Ahmatov

Скоро 23 февраля, и в ожидании праздника одна маленькая история. В нашем отделе работают одни парни. Дело не в том, что на должность в отделе дорога девушкам заказана, нет,  так полчилось. Кто-то служил в армии, кто-то не служил. И вот, на вакансию к нам устроился один дипломированный специалист. Устроить его к нам попросил его дядя из соседнего отдела, мол, дайте шанс Баранкину стать человеком. Почему не дать?! Конечно, дадим, ведь «человек – это звучит гордо». Взяли в отдел, ровно за месяц до нового года.

Странным специалист был во всём. Во-первых, глядя на него, создавалось впечатление, что он вечно дрожит, как собачка мелкой породы. Да он и похож был на этих трясучек. Во-вторых, он мог неделю читать текст в 25-30 листов (больше ничего не делая), а затем досадовал вслух, что к совещанию не был готов от слова совсем, намекая, что завален работой и ему некогда, вот просто некогда-некогда было готовиться. И всё гундосил, что-то себе под нос, гундосил. В-третьих, ходил весь какой-то мятый. Знаете, наверное, такую породу людей. Одежда у них поглажена, ботинки начищены, сами подстрижены, даже накормлены, а выглядят не глажеными, не чищеными, голодными, не стрижеными. Как у них это получается?

Но, самое главное, наш специалист косил от армии. Косил, как мог, как умел, как получалось, и…откосил, перед самым поступлением к нам в отдел. Всё, болен, к строевой не годен, к нестроевой тоже, и… «Я свободе-е-е-е-н», женат не был, детей не имею. Армии он боялся, как чёрт ладана, до болей в печёнке и рвотных позывов. Он боялся её так, что, слыша слово «Армия», он приседал на ближайший стул и покрывался потом. Если не было стула, то прислонялся к стене и медленно сползал на пол, мотая головой и потея. Но об этом ни кто, кроме нашего отдела, не знал. Тем более кадровики.

Драма произошла на кануне 23 февраля. Женская половина нашей организации решила устроить мужикам праздник, и не важно, служил ты или нет, поздравлен будешь. Работница отдела кадров, с серьёзным видом, молча стала обходить отделы и вручать повестки от имени военкома: «ФИО явится 22 февраля в кабинет № ___, призывного пункта ОАО «Артель напрасный труд». При себе иметь хорошее настроение, желание принять на грудь 100 грамм наркомовских, а также поздравления и поцелуи». При этом размашистая подпись, печать нашей организации и оформлено все, как настоящая повестка.

Дошла очередь и до нашего отдела. Входит девушка, сдержано здоровается и с серьезным видом (кадровичка!!!) начинает обходить работников и класть на стол повестки. Дошла очередь до специалиста. Жизнеутверждающее, уверенное движение руки девушки и вот на столе красуется прямоугольная бумажка. Специалист, вчитываясь в текст, начал белеть, в глазах, смешно дрыгая хвостиками, запрыгали черные зайчики. Потом он резко вскочил со стула и уставился в повестку. На мертвенно белом лице отразилось боль и несправедливость этого мира. Так ловко откосить, обойти все коварные ловушки, приложить столько душевных и физических сил мамы, папы и многочисленной родни со связями...и всё напрасно. Нашли, выявили, вскрыли, и даже не по адресу, где не был зарегистрирован, а на работе, будь она не ладна.

Пот бежал, лил и струился по лицу, шее, рукам, а потом…призывник банально упал в обморок. Упал прямо на девушку из отдела кадров и медленно сполз по ней на пол. Что тут началось, мы вскочили с мест, кто-то брызгал водой, кто-то орал дурацким голосом «Скорую, скорую!». Через пару минут специалист пришёл в себя. Сознание вернулось, а вера в человечество нет.

Минут десять жертве объясняли смысл повестки, тыкали ею в нос, подносили к глазам. Чувствовалось, не верит он нам, не верит. Мы в его глазах превратились в наймитов МО РФ, в лице военных комиссариатов, с одной единственной целью, отправить его в армию. Методы и способы воздействия, приёмы и комбинации разрешались любые, как в военное время, мы заранее были амнистированы. При достижении цели, нам награды, деньги и почёт, ему тяготы и лишения армейской службы. Так он начал воспринимать нас, я так думаю.

Через час призывник написал заявление на расторжение трудового договора по соглашению сторон, в день подачи заявления. Ему пошли на встречу, расторгли и рассчитали до начала празднования. Кадровики и бухгалтера, хоть и были злы из-за лишней работы в предпраздничный день, но остроту момента понимали. Наш коллега, получил трудовую книжку, буркнул всем «до свидания», отказался от предложения «подбросить» и, пошатываясь, ушёл, не повернув головы. Тоска и грусть поселилась в отделе. Казалось бы, человек должен вызывать чувство...ну... такое неприятное, а вызвал жалость, почему-то.

