metalfan

metalfan

Пикабушница
поставилa 3008 плюсов и 390 минусов
отредактировалa 0 постов
проголосовалa за 0 редактирований
Награды:
За отменную реакцию Высокий разум 10 лет на Пикабу
13К рейтинг 40 подписчиков 24 подписки 132 поста 13 в горячем

Михаил Врубель. История болезни

В архивах клиники Первого Московского государственного университета, где в толстых фолиантах эпически, как в летописи, отмечаются скорбные страницы жизни, находится краткая запись, ничем от других не отличающаяся:"Явился в клинику 10 февраля 1902 г. 46 лет от роду Михаил Александрович Врубель; по национальности русский (отец поляк), родился в гор. Омске в 1856 г., образования высшего, сословия привилегированного. Диагноз: Paralysis progressiva*. Выписался с значительным улучшением 16 сентября 1903 г.” (затем следует краткое описание болезни).

В следующем—1908 г.— такая же краткая запись, краткая заметка о пребывании и о страданиях гениального художника. К этой заметке можно добавить следующие данные:Врубель М. А. родился в 1856 г. Мать умерла 23 лет от роду. Страдала туберкулезом.Отец умер в 70 лет. Инсульт. Страдал артериосклерозом. Дед по матери—маньяк. Дед по отцу—алкоголик. Брат умер в 11 лет от туберкулеза. Сестра перенесла острое меланхолическое состояние. Брат от другой матери—наркоман. Сестра перенесла временный паралич. Сын художника родился с заячьей губой. Умер в 2 года от воспаления мозговых оболочек.

Эти противоположные свойства отца и матери соединил в себе в сложном синтезе Михаил Александрович. Характера был мягкого, вспыльчив, задумчив. В детстве был энергичен, оживлен, любознателен. По окончании гимназии начинает меняться характер. Сделался задумчив, застывает, стоя на одном месте, впадает в оцепенение. По-видимому, начинают выявляться шизоидные черты. Иногда обычная вдумчивость сменяется ажиотацией. Тогда острая жажда впечатлений. Пьет алкогольные напитки с университетских лет, иногда помногу. Кончил юридический факультет, интересовался философией. Поступив в Академию художеств сам намечает себе дорогу. Непонятый, непризнанный все же не уклоняется от намеченного пути. Друзей и врагов удивляет своим талантом. Совершенно исключительная память. Страстно любит природу. Из Венеции пишет сестре: „так хорошо, что и говорить и писать некогда". Долго вынашивает в себе образы, долго добивается идеи, сущности, часто переутомляется работой. В 1892г. заболевает сифилисом.

В 1896 г. женился. Был счастлив, спокоен, сосредоточен. Был очень заботлив. Много пишет портретов с жены. Этот образ был для него достижением. Задумывается о своей судьбе и с друзьями гопорит о том, что его ждет впереди ужасная будущность. Волнение усиливается в 1900 г. Делается тревожным, нервным. С 1900—1902 гг. пишет без перерыва. Осенью 1901 г. много волнений по поводу “Демона”. Делается раздражительным, рассеянным, беспокойным. Болтлив, возбужден. Носится с огромными планами в исскустве.

В 1902 г. по окончании последнего “Демона”, 46 лет от роду заболевает и поступает в психиатрическую клинику 1-го Московского университета. Состояние маниакальное, возбужденное. Идеи величия: он—император, пьет только шампанское, он—музыкант, его голос—хор голосов. Склеивает из бумаги платки, проводит штрихи—карандашами, углем. Собирает мусор, возится над ним. Говорит—выйдет Борис и Глеб. Эротичен. Неврологический status подтверждает диагноз. Постепенно наступает улучшение. Заботится о жене. Пишет с натуры, пишет складки чехла на стуле. От разговоров об искусстве уклоняется. Чувствует себя утомленным. Выписывается после полугодового пребывания в клинике с улучшением.

