Несмотря, на в целом негативную оценку, я все таки продолжу публикацию историй своего друга, о похождениях в Петербурге.
Колю Грузина избили очень жестко. Пробили голову, сломали пальцы, ребра. Возможно, избили его за дело, т.к. он по пьяни, был очень вреден на язык, верил, что он бессмертный, и обладает секретными навыками восточных единоборств. Короче, в детстве его обманули.
Мы сидели в комнате общежития у Прапора и думали, как поступить.
При всех алкогольных недостатках, Коля был наш друг и земляк. Как про него сказал кто-то, Коля это «варвар с лицом интеллигента». Прозвище «Грузин» прилипло к нему, скорее всего, из-за того, что в далеком кетченеровском детстве у него был поломан нос. .
С нами сидел Стас, который работал участковым в одном из районов Петербурга и Миня «Барин», одноклассник Коли. Хочу заметить, что время действия 2001 г., место- Санкт-Петербург, культурная столица нашей страны.
Вычислить кто избил Грузина не составило труда, благо нас в общежитии знали, и поэтому через час у нас было уже имя и адрес обидчика. Им оказался какой то полублатной якут, который пришел к кому то в гости, где и нарвался на Колю. Вина этого человека была в том, что так бить пьяного было нельзя. Ну, попинал бы немного, вырубил, но не бить же кастрюлей по голове и пальцам, тем более тот был в таком беспомощном состоянии.
Узнав координаты, придумали и план действий. Незамысловатый.
План строился на мобильности и вооружении. А именно, Прапор был единственным из нашего круга общения обладателем великолепного автомобиля ВАЗ-2106, а Стас был милиционер.
Прапор был реально прапором. Интенсивное употребление с рождения рыбой богатой фосфором в месте под названием Зензели Астраханской области сделало свое дело. Поэтому при увольнении из вооруженных сил, он вынужден был кое-то восстанавливать в цифрах. Естественно, это была не его вина, кто-то просто его подставил. Вот, зачем Прапору десяток шинелей и валенок?
Однажды он рассказал, что у них в селе была девушка(?) по кличке «Свинья», получившая такое замечательное прозвище, так как она сильно пила, и однажды ползла через все село на четвереньках, пьяно хрюкая, а добрые юные Зензелианцы или Зензелийцы, периодически ободряюще давали ее пинки под зад, и очень этому радовались. Суровый край, жестокие порядки.
Прапор в отличии от многих других прапоров был альтруист. Машину свою не жадничал, и однажды отдал ее под управление пьяного Мини «Барина», в результате чего, машина нагруженная всеми земляками в радиусе трех километров от эпицентра распития водки, проехала на рваной прожеванной резине, безумно искря диском об асфальт, какое-то дикое расстояние, не вызвав в казалось бы виновных ни капли сожаления или угрызения совести.
Миня «Барин» тоже колоритная личность. Приехал поступать на юриста, но ушел в армию, стал сверхчеловеком, т.к. служил в ВДВ, вернулся обратно, поселился в том же общежитии и в пьяном виде радовал окружающих внезапными приступами свирепой доброты. Например, как-то он зашел к студентам, и вежливо, как ему показалось, попросил сходить за водкой. Разумеется, что бедные студенты радости от этого не испытали, и кто-то имел неосторожность сказать что – то против. Миню это расстроило, и взяв за грудки одного из несогласных, он вытащил его на балкон, и перевесил его через перила. Физической силой Миня обижен не был, поэтому со словами, что я научу тебя правильно приземляться, он взял, оцепеневшего от происходящего студента, почему-то прозванного Хитрым, хотя к нему больше подходило Грязный, за ногу и, повторил сценку из фильма «Коммандо» с Шварценеггером в главной роли, т.е. стал его держать на весу уже, вытянув руку подальше от перил. Балкон, на котором происходила реконструкция сцены из фильма, находился на 7 этаже, поэтому, наверное Хитрый при падении, умение приземляться развил бы вряд ли. Брыкаться и вообще сопротивляться, тоже было бы как- то не адекватно, т.к. можно было и бы действительно ускорить процесс падения. От страха Хитрый смог только выдавить, еле слышно: -«Дурак..», и это его спасло.
— Кто дурак?- и Миня втащил Хитрого обратно. После чего тот, немного отойдя, ушел в магазин. С резко возникшим желанием купить Мине водки.
При всем при этом, Миню, хоть и побаивались за пьяную неадекватность, но воспринимали это как что-то естественное. Потому что трезвым, он был очень вежлив в общении, шутил, и балагурил. Плюс к положительной репутации как-то добавилось, то, что он несколько раз заступился за девушек, дав выход дурной силе, в отношении их обидчиков.
