mustang314

Так уж совпало, что мой позывной «Сокол-Один» прекрасно подходил к названию корабля «Тысячелетний Сокол», на котором я уже через несколько дней отправлюсь в долгое путешествие в темную бездну космоса.

Все же, в работе космонавта есть доля своей романтики. Сколько себя помню, меня всегда манили две вещи – звезды и полеты.

Все началось со сборной модели самолета, подаренной отцом на мой десятый день рождения. Как сейчас помню, это был «Черный дрозд». А потом – школа, летная академия, служба, центр подготовки космонавтов и, наконец, первый полет. А затем следующий. Позже – еще и еще. Со временем это превращается в рутину.

Но сейчас был особый случай – мне предстояло отправиться в самую длительную в своей карьере космонавта миссию. Полет займет шесть лет. Но из-за огромных скоростей перелета, физика сделает свое дело, и на Земле за это время пройдет почти 30 лет. Когда я вернусь домой, мне будет 41, в то время как некоторые мои сверстники уже, скорее всего, будут в лучшем из миров.

Обычно меня и моих коллег ничего не держит на Земле. Преимущественно, пилоты дальних рейсов - люди холостые, не заводят длительных отношений, не берут кредитов и ипотек. Делать такие привычные вещи довольно затруднительно, если за каждую твою командировку на родной планете может пройти десяток-другой лет.

Но в этот раз все совсем по-другому…

***

Было начало июня. Я завершил очередной полет и недельный карантин в центре полетов. Шла третья неделя на Земле после годового полета и впереди меня ждали еще несколько месяцев отпуска.

День близился к концу. Я заехал к пекарне в центре города и остановился у входа. То и дело поглядывал то на часы, то на вход, сгорая от нетерпения. Наконец, она выпорхнула из дверей пекарни и летящей походкой двинулась к машине.

Черные как ночь волосы, бездонные как сам космос глаза, завораживающая улыбка – я мог перечислять все это до бесконечности. Как и всегда после работы, она пахла корицей и выпечкой.

Мы поехали к ней домой, а когда Эмма приготовилась, мы отправились в уютный ресторанчик.

Мне всегда нравилось это место – здесь было уютно, играла живая музыка, да и отлично готовили. После безвкусной еды в карантине это было как бальзам на душу. Но все это пустяки конечно, самое главное что напротив меня сидела Эмма.

Мы познакомились, когда я только вышел из карантина. В первый же вечер я отправился в бар «Атомный ковбой», где по традиции, собирались другие пилоты и сотрудники центра космических полетов. В какой-то момент к нам присоединилась компания девушек, среди которых была и Эмма. Ну а дальше все было как в кино – прогулки под луной, буря эмоций и завтраки в постель.

И вот сейчас, сидя с ней за одним столом и неотрывно смотря на нее, я уж было подумывал, чтобы завязать если не с космосом в целом, то хотя бы с дальними полетами. И в очередной раз гнал от себя эти мысли – мне совсем не хотелось грузить себя этим в такой прекрасный момент.

- Ты когда-нибудь видела взлет корабля? – почему-то решил спросить я.

- Представь себе, ни разу! Я живу здесь уже почти три года, космический центр прямо у нас всех под носом, но еще ни разу не видела.

- Да ну, не может быть, - искренне удивился я.

- Да-да! – рассмеялась она, - это похоже на то, как я удивлялась своим подругам, которые жили на побережье и ходили на пляж едва ли пару раз за сезон.

Я взглянул на часы, а затем внимательно посмотрел на Эмму, сделав вид, будто собираюсь предложить миллион.

- А хочешь увидеть?

- Ну конечно! – на ее лице засиял неподдельный интерес.

- Тогда заканчивай с десертом, у нас еще есть время.

Дорога до холма за городом отняла всего полчаса, дороги были совершенно пустые. Местные любители понаблюдать за стартом обычно выбирали другое, более близкое место, но все же отсюда, с возвышенности, среди высоких сосен и тишины леса, вид был куда лучше.

Мы присели у дуба, на самой вершине холма. Обнявшись, принялись ждать. Там, вдалеке, виднелась длинная ракета, освещенная целой кучей прожекторов. До старта оставалось всего десять секунд.

Оглушающий хлопок. Под ракетой полыхнуло пламя двигателей, мощный рев отголосками доносился сюда, до холма. Наконец, носитель начал отрываться от поверхности. Сначала постепенно, вроде сомневаясь, а потом все быстрее и быстрее фигура ракеты устремлялась все выше и выше, пока не превратилась в небольшую точку, а затем и вовсе став крошечной и неотличимой на фоне россыпи звезд на ночном небе.

Все это время я лишь изредка поглядывал на полет, моим вниманием всецело завладела Эмма. На ее лице читался детский восторг и непередаваемая радость от увиденного. А когда радовалась она – радовался и я.

***

Был конец августа, мы сидели под тем же дубом и ели привезенное с собой мороженное. Никаких забот и только тишина леса, нарушаемая лишь нашими голосами. Вдалеке, над горизонтом, ввысь взмыла очередная ракета, оставляя за собой белый след на таком ясном небе.

Девушка взглянула на ракету и тут же изменилась в лице, став очень серьезной и настроенной очень решительно.

- Послушай, нам нужно серьезно поговорить.

Любой мужчина, будь он пилотом космических кораблей дальнего следования, моряком, шахтером или ядерным физиком всегда теряется после таких слов. Я не стал исключением.

- Ты ведь будешь продолжать летать? – продолжила она. – Длительные рейсы и все такое. Просто… а как же мы? И я? И все то, что есть сейчас, разве это впустую?

- Нет, конечно, не в пустую.. Эмма, милая, я еще никогда не был так счастлив как сейчас! И все это благодаря тебе и…

Я не успел закончить, как девушка решительно меня перебила и поставила вопрос ребром:

- Ты бросишь полеты?

Этот вопрос уже давно напрашивался сам собой, я знал, что рано или поздно об этом пойдет речь, но безответственно отлаживал это в дальний ящик. Мое молчание затянулось, и Эмма повторила:

- Ты бросишь полеты?

- Я мог бы перейти на короткие рейсы, в пределах Солнечной системы, тогда…

- Тогда тебя не будет дома по полгода-год, потом неделя на Земле и снова за штурвал. Я отлично знаю, какая у них работа, - продолжила за меня Эмма.

Честно говоря, мне этот разговор все меньше и меньше нравился.

- И что ты предлагаешь? Бросить работу?

- А почему нет? Такого пилота как ты с руками оторвут в гражданской авиации! Ты продолжишь летать, на самолетах, но ведь это все равно полеты!

- Ты меня совсем не понимаешь. Я согласен, что дальние полеты – это так себе перспектива. Годы разлуки – такое никто не захочет. А короткие рейсы – я знаю кучу ребят, у которых есть семья и которые летают на таких маршрутах. Пойми же, космос, полеты – это моя жизнь! Я не могу без этого!

- А без меня? Без меня ты сможешь?

Это был нож в самое сердце. Я отрицательно покачал головой.

- Я не могу бросить полеты

- Но я и не прошу об этом! Почему ты так в штыки воспринял вариант с самолетами?

- Эмма, тебе не понять того ощущения, когда корабль отрывается от Земли, когда звезды так близко, что можно протянуть руку и достать любую, когда ты шагаешь там, где до тебя еще никто не ступал. Ради таких моментов стоит жить.

- Скажи, в твоем сердце есть место для чего-то кроме полетов? В нем есть место для меня?

- Давай поговорим об этом, когда вернемся, - сделал я отчаянную попытку уйти от этого разговора.

Может позже, когда бы она немного остыла, мне удалось бы найти какой-то компромисс. В конце концов, те же короткие рейсы в пределах нашей системы. Такой вариант устроил бы всех. По крайней мере, мне так казалось. Уже гораздо позже, прокручивая этот разговор, мне показалось, что именно эта моя фраза стала последней каплей и заставила Эмму сказать то, что и так само собой напрашивалось.

- Вот уж нет! Выбирай: или я, или полеты!

- Не говори так, пожалуйста.

- Ты меня услышал, - повторила она.

- Эмма, не ставь меня перед таким выбором.

- Тебе придется.

Я внимательно посмотрел ей в глаза, в эти безумно глубокие, как сам космос глаза. На меня никто еще не смотрел с такой любовью и теплотой. Сейчас я видел в них кое-что еще – грусть. Грусть от понимания того, что именно я выберу. Но в глубине еще таилась надежда. Совсем призрачная, и все же. Честно говоря, я и сам до последнего надеялся, что сделаю другой выбор. Но, как уже сказала Эмма, в моем сердце нет места для чего-то кроме полетов.

- Я не могу бросить полеты, - сухо ответил я.

Ее лицо дрогнуло, по щеке прокатилась слеза. Я хотел было подойти к ней, обнять, успокоить, но она лишь выставила перед собой руку и едва слышно прошептала:

- Уходи. Просто уходи. Я хочу побыть одна.

- Эмма, дорогая, пожалуйста, выслушай …

- Уходи!

Мне ничего не оставалось, кроме как уйти. Еще никогда дорога к дому не была настолько тяжелой, настолько длинной. Настолько одинокой…

В моей квартире в центре полетов стало теперь в двойне неуютно. Пройдя до дивана, я плюхнулся и постарался ни о чем не думать. Это оказалось непосильной задачей. И все же, после нескольких часов и нескольких глотков крепкого, это оказалось куда проще.

Тот разговор многое изменил. После трех месяцев, проведенных на Земле, проведенных с Эммой, я твердо решил – с дальними полетами настала пора завязать. Я направился к своему непосредственному начальнику, руководителю длительных полетов и хотел обсудить с ним все это.

Стоило мне только переступить порог кабинета, как он поприветствовал меня и добавил:

- Как здорово, что ты зашел! Я как раз хотел связаться с тобой. Есть интересное задание, думаю, тебе понравится.

Он развернул ко мне монитор и на ближайшие минуты я выпал из реальности – планируемая миссия полностью завладела моим вниманием.

Новейший корабль «Тысячелетний Сокол», почти шестилетний полет и как изюминка на торте – новая планета, которая была пригодна для жизни.

- Так что, мы набираем пилотов, которые доставят туда колонизаторов, а назад привезут что-нибудь полезное. Ну, так что, - шеф видел, насколько сильно меня заинтересовала эта миссия, - вносить твою кандидатуру в отбор?

- Что-что? – переспросил я, пытаясь унять волнение и восторг от возможности стать частью этой миссии.

Хоть полеты в космос и стали не сложнее обычных, однако, первый рейс к планете, пригодной для заселения – это очень значимое событие. Чего уж там, большинство из нас готовы полжизни отдать за возможность поучаствовать в подобном. Один такой полет – и твое имя войдет в историю.

- Я говорю, твою кандидатуру вносить? Да, а ты, кстати, чего заходил?

- Да неважно… так, поздороваться хотел, - соврал я, - вносите, разумеется, только глупец откажется от такого!

Уже прикрывая за собой дверь, я спросил:

- Напомните, сколько времени длится полет?

- Шесть лет, три года туда и столько же обратно. А, ты про здешнее время… тогда около тридцати лет.

- Всего-то! – выдавил я из себя улыбку и ушел.

После того разговора я больше не виделся с Эммой, все не хватало смелости подойти. А затем началась предполетная подготовка, тренировки и времени как-то совсем стало не хватать. Хотя, если посмотреть правде в глаза, все это лишь отговорки.

Так прошло несколько месяцев. За три дня до старта, когда все приготовления были закончены, у меня появилась возможность смотаться в город. Конечно же, я помчал к Эмме. Мне хотелось попрощаться, извиниться перед ней. В конце концов, я просто хотел ее увидеть перед полетом, а затем – снова к звездам, в родную стихию.

И вот она вышла из пекарни. Я посигналил, и она заметила меня. Неуверенным шагом, Эмма приблизилась к машине.

- Я подвезу тебя домой.

