В тускло - сером небе, начинает сердито заявлять о себе мрачный диск Луны. Поздний вечер.
Мы уютно сидим с Виктором Михалычем на трубе центрального отопления.
В ногах у нас стоит початая бутылка беленькой, три пластиковых стаканчика и открытая банка маринованных огурцов.
Нашу скудную вечеринку венчает тело Леонида, которое лежит паралельно трубе и перпендикулярно нашим задним точкам.
Ещё минут 5 назад Лёня сидел с нами и вносил ясные политические перспективы в наши диалоги, касаемо ближайшего будущего, но последняя порция славного напитка - его обесточила, и он повинуясь законам физики принял горизонтальное положение прямо за нашими спинами.
Виктор Михалыч, как будто не заметил, что нас стало на одного меньше и весь свой спичь обратил исключительно только в мою сторону.
В руке у него мелькал огонёк Явы, и он закусывая маринованным огурцом, рассуждал далее:
- Ну вот смотри, работаем мы сейчас все вместе, на вредном производстве. Совместное предприятие с иностранными инвесторами.
Называется он как?
Верно!
"Русско - Парижский бетон".
Рецепт этой забористой смеси от нас конечно скрывают, но в целом работать можно. Если план допустим мы не выполнили в этом месяце, то дышим исключительно асбестовой пылью и фиксируем астматический приступ у каждого второго работника. Плюс в зарплате заметна бюджетная брешь и финансовая пропасть, по сравнению с прошлым месяцем.
А в прошлом триместре у нас что было? Верно, план был перевыполнен!
Там тебе и премия черенками от лопат была, и талоны с бесплатным питанием в столовой, и в конце концов эти собаки, вместо асбестовой пыли пустили в цеха парфюмерный шипр из самой Франции. Помнишь, вся наша бригада как благоухала, и даже сигареты пропахли этой дрянью.
Витя покрутил в руках погасший бычок, с омерзением его выкинул, сплюнул и зачем - то пнул беззащитного Леонида.
Наш товарищ застонал и перевернулся на живот. Рубашка на его спине задралась неестественным способом, и нашим взорам предстала голая спина Лёни разукрашенная чёрными точками. Следы недавнего лечения его асбестового кашля - банками, которые ему любезно ставила тётя Нина. Соседка по коммунальной квартире, и заодно его возлюбленная.
Огня видимо она не жалела, и пятна от банок на спине были адски чёрными, как будто нашего друга пытали и только вчера выпустили из подвалов инквизиции.
Витя заботливо прикрыл спину друга куском тряпки и продолжил:
- Наша жизнь, мой юный друг, состоит из одних непонятных нюансов. Вот допустим я! Никогда я не хотел стать ни космонавтом, ни летчиком, ни даже пожарным. Не было таких стремлений. Пару приводов в милицию, учёт в ДКМ, стройбат, драка на свадьбе и похороны тёщи. Вот пожалуй и всё, что я помню. Ах да! Алименты вот ещё до сих пор плачу, но это скорее не нюанс, а нонсенс.
И вот когда жизнь прожита, я стал задумываться, а что собственно я здесь делаю, на матушке земле? Для каких собственно таких дел я рождён?
Лопатой махать на производстве, отделяя крупную отечественную бетонную крошку от мелкой французской? Вряд ли!
Сидеть с тобой здесь на трубе и пить эту мерзкую жидкость?
Витя схватил бутылку беленькой, вскочил и осмотрелся. Не найдя ничего нужного, он опять зачем то пнул пьяного Леонида и сел обратно на трубу. Разлил по стаканчикам. Выпили и закусили.
Виктор Михалыч с остервенением хрустел огурцом и косился на небо:
- Вот говорят - Космос и НЛО. Лунный проект Аполло 13 и Армстронг. Чёрные дыры и бумажная карта звёздного неба в нашей подсобке. Аутодафе Коперника и безумие Перельмана.
К чему всё это?
Когда наша жизнь это всего лишь стыковка твоей задницы и отрезка этой трубы!
- Зачем там есть что-то, - Витя указал пальцем на небо, - если после работы, наглотавшись асбестовой пыли, мы втроём каждый день приземляемся на эту "орбиту"?
На кусок этой трубы.
