AsgarionKan

Ссылка на первую часть: Драконий всадник. Часть первая

***

Их называли Тенями. По сути своей это были люди, у которых сначала отняли жизнь, а затем даровали обратно её извращённое чёрной магией подобие. Они сохраняли свою призрачную личность, привычки и навыки, даже определённую свободу воли. И в то же время, не нуждались в воде и пище, во сне или отдыхе, и были безмерно преданы своему единственному хозяину – Богу-Некроманту. Идеальные воины, мог бы кто-то сказать. И оказался бы абсолютно прав.

История их появления не была тайной за семью печатями. Но в ней хватало белых пятен и ненаписанных страниц. Всё началось чуть более ста лет назад, когда в одном из западных царств объявился таинственный чародей, суливший всем и каждому, кто последует за ним бесконечную, лишённую невзгод и тягот жизнь. Никто не знал, откуда он явился и в чём был источник его неимоверной, сокрушительной, не от мира сего силы. Одни думали, что он заключил сделку с демонами, другие – что он мессия, ниспосланный свыше, третьи считали его шарлатаном и всячески пытались разоблачить. В конце концов, все они ошибались, и многие из них, к своему собственному удивлению, оказались среди его последователей. Было ли то невероятное красноречие, или хитроумные чары, но всякий, кто хоть раз прислушивался к его речам, оказывался в плену его низкого, умиротворяющего голоса. Вокруг таинственного чародея быстро образовался и разросся до невероятных размеров культ. А затем случилась ночь Кровавого Поклонения. Тысячи «неверных» были убиты, принесены в жертву новорождённому Богу-Некроманту. Те же, кто присягнул ему на верность, обрели обещанное бессмертие – стали его верными Тенями.

Покорив одно за другим западные королевства и пополнив ряды своей армии их обитателями, Бог-Некромант обратил свой взор на восток, туда, где людской род жил и процветал под покровительством немногочисленного эльфийского народа. Так началась война между западным царством Теней и королевством эльфов, которая продлилась почти сотню лет. И все эти годы орда Бога-Некроманта пробивалось сквозь чары и воинства Антариэль – вечно юной королевы эльфов, лишь для того, чтобы добраться до её знаменитого Дворца-Цитадели и смести эту последнюю преграду на пути господина Теней к безраздельной власти надо всем белым светом.

По крайней мере, так было записано в летописях, которые читал Морн. Теперь же он наблюдал армию Теней с высоты птичьего полёта воочию. Неправдоподобно ровные ряды облачённых в чёрные доспехи воинов стояли недвижимо в холодном свете полной луны. Дворец-Цитадель был окружён могущественными защитными чарами, и армия некроманта замерла у самой их границы. Дальше для Теней дороги не было, покуда не сломаны магические печати. И в этом крылась главная слабость воинства Бога-Некроманта. Единственным чародеем в его армии, который мог бы сокрушить защитные чары, был он сам. А значит, в какой-то момент, он обязан был лично объявиться на поле боя. Этого-то и ждали Морн и ещё двенадцать драконьих всадников, укутанные в коконы магических барьеров.

«Бог-Некромант есть сердце и душа Теней. Падёт он – и его войско обратится в прах.» – вспомнил Морн слова Антариэль. Даже сейчас он чувствовал на себе её ласковый взгляд – символ серебряной звезды на его груди пульсировал успокаивающим теплом. Знак высшей благосклонности, что даровался избранному стражу королевы. Великая честь и великая ответственность. Он оглянулся и увидел её – королева Антариэль стояла на высокой террасе Дворца, воздев руки к небесам. От нее исходило мягкое золотистое сияние. Покуда она жива, у эльфов ещё остаётся надежда.

«Они движутся.» – прозвучал в сознании Морна голос Алссы.

Тени действительно двигались. Ряды воинов почтительно расступались перед неспешно идущей фигурой, облачённой мраком. Или то была лишь мантия, чернее ночи, развевающаяся на ветру? Фигура шла ко Дворцу, окружённая волнами Теней. Она была подобна камню, брошенному в тихий омут – вокруг неё возникало беспокойство, не свойственное застывшей водной глади. Она выделялась на фоне недвижимого спокойствия своих воинов.

Для того, кто называл себя Богом, этот человек выглядел до ужаса обыденно. На нём не было богатых украшений, он не сжимал в руках золотого посоха, длинные его волосы были неряшливо растрёпаны, а в походке читалось полное безразличие к окружающему миру. Добравшись до чародейского барьера, окружавшего Дворец, он одним движением руки, будто бы это ему ничего не стоило, смёл магическую преграду. Орды его верных воинов безмолвно ринулись вперед, на штурм белоснежных стен. Навстречу им тут же обрушился ливень зачарованных стрел. Битва началась.

– Наша цель, Алсса. – сказал Морн, указывая в сторону тёмного чародея, и его дракон устремился вниз. Другие всадники уже кружили над облачённой в мантию фигурой.

Заметив несущихся в его сторону драконов, некромант лениво взмахнул рукой. Морн почти физически ощутил, как трескается его магический барьер. Невероятная, непреодолимая сила ударила по нему, заставляя сердце в его груди пуститься в бешеный карьер. Алсса дрогнула, но уже через секунду рухнула прямо в гущу ощетинившихся копьями Теней, и одним взмахом когтистой лапы смахнула десяток из них в сторону. Один за другим вокруг тёмного чародея приземлялись драконьи всадники, отрезая его от нечестивого воинства. Вооружённые рунными глефами, эльфы спрыгивали со спин своих верных ящеров и начинали прорубать путь прямиком к некроманту. Это был стремительный, направленный удар, к которому они очень давно готовились. Всё должно было закончиться за считанные секунды.

– К чему весь этот фарс? – пророкотал некромант низким голосом, кривя губы в надменной усмешке.

Он поднял обе руки, и быстрым движением развёл их в стороны. Немногочисленные Тени, что ещё оставались вокруг него, безмолвно рухнули на землю. На Морна же будто бы обрушилась скала. Барьер его заискрился видимыми глазу молниями, а сапоги ушли на несколько пальцев в землю. Он с трудом удержался на ногах. Драконам пришлось ещё хуже – их вжало в почву, сминая крылья и ломая кости. В воздухе раздался отчаянный рёв.

Символ на груди Морна стал горячим. Эльф понимал, что время не на их стороне. Он обязан был добраться до некроманта. Добраться, и одним движением разрубить его напополам. Он сделал шаг, который стоил ему невероятных усилий. Ему казалось, что он несёт на своих плечах целую гору. Ещё шаг. Несколько драконьих всадников рухнули под напором магии чародея – их барьеры истощили себя. Шаг. Рёв умирающих драконов почти оглушил его. Шаг. Вот он, прямо перед ним, обыкновенный, в покрытой грязью мантии, с разведёнными в стороны руками, магией вдавливающими эльфов и драконов в землю. Шаг. Их взгляды встретились. В чёрных, обрамлённых тёмными кругами глазах некроманта плясало безумие. Безумие, и безграничная, отчаянная усталость.

Коснуться, только бы коснуться его. Одним пальцем, лезвием глефы, чем угодно… Эта мысль пришла Морну извне.  Как будто кто-то вложил её хрупкими руками в его разум. Если у него не хватит сил убить – достаточно будет только коснуться. Символ на его груди горел адским пламенем.

Морн остался один. Глефа выпала у эльфа из рук. Он больше не в силах был её удерживать. Бог-Некромант стоял в шаге от него. Левая рука чародея метнулась вперед – добить эльфа одним движением. Незримые скалы, что всё это время давили на плечи Морна, испарились на долю мгновения, и этого было достаточно, чтобы эльф схватил некроманта, не давая тому применить свою магию. В деснице чародея сверкнул кинжал, и Морн почувствовал холодный укус стали на своём лице. Длинная рана пролегла до самой его груди, но он не дрогнул и нашёл в себе силы занести кулак для удара. Тени бесшумной волной ринулись через тела драконов на помощь своему господину.

Кто-то будто ударил в колокол. Но вместо гулкого звона, воздух пронзила полная тишина. Морн оглох, тёплые струйки крови потекли из носа по его подбородку, ноги подкосились и его отбросило прочь от некроманта. Он успел заметить, как выражение ненависти и ужаса проступает у того на лице. Чародей выронил кинжал и, задыхаясь, потянул руку в сторону Цитадели, туда, где стояла Антариэль.

– Лжецы! Все вы… Будьте вы… ПРОКЛЯТЫ! – проревел он, осаживаясь на землю.

Эльф рухнул следом за ним. Он видел, как угасло золотистое сияние, нисходившее всё это время с террасы Дворца. Он чувствовал, как пылающий символ на его груди превращается в ледяное клеймо. Внезапный ужас и отчаяние хлынули в его мысли. Последним, что он увидел, были рассыпающиеся в прах Тени. По земле пробежала дрожь, а воздух превратился в густой туман, которым невозможно было дышать.

Спустя мгновение эльфа будто бы сжало тисками, и неведомая сила рванула его наверх. Он ощутил потоки ветра на своём лице, леденящие свежую рану, и сознание оставило его.

Морн сел, рывком пробуждаясь от ночного кошмара. В груди бешено колотилось сердце, по всему телу градом катился пот. От костра, который он заново развёл перед сном, остались лишь крошечные тлеющие угли. В лесной чаще за пределами пещеры царил предрассветный полумрак. Алсса недвижимой массой лежала в темноте и её бока размеренно взымались и опускались.

Символ на груди Морна пылал. Впервые за всё время скитаний он чувствовал расходящийся от серебряной звезды пульсирующий жар. Королева Антариэль взывала к своему верному стражу. И он не мог не ответить на этот зов.

***

Внизу бесконечной чередой тянулись серые, искорёженные деревья. Воздух с каждым часом становился всё больше похожим на мутный кисель. Пелена, затянувшая небо, давно уже заволокла собой солнце и превратила светлый осенний день в мглистые сумерки. Мертвенную тишину нарушал лишь свист ветра в ушах и шумные взмахи крыльев дракона.

Несколько раз, заметив впереди пологий холм или скалу, они останавливались на короткий отдых. И всякий раз Морн слышал один и тот же вопрос от Алссы:

«Ты точно уверен, что это она?»

Эльф мрачно кивал в ответ. Сомнений быть не могло, это чувство нельзя было ни с чем перепутать. Неужто всё это время она была жива? Тогда почему же он почувствовал это только сейчас? Он не помнил ничего, что случилось после их короткой битвы с некромантом, а о судьбе Дворца знал только со слов Алссы, которая каким-то чудом сумела выжить, и унести его бесчувственное тело с поля боя. Теперь же, он слышал зов – символ серебряной звезды пылал на его груди не переставая.

Где-то за пеленой, застившей небо, рассвет успел смениться закатом, и мгла начала сгущаться вокруг последнего из драконьих всадников. Лишь тогда они завидели впереди белые колонны Дворца-Цитадели. Мрамор стен был исполосован огромными трещинами, в провалах арочных окон зияла непроглядная тьма, а некогда устремлённые в небо острые шпили лежали в руинах. Поле вокруг Дворца представляло из себя изборождённую узкими провалами пустыню, усыпанную обломками скал и огромными кусками вывороченной из земли почвы. Здесь не было и не могло быть жизни.

Морн чувствовал, как проклятие давит на него, пытается вгрызться в его плоть, как оно, подобно стае поганых мух летает вокруг, и все же никак не может добраться до его тела. Серебряная звезда, Антариэль, оберегала и защищала его даже здесь, в самом сердце проклятых земель. И это, несмотря на открывшиеся перед ним виды, вселяло в его душу хрупкую надежду на то, что королева эльфов и вправду жива. Но неужели она здесь, в этом мрачном безжизненном месте, почему не покинула его, почему не призвала к себе своего избранного стража раньше?

– Нам нужно сесть на верхнюю террасу. – сказал он Аллсе надтреснутым голосом.

«Здесь что-то не так.» – дракон в непонятном смятении завис над Дворцом.

– Ты что-то чувствуешь?

«Сильная магия.» – Алсса недовольно повела шеей в сторону Цитадели.

– Проклятие?

«Да. И нет. Я не могу понять.»

– Нам надо сесть.

«Хорошо.» – голос дракона плохо передавали эмоции, но в этот раз Морн ощутил в нём нотки неуверенности. Алсса спустилась ниже и аккуратно приземлилась на край террасы.

Пламя закатного солнца опалило лицо Морна. Воздух наполнился пением птиц, провожавших уходящий день. Бесчисленные кусты, которыми была усажена центральная часть террасы, были покрыты цветами, а их зелёные листья сияли жемчужной росой. Дорожки, мощёные белым мрамором, что вели к высоким воротам на дальнем конце террасы, окрасились в розовые тона. Сами ворота сияли начищенным до блеска золотым орнаментом. Всполошившиеся было при появлении дракона стражники вновь приняли расслабленные позы. А от Дворца к Морну уже шёл уверенной походкой капитан, в изящном посеребрённом доспехе.

– А вот, наконец, и Вы, господин Морн! Королева Антариэль ожидает Вас в тронном зале.

Морна будто ударили по голове. В немом изумлении он озирался по сторонам и всё равно не мог понять, что происходит. Алсса, судя по всему, тоже пребывала в полном смятении. Схватив себя за запястье, эльф с силой провернул ладонь. Жгучая боль пронзила кожу. Нет, это был не сон.

– Всё в порядке, господин Морн? – обеспокоенно спросил его капитан стражи.

– Да, Арнель, всё в порядке… – с трудом заставил себя ответить Морн. Арнель – именно так звали капитана стражи. Последний раз он видел его в день битвы.

– Королева ждёт Вас.

– Да, конечно.

Морн спрыгнул со спины дракона и осторожно коснулся его чешуйчатой шеи.

– Алсса? – спросил он чуть слышно.

«Я вижу то же, что и ты. Будь осторожен.»

Эльф кивнул и неторопливым шагом последовал за ожидавшим его Арнелем. Стражи, мимо которых они проходили, уважительно салютовали ему копьями. На их лицах играли загадочные улыбки. Когда Морн с капитаном приблизились к воротам, те величаво отворились, и Арнель в полупоклоне приглашающе протянул руку в сторону открывшегося прохода. Морн шагнул в сумрачные палаты.

Здесь всё было так же, как он запомнил в последний раз. Золото и белый мрамор, драпированные шёлком высокие арки окон, алая ковровая дорожка, ведущая к впечатляющих размеров трону. А рядом с троном – высокая, стройная фигура, в белоснежном платье – Антариэль. На её золотистых локонах возлежала изящная серебряная корона, инкрустированная изумрудами, на шее висело ожерелье, украшенное сапфирами, а на бледных руках были надеты ажурные браслеты.

Когда Морн приблизился, она ласково улыбнулась ему.

– Мой избранный страж наконец-то вернулся ко мне, – колокольчиками прозвенел её мягкий голос.

– Моя королева… – Морн преклонил колено и настороженно склонил голову. Он не верил своим глазам. Он не верил своим ушам. Он ничему не верил.

Антариэль подошла к нему так близко, что он почувствовал исходящее от неё тепло. Её тонкие пальцы коснулись шрама на его щеке.

– Ты храбро сражался, мой верный Морн.

– Я подвёл Вас, моя королева. У меня не хватило сил сразить Бога-Некроманта. – он поднял голову и увидел, как Антариэль изучает его взглядом своих изумрудных глаз.

– Ты сделал всё, что мог. Всё, чего я от тебя ожидала. – в голосе королевы прозвучали властные нотки, которых он раньше никогда не слышал. Её ладонь продолжала гладить Морна по щеке.

– Позвольте задать вопрос, госпожа? – в голове эльфа блуждал туман, по телу разливался нездоровый жар.

– Позволяю. – Антариэль сделала шаг назад и встала в пол оборота к нему, сложив руки перед собой.

– Что случилось в тот день? Почему угасло Ваше сияние? Почему Вы не призвали меня раньше?! – Морн невольно повысил голос. Его пробирала мелкая дрожь.

Королева метнула в него высокомерный взгляд.

– В тот день, – начала она, – произошло то, что должно было произойти.

Антариэль вновь шагнула в сторону эльфа и обеими руками взяла его за голову, чуть наклоняясь вперёд. В её голосе звучал металл.

– Бог-Некромант сыграл свою роль. – на губах королевы заиграла надменная улыбка. – И я запечатала его силу.

– Запечатала… силу? – голова Морна горела, в горле пересохло.

Он даже не заметил, когда ладони Антариэль сомкнулись вокруг его шеи. Она наклонилась к нему так близко, что он ощутил на своём лице её горячее дыхание.

– Какую судьбу ты выберешь, мой верный страж? Останешься со мной, или отвергнешь свою королеву?

Теперь он видел истинный облик Антариэль. Белоснежные волосы ниспадали ей на плечи. Сквозь её серую кожу отчётливо был виден тёмный узор кровеносных сосудов. Алые радужки её глаз слабо флюоресцировали в опустившемся на тронный зал полумраке. Ладони Антариэль сжимали горло Морна с силой, которую невозможно было заподозрить в столь изящных и тонких руках. Ещё несколько мгновений она продолжала смотреть ему в глаза, после чего оттолкнула его и вернулась к своему трону. Боком усевшись на мраморное ложе, так, что платье сползло с одной из её длинных ног, оголив округлое бедро, она опёрлась на резной подлокотник и уложила голову на свой сжатый кулак.

– Ответь мне, Морн, как часто наш род оказывался на грани гибели?

Морн, глубоко дыша, огляделся вокруг. Иллюзия, что окружала его, полностью рассеялась. Убранство тронного зала было прежним, но из него будто бы ушли все краски. Сквозь окна виднелась всё та же затянувшая небо пелена – теперь уже почти чёрная, возвещавшая наступление ночи.

– Как минимум единожды, – ответил он, потирая шею. Он до сих пор ощущал на ней крепкую хватку королевы.

– Единожды? – Антариэль усмехнулась. – Каков глупец. Видишь ли, вечная жизнь даёт возможность увидеть несколько иную картину. Всю свою историю мы боролись за выживание в этом мире. Слишком малочисленные, чтобы самостоятельно защитить себя, мы шли на договоры с людским родом. И неоднократно становились жертвами предательства.

Королева выпрямилась, вскидывая подбородок.

– Когда в нашем мире объявился очередной самозванец, назвавшийся Богом-Некромантом, мне было видение будущего. Что это станет концом для моего народа. И тогда я решила, что мы больше не будем прятаться за спинами людей, постоянно опасаясь, что те восстанут против нас, или перейдут на сторону врага. Всё, что нам было нужно – обрести силу, достойную эльфов.

Антариэль встала с тронного ложа и взмахнула рукой. Чародейские светильники на стенах зала зажглись ярким голубым огнём. Королева сделала шаг навстречу Морну.

– Зачем выпрашивать, если можно взять.

Ещё шаг.

– Зачем договариваться, если можно приказать.

Ещё один шаг.

– Зачем быть серебряной звездой на ночном небе, если можно стать самой Ночью.

Она вновь оказалась рядом с Морном.

– И тогда я сама пришла к Богу-Некроманту, и предложила ему сделку. Я передала ему древние знания нашего народа о природе бессмертия. В обмен на это, он должен был прилежно собирать души людей, что падут в битвах на его пути к моему Дворцу. После своей победы, он бы передал силу собранных душ моему народу, и воссел бы рядом со мной на троне, дабы править всеми. А чтобы скрепить наш договор и уверить его в своей искренности, я даровала ему знак, что защищал бы его от моей магии. – Антариэль прикоснулась к груди Морна, и эльф почувствовал, как символ серебряной звезды холодеет, обращаясь в лёд. – Я лично проследила, чтобы он добросовестно выполнил свою задачу. Когда же он пришёл ко мне за наградой, я отправила ему навстречу тебя. И ты сделал всё, что от тебя требовалось.

– Прикоснулся к нему… – снизошло озарение на Морна. Он вспомнил, что произошло, когда он схватил некроманта за руку – тот оглушающе-бесшумный звон колокола, и то, как его против воли отбросило прочь от чародея.

– Именно. Ваши родственные символы вошли в резонанс, и активировали заложенные в них чары. Вся сила Бога-Некроманта, все собранные им души – всё это перетекло ко мне.

– Но как же проклятие? – вскинул голову эльф.

– Ах, проклятие. – Антариэль улыбнулась. – В тот миг, когда он попытался сотворить те чары, магия уже покинула его тело.

– В чём же тогда источник порчи, что раскинуло свои щупальца по этим землям? – гораздо раньше, чем последнее слово слетело у него с языка, Морн понял всю бессмысленность своего вопроса. Он уже знал ответ.

– Это моё благословение. – королева снова погладила его по щеке со шрамом. – Чтобы принять его, требуется время. Быть может… год? Вскоре ты увидишь, какое небывалое могущество оно дарует моему народу.

– Но что будет с другими? Я видел, каких монстров порождает проклятие, как оно медленно пожирает людей. – Морн чувствовал слабость во всём теле. Ему пришлось приложить усилие, чтобы не свалиться на мраморный пол.

– О, природа возьмёт своё. Живая плоть придёт в согласие с моими чарами, – владычица эльфов деланно вздохнула. – Что же до людей... они займут уготованное им место.

Алые глаза Антариэль пронзили Морна своим сиянием. В свете чародейского пламени её кожа приобрела голубоватый оттенок. Королева склонилась над ним.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, Морн. Какую судьбу ты выбираешь? Готов ли ты принять моё благословение?

Когда спустя несколько минут Морн прошёл через ворота тронного зала, его встретил золотистый взгляд Алссы. Рядом с ней на террасе расположились ещё несколько драконов. Вокруг них стояли высокие, облачённые в тёмные доспехи эльфы, все, как один, с гривами белоснежных волос.

Морн подошёл к своему дракону и погладил его по шее.

«Тебя долго не было.» – прозвучал в голове эльфа голос Алссы.

– Прости. Нас ждет очень много дел.

***

Данек ковал оружие. Его молот размеренно вздымался и опускался, высекая из раскалённой до бела заготовки снопы ярких искр. Ещё несколько заготовок лежали в печи, ожидая своей очереди попасть на наковальню. Близилась ночь, пот стекал по лицу кузнеца, но работа была далека от завершения. Он вообще сомневался, что она теперь когда-нибудь завершится. Сколько бы он ни ковал, от него всегда требовали больше. Но останавливаться было нельзя. Всё ради Катерины и своего маленького сына. Данек должен был продолжать, чтобы его не сочли бесполезным. Ведь он прекрасно знал, что бывает с теми, кто бесполезен – каменный карьер был слишком близко к его деревне.