- Почему бы и нет.

Я чуть было не потерял голову, когда увидел ее снова. Однако, мысль о грядущей миссии, такой манящей и интересной, целиком вытесняла любые глупости из головы.

Повисла пауза, но девушка первой решилась ее нарушить.

- Слышала, скоро будет очередной дальний полет, - как бы невзначай сказала она, а потом добавила, - ты летишь?

- Да, Эмма. Это так.

- Надолго?

- Когда я вернусь, пройдет тридцать лет. Для меня пройдет шесть лет.

Снова повисла неловкая пауза.

- Может, хоть приемник включишь?

Я молча ткнул кнопку проигрывателя. Заиграла “Space Oddity” (перевод – «Странный случай в космосе») Дэвида Боуи.

Эмма искренне рассмеялась.

- Нет, ну ты серьезно? У тебя даже музыка в машине, и та о космосе и полетах!

У нее был заразительный смех, и я тоже засмеялся. В эту самую секунду, когда мы оба беззаботно радовались этому моменту, можно было даже не секунду представить, что все будет по-другому. Что я останусь здесь, займусь чем-то другим. Что я не улечу через три дня и вернусь только через 30 лет. Что мы проживем долгую и счастливую жизнь. Проживем ее вместе. Но так бывает только в кино.

- Вот и твой дом, - я остановил в машину и совершенно растерялся.

- Может, зайдешь, кофе выпьем? Когда ты еще сваришь настоящий хороший кофе?

- Да уж, отсутствие кофеварок делает нашу работу сущей каторгой, - попытался пошутить.

Эмма улыбнулась и направилась к двери.

Кофе у нее действительно был отличный. На рассвете, когда она еще крепко спала, я тихонько выскользнул из ее дома, напоследок долго смотря на нее, стараясь как можно лучше запомнить. Прощай, Эмма.

***

Космический челнок с оглушительным ревом шел на посадку. Шестилетняя миссия была успешно завершена. На Земле тем временем прошло почти тридцать.

Толпы журналистов с камерами встречали первопроходцев. Щелкали вспышки фотоаппаратов, жужжали объективы, а ряд солдат в форме то и дело пытался отодвинуть репортеров за желтую линию. В мире, где космические полеты стали такой обыденностью, миссии к пригодным для жизни планетам все же оставались крайне интересными событиями

Наконец, двери распахнулись, а из кабины показался первый из пилотов в герметичном костюме. За ним вышли остальные члены экипажа. Уже спустя несколько минут первые фотографии космонавтов облетят весь мир, а еще немного позже – появятся не разворотах утренней газеты.

***

А затем последовали стандартные процедуры – карантин, медобследования и прочие формальности.

Спустя десять дней космонавты, наконец, были готовы дать первое интервью.

Среди них был и я. После нескольких часов общения с журналистами, пресс-конференция была окончена и с этого момента мы были предоставлены сами себе.

Выходя из центра, я заметил одиноко стоящую девушку. Что-то показалось мне в ней безумно знакомым. Приглядевшись, чуть не потерял дар речи – на меня смотрела Эмма. Сотни вопросов пронеслись в моей голове. Но ведь это не может быть она! Прошло тридцать лет, а передо мной стояла та самая девушка, которую я видел за несколько дней до отлета. Я подошел ближе и посмотрел очень внимательно – она была очень похожа на Эмму, и все же ей не была. Девушка заметила меня и зашагала на встречу. Когда мы подошли вплотную, она обратилась ко мне:

-Здравствуй, папа.

***

Альтернативная концовка в комментариях

Пришельцы появились внезапно. В тот ничем не примечательный день в разных уголках планеты появились инопланетные корабли. Огромные черные диски зависли высоко над поверхностью. Толщиной с многоэтажное здание и размером с небольшим поселок, они поражали своим масштабом. На идеально гладкой поверхности виднелись лишь неглубокие линии, разделявшие инопланетное судно на равные сектора. В ту же секунду весь эфир, каждый звук и каждый напечатанный символ был посвящен только этому событию. Кто-то восторгался величию гостей, кто-то ждал от них опасности.

Но ничего не произошло. Черные диски продолжали неподвижно и без единого звука висеть там же, где и прежде. Так прошло 10 дней.

На 11 день, когда шумиха немного поутихла, а многие так и вовсе были разочарованы поведением внеземной цивилизации, корабли напомнили о себе.

Один из таких находился нам окраине моего города. Рано утром, в выходной день, мой пятилетний сын разбудил меня, восклицая о том, что пришельцы спускаются на поверхность. Мы вышли на балкон, где с четырнадцатого этажа открывался вид на весь город и ближайший пригород. Хорошо было видно и инопланетное судно. Из боковой поверхности цилиндра отделились десять конусообразных конструкций, таких же черных и без видимых швов или других деталей на них. Они медленно и беззвучно повернулись острым концом вниз и начали снижаться. Возле земли конус разделился на три части, эдакие треноги. Под ними оказался бур.

Величественные буры, размером с десятиэтажный дом, вонзились в твердь планеты. Теперь ужасающая цель визита стала очевидной – гости не искали братьев по разуму, они не искали союзников. Им были интересные только ресурсы. И горе тому, кто пойдет против них.

***

Цербер в лице армии, лающий еще с момента появления чужих, теперь сорвался с цепи.

К одной из  установок подъехала делегация, состоящая из офицера несколько солдат охраны. Офицер не выглядел испуганным. В глазах его не было страха или ярости, только холодный расчет и готовность идти в бой. В глубинах угадывалось кое-что еще – готовность умереть в бою. Военачальник не боялся смерти, а потому первым вызвался отправиться на переговоры. Лишь самому себе он признавался, что его нынешняя миссия – всего лишь формальность. Формальность, которая даст возможность обрушить пудовые кулаки военной машины, ведь пришельцы не реагировали на любые попытки выйти на связь. Более того, вся их деятельность показывала, что коренное население – не более чем сорняк на их огороде.

Офицер достал громкоговоритель и стальным голосом заговорил:

- С вами говорит майор сухопутных войск. Я говорю от имени всего нашего народа. Мы требуем прекратить вашу миссию и немедленно убрать буровые установки. В противном случае, мы будем вынуждены применить силу.

Однако слова его остались неуслышанными. Как и все время до этого, пришельцы никак не реагировали на наши попытки контакта.

Через какое-то время началась слаженная военная операция. В разных уголках планеты, армии разных стран начали массированные атаки вражеских установок и кораблей.

Весь мир замер в ожидании результатов. Но то и дело шли сообщения о провале операции – наше оружие никак не могло повредить ставшие вражескими машины. Многотонные бомбы, сверхзвуковые ракеты, мощные снаряды орудий не оставляли даже царапины на монолитных цельных поверхностях буров и кораблей. Мир охватила паника и отчаяние. Едва ли мы когда-либо чувствовали себя настолько беспомощными, настолько крошечными и слабыми.

Эфир прервал экстренный выпуск новостей. Диктор был в приподнятом настроении, это угадывалось во всем. Новости действительно были хорошими – где-то на другом конце мира военные сумели поразить одну из буровых установок. Досталось это дорогой ценой – в ход пошло ядерное оружие. Я внимательно смотрел на экран, ожидая увидеть превращенный в пепел бур. Но мои ожидания не оправдались. Бур остался почти целым. Треноги были сильно оплавлены, под буром были видны застывшие лужи вещества, из которого состояла конструкция. Установка сильно накренилась на одну сторону, где тренога была почти полностью разрушена. Однако сам бур остался совершенно невредимым. Огромные температуры и ужасающая энергия не оставила ни следа на спиралевидных канавках рабочей части инструмента.

Мир ужаснулся могуществу чужих. В тоже время, всех переполняла радость за полученную победу. Появился проблеск надежды. Едва заметный, но именно его не хватало в тот момент.

И чем сильнее каждый из нас радовался в тот момент, тем сильнее в последующие дни его поглощала пучина безысходности, беспросветной черноты и грядущего конца. Та победа стала единственной в противостоянии с пришельцами.

***

Гости действовали точно и безошибочно, как будто уже не первый раз им приходилось делать нечто подобное. На следующий день после нашей успешной бомбардировки началась первая атака колонизаторов. Из кораблей вылетели летательные аппараты треугольной формы. Они чем-то походили на наши истребители, но двигались в несколько раз быстрее звука. Никакое наше оружие не способно было поразить их.

Быстрые, отточенные удары погрузили планету во мрак. Первыми пали электростанции и системы электроснабжения. Бомбы, сброшенные с самолетов пришельцев, не оставляли камня на камне. Погрузив мир во мрак, они перешли к следующим целям: аэродромы, военные базы, склады, порты и прочее. Последними пали крупные города с центрами власти, но это было уже даже излишним, и без этого каждый уголок планеты охватила паника и хаос.

Собственно, пришельцам можно было больше ничего и не делать – мы бы сами доделали их работу. Примерно год спустя, в борьбе за кусок хлеба и теплый ночлег, мы готовы были перегрызть друг другу глотки.

До того как город охватила паника, голод и эпидемии, я со своей семьей сумел убежать в небольшую деревушку. Мне показалось, что сельское хозяйство сумеет уберечь меня и моих родных. Я не ошибался, выбирая этот вариант, если бы не одно но.

Спустя почти полтора года после их появления, прибывшие спустились на землю. Им оставалось лишь закончить несколько штрихов, зачистить местность от надоедливых насекомых и полностью властвовать над планетой.

Впервые я увидел их в середине весны, когда выбирался за припасами в пригород. Они двигались в нескольких кварталах от меня, так что я не боялся быть обнаруженным. Тихо притаившись за грудой мусора, я наблюдал за их победоносной поступью.

Агрессоры оказались похожими на нас, даже слишком. Образ безобразных монстров, которые так старательно вырабатывала наша культура, оказался ложным. Хотя все может быть – они были в каких-то бронекостюмах, больше походивших на скафандры. Лица закрывало непрозрачное забрало. Однако у них было две руки, две ноги, они были примерно нашего роста и пропорций. Одень меня в их скафандр, я бы и вовсе стал неотличим от них.

Вдоль улицы двигалось два десятка пришельцев, позади них ехал восьмиколесный броневик, ощетинившийся каким то оружием. Из громкоговорителя на броневике доносился громогласный голос. Но с такого расстояния, многократно отраженный от стен домов, слов было не разобрать.

Из-за угла одного из домов появилась еще одна группа захватчиков. Примерно полтора десятка скафандров и большая машина, походившая на автобус или грузовик.

Обе группы остановились у многоэтажного дома. Часть вошла внутрь, остальные рассредоточились по периметру.

Через полчаса из дома начали выходить жильцы, то и дело подгоняемые прикладами инопланетных ружей. В одном из захудавших и грязных жильцов я узнал своего коллегу по работе. Хотя мне могло лишь показаться.

Пленников затолкали в автобус, а захватчики, перегруппировавшись, продолжили свое шествие.

Внезапно из-за угла выскочило несколько в форме армии. Некогда ладно сидевшие куртки и брюки на подтянутых фигурах солдат теперь же превратились в грязные и потрепанные лохмотья, болтающиеся на исхудавших и измученных бойцах. Полдесятка бывших армейцев были вооружены чем попадя. В руках одного из них угадывался гранатомет.

Тройка чужих в головной колонне вскинули винтовки. На секунду раздался громкий звук, и солдаты упали замертво. Все это заняло буквально мгновение, та скорость и точность, с какой действовали чужие, поражала.

После увиденного, мне стало жутко. К счастью, оставшись незамеченным, поспешил вернуться к своим

Едва добежав до первых домов нашей деревушки, я рухнул без сил. Легкие жгло, а ноги подкашивались от усталости.

В конце дня мы все собрались на главной улице. Маленькая, в несколько сотен, община была напугана. Последние несколько месяцев, когда все, казалось, устаканилось, а жизнь более-менее наладилась (если это применимо в данной ситуации), подарили всем нам покой и даже хрупкую надежду на будущее. Надежда разлетелась на крохотные осколки после моего рассказа.