Невезучий рак (или добрая грусть о прошлом)

Было мне в ту пору лет пять, не больше. Наш сосед дядя Толя, большой хохмач и балагур, появился во дворе с большой плетёной корзиной. Дядя Толя был неумолимым истребителем раков. Знал их повадки и привычки, как свои собственные. И таскал он этих раков из мест их компактного проживания с завидной регулярностью и волок домой в своей знаменитой плетёной корзине. Было времечко, когда дядя Толя выносил во двор раков собственного приготовления, а мужики, к тому времени, уже были вооружены жигулёвским разливным пивом. Жигулёвское искрилось под лучами солнца, а мужики степенно разливали его по кружкам, и пили, смакуя, небольшими глотками. И раки, на закуску шли раки дяди Толи.

В тот день я копошился во дворе, а дядя Толя, явно навеселе, свистнул, обращая на себя моё внимание. Васёк, хочешь рака живого, - спросил меня дядя Толя. Я обалдел. Рака! Живого! Настоящего! Какой же мальчик не мечтает о живом раке. Это вам не попугай какой-то или черепаха, и не хомяк. Это РАК! Собака не в счёт. С собакой, с настоящей пограничной овчаркой даже рак сравниться не может. Вот без собаки, рак на первом месте. Хочу, - ответил я, не веря своему счастью. Тащи банку, - велел дядя Толя, - да побольше.

Где моя матушка хранит трёхлитровые банки, под соленья и варенья, я знал. Рванув домой, так, что у меня даже подтяжки отстрелились, я, уже через минуту стоял перед дядей Толей прижимая к себе банку. Дядя Толя, пыхтя беломорканалом, присел на корточки, открыл свою корзину и пригласил меня посмотреть. Ух ты, сколько там было этих членистоногих, тьма тьмущая. Живые, они копошились, шевелили своими усами и перебирали своими членистоногами. Дядя Толя мне выбрал очень хорошего рака. Рака, «по пять рублей», красавца и видимо главаря этой шайки. Сунув рака мне в банку, дядя Толя хлопнул меня по плечу и поднялся.

- А они в воде живут, - спросил я.

- А где же ещё, - ответил дядя Толя, - в воде и жрут протухшее мясо.

- Почему протухшее, - спросил я.

- Видимо свежее не завозят, - пошутил дядя Толя, - плохо у них со снабжением.

Ну что же, в это день я стал обладателем бесценного сокровища. Я приволок домой банку и стал создавать раку комфортные условия. Во-первых, я влил в банку литра два воды. Раки в воде живут же. Отнес банку, держа обеими руками за горлышко и раздув от натуги щёки, к себе в комнату и пристроил её в дальний угол под кроватью. Потом пошёл добывать раку еду. Так как протухшего мяса в доме не было, а со снабжением у раков плохо (я всё принял за чистую монету), то я решил пожертвовать своему раку половину котлеты (что нашёл, то и принёс в жертву). Котлету я покрошил в банку небольшими кусочками и стал наблюдать, как рак будет кушать. Рак от котлет отказался. Значит сытый, и я побежал на улицу.

Вечером, заглянув к раку, я обнаружил его в глубокой тоске. У него даже усы, как-то обвисли. Поболтав банку, я с удовольствием увидел, как рак радостно замахал мне в ответ своей клешней. На следующий день я подкормил его хлебушком. Ещё через день, когда в семье на ужин была рыба, прожаренная до корочки, я понял, что раки же в реке живут, где водится рыба. Значит, и рыбу они ловят и едят. Представьте себе раков, которые сидят в засаде, а потом кидаются на проплывающих рыб и терзают их рыбьи тела. Я отнёс своему раку немного жареной рыбки.

День ото дня мой рак становился грустнее и всё больше впадал в меланхолию, а может быть даже в депрессивную триаду. Так или иначе, день на седьмой рак сдох. Беды, казалось бы, ничего не предвещало, но он подох. Во дворе я встретил дядю Толю и сообщил ему страшную весть. От старости, - резюмировал дядя Толя, - хоронить надо.

Ну, дядя Толя, знал бы ты, как я зол был на тебя за всё, что потом произошло. Это сейчас я улыбаюсь, а тогда… Да, хоронить, - еще раз повторил дядя Толя, - в коробке, как положено. С тем дядя Толя и ушёл. Что было на уме у этого шутника, не известно. Скорее всего – ничего. Просто шутил надо мной и всё. Я же решил организовать похороны раку.

Где бы взять коробочку классную, - задумался я. Думаете, не нашёл? Ошибаетесь, нашёл, да ещё какую (!). У мамы до сих пор хранится шкатулка из зеленого малахита, красивая, тяжёлая и созданная мастером своего дела. В ней мама хранила небольшие золотые и серебряные украшения. Вот её я присмотрел в качестве последнего пристанища своего рака. Куда там фараонам с их гробницами. Аккуратно вытряхнув украшения, я сложил их в кофейник, который стоял в серванте. Подстелил на дно шкатулки носовой платок, вынул дохляка из банки, уложил в шкатулку, прикрыл крышкой и, как положено на похоронах, понес его, медленно передвигая ноги и понурив голову. Думаю, если бы дело завершилось копкой ямы и укладкой, я бы ещё речь произнёс и слезу выдавил. Мне, правда, было его жалко.

