- Войдите
- Доктор, болит очень бок! Помогите! – Закричала пожилая женщина, как только перешагнула порог кабинета. Скрючившись и уперевшись рукой в поясницу с правой стороны, она подползла к письменному столу и плюхнулась на кресло перед врачом.
Иван Геннадьевич не спеша осмотрел пациентку с ног до головы, поглаживая густую рыжую бороду.
- Ну что же, рассказывайте, зачем пришли.
- Я милок, две войны прошла. Сын мой воевал, и погиб на войне. Ухаживать некому за мной. А еще в советское время помню, ездили мы на картошку. Копали, мешки таскали..
- Сейчас что вас ко мне привело? – Сурово сдвинув брови, врач перебил пациентку
- Да ну вот же я рассказываю. Ездили мы в восьмидесятые на картошку. На бам..
- Это меня не интересует. Говорите, что болит и когда заболело? – сказал врач и еще более сурово сдвинул брови. – Интересно, подумал он, времена изменились, медицина кардинально поменялась, а пациенты какими были, такими и остались.
- Да вот давно болело здесь в боку. Сказала пациентка и тыльной стороной кисти принялась поглаживать в области поясницы справа. - А сегодня прям прихватило сил нет, хоть на стенку лезь.
- Так, встаньте прямо, ко мне спиной, скомандовал Иван Геннадьевич и несильно стукнул пациентку ребром ладони по пояснице с правой стороны. Старушка резко подпрыгнула и закричала как оголтелая.
- Все понятно, почечная колика, вот вам отвар ромашки, две таблетки ношпы, пейте. Следующий! – быстро проговорил врач и принялся, что то очень торопливо записывать.
- Стойте, стойте доктор. Это у меня камень что ли там? – взволнованно пробормотала пациентка.
- Да камень, все верно. Идите уже, не задерживайте – начинал злиться Иван Геннадьевич
- А его дробить не надо? У меня соседке дробили еще лет десять назад.
- Больше не дробят. Раньше дробили, а как врачей стали за каждое осложнение сажать, больше не дробят. Вы пейте что я вам дал, полегчает, точно говорю.
- Спасибо доктор! Возьмите, я вот вам десяток яиц принесла, в благодарность. Сегодня только из под кур насобирала – сказала старушка и принялась доставать из своей необъятной сумки свертки с куриными яйцами.
- Вы что с ума сошли? Хотите, что бы и меня за взятку посадили? Тут же камеры везде! А ну вон отсюда! – Грозным криком раздался голос Ивана Геннадьевича, после чего старушка быстрым движением руки собрала все яйца со стола и так же быстро уковыляла прочь.
Иван Геннадьевич всем сердцем ненавидел современную медицину. Еще в далеком 2017 году, когда следственный комитет РФ объявил кампанию по массовому обвинению медработников во врачебных ошибках, казалось что ничего не изменится, но это было глубоко ошибочное мнение. Народ ликовал, когда первые врачи получали реальные сроки. Люди радовались и прославляли Верховного Лидера государства за его мудрость. Им казалось, что, наконец, врачи получили по заслугам за все те неправильные диагнозы, осложнения после операций и недостаточно внимательное отношения к пациентам.
Государство выпускало все новые и новые законы ужесточающие требования к врачебной деятельности, пока не пришло к тому, что за каждым врачом должен быть закреплен юрист скрупулёзно проверяющий каждую историю болезни, и требующий максимального соблюдения лечебных протоколов. И если вдруг находилась хоть какая то ошибка или самое страшное - проявлялось осложнение лечения, то врач мог моментально оказаться за решеткой.
Результаты лечения больше никого не интересовали, главное было правильно обосновать в истории болезни выбранный протокол лечения. И врачи, что бы сохранить свое место работы, выбирали протоколы, не требующие оперативного вмешательства или других сложных процедур, которые могли повлечь за собой осложнения.
