажите, что он за человек? Пьёт, наверно, много?
— Ой! Да ну что вы, ни грамму не употребляет, и не курит, прям какой-то и не мужик, – задумалась женщина над мужественностью Безголового. А ведь непьющий герой очерка – это уже большая проблема, Михаил понял, что могла возникнуть сложность во взаимопонимании с Алексеем Гавриловичем.
— Ну, хотя бы он разговорчивый? Смогу я с ним поговорить?
— Как схоронил своих родителей три года назад, совсем перестал общаться с людьми, прям Букой каким-то стал. Зайдёт в магазин, пробубнит нашей Светке заказ, отдаст деньги и хмурнО уходит, ни здрасте, ни до свиданья, ни спасибо. Совсем каким-то странным стал…
— А жена? Дети? Хоть кто-нибудь есть у него? – поник Михаил, взять интервью у неразговорчивого нелюдима могло стать большой проблемой.
— Да никого у него нет, живет в родительском доме один. Что-то постоянно строит, делает всякие нехристевые штучки свои, всегда что-то у него там дымится, бренчит. Ой, парнишка… даже не знаю, как ты с ним будешь? — прониклась сочувствием к Михаилу, старушка.
— Да уж, — вздохнул Михаил, проблема росла как на дрожжах, – а всё-таки, как мне добраться до этого Малого Яра?
— Если ты надеешься на какой-то транспорт, то зря, туда ничяхо не едет! – раздался страшный выстрел, старушка и Михаил подпрыгнули от неожиданности. Злополучный пазик завёлся с чернейшим дымом из выхлопной трубы. – Вот же антихрист!
— «А может его спросить?» – пришло в голову Михаила, – «глядишь, скатает до этого Яра…»
— Эй! Э-эй! – замахал рукой Михаил отъезжающему автобусу и припустился за ним. Автобус стал притормаживать, водитель увидел бегущего.
— Что тебе? – невесело спросил водитель, вертя в зубах зажжённую сигарету.
— Слушай, друг, – Михаил подбежал к водителю с левой стороны автобуса. Окно было открыто, ничто не мешало разноситься шансоновскому быдлобиту из водительской кабины, – как ты насчет того, что бы за сотку подбросить меня до Малого Яра?
— За штуку сгоняю! – без обиняков ответил водитель.
— Что-то дорого за двадцать километров, — задумался Михаил, но, представив: пять пол-литра отдать в чужие руки, продолжил: — Ну, давай… две сотки и по рукам?
— Не смеши, паря, по этим ухабам двадцать кэмэ почти час будем ехать! Штуку, и ни копейки меньше! – стоял на своём водила.
— Да за штуку я пешком схожу, – расстроился Михаил, деревенщина какая-то жидовская пошла.
— Ну и иди пешком, вошка городская, – сплюнул прожеванную сигарету под ноги Михаилу, водитель. И включив передачу, рванулся вперёд, поднимая пыль.
— Ах ты, сука, – проругался Михаил, стряхивая дорожную пыль с волос. Пришлось вернуться к оставленной на дороге, у магазина, спортивной сумки. Бабушка стояла и ждала возвращения Михаила.
— Да, наш Петро тяжелый человек, к нему подход нужен, как к необъезженной кобыле, – улыбнулась Михаилу старушка, – но ты не расстраивайся, сегодня же пятница?
— С утра вроде пятница была, – ответил невесело Михаил, несговорчивый и хамоватый водитель сбесил.
— Леша Безголовый в восемнадцать вечера постоянно приезжает в магазин, к закрытию, по пятницам. Продукты закупает на неделю. У них там, на Яре давно уже нет магазина, едють они к нам закупаться.
— Правда? – оживился Михаил и посмотрел время на своем смартфоне, табло показывало 17-10.
— Правда, правда, сынок, немного подождёшь, и как часы, хоть сверяйся по нему!
— А как он выглядит то хоть? Как я его узнаю?
— Его ты точно ни с кем не спутаешь! На страшном драндулете он у нас только один едить! На всю округу его слышно-то будет. Ладно, мы уж с Борей пойдём. – Ткнула в телёнка палкой старушка, тот, осуждающе глянув на хозяйку, поплёлся вперёд.
— Спасибо вам за помощь! – спохватился Михаил, – приятно было пообщаться!
— Ой, какие вы городские, — зарделась старушка, махнув рукой, — ты, сынок, Андрюше уж скажи, негоже мужчине ходить в узких брючках. Так и передай ему!
— Передам! – улыбнулся Михаил удаляющейся женщине. Меланхоличный телёнок важно шёл впереди, отгоняя хвостом кружащую вокруг мошкару.
Продолжение следует:
Начало здесь!
Глава 4
Официантка была худощава, на любителя. Подав меню Михаилу, девушка представилась.
— Здравствуйте! Меня зовут Катерина, сегодня я буду вас обслуживать! – Михаил принял меню из, очень уж волосатых, из-за избытка тестостерона, рук.
— Спасибо Катерина, можете через пару минут подойти! – улыбнулся Михаил и раскрыл меню. Официантка удалилась, оставив клиента одного.
Переход в низшую лигу надо было отметить. Несмотря на раннее время для раута, в ресторане уже сидели за парочкой столов. Эх, хотелось гульнуть на всю ивановскую, но увы, реальность была другая. Перспектива на будущее была зыбкой. В новом очерке Михаил уже сомневался, особенно после прочтения сегодняшнего рассказа Инночки, появилась неуверенность в собственных силах. В меню названия блюд были хитрые и замысловатые, Миша остановился на чём попроще. И опять неугомонная Вера прислала смс.
«Миша! Любимый, я тебя жду!» — да что же это такое… какого… она решила, что я приеду к ней, подумал Михаил, улыбаясь подходящей официантке.
— Ну, что? Заказывать будете? – и зубы в довесок были кривые у этой девушки. Надо же, и ещё официанткой работает.
— Двести граммов водки и русскую нарезку… да и хлебную корзину, если не трудно! – официантка записала, убирая дежурную улыбку, заказ был не красивый.
— Может, ещё что-нибудь?
— Пока это, потом видно будет! – ответил Михаил. Мир рушился вокруг, а тут ещё самая неприятная личность во всём ресторане достаётся тебе. Везение с самого утра.
Заиграл Жан Мишель Жарре в смартфоне. Высветился неизвестный номер.
— Алло! Слушаю! – настороженно ответил на звонок Михаил.
— Чё, слизняк, издеваешься? – без обиняков спросил женский голос.
— Вы о чём, Инна? – фальшиво удивился Михаил.
— А то не знаешь! – Инна злилась. – Какой пароль? Не заставляй вызывать айтишника!
— А, вот вы о чём! Ну, пишите… в английском раскладе русские буквы… готовы?
— Да.
— Я пробел, д пробел, у пробел, р пробел, а пробел, к пробел, п пробел, р пробел, о пробел, с пробел, т пробел, и пробел, м пробел, е пробел, н пробел, я пробел. Ввод. "Я дурак прости меня". – В трубке стояла тишина. – Сожалею, что наговорил бред… прочитал твой рассказ и… восхищен!
После последнего слова, Михаил резко нажал на отбой и выдохнул воздух. Сначала казалось, что будет тяжело всё это сказать, но оказалось, очень даже легко. Михаил почувствовал удовлетворение, да, может и слизняк, но не совсем пропащий.
— Ваш заказ! – Выложила с подноса на стол блюдо с нарезкой, корзинку с булочками и запотевший графинчик.
— Спасибо, Катерина! – поблагодарил Михаил, из графинчика наливая в стопку водку. Официантка удалилась, оставив клиента в покое.
Опять пришла смс, на этот раз не от Веры: «Спасибо!», просто и без лишних слов. Михаил удовлетворенно улыбнулся и опрокинул стопку в рот. Ядрёные пары водки ударили в нос. Пододвинув блюдо с нарезкой, Михаил стал выбирать. На деревянной доске лежали нарезанные кусочки сала, колбасы, маринованные огурчики и квашеная капуста с клюквой. Пока огурчик был самое то. С наслаждением, Михаил надкусил с хрустом маринованный овощ.
После утреннего портвешка, водка легла на желудок мягко и нежно. Свежий алкоголь опять добавил краски в жизнь. Глубоко, в мозгу, червячок насторожился от такой нездоровой радости после стопки. Но червячок был маленький и издох быстро. Старые дрожжи ожили в крови Михаила. Откинувшись на диване, журналист стал изучать компанию за соседним столом.
Там сидела пара коллег - полдничали. Оба парнишки были в пиджаках и галстуках. Попивая кофе из чашек, они о чем-то оживленно спорили. У одного парнишки из нагрудного кармана торчала дорогая авторучка с золотым ободком.