Мы могли рассчитывать только на себя, и от того было еще страшнее. Вот уже полгода мы не слышали ничего ни об армии, ни о правительстве. Видимо, не осталось ни того, ни другого. Не удавалась выйти на связь с другими поселениями. Прокручивая раз за разом радио, мы слышали лишь пустоту и белый шум. Уходя все дальше и дальше от поселка, мы видели лишь крохотные кучки не больше десятка-другого. Отсутствие крупных общин пугало еще больше.

Простая, как две копейки, операция пришельцев была чрезвычайно эффективной. Уничтожив стратегические объекты, разбив всех на слабо организованные группы, им оставалось только ждать, когда разруха, голод, болезни и холода завершат начатое. Теперь же оставалось вывести крыс по углам ставшей уже их планеты.

Поставить под ружье удалось почти сотню мужчин, начиная от подростков и кончая еще не совсем ослабевшими стариками. Поселок и раньше охранялся, но для отстрела пары-тройки мародеров хватало бывшего офицера армии и нескольких солдат, которые присоединились к нашей общине еще в самом начале.

Теперь периметр усиленно охранялся, а несколько групп вели наблюдение на расстоянии от деревушки.

Мы принялись ждать. Появление колонизаторов было лишь вопросом времени. Они вылавливали жалкие остатки некогда густонаселенной страны. Однако, что дальше делали с пленниками, так и оставалось загадкой. Я думал, что потом их просто отстреливали, но мой сосед считал иначе. Он говорил, что они бы расправлялись бы с пойманными на месте, иначе это было бы слишком расточительным для таких рациональных существ.

И лучше бы он тогда ошибался, лучше бы они просто умертвляли нас, быстро и безболезненно. Реальность оказалась гораздо суровей. Через несколько недель после первой встречи с инопланетными колонистами, одна из групп наблюдателей нашла труп. Молодой мужчина, некогда бывший узником, был найден в зарослях кустарника. Его внешний вид не оставлял сомнений – пленные использовались в качестве рабов. Истертые в кровь руки, ошейник, клеймо на запястьях и красноватого цвета грязь на теле от руды. На затылке было прикреплено какое-то устройство, видимо напрямую подключенное к головному мозгу.

Час от часу не легче. Апатия и депрессивное состояние одолевали общину. Несколько наших даже совершили самоубийство. Полдесятка поселенцев ушли в поисках спасения. Те, кто выбирался на разведку, иногда больше никогда не возвращались. Нас одолевал и страх и отчаяние.

Немного легче было тем, у кого была семья. Осознание того, что ты возвращаешься не в пустое жилище, засыпаешь не один, что тебе есть о ком заботиться и кого защищать – все это придавало смысл и не давало опустить руки.

Как-то вечером я сидел на крыльце вместе со своей супругой. Мой сынишка уже сопел внутри дома, а мы же принялись вспоминать, как было хорошо раньше и строить оптимистичные планы на будущее. Жена хотела заняться садом, а я подумывал сменить профиль на плотника. Я старался запоминать такие моменты, старался выбрасывать из головы дурные мысли, делать вид, что ничего не изменилось. И у меня это получалось. Такие вечера были просто жизненны необходимы.

Повисла длинная пауза. Легкая улыбка на красивом лице женщины осунулась, и она посмотрела мне в глаза. Я видел бездонную грусть в них. Моя любовь тихо заговорила:

- Пообещай мне кое-что.

- Что угодно.

- Когда они постучат в наш дом, обещай, что не отдашь нас. Когда они ступят на этот последний островок нашей земли, пообещай, что они не заберут нас. Пусть нашим последним прибежищем станет это место.

Немного помолчав, она многозначительно добавила:

- Ты понимаешь, о чем именно я тебя прошу?

Я очень хорошо все понимал, но легче от этого не становилось. И все же, я утвердительно кивнул. Моя супруга с облегчением вздохнула, затем встала и пошла в дом. Проходя мимо меня, она сделала вид, что ничего не произошло, и пожелала спокойной ночи.

В следующую вылазку я нашел то, что нужно. В упаковке оставалось только две таблетки. Для нее и для сына. Пусть будет так.

В последующие дни ничего не происходило, нам даже начало казаться, что пришельцы не могут нас найти или им просто стало все равно. Но мы ошибались.

Они напали ночью, зайдя с двух сторон. Без единого звука они устранили наши дозорные группы, находящиеся за территорией поселка и подошли вплотную к нашим жилищам.

Мы так долго готовились к этому, но когда этот день настал, всех охватило оцепенение. Я и еще двое, которые в ту ночь стояли рядом со мной на посту, наконец, вернули самообладание, и открыли огонь. Наши попытки оказались бесполезными. Напарники упали замертво с прожжёнными дырами в грудных клетках.

Я струсил. Бросив ружье, стремглав помчался к своим. Без шансов, нам не устоять и под их напором. Пробежав через почти все поселение и добравшись до своего жилища, понял, что нам не убежать от них – мы были взяты в кольцо.

Вбежав в дом, я начал будить своих. Жена все поняла без слов и взяла нашего ребенка на руки, успокаивая его. Мы спустились в подвал и затаились. Через какое то время с улицы послышался гул моторов и громогласный голос захватчиков, с ними перекликались панические крики жертв чужих, пораженных их оружием или взятых в плен. Доносились звуки стрельбы и какой-то возни.

Жена внимательно вгляделась мне в глаза и напомнила про обещание. Я молчаливо достал небольшую коробочку с таблетками. Проглотив одну и скормив вторую сыну, она немного успокоилась. Я поцеловал ее, затем ребенка, крепко обнял их. Когда они уютно примостились у моего плеча, меня охватило умиротворение и спокойствие. Мы сделали все, что было в наших силах. Я сделал все, что было в моих силах. Через несколько минут самые близкие мне люди погрузятся в беспробудный сон и не увидят всего того ужаса, который сейчас волной накатывал на островок нашей цивилизации.

Броневик приближался к нашему домику. Теперь я отчетливо услышал, что говорил голос инопланетного диктора.

«Мы с планеты Земля! Мы пришли с миром!»

Так угасала Гелия. Так угасали гелийцы.

Многие мои коллеги в Инспекции времени очень тщательно подбирали свое снаряжение, отправляясь в очередную вылазку «на землю». Отправляясь в начало 21 века – выбирали узкие джинсы, клетчатые рубашки, путешествуя в пятидесятые года этого века – непременно надевали строгие брюки, какие-то бесформенные футболки и такие же безобразные плащи. Я же подходил к этому вопросу куда как более универсально – хорошо подогнанный костюм, белая рубашка и неизменный галстук выглядели уместно в любом времени, где мне приходилось работать.

Как и любой другой уважающий себя Инспектор, при себе я всегда держал часы. Это были особенные часы, они всегда указывали точную дату и время, в котором находишься. Незаменимая вещь. Особенно когда у тебя в прямом смысле семь пятниц на неделю и все они в разных годах. Сейчас они показывали ровно 9 утра, 3 июня 2017 года. Находился я в довольно уютном кафе в центре города и как раз сделал заказ – яичница с ветчиной и кофе. На соседнем стуле лежал небольшой черный дипломат, на вид ни чем не отличавшийся от тысяч других. Но только на вид, внутри находилась машина времени. Нет, не та, о которых вы читали в книгах или смотрели в кино. С помощью этого чемодана я лишь мог вернуться в Центр. Так что, на полноценного путешественника во времени я не тянул.

Тем временем официантка в форменной голубой блузке принесла мой заказ и я принялся за еду. За что я любил именно это место, так это за то, что тут всегда хорошо готовили. Будьте уверенны, что придя сюда и через пять, и через десять лет, тут по-прежнему будет хорошая кухня. Кстати, даже сегодняшняя официантка все так же будет работать тут с понедельника по пятницу.

Закончив с яичницей, я принялся неспешно потягивать кофе, и параллельно уже в который раз просматривал инструкцию к моему заданию. Самому ответственному заданию. Еще бы, как никак, я должен был свести моих родителей!

***

За несколько дней до этого.

- Как это они не встретятся! Да они там совсем издеваются! Чертовы аналитики! И почему они получают почти вдвое больше меня? Пока они там забивают данные в свои компьютеры, я бегаю из одного конца столетия в другое, чтоб потом узнать, что они накосячили, и, я не появлюсь на этом свете в 2022?

Закончив свою гневную тираду, я перевел дыхание и взглянул на своего шефа, Виктора Петровича. Тот лишь досадно потирал подбородок

- Да-с, заминочка получилась. Ну не горячись, Леонид, выйдешь в свой выходной, там делов на пять минут, они уже прислали инструкцию по корректировке. Но главное не беспокойся. Раз уж ты стоишь тут передо мной, то ничего непоправимого еще не произошло. Так что, можем считать, что мы все исправили, и все вернулось на круги своя.

Виктор Петрович Маслов, немного полноватый мужчина за пятьдесят с круглым лицом и вечно несколько нахмуренным выражением лица, сейчас выглядел совершенно спокойным, как будто ничего не произошло. Его вообще было трудно чем либо удивить или разозлить, чрезвычайно крепкие нервы вкупе с острым умом делали его отличным кандидатом на должность начальника отдела инспекции времени.

Однако, от его слов спокойнее мне не стало. Косяки в работе аналитиков – дело чрезвычайно редкое. Но видимо, когда говорят, что вероятность того, что все пойдет не по плану один к миллиону – будьте уверены, все пойдет именно не так, как надо. Хоть и происходили такие ошибки в пределах статистической погрешности, от этого легче не становилось. Они всегда отговаривались мол, изменения трудно рассчитать, что это все в пределах допустимых ошибок и прочие отговорки.

По пути в другой отдел за инструкцией и кейсом с машиной времени, я прокручивал в голове историю знакомства моих родителей. Ничего особенного, кроме того, что я стал частью именно этой истории. И это делало ее особенной.

***

На дворе было 3 июня 2017 года. Погода в этот день была отличная. Мой будущий отец, Сергей Лавров, тем временем, как раз вышел из аудитории своего университета. Вокруг тут же образовалась толпа его одногруппников. На вопрос, читавшийся в глазах его коллег, он лишь самоуверенно бросил:

- Как два пальца об асфальт. Пять.

Тут же посыпались вопросы в духе «А как спрашивает?», «Сильно валит?», «А тройку просто так поставит?» и все в таком духе. Одногруппница Аня тут же поспешила провести повторяющийся из года год ритуал – потереть зачетку отличника о свою собственную.

Несколько минут спустя Сергей шел по коридору к выходу из его альма-матер. День обещал быть чудесным – последний экзамен был сдан, впереди целое лето. А сегодня вечером он идет в кино с очаровательной Викой из параллельной группы, которую он наконец пригласил на свидание.

Наступил вечер. Незадолго до выхода, Сергей созвонился с Викой и уточнил, все ли в силе. Получив утвердительный ответ и окончив приготовления, Сергей бодрым шагом направился к кинотеатру, который находился в двадцати минутах пешком.

Прибыв на место, Сергей проверил часы – он пришел на 15 минут раньше, в 18:45. В самый раз. Ему всегда нравилось это место – перед кинотеатром был небольшой парк с красивым фонтаном в центре. Сейчас, вечером, у фонтана включалось освещение, подсвечивающее струи воды. Вдоль аллеек тянулись лавочки, и молодой человек присел на ближайшую к входу в кинотеатр.

Спустя 20 минут Вика так и не появилась. Парень несколько раз набрал ее номер, но ничего кроме гудков он не услышал. В соцсетях тоже тишина. Спустя еще 15 минут у Сергея начало возникать стойкое ощущения, что его продинамили. Вечер обещал быть безнадежно испорчен. Он осмотрелся возле кинотеатра, но ни рядом, ни внутри него Вики не было.