Был выходной, мама отлучалась в магазин, отец тоже ушёл по семейным делам, а я возглавлял похоронную процессию. Всё было организовано великолепно, не хватало только звучания третьей части сонаты для фортепиано № 2 си-бемоль минор Фредерика Шопена – траурного марша. А мама к тому времени уже была во дворе и весело болтала с соседкой. И вот перед их глазами открывается картина: по двору, склонив голову и траурно передвигая ноги, идёт мальчик, а перед собой, на полусогнутых руках несёт дорогую шкатулку из малахита.

Без шума и пыли я был изловлен. Взят тёпленьким. Я ведь "от горя" ничего не видел вокруг и не слышал. Причём очнулся я, когда меня уже держали за шиворот. Волшебным образом шкатулки в моих руках не оказалось. На вопросы куда, зачем и почему, я естественно молчал. К слову, рак прожил у меня под кроватью и подох там же, совершенно инкогнито. Я его явку, никому не провалил. И что я должен был отвечать на вопросы мамы? А тут ещё соседка поддакивает. Мой шиворот отпустили и стали вскрывать шкатулку. Я же предусмотрительно отскочил шагов на пять. Вернее попятился, как рак. Понятно, мама за украшения переживала, вот хотела заглянуть, а соседка, просто решила сунуть свой любопытный нос, проверить, так сказать, несметные богатства нашего рода.

И вот крышка снята. Мама с криком «чёрт паршивый» откинула шкатулку метра на два, не меньше (мама у меня не робкого десятка). Соседка заверещала так, что стекольщикам в тот день прибавилось работы. Я думаю, что стёкла в домах должно было выбить звуковой волной. Соседка, тетя Катя, так шуганулась назад, что не удержалась и опрокинулась на спину. Толи споткнулась, толи у неё ноги подкосились, не знаю. Но, упав на спину, ноги у неё подпрыгнули вверх, и я увидел...рейтузы тети Кати. Поразили меня не сами рейтузы, ничего в них такого уж нет. Поразило то, что они были зеленого цвета. Цвета, как саркофаг моего дохлого рака. Развязки я ждать не стал, дал дёру в соседний двор. Напрасно, свои «шомпола» я получил в тот же вечер. Что стало с раком, узнал спустя много лет - выкинули на помойку и забыли.

Хорошо было где-то там, много лет назад.

Младшей дочечке 3 года. Суббота, у меня выходной. В выходные даю поспать жене. Я встаю рано, и приготовить молекуле кашку нетрудно. Подъём, умывание, завтрак, потом ждём, когда мама проснётся.

Малышка встала в 7:50 и до 8:10 у нас было (специально фиксировал):

«Папа поверни меня» – 7 раз. В кухне стоит вращающееся кресло. Залезая, разворачивалась от стола.

Сбегала в кладовку, приволокла веник и подмела кухню (как умела).

Умыла и покормила куклу.

Налила в стаканчик воды, раскрыла краски, достала альбом и нарисовала солнышко.

«Папа дай акаладку (шоколадку)» – 4 раза (не, не…после завтрака).

Кралась в комнату целовать маму – 3 раза (не успевал перехватить, но маме нравится).

«Там что, снег? Подними меня папа, я посмотрю» - 1 раз.

«Ой, что это? Я писать хочу!» - 1 раз (пописали).

«Папа включи мультик» - 1 раз.

«Папа другой мультик» - 4 раза (пока не нашли любимых «Барбоскиных»).

«Папа поверни меня» - 8 (+1).

«Пойду, туфельки надену, белые» - сходила, надела.

Села завтракать:

- Вкусно-о-о-о. Папа дай ещё хлеба, сыра, масла, сметанки.

- Так, а это не круто для завтрака?

- Кру-у-уто, да-а (округлив глаза и утвердительно кивая головой). А мы гулять пойдём?

- Пойдём.

-Ура-а-а-а! (вскинув вверх руки).

И всё это за 20 МИНУТ!!! Берегите женщин, мужики, берегите.

Эпизод VI. Идеологическая диверсия

Дорогой читатель, по ходу изложения этой истории, будет ряд отступлений, без которых не понять атмосферу, царившую в тот день. День идеологической диверсии и подрывной деятельности. Будет вступление из трёх абзацев, которое даст понимание того, что в детских садиках периода СССР, тоже царили идеи строительства развитого социализма, а в будущем коммунистического общества. Общества, где все равны, где нет национальностей, а есть советский народ, где «От каждого по способностям, каждому по потребностям».

Поехали.

Детский сад в СССР, это такое место, где за детьми не только присматривают, пока их родители трудились на благо общества, но всячески пытались занять досуг, приобщить к творчеству (танцульки, стихочтение, пение и сценические постановки). И, разумеется, нас частенько занимали всевозможными постановками.

Проблема была в том, что, например, отдел народного образования Райисполкома, чётко следовал указаниям отдела Горисполкома, тот в свою очередь отделу Облисполкома, который вытягивался «во фрунт» перед Республиканским министерством, следовавший инструкциям и постановлениям ЦК КПСС и Совета Министров СССР. А все эти исполнительные комитеты были пропитаны идеей воспитания советского человека, в духе марксизма-ленинизма начиная со второго дня его рождения. В первый день давали отдышаться, оглядеться, так сказать, освоиться в непривычной обстановке. А на второй день…не обессудь дружок, надо, что поделать, надо!

