Не прислоняться 2.⁠⁠

Предыдущая глава: http://pikabu.ru/story/ne_prislonyatsya_4426458

Глава II Снова в строю.

Я смотрел на собственное лицо, вернее на человека, выглядящего точь в точь как я... но это был не я. Ну или же моя душа покинула тело, а это значит, что я мертв и попал в чистилище. Пляж медленно таял, метр за метром сдавая свои позиции солнечному свету. Ослепительная белизна подкрадывалась со всех сторон, вскоре стерев весь мир вокруг меня. Я не знаю сколько времени я провел в этом мире, не знаю, можно ли говорить о времени в таком месте. Вслед за светом пришла убивающая тишина. Каждая моя мысль раздавалась оглушительным эхом в голове. Так бы я и сошел с ума, если бы не одно но: Появился голос. Голос не звал меня, но обращался ко мне:

- Проснись.

Сначала тихий, голос перешел на крик, что в купе с тишиной повергло меня в ужас. Затем голос дополнился еще одним, еще через, наверное, минуту, их было три, четыре, а через мгновение уже тысяча голосов со всех сторон кричали мне, повторяя из раза в раз одно слово:

- Проснись.

Тогда я вновь почувствовал, что лежу на шезлонге. Голоса, один за другим, наконец стихли, а я наконец обрел долгожданную возможность двигаться. "Пора вставать, хватит уже лежать" - похрипывая про себя я поднялся на локтях. Очередная вспышка света ударила в глаза, свет был нестерпимо ярким, что я на секунду зажмурился.

Очнулся я в палате. Слева что-то мерзко пищало и гудело, справа кто-то сидел. Не могу повернуть голову, не могу увидеть сидящего, но я чувствую, что он рядом. Какая-то машина слева от меня, пикает ритмично, я не мог ее видеть, левый глаз был чем-то закрыт. "Я в больнице? Я вижу только потолок и, краем другого глаза, ширму. Если предположить, что это больница, то тогда писк это верный признак того, что я жив!" - мысли в голове сменяли одна-другую. Человек справа зашевелился. Машина трижды пикнула.

- Кажись, наш соня таки проснулся... - я отчетливо слышал шепот. Так, словно мне говорили прямо в ухо. Что-то тут не так. Шаги приближались, и, когда наконец ширма отодвинулась, я смог заметить подошедшего. Врач или медсестра, ничего конкретного. Я вновь попробовал подвинуть голову, чтобы лучше ее рассмотреть, тщетно.

- Не пытайтесь двигаться, скоро придет доктор, он проведет последнюю диагностику, тогда уже вас поочередно включат... "Что?"

- Вы поступили к нам в очень тяжелом состоянии... "Как?" - Вы ехали на автобусе... "да, помню такое" - в него врезался грузовик. Вы сидели в самом конце, это вам спасло жизнь. Из двадцати человек только Вы и еще трое выжили. Тем не менее, потрепало вас сильнее остальных... "Насколько?"

Она что-то записывала.

В палате стояла, несмотря на открытые настежь окна, невыносимая духота. Ужасно хотелось встать. К моему удивлению, но я не чувствовал никакого дискомфорта. Я никогда не лежал в больнице так долго, да еще и в коме... Руки, ноги, спина, по логике вещей все мое тело должно было затечь до боли! А болела только рука. Левая. Даже сказать ничего про это не могу, челюстью не пошевелить. Последний раз такое было когда я, будучи мелким сорванцом, решил съесть сразу две ириски.

-Гхэ... Это был наиболее сложный и максимально информативный, из подвластных мне сейчас, звук.

- Доктор скоро подойдет, не волнуйтесь. Он уже знает, что вы пришли в себя. - Уверен, она смотрела куда-то в стену, но не на меня, даже не в мою сторону. Собрав все силы я попытался разговориться сам и разговорить сидящую рядом медсестру.

- кхэ? - я тихо прохрипел.

- Молчите. Доктор придет, все вам расскажет. - Сказав это, сестра встала и вышла из палаты. Душно. Страшно. Болит спина и рука, да и задница уже квадратной стала. Я попытался приподняться на локтях, но осознал, что лежу на кровати будучи к ней привязанным. Куда я, черт возьми, попал? Перебирая в голове все варианты, каждый из которых был хуже предыдущего, я не заметил, как в палату кто-то вошел. Врач. Он пододвинул стул и сел совсем рядом со мной, однако я до сих пор не мог повернуть головой.

