Два героя прошлого, столкнувшихся с тем, ради чего они стали героями.
Сразу прошу простить за логически, пунктуационные и прочие ошибки, поскольку после написания текст не выверял.
март месяц, второе десятилетие второго тысячелетия
город "Н", улица "Н", близ станции метро "С"
погода 2 градуса по цельсию, облачно с прояснениями, ветер 4 м/с, направление юго-западное.
время города "Н" - половина восьмого утра.
Был обычный для всех день большого города, все вокруг суетились: кто-то спешил на работу, кто-то же на учёбу. Одно было ясно: город был похож на огромный улей. Рестораны быстрого питания полнились людьми, запинающимися на ходу, с огромными мешками под глазами, вечной усталостью и прочими недугами. Все эти люди не успевали поесть дома: кто-то проснулся поздно и не хочет опоздать в место назначения, поскольку глава будет злой и будет кричать; кто-то же ленился готовить еду сам и считал покупку еды в вшивых забегаловках достойной альтернативой. Автотранспорт был забит людьми, входящими и выходящими на каждой остановке. В метрополитене интервал между поездами достиг минимума.
Это время называют часом пик, временем, когда в городе максимальная активность.
Все вокруг спешили, но лишь только двое на одинокой, старой, поставленной еще при одном из секретарей союза, перекрашенной на сотни раз, поломанной вандалами не единожды, стоящей возле дома, построенного в то же время, лавочке, где по вечерам собиралась местная алкашня, крича свои добрые, вольные песни, которые терпят "муравьи", которые в этот час спешат. Но эти двое, отнюдь, не выглядели как алкашня: в старом войлочном кителе, застёгнутом на все пуговицы, кроме последней, в отглаженных по стрелкам брюках, в отполированных, блестящих огненным блеском гуталина, кирзовых сапогах, сидел по правую часть лавки офицер советской армии, на погонах у которого красовались прекрасные парадные погоны, имеющие на себе одну большую звезду генерала, отставного, но генерала; по левую часть же сидел худощавый мужчина с тростью, в лёгком пальто и клетчатых брюках с блестящими кожаными туфлями, в отражение которых можно было смотреться и восхищаться, что человек, с звездой героя социалистического труда, проживший уже почти целый век, всё также старается быть одетым с иголочки.
- Генка? - сказал левый парень.
- Слушаю вас, - чётко, как по команде ответил Геннадий Васильевич, привыкший к чёткому распорядку во всём в жизни.
- Вот помнишь, ты был маленький? Помнишь ведь?
- Так точно, товарищ герой социалистического труда.
- Сколько раз я просил тебя не называть меня так, я не герой, я просто строил наше будущее... - хриплым голосом промолвил старик, сидящий по левую сторону, - Эх, не этого мы от будущего ждали... Знал бы, что скоты эти...
- Василий Трофимович, успокойтесь, - хладнокровно ответил офицер, - я тоже скучаю по тому что было.
- Генка, вот можешь ли ты себе представить, что мы всю жизнь положили за то, что в итоге наши дети и разрушили? Вот можешь?
- Никак нет, товарищ... - раздался удар по скамье.
- Я тебе сколько раз говорил, не называй меня так!
-... Товарищ Вася...
- Вот, уже лучше.
Старики притихли, ветер дул им в спины, казалось Василия Трофимовича сейчас сдует, но он как стахановец держался, как держался за идею, данную высшим политруководством.
- Деды, свалили быстро! - закричал мелкий обормот, чтобы две шалавистые особы женского пола рассмеялись над его тупостью.
Василий Трофимович было начал вставать, как его остановил офицер.
- Посиди еще, ты своё за станком отстоял, - обратился к нему Геннадий, - нука ты, подошёл сюда! - поставленным голосом генерала закричал некогда генерал советской армии, встав со скамьи.
Молодняк подошёл, всячески изображая из себя авторитетов времен развала, делая с виду широкую спину.
- Чё дед, жить надоело, нука с**ался отсёдова, - вытянув подбородок к нему.
Следом вправо отлетело маленькое, безмозглое тело, послышались вскрики девушек, больше похожих на шлюх.
- Засранец эдакий, да как он посмел? - смотря на скорчившегося малолетку, высказал отставной военнослужащий.
Но его друзья, начитавшиеся цитат из мусорных пабликов, заполонивших всю российскую часть интернета, посчитали это наказание несправедливым. Следом послышались несколько хрустов костей и глухое падение, гордый всхлип некогда солдата и следом и упал герой труда. Дети засмеялись, подняли своего дружка, который на прощание плюнул в лицо своему врагу и сказав что-то наподобие "фашист", скрылся за углом дома.
- Эх, Василий, - угасающим голосом сказал испачканный генерал, - мы дали им мир, мы дали им светлое будущее, мы дали им свободу...
- А они вот так, к деятелям свободы... - продолжил кавалер звезды труда.
Слёзы прокатились по их щекам, слёзы безысходности, слёзы понятия того, что ты прожил жизнь зря, ведь новое поколение даже не уважает твой подвиг.
1947-20... стёртые цифры на надгробье говорили о том, что за могилой никто не ухаживал.
"Василий и Геннадий, два героя нашего прошлого, покойтесь с миром"
Это вся память оставшаяся двум героям, советского союза и социалистического труда, хотевшим сделать жизнь будущего поколения лучше, но погибших от рук этих "комсомольцев будущего"
1010-1019 годы?)