Как ты думаешь, дорогой читатель, какую цель преследовало, например, «Временное положение о дошкольном детском учреждении яслях–саде», утвержденное Советом Министров РСФСР от 8 марта 1960 г. № 327? Читаем пункт 1 Положения: «Дошкольное детское учреждение ясли-сад создается в интересах осуществления единой системы коммунистического воспитания детей дошкольного возраста, отвечающей задачам последующего обучения в школе». Коммунистического воспитания…о как! Между прочим, кому любопытно, почитайте Положение, оно не большое, но очень грамотное. Оно, хоть и утратило силу в 1980 году, но, бери и применяй, хоть с сегодняшнего дня.

Итак, детский сад «Солнышко». Нас готовят к приезду высоких и дорогих партийных функционеров (гостей). Конечно, не союзного уровня, и даже не республиканского, но областного вполне хватало, что бы подсесть на валерьянку. Видимо из Гороно (Городской отдел народного образования) так накрутили заведующую садиком, а та воспитателей и нянечек, что все ходили перепуганные, нервные и взволнованные. Не каждый день, знаете ли, происходят такие знаковые события. Тут или карьерный взлет или карьерное пике. Как представишься.

Нас дрессировали, как мартышек в цирке. Святое дело, показать, что садик отвечает требованиям постановления Совмина РСФСР № 327 и занимается коммунистическим воспитанием детей. По задумке, первым номером должен идти хор. Мы всей группой должны были спеть патриотическую песенку, под сопровождение грамзаписи, т.е. ставилась в проигрыватель пластинка и профессиональный певец заводил свою партию, а мы ему вторили. Отличная идея, тут тебе и солист, и музыка, и мы горлопаны, на заднем фоне. И все так чинно и благородно. Потом, с пяток детей, должны были выступить, стоя полукругом и прочитать стихи (идеологически выдержанные), с распределением ролей. Эти две задачи стояли перед нашей группой, что делали другие группы, мне неведомо. Но, безусловно, были задействованы не хуже нас.

По просьбе воспитателей, все дети в тот день должны были явиться в садик нарядными. Моя мама расстаралась. Вот, что она умела, так это быстро и ловко приводить меня в порядок. Она умела подавить не только внутренний анархизм, то и навести внешний лоск. Накануне, я был под конвоем отведён в парикмахерскую при общественной бане. Это сейчас салоны красоты…стилисты… (фу – ты, ну – ты!). А раньше парикмахерские при банях и парикмахерши, крикливые, не преступные и знающие, как лучше. За 10 копеек стригли «под ноль» за 10 секунд. Кстати, в прейскуранте, прическа наголо так и называлась – «Под ноль». Меня подстригли за 15 копеек, «Под чубчик».

Волосы у меня упрямые, лежать не хотят. После стрижки остатки волос на висках растопырились, как иголки у ёжика, каждый волосок смотрел в свою сторону. Вроде и подстрижен, а волос стало больше. Тётя парикмахер сказала: - Спокойно! И выбрила нафиг всё на голове, кроме чубчика. Лучше не стало, теперь уши встали торчком и смотрели каждое в свою сторону. Я…оказался…лопоух. Какое открытие! Раньше, хоть волосы скрывали. Ой, о чём думала моя мама, когда по дороге из парикзмахерской, она, в довесок ко всему, купила мне, берет и детский галстук «бабочка». При чём, не отходя от кассы, тут же нарядила меня. Шёл я по городу, в белой рубашонке, на худой шее бабочка под воротник, на голове берет «а-ля художник» с пипочкой на макушке и с развивающимися ушами. В тот час мне опротивел белый свет. Я ненавидел всё и вся, судьбу, себя, берет, всё в купе. Я ненавидел галстук, я ненавидел уши…

В детском садике настал час икс. Гости, дяденьки и тётеньки, были важными упитанными, вальяжными и снисходительными. У тёть были высокие причёски, залитые лаком. Гости ходили по садику, ходили, всё смотрели и, наконец, пришли к нам в группу, расселись, сложили руки на животиках и приготовились внимать.

Нас вывели перед гостями, чистеньких, беленьких, я в бабочке, с ушами, но, без берета. Этот атрибут не вписывался в сценический образ, хоть на этом спасибо воспитательнице. Запустили грамзапись, мы запели. Вернее пели девчонки, а мальчишки, по большей части лыбились, как дураки. Проорав партию, мы поклонились и строевым шагом, в колонну по одному удалились в спальную комнату. Началась подготовка ко второй части выступления.