На площадку перед кузней приземлился чёрный дракон, и его беловолосый всадник ловко соскочил на землю. Высокий, вооружённый испещрённой рунами глефой, он неторопливо приблизился к кузнецу. Серая кожа казалась почти чёрной в сгустившихся сумерках, алые глаза слабо светились в темноте. Длинный шрам тянулся от его левого виска к шее и терялся где-то под воротом доспеха.

– Аванпосту потребуется ещё десяток клинков, Данек.

Кузнец молча положил молот на наковальню и отошел к верстаку, где на небольшой дощечке сделал углём какую-то пометку. Потом вернулся к наковальне и мрачно сообщил:

– Будет сделано, господин Морн.

Тёмный эльф смерил Данека усталым взглядом.

– Это последняя партия. Закончишь её, и будешь свободен.

Кузнец ударил по заготовке.

– Как скажете, господин Морн.

– Ты не очень-то этому рад, как я посмотрю.

Данек опустил свой молот.

– Скоро проклятие наберет здесь свою полную силу. И бежать от него больше некуда. Дальше на восток – только море. Что с нами станется?

Ответа на этот вопрос Морн не знал. Люди тяжело переносили проклятие – не у каждого получалось выдержать напор дикой магии и сохранить рассудок. А с теми, кто безвозвратно менялся, разговор был короткий – лезвия эльфийских глеф были остры, как никогда прежде.

– Я не знаю, Данек. На всё воля королевы. – сказал Морн, отворачиваясь от кузнеца, и направляясь к своему дракону. Символ серебряной звезды на его груди был холоден, как лёд.

– На всё её воля, – угрюмо вторил ему вслед кузнец, вновь принимаясь за работу.

Алсса ждала своего всадника нетерпеливо шевеля хвостом. Ей здесь совсем не нравилось. Она хотела скорее вернуться к своим сородичам, что ныне обитали в окрестностях нового Дворца-Цитадели. Золотистые глаза выжидающе глядели на Морна.

«Куда мы полетим теперь?»

– Аванпост почти достроен. В моём присутствии здесь больше нет необходимости. – Морн забрался на спину дракона. – Мы возвращаемся во Дворец.

Алсса взмахнула крыльями, поднимая в воздух облака пыли. Они быстро набрали высоту и направились на запад, туда, где, восседая на мраморном троне, их возвращения ожидала Антариэль, королева тёмных эльфов и Владычица Мира.

Закат укутал горный перевал багровым саваном. Густые ручейки сизого тумана потекли по мрачным склонам, заполняя своим хладным присутствием встреченные на пути трещины и проталины, затапливая эфемерными потоками овраги, провалы и ущелья. Безмолвный лес покачивал искорёженными, покрытыми иссиня-зелёной хвоей ветвями и безразлично взирал на темнеющие небеса. Неизбежная, неотвратимая ночь заявляла свои права на этот мир, и никто или ничто не могли замедлить её победоносной поступи. Полная тишина, столь несвойственная всему живому, навалилась на горы молчаливой тушей. Лишь один звук всё-ещё сопротивлялся, с трудом продираясь сквозь плотный покров окружающего его безмолвия. Среди покрытых серой корой стволов, среди недвижимых валунов и скал, прикованных к земле своим чудовищным весом, среди рек и облаков тумана звучала песня. Хрипловатый голос с натугой держал высокие ноты и то и дело проваливался вниз, подобно человеку, что пытается удержаться на песчаном склоне, а предательская почва раз за разом осыпается у него из-под ног.

Там, где солнечные лучи ещё касались земной тверди, из массы деревьев стрелой выдавался одинокий утёс, устремлённый своим плоским навершием в сторону заката. На его вершине, перед небольшой, сложенной из камней пирамидой, сидела закутанная в тёмный плащ фигура. Голова её, покрытая серебряными волосами, собранными сзади в неряшливый конский хвост, была скорбно наклонена вперед. Обветренное лицо с тусклыми жёлтыми глазами и острым, выдающимся вперед носом, украшал длинный шрам, протянувшийся от левого виска до самой шеи, и теряющийся где-то под воротом мантии. Одно из ушей заострённой формы выдавало в мужчине эльфа. Второе же, с давно зажившим отсечённым концом, больше походило на обычное человеческое. Глаза эльфа были обращены на грубо вытесанную из камня фигурку дракона, венчавшую пирамиду, из груди же его тянулась та самая песнь, навевавшая не то гнетущую печаль, не то робкую надежду.

У эльфов не было обычая хоронить умерших, тела обычно просто сжигали, возвращая души огню и ветру, а пепел - земле. Но у того, кто ныне скорбел на вершине утёса не было возможности ни похоронить, ни сжечь тех, для кого он пел свою песнь. Он был последним из своего рода, тем, у кого нет будущего и кому незачем помнить прошлое. Поэтому, неказистый памятник среди горных вершин, омываемый всеми ветрами и освещённый закатным солнцем – это всё, что одинокий эльф мог себе позволить. Это был скорее его личный Рубикон, черта, проведённая поперёк линии жизни, дабы отделить «до» от того, что будет «после». В любом случае, когда завершится его путь, уже некому будет скорбеть, и никто не придёт к этой каменной пирамиде почтить память павших.

К тому времени, как незнакомец закончил свою песнь, солнце успело скрыться за горизонтом, и небо превратилось в бездонную чёрную бездну. Лишь там, где ещё недавно пылал пожар заката, зажглась единственная яркая звезда, бессильная развеять тьму, но дарующая призрачную надежду, что свет ещё не до конца угас.

– Антариэль сияет ярко… – тихо произнес эльф, перед тем, как развернуться, и направиться вниз.

Он быстро спустился во мрак лесной глуши. Горный склон у подножия утёса был усыпан камнями, сухими ветвями и опавшей хвоей, окроплёнными сверху туманной влагой. Осторожно ступая по скользкой почве, эльф добрался до небольшого распадка, где перед ним открылся широкий вход в пещеру, обрамлённый узловатыми древесными корнями и засохшими стеблями растений. В тёмном провале тускло мерцал неверный свет угасающего костра, а в затхлом воздухе отчётливо чувствовался запах дыма. Эльф не раздумывая шагнул в распахнутую пасть пещеры и уселся поближе к затухающему пламени.

Схватив лежавший рядом обугленный сук, что служил ему вместо кочерги, он разворошил угли и выкатил из костра твёрдую глиняную болванку. Несколько ударов обратной стороной сука, и глиняная корка треснула, дав волю хлынувшим наружу ароматам запечённого мяса. В этот момент что-то шевельнулось в тёмной части пещеры, и в голове у эльфа вспыхнула череда ярких образов, пришедших откуда-то извне. Образы сложились друг с другом, и в сознании эльфа будто бы прозвучал голос:

«Ты вернулся, Морн.»

– Да, Алсса, – ответил Морн, доставая из-за пазухи нож и нарезая мясо. – Я собираюсь спуститься в деревню, – добавил он.

Темнота зашевелилась вновь и в ней вспыхнули два золотистых глаза. Эльф закончил заниматься мясом и кинул в костёр несколько толстых ветвей. Пламя занялось с новой силой, разгоняя мрак, и позволило наконец разглядеть того, с кем разговаривал Морн. Прямо напротив него, у замшелой стены, возлежал дракон. Чёрная чешуя поблескивала алым металлом, перепончатые крылья были сложены вдоль длинного тела, рогатая голова покоилась на когтистых передних лапах. Череда ярких образов вновь посетила Морна и обратилась голосом в его сознании:

«Ночь опасна.»

Эльф лишь невесело усмехнулся в ответ.

«И деревня… тоже опасна.» – добавила Алсса.

– Я был там не так давно. Всё было в порядке. – произнёс Морн уверенно. «Пока ещё в порядке», – уже менее уверенно подумал он про себя.

Дракон поднял голову и потянулся куда-то вглубь пещеры. Спустя секунду он подтащил к себе почти нетронутую тушу оленя. Лишь пара кусков была аккуратно вырезана из спины животного. Острые драконьи зубы вонзились в плоть, раскусывая кости, и голова оленя дёрнулась, обращаясь в сторону костра. На Морна уставились шесть подёрнутых белой дымкой глаз.

«Зачем ты пойдёшь в деревню?» – спросил дракон, проглотив откушенную оленью ногу.

Морн, занятый своей трапезой, какое-то время молчал, сосредоточенно пережёвывая кусок мяса. Затем ответил глухим голосом:

– Хочу наведаться к кузнецу.

«Скоро здесь невозможно будет жить. Я не понимаю, почему эти люди до сих пор ютятся в своих деревянных лачугах.» – дракон откусил от оленьей туши ещё один внушительный кусок.

– Здесь их дом, Алсса. Покинуть его – тяжёлое решение. Порой – невозможное, – в голосе Морна чувствовалась толика понимания. – Те, у кого были силы, уже отправились на восток.

Он ненадолго отвлёкся от поглощения пищи и увидел, что дракон сверлит его взглядом своих золотистых глаз.

«Не пора ли и нам последовать их примеру?»

Голова эльфа поникла, веки опустились. Что-то в его груди нещадно саднило. Чувство вины, смешанное со страхом, заполнило его мысли и навалилось на плечи тяжёлой ношей. Почти год они скитались по окраинам бывшего королевства эльфов, без какой бы то ни было ясной цели, не в состоянии заставить себя покинуть эти, некогда родные для них места.

«В том, что мы выжили, нет ничего постыдного. Было ли то проведение или случайность, прошлому должно оставаться в прошлом.» – умиротворяюще прозвучал глас дракона в сознании Морна.

– О, эта знаменитая драконья мудрость, – горько проронил он в ответ.

Алсса уложила голову на передние лапы, как кошка, не отрывая взгляда от поникшего эльфа.

«Драконы многому научились у вас.»

– Так же, как и мы – у драконов, – Морн невольно приложил руку к груди, надеясь ощутить хоть что-то.

«Твой символ молчит?»

– С тех самых пор. Когда-то он лучился теплом. Теперь же – холоден, как лёд.

«Я видела, что произошло, когда уносила оттуда твоё бездыханное тело. Как потрескалась земля, как взмыл в воздух чёрный туман, как в мгновение ока потемнел и увял лес. Дворец утонул во мраке. Противостоять проклятию было не в твоих силах.»

– Я верю тебе, Алсса. Но это мало что меняет. Я страж, не выполнивший долг.

Два золотых уголька смотрели ему прямо в душу. Не будь их живого сияния рядом, эльф давно бы уже скатился в бездну отчаяния, что так услужливо разинула пасть прямо у него под ногами. Под их надзором же, груз на его плечах становился чуточку легче.

– Ты права, – Морн поднялся на ноги и подошёл к дракону. Рука его скользнула по мягкой чешуе между ноздрями ящера, и они соприкоснулись лбами. – Завтра мы отправимся на восток.

«Я истосковалась по чувству полёта.» – Алсса мягко оттолкнула его и повернулась к недоеденной туше оленя.

Морн шагнул в сторону пещерного зёва и вгляделся в лесной мрак. Ему до сих пор тяжело было привыкнуть к этой тишине. Редким гостем здесь был скрип дерева или едва уловимый шёпот ветра. Уханье сов, стрёкот сверчков, шуршание подлеска под лапами ночных животных – всё это исчезло в один миг, когда проклятие удушающей волной прокатилось по некогда цветущим землям. И с каждым днём оно продолжало расползаться всё дальше и дальше, медленно меняя всякую живую тварь, что попадалась в его призрачные сети. Не пустота, но запустение – так можно было описать любое место, где процветала его злой промысел.

Проклятье это было последней волей повелителя Теней, печально известного Бога-Некроманта, весьма таинственного, и не менее безумного чародея. Эльфийское королевство под мудрым правлением вечно юной королевы Антариэль в течение долгих лет сдерживало бесчисленные орды его неживых воинов, пока, в конце концов, между ними не состоялась заключительная битва у стен Дворца-Цитадели – сердца эльфийских земель. В тот день, немногим более двенадцати лун назад, повелитель Теней испустил свой последний вздох, а его нечестивое воинство рассыпалось в прах. Но платой за это оказалась жизнь Антариэль и всех защитников Дворца. Они пали первыми жертвами извергнутого некромантом проклятия. Единственным эльфом, которому чудом удалось уцелеть – был Морн, драконий всадник и избранный страж королевы. С тех самых пор он нёс на плечах эту ношу – ношу выжившего, последнего представителя своего народа, потерявшего дом и свою возлюбленную королеву, бесцельно скитающегося по миру.

«Ты снова погрузился в раздумья.» – прервал мрачные мысли Морна голос Алссы.

– Если хочу обернуться до полуночи, пора отправляться в путь. – ответил эльф, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Не время было предаваться печали, ведь завтра им предстояло отправится на восток, в поисках нового прибежища, и, быть может, новой жизни.

Перед тем, как выйти из пещеры, Морн тщательно проверил свой нехитрый арсенал – маленький ручной арбалет, десяток болтов в поясной сумке, короткий и длинный кинжалы – вот и всё, чем мог похвастаться бывший драконий всадник.

«Будь осторожен. Я слышала вой.» – прозвучал в его голове голос Алссы.

Эльф кивнул, и нырнул во тьму.

***

Источник воя обнаружился на полпути к деревне. Первым, что почувствовал Морн, была отвратительная гнилостная вонь, смешанная с запахом мокрой собачьей шерсти. Затем был звук – сиплое, тяжёлое дыхание, сопряжённое с болезненными стенаниями и подвываниями. В самом же конце, эльфу, осторожно выглянувшему из-за обломка скалы, явился образ существа.

Мохнатая тварь, размером с крупного быка, бесцельно бродила меж корявых древесных стволов, то и дело слепо натыкаясь на очередной пень или валун, в коих не было недостатка на пологом горном склоне. Из нескольких её пастей обильно стекала слюна, лапы, бугрящиеся мускулами у основания и нелепо сужающиеся ближе к земле, казалось, с трудом удерживают на себе вес исполинской туши. Огромная искривлённая голова, больше всего напоминавшая волчью, была опущена к лесной подстилке. Из основания шеи в разных направлениях торчали ещё несколько голов поменьше, каждая из которых была изуродована по-своему – безглазые, безносые, с продавленными черепами или раздвоенными челюстями. Пожалуй, самым банальным в этом создании был обыкновенный волчий хвост, толстой метёлкой торчавший позади гротескного тела. Тварь создавала впечатление грузного, неповоротливого животного, не способного на что-либо большее, чем неспешное перемещение от одного ствола дерева к другому. Впрочем, впечатление это оказалось обманчивым.

Где-то в лесу хрустнула ветка и существо тут же преобразилось. Все его тело натянулось, как струна, мышцы заиграли под грязным серым мехом, огромная голова поднялась в воздух и активно зашевелила кривым носом. Ещё мгновение, и зверь сорвался с места, бесшумными прыжками преодолевая огромные расстояния, и растворился среди деревьев. Морн облегчённо вздохнул. Даже будь при нём вооружение получше, он не рискнул бы связываться с этой тварью. Она явно пришла сюда откуда-то с запада, где проклятие действовало значительно сильнее – ничем иным Морн не смог бы объяснить столь кардинальные изменения в облике обыкновенного волка. Или то была волчья стая, сросшаяся в единое целое? Впрочем, все эти вопросы сейчас не имели значения. Опасность миновала, и эльф продолжил своё движение вниз по склону.

Деревню он застал в том же состоянии, в котором оставил её во время прошлого своего визита. Несколько прямых, как стрела, улиц, на которых жилые дома в равной степени соседствовали с заброшенными. По центру – пустырь, с разрушенной церковью во главе и парой покосившихся колодцев. С дальнего края виднелось заросшее бурьяном поле и старая мельница, а чуть в стороне от деревни, ближе всего к горам, соседствовали друг с другом дом кузнеца и небольшой бревенчатый сруб кузни. Туда-то и направился Морн.

Не смотря на поздний час, в окне кузнецкого дома мерцал тусклый свет. Эльф подошёл прямо к двери и постучал ровно четыре раза. Через какое-то время он уловил доносящийся изнутри звук шагов. Лязгнул железный засов и в дверном просвете появилось бледное женское лицо.

– Куда ты, Катерина! – раздался откуда-то из глубины дома взволнованный мужской голос.

– Всё в порядке, Данек, это господин Морн, – Катерина улыбнулась и отворила дверь шире. Худощавая, невеликого роста, она была одета в простое суконное платье, которому не под силу было скрыть её округлившийся живот. Под глазами её пролегали тени, а на лице отражалось общее изнеможение. Ей явно не доставало крепкого и здорового сна. Однако Морн в первую очередь обратил внимание на другое – на левую руку женщины, покрытую сеткой тёмных сосудов, и украшенную длинными, мало похожими на человеческие, ногтями. Проклятие уже оставило на ней своё чёрное клеймо.

Позади Катерины появился кузнец и бережно отстранил её в сторону. Был он молод, но в его русой бороде и волосах уже проглядывала седина. Широкоплечий и кряжистый, ростом по плечо высокому Морну, Данек перегородил дверной проём и вполоборота бросил жене:

– Чтобы носу из дома не высовывала! Я поговорю с господином Морном, и сразу же вернусь, – он закрыл за собой дверь и махнул рукой в сторону кузни. – Пойдёмте к наковальне, покажу вам свою работу.

Кузнечный сруб стоял поодаль и был окружён невысоким плетнём, от калитки к массивной дубовой двери вела хорошо утоптанная тропинка. Печь и большая наковальня стояли на улице, под добротным бревенчатым навесом, внутри же сруба хранился только инструмент и готовые изделия. Данек уверенно нырнул за дубовую дверь и через какое-то время появился обратно с завёрнутым в рогожу длинным предметом. Уперев один из концов предмета в землю, так, что второй оказался на уровне его макушки, кузнец ловко распутал нехитрые узлы и явил миру своё творение – то была тяжёлая глефа, с заточенным до бритвенной остроты лезвием и крепкой, обмотанной кожаными лентами рукоятью. Оружие поблескивало отполированным металлом в холодном свете взошедшей луны.

– Я отковал всё по вашим заветам, – с гордостью произнёс Данек. – Если б не железо, что вы мне тогда принесли, ничего бы не вышло. Но с такими-то материалами грех было бы оплошать! – он взял глефу обеими руками и протянул её эльфу. – Надеюсь, что я сделал все правильно. Сами понимаете, оружейник из меня никудышный.

Морн обхватил ладонями рукоять и почувствовал, как его тело наливается силой. Он уже почти и забыл это ощущение напряжения в мускулах, когда держишь в руках настоящее оружие, эту ноющую жажду битвы, которая прокатывается горячей волной через запястья к плечам и дальше по позвоночнику. Ему захотелось размахнуться от души, закрутиться вихрем, разя направо и налево, чувствуя, как кровь яростным потоком течёт по венам…

– Ну и как оно вам, господин Морн? – взволнованно спросил кузнец.

Морн ослабил свою хватку и упёр нижний конец рукояти, украшенный заострённым набалдашником, в землю.

– У тебя настоящий талант, Данек. – произнёс он искренне. Чутьё его не подвело, он действительно нашёл хорошего кузнеца.

– Да бросьте вы! Я ж всю свою жизнь из острого только с ножами да косами работал. Чтобы взять, да такое выковать… – Данек махнул рукой, но было видно, что похвала эльфа пришлась ему по душе.

– На востоке за такую работу платят хорошие деньги, – Морн пробежался пальцами по холодному лезвию. Ни единой выщербинки или зазубрины.

– Так, то ж не ради денег делалось! Испробовать на что сам годен, да поработать с таким металлом, оно уже – награда, – замялся кузнец.

– Да и детей лучше растить подальше от этих мест, – эльф посмотрел прямо в глаза Данеку. – Вам надо уходить отсюда. Жизнь здесь скоро станет невыносимой. А ты мужик мастеровитый, устроиться везде сумеешь.

Кузнец в нерешительности почесал голову.

– Дак, как же так, господин Морн. Дед мой здесь жил, отец… а я – возьми и уйди? Нехорошо это будет. Неправильно. Уедем мы из дому, а дальше что? Люди мы небогатые, кто ж нас куда возьмёт-то?

– Насчёт последнего ты не переживай. Работу ты выполнил хорошо, а всякая работа требует платы, – Морн потянулся к поясной сумке. И тут в нос ему ударил знакомый гнилостный запах.

Недолго думая, эльф с силой толкнул кузнеца, и сам повалился на землю рядом с ним. В воздухе промелькнула массивная туша, и звук разбитого в щепки плетня смешался со злобным рычанием и жалобным скулежом. Морн одним движением вскочил на ноги, глефа описала полукруг и замерла, направленная остриём в морду волкоподобной твари. Ничего не понимающий Данек отполз к наковальне, и ухватившись за неё попытался встать.

– Прячься в кузню, живо! – крикнул ему эльф, но тут зверь совершил новый бесшумный прыжок.

Морн отпрянул в сторону, не забыв оставить на пути твари лезвие глефы, уложив древко оружия себе на грудь и сгиб локтя. В следующий миг он ощутил удар такой силы, что устоять на ногах было невозможно. Эльфу сбило дыхание, одна из маленьких волчьих пастей успела зацепить зубами его плечо, оставляя на нём сочащиеся кровью глубокие царапины, но острый как бритва клинок уже рассекал несущуюся мимо тушу зверя, разрубая его шкуру, мышцы и кости. Морн повалился на спину, не выпуская оружия, и чувствительно приложился затылком о твёрдую землю. Сделав быстрый перекат в сторону, он вновь вскочил на ноги. В голове гудело, сердце бешено колотилось в груди, плечо горело саднящей болью, но он заставил себя повернуться к противнику и принять стойку.

Скулящая тварь валялась в нескольких метрах от эльфа, на обломках развороченной калитки. Одна из передних её лап висела на обрывках шкуры, а весь бок, вплоть до самого паха был глубоко вспорот. К гнилостному запаху добавился запах крови и внутренних органов. Несмотря на смертельную рану, зверь пытался встать, и у него это почти получалось. Давать твари шанс на третий прыжок Морн не собирался, поэтому в этот раз он сам пошёл в атаку. В могучем замахе, глефа обрушилась на шею животного. Эльфу понадобилось три сильных удара, чтобы отрубить уродливую голову и заставить монстра замолчать навсегда.

