AsgarionKan

Часть 1: https://pikabu.ru/story/sluchay_v_mordmunde_chast_1_5504542

Часть 2: https://pikabu.ru/story/sluchay_v_mordmunde_chast_2_5508620

Альфус Омегас покинул бесконечные коридоры своих мыслей и обнаружил, что стоит перед зданием местной библиотеки, в котором должно было состояться заседание Чародейского Совета. Похоже, в задумчивости он и не заметил, как прошел весь путь от шляпной лавки до этого места. Странно, что Найви ни разу не отвлек его каким-нибудь вопросом. Альфус Омегас повернулся назад и провозгласил:

- Ну, вот мы и на месте, Найви… Эм. Найви?

Либо молодой маг сумел по пути освоить сложнейшее заклинание невидимости, либо его здесь просто не было. Альфус Омегас тщательно огляделся по сторонам, но никаких признаков Найви Салвиа в округе не обнаружил.

- Мгм. Странно. Куда он делся?

Заседание Международного Чародейского Совета вот-вот должно было начаться, а подопечный господина Омегаса бесследно исчез. Старый маг в нерешительности почесал подбородок. Он не мог пропустить заседание, так как в этом году ему принадлежала честь произносить заключительную речь. В то же время, его беспокоило отсутствие Найви.

- Альфус! – раздалось со стороны библиотечных дверей.

Альфус Омегас обернулся и увидел спешащего к нему навстречу пожилого чародея с длинной седой бородой.

- А, Пальмус! Рад видеть тебя в добром здравии.

Пальмус Данблдвер улыбнулся. Его голубые глаза все еще немного косили, но этого почти не было видно за очками-четвертинками.

- Как твой мизинец?

- Все в порядке. Перелом быстро сросся. А у тебя как дела, Альфус?

- Неплохо, неплохо. Вот только у меня тут небольшое затруднение.

- Что случилось?

- О, ничего страшного. В этот раз я решил взять с собой своего ученика – мальчик после окончания обучения совсем засиделся в своей башне. И мы, хм, странным образом разлучились. Не представляю, куда он мог подеваться.

Пальмус успокаивающе махнул рукой.

- Не волнуйся. Что с ним может случиться? Эти молодцы нам еще фору дадут. Они в этом… э-э-э… подвинутом обществе как рыбы в воде.

Альфус Омегас согласно кивнул.

- Да, возможно ты прав. – Он погладил свою бороду и последний раз окинул улицу взглядом. – Что ж, поищу его после заседания. Идем, а то совсем опоздаем.

Под Совет Чародеев в библиотеке был выделен отдельный большой зал. Здесь было устроено нечто вроде амфитеатра – несколько ярусов кресел вдоль стен и овальный стол в центре комнаты – для самых именитых магов. Там же располагалась кафедра для докладчиков и бочонок с фруктовыми леденцами. Старшие чародеи любили сладкое, а тем, кто помладше, оставалось лишь с завистью наблюдать за сидящими рядом с желанными сладостями стариками.

Альфус Омегас и Пальмус Данблдвер заняли полагающиеся им за овальным столом места и замерли в ожидании начала. Зал был полностью забит чародеями из разных стран, и гудел, как растревоженный осиный улей. Повсеместно обсуждались свежие новости из области политики, псевдомагии, чарологического прогресса, а также последний эпизод популярной театральной постановки «Икра атоллов». Несколько магов, несмотря на шум, умудрились уснуть, и разбавляли общую картину звуков своим храпом. Кто-то вступил в жаркий спор с оппонентами и теперь доказывал свою точку зрения, не забывая сопровождать каждый тезис ударом по крышке овального стола. Наконец, в зал вошел председатель совета, и царящий в помещении гомон быстро стих.

Председатель уселся во главе стола, не забыв по дороге захватить несколько леденцов из бочки, прокашлялся и заговорил:

- Семьсот двадцать второй, э-э-э, съезд, объявляю открытым. Перед тем, как мы приступим к обсуждению основных вопросов, выслушаем, э-э-э, нескольких докладчиков. Первым к кафедре приглашается… - престарелый чародей заглянул в лист пергамента с расписанием заседания. – Э-э-э, господин Жао, с докладом о своем инновационном изобретении. Прошу вас.

Господин Жао, невысокий черноволосый маг с тонкими усиками над верхней губой, уроженец северного Кидая, поднялся с первых рядов амфитеатра и незамедлительно подошел к кафедре. Вопреки ожиданиям большинства сидящих в зале, он заговорил без тени акцента:

- Уважаемые коллеги! Сегодня я хотел бы представить вам прибор, который значительно облегчит стадию отбора способных к обучению юных магов в наши многочисленный чародейские академии. – Маг повернулся в сторону председателя. – Если можно, хотелось бы представить испытательную версию прибора.

Председатель кивнул, и пара помощников быстро внесла в зал компактное устройство на металлической треноге. По амфитеатру зрителей пронесся заинтересованный шум, сдобренный чьим-то басовитым храпом.

- Итак, - продолжил господин Жао. – Представляю вашему вниманию Жадеитовый Определитель Потенциала Адептов. Сокращенно…

- Очень интересно! – спешно перебил докладчика председатель. – И, что же он, собственно, э-э-э, делает?

- Эм, да, - запнулся сбитый с ритма господин Жао. – Это устройство определяет, насколько испытуемый способен к магии, как к таковой. Жадеитовый Определитель Потенциала Адептов, сокращенно…

- А другие материалы, - внезапно произнес один из старших чародеев, расположившийся за овальным столом. – Другие материалы для данного прибора не подходят? Например, платина. Или пирит?

Господин Жао несколько раз открыл и закрыл рот, сбитый с мысли.

- Н-нет. К сожалению, жадеит обладает уникальными свойствами и не может быть заменен ни на один из предложенных вами вариантов, - ответил он. Старший чародей удовлетворенно кивнул.

- О. Спасибо. Продолжайте.

Докладчик неуверенно прошуршал своими записями.

- Эм, так. Да. Что касается принципа работы. Жадеитовый Определитель Потенциала Адептов, сокращенно…

- Может быть, - прервал его председатель, – Не помешает, э-э-э, наглядная демонстрация?

Господин Жао, абсолютно не понимающий, почему его постоянно перебивают, растерянно кивнул и обратился к амфитеатру:

- Кто-нибудь желает?

Над залом повисла гробовая тишина. Затих даже раздававшийся до этого момента басовитый храп.

- Это совсем не больно!

Где-то со стороны окна раздался стрекот непонятно как оказавшегося здесь сверчка. Докладчик вопросительно озирался, стараясь уловить хоть малейшее движение в зале – но тщетно. Внезапно из-за овального стола поднялась высокая фигура.

- Я вполне мог бы побыть испытуемым адептом, - произнес Альфус Омегас. Сидевшие рядом чародеи безуспешно попытались его удержать, однако всемирно известный маг уже шагал по направлению к господину Жао.

- Замечательно! – обрадовался тот. – Проходите сюда! Достаточно прикрепить к пальцам вот эту проволочку. Ага, вот так. А теперь эту. – Несколько минут ушло на закрепление всяческих контактов и проводков, после чего господин Жао повернулся к председателю. – У нас все готово!

- Что ж, э-э-э, приступайте, - заинтересованно подался вперед глава совета.

- Господин Омегас, прикоснитесь, пожалуйста, к этому жадеитовому кристаллу.

Альфус Омегас дотронулся до указанного компонента прибора. Кристалл тут же начал мерцать. Сначала совсем слабо, потом сильнее, и, наконец, наполнил зал ослепительным зеленоватым светом. Некоторые маги закрыли глаза, кто-то заслонился ладонью, иные испуганно отвернулись.

- Невероятно! – воскликнул господин Жао, когда всемирно известный чародей убрал от кристалла свою руку. – Все мои предыдущие подопытные могли вызвать лишь умеренное свечение… в вас сокрыт просто потрясающий потенциал… Хотя, о чем это я! – опомнился он и виновато заулыбался. – Ваш потенциал давно известен всему мировому сообществу!

В зале раздались шумные аплодисменты, посвященные, скорее, Альфусу Омегасу, нежели неординарному изобретению. К тому моменту, когда все успокоились, всемирно известный маг уже сидел на своем месте и увлеченно сортировал по вкусам леденцы, которые успел выудить из бочки по дороге назад. Представленная в зале магическая общественность в полголоса обсуждала случившееся. Что касается господина Жао, то он был полностью удовлетворен результатами демонстрации.

- Как вы могли заметить, - декламировал он бодрым голосом, ¬¬- Жадеитовый Определитель Потенциала Адептов, сокращенно…

- Э-э-э… - начал было председатель совета, но в этот раз господин Жао не дал себе перебить:

- … сокращенно – Жао-ПАД!

Все чародеи в зале разом замолкли. Председатель уставился на докладчика широко раскрытыми глазами. Басовитый храп и сверчок исполнили дуэтом сложную звуковую композицию.

- О. Э-э-э, как интересно. Жао-ПАД. Да. Конечно. Продолжайте.

Господин Жао сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и закончил свою мысль:

- Как вы могли заметить, Жао-ПАД позволяет с точностью определить потенциал адепта магии, что может значительно повысить эффективность отбора студентов при поступлении в любую академию чародейства. Эм… мне кажется, что, поскольку все уже увидели устройство в действии, смысла рассказывать про его конструкцию нет. Всем желающим я могу предоставить копию своих записей, касательно этого аспекта. Но, может кто-то еще хочет попробовать свои силы, как господин Омегас?

Ответом на этот вопрос ему послужило молчание. Чародеи – люди, в большинстве своем, добродушные и не завистливые, желающие окружающим всяческих успехов, удачи, и отсутствия камней в почках. Но только до тех пор, пока речь не заходит об их способностях к магии и личном мастерстве. После блистательно проявившего себя Альфуса Омегаса, у каждого сидящего в зале прибавилась одна небольшая фобия – что у него кристалл замерцает гораздо тусклее. Поэтому новых добровольцев на испытание чудо-прибора не нашлось.

- Что ж, - председатель уставился на пергамент с расписанием заседания. – Поскольку презентация устройства оказалась несколько, э-э-э, короче, чем предполагалось, может быть у кого-то есть вопросы к докладчику?

Однако, в этот момент произошло нечто, заставившее Чародейский Совет окончить свое заседание значительно раньше запланированных сроков. По Мордмунду прокатилась сильнейшая волна магической энергии. Жадеитовый Определитель Потенциала Адептов озарил зал ярчайшей вспышкой зеленого света и покрылся сетью белесых трещин. Бороды наиболее сильных представителей чародейского искусства всколыхнулись, словно под порывом ветра. Очки-четвертинки Пальмуса Данблдвера внезапно отрастили себе недостающие три четверти и стали круглыми. Председатель совета одномоментно избавился от дурной привычки говорить «э-э-э» и приобрел привычку выстукивать пальцами гимн Жирмании. У всех, без исключения, магов в амфитеатре библиотеки раздался оглушительный звон колокола в головах.

Вы скажите, что после подобного в городе обязательно началась бы паника? Это было бы верным утверждением, будь Мордмунд населен исключительно чародеями. Обычные люди не склонны замечать магических катаклизмов – они их просто не воспринимают на подсознательном уровне. Наступающий после таких происшествий ощутимый дискомфорт принято списывать на магнитные бури, повышенную концентрацию нитратов в пище или коррупцию в правительстве. Этот самообман продолжается ровно до тех пор, пока с вами не начнет разговаривать ваша домашняя мебель.

Пальмус снял с себя очки и скорбно повертел их в руках. Ему не нравились полные линзы.

«Придется покупать новые,» - подумал он и повернулся к Альфусу Омегасу.

- Сдается мне, в поисках твоего ученика только что отпала необходимость.

Альфус Омегас разгладил бороду.

- Ты так думаешь? Мне кажется, что теперь поиски придется перевести в иную плоскость…

***

Хозяин шляпной лавки стоял посреди тупичка и мысленно корил себя за нерасторопность. Он опоздал. Серебристое Устройство, потерянное здесь одним из Джунрей-ша, исчезло. Он тщательнейшим образом проверил каждый угол, перевернул каждый камень, даже попробовал забраться через открытое окно в расположенный рядом дом (его комплекция не позволила довершить начатое) - безуспешно. Потерянный и уставший он бродил в кромешной темноте тупика, несколько раз спотыкался и падал, наступал на что-то мягкое и храпящее, болезненно бился головой об настил кем-то устроенного здесь деревянного помоста. Все это были излишним. Магическая пластина, оставленная ему пилигримами, изначально показала, что Серебристого Устройства здесь уже нет.

- Селт бы поблал этих Зунлей-са! – бессильно выругался хозяин шляпной лавки.

Когда, несколько лет назад, пилигримы пришли к нему, и, каким-то невероятным образом объяснили, что же им нужно, он согласился помогать. Причем, абсолютно безвозмездно, и на то были свои причины. Те странные картинки, которые ему показали в тот раз, невесомый пепел на руинах неведомых стран и цивилизаций, не покидали его головы. Хозяин лавки не хотел, чтобы подобное случилось с этим миром. Слишком хорошо у него здесь продвигалась торговля. Он согласился помогать, но никогда не предполагал, что его помощь все-таки потребуется. Когда же она, наконец, понадобилась, шляпник не смог выполнить своих обязанностей.

Серебристое Устройство не могло пропасть само по себе. Это означало, что его кто-то нашел. Нашел и использовал. Пусть даже самого страшного не произошло – Мордмунд не превратился в невесомый пепел, пропажа такой вещи не сулила ничего хорошего. Хозяину шляпной лавки придется держать ответ перед Джунрей-ша. И что же тогда он им скажет?

«Пластите позалуйста, я не оплавдал васих озиданий?»

Хотя, а почему бы и нет?

Со стороны улицы раздался надвигающийся шум. Кто-то шел по направлению к тупику и громко переговаривался между собой. Шарообразный кидаец не собирался попадаться кому бы то ни было на глаза – стремительно перебирая ножками он скрылся в переулке напротив и затаился в темном углу. Тупик озарился магическим светом. Спустя секунду он уже был заполнен небольшой армией чародеев.

- Где-то здесь!

- Ох, неужели? А мы и не поняли!

- Коллеги, давайте обойдемся без взаимных подколов.

- Огромный выброс магии, надо иванкурировать людей.

- Помню, в одиннадцатом году было такое в Няшпонии…

- Господа, я, кажется, уронил очки.

- Без толку иванкурировать. Фон слабеет.

- Когда на магостанции была утечка…

- Вот бы Мерлин был жив, что бы он сказал!

- Через час все будет в норме.

- Серебро в окрестностях начнет излучать.

- А где эпицентр?

- Ничего хорошего бы не сказал!

- Кто терял очки? Я нашел оправу!

- Ух ты, деревянная сцена.

- У няшпонских чародеев есть опыт, пусть разберутся!

- Ну что, ик… такое-е-е?! Мне сегодня, ик… дадут поспать?! Прох-ходной д-двор, понимаешь!

Господа! – разнесся громогласный возглас над головами галдящих чародеев. Все сразу замолкли. Говорил председатель совета. – Господа, мы пришли сюда не спорить, а выяснить причины произошедшего. Если вы не против отложить словесные баталии, давайте лучше приступим к работе.

Среди чародеев раздалось неопределенное гудение. Неуклюже толкаясь и наступая друг другу на ноги, маги рассредоточились по всему тупику и принялись его «прощупывать». Выходило у них, если честно, так себе. Концентрация чародеев на ограниченном участке пространства превысила все допустимые нормы, что, в свою очередь, привело ко множеству локальных проблем.

- Коллега, смотрите под ноги! Вы только что прошлись по моей пентаграмме!

- Сцио ми нихил сцире… сцио ми… Ай! Господа, зачем же так размахивать руками?

- Хомо хомини люпус… мгм… люмус? Хомо хомини люмус эст! Ой! Нет, нет, не двигайтесь, я сейчас все исправлю! Это просто светящаяся кожа, ничего страшного!

- А в-воду в в-вино вы прерщать, ик… умеите?..

- Коллега, что вы творите! Поверните вектор на триста шестьдесят один градус!

- У кого-нибудь есть с собой таблицы Градиса?

В конце концов председателю совета вновь пришлось повысить голос:

- Господа! – копошащиеся, пыхтящие, утирающие пот и беспрестанно бормочущие заклинания чародеи вмиг замерли и повернулись к источнику звука, то есть к председателю. – Спасибо всем за старание, но, мне кажется, так у нас ничего не выйдет. Нас тут, как бы это сказать, слишком много!

Толпа магов одобрительно загудела.

- Предлагаю остаться нескольким магистрам-добровольцам, остальные могут покинуть это место с чувством выполненного долга! Не забудьте, что прерванное заседание Совета возобновляется завтра, в то же самое время!

Подавляющая масса волшебников облегченно вздохнула – время было позднее, всем хотелось спать и все устали от толкотни в узком переулке. Теперь все толкались и наступали друг другу на ноги, стремясь выбраться из тупика на улицу. Спустя пару минут, пол сотни синяков и двух десятков отдавленных ног, место действия почти полностью опустело. Рядом с импровизированной сценой осталось лишь трое чародеев – председатель совета, Пальмус Данблдвер и Альфус Омегас.

Председатель отбил по настилу помоста гимн Жирмании, и обратился к двум великим магам:

- Ну, что скажете?

Пальмус Данблдвер поправил свои очки, с которых в дороге умудрился удалить часть лишнего стекла, и заявил:

- Эпицентр был внутри дома. Судя по всему, магия была сконцентрирована внутри какого-то небольшого объема, а потом вырвалась наружу.