Во второй части выступали только мальчишки. Сюжет выступления заключался в том, что каждый читал коротенький стишок, на тему, кем он хочет стать. Помню, я выступал за мальчиком, который читал про трактор и я хорошо запомнил такие строки из его стишка: «….на тракторе пахать, под солнышком лучистым». Дальше вступал я. Меня инструктировали, что говорить я должен громко и с выражением: «А Я, МИНИСТРОМ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ!!!». Пять слов, всего пять, но, каких слов! Чувствуете мощь и напор. После трактора, сразу министр. Как кувалдой по наковальне. Мне рассказали, что министр – это большой начальник. Значение слова «иностранных» я не понял. Да это неважно, заучил, проорал и славно, молодец.

Почему эти строчки поручили мне, не знаю. Видимо моя физиономия подходила к этим словам. Тип лица нордический, суровый, по типажу соответствует целеустремлённым лицам советских людей с агитационных плакатов. В меру смуглый, этакий рабоче-крестьянский загар. То есть, выходец из рабоче-крестьянской среды дорос до министра иностранных дел. Страна равных возможностей, ни хухры-мухры.

Не вышло из меня министра, после того дня я охладел к дипломатической работе. К тому же у Сергея Викторовича Лаврова талант, который, отсутствует у меня. Так что, это даже к лучшему, что не я, а Сергей Викторович возглавляет внешнеполитическое ведомство. Здоровья Вам Сергей Викторович на Вашем нелёгком поприще.

Мы вышли перед гостями, выстроились и по взмаху руки воспитательницы начали. Знаете, когда сочиняли стишки и монологи, не учли наш нежный возраст и логопедические трудности. В моих словах «министром» и «иностранных», к тому же идущих друг за другом, сочетание букв «стр» вызывало трудности. К моему произношению приложили некоторые усилия, и я мог произносить эти слова более или менее. По крайней мере, на слух было понятно. Но это в повседневной обстановке.

Меня хоть и тренировали, но перед гостями я стушевался, немного растерялся и вообще, в бабочке, стриженный «под чубчик», с перпендикулярными к голове ушами я чувствовал себя неуютно, сковано и тоскливо. Я, маленький ушастый человечек, испытал свой маленький стрессик и ужастик.

Настал мой час. Воспитательница, дирижируя, указала на меня, и я…вдруг осип. Из меня, прямо в лицо областной партийной номенклатуре вырвался детский осипший, взволнованный, с логопедическими ошибками писк: «А Я МИНИСТОМ СРАННЫХ ДЕЛ!!!». В состоянии стресса я сократил незнакомые, труднопроизносимые слова до удобоваримых. Тогда я ещё не знал слова «сра..ь», в то время я какал. Это потом уже…ладно, не будем.

К чести гостей, они не покрылись красными пятнами возмущения. Они заулыбались и стали прихихикивать. А один мужик даже прокомментировал: «Дефективный, но весёлый». К чему это он? Толи к дефекту моей речи, толи к тому, что я дурак…мне было не понятно. Но я чувствовал, что эти слова относятся ко мне, и что слова обидные и насмешливые. Мне стало еще тоскливей и обидней.

Я был предпоследний, после меня выступил еще один мальчик и нас увели.

Ещё одно отступление, что бы понять дальнейшее. Я уже писал, что двор у нас был большой, детей много. К тому же разница в возрасте была от двух лет до двадцати. Малыши, подростки, юноши и девушки. Юноши уходили в армию, тюрьмы, возвращались и до создания своей семьи много времени проводили во дворе. Обстановка была самая дружелюбная, старшие приглядывали за младшими, родители за нас не волновались. Но об этом, как-нибудь в следующем рассказе. Так вот, во дворе были и гитары и дворовые песни. Не понимая смысла песни, общей идеи, слова, мы мелкие, запоминали на ура. Помнил и я одну.

Так вот, когда нас привели в спальную комнату, толи от обиды, толи от злости, толи от того, что я хотел что-то доказать, я заорал песню. Произношение было с дефектом речи, но на слух понимаемое. Странно, голос ко мне вернулся, и я орал во всю глотку…

На Дерибасовской открылася пивная,

Там собиралася компания блатная.

Там были девочки Маруся, Роза, Рая,

И с ними Васька шмаравоз.

Дверь в спальню была тоненькая, гости еще не ушли. Меня из спальни не выпускали еще пару часов, в отличие от других ребят. Со мной сидела нянечка. Когда за мной пришла мама, с ней долго беседовала заведующая. Я, как всегда приготовился принять лещей, не страшно, привычно, подумаешь… Но, в тот вечер меня не пороли, в тот вечер мне ещё мороженого купили, сразу две порции. В тот вечер, мои непартийные родители, даже разрешили лечь спать попозже.

Продолжение будет.

Эпизод V. Кабанчик.

Новый год самый лучший праздник детства. Даже день рождения так не будоражит. Что такое день рождения? Твой личный праздник. Посуетятся родители, придут друзья, схомячат твои пирожные, выпьют лимонад, подарят лучший подарок в СССР – книжку, еще карандаши, может быть, альбом там, и на этом всё. А новый год начинает наступать уже в начале декабря. Суета на всю страну. Предчувствие будущих зажигательных дней, улыбок, мандаринов и подарков с конфетами.