Морн старался не думать о том, что эта тварь пришла сюда следом за ним, и что его беспечность могла унести жизни целой деревни. По крайней мере, у него тут же появился шанс исправить свою ошибку, и он им воспользовался. Но что будет завтра, когда подобные существа заполонят всю округу? Когда сами люди начнут обращаться в монстров, алчущих плоти и крови? Перед его мысленным взором вспыхнула левая рука Катерины, отмеченная проклятием. У тех, кто здесь жил оставалось очень мало времени.

Морн подошёл к кузнецу, всё ещё цепляющемуся за наковальню и протянул руку, помогая тому подняться.

– Ох, господин Морн! Да что ж это такое? Была бы светлая госпожа жива… – просипел Данек, неуверенно вставая на ноги.

«Но её больше нет,» – подумал про себя эльф. Резким движением стряхнув с глефы кровь, он ободряюще хлопнул кузнеца по плечу.

– Давай-ка оттащим эту тушу куда-нибудь за кузню, чтобы не пугала твою Катерину. – сказал он и попытался выдавить из себя подобие улыбки. Сейчас ему должно было быть образцом уверенности. Данек промычал что-то в ответ и кивнул.

Труп зверя оказался легче, чем им думалось. Вдвоём они управились за несколько минут, спрятав останки за срубом. Кузнец накрыл тушу полотнищем и присыпал края ткани землёй.

– Надо будет его закопать, – обронил он, когда они закончили.

Морн схватил его за руку.

– Нет, Данек. Завтра, с рассветом, – начал он, роясь в поясной сумке. – Завтра с рассветом вы уйдёте отсюда. Здесь – плата за работу, которую ты проделал. – эльф всучил кузнецу туго набитый кошель. – Посветлу доберётесь до ближайшего города, а уже оттуда, вместе с караваном – на восток.

– Да как же так, господин Морн! Вы и железо мне какое задаром дали, и от зверя уберегли, а теперь ещё и плату мне предлагаете! Да то ж… – кузнец ошарашенно сжимал в руках деньги.

– Подумай о жене, Данек! – нетерпеливо прервал его Морн. – Уходи сам, и уводи Катерину. Кто знает, как скоро такие твари станут здесь частыми гостями, – он махнул в сторону спрятанной туши. – А тебе ещё жить, да детей растить. С твоим-то талантом ты нигде не пропадёшь.

Кузнец смиренно склонил голову, обдумывая услышанное. Сомнения человека, родившегося и выросшего в родительском доме, продолжали терзать его разум. Но та часть его души, что ещё цеплялась за родную землю уже потерпела поражение в битве с любовью к жене и будущему ребёнку.

– Видать и правда уходить надо. Спасибо вам за всё, господин Морн. – глухо пророкотал он с опущенной головой.

– Данек! Данек, где ты? – раздался издали взволнованный голос Катерины.

Морн закинул глефу на плечо.

– Иди скорей к своей жене, Данек. А поутру отправляйтесь в путь.

Он ещё раз хлопнул кузнеца по плечу и зашагал в сторону гор. Оглянувшись через какое-то время, эльф увидел, как Данек задумчиво бредёт в сторону дома, прижимая кошель с золотом к груди.

«Лишь бы у него хватило ума последовать моему совету.» – подумал Морн и ускорил шаг.

К сожалению, вместить 20 страниц печатного текста в один пост у меня не вышло, поэтому, пришлось разбить часть на два поста. Начало здесь: https://pikabu.ru/story/puteshestvie_v_zolotoy_gorod_chast_8...

...

Юки окинула писателя взволнованным взглядом. Тот, с помощью Бруда, уже принял сидячее положение. Облегченно вздохнув, чародейка вновь повернулась к Буцу.

– Зачем тебе нужен был Юний Чезарь?

– О, тут все просто. Видишь ли, я не люблю привлекать внимание. Официальные встречи, заседания, выступления перед Советом – все это не для меня. Поэтому, мне понадобился человек, к которому у горожан имелся определенный кредит доверия. Через него я мог действовать, не вызывая лишних подозрений.

– Ты просто использовал его! Заставил моего отца против воли выполнять твои приказы! – побагровевший от злости Бруд буквально выплюнул эти слова в сторону казначея.

– Да-да, что поделать, – согласился Буц. – Зато, посмотри, чего я этим добился – люди счастливы жить в Ветроиде! Совсем как в старые добрые времена!

Чародейка нахмурилась и отрицательно помотала головой.

– Нет, Буц. Это философский камень заставляет их думать, что они счастливы. Бездушный артефакт всего лишь исполняет твое желание. Но, на самом деле, все происходящее здесь – не более чем иллюзия. Качественная, реалистичная иллюзия. Но, как только камень исчезнет – она развеется. Испарится, вместе с поддерживающей ее магией. А камень должен исчезнуть. В противном случае, на месте города останется очень глубокая воронка. Ты ведь меня понимаешь?

Казначей рассмеялся, и вынул из кармана невзрачный темно-серый камень, овальной формы, больше всего напоминающий куриное яйцо.

– Разве может быть иллюзией то, что можно потрогать, что источает свой запах, у чего есть собственный вкус? Ты видела самодвижущиеся кареты Ворта? Человек, севший внутрь такой повозки, перемещается по городу отнюдь не иллюзорно! А зеркалайпы Работса? Они передают весьма реальное изображение, и совсем не воображаемые слова! Пироги Картональда? Люди наедаются ими, и это происходит на самом деле, а не в какой-то там иллюзии. Сдается мне, ты просто хочешь меня обмануть, чтобы самой завладеть этим чудесным камнем. Но у тебя ничего не выйдет, даже не пытайся. Я не верю ни единому твоему слову.

Однако Юки не собиралась отступать.

– Подумай хорошенько, Буц! Ты ведь не чародей. Ты пользуешься магическим предметом, и даже не знаешь, как он, в действительности, работает! Ты никогда не задумывался, что подобные вещи могут быть опасны? Не задавался вопросом, почему маги до сих пор не изменили мир по собственному желанию, раз у них в руках есть такие артефакты?

– Ха! Возможно магам просто не хватает храбрости это сделать? Или они никак не могут договориться между собой? Я не обременен предрассудками! То, что я сотворил с помощью этой вещицы здесь, в Ветроиде, я хочу распространить на весь мир. И для этого мне не нужна помощь безвольных чародеев! Со временем, я сам разберусь, как это сделать…

Чародейка не выдержала. Будь при ней ее сила, она давно бы уже закончила этот разговор, превратив оппонента в мокрое пятно, размазанное по стене. А сейчас она чувствовала лишь раздражающее бессилие, не в силах убедить своего упершегося собеседника.

– Ты так и не понял? У тебя не будет никакого времени! Если ты продолжишь загадывать камню желания, он будет стягивать сюда все больше и больше магии, скатывать ее во все более плотный комок! А когда концентрация магии достигнет своего предела, прогремит взрыв такой силы, в сравнении с которым извержение самого большого в мире вулкана покажется шуткой! Ты превратишься в пыль, Буц! Ты, и весь этот город!

На долю секунды Юки показалось, что в глазах нищего промелькнула искра сомнения. Но, видимо, она была настолько слабой, что одного взмаха ресниц хватило, чтобы ее погасить. Буц отступил назад, и присел на одну из куч золота, которыми была заполнена комната. Поигрывая философским камнем в руках, он обратился к чародейке:

– Знаешь, ты, почему-то, очень сильно мне надоела. И, угадай, что я сейчас сделаю? – он на секунду замолк, будто давая время для ответа, но, не дождавшись его, продолжил:

– Я загадаю желание. Чтобы ты, и все, кто пришел сюда вместе с тобой, исчезли из этого мира. Мне даже интересно, куда вас отправит камень? Или же вы просто испаритесь, превратитесь… в пыль? Ха-ха!

Он вскочил на ноги, крепко сжал артефакт в руке, и сосредоточенно уставился на Юки и ее спутников. Чародейка отпрянула от решетки, и взволнованно посмотрела на свои руки. Что будет, если желание Буца исполнится? Они все, и вправду, просто исчезнут? Где-то в глубине ее души даже проснулся нездоровый интерес к этому вопросу. В конце концов, даже лишившись магии, она продолжала оставаться страннологом.

Однако, узнать, что же с ними случиться, у Юки так и не вышло. Потому что ничего не произошло. Она ничего не почувствовала. У нее все так же болела голова, ей все так же было дурно, а слабость наваливалась с каждой минутой все сильнее. Но она оставалась вполне себе живой, и не торопилась превращаться в пылеобразную субстанцию. Осознание этого заставило ее улыбнуться. Юки подняла глаза на казначея, и, увидев удивление на его лице, испытала странное удовлетворение.

– Почему вы все еще здесь? – Буц дотронулся пальцами до камня и еще раз с силой сжал его в кулаке. Но все его усилия были напрасны. – Что-то не так? Я желаю, чтобы эти люди исчезли! Почему ты не работаешь? – он обратился к камню так, будто тот был одушевленным. – Почему ты не исполняешь желание своего хозяина, дурацкий камень?!

С каждой секундой Буц злился все сильнее, а Юки улыбалась все шире. Спутники чародейки встали рядом с ней, и с интересом смотрели то на казначея, то на чародейку. Сейчас они были всего лишь безмолвными наблюдателями, от которых ничего не зависело. Даже Аса, до этого момента расслабленно лежавший у девушки на плечах, встрепенулся и принял заинтересованный вид. Злость нищего Буца постепенно сменялась испугом. Он отступал все дальше и дальше от решетки.

– Почему не работает? Мои желания всегда исполнялись сразу! Что не так?

Внезапно Юки вздрогнула и рассмеялась во весь голос. Ее звонкий смех разнесся по всей сокровищнице, отразился от мраморных стен, пронесся между прутьями решеток, улетел в каменный коридор и снова вернулся обратно. Она чувствовала себя великолепно. Впервые за эти дни ей удалось вздохнуть полной грудью. Это было ощущение, граничащее с эйфорией.

– Я ведь говорила тебе, что ты даже не знаешь, как в действительности работает философский камень! И, теперь, это незнание обращается против тебя, – Юки расслабленно оперлась на разделяющую их с Буцом решетку. – Это бездушный артефакт. Он не имеет понятия ни о каких хозяевах! Все, что он делает – это исполняет самое искреннее, самое сильное желание, находящегося поблизости человека! – она позволила себе сделать театральную паузу. – А сейчас, самое сильное желание здесь – мое!

Пальцы девушки станцевали в воздухе замысловатый танец, губы беззвучно произнесли слова. Рука Юки описала стремительную дугу, и Буц, удивленно вскрикнув, отправился в полет, навстречу жесткой, и крайне негостеприимной стене. Раздался глухой звук удара, философский камень вылетел у него из рук, и бесчувственное тело казначея рухнуло на пол. Чародейка ощутила небывалый прилив сил. Ей показалось вдруг, что она способна на все, что для нее больше нет преград. Глаза девушки загорелись безумным огнем. Она начала произносить заклинания одно за другим, словно пытаясь наверстать этим все то время, которое провела без магии.

Воздух вокруг Юки заискрился. Стальные решетки треснули и рассыпались, как будто были сделаны из глины. Мраморная плитка на стенах покрылась трещинами и лопнула. Каменные блоки принялись взрываться и превращаться в песок, обнажая металлический каркас комнаты. Зеркала на потолке обратились в серебристую пыль. Светильники вспыхнули ярким светом и погасли. Сокровищница содрогнулась, и, целиком, вместе с золотом, лежащим без сознания казначеем, чародейкой и ее спутниками, начала, вращаясь, подниматься наверх. Девушка засмеялась, как сумасшедшая, и размахивая руками направо и налево, начала разбрасываться магией, как фейерверками на празднике.

– Юки!

Кто-то позвал ее, но она не хотела обращать на это внимания. Сейчас она упивалась ощущением струящейся по венам энергии, осознанием своей безграничной свободы, мягкими прикосновениями магии к своим пальцам.

– Юки!

Кто-то схватил ее за плечи и развернул к себе. Она попыталась оттолкнуть этого человека, но хватка у него оказалась на удивление крепкой.

– Как же я скучала… – пролепетала Юки, ни к кому особо не обращаясь. – Какая сила… как я жила без нее… Я могу сделать все, что угодно…

– Если так, то остановись!

– Зачем? Мне так хорошо…

– Затем, что так ты убьешь нас всех!

– Я не хочу…

– Тогда извини!

По щеке чародейки прилетела звонкая пощечина. Глаза девушки приняли осмысленное выражение, и она ошеломленно заозиралась вокруг. С двух сторон ее держали за руки Бруд и бывший маг, в левую ногу вцепился взволнованный Аса, а прямо перед ней, с занесенной для новой пощечины рукой, стоял Жбанс Грустиан Пандерсен.

– Что происходит? – спросила Юки, пытаясь вырваться из рук юноши и старика. – Что…

Порыв ветра всколыхнул ее волосы. Сокровищница стояла в центре главной городской площади, окруженная обломками фонтана, и больше всего напоминала огромную, аляповатую беседку. Вместо стен у нее остались стальные шесты, служившие каркасом во время постройки, пол превратился в перепаханное поле, покрытое золотыми монетами и посыпанное сверху золотыми слитками. С потолка, который теперь превратился в крышу, лилась вода.

– Это… я сделала?

– О, ты снова с нами! Можете отпускать, – писатель кивнул Бруду и старом чародея, и те разжали руки.

Юки опустила голову, чувствуя, как у нее ощутимо покалывает кончики пальцев. Такое часто бывало у нее, после интенсивных занятий магией, но настолько сильно – никогда прежде.

– Ты словно с ума сошла. Сразу после того, как отправила этого Буца в полет. Принялась творить чары без разбора и смеяться, как умалишенная. Мы думали, ты на нас потолок обрушишь, – пояснил ей Жбанс. – Пришлось приводить тебя в чувство… физическими методами.

– Да-да, я понимаю…

Чародейка закрыла глаза. В памяти все еще полыхало чувство безграничной эйфории, ощущение настоящего могущества, желание творить магию снова и снова. Вот, значит, на что способен философский камень. Даже мага он с легкостью может обмануть своими иллюзиями. Все ее тело тряслось от пережитого напряжения. Более того, ей казалось, что…

– Земля дрожит! – воскликнул Бруд.

Воздух наполнился металлическим дребезгом. Рассыпанное повсюду золото пришло в движение – монеты и слитки, подпрыгивая на каменной мостовой, принялись расползаться в разные стороны, издавая при этом настойчивый звон. Золотая груша, на здании Работса, отвалилась, и с грохотом рухнула на землю. Стекла в окнах домов неприятно завибрировали. Откуда-то донесся громкий треск ломающегося дерева. Со стороны Бродипейя послышались панические вопли.

– Бруд! – Юки схватила юношу за рукав и резким движением рванула к себе. – Быстро беги к Людвигу! Он, и его карета срочно нужны здесь! Ты понял?

– Да… да! Будет сделано! – парень сорвался с места и со всех ног помчался в сторону дворца Городского Совета.

– Остальные! Ищите философский камень! Это вопрос жизни и смерти!

Жбанс и старый чародей кивнули, и ринулись выполнять приказ. Девушка попыталась связать заклинание поиска, но у нее ничего не вышло – вокруг бушевала настоящая магическая буря, моментально рассеивающая любую волшбу. Бросив эту пустую затею, чародейка рухнула на колени, и принялась шарить руками по золотому ковру. Небо стремительно затягивали черные тучи – невооруженным взглядом было видно, как над городом образуется пугающая своими размерами воронка.

– Несусветная темнота! – пожаловался писатель, чуть ли не на животе ползая по бывшей сокровищнице, и ощупывая усыпанный монетами пол.

– Иголка в стогу сена! – вторил ему бывший маг.

– Где этот чертов камень?! – гневно вопрошала Юки.

Чародейка тщательнейшим образом обшарила кусок комнаты рядом с телом казначея, но ничего не нашла. Могло статься, что артефакт засыпало золотом, во время подъема сокровищницы на поверхность, или он скатился через край помещения, лишившегося стен, и затерялся где-то в земляной шахте, прямо под ними. При одной мысли об этом Юки прошибал пот. То, чего так боялась чародейка, случилось – Ветроид перенасытился магией, и готов был вот-вот взорваться. И пока философский камень остается здесь, он будет продолжать стягивать к себе все новые и новые чародейские силы, еще больше усугубляя и без того кошмарную ситуацию. Камень – это якорь, удерживающий магию в этом месте. Он не дает ей рассеяться, не дает занять привычные объемы пространства. Если убрать его отсюда, тогда, может быть…

– Куда же ты подевался?! – Юки руками разгребала монеты и с легкостью отбрасывала от себя тяжелые золотые слитки. Философского камня нигде не было. В сердцах, она использовала неприличное выражение, которым чародеи часто в шутку отвечают на вопрос «откуда берется магия?», и ударила по куче благородного металла кулаком. Стало только хуже – у нее заболел кулак.

Послышался лязг подъезжающей кареты. Дверцы распахнулись, и наружу выбрался Людвиг, на пару с прихрамывающим Брудом.

– Ну и чертовщина творится! – трактирщик уставился на вращающуюся на небе воронку. – О… – взгляд его упал на сокровищницу. – Вот это да-а-а…

Чародейка не обратила на прибывших ровно никакого внимания. Она на коленах подползла к телу Буца, схватила его за грудки, и что было сил встряхнула.

– Проклятый дурак! Если бы не ты…

Кто-то с силой потянул ее за подол мантии. Девушка обернулась, и увидела в темноте блестящие глаза енота. Зверек что-то протягивал ей, зажимая в передних лапах. Она вытянула руку, и ей на ладонь упал ледяной, едва заметно вибрирующий камень, формой напоминающий куриное яйцо.

– Аса! – Юки схватила енота и прижала к себе. – Какой же ты молодец…

Аса поспешил выбраться из любовных объятий и устроился на плечах у чародейки, с успехом изображая из себя меховой воротник. Юки вскочила на ноги.

– Мы нашли! – прокричала она. – Все, скорее, в карету!

Дважды повторять не пришлось, ее послушались без лишних вопросов. Расположившись на жестком сиденье, Людвиг обернулся к девушке.

– Куда?

– Из города, как можно дальше, и как можно быстрее!

Трактирщик потянул рычаг управления, но, все же, осмелился заметить:

– Дальше, чем не двести метров, не получится…

– Только не в этот раз, – заверила его чародейка.

Карета тронулась с места, и набрала скорость, оставляя главную площадь позади. На Бродипейе творился настоящий хаос – люди бегали, не зная куда деться, кареты выстраивались в неровные цепочки, беспрестанно сигналя друг другу колокольчиками, люди в синих одеждах беспомощно бродили по обочинам, и пытались кого-то успокаивать, хотя и сами готовы были ринуться как можно дальше отсюда. Видя все это, Людвиг свернул на какую-то узкую улочку, и направил повозку к окраине города, мастерски лавируя между группами паникующих горожан.

Небо разразилось фиолетовыми молниями. Отдельные разряды проскочили между светящимися вывесками зданий. Из-под земли начал доносится настойчивый гул, который перебивал собой даже лязг несущейся по улицам кареты. Юки казалось, что ее медленно сминает возрастающим магическим давлением. Она оторвала руку от колена, и с ее пальцев посыпались лиловые искры. Философский камень в ее ладони стал обжигающе холодным. Когда повозка, наконец, выехала за пределы Ветроида, чародейка осмелилась выглянуть из окна и посмотрела на небо. Воронка вращалась с неимоверной скоростью, без конца сверкая сотнями ветвистых молний. То, что камень покинул пределы города, никак не отразилось на состоянии зарождающейся катастрофы. Значит, местоположение артефакта больше не играло никакой роли – взрыв прогремит в любом случае. Или, все-таки, еще был шанс его предотвратить?..

– Останавливай! – прокричала Юки, дотрагиваясь до плеча трактирщика. В ее голове возникла новая мысль.

Людвиг бросил на нее удивленный взгляд, и потянул рычаг управления на себя. Девушка выскочила из кареты сразу же, как та прекратила движение, и встала посреди дороги, повернувшись лицом к Ветроиду. Ее спутники, за неимением иных вариантов, молча сделали то же самое. Они оказались на том самом месте, с которого Юки и Жбанс, несколько дней назад, впервые увидели Ветроид. Вокруг них простирались зеленеющие холмы, впереди, в низине, сиял на фоне мрачных горных склонов город, в небе бушевала магическая буря.

– Что ты собираешься делать? – спросил у чародейки Жбанс, со смесью восторга и легкого испуга на лице наблюдающий за открывшейся перед ним панорамой.

– Хочу загадать последнее желание, – ответила Юки, решительно сжимая артефакт в кулаке.

Она могла бы пожелать, чтобы все, произошедшее в Ветроиде после появления в нем философского камня, никогда не случалось. Но ничто в этом мире не было способно повернуть время вспять. Она могла бы пожелать, чтобы чародейская буря прекратилась, но тогда камень попросту взорвал бы скопившуюся энергию. Она могла бы пожелать, чтобы магия, бушующая над городом, рассеялась, но суть философского камня не позволила бы ему выполнить ее прихоть. Поэтому, чародейка посмотрела на камень, и прошептала:

– Прекрати быть.

Из центра воронки над Ветроидом ударила огромная прямая молния. Раздался оглушающий раскат грома. Со стороны города пронеслась горячая, сбивающая с ног волна воздуха. Юки и ее спутники повалились на землю. Окрестности озарила ослепительная вспышка, и все стихло.

Чародейка первой пришла в себя, и сумела принять вертикальное положение. Над головой девушки, на кристально чистом небе сияла полная луна. Купаясь в ее бледно-голубом свете, в низине раскинулся небольшой город. Улицы его были темны, но, то тут, то там на них зажигались огни.