Каждый вечер наши космические жопы, состыкуются с тем, у чего нет ни конца ни края. Ты знаешь откуда и куда эта труба идёт?
Я отрицательно покачал головой, и внимательно осмотрел жопку маринованного огурца. "Интересно, стоит ли сказать Вите о том, что жопа есть и у нас, и у огурцов?"...
Витя посмотрел на меня с ненавистью, очевидно уловив ход моих мыслей:
- Ты пойми, эта труба - это символ нашей эпохи. И неважно что это за труба такая на которой мы сидим, или она от центрального отопления или от "Северного потока - 4" или может быть вообще это сточная канализационная труба. Важно, что это Труба существует и мы с ней сейчас соприкасаемся своими телами. Это и есть таинство нашей жизни.
Космонавт ты, или лётчик, или пожарный, или в край работаешь лопатой с французским парфюмированным бетоном - неважно!
Ты часть вселенной и конкретно твоя задница сейчас это часть всемирной истории и сила Сибири одновременно! Понимаешь?
Витя смотрел на меня удивлённо. Складывалось впечатление, что он забыл уже, что я единственный его собеседник и возможно он последние пять минут обращался к ночному небу и звёздам.
Он опять налил и мы выпили.
Лёня в наших ногах стонал, лёжа параллельно трубе; ему снилась тётя Нина и банки.
Витя, смял в кулаке пластиковый стаканчик, начал подниматься сам, и поднимать отряхивая Леонида.
Жестом показал мне, чтобы я тоже собирался. Я взял его лопату, и мы все втроём двинулись к новостройкам на Никольской улице.
Витя был необычайно возбуждён, постоянно тормошил Леонида и напоминал мне, чтобы я не потерял его шанцевый инструмент с черенком из канадского клёна. Это был подарок руководства завода - Виктору Михалычу, за отсутствие у того, больничных листов и хронической астмы.
Мы втроём подошли к огромному зданию, внизу которого светились буквы незамысловатой вывески:
Арт - Кафе - Бильярд
Рядом видны были столики летнего кафе и огромные вазоны с бегонией.
Витя прислонил к моему плечу Леонида, забрал у меня лопату и приказал ждать.
Далее он быстрыми шагами подошёл к зданию, с ловкостью орангутанга приставил летний столик прямо под вывеску этой кафешки, взобрался на него и стал работать, как архитектор вселенной - высекая свою простую мысль в этих сложных светящихся буквах.
Он замахнулся лопатой и сперва разрубил надвое, в слове БИЛЬЯРД вторую букву.
От чего она заискрила, погасла и щедро одарила асфальт пластиковыми фрагментами.
Далее, ту же участь постиг и мягкий знак.
Витя восторженно кричал, и до нас доносились обрывки фраз:
космос Перельмана,
Аутодофе европейского потока, еись оно всё конём и др.
После уничтожения этих двух букв, Виктор Михайлович лихо спрыгнул с летнего столика, передвинул его правее и ловко опять вскочил на него.
Незамедлительно, с обезьяньей лёгкостью, он двумя взмахами лопаты разрубил две последние буквы в слове БИЛЬЯРД.
Мы с Лёней моментально протрезвели. Это было гениально!
Человек, который никогда не хотел быть кем-то, сию секунду стал в наших глазах - великим человеком! Он стал указующим перстом, и лучом света для нас.
Унылое, как бетон: Арт Кафе Бильярд, в одночасье стало культовым местом, которое показывают во всех новостях и пишут в фейстаграммах.
Арт - Кафе - БЛЯ...
Витя был бесподобен, даже когда менты крутили ему руки, и отнимали у него его орудие труда из канадских запасников.
Мы стояли с Леонидом поодаль, смотрели на остатки вывески и молча наблюдали за этим великолепным перфомансом.
Витя захотел измениться и он сделал это.
Без раздумий, без иносказаний и рукоплесканий.
Он был сейчас абсолютно свободен, несмотря на то что сидел в автозаке.
А мы?...
А, Мы пока всё ещё оставались заложниками французской бетонной крошки, и отечественной асбестовой пыли.
- А ведь у меня тоже есть лопата, - произнёс заворожённый Лёня и посмотрел загадочно на меня.
Я посмотрел на своего коллегу, и ответил ему шёпотом:
- И у меня...