Сергей вернулся на лавочку и с досадой крутил в руках билеты. Что ж, подумал он, с ней или без нее, он все равно пойдет на сеанс. От невеселых раздумий его отвлекала девушка на соседней лавочке.

- Вот гад! – в сердцах сказала она, услышав в очередной раз гудки по мобильному.

- Вижу я не один сегодня, у кого вечер не задался, - обратился он к незнакомке.

- Если тебя тоже позвал парень в кино, а потом не пришел, то видимо, да, - ответила та.

Сергей внимательнее присмотрелся к девушке. Он понял, что девушка ему очень понравилась. Она была среднего роста, с очень красивой фигурой и милым лицом. Пышные коричневые кудри лежали на ее плечах, а безмерно глубокие зеленые глаза подчеркивали аккуратные очки в черной оправе. Почему бы и нет, подумал он и подошел к ней, и, решив, что наглость города берет, протянул девушке руку:

- Меня зовут Сергей и у меня есть два билета на сеанс, который вот-вот начнется. Так что, предлагаю не терять времени.

- Оля, - протянула она руку в ответ.

Вот так по-киношному началось знакомство моих родителей. Но, пожалуй, не зря ведь говорят, что в жизни как в кино.

Через четыре года, в 2021, они поженились, а еще через год появился я – Леонид Лавров.

***

Однако теперь же эта история не имела никакого значения. Из-за косяка аналитиков, которые рассчитывали изменения, Вика все-таки придет на свидание к моему отцу, через пять лет они поженятся. у них родится дочь. Моя мама, Оля, проведет тот вечер дома а через три года и вовсе уедет в другую страну. Причиной всему стало вмешательство в работу крупного завода на другом конце страны. Всего-то не допустили выпуска бракованной детали, которая в будущем привела бы к авиакатастрофе. Как это могло повлиять на отношения двух студентов за тысячи километров от места вмешательства? Спросите у аналитиков, ни один из инспекторов едва ли ответит на этот вопрос.

Получив инструкцию и там же ознакомившись с ней, я отправился получать тот самый черный дипломат, который вернет меня в Центр после выполнения задания.

После проведения инструктажа, я прошел в зал с платформами времени. Помещение было разбито на три секции – одна работала на отправку инспекторов, одна на прием и одна платформа – запасная. Всего в Центре было три таких зала.

В самом зале меня встретил оператор. Я протянул ему ключ-карту с параметрами отправки, расписался в журнале и отправился к самой машине. Она представляла собой круглую платформу примерно два метра в диаметре. На высоте четырех метров был подвешен вал, на котором вращалась П-образная конструкция, концы которой опирались на нижнюю платформу.

Оператор подошел к пульту и громко объявил:

- Инспектор Лавров, код 1212, к отправке готовы?

- Готов!

- Приготовится к отправке через пять…

П-образная конструкция начала постепенно раскручиваться

- Четыре…

Теперь уже она крутилась на полной скорости, ее боковые панели пролетали перед глазами едва заметными пятнами. Вокруг меня начал нарастать гул.

- Три…

Теперь по периметру платформы начали мерцать небольшие разряды тока. Они возникали у основания платформы, затем плавно поднимались к верху.

-Два…

- Один…

Яркая вспышка света и вот я уже стою на такой же круглой платформе, только без верхней ее части, установленной уже в самой обычной квартире. На самом деле, высадить человека можно в любой другой точке земного шара, но благодаря таким платформам, процесс отправки значительно упрощается.

Я взглянул на часы – 8 часов утра, 3 июня, 2017 год. Времени было в достатке, так что я направился в кафе перекусить.

***

Прокручивая в голове все эти события, я как раз допил свой кофе. Расплатившись, я отправился к университету, в котором учился мой будущий отец и моя будущая мать. Через десять минут я уже шагал по главному коридору. Исходя из инструкции, требовалось лишь несколько мелочей – сказать отцу и матери подойти в один и тот же кабинет, а там, по расчетам аналитиков, все вернется на круги своя. Казалось бы, все просто. Как бы ни так! Внезапно, откуда то из-за угла выскочила быстрым шагом девушка, в руках у нее был кофе и кипа каких-то бумаг. Не успев остановиться, она на всем ходу врезалась в меня. Изрядно окатив меня горячим напитком, она чуть было не упала, но я успел подхватить ее за руку. И если до этого все выглядело как нельзя проще, то вот теперь начались неприятности. В инструкции жирным шрифтом было прописано, во сколько и где я должен был поговорить с каждым. Жирным же шрифтом было написано и о том, что контакт с моими родителями в другой момент и при других обстоятельствах делает дальнейшее выполнение инструкции невозможным. Из-за подобной, казалось бы, мелочи, вся инструкция теперь годилась разве что черновики писать. Ну, или объяснительные, в духе «почему инспектор-раздолбай допустил такую оплошность».

Девушка оказалась моей мамой. Очень странное чувство. На меня смотрела моя собственная мать, только почти на 30 лет младше. Милое лицо, все те же каштановые волосы, которые лежали на плечах. Зеленые глаза и, конечно, очки в черной оправе. Она почти никак не изменилась, не считая того, что стала моложе.

- Ой! Извини, пожалуйста! Я такая растяпа! А теперь еще и рубашку тебе испортила. Извини, я случайно, - затараторила она.

Да. Это был тот же самый знакомый мне голос. Удивительное ощущение. Работая инспектором времени, я много чего повидал, но это – самое странное. Из задумчивости меня вывела мысль, молнией пронзившая мозг. ЧТО ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ? Как говорит наш шеф, импровизируй! Придется выкручиваться, если я не хочу возвращаться в Центр с проваленным заданием и идти на второй заход. Это косяк хуже некуда. В следующие несколько секунд у меня сложился некий план, или что-то, что отдаленно его напоминало.

-Н-н-не беда, - едва выдавил из себя я, во рту пересохло. Хаос в голове немного поутих, и я смог продолжить, - не беда, к тому же, я не сильно любил эту рубашку, все искал повод от нее избавится.

Девушка смущенно улыбнулась.

- Все равно мне очень неудобно перед тобой, извини, пожалуйста!

Я улыбнулся в ответ.

- Хорошо. Но при одном условии.

- Каком? – в глазах читался неподдельный интерес. Кажется, все идет по плану.

- У меня есть два билета в кино на вечер. Но мне не с кем пойти. Как ты смотришь на это? Меня, кстати, Леонид зовут.

Я протянул девушке руку.

- Оля,- она протянула руку в ответ.

Я легко смог найти общий язык со своей будущей мамой, как ни крути, а я знал ее всю свою жизнь. Она ничуть не изменилась. Вернее, она ничуть не изменится к тому времени, с которого я буду ее знать. Все эти временные петли – та еще путаница. Спустя полчаса непринужденной беседы, я, сославшись на занятость, ушел, не забыв взять номер мобильного.

Когда я вернулся в «конспиративную квартиру», пот валил с меня градом. Нервная работенка, однако. Нужно было быть крайне осторожным, чтобы все выглядело максимально естественно. Но, кажется, все прошло как надо.

Оставалась еще одна проблема – Вика, однокурсница отца.

Приведя себя в порядок, я снова отправился к университету. На этот раз я постарался избегать девушек, несущихся с кофе в руках. Прежде, нужно было найти ту самую Вику. Я помнил, что она из параллельной группы. Так что, я направился в деканат нужного мне факультета. Сидящие там студентки, работающие за компьютерами, не обратили на меня внимания, приняв меня, видимо, за студента или преподавателя. Полка с журналами нашлась в углу кабинета. Потратив минуту дабы разобраться в хитроумных аббревиатурах на них, я все же нашел нужное. Оказалось, что групп на этом факультете и курсе всего 4. Я сразу же отложил тот, в котором была фамилия моего отца. На 3 журнала набралось 3 девушки с именем Вика, 2 в одной группе и 1 в другой. Спустя минуту я переписал их данные на свой смартфон. К счастью, на последнем листе журнала были еще их номера телефонов и домашние адреса.

Так же незаметно покинув деканат, я еще немного побродил по коридору и нашел стенд с расписанием занятий. Пару секунд – и фотографии расписания были у меня.

Зайдя в соцсети, я принялся искать каждую из девушек в попытках сузить круг поиска. Минус один – у одной Вики на страничке было написано, что она уже с кем-то встречается, там же были фотки, где она в обнимку с каким-то парнем. Хорошо, осталось еще две. Следующая оказалась какой-то пафосной блондинкой с кучей собственных фото с характерными «утиными губами». Ну, нет, на такую бы мой отец точно бы не клюнул! А вот последняя оказалась очень приятной девушкой. Так-с, Виктория Иванова, группа такая-то, а экзамен у нее в кабинете номер 36. Туда я и направился.

Спустя почти час окончился экзамен. Среди толпы студентов, я нашел Вику. Следующим этапом было незаметно проследить за ней до самого дома и попытаться придумать, что делать дальше.

И если с первым все прошло гладко, то, что делать со следующим этапом плана, я не пока не придумал. Присев у лавочки в десятке метров от подъезда, я взглянул на часы – 3 часа дня. Что же, времени еще достаточно, так что без паники.

Как ни крути, а надо было дождаться того момента, когда она свяжется с моим отцом и они уточнят, что все в силе. Скажи она ему заранее, что не придет – отец тут же отправится домой или еще куда. После этого нужно было еще лишить ее средств связи. Ну и задачка.

Время пролетело незаметно, но я по-прежнему ничего не придумал. Ступор. Такое иногда происходит с каждым, так что я не стал исключением. Из задумчивости меня вывел звук открывающейся двери подъезда. Из него вышла Вика, она с кем-то болтала по телефону. Кажется, она говорила с моим отцом. Ее последняя фраза «Да, я уже тоже выхожу» подтвердила мою догадку. Когда она закончила разговор, то положила мобильник в небольшую сумочку.

У меня появилась идея. Глуповатая, довольно рискованная, но ничего другого мне в голову не пришло.

Я достал свой телефон, набрал номер полиции и быстро, не давая диспетчеру даже слова вставить, затараторил:

- Скорее, тут девушку грабят, какой-то хмырь сумку у нее дернул, еще и кажется, лицо ей разбил! Улица Садовая, двадцатый дом. Быстрее, пожалуйста, у нее кажется кровь идет! И скорую вызовите!

Сразу после этого я отключил связь. Надеюсь, сработает, а полиция задержит ее на какое-то время. Теперь же мне придется пойти на небольшое преступление. В пару шагов я догнал Вику, а затем, когда до нее осталось пару метров, начал бежать. Резким движением я вырвал у нее сумку из рук. Вика вскрикнула, а я уже был в нескольких метрах впереди. Она громко крикнула «Держи вора!», а потом послышались шаги позади меня. Ну вот! Теперь еще удирай от какого-то парня. Я оглянулся – вот уж нет, за мной гнался не какой-то прохожий, а сама Вика! И гналась вполне хорошо, легкие балетки это позволяли. Да чего уж там, она начинала меня понемногу догонять.

Из-за дома выехала машина полиции, заметил я ее когда распластался на капоте авто. Быстро они, однако! В следующую секунду я вскочил на ноги и продолжил нестись между дворами. Пробежав в таком темпе несколько кварталов между домами, и убедившись, что позади никого нет, я прыгнул в ближайшую маршрутку.

Теперь девушка будет занята по меньшей мере часик-другой, что мне и требовалось. Выйдя через пару остановок, я быстро нашел отделение курьерской службы, как раз неподалеку от кинотеатра. Предварительно выключив телефон, отправил Викину сумку ей же. Доплатив немного за беспокойство, я попросил, чтобы сумку доставили в ближайшие несколько часов. Будем считать, что моя совесть чиста.

Быстрым шагом я направился в сторону кинотеатра. Найдя малозаметное место, я принялся наблюдать за лавочками у входа. Ага, вот и моя мама сидит, поглядывая на часы. Через пару минут на соседнюю лавочку сел мой отец, тоже поглядывая то на часы, то на телефон.

