Записки гастарбайтера. Часть девятнадцатая - новые сетевые технологии в криминальной деревне.⁠⁠

Новый день - новые сети. Во всех смыслах новые.

Не успели мы с Виталием начать кромсать после завтрака старые нагромождения лески, как завалился хозяин и приволок мешок чего-то.

Вслед за хозяином пришёл заспанный Камсон и приволок себя.

А вот дальше начинается интересное - вместо того, чтобы ножницами сеять хаос и разруху, теперь мы на руинах старых сетей воздвигаем новые, ещё лучше прежних.

Камсон деловито вколотил в какую-то доску три обычных корейских гвоздя, отпилив от них шляпки, и, расположив это чудо инженерной мысли на столе, устроил мастер класс по вплетанию освобожденных нами канатов в новые сети.

Ставишь станок на стол, натягиваешь между гвоздями промежуток каната от грузика до грузика и ваяешь.

Сами же сети уже поставлялись готовые и аккуратно сложенные с завода, оставалось только затолкать туда вышеупомянутые канаты с грузиками, привязать их тонкой бечевкой, а затем аккуратно запаковать всё обратно. Вроде ничего сложного - продел n-ное количество ячеек через бечевку, привязал к грузику и так далее.

И все бы ничего, только леска очень тонкая и уже через пятнадцать минут невыспавшиеся глаза её не видят. И ещё она постоянно путается. А распутать неявные невидные хитросплетения - та ещё задачка...

Ну ничего, вроде мало-помалу дело пошло.

Камсон ходит вокруг нас, заглядывает через плечо и одобрительно кивает. Начальник тоже ходит и кивает.

А Малой сидит в углу и продолжает орудовать ножницами - плетение ему почему-то не доверили.

Посмотрев на меня с прищуром, наш повелитель холодных полов подходит ко мне и говорит:

- Дай!

- ... Эээ... Чего дать? Сам вязать хочешь?

- Дай!

- Die die die my darling!... Че надо-то?

Тут подоспел Малой с гуглом, который поинтересовался моим возрастом.

"Ну 25" - говорю я, показывая на пальцах.

"Оооо" - говорит верховный кореец и показывает на пальцах 50.

Ааа, понятненько. Только вранье все это. На самом деле тебе 49! Дело в том, что в Корее индексация счётчика прожитых лет начинается с единицы. Походу, внутреутробный период они тоже считают вполне себе полноценной и счастливой частью беззаботного детства.

Вот почему у них на пачках сигарет везде красуется цифра 19.

Но, коли уж мы не за цифры боремся, а за морепродукты, то молча продолжаем вязать.

Под конец дня Камсон все же решил усадить за станок Малого, хотя через несколько минут уже успел пожалеть об этом решении.

Пацан все время тупил - то не то завяжет, то не так, то не туда...

Старик уже на нас ему показывает, мол "Да ептыж! Даже они поняли, хотя языка не знают, че тупишь-то?"

Понаблюдав за этим рукожопством минут десять, Камсон, стоя за спиной у Малого, взял в руки лопату и замахнулся так, будто нам сейчас придётся искать нового члена команды... Но, вместо удара, что-то промычал себе под нос, подняв глаза к небу, после чего удалился курить в угол, подальше от происходящего.

В целом в тот день больше ничего интересного не происходило, за исключением того, что мы привезли ещё два грузовика канистр и все загрузили на нашу лодку.

Сначала мы примерно час сидели и ждали нашу жопо и канистровозку, но дальше сидеть и ждать Камсона не хватило, он принял решение действовать быстро и чётко. А итоге, вместо того, чтобы использовать наш грузовик, который куда-то пропал сегодня вместе с хозяйкой, он слямзил чужой.

Вот сидят на берегу четыре мужика, чего-то с сетями колдуют. Тут к ним подходит наш боевой дед, молча садится в грузовик, на котором они приехали минут пять назад, заводит его и везёт нас на склад.

Мужики лишь озадаченно посмотрели вслед, переглянулись, после чего молча продолжили свою возню.

Видимо, решили, что раз человек тырит технику с видом, словно так и надо, значит действительно так и надо.

Так день и закончился.

Половина шестого утра следующего дня.

Отвыкнув за сетевые дни вставать так рано, мы с Виталием неспеша и ворчливо ползем на завтрак.

И все бы ничего, только в деревне ни души. Ни в одном окне свет не горит, на улицах тихо, и только наш пушистый друг сидит средь дороги и заспанным взглядом тупит в забор.

Что происходит? Все спать сегодня внезапно решили? А почему тогда нам никто ничего не сказал?

Пришли мы, значит, на завтрак, а вместо утренней суеты в доме темень, все спят.

За спиной, щелкнув выключателем, из темноты внезапно, словно нуарный персонаж, материализуется Малой.

- дружище, что происходит?

- Полис! Уиу-уиу-уиу. - изображает проблесковый маячок, крутя пальцем над головой, и показывает на море. - Гоу сэлип...

После чего так же таинственно исчезает под одеялом в своей комнате.

Ну ладно, слип - значит слип. Поглощаем утреннюю порцию риса и баиньки.

Только я устроился поудобней под одеялом в нашей комнатушке и начал снова погружаться в бессмысленно прерванный сон, как в дверь с грохотом и на кипише залетает Малой и зовёт нас куда-то.

Да ну епт... Ладно, одеваемся и идём.