За другим столом сидели мужчина с женщиной, а маленький мальчик все пытался выскользнуть из-за стола в поисках приключений. И только малец был уж готов рвануть, как женщина ловко одергивала его обратно. Со страдальческим лицом, мальчуган успокаивался, с горечью смотря по сторонам. Наконец, мальчику принесли мороженое, радость снова поселилась в его глазах.
Михаил налил в стопку и резко выпил, почти не выдыхая. На этот раз, Михаил позарился на соленое сало. Все вокруг были такие хорошие, презентабельные, даже мальчуган жадно поглощавший мороженное. Один Михаил не вписывался в этот фон со своей недельной щетиной и встрепанными волосами. Зато духовно, он всё выше и выше восспарялся над окружением.
Ну, про вундеркинда написать. И что? Десять лет писал про всякое заказное дерьмо, а уж про человека написать - да раз плюнуть! Ну "стол" потерял и место теплое… и что? И далась ему вся эта серость! Настоящая творческая личность всегда будет востребована на этом поприще! Истинные писатели и поэты во все века жили впроголодь! Творили для общества! А может ещё и роман начать писать? По-настоящему! А что? Вон сколько прекрасных людей вокруг, вот про них надо писать! – очередной раз выпил водку Михаил впадая в раж.
Столько времени потрачено зря! Этот шаг надо было сделать раньше. Творить и нести добро людям. Теперь главный редактор казался Михаилу мессией, заставив глянуть на мир с другой стороны!
— Может, ещё хотите что-нибудь? – появилась из воздуха официантка. Сощурив один глаз, Михаил сфокусировал взгляд на Катерину. А ведь девушка была с необычной внешностью. За вроде бы неприятной худобой, скрывалось обаяние, чуть ли не французской изысканной красоты. Надо же ошибиться так. А зубы-то, очень даже милые… со щербинкой посередине.
— Девушка, а вы знаете, что я журналист? Ик… – горделиво спросил немного заплетающим голосом, Михаил. Надо же, мозги работали отлично, а вот язык подводил.
— Очень интересно!.. Так что? Ещё будете? – теряла терпение Катерина.
— Если можно, сто грамм добавьте… ик… я чувствую меру свою очень тонко. – Игриво взглянул на официантку Михаил. Девушка начинала двоиться и расплавляться… но красота девушки возрастала и притягивала. Долив остатки в стопку, Михаил позволил забрать графин. Ну и что, немного повышенная волосатость, эта пикантность даже интриговала.
А может про мировой порядок написать в романе? А почему бы нет? Ведь люди в мире идут не по правильному пути, свернули не туда! Вот про что надо писать! направить народ в правильную сторону! Ведь "человеки" во всех странах одинаковы. Почему же в мире процветают насилие, злость и зависть?
«Милый, ты уж не задерживайся сегодня на работе! Твоя лапуся тебя ждет!» - да блин, какая настырная дура! Выключил экран с смс-сообщением, журналист. Но этой идиотке настроение Михаилу не испортить! Тем более официантка приближалась с графином на подносе.
— Ваш заказ! – выставила водку перед носом Михаила.
— Спасибо, малышка! – многозначительно подмигнул журналист, – не хотите познакомиться с очаровательным… ик… мужчиной, ищущим любовь в этом жестоком мире?
— Этот мужчина, случайно, не вы? – криво улыбнулась Катерина.
— А почему бы нет? Возможно, что и… ик… я! – опрокинул очередную рюмку в желудок.
— Извините, но я с пьяными не знакомлюсь! Больше заказать ничего не хотите?
— Малышка… я похож разве на пьяного? – обиделся Михаил, чуть не уронив графин.
— Ну, так заказывать ещё будете? – с нетерпением спросила официантка.
— Нет! Расхотелось… Я к вам от всего сердца… а вы! – да, мир не совершенен, пора было менять его. Только пером можно было исправить эту жизнь! Официантка удалилась, оставив клиента с самим собой. Завтра начнётся новая глава на этом поприще просвещения заблудших душ. А чтобы эти "души" понять, надо слиться с ними, стать частью этой серости. Проглотив порцию водки, Михаил хотел встать со стула и сказать всем здесь находящимся про то, как они не правы со своими амбициями и глупостью. Но, все-таки, порыв ораторства Михаил сдержал, и сел обратно. В сознании стало как-то всё плыть. Вот он уже расплачивался, уговаривая официантку, чтобы она сходила к посудомойке, и предложила ей его помощь в помывке посуды. Он ей объяснял, что надо быть ближе к трудовому народу, к тяжелому труду. И вообще, все отдыхающие в ресторанах должны хотя бы самостоятельно мыть за собой тарелки! Официантка вежливо поблагодарила за помощь, и сказала, что у них есть работники для этого дела.
Потом провал в памяти, и смутное мелькание городских улиц за окном автобуса. Как-то удалось выйти на своей остановке. Во дворе своего дома он встретил пьяных бомжей в детской песочнице. С ними, Михаил стал вести разговор о нравственном упадке общества, мужики попались умные и на одной волне. Разгорелся горячий спор о жестокой и безнравственной молодежи. А ещё поговорили о внешней политике Путина. С растрёпанной бородой, бомж, по имени Толян, стал уверять, что пиндосам надо вставить по полной! Да! Надо быть ближе к простому народу! Сколько мозгов спрятано в этой казалось бы, серости! Обняв каждого бомжа и расцеловав, Михаил пошёл домой, всё еще дивясь этим интеллектуальным гениям в детской песочнице. Эка жизнь кидает людей по задворкам несправедливого мира.
Открыв дверь своей полуторки, Михаил удивился стоящим женским сапогам в своей прихожей. В кухне кто-то хозяйничал. Сняв ботинки, Михаил, пошатываясь, пошёл дальше удивляться. На кухне женщина в фартуке мешала поварешкой в дымящейся кастрюле.
— Привет, милый! – улыбнулась женщина. Вот чьё лицо, смутно знакомое, сегодня утром вертелось в голове Михаила. А еще он вспомнил, что вчера они выпили очень много, и вот результат! Первой встречной он дал запасные ключи, уверил её, что она единственная ему нужна и теперь эта мадам ему варит борщ. А он дурак, думал, что она с ума сошла и ждёт его у себя.
— Вера?! – обреченно выдохнул удивленный Михаил.
Глава 5
— Слава богу, Миша! А то я уже стала побаиваться, что ты реально забыл меня, эта твоя смска!.. – заверещала женщина, – я с утра сходила домой, прихватила немного своих вещей и купила продукты. Вижу, как тебе одному тяжело без женской руки… но ничего! Все будет хорошо! Я уже навела немного порядка пока тебя не было...
Михаил смотрел на женщину, не веря в происходящее. Хмель после выпитого немного растворилась от неожиданного гостя в квартире. В принципе, женщина была довольно приятна, лет тридцати. Блондинка с немного взъерошенными волосами от хозяйственных работ. Достаточно высокая грудь и приятные ножки. Может, немного в теле, но есть за что ухватиться.
— …я понимаю, что несколько быстро всё произошло! Но ты же сам вчера умолял меня остаться и спасти тебя! И вот! – Вера посмотрела на Мишу. Синие обжигающие глаза – это было самое прекрасное в этой женщине.
— Ик… борщ готов? – наконец произнес вопрос Михаил, аромат в кухне стоял обволакивающий и манящий. – Мы тут на работе немного поддали…
— Ой, милый! Две минуты и накрою! Ну, ты же мужчина, иногда имеешь право на маленькие слабости! Иди пока переоденься и подходи! – засуетилась Вера.
Надо же, подумал Михаил, почти как семья. И пошёл в комнату, таращась на чистый пол и отсутствие пыли. В комнате тоже было много непривычного. Кучи одежды пропали, гора носков, вперемешку грязные с чистыми, растворилась.
— Да что же это происходит-то? – пробормотал Михаил, растерявшись. Что одеть сейчас он не знал, обычно в куче он брал майку с шортами, принюхивался к ним и одевал их, если сильно не пахли. А теперь он запаниковал.
— Одежда в шифоньере, милый! – крикнула из кухни Вера, как будто почувствовав растерянность хозяина.
Точно, шкаф ведь для этого и существует! Михаил открыл дверцу. Всё было разложено по порядку, носки занимали одну полку, трусы и шорты другую… даже рубашки висели на вешалках вместе с брюками.
Удивительно, но вмешательство этой, по сути, чужой женщины, было очень даже приятно. Снимая штаны и растянутую кофту, Михаил глубоко вздохнул, отмечая отсутствие вечного, гнилистого запаха в комнате. Пахло лавандой.