Самые лучшие конфеты в подарках это «Гулливер», «Грильяж» и «Мишка на Севере». Мишка вообще блаженная конфета. Шоколадная, с рассыпчатой начинкой, обложенная вафельными хрустящими полосками. Откусываешь и жуёшь, прикрыв глаза от блаженства, а во рту хруст, хруст, хруст – это вафельные полоски рассыпаются у тебя во рту. Подарок заменяет тысячу любимых игрушек. Содержимое пакета высыпается по десять раз на дню. Конфеты перебираются, сортируются, разглядываются, складываются обратно в бумажный подарочный пакет и…опять высыпаются.

Детский сад готовился к новогоднему утреннику, на который традиционно были приглашены родители. По сценарию должен быть девчачий танец снежинок, а мальчишек задействовали в спектакле – сказке. Весь спектакль, минут на 15 но, чего он стоил и во что превратился в итоге, никто не предвидел. Сразу оговорюсь, успех был грандиозный, после того утренника могли по миру гастролировать и зарабатывать валюту в бюджет страны.

Из сундуков были вынуты все костюмы, девочкам платья снежинок, а участвующим в спектакле атрибуты согласно роли каждого. Не помню, что за сказка ставилась и как называлась, помню, что задействованы были зайчик, медведь, лиса и кабанчик. На участие отобрали и меня, а что, разглядели талант, что тут скажешь.

Сперва мне выдали костюм зайчика, в виде комбинезона и капюшоном с ушками. Одевай, сказала воспитательница. Одел. Воспитательница и няня рыдали друг у друга на плечах. Я ведь был худой, как велосипед «Орлёнок», а костюм зайчика на два размера больше меня, и по росту тоже был великоват. Стоял зайчишка зайка серенький, а в районе щиколоток вся лишняя кожа собралась в кучу складок. Плечи у локтя, хвостик висит в районе коленей, а уши висят тоскливой лапшой по бокам. В общем, зайчик получился унылый.

Снимай, сквозь слёзы прошептала воспитательница. Попробуй костюм медведя. Померил. Медведь должен быть веселый, новогодний и упитанный. Из меня медведь вышел, худой, голодный и несимпатичный. Ещё голова медвежачья вечно набок съезжала. Таких медведей сразу усыпляют. Меня пощадили, только шкуру содрали (отобрали костюм).

И тут достают костюм кабанчика. Костюм был сделан с любовью. Не знаю, что там курили дизайнеры, закройщики, швеи-мотористы (костюмы зверушек поставлялись в садики по разнарядкам и бесплатно, между прочим), но кабанчик вышел хоть куда. Два слоя материи, между которой набили толи поролон, толи вату. Огромный, вытянутый, мясистый пятак, приделанный к голове кабанчика. Шортики до колен и копытца в виде клоунских ботинок Юрия Никулина с кожаной подошвой. Но, костюмчик сел, что говорится. Копытца, правда, были неудобные. Приходилось высоко задирать ноги, что бы носок не цеплялся об пол.

Роль мне досталась не обременительная. Пока на сцене разворачивалось представление, я должен был стоять за кулисами. В нужный момент меня подталкивала воспитательница со словами «Вперёд» и я вылетал из-за кулис, бежал по сцене к противоположным кулисам с криком «Хрю-хрю-хрю, хрю-хрю-хрю, хрю-хрю-хрю» и попадал в объятия няни. Потом, в нужный момент, уже няня отдавала команду «Вперёд», и я, хрюкая, бежал обратно. Как это сочеталось в целом с постановкой – не знаю. Роль свою я знал хорошо, слова выучил твёрдо, а как это соотносится с режиссерской задумкой, меня мало волновало. Так, в репетициях, актёрских интригах, в волнении пролетели дни, и настал час премьеры.

Родителей пришло много. Общий зал был забит до отказа. Аншлаг, просто грандиозный аншлаг. Ещё бы! Девочки танцевали танец снежинок, кто-то читал стихи, потом кто-то спел «Крейсер Аврора» и занавес опустился и поднялся для нас, зайчика, медведя, лисы и кабанчика. Всё шло хорошо, пока не настал мой час. Репетировали мы в группе на импровизированной сцене. А в зале репетиций не было, поэтому и случилось. Покрытие пола было другим, чем в группе, что-то напоминающим ламинат. И когда я помчался по сцене, задирая ноги, мой крик хрю-хрю-хрю, хрю-хрю-хрю слился с громкими шлепками кожаной подошвы об пол. Такое сочетание звуков никто раньше не слышал. В зале некоторые родители загыгыкали. Но на этот тревожный сигнал внимание ни кто не обратил.

Так бегать мне нужно было три или четыре раза. На очередном рывке, носок моего копытца предательски заскользил по полу, и загнулся назад к подошве. Пытаясь выправить ситуацию, я запрыгал на одной ноге и тут же медленно начал заваливаться верёд. Я воткнулся животом в пол, как гвоздь под молотком. Мой пятачок кабанчика проделал ту же втыкательную операцию. И всё это время я не переставал хрюкать. Падая, хрюкал отчаянно. В таком костюме я не мог подняться самостоятельно и, изображая лежачею свинью - хрюкал. Ко мне бросились воспитательница и няня, а я хрюкал. Они меня поднимали, я хрюкал. Я хрюкал даже тогда, когда меня волокли со сцены. Родителей прорвало, кто-то корчился на полу, кто-то бился об стену, другие выбежали в коридор, отталкивая друг друга от двери.

