Cardinall466

Эпизод 1. Бетховен, Чайковский и Accept
https://pikabu.ru/story/klassiki_i_sovremenniki_5738094

Эпизод 2. Григ и Rainbow
https://pikabu.ru/story/klassiki_i_sovremenniki_yepizod_2_57...

Эпизод 3. Моцарт и Evanescence
https://pikabu.ru/story/klassiki_i_sovremenniki_yepizod_3_57...

Фортепианный цикл Модеста Петровича Мусоргского "Картинки с выставки" стал в ХХ веке хитом мирового фортепианного репертуара.

"Картинки с выставки" возникли как отклик композитора на смерть близкого друга, талантливого архитектора и художника Виктора Александровича Гартмана, трагически скончавшегося в 1873 году. В.В Стасову удалось организовать посмертную выставку рисунков и проектов Гартмана, под впечатлением которой Мусоргский создал свой фортепианный цикл. Выставленные работы продавались, поэтому на сегодня местонахождение большинства из них неизвестно. Из упомянутых в цикле рисунков ныне можно восстановить шесть.

Пианисты долго отмахивались от "Картинок", не находя в нем "привычной" виртуозности и считая их неконцертными и нефортепианными. Признание широкой публики пришло лишь после того, как Морис Равель создал в 1922 свою известную оркестровку, а в 1930 вышла первая грамзапись. И только в 1931 году, в пятидесятилетнюю годовщину со дня смерти Мусоргского, "Картинки с выставки" были выпущены в соответствии с авторской рукописью, и затем стали неотъемлемой частью фортепианного репертуара.

В 1971 году у английской супергруппы Emerson, Lake & Palmer (ELP) выходит концертный альбом, в основу которого легла фееричная переработка "Картинок". Концерт построен на предельно резких контрастах динамики, тембра и ритма. Он изобилует "неслыханными" звучаниями и отличается шероховатой и какой-то всклокоченной фактурой, вполне соответствующей, впрочем, мятежному, страстному и саркастически едкому духу музыки Мусоргского. Самое поразительное в этой фантасмагории - верность "интонационному словарю", то есть основным характеристикам "музыкальной речи" Мусоргского, восходящим непосредственно к человеческому голосу и слову.

В 1996 году свои "Картинки с выставки" представила прогрессив трэш-метал группа Mekong Delta. Существует мнение, что творчество Мусоргского как бы предвосхитило в некоторых моментах рок-музыку. И по накалу страстей, и по чисто музыкальным особенностям. Чего только стоит вступление к "Избушке на курьих ножках (Баба-Яга)". Явный хард-роковый рифф.

Смотрим - https://youtu.be/1juCJ-t0A-g

Эпизод 1. Бетховен, Чайковский и Accept - https://pikabu.ru/story/klassiki_i_sovremenniki_5738094

Эпизод 2. Григ и Rainbow - https://pikabu.ru/story/klassiki_i_sovremenniki_yepizod_2_57...

Cегодня у нас небольшой кусочек «траурной ленты, окаймляющей солнце».

Лирико-драматическая кульминация моцартовского Реквиема – Lacrimosa – начинается с коротких плачущих интонаций оркестра, настраивающих слушателя на трагическую волну. Интонации скрипок передают стенания, и на этом фоне в хоре звучит полная печали минорная мелодия.

Невероятный ритм «Лакримозы» - 12/8, еле теплящийся, практически «неслышный пульс», редкие биения через 12 долей, вводит в особое переживание смерти. Это не погребальная процессия, это что-то более глубокое, не смерть физическая, но смерть идейная …

После вступления сразу звучит хоровое tutti, все партии. Хор очень аккуратно начинает петь на piano. В ритмическом рисунке появляется скорбный пунктир.

Первая музыкальная фраза повторяется дважды, после чего следует отрывистое поступенное восходящее движение, звучащее как строгий приговор.

Короткие интонации несогласия, возражения не принимаются. В оркестре возникает восходящее движение широкими длительностями – приговор окончателен, обжалованию не подлежит. Долгое финальное AMEN, разделённое на два слога как два неумолимых росчерка ставят крест на закончившейся жизни.

По словам солистки группы Evanescence Эми Ли кавер-композиция Lacrimosa изначально предназначалась в качестве саундтрека для фильма «Хроники Нарнии: лев, колдунья и волшебный шкаф». В итоге в фильм она не попала, а вошла седьмым треком в альбом 2006 года «The Open Door». Музыканты отходят от оригинальной тональности ре-минор, песня сыграна в ми-миноре. Но как это ни странно, готический вокал солистки довольно неплохо оттеняет «слёзный» мотив. Знающие же английский язык, могут в полной мере оценить депрессивность текста песни:

Out on your own,

Cold and alone again.

Can this be what you really wanted, baby?