Юки разжала кулак, в котором держала философский камень. Налетевший ветер подхватил оставшуюся от артефакта пыль, и унес в неизвестном направлении. Тогда девушка оглянулась вокруг, и невольно ахнула. Зеленевшие до сих пор холмы, были сплошь покрыты яркими цветами. Плотно укатанная дорога превратилась в луг. Молодая трава пробилась сквозь песок и камни, и изо всех сил тянулась к небу. Жизнь, переполнившись высвобожденной магией, показала все, на что была способна. Губы Юки сами собой расплылись в радостной улыбке.

– Вот это да! – воскликнул Жбанс, тяжело поднимаясь с земли. – Я просто обязан написать про это книгу!

– Что с городом? – спросил Бруд, принимая сидячее положение.

– Все в порядке. Выглядит даже лучше, чем раньше, – ответил Людвиг, придерживаясь за колесо кареты.

– Госпожа Минами, вы самая великая чародейка из всех, кого я когда-либо видел… – проговорил юноша, восхищенно взирая на девушку.

– А ты видел много чародеек? – с долей ехидства спросила Юки.

– Нет, только вас… но я о многих читал!

Юки рассмеялась. Аса, свалившийся с ее плеч во время их совместного падения, встал перед ней и настойчиво протянул вверх передние лапы. Чародейка подхватила енота с земли, и тот с удобством устроился у нее на руках.

– Ну и история с нами приключилась. Знал ли я, когда встретил тебя на этой дороге, чем все это закончится? – Жбанс Грустиан Пандерсен подошел к Юки, и дружески положил руку ей на плечо.

– Вряд ли. Но, ведь, все закончилось хорошо, – заметила девушка, поворачиваясь к писателю.

– Определенно, – согласился тот.

Они в молчании смотрели на город, раскинувшийся перед ними.

– Ой! – вздрогнул, вдруг, старый маг, тихо сидевший все это время за их спинами. – Ко мне, кажется, вернулась память…

***

– Еще чаю? – спросил Альфус Омегас, приподнимая над столом чайничек с заваркой.

– Угу, – кивнула головой Юки, надкусывая очередную шоколадную конфету.

Всемирно известный чародей наполнил ее чашку, налил немного напитка в блюдце для енота, и отставил чайник в сторону. За окном ярко светило жаркое летнее солнце, но в башне мага царила приятная прохлада.

– Знаете, я все-таки думаю, что все образуется. Понятно, что город был несколько месяцев разделен на две части, и у людей с обеих сторон есть определенные претензии друг к другу, но, ведь, все это произошло не по их воле, – произнесла девушка, делая глоток. Аса, уже упившийся чаем до отвала, лениво подполз к своему блюдечку, и принялся лакать.

Альфус Омегас задумчиво почесал бровь, и согласно кивнул.

– Такие вещи требуют времени, но я соглашусь с тобой. Возможно, лет через пять, люди и вправду забудут об этом досадном недоразумении.

Юки откинулась на спинку кресла и ласково почесала Асу за ухом. Прошло уже полтора месяца с тех пор, как она вернулась из Обмерики. Однако, события, произошедшие в Золотом Городе, до сих пор мелькали перед ее мысленным взором, так, будто это было вчера.

– Теперь я прекрасно понимаю Мерлина. Он не даром отказался от идеи создания философского камня. Видимо, уже в то время предполагал, что будет, если артефакт такой силы попадет не в те руки.

Альфус Омегас улыбнулся.

– То, или иное время – не имеет значения, – сказал он, нравоучительно поднимая указательный палец. – Эгоистичные, самомнительные люди будут всегда. И они всегда будут стремиться заполучить как можно большую силу – чтобы воплотить в жизнь свои желания и мечты. Поэтому, чародеям следует быть максимально осторожными, когда они хотят создать нечто, подобное философскому камню. Такие вещи, к сожалению, имеют печальную тенденцию, попадать именно не в те руки. Хотя, может быть, «тех рук» на самом деле очень мало? Тогда все вполне логично и закономерно.

– Одного я до сих пор не понимаю, мастер. Как рядовому, посредственному чародею, удалось создать философский камень? Намного более сильные маги пытались сделать то же самое, но потерпели неудачу. Как так вышло?

– А он разве не объяснил тебе? Ты говорила, что к нему вернулась память, и он все рассказал.

– Да, но… он постоянно упоминал каких-то высоких людей в черных балахонах. Они помогали ему в создании, благодаря им он смог разрешить несколько фундаментальных проблем.

– О, это… Еще в тот раз, когда мы с тобой разговаривали по зеркалайпу, у меня появилась догадка, что тут не обошлось без Пилигримов. И, как оказалось, я был прав. Видишь ли, для них философский камень – это прекрасная возможность изучить нас, наши желания получше. Я думаю, они внимательно наблюдали за всем, что происходило в Ветроиде.

– Но кто это такие? Древняя секта? Адепты обособленной магии? Существа из другого мира? Что им нужно от нас?

– А вот об этом тебе лучше поговорить с Найви. Он, с некоторых пор, очень интересуется этими созданиями. Примерно на том же уровне, на котором они интересуются нами. Кстати, – великий маг посмотрел на часы за спиной у Юки. – Свадьба начнется уже через час, а ты, кажется, еще хотела упаковать подарок.

– Точно! – Юки всплеснула руками и поднялась на ноги. – А еще мне надо успеть нарядить Асу! Вы будете в восторге, когда увидите его в смокинге!

Енот одарил хозяйку продолжительным взглядом черных глаз-бусинок. В его душе впервые возникло нечто вроде дилеммы. С одной стороны, он считал себя наследником странглийского престола, а, значит, должен был быть обеими лапами за облачение в строгий костюм, тем более, когда речь заходила о таком торжественном мероприятии, как свадьба. С другой стороны, ему очень нравилась свободная жизнь обыкновенного енота, а в естественных условиях еноты одежду не носят. Хотя, все его сомнения были бессмысленны, ведь выбора в этот раз, ему никто не предоставлял.

Юки схватила Асу на руки, и подошла к лестнице на нижний ярус.

– Я мигом, мастер Омегас.

– О, не торопись. У меня есть, чем занять время, – Альфус Омегас открыл ящик стола, и достал оттуда книгу. На обложке большими серебряными буквами было написано: «Философия в Золотом Городе. Автор – Жбанс Грустиан Пандерсен».

Конец.

Предыдущая часть: https://pikabu.ru/story/puteshestvie_v_zolotoy_gorod_chast_7...

***

Сутки перевалили за полночь, и изредка позевывая, поплелись в сторону рассвета. С неба не землю светила яркая полная луна, и даже звезды меркли в ее сиянии. Карета медленно, и почти бесшумно (по сравнению со своими громкими собратьями) подкатила к тыльной стороне дворца Городского Совета. Людвигу вон Шансу пришлось проявить настоящие чудеса вождения, чтобы продраться через узкие улочки и переулки наименее населенной части Ветроида. Удобство и скорость были отданы в жертву незаметности. Дверцы кареты распахнулись, и пассажиры поспешили покинуть средство передвижения. Трактирщик махнул им рукой из окна и отогнал повозку в сторону одного из ближайших двориков, где и должен был ожидать дальнейшего развития событий.

Строительные леса вокруг дворца никуда не исчезли, и предоставляли относительно удобный доступ к окнам третьего этажа. По ним спокойно можно было забраться наверх, не привлекая к себе внимания людей, все еще гуляющих по главной площади, вокруг фонтана со статуями. Юки нетерпеливо ткнула Бруда в бок, и тот поспешил начать подъем. Чародейка следовала за ним. Чуть позади шел Жбанс Грустиан Пандерсен, с Асой, ухватившимся за плечи писателя, и свисающим с его спины, наподобие мехового плаща. Замыкал группу старый чародей, который, несмотря на восьмимесячное заключение в тюрьме и преклонный возраст, сумел-таки сохранить на удивление неплохую форму. Он без труда поспевал за своими молодыми напарниками, размахивал костлявыми ногами, как маятником, и еще умудрялся при этом напевать себе под нос веселую песенку. Зачем он отправился вместе со всеми на это предприятие – не знал никто, даже он сам.

Накануне Юки потратила почти два часа, разговаривая с ним насчет философского камня. Однако, романтическая встреча головы старика с пустой бутылкой до сих пор давала о себе знать. Его память была чудесным образом подпорчена именно в тех местах, где в ней хранились сведения об артефакте. Все вопросы девушки, направленные в это русло, приводили к беспорядочной, молчаливой жестикуляции со стороны бывшего мага, которую он венчал непонятной фразой: «Такая! Здоровенная дылда! В черном балахоне!», после чего намертво замолкал. В конце концов Юки бросила это гиблое дело, и оставила старика в покое.

Подъем по строительным лесам занял не больше пары минут. Никто, за исключением, разве что, Асы, который боялся высоты, даже не вспотел. Юки, задумчиво шедшая следом за Брудом, не заметила, как тот остановился, и врезалась ему в спину.

– Ты чего? – поспешила шепотом спросить чародейка, одновременно пытаясь выглянуть из-за его спины.

– Считаю окна, – ответил Бруд, сосредоточенно загибая пальцы на руках. – У восьмого, со стороны фасада, расшатана рама.

– Откуда ты знаешь?

– Эм… вычитал в местной энциклопедии…

– О-о…

Досчитав до нужного окна, юноша подошел к нему и дотронулся до выкрашенных в белый цвет досок. Раздался душераздирающий скрип.

– Вот оно! До сих пор не починили…

– И как мы его откроем?

– Наверное, придется выбить.

– Выбить? Мы весь дворец разбудим!

– Дайте-ка я посмотрю, – протиснулся вперед Жбанс.

Писатель критически осмотрел хлипкую конструкцию рамы. Она была ячеистой – сверху разделенная напополам стеклянная арка, ниже середины – шесть аккуратных прямоугольников. Со стороны выглядело очень красиво, особенно, если учитывать резной наличник, добавляющий в архитектурную композицию свою изюминку. Жбанс к изюму был равнодушен, поэтому оценить красоту не сумел. Как следует размахнувшись, он ткнул пальцем в основание одной из ячеек, и замер. Раздался чуть слышный звук «дзинь», стекло покрылось густой сеткой трещин и рассыпалось на мелкие кусочки.

– Желтая мышь ступает по раскаленным углям, – пояснил писатель. – В кидайском монастыре научили.

– Здорово! – восхитился Бруд.

– Чистая работа, – похвалила Юки.

– Узковато, для человека, – заметил старый маг, разглядывая небольшое прямоугольное отверстие в окне.

– Для человека – может быть, – согласилась чародейка, отдирая Асу от спины Жбанса.

Енот недовольно повел носом, но почувствовав на себе суровый взгляд хозяйки, все же протиснулся в образовавшийся проем. Через несколько секунд негромко щелкнула задвижка, и из-за приоткрывшейся створки окна показался мордочка Асы.

– Молодчина. Когда все кончится, сможешь выпить столько чая, сколько в тебя влезет.

Аса удовлетворенно моргнул и спрыгнул с подоконника на пол – подальше от пугающей высоты. Недолго думая, остальные последовали за ним.

Оказавшись внутри здания, Юки огляделась вокруг. Они попали в какой-то длинный коридор с выставленными в ряд мраморными статуями. Сквозь окна в помещение проникал голубоватый лунный свет, позволявший как следует все разглядеть. Пол был устлан дорогими погнипетскими коврами, которые мягко пружинили под ногами и превосходно скрывали звук шагов. На стенах, чередуясь друг с другом, висели большие картины и богато расшитые гобелены. С потолка свисали декоративные позолоченные люстры. Интерьер коридора оставлял приятные впечатления. Только статуи никак не вписывались в общую картину, и казались здесь абсолютно лишними.

Чародейка подошла к одной из скульптур, и вгляделась в каменное лицо. Изображаемый человек был ей незнаком – видимо, в мраморе решили увековечить кого-то из местных деятелей. Он не был похож на философа, ученого или политика – скорее на пирата. Длинные волосы, стянутые в конский хвост, серьга в левом ухе, гладко выбритый волевой подбородок, и скверная кривая ухмылка на губах. Статуя повторялась на протяжении всего коридора, менялись только позы – расслабленно-уверенная, с руками в карманах, задумчивая, надменно-величественная. Похоже, этот человек был здесь очень знаменит. Основатель Ветроида?

Юки отвернулась от статуи и нашла глазами Бруда. Тот испуганно озирался – видно не привык вламываться по ночам в охраняемые правительственные здания. Чародейка подошла к юноше, и успокаивающе взяла его за руку.

– Показывай, куда идти. Чем скорее закончим, тем быстрее выберемся отсюда.

Бруд нервно кивнул.

– Нам на четвертый этаж. Апартаменты Чезаря там.

Девушка походя ткнула пальцем Жбанса, увлеченно разглядывающего картину какой-то полуобнаженной женщины, и вся компания, ведомая Брудом, направилась в сторону ближайшей лестницы. Аса, утопая лапами в пышном ковре, угрюмо поплелся следом за хозяйкой. Сейчас пределом его мечтаний было лениво повиснуть у нее на руках, и незаметно заснуть, но все его выразительные взгляды были бессовестно проигнорированы.

Беспрепятственно добравшись до лестницы, и миновав два пролета, группа невольных взломщиков оказалась на четвертом этаже, в точно таком же коридоре со статуями. На Юки вновь смотрел ухмыляющийся мраморный тип с серьгой в ухе, под ногами пружинили ковры, на картинах бледнели лица и гремели батальные сцены. Голова чародейки начинала болеть все сильнее, в висках пульсировала кровь, к горлу подкатывал комок. Девушка воспринимала это не иначе, как показатель того, что они приближаются к философскому камню. Однако, ощущения были не из приятных. Чувствуя, как стремительно начинает вращаться вокруг нее мир, чародейка вынуждена была опереться на стену, чтобы не упасть.

Стена вздрогнула и издала удивленный возглас. Юки поспешно отпрянула назад, и испуганно уставилась на возникшего прямо перед ней человека в синих одеждах. Судя по всему, это был один из стражей, охранявших дворец, уснувший на своем посту, в укромной стенной нише. Высокий мускулистый парень ошеломленно взирал на стоящих перед ним людей, и, похоже, не до конца понимал, что происходит.

– Кто вы такие? И что здесь делаете? Сюда разрешен вход только членам Совета!

Быстрее всех от первичного шока, вызванного таким поворотом событий, отошел Жбанс. Понимая, что нужно срочно что-то предпринять, писатель прыгнул вперед, состроил на лице страшную гримасу, и стремительно выбросил в сторону сонного стражника ладонь, с поджатыми пальцами.

– Зеленый тигр танцует под водопадом!

Ничего не произошло. В коридоре повисла неловкая тишина. Окончательно сбитый с толка охранник задумчиво почесал в затылке. Парень соображал очень туго.

– Чего? – спросил он наконец, тупо уставившись на Жбанса.

В этот момент глаза его, вдруг, закатились, и стражник тяжело осел на пол.

– Ого. Я и не знала, что ты так умеешь, – удивленно произнесла Юки.

– Честно говоря, я тоже, – ответил старый чародей, потирая ушибленный о челюсть охранника кулак. – Спасибо, что отвлек его, – поблагодарил он писателя.

– Ерунда! – добродушно махнул рукой Жбанс.

Бруд осторожно потрогал бесчувственное тело носком сапога.

– Надо его спрятать… а то, вдруг, кто-то увидит.

Совместными усилиями тяжелый стражник был помещен в темную стенную нишу, из которой он, собственно, и появился. Критически осмотрев результат общей работы, Юки кивнула.

– По крайней мере, теперь он не валяется поперек коридора. Идемте, нам надо спешить.

Бруд молча повел их дальше. Спустя всего минуту, они уперлись в тупик – дорогу им перегородила массивная дубовая дверь.

– Здесь, – промолвил рыжеволосый юноша, дотрагиваясь до золотой дверной ручки.

– Отлично, – Юки обернулась к своим спутникам. – Заходим, и ищем… что-то похожее на камень. Наверняка он держит его где-нибудь поблизости от себя, – закончила она неуверенно.

Бруд повернул ручку, и открыл дверь.

Их взглядам предстала обширная спальня. Первым, и главным предметом, бросающимся в глаза, была огромная кровать, на которой сейчас лежал, и мирно похрапывал какой-то толстый человек. Сбоку от кровати стоял небольшой столик, на котором красовался вычурный кофейный сервиз, целиком выполненный из золота. Вдоль стен располагались многочисленные тумбы, витрины и шкафчики, носящие, в большинстве своем, исключительно декоративный характер. Все они были уставлены бренческими и кидайскими вазами, драгоценными блюдами, самоцветными шкатулками и прочими произведениями гончарного и ювелирного искусства.

– Н-да, – процедил сквозь зубы Жбанс. – Искать придется долго…

Юки кивнула, и в очередной раз пожалела, что не в состоянии пользоваться магией. Одно нехитрое поисковое заклинание, и проблема была бы решена. Может, проще будет разбудить этого самого Чезаря, и выбить из него правду? А скажет ли он? Ведь, в его силах повернуть силу камня против незваных гостей, и тогда мало не покажется никому…

За размышлениями Юки не заметила, как из-за ее спины выскользнула бесшумная костлявая тень. Не услышала она и яростного сопения, доносящегося из ноздрей этой тени. Да и могла ли она предполагать, что в тихом омуте окажется целая орава чертей?

– Чеза-а-арь!!! Где мой философский камень?!

Старый чародей ринулся к кровати, и попытался стащить храпящего толстяка с его ложа. Последний моментально проснулся, что было вполне логично для спящего человека, которого изо всех сил потянули куда-то за ноги. И заорал. Что тоже было предсказуемо. Когда нечто, похожее на разъяренный скелет, бешено вращая глазами и плюясь проклятьями, неожиданно вырывает тебя из ласковых объятий сна, сохранять самообладание становится очень трудно.

Юки среагировала моментально, даже не успев понять, что творит. Рефлекс, выработанный за годы практики, не имел понятия о так называемых «обстоятельствах». Он либо срабатывал, либо нет. В данном случае, он сработал прежде, чем чародейка смогла себя остановить. Пальцы станцевали в воздухе замысловатый танец, губы произнесли заковыристое заклинание, сила наполнила грудную клетку, рука протянулась в сторону бывшего мага, и… Наказание последовало незамедлительно. Девушку отшвырнуло к стене, живот скрутило в жестокой судороге, из носа хлынула кровь. Уши наполнил колокольных звон – она не слышала, что говорил подбежавший к ней Жбанс. Перед глазами плавали черные пятна. Юки с трудом сдерживала рвотные позывы. Одними губами, в надежде, что писатель все-таки услышит ее, она прошептала:

– Останови его…

Жбанс кивнул и ринулся к старому чародею. Юки часто задышала и ухватилась за дверной косяк. Бруд поспешил схватить ее за талию, и подставить свое плечо, удерживая девушку от падения. Так плохо ей не было даже в тюрьме – значит, чародейская слабость прогрессировала. Еще немного, и она вовсе лишится своих сил.

Ситуацию спас Аса. С ловкостью обезьяны енот взобрался по ногам Бруда, и скользнул к чародейке на плечи. Придерживаясь лапами за шею девушки, он прижался лбом к ее затылку и напряженно засопел. Юки сразу же ощутила, как волна успокаивающего тепла прокатилась по всему ее телу. Черные пятна пропали, тошнота отступила, а желудок перестал напоминать сжатую пружину. Чародейка подняла руку и ласково погладила дрожащего от боли енота.

– Аса…

Зверек лизнул девушку в щеку и, постоянно принюхиваясь, повернулся к Бруду. Тот сообразил на удивление быстро – расстегнув карман, он достал оттуда несколько завалявшихся орехов, и протянул еноту. Аса набросился на угощение так, будто не ел целую неделю. Постепенно дрожь отпустила его, дыхание стало ровным и размеренным. Енот расслабленно повис на плечах чародейки, с интересом наблюдая за происходящим.

А посмотреть было на что. Жбанс, скрутивший обезумевшего старого мага, всеми силами пытался его удержать. В то же время, старик продолжал осыпать Юния Чезаря проклятиями, и требовать, чтобы тот вернул ему философский камень. Глава городского Совета, в свою очередь, никак не мог прийти в себя. Оправившись от первого испуга, он принялся озираться, и заметил, что в его комнате откуда-то взялось очень много лишних людей. Это обстоятельство явно воззвало к каким-то внутренним, советническим резервам Чезаря, и он смог найти в себе силы, чтобы задать закономерный вопрос:

– Кто вы такие? Что вы здесь делаете?

Вперед выступила Юки. Из последствий ее неудачной попытки применить магию, осталась лишь раздражающая всеобъемлющая слабость. В этом не было ничего приятного, но со слабостью, по крайней мере, можно было мириться, и она не мешала адекватно формулировать мысли. Теперь, когда о тайных поисках камня можно было забыть, девушка не могла придумать ничего лучше, как просто попытаться разъяснить главе Городского Совета ситуацию.

– Юний Чезарь! У меня есть основания полагать, что вы невольно стали обладателем магического артефакта, имеющего огромный потенциал силы, и воспользовались им, чтобы претворить в жизнь некоторые свои планы и жизненные устремления. Как чародей первого класса, и профессиональный страннолог, я хотела бы предупредить, что все проделанные вами действия, привели к стремительному накоплению в области города Ветроида сверхнасыщенного чародейского поля, напряженность которого продолжает постоянно возрастать, что, в конечном итоге, может привести к взрыву, – Юки говорила нарочито медленно, надеясь, что, хотя бы часть сказанного (особенно та, в которой упоминалось о взрыве), будет полноценно воспринята собеседником. – Мне очень хотелось бы, чтобы вы поняли всю серьезность грозящей нам всем опасности, и пошли мне навстречу, отдав попавший к вам в руки артефакт.

Несмотря на то, что Юний Чезарь по сути своей являлся закостенелым политиком, назвать его человеком глупым было бы неправильно. Выброс адреналина, обеспеченный ему нападением старика-чародея, полностью вывел его из сонного состояния. Чиновник вполне мог позволить себе здраво оценить сложившуюся ситуацию, и, даже, воспринять что-то из сказанного чародейкой. И все же, язык, на котором обратилась к нему Юки, был несколько сложноват для человека, который половину своей жизни слышал только фразу «подпишите здесь».

– Какой еще артефакт? Какое поле? Какой взрыв? Ничего не понимаю! – Юний Чезарь рассеяно помотал головой, и, внезапно, с легким прищуром уставился на Юки. – Если вас наняли убить меня, знайте, я заплачу вам вдвое больше, чтобы вы этого не делали!