Внезапная смерть малютки—сына. Пишет его портрет. Состояние резко удрученное. Через полгода опять поступает в клинику. Депрессивное состояние. Бред самообвинения, отрицания, греховности. Галлюцинации: его пытают, его казнят, его сажают в тюрьму. Его жена умирает с голода. Он опозорил семью. У него нет ни рук, ни ног. Он—пустой мешок. 47 лет он вовсе не жил. Временами казалось, что его личность распалась, но вслед за тем он пленяет своей мягкостью, умом. Бывал агрессивен, но до грубого цинизма паралитиков не доходил. В конце года улучшение. Пишет портреты.

В 1904 г. переводится в лечебницу д-ра Усольцева. Много работает. Стилизация цветов. Интересуется Корсаковым. Снова переживает острое маниакальное состояние. Он—знаменитый художник, еще не превзойденный. Он—знатного польского рода. Скачка идей. Рисует резкими штрихами на стенах. Несколько успокаивается. Пишет много автопортретов. На одном перекрасил себе волосы и украсил себя красным платочком. Пишет себя много раз. Часто один портрет на другом. Опять улучшение. В 1905 г. новая вспышка возбуждения. Во время ремиссии снова работает. И так все время. В 1905 г. начинает слепнуть. "Хотя бы ядом ускорить себе конец",—говорил в скорби художник. В 1909 г. в Петрограде Врубель скончался.

Сквозь эти объективные данные, немногочисленные и сухие, прорывается Врубель—художник, полный тревоги, напряженный в своих картинах, нашедший для себя так много прекрасных образов, носивший их, создавший такую особенную „врубелевскую" манеру письма, такой тонкий в стилизации, вникавший своим взором и философским умом в суть вещей, идей и своими резкими углами оттенявший, отделявший эту суть, так много черпавший от природы, от любви—Врубель стоит одиноко среди плеяды русских художников—жизнерадостный и скорбный, “солнечный” и холодный.

Врубель в радости начал творить. Ребенком он выдумывает игры: он—корсар, он—рыцарь, он силен и горд. В юношеском возрасте на него нападают минуты оцепенения. Много работает над философскими проблемами в университете, рисует в Академии художеств, всматривается в старое искусство, но упорно думает о своем. Верит в свои силы. Много планов, идей. Настроение несколько повышенное, пишет автопортреты. Материальные неудачи его не сломили. Он не признан, но своего пути не оставляет. Периоды сосредоточенности, вдумчивости, проникновения сменяются периодами возбуждения. Тогда он ищет новых знакомств. Однажды он сдружился с извозчиком, поехал к нему в деревню и там чуть не женился (со слов д-ра Усольцева). Таких периодов возбуждения у него было несколько. Он впитывает образы, страстно ищет людей. В этот период он пишет много орнаментов, украшений, проектов. Много начато, мало закончено. За этими гипоманиакальными периодами опять сосредоточенность, вдумчивость.

В периоды полного расцвета своей любви, своего таланта художник молчалив, сдержан. Эти 10 лет он чрезвычайно многообразен. Во всех образах из мифиологии, из природы—везде его жена. Чем больше писал с нее, тем больше пленялся ею. Этот женский образ и образ демона были спутниками его художественной жизни, и ими так заполнен художник, что они стали как бы раздвоением его духа, его творчества.


*прогрессирующий паралич - проявление нейросифилиса.

Михаил Врубель. История болезни История, История медицины, Психиатрия, Искусство, Длиннопост
Показать полностью 1

Салтычиха

Дарья Николаевна (1730–1801 гг.), урожденная Иванова, жена лейб-гвардии Конного полка ротмистра Глеба Алексеевича, известна под именем «Салтычихи» и «людоедки». Оставшись после мужа полной владелицей 600 крестьян, она в течение 7 лет замучила до смерти 139 человек, преимущественно женщин, в том числе нескольких девочек 11–12 лет.