— А может, жениться? – сам себе пошутил Михаил, но через пару секунд, эта перспектива не показалось такой уж и смешной. А может время наступает? А почему бы нет? Пока Михаил натягивал одежду, картина будущего так и предстала перед взором. Маленький сынок сидит на коленях, дочка играет в детском манеже, у окна, жена готовит ужин на кухне. Идиллия, блядь, – чуть не прослезился Михаил.
— Готово, милый! – позвала на кухню Вера.
— Иду! – выкрикнул Михаил.
На столе стояла тарелка с борщом, на отдельном блюде лежало мясо из супа, порезанный серый хлеб и посреди стола бутылка водки. Бутылка порадовала и одновременно напрягла Михаила, но под такой ароматный борщ можно было позволить. Михаил сел за стол.
— После рабочего дня труженик может выпить немного! – рассудительно выговорила Вера, присаживаясь напротив Михаила.
— Ну, так-то водочка лишняя… ну, да ладно. – Размешивая ложкой сметану в супе, пробубнил Михаил. Борщ был восхитителен! Вера с обожанием смотрела на Михаила, смущая его немного. – Сама что не ешь?
— Ой, милый, напробовалась пока готовила… а ты ешь, не обращай на меня внимания! – умиленно улыбнулась Вера, подперев подбородок ладонями.
— Вкусно очень! – сказал Михаил, глотая горячий суп. Ресторанное меню оказалось на деле не сытным. Без горячего, как говориться, нельзя!
— Спасибо Миша, я ещё и второе приготовила! – похвасталась Вера.
— Ну что? По чуть-чуть? - Михаил взял бутылку и отвинтил крышку.
— Только четверть, пожалуйста! – согласилась Вера, протягивая приготовленные рюмки. Михаил налил себе полную, а Вере четверть.
— За все хорошее! – произнес простой тост Михаил, и, проглотил водку - не поморщившись. Вера, наоборот, отпила маленький глоточек, сморщив курносенький носик и отщипнув маленький кусочек от мяса, заела.
И снова стало благостно! Как удачно Вера оказалась рядом с ним. А почему бы и нет? Жениться и нарожать кучу детей, чтоб душу радовали! Вот смысл жизни, вот к чему надо стремиться! Мудрость вселенского масштаба поглотила Михаила. Почему же раньше это не приходило в голову? - думал Миша, поглощая вкуснейший суп. Вторая порция спиртного принесла вторую волну мудрости! Нарожать детей и вырастить из них гениев! А почему бы и нет, когда такой мудрый отец возьмётся за воспитание детей!
— А что у нас на второе? – благосклонно спросил Миша, дохлебывая последние капли борща.
— Пюре с котлетками! – Вера суетливо встала со стола и достала чистую тарелку.
Миша уже и не помнил, когда ел свежеприготовленную еду, без полуфабрикатов, в собственной кухне. Обычно покупал вареники или пельмени в супермаркете. На скорую руку отваривал в кастрюле, и поглощал это слипшееся «добро». Перед приготовлением, Михаил вытаскивал грязную посуду из раковины, вымачивал её в воде, и с трудом оттирал от грязи. Когда только Вера успела? Сейчас все тарелки и чаши были вымыты и разложены по полкам.
— Вера, ты наверно устала тут все отмывать? — немного застыдился Михаил, «второе» тоже было наивкуснейшим!
— Ничего страшного, Миша, – успокоила Вера, – ешь.
— Слушай, Вера, — еще сильнее покраснел Михаил, не зная - как это спросить, но все же, продолжил: — ты замужем?
С удивлением Вера уставилась на Мишу. – Миша, ты совсем ничего не помнишь что-ли?
— Извини Вер… ик… но что-то вылетело всё вчерашнее из головы, — уставился в тарелку с картошкой, Михаил.
— Так стыдно это слышать… — Вера чуть не плакала, отойдя к подоконнику. — Нет Миша… не замужем!
— Прости меня! Но ты представить себе не можешь, как я рад это слышать! – встал со стула Михаил, и подошел к стоящей у окна Вере.
— Правда? – с надеждой в голосе спросила Вера, снизу вверх смотря на подошедшего Михаила.
— Правда! – тихо ответил Михаил. На автомате, он обнял Веру и прильнул к её губам. Та страстно ответила на этот порыв.
Впервые за последние годы, Михаил оставил на столе недопитую бутылку со спиртным, имея ещё силы это сделать. Даже лежа на диване после занятия любовью, Михаил не вспоминал о водке. Он нежно гладил плечо Веры и думал о будущей семье и детях.
— Слушай, милая! – набрался храбрости Михаил, – завтра я уезжаю в командировку на пару недель, очерк надо написать про человека одного.
— И ты это после секса говоришь? — укорила Михаила, Вера.
— Прости, солнышко! Журналистика - она такая, постоянно в разъездах.
— Жаль! Но мы ведь будем вместе?
— Конечно! Если сама захочешь... и ещё, — замялся Михаил, стряхивая пепел, – …можешь пока жить у меня, если что…
— Ты не против, если я шторы поменяю, и ещё кое-что по мелочи?
— Конечно, не против! – ответил Михаил, чувствуя прохладную ладонь в предпаховой зоне. Удивительно, но он снова почувствовал возбуждение. Как в старые, добрые, студенческие времена.
Глава 6
Двенадцать часов дня, через пять минут должен был подъехать автобус. Билет торчал из кармана Михаила с 17 номером для посадки. На автовокзале в это время было людно, говор, как туман заполнял слух. На коленях лежала спортивная сумка, набитая всякой командировочной ерундой, сам Михаил сидел на скамье, перед платформой.
Утром, как вор, Михаил «сделал ноги» из собственного дома, не побеспокоив спящую, и мило сопящую, Верочку. Побросал в сумку пару сменных трусов, носков и футболку, не забыл прихватить любимую кружку с жирафом, маленький ноутбук и китайского болванчика. В редакции выдали аванс, командировочные, ну и адрес с именем будущего героя очерка. Для того чтобы добраться до деревни Малый Яр, надо было сделать три пересадки, и, в общей сложности, проехать триста километров. Поездка намечалась долгой, а голова после вчерашнего гудела.
"Мудрость" прошлого вечера сегодня уже казалась глупостью и бредом. Какое нафиг просвещение общества? Какая нахер семья и дети? Жабры сохли, а мозги кипели. Одно могло спасти - в руках он держал открытую бутылку холодного пива. Сделав выдох, на одном дыхании, высосал содержимое бутылки, до дна.
«Даже не попрощался!!!!» - пришла смс от Веры с плачущим смайликом.
«Прости, милая! Но ты так сладко спала!» — написал ответ Михаил, пиво подействовало, голова стала проходить.
«А я вот соня такая, только проснулась, а тебя уже нет!» - не хило она поспать, мелькнуло в голове у Михаила, и вообще интересно, она работает? Удивительные вещи иногда Михаил творит - чужую в принципе женщину, взял и поселил в собственной квартире… Кто она? Кем работает? А может она маньячка какая-нибудь... или возьмет и продаст все вещи из квартиры? Правда, ценного мало, но всё равно. Вера очень даже ничего для такого алкоголика и пофигиста, сам себе отдавал отчет Михаил.
Автобус подъехал к платформе, и с шипением открыл передние двери. На входе примостилась кондукторша, готовясь к пассажирскому потоку. Поток был из десяти человек, все нормальные и приятные люди. Михаил понимал про себя, самый неадекватный человек в этой компании – это он сам. Примостившись на купленном месте, у окна, Михаил чувствовал свой же спиртовой аромат. Девушка, севшая рядом, через минуту, не постеснявшись, встала и демонстративно ушла на задние места. Ну и ладно, рассудил Михаил, какие мы все тут правильные собрались…
Опять этот ужасный Джокер, елки, реально по мозгам бьет: «Милый, ты ещё не уехал?»
«Всё, выезжаю! Ну ладно, милая! Не теряйся, если что, сигнал может пропасть, по возможности, напишу. До встречи!» - закрылись двери, и автобус тронулся в путь. На улице стояла последняя летняя жара, пешеходы изнывали от солнца или прятались под козырьками остановок от его лучей.
«Счастливого пути, Миша! Не обязательно только писать, мне будет приятно, если ещё будешь звонить, голос твой тоже хочется слышать, милый!»
«Обещаю позвонить! До встречи, солнышко!» — за окошком мелькали здания и машины. После пива стало морить ко сну, и, в конце концов, Михаил задремал, положив сумку в ноги.
…по зелёной траве шла мама в хлопчатобумажном платье. На ногах ничего не было, просто босиком и по свежей траве. За десять лет, как она ушла, в её лице ничего не изменилось. Небольшая морщина между бровями, русые волосы с легкой сединой и всё та же доброжелательная улыбка.