Я набрал номер моей мамы и грубо сказал, чтобы она шла в кино сама, а я нашел пару девушек поинтереснее, да и посговорчивее. Мне в очередной раз стало немного стыдно, но игра стоила свеч.

После моих слов, мать бросила трубку, и видимо, ругнулась. Это заметил мой отец. Они переглянулись и обменялись несколькими фразами, которые мне не было слышно. Будущие муж и жена тепло улыбнулись друг другу. Многие годы спустя они будут улыбаться друг другу такой же теплой и приветливой улыбкой. Я постарался запомнить этот момент. Запомнить их такими молодыми, такими необычными и незнакомыми мне, но в тоже время такими близкими и родными.

Мой отец поднялся и подошел к моей матери. Он протянул ей руку, а она протянула свою в ответ. Кажется, мое самое важное задание было выполнено. Можно возвращаться домой.

Через час я уже был на «конспиративной квартире». Стал на платформу, взял свой кейс, на боковой панели выставил барабанчики с цифрами. Код – 0357. После нажатия кнопки возле ручки, вокруг заметались небольшие разряды, послышался гул, а воздух отчетливо запах озоном. Яркая вспышка и я стою уже в здании Центра. Оператор за пультом, судя по всему, только пару минут назад отправил меня в прошлое, и сейчас заполнял журнал.

- С возвращением домой! – поприветствовал он меня.

- Да, давненько не виделись! – ответил я ему.

Теперь же наступала самая нелюбимая часть моей работы – волокита с отчетами. В этот раз, я справился на удивление быстро. Спустя два часа я отправил его в отдел аналитики и в отдел статистики. Один экземпляр я распечатал и направился к шефу.

Все это время, пока я работал над отчетом, с головы не шла одна мысль. Да, время можно скорректировать буквально незначительными изменениями. С другой стороны, события обладают некой стабильностью. Чтобы предотвратить авиакатастрофу понадобилось всего-то положить в коробку с бракованной деталью размером с пачку сигарет деталь нормального качества. В тоже время, даже мои сегодняшние злоключения, на вид достаточно глобальные, практически никак не отразятся на судьбе той же девушки Вики, либо патрульных, которые прокатили меня сегодня на капоте. Максимум – первая перестанет болтать по телефону, гуляя по темным переулкам, а вторые станут медленнее ездить дворами. Так было и во многих предыдущих изменениях. Время довольно инертная структура, и в тот же момент, податливая, как глина, если знать когда, где и как провести изменения.

Я все время задумывался, как подмена детали на другом конце страны повлияла на знакомство двух студентов, не имеющих к этому событию ни малейшего отношения. То и дело я выстраивал цепочки, как одно событие вызывает следующие, но выходило уж слишком притянуто за уши.

Мне в голову пришла одна довольно занятная мысль, которой я хотел поделиться с шефом.

Постучав в дверь, почти сразу же вошел. Виктор Петрович пребывал в хорошем расположении духа. Я протянул ему отчет, на что тот лишь отложил его в сторону и попросил все рассказать самому.

Далее я подробно изложил все, что произошло в ходе работы. Мне казалось, что Маслов будет крайне недоволен моими действиями. Но когда я закончил, шеф не только не изменился в лице, но напротив, похвалил, сказав, что это была хорошая работа. Подобные слова от него можно было услышать не часто, Виктор Петрович был довольно скуп на похвалу.

Я пребывал в недоумении. Но Маслов нисколько не подавал виду. Он лишь протянул мне подписанное им заявление об отпуске и пухленький конвертик с отпускными и премией. Что ни говори, а хорошие отпускные и неплохая зарплата, вкупе с интересными заданиями – это было именно то, что мне так нравилось в работе инспектора времени.

Уже уходя с его кабинета, я все же решил задать волнующий меня вопрос:

- Максим Петрович, меня мучает одна догадка. Не могу не поделится ею с вами.

- Да-да, внимательно слушаю, - проявил он неподдельный интерес.

- У меня почему-то возникло ощущение, что никакой ошибки в расчетах аналитиков не было.

- Продолжай.

- Вся сегодняшняя катавасия, это ведь все было заранее спланировано? То, что инструкция полетела в тартарары. То, что я столкнулся в коридоре со своей будущей матерью, это ведь не простая случайность? Едва ли может получиться так, что десяток аналитиков на каждого инспектора зря едят свой хлеб и могли допустить подобный просчет. Мне кажется, что мои злоключения, все те случайности – это и есть план.

Начальник лишь понимающе покивал и сделал задумчивый вид. Тем не менее, мне показалось, что он ожидал этого вопроса. Но вместо ответа я лишь услышал:

- Интересная мысль. В любом случае, хорошо проведи отпуск, говорят, в 2050 как раз подходящее лето для отдыха, - сказал Маслов, а после многозначительно добавил, - И помни: в нашей работе случайностей не бывает.

Недалекое будущее

За широким дубовым столом в просторном кабинете сидел уже немолодой мужчина и изучал бумаги. Он неспешно пролистывал очередную кипу документов, когда в кабинет без стука ворвался запыхавшийся Генерал. В руках у того был черный кейс. Мужчина отложил бумаги в сторону и внимательно взглянул на военного, зная, что если тот позволил себе ворваться в кабинет, то случилось что-то очень серьёзное.

Войдя в кабинет, гость сразу же закрыл за собой дверь на замок, приказав охране никого не впускать ни при каких обстоятельствах, и взволнованным голосом начал:

- Господин Президент! Это конец! Ситуация «Красный закат»!

Глава государства вскочил со своего места, сердце застучало в бешеном ритме, а на лбу проступила испарина.

- Все-таки это случилось… - сказал он почти шепотом, голос его заметно дрожал.

Последние несколько лет страна жила в постоянном ожидании начала войны. Возможно, для человечества она стала бы последней. «Красный закат» означал, что в сторону государства были запущенны баллистические ракеты с ядерными зарядами. Согласно инструкции, Генерал, будучи министром обороны, должен взять черный кейс из своего личного сейфа и незамедлительно направится к Президенту. Только у этих двух людей были ключи доступа, которые активировали ядерное оружие государства и позволяли произвести пуск армады ракет, несущих смерть всему живому.

- Господин Президент, согласно инструкции вы должны… - начал было Генерал, но его собеседник уже направился к противоположному концу кабинета. За национальным флагом была дверца сейфа с кодовым замком. Нажав несколько кнопок и приложив пальцы к сканеру, Президент отпер замок и вытянул оттуда пластиковую ключ-карту. Тем временем военачальник положил кейс на стол и вставил в специальный разъем свою карточку. Чемодан пискнул, а возле гнезда загорелся зеленый диод.

Глава государства подошел к кейсу. Дрожащие руки все никак не хотели вставлять карту в гнездо. Лишь взяв ключ-карту в две руки, ее удалось вставить в разъем. Раздался писк, загорелся диод, а после этого щелкнули замки и чемодан автоматически открылся. Внутри был расположен пульт управления ядерным оружием. Незамысловатая конструкция при срабатывании давала возможность запуска ракет из шахт, расположенных по всей стране. Без этого кейса невозможно произвести пуск ни одной ракеты с ядерными зарядами.

Процедура с картами повторилась, только на этот раз они вставлялись в гнезда внутри кейса. По бокам от гнезд располагались две копки, закрытые пластиковыми крышками. Генерал вопросительно взглянул на Президента, будто бы спрашивая его одобрения, хотя оно и не требовалось. В ответ, мужчина лишь коротко кивнул.

- Храни нас Бог! – сказал министр, затем поднял крышку и нажал кнопку.

Теперь настал черед Президента, но тот все никак не решался. Собрав силы, он поднял крышку и приготовился жать на кнопку. Резиновая оболочка мягко прогнулась под давлением пальца, мужчина уже почти нажал ее, тем самым запустив маховик ядерной машины. Но в последний момент остановился. На секунду его разум словно озарила вспышка. Все стало таким простым и понятным. Будучи у руля целой страны, мужчине не раз доводилось сомневаться в правильности своих решений. Но сейчас был совсем другой случай. Еще никогда лидер не был так уверен в правильности своего решения, как сейчас. Президент закрыл крышку и резко убрал руку от кейса, будто попёкшись. Генерал недоумевающе посмотрел на него.

- Я не буду этого делать, - тихим голосом ответил тот на вопросительный взгляд командира.

-Что? Но ведь инструкция! Они же запустили в нас первыми! Да тут все в ад превратится! Наша защитная система едва сдержит и половину того, что меньше чем через полчаса начнет обрушиваться на нашу страну! Мы должны нанести ответный удар!

- Я не буду этого делать! – уже уверенно, чеканя каждое слово, ответил Президент.

- Вы совсем тронулись? Это наш противник, мы должны нанести ответный удар, – и без того вспыльчивый генерал сейчас приходил в настоящее бешенство. – Да вы же самый настоящий предатель!

- Оглянитесь! – пытался образумить его собеседник. – Чего мы этим добьемся? Еще одного израненного клочка земли? Еще миллионов смертей? Око за око, да? Хороший принцип! Да только все в итоге остаются слепыми. Нажав на кнопку, я не спасу ни одной жизни нашей страны, я только сотру с лица земли несколько миллионов людей.

- Ударили в правую, подставь левую, да? Они теперь официально наш противник, значит мы должны ответить на их атаку! – парировал генерал.

- Повторюсь: я не буду этого делать! С нашей стороны не полетит ни одна ракета! Не взлетит ни один бомбардировщик! Ничего! Мы будем только защищаться, и все наши усилия должны быть направленны на это.

Генерал громко дышал и едва сдерживал себя. На лбу было видно вены, а кулаки были сильно сжаты до побелевших костяшек. Генерал немного успокоился и уже спокойным тоном продолжил:

- Все защитные меры идут согласно инструкции. Эвакуации и прочее, система воздушной защиты в полной боевой готовности. Мы должны нанести ответный удар, нельзя просто так оставлять это.

- А что потом? Сжечь всю планету? Нанеся ответный удар, сразу же окажутся втянутыми и наши союзники, а потом и все остальные страны. Мы сожжем весь мир, всю планету! От их смертей нам легче не станет. Пусть тогда хоть кто-то сможет увидеть завтрашний рассвет.

Генерал задумался и начал поглядывать то на Президента, то на кейс.

- Тогда я сам все сделаю, раз у Вас не хватает смелости.

Военачальник приблизился к чемоданчику и открыл прозрачную защитную крышку. Еще чуть-чуть, и кнопка была бы нажата, но руку мужчины крепко схватил за запястье Президент. Он оттолкнул военного, а затем вытянул свой ключ из гнезда.

- Да что вы делаете, в конце концов! – уже было успокоившийся генерал, снова начинал закипать, - Вы отдаете себе отчет в том, что это выглядит как государственная измена?

На лице второго не дрогнул ни один мускул. Народный избранник оставался совершенно спокойным и крепко держал ключ. Он знал, что поступает правильно и это предавало сил.

Генерал опешил от такой реакции. На секунду растерявшись, он быстро вернул самообладание. Инструкция не давала указаний, что нужно делать в такой ситуации, но выход нашелся достаточно быстро. Глава обороны засунул руку во внутренний карман кителя и достал оттуда небольшой наградной пистолет, с которым практически не расставался. В повисшей тишине щелчок предохранителя звучал особенно отчетливо.

Направленное на Президента оружие не произвело на того должного впечатления, он оставался непоколебим.

- Мне придется выстрелить, - предупредил Генерал, скорее пытаясь успокоить себя, чем напугать собеседника.

- Я знаю, но сделать то, чего вы хотите, я все равно не позволю.

- Они должны ответить за все! За каждую смерть на нашей земле, за смерть моей семьи, за смерть вашей семьи. Они же сейчас в столице, там никто не выживет, вы же это знаете! Почему только мы одни должны заплатить? Мы должны им отомстить!