Она приводила себя в истерическое состояние, придираясь к несчастным жертвам за якобы плохо вымытые полы или выстиранное белье, и начинала наносить побои скалкой, вальком, палкой и поленьями. Затем по ее приказанию конюхи и гайдуки били «провинившуюся» розгами, батогами, кнутом и плетьми. Под крики барыни: «Бейте до смерти!» — последние нередко исполняли в точности ее приказания. В случаях особого исступления опаливала своей жертве волосы на голове, била об стену головой, обливала кипятком, брала за уши горячими щипцами, кидала девочек с высокого крыльца, морила голодом и т. д. Дворянина Тютчева из-за отвергнутой им любви покушалась убить вместе с его женой. О ее злодействах ходили по Москве слухи, так как ее крепостные обращались с жалобами, но благодаря влиятельному родству и подаркам все заканчивалось наказанием и ссылкой жалобщиков.

Наконец, двум крепостным, у которых она убила жен, удалось летом 1762 г. подать просьбу Екатерине II. Юстиц-коллегия произвела следствие, длившееся 6 лет и на котором обвиняемая ни в чем не призналась. В 1768 г. коллегия, признав, что «Салтычиха» «немалое число людей своих мужска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти», приговорила ее к смертной казни, на казнь была возведена в Москве на эшафот, прикована к столбу (на шее был повешен лист с надписью «мучительница и душегубица») и после часового стояния заключена в подземную тюрьму в Ивановском Московском девичьем монастыре, где и сидела до 1779 г. под сводами церкви, а затем до самой смерти в застенке, пристроенном к стене храма. Ни разу не обнаружила раскаяния. От связи с караульным солдатом имела ребенка.

Сообщники «Салтычихи» — крепостные, дворовые люди и священник, который отпевал и хоронил замученных как умерших естественной смертью, по приговору юстиц-коллегии были наказаны кнутом с вырезанием ноздрей и сосланы в Нерчинск на вечные каторжные работы

Показать полностью

Плод внутри плода

Юноша 15 лет поступил в стационар в связи с увеличением в объеме живота, которое отмечалось с рождения, но в последнее время значительно спрогрессировало. Также отмечались боли в животе. При осмотре отмечалось болезненное твердое образование в центральных отделах живота.

При КТ органов брюшной полости и малого таза было выявлено огромное образование в брюшной полости, размеры которого составили 14×18,5×23,8  см и которое распространялось до подпеченочной области сверху и передних отделов малого таза снизу. В пользу того, что это плод говорили наличие в образовании деформированного черепа, тел позвонков и длинных костей. Была выполнена КТ-ангиография, чтобы локализовать питающие сосуды. При КТ-ангиографии были выявлены множественные мелкие артерии, кровоснабжающие стенку образования. Маркеров опухолей до операции выявлено не было. Дифференциальный диагноз проводился с организованной тератомой.

Была выполнена срединная лапаротомия, при которой было обнаружено интраперитонеальное образование размерами 15×10 см с множественными крупными питающими сосудами, прикрепленными к брыжейке тонкой кишки. Образование было перфорировано в районе малого таза, было аспирировано 1000 см3 гноя. Было извлечено плодное яйцо весом 2,5 кг. При его вскрытии был обнаружен нежизнеспособный плод массой 1,6 кг с короткими недоразвитыми верхними и нижними конечностями, гипопластическим туловищем, длинными волосами, развитыми мужскими гениталиями с волосами на лобке, неперфорированным анусом, слитыми недоразвитыми глазами, позвонками и нормальной кожей, покрытой сыровидной смазкой. У плода не было рта, пупочного канатика и плаценты.

После операции нежизнеспособный ребенок, по желанию семьи, был отдан для проведения ритуала погребения. При гистопатологическом исследовании мешка, в котором находился плод, определялась фиброзная кистозная стенка с очаговыми зонами, выстланными плоским эпителием с большим количеством волос и некоторым количеством мышц в субэпителиальной строме. У пациента отмечалось гладкое течение послеоперационного периода. Через 3 месяца после операции уровень альфа-фетопротеина у него был в норме, при последующем наблюдении пациент жалоб не предъявлял.