Альфус Омегас прокашлялся:

- При этом потоку магии успели задать вектор. Иначе мы бы сейчас стояли на двухсоткилометровом пепелище.

- А свидетелей у этого действа случайно не было? – председатель со все больше скоростью тарабанил пальцами по сцене.

- Если они и были… - начал Пальмус.

- То мы их уже не увидим, - закончил Альфус.

Глава совета, наконец, оставил помост в покое и устало потер свой старый лоб.

- Последствий, насколько я понял, не будет?

Два чародея отрицательно покачали головами.

- То есть, никаких зацепок. А ведь это могло стать открытием века. Что ж. Неважно. Благодарю вас, господа. Встретимся завтра, на Совете. А мне надо поспать.

Магистры магии раскланялись и удалились каждый в свою сторону.

Хозяин шляпной лавки, все это время, наблюдавший за магами из тени переулка, облегченно вздохнул. Чародеи не смогли ничего обнаружить – и это было хорошо. Джунрей-ша не любят, когда о них узнают помимо их воли. Хотя в тупичке и на улице уже никого не было, шляпник решил вернуться в свою лавку другой дорогой. Собравшись уходить, он развернулся, чтобы покинуть свой темный угол, и нос к носу столкнулся с Альфусом Омегасом.

- Ищите вдохновение для своих новых шляп? – спросил старый чародей, непринужденно кладя руку на плечо шарообразного кидайца. – Как я вас понимаю! Темные переулки, аромат городских окраин – все это так стимулирует воображение!

- Господина Омегас! Какая неозиданность вас здеся встлетить! Дысыте свезим воздухом?

- Друг мой, будем откровенны. Вы же не просто так почти полчаса плутали по этому темному тупичку, а потом, когда сюда заявились мы, еще полчаса наблюдали за нами из тени? – Альфус Омегас дружелюбно улыбнулся.

- Вы сто-то путаете. Я здеся плосто гуляю, нисиво ни знаю. Воздух мне здеся нлависа!

- Вот как? Ну ладно, извините. Это все старость, знаете! Понапридумываешь себе всякой ерунды, а потом мучаешься.

- Сто вы, сто вы, вы зе совсем есе не сталый! Я увелен, сто вы плозивете есе многа-многа лета! – хозяин шляпной лавки натянуто рассмеялся. Альфус Омегас не спешил убирать свою ладонь с его плеча. Кидаец скосил глаза в сторону чародейской руки, не переставая смеяться, и попробовал сделать шаг в сторону. У него не вышло. Хватка у старого мага была на зависть любому кузнецу.

Вдруг, господин Омегас отстранился от своего собеседника, стянул с головы свой новый колпак и расстроено вздохнул.

- Знаете, такие чудесные шляпы у вас продавались! Я всегда вас ценил как лучшего шляпника в этом славном городе.

- Нет нисево отладнее, сем слысать похвалу от сваиво пастаянава покупателя…

- Жаль, что теперь качество ваших уборов упало… - Альфус Омегас разочарованно покачала головой.

Шарообразный кидаец стремительно побледнел.

- Видимо, мне придется искать нового шляпника…

У хозяина лавки подкосились ноги.

- Да и знакомых чародеев придется расстроить – такой хороший магазинчик был…

- Господина Омегас, сто вы такое говолите, я зе…

- Только сегодня купил шляпу, а у нее уже пуговица отвалилась. – Продолжал ровным голосом Альфус Омегас, на глазах у шляпника отрывая со своего колпака перламутровую пуговицу.

- Я зе говолил, сто нисиво не знаю! Я здеся дысу воздухом…

Чародей взялся за вторую пуговицу.

- И как сильно упало качество! Видимо, вы разбогатели, и вам стало плевать на своих клиентов!

- Да с сиво вы вабсе взяли, сто я сто-то знаю?..

Третья пуговица жалобно блеснула между длинными белыми пальцами.

- Жаль, что в ваш магазин больше никто не будет ходить. Такое дело пропадает!

Кидаец взвыл.

- Ладна, ладна, я все ласказу, толька плеклатите мусять сляпу!

Часть 1: https://pikabu.ru/story/sluchay_v_mordmunde_chast_1_5504542

Слышали ли вы когда-нибудь о Джунрей-ша? Нет? Не переживайте, я вам кое-что расскажу.

В переводе с няшпонского, Джунрей-ша означает «пилигрим». Естественно, что на няшпонском это слово пишется с большой буквы не просто так. Ведь оно подразумевает не простых пилигримов, которыми полнится любой мир, не обделенный религией, но кого-то большего. Так кого же? Что ж, слушайте. Джунрей-ша - это странные, могущественные существа, проживающие в каком-то очень далеком обитаемом мире. Те немногие, кто доподлинно знает об их существовании, утверждают, будто эти создания владеют магией, недоступной даже сильнейшим из чародеев бесконечного множества вселенных. И магия их не так проста. Зачастую, пилигримы заключают ее в необычные Серебристые Устройства, самых разнообразных размеров и форм, из-за чего та многократно усиливается.

Так, в чем же особенность Джунрей-ша и их необыкновенной магии? Достаточно будет сказать, что волшебство пилигримов позволяет им путешествовать между мирами. Никто точно не знает, зачем они перемещаются в иные измерения. И чем их не устраивает собственное. Хотя, есть предположение, что там их заставляют работать. Однако, порой, в каком-нибудь из миров обязательно объявляется очередной праздно шатающийся пилигрим. Что примечательно, Джунрей-ша путешествуют исключительно в одиночестве. И никогда не задерживаются в чужой вселенной дольше чем на пару стандартных часов. Почему, опять же, никто не знает, хотя некоторые утверждают, что это связано с высокими ценами на магическую парковку.

Казалось бы, что у таких могущественных существ, как Джунрей-ша, не может быть обыкновенных человеческих недостатков. Но, на удивление, это не так. Абсолютно все, без исключения, Джунрей-ша, обладают двумя негативными качествами. Они неуклюжи и рассеяны. Для тех, кто странствует между мирами, эти недостатки весьма значимы – не раз и не два случалось, что пилигримы теряли свои загадочные Устройства в чужих мирах. Бывало, что эти Устройства попадали не в те руки, и тогда все заканчивалось очень печально. Причем не только для тех, кто, не раздумывая, схватил с земли непонятную вещицу, но и для всех окружающих – в радиусе пары астрономических единиц. И поэтому могущественным Джунрей-ша, которые, по непонятным причинам, крайне бережно относились к местным цивилизациям, пришлось искать выход из этой неутешительной ситуации. В некоторой мере у них это получилось.

В каждом обитаемом мире, который они когда-либо посещали, пилигримы стали находить себе помощников. Каким образом Джунрей-ша заставляли аборигенов себе помогать – неизвестно. Возможно, угощали конфетами, или дарили цветные кружки с забавными надписями. Известно только, что задачей таких помощников являлся поиск и своевременная изоляция Серебристого Устройства, утерянного очередным неуклюжим Джунрей-ша, от всех прочих обитателей их мира.

Естественно, что такой помощник проживал и в Мордмунде. Там, где только что объявился один из пилигримов.

Высокая, в полтора человеческих роста, фигура, с ног до головы укутанная в просторную черную робу, возникла посреди рыночной площади. На город успела опуститься темнота, но, даже если бы ярко светило солнце, вряд ли кто-нибудь (кроме, пожалуй, запойных пьяниц) смог бы увидеть пилигрима. Джунрей-ша слишком хорошо умели скрывать свое присутствие. Не совершая никаких лишних действий, не осматриваясь по сторонам и не обращая внимания на выдающиеся примеры архитектуры, окружающие площадь, фигура шаркающей походкой направилась в сторону ближайшей улицы.

Пилигрим двигался без остановок, не раздумывая сворачивал в переулки, переходил улицы, изредка неуклюже натыкался на встречающиеся в виде телег, повозок и пьяных туристов препятствия. Он уверенно шел в известном ему одному направлении, и, похоже, был близок к достижению цели.

Путь Джунрей-ша завершился в довольно обширном тупичке, перед импровизированной сценой. Тупичок был до упора забит разношерстным народом, который, в иных условиях, просто не смог бы мирно сосуществовать в таком ограниченном пространстве. На сцене стояла молодая девушка в красном платье и пела. Здесь пилигрим впервые за все время, проведенное в этом мире, проявил некое подобие интереса. Он остановился за спиной толпы и устремил разрез своего капюшона в сторону девушки. Вряд ли Джунрей-ша понимал, что же именно делает это странное существо на сцене, но раздающиеся в тупике звуки ему нравились. Никем не видимый и не слышимый, пилигрим застыл на месте, чуть заметно покачиваясь в такт песни.

Люди перед Джунрей-ша вдруг стали совершать резкие движения своими руками. Пилигрим несколько секунд взирал на них с высоты своего роста, после чего выпростал свои серые длиннопалые руки из-под балахона и похлопал ими друг о друга, подражая толпе. Раздались странные отрывистые звуки. При этом из складок робы Джунрей-ша выпал серебристый кубик, размером с женскую, или даже детскую ладонь, но он этого не заметил. Пилигрим еще какое-то время хлопал руками, без видимого энтузиазма. К его сожалению, существо на сцене замолкло, а после и вовсе ушло куда-то в сторону, скрывшись из вида. Если можно так сказать, то это сильно расстроило Джунрей-ша. Понуро опустив голову, пилигрим отвернулся от сцены, и, неуклюже запинаясь об относительно ровную городскую брусчатку, побрел в сторону ближайшего переулка.

В это же время хозяин шляпной лавки неспешно закрывал свой магазинчик. Как всегда, во время чародейских съездов, торговля у него шла невероятными темпами. В такие дни он готов был торговать хоть целыми сутками, и очень сожалел, что маги вынуждены спать по ночам. Даже сейчас, готовясь к закрытию, он то и дело поглядывал на улицу – не идет ли к нему очередной богатый клиент? Закрыть магазин было делом пяти минут, однако хозяин лавки всеми способами оттягивал этот момент, в надежде продать что-нибудь еще. Перекатываясь от узкого окна к двери, он то затворял, то отворял ставни, поправлял сбившиеся шляпы, двигал вешалки и смахивал воображаемую пыль с полок, не переставая поглядывать наружу.

В конце концов, придя к выводу, что сегодня клиентов больше не будет, он смирился с фактом закрытия. Однако, уже приготовившись уходить и запирать дверь, хозяин лавки вдруг услышал раздавшийся в глубине магазина настойчивый звон колокольчика.

- Вот селт… - выругался он, и проскользнул в темную подсобку.

А спустя минуту, шляпник уже мчался по скудно освещенным улицам города, настолько быстро, насколько это было возможно при его комплекции. Сейчас его сходство с колобком достигало своего апогея.

- Селт побели, селт побели! – повторял хозяин шляпной лавки, закатываясь в очередной переулок. Мысли о бойкой торговле и богатых клиентах быстро вылетели у него из головы. Он очень спешил.

***

Найви, похоже, окончательно заблудился. Найденное им в записках Буффона де Сота описание Мордмунда устарело на пару веков. Со времен последнего кайзера город сильно изменился. В нем появились новые улицы и площади, пустыри застроили сочетальным жильем (домами, внешний вид которых прекрасно сочетался с доходами их обитателей), на месте борделей возвели храмы, а на месте храмов – бордели. Многочисленные статуи последнего императора заменили на изваяния вечного канцлера, немногочисленные колодцы – на фонтаны, воду из которых, в отличие от первых, вполне можно было пить. Описанные господином де Сотом знаменитые сточные канавы превратились в канализацию, чем лишили спальных мест диаспору местных наследственных алкоголиков, и обеспечили местом жительства диаспору нищих. В общем, если вы были в Мордмунде впервые, вам вряд ли бы удалось сориентироваться по картам города двухсотлетней давности.

Из прочитанных книг, Найви знал, что в таких случаях принято спрашивать дорогу у местного населения. Однако, из десяти встретившихся ему прохожих, местными были только трое, и те приехали сюда жить из Сливии, и города не знали. Пока молодой маг блуждал по стремительно пустеющим улицам и прислушивался к звукам, доносящимся из стремительно заполняющихся кабаков, на Мордмунд опустилась ночь. Найви уже хотел зайти в одну из таверн, чтобы хоть как-то переночевать, когда, наконец, заметил людей, способных ему помочь.

Это был ночной патруль стражи, только что вышедшей на свою смену. Мужественные рыцари, спешащие на помощь всякому нуждающемуся, защищающие слабых, следующие строгому кодексу чести, да и просто радушные, приятные люди – все это никак не относилось к городской страже Мордмунда. На подошедшего Найви уставились с той степенью презрения, с коей можно смотреть на человека, не опасного и добродушно настроенного, но способного обратить вас в пыль, если его разозлить. Собственно, в нем просто узнали чародея, и только поэтому не стали отгонять от себя пинками и жестокими ударами ножен.

- Благородные воины! – начал Найви приблизившись к стражникам. Тем хватило пары секунд, чтобы разразиться оглушительным хохотом. Уж как их только не называли, за глаза и в лицо, но такое обращение они слышали впервые.

- … не могли бы вы помочь мне найти одно место в этом славном городе?.. - ошеломленный такой реакцией, закончил свою фразу молодой маг.

Стражники с трудом подавили очередной приступ смеха. К сожалению для Найви, высокий и худой, в великоватой для него шляпе, он выглядел как тот, над кем можно хорошенько подшутить. Естественно, что скучающие стражники не преминули этим воспользоваться. Проблема была лишь в том, что они, как и вся прочая стража Мордмунда, были начисто лишены чувства юмора. Один из них, судя по серебряной нашивке на рукаве – сержант, уставился на Найви с хитрой ухмылкой на лице:

- И куда же вам надо попасть, милостивый государь? – очередной взрыв хохота раздался за его спиной.

Найви приободрился. Хранители порядка вели себя в точности так, как это было описано в книгах Буффона де Сота (если не считать странных приступов хохота). А разве могут такие благородные люди отказать кому-то в помощи?

- В этом славном городе проходит семьсот двадцать второй съезд Международного Чародейского Совета. Но по дороге я разлучился со своим спутником и немного заплутал. Вы не подскажете, как мне попасть туда?

Сержант оглянулся на своих подопечных. Такого вопроса он не ожидал. Естественно, что рядовая городская стража и понятия не имела ни о каких высоких чародейских съездах – охраной мероприятия занимался специальный корпус гвардейских войск. В то же время перед стражниками стоял, судя по всему, настоящий маг, хоть и очень молодой. Вряд ли он стал бы им врать.

- Э-э-э, брат, про волшебнические съезды мы не в курсе. – Найви уже было опустил голову, когда сержант продолжил:

- Но я знаю одну чародейку, которая живет тут, неподалеку. Может она тебе подскажет? – старый солдат подмигнул своим подопечным. Те заулыбались, в ожидании шутки.

- О… - Найви смутился. – Ну, раз так… Как же пройти к этой чародейке?

Сержант ухмыльнулся шире.

- А прямо по этой улице до последнего переулка, там увидишь тупичок, а слева от него дом, вот там она и раздает советы. Только, вряд ли тебя к ней пустят. Говорят, охрана у нее о-очень строгая, – за его спиной раздались смешки.

Найви, для которого смысл слов «сарказм», «ирония» и «шутка», был глубокой тайной, вопросительно уставился на своего собеседника.

- Как же тогда мне к ней попасть? Мне очень надо успеть на этот съезд… Если он, эм, еще не закончился.

- Ну, так тут все просто. Залезешь к ней в окно, да и все! – громогласный хохот за спиной сержанта подтвердил, что шутка удалась. Однако, Найви вполне мог претендовать на главный приз в номинации «Самый доверчивый человек года».

- Ох, а это не будет слишком грубо? Все-таки вырваться к человеку ночью…

- Да нет, что ты! К ней регулярно так заходят! – давясь от смеха ответил ему сержант. Стражники за его спиной хохотали взахлеб.

Наивный молодой чародей отвесил истерично хихикающим воякам радостный поклон, и спешно направился в указанном направлении. Опомнившись, в последний момент, он повернулся назад и крикнул:

- Спасибо за помощь!

- Не за что! – ответил ему сержант под очередной взрыв хохота своих подчиненных. Он просто не мог поверить, что в мире есть настолько глупые люди.

На то, чтобы добраться до тупичка и разглядеть рядом с ним старое одноэтажное здание, у Найви ушло не больше десяти минут. По началу он сомневался, в правильное ли место пришел: тупичок больше походил на небольшую площадь, а на противоположном его конце был устроен помост, с самым настоящим, хоть и очень дешевым занавесом. Но за домом дорога упиралась в городскую стену и продолжения улицы не было.

В тупике было темно. Очень темно. Найви почти ощупью двигался вперед, гадая, почему же чародейка живет в таком непривлекательном месте. Правда, ему в голову тут же пришла собственная башня, и он решил, что магесса просто не придает значения своим жилищным условиям, посвящая всю себя волшебству.

Что-то неприятно скрипнуло у Найви под ногой, и заставило его несколько секунд судорожно размахивать руками, пытаясь сохранить равновесие. С трудом удержавшись в стоячем положении, молодой маг нагнулся и подобрал с земли странный предмет. Как только он к нему прикоснулся, тот слабо замерцал, становясь отчетливо видимым в темноте проулка. Это был компактный кубик, размером с женскую, или даже детскую ладонь. В руках чародея предмет мягко завибрировал – возможно в нем скрывалась какая-то магия, но Найви ничего не чувствовал. Находка его очень заинтересовала. Он даже хотел усесться прямо посреди тупика и разобраться, что же это за кубик, но в его голове прозвенел звоночек – он пришел сюда совершенно за другим. Запихнув мерцающее устройство в карман мантии и мысленно поставив галочку на этот счет, Найви обратил взор в сторону дома. По крайней мере попытался это сделать, ибо по-прежнему ничего не видел в окружающей темноте.