— Привет, мамочка! – Миша заплакал, протягивая к ней руки.
— Успокойся, медвежонок! Всё хорошо! – нежно сказала мама, обнимая Мишу. Он тоже обнял её, пальцами чувствуя грубую ткань платья.
— Какой ты стал взрослый, сынок! И эта щетина! – ласково сказала мама, теребя ладонью почти бороду. – Почему не бреешься?
— Прости… не знаю… — невнятно пробубнил Михаил, носом чувствуя любимый мамин ромашковый шампунь.
— Сынок, ты давай, возьми себя в руки!
— Мама, я не знал, что ты так серьезно болела… почему ты не говорила? — плакал Миша, поглаживая спину матери. – Я бы всё сделал, чтобы тебя вылечить…
— Успокойся сына… всему своё время! Ты должен понять, что твоей вины тут нет! Никто не виноват - это такая судьба! И то, что ты делаешь с собой не правильно! Я не для этого тебя рожала, сынок!
— Мама, любимая, я хочу к тебе! Я скучаю очень, возьми меня с собой!!! – плакал уже навзрыд Михаил, всё крепче обнимая мать.
— Рано сына, рано…
Михаил открыл глаза, голова упиралась в окно, а по щекам бежали слезы. Автобус ехал по сельской трассе, удаляясь все дальше от города. Вытерев рукавом слезы, Михаил успокоился, всё ещё чувствуя запах ромашки. Десять лет как умерла мать, после длительной болезни легких. Она прикрывалась от всех словами, что это простуда хроническая. И до последнего дня все верили ей. И вот, впервые за долгие годы, мамочка пришла во сне к Михаилу.
— Эх, мама, мама! – прошептал в стекло Михаил, чувствуя себя одиноким. У мамы не было ни сестер, ни братьев, отец погиб в автокатастрофе, когда ему не было и года. По отцу, родных Михаил не знал, и были ли они? Мама никогда не говорила, наверно была причина. А так иногда грустно становилось от одиночества, аж, выть хотелось…
Продолжение здесь!
Аннотация
Непутёвого журналиста, с кучей проблем, по воле случая посылают в российскую глубинку собрать материал про местного Кулибина... Всё бы ничего, если бы этот уральский умелец не создал, так, ерунду очередную, всего лишь машину времени. И закрутилось-завертелось: первая мировая, революция, Ленин, Гитлер... И в следствии - совершенно Другое Настоящее...
Пролог
Ровно в одиннадцать утра из подъезда дома 15 по улице Пионерской, вышел молодой человек лет двадцати опрятной внешности. Поплотнее приткнув шарф под курткой, он нервно оглянулся по сторонам и быстрой походкой пошел прочь от дома. Женщина, сидящая на скамье у песочницы, внимательно проводила взглядом молодого человека, но подбежавшая маленькая дочка отвлекла внимание и лишь через час после начавшей свистопляски она…
— …она вспомнила про молодого человека! Бред! Это очередной бред, Миш! Тавтология на тавтологии! – махал рукописями взъерошенный Сергей Павлович, главный редактор литературного журнала «Рупор». — Сколько можно писать этот детективный и однобокий бред, Миша! Что с тобой случилось? Ты погряз в этом, скисаешь!
Перед редактором сидел с опущенной головой виновник этого всплеска, тоже молодой человек, но на 10 лет старше своего литературного героя. Да и видок был у него неопрятен и потрёпан. Серая кофта вытянута, штаны запылены, русые волосы не мыты и недельная щетина на лице. Чуть замутненные голубые глаза виновато смотрели на пол, под рабочий стол главного редактора. А под столом было на что посмотреть – там лежали две скомканные бумаги, скрепка, колпачок от ручки и еще что-то красное, что ни как нельзя было идентифицировать…
— Я ведь помню, как студентом ты пришел к нам со своим дипломным очерком про дурдом! Как глубоко ты копнул! — продолжал кипятиться Сергей Павлович, – ты ведь нёс мысль! Сколько мудрости было в казалось бы простом очерке! А теперь! Что ты пишешь? Тебя самого не тошнит от этого бреда?
На самом деле Мишу тошнило, он даже бросил взгляд на редактора, пытаясь понять, прозорливость это или просто совпадение. Но по одухотворенному взгляду шефа понял, что все-таки, совпадение. Вчера было много выпито вина и вообще, вечер был скомкан в памяти, и местами подзабыт. Только стакан за стаканом вспоминались и еще чье-то лицо, смутно знакомое.
— А вот меня тошнит! Воротит от этого слога! – Для убедительности редактор размашисто бросил стопку бумаг на стол. – Миша, я хочу от тебя другого!
— Палыч, но ведь за мной детективная рубрика! – неуверенно подал голос Михаил, это что-то красное под столом не давало покоя. Вобрав воздух в легкие, он наклонился типа зашнуровывать ботинки, – извините!
Это была просто недососанная карамель, малиновая или клубничная. Иногда необычное только кажется таким, даже немного расстроился Миша, выныривая из-под стола. Теперь еще и пить захотелось ужас как, констатировал горе-журналист, продолжая слушать шефа.
— И что? И в детективном жанре можно нести новое в мир! – не унимался Сергей Павлович, – вот вчера мне молодая наша сотрудница принесла свою работу. И знаешь что, Миша?
По молчанию Миша понял, что надо было как-то отреагировать на вопрос, и недолго думая, он вопросительно посмотрел на шефа. Да уж, перегар был достаточно сильным, чтобы почувствовать самому же. Но удивительно - шеф не замечал, пока еще… — нет, Палыч!
— Я решил напечатать в твоей рубрике её работу… – ответил редактор, нервно постукивая пальцами по столу.
Вот куда клонил своим монологом шеф, теперь даже в похмельном состоянии до Миши дошел весь этот сыр-бор. И что за сотрудница - было ясно. Молодая Инна Васильевна, пришедшая с полгода назад из «Копейского рабочего». Она почти сразу заворожила главного редактора и его помощника, на всякий случай. А завораживать было чем… во-первых молодостью, во-вторых, нежным и красивым лицом ну и в-третьих, конечно же спортивным телом ну и глубоким вырезом на платье. Женская половина редакции сразу невзлюбила новую сотрудницу и искры сыпались всякий раз когда она проходила вдоль столов женщин. Миша, конечно, всегда отмечал ее красоту и иногда засматривался на ее округлости, но флиртовать с ней опасался, чувствуя птицу не своего полета. И до поры до времени не придавал значение ее появлению в редакции.
— Палыч! Как так? Это ведь моя рубрика! – спохватился Миша, вытаращив глаза.
— Миша это не твоя рубрика! Это рубрика редакции! – жестко выдавил редактор, исподлобья смотря на Мишу, – а что и кого печатать в ней, решаю я!
— Но как же я? – ну вот, теперь еще и голова заболела, подытожил свое состояние Миша. На самом деле он понимал, что надо остро реагировать на происходящее, но только не сейчас. В данную минуту хотелось свалить из кабинета, смочить горящие жабры и просто поспать.
— А ты займешься кое-чем другим, — заговорщески заговорил шеф, прищурив глаза, – тебе я дам персональное задание, вспомнишь свои лучшие годы, когда ты был внештатником!
Вспоминать те времена не хотелось, единственное что помнил он из того времени, как впроголодь существовал, выполняя иногда абсурдные задания. Но тогда была бесшабашная молодость, крепкое здоровье, ясная голова и ещё здоровая печень. А сейчас, просто в колокол кто-то стучал набат, увеличивая обороты. Срочно надо было искать спасение, иначе содержимое желудка окажется рядом с этой злополучной карамелькой.
— Палыч, я тоже думаю, что мне надо что-то изменить! — Миша ничего не хотел менять, тем более, сейчас, но свалить надо было срочно.
— Ну вот! – обрадовался редактор словам Михаила, от облегчения он даже стал расслаблять галстук на шее, – я же чувствую тебя сердцем! Ты для меня как сын и я вижу, как ты себя губишь в этом литературном жанре, топишь свой талант. А я тебе предлагаю сделать новый толчок в литературе. Так сказать, перешагнуть свои же рамки.
Дрожащей рукой шеф схватил графин, быстро налил в стакан воды и одним глотком осушил его. Ага, теперь Миша понял буквально состояние редактора… бурно видать провел вчерашний вечер, возможно с Инной Васильевной. И как-то проникся к Палычу сочувствием, одна проблема объединяет людей на интуитивном уровне. Миша набрал смелости и взял второй стакан. Так же, дрожащей рукой, налил себе из того же графина и с наслаждением прильнул к живительной влаге. Шеф, не обращая внимания на подчиненного, продолжал говорить:
— Ведь литература не должна стоять на одном месте, ты достаточно молодой чтобы сделать этот шаг вперед, который я не сделал в твоём возрасте. Побоялся, – вздохнул шеф, печально посмотрев на Мишу - точно, зрачки красные и мутные. – Ну, теперь иди к себе, а попозже на почту скину задание с инструкциями. И завтра можешь приступать.