- Это никого не спасет. Ни вашу семью, ни мою, ни чью либо еще. Но приведя оружие в бой, мы погубим тысячи семей. Миллионы. Мы загубим все человечество. Нам все равно не жить, так зачем обрекать на смерть еще больше мирных людей?

- А как же враги? Как же те, кто отдал приказ? На той стороне тоже нажимают на кнопки! – не унимался генерал.

- Их смерть будет стоять слишком много. Я не хочу провести остаток жизни, зная, что в погоне за местью отправил на тот свет ни в чем не повинных людей ради смерти кучки глупых политиканов! Это бесче…

Но закончить свою речь мужчине не удалось. Громыхнул выстрел и в районе груди на белоснежной рубашке начало расползаться бурое пятно. Президент осел на колени, а затем завалился на бок, жадно вдыхая воздух. Лицо исказила гримаса боли и страха.

- Мне пришлось так поступить. У меня не было другого выхода, - оправдывался генерал и направился к лежащему на полу человеку, чтобы забрать карту.

Из последних сил президент попытался сломать карту, но силы иссякали, и получилось лишь слегка согнуть ее. Лишь навалившись на руку всем телом, пластик с тихим щелчком сломался пополам.

Лицо стрелявшего сразу побелело, а затем так же быстро стало красным от переполнявшей злобы. Он принялся со всей силы пинать ногами бесчувственное тело президента.

- Что ты наделал! Глупец! Мы все умрем, а они останутся живы! Они должны заплатить! Должны! – голос генерала сорвался в истерический крик.

В эту же секунду дверь кабинета вышибла личная охрана президента. Двое профессионалов отработанными движениями повалили руководителя обороны на пол и отобрала оружие. Другие же бросились на помощь Президенту. Но было уже поздно – сердце уже остановилось. Умер он без сожалений, его грела мысль, что он поступил по-человечески, так, как того требовала его совесть.

***

На следующее утро многим жителям этой страны уже не суждено было увидеть рассвет. Атомное пламя превратило в пепел целые города, а вместе с ними и многие человеческие жизни. Многие из тех, кто выжил, позавидовали мертвым, столкнувшись с последствиями самого разрушительного оружия. Тем же, кому удалось пережить все это, навсегда останутся с ранами в своей памяти из-за пережитых кошмаров.

Но их жертва не была напрасной. Человечество увидело, насколько страшными могут быть последствия такой войны и убедилось, насколько оно было близко к тому, чтобы исчезнуть с лица Земли. Трудно вспомнить момент, когда люди со всего мира, разных культур, разных религий и политических взглядов были настолько едины.

Была теплая июльская ночь, лунный свет хорошо освещал окрестности, а умиротворяющую тишину нарушал лишь стрекот кузнечиков. Двое мужчин сидели на балконе второго этажа уютного дома из красного кирпича. Они неспешно потягивали коньяк и вели непринужденную беседу. Один из них – уже довольно пожилой мужчина, Виктор Рязнов. Рядом с ним сидел его сын – Сергей. Оба беззаботно смеялись и выглядели счастливыми.

- Каждый раз не могу сдержать смех! – едва не задыхаясь, сказал Рязнов-младший. – Хотел бы я видеть тебя в тот момент, как ты пришел на свидание к маме в отцовском пиджаке, да еще и немного поддатый!

Представить это было весьма нетрудно – сын был вылитой копией отца. Такой же овал лица, острые черты, ямочка на подбородке, прямой нос и темные зеленые глаза. Повисла пауза, но Сергей, наконец, спросил погрустневшим голосом:

- Пап, ты скучаешь по маме?

- Конечно, сынок, – мужчина тяжело вздохнул. - Мне очень не хватает моей Танечки. Прошло пять лет, но мне тяжело, как и в первый день. Время, как оказалось, не всегда лечит.

Сергей сочувственно закивал. Потеря близкого человека для Рязновых была очень сильным ударом. Даже спустя годы боль утраты не утихла, а лишь немного притупилась. Каждый раз, когда они вот оставались с отцом наедине, мужчины непременно вспоминали о Татьяне Рязновой.

Снова повисла напряженная пауза. Собравшись, глава семейства решился спросить о том, что уже давно беспокоило его:

- Ты помирился с Леной?

Сын стыдливо опустил глаза, не выдержав взгляда отца, и покачал головой.

- Сергей, я знаю, что ты – очень гордый человек. Но иногда нужно идти на уступки. Ты хотя бы звонил ей после ее ухода?

- Нет, - сухо ответил Рязнов-младший, на что отец осуждающе покачал головой.

- Сынок, нельзя так. У вас ведь дочь, подумай о ней. Каково ей будет без отца? Я верю в твое благоразумие, сделай правильное решение, иначе будешь корить себя всю оставшуюся жизнь.

- Хорошо, отец. Я тебя услышал, - ответил Сергей, хотя в душе понимал, что не пойдет мириться первым, и поспешил сменить тему, - вчера новости смотрел?

- Да, ничего особенного, одно и то же.

- Ты слышал… про новое лекарство? – осторожно спросил сын.

- Волшебный эликсир бессмертия? – рассмеялся старик. – Ага, про него трубят на каждом углу. Говорят, через год можно будет купить чуть ли не в любой аптеке. Прямо интересно, сколько они будут стоять.

- Послушай, я приехал сегодня не просто так, - все с той же осторожной интонацией в голосе продолжил Рязнов-младший, тщательно подбирая слова.

Он засунул руку в карман и извлек оттуда небольшой стеклянный пузырек с металлической пломбой вместо крышки. Внутри было 4 таблетки синего цвета. Мужчина поставил баночку на стол между креслами и придвинул ее поближе к отцу. Виктор взял пузырек в руки и с интересом принялся рассматривать его.

- Это то, о чем я думаю? – спросил он.

- Да, это именно они. Как ты сказал, волшебный эликсир бессмертия. Для тебя, меня, Лены и дочери.

- Дорогое удовольствие, небось?

- Я могу себе позволить, адвокаты нынче неплохо зарабатывают.

- И что, их нужно просто выпить и все? – с сомнением поинтересовался Рязнов-старший.

- Да, все очень просто, - ответил Сергей.

- Ты уже говорил с женой насчет этого?

- Говорил, но ни Лена, ни дочь не захотели. Но я еще поговорю с ними, - сухо ответил тот

- Вы… вы ведь поругались именно из-за этого? Ты не смог принять их решение?

Сергей сокрушенно кивнул. Месяц назад он сильно поругался со своими родными, но так и не признал своих ошибок и не смирился с выбором семьи.

Виктор еще несколько секунд покрутил емкость в руках, а потом поставил баночку на стол и отпихнул обратно.

- Не нужно, - коротко отказался он.

Сергей в недоумении уставился на своего отца, совершенно не понимая его решения.

- Я оставлю это тебе, завтра утром еще подумаешь и примешь окончательное…

- Уже принял, - оборвал его Виктор, - я не хочу вечности. Это слишком много.

- Но пойми, у тебя ведь будет еще столько времени! Ты столько всего еще можешь сделать! – Рязнов-младший совершенно не понимал решения своего отца.

- Сынок, ты еще молод. А я уже прожил жизнь. Яркую жизнь. Интересную жизнь. Я ни о чем не жалею. Я реализовал себя как юрист, создал крепкую и любящую семью, вырастил сына и увидел внучку. Так что, я с толком использовал отведенный мне час Всему свое время, а обрекать себя на вечное существование в этом старой и дряхлой плоти я не хочу. Да и не нужно мне это.

- Отец, ты не слышишь меня! Да ведь у тебя будет столько времени, сколько ты захочешь! Целая вечность, черт возьми! – воскликнул сын с явным недовольством. – Ты думаешь только о себе! Представь, каково мне будет потерять еще и тебя! И остаться совсем один!

- Сергей, а ты подумал обо мне? – без нотки укоризны, любящим голосом спросил отец. – Мне ведь далеко уже двадцать пять. Я уже совсем старик, впрочем, ты сам в курсе всех моих болячек. Уже сейчас я никуда не могу пойти без трости, а что будет через год одному Творцу известно. Да, эти таблетки дадут мне время, но они не сделают меня вновь тем высоким и статным юнцом, которого когда-то полюбила твоя мама. А провести вечность в постели, пока медсестры будут выносить из-под меня утку – это навряд можно назвать достойной старостью.

- Ладно, давай отложим этот разговор до лучших времен, завтра еще раз все обсудим, может, ты еще изменишь свое решение, - Сергей попытался договориться если не о согласии, то хотя бы об отсрочки решения. Он отказывался принять выбор своего отца, но понимал, что он совершенно прав и что уже давно принял решение.

- Не стоит, я уже решил. Все свое время, сынок, всему свое время! – повторил отец. – Постарайся понять меня. Знай, что я очень люблю тебя, спокойной ночи.

Рязнов-старший поднялся, поцеловал сына в макушку и медленной походкой, опираясь на трость, отправился спать. Рязнов-младший остался на балконе в полном смятении. Он понимал выбор своего отца, но так хотелось отложить неизбежное.

Погрузившись в тяжкие раздумья, Сергей и не заметил, как наступило утро. Спустившись во двор, он решил пройтись вдоль сада позади дома. Каждое дерево в нем Сергей посадил вместе со своим отцом. По левому краю тянулся ряд яблок и груш, по правому – абрикос и слив. Между ними был аккуратно постриженный газон. Мягкая трава пружинила под ногами, а утренняя роса усыпала обувь водой. Воздух был невероятно свежим и бодрящим. Рязнов прошел до конца сада и прислонился к дереву. Он вытянул из кармана злополучный пузырек и повертел его в руках, а потом замахнулся и бросил его куда-то вдаль.

Облегчение. Именно это испытал мужчина, когда стеклянный цилиндр устремился ввысь, описал параболу и упал где-то в зарослях травы. Рязнов многое для себя понял и смог принять решение своих родных. Он достал телефон и позвонил своей жене, намереваясь извиниться и вернуть все на круги своя.

- Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения! – громко пробасил судья и стукнул деревянным лакированным молоточком по деревянной подставке.

- Прошу всех встать! – объявила секретарь судебного заседания.

Люди в зале зашевелились и несколько десятков человек поднялись. Кроме одного. Итан Кларк, обвиняемый, остался сидеть неподвижно, ехидно ухмыляясь и смотря куда-то вдаль. На вид ему было около сорока лет, худощавое лицо с острыми чертами было совершенно безмятежным. Он создавал впечатление человека крайне умного и уверенного.

- Обвиняемый, встаньте! – раздраженно повторила секретарь.

Кларк смерил ее оценивающим взглядом и нехотя поднялся.

В это время судья Исаак Стоун уже собрал все бумаги со стола и направился в совещательную комнату, по совместительству – его кабинет. Мистеру Стоуну было пятьдесят два года, он был подтянут и полон сил и чем-то напоминал Клинта Иствуда. Мужчина взглянул проницательным и холодным взглядом на Кларка и удалился за дверь.

Когда двери захлопнулись, он с облегчением вздохнул. Сегодня, наконец, должна быть поставлена точка в многолетней истории борьбы с главным криминальным авторитетом региона. За ним и его подельниками числился длинный список самых разнообразных преступлений: убийства, вымогательства, грабежи, рэкет, подкуп чиновников, торговля наркотиками и многие другие. Так или иначе, полиции удавалось добраться до людей из его организации, но это были преимущественно пешки, потеря которых ничего не значила для такого синдиката. Однажды правоохранителям посчастливилось упрятать за решетку одного из его ближайших помощников. Но добраться до главаря всей этой преступной организации и усадить его на скамью обвиняемых удалось впервые, хоть стоило это немалых усилий и жертв. Никакие ухищрения со стороны его организации или нанятых адвокатов не помогли – с Кларком решено было покончить раз и навсегда, да и трудно что-либо противопоставить, когда у тебя дома находят несколько килограмм наркотиков, пару стволов, проходящих по делу об убийстве. И честь сделать финальный штрих после более двух лет судебных разбирательств досталась именно судье Стоуну.