Через какое-то время молодой чародей наконец-то добрался до стены здания, и даже нашел единственное выходящее в тупик окно. При этом он снова на что-то наступил – на этот раз на что-то мягкое. Мягкое вздрогнуло и выругалось, после чего попыталось подняться на ноги. Сделать это у мягкого, мягко говоря, не вышло. Откуда-то с уровня колен молодого мага раздалась реплика, сдобренная отчетливым запахом дешевого алкоголя:

- Ну что, ик… за дела-а-а! Ходят всякие, ик… оборванцы… нормальным людям спать, ик… не дают! – последовавшие далее фразы были крайне неразборчивы. Судя по звукам, мягкое активно отползало в сторону от окна. Через несколько секунд по тупику разнесся громогласный храп.

Найви осторожно шагнул вперед, проверяя, нет ли на его пути кого-нибудь еще и полез в окно. На долю секунды в его мозг закралась мысль, что это все-таки неправильно. Но, с другой стороны, не могли же ему соврать те благородные стражи порядка! Чародей решительно толкнул створку окна, и та, к его удивлению, с легкостью открылась. Все шло гладко до тех пор, пока шляпа не сползла ему на глаза. Это произошло как раз в тот момент, когда он перекидывал ногу через подоконник.

В поисках опоры Найви слепо выбросил вперед руку, но та встретила на своем пути лишь тяжелую занавесь, которая без промедления сорвалась с потолочной гардины. Потеряв равновесие, чародей полетел внутрь дома. Чудом не свернув шею, он приземлился на старый ковер и тут же получил удар по голове сорвавшейся гардиной. Сверху его накрыло занавеской, и он в панике начал искать выход из бесчисленных коридоров ткани. Поднятый им при этом шум вполне мог стать причиной первого в истории случая успешной некромантии. Однако из спящих поблизости оказалась только девушка в красном платье, задремавшая прямо в кресле-качалке рядом с окном, из которого только что вывалился Найви.

Открыв глаза, юная особа увидела перед собой яростно дрыгающуюся занавеску и пляшущую ей в такт гардину. Несколько секунд ушло у девушки на осознание того, что она больше не спит. Только тогда, легонько взвизгнув, она сорвалась с кресла-качалки и спряталась за его спинкой, пытаясь понять, что за чудовище вторглось в ее покои. Нащупав у себя за спиной элегантный подсвечник, девушка осторожно ткнула им в беснующуюся штору. Та замерла. Девушка ткнула еще раз. Занавеска сделала попытку отползти от источника тычков подальше. Наконец, из-под тяжелой ткани показалась чья-то голова, с натянутой до ушей шляпой, отороченной добринным мехом.

Найви выбрался из-под занавески и поправил шляпу. Первым, что он увидел, вновь обретя зрение, была девушка, стоящая напротив него с длинным подсвечником наперевес. Припоминая, что в таких случаях необходимо делать в первую очередь, молодой маг низко поклонился и шагнул вперед, протягивая руку для рукопожатия.

- Ты кто такой?! – испуганно спросила его девушка своим мелодичным голосом. Подсвечник она держала наподобие трезубца, готовая в любой момент нанести удар.

Найви замялся. Вид испуганной особы в красном платье натолкнул его на мысль, что она не привыкла видеть людей, входящих к ней через окно. И все же, он стянул с головы шляпу, и высокопарно произнес:

- О… эм… могущественная чародейка! Не откажи в помощи нуждающемуся и укажи путь заблудшему, дабы смог он найти… эм… дорогу?

Девушка немного опустила свое копье и бросила взгляд себе за плечо, пытаясь разглядеть, не стоит ли у нее за спиной какая-нибудь чародейка. За спиной никого не было. Выходило, что этот бледный черноволосый парень обращается именно к ней.

- Ты что, сумасшедший? – спросила она, странным образом успокаиваясь. Вломившийся к ней чудно разодетый человек мог внушить какое угодно чувство, за исключением страха и всех его производных.

Найви нахлобучил шляпу обратно на голову и удивленно уставился на «чародейку» в красном.

- Нет… Ну, то есть раньше меня так никто не называл…

- Что ты забыл в моей комнате?

Молодой маг окончательно смутился.

- Мне сказали, что здесь живет чародейка, которая сможет мне помочь. Я… То есть… Ты что, не чародейка?

- Кто наплел тебе эту чушь?

- Благородные стражники, к которым я обратился за помощью, они…

- Ох, да черт бы их побрал! Ну, я им это припомню! – девушка в платье раздосадовано топнула ножкой и со злостью отбросила ни в чем не повинный подсвечник куда-то в угол. Потом она перевела взгляд на Найви. – Тебя обманули. Ты всегда веришь на слово каждому встречному?

- Нет, но это же… стражи порядка… Погоди! Если ты не чародейка, то кто же тогда?

Девушка фыркнула и горделиво вздернула подбородок.

- Да уж, ты точно не местный! Я Йеин! В этом городе все меня называют Йеин-соловей. Неужели ты ни разу не слышал обо мне?

Чародей почесал в затылке.

- Мгм, н-нет. Но я приехал сюда всего пол дня назад… Ой, - он вдруг снова сорвал с головы шляпу и прижал ее к груди. – Приятно познакомиться! Я Найви!

Йеин устало вздохнула.

- Да-да, приятно познакомиться. Раз уж мы со всем разобрались, не мог бы ты покинуть мою комнату? Можешь сделать это через дверь, так гораздо удобнее.

- Я… Да, конечно. – Найви только теперь заметил, насколько привлекательна его собеседница. Невысокая, стройная, без выдающихся форм, но с очень гармоничной фигурой. Слегка округлое лицо и чуть более узкий разрез глаз выдавал в ней уроженку одной из восточных стран – Няшпонии или Кидая. Надетое на ней красное платье прекрасно сочеталось с темно-каштановым цветом длинных, отпущенных ниже лопаток волос. Цвет глаз тяжело было определить в свете нескольких свечей, но, скорее всего, они были карими. Чародей невольно засмотрелся на девушку, теребя рукой край своей шляпы.

- Ты чего уставился? – спросила она своим мелодичным медовым голосом. – Иди уже, ночь на дворе, а я хотела бы еще немного сегодня поспать… - Йеин взглянула на чародея и внезапно краска залила ее лицо. – Оу. Слушай, Майби…

- Найви.

- Да-да, Найви. Ты не мог бы держать себя, мгм, в руках?

- Что?..

Чародей опустил глаза и увидел, что его мантия немного оттопырилась в районе паха.

- Ой.

Йеин попятилась, прячась за спинку кресла-качалки.

- Это, - Найви неловко улыбнулся и запустил руку в карман. – Странная вещица, правда? – Он извлек из складок мантии небольшой мерцающий кубик. – Я нашел ее тут, неподалеку. Она не твоя, случаем?

Девушка облегченно вздохнула и вышла из-за своего импровизированного укрытия.

- Нет, у меня отродясь ничего подобного не было.

Куб вдруг замерцал ярче и гулко завибрировал. Найви почувствовал, как внутри безделушки пробуждается магия. Очень сильная магия. Вряд ли его можно было назвать экспертом в подобных вещах, но он сразу понял, что сейчас что-то произойдет.

- Что это с ним? – боязливо поинтересовалась Йеин.

- Не знаю… - Найви поднял глаза на девушку и полубезумно улыбнулся. – Но, мне кажется, тебе стоит бежать…

Комнату наполнила вспышка бледно-лилового света.

Альфус Омегас появился рядом с калиткой, густо оплетенной плющом и побегами хмеля, и с интересом уставился на представшую его взгляду картину. Перед ним раскинулся небольшой клочок земли, окруженный кованой чугунной решеткой с многочисленными рыжими подпалинами ржавчины, заросший всеми возможными сорняками и дикими травами. Кое-где из зарослей метлицы и гигантского борщевика выглядывали чахлые остовы фруктовых деревьев, безуспешно пытающиеся получить свою долю солнечного света. А посреди этого «сада» стояла самая тонкая чародейская башня из всех, которые господин Омегас видел в своей жизни.

Калитка душераздирающе заскрипела на заржавевших петлях, и, с тягостным усилием разрывая оплетающие ее стебли, отворилась. Всемирно известный чародей шагнул на заросшую травой дорожку и начал решительно продираться ко входу в башню. Дойти до дверей оказалось непросто, но Альфус Омегас сумел справиться с этой задачей без призвания огненных шаров и небесных молний. Опершись плечом на стену, чародей потратил пару минут на то, чтобы отдышаться, после чего взялся за ручку двери. Ручка отвалилась.

- Ой… - только и молвил старый маг. Бережно положив ручку на землю, он попытался постучать в дверь и тут же проломил полусгнившие доски своим дряхлым кулаком. – Ох… гм.

Как бы невежливо это не было, но Альфусу все же пришлось прибегнуть к магии. Под влиянием его заклинания дверь стремительно помолодела, а на ее косяках даже заиграл здоровый румянец. Правда, пущенные посвежевшими досками молодые побеги и листья были лишними. Однако, теперь чародей хотя бы смог открыть дверь и пройти внутрь башни, где его взгляду предстала старая винтовая лестница, покрытая внушительным слоем пыли.

- Эм. Кхм. Есть здесь кто?! – бросил он в пустоту и прислушался.

Спустя какое-то время пустота ответила:

- Мастер Омегас? Это вы?

Всемирно известный чародей задрал голову и увидел на самой вершине винтовой лестницы чье-то бледное лицо.

- Определенно, я, - ответил он и, вздымая целые тучи пыли, начал подниматься наверх. К его удивлению, ни одна из ступенек под его ногами так и не сломалась. Добравшись до верхней площадки, Альфус Омегас тепло поприветствовал обладателя бледного лица:

- Здравствуй, Найви.

- Вот так сюрприз, мастер Омегас! – заулыбался Найви. - Проходите в комнату!

В отличие от лестницы, комната была покрыта пылью лишь частично. Молодой, но крайне искусный чародей Найви Салвиа, проходивший некогда обучение у Альфуса Омегаса, уселся за свой стол и сделал приглашающий жест в сторону кресла.

- Какая милая салфеточка! – воскликнул господин Омегас, подходя к сиденью.

- Стойте! – вскочил Найви. – Это мой носовой платок. Извиняюсь… - смущенно произнес он, спешно пряча тряпку в ящик стола.

Альфус Омегас уселся на свое место и осмотрелся вокруг. Все здесь было завалено книгами и пергаментом. Фолианты лежали везде – на полу, на стульях, на многочисленных стеллажах вдоль стен, на столе и на подоконниках узких, как бойницы, окон. Несколько потрепанных книг каким-то образом держались даже на перилах лестницы. Старый чародей наугад вытянул древнюю инкунабулу из стопки рядом с креслом и уставился на дряхлую обложку. Название гласило: «Становление и развитие няшпонского общества в условиях правления пресветлого императора Хен Тая Первого». Ниже, мелкими буквами было написано: «Только в этом веке – приобретите три первых книги по двойной цене и получите четвертую бесплатно!». Вернув книгу на место, Альфус Омегас обратил взор на своего бывшего ученика.

- Кхм. Ну, и как идет изучение мира?

Найви Салвиа неуверенно улыбнулся. Он был настолько бледен, что его лицо почти светилось в полумраке комнаты.

- Довольно медленно. Вы же знаете, нужно обработать такое количество информации…

- Да-да, я понимаю. Ты этим так увлекся, что немного запустил свой сад…

Найви непонимающе уставился на бывшего учителя.

- Эм… Какой сад?

- Тот, что перед башней.

- Эмм… Перед башней есть сад?

- Был.

На какое-то время в комнате повисло неловкое молчание. Альфус Омегас молча оглядывался по сторонам. Когда он был здесь в прошлый раз, тропки, проложенные между книжными завалами, были раза в три шире. А на одной из стен висела карта мира, утыканная красными деревянными флажками. Другие флажки, зеленые, лежали на письменном столе. Предполагалось, что красный флажок будет меняться на зеленый, после посещения отмеченного места. Теперь этой карты не было видно за бесчисленными башнями из массивных фолиантов и пачек пергамента.

Наконец, господин Омегас, разгладив рукой бороду, задал вопрос:

- Найви, как давно ты последний раз покидал свою башню?

Молодой чародей перестал улыбаться и задумчиво уставился перед собой.

- А какой сегодня день недели?

- Выскребенье.

- Кажется я выходил на улицу в первый днонедельник года Пикобраза. Ко мне приходили из магонкомата…

- Это было семь лет назад.

Найви нервно улыбнулся.

- Да? Время так быстро летит!

- Найви.

- Да, мастер Омегас?

- Тебе в голову не приходила мысль, что чтобы изучать мир, по нему нужно иногда перемещаться?

- Не понимаю…

- Покидать башню.

- Я…

- Выходить из комнаты.

- Никогда об этом не задумывался. Мне ведь надо изучить столько книг! Но я запишу ваше изречение, - Салвиа потянулся за пергаментом и случайно задел локтем книжную башню рядом со стулом. Фолианты рухнули на пол, вызвав в смежной части комнаты локальный книгопокалипсис. Из-за образовавшейся горы бумажных знаний стал виден краешек той самой карты. Похоже, бывший ученик Альфуса Омегаса о ней просто забыл.

- Найви.

- Да, мастер Омегас? – молодой чародей усердно скреб пером по огромному листу бумаги.

- Завтра я уезжаю в Жирманию. В город Мордмунд. Там состоится семьсот двадцать второй съезд Международного Чародейского Совета.

Найви Салвиа искренне заулыбался.

- Очень рад за вас, мастер Омегас!

- Я хочу, чтобы ты поехал со мной.

Еще несколько секунд был слышен скрип пера и похрустывание пергамента, после чего до Найви частично дошел смысл фразы, и он выронил писало из руки.

- То есть?..

- Я хочу, чтобы ты сопровождал меня в этой поездке.

- Н-н-но п-почему я? У в-вас столько д-д-достойных учеников! – как всегда, когда происходило нечто неожиданное для Найви, он начинал заикаться.

- Не знаю. Эта мысль пришла ко мне сегодня утром, за тарелкой овсянки. Мне показалось, что я увидел в ней твой профиль.

- Н-н-но у меня с-столько работы…

- Тебе будет полезно побывать на солнце.

- Я…

- Подышать относительно свежим воздухом.

- А…

- Посмотреть на мир, который ты изучаешь здесь уже десять лет. Помнится, ты именно этим хотел заняться после завершения учебы.

Найви скосил глаза на пыльную карту с облупившимися красными флажками и скромно потупил взор.

- Вы могли бы взять с собой Феликса…

- Он на практике в Фьйордвегии. На форелевых фермах.

- Ох. Тогда, может быть еще кто-нибудь…

Всемирно известный маг не дал ему договорить.

- Отлично! Билеты я уже приобрел – вот твой, - Альфус Омегас встал и положил на стол перед Найви серебряный листок с золотым обрезом. – Завтра в семь утра я за тобой зайду. Попытайся как следует выспаться.

Старый чародей ободряюще улыбнулся и исчез в клубах синего дыма. Найви Салвиа ошеломленно поднял свой билет и уставился на блестящие рубиновые буквы.

«Магзал Перекресток Чародея, платформа 8 и 2/3, время отправления 11.00»

***

Дорога до Мордмунда заняла у магов почти семь часов. За это время Найви Салвиа успел узнать о мире, который он так тщательно изучал, очень много нового. Всякий раз, замечая что-то или кого-то из окна стремительно несущегося магорельса, он тут же лез в свою сумку и сверялся с кучей пергамента, исписанного мельчайшим почерком.

- Что это? Это жирманский лес? Он выглядит совсем не так, как описан в трудах знаменитого путешественника Буффона де Сота! Ни одного огнельсинового дерева! Быть не может!

Он очень быстро забыл о своих робости и неуверенности, которые испытывал днем ранее, и, с первых минут дороги, полностью посвятил себя получению новых впечатлений.

- А это? По описаниям это сильно напоминает северного боленя! – шурша пергаментом вновь и вновь лепетал Найви.

- Это корова, - доброжелательно поправлял его Альфус Омегас.

- Невероятно! Я должен это записать! – и Найви лихорадочно лез в сумку за пером и чистыми листами.

Мордмунд встретил чародеев удушливым смогом местных мануфактур и мелким моросящим дождиком.

- М-да. Со свежим воздухом и солнцем вышла промашка… - проговорил себе под нос Альфус Омегас выходя из магорельса на перрон.

Найви спустился следом за ним и с полубезумной улыбкой уставился на затянутое свинцовыми тучами небо. Молодой чародей почти не уступал ростом высокому Альфусу Омегасу, но при этом был раза в полтора тоньше. Учитывая, что его голову венчала копна черных, как смоль, волос, издали Найви вполне можно было принять за швабру.

Господин Омегас оглянулся на своего бывшего ученика и ему пришла в голову мысль.

- Найви.

- Да, мастер Омегас?

- Как так вышло, что ты, будучи настоящим магом уже десять лет, до сих пор не приобрел себе подобающей шляпы?

- О… Я никогда об этом не задумывался. – Найви неуверенно потрогал свои волосы, ниспадающие до самых плеч и попытался представить себя в шляпе. У него не получилось. Последний раз он смотрелся в зеркало еще будучи студентом магической академии, и теперь имел крайне смутное представление о собственной внешности.

