Про «дело без тела»⁠⁠

Суть очередной правдивой истории из воспоминаний бывшего следователя прокуратуры будет строиться вокруг народной мудрости, которая, как известно в нашей стране даже детям младшего дошкольного возраста, гласит: «Нет тела – нет дела». И спорить с этим утверждением бессмысленно. Хотя, точнее будет сказать, что возбудить уголовное дело по факту умышленного убийства при отсутствии тела потерпевшего вполне возможно, например, так возбуждаются уголовные дела при безвестном исчезновении граждан, когда имеются основания полагать, что эти граждане стали жертвами преступления – убийства. Так что возбудить такое уголовное дело можно, а вот направить его потом в суд, не обнаружив труп… Это тоже, конечно, возможно, теоретически, а практически перспектива такого дела в суде будет равняться нулю.

Одну подобную попытку я наблюдал лично, в начале 90-х годов, когда еще был стажером по должности помощника прокурора сельского района. Дело это расследовал другой, более опытный, чем я тогда, следователь, суть дела сводилась к следующему:

В одной деревеньке нашего района жил мужичок, лет сорока с небольшим, назовем его Кузьмин. И были у этого Кузьмина многочисленные «ходки» за различные насильственные преступления, а также жена и дети. Да, вот именно в такой последовательности.

По этому поводу (может быть, и не совсем к месту) мне вспомнился пассаж из прощального письма к жене одного из моих благодарных клиентов, заехавших «к хозяину» лет на десять за «мокруху» примерно в ту же эпоху: «Ты главное сохрани мой мотоцикл, френчик кожаный, портсигар серебряный, инструмент, ну и любовь и верность».

Прошу прощения, несколько отвлекся. Короче говоря, этот Кузьмин сидел в основном за грабежи и «бакланки» (так в то время в обиходе было принято называть часть вторую статьи 206 УК РСФСР, то есть проще говоря «злостное хулиганство»), то есть был весьма дерзким по деревенским меркам типом, этакое сельское «отрицалово». Соответственно, свою жену, а также своих ребятишек – сына шестнадцати лет и дочь четырнадцати лет – он держал в состоянии перманентного ужаса от своих периодических появлений из мест лишения свободы. Не удивительно, что особой любовью родных он не пользовался. Но тем не менее, они упорно всё это терпели. Я не берусь тут обсуждать степень терпимости этих несчастных людей, но поверьте, такое бывает, причем далеко не так уж и редко.

В очередной раз Кузмин вернулся в родной дом из другого, уже ставшего ему родным, но всё равно казенного дома зимой в начале 90-х, причем праздновал с это дело большим размахом. Правда у себя дома он появлялся не часто, но когда бывал там, то ставил перед женой и детьми однообразные задачи в виде добычи «синьки» в любое время дня и ночи и непонятно, на какие деньги. Если задача эта не выполнялась, то вся семья огребала по полной программе. Кончилось это тем, что когда один раз Кузьмин приперся домой очень поздно вечером, то опять же стал требовать бутылку, и чтобы прямо сейчас. Жена и сын что-то пытались вякнуть про отсутствие в доме денег, но получили в балабас. Однако ранее принятое на душу подломило могучий организм сидельца, сила богатырская почему-то преждевременно покинула Кузьмина, и он полег спать. Тогда его жена сказала сыну, что терпеть всё это больше не может, пошла на кухню, взяла там обычный ножик и несколько раз воткнула его в спящего Кузьмина. Убедившись, что Кузьмин мертв, жена и сын завернули труп в старый ковер, и в таком виде с помощью дочери понесли в сторону реки, которая протекала не слишком далеко от их дома. При этом данную процессию увидели их соседи, как потом выяснилось, добрые люди с хорошей памятью. На речке труп в ковре донесли до полыньи (напомню, что была зима), куда и сбросили под лед.

Через неделю жена пошла в райотдел и заявила о том, что её муж Кузьмин пропал без вести. Как положено, уголовный розыск стал заниматься поисками, в ходе которых опера сделали так называемый «подворный обход». Тут-то и пригодились глазастые и не страдающие провалами в памяти соседи. Они сообщили, что видели, как за неделю до этого семейство Кузминых поздним вечером тащило в сторону реки что-то тяжелое, продолговатое и очень напоминающее очертаниями труп, завернутое в ковер.