– Где мой философский камень, ты, жалкий… – снова завел свою шарманку бывший маг, но Жбанс быстро зажал ему рот.

Юки устало вздохнула. Как же ей не хватало сейчас магических сил, к которым она так сильно привыкла. Прикинув кое-что в уме, она попыталась максимально упростить свое обращение к Чезарю.

– Никто нас не нанимал. У вас в руках находится философский камень. Я пришла сюда за ним. Отдайте его, и все закончится хорошо!

Однако, все ее усилия пали прахом. Глава Совета возмущенно попятился, отступая к столу с кофейным сервизом, и осуждающе ткнул в девушку пальцем.

– Вы угрожаете мне?! Я знать не знаю ни о каких камнях! Выметайтесь отсюда, или я позову стражу!

Юки бросила ненавистный взгляд в сторону старого чародея. Если бы не этот дурак, они, возможно, уже нашли бы то, что искали. Теперь же, ей приходится разговаривать с человеком, который явно не осознает всей серьезности ситуации.

– Послушайте… – начала было она, но тут вперед вышел Бруд.

– Хватит отпираться. Мы знаем, что камень у тебя. Просто отдай его, и мы уйдем… отец.

Челюсть Юния Чезаря неумолимо поползла вниз. Впрочем, не только его челюсть. Все, находящиеся в комнате, выразили этим нехитрым способом высокую степень своего удивления. Глава Совета схватился за сердце, и медленно осел назад, упираясь пятой точкой в столик с сервизом. Многочисленные сахарницы, кофейницы и чашечки, сдвинутые с привычного места, полетели на пол, издавая неоправданно громкий и продолжительный грохот.

– И ты, Бруд… – только и молвил Чезарь, закрывая глаза и принимаясь тяжело дышать.

В комнате повисла гнетущая тишина. Все были сбиты с толку и не знали, что делать. Бруд подбежал к отцу, и схватил его за руку, Жбанс, удерживающий свихнувшегося старика, вопросительно посмотрел на чародейку, Юки же, принялась рассеянно гладить енота и погружаться в неуместную сейчас задумчивость.

Внутренний голос упорно твердил чародейке, что Юний Чезарь и вправду ничего не знает о философском камне. Но, тогда, что вообще за чертовщина здесь творится? Или она изначально ошиблась во всех своих выводах? Но, ведь, с философским камнем все прекрасно сходилось. Нет, наличие здесь этого мощного артефакта не вызывает сомнений. Вот только… обязательно ли он должен находится именно у Чезаря? Это самый простой и явный вариант, если исходить из общей картины творящегося в городе безумия, но верен ли он?

Неожиданно дверь спальни заскрипела, и на пороге возник высокий мужчина, одетый в элегантные брюки, рубашку и красный жилет, с золотым шитьем. Его длинные волосы были собраны в аккуратный конский хвост на затылке, в левом ухе сверкала серебряная серьга, а на губах играла неприятная ухмылка. Все взгляды в комнате тут же устремились в его сторону. По инерции сделав еще один шаг, мужчина заговорил хрипловатым баритоном:

– Чезарь, что у тебя здесь так гремит? Ты мешаешь мне работать… – осекшись на полуслове, он обвел взглядом открывшуюся ему панораму, и медленно попятился.

Юний Чезарь, все это время усиленно делавший вид, что ему плохо, вскочил вдруг на ноги, и заорал, размахивая руками:

– Зови стражу, казначей! Срочно поднимай тревогу!

Этого оказалось достаточно. Казначей резко развернулся на каблуках, и что было сил бросился бежать. В тот же миг в голове у Юки сверкнула мимолетная мысль, продиктованная внезапно обострившейся интуицией – ей жизненно необходимо было догнать его. Девушка, недолго думая, сорвалась в погоню. Ее спутники поспешили последовать за ней, сразу позабыв про истошно орущего и брызжущего слюной главу Совета. Бруд выскочил из спальни, как пробка из бутылки. Его ноги работали с такой скоростью, что определить, где правая, а где левая было невозможно. Жбанс и старый чародей на долю секунды застряли в дверях, но быстро разобрались с этим досадным недоразумением, и бросились догонять девушку.

Все закрутилось с неимоверной скоростью. Легконогая Юки неслась вперед, не замечая, как меняются окружающие декорации. Где-то за ее спиной бухал ногами Бруд и переругивался со старым магом Жбанс. Перед глазами мелькали ковры, картины, статуи, лестницы. И убегающий мужчина, в красном жилете. Он не мог от нее оторваться – девушка была слишком быстра. Но и приблизиться к нему у чародейки не получалось. Во дворце становилось довольно шумно. Где-то хлопали двери, раздавались возмущенные выкрики и удивленные вопросы. Пару раз на пути у девушки возникали люди в синей одежде, но она ловко проскальзывала мимо них, оставляя стражников на милость бегущих следом напарников. Аса, все еще висящий на ее шее, цеплялся за одежду чародейки, как тонущий цепляется за попавшуюся под руку плавучую доску. В глазах енота горел тот же огонь, что танцевал сейчас в аквамариновых зрачках Юки. Догнать, поймать, растерзать – впервые в жизни зверек почувствовал себя настоящим хищником. И все его эмоции, казалось, в полной мере передавались хозяйке. Или же, наоборот, это она так влияла на своего питомца?

Незаметно для Юки, красиво обставленные коридоры сменились мрачным каменным тоннелем, освещенным блеклым светом масляных ламп, покачивающихся под потолком. Похоже, они бежали где-то под землей, и, если судить по пройденному расстоянию, давно выбрались за пределы здания Городского Совета. Преследуемый ею мужчина все чаще оглядывался. Было видно, что стремительная погоня утомила его. Чародейка сама уже задыхалась, но останавливаться в каком-то шаге от своей цели не собиралась. С каждой секундой она нагоняла добычу. Впереди забрезжил свет. Казначей нырнул сквозь широкую арку, в которую упирался тоннель, и растворился в ярком сиянии. Юки, не сомневаясь ни секунды, последовала за ним.

Оказавшись в хорошо освещенном помещении, она на какое-то время ослепла. Аса предостерегающе зашипел и потянул ее за шею. Чародейка невольно пробежала еще несколько шагов и остановилась. Сзади нее раздался топот – в комнату ворвался Бруд, а следом за ним – Жбанс, вместе с задыхающимся бывшим магом. Постепенно привыкая к яркому свету, девушка часто заморгала, пытаясь разглядеть мужчину в красном жилете. Долго искать его не пришлось. Он стоял прямо напротив, и неприятная ухмылка играла на его губах. До него буквально можно было бы дотронуться рукой… если бы этому не мешала блестящая стальная решетка, перегородившая чародейке и ее спутникам путь.

Комната, в которую они попали, определенно выполняла роль сокровищницы. Как иначе можно было назвать помещение, до отказа забитое целыми грудами золотых монет и слитков? Стены, облицованные самым белым мрамором из всех, когда-либо виденных Юки, буквально сияли в свете горящих ярким пламенем светильников. Высокий конусообразный потолок был украшен несколькими огромными зеркалами, в которых отражались сверкающие и переливающиеся горы драгоценного металла. Заходя сюда, следовало соблюдать предельную осторожность, ведь от вида всего этого искрящегося великолепия вполне можно было лишиться зрения.

Казначей сделал пару шагов назад, и, словно бы невзначай, наступил на неприметную, слегка выступающую над уровнем пола плитку. Входную арку с мягким металлическим клацаньем перекрыла еще одна решетка, отрезая Юки и ее спутникам дорогу назад. Запертые с обеих сторон, они оказались пойманы в ловушку.

– Браво, браво! – зааплодировал мужчина в красном жилете. – Какой знатный у меня сегодня улов!

Юки смерила его презрительным взглядом и ехидно спросила:

– А будет ли добыче дозволено узнать имя охотника?

Казначей отвесил шутливый полупоклон.

– Меня зовут Буц. Нищий Буц, к вашим услугам!

– Нищий казначей? Звучит… неправдоподобно.

Скверная ухмылка Буца стала чуть шире.

– Я не отказываюсь от своей сущности, кем бы я в данный момент не являлся.

Юки обернулась, посмотреть, как там остальные. Жбанс и старик все еще не могли отдышаться после погони. Бруд, не отрываясь, смотрел на казначея, и в глазах у него витало странное выражение. Чародейка прильнула лбом к холодной решетке и спросила прямо:

– Философский камень ведь у тебя, не так ли?

На лице Буца на долю секунды проступило удивление, которое, впрочем, очень быстро уступило свое место неприкрытому раздражению.

– Тот волшебный камешек? Не буду врать, так и есть, – он мимолетно прикоснулся к карману своих брюк. – Я и не знал, что он так называется… Занимательная вещица, правда? Чего бы я не захотел, все тут же начинает сбываться. Прямо чудо какое-то! А, ведь, когда я его нашел, то хотел выкинуть…

– Так это ты! Ты ударил меня бутылкой по голове?! – борясь с одышкой, возмутился бывший маг.

– Всегда к вашим услугам, магистр! В тот раз вы так сильно напились, что начали задвигать поистине занимательные, и, оттого, не менее отвратительные темы! Золото для всех! Долголетие! Без разбора, без разницы… Я не мог оставить этого просто так. За подобную чушь вас следовало наказать. Самым решительным образом. Что ж, благо, вы оказались не столь уж и бесполезны, – ответил Буц, похлопывая себя все по тому же карману брюк.

Старый чародей, задыхаясь, сумел лишь бессильно погрозить казначею кулаком, и вновь согнулся пополам.

Юки встряхнула белоснежными волосами и обратилась к нищему Буцу, стараясь выразиться как можно мягче:

– Ты же понимаешь, что твои действия не могут остаться без последствий, верно?

Буц ничего не ответил, только ухмылка его стала еще шире.

– Зачем ты все это сделал? С этим городом? С этими людьми? Ты мог бы просто пожелать себе долгой жизни, здоровья, богатства… – спросила чародейка, не повышая голоса.

– О, какие банальности! Только дурак, имея возможность изменить мир, будет желать таких приземленных вещей. Посмотрите, чего может добиться человек разумный! Я построил общество будущего! Люди получают то, чего заслуживают. Одни – богатство, другие – долголетие. А идиоты, только и делающие, что вспоминающие о прошлом – закономерное наказание. Но, даже у них есть шанс исправиться. Я же не тиран, в конце концов! – в глазах Буца блеснул фанатичный огонь. – Мечтам достойных людей я дал осуществиться. Ведь они, как никто другой, этого заслужили. И, самое главное – магия… магия теперь стоит на службе у человека, а не является привилегией кучки сомнительных личностей! Всеобщая справедливость. Разве не замечательно?

– Какая-то дерьмовая у тебя «всеобщая справедливость», парень, – сказал Жбанс, сверля казначея взглядом.

Буц моментально побледнел. Одна из его щек нервно задергалась, правая рука сжалась в кулак, на скулах проступили желваки. На губах нищего по-прежнему играла ухмылка. Только, теперь она выглядела по-настоящему жутко.

– Да что ты знаешь о справедливости, толстяк?! Когда целый город, вместе с его жителями, оказывается брошен не произвол судьбы, из-за того, что одна-единственная золотая шахта вдруг иссякла – это справедливо? Когда люди, способные изобрести такое, чего еще не видел этот мир, вынуждены отираться на паперти и просить милостыню – это справедливо? Когда человек, который умнее всех этих «отцов народа», неизвестно как добившихся права управлять нами, не может сбросить с себя бремя нищенства, потому что все пути для него закрыты – это справедливо? Как ты думаешь? Отвечай!

Писатель спокойно пожал плечами.

– Нет, это не справедливо. Но и то, что сделал ты – ничем не лучше.

Казначей задрожал от злости. Сунув руку в карман, он обнажил ровные белые зубы в холодной улыбке. Жбанс вдруг схватился за сердце и повалился на землю, беззвучно разевая рот. Бруд немедленно бросился к писателю, приподнимая ему голову, и, в панике, повернулся к Юки.

– Он умирает!

Чародейка сжала прутья решетки так, что пальцы ее побелели.

– Так вот ты какой, нищий Буц! Готов убить человека, которому просто хватило храбрости не согласиться с тобой? И после этого ты будешь что-то говорить о справедливости?!

По лицу Буца пробежала целая буря эмоций, после чего он отвернулся и вынул руку из кармана. Красный, как свекла, Жбанс обмяк, и часто задышал.

– Да, ты права, – процедил сквозь зубы казначей. – Это было бы неправильно. Хотя, – он вперил свои глаза, с красными прожилками в девушку. – Вы все равно умрете. Я не могу отпустить на волю людей, знающих мою маленькую тайну. Ты ведь меня понимаешь?

Предыдущая часть: https://pikabu.ru/story/puteshestvie_v_zolotoy_gorod_chast_6...

***

Оказалось, что поездки на самодвижущихся каретах – не самое приятное занятие. Грохот и скрежет, издаваемые средством передвижения, внутри слышались в несколько раз громче, чем снаружи. Разогнавшись на каменной брусчатке чуть быстрее черепахи, карета начинала заметно вибрировать и раскачиваться, моментально вызывая сухопутный вариант морской болезни у любого неподготовленного человека. Сиденья были довольно жесткими, и давали в полной мере прочувствовать все несовершенство местных дорог. Вдобавок ко всему этому, Юки ощущала, будто чудо-повозка вытягивает из нее и без того значительно подорванные чародейские силы. Из-под колес в кабину задувало такое количество магии, что вполне можно было подхватить волшебную простуду, или совсем не волшебный сердечный приступ.

Кое-как устроившись на жутко неудобном кресле, Юки выглянула из окна и увидела, как удаляется мрачный массив местной темницы.

– А я думала, что тюрьма расположена на той стороне стены… – чтобы быть услышанной в этом скрежете и грохоте, Юки пришлось как следует напрячь голосовые связки.

– Нет. Здание тюрьмы – единственное в городе, войти в которое можно с обеих сторон, – прокричал чародейке Людвиг, старательно теребя рычаг управления.

– Выходит, что оно появилось вместе со стеной?

– Не знаю, но раньше его там не было.

Наслаждаясь локальным массажем нижней части спины, под симфонию лязга и грохота, пассажиры кареты довольно быстро добрались до центральной площади и выехали на Бродипей. Пока что никакой погони Юки не замечала. Людвиг, бросив на постоянно выглядывающую из окна девушку понимающий взгляд, поспешил разъяснить ей ситуацию:

– Вы не думайте, что вас оставят в покое, – сказал он, перекрикивая дребезг. – К полудню вся городская стража будет знать про побег. Теперь, появляться на улицах вам не рекомендуется. А лучшим вариантом было бы вовсе покинуть Ветроид. Чем скорее, тем лучше.

– А ты можешь довезти нас до магзала, Людвиг? – проорал на ухо трактирщику Жбанс. Тот покачал головой.

– Извините, но при всем желании – на этой карете нельзя отъехать от границ города больше, чем на двести метров. Встает намертво и перестает работать. Та же история, что и с зеркалайпами.

– Я не собираюсь никуда уезжать, пока не найду причину происходящего. Что насчет вашей «ля таверн»? Будем ли мы там в безопасности, хотя бы какое-то время? – выкрикивая вопрос, Юки отчаянно боролась с дурнотой.

– Ну, до завтрашнего дня обыскивать трактиры никто точно не будет. Стража наверняка посчитает, что это было бы слишком нагло со стороны сбежавших – прятаться в подобном месте. Сначала они прочешут другие, более подходящие преступнику укрытия.

– Значит мы будем предельно наглыми! – Юки последний раз выглянула на улицу и задвинула оконную штору. Аса спокойно сидел у нее на коленях, зажимая уши лапами, и жевал орехи прямо с руки у Бруда.

Когда карета остановилась на заднем дворе трактира, уже светало. Небо было затянуто тучами, шел мелкий, противный дождь. Юки, выбравшись из повозки, несколько секунд стояла под холодными каплями и дышала полной грудью, пытаясь прийти в себя. Аса недовольно урчал и ежился, но ей сейчас было не до него. Кое-как подавив тошноту, чародейка глубоко вздохнула, и следом за остальными вошла в дом.

Спустя пол часа, тщательно умывшись и переодевшись в свою привычную, и, что самое главное, чистую одежду, девушка присоединилась к расположившейся на первом этаже компании. Писатель сидел за столом и черкал в блокноте. Рядом с ним высилась уже приличная стопка исписанной бумаги. Людвиг вон Шанс, чему-то улыбаясь, протирал полотенцем посуду. Бруд стоял у окна и внимательно наблюдал за улицей. Енот с упоением лакал чай из блюдечка. Старик-чародей, с расчесанной бородой и в запасной одежде Жбанса, которая висела на нем, как на вешалке, за обе щеки уплетал нехитрый завтрак. Как только Юки спустилась с лестницы и подошла к стойке, Жбанс Грустиан Пандерсен оторвался от своих записок и задал ей прямой вопрос:

– Так… и что мы будем делать дальше?

Этот простой и незамысловатый вопрос, часто ставил в тупик людей, находящихся в куда более прозрачной и понятной ситуации, чем Юки. Чародейка же вовсе не знала, что на него ответить. Прозрение, нахлынувшее на нее там, в тюремной камере, казавшееся таким четким и ясным, теперь выглядело туманным и неопределенным. Да, почти наверняка виной всему, творящемуся здесь, был артефакт, или предмет силы, привезенный старым чародеем в Ветроид. Но дальше-то что? Главный советник приходил в тюрьму благодарить бывшего мага. За что? За артефакт? Как он о нем узнал? Как смог им воспользоваться? Что это чудо-вещица такая, которая за ночь возводит зачарованные каменные стены, и накрывает целый город магическим колпаком? Чтобы сделать верные выводы, нужно обладать точным знанием. Кто предупрежден – тот вооружен. А чародейка очень не хотела бы оказаться в ситуации, когда ей придется останавливать несущийся навстречу магорельс тоненьким сосновым прутиком. Ведь, в таком случае, гораздо лучше иметь за спиной многотонный таран, с магоускорителями и укрепленными стальными накладками.

Погрузившись в свои мысли, Юки не сразу поняла, что почти две минуты неподвижно стоит на месте и молча смотрит прямо в глаза терпеливо ожидающему ответа Жбансу. На чародейку, в свою очередь, уже были обращены взгляды всех остальных, присутствующих в комнате, даже старого мага, сидящего с поднесенной к открытому рту вилкой и стаканом эля в руках.

– Мне очень надо связаться с моим наставником. Но я не представляю, как сейчас это сделать, – ответила, наконец, девушка, задумчиво потирая пальцами лоб.

– О-о-о. Это проблема, – кивнул Жбанс и принял позу глубокой задумчивости.

– А ваш наставник – тоже чародей? – спросил девушку Людвиг, явно находящийся в хорошем настроении.

– Конечно, как же может быть иначе, – ответила Юки, машинально поглаживая Асу по загривку.

– И у него, конечно же, есть зеркалайп?

– У всех чародеев подобного класса есть зеркалайпы, но что… – тут до нее наконец дошло. Девушка подняла широко раскрытые глаза на трактирщика. – Это может сработать! Но… у кого-то есть вообще?.. – она принялась растерянно озираться.

Людвиг вон Шанс отставил в сторону натертую до блеска тарелку и исчез под крышкой стойки. Спустя пару секунд он появился обратно, с пыльной позолоченной коробкой в руках. Внутри лежал абсолютно новый, незапятнанный прикосновениями пальцев зеркалайп.

– Купил давным-давно. Но ни разу не пользовался – разговаривать мне особо не с кем. Те, кому я нужен, обычно приходят лично, – он вытащил вещицу из коробки и положил на стол перед Юки. – Пятая модель! Лучшее творение Работса за все это время!

Чародейка взяла зеркалайп в руки и погладила рамку. В отражающей поверхности прибора заклубился туман. Юки до сих пор не до конца верила в реальность таких миниатюрных моделей этого сложного, чародейского устройства, поэтому, даже сейчас, когда она держала одну из них в руках, ее терзали сомнения – а получится ли? Подняв глаза на улыбающегося Людвига, она, вдруг, спросила:

– Почему вы мне помогаете? Когда я сюда приехала, вы хотели обмануть меня, а теперь? Теперь вы рискуете, вывозя меня из тюрьмы и скрывая у себя в трактире. Даете свой зеркалайп и всячески содействуете. Почему?

Людвиг взял очередную тарелку, и принялся ее надраивать. Уголки его губ опустились, на лбу проступили морщины, в глазах сверкнула странная искра. Когда он заговорил, в его голосе не осталось и следа былой веселости.

– Потому что я разочаровался в людях, госпожа Минами. Я не поклонник общевизма, и его идеи выглядят для меня диковато. Но, иногда, я смотрю вокруг, и думаю – где же мы свернули не туда? Народократия, права человека, торжество разума… все это звучит прекрасно. И я всегда считал это направление единственно верным. Но чем дольше я живу здесь, тем больше вижу, что наши идеалы потихоньку отходят на задний план. Уступают место бесконечному человеческому стремлению к личной выгоде. К золоту. К теплому месту. И если для этого надо топтать других – то люди делают это не задумываясь. Ветроид – явное тому подтверждение, – трактирщик отставил в сторону тарелку, которая вполне могла соперничать своим блеском с чистейшим из бриллиантов, и принялся нещадно тискать собственные пальцы. – Ведь мы… мы изменились! Мы покупаем счастье за деньги, но в глубине души понимаем, что несчастны. Мы общаемся друг с другом, но на самом деле, нас больше интересует новая модель зеркалайпа, чем мысли другого человека. Мы считаем, что наше мнение – единственно верное, и совсем разучились принимать мнение других. Мы ослепли на один глаз, и оглохли на одно ухо. Мы видим и слышим лишь одну сторону, и не имеем понятия о другой. Я смотрю на все это, и начинаю задумываться – а, может быть, общевизм – не такая уж и плохая идея? – Людвиг перестал мучать пальцы и принялся протирать следующую тарелку, хотя она и без того была кристально чистой. – Почему я помогаю вам? Потому что вижу в вас противоположность нашему обществу. Вы бескорыстны. Привержены своему делу. Готовы ради него терпеть боль и страдания. Упорно тянитесь к правде, и, даже обжигаясь, не отдергиваете рук. Наблюдая за вами, я думаю – а может быть еще не все потеряно? Вы нравитесь мне, как человек, госпожа Минами. Вот почему я помогаю вам. И, возможно, делая это, пытаюсь хотя бы немного измениться сам.