Видео - https://youtu.be/C2-4J3s4fYQ

Полёт композиторской мысли Модеста Петровича Мусоргского воплотился в фантастическом полёте сказочного персонажа пьесы «Избушка на курьих ножках (Баба-Яга)» из цикла «Картинки с выставки». Начинается пьеса аккордами-толчками, весьма приглянувшимися впоследствии рок-музыкантам. Очень они похожи на любимые ими гитарные риффы. Аккорды учащаются, имитируя «разбег» Бабы-Яги. Сам полёт изображен в средней части произведения холодными переливами и тревожными звуками.

В другом произведении – «Ночь на Лысой горе» – композитор бурными движениями струнных рисует полёт целой кавалькады ведьм. Пронзительные трели флейт, грузные «шаги» у фаготов и литавр, весь диапазон оркестра охвачен краткими восходящими и нисходящими пассажами, триоли подчеркивают судорожность и агрессивность. Ведьмы слетаются на шабаш.

В более поздней аранжировке Николай Андреевич Римский-Корсаков начинает Фантазию Мусоргского тем же триольным движением пианиссимо, но только у одних скрипок, как бы издали. Так же тихо, в пиццикато низких струнных начинается движение басов, изменен ритмический рисунок пассажей. Оркестровка более прозрачна.

Ну а имя Римского-Корсакова неразрывно связано с одной из самых известных страниц классической музыки – Полёт шмеля – симфоническим эпизодом из третьего акта оперы «Сказка о царе Салтане». Невероятно быстрый темп исполнения, обилие кратких и сверхкратких нот (вплоть до шестнадцатых), простая и незатейливая мелодия, развивающаяся по спирали. Всё это сделало «Полёт шмеля» популярнейшим «самостоятельным» произведением, тренажёром для виртуозов-одиночек, объектом «околомузыкальных» рекордов.

В балете «Жар-птица» Игоря Фёдоровича Стравинского лёгкий шелест и воздушный трепет стремительных полётных фигурации главной героини противостоит ледяной остроте и колючести гармонически-фактурных сцеплений Кащеева царства. Эмоциональная атмосфера балета насыщена поэзией полутонов, изысканно-декоративным музыкальным импрессионизмом.

Второй «белый» акт балета Петра Ильича Чайковского «Лебединое озеро» полностью посвящён лебедям. По либретто лебеди сбрасывают крылья и становятся девушками. Чайковский, рисуя зачарованных девушек-птиц, развивает тему «полета лебедей» из первого акта. Мелодия одновременно и проникновенно лирична и насыщена глубокими «человеческими» переживаниями. Кристально-чистая романтика.

Эффектную сцену мы можем видеть в фильме Френсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня». Американские вертолеты, атакующие вьетнамскую деревню, появляются в небе под сопровождение знаменитого «Полёта валькирий» из третьего акта оперы «Валькирия» Рихарда Вагнера. При этом музыка звучит не за кадром, а непосредственно из бортовых динамиков, из установленного на вертолёте катушечного AKAI.

И на десерт. Отрывок из Струнно-вертолетного квартета «великого и ужасного» Карлхайнца Штокхаузена. Произведение было исполнено впервые в 1995 году в Амстердаме. С одного из военных аэродромов вблизи города поднимались в воздух четыре вертолета Black Hawk. В каждом из них сидел музыкант – участник струнного квартета Arditti, игравший свою партию. Похожую партию имел и каждый пилот. Машины летели над соборами, каналами и улицами Амстердама, спускаясь и поднимаясь, набирая скорость и замирая в таком же неукоснительном следовании нотному замыслу композитора, в каком исполняли свои партии музыканты. Звук из летящих вертолетов передавался на звукорежиссерский пульт концертного зала амстердамской Westergasfabriek. Композитор присутствовал в зале, он находился за пультом, микшируя звучание струнных и рев вертолетных моторов. Этот перформанс иллюстрирует гениальную идею Карлхайнца Штокхаузена: вся музыка уже написана, она пребывает во всей Вселенной, вокруг нас. Её нужно только открывать, прикасаясь к различным её граням, точечно и иррационально.

Собственно видео тут - https://youtu.be/13D1YY_BvWU

В рубрике "Классики и современники" предлагаю послушать, как гитарист немецкой хэви-метал группы "Accept" Вольф Хоффманн безжалостно препарирует бетховенскую "К Элизе" в гитарном соло композиции "Metal Heart" из одноимённого альбома 1985 года.

У Бетховена скорее всего пьеса называлась "К Терезе", ибо была создана в период сватовства к Терезе Мальфатти. Исследователь жизни и творчества композитора Людвиг Ноль, видевший в своё время автограф партитуры, стал жертвой неразборчивости бетховенского почерка.

А во вступлении к песне весьма тяжеловесно звучит цитата из "Славянского марша" Петра Ильича Чайковского. Марш был написан Чайковским в сентябре 1876 года и посвящён борьбе славянских народов Балкан против Османского ига. И на самом деле, звучащая во вступлении "Metal Heart" тема ни что иное, как сербская народная песня "Sunce jarko, ne sijaš jednako".