Мужчина неспешно прошел до рабочего стола, сел в мягкое кресло и принялся подготавливать приговор. Спустя примерно 10 минут он уже печатал слова «пожизненное заключение», когда раздался телефонный звонок его мобильного. Стоун взглянул на экран – номер не определен. Удивленно хмыкнув, он ответил.

- Мистер Стоун? – вкрадчиво прозвучал хриплый мужской голос.

- Да, слушаю вас, - спокойно ответил судья.

- Насколько мне известно, вы сейчас должны принять решение по поводу дальнейшей судьбы одного человека. Я прав? – в голосе собеседника изрядно прибавилось уверенности, а последнее предложение и вовсе прозвучало как утверждение, а не вопрос.

- Все может быть, - все также спокойно ответил Исаак, хотя внутри начинало нарастать беспокойство. Стоун знал, что судебный процесс может принести некоторые проблемы, но до сегодняшнего дня не было ни единой попытки надавить на него. – Кто вы и что вам нужно?

- Неважно кто мы есть, важно какой у нас план. Лучше проверьте вашу электронную почту, думаю, вы найдете там кое-что интересное, - в голосе незнакомца прозвучали нотки злорадства.

Судья придвинулся ближе к монитору и несколько раз кликнул мышкой. Зайдя на свою электронную почту, он увидел только что полученное письмо. Шумно вдохнув и выдохнув, мужчина с опаской кликнул по значку. От увиденного сердце застучало бешеным галопом, а лоб покрылся испариной.

В письме находилось несколько фотографий. На них были изображены его жена Эмили и двадцатилетняя дочь Рита, привязанные к стульям. Обе выглядели ужасно напуганными, глаза были красными от слез, а губы были плотно заклеены скотчем. На лбу Эмили виднелась тоненькая струйка крови.

Не веря свои глазам, Исаак встал с кресла и подошел к окну. Спустя минуту, немного успокоившись и приведя хаотичный рой мыслей в порядок, судья сказал холодным, сдержанным голосом:

- Говори.

- Итак, к делу. Как вы понимаете, сегодня мы похитили ваше жену и ребенка. Мы обещаем, что они останутся живы, если вы в точности исполните наши условия. От вас потребуется только оправдательный приговор. Надеюсь, вам не стоит говорить о том, что любые попытки как либо схитрить или сообщить полиции будут иметь негативные последствия для вас и ваших родных.

- Мне нужно время. Три часа, – Стоун сделал попытку выиграть хоть немного времени.

- Часа будет достаточно. Сейчас 13:55, будем считать, что времени у вас до 15:00. Сделайте правильное решение, мистер Стоун. У вас репутация человека, который никогда не ошибается.

Зазвучали гудки. Исаак до боли сжал телефон, его костяшки побелели, а пластик в руке начал поскрипывать. Когда эмоции отступили, верх взяли ум и рассудительность.

Судья Исаак Стоун был честным, неподкупным, очень умным человеком. Многие его знали, большинство из них – уважали, а некоторые даже побаивались. За годы работы ему и его семье не раз угрожали, порой весьма опасные и влиятельные люди, однако дело не доходило до похищения его родных. Нужно было найти выход из этого положения и как можно скорее.

Стоун даже не задумывался над тем, чтобы пойти на условия незнакомца. Он понимал, что преступника он отпустит на свободу и, скорее всего, больше никогда не увидит его в качестве подсудимых. После этого родные мужчины потеряют любой интерес для похитителей – их просто убьют. На секунду Исаак подумал о том, что его жена и дочь могут быть уже мертвы, но постарался сразу же выбросить эту чушь из головы.

По всей видимости, их похитили еще утром. Исаак ушел на работу рано утром, примерно в восемь, а спустя примерно час Эмили и Рита планировали поехать в кино и вызвать такси. Злоумышленники наверняка прослушивали дом и знали о вызове, так что могли подъехать к дому под видом такси и захватить родных Стоуна. Усилием воли он снова открыл фотографию, в правом углу было время съемки – 10:03. Следовательно, они в должны быть примерно в радиусе часа езды от дома, продолжал свои размышления судья. Затем он принялся изучать помещение, в котором находились пленницы. Оно было похоже на самый обыкновенный подвал, серые бетонные стены были покрыты незамысловатыми надписями и подтеками воды. Пол был залит слоем мутной воды в несколько сантиметров. Судя по раздвоенным теням, освещение находилось позади камеры, какие-то переносные светильники видимо.

- Ладно, это лучше чем ничего, – тяжело вздохнул Стоун.

Обращаться в полицию не имело смысла – у Кларка однозначно были там свои люди, так что об этом сразу станет известно. В одиночку ничего не выйдет, но доверять целиком и полностью Стоун мог лишь нескольким людям. Одним из них был его давний друг - прокурор Теодор Грант, который сейчас сидел в зале суда. Но первое, что нужно сделать - проверить комнату. Он встал и тщательно осмотрел свой кабинет – кажется, камер или что-то вроде этого нигде не было, а от преступников можно было ожидать чего-то подобного. Затем подошел к вентиляционному отверстию, снял решетку и засунул туда руку. В неприметном углублении был тайник с телефоном, о котором знал только судья. Опыт работы научил его многим вещам, одна из которых – иметь несколько запасных номеров. Включив телефон, он быстро настучал сообщение прокурору: «Большие проблемы. Выйди выпить таблетки. Зайди ко мне. Стоун». Скорее всего, в зале сидели люди Кларка, которые информируют похитителей обо всем, что происходит в зале, а выход прокурора, чтобы выпить лекарства выглядел вполне естественно, учитывая его нынешнее состояние здоровья.

Спустя несколько минут через вторые двери прокурор Грант вошел в кабинет судьи. Теодор был лишь на два года старше Стоуна, но нервная и напряженная работа сделала свое дело. Некогда пышущий здоровьем широкоплечий мужчина превратился в сутулого и худощавого, а после попытки убийства со стороны людей Кларка, Гранту приходилось ходить с тростью. Он регулярно принимал лекарства и наблюдался у врачей, но, несмотря на это, вид имел весьма болезненный. Тем не менее, жизненные потрясения ничуть не подкосили его несгибаемый и упрямый характер.

Во взгляде прокурора читалась тревога и беспокойство. Стоун указал пальцем на свое ухо, но Теодор ответил:

- Я вчера тут все проверил - никаких жучков или камер, можем говорить.

Стоун коротко кивнул и рассказал о похищении, затем поделился своими предположениями. Грант внимательно выслушал, опершись руками о стол. Когда судья закончил, прокурор опустил голову и тяжело вздохнул. Взглянул на часы – оставалось 45 минут.

Ситуация выходила очень затруднительная. Выполнения условий шантажистов не спасет семью Стоуна, в этом они оба были уверенны. Нужно было сконцентрировать свои усилия на поисках или хотя бы выиграть немного времени.

- Давай взглянем на карту, - предложил Теодор, - попробуем наметить место поисков. Итак, прикинем: машину они вызвали около 9, похитители подъехали к дому где-то спустя минут 5-10, как настоящее такси. Я думаю, что они оказались достаточно умными, чтобы сменить машину, а лучше – несколько раз. Это добавляет еще примерно минут 5 времени. По прибытию на место они потратили бы еще где-то минут 5 на то, что бы спрятать заложников и сделать фото. Итого, в пути они провели около 40-45 минут.

- Да, похоже на то, - согласился Стоун. Он в очередной раз убедился в остроте ума прокурора, - в это время на улицах довольно оживленное движение, так что вряд ли им удавалось держать больше 50-60 километров в час.

- Это сужает радиус поиска до… - Теодор ненадолго задумался, – где – то 35-40 километров. У тебя осталась карта? Кажется, раньше у тебя висела в кабинете. Я пока позвоню своим парням, пусть будут у твоего дома. Им можно доверять.

Исаак кивнул и подошел к шкафу. Немного порывшись, он достал сложенную в несколько раз карту города. Пока он развернул ее на столе, Грант нашел на столе карандаш, линейку и нитку. Отмерив сколько нужно нитки, он расчертил на карте окружность с центром, находящимся на месте дома Стоуна.

- Их наверняка держат или в помещении, которое связано с Кларком или в какой-то «заброшке». Например, тут или тут, - сказал Исаак и отметил две точки на карте. Над одной написал «З» («заброшка»), а на другой «К» («Кларк»). – Это недостроенная больница на окраине города, а это – склад, который принадлежит жене Кларка.

- Из того, что мне вспомнилось… - задумчиво протянул прокурор и сделал еще 3 пометки «К», потом сделал паузу и чиркнул 2 пометки «З».

В течение следующих минут мужчины задумчиво склонились над картой, отметив еще 5 объектов, попутно записывая адреса на листок бумаги. Тишину нарушил телефонный звонок. Оба переглянулись. Стоун взглянул на экран мобильного – как и в тот раз, номер был скрыт. Он ответил, а затем сразу же включил запись разговора.

- Мистер Стоун, напоминаю, что осталось полчаса. Вашим родным уже не терпится отправиться домой, - напомнил тот же незнакомец. – На пороге вас ждет посылка, как доказательство наших самых серьезных намерений.

- Какая посылка? – насторожился Стоун, но незнакомец уже отключился.

Прокурор внимательно смотрел на судью, н тот лишь повторил, что не знает, о какой посылке идет речь. Тяжкие раздумья прервал стук в дверь, а затем перепуганное лицо охранника, который занимает пост на входе.

- Ваша честь… мистер… там коробка… ваше имя… - сбивчиво выдавил тот.

Стоун быстро спустился к входу. У порога суда стояла небольшая картонная коробка, наверху был приклеен лист с его именем. Мужчина подошел к охраннику:

- Давно?

- Нет, только что, - взволновано ответил тот, - там.. бомба?

- Нет, все в порядке. Покажи записи с камер.

Они подошли к компьютеру на столе у охранника. Исаак несколько раз просмотрел запись, но это ничего не дало. Черный седан «Форд», без номеров, сквозь тонированные стекла не видно, кто внутри салона. Когда машина подъехала, задняя дверь открылась, показались руки с коробкой. Посылку аккуратно поставили на асфальт, дверь захлопнулась, и машина резко рванула вперед. Он посмотрел запись еще три раза, но это не дало никакой новой информации. Поблагодарил охранника и приказал тому держать рот на замке и сделать вид, что все в порядке. Затем пошел к выходной двери, забрал коробку и поспешил к своему кабинету. С каждым шагом рой беспокойных мыслей ставал все хаотичней и мешал сконцентрироваться. От догадок, что именно лежит внутри ставало все тревожней. Он снова вернулся к жуткому предположению, что его самые близкие люди уже могут быть мертвы. В этот раз так просто избавиться от этой мысли не получилось.

Войдя в кабинет, он поставил коробку на стол, затем взял канцелярский нож и легким движением разреза скотч. Стоун и Грант переглянулись – оба боялись того, что может быть внутри. Наконец, Теодор нарушил тишину:

- Позволь мне.

В тот момент Стоун был очень благодарен своему коллеге и другу за это. Прокурор подошел ближе к коробке, раскрыл ее и заглянул внутрь. В ту же секунду он воскликнул и отпрянул назад:

- Черт возьми!!!

Стоун бросился к коробке. Он вмиг побледнел, осел на стул и едва различимо простонал. Внутри на кучке льда лежал человеческий палец. Исаак знал, кому он принадлежал – обручальное кольцо и хорошо знакомый ему маникюр не оставляли ему никаких сомнений. Едва справившись с эмоциями, он бережно закрыл коробку и спрятал ее в шкаф. Глава семейства выглядел абсолютно отрешенным от всего происходящего. Он машинально налил в чашки воды и протянул одну прокурору. Они простояли еще какое-то время в абсолютной тишине, потупив взгляды в пол и потягивая прохладную воду.

- Записи с камер? – тихим, но полным надежды голосом спросил Теодор.