Однажды Миня с земляками выпивал с дагестанцами. Набившись в комнату, они пили, ели, и в итого, как оно часто бывает, перешли к теме: «Чья школа кунг-фу лучше?». Итогом беседы стала схватка Мини и Фархада, аварца, который представлялся всем Русланом, занимался непонятно чем, но явно не очень законным, хотя вероятнее, ничем не занимался. Весовые категории были разные: Миня был потяжелее, но Фархад был сух и подтянут. Эдакая схватка Балу и Багиры.
Техника борьбы у Фархада была получше, хотя возможно, он был трезвее, поэтому, он поймал Миню на удушающий, и Мине пришлось очень тяжело. Во –первых, он начал задыхаться; во-вторых вокруг стояли его земляки, которых такой исход не устраивал; в третьих вокруг также стояли счастливые полупьяные дагестанцы: в четвертых на кону стояла репутация Мини, как самого сильно бойца в общежитии. Поэтому, вдруг найдя в себе силы, Миня сорвал с себя Фархада, перевернул его, сел сверху, а парень он был тяжелый, и нанес сокрушительный удар кулаком в лицо аварцу. Только природная реакция спасла Фархада от жесточайшего нокаута, и кулак пролетел мимо. Кулак ударил в напольную плитку, и она потрескалась. На мгновение все замерли, т.к. такое увидишь не часто, а именно что от удара кулаком трескается советская напольная плитка, посаженная на раствор в 70-х годах. После этого бойцовский дух Фархада чуть остыл, и он пропустил несколько ударов по голове, которые значительно изменили его внешность.
Дагестанцы задумчиво ушли к себе в комнату, а Миня с земляками соответственно к себе. Взяли еще водки и пива, и стали обсуждать произошедшее. В общем пришли к мнению, что дагестанцы нормальные пацаны, и так бить Фархада было необязательно, Миню стали мучить угрызения совести, ведь в глубине души он был добрейшей души человек, и поэтому, отправив кого-то за бутылкой, он пошел мириться с Фархадом.
Что произошло в голове Мини через 10 минут, осталось впоследствии вечной загадкой, т.к. зайдя мириться к дагестанцам, Миня начал избивать уже всех, в этом ему помогли, конечно, земляки. И только после этой процедуры, он посадил всех участников примирения за стол, и выпил за дружбу народов.
Загрузившись в бирюзовую «шестерку», мы выехали осуществить вендетту. За рулем был Прапор, Миня сидел впереди, я и Стас, в милицейской форме и табельным оружием сидели сзади, ехать нужно было куда-то Новую Охту.
II
Так как Стас был участковым, поэтому он шел впереди. Он должен был постучаться в дверь, спросить про обидчика Коли, а дальше, при условии, что этот нехороший человек дома, мы с Миней должны были ворваться в квартиру и наказать виновного. Стас нажал на звонок, перед этим передав Мине табельный «Макаров», из которого предусмотрительно вытащил магазин. Дверь никто не открыл. Так мы простояли под дверью минут 20-30. Безрезультатно.
Пришлось спуститься к машине, и думать, что делать дальше.
Сидели, разговаривали, и в процессе беседы, Стас рассказал, про одного азербайджанца, который регулярно приходит до женщины, которая живет на его участке, и устраивает скандалы, бьет ее. Та бежит до Стаса, но когда доходит до дела, прибегает обратно и забирает заявление. Так как план с вендеттой рассыпался, а молодая кровь требовала действий, мы пришли к решению, что азербайджанца надо проучить. Женщин обижать нельзя, да и хотелось помочь Стасу.
Мы приехали во двор какого-то дома в районе метро «Новочеркасская», и как в пословице, сразу на улице, за столиком нарвались на интересующего нас человека. Это был полноватый, коренастый азербайджанец, лет 45, усатый, небритый. Двигался он развязно и полностью подпадал под архетип хама. Не понимая, что происходит, он отошел с нами в сторонку.
Уже вечерело, двор был не ухожен, весь усыпан кустами, за которые мы и зашли.
Здесь и началась воспитательная работа. Так все чувствовали, что поступают правильно, то били по особенному зло. Успокоились, только когда дебошир стал плакать навзрыд, вставать на колени, и всячески себя уничижительно вести, после чего мы потащили его к женщине, которой он не давал нормально жить. Как я понял, это было рабочее общежитие какого-то предприятия. Грязный подъезд, коридорная система, мусор на полу, исписанные стены, трухлявые двери.
Женщина, которую доставал наш новый друг оказалась нашей землячкой. Мы, с гордым видом, поставили перед ней ее обидчика, и он стал извиняться, при этом опасливо на нас косился. Вид у него был, конечно, слегка, подавленный, к тому же лицо было разукрашено, вещи грязные. Понятно было, что что-то случилось.