Собственно видео - https://youtu.be/qcLANi9MZVg

Как сказано в восьмой главе Экклезиаста: «И похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться ...». И этой мудрости человечество старается следовать. Иногда изо всех сил. А что за выпивка без музыки? Скукота.

За столами средневековых пиров берёт своё начало жанр кводлибета (с латинского «кто во что горазд»). Собравшихся на гулянку людей, после пары-тройки чарок неудержимо тянуло на пение. Такое вокально-хоровое безумство строилось по принципу мотета, т.е. многоголосного произведения полифонического склада, состоящего из многосоставных многочастных композиций. В условиях пьяного веселья подобные мотеты из гармоничной полифонии превращались в своего рода перебранку, основанную на пересмешничестве, в ходе которого высмеивались недостатки друг друга.

Композиторы барокко использовали технику кводлибета при создании шуточных и пародийных сочинений. Самый известный «Свадебный кводлибет» принадлежит Иоганну Себастьяну Баху (BWV 524) и представляет собой десятиминутную череду бессмыслицы, шуток, каламбуров, пародий на различные песни и отсылок к другим произведениям искусства.

Американский композитор и философ Джон Кейдж завершает кводлибетом аэмоциональный Струнный квартет (1949 – 1950). От барочного веселья, увы, не осталось и следа, а отрешённость звучания больше напоминает обратную сторону алкогольной монеты – жуткое утреннее похмелье. В ремарках композитора Quodlibet символизирует весну.

За пару веков до Кейджа у сладкозвучного Антонио Вивальди в первой части «Осени» из цикла скрипичных концертов Le quattro stagioni (Четыре времени года) мы обнаруживаем забавную жанровую сценку «Подвыпившие» (или «Захмелевшие»):

Шумит крестьянский праздник урожая.

Веселье, смех, задорных песен звон!

И Бахуса сок, кровь воспламеняя,

Всех слабых валит с ног, даруя сладкий сон.

Солист в струящихся у скрипки пассажах «разливает» вино; мелодии в оркестровых партиях, с их нетвердой походкой, изображают захмелевших поселян. Их «речь» становится прерывистой и невнятной. В конце концов, все погружаются в сон (скрипка замирает на одном звуке, тянущемся пять тактов!). И все это изображено Вивальди с неизменным юмором и доброй ироничной улыбкой.

Совсем иначе, гротескно и зло рисует пьяного человека Дмитрий Дмитриевич Шостакович в куплетах «задрипанного мужичонки» «У меня была кума» из оперы «Леди Макбет Мценского уезда». Музыка «кривляется» и «гримасничает», инструменты перекрикивают друг друга, соревнуясь в хвастовстве с подвыпившим героем:

Ух Ух Ух Ух Ух Ух

Без вина моя родня

не могла прожить и дня, ух

Ну, а чем я хуже их?

Дую водку за троих, ух

Начинаю пить с утра,

ночи, дни и вечера,

зиму, лето и весну

пью, покуда не засну, ух

Буду пить я целый век

Я душевный человек, ух

Ух Ух Ух Ух Ух

Но хмель мгновенно улетучивается после обнаружения в погребе страшной находки. Следующий за этим эпизодом симфонический антракт предельно динамизирует действие, придавая ему до крайности обостренный, напряженно-нервный, судорожный характер, ускоряя надвигающуюся катастрофу.

Пётр Ильич Чайковский в «уличных зарисовках» скерцо Четвёртой симфонии с помощью деревянных духовых инструментов изображает плясовую песенку «подкутивших мужичков», а её совмещение в коде с бодрым маршем «военной процессии» создаёт интереснейший звуковой эффект многоголосия жизни.

И именно эту «истинную полифонию», «когда останавливаешься на городской площади в таком месте, где с одной стороны играет шарманщик, с другой — доносятся звуки любительского хора пекарей, а наискосок проходит военный оркестр местного гарнизона», всю жизнь пытался записать нотами Густав Малер. В истинном многоголосии жизни без бутылки не разобраться.

В пятой части («Пьяница весною») вокальной симфонии Малера «Песнь о Земле» мы слышим трагический монолог пьяницы, обращенный к птичке. На фоне оркестровой партии, словно наполненной птичьим щебетом, всеми звуками весны – трелями деревянных инструментов, легкими флажолетами скрипок, их дрожащими тремоло, глиссандо арф, обрывками мелодий, - звучит этот монолог в исполнении тенора. Он всё время прерывается, будто человек не может овладеть ни своими мыслями, ни своей речью и дыханием. Это центр цикла, в котором господствует скепсис – красота природы, вечное обновление земли уступают место опьянению, сну. Грубоватая жанровость, сочная оркестровка, то ослепляюще фресковая, то наивно-изобразительная, вся нервно-экзальтированная атмосфера этой части скрывает за собой ощущение горечи и недостижимости счастья:

Что мне до весны?

Оставьте мне моё опьянение!

Однако, «не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид … » (Притчи, глава 23).

Продолжение следует ...