- У каждого настоящего чародея должна быть шляпа! – настаивал на своем Альфус Омегас. – Пойдем, я покажу тебе неплохую лавку, тут, неподалеку. На моей памяти, там продавались великолепные экземпляры чародейских шляп!

Жизнь в городе шла своим чередом. Повсюду были люди – прохожие, путешественники, местные зеваки, уличные работяги, лоточники и, готовящаяся к вечернему наплыву посетителей, обслуга бесконечных таверн, питейных и забегаловок. Никто из них не обращал внимания на двух магов, продвигающихся от магзала куда-то к центру города. Волшебники, которых легко можно было отличить от остальных людей по стилю одежды, не были здесь редкостью. Их наличие на улицах не вызывало беспокойства у местных жителей, как это порой случалось в других, менее продвинутых местах. В Мордмунде все было наоборот – если вы в течение часа не увидели на своем пути ни одного чудаковатого старика, разодетого в мантию с изображением звезд, лун или солнц, вы либо очень невнимательны, либо оказались в каком-то другом городе.

Шляпная лавка, про которую говорил Альфус Омегас, оказалась каким-то чудом втиснута между увеселительным заведением с красными фонарями и монастырем. Она представляла из себя тесную, скудно освещенную комнатку, до отказа забитую самыми разнообразными головными уборами. Хозяин лавки, судя по всему, был чистокровным уроженцем Кидая. Внешне он напоминал колобок, одетый в просторный халат и увенчанный сверху широкополой соломенной шляпой. Отличительной чертой его круглого лица были длинные тонкие усы, свисающие с верхней губы подобно двум тропическим лианам. Завидев вошедших чародеев, он радушно раскинул свои коротенькие ручки и залепетал высоким голосом:

- Плахадите, далагие гости, плахадите! Лусие сляпы, толька для васа!

Приглядевшись, он тут же узнал Альфуса Омегаса, своего постоянного клиента. Расплывшись в улыбке, он подкатился к старому магу и потянул его за рукав к одной из полок, забитых чародейскими колпаками.

- Осень лад вас видеть, господина Омегас! Посматлите на эти уболы! Новая калексия! Вот сляпы от Лузи Бетона, вот от Веслаччи, и всякая-всякая длугая! Выбилайте! Вам полагаеся ба-а-альсая скидка!

Всемирно известный чародей окинул полки взглядом и принялся разглаживать бороду.

- Мгм. Нам, собственно, нужна достойная чародейская шляпа для вот этого юноши, - он указал рукой в сторону Найви, которому почти удалось слиться с одной из многочисленных вешалок для шляп. – Может быть вы сможете что-то посоветовать?

- Для юносы? – кидаец задумчиво покачал лианами своих усов. – Для юносы найдеся! – Он словно бы перекатился к смущенному Найви и потянул его к другой полке с головными уборами. – Вот сдеся, самые лусие сляпы для юносей!

Не переставая улыбаться, хозяин лавки брал в руки шляпы и одну за другой подносил к лицу молодого чародея.

- Вот, сляпа с мехом настоясих доблов. Осеня нлавица девускам! А эта с лубиновыми звездами, повысает магисескую потенсию. Сляпа из селного балхата с узолом побегов делева Ки! Осень популялна в Кидае.

- А вот это что за шляпы? – Найви робко указал на ряд головных уборов справа от себя.

- О-о-о, эти сляпы с настоясими боленьими логами! Но они подходят толька зенатым волсебникам.

- Шляпа с добринным мехом неплоха, но, мне кажется, что поля на ней лишние, - заметил Альфус Омегас, который, как и все чародеи старой школы, признавал только остроконечные колпаки.

- Поля эта халасо! Пусть юноса выбилает! А вам, господина Омегас, навелняка понлавятся вот эти сляпы…

- Мгм, и правда, - произнес Альфус Омегас, окидывая взглядом предложенные ему варианты. – Вот эта очень хороша. А есть такая же, только с перламутровыми пуговицами?

Спустя пол часа, в сгущающихся сумерках, чародеи покинули лавку в абсолютно новых головных уборах. Найви остановил свой выбор на колпаке, отороченном мехом добров. Шляпа оказалась ему великовата, и теперь он постоянно сдвигал ее то в одну, то в другую сторону, пытаясь найти наиболее удобное для себя положение. Альфус Омегас, в свою очередь, внезапно задумался над речью, которую ему предстояло произнести на съезде чародеев, и, похоже, не замечал ничего происходящего вокруг.

Не успели маги пройти и нескольких шагов, как Найви почувствовал, что кто-то схватил его за руку и утаскивает в сторону от дороги. Все произошло так быстро, что он не успел сказать ни слова. Спустя секунду, он понял, что стоит в окружении крайне скудно, по его мнению, одетых женщин, перед зданием с красными фонарями. Прямо над его ухом раздался голос:

- Ну привет, милашка! Какая замечательная у тебя шляпа! Мех добров, если мои глаза меня не подводят… Ты, наверное, очень состоятельный мальчик!

С Найви разговаривала женщина, описывая которую, поэту пришлось бы искать рифмы к понятиям, выражающим нечто большое и обширное. Например, к слову «океан», или к словосочетанию «высокогорное плато». По сторонам от этой дамы стояли другие девушки, обладающие, впрочем, куда менее объемными фигурами.

- Мы с девочками тут посоветовались, и решили, что такой славный малыш не откажется от хорошего развлечения, ведь правда? Для тебя, сладенький, всего двадцать мордмундских марок! Ммм?

Честно говоря, Найви не особо понимал, чего от него хотят эти ярко накрашенные женщины. Разве что… Ему в голову пришла мысль, что бедные девушки просто просят у него денег, чтобы купить себе нормальную одежду. Что ж, он не имел ничего против помощи нуждающимся людям.

- Я… - начал было молодой маг, запуская руку в карман, однако закончить свою мысль ему не дали. Из монастыря, что стоял по другую сторону от шляпной лавки, высыпала группа монахинь и решительно направилась в сторону окруживших Найви женщин.

- Сестры! Оставьте сего агнца божия, задумайтесь о спасении собственной души! – начала идущая первой матрона, облаченная в черно-белые одежды.

То, как две группы женщин посмотрели друг на друга, отчетливо говорило об их взаимоотношениях. Попавший в перекрестия их взглядов человек рисковал получить обморожение третьей степени. Ничего хорошего из встречи представителей этих диаметрально противоположных мировоззрений выйти не могло, и даже Найви смог это понять без обращения к записям Буффона де Сота. Между дамами началась жаркая словесная перепалка, из которой молодой маг узнал довольно много новых словосочетаний и выражений, записывать которые, однако, у него не поднялась бы рука. Поскольку на него больше никто не обращал внимания, он воспользовался моментом, и, придерживая свою новую шляпу, ретировался в сторону ближайшего переулка.

Придя в себя через какое-то время, Найви выглянул из-за угла и обнаружил, что перепалка закончилась и улица опустела. Только красные фонари около борделя все ярче и ярче светились в наступающей темноте. Глубоко вздохнув и в очередной раз поправив шляпу, Найви вышел из переулка. И внезапно осознал, что остался совсем один. Альфуса Омегаса нигде не было видно – видимо старый чародей в задумчивости даже не заметил исчезновения своего подопечного. Однако, главная проблема состояла даже не в этом. Найви не имел ни малейшего понятия, куда ему нужно идти. Кажется, в записях Буффона де Сота это называлось затруднительным положением. Что ж, возможно там же найдется ответ, как из него выбраться? Найви со вздохом полез в свою сумку.

Феликс Виктус, студент первого курса международной академии чародейства, занимался практической магией в университетском саду. Выбранное им на сегодня заклинание получалось у него крайне неубедительно. Оно никак не могло убедить Феликса, что он не способен его освоить. Последствия провальных попыток окружали Феликса со всех сторон – оплавившиеся камни в гранитной кладке садовых дорожек, пожелтевшие и начавшие плодоносить в начале мая кусты дуруши, несколько участков покрытой инеем травы, и, неизвестно откуда взявшаяся, выполненная в мельчайших деталях статуя гнома, которая в данный момент с интересом наблюдала за очередной попыткой студента Виктуса осилить заклинание.

Феликс, тем временем, сводил и разводил руки, как их учили на занятиях, танцевал пальцами своеобразное танго в воздухе, шептал слова на древней глотыни, об которые вполне можно было сломать язык, и старался лишний раз не открывать глаза. Последствием всех его манипуляций стал щелчок, после которого раздался звук, похожий на тот, что издает быстро спускаемый воздушный шарик и… ничего не произошло. Феликс открыл глаза и встретился взглядом со статуей гнома.

- Только попробуй что-нибудь сказать! – пригрозил он статуе. Та молча наблюдала за ним с дурацкой ухмылкой. Феликс опустил руки и уселся на стоящую поблизости скамью. На него необратимой волной накатывало уныние.

Семейство Виктусов, представителем коего являлся Феликс, было довольно древним и могущественным родом. Казалось бы – уже немалое достижение, но на этом их особенности не заканчивались. Род Виктусов славился тем, что в течение истории, каждый из его потомков достигал определенных успехов в каком-либо определенном деле. Речь, конечно же, шла о занятиях престижных, таких как градоуправление, банковское дело или садоводство. Так уж сложилось, что к моменту рождения Феликса, лишь одно престижнейшее из занятий еще не было отмечено благостным присутствием семьи Виктусов, а именно – чародейство. За всю историю рода в нем не родилось ни одного настоящего мага, и это, по мнению нынешнего главы семейства, было вселенской несправедливостью. И как только стало ясно, что его очередной сын, Феликс, наделен некоторым даром, все тут же встало на свои места. Дальнейшая судьба чудо-ребенка полностью и безоговорочно предопределилась. Он просто обязан был стать магом. Мнения самого Феликса по этому поводу, естественно, никто не спрашивал. Дело оставалось за малым – устроить «малыша» в какую-нибудь престижную академию чародейства. Такая академия быстро нашлась. Именно в ее саду сейчас сидел и размышлял над своей незавидной судьбой юный Феликс.

Тут стоит ненадолго отвлечься от Виктусов и их престижа, и обратить внимание непосредственно на сад академии. Он представлял собой замечательный объект для отдельного разговора. Чего здесь только не было – самые разные деревья: фруктовые, декоративные, дегенеративные, между которыми повсеместно стояли горшки с геранями. Здесь обитали яркие ручные птицы и бабочки, среди орешников бегали бурундуки и белки, а в глубине парка можно было наткнуться на небольшую рощицу из занесенной в вишневую книгу Няшпонской жракуры. Тропинки, виляющие меж кустов и изысканных цветочных клумб, были вымощены первоклассным голубым гранитом их Бренции (двадцать золотых за квадратный метр) и облицованы розовым мрамором из Заспании (пятьдесят золотых за погонный метр). Стоит ли говорить о том, что через весь парк протекала настоящая искусственная река со своими порогами и небольшими ступенчатыми водопадами. Отметим, что в реке водилась первоклассная форель. Другие рыбы жить в ручье категорически отказывались – видимо предпочитали опасности естественной среды обитания комфортной возможности стать главным блюдом на столах университета. Что, само собой, говорило о крайне высоком уровне их интеллекта.

Феликс наблюдал за форелью, плещущейся в реке и размышлял над своим будущим. Оно выглядело крайне туманным. Хотя у Феликса и был дар к магии, его способности к чародейству были сродни способностям слонов к балету. Он очень старательно и дотошно подходил к изучению заклинаний, но те так же старательно и дотошно плевали на все его попытки. Несмотря на то, что Феликс прикладывал к занятиям максимум усилий и ничего против магии не имел, чародейство было немного не тем делом, которому он хотел бы посвятить всю свою жизнь. Его всегда привлекал окружающий мир, его разнообразие и неповторимость. Все это огромное множество насекомых, растений и животных, бесчисленность их форм и видов – все это было прекрасно и без всякой магии. Именно поэтому он выбрал своим полигоном для практики академический сад. Будь на то его воля, он с удовольствием бы занимался изучением природы, а не чародейством. Вершиной же его желаний было открытие какого-нибудь нового, доселе неизвестного вида. Но выбора Феликсу никто не предоставлял. Поэтому с мучительным вздохом он поднялся со скамьи и приготовился к очередной неудачной попытке освоить заклинание.

***

Ректор академии очень спешил. Он несся по коридорам университета, не обращая внимания на оглядывающихся в его сторону студентов и преподавателей. Сейчас ему было не до поддержания собственного авторитета. Свойственную его статусу важность и степенность он в спешке забыл в своем кабинете, вместе со шляпой и заколками для бороды.

Дело было в том, что буквально несколько минут назад к Ректору на магоприемник пришло сообщение, гласящее, что всемирно известный чародей, кавалер четырех орденов Мерлина, и по совместительству глава попечительского совета чародейского универсариума Альфус Омегас намерен в ближайшее время посетить академию с целью внеочередной инспекции. К своему удивлению, это сообщение обнаружило, что дышит в спину собрату, в котором, в свою очередь, сообщалось, что Альфус Омегас с нетерпением ожидает Ректора около университетских ворот. Господин Омегас относился к чародеям, умеющим крайне быстро перемещаться в пространстве. Ректор наоборот, как и всякий, не обделенный лишним весом человек, не любил спешки, однако волшебное слово «инспекция» заставило его добраться до ворот в рекордно короткие сроки. Задержавшись ненадолго за кустом мямлони, чтобы привести в порядок дыхание и поправить растрепавшуюся от бега бороду, он нацепил на свое круглое лицо хорошо отрепетированную улыбку и во всей красе предстал перед Альфусом Омегасом.

Всемирно известный чародей разглядывал замысловатый узор на створках кованных ворот и увлеченно ковырялся в носу. Завидев Ректора, он тут же прекратил это благородное занятие и заговорил:

- Какие чудесные ворота! Превосходная работа! Из чего они сделаны? – глава академии открыл уже было рот, чтобы ответить, но господин Омегас не дал ему этого сделать. – Молчите! Я сам угадаю! Миндальянская сталь? Кидайское черное серебро?

- Эмм… нет. Местный чугун, - просипел ректор, у которого почему-то пересохло в горле.

- Чудесно, просто чудесно! Закажу себе в башню такие же.

Разговор начался совсем не с того на что рассчитывал Ректор и это ввело его в некоторый ступор, но он быстро пришел в себя.

- Прошу вас! – глава академии сделал приглашающий жест в сторону входной калитки. Альфус Омегас ответил на приглашение коротким кивком, и они вместе зашагали по аллее к зданию университета.

- Погода сегодня чудесная… - начал Ректор, не зная, как завязать разговор. Простое и незатейливое слово «инспекция» неотрывно следовало за любой его мыслью и вводило в состояние легкой параноидальной паники.

- Мгм, - ответил господин Омегас, задумчиво взглянув с высоты своего роста на миниатюрного собеседника.

- В Няшпонии, говорят, очередной магологический кризис…

- Умгм.

- В Жирмании проблема с гидрантами…

- Омгм.

Ректор собрался с духом и наконец задал мучавший его вопрос:

- Господин Омегас, что-то случилось? Внеочередная инспекция?

Альфус Омегас немного помедлил с ответом, видимо засмотревшись на цветущую дурушу. Потом повернулся к Ректору и успокаивающе улыбнулся.

- О, не волнуйтесь, я уверен, что у вас здесь все в норме. Совет попечителей принял решение провести небольшую проверку в подконтрольных учебных заведениях. После всех этих событий в Свинвардсе…

Ректор удивленно вскинул брови.

- Знаете, мы тут немного отстали от жизни – конец триместра на носу, дочеты, магзамены… Что там со Свинвардсом?

- Оу. Ну, если кратко, то… - Альфус Омегас махнул рукой. – Тамошнего ректора, Пальмуса Данблдвера столкнули с гастрономической башни.

- Какой ужас!

- Умгм. Перелом мизинца и легкое косоглазие. Господину Данблдверу потребуется время, чтобы прийти в себя. Правда, могло быть и хуже. Все-таки падение с полутораметровой высоты… - Альфус Омегас бросил взгляд на Ректора и тот понимающе закивал.

- Но как такое вообще могло произойти? Неужто кто-то из студентов?

- Ох, нет, что вы. Вы слышали что-нибудь о Протирателях Жерди (организация, запрещенная на территории Морозийской Федерации. – авт.)? Поговаривают, что кто-то обеспечил им доступ в академию, – голос Альфуса Омегаса приобрел как минимум пятьдесят оттенков таинственности. - Впрочем, инцидент исчерпан, - тут же продолжил он, разрушая возникшую вокруг мистическую атмосферу. – Лидер Протирателей заявил, что полностью удовлетворен результатом. Произошедшее было не более чем актом мести за то, что некогда Данблдвер не допустил его до преподавания Защиты от Темных Жил, одного из ключевых предметов на магокосметической кафедре.

Ректор осуждающе покачал своей круглой головой.

- Да уж. Как говаривал великий Мерлин: «О времена! О травы!».

- В конце концов все закончилось хорошо. Но вы же знаете родителей наших студентов. Этого происшествия было достаточно, чтобы они всполошились и написали групповое прошение об внеочередной инспекции. Именно поэтому я здесь, а не где-нибудь еще.

Ректор внутренне облегченно вздохнул. Значит вся эта проверка только для вида. Главное, чтобы студенты не вздумали учинить ничего экстраординарного – тогда все будет в порядке.

- Ух ты, мямлоня! Обожаю ее, - воскликнул Альфус Омегас и сразу же сорвал с ветки твердый зеленый плод.

- Господин Омегас, она же еще не спелая!

- Эо не вано, обоаю эот фукт, - промямлил в ответ всемирно известный маг.