С этого момента все усилия уголовного розыска сосредоточились на злосчастном семействе Кузьминых. Сначала дала расклад мать, потом сын, потом дочь, причем особо они и не отпирались. Далее подключился следователь прокуратуры района, было возбуждено уголовное дело по статье 103 УК РСФСР (умышленное убийство). В доме произвели осмотр, причем матрас, на котором убили Кузьмина, имел на себе несколько пятен бурого цвета, похожих на кровь и был изъят.

И как бы все было в наличии: и расклад, данный семейством, и показания соседей, и пятна крови на матрасе, и не объявляющийся нигде Кузьмин, но не было самого главного – трупа. Искать труп подо льдом в реке представлялось совершенным безумием. В таких условиях прокурор района не стал санкционировать арест жены Кузьмина, хотя ей и предъявили обвинение в совершении умышленного убийства. В качестве меры пресечения следователь ограничился подпиской о невыезде.

Конечно, оставалась надежда, что труп Кузьмина всплывет после схода с реки ледяного покрова. Пришла весна, сошел лед, наступило лето, но гребаный труп так и не всплывал. Были предприняты поиски с использованием тяжелых водолазов, но, понятное дело, они закончились ничем – слишком уж обширной была акватория, куда труп могло унести течением. В прокуратуры районов, расположенных вниз по течению реки, делались соответствующие запросы, но и у них с плавающими в реке бесхозными трупами, имеющими признаки насильственной смерти, в тот момент почему-то была напряженка.

А должен сказать, что в то время отношение к срокам следствия было совсем другое, чем сейчас, когда следователи Следственного комитета вполне себе могут «продляться» до бесконечности, и им за это ничего не будет. Тогда еще было живо наследие тоталитарного советского прошлого, в соответствии с которым продление процессуальных сроков без достаточных оснований официально именовалось термином «волокита», за что на «дисциплинарку» мог загреметь и следователь, и прокурор района. При этом в отчете о следственной работе формы «1-Е» имелась графа «Количество уголовных дел, законченных производством с нарушенным сроком», в том числе и свыше шести месяцев, и если в этой графе имелись цифирки, то прокурора района шкурили на областном уровне. Соответственно, за большое количество циферок в этой графе в областном отчете прокурора области тоже шкурили, но уже на уровне «Генки» (Генеральной прокуратуры).

Сначала в прокуратуре области всё понимали и при продлениях шли навстречу, но после продления срока до шести месяцев прокурору района была нарисована такая перспектива: или дело идет в суд, или оно прекращается, продлений больше не будет.

Нехороший человек Кузьмин в это время в мертвом виде затаился на дне реки, и тем самым даже после смерти продолжал гадить в тапки российскому правосудию. Поэтому в результате долгих споров и сомнений прокурор района принял волевое решение – дело пойдет в суд. Хотя в успех этого дела в суде в общем-то никто особо и не верил, самый оптимистичный прогноз высказывал следователь, составлявший обвинительное заключение: «пятьдесят на пятьдесят».

Ожидаемо, но в суде всё сразу же пошло криво. Семейство Кузьминых дружно поменяло все свои признательные показания и пошло в глухой отказ. Была кровь на матрасе, но это, в сущности, была непонятно чья кровь. Да, судебно-биологическая экспертиза сделала вывод, что кровь принадлежит человеку, но какому именно, осталось неизвестным, так как сравнивать было не с чем – трупа-то Кузьмина не было.

Конечно же, были показания соседей. Но что они видели? Как Кузьмины несут в сторону речки свернутый ковер? И всё? Прямо скажем, очень и очень не густо в плане доказательства совершения убийства. В «Кавказской пленнице», вон, тоже кого-то завернутого носили, и что?

Так что ни о каком осуждении речи даже и не шло. Суд вернул это уголовное дело для производства дополнительного расследования (тогда говорили «на дослед», ну или «ДС»). Спустя месяц уголовное преследование в отношении жены Кузьмина было прекращено, а само уголовное дело приостановлено за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. Труп Кузьмина так никогда и не всплыл.

Ну а в конце хотелось бы напомнить еще одну известную народную мудрость: «Бог не фраер, он всё видит» (причем опытным путем прямо во время изложения данной истории я выяснил, что эта мудрость распространена очень и очень широко, потому что «Microsoft Word 2016» слово «фраер» знает, а вот «фрайер» подчеркивает красненьким). Отчего-то мне кажется, что моим читателям будет понятно, почему я закончил этот рассказ именно такой народной мудростью применительно к семейству Кузьминых.