Терапия. 30 декабря⁠⁠

Ад пуст. Все бесы здесь (с)

Осознание того, что работа в отделении терапии не станет самой простой частью интернатуры, пришло на второй неделе, когда на моих глазах главврач, начмед и стремительно бледнеющая лицом заведующая жестом заправских фокусников превратили 70 штатных коек (90 при максимальной загрузке, после 100 положено позвонить в департамент и закрыть больницу к чертям собачьим) в 117. Павда одновременно с этим исчезла столовая, а все холлы накинули маскхалаты и гордо объявили себя палатами, ведь в коридоры пациентов класть никак нельзя, потому что они пожалуются в департамент (который должен закрыть перегруженную больницу, которая перегружена, потому что ее не закрывает департамент, который должен ее закрыть. В доме, который построил Джек, да)

К слову, еще до эпического расширения мы зафиксировали своеобразный рекорд отделения - в электронной системе учета движений больных за одной 6-местной палатой было закреплено 14 пациентов

С этого знаменательного момента жизнь врачей и интернов развернулась на 360 градусов. Почему не на 180? Потому что тогда она ради разнообразия оказалась бы к скромным пасынкам и падчерицам Гиппократа лицом, а это, извините, нонсенс. Так что жизнь развернулась на 360 градусов, в процессе разворота увеличив являемую пятую точку примерно вдвое. Врачи пожали плечами и засучили рукава. Вид ягодиц любых форм, размеров и расцветок зрелище для медика привычное, и вариантов манипуляций, которые можно выполнить с предъявляемым объектом, тоже чуть больше чем дофига.

Несчастный главврач, которому небрежно бросили по телефону: «Перегруз? Не знаем, работайте, у вас по городу он самый маленький» честно сделал все, что смог, выдал отделению еще одного сотрудника - врача-консультанта из опер-отдела. Штатные врачи обрадовались, это же примерно по 23 пациента вместо 30, уже успех. А что подумал врач-консультант, никто не узнал, потому что он был очень воспитанный.

Как видите, отделение терапии место само по себе веселое и даже если ты не ищешь развлечений, то они тебя уже нашли. Но самое прекрасное было в последний рабочий день перед праздниками, 30 декабря, тут человеческие взаимоотношения развернулись во всей красоте и ужасе.

Во-первых, из отделения под подписку ушел абсолютно желтые человек. Его анализу дали врачам повод задуматься о переводе в реанимацию, но человек превозмог себя и ушел праздновать Новый Год. Собственно, после этого может сразу же начать отмечать собственные поминки, зачем останавливаться только на январских праздниках?

Еще мне в плечо рыдала бабушка, в прошлом директор какой-то консерватории (я потом погуглила , и правда), а в это время ее сын по телефону орал на врача и доказывал, что Александр Александрович обещал ему оставить мать в отделении до конца праздников и вообще он не в городе, короче выжврачи вы и думайте, что со старушкой делать. Александр Александрович, мой коллега-интерн, стоял рядом с трубкой, слушал разговор и пребывал в глубоком ахуе, потому что никому никогда такого не обещал. Напряглись, пошаманили, оставили в отделении, благо на праздники народ в основном хочет домой.

Одна семейная пара даже приехала и сказала примерно то же самое глядя доктору в глаза. Мол, тетя уже немного в маразме, а у них на Новый Год свои планы, так что сорян, забирать мы ее пока не будем. И уехали отмечать Новый Год. В тетину картину. У общем, таких «случайно» забытых бабушек в больницах больше, чем вам кажется. И именно их родственники потом катают на отделение самые огромные жалобы.

Про умерших 30 декабря сказать нечего, представьте просто, что мы должны позвонить их родственникам. Но и тут людям удалось нас удивить.

Умер мужчина, который последние полгода успел переваляться почти во всех городских больницах, включая нашу. Не то чтобы у него не было на это причин, бухал он так, что запотевали стекла и первое, что сказал мне на осмотре (кахексичный, желтый, вены на передней брюшной стенке, живот на 6 месяц беременности) «Брат умер в 42, а мне уже 43, гы-гы». Свое «ну один год разница-то небольшая» я, естественно, проглотила.

Когда уходила 29 вечером, к нему бежали дежурные врачи - было подозрение на открывшееся кровотечение, утром реанимация отчиталась о смерти. Единственной родственницей оказалась вдова того самого брата, которая благополучно выселила мужиках из их с братом квартиры и сдала ее. Мужик стал бухать вдвое больше, ночевать хрен знает где и лежать по больницам. В них и умер. Всем отделением уговаривали ее привезти документы и забрать тело, чтобы его не увезли вскрывать в судебный морг как неизвестного. Приехала, сделала, блядь, одолжение.

Были и светлые моменты к умирающему от онкологии дядечке приехали дочери и забрали отмечать праздник домой. Сказали, что онкологи все объяснили, и что в последний Новый Год папа должен быть с семьей. Мы отпустили, потому что помочь там и правда нечем. Я плакала.

Это маленький кусочек маленького дня в одном терапевтическом отделении. Welcome to the desert of the real.