Высказавшись, Людвиг поставил последнюю тарелку поверх остальных, взял всю стопку в руки, и не говоря больше ни слова скрылся за дверью кухни.

Юки удивленно посмотрела на Жбанса. Тот покачал головой, и задумчиво вернулся к своим записям, делая какие-то пометки на полях. Внезапная речь Людвига натолкнула его на новые мысли, и ему срочно требовалось их зафиксировать. Чародейка ощутила, как проваливается в бездну размышлений и яростно встряхнула головой (тут же пожалев об этом – ее все еще мутило). Сейчас у нее нет на это времени. Девушка провернула серебряный зеркалайп на пальцах, и решительно направилась к лестнице. С учителем она хотела поговорить наедине, без посторонних.

Добравшись до комнаты, она заперла дверь и распахнула внутренние ставни на окнах. В помещение хлынул серый, нагоняющий тоску свет пасмурного утра. В стекло барабанил дождь. С крыши текла тоненькая струйка воды, падающая прямо на мостовую, по которой уже покатили первые самодвижущиеся кареты. Людей на улицах еще не было. Отвернувшись от окна, Юки уперлась взглядом в свой рюкзак, и подошла к нему. Действуя на автомате, она достала из сумки записи, и неспешно пролистала их. Открыв чистый лист бумаги, чародейка написала на нем слово «артефакт», провела от него длинную линию, и поставила на другом ее конце жирный знак вопроса. Бросив записи на стол, девушка уселась на кровать и поднесла зеркалайп к лицу.

До самого последнего момента она не верила, что из этого что-то выйдет. Выстучав по рамке прибора замысловатый ритм, чародейка замерла в ожидании. Почти минуту ничего не происходило, потом туманная пелена развеялась, и в зеркале появилось лицо чародея в остроконечном колпаке и с длинной белой бородой.

– Юки? Это ты?

Облегченно вздохнув, Юки улыбнулась.

– Здравствуйте, мастер Омегас.

– Давно тебя не видел! У тебя все в порядке? Выглядишь бледной…

– Все хорошо, учитель.

Альфус Омегас, всемирно известный чародей, кавалер четырех орденов Мерлина, смотрел на Юки проницательным взглядом.

– Снова занимаешься магическими аномалиями?

– Это моя работа, мастер.

– Я помню. У тебя точно все хорошо? Может быть, к тебе перенестись?

Альфус Омегас мог. Он мог очень многое, чего не могли многие другие. В том числе, переноситься в любую, известную ему в этом мире, точку пространства. Подобным даром обладали, на сегодняшний день, всего три чародея, и искуснее всех из них этой способностью пользовался Альфус Омегас. На долю секунды Юки захотелось утвердительно кивнуть. Присутствие рядом такого могущественного волшебника оказало бы на нее успокаивающее действие…

И окончательно нарушило бы и без того хрупкое магическое равновесие в этом месте. Девушка отрицательно помотала головой.

– Нет-нет, не надо. У меня, правда, все в порядке.

– Очень рад за тебя. Тебе следует меня навестить, как только освободишься. Ты помнишь Найви? Вы с ним, кажется, были знакомы…

– Того неуклюжего паренька? Конечно помню. Он еще хотел объездить весь мир.

– О да, сейчас он этим и занимается. Он пригласил меня на свою свадьбу. Ты могла бы тоже приехать, немного отдохнуть, развеяться.

– Если успею, то обязательно.

– Там, наверняка, будет много хороших молодых парней, которые не отказались бы с тобой познакомиться…

Юки моментально покраснела.

– Мастер!

– Что? Многие из них – крайне перспективные чародеи! А тебе уже двадцать пять, если мне не изменяет память…

– Учитель!

– Ладно-ладно. Но ты, все-таки, подумай над моим предложением.

На несколько секунд повисла тишина. Потом Юки собралась с силами, и обратилась к Альфусу Омегасу:

– Мастер Омегас…

– М-м-м?

– У меня тут возникла ситуация, в которой я не могу до конца разобраться…

– У тебя есть какие-то вопросы?

– Да.

– Ты знаешь мою позицию. Если человек задает вопросы, значит он идет в правильном направлении. Мои скромные познания к твоим услугам. И так?

Юки ненадолго задумалась, прикидывая, как лучше сформулировать свой вопрос.

– Вы никогда не слышали о предмете силы или артефакте, который способен наводнить целый город сырой магией и при этом дать обыкновенным людям возможность производить исключительно чародейские вещи?

– О, как интересно… Люди могут работать с магией?

– Я не уверена, что они делают это осознанно, но у них явно получается. Иначе мы с вами сейчас не разговаривали бы.

– Занимательный случай. Напоминает аномалию острова Хаски.

– Немного. Но там были собаки.

– Ах, эти пушистые негодяи! Я помню, как они прыгали вокруг меня, когда я приехал. Невероятно милые создания! Ты же знаешь, больше собак я люблю только кошек, – всемирно известный маг с улыбкой на губах уставился куда-то в потолок. Спохватившись, он поправил свой колпак и снова направил взгляд на Юки. – Что-то я отвлекся… видимо, старею. Хотя, мне всего-навсего девяносто три года! Расцвет сил! – он задумчиво погладил бороду. – У меня есть одна идея. Если ты уверена, что все завязано на артефакт…

– Вероятность такая же, как у злемминга примкнуть к ежегодной миграции.

– Хм. То есть, без вариантов. Ладно. Как ты знаешь, артефакты и предметы силы делятся на несколько основных типов…

– Да. Экзомагенные и эндомагенные. Одни выделяют видоизмененную магическую энергию, другие – поглощают ее у своего обладателя. При этом и те, и другие, служат для усиления конечного эффекта заклинания. Но я никогда не слышала про артефакт, способный заполнить сырой магией целый город.

– Я тоже о таком не слышал. Более того, это невозможно в принципе – настолько насыщенный силой предмет попросту детонирует в процессе своего создания. Но ты забыла про третий тип.

– Третий тип?

– Да. Он встречается крайне редко, возможно поэтому ты про него не знаешь. Мезомагенные артефакты. Предметы силы, которые не поглощают, и не выделяют энергию. Они лишь пропускают магию через себя, подобно линзе, преобразуя с ее помощью реальную действительность в действительность нереальную.

– Тогда откуда они эту энергию берут?

– Тут все очень просто. Они вытягивают ее из окружающего мира, но не накапливают в себе, а лишь слегка видоизменяют, пропуская сквозь свое физическое тело.

– Неужели такое возможно?

– О, это очень занимательные вещицы. И я знаю всего два примера мезомагенных артефакта. Это погнипетская Книга Смерти, ныне утерянная. Я сомневаюсь, что она, внезапно, нашлась, да и область применения у нее другая. Все эти семейные разборки, проклятые сокровища, десять казней…

– А второй пример?

– Хм.

Альфус Омегас замолчал, будто сомневаясь в том, что хочет сказать.

– Философский камень.

– Ох…

Юки знала о философском камне. Просто, она никогда не верила в его существование – создать подобный артефакт можно было лишь в теории. На практике все попытки заканчивались неудачами. Первым чародеем, заговорившим о философском камне, был Мерлин. Его дневники долгое время хранились в странглийском музее Истории Магии, пока, пятьдесят лет назад, не пропали при загадочных обстоятельствах. Принято считать, что он провел огромное количество опытов с различными магическими субстанциями, и, в итоге, так и не сумел до конца своей жизни разрешить несколько фундаментальных проблем, мешающих созданию камня. К тому же, как всем известно, философский камень всего-навсего способен превращать свинец в золото, и продлевать человеческую жизнь, не более того. Он никак не вязался у Юки с происходящим в Ветроиде.

– Но, разве, философский камень может привести к тому, о чем я рассказала? Он же всего лишь…

– Превращает свинец в золото, и продлевает человеческую жизнь? Расхожее заблуждение. Сам Мерлин приложил руку к тому, чтобы все именно так и думали. А человеческая природа ему в этом помогла.

– То есть?

– Философский камень обладает другими свойствами. Он использует околокритические объемы магии, которые концентрирует в месте своего нахождения, чтобы создать сверхреалистичную иллюзию желаемого. Если говорить простыми словами – исполняет человеческие желания. А, поскольку, большинство людей желает богатства и долголетия, Мерлину не составило труда убедить всех, что камень только на это и способен.

– Но ведь даже ему не удалось создать подобный артефакт! Он был сильнейшим чародеем в истории, и потратил на исследования всю свою жизнь, так и не добившись успеха! Откуда камень мог взяться в наше время?

– О, Мерлин был очень интересной личностью. На самом деле, он мог создать все, что угодно. Просто не стал этого делать. Видимо, ему пришла в голову закономерная мысль, к чему может привести появление философского камня в нашей реальности. Ну, или он просто решил подшутить над потомками, подсунув им красивую легенду.

– Откуда вы все это знаете?

– Из записей самого Мерлина, естественно, – не задумываясь ответил чародей. Лицо его тут же приняло такое выражение, будто он сболтнул лишнего. – Эм…

– Но его дневники были зашифрованы! К тому же, они пропали пол века назад…

Альфус Омегас, вдруг, скосил глаза, и, как будто бы, покраснел.

– Мастер?

– Да-да, дневники, какая потеря! – всемирно известный чародей избегал смотреть в глаза Юки. – Помню, как впервые посетил музей Истории Магии, а дневников там уже не было! Исчезли незадолго до моего приезда. Я тогда так расстроился!

Юки буквально сверлила великого мага своим взглядом. Тот поспешил сменить тему.

– Насчет того, откуда философский камень мог взяться в наше время… я думаю, кому-то повезло, – глаза Альфуса Омегаса затуманила пелена задумчивости, и он, тихим голосом, добавил:

– Или кому-то помогли…

– Вы сказали, что камень создает сверхреалистичную иллюзию. Это значит, что все, окружающее меня сейчас – ненастоящее? Мираж?

– Нет-нет. Видишь ли, объемы магии, используемые камнем, настолько велики, что он создает иллюзию, более реальную, чем действительность. Грубо говоря, если бы кому-то взбрело в голову, например, с помощью философского камня заставить гусыню нести золотые яйца, то они были бы по-настоящему золотыми. Их можно было бы переплавить, и сделать настоящие золотые монеты. И в то же время, это было бы иллюзией. То есть, она существовала бы до тех пор, пока камень ее поддерживает.

– А если кто-нибудь захотел бы, чтобы его кареты ездили сами собой, а вывески на домах светились всеми цветами радуги…

– То так бы все и стало.

– Значит все дело в философском камне. Никогда бы не подумала!

Лицо Альфуса Омегаса приняло на редкость серьезное выражение.

– Юки.

– Да?

– Будучи чародеем, находится рядом с камнем опасно. Для работы ему требуется очень много энергии, и он ищет ее в любом подходящем месте. Маг, в созданном камнем поле иллюзии, может испытывать серьезные проблемы.

В ответ Юки лишь пожала плечами.

– А философский камень может… переборщить с магией?

Великий чародей закивал головой.

– Конечно. Это вещь, Юки. Она не обладает интеллектом. Камень берет столько энергии, сколько требуется.

– И если он возьмет ее слишком много, то будет взрыв?

– Именно. Возможно это и удержало Мерлина в свое время, от создания подобного предмета.

– Теперь мне все ясно. Спасибо, мастер Омегас. Вы мне сильно помогли.

– Обращайся в любое время, Юки. И не забывай про мое приглашение!

– Я постараюсь успеть.

Чародейка собиралась уже было прерывать связь, когда Альфус Омегас остановил ее.

– Подожди. Я вспомнил еще кое-что. Может быть, тебе будет полезно знать…

Через пять минут Юки вернулась на первый этаж, и обнаружила там настоящий кружок по интересам. Комната разбилась на два безразличных друг другу лагеря – старый чародей жестко дебатировал с Людвигом вон Шансом на тему эля и вариантов его употребления, в то время, как Жбанс, активно жестикулируя и поочередно выражая на лице весь спектр эмоций, рассказывал Бруду о сюжете своей новой книги. Аса сидел между двумя группами и, с видом знатока, прислушивался то к одним, то к другим.

Юки спустилась с лестницы и наступила на скрипучую половицу. Взгляды всех присутствующих моментально сконцентрировались на ней и замерли, выражая один, общий вопрос: «Что дальше?»

– Нам надо навестить Юния Чезаря, – ответила Юки и уселась за стол, на котором расположился Аса.

– Но у него очень плотных график, – взволнованно сказал Бруд. – Если мы и сможем к нему попасть, то не раньше, чем через месяц…

– Ты не понял, Бруд. Я не собираюсь записываться к нему на прием. У меня нет на это времени. Все нужно сделать сегодня, в крайнем случае – завтра.

– А где он живет? Мы могли бы наведаться к нему, когда он будет дома, – предложил Жбанс.

– Все советники круглосуточно находятся во дворце Городского Совета. Говорят, у них там нехилые апартаменты. И охраняют их, как зеницу ока, – пояснил Людвиг.

– А если пойти ночью? – Юки задумчиво теребила Асу за ухо.

– Ночью шансов больше, но через парадный вход вы туда точно не попадете.

– Можно забраться по строительным лесам, если их еще не убрали! – писатель воинственно пристукнул кулаками по столу.

– Допустим, мы проберемся внутрь. Но здание Совета огромно… как мы найдем в нем нужную комнату? – бросила в пространство трактира Юки.

– Я… проведу вас, – ответил ей неуверенный голос Бруда. Паренек встал со своего места и нервно тискал собственные пальцы.

– Погоди, а ты откуда знаешь, куда идти?

– Он… – начал было трактирщик, но Бруд, выразительно моргая левым глазом, резко прервал своего двоюродного дядю:

– Я был там, пару раз. По делам.

– Значит, решено, – Юки встала на ноги. – Отправимся после полуночи. Людвиг, довезешь нас?

– Конечно.

– Ты, все-таки, выяснила, в чем корень всех бед? – осмелился, наконец, спросить ее Жбанс.

– Да, – чародейка повернулась к бывшему магу и вонзила в него взгляд, подобно кинжалу. – Скажи мне, старик, откуда ты взял философский камень?

Предыдущая часть: https://pikabu.ru/story/puteshestvie_v_zolotoy_gorod_chast_5...

***

Пробуждение было не из приятных. Голова раскалывалась от боли, тело дрожало от холода, в нос бил неприятный запах застоявшегося туалета. Собравшись с силами, Юки оперлась на руки, и попыталась подняться. С превеликим трудом у нее получилось сесть, но при этом ее так замутило, что она незамедлительно легла обратно на пол. В памяти яркими вспышками промелькнули последние события. Девушка дотронулась до затылка и болезненно вздрогнула.

Спустя какое-то время Юки предприняла вторую попытку сесть. В этот раз все прошло гораздо лучше. Она смогла принять сидячее положение и подавить тошноту. Теперь у нее, наконец, получилось как следует осмотреться.

Сквозь зарешеченную амбразуру, прямо под потолком, лился тусклый лунный свет, и сложенные из массивных каменных блоков стены влажно поблескивали там, где он соприкасался с их поверхностью. Всего стен было три. Четвертая, как таковая, отсутствовала. Ее заменяла ржавая решетка, с толстыми прутьями, отстоящими друг от друга ровно настолько, чтобы сквозь них можно было просунуть руку. Юки прекрасно понимала, где находится.

Тюремная камера была на удивление просторной – не меньше десяти шагов от стены до стены. В дальнем углу располагались местные «удобства», представляющие собой небольшую дыру в полу, распространяющую вокруг себя чарующие ароматы мочевины и иных человеческих отходов. Судя по количеству откидных дощатых нар, цепями прикованных к стенам, камера была рассчитана на четверых человек. Три из четырех мест были свободны, на последнем ложе валялась куча какого-то грязного тряпья. Больше здесь ничего не было.

Сцепив зубы, Юки поднялась на ноги. В висках тут же застучала кровь, девушку сильно зашатало, и она чуть было снова не рухнула на пол. Вцепившись в прутья решетки, чародейка смогла устоять и кое-как перевести дыхание. В той части коридора, что была видна из камеры, не было ни души. Юки прислушалась, однако вокруг стояла почти гробовая тишина. Отпустив решетку, девушка уселась на холодные нары и принялась разминать пальцы. Она хорошо помнила, почему оказалась здесь. Нет, не потому, что перелезла через стену и там ее схватили. Она оказалась здесь из-за несработавшего в ключевой момент заклинания.

Удостоверившись, что к пальцам вернулась былая гибкость, Юки произвела ими несколько плавных движений и прошептала формулу. Простая магия, призывающая в ладонь чародея небольшой светящийся шарик. Подобными заклинаниями балуются студенты первого курса чародейской академии, которым даже такая мелочь кажется настоящим волшебством.

Голова девушки не замедлила взорваться очередным приступом острой боли. Жестокая судорога скрутила живот, чародейку вырвало желчью, по верхней губе прокатилась тяжелая капля горячей крови, в носу запахло железом. Тяжело дыша, Юки откинулась назад и прильнула щекой к холодной каменной стене.

– Даже не пытайся. Чародеям не место в этом городе, – голос донесся с противоположной стороны камеры. То, что Юки поначалу приняла за груду грязного тряпья, оказалось худым, как скелет, стариком, с очень длинной бородой. Он сидел на нарах, свесив тощие ноги, и пристально смотрел на девушку.

В иное время, Юки бы вздрогнула от неожиданности, или резко подскочила бы с места, но сейчас ей было слишком плохо. Не отрывая щеки от холодной стены, она задала единственный вопрос, который мог в такой ситуации прийти ей на ум:

– Кто ты?

Старик невесело усмехнулся.

– В данный момент – такой же узник, как и ты. С небольшими отличиями, если быть до конца точным.

– Отличиями?

– Я стар, ты – юна, я мужчина… был когда-то… ты – женщина. Но все это мелочи, не имеющие серьезного значения. Куда важнее то, что нас объединяет!

Юки отлипла, наконец, от стены, и вытерла рукавом рубашки кровь, текшую из носа и заливавшую ей нижнюю половину лица.

– И что же нас объединяет? – спросила она без видимого интереса. Мысли ее витали очень далеко отсюда.

– Ну, например, мы оба узники!

– Это я уже поняла.

– А еще, мы оба – маги, утратившие свою силу.

Путешествующим мыслям Юки пришлось спешно вернуться обратно. Девушка даже немного подалась вперед, вглядываясь в своего собеседника.

– Подожди… то есть, ты – чародей?

Старик склонил голову набок. Будь он потолще, и покрыт перьями, то сошел бы за филина.

– Чародей? Да. И нет. Был раньше. Теперь не могу сотворить даже простейшей магии.

– Но, что с тобой случилось?

– Я пал жертвой собственной глупости, что же еще. Это, вообще, самая распространенная причина человеческих неудач. Глупость. Недальновидность. Наивность.

– Это… довольно общий ответ.

– О, нюансы, всех интересуют нюансы! Но, на самом деле, есть лишь начало и конец, причина и следствие, рождение и смерть. Все прочее – пыль и прах.

– Не могу с тобой согласиться, старик. Середина, порой, не менее важна, чем крайности.

– Я тоже так думал, до недавнего времени. Меня переубедили.

– Что ж, тогда грош цена твоим убеждениям.

– Может быть и так. Кто знает?

– Я знаю.

– Смелое заявление.

Юки не представляла, почему, но этот старик ее чем-то сильно раздражал. В академии, где училась чародейка, было полно таких же пожилых преподавателей, любивших, порой, задать студенту пару дополнительных вопросов, и за счет этого снизить ему итоговую оценку, но даже они не вызывали у Юки таких негативных эмоций, как ее нынешний собеседник.

– Послушай меня, бывший чародей. Я не имею понятия, как ты оказался в этом городе, но я сюда приехала добровольно. Ты, может быть, уже не чувствуешь этого, но я скажу тебе – здесь все переполнено магией. Она стекается сюда со всей округи, и сжимается в плотный комок, превращая Ветроид в спящий вулкан, готовый вот-вот проснуться. Здесь творятся странные вещи. Воистину странные! Здесь нарушаются законы Вселенной. Основополагающие законы, о которых ты, маг, не можешь не знать! И здесь же находится причина всего этого безумия, в которой кроется корень всех бед и которую я обязана найти! И если мой приезд сюда был началом, то вот это, – Юки ткнула пальцем в пол камеры. – Это не может быть концом. От того, что я сделаю сейчас, будет зависеть очень многое. В том числе – как закончится эта история! Вот, чем бывает важна середина, бывший чародей! Она предоставляет тебе выбор!

Старик несколько секунд ошеломленно смотрел на молодую волшебницу, потом пожал плечами и махнул рукой.

– Будь по-твоему. Я спорить не стану.

До Юки начало доходить понимание, почему старик ей так не нравится. Он сдался. Опустил руки. И это, в его случае, было бы вполне нормальным, если бы он не призывал последовать своему примеру других. А ведь сейчас он был занят именно этим. Старался убедить ее, Юки, что сопротивляться нет смысла. Что надо принять свою судьбу и смиренно склонить голову. Чародейка никогда не любила вестников предопределенности и пророков неизбежности. Она с самых юных лет считала, что, как бы не обернулась против тебя жизнь, все можно изменить в лучшую сторону. И сейчас собиралась поступить так же. Правда, пока что она не представляла, как же выберется из сложившейся ситуации, без помощи магии.

Чародейка поднялась со своего места и принялась расхаживать по камере. Она подергала каждый прут в решетке, простучала стены, полюбовалась на крошечное окошко у потолка, и дошла до того, что заглянула в отхожее место. Прутья в решетке не поддавались, расшатать их было невозможно. До смотровой амбразуры, через которую лился лунный свет, было не достать, к тому же она казалась слишком узкой, чтобы через нее смог пролезть человек, пусть и самой хилой комплекции. Отхожее место… даже если бы был шанс через него сбежать, Юки ни за что в жизни не воспользовалась бы подобной возможностью. Проделав все эти манипуляции, чародейка, вдруг, почувствовала себя настолько беспомощной, насколько никогда еще не бывала в жизни. Раньше, она без труда могла разнести здесь все магией. Но что ей делать теперь, когда чарами она может разнести только собственную голову?

