Пока живу — помню. Каширин Н.А. 1.АРЕСТ ч.2
1.АРЕСТ ч.1 http://pikabu.ru/story/poka_zhivu__pomnyu_kashirin_na_1arest...
Повернул коня и поскакал в Верхнеуральск. Дома сходил в баню, убрал коня и отправился в кинотеатр. В этот вечер я убедился, что сердце — вещун. Мне так стало плохо, как никогда раньше. Нет, физической боли я не чувствовал — это была непреодолимая, всеобъемлющая душевная боль. Мне казалось, что у меня плачет само сердце.
Извинился перед девушкой, объяснив свое состояние, хотя проводить её осталось метров 100, и пошел домой. Ни до, ни после за всю мою жизнь такого состояния у меня не было. Подумалось, что украли коня. Нет, конь был дома. Напоил его, дал еще сена и уже спокойно лег спать.
Утром ко мне зашел Федя Скоков, друг юности, и мы с ним отправились на рынок. Без цели, просто так. Только завернули за угол улицы Красно армейской, как сзади окрик:
— Стой! Кто из вас Каширин?
— Я Каширин. В чем дело?
— Вы арестованы. Пройдемте к вам в дом.
Вернулись домой. Там были только братишки, мать ушла на рынок. Только вошли на кухню, милиционер бросился к моей койке и сорвал со стены мое ружье, конечно, незаряженное:
— Дайте сюда патроны.
Патронташ всегда у меня был закрыт под замком в одном из ящиков буфета. Я открыл ящик и выкинул ему патронташ.
— Дайте ваш паспорт.
Запоздало требую:
— Предъявите ордер на арест.
Он показал ордер, надписанный прокурором района, и я отдал свой паспорт.
— Сейчас идем в милицию. Вы впереди, мы — показывает на Федю, — сзади.
Таким порядком мы и пришли в милицию. День был воскресный; дежурный по отделу зарегистрировал мой арест, и определил меня в одну из камер КПЗ. В ней находился вор-рецидивист из поселка Краснинска. Познакомились. Когда он узнал мою фамилию и как я был арестован, махнул рукой.
— Считай, с сегодняшнего дня твоя жизнь и копейки не стоят. Взяли тебя по 58-й статье, а эта статья самая паршивая из всего уголовного Кодекса. Так что хоть сейчас в петлю лезь, хоть чуть позднее. Есть один выход — уйти в воры. Отсидеть пару сроков по воровским делам, 58-я забудется. А после этого «завязать» с воровством. Но воровать начнешь — не остановишься, затянет.
— Ну, воровать-то, положим, я никогда не буду. Да и картину ты мне нарисовал, не пожалел мрачных красок.
— Чудак-человек, мне ведь все равно, поверишь ты мне сейчас или убедишься в правоте моих слов в будущем. Ты не знаешь о тюрьмах, пересылках, этапах. Не знаешь, чего стоит пайка хлеба. А я это все прошел и не один раз. Вот испытаешь все сам, и, думаю, вспомнишь и эту «капезуху», и мои слова.
— Ну, а ты за что сел?
— Мое дело — не твое. До «стукача» ты еще не дорос, тебе можно кое-что и сказать. Осенью я обделал крупное дело там, в России, а чтоб «замести» след, намеренно нахулиганил в Красинске. Получу год— полтора ИТЛ или колони. А там вновь — юг, вино, девочки...
— А когда кончатся деньги?
— Вор, Коля, живет одним днём: и никогда не думает о будущем.
Я впервые слушал воровские песни и дивился красоте мелодии, созвучных со смыслом слов.
Вечером во время отправки я увидел, что в КПЗ сидят мои двоюродные братья Абросимовы. Михаил — учитель, вместе со мной окончил педкурсы, я раза два— три был у него дома, помогал ему по математике. Василий, двоюродный брат Михаила, года на два старше нас, тракторист. Дважды видел я его у Михаила и оба раза пьяным. Успел спросить, за что их взяли. Они ответили, что взяты в субботу, за что — не знают.
Ночью 18 января, в понедельник, меня привели к начальнику Верхнеуральского РО НКВД Жукову. Внешность его соответствовала фамилии: он действительно был до того черным, что чисто выбритое лицо отливало густой синевой. Говорили, что его взгляда не выдерживают, смущаются. Предложив мне сесть, он молча впился в меня своими черными глазами. Я принял вызов и спокойно стал смотреть на него. Я подумал, что преступники, может, и не выдерживают его взгляда, но ни в чем не повинный человек — выдержит.
— Ну, рассказывай, Каширин, какую контрреволюционную деятельность ведешь в Верхнеуральске?
— Об этом я хотел бы услышать от вас, товарищ начальник.
— Во-первых, забудь слово «товарищ», когда разговариваешь со мной или следователем, а во-вторых, — где твой отец?
— Об отце, я думаю, вы больше знаете, гражданин начальник.
— Значит, основательно «лег на дно» ... Ты знаешь братьев Абросимовых?
Я рассказал, как я их знаю.
— Припомни все, что говорилось между вами.
Я ответил, что между нами ничего противоправного не было.
— А кто у вас организатор контрреволюционной группы?
— На подобные вопросы я отвечать не буду. Почему? На глупый вопрос всегда труднее ответить, тем более, что исходит он от начальника НКВД.
Мне думается, он поверил в мою непричастность к обвинению. Он рассказал, что раскрыты контрреволюционные группы в райкоме партии и райисполкоме:
— Я подключу тебя к одной из этих групп, ты пройдешь там маленьким человеком, получишь всего 5— 6 лет лагерей. В противном случае я буду вынужден отправить тебя в область, а там на основании твоей фамилии соорудят такое дело, что у тебя глаза на лоб полезут. Все это я мог бы сделать здесь, но мне не хочется применять к тебе строгих мер. Подумай хорошо, завтра дашь ответ.
Ещё два раза он вызывал меня по ночам, предлагая то же самое. Я категорически отказался: за что получить 5— 6 лет лагерей?
Если бы я знал весь трагизм страны, находящейся в «ежовых» рукавицах опричников Сталина и что ждет меня в области, я, конечно, согласился бы.
продолжение следует.
Прослезился бля!
для - кому надо