Плод в плоде является редкой патологией, встречаясь у 1 ребенка из 500000 родов. Наиболее часто второй плод поселяется в брюшной полости, реже интракраниально, в средостении, мошонке или во рту. До сих пор существуют разногласия относительно того, является ли плод в плоде отдельной патологией или разновидностью высокоорганизованной тератомы. Тератома представляет собой истинное новообразование, состоящее из разнообразных тканей. Некоторые специалисты считают, что отличительной особенностью плода в плоде является наличие позвоночника. Лечение заболевания хирургическое. Несмотря на то, что патология доброкачественная, необходимо полное удаление плода в плоде с капсулой, поскольку в противном случае есть риск рецидива заболевания с малигнизацией.

Показать полностью

Пересадка органов: что? кому? когда?

Сердце.

Первая пересадка сердца была произведена более 40 лет назад — 3 декабря 1967 года. Хирург Кристиан Барнард произвел операцию в госпитале Groote Schuur в южноафриканском Кэйптауне. Пациентом был Луис Вашканский, донором – девушка по имени Дениз Дарвалл, у которой после ДТП необратимо повредился головной мозг. Операция заняла 9 часов, а пациент после нее прожил 18 дней, умерев впоследствии от пневмонии. Сердце его билось при этом до последнего.

Почка.

Доктор Джозеф Мюррэй впервые произвел операцию по пересадке почки 23 декабря 1954 года в Бостонском госпитале Peter Bent Brigham. Пациентом был тяжело больной 23-летний Ричард Геррик, почку ему пожертвовал брат-близнец, Рональд. Операция прошла успешно, Ричард прожил после этого восемь лет. Применение сильных иммунодепрессантов после операции не потребовалось, так как почка была взята от ближнего родственника с подобными генами.

Роговица.

Офтальмолог Эдуард Зирм произвел первую в мире операцию по пересадке роговицы 7 декабря 1907 года некоему Алуису Глодару. Алуис работал разнорабочим на стройке, и повредил оба глаза во время гашения извести. Донору, 11-летнему Карлу Брауэру, в глаза были вживлены металлические заменители, а роговицы аккуратно извлечены для пересадки. Методика этой операции, кстати, до сих практически не изменилась, и в наше время восстановление и пересадка роговицы производится подобным методом.


Печень.

Первая пересадка печени была произведена доктором Томасом Старзл в Колорадском университете в Денвере в 1963 году. К несчастью, пациент умер через несколько дней после операции. Через 4 года была доктором была проведена еще одна подобная операция, после которой пациент прожил более года. Оба пересаженных органа сейчас находятся в Медицинском научном центре университета Колорадо в знак признания Томаса Старзла основателем современной трансплантологии.

Легкое.

Пересадка легкого впервые была произведена 11 июня 1963 года доктором Джеймсом Д. Харди в Университете Миссисипи. Операция произошла не очень успешно, пациент умер через 18 дней после нее из-за отказа печени. Донор легкого скончался незадолго до операции от инфаркта миокарда. Первая же успешная операция произошла в 1983 году, провел ее доктор Джоэл Купер из Университета Торонто.

Поджелудочная железа.

Первая пересадка поджелудочной железы была произведена докторами Ричардом Лиллехеи и Вильямом Келли в 1966 году в Университете Миннесота штата Миннеаполис. Донорский орган был пересажен 28-летней женщине. Несмотря на то, что операция прошла успешно, пациентка скончалась через три месяца от легочной эмболии (закупорка сосуда).

Рука.

Первый случай пересадки целой человеческой руки был произведен 23 сентября 1998 года докторами Ирлом Эваном и Жан-Мишелем Дубернардом во французском Лионе. Пациентом был новозеландец Клинт Халлам, операция заняла 14 часов. После операции Халлам отказался принимать назначенные иммуноподавляющие препараты, поэтому через три года рука была отторгнута и по просьбе пациента ампутирована.