Вслед за женщиной вышла девочка, лет 14-ти, видимо дочь. Это еще сильнее подчеркнуло, что мы полностью правы, но реакции женщины оказалась совсем не той, что мы ожидали. Она начала кричать на нас, что мы звери, сволочи, садисты и так далее. Оторопев от такого натиска, мы прихватив с собой азербайджанца, вышли из коридора на лестничную площадку, где избавились от душевного диссонанса, еще немного потрепав уже бедолагу, жертву произвола. Выслушав его клятвенные заверения о его полном исправлении, и что, он мамой клянется, что никогда не обидит эту семью, мы вышли из здания, и поехали к метро.
Вокруг «Новочеркасской» было столько ларьков, что не знающему человеку, было трудно сразу найти вход туда. В этих ларьках продавали все. От игрушек до электротехники, алкоголь, цветы, часы Роллекс, кассеты, диски и т.д. и т.п..
В основном хозяевами являлись выходцы из Закавказья. Мы подъехали к метро, Стас, уже переодевшись дома в спортивный костюм, вышел куда-то, и через минут 15, к «шестерке» подошло несколько представителей мелкоторговой братии, которые принесли, кто пиво, кто водку, кто рыбу и закуски, кто еще что-то, и мы стали пить. Вокруг ходили люди, наряд милиции, но на нас никто внимания не обращал. Через некоторое время, Стас, уже в изрядном подпитии, сказал, что сейчас подойдет и ушел.
Он вернулся через полчаса со словами, что на него кто-то наехал в клубе, который держат африканцы, и что надо кого-то проучить. Неудовлетворенное чувство справедливости радушно отозвалось на призыв о возмездии, и мы пошли в клуб.
Миня, я и кто-то еще, кто присоединился к нам у метро, встали у входа в клуб, который находился в старом районном ДК, и у которого почему-то была узкая дверь, в которую мог пройти один человек. Стас зашел внутрь, чтобы вызвать на улицу обидчиков. В это время на улицу вышел очень здоровый парень, в камуфляже и со словами, что он охранник, слегка с презрением, спросил, о том, что нам надо. Мы с Миней обошли его с двух сторон, и стали объяснять ему, что произошел какой-то казус, и нашего друга ни за что, ни про что оскорбили. Лексикон, правда, был несколько иной. Тут Миня спросил, свой коронный вопрос: «А ты где служил?», охранник посмотрел на него сверху вниз, и ответил, что-то типа стройбат. Судьба охранника была решена.
Увидев, что пришло время что-то делать, я попробовал сделать охраннику подсечку, но его нога была как столб, и явно весила как я. Охранник недоуменно повернулся в мою сторону, и тут Миня подсек его уже нормально, тот рухнул на асфальт. Миня поставил ему колено на грудь, попросил не лезть не в свое дело, охранник резонно согласился, потом встал и ушел в клуб, справедливо заметив, что он защищает интересы клуба, а что происходит на улице, его не интересует.
Дальше началась битва. Из клуба вылетел Стас, за ним через узкий дверной проем с криками и бешеными глазами стали выскакивать какие-то парни. Но на входе уже стояли мы, и мы были уже готовы. Миня стоял на против дверного проема, и все, выскакивающие налетали прямо на его кулаки. По бокам стоял я и еще кто-то, уже не помню кто. И не давали выбегающим убежать в сторону, через минуту началась давка и неразбериха, так как те кто выбежал первыми, пытались забежать обратно, но их выталкивали те, кто хотел выйти из клуба, либо с целью подраться, либо просто поглазеть на происходящее.
Все закончилось внезапно, поток желающих выйти наружу резко иссяк, а к клубу подъехала машина наряда ОВО, группа задержания. Мы вовремя заметили их появление и ушли в темноту. Все кроме Стаса, который уже вошел в раж, и требовал продолжения. В итоге, сотрудники ОВО его запихнули в машину и увезли в отделение. Мы поехали следом, и остановились неподалеку. Из отделения раздавались какие-то крики, слышался голос Стаса, затем звон разбитого стекла, и минут через 15, какие-то крики в чей-то адрес. По голосу было понятно, что это кричит Стас. Вытаскивать его не имело смысла, т.к. это было отделение милиции, где он работал.
Постояв и покурив, мы сели в машину.
Итогом рейда справедливости стало то, что жулика-якута мы так и не нашли, обиженная женщина стала на сторону обидчика, а Стас, пусть и «построив» клуб, оказался в своем же отделении, в качестве задержанного, при этом разбил ногой окно дежурного и послал начальника на три буквы, что имело в дальнейшем свои последствия.
Светало, мы медленно ехали в сторону дома, мимо серых домов просыпающегося Питера, и каждый смотрел в свое окно и каждый думал о своем.