После воды в голове прояснилось и полегчало, но все равно тошнота не проходила, и свалить все равно хотелось.
— Ну, я пошел? – поднялся со стула Миша, неуверенно глядя на редактора.
— Давай, давай. – Благосклонно приободрил Мишу шеф, с умилением и добродушием на лице.
Открывая дверь, Миша бросил взгляд на шефа. Тот с нескрываемым нетерпением ждал, когда подчиненный закроет дверь изнутри. Значит, где-то у шефа стояла запотевшая бутылочка коньячка или водочки. Ну ничего, Мишу тоже ждала заначка, а там уж хоть к черту на кулички пусть отправляют, как-нибудь выкрутимся, подытожил Миша, выходя из кабинета.
Глава 1
В заначке было на полстакана. Обидно мало для начала дня, но все же достаточно, чтобы звон в голове стих, а краски жизни наполнились яркостью. Живительная влага в бутылке сделала свое дело, и со вздохом облегчения, Михаил откинулся на спинку офисного кресла, глянул на мультяшного жирафа и подмигнул ему.
— Красавец! – чуть охрипшим голосом, после водочки, пробубнил Миша, ставя на стол кофейную кружку. Нарисованный жираф весело ржал, выпячивая свои толстые губы. Что хотели сказать коллеги, подарив эту кружку с жирафом на день рождения, было не понятно, но, чёрт возьми, животное нравилось ему.
Рабочий стол был отгорожен матовым стеклом от сослуживцев - единственная привилегия Михаила, как ведущего рубрики - у всех остальных коллег не было перегородок, но осторожность надо было соблюдать, так как в проем мог заглянуть, в любой момент, какой-нибудь сотрудник, дверей не было. Быстренько Михаил обмотал пустую бутылку газетой и положил ее в мусорное ведро. Улики были припрятаны, совесть чиста, и мир теперь казался более радушным. И можно было приступать к сегодняшнему "ничегонеделанию". Рубрика потеряна на этот месяц и было смутное предчувствие, что навсегда. Но жизнь ведь не стоит на месте, на самом деле, в глубине души, Миша ждал чего-нибудь такого, зубодробильного.
— Ну что, Жора? Посмотрим, что там нам папочка хочет предложить? – Подмигнул жирафу Михаил и включил компьютер. Десять писем в почте ждали просмотра, от шефа еще не было. Ага… одно было адресовано Инне Васильевне, но кто-то поставил и его адрес в получатели, остальные девять писем, обычная информация для работников журнала. С недавних пор всё, что касалось Инночки, стало интересно и Михаилу. Без зазрения совести он кликнул по письму мышкой.
— Ах ты ж, сучка! – вытянулось лицо у Михаила. Перед ним открылось назначение на пост редактора рубрики детектива и публицистики, согласованное с правлением держателей акций, то бишь главным редактором и его сыном. Но самое обидное, с окладом, втрое превышающим его. Только что мир был красивым и добрым, как тут же, за пару минут, всё изменилось. С негодованием Михаил встал с кресла. Прочувственно пнул по корзине с мусором, помня, что там звонкая улика, так что «прочувствие» было мягким и осторожным. – Да что же это происходит-то?
— Тук! Тук! – В проходе стоял Илларион, коллега Миши, отвечающий за поэзию журнала и ещё непонятый этим миром гений по совместительству, ну и иногда просто собутыльник. Сочувственная улыбка просматривалась на губах Иллариона сквозь черную, с серебряными нитками, бороду. – Знаем, Миша, знаем.
— Здорово, Ларик! – именно сейчас Миша никого не хотел видеть, разве что Инночку, упавшую с пятого этажа или Сергея Павловича, кубарем катившегося с высокой, очень высокой горы.
— Привет, Миш! – оглянувшись за спину, Илларион зашел в офисное пространство Михаила, – пойдем что ли, покурим?
— Ларри, друг, что-то не охота курить, башка болит ужас!
— Понимаю, Михель! – заговорщески подмигнул Илларион, оттягивая рубашку из штанов. За ремень была засунута непочатая бутылка портвейна. – Пойдем же вздрогнем по чуть-чуть! Наполним жилы смыслом!!!
— Ооох, искуситель, – а ведь и правда, очень этого хотелось, полстакана было мало, а тут ещё такие новости, – только немного!
— Да ты что Миха, это просто компот! Через пять минут в туалете! – ещё раз многозначительно подмигнул Илларион и гордо удалился.
— Ну что Жора? Повторим? – Михаил взял со стола кружку и сунул в карман. После чего открыл ящик и вытащил половину шоколада, завернутую в фольгу. У монитора стоял сувенирчик в виде китайского болванчика, голова которого осуждающе качалось после пинаний по корзине. – Не тебе меня судить!
* * * * * * *
— Ну обидно же, Ларик! Десять лет я работаю на этого дебила, и вот благодарность, — ударил по двери в сердцах Михаил. В сливном бочке, не останавливаясь, журчала вода, унитаз был накрыт стульчаком и заменял импровизированный стол, на котором стояли бутылка портвейна, две кружки и раскрытая на фольге шоколадка, — какая-то давалка поработала ртом и вот…
— Может, тебе тоже попробовать? – прищурившись, предложил Илларион, фокусируя взгляд.
— Что попробовать? – не понял Михаил.
— Поработать ртом… — заулыбался "гений" поэзии.
— Ларик, ну не смешно
— Да ладно... ну что, вздрогнем? – наливая в кружки портвейн, предложил Илларион.
— Эх, жизнь моя жестянка, — выдохнул Михаил, подняв кружку, и жестом показывая тишину, тихо чокнулся об кружку Иллариона, – за справедливость!!
— И за женщин, которые сидят дома! – поддержал Михаила Илларион, резким движением опрокидывая содержимое кружки в рот.
Покряхтев после выпитого, оба задумчиво уставились на ведро с отработанной туалетной бумагой, да, иногда мусор навевал мысли.
— Знаешь, Ларри, а ведь мне уже так надоело заниматься всякой ерундой, охота чего-то яркого, — парочка комков в мусорном ведре бумаги были яркими, Михаил хмыкнул, — хм, а то пишу про серость и бред, сижу на окладе… Для чего, Ларрик? Ну, объясни?
Илларион был шикарным собутыльником и собеседником, по трезвости он любил побеседовать, и даже подискутировать, но после каждого глотка спиртного, в мозгу Иллариона происходило что-то странное. Все слова забывал, но слушать он мог, что и делало его прекрасным собеседником… слушателем. Иногда уметь выслушать было важней, если вид иметь при этом мудрый и всё понимающий.
— Нууууууу… — пробубнил Илларион, почесывая затылок и выдыхая пары портвейна.
— Вот и я о том же! – не дослушал Михаил, – и ведь у меня законченные два романа есть, а я тут парюсь, в этом вшивом журнальчике. Мне тридцать три года, великий дядька в этом возрасте умер, и спас весь мир по ходу дела… А я? Что сделал я???
— Иногда важней, что сделала она в свои двадцать лет… и как она это делала, эхх я бы посмотрел на эту картину! – мечтательно закатил глаза Илларион, да, иногда у него случались прорывы трезвости во время угара.
— Эх, Ларик, Ларик, — вздохнул Михаил, конечно двух романов у него не было, только мечты о них, но три десятка рассказов и одна повесть были даже напечатаны, правда все про доблестную милицию и плохих бандитов, жанровые так сказать, нужные для рубрики. Но ведь по-пьяни можно и приукрасить чуток, благо всегда можно сказать, что ты их сжег на крайний случай. – Я бы тоже глянул на эту картину…
Илларион заржал своим козлиным смехом, Миша тоже не удержался и поддержал гоготом собутыльника. И всё таки, после портвешка, стало проще и веселее, и вообще, когда есть кто-то тебе сочувствующий…
— Ээй, вы там чего? – неожиданно раздался женский голос за дверью, и ручка от замка стала дергаться в попытке открытия.
— Ой, блядь… — выдохнул тихо Михаил, прикрывая свой рот. Смех пропал быстро и бесповоротно.
— Миша? Илларион? Это вы там что-ли? – женский голос был догадлив сверхъестественно.
— Марья Ивановна, выходим, две минуты! – отпираться не было смысла, и Михаил, схватив бутылку, разлил остатки по кружкам, и уже более тихо, предложил Иллариону: — Ну, давай, по-бырому и валим.