Лицо.

Пересадка лица была произведена 27 ноября 2005 года. Ее произвели доктора Жан-Мишель Дубернард (см выше) и Бернард Давашель в Амиенсе, Франция. Пациенткой стала Изабель Диноир, лицо которой было изуродовано укусами собаки. Треугольный фрагмент кожи в зоне носа и рта был пересажен от донора с умершим мозгом. Операция прошла успешно, несмотря на некоторые неудобства, с которыми столкнулась пациентка в первый период после операции.
Яичник.Первая операция по пересадке яичника произошла в 2007 году. Ее произвел доктор Шерман Силбер в медицинском центре Сэнт Луиса, Миссури. Он пересадил правый яичник от Дороти Тилли ее сестре Сюзанне Батчер. Обеим сестрам на момент операции исполнилось 38 лет, обе операции длились 4 часа, на животе у сестер остался крохотный шрам размером около сантиметра. Из-за генетической идентичности Сюзанне не пришлось принимать сильные препараты по подавлению иммунитета, что является правилом при таких операциях. Более того, через год после операции женщина забеременела и успешно родила девочку, а до операции была бесплодна из-за дисфункции яичников. Как видите, операция оказалась успешной.

Показать полностью

"Дрожь"

13 января 1967 года было опубликовано сообщение о том, что возбудитель смертельной болезни, поразившей людоедов форе, усиливается в организме каждого следующего поколения пациентов. Это было окончательное доказательство инфекционной природы заболевания, вызванного не микроорганизмом, не паразитом и не вирусом, а полезным белком, который по неведомой причине стал патогенным. Через 15 лет такие белки назовут прионами.


Открытие совершил американец Карлтон Гайдушек – детский инфекционист, командированный на Новую Гвинею для изучения эндемичных вирусных заболеваний. У народа форе, обитателей нагорья вдали от моря, Гайдушек увидел болезнь с поразительными клиническими проявлениями: человека трясет несколько месяцев, со временем он теряет способность стоять, и дрожит сидя. Потом дрожь бьёт уже лежачего, пока не наступит паралич и неминуемая смерть. Аборигены называли болезнь «куру» (ударение на первом слоге), что в переводе значит «дрожь».


Эпидемия охватила нагорье, выбивая в первую очередь женщин и детей. К 1956 году почти четверть женского населения на земле форе вымерла от этой дрожи. Народу форе грозило исчезновение. А это были довольно симпатичные люди, весьма дружелюбные. Правда, людоеды. На глазах у Гайдушека они готовили человеческое мясо и внутренности, и поедали тела целиком, кроме костей и желчного пузыря. Так они поступали со своими умершими, прямо на поминках. Считалось, что ум и таланты усопшего перейдут к людям, которые питались его останками, а его дух встанет на защиту деревни. Форе очень гордились своей добротой и тем, что людоедство у них тоже доброе. Они приуныли, когда власти Австралии, которая тогда контролировала эту страну, запретили каннибализм. Но была надежда, что белые пришельцы научатся лечить проклятую трясучку.


Гайдушек поселился среди форе, на средства австралийского департамента здравоохранения и свои сбережения открыл больницу, и принялся изучать смертельную дрожь. Поскольку он лечил туземцев от сифилиса и дизентерии, ему позволялось всё – даже вскрывать тела жертв куру и отсылать их органы на анализ в Америку.


Странная инфекция куру: антибиотики её не берут вовсе. Ни температуры, ни воспаления. Возбудителя или хотя бы антител в крови и тканях не видать. Правда, один человек заметил кое-что необычное.