Кто-то из персонала садика вовремя решил, что этот балаган, этот цирк Шапито нужно немедленно прекращать. Он объявил родителям, что вот мол, какие мы молодцы, как старались, станцевали танец снежинок и показали спектакль и т.д. А сейчас артисты выйдут на поклон, а мы им дружно будем хлопать в ладоши. Нас повели на поклон.

Стоим мы рядком, ждём команды. А я насмотрелся по телику, как кланяются артисты – в пояс, до самой земли. Поклонитесь дети, - громко попросила воспитательница. И все начали кланяться. Я сложился пополам, держа руки плотно прижатыми к бёдрам, однако не учёл вес головы кабана, хоть и не большой. Чуть качнулся вперед и во второй раз воткнулся головой в пол. Пару секунд я неподвижно стоял, изображая букву «Л», потом, не меняя позы и не отрывая рук от бёдер, рухнул на правый бок, продолжая изображать ту же букву, только лежачею. Родители, работая локтями, в истерике кинулись в дверь, что бы задушить свой смех там, подальше от детей. Никого не осталось в зале, кроме заведующей. Она одна не смеялась.

Потом были хороводы, стихи деду морозу, я был в шортах и рубашке. А родители, как только натыкались на меня взглядом, начинали ржать, как…и убегали в коридор. По крайней мере, настроение праздничное я создал.

На этом, пожалуй, всё. Я думаю друзья, это был последний рассказ из моего репертуара.

Эпизод IV. Чингачгук большой змей.

Однажды вечером я услышал странные слова от старших дворовых пацанов, которые учились в средних классах - Чингачгук большой змей. Оказалось, что они ходили в кино и теперь в красках пересказывали друг другу особенно яркие сцены. «Там, этот, видел, как даст этому …бдзжих…а это такой – а-а-а-а и сдох»; «Да не сдох он, он же встал потом, еще из лука стрельнул, там стрелу слышно было…бдзынь…а потом уже и…, а этот видел, который на лошади?»; «Ага, а у Чингачгука большого змея такие перья на голове классные»; «Вообще ништяк и лук зашибись такой и на лошади без седла скачет».

Какой Чингачгук? Какой змей? В конце концов, картина мира немного прояснилась. Хотя понять в целом, о чем речь не получилось. Ясно было одно. Крутой чувак, с перьями на голове, убивал всех нафиг из лука, защищая свой народ. Скакал на лошади и носил перья на голове. При этом был змеёй. По национальности индеец, значит, жил в Индии, решил я. Индеец, значит Индия и точка. Остальное было туманно. Но слово мне понравилось – Чингачгук. Дома, даже в постели, чтобы не забыть, я повторял Чингачгук, Чингачгук, Чингачгук, с тем и уснул.

Наутро у меня всё выветрилось. Нет, не так. Всё смешалось, вспенилось, а потом превратилось в комочки, как в манной каше, которую придётся, есть сегодня в детском садике (бррр) и затвердело. Не секрет, что детские мозги вытворяют чудеса. К тому времени, я уже посмотрел фильм «Чук и Гек» и мультик (мульти-пульти) «Катерок» - это про Чунга-Чангу, который. Песню из этого мультфильма орал весь двор. Именно орал, а не пел, так как вокалом небеса нас обделили. Не было среди нас ни золотого голоса, ни серебряного, это сейчас их развелось. Да что там, среди нас не было даже бронзового голоса. А со слухом… со слухом я понимаю так. Нас, практически одногодок, во дворе было, как паразитов на собаке. И вот я думаю, что, когда мы еще грустно какали в пелёнки, нас вынесли во двор, положили рядком и пригласили медведя. Тот и оттоптал нам всем уши, оптом. Прошёлся, потоптался, примял, как следует, и свалил в закат, засранец.

Так вот, «Чук и Гек», «Чунга-Чанга», «Чингачгук», всё это трансформировалось у меня в Чунгачука большую змею. Круто, правда? До сих пор помню Чунгачука, иногда вставляю в лексикон, общаясь с друзьями. Как выглядит змея, я, конечно знал. Вполне мог представить себе большую змею. И вот большая змея, по имени Чунгачук, с перьями на башке, скачет на лошади и стреляет из лука. Ещё раз, вообрази читатель большую змею с перьями на голове, верхом на лошади, с человечьими руками, сжимающими лук и стрелы. Согласись, не простая задача. А поцанячий ум представил, и очень даже миленько так получилось. Альфред Хичкок рыдал, умыли бродягу.

Наконец меня привели в детский садик и сдали воспитательнице. Я впервые рвался в садик, что бы поделиться с товарищами, о потрясающей жизни в диких прериях. Как умел, так и рассказал про Чунгачука большую змею из Индии. Что тут началось! Шайка состояла из четверых полудурней. На круглых дураков мы не тянули, так как здорово справлялись со всякими обязательными детсадовскими заданиями, значить не дураки. А в связи с тем, что мы постоянно попадали в какие-то истории, в которые умненькие и чистенькие мальчики никогда не попадали, то были мы, как есть полудурни, или полуумные если смотреть с другого конца.