- Вы наконец пришли в себя! - доктор был воодушевлен. Боюсь, у меня для вас всего три новости, две из них плохие. - Я кое как кивнул. - Вы попали в аварию... грузовик проехал на красный свет и протаранил автобус. Повезло только вам и еще троим пассажирам, они находятся тут же, один даже в этой палате. - Он показал рукой на ширму, стоящую справа от меня. Прошло десять месяцев. Это первая новость. - Как? Столько времени? я хотел закричать, но из груди вырвался лишь сдавленный глухой хрип.

Вторая новость - в аварии вы получили множественные травмы. Если бы не срочная помощь, вы были бы обречены. Боюсь, у вас больше нет ног, правой руки, нескольких внутренних органов... - он смотрел на меня с грустью. Я смотрел на него с ужасом. - И у вас серьезные повреждения кожного покрова на лице.

Сердце начало судорожно биться, аппарат, стоящий слева, начал очень мерзко пищать. Врач, прежде смотревший на меня, бросил взгляд на аппарат, потянулся к нему и нажал несколько кнопок, после чего тот прекратил визжать, а мое сердце, словно машина перед лежачим полицейским, сбавило "обороты", отчего я моментально провалился в сон.
Проснулся я уже, судя по включенным лампам, уже вечером, но врач до сих пор сидел рядом. В его руках виднелся краешек планшета для бумаг. Я вновь захрипел. Врач же спокойно повернул планшет ко мне, так, чтобы я мог видеть бумаги, а так же имена и подписи своих родителей. Мне предстоит операция?

-Пока вы были в коме, вы не могли предпринимать никаких действий, так что все решения по вмешательству в ваше тело принимали ваши родители. Они приняли решение об установке вам перечня имплантов, которые, в итоге, до сих пор поддерживают вашу жизнь. Кроме того, среди вмешательств запланирована установка бионических конечностей.

Хрип.

- Мы дожидались момента, когда вы придете в себя, для того, чтобы не шокировать вас. Однако по прогнозам вы должны были выйти из такого состояния через один, максимум два месяца. Но прошло уже десять. Поэтому мы уже установили вам все конечности - но они пока не активны. Это - он достал из кармана странный брелок, как ключ от машины - активатор. С его помощью, сейчас, мы активируем все незадействованные импланты. Далее вас ждет реабилитация - вам вновь придется научиться ходить, держать вилку или ложку... говорить. Начнем мы уже завтра, а пока - он приложил брелок к правой руке. - не двигайтесь.

Машина. Я теперь чертова машина! Более того, как выяснилось позже - я теперь на половину ВР-01 - военная модификация того самого робота, "благодаря" которому я стал известным. Десятилетняя машина! Я со злобой смотрел на врача. Почему? Почему не дали мне просто сдохнуть, а? Дрожь прошла по всему телу, мерзкий аппарат слева снова запищал, а я провалился в сон.

Следующий день был, пожалуй, самым длинным днем в моей жизни - когда тебе один год от роду, все в этом мире для тебя ново и все хочется узнать и исследовать, научиться ходить - вопрос времени. Сначала прыжки и "танцы" в собственной кроватке, под присмотром мамы. Потом короткие, первые, шажки. Затем мы начинаем ходить все дольше и дальше. Только вот когда тебе уже под тридцать - научиться такой простой вещи, как ходьба, задача за гранью добра и зла. Мои ноги работают хорошо, даже слишком хорошо. Слишком - это про сильную чувствительность и реакцию, которой я никогда не обладал. Когда меня привезли в инвалидном кресле в зал, после того как меня поставили на ноги я попытался сделать свой первый, маленький, шаг. Так же как много лет назад. 
Штука оказалось в том, что мы, когда идем куда-то ни на секунду не задумываемся, что нам надо сделать, для того, чтобы пойти. А мне думать надо. И когда я уже подумал о том, что было бы неплохо выдвинуть вперед правую ногу - она резко подалась вперед, а я всем телом полетел вслед за ней. Инстинкт выставить перед собой руки меня не подвел, за одним исключением - фактически, у меня была одна рука - бионическая. Рука так же обладает большей подвижностью, чем раньше, я едва не заехал себе ей по лбу, и упал на пол, хорошо приложившись лицом об паркет. По комнате пролетел резкий металлический звон. Чертовы импланты, наверное, гремят. Мне пока не попалось ни одно зеркало, так что я не имел ни малейшего представления, что в представлении доктора значит "сильные повреждения кожного покрова на лице". Левая рука висела плетью, все еще не разработалась. Завтра мне должны установить экзоскелет, который подключат к общей силовой системе.
Я еще не видел, но мне сказали, что силовой блок выглядит как очень большая буква Ж на спине. Малые энергоблоки, первый, второй, пятый и шестой питают конечности, третий, в шее, питает что-то еще. Последний, четвертый, в центе конструкции питает всю систему и, заодно, является резервным источником питания, если один из "малых" блоков выйдет из строя. Тихо на улице, чисто в квартире - спасибо реактору номер четыре. Кстати, о квартире - мама, наверное, регулярно убиралась. Как же хочу уже кого-нибудь увидеть... Об этом я думал на следующее утро после того как весьма продуктивно упал. На целое сотрясение мозга.