То был главный невропатолог Национального института нервных болезней США Игорь Клатцо (1916-2007). Родился в Петербурге, по национальности поляк, при немцах был одним из командиров подпольной польской Армии Крайовой (АК) в Вильнюсе. Когда вместе с Красной армией аковцы выбили вермахт из Вильно, Клатцо снова оказался в подполье, теперь уже антисоветском. Уцелел потому, что готовил Нюренбергский процесс, освидетельствуя поляков, угнанных в Германию на принудительные работы. И так толково это делал, что его заметил знаменитый немецкий невролог Оскар Фогт. Он взял Клатцо в ученики и показал ему свою уникальную коллекцию препаратов мозга. Там находились, например, срезы мозга Ленина, который Фогт изучал по просьбе советского правительства, разыскивая в нём признаки гениальности.


Так вот, препарируя мозжечок женщины форе, похожий на губку из-за гибели нейронов, Клатцо вспомнил, что уже видел нечто подобное в коллекции Фогта: мозг умершего от редкой болезни Крейцфельдта-Якоба. Сейчас она знаменита на весь мир как «коровье бешенство», а тогда было описано только 20 случаев. Клатцо послал препарат мозжечка форе на медицинскую выставку в Лондон. Там его заметил английский ветеринар Билл Хадлоу, и тут же написал, что эта губчатая энцефалопатия – один в один известная с 1732 года скрейпи – болезнь овец, передающаяся козам. Хадлоу предложил Гайдушеку заразить обезьян, покормив их мозгом умерших от куру людей. Гайдушек так и поступил с пятью шимпанзе. А также с десятками цыплят, мышей, крыс, морских свинок. Всё безрезультатно. Оставалось думать, что куру – наследственное заболевание.


Для проверки этой гипотезы из Австралии приехали антропологи, семья Гласс – Роберт и Ширли. Супруги нарисовали генеалогические древа больных и убедились, что не все они родственники. К тому же раньше 1910 года люди не знали никакого куру. Когда супруги Гласс выяснили это, их брак стал распадаться прямо на глазах аборигенов. Молодые люди не выдержали испытания трудными бытовыми условиями в чужой среде. Женщины форе, видя, как страдает Ширли, прониклись к ней жалостью. Если Гайдушека туземцы боялись, считая великим колдуном, то миссис Гласс оказалась обычной, не очень счастливой девушкой. И это вызвало доверие.


Пошли откровенные разговоры. Рассказы о том, как было раньше, при каннибализме. Женщины объяснили, что мясо забирали себе взрослые мужчины, а остальным доставались мозг и внутренности. И самое важное: после запрета умерших порой всё-таки ели тайком. Но в последние 4 года (1959-1963) ни одного случая не было. За это женщины ручались.


С тех пор случаев куру поубавилось, и среди больных не стало маленьких детей. Выходит, дело всё же в людоедстве: дрожь поражает тех, кому доставался мозг. Тут Гайдушека осенило – необязательно заражение происходит в желудке. Руками, которыми раскладывали сырые мозги по бамбуковым трубочкам, женщины потом чесались, тёрли свои глаза, царапины и укусы, ласкали детей.

Чтобы не гадать, кашицу из мозжечка умерших от куру ввели двум шимпанзе прямо в мозг. Ветеринар Хадлоу предупредил, что инфекция может иметь длинный инкубационный период. Через 21 месяц у самки по имени Жоржетта обнаружились симптомы куру. Мозжечок Жоржетты вызвал болезнь у следующего поколения всего за год, к январю 67-го. Настоящий пассаж, как в производстве вакцин. Но что же это за возбудитель?


Как-то раз ещё во времена каннибализма Гайдушек пробрался на кухню людоедов и незаметно засунул максимальный термометр в бамбуковую трубочку, в которой томился на огне мозг умершего от куру. Прибор показал, что за всё время приготовления температура не поднималась выше 95 градусов. Для гибели вируса хватило бы и 85, но возбудителю куру такая температура была нипочём.


Гайдушек смело предположил, что куру вызывает патогенная частица, невидимая в тогдашний электронный микроскоп. Мало того, он догадался, что возбудители скрейпи и «коровьего бешенства» – разновидности той же частицы. Её выделили только в 1982 году и дали ей название «прион». Это вариант «штатного» белка, производство которого запрограммировано в нашей хромосоме №20. Он становится прионом, когда его молекула при том же химическом составе меняет свою форму.