Тем временем чародеи все ближе и ближе подходили к зданию академии. Им оставалось лишь миновать небольшой мост, перекинутый через настоящую искусственную реку и пройти сквозь рощу дуруши.

- А вот и знаменитая река! – Альфус Омегас широко улыбнулся. – Сколько воспоминаний!

- О да, это наша гордость, - Ректор потянул господина Омегаса к перилам моста. – Взгляните, какая чистая вода.

- Омгм. А это что?

Из воды выпрыгнула и с фонтаном брызг погрузилась обратно огромная рыбина.

- Это наша форель. Она водится здесь в изобилии.

- А в мое время в реке обитали налимы, - несколько разочарованно произнес Альфус Омегас.

Ректор скорбно пожал плечами:

- Тридцать лет назад Организация Охраны Налимов (сокращенно ООН. – авт.) заявила массовый протест ко всем учебным заведениям в связи с участившимися праздниками. Их не устраивало повышенное внимание к рыбным блюдам. Нам пришлось искать альтернативу. С тех пор здесь обитает только форель.

- Она копченая.

- Что? – Ректор, мысленно унесшийся в былые времена, не сразу понял, что имеет в виду господина Омегас.

- Форель. Копченая.

Глава академии непонимающе уставился на всемирно известного чародея. Тот мечтательно наблюдал за плещущимися внизу рыбинами и поглаживал бороду.

- Не понимаю…

Очередной представитель семейства лососевых блеснул своей чешуей над поверхностью воды и до пожилых магов донесся отчетливый запах холодного копчения.

- Быть такого не может…

- Хм. Похоже они идут на нерест, - Альфус Омегас ткнул пальцем в расположенный неподалеку речной порог. Рыба выпрыгивала из воды и пыталась проплыть выше по течению.

- Что?! – Ректор так сильно перегнулся через перила, вглядываясь в воду, что упал бы вниз, не схвати его за пояс господин Омегас.

- Определенно.

- В конце мая? Форель нерестится осенью!

- Обыкновенная – да. Но эта форель - копченая.

- Надо срочно найти того, кто это сотворил! Что за самоуправство! Я не давал распоряжения коптить форель в реке!

Альфус Омегас поднял ладонь и прошептал несколько слов на древней глотыни. Заклинание, изменившее форель было настолько молодым, что еще буквально болталось на «пуповине» своего творца. Всемирно известный чародей широко улыбнулся и ткнул пальцем в сторону небольшого паркового сквера.

- Там.

Два великовозрастных мага стремительным шагом направились в указанном направлении. По мере их продвижения, реальность вокруг довольно медленно, но при этом весьма разительно менялась. Они наткнулись на переспевшую дурушу, несколько сугробов, два десятка подпалин на гранитной дорожке, детально выполненную статую гнома, выглядящую так, будто изображаемый гном скоропостижно скончался от жесточайшего приступа хохота, четыре пары разноцветных кидайских тапочек, говорящую скамейку, жалобно молящую покрасить ее в отличный от коричневого цвет, и гигантскую канарейку, которая проводила их плотоядным взглядом похожих на шары для боулинга глаз. Наконец, в самом конце сквера перед ними явился виновник всего этого безобразия – молодой измученный студент, с красным от натуги лицом и мокрой от пота мантией. Он то ли прилег отдохнуть за группой цветущих кустов, то ли прятался там от канарейки. Завидев Ректора и Альфуса Омегаса, студент тут же вскочил и вытянулся по стойке смирно.

- Ваше имя, молодой человек! – Ректор попытался придать своему голосу всю возможную при его росте и комплекции суровость. Получилось у него так себе, но студент все равно задрожал, как лосиновый лист.

- Феликс Виктус, господин Ректор!

- Это все ваших рук дело? – глава академии указал в сторону канарейки, которая только что подавилась статуей гнома и теперь судорожно пыталась отрыгнуть ее обратно.

- Да, господин Ректор! – срывающимся голосом ответил Феликс.

- Безобразие! Как безответственно! Вы знаете, что по вашей вине вся форель в реке стала копченой?! – Канарейке за спиной главы академии, наконец, удалось выплюнуть статую, и теперь она с интересом смотрела на говорящую скамейку.

- Как?.. – ошеломленно проговорил студент Виктус, оглядываясь в сторону реки.

- Вот так! Именно! Молодой человек, вы же понимаете, что за подобное поведение, мне придется вас отчислить? – из-за спины Ректора раздался отчаянный вопль скамейки и булькающие звуки подавившейся канарейки.

- Но… Ох… Я не хотел… Как же так? – на Феликса было больно смотреть. Он пребывал в высшей степени растерянности и непонимания происходящих вокруг событий. Ведь он всего-навсего добросовестно хотел осилить очередное заклинание, не более того. И во что же все это вылилось…

- Господин Ректор, - внезапно раздался тихий спокойный голос Альфуса Омегаса, про существование которого глава академии успел позабыть во всем этом хаосе. – Этот студент только что совершил магогенетическое преобразование существующего вида и создал новый.

- Вот именно! Чем нарушил одну из ключевых конвенций Международного Чародейского Совета? – голос Ректора неспешно поднялся вверх, до вопросительно интонации, когда до него дошло, что в словах Альфуса Омегаса не было ни капли осуждения. – Эм. – замялся Ректор. – То есть?

- Копченая форель идет на нерест.

- И это значит?..

- Что после преобразования она осталась жива. Забавно, не правда ли?

Где-то на другом конце сквера раздался звук выплевываемой скамейки и разочарованное чириканье. Ректор тупо переводил взгляд с Альфуса Омегаса на Феликса Виктуса и обратно.

- С вашего позволения, господин Ректор, - продолжил всемирно известный чародей. – Вам не придется исключать этого студента за совершенную ошибку. Я намерен сам забрать его из академии и сделать своим учеником.

***

Много позже, когда первый в истории успешный магогенетик Феликс Виктус решил-таки написать положенные каждому международно-известному магу мемуары, он начал их следующими словами:

«Как вы думаете, может ли копченая форель кардинально изменить чью-либо жизнь?»

Продолжение второй главы. Ссылка на первую часть: http://pikabu.ru/story/kult_pyati_teney_rabochee_nazvanie_44...

Глава вторая (продолжение).

Шиман Фельдер обернулся и взглянул на эрцгерцога Мираса Кернфера без тени улыбки. Тот с отвращением вытирал салфеткой совершенно чистые руки.

- Я вижу, мы не сможем прийти к согласию.

- Не сможем.

- Что ж, в таком случае, жаль, что я потратил на тебя столько времени, - в голосе Шимана Фельдера зазвучал металл. - Однако запомни, Кернфер – когда мятежники разбегутся, разбитые имперской армией, когда купленные тобой аристократишки поймут, что ты проиграл и переметнутся на сторону победителя, когда рядом с тобой не останется ни одного единомышленника и ты приползешь ко мне, с просьбами о помощи – я даже не взгляну в твою сторону. Я предложил тебе союз, а ты отверг его из гордости или глупого упрямства. Что ж, это твой выбор.

- Это мой выбор.

- Тогда прощай. Надеюсь, прием сегодня выйдет на славу. Тем, кто вскоре умрет, следует хорошо погулять напоследок.

- Не сомневаюсь. Потому, не премини устроить в своем разваливающемся замке прощальный пир.

Лорд Фельдер развернулся и быстрым шагом направился к двери зала. В коридоре его ожидал дворецкий, но седой аристократ не нуждался в провожатом. Он прекрасно запомнил дорогу к выходу из особняка. Дворецкому оставалось лишь неспешно пойти за ним следом.

Простецкая карета стояла на том же месте, где остановилась час тому назад. Никто не потрудился предложить вознице отвести лошадей в стойло и напоить их водой, хотя, конюхи в особняке имелись. Животные устало переступали на месте, фыркали, опускали морды к голой брусчатке, на которой не росло ни единой травинки. Извозчик прогуливался неподалеку, постукивая себя туго свернутым кнутом по сапогу. Верзила в кольчуге и коже стоял, опершись спиной на колесо повозки, и курил самокрутку. Судя по валяющимся вокруг окуркам, уже не первую по счету. Сновавшие иногда мимо лакеи с неприязнью смотрели на него, но слова против никто сказать не смел. Доверенный слуга с пажом сидели на самой нижней ступеньке лестницы, о чем-то тихо беседуя. Паж старался хоть немного очистить ливрею и штаны от пыли.

Когда в дверях показался лорд Фельдер, все прибывшие с ним в карете устремились к кузову. Лорд не стал отдавать никаких приказов, просто быстро прошел прямиком к карете и заскочил внутрь, не дожидаясь, пока доверенный слуга подставит ему свою спину в качестве ступеньки. Телохранитель и лакей заскочили следом за ним, возница запрыгнул на свое место, паж устроился на ступеньке рядом с дверцей. Щелкнул кнут, и лошади зарысили к выезду. Ворота незамедлительно открылись и вскоре шум колес стих, скрадываемый расстоянием.

Все это время эрцгерцог Мирас Кернфер продолжал сидеть за столом и размышлять. Неожиданный визит старого врага прямиком в родовое гнездо Кернферов натолкнул его на неприятные мысли. Три сотни лет назад, когда неожиданно пресеклась династия Остернов – основателей Релата, его первых правителей, два древнейших дворянских рода заявили свои права на престол. Были и прочие, кто хотел занять освободившийся трон, но многие считают, что они даже не стоят упоминания. Изначально было ясно, что главная борьба развернется между семействами Кернферов и Фельдеров. Остальные попросту отпадут, не выдержав конкуренции. Почти три года империя находилась под управлением Большого совета. Все это время два дворянских рода соперничали друг с другом, во всех возможных областях. Интриги, подкупы, угрозы, убийства, иногда даже рыцарские поединки. И те, и другие были богаты, умны, по-своему безрассудны. В конце концов, их противостояние могло вылиться для империи в большие неприятности. Государству нужен был правитель, который сохранит и объединит империю, уберегая от распада, а не разделит ее на две противоборствующих части.

Наконец, монарх был избран. Из числа Фельдеров. Что никак не могло устраивать их главных соперников. Одному-единственному роду так и не удалось воцариться на троне и начать новую династию. Пользуясь всеми доступными и недоступными средствами, два семейства продолжили соперничество, сменяя друг друга на престоле, в зависимости от того, кто из них успел сильнее сблизиться с членами Большого совета. Каждый новый монарх по-своему видел империю. Если Кернферы предпочитали действовать силой, то Фельдеры продвигали свои идеи неспешно, размеренно, но с непреодолимым упрямством. Когда в Ариде воцарялись первые – люди ждали скорой войны с каким-нибудь из государств или мятежных курфюрстов. Приходили вторые, и жизнь в Релате замедлялась, становилась похожей на застарелое болото. Но лишь на первый взгляд. В этом болоте варилось свое будущее империи, отчетливо видимое только Фельдерам. И что из всего этого было лучше, не мог ответить никто. Мнения разделялись, чаще всего – поровну. В основном, благодаря одинаковому богатству обоих претендентов на трон.

Нельзя сказать, что за три века подобного «разделенного» правления, империя оказалась на задворках цивилизации. Страна развивалась и немногим отставала от своих соседей. Однако, постоянные изменения во внешней и внутренней политике, зачастую, диаметрально противоположные, не могли не сказаться на успехе Релата среди крупных государств. Уважение к империи падало. Ситуацию подогревали мятежные провинции на востоке, последняя из которых, Ярген, отделилась исключительно благодаря совместным «усилиям» двух правящих семейств. Три столетия нарастало напряжение в народе, который, хоть и не высказывал открыто своего мнения, но копил внутри себя ком недовольства. Нарастало напряжение среди дворян, особенно – молодых, которые еще не пригрелись у кормушки противоборствующих семейств, и не привыкли получать щедрые взятки каждый раз, когда преждевременная кончина настигала очередного монарха. Свое неодобрение происходящему высказывала даже церковь Восхода и некоторые свободные рыцарские ордена.

Возможно, что в подобном виде империя сумела бы просуществовать еще довольно много времени. Но, в один прекрасный, а для некоторых – ужасный день все изменилось. Прямиком из Асфера, соседнего с Релатом государства, называемого еще иногда Золотым королевством, в Ариду явился неизвестный человек, сопровождаемый весьма внушительной свитой. Он, без всякого страха или неуверенности, заявился прямиком в императорский дворец, где всего три дня как отгремели похороны очередного скоропостижно скончавшегося монарха, и, как утверждали свидетели этого события, ворвался на собрание Большого совета. Что там творилось дальше, знают немногие. Зрители, из числа наиболее известной аристократии, которые обычно присутствовали на заседаниях совета, были довольно грубо удалены из зала. Кернферы и Фельдеры, как главные претенденты на престол, не присутствовали на заседании совета, чтобы не иметь возможности повлиять на принимаемое решение (хотя и те, и другие, предприняли все возможные меры, чтобы повлиять на решение Большого совета, задолго до его заседания, и даже задолго до смерти правящего императора). Что же касается глав дворянских родов, составляющих совет сам по себе, все они после описали произошедшее одними и теми же словами.

***

Этот человек заявился в Ариду ранним утром, сразу же после открытия ворот. Он, вместе с вооруженным эскортом, прошествовал к императорскому дворцу, где предъявил дежурному офицеру грамоту асферского посла, заверенную всеми необходимыми печатями и подписями. И, хотя гостей из Асфера никто не ожидал, офицер не смог отказать важному гостю в праве прохода во дворец. Не смог он отказать, по неизвестным причинам, и трем десяткам вооруженных спутников посла. Так странный человек, вместе со своим эскортом, попал внутрь и беспрепятственно добрался до комнаты, в которой заседал Большой совет. Далее, со слов свидетелей, произошло следующее:

Двери зала заседаний распахнулись. Сидящие за длинным столом дворяне и аристократы, занимающие в империи министерские должности, высокопоставленные военные генералы и главы богатейших цехов как по команде обернулись и уставились на застывшую на пороге фигуру. Стоящий между двумя створками человек не был знаком никому из присутствующих. Высокий, с каштановыми, спадающими на плечи длинными волосами и аккуратно подстриженной бородой, он воззрился на присутствующих пристальным взглядом темно-голубых глаз. Нечто в этом взгляде заставило большую часть находившихся в зале людей потупить глаза, или вовсе уставиться в другую сторону. Каждый вдруг почувствовал себя в чем-то виноватым или не оправдавшим доверия. Среди зрителей, не участвующих в заседании, прошел шепоток. Председатель Большого совета, герцог Идас Аримейн, представитель древнейшей дворянской ветви, исполняющий обязанности наместника императора, поднялся со своего места и обратился к вошедшему:

- Кто вы такой? Где стража? – Аримейн огляделся вокруг, будто ища глазами людей в доспехах, но, кроме нескольких генералов, сидевших за столом, иных представителей военных структур в помещении не было. Герцог вновь повернул голову к незнакомцу. - Здесь проходит заседание Большого совета Релата, и посторонним людям здесь делать нечего. Если у вас нет срочного, не терпящего отлагательств сообщения, то прошу вас покинуть зал и закрыть за собою двери.

Человек с каштановыми волосами проигнорировал все обращенные к нему реплики и шагнул внутрь комнаты. Он был одет в карминную шелковую рубашку, поверх которой был натянут расшитый серебряной нитью кожух из дорогой тонкой кожи. На спину мужчине ниспадал длинный, до самого пола, багровый бархатный плащ с какой-то вышивкой посередине, не различимой в складках ткани.

Незнакомец прошел вперед, к узкому краю стола, обращенному к двери, который всегда пустовал – там даже не стояло стула, чтобы можно было сесть. Эта особенность стола в зале заседаний восходила к давней традиции, бытовавшей еще при первой династии императоров. Когда кто-то приходил во дворец с просьбой, предложением или требованием, будь то солдат, купец, дворянин или простой крестьянин, такого человека всегда ставили у края стола, напротив восседающего на троне монарха, где он и пояснял заседанию, зачем пришел. Вот и теперь незнакомец встал на место, значение которого давно было позабыто всеми присутствующими, за исключением, разве что, старого герцога Аримейна.

Брови наместника поползли вверх. Он больше не вопрошал, где стража, а просто стоял и смотрел на человека с каштановыми волосами. Шепот в зале стал ощутимо громче. Теперь, когда фигура незнакомца не загораживала дверной проем, было видно, что дворцовая стража стоит на своих местах, но кроме них в коридоре появились еще люди, хорошо вооруженные, облаченные в яркие малиновые плащи. Они, подобно гвардейцам, расположились вдоль всего прохода, образуя своеобразный живой коридор. Удивленные возгласы в зале заседаний начинали звучать все громче, когда незнакомец, наконец, заговорил.

- Мое имя – Тайлис. Тайлис Остерн.

Короткая фраза возымела невероятный эффект. Скептически настроенные аристократы воззрились на вошедшего с недоверчивыми улыбками на лицах, генералы вскочили на ноги и, подкручивая усы, командными голосами завопили, каждый что-то свое, дворяне начали активно переговариваться с соседями, зрители и гости принялись откровенно обсуждать заявление и увязывать его с внешностью незнакомца. Молча стояли всего два человека – Тайлис Остерн и Идас Аримейн. Так продолжалось целую минуту, после чего наместник высоко поднял правую руку, требуя тишины. Еще минут ушла на то, чтобы все заметили жест и замолчали в почтительном ожидании.

- Тайлис Остерн? Не из тех ли Остернов, чья династия правила Релатом три столетия тому назад? – лорд Аримейн сверлил человека с каштановыми волосами взглядом своих маленьких темных глаз.