Месяц ежедневных тренировок в конечном итоге позволил мне встать на ноги и даже ходить. Хожу я, разве что, словно пьяный в дрова. Левая рука уже не требовала экзоскелета, поэтому доктор настоял на его снятии, хотя мне его отдали. Дело неуклонно шло к выписке, и я уже не мог дождаться этого момента. Выбраться уже отсюда, пройтись по улицам... хотя я понимал, что с этим у меня есть определенная проблема - мои приращения.  Доктор долго рассказывал мне про закон "об идентичности", а я пытался осознать, что теперь мне самому придется этот закон соблюдать. Роботы стали первыми и массовыми, за ними появились импланты. Кто-то особо умный предложил использовать лишние части роботов в качестве протезов для инвалидов, так или иначе потерявших свои конечности. И это сработало. Около десяти лет назад начался настоящий "бум" имплантации, что привлекло к себе не мало внимания, а отдельных людей хлебом не корми, дай против чего-нибудь по бастовать. Только таких людей оказалось на удивление много. Настолько много, что некоторые из приверженцев идеи "чистоты" человека попали в правительство. А после смерти маленькой девочки, чья история отторжения имплантов облетела всю страну, был принят закон "об идентичности". Человек с приращениями оставался инвалидом, кроме того ему могла срочно понадобиться помощь, именно поэтому, по закону, стало запрещено скрывать свои приращения. Это я только в цирке видел клоунов в брюках, где одна штанина короче другой... А теперь я сам такой клоун. Еще две недели, и клоун впервые выйдет на арену!

За неделю до выписки я начал серьезно паниковать. Для большинства людей там я больше не человек. Пошел против воли Божией, воспротивился судьбе, навесил на себя дьяволовы изобретения... Кто поверит, что не по своей воле? Люди ненавидят киборгов, даже больше, чем я ненавижу роботов. За день до выписки, вечером, ко мне пришел доктор с чем-то, напоминающим маленькое детское зеркальце в виде подсолнуха.

- Завтра выписка. Ваши вещи мы уже подготовили, вам их принесут завтра в коробке. Осталось обсудить последнюю деталь - Ваше лицо. - Я вздрогнул.
За полтора месяца мне не попалось ни одного зеркала, а окон в корпусе, ввиду его подземного расположения, не было. Посмотреться было не во что. Одно я знал наверняка - там какая-то маска. Видать сейчас ее снимут, и покажут мне мое "прекрасное" лицо. С которым мне жить всю жизнь.

Однако все оказалось гораздо хуже. Глянув в поднесенное ко мне зеркало, я невольно вжался в койку: Маска, выглядящая как топор-колун, стала отличительной чертой уже  десятого поколения военных роботов. На меня смотрела половина этой маски. Красный сенсор вместо глаза тускло светился через мелкую косую бойницу, щеку бороздил ряд прямых линий. В районе носа было что-то, очень похожее на респиратор. Рассмотрев лицо, я нервно усмехнулся, о чем буквально через мгновенье, пожалел - прямые линии на щеке разошлись и, сымитировав лицевые мышцы, сложили из разрозненных кусков металла самую жуткую улыбку, которую я видел в своей жизни.