Для врачей стало гораздо более предпочтительным допустить смерть пациента. Достаточно было поставить штамп “безнадежный” на историю болезни и после чего смерть пациента считалась юридически обоснованной. Вскрытия больше не проводились, поскольку Верховый Лидер посчитал, что тратить государственные деньги на мертвых не целесообразно и все патологоанатомы были объявлены вне закона. Таким образом узнать истинную причину смерти пациента стало невозможно. Летальность с каждым годом росла все более бешеными темпами.
Впрочем, это мало кого интересовало. Партийная верхушка продолжала лечиться за границей, а в глазах народа, благодаря миллионам пропагандистских материалов, врачи почти приравнялись к национальным врагам, наравне с ненавистными американцами.
Да, кто-то из врачей успел уехать за границу, кому то повезло уйти во время из профессии, но Иван Геннадьевич, когда-то хирург по специальности, продолжал свой тернистый врачебный путь.
Иван Геннадьевич никогда не был лучшим среди своих коллег. В институте и в ординатуре он не блистал, но при этом был всегда очень ответственным, максимально четко и педантично выполнял поставленную задачу. Возможно, именно это и помогло ему остаться врачом, когда многим коллегам пришлось покинуть медицину. Окончив обучение Иван, отправился по направлению в небольшой провинциальный городок, где и осел в районной больнице.
Когда-то местная больница процветала, сюда свозили больных с ближайших районов. Хирурги гордились лапароскопической стойкой, а реаниматологи новыми аппаратами ИВЛ. В приемном отделении была организована круглосуточная ультразвуковая служба и всех пациентов отправляли при поступлении на УЗИ. В больницу даже несколько раз приезжали хирурги из Москвы для проведения мастер классов. Но это все в далеком прошлом.
Как только началась государственная антиврачебная кампания многие ушли. На месте отделения гинекологии был создан юридический отдел, где ежедневно заседали с десяток юристов дотошно проверявшие каждую буковку в истории болезни. Вместо урологии открылся отдел по борьбе с врачебным произволом. Там круглые сутки сидели люди в форме не отлипавшие от мониторов, которые транслировали изображения с больничных камер наблюдения. В первую очередь их задачей было противодействие коррупции, а так же рукоприкладства со стороны медицинского персонала.
Отделение патанатомии, заняла кафедра теологии какого-то малоизвестного ВУЗа. Там заседали священнослужители, периодически навещавшие пациентов, что бы прочитать важную молитву о выздоровлении. Говорят, что эта молитва помогала даже самым безнадежным больным. Правда, так говорили только сами священники, но приходилось им верить, поскольку на их существование из государственного бюджета выделялось для больницы немало средств.
Из лечебных отделений осталось всего два – первое для безнадежных больных. Туда попадали больные со штампом “безнадежные”. Чаще всего это были люди, которым требовалась экстренная операция, но по понятным причинам сделать ее не могли. После установки диагноза, пациентов госпитализировали в это отделение, назначив симптоматическую терапию, а на следующий день скорая помощь забирала людей из больницы и везла домой умирать.
Да, скорая помощь теперь возила пациентов домой из больницы, а не наоборот. Делалось это для того чтобы не портить статистику летальности в больнице, что бы главный врач мог с гордостью доложить Минздраву о снижении смертности в своем районе. Минздрав же в свою очередь собирал эту статистику с разных больниц и докладывал Верховному Лидеру, который с удовольствием слушал и одаривал деятелей Минздрава очередными наградами.
Второе лечебное отделение было для больных еще подающих надежды. Как правило, сюда госпитализировали пациентов, не нуждавшихся в сложном лечении. ОРВИ, болевые формы апоплексии яичников, алкогольные отравления, кишечные колики, все лежали здесь. Лежали долго, часто заражались друг от друга и периодически переезжали на этаж ниже в отделение безнадежных.
Кроме того в больнице была операционная которую давно уже никто не посещал, а так же приемное отделение, куда больные поступали с улицы. Там как раз и работал Иван Геннадьевич.
Продолжение следует. Возможно.