Существует наследственная предрасположенность к куру, а у болезни Крейцфельдта-Якоба имеется наследственная форма. Не какой-то хромосомный сбой, а настоящее инфекционное заболевание передаётся от бабушки к внучке. В 1967 году большинство не могло такого даже представить. Но Гайдушек совмещал храбрость с богатой фантазией. Недаром его любимым писателем был Гоголь, и живя среди каннибалов, он перед сном читал «Вечера на хуторе близ Диканьки».

Показать полностью

История слова "Бедлам"

Слово, которое мы употребляем ежедневно в своем лексиконе, несет очень глубокую и не самую веселую историю.Бетлемская королевская больница в Лондоне, известная как «Бедлам» (англ. Bedlam [ˈbɛdləm], искажённное от англ. Bethlehem — Вифлеем), является одним из старейших в мире лечебных учреждений, предназначенных для лечения психических заболеваний. Она принимает пациентов с XIV века. Но известность этой больнице принёс не её солидный возраст, а скандально-печальная история, после которой слово «бедлам» стало синонимом неразберихи и беспорядка.В 1357 году здесь появились первые пациенты. В «Бедламе» на ту пору было 12 палат для пациентов, жилье для сотрудников, кухня и двор.Известно, что люди, страдающие депрессией, деменцией, шизофренией, эпилепсией, тревожностью и другими психическими заболеваниями, подвергались в этой больнице ужасающе жестокому обращению, а местные врачи, которых называли «хранителями», ставили над ними эксперименты. В ту пору Бедлам сотрясали скандалы. Один заключенный умер после того, как его кишечник лопнул, поскольку несчастный был прикован в крошечной клетушке, где ему приходилось сидеть согнувшись, в течение многих лет. Другие спали голыми на соломе в холоде. И буквально всех пациентов истязали «хранители»-садисты. В программу «лечения» больницы входили кандалы, цепи и холодные ванны. Пациентов часто приковывали к стенам и морили голодом. А обычный рацион пациентов был крайне скудным (каши, хлеб, вода), речи об овощах или фруктах даже не шло. В XVII веке кому-то из руководства больницы пришла в голову «гениальная» идея — а почему бы не подзаработать на несчастных пациентах. Всего за 2 пенса любым желающим разрешили приходить в больницу, чтобы посмотреть на безумных пациентов. Все это «подавалось под соусом» того, чтобы люди якобы наглядно увидели, к чему приводит порочная жизнь. В поисках развлечения в «Бедлам» потянулись люди со всей Великобритании.Времена, когда пациенты в «Бедламе» подвергались ужасающей жестокости и экспериментам, закончились, но дурная слава у заведения осталась на века.

Показать полностью

Болезнь Карриона

5 октября 1885 года перуанский студент-медик Даниэль Каррион скончался после того, как привил себе распространённую в быту болезнь – так называемую перуанскую бородавку. Неожиданно для самого экспериментатора у него развилась опаснейшая инфекция – лихорадка Ороя, от которой погибает до 88% заболевших. Опыт наглядно показал, что это две формы одного заболевания, которое теперь называется бартонеллёз. В Перу это, конечно, «болезнь Карриона». Несчастный студент признан там национальным героем; его именем названы провинция, город, университет, больница и стадион, а день его смерти отмечается как День перуанской медицины. Такого почитания не удостоился ни один врач в мире.
Перед смертью Каррион всё время говорил товарищам о своей семье. Отчасти он повторил судьбу своего отца, который погиб от выстрела собственного револьвера, случайно разрядившегося, когда тот садился на коня. Каррион-младший не собирался погибать от ужасной лихорадки. Он думал привить себе материал из волдырей, которыми покрываются многие перуанские дети, доказать инфекционную природу болезни и получить за это деньги на стажировку