- Да, из тех, – голос незнакомца прозвучал уверенно и твердо.

Гробовую тишину, воцарившуюся в зале, не прерывало ни единого звука. Аримейн наклонился вперед, опираясь кулаками на столешницу, и, продолжая сверлить Тайлиса Остерна взглядом, процедил сквозь зубы:

- Вы же понимаете, что заявляться на заседание Большого совета и говорить такое, надеясь, что вам поверят на слово – весьма глупая затея?

Человек с каштановыми волосами скопировал жест лорда и громко проговорил, так, чтобы его было слышно еще и в коридоре.

- Прекрасно понимаю. Но, прежде, чем мы продолжим, я хотел бы, чтобы все лишние люди покинули комнату.

Очередная волна шепота пронеслась по помещению. Раздались возмущенные восклицания. Однако, Аримейн кивнул.

- Все вон, – сказал он, не повышая голоса, но так, что дернулись даже те, кто сидел за столом и имел полное право остаться.

Противиться приказу наместника было нельзя. Гости и зрители, к своему вящему неудовольствию, начали спешно покидать зал. Минуя двери, многие с недоверием оглядывали странных людей в малиновых плащах, но те стояли неподвижно. Лицо каждого было скрыто под маской, в прорезях которой живым огнем горели глаза. Проходя сквозь этот живой коридор, покидающие зал невольно ускоряли шаг. Шум шагов, шелест одежды и позвякивание парадного оружия постепенно стихли, и в помещении, где проходило заседание, остались лишь члены Большого совета. Один из гвардейцев у дверей развернулся в сторону зала и устремил взгляд на лорда Аримейна. Тот кивнул. Солдат схватился за ручки двустворчатой двери и плотно затворил ее, изолируя комнату от внешнего мира.

Как только двери закрылись, один из членов совета, сидевший справа от наместника, недовольно спросил:

- Что это значит, лорд Аримейн? Неужели теперь каждый проходимец может заявиться во дворец, прийти на заседание, а потом еще и выдвигать какие-то глупые требования к совету?

Наместник ответил, не задумываясь:

- Нет, далеко не каждый проходимец, граф Пиркрайн. Если вы посмотрите в глаза нашему гостю, то поймете, что я имею в виду.

Тайлис Остерн повернул голову и встретился взглядом с лордом Пиркрайном. Тот выдержал несколько секунд, после чего опустил глаза и больше не возмущался. Аримейн уселся на свое кресло.

- Ну что ж. Посторонних людей здесь не осталось, как вы и хотели. Теперь мы можем продолжить?

- Да, - ответил человек с каштановыми волосами.

- Ваше имя удивительным образом сходно с именем последнего представителя рода Остернов, исчезнувшего три столетия назад.

- Меня назвали в честь последнего императора-Остерна, - невозмутимо произнес Тайлис Остерн, с улыбкой на губах.

- Какое совпадение. Ну что ж. К делу, - наместник поправил бумаги, лежащие перед ним на столе и поднял глаза на стоящего напротив человека с каштановыми волосами. - Вы пришли сюда и утверждаете, будто являетесь Тайлисом Остерном, наследником давно пресекшегося рода. Допустим, что это действительно так. Допустим. Но, что дальше?

- Насколько я понимаю, Большой совет собрался сегодня здесь для того, чтобы избрать нового императора, не так ли?

- Ваши сведения точны, тем более, что это далеко не секрет.

- Странная традиция. Помнится, раньше монарха не избирали, он получал власть по праву рождения.

Наместник нахмурился.

- Так и было, до тех пор, пока Релатом правила династия Остернов. Я до сих пор не слышу от вас ответа на заданный вопрос.

Тайлис Остерн выпрямился во весь свой высокий рост.

- Ответ на вопрос напрямую связан с моими словами. Вы, разве, не догадываетесь, что должно произойти, если в империю вернется настоящий Остерн? Выборы нового императора – забавная традиция, которая имеет место быть, пока истинный правитель Релата по каким-либо причинам не в состоянии занять трон. Я прекрасно понимаю, что, когда предыдущая династия монархов пресеклась, империи нужен был новый правитель, иначе ее ждал бы крах и распад на множество враждующих между собой провинций и уделов. Вы успешно пережили свалившиеся на государство тяжелые времена. Однако всему приходит конец. Сегодня нужда в определении следующего правителя отпадает, как излишнее, ненужное действо. Я – Тайлис Остерн. А это может означать лишь одно. Как прямой наследник правившей династии, я имею первоочередное право на престол.

По помещению пронесся ропот. Звучащая из уст незнакомца, эта речь была наполнена наглостью и самодовольством. Так мог говорить монарх, на время своего отсутствия оставивший бразды правления наместнику, а вернувшись обнаруживший, что наместник возомнил себя настоящим правителем государства. Так мог говорить император, стоящий над поверженным мятежником или самозванцем, незаконно занявшим трон истинного владыки. Так мог говорить хозяин положения, но никак не неизвестный человек, которого члены совета сегодня видели первый раз в жизни.

- Да как он смеет? – вскочил на ноги один из генералов, свирепо накручивая на палец пышные усы.

- Неслыханная дерзость! – усмехнулся дворянин в желтом камзоле.

- За такие речи у нас принято в плавильный котел кидать! – заявил с неприятной улыбкой глава цеха литейщиков.

Тайлис Остерн спокойно выслушивал летящие со всех сторон обвинения и угрозы, его лицо оставалось бесстрастным. Он смотрел исключительно на герцога Аримейна, который устало держал поднятую вверх правую руку, ожидая, когда это заметят. Наконец, не выдержав, перекрывая своим голосом ропот и крики, наместник произнес повелительным тоном:

- Тишина!

Самые ярые и темпераментные члены совета в миг замолчали. Лорд Аримейн прокашлялся и заговорил, крайне сухим и холодным тоном.

- Вы делаете очень наглые заявления, господин… Остерн. Но все они абсолютно несущественны, и даже опасны, в первую очередь – для вас самих, пока вы не в состоянии доказать, что действительно принадлежите к древней императорской династии. А доказать это так, чтобы у нас не возникло сомнений или вопросов, мне лично, представляется невозможным, – наместник откинулся на спинку кресла. – И все же, я не верю, что вы явились сюда, не придумав какой-нибудь более или менее правдоподобной истории, которой сейчас попытаетесь нас убедить в своей правоте. Не так ли?

Незнакомец улыбнулся. Его волосы блеснули бронзовым отливом в свете настенных ламп.

- Нет, не так.

На него смотрели с неприятными ухмылками, со злостью, с презрением. Идас Аримейн скривил губы и уже собирался что-то сказать, когда человек с каштановыми волосами внезапно продолжил:

- Чтобы доказать, что я – Остерн, нет нужды рассказывать никаких историй. Есть иной способ, доступный только представителям этого древнего рода.

- Покажешь нам татуировку на заднице? – захохотал один из генералов, но его грубую шутку никто не оценил.

Незнакомец был спокоен и уверен в себе. Это начинало беспокоить присутствующих – их лица становились серьезными и сосредоточенными. Некоторые вспомнили, что за дверьми, в коридоре стоит три десятка вооруженных людей в малиновых плащах, которые пришли вместе с незнакомцем. Уж не собирается ли он их запугивать? Но это было бессмысленно. В потайной комнате за залом заседаний находились пятьдесят отборных гвардейцев, готовых в любой момент явиться на зов и защитить членов совета даже ценой своих жизней. Тогда каким образом незнакомец собирался доказывать, что действительно является Тайлисом Остерном?

- Я так понимаю, что вы готовы продемонстрировать нам какое-то неопровержимое доказательство прямо сейчас? – лорд Аримейн снова поднялся со своего кресла.

- Если в этом есть необходимость – то да.

- Необходимость есть. Я не верю вам, господин Остерн. И вряд ли кто-то из присутствующих верит вам. Однако вы зашли слишком далеко. Либо вы сейчас доказываете нам свою принадлежность к императорскому роду, либо уже на рассвете будете болтаться на виселице, неподалеку от центральной площади. Вы понимаете всю серьезность своего положения? – наместник произносил каждое слово так, будто вколачивал гвозди в неподатливую древесину.

Человек с каштановыми волосами не стал отвечать. Он просто закатал рукава своей рубашки и сделал некое движение, из-за которого его плащ расправился, словно раздуваемый ветром. На багровой ткани оказался вышит герб Остернов. Взгляды присутствующих устремились на ладони незнакомца.

Все без исключения люди в зале заседаний вскочили на ноги. Кто-то ахнул, кто-то по-военному выругался, кто-то и вовсе онемел от неожиданности. Лорд Аримейн продолжал стоять на своем месте, широко раскрыв глаза и ошеломленно приоткрыв рот.

- Невозможно… - прохрипел кто-то, обретя дар речи.

- Как… так… это? – вопрошал другой, медленно оседая обратно на кресло.

- Имперский легион мне в… - цедил сквозь зубы генерал, подсознательно теребя пояс, в поисках рукояти меча.

В зале не было никого, кто не знал бы легенд о первых правителях Релата. Кто не знал бы, что эти легенды – отнюдь не выдумка. Что способности первых правителей империи были доступны только отпрыскам императорской фамилии. Поэтому предъявленное доказательство не вызывало сомнений у членов Большого совета.

Наместник закрыл рот и пригладил свои седые волосы. Он же был первым, кто склонился в глубоком поклоне и произнес:

- Император…

Члены Большого совета не могли видеть, как в этот момент вооруженные люди в малиновых плащах, расположившиеся снаружи зала заседаний, одновременно преклонили колено и прижали сжатые кулаки к груди. Их глаза, сверкавшие из под позолоченных масок, сияли невообразимой преданностью и готовностью служить новому правителю Релата.

***

Эрцгерцог Мирас Кернфер оставил обеденный зал и поднимался по широкой лестнице на последний этаж здания. Там располагался его рабочий кабинет, и находилась обширная библиотека, в которой наследник императорского престола проводил многие часы за чтением книг на самые разнообразные темы. На пролете каждого этажа ему отдавали честь гвардейцы, дежурившие парами, мимо проходили слуги, склоняющиеся в поклоне всякий раз, когда видели верховного лорда. Мирас Кернфер не спешил, он не любил спешить после плотной трапезы, а сегодня, вдобавок, у него было отвратительное настроение. Несвоевременный визит давнего врага основательно подпортил впечатление от хорошей еды.

Из короткого коридора, ведущего в кабинет верховного лорда, открывался еще один роскошный вид на разбитый внизу сад. Дочери Кернфера уже нагулялись среди цветущих деревьев и кустарников, и теперь, судя по доносящимся звукам скрипки и пианино, занимались с учителем музыки на заднем дворе. Сын лорда, скорее всего, был в библиотеке, но Мирас Кернфер решил не беспокоить своего отпрыска и пропустил поворот к читальному залу, направившись сразу к себе в кабинет.

Войдя в продолговатую комнату, он сразу же почувствовал чье-то присутствие. Не то, чтобы он обладал хорошо развитым шестым чувством, просто присутствие это было слишком явным и давящим. Сделав несколько шагов вглубь помещения, Кернфер заметил, что напротив большого кресла лорда, расположенного за широким массивным столом, в кресле для гостей кто-то сидит. Приходя в смятение, эрцгерцог оглянулся назад. Вся стража была на своих местах, ни один из слуг не предупредил его о посетителе, широкие окна комнаты были забраны фигурными решетками, сквозь которые нельзя было протиснуться. Странный гость появился в кабинете, непонятно каким образом. Все это наталкивало Мираса Кернфера на неприятные мысли. Он уже набрал воздуха в легкие, чтобы позвать стражу, когда посетитель заговорил мягким бархатным голосом:

- В этом нет нужды. Я здесь, чтобы поговорить.

Это было так неожиданно, что по коже Кернфера пробежал неприятный холодок. В голове тут же сработал невидимый рычажок, предупреждающий, что стражу звать действительно не стоит. Не стоит провоцировать нежданного визитера. Верховный лорд медленно выдохнул и, непроизвольно двигаясь по дуге, направился к своему креслу. Он с необъяснимым страхом ждал, когда увидит лицо своего гостя, но все его опасения были напрасны. Человек, сидящий в кресле для гостей, был в маске. Мирас Кернфер опустился на мягкое сиденье и откинулся на спинку. Он умело владел своим лицом, но дрожи в руках унять почему-то не мог.

- Что-то слишком многие сегодня хотят со мной поговорить, - сказал он, стараясь придать голосу твердость. Кинув взгляд в окно, лорд удостоверился, что стража внизу стоит на своих местах.

- Это неудивительно, - произнес гость в маске. – Ведь вы обладаете силой и влиянием, которые сейчас многим нужны.

Эрцгерцог Кернфер уставился на собеседника, неосознанно теребя пальцами бумаги, лежащие на столе.

- Многим, в том числе и вам?

- Вы весьма догадливы.

Из груди верховного лорда вырвался вздох.

- А сейчас вы предложите мне помощь в моих, так сказать, стремлениях, не так ли?

- Нет. Я не буду предлагать вам свою помощь. Я вам ее пообещаю. Независимо от того, примите вы ее или нет.

- Какое совпадение. Мне сегодня уже пытались что-то пообещать.

- Возможно. Боюсь, только, что господин Фельдер, который вас навестил, не смог бы предоставить вам ту помощь, которую предоставлю я.

- Ах, вижу, что и это вам известно.

- Мне известно многое, господин Кернфер.

- Можно спросить вас кое-о-чем?

- В чем мой интерес?

- Именно. И кто вы вообще такой?

Гость в маске сплел пальцы рук на груди.

- Касательно второго – это не имеет значения. Скажем так, я тот, кого не устраивает император из числа Остернов на троне. А из этого вытекает ответ и на первый ваш вопрос.

- То есть, вы просто хотите, чтобы Остерн ушел?

- Крайне желательно, чтобы он был убит. Окончательно и бесповоротно.

Мирас Кернфер удивленно вскинул брови.

- И что же после, когда Остерн исчезнет? Вы просто поблагодарите меня и мирно удалитесь?

- Именно. А что вас смущает?

Верховный лорд улыбнулся:

- Меня смущает то, что это чушь собачья. Что вы, что Фельдер, являетесь ко мне без приглашения и обещаете помочь расправиться с императором. Вроде бы как, не требуя ничего взамен. Просто даете мне ресурсы, людей, деньги, а потом, насвистывая веселую мелодию, уходите в закат. Так не бывает, господин незнакомец.

Угадать, какое выражение лица складывается под маской, было невозможно. Незваный гость расцепил руки и ухватился ими за подлокотники кресла, подаваясь вперед. Движение вышло грациозным, и, каким-то угрожающим. Однако заговорил человек в маске тем же спокойным бархатным голосом:

- Лорд Кернфер, если бы вы не сомневались в успехе своей затеи, мы с вами вообще не встретились бы. Потому что моя цель состоит в том, чтобы Тайлис Остерн был смещен, изгнан, убит. Чтобы он перестал существовать. Это мое самое жгучее желание. Мое и моих повелителей. Если бы вы были уверены в успехе кампании, я бы даже не знал о вашем существовании. Мы дали бы вам сделать свое дело, и были бы довольны результатом. Кто придет после Остерна – не имеет значения. Вы ли, Фельдер ли. Но вы сомневаетесь. Вас снедает неуверенность. А сегодняшний визит в ваш особняк злейшего врага, еще больше подточил вашу веру в себя. Я здесь, господин Кернфер, чтобы вернуть вам эту веру и укрепить ее.

Эрцгерцог задумчиво смотрел на своего собеседника и поглаживал правой рукой ручку выдвижного ящика. Ему не нравился гость в маске, но его слова были наполнены силой, им хотелось верить. И в то же время, недоверчивый человечек, живущий где-то в глубине души Кернфера, предостерегающе покачивал пальцем и не спешил успокаиваться.

- Вы хотите вернуть мне веру в себя? Что за бред. В этом нет нужды. И ваша помощь мне совершенно ни к чему.

- Я уже сказал вам, что мою помощь вы получите, независимо от того, согласитесь на нее или нет. Что же касается веры – так уж и быть. Просто знайте, что у вас все получиться. Я и мои повелители заинтересованы в этом. И всеми силами будем способствовать вашему замыслу. Можете не верить, но абсолютно безвозмездно.

Окончание главы в комментариях.

Первая глава:

часть 1 - http://pikabu.ru/story/kult_pyati_teney_rabochee_nazvanie_43...

часть 2 - http://pikabu.ru/story/kult_pyati_teney_rabochee_nazvanie_43...

Глава вторая.

Если выехать через южные ворота Ариды, пробраться через многочисленные улицы внешнего города, и, оказавшись на аридийском тракте, свернуть к медленно текущим водам Номада, а затем долго следовать вдоль его течения, далеко на восток, в сторону Карнийских гор, то через несколько дней можно увидеть на горизонте башни Негона. Этот город, младший брат Ариды, знаменит своими шелковыми плантациями, красным деревом, добываемым в окрестных лесах, и самыми большими винодельнями в империи. Теплый климат и короткая бесснежная зима сделали Негон любимым местом отдыха всей титулованной знати Релата – вокруг него с давних пор возводили свои особняки и замки богатейшие дворянские семейства, имперские чиновники, министры и генералы. По этой причине город иногда называли в народе второй столицей империи. Хотя ни размерами, ни наличием большого количества государственных зданий и учреждений Негон не отличался. Просто здесь, как и в Ариде, проживало немало власть имущих людей, вершащих судьбы всего Релата, а порой ненадолго заезжали даже коронованные особы.