— Две минуты, две минуты... вы уже совсем обнаглели, с утра устраиваетесь, – под аккомпанемент женского голоса, Михаил и Илларион допили портвейн и проглотили шоколад, — вы мальчики совсем не уважаете чужой труд, гадите и гадите. Люди хотят убрать ваше гавно, а вы и это не даёте им делать…
Наконец туалет они открыли перед носом женщины предпенсионного возраста, стоящей в синем рабочем халате и держащей на перевес швабру с ведром. Её взор был полон укора и негодования.
— Марья Ивановна, извините, но мы умирали… — виновато потупив глаза, извинился Илларион, проскакивая мимо женщины и поправляя пустую бутылку в кармане.
— Ладно, этот горе - поэт… его уже ничего не исправит, а вы, Миша! Вы же совсем не такой! – Михаил с красными щеками скромно потупил взор в пол.
— Марья Ивановна, простите, не надо об этом недоразумении распространяться… — приподнял глаза Михаил и жалостливо глянул на уборщицу.
— Эх, писаки вы наши, — тон смягчился, Марья Ивановна всё же была женщина мягкая и добрая. По стоящему винному аромату в туалете можно было догадаться, чем занимались в одной кабинке двое мужчин, — доиграетесь когда-нибудь мальчики, ой доиграетесь.
— Марья Ивановна, дорогая вы наша, – Михаил поцеловал в щечку уборщицу, дохнув едким перегаром, – спасибо!
— Ладно, ладно уж! – развеивая душок ладонью, пробормотала уборщица, – идите окаянные!
Глава 2
— У меня чуть сердце не остановилось, — затягиваясь горьким дымом, заговорил Илларион, — я же уже не мальчик для таких игр… подкралась же как тихо.
— Да уж, — подтвердил Михаил слова собутыльника, стряхивая пепел сигареты в урну для окурков. Какой-то борец за чистоту так и написал на урне маркером: «Ублюдки – кидайте сюда свои окурки… или съешьте!!!», а другой оппонент дописал: «А ты налей нам что-нибудь, чтоб не подавиться!» и опять старым почерком: «А может тебя ещё намазать лоб гавном, умник? Илларион, это случаем не ты? Смотри, уши оторву!». – И ведь в три раза оклад больше ей будет платить, чем мне…
— Ты не про Марью Ивановну сейчас? – не понял Илларион, Михаила.
— Да нет, конечно, — печально заговорил Михаил, чувствуя приятное головокружение, — я про Инну Васильевну и про рубрику свою. Тут прочёл назначение её на свое место.
— Да что ты! – тон был совершенно не удивленный у Иллариона, с зажатой сигареты в зубах пепел упал на бороду, – а знаешь, может вечером ко мне?
— Ларик, ты меня извини, но что-то не хочется…
— Подумай, ко мне дамочки сегодня придут новенькие, хотят стихи мои послушать, конфетки, вино то да сё…
— Здорово, мужики! – громогласно прогремел подошедший со спины Игнат, один из внештатников, любитель очерков о любимом городе. Курилка находилась в десяти метрах от главного крыльца на улице, спасибо новым законам, и любой куряга мог появится неожиданно, со спины. А были времена, когда курилка была на втором этаже, занимала отдельное помещение, имела удобные кресла и диван. И люди заходили только через дверь - неожиданностей не было.
— Привет, привет, коль не шутишь… – поздоровался Михаил, выдыхая дым.
Илларион лишь проурчал что-то невразумительное в качестве приветствия. Почему-то с Игнатом у него не складывались отношения, хотя в принципе, Илларион был неконфликтным человеком. Что-то у них было на интуитивном уровне…
— Знаете?! На "Кировке" вчера открыли гейский бар «Тыковка», – подал новую, городскую новость Игнат, заговорщически подмигивая. Из кармана он достал пачку «Черного капитана», вытащил сигареллу и смачно закурил, распространяя терпкий аромат. Илларион и Миша переглянулись - откуда у внештатника деньги на такое дорогое курево?
— Да что ты говоришь! – с легкой ехидцей в голосе искусственно удивился Илларион. – Наконец тебе будет где вечером провести время?
— Ха, ха! – нарочито прохохотал Игнат, выдыхая яд из легких, – если честно, хотел тебе предложить, но видать, кое кому стыдно в этом признаться, ну да ничего, теперь ты знаешь это место…
— Да ладно вам, как дети ведёте себя, ей богу! – и выглядели они как дети, только один с серебреными прожилками в бороде, а другой с седыми висками. Но новость про бар была интересной и необычной, если учесть, что город рабочий, и окружен заводами да комбинатами. – И что? Даже открытие было уже?
— Как бы нет, хотят торжественно открыть в субботу, даже гостя из Москвы какого-то известного пригласили, пока в секрете держат, ну а так - уже работают! Вот сегодня вечером туда наведаюсь…
— Угу! — многозначительно пробубнил Илларион, вскинув бровь.
— Чисто с профессиональной стороны, статью заказали написать…
— Рупор? – удивился Михаил.
— Какой «Рупор»? Я же внештатник, работник на вольных хлебах и со свободой в штанах, — подмигнул Игнат и криво усмехнулся своей шутке, — «Светские хроники» заказали статейку на шестьсот слов. Платят налом, ещё похаваю на халяву!
— Прикольно! – согласился Михаил, бесплатная еда и питье во все времена в журналистике были верхом привилегий, – я бы тоже не отказался от халявы…
— Ха, есть идея и для тебя! – стряхнул пепел Игнат.
— Весь во внимании.
— Ты же детективы ведёшь?
— Ну и?
— Ну, так сходи на "Чайковку"* (*учреждение МВД на улице Чайковского города Челябинска), попроси бесплатную ночь в клоповнике, и ещё бесплатных пиздюлей получишь в довесок, — заржал Игнат, поперхнувшись дымом. Прокашляв, он подмигнул, — и по запашку исходящему от вас, коллеги, чувствую, что вы как раз их клиенты!
— Очень смешно, Игнатик! – обиделся Михаил, – если уж на то пошло, я уже не веду детективы…
— А что такое? – о, появилась очередная новость для Игната, в глазах заиграл интерес.
— Меня вытурили с рубрики… — выдохнул Михаил, скрывать сей факт не было смысла, всё равно через пару часов все будут знать. Да и пока градус после выпитого был высок, не так страшно было за будущее.
— Миша! Как они посмели? – почти с сочувствием, спросил Игнат.
— Вот так! Появилась прекрасная моя замена… с сиськами и попкой кругленькой. Ну и помоложе меня, лет на десять! – вздохнул Михаил.
— Понял! Я понял кто эта претендентка! – улыбнулся Игнат, – это вездесущая Инночка! Дааа, на её фоне ты проигрываешь по всем статьям! А вы знаете, что в «Копейском рабочем» она дошла до помощника редактора?..
Миша с Илларионом переглянулись через густой сигаретный дым.
— Вижу, не знали! – иногда журналисты ведут себя хуже женщин, тем более, когда есть лишние уши. – Короче. Она там по полной оторвалась, закрутив голову редактору. Заметьте! Это за полгода, как она пришла с университета, в качестве начинающей студентки, на полставки! И ещё, я читал её статейки! Не хотел бы я, чтобы она мне дорогу перешла! Она просто гениально умна, мужики! Ещё и красавица! А это уже тяжелая артиллерия!
Миша смотрел на Игната с удивлением, он понимал, что рубрика потеряна безвозвратно. Ларик отнесся со скептицизмом, с гением его поэзии никто не мог сравниться, так, в крайнем случае, думал Илларион.
— И что же она оттуда ушла, раз так все хорошо у нее складывалось? – спросил Илларион, прищурив глаз.
— Там уже жена редактора прочухала ситуацию, подсуетилась. Устроила скандал прямо в редакции, детей привела, короче, то ещё веселье было! – засмеялся Игнат, представляя в голове картину. – Я сам не видел, но знакомый рассказал очень живописно! Миха, хана, тебе её не победить!
— Ой, да нужна мне эта рубрика! Я сам подумывал от неё избавиться! – сам себе не верил Михаил и более уверенно продолжил: — Есть у меня другая идея, вынашиваю уже несколько лет! Вот и подвернулся шанс…
— И что же это? – ехидство в тоне Игната не понравилась Михаилу.
— А вот что, это не твоего ума дела! Всему свое время! – последнее предложение прозвучало уверенно, даже с легким бахвальством.
— Да, не пропадет Миха! – поддержал собутыльника Илларион, – у него же пылятся пару романов готовых… вот и шанс их реализовать!
Михаил кинул взгляд, полный негодования на Иллариона, типа, ты чего болтаешь кому не попадя, но внутри почувствовал удовлетворение от слов друга.