- Бесполезно, - так же тихо ответили ему.

- Можем начать проверять все точки… - начал было прокурор, но осекся, понимая, что не хватит на это времени, да и такие действия не останутся незамеченными для людей Кларка.

Грант мысленно перебирал варианты один за другим, но лишь только убеждался в том, что их загнали в тупик.

- Стоун, неужели этот ублюдок так просто отвертится от всего этого дерьма? Черт возьми! Он не может так просто навредить твоей семье и остаться с чистыми руками! Да он тут же улетит в другую страну, а даже если и останется тут – все наши материалы против него мы уже не сможем использовать! А во второй раз Кларк вряд ли даст нам возможность взять его!– вспылил Теодор, но потом обратил свой взгляд на судью и уже спокойно продолжил – А что это у тебя на руках? Это… кровь?

Исаак принялся внимательно рассматривать свои руки. Они были выпачканы во что-то красно-рыжеватого оттенка. На секунду на лице судьи мелькнуло нечто вроде озарения, он бросился к карте и принялся водить пальцем внутри очерченного круга. Затем остановился на одной из отмеченных точек «З». В глазах загорелась надежда.

- Кажется, я нашел. Ты говорил, что поставил людей у моего дома? Отправляй их сюда. Звони, - Стоун взглянул на часы – оставалось только 18 минут.

- Ты уверен? – с сомнением спросил прокурор.

- Абсолютно! Поторопись! – тут же ответил судья.

Грязь на его руках было ни чем иным, как железная руда. В указанном месте находилась пустующая шахта, где добывалась железная руда. Дно коробки было немного подмоченным и вымазанным красновато-оранжевой грязью, которая и осталась на руках Стоуна. Находилась шахта в 27 километрах от дома судьи.

Теодор Грант позвонил своим людям и кратко их проинструктировал, а сам вернулся в зал суда. Было решено протянуть время как можно дольше, пока не будет новостей от оперативников. Раст и Уолтер, получив указания прокурора, рванули по дороге, утопив педаль в пол, благо в середине дня на дорогах было свободно. Пока они ехали, в кабинете судьи вновь прозвучал телефонный звонок.

- Мистер Стоун, осталось десять минут, вы уже приняли решение? – в голосе незнакомца звучали нотки раздражения.

- Да, я готов пойти на ваши условия, - сокрушенно заявил Стоун.

- Хорошо, очень хорошо, - незнакомец явно был очень доволен. – В таком случае, детали освобождения ваших родных мы обсудим уже после вынесения оправдательного приго…

- Есть небольшая заминка с документами, дайте мне еще какое-то время, - извиняющимся тоном перебил Исаак.

- В 15:10 вы должны быть в зале суда, - коротко бросил собеседник и сразу прекратил разговор.

Стоуну удалось выиграть драгоценные минуты. Затем принялся готовить документы. Сначала доделал обвинительный приговор с пожизненным заключением, как и хотел. Немного поколебавшись, он приготовил и оправдательный приговор, на тот случай, если все же он вынужден будет пойти на условия похитителей. Каждый документ занимал 3 листа, разница была лишь в последнем абзаце.

На часах было 15:05. Судья постоянно поглядывал на свой телефон, ожидая новостей от прокурора и его людей. Проведя в бесконечном ожидании еще 5 минут, он встал, поправил мантию и последовал в зал. Исаак не успел даже полностью распахнуть дверь, как в зале все сразу затихли, только журналисты без устали снимали и фотографировали. В повисшей тишине стук каблуков туфель звучал особенно отчетливо. Подойдя к своему месту, Стоун остановился, окинул взглядом всех присутствующих, и громким, четких голосом начал:

- Рассмотрев дело обвиняемого Итана Джозефа Кларка, суд установил…

Спустя 6 минут и почти 3 листа текста, судья добрался до самого главного – последнего абзаца. Он многозначительно посмотрел на прокурора, тот незаметно и коротко кивнул. Стоун с облегчением взял лист с приговором и принялся его зачитывать:

- … Суд принял решение приговорить Итана Джозефа Кларка к пожизненному заключению с правом на досрочное освобождение…

Но последние слова утонули в поднявшемся в суде шуме. Люди в зале, преимущественно добропорядочные граждане, среди которых многие пострадали от людей Кларка, принялись хлопать. Лишь Кларк и еще несколько человек в зале сверлили судью взглядом, полным ярости и злобы.

Исаак Стоун имел репутацию человека, который никогда не ошибается. Не ошибся он и в этот раз. Его семью нашли именно там, где он и указал.

В 15:08 оперативники незаметно подъехали к одному из заброшенных зданий шахты. Здание, как и все вокруг, было покрыто слоем красной пыли. Возле него стояли два внедорожника, а за столиком оживленно о чем-то спорили двое мужчин. Раст и Уолтер решили подкрасться и резко напасть из-за угла. Застав охранников врасплох, они повалили их на землю, «вырубили» парой метких ударов прикладом дробовиков по затылку и связали по рукам и ногам пластиковыми зажимами.

Уолтер и Раст не успели еще войти в здание, когда по ним открыли огонь изнутри. Из дверных проемов вдоль длинного коридора то и дело показывались стволы пистолетов и автоматов. Загрохотали бесчисленные выстрелы. Завязавшаяся перестрелка продлилась чуть больше трех минут, но в тот момент она показалась оперативникам бесконечно долгой. Пока Уолтер подавлял огнем стрелков, Раст начал обходить здание сбоку. Он аккуратно заглянул в первое окно с правой стороны здания и увидел там человека – два выстрела в грудь откинули преступника на стену. Стрелок в противоположном дверном проеме заметил Раста и уже вскинул автомат, но высунувшись из-за укрытия, получил заряд дроби в правую руку. Схватившись за окровавленную конечность, он повалился на землю, а выстрел Раста прекратил его страдания.

В ту же секунду сзади на него сзади набросился один из похитителей и принялся душить. К счастью, у нападавшего не оказалось никакого оружия, иначе оперативник уже бы распрощался с жизнью. От неожиданности Раст выронил ружье и схватился за руки нападающего, но те были словно клещи. Мужчина потянулся за пистолетов в кобуре на правом боку и сделал три выстрела, стараясь попасть в ногу преступнику. Третья пуля угодила в колено, похититель завопил от боли. Высвободившись из захвата, Раст отскочил в сторону и сделал еще три выстрела. Первая пуля попала в горло, оттуда брызнула кровь, а две другие прошли мимо.

В комнату вошел Уолтер, у того на ноге растекалось бурое пятно, но на вопросительный взгляд напарника тот лишь отмахнулся, сказав, что это царапина. Прикрывая друг друга, они прошли к входу в подвал, где обнаружили жену и дочь Стоуна. Обе были измучены и перепуганы, на левой руке женщины были небрежно намотанные бинты, пропитавшиеся красным. Но самое главное - они были живы.

Все началось еще в старших классах. Тогда я особо не придавал этому значения, а следовало бы… впрочем, это уже неважно.

Я навсегда запомнил свой первый провал в памяти. Я выходил со школы после занятий и собирался идти домой. Помню, что только переступил порог школы после уроков, а в следующую секунду был уже у себя дома вечером. У меня была рассечена правая бровь, а левая нога сильно болела. И самое жуткое – я совершенно не помнил, что именно со мной произошло. Будучи в ступоре, я еще несколько минут совершенно не реагировал на испуганные расспросы родителей, что со мной случилось. Наконец я пришел в себя и… соврал, сказав, что играл с парнями в футбол и ненароком упал. Я побоялся признаться в том, что у меня «не все в порядке с головой». В какой-то мере мои слова успокоили родителей, ведь нет ничего странного в том, что парень случайно травмировался во время игры. Отец отвез меня в травмпункт, где мне наложили швы. Весь оставшийся вечер я провел у себя в комнате пытаясь понять, что же все это значит?

Потом начались выпускные экзамены, поступление в университет, студенческая жизнь, первая сессия, и я даже не обращал внимания, что забывал, что уже поел, или как вернулся к себе домой, или что уже сделал реферат.

Но потом случился куда более продолжительный провал, почти в двое суток. Когда я обнаружил себя в незнакомой маршрутке, то не на шутку перепугался. После этого решил, что не стоит больше медлить и обратился в больницу.

Перепуганное сознание рисовало мне сцены, где меня везут в психбольницу в смирительной рубашке, а потом лечат электрошоком. Но ничего подобного, естественно, не случилось. Мне назначили таблетки и посоветовали вести каждый день дневник.

Как ни странно, лечение подействовало. Уже спустя месяц любые, даже самые непродолжительные провалы в памяти прекратились. Я был по-настоящему счастлив и испытывал огромное облегчение. Но даже после выздоровления продолжал вести дневник, мне показалось это весьма полезной привычкой.

К сожалению, о полном выздоровлении не могло быть и речи…

Был конец мая. Я сдал последний экзамен на отлично и уже предвкушал чудесный летний отдых. Немного посидев с друзьями и отметив окончание первого курса, решил отправился домой. Наконец, пришло время сна. Я расслаблено плюхнулся на кровать. На настенном календаре перед кроватью ползунок был на цифре 23, а на верху страницы красивым шрифтом была сделана надпись «Май». В тусклом свете я еще раз взглянул на календарь, улыбнулся, понимая, что еще все лето впереди, и погрузился в безмятежный сон.

Утром меня разбудил голос какой-то девушки: «Милый, вставай, я уже чай заварила». Чудно, подумалось мне, сейчас чайку по… ЧТО? Какая девушка? Мысли судорожно роились в голове, я совершенно ничего не соображал. Мельком взглянул на календарь. 23 число. Да, все верно, ползунок я вчера не передвигал. Потом взглянул еще раз. По спине пробежали мурашки, а лоб мигом покрылся испариной. Август. Провал почти в 3 месяца. Меня накрывала паника и полное отчаянье. Обхватив колени руками, я сжался в клубок и начал тихо плакать, потом все громче и громче, пока это не переросло в истерику. Я был подавлен и чувствовал себя совершенно беспомощным.

Но благодаря дневникам я сумел частично восстановить события того лета. Как оказалось, я успел получить права, в июне начал встречаться с девушкой (она и была в то злополучное утро у меня дома), но я ее совершенно не знал, даже имени не помнил. Также я начал в то время учить немецкий язык и прочитал восемь книг. Но самое странное вот что – я в совершенстве запоминал все, что я изучил за это время. Я умел водить, читать и писать на немецком и почти дословно помнил содержание прочитанных книг. Это единственные воспоминания, которые у меня есть из тех месяцев, своеобразная отплата за утерянную частичку моей жизни.

Спустя какое-то время я пришел в норму. Доктора разводили руками, не зная, чем мне можно помочь и посоветовали продолжать принимать лекарства и вести дневники. Как ни странно, после того случая провалов больше не было.

Шли годы. Я закончил учебу, устроился на работу. Жизнь шла своим чередом, как и у всех остальных. Я уже перестал беспокоиться о провалах, но все равно принимал лекарства и вел записи. С опаской я надеялся, что теперь болезнь отступила навсегда.

Наконец, настало время отпуска. Я закончил последний рабочий день и отправился домой. У меня уже был целый план, как провести время отдыха, куда я хочу поехать, с кем увидится, что посмотреть. Спустя час я уже был дома.

Близилась ночь, а усталость давала о себе знать, так что я решил ложиться спать. Сделав несколько записей в дневнике, положил его на полочку возле кровати, погасил свет и погрузился в мягкую прохладу постели.

Проснувшись, я потянулся и негромко зевнул. Не сразу понял, что проснулся в другом месте. Другие обои, другая мебель, другая постель, другая планировка комнаты, в конце концов! Сердце начало колотиться так сильно, что, казалось, сейчас вылетит из груди. Это опять случилось! Меня словно окатили ледяной водой. Но сколько времени прошло? Я взглянул на свои руки. Вместо крепких и жилистых рук двадцатипятилетнего парня я увидел морщинистые руки старика.