Чуть южнее города, на обширном плоском холме, в гордом одиночестве возвышался большой богатый особняк. Он представлял собой несколько зданий, соединенных воздушными и наземными переходами в единое целое. Самое высокое, центральное здание, было шести этажей в высоту. Прямо перед ним была организована небольшая площадь, с многоярусным фонтаном посередине, от которой ответвлялась аккуратная аллея, обсаженная с двух сторон обильно цветущими декоративными деревцами. Аллея упиралась в позолоченные широкие ворота, за которыми превращалась в качественно мощеную разноцветным камнем дорогу, спускающуюся с холма в сторону Негона и вливающуюся прямиком в аридийский тракт. В дождливый день, когда вода смывала с этой дороги нанесенную с обочин пыль, следы лошадиных копыт и тележных колес, можно было заметить, что разноцветные камни, уложенные в полотно, лежат не как попало, а образуют замысловатую вязь. Понять, что к чему, можно было, забравшись повыше, на какое-нибудь близлежащее дерево, или поднявшись на крышу самого высокого здания особняка. Тогда, сверху, становилось видно, что на всей протяженности дороги, ведущей к тракту, из камней выложен многократно повторяющийся герб семейства Кернферов.

Сам особняк был окружен роскошным садом, в котором росли всевозможные декоративные, фруктовые, экзотические деревья, цветущие кусты и кустарнички, лианы, плющи, розы, лилии и еще многое другое. По саду разбегались многочисленные тропинки, тропки, дорожки, то и дело выводящие на укромные полянки, оборудованные питьевыми фонтанчиками и удобными скамейками, утопающими в сочной зелени листьев. Сад полнился живностью – здесь водились ручные белки с рыжими пушистыми хвостами, разнообразные яркие птицы, беспрестанно выводящие свои трели, восседая на ветках деревьев, огромные бабочки, способные размахом своих разноцветных крыльев накрыть ладно взрослого мужчины.

Обычно этот особняк пустовал – в нем обитала лишь прислуга, необходимая для того, чтобы следить за порядком внутри зданий и ухаживать за садом. Но в этом году обычай был нарушен. Вся основная ветвь рода Кернферов прибыла в свою резиденцию в первый день лета, и, несмотря на то, что с тех пор прошел уже почти месяц, не собиралась никуда уезжать. Даже эрцгерцог Мирас Кернфер, наследник императорского престола, не спешил покидать свою скромную обитель и возвращаться в столицу, где у него, наверняка, имелось огромное количество важных дел. По такому случаю в родовом гнезде было многолюдно – обитатели столицы не представляли жизни без ежедневных светских приемов, пышных празднеств и гуляний.

Каждый вечер к особняку подъезжали десятки раззолоченных, обшитых дорогими шелками и бархатом карет и повозок, из которых выходили, выпрыгивали, а иногда вываливались благородные дворяне всех мастей и возрастов. Большинство были местными, проживающими в Негоне, но заезжали и представители аридийской аристократии. Мирас Кернфер проводил много времени в беседах с главами богатейших и влиятельнейших семей, обсуждая насущные проблемы, улыбался, отпускал остроумные шутки, а некоторые поговаривали, что кое-кому даже подмигивал. Его сын, маркграф Лариан Кернфер, совсем молодой еще парень, обязательно присутствовал на каждой встрече, вставлял по ходу беседы умные замечания, и поражал гостей своими безупречными манерами. Обе дочери лорда, четырнадцатилетняя Лиза и шестнадцатилетняя Анетта, непременно держались на виду у высокопоставленных гостей, облаченные в непомерно дорогие, и, как кому-то казалось, весьма откровенные наряды. Главы дворянских родов все чаще подводили к ним своих младших неженатых сыновей, и рассыпались в похвалах и комплиментах, как в сторону девушек, так и в сторону своих отпрысков. Молодые дамы сдержанно принимали их лесть, и, одарив ослепительными улыбками, тут же уходили, чтобы завести разговор о погоде с какой-нибудь благородной гостьей.

В ходе каждого светского приема состоялся ужин, на котором подавались самые изысканные и роскошные деликатесы и закуски. Чтобы их приготовить, еще ранним утром из Негона в особняк начинали вереницей тянуться повозки и телеги, груженные бочками с дорогим вином, живыми цыплятами, куропатками и прочей птицей, свежайшим отборным мясом и морепродуктами, превосходными овощами и фруктами, первосортной мукой и редкими специями. На ужинах произносились торжественные тосты и прочувствованные речи, играла музыка, и запускались фейерверки. Не стоит сомневаться, что каждый, хоть сколько-нибудь известный дворянский род, желал быть приглашенным на подобное мероприятие.

Днем же, когда до вечера было еще далеко, а утренние заботы были разрешены, благородные обитатели особняка отдыхали, не ожидая никаких гостей. Вся, более или менее просвещенная аристократия Негона знала это, и не дерзала беспокоить Кернферов до самого заката. Тем удивительней казалась небогатая карета с простым кожаным верхом, свернувшая с тракта на дорогу, ведущую к особняку.

Это был вполне рядовой транспорт, каким часто пользовались зажиточные жители империи, богатые ремесленники или купцы средней руки. Подобную карету можно было нанять на любом почтовом пункте, не платя лишних денег за чрезмерно украшенный кузов или породистых лошадей в упряжке. У нее не было подножки на задках, на которой могли бы ехать слуги, а возница восседал на узенькой скамейке, где не было места второму седоку, каковым в богатых каретах обычно являлся хорошо вооруженный телохранитель. Внутри этот простой транспорт так же не отличался роскошью. Там было довольно тесно, поместиться в такой карете могли не более четырех человек среднего роста, да и тем пришлось бы стукаться коленями. Что уж говорить о жестких сиденьях и узких дверцах, доставлявших большие неудобства при входе и выходе из транспорта.

Угрюмый извозчик уверенно правил прямиком к особняку, видимо не задумываясь о том, что его могут сейчас жестко обругать, осадить и развернуть восвояси. Кузов кареты размеренно покачивался, шумели колеса, копыта пары черных коней отбивали замысловатую чечетку о вымощенную камнем дорогу. Путь пролегал вверх по склону и вел напрямую к плотно затворенным в это время суток позолоченным воротам. У этих ворот, конечно же, стояла стража и это были не обыкновенные городские стражники, одетые в подержанную казенную броню и вооруженные видавшим виды оружием. Въезд в особняк охраняли солдаты личной гвардии эрцгерцога Кернфера, облаченные в узорчатые доспехи, сжимающие рукояти хороших мечей и опирающиеся на древки первоклассных алебард, серебристо сверкающих лезвиями на солнце. В особняке, во время пребывания в оном верховного лорда, находилось, по меньшей мере, три сотни таких гвардейцев, а каждый офицер имел достаточно жесткие инструкции насчет гостей.

За несколько минут до того, как карета свернула на дорогу, ведущую к особняку, к воротам подбежал маленький измученный паж. Он был одет в пыльную зеленую ливрею, некогда белые, а теперь серые от грязи штаны и неопределенного цвета башмаки. Запыхаясь и пошатываясь от усталости, мальчик приблизился к воротам. Он очень спешил. В руках паж нес конверт из хорошей белой бумаги, обернутый плотной вощеной кожей и запечатанный огромной восковой печатью. Гвардейцы у ворот смерили мальчишку в ливрее безразличными взглядами. Он не был похож на местных оборванцев, которые иногда прибегали поглазеть на особняк и охранявших его солдат. К тому же паж протягивал вперед руку с зажатым в ней письмом, которое выглядело весьма серьезно. В конце концов, один из гвардейцев потянулся к стойке ворот и потянул за хитро спрятанный шнурок. Где-то неподалеку раздался звон колокольчика.

Через минуту к воротам подошел лейтенант гвардии. Облаченный в позолоченный доспех, с тяжелым пистолетом на поясе и богато украшенным клинком, он представлял собой внушительное зрелище. Маленький паж непроизвольно сжался при виде офицера, но, помня о своей миссии, подошел ближе к воротам и просунул письмо сквозь решетку. Лейтенант неторопливо взял обтянутый кожей конверт и всмотрелся в изображенный на печати герб. Он был без шлема, поэтому паж отчетливо разглядел, как брови офицера на долю секунды изогнулись в неподдельном удивлении. Лейтенант еще раз бросил взгляд на мальчишку в ливрее, и, сжав письмо в руке, направился прямо ко входу в центральное здание особняка. Паж, выполнивший порученное ему задание, отошел в сторону от дороги, и устало уселся прямо в траву, опершись спиной о ствол растущей поблизости яблони.

Вскоре на дороге показалась карета. Завидев ее паж вскочил на ноги и ловко запрыгнул на узкую ступеньку рядом с дверцей кузова. Стража уже открывала ворота. Возница, не осаживая лошадей, ловко проехал между не полностью распахнувшихся створок, и покатил по широкой аллее к площади перед особняком.

На пороге странных гостей уже ожидал дворецкий. Или, если говорить точнее, главный дворецкий. Человек в расшитом золотом наряде, шею которого украшало ожерелье из самых настоящих драгоценных камней, а на каждой руке было надето по три дорогих перстня, не был дворянином. Но не всякий дворянин выдержал бы тот спокойный, величественный взгляд, которым он окинул подъехавшую к входу в особняк карету. Дверца кузова отворилась и оттуда, первым делом, на землю спрыгнул доверенный слуга, тут же вставший на колени и подставляющий свою спину следующему за ним человеку. Сквозь узкий проем с трудом протиснулся широкоплечий высокий мужчина, одетый в кожаную куртку, скрывающую под собой кольчугу мелкого плетения, и, вдобавок, вооруженный до зубов. Он не преминул наступить на спину слуге, хотя та была подставлена не для него. Выбравшись наружу, верзила внимательно огляделся вокруг и встал чуть сбоку от дверцы, готовый в любую секунду заслонить последнего выходящего из кареты человека.

Следом за громилой на свежий воздух выбрался богато одетый, седой сухопарый мужчина. Издали он мог бы сойти за старика, но расстояние нагло обманывало глаз внимательного наблюдателя. Стоило подойти к мужчине поближе, как иллюзия старости развеивалась. Среднего роста, подтянутый, с прямой спиной, этот человек взирал на окружающий мир с таким выражением, будто все вокруг принадлежало исключительно ему. Доверенный слуга уже обмахивал замшевые, с сапфировыми пряжками сапоги своего хозяина от воображаемой дорожной пыли.

Дворецкий, все это время недвижно стоявший на вершине широкой лестницы, ведущей ко входу в здание, неспешно спустился вниз и поклонился. Правда, сделал это не в пояс, как полагалось, а лишь слегка согнув спину. Седой аристократ брезгливо поморщился, но промолчал.

- Ваша светлость, его светлость эрцгерцог ожидает вас в обеденном зале. – проговорил дворецкий без какого бы то ни было подобострастия в голосе. – Если вашей светлости будет угодно, я провожу вас к моему господину.

Таинственный гость чуть заметно кивнул и двинулся следом за дворецким. Вооруженный верзила собирался последовать за ним, но был остановлен мимолетным жестом руки. Услуги телохранителя требовались в дороге, здесь же его присутствие было лишним, и он остался у кареты, вместе со слугой, пажом и возницей.

Внутри особняк выглядел еще богаче, чем казался снаружи. Полы были устланы бесценными коврами из Атаюна, изготовленными из шерсти редких горных коз. При каждом шаге они мягко пружинили под ногами. На стенах комнат и коридоров висели бесчисленные картины в золотых рамах и драгоценные гобелены, сотканные из превосходного местного шелка. Вдоль стен рядами стояли декоративные тумбы из красного дерева, увенчанные искусно расписанными вазами, стеклянными графинами и кувшинами тонкой работы, композициями из хрусталя, золота и драгоценных камней. Белоснежный потолок то и дело перетекал в огромные мозаики, изображающие сцены древних битв, церемонии коронации великих правителей Релата и многочисленные церковные образы, посвященные Рассвету и Великой Ночи. Все эти, разнородные на первый взгляд произведения искусства, были расположены внутри здания в какой-то дикой гармонии, которую по началу, не вдумываясь, можно было принять за обыкновенную безвкусицу. Но стоило провести среди этого роскошного хаоса всего пару минут, и глаз непроизвольно начинал замечать самые непредсказуемые сочетания. Ковры, картины, мозаики, гобелены, декоративные конструкции дополняли друг друга, так же, как раскаленная лава, стекающая по склону вулкана, дополняет собой буйную зелень джунглей.

Седой аристократ украдкой оглядывался кругом, пока они с дворецким шествовали по многочисленным комнатам, коридорам и переходам. То, что он видел вокруг себя, непроизвольно вызывало у него одобрительную улыбку. Приехавший на простецкой карете, он, тем не менее, обладал таким же богатством, как и обитающий в этом особняке эрцгерцог Кернфер. У него, несомненно, тоже был сходный дворец, где-нибудь на юге империи, или, что вполне возможно - даже несколько дворцов. Однако, даже он не мог удержаться от одобрительного качания головой при виде варварского, но невероятно красивого сочетания произведений искусства, наполнявших особняк.

Очередной длинный коридор вывел нежданного гостя и дворецкого в обширный зал, примечательный тем, что внешняя его стена была полностью занята огромным окном, простершимся от края до края и от пола до потолка. Под потолком комнаты висели две гигантских хрустальных люстры, в дальнем ее конце виднелся большой камин, в котором сейчас, по случаю летней жары, стояли вазы с цветами. В центре помещения, занимая почти половину свободного пространства, располагался длинный тяжелый стол, опять же, полностью сделанный из красного дерева, накрытый шелковой скатертью и уставленный разнообразными блюдами. За столом, в гордом одиночестве сидел крупный дородный мужчина, в сине-золотом наряде, и неспешно поглощал деликатесное мясо.

Дворецкий шагнул в сторону, чуть заметно поклонился и оставил богатых господ наедине. Нежданный гость прошел прямиком к креслу по правую руку от обедающего верховного лорда и, без приглашения, сел. Сверлящим взглядом он смотрел, как хозяин особняка неспешно дожевывает очередной кусок вытирает губы салфеткой.

- Шиман Фельдер, – произнес эрцгерцог Кернфер с фальшивым дружелюбием, неискренность которого распознал бы даже невероятно глупый человек.

- Мирас Кернфер, – ответил ему благородный гость, расплываясь в не менее фальшивой улыбке.

Лорд Кернфер подцепил на вилку следующий кусок мяса, при этом указывая своему собеседнику на блюдо, расположенное напротив него.

- Попробуй лобстера, Фельдер. К нему идет чудеснейший соус, вон в той креманке. Я уверен, что у тебя в замке такого не готовят, - сказал верховный лорд, активно пережевывая пищу.

- Извини, Кернфер, но у меня аллергия на лобстеров. К тому же, я сильно сомневаюсь, что твои повара могли приготовить хоть что-нибудь съедобное. Ты же знаешь, я предпочитаю высокую кухню, - нежданный гость брезгливо потыкал лобстера ножом, взятым со стола, и отодвинул блюдо подальше от себя.

- Ах да, я и забыл. Твои мастера кулинарии готовят еду на вершине полуразрушенной башни. Я даже не могу представить себе какую кухню можно назвать еще более высокой. Не то, что мои, работающие в прекрасно оборудованном помещении и получающие все необходимое для нормальной готовки по первому требованию.

- Что толку от самых современных приспособлений, если люди, которым ты их доверяешь не умеют ими правильно пользоваться? Чтобы хорошо готовить, нужно иметь талант. Которого у твоих поваров нет.

Кернфер поспешно проглотил кусок, чтобы достойно ответить, но поперхнулся и вынужден был взяться за изящный бокал с вином.

Шиман Фельдер гаденько улыбнулся, и, не давая противнику опомниться, продолжил:

- Да, и еще. Я просто не могу не сказать, что твой особняк не менее ужасен, чем стряпня твоих кулинаров. Снаружи его еще можно принять за нечто приличное, но стоит войти, и все встает на свои места. Я еще не дошел до того, чтобы жалеть твой род, но как вы здесь вообще живете? Больше похоже на хлев, чем на приличное обиталище.

Мирас Кернфер, однако, уже собрался с мыслями и поэтому даже бровью не повел, выслушивая подобные заявления. Он неспешно стянул с шеи белоснежную, без единого пятнышка, салфетку и равнодушно вытер ею руки. После чего ответил:

- Что ты, Фельдер, лучше уж жить как мы, чем ютиться в полуразрушенных замках, построенных еще до сошествия Великой Ночи. Я как-то проезжал мимо твоего «родового гнезда» и с ужасом наблюдал, как из стен вываливаются камни, а крыша порхает, как знамя на флагштоке, грозясь в любой момент сорваться и улететь. Хорошо, что у меня не было нужды посещать внутреннюю часть твоих развалин, иначе меня точно хватил бы удар. Но что поделать, если у человека нет денег на прилично жилье, сойдет и такое, не правда ли?

Ответ эрцгерцога оказался язвительней и неприятней, чем ожидал Шиман Фельдер. Но он не был бы собой, если бы проявил хоть какое-то раздражение или разочарование сказанному. Он сидел на стуле и продолжал иронично улыбаться, правдоподобно изображая, что слова собеседника его нисколько не трогают.

- В моем доме слуги хотя бы умеют себя вести, как подобает. Они встретили бы честь по чести даже тебя, явись ты ко мне. К своему вящему сожалению, я не увидел в твоем особняке ни одного стоящего лакея. Впрочем, чего еще можно ожидать от прислуги такого непритязательного и не чтящего традиции простофили, как ты, - договорив, Фельдер победно поправил воротник своего камзола и откинулся на спинку кресла.