— Ну-ну, – пробубнил Игнат и более быстро проговорил, туша сигареллу, как будто что-то вспомнив, — ладно мужики, с вами хорошо, но мне надо бежать дальше. Палыч звал к десяти, что-то предложить хочет. Ещё раз Миха, сочувствую!.. Давайте!
Махнув рукой, Игнат побежал к двери в редакцию и через пару секунд, скрылся за ней.
— Трепло! – вынес приговор Илларион, демонстративно сплёвывая в урну.
Глава 3
На этот раз мигал конверт от Сергея Павловича, на мгновение Михаил замер курсивом над конвертом. Смутное нехорошее предчувствие кольнуло, но сделав вдох, Михаил взял себя в руки и нажал на «открыть».
«Миша, прости меня, но я чуток испугался сказать тебе про рубрику тебе в лицо. Теперь Инна Васильевна будет её вести… но не по блату, как многие думают тут в редакции. Всё гораздо проще, ты просто уже не тянешь! Без обид, Миша, мало того, что сам перестал писать хорошо, так ещё и новым именам дорогу не даёшь, всё стариками-классиками прикрываешься! — было обидно читать такие слова, и от возмущения, Михаил стал прислушиваться к своему сердцебиению, то ли инфаркт сейчас начнётся по вине редактора, естественно, то ли мозг - взрываться. Сделав пару вдохов, инфаркт и взрыв мозга отступили. Ладно… можно было продолжить читать, — …а я к тебе реально отношусь как к сыну… ну почти. И мне пришлось сделать этот шаг, я не люблю резать по живому, но иногда в этом есть необходимость. Только, ради бога, без соплей, Миша! А тебе я предлагаю заняться кое-чем другим! Я даже больше скажу, не предлагаю… Уже подписан приказ на тебя. Поедешь в командировку по одному заданию на пару недель, напишешь статью про одного человека, местный вундеркинд, так сказать. И я тебе секрет один скажу, если ты преподнесёшь на высоком уровне свой очерк, то ты сделаешь гигантский шаг к новой рубрике. Я давно вынашивал эту идею, и будет она называться: «Кулибины Южного Урала»! Ну как? Не плохое название? Всё в твоих руках, Миша! Завтра бери командировочные и в атаку! Я в тебя верю! Инструкции и данные получишь вместе с командировочными. P.S. Миша, пожалуйста, кончай злоупотреблять на рабочем месте!»
Вся эта «бадья» была похожа ни тихий «слив» непревзойдённого таланта Миши. Какие, нафиг, Кулибины? Возмущение переполняло Михаила, столько лет стабильности, и вот - настал день икс. Отправляют в какую-то деревню, как в ссылку декабриста, чтоб не мозолил глаза тут людям! В сердцах Михаил опять пнул по корзине с мусором. Умный болванчик осуждающим взглядом смотрел на журналиста.
— Миша, доброе утро! – в проёме стояла Инна Васильевна. Реальная материализация плохого дня, во всей своей зловещей силе. Михаил в некотором смятении смотрел на соперницу.
— Кому доброе, кому не очень, — не особо доброжелательно прошипел Михаил, — Инночка, а вы позлорадствовать пришли? Или как?
— Миша… фу сколько в вас желчи! – наивно посмотрела на Михаила, Инна Васильевна своими красивыми и холодными глазами, – вы же понимаете, что это просто работа! Я же не виновата, что главный редактор так решил!
— Что вы, Инночка, конечно не виноваты! Я вас поздравляю! – не мог оторвать взгляд от верхней части туловища Инны - вырез в декольте был очень глубокий.
— Спасибо, Миша! И ещё, – в глазах Инны Васильевны, Михаил увидел адские огоньки, и они очень не понравились ему,— прошу после обеда сдать свой стол. Вы же понимаете - теперь это моё место!
— Ну ты и сука... – не выдержал Михаил, а мир продолжал рушиться дальше.
— Не хорошо, Мишаня! Грубо как! Но как бы то ни было, в четырнадцать ровно, чтобы из ваших вещей ничего тут не осталось! – Инна кинула презрительный взгляд на оппонента. – И ещё… может, пить надо меньше?
— Может сосать надо больше?.. – с ходу сострил Михаил. Пощечина была смачная и звонкая. Несмотря на юность девушки, рука у неё была тяжелой.
— Вы слизняк, Миша! – не дрогнувшим голосом сказала Инна, – не забудьте освободить место!
Отвернувшись, девушка удалилась, гордо держа осанку. Оставшись один, Михаил реально почувствовал себя слизняком. Щека горела огнем больше от стыда, чем от боли. Китайский болванчик осуждающе смотрел на хозяина, равномерно покачивая головой.
Завизжал дикий смех Джокера, от неожиданности Миша аж подпрыгнул. Опять мысленно поставил крестик, чтобы сменить оповещение смс.
— Кого там черти несут? — недовольно пробормотал Михаил, доставая смартфон и открывая смс.
«Милый, доброе утро! Как твоё здоровье после вчерашнего? Живой?» — письмо пришло от какой то Верочки. Какая Верочка, Михаил не помнил, так же, он не понимал, когда успел вбить данные в телефон этой дамочки. Инна была права - пить надо меньше!
«Вера… Верочка! Прости меня, а ты кто?» — отправил ответный смс Михаил, открывая в окне монитора верстку с сегодняшним редакционным материалом. В рубрике «Детектив» стояла работа Инны, уже отредактированая и готова к печати. Врага надо знать в лицо, без промедления Михаил нажал на открытие файла. Перед ним раскрылся рассказ на 14000 знаков. Название женское, до мозга костей, «Потерянное сердце». Только одно название оттолкнуло бы Михаила, если бы в бытность командира этой рубрики, к нему пришёл бы такой рассказ. Опять завизжал истошный Джокер.
«Миша… обидно такое читать! А вчера ты другим человеком был! Для тебя вчерашнее между нами было обыденным?» — Дамочка была настырной, отвечать Михаил не хотел. А вот рассказ Инночки стал читать, хотя бы просто, чтобы поржать.
А вот "поржать" не получилось, после первой же страницы, Михаил увлёкся текстом. Редко когда автор мог захватить читателя с первых предложений - этой сучке удалось такое сделать, и это не смотря на возобновившуюся головную боль. Михаил вспомнил слова Игната о таланте этой девушки, и только сейчас осознал реальность. Какая-то женщина… человек низкого ранга, надирает попу Михаила, особо не напрягаясь.
«Я так понимаю, что сегодня мы с тобой не идём в ресторан?» – кем возомнила себя эта Вера? Что за настырность? Хотелось написать в ответ что-нибудь мерзкое, да только на сегодня уже хватит гадостей совершать. Опять не удостоил ответом на сообщение, Михаил.
Рассказ был очень интересен, сюжет необычен, герои колоритны. Все шло к тому, что рубрика могла реально ожить с этой Инночкой. А ещё, Михаил понял, что Инна Васильевна пробилась не через постель, а если и через постель, то имея такой талант, можно простить все прегрешения.
— Да блин, какая настырная! – психанул Михаил на очередной сигнал смс.
«Котик, ну ответь! Ты наверно сильно занят там? Я уже так извелась!» - что происходит с женским полом? Совсем нет самоуважения? Но отвечать Михаил не стал.
С концовкой Инна тоже не подкачала, воистину, послевкусие было приятное, даже после последних строк. Надо было признать, что это высший пилотаж. С болью в сердце, Михаил стал закидывать вещи в пакет, как говориться, дорогу молодым. Китайский болванчик, кружка с жирафом, именная авторучка и, в принципе, это всё ценное имущество. Да и "ценным" назвать их можно было условно, так, приятные безделушки.
«Миша! Я тебя буду ждать! Борщ вкусный приготовлю! Ты главное приди ко мне!» — жди, жди – дура! Так я к тебе и приехал. Женщина была наверно ненормальной. Не симку же новую, в конце концов, покупать, может, поймет и перестанет надоедать.
Напоследок, Михаил решил на своем компьютере ввести пароль доступа на вход, на рабочий стол, так сказать, последний привет для будущей смены.
С пакетом в руках и улыбкой на губах, Михаил пошел мимо столиков коллег. Работники пера, перестали печатать и уставились на проходящего Мишу. В глазах коллег читались разные мысли. Кто смотрел с сочувствием, кто с печалью, а некоторые безразлично. Пожалуй, безразличие было самое неприятное для Михаила. Но одно было ясно, все уже знали про случившееся. Заслуженного работника журнала перевели в позорную лигу внештатника.
— Миша, вы надолго от нас? – писклявым голосом спросила Лариса, корректор литературного текста.