Один из наших тут же объявил себя Чунгачуком, - Чур я Чунгачук! А другие тоже не отстали, - И я Чунгачук! И я! И я! Итого в диких прериях детского сада «Солнышко» материализовалось четыре Чунгачука, а это 20 килотонн в тротиловом эквиваленте, не меньше. Луки и стрелы у нас были. В группе их было штук пять. Кто помнит пластмассовые маленькие луки, с дохлой резинкой вместо тетивы? А к ним короткие стрелы, как карандаши, с резиновой прилипалкой вместо наконечника. Стреляли они от силы на метр, поэтому спросом не пользовались. Но в этот день наступил их звёздный час, как боевого оружия индийских чунгачуков. Кстати, приставку к имени «змея» мы игнорировали. Проблема была раздобыть перья на голову.

Перья, нам, как воздух нужны были перья, а то какие мы индейцы из Индии, какие мы нафиг Чунгачуки. Голуби близко не подпускали, воробьи тем более (эти пернатые залетали иногда на территорию). Вороны сидели высоко на ветках, за территорией садика и гадили на прохожих. Печалька, без перьев не жизнь, а мрак. Но, в одну гениальную голову пришла гениальная мысль – подушки!

Чем отличается современный садик, от садика моего времени? Тем, что за нами, конечно, приглядывали, но мы пользовались относительной свободой. Воспитательница наравне с нянечкой занималась хозяйством группы. А нянечка наравне с воспитательницей воспитывала деток. Нас могли на некоторое время оставить одних, и это было нормально. В современном садике дети под жёстким контролем каждую минуту, плюс видеокамеры и охрана на входе. Попробуй, оставь дИтятко одного, по судам затаскают или жалобами закидают вплоть до администрации Президента РФ. Что лучше, а что хуже, не знаю, судить не буду.

Итак, мы, вооружившись луками и стрелами, отправились добывать себе перья. В спальном секторе царила тишина, помешать замыслу никто не мог. Вынув одну детскую подушку из наволочки, мы столкнулись с очередной трудностью. Как вынуть перья, не имея ни ножичка, ни стёклышка, ни ножниц, а имея в арсенале только потребность в перьях и восемь хиленьких ручек. Ткань такими ручками не разорвешь. Зубами грызть? Пробовали, только подушку обслюнявили. Но выход был найден. Всё гениальное просто.

Сегодня промышленность шагнула далеко. Чего только не штампует. Даже крючки пластмассовые. А в то время, нашей промышленности было не до крючков. Выпускала, конечно, но на всех не хватало. Причём выпускала исключительно железные, с шариком на конце крюка. Но эти крючки висели там, где предписывал проект здания. А крючки требовались везде. Вот и мастерили их детсадовские разнорабочие, а также папы на своих заводах и фабриках и тоже железные. Вот у этих крючков шариков на конце не было.

Подушка была накинута на крючок, самый толстый из нас вцепился в уголки подушки и поджал ноги, повис, получается. Хрык, сказала материя. Ура-а-а-а, шёпотом заорали мы. Вынули нужное нам количество перьев и затолкали подушку обратно в наволочку, типа следы заметали, мозгов-то нет.

И «чётеперь» делать с этими перьями? Да всё просто, настроили себе на голове гнёзда, навалили перьев, сколько могло удержаться и давай дефилировать по спальне приставными шагами и луками в руках. В таком виде Чунгачуков и повязали. Понятное дело, пропали надолго, воспитательница и нянечка пошли нас искать. Помню, как смеялась нянечка, до икоты. Она вообще, тетя Варя, была смешливая и добрая.

Подушку тётя Варя заштопала, и её торжественно вручили мне, драли то не свои подушки, жалко. На ней и пришлось спать после обеда. Подушка, как подушка, подумаешь заштопанная. В наказанье, нас оставили без прогулки и под присмотром тёти Вари мы наводили в группе порядок. Расставляли горшки, игрушки, протирали пыль с подоконников, еще, что-то делали. Обидно, конечно. Зато в этот раз маме ничего не рассказали и моя жопка облегчённо вздохнула, точнее выдохнула. Выдыхать ею я умел с рождения, а вдыхать не научился.

Думаете конец истории? Нет. Я сам себя спалил перед мамой. Решив предстать героем, по дороге домой я рассказал, как героически отказался от прогулки, что бы помочь тёте Варе навести порядок и протереть пыль. Мама даже остановилась и смотрела на меня сверху в низ, а я смотрел на неё, задрав голову. Всё ясно, - сказала мама, - от прогулки он отказался, ты смотри а?! Ладно, завтра узнаем.

Ого-го-о-о, кажется, ремень будет, только откладывается до завтра. Настроение упало, на минуточку. Это будет завтра, а сегодня я пойду во двор, играть с ребзей в казаки-разбойники или прятки.

Так закончился ещё один детсадовский день Чунгачука большой змеи, индейца из Индии.

Продолжение следует.