Лорд Кернфер нехорошо улыбнулся и встал. Прогулявшись до гигантского окна, он воззрился на цветущий снаружи сад. Как считали в его семействе с незапамятных времен, благоприятственные виды улучшают пищеварение. Судя по комплекции верховного лорда, видами он любовался с завидной регулярностью.

- Видишь ли, Фельдер, слуги, в силу своей подхалимской природы, прекрасно чувствуют, перед кем следует кланяться, а на кого не стоит обращать внимания. Поэтому я полностью с тобой согласен. Меня в твоем жалком замке встретили бы со всеми почестями. Ведь я, в отличие от тебя, этого заслуживаю.

Слова Кернфера довольно болезненно ударили по самолюбию седого аристократа. Поняв, что теряет инициативу, Шиман Фельдер решил сменить тему. Оставаясь на своем кресле, спиной к эрцгерцогу, он придирчиво осмотрел стол и потянулся к вазе с морепродуктами. Придвинув ее к себе и ухватившись за хвост огромной креветки, он, будто бы невзначай заметил:

- Ну, довольно взаимных комплиментов. Я ведь приехал к тебе по делу, - отправив креветку в рот и отбросив жесткий хвост, он продолжил. - Поговаривают, что ты чуть ли не каждый вечер устраиваешь здесь у себя банкеты. Приглашаешь местную аристократию. Неужто ты проникся любовью к провинциальному дворянству?

Кернфер хмыкнул.

- Да, знаешь, я тут много думал на эту тему, и пришел к выводу, что мы слишком плохо относились к провинциалам все это время. На самом деле они ничем не хуже наших, столичных семейств. Так почему бы мне их не уважить и не устроить для них пару роскошных приемов?

- Ты никогда не умел врать, Кернфер.

- А ты заходить издалека, Фельдер.

- И что же ты в таком случае предлагаешь? Разговаривать начистоту, без намеков и окольностей? – Фельдер взял с подноса со льдом устрицу и шумно всосал ее в себя, не заботясь о благозвучности данного действа.

- Чтобы так разговаривать, нужно доверять своему собеседнику, – ответил верховный лорд.

- То есть, ты мне не доверяешь? – благородный гость поглощал устриц одну за другой.

- С чего бы мне доверять тебе?

- Хм. Знаешь, я как-то слышал, что раньше мудрые говорили, будто старый враг лучше новых друзей.

- Мне всегда казалось, что они говорили несколько иначе. Но даже если и так, ты считаешь, что это утверждение мудро?

- А, собственно, почему бы мне так не считать? В любом случае, не нам тягаться с великими умами прошлого.

- Да-да. В особенности этого не стоит делать тебе.

- Хватить ерничать, Кернфер.

- Хватит нести околесицу, Фельдер.

Оба аристократа одновременно повернули головы и уставились друг на друга. Они не любили друг друга. Относились с недоверием друг к другу. Порой, даже ненавидели друг друга. Но дураками друг друга не считали.

- Зачем ты приехал ко мне? К чему все эти тайные встречи? Что тебе от меня нужно?

- Как много вопросов ты задаешь, эрцгерцог. Тем более что и так знаешь на них ответы.

- Знание ответов не дает мне понимания. Чего ты хочешь?

Фельдер встал со своего кресла и приблизился к своему собеседнику.

- Того же, чего хочешь ты.

Кернфер высокомерно улыбнулся.

- В таком случае, тебе нечего здесь делать.

- Ошибаешься, - голос седого аристократа стал жестким. - Играешь в игры с местными дворянчиками, будто они смогут помочь тебе с твоей проблемой. С нашей проблемой. Делаешь вид, будто ничего страшного не произошло. Будто случилось нечто обыденное, что никак не может повлиять на жизнь твоего семейства.

- А разве случилось что-то из ряда вон выходящее? Нет, Фельдер. Не забивай мне голову своей чепухой. Что касается местных дворянчиков, то могу сказать, что у них множество старинных родственных связей с Кюнфером, Освидом и Яргеном.

- С мятежными провинциями? Империя несколько веков сдерживает их, без особого труда. Чем тебе помогут эти жалкие повстанцы?

- Своими деньгами. Своей армией. У них есть все поводы для того, чтобы принять мои щедрые предложения. Ведь новый монарх пообещал вернуть их в лоно империи, от которой они, некогда, с таким рвением старались отделиться.

- Глупости. Объединившись с ними, ты попросту встанешь на противоположную сторону доски. На сторону проигравших. И вместе с ними попадешь в незавидное положение.

- Кто бы говорил о незавидном положении.

Лорд Шиман Фельдер сделал несколько шагов и встал рядом с лордом Мирасом Кернфером. В саду, раскинувшемся перед ними, между деревьями то и дело мелькали силуэты дочерей верховного лорда, сопровождаемых целым сонмом фрейлин, лакеев и молодых пажей. Они прогуливались по дорожкам и тропинкам, склонялись над цветами, шептались и постоянно смеялись, хихикали, хитро стреляли глазками. Вокруг них порхали яркие птицы, приученные не бояться людей, большие разноцветные бабочки, по веткам деревьев бегали ручные белки. Вся окружающая жизнь как будто бы тянулась к двум молодым девушкам, стремясь удивить, поразить, порадовать их. Кернфер наблюдал за своими дочерьми со странным выражением на лице.

- Мирас, между нашими семействами есть множество поводов для вражды. Но, знаешь, иногда имеет смысл закрыть глаза на печальное прошлое и посмотреть вперед, в общее будущее.

В этот момент мимо девушек в саду пролетела огромная цветастая бабочка, и те, громко засмеявшись, бросились за ней в погоню, спеша рассмотреть ее узорчатые крылья. Вся когорта слуг, фрейлин, пажей, следовавшая за юными хозяйками, чтобы не отстать от них, вынуждена была перейти на бег. Выглядело это комично.

Когда процессия в саду скрылась из виду, Фельдер продолжил:

- Сегодня, сейчас, у нас появилась общая цель, и ты не можешь этого отрицать. Все твои игрища с местной аристократией не приведут ни к чему хорошему. Ты сам это прекрасно понимаешь.

- Общая цель? У нас с тобой? Не смеши меня.

- В иное время, я может быть, даже похвалил подобное упорство. Но в данном случае, оно больше похоже на глупое упрямство.

Эрцгерцог смерил своего собеседника холодным взглядом.

- Что ж, давай начистоту. Наши семейства три столетия были неоспоримыми претендентами на престол. Все признавали это, и никто не смел усомниться в нашем праве. Мы всегда соперничали и вставляли палки в колеса друг другу. Стараниями твоего рода многие из моих предков отправились на тот свет значительно раньше времени. Вы всегда хотели быть первыми и считали других отбросами. Вы использовали самые грязные приемы, лишь бы добраться до такой вожделенной, такой манящей вас власти. Отравления, заказные убийства, подкупы, бунты. А теперь ты говоришь, что у нас есть общая цель и предлагаешь мне поверить тебе на слово. Поверить в то, что ты просто хочешь помочь мне сместить с трона новоявленного императора, который, в силу несколько неожиданных обстоятельств, не принадлежит ни к одному из наших семейств. А потом, ты, видимо, мирно удалишься, не попытавшись обернуть все так, что Кернферы навсегда останутся в истории изменниками и предателями, а Фельдеры – спасителями империи. Нет уж, Шиман, я не верю тебе ни на грош.

Верховный лорд развернулся и направился к столу. Усевшись в свое кресло и придвинув к себе тарелку, с успевшим полностью остыть мясом, он взялся за вилку и нож. Седой Фельдер услышал, как приборы размеренно застучали по тонкому фарфору.

- Глупо, очень глупо, – сказал он. – Все эти плебеи, которых ты тут нашел, не помогут тебе. Они слишком слабы по отдельности. Они слишком слабы, собранные вместе. Они слабы даже тогда, когда на их стороне выступает один из старейших родов Релата. Имперская армия поневоле будет подчиняться своему владыке. А это тысячи и тысячи обученных, хорошо вооруженных воинов. Десятки рыцарских орденов. В том числе и знаменитый орден Рассвета. Даже объедини ты бунтарей с востока, тебе не совладать с такой силой. Вот если бы ты забыл на время о своей гордыне и объединился с нами – у тебя появился бы шанс. Ты глупец, Кернфер.

Стук приборов ненадолго затих.

- Если бы здесь и сейчас перед тобой сидел мой отец, вы, может быть, и смогли бы договориться. Но, к сожалению, вот уже почти год, как он отправился к праотцам.

- Будь на твоем месте твой отец, я бы сюда даже не приехал. В этом не было бы смысла. Его высочество Зерит Кернфер, император Релата, никогда не договорился бы со своими главными оппозиционерами.

- Возможно. Жаль, что его правление закончилось столь преждевременно.

- Дурацкий намек. К смерти твоего батюшки Фельдеры не имеют никакого отношения. Лучше бы ты направил свой взор на нового монарха. Свалившегося нам на головы, не пойми откуда.

- Как же это, не пойми откуда. Он свалился к нам прямиком из Асфера.

- Самое удивительное, что все эти дурачки, роящиеся вокруг императорского дворца в Ариде, сразу же его признали.

- Его признали, потому что он сумел доказать свое право на наследование Большому совету.

- О да, искренне верю. Доказать свою принадлежность к пресекшемуся триста лет назад роду – это ведь такой пустяк.

- Для него может быть и пустяк.

- Его поддерживают древнейшие семейства. Его поддерживает церковь. Ты, правда, надеешься сделать хоть что-то в одиночку, без моей помощи?

- Надеюсь. А на что надеешься ты?

- Я ни на что не надеюсь, Кернфер. Я не привык тратить время на пустые надежды. Я просто ставлю цель и добиваюсь ее – всеми способами, которые мне доступны и не претят моей натуре. Это называется практичным подходом.

- Ах, вот оказывается, как. Значит, яд в стакане с вином, нож в спине, удавка на шее – это не гнусное убийство, не бесчестное устранение сильного конкурента, это, всего-навсего, практичный подход. Я запомню.

Ссылка на окончание главы будет в комментариях.

Всемирно известный чародей Альфус Омегас, кавалер трех орденов Мерлина, изобретатель высокоэффективной магической расчески для бороды, завершил свои дневные дела и укладывался спать. Он неспешно, со знанием дела, расстелил свою постель, расположенную в самой верхней комнате его башни. Затем, успешно применив к своей длинной бороде магическую расческу, улегся в кровать, и с блаженной улыбкой вытянул под одеялом уставшие ноги. В такие моменты он чувствовал себя самым счастливым магом на свете.

Глаза Альфуса сомкнулись, и он отправился в приятное плавание по океану снов. По-крайней мере, предчувствие этого плавания успело посетить чародея. Но что-то мешало ему уснуть. Какая-то крошечная деталь, незавершенное дело, недодуманная мысль. В его голове словно бы раздавался тонкий, отвратительный писк, нудный и очень громкий. Слишком громкий.

Маг открыл глаза. Он действительно слышал громкий писк, прямо под ухом. Или это был звон? Чародей вытащил руку из-под одеяла и с усердием поработал мизинцем в ушной раковине. Звук утих. Удовлетворенно кивнув, Альфус закрыл глаза и попытался вернуть приятное ощущение покачивания на волнах. Не получилось.

Писк раздался вновь. Открыв левый глаз, маг посмотрел налево. Там было абсолютно пусто. Повторив ту же операцию с правым глазом, чародей убедился, что и справа не было ничего необычного. Звон в его ушах стал громче и внезапно стих. Альфус Омегас почувствовал, как что-то прикоснулось к его щеке. Медленно занеся руку, чародей ударил себя по лицу. Раздался звук шлепка. Писк возобновился.

«Это определенно какое-то насекомое!» - подумалось кавалеру трех орденов Мерлина. Он замер, укрывшись одеялом, и стал ждать. Звон снова утих. На этот раз маг замахнулся, как следует. Звучная пощечина начисто отбила у него всякое желание спать.

В голову полезли мысли. Он вспомнил, как читал в какой-то книге по энтомологии, о крайне неприятных тварях, обитающих в южных областях материка, на котором он жил. Как же они назывались?

«Комарус Кровососус» - подкинула память.

Ага, именно так. Чародей сел. Писк не утихал. Это начинало раздражать. Сосредоточившись, Альфус использовал магию. Волна плотного воздуха разошлась во все стороны от мага. Жалобно звякнула стоявшая на тумбочке ваза с цветами. С силой захлопнулись оконные створки, так что стекла в них неприятно задребезжали. Звон исчез.

«Жалко вазу» - подумалось Альфусу, пока он укладывался обратно в постель, до подбородка натягивая одеяло. Маг закрыл глаза и ощутил, как его накрывает сонная расслабленность. Улыбнувшись, он глубоко вздохнул…

Ночную тишину разорвал надоедливый писк. Омегас почувствовал, как у него задергалось левое веко. Вскочив с кровати, чародей затеплил лампу и попытался разглядеть в ее неверном свете дьявольское насекомое. Безрезультатно.

«Мерлин всемогущий!» - выругался про себя маг и полез в тумбочку. В верхнем ящике лежали разноцветные мелки. Достав два – белый и красный, Альфус опустился на колени и принялся вычерчивать на полу пентаграмму. Линии получались у него не такими ровными, как хотелось бы, да это было не важно. Закончив труд, он поднялся и придирчиво оглядел свой рисунок. Вышло неплохо. Такие пентаграммы вычерчивали, когда хотели поймать и приручить демона, или покорить какого-нибудь духа стихии. Только на сей раз, в окантовке круга были начертаны совсем другие руны.

Разведя руки в стороны, Альфус произнес длинное витиеватое заклинание. Полыхнуло красным, затем белым, повалил дым. Маг прислушался. В комнате стояла гробовая тишина. Наученный горьким опытом, чародей не стал сразу же ложиться, и некоторое время прогуливался по холодному полу, периодически напрягая слух. Писка не было.

Радостно подскочив к кровати, всемирно известный чародей забрался под одеяло и моментально погрузился в забытье, какое часто бывает перед приходом хорошего сновидения. Он вообразил себя стоящим на вершине горы, а из-за спины у него росли роскошные белые крылья. Его так и подмывало сорваться вниз и заскользить по воздушным потокам, навстречу закату, наслаждаясь запахом цветущей лаванды и ощущением полной свободы. Он не стал отказывать себе в удовольствии и прыгнул. Крылья заработали. Взмах, еще взмах, и еще. Белые перья, омываемые несущимся навстречу ветром затрепетали, запели, запищали… Запищали?

Откуда-то из недр чародейской гортани вырвался звук, напоминающий нечто среднее между стоном и яростным рычанием. Альфус откинул одеяло и вскочил на ноги. Вспоминая про себя Мерлина и все позы, в которых древний чародей сражался с Морганой, Омегас сплел пальцы и начал читать заклинание. Звон висел у него где-то над правым ухом. Или над левым. Он не понимал, да и не хотел понимать, над каким именно. Ему хотелось лишь, чтобы тот прекратился. Навсегда.

Волна всепожирающего пламени разошлась кругом от рук мага. Нестерпимый жар обжег кожу и заставил мучительно закашляться. Оконное стекло хрустнуло и рассыпалось на тысячу осколков. Тумбочка покосилась, постельное белье на кровати задымилось. Последние всполохи огня угасли, и Альфус почувствовал запах паленых волос. Скосив глаза, он увидел, как горит его борода.

Бегая по комнате и судорожно вспоминая, как вызвать локальный дождь, маг запрыгнул в уборную, где стоял хорошо оборудованный по последнему слову маготехники унитаз, и опустил полыхающую бороду прямо в сливное отверстие. Раздалось шипение, и подбородка коснулась приятная прохлада.

Распрямившись и оглядев серьезно обгоревшую бороду, чародей разочарованно покачал головой.

«Никогда не позволяй гневу овладеть твоим разумом» - говорил Альфусу когда-то его старый учитель. Как же он был прав! Вернувшись в комнату, маг оценил понесенный ущерб, и пришел к выводу, что оно того стоило. Однако, он истратил слишком много сил – ноги подкашивались, руки била мелкая дрожь. А где-то в районе уха, медленно, но верно, нарастал знакомый до боли писк.

***

Всемирно известный чародей Альфус Омегас, кавалер трех орденов Мерлина, изобретатель высокоэффективной магической расчески для бороды, стоял на холме и любовался тем, как красиво догорает в ночи его башня. Вокруг него летали десятки насекомых, среди которых было полно представителей вида Комарус Кровососус, но он не обращал на них внимания. В его голове болезненно пульсировала мысль. С этой мыслью он развернулся на пятках своих остроносых сапог, и, как есть, прямо в подпаленной в нескольких местах пижаме, направился по дороге на юг.

***

Спустя три месяца, Всемирный Слет Чародеев выбирал мага, совершившего самое потрясающее открытие, или создавшего самое невероятное изобретение, дабы наградить его ежегодной премией всеобщего магического признания. Фурор произвел знаменитый Альфус Омегас, который, по слухам, провел три месяца в отшельничестве, медитируя в ночной тишине южных лесов. Его изобретение потрясло весь магический мир. Затычки для ушей, полностью изолирующие слух чародея от писка, издаваемого представителями вида Комарус Крововсосус! Правда, у них обнаружился один неприятный побочный эффект – надевший их, начинал чувствовать, как вращается Вселенная. Но разве такая мелочь могла омрачить восторг, охвативший аудиторию почтенных чародеев? Конечно же нет. Всемирно известный Альфус Омегас стал еще всемирно известнее. С тех пор ни один маг больше не испытывал проблем с мешающим спать неприятным писком. А кавалер трех орденов Мерлина приступил к разработке высокоэффективного лекарства от головокружения.