От нечего делать, Юки вернулась к нарам и улеглась на них. Лежать на голом, не струганном дереве было жестко. Девушка вспомнила, какой чудесный, мягкий матрас у нее дома, и чуть не завыла от досады. Треклятый город! Лучше бы его никогда не существовало! Она повернула голову, и встретилась глазами со стариком, который упорно продолжал сидеть, свесив ноги, и наблюдал за ней.

– И давно ты тут сидишь, бывший чародей?

– А какой нынче месяц?

– Конец допреля.

– Весна… выходит – восемь месяцев. Да уж…

– Как так вышло, что тебя схватили? И за что?

Старик смерил ее странным взглядом и склонил голову на другой бок.

– О-о-о, это забавная история. Меня огрели по голове бутылкой. С тех пор меня мучают провалы в памяти. Но тот вечер я помню прекрасно… почти.

– Так что же с тобой случилось, расскажешь ты наконец?

Маг поскреб пальцем нос, почесал в затылке, хлопнул по коленям, и, наконец, кивнул. Было заметно, что ему хочется выговориться.

– В тот день, так уж вышло, я должен был заночевать в Ветроиде. Все из-за дурацкого расписания магорельса, – старик заболтал ногами в воздухе, как ребенок. – Мне нужно было попасть в Дошингтон, на Совет Чародеев. Кажется, это было связано с каким-то важным открытием… эээ… что-то про удаление каменного налета на зубах? Нет-нет. Выведение камней из почек… обработка камней магией? Не то… что же? Развитие каменной клинописи? М-м-м. Тема явно была философской… Не помню! Да и ладно. Все сложилось так, что я прибыл в Ветроид слишком рано. Магорельс в Дошингтон ходит раз в двое суток, и меня угораздило оказаться в этом городе за день, до отправления следующего рейса. Я решил, что грешно было бы не воспользоваться случаем, и не отоспаться, как следует, наверстать, так сказать, упущенное! Но, кто же откажется от кружечки эля перед сном? – спросил старик, активно подмигивая чародейке, однако, никакой реакции не дождался – девушке сейчас было не до шуток. Тогда он продолжил:

– Эм, ну, кто-то, может, и откажется, вкусы у всех разные. Вот только там, где я снял комнату, эль не подавали. А погода стояла отвратная. Дождь, ветер. Без эля ну никак нельзя было, понимаешь? – брови бывшего мага жалобно искривились, он уставился на Юки, в ожидании хоть какой-нибудь поддержки, но, в очередной раз, тщетно.

Печально вздохнув, старик слез со своего места и начал расхаживать по камере, заложив руки за спину. Голова его подергивалась в такт шагам. Теперь он больше походил не на филина, а на старого, общипанного голубя.

– Я нашел какой-то местный трактир, и там мне, наконец-то, налили эля. Я выпил всего одну кружку, и, честно сказать, слегка охмелел. Никогда со мной такого не было! Чтобы от одной кружки… пилась она, правда, долго. Удивительно! Я, ведь, просидел за ней целый вечер! – он застыл на месте, подняв указательный палец к потолку. – А раньше я над этим и не задумывался… очень странная кружка эля, – старик опустил палец, и принялся чесать подбородок. Так продолжалось не меньше минуты.

– Пил ты эль, дальше-то что? – не выдержала Юки.

Бывший чародей вздрогнул и уставился на нее бессмысленным взглядом. Глаза его, понемногу, начали проясняться, и он встряхнул головой.

– Ах да, точно. Значится, захмелел я. И, видимо, все обернулось так, что я ввязался в спор с группой других посетителей. Что-то мы с ними не поделили… или не пришли к общему мнению? Не помню. Я тогда разозлился, и поспешил покинуть трактир. Кажется, даже хотел применить магию, но, благо, одумался. И вот, иду я себе по улице, думаю о хорошем, и тут мне в затылок прилетает бутылка! Представляешь? Сильно, наверное, те ребята обиделись. Догнали, и бутылкой. Разве можно так? – старик замолк, ожидая ответа чародейки. Юки молчала. Тогда он уселся обратно на нары и положил руки на колени. – А потом я очутился здесь.

Юки, ожидавшая продолжения, еще какое-то время внимательно смотрела на своего собеседника, но тот не проронил больше ни слова.

– И все?

– Ага.

– То есть, ты напился, повздорил с местными, и тебе дали бутылкой по голове?

– Ну, вообще-то, я не говорил, что я напился…

– И тебя запихнули в тюрьму? За пьяную драку, что ли? На восемь месяцев? Ничего не понимаю.

– Я, честно говоря, тоже.

– Чепуха какая-то.

– Вот и я о том же. А потом здесь начались все эти странности с магией. Я тогда еще чувствовал. Настоящая буря! Видать, из-за нее я и остался без своей волшбы.

Бывший чародей потянулся и зевнул.

– Спать что-то охота, – сообщил он, и уставился на амбразуру. – Ах, да. Ночь же на дворе. Ночь… – старик замер с открытым ртом.

– Слушай, – сказал он вдруг. – Ко мне ведь приходил этот лощеный тип, который у них здесь за главного! На следующую ночь, после того, как меня упекли в эту камеру!

– Какой еще тип? Глава Совета, что ли?

Старик выпучил глаза и ткнул в Юки пальцем.

– Точно! Он самый. Южный Цезарь. Юный Слесарь. Нет-нет. Но точно кто-то Юный…

– Юний Чезарь.

– Да! Пришел ко мне сюда, улыбался, даже благодарил меня за что-то! Я его, правда, тогда не слушал особо, голова у меня болела, после удара бутылкой-то…

– Тебя благодарил глава Совета? Заключенного?

– Ну да. Не помню за что, я не слушал. Переживал шибко. На мне, ведь, такая ответственность была!

У Юки голова шла кругом. Слишком много всего обрушилось на нее за последние двое суток. Решительным усилием воли она отодвинула на задний план все лишние мысли, глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на царящий в камере неприятный запах, и попыталась разложить все по полочкам.

– Нет, так не пойдет. Давай по порядку, – обратилась она к своему сокамернику. – Какая такая ответственность? Из-за чего ты переживал? Из-за того, что не попал на Совет Чародеев, со своим докладом?

Старик засмеялся.

– С докладом? Ха! Плевать бы мне было на доклады! Я не просто ехал в Дошингтон на Совет! Я что-то туда вез! Что-то важное! И оно пропало у меня, понимаешь?

– Что ты вез?

Бывший чародей сразу сник.

– Не помню.

– Как не помнишь? Хотя бы намекни! Хоть что-то осталось в твоей голове?

– Эээ…

– Соображай!

– Хмм…

– Ну?

– Хр-р-р…

– А ну проснись!

– О!.. Нет, не помню. Но это было нечто невообразимое! Наверное, поэтому я не в состоянии этого вообразить.

– Так. То есть ты вез нечто особенное в Дошингтон. Вынужден был остановиться в Ветроиде на ночь. Получил бутылкой по голове, оказался в тюрьме, твой груз пропал, а на следующую ночь тебя приходил благодарить Юний Чезарь?

Старик пораженно прикрыл рот рукой.

– Откуда ты узнала?

– Ты сам мне рассказал!

– Правда?

Юки вскочила и принялась бегать по камере, как умалишенная. Впервые с момента приезда в Ветроид у нее в голове начала складываться логичная картина происходящего. Как же долго она этого ждала! Ее внутренний страннолог урчал от удовольствия и разминал когти в предвкушении разгадки. Чародейка чувствовала, что нащупала верную нить. Ей не хватало всего нескольких фактов… и свободы. Сидя в тюрьме она точно ничего не сможет сделать.

Внезапно в ее голове что-то щелкнуло, и она вперилась широко раскрытыми глазами в своего сокамерника.

– Ты! Ты тот самый старик, про которого мне рассказывали люди из-за стены!

– Ась?

– Точно! Они говорили, что ты сидел, пил эль, а потом принялся рассказывать им про золото!

– Правда? Извини, я не помню…

Юки вплотную подошла к бывшему чародею и присела на корточки, буравя его взглядом.

– А ты никогда не думал, – сказала она тихим голосом. – Что мог стать причиной всего происходящего здесь?

Старик несколько раз открыл и закрыл рот, потом произнес:

– Если ты о магической буре, то я на такое просто не способен…

– Конечно. Но косвенно ты вполне можешь быть причастен.

Чародейка встала и подошла к решетке. Упершись лбом в прутья, она закрыла глаза. Ей срочно нужно поговорить с учителем. Он, наверняка, сумеет прояснить для нее некоторые вопросы. А, ведь, не попади она в тюрьму, так и тыкалась бы по углам, как слепой котенок. Но теперь оставаться в камере – означало бездействовать. Как же она хотела бы выбраться отсюда! Это желание жгло ее изнутри раскаленным клеймом.

В коридоре раздались шаги. Девушка отпрянула от решетки и уселась на свое место. Через пару секунд перед камерой возник стражник. Юки узнала его – это был тот самый парень, который толкнул ее в грудь, а потом разговаривал, придерживая за подбородок. В голове у нее сложилась пара весьма интересных вариантов, касательно того, как она могла бы ему за это отплатить. К сожалению, оба они были неприменимы, пока их разделяла решетка.

– О, я вижу, вы уже познакомились друг с другом! Замечательно! Ведь вам предстоит провести вместе очень много времени! – сказал стражник, оглядывая камеру. На лице его играла гнусная ухмылка. – Проникновение за Стену – серьезное нарушение…

Юки заставила себя улыбнуться и заговорила спокойным, примирительным тоном.

– Мне кажется, офицер, возникло недоразумение… Видите ли, я поданная другой страны, и не знакома с местными законами. Я и понятия не имела, что безобидная прогулка по городу может привести к таким негативным последствиям. Если бы я знала, что нельзя пересекать стену, то ни в коем случае так не поступила бы. Может быть, в отношении меня стоит обойтись устным предупреждением, и отпустить?

Стражник довольно оскалился.

– Беда-беда, но у меня связаны руки. Незнание закона не освобождает от ответственности, неужто никогда не слышали? Однако, если вы будете сотрудничать с нами, я думаю, срок вашего заключения можно значительно сократить, м-м-м? Как вы думаете?

Чародейка встала и подошла к решетке.

– Если под словами «значительно сократить», вы подразумеваете, что отпустите меня в течение суток, я готова рассмотреть ваше предложение.

Офицер зло рассмеялся.

– Ну нет, так не пойдет. Нам многое нужно узнать от вас. Кто пригласил вас в город? С кем вы беседовали за Стеной? Что интересного услышали о Ветроиде за все это время? Тем для разговора огромное количество. За день мы ну никак не успеем! Более того, как я уже говорил вам, нам предстоит познакомиться поближе… А…

Глаза стражника, вдруг, скосились к переносице, и он осел вниз. Показавшийся из-за его плеча Бруд подхватил падающее тело и осторожно уложил вдоль прохода.

– Бруд! – воскликнула Юки. Рыжий паренек неловко улыбнулся.

В коридоре раздался шум, и рядом с Брудом появился Жбанс. Писателя было не узнать – в каждой руке он держал по черной дубинке, лоб его был перевязан красным шарфом, рукава закатаны, на щеках, чуть выше линии бороды, красовалась пара нарисованных чернилами полосок. Он молниеносно подскочил к решетке, отбросил одну из дубинок, и с размаху ударил ребром ладони по прутьям.

– Ки-й-а! Ой… больно.

– Что ты делаешь? – спросила его чародейка.

– Решетка должна была сломаться! По крайней мере, так мне обещали те монахи, из кидайского монастыря, в котором я, однажды, ночевал, проездом, – Жбанс заозирался кругом. – Ничего, сейчас мы тебя вытащим!

Из-за ноги Бруда высунулся Аса и протянул парню тяжелую связку ключей.

– Ух ты! Молодец, Аса, – похвалил енота юноша и в два оборота открыл дверь темницы. Аса тут же бросился к Юки и забрался к ней на руки.

– Как вы узнали, что я здесь? – не выдержав, спросила девушка.

– Это все Бруд, – пояснил Жбанс, яростно тряся ладонью и то и дело принимаясь на нее дуть.

– Извините меня, но я нарушил ваш приказ… – рыжеволосый парень, красный, как помидор, решительно посмотрел в глаза чародейке.

– Он не стал сразу возвращаться в трактир, как ты ему велела, а проследил за тобой. Говорит, два часа валандался на той стороне стены, и, в конец концов, увидел, как тебя тащат стражники.

– Ты что, перелез через стену следом за мной? – удивилась Юки, буравя взглядом Бруда.

Последний смущенно пожал плечами.

– Извините меня…

– Ты же говорил, что уже пробовал раньше, и тебя не получалось!

– Я… я… было очень сложно! Но я постоянно думал о вас, госпожа Минами, и…

– А потом он примчался ко мне с Асой, и сказал, что тебя схватили. И вот, мы тут, – пояснил Жбанс, заходя в камеру и осматриваясь по сторонам.

Бруд отвернулся в сторону и стыдливо прикрыл глаза ладонью. Похоже, он сильно переживал, что пошел против воли Юки. Однако, та подошла к нему ближе и дотронулась до руки.

– Ты молодец. Спасибо.

Юноша убрал ладонь от глаз и удивленно отпрянул назад, но, в тот же миг, улыбнулся.

– Главное, что с вами теперь все будет хорошо.

– Так, нам пора! Мы вломились сюда через парадную дверь, и, так уж вышло, что стражники, которых я вырубил, скоро начнут приходить в себя. Поэтому стоит поторопиться, – Жбанс сделал приглашающий жест в сторону выхода.

– Нам надо взять с собой старика! – запротестовала чародейка.

– Какого старика?

– Вон того!

Писатель, Бруд и Аса проследили за жестом, и, наконец, увидели, что кроме Юки в камере наличествует еще один обитатель.

– Здравствуйте! – добродушно поздоровался бывший маг.

Жбанс, оценивающе окинувший его взглядом, наклонился к Юки и полушепотом произнес:

– Он же совсем тощий!

– И что с того? – удивилась чародейка.

– Ну, как бы это… нам, возможно, придется скрыться, залечь, так сказать, на дно! А там, если у нас кончится еда, и нам придется выбирать, кого съесть первым…

– Жбанс!

– Что?

– Этот старик идет с нами, и это не обсуждается.

Тон Юки полностью отбивал любое желание с ней спорить. Все, что оставалось писателю, это щелкнуть каблуками, закатить глаза, и самозабвенно отрапортовать:

– Так точно!

Помогать бывшему магу подняться на ноги не пришлось. Он с легкостью соскочил на каменный пол и радостно спросил:

– Куда идти?

Вся делегация высыпала в коридор. Юки не преминула наступить на живот оглушенному офицеру. Бегом преодолев узкий проход, они оказались у лестницы наверх, которая, в свою очередь, вывела их на первый этаж тюрьмы. Здесь чародейка увидела работу Жбанса – три бесчувственных тела, сваленных в кучу у одной из стен. У нее возникли новые вопросы к писателю, но задавать их сейчас она посчитала несвоевременным. Входная дверь здания была распахнута настежь, а прямо перед входом стояла невзрачная самодвижущаяся карета. Жбанс повел группу беглецов прямиком к ней. Когда они приблизились, дверца повозки отворилась, и на землю спрыгнул Людвиг вон Шанс.

– Карета подана, господа!

Предыдущая часть: https://pikabu.ru/story/puteshestvie_v_zolotoy_gorod_chast_4...

***

Бруд шел первым. Юки настояла на том, чтобы он снял свой дурацкий плащ, и оделся во что-нибудь более незаметное. Например, в обыкновенную одежду. Сама чародейка сменила платье-мантию на удобные брюки и рубашку. Теперь ее вполне можно было принять за длинноволосого мальчика-подростка. Бруд не замедлил честно ей об этом сообщить. Последствия этой честности до сих пор ярким пятном алели на его щеке.

После долгих споров, размахиваний тетрадями, пламенных возражений и философских цитат, единогласно, то есть, единым голосом Юки, было принято решение оставить Жбанса и Асу в трактире. Писатель потратил почти час, оперируя железобетонными фактами и неопровержимыми доказательствами, пытаясь убедить чародейку, что он тоже должен идти к Стене. Однако, все его попытки в прах разбивались об непреклонное заявление Юки, что это она здесь чародей, а все прочие в таком ответственном деле будут лишь мешать. Даже Бруда она взяла с собой лишь как проводника, но не более того.

Трактирщик, Людвиг вон Шанс, доподлинно узнав от своего двоюродного племянника, насколько знамениты его гости, стал еще добрее. Он даже предложил подвезти их до центральной площади, на личной самодвижущейся карете, на что Юки ответила вежливым отказом. Местное средство передвижения вызывало у нее слишком сильное раздражение, чтобы добровольно связываться с ним без крайней нужды.

Воспользоваться свободным временем, и восполнить ночной недосып у чародейки так и не вышло. Слишком много времени она потратила на разговоры, перекусы (пироги из «Картональдса» пришлось выбросить), усмирение разбушевавшегося Асы и философско-софистические споры с писателем. Когда же девушка все-таки добралась до кровати, ее голову заполнило такое количество новых мыслей, что сон, испуганный их обилием, выбросился из окна и разбился насмерть.

Теперь, раздраженная, борющаяся с зевотой и недовольством внутреннего страннолога, Юки шла следом за Брудом, и старалась слишком сильно не погружаться в мысли, чтобы не налететь, ненароком, на угол какого-нибудь дома. Они уже миновали главную площадь, заполненную в это время суток людьми, любующимися фонтаном, золотой грушей и дворцом Совета, и теперь пробирались по узким закоулкам городской окраины, потому что, как сказал Бруд, так было безопаснее. Отчасти он оказался прав: владельцы самодвижущихся карет не осмеливались заезжать сюда, опасаясь повредить транспорт, а большинство горожан игнорировали улицы, где магические вывески, фонари и плакаты встречались реже одного экземпляра на десять домов.

По пути рыжеволосый спутник чародейки объяснил ей, что все, кто входит в город со стороны дороги, ведущей от магзала, попадают прямиком на центральную улицу Ветроида. Эта улица является квинтэссенцией происходящего здесь магического безумия. На ней расположены здания стратегического значения – банки, богатые магазины, трактиры и парикмахерская. Центральная улица является любимым местом для круглосуточных прогулок у молодежи, на ней больше всего стражи, и вообще, в городе ее так любят, что у нее даже есть особое, неофициальное название – Бродипей. Кто-то, правда, больше склоняется к Бродипой, иные к Бродиешь – все зависит от того, чем этот кто-то больше любит заниматься. Однако, суть от этого не меняется: Бродипей – самая популярная и загруженная улица в городе. Ближе к ночи туда стекается почти весь Ветроид, а это значит, что окраины стремительно пустеют, становятся достаточно безлюдным и безкаретным местом. Что было только на руку Юки и ее спутнику.

Стена возникла перед ними внезапно, словно из воздуха. Чародейка, не ожидавшая такого, даже немного вздрогнула. Только что прямая, как стрела, улица хорошо просматривалась на сотню метров вперед, и вот уже прямо поперек нее стоит темная каменная стена. Наши герои замерли метрах в пятидесяти от нее, осторожно выглядывая из-за угла дома.

– Ой… – вырвалось у Юки.

– Ага. В первый раз всегда так. Не ожидаешь, и тут – бац!

– А во второй раз?

– А во второй раз тоже – бац! Но ты уже ожидаешь.

– Ненормальная стена.

– Не стена, а Стена. На самом деле, это просто, как его… смотрическая иллюзия.

– Оптическая…

– Ага. Стена всегда тут стоит, просто ее, почему-то, не видно издалека, а только когда подойдешь поближе.

– Кто это там? Стража?

Вдоль стены, перегородившей улицу прохаживались люди в синей одежде. К характерным дубинкам на поясе у них были добавлены отчетливо различимые белые ножны, в которые без труда мог поместиться очень длинный кинжал, или короткий, узкий меч.

– Особое подразделение. Охрана Стены. Хотя, зачем они здесь, я не знаю.

– То есть?

Бруд наморщил лоб.

– Трудно объяснить, но я же уже говорил, что это не стена, а Стена. Она не обычная. Когда подходишь к ней слишком близко, у тебя возникает непреодолимое желание уйти. Даже любопытство не спасает. Стоишь далеко – хочется и потрогать, и заглянуть, что там за ней, а как подойдешь – все, баста! Хоть ноги выкручивай – сами разворачиваются и уходят.

– Ага… а ты при этом не чувствуешь, что на тебя кто-то смотрит, или что на тебя давят, эм, морально? – спросила Юки.

– Смотрят – нет, не было такого. А марать меня там могут только стражники. Катая по земле.

Чародейка вздохнула. Так уж вышло, что ей попался в проводники не самый образованный из людей, и давно уже стоило бы сделать вывод, что говорить надо проще. Ну да ладно, не это сейчас было важно.

– Хорошо. Дальше я одна. Возвращайся в трактир.

Лицо Бруда обиженно искривилось.

– Как это? Я же ваш первый помощник, госпожа Минами!

Госпожа, которая была старше Бруда от силы лет на семь, строго посмотрела ему прямо в глаза.

– Слушай, я твоему дяде пообещала, что с тобой ничего не случиться, так что, на мне висит ответственность за тебя. Не самая легкая. Как я, по-твоему, через стену полезу, если меня будет тянуть вниз ответственность, а?

Глаза парня расширились от натурального ужаса.

– Вы лезть через нее собрались? Вы же говорили, что просто взглянуть!

– Просто я уже взглянула. Теперь хочу посмотреть, что там, на той стороне.

– Вас же стража скрутит! Они с этим жестко… Меня, один раз, поймали, так если бы не отец, упекли бы в тюрьму!

– Вот поэтому ты сейчас развернешься, и пойдешь обратно в трактир. А я полезу через стену. Я, все-таки, чародейка, не забыл еще?

– Но…

– Слушай! У меня для тебя важное задание! Ты должен передать Жбансу мои слова, понимаешь?

Бруд нехотя кивнул.

– Так вот, скажешь ему, что, если я не вернусь в течение суток, пусть собирает вещи, берет с собой Асу, и уезжает из этого города. И передай ему эту записку, – Юки протянула парню маленький, тщательно свернутый листок бумаги. – Тебе все ясно?