Грузим в телегу здоровенный кусок какой-то мешковины и везем его на пристань. Зачем? Накрыть им канистры с перекисью, дабы не палиться.

В итоге помимо этой тряпки на палубе поверх канистр оказалась весьма знатная куча всякого барахла. Ребята изо всех сил стараются не палиться с химикатами, и немудрено, ведь их использование под запретом.

Даже миграционная полиция этих ребят так не пугает, как береговая охрана на катерах.

Да и Виталя, подыскивая себе другую, более высокооплачиваемую работу, рассказал по телефону своему агенту про эти химикаты, на что последовала реакция - "Каааак? Неужели они химией травят? Так же низяяяя!"

Вот канистры спрятаны. А Камсон, пока Малой ползает по лодке и чего-то делает, учит нас с Виталей вязать узлы всякие-всякие. Сразу видно, человек в море давно. Даже Виталя, несмотря на многолетний опыт морских походов, задумчиво чешет в затылке, наблюдая за ловкими руками мастера.

- а когда вы, ребята, отчаливаете домой? - спрашивает нас наш дед. (Он тыкает пальцем в календарь на телефоне. Понятно, о чем он и без переводчика)

- я 24го. - показываю дату.

- а я третьего.- показывает дату Виталий.

- а я 11го. - говорит Камсон.

Ну эээй! Ну блин, старый! Чего я тут без тебя делать буду?

И сразу снова грустно стало. Ну вот куда мы без нашего улыбчивого и всезнающего деда?

Ладно. Херня. Прорвемся.

А Малой тем временем затолкал насос в трюм лодки и выкачивает оттуда набежавшую воду.

"Эй, подойди ко мне, открой там внизу кран"- говорит он мне, а сам куда-то уходит.

Ну ладно, залезть в трюм и открыть там кран - вроде не самая сложная задача. Только вот крана там два. Какой открывать? Ладно, открою какой-нибудь и, если вдруг чего - закрою.

Свесившись вниз по пояс, нащупываю искомую рукоять и поворачиваю. Начинает ручьем литься холодная морская вода.

Подбежавший Малой заглядывает вниз, на корейский манер говорит "угу" и уходит снова включать насос.

Мы же втроём сидим над люком и просто молча пялимся вниз.

Минут десять спустя наш дед заглядывает в трюм и начинает орать на Малого. Тот прибегает и получает подзатыльник. Не тот кран открыт. То есть вместо того, чтобы через один из кранов вылить воду из закрытых отсеков и выкачать их насосом, мы все это время ждали, пока лодка наполнится водой из-за борта.

Ну епт. Тупо вышло.

Малой виновато смотрит на деда и показывает пальцем на меня, мол это он нехороший!

Ну вообще да, согласен, я ж накосепорил... Отчасти.

На что дед, глянув на меня, просто начинает хихикать. Ведь, если я затупил, то это забавно, а если Малой, то он заебал.

Ну что поделать. Теперь надо косяк исправлять и лезть мордой в холодную воду, закрывать вентиль.

Пока продолжается вся эта возня, меня не покидает одна странная мысль.

От берега идёт здоровый стальной трап, который спускается к бетонному пирсу, где мы и паркуем наши лодки. А я смотрю по сторонам и понимаю, что сейчас отлив, а во время прилива высота воды будет метра на три выше. Так каким же образом выходит так, что наша лодка всегда на одной и той же высоте относительно него?

А дело в том, что эта здоровая бетонная бандура, оказывается, плавает. Огромный и, с виду, нерушимый и незыблемый бетонный поплавок. Диво-дивное, век такого не видовал.

Однако, чудеса инженерии - это хорошо, но мы лучше спать пойдём, раз уж ещё все так же раннее утро, а дел пока не предвидится.

Но не успел я толком устроиться под одеялом в нашей комнатушке, как происходит что?

Правильно - происходит хозяин, который, словно малой часом ранее, с грохотом вваливается в нашу дверь и отправляет нас вязать новые сети.

Вот не дают людям спокойно полежать. Видать и пол тёплый выключает по той причине, что считает, будто мы не заслужили.

Ладно, сети так сети.

Тем более, что Малой начал исправлять свои музыкальные пристрастия и сегодня включил Radiohead. Да, он познакомился с хорошей музыкой. Показывал пальцем на телефон и улыбался пол дня. Аж душа радуется за человека в такие моменты!

Вот говорят, что диплом нужен работодателю за тем, чтобы он видел, что соискатель способен выполнять тупую однообразную работу много лет подряд.

Вот не знаю, насчёт многих лет, а за день плетения я весьма подзаебался от однообразной работы. Продел-завязал-продел-завязал.

И дело даже не в том, что глаза уже не видят леску, и даже не в мозолях на пальцах, а дело в том, что мозг постепенно начинал переставать функционировать.

Вот ты за день завязал стопицоттыщмильёнов одинаковых узлов. А начинаешь вязать стопицоттыщммльёнпервый... И пальцы внезапно забывают, как это делать. В итоге, вместо того, чтобы просто выполнить пару движений, уже доведенных до автоматизма, ты сидишь и усиленно вспоминаешь, как держать конец бечевки и куда руку заводить.

Но это не беда, ведь завтра наконец полицаи должны покинуть нашу бухту и мы снова вернёмся к уже привычной тупой работе, где телодвижения проще в разы.

Шкряб-шкряб ножкой, шкряб-шкряб...