— Не знаю, Лариса, надеюсь, надолго! – подмигнул Михаил, надо было гордо пройти через этот строй коллег, не уронив марку. — Очень уж вы надоели мне все...
Продолжение буду выкладывать если будет обратная связь.
Рядом со мной на автостоянке стоял мой хороший приятель, Колян. Его «Газелька» была потрёпана временем и работой, так сказать, перекурьерил он бедную машину… Зимой Николай с трудом заводил её и постоянно уносил аккумулятор домой, чтоб подзарядить. Однажды я приехал с рейса и увидел дружка, копошившегося под капотом. Весело «бибикнув», я припарковался рядом, и в тот момент, когда почти открыл водительскую дверцу, раздался громкий хлопок. С матом Коля отпрыгнул взад, а из-под капота вверх вспыхнуло пламя, коптя чёрным дымом.
Быстро, вдвоём мы сбили огонь, после чего стали разбираться в причине несчастья. Оказалось всё до банальности просто, Колян наконец-то созрел и купил новый аккумулятор, ну и переплюсовал.
– Да я по привычке, поставил его как старый… а не глянул… а тут, на новом наоборот полюса, – мямлил в недоумении ошарашенный Колян, если что водила с двадцатилетним стажем, – лошара… баран… совсем отупел на старости…
Итог: генератор под замену, расплавленные патрубки и шланги, сгоревшие почти все предохранители, облезла грунтовка на капоте ну и по мелочи, лампочки да изоляция мелких проводов. Покупка нового аккумулятора обошлась в довольно круглую сумму.
Потом я его ещё несколько лет подкалывал, ну там: «Колян, как у тебя дела, что сегодня переплюсовал?», «Колька, Коля, Николай, генератор поджигай» или «Братан, поздравляю тебя с рождением дочки, понимаю, хотел мальчика, ну ничего, в следующий раз будешь аккуратней с полюсами…». Возможно, мои остроты и глупые были, но каждый раз дружок краснел от воспоминания.
Прошло много времени с того дня, и вот пару недель назад теперь уже я стоял над капотом своей машины и с удивлением смотрел на пламя, в руках держа сорванные клеммы с полюсов нового аккумулятора.
Карма – суровая штука и она тебя накроет, рано или поздно! Колян, прости меня, плохого юмориста… Кстати, и скоро у меня тоже будет дочка, здесь я тоже переплюсовал…
Двадцать тысяч рублей был официальный заработок у Петра. Он работал менеджером по продажам деталей от тракторов. В 8-30 он приходил в офис, садился за свой стол и включал компьютер. Потом в поисковике забивал слово «карьер», или «ферма», или «завод». Всплывал длинный список предприятий со всей страны. Начиналась обыденная работа: «холодные» звонки, переговоры, и так на протяжении восьми часов под релаксирующую музыку. Напротив его стола работал второй менеджер, Василий, с явным излишком в весе, а ещё он дико потел, и пахло от него чем-то кислым.
Пётр отработал уже пять лет на этом месте, за этим столом и напротив этого Василия. Ничего не менялось, продвижения в карьере не намечались, да и личная жизнь не складывалась. Почему-то женщины не задерживались в однокомнатной квартире Петра, и в сердце тоже. Как-то все было пресно и скучно. Он чувствовал, что всё шло не правильно и где-то он лажает по жизни. Может стоило записаться в какой-нибудь фитнес-центр, или, на худой конец, в хор народного пения. Но тогда пришлось бы общаться с людьми, а за восемь часов переговоров на работе по телефону, он вполне наговаривался, до тошноты.
Сегодняшний день тоже начинался обыденно и монотонно.
— Привет, Петруха! – это поздоровался Василий, наигранная улыбка растянулась на его пухлом лице. Петр посмотрел на своего соседа - жирный, потный, вонючий.
— Здорова, Васёк! – всё же ответил Петр после десятисекундного обдумывания.
Заиграла «Энигма», это значит, шеф уже был в своём кабинете и включил релакс. Почему-то он считал, что музыка настраивает на рабочий лад и успокаивает нервы. Первые пару лет расслабляла, но в какой-то момент, от постоянного повтора, хотелось подойти к колонке вмонтированной в стене, и вырвать её с корнями.
— Привет, мальчики, – мимо их столов, прошла Алина, бухгалтер и секретарь в одном лице, многоплановый и ценный работник. Все в фирме знали про её таланты, поговаривали, даже сынок у неё был от шефа - внебрачный маленький отпрыск «большой политики».
— Привет, Алиночка! – синхронно ответили Василий и Пётр, провожая взглядом уплывающую округлую корму в обтягивающей узкой юбке.
— Хороша! – сально улыбнулся Василий, после того, как закрылась дверь в командирскую «зону» дислокации.
Пётр промолчал - от тысячного этого, ежедневного: «Хороша!», начинало трясти. Ну, ведь можно сказать: «Красавица!», «Какая попка!», на худой конец – «Я бы этой тёлке вдул!», а он - «Хороша!». Одно слово, без всякой фантазии, и так каждый день, и эта сальная улыбочка…
— Доброе утро, уважаемые коллеги! – в колонке раздался голос шефа, сменивший звучащую музыку. Эта привычка начальника была странная - он находился за стенкой - выйди и поговори с «коллегами», нет же, надо использовать селектор. – Сегодня прекрасный астрологический день! Геомагнитная обстановка спокойная, вспышек на солнце не ожидается. Пятый лунный день и двадцать восьмой солнечный, все начинания по нашим зубам. Давайте же, постараемся выйти на подписание трёх новых контрактов! Через два дня месяц заканчивается. Нам нужны эти чёртовы три контракта, чтобы получить бонус! С мотивацией всё ясно? Давайте парни! Я в вас верю!
Щелчок, шипение и опять тихая мелодия.
— Да! Мы это сделаем! – махнул уверенно рукой Василий и немного привстал со своего пластикового кресла.
Пётр в недоумении посмотрел на своего соседа, он не верил своим глазам.
— Василий, ты идиот?
— А что такого?
— Ты за месяц на две сделки вышел, а я на три. Ты же понимаешь, что мы не сможем это сделать?
— Ты не слышал что-ли, сегодня пятый лунный д…
— Придурок! Нас кинули прямым текстом на премию, а ты: «пятый лунный день», — передразнил Пётр своего коллегу, даже немного похоже получилось, — а в том месяце был седьмой лунный день, тоже благоприятно всё было, а мы голый оклад получили, в позапрошлом, такая же бодяга…
Всё это выговаривая, Пётр заводился с каждым новым словом - изо дня в день, миллионный раз: «С вами говорит менеджер по продажам, такой-то, не хотите ли ознакомится с нашим предложением….», и т.д. и т.п. И всё одно и тоже, те же люди в офисе, этот постоянный кислый запах, тошнотворная музыка. День Сурка, ёлки-палки. И вот, он уже с заработка, в какой не понятно момент, переключился на вечно мокрые подмышки Василия, и вообще, на его фигуру. Потом, Пётр кричал про бессмысленность бытия, про миллионы звёзд, на которых живут такие же монотонные, беспозвоночные слизняки.
Василий сидел и глупо моргал, смотря на жестикулирующего и орущего, всегда тихого, до этого дня, соседа. Глаза навыкат, белки покрасневшие, изо рта разлетались в разные стороны брызги. На шум вышли Алина с шефом.
— Вот, блядь, сладкая парочка, не запылилась… – с остервенением повернулся к новым зрителям, Пётр и глянул на них своим сумасшедшим взглядом.
— Тихо, тихо, молодые люди, это что тут у вас происходит? - попытался выдавить строгий тон, шеф, поправляя свой галстук.
— А дело в следующем - срать мне на твой поганый план, засунь его в то место, где не видно солнце, астролог хренов!..
— Ты следи за языком…
— Заткнись, Нострадамус облезлый! Вот тебе пятый лунный день, ни хрена он не хороший! – заревел Пётр и схватил с пола мусорное ведро. Содержимое оказалось на голове шефа, на ухе болталась нитка с этикеткой от пакетика чая, с волос осыпались лоскутки бумаг. – Я увольняюсь!
После содеянного, под недоумённое молчание, Пётр прошёл к своему столу, выдвинул ящик и достал бутылочку с туалетной водой.
— Вася, а это мой тебе подарочек! – с этими словами, Пётр подошёл к своему замершему коллеги и вылил на его голову пахнущий цитрусом дешёвый одеколон.
— Завтра я приду за расчётом! – Алина, шеф и Вася в шоковом ступоре провожали взглядом идущего Петра. — Всем пока и не хворать!
Он шёл по коридору и понимал - наконец-то удалось перегрызть этот монотонный цикл, хоть и немного радикально вышло для «пятого лунного дня». Дышалось легко и свободно…