– Да, госпожа Минами… но…

– Никаких «но»! Давай, беги, а то мне придется тебя заколдовать!

Юноша нерешительно посмотрел на нее, перевел взгляд на Стену, после чего развернулся и побежал. Юки удостоверилась, что он не остановился и не спрятался за каким-нибудь домом, и вышла из-за угла.

Отвлечь стражу оказалось плевым делом. Простое имитационное заклинание, в которое, правда, пришлось вложить в десять раз больше сил, чем в другом, не столь магически напряженном месте, и вооруженные люди убежали проверять, что же это там, на соседней улице, так зашумело. Юки приблизилась к стене. Незамысловатое сооружение, метра четыре в высоту, было сложено из больших каменных блоков, довольно грубо скрепленных между собой раствором, так, что между ними оставались достаточно широкие щели. Что примечательно, стена выглядела так, будто стояла тут испокон веков, а все дома вокруг строились уже с учетом ее наличия. Перелезть на ту сторону не составит труда. Что касается желания уйти – оно возникло, где-то на границе сознания, и, если бы чародейка не имела перед собой четкой цели оказаться на той стороне, она вполне могла бы развернуться, и задумчиво направится обратно в трактир. Однако, ничего такого, о чем говорил Бруд она не почувствовала. Без труда справившись с желанием покинуть это место, Юки просунула пальцы в щели между камнями, и полезла наверх. Преодолев вертикальный откос, девушка осторожно выбралась на площадку полуметровой ширины, распласталась на ней, и заглянула на ту сторону. Внизу никого не было.

Спуститься оказалось еще проще, чем подняться. Стоящий по ту сторону дом услужливо подставлял любому желающему свой обсыпавшийся карниз. Осторожно спрыгнув на него, а потом, свесившись с карниза, девушка разжала руки, и, пролетев полтора метра вниз, мягко приземлилась на грубые камни мостовой. Отбежав от Стены, и спрятавшись за углом дома, Юки смогла как следует осмотреться.

Ветроид с этой стороны кардинально отличался от Ветроида и с той. Нет, дома здесь были те же самые – столетние каменные, или кирпичные постройки, двух-трех этажей в высоту, стоящие, по большей части, впритирку друг к другу. Но они находились в том самом виде, в котором должны находится старые, ни разу не видевшие ремонта здания. Мрачный серый камень не был покрыт краской, или облицован плиткой. Украшения на фасадах были сведены к минимуму, либо отсутствовали вовсе. С крыш обсыпалась черепица, а слепые черные окна нагоняли тоску при одном взгляде на них. Здесь не было магических вывесок и плакатов, не горели фонари, а единственным источником света была висящая меж облаков луна. По безлюдным улицам гуляли лишь ветер и пыль.

Юки прислушалась к своим ощущениям. Она не чувствовала здесь той липкой, сумасшедшей магии, что заполняла пространство по другую сторону стены. Однако, в воздухе витали совсем другие, и куда менее приятные чары. Они тяжелым грузом ложились на плечи чародейки, отчего ей становилось трудно дышать, а в висках не переставая пульсировала кровь. Если она и планирует найти какие-то зацепки в этом гнетущем месте, то следует сделать это как можно быстрее.

Выбравшись из-за угла, Юки быстро пошла вдоль стены, на ходу пытаясь применить поисковую магию. Ничего не получалось. Заклинания так же быстро рассеивались, как и на Бродипейе. Что вообще могло привести к такому положению вещей? Может быть, здесь произошел спонтанный выброс магии, или какой-нибудь чародей набедокурил, слишком увлекшись экспериментами? Масштабы аномалии, накрывшей Ветроид (в том, что это именно аномалия, Юки больше не сомневалась), поражали воображение. Она нигде еще не видела ничего подобного. Даже на острове Хаски, где чары хоть и были размазаны по большому участку суши, но имели четкие привязки и, с трудом, но отслеживались. Здесь же Юки чувствовала себя, как муха, в жаркий день оказавшаяся под стеклянным колпаком. Обыкновенная, сырая, не обработанная магия была разлита по городу, и, вопреки законам природы, только продолжала концентрироваться, создавая все большее и большее напряжение. Как долго может просуществовать подобная точка на теле Вселенной, не приводя к необратимым последствиям? Год, полтора. Нужно было срочно найти источник аномалии, понять, что привело Ветроид к такому состоянию. А еще, выяснить, почему этого до сих пор никто, кроме нее не заметил.

Юки так глубоко задумалась, что чуть не налетела лбом на стену какого-то дома. Ударившись носком ботинка о твердую кладку, девушка пришла в себя и раздраженно встряхнула головой. Белые волосы чародейки взметнулись в воздух тысячей локонов, после чего упали обратно, ничуть не нарушив ее идеальную прическу. Юки послышался чей-то вскрик в ночи, и она обернулась.

– Эй ты! Не двигаться!

К ней на всем ходу несся стражник с дубинкой в руках. Она так увлеклась своими мыслями, что не заметила одной простой вещи – по эту сторону стены улицы тоже патрулировались. На долю секунды замерев в нерешительности, чародейка бросилась бежать.

Легкая и быстроногая, на коротких дистанциях она имела преимущество перед преследователем, облаченным в кольчугу и отягощенным оружием в руках. Однако, она все-таки была чародейкой, а не профессиональным бегуном. Ей гораздо проще было просидеть весь день за книгой, чем пробежать в высоком темпе несколько сот метров. Стражник, по началу отставший, неотвратимо ее догонял. В панике, Юки начала сворачивать во все встречные переулки. Пока ей везло, и она не натыкалась на тупики, но дыхание начинало заходится все сильнее и сильнее.

Свернув за очередной поворот, девушка совсем уж было решила остановиться, и применить магию (хотя и не знала, как здесь сработают более сложные заклинания), как вдруг до нее донесся еще один голос:

– Сюда!

Не раздумывая, на полном ходу, она влетела в широко распахнутую дверь. За ее спиной раздался хлопок и скрежет задвигаемого засова. Еще спустя несколько секунд – тяжелый топот преследователя, пробежавшего мимо двери. Похоже, страж не заметил, куда она исчезла.

– Пойдем.

У спасителя чародейки был низкий, мужской голос. Разглядеть его обладателя в темноте затхлого, тесного коридора было сложно. Единственное, что заметила Юки, так это массивные плечи, и высокий рост незнакомца.

Девушка без вопросов проследовала за мужчиной. В иных обстоятельствах, она бы десять раз подумала над тем, стоит ли ему доверять, но сейчас мозг ее был одурманен последствиями погони. Пройдя десяток метров вдоль коридора, она, вдруг, оказалась в укромной, скудно освещенной комнате.

– Кто там, Дилли? Опять этот дурак Продитор заблудился?

Мужчина, впустивший чародейку внутрь, ответил:

– Нет. В этот раз, похоже, у нас гостья из Золотого Города.

Интерьер комнаты был небогат – три кровати у стены, круглый стол и три стула. За столом сидели еще двое мужчин – приземистый седоволосый и красноносый, неопределенного возраста. Они пили какую-то брагу из замызганных жестяных кружек и играли в карты.

– Ох. Мы же, кажется, договорились, что будем спасать только наших. Зачем ты ее впустил? – повернулся к вошедшим седоволосый.

– Брось, Вилли. За ней гнался один из синих псов. Не мог же я бросить ее в беде.

– Собак нынче много развелось… – заметил красноносый.

– Погоди, Билли. Ну-с, барышня, раз уж вы здесь, может представитесь? – внимательно разглядывая чародейку сказал Вилли.

– Меня зовут Юки, – ответила девушка, проходя вглубь комнаты, и становясь рядом с плотно завешанными черной тканью окнами.

– И что же ты забыла здесь, Юки? Тут не место таким хрупким девчушкам, как ты.

Чародейка пропустила вопрос мимо ушей, и, в ответ, задала свой:

– Вы сказали, что я гостья из Золотого Города. Что это значит?

– Это значит, что ты с другой стороны Стены, – ответил ей красноносый Билли. – А там расположен Золотой Город. Все просто.

– Разве там не просто вторая половина Ветроида?

– Ха! Раньше была, да. Но теперь все изменилось. Теперь там – Золотой Город. А здесь… – Вилли махнул рукой и замолк. – Ты не ответила на вопрос. Что ты забыла в этом месте?

Юки оперлась спиной на стену.

– Я страннолог. Чародейка. Пытаюсь найти источник анома… происходящих в городе событий.

Все, находящиеся в комнате, включая приведшего девушку Дилли, уставились на нее странными взглядами.

– Ты тоже заодно с этим предателем? – выпучив глаза и привставая со стула спросил Вилли.

– С каким предателем? Я не понимаю, о чем вы.

– Известно, с каким. С Юнием Чезарем! Нашим доблестным главой Совета!

– Почему я должна быть с ним? Вы что-то про него знаете, верно?

Вилли окончательно встал со стула и угрожающе сделал шаг вперед.

– Потому что ты чародейка, сама же призналась. А значит с ним. Иначе, как бы он мог провернуть все это, без помощи вашей братии?

Юки успокаивающе подняла руки.

– Подождите. Я приехала в этот город только вчера. Мне прислали письмо, в котором говорилось, что здесь происходит нечто странное. А это суть моей работы – искать странности и разбираться в них. Я ничего не знаю о том, что же происходит в этом городе. Поэтому и перелезла через стену, чтобы понять…

Вилли отступил обратно к столу, но садиться не стал. На этот раз вопрос задал Дилли:

– То есть… то есть ты хочешь найти причину этой… – не в состоянии подобрать нужное слово, мужчина описал разведенными руками окружность.

– Да.

– А если найдешь, то сможешь все поправить назад, как было? – недоверчиво спросил Дилли.

– Да, но мне надо знать, с чего все началось!

Билли сплюнул. Дилли плюхнулся на кровать. Вилли сел на свой стул. Достав из-под стола бутылку, он налил себе полную кружку, отхлебнул чуток, и нехотя принялся рассказывать.

– Началось все после избрания Чезаря. Через пару дней. Он за ночь возвел эту треклятую Стену! А на утро оказалось, что золотая шахта, в которой еще при моем отце последний самородок выкопали, снова полным-полна золота! И этот негодяй, который кормил нас добренькими обещаниями, согнал половину жителей работать в эту шахту, используя какую-то… магию! Мы ни слова не могли сказать против! Полезли внутрь, как безмозглые кролики за морковкой! Это было… было странно – мы честно хотели работать там, как будто кто-то залез к нам в головы, и что-то там перевернул! Я… подожди, – он схватил со стола кружку и осушил ее до дна. А потом тяжело дыша, просто уставился перед собой, не говоря больше ни слова.

– Это все тот старик, говорю я вам! Необычный был, наверняка – чародей! Балакал что-то, про изменение мира, что золота у всех будет куча! И ведь мы его с того дня больше не видели! – прорвало его вдруг, и он стукнул кулаком по столу.

– Брось, Вилли. То был обычный бродяга, нализавшийся эля! Откуда ты знаешь, что он был чародеем? – спросил его Дилли.

– Я просто знаю это! Ушел он из трактира, и пошел к Чезарю, снюхался с ним, и помог устроить всю эту историю! Может и был он пьяный, да только говорил ровно то, что и случилось! Мир изменился, причем быстро, и золота у всех стала куча – у всех, кто остался в Золотом Городе! Стена – его рук дело!

– А может его заставили? Ну, это, вы знаете, как бывает – нож к горлу, и все, – встрял Билли.

– Стоп-стоп-стоп, что за старик, про которого вы говорите? – не выдержав, спросила Юки.

Вилли устало опустил голову и искоса глянул на чародейку.

– Еще до того, как все это стряслось, мы сидели с ребятами в трактире, выпивали, судачили на разные темы. И про шахту нашу парой слов прошлись. А за стойкой валандался какой-то чудаковатый старик, разодетый, ну, прям, как чародей – и мантия у него была, и шляпа. Посоха я только не припомню. Сидел и пил, да и шут с ним. А потом, вдруг, как развернется, да как начнет трепаться! Мол, зря вы по золоту скучаете, скоро у всех, говорит, будет куча! И еще что-то плел, вроде как все жить будут долго. Ну, мы ему и сказали в тот раз, что так не бывает, а он возьми, да разобидься на нас. Ушел тогда злющий из трактира, только мы его и видели. А через неделю вся эта чепуха и началась. Я подумал, может, это все его рук дело? И Чезарю он, небось, голову своим чародейством запудрил! Вот скажи мне, чародейка, может маг за ночь стену выстроить своим волшебством, или нет?

Юки отрицательно покачала головой.

– Я знаю всего пару чародеев, которые смогли бы создать каменную стену из воздуха, но оба они далеко отсюда, и вряд ли бывали здесь когда-нибудь. Тем более это не объясняет всего прочего – откуда в городе столько сырой магии, как обычные люди могут создавать чародейские вещи и прочее.

– А они могут? Создавать вещи?

Девушка удивленно уставилась на расположившуюся перед ней троицу.

– Вы… вы с тех пор, как появилась стена, не были в той части города?

Дилли усмехнулся.

– Нет конечно! Ведь Стена нас туда и не пускает. А те, у кого духу хватило ее перелезть, попали в руки к синим псам, и что с ними стало – нам неизвестно. Мы здесь с утра до ночи пашем в золотой шахте. Добровольно, как заколдованные. А ночью пытаемся понять, что же с нами творится. Все золото уходит туда, – он махнул рукой в сторону стены. – А нас только кормят дрянной едой, да поят пустыми обещаниями.

– Какими обещаниями?

– Что мы можем попасть в Золотой Город. Если будем усердно трудиться. Вроде как, нас могут выбрать, и мы будем жить припеваючи, как цари. Надо только, всего-ничего, добыть больше всех золота, да еще за своими же следить, чтобы ни у кого не появилось каких дурных мыслей.

– Погодите! Вас заставляют шпионить друг за другом?

У Дилли в глазах загорелись гневные огоньки.

– Я бы не сказал, что заставляют… Просто, есть среди нас личности, которые готовы делать что угодно, лишь бы выбраться из этой дыры.

– Сдай мы тебя сейчас синим псам, так, может, кто из нас и смог бы в Золотой Город попасть. А то и все трое сразу… – вставил Билли.

– Билли!

– Да я для примера, в шутку!

– Дрянные у тебя шутки!

У Юки в голове вдруг всплыл кричащий посетитель из «Картональдса». «Я заслужил!» – выкрикивал он. Вот, значит, в чем было дело.

– Так вы говорите, что сами ходите в шахту, добровольно? – спросила она.

– Да, как утро, в голове словно что-то щелкает, и мы идем, только свист в ушах стоит. А к ночи – обратно, начинаем понимать, что да как, – ответил Вилли.

– Похоже на разновидность ментального контроля…

– Так ты знаешь, что это?

– Пока нет, но чем больше вы мне расскажите, тем лучше!

Компания сразу же приуныла.

– Так мы уже все рассказали. Мы же, с тех пор, как Чезарь стал главным советником, из шахты не вылезаем. Весь день там. Ночью спим, пока синие псы улицы патрулируют. Вся наша жизнь в этом. Даже раньше, когда город медленно умирал – было лучше. Была хоть какая-то свобода. А теперь, что? – Дилли отвернулся к стене и угрюмо замолчал.

– Беги-ка ты обратно, в Золотой Город, чародейка. Собирай вещички, да уезжай отсюда, пока не поздно. Нам, видать, на роду написано, сгинуть здесь, – признался ей вдруг Вилли.

Юки отлипла от стены, поправила локон, и встала в решительную позу.

– Ну уж нет! Я отсюда ни ногой, пока не разберусь, что происходит. Это – моя работа. Да и вы сами не до конца понимаете, что на самом деле здесь творится. Это место накапливает магическую энергию. Оно – как бомба. Если этот процесс не остановить, то будет взрыв. И тогда мало не покажется никому…

Донесшийся из коридора громкий стук заставил ее замолчать. Ржавый засов бешено залязгал в своем пазе. Мужчины моментально подскочили со своих мест.

– Сегодня же не должно было быть проверок! – нервно воскликнул Дилли.

Вилли без лишних слов сорвался с места и принялся отодвигать одну из кроватей от стены. Билли бросился ему помогать. Аккуратно сдвинув ложе в сторону, они упали на колени и начали разбирать пол. Под идеально подогнанными досками оказался потайной лаз.

– Тебе придется уйти другим путем, – подошел к чародейке Дилли, и указал в сторону лаза. – Если тебя здесь найдут, худо будет всем.

– Я уже поняла, – Юки благодарно кивнула присутствующим. – Спасибо за помощь. И за информацию.

– Не за что. А теперь, поторопись!

Громкий стук раздался вновь. Билли неспешной походкой направился в коридор, из которого уже доносились крики с требованиями срочно открыть дверь. Юки с легкостью проскользнула в земляной лаз, и доски над ее головой тут же начали возвращаться на место. Спустя мгновение чародейка оказалась в полной темноте. Еще через несколько секунд, она заслышала, как в комнату наверху ворвались люди в тяжелой обуви.

Отбросив лишние мысли, девушка на ощупь двинулась вдоль узкого прохода. Тоннель был довольно низким, и человеку высокого роста пришлось бы пробираться по нему на карачках. Юки же, благодаря своей комплекции, могла позволить себе просто согнуться в три погибели и передвигаться на двух ногах, что немало прибавляло ей скорости.

Лаз был сырой, и довольно длинный. Когда троица работающих целый день мужчин успела его выкопать, оставалось для чародейки загадкой. Проход шел прямо, никуда не сворачивая. Земляные стены тоннеля были укреплены широкими деревянными балками, влажными, и покрытыми обильной порослью плесени. Воздуха здесь было достаточно для человека, неспешно ползущего вперед на четвереньках. Юки же почти бежала, поэтому уже через минуту начала задыхаться. Ей пришлось сделать не меньше пяти сотен шагов, прежде чем она ощутила прилив кислорода, и уткнулась в тупик. Тщательно ощупав стены вокруг себя, девушка нашла прямо над своей головой тяжелую деревянную крышку. Приложив некоторые усилия, Юки удалось сдвинуть ее с места. На голову посыпались комки земли, в глаза, успевшие привыкнуть к полной темноте, ударил свет, легкие наполнились свежим воздухом. Прежде чем вылезти наружу, чародейка огляделась сквозь образовавшуюся щель. Судя по всему, она оказалась в каком-то дворике, окруженном с трех сторон слепыми стенами домов, а с четвертой – перекрытым монолитным куском скалы. Со стороны Золотого Города доносился знакомый гул множества самодвижущихся карет. В остальном же – было довольно тихо. Окончательно сдвинув крышку вбок, Юки выбралась из тоннеля, и плотно прикрыла за собой проход. Накрытые дерном доски полностью слились с окружающей почвой, надежно скрывая потайной лаз от любопытных взглядов.

Брюки и рубашка чародейки оказались полностью измазаны в земле. Девушка не представляла, как она теперь сможет вернуться обратно в трактир, не привлекая к себе лишнего внимания. Если бы она знала, что все так обернется, обязательно захватила бы с собой запасной комплект одежды. Однако, делать было нечего. С наслаждением выгнув уставшую спину, Юки несколько раз глубоко вдохнула в себя свежий ночной воздух, и осторожно направилась к видневшемуся между домами проходу.

Дальше все развивалось молниеносно. Ей навстречу из прохода выскочил человек в синей одежде, и с силой толкнул девушку в грудь, отчего она потеряла равновесие и неуклюже упала на пятую точку. Откуда-то сзади к ней подбежали двое и, быстро подняв с земли, выкрутили руки за спину. Рядом с первым стражником появился еще один человек, неряшливо одетый, с неприятным лицом, и оба они уставились на чародейку.

Юки яростно задергалась, пытаясь освободится, но для этого ей пришлось бы оторвать собственные руки. Тогда она затихла и сконцентрировалась. Ее поймали, и особого выбора у нее не оставалось – придется прибегнуть к магии.

Стражник повернулся к неряшливо одетому мужчине и холодно улыбнулся.

– Ну-с, господин Продитор, ваша информация оказалась вполне верной. Здесь и правда имеется незаконно проложенный тайный ход. Вы были правы, когда решили рассказать нам про это.

Продитор, обнажив свои зубы в неприятной ухмылке, отчего его лицо стало еще уродливее, заискивающе уставился на стража порядка и сказал:

– Всегда рад помочь нашим доблестным охранителям! Надеюсь, это зачтется мне в плюс?..

Стражник, поморщившись, отвернулся.

– Конечно-конечно. Можете ожидать приглашения за Стену в самое ближайшее время. Вы оказали нам поистине неоценимую помощь, – он шагнул вперед и вцепился в подбородок Юки, внимательно вглядываясь в ее лицо. – Так-так-так, кто тут у нас?

Один из парней, державших ее сзади, кашлянул.

– Сэр, я узнал его! Это тот длинноволосый мальчишка, за которым я сегодня гонялся! Эти белые волосы я ни с чем не спутаю!

Стражник, разглядывающий лицо Юки удивленно вскинул брови.

– Мальчишка? А по мне так, это девушка. Причем, очень даже миленькая.

– О… просто, сэр, она такая плоская, что я принял ее за…

Юки невольно зарычала. Она ненавидела, когда ее называли «плоской».

– Довольно! – стражник сильнее потянул чародейку за подбородок, приближая к себе. – Здесь не рады незваным гостям. Даже таким смазливым. Жаль, что мы с вами не знакомы. Но не волнуйтесь, скоро мы исправим это маленькое недоразумение.

Все это время Юки отчаянно пыталась связать хоть какое-нибудь заклинание. С трудом двигая пальцами, она проделала все необходимые пируэты, и прошептала нужные слова. Однако, вместо взрыва, который должен был раскидать окруживших ее стражей, голову девушки пронзила очередная молния. Не выдержав, она застонала от боли.

Стражник перед ее лицом быстро выпрямился и наигранно-сурово взглянул на своих помощников.

– Эй, вы там, не переусердствуйте. У вас в руках все-таки дама!

Раздался взрыв одобрительного хохота.

– Выключите ее. Такую проще донести на плече, чем вести с заломленными руками.

В затылок Юки врезалась дубинка, и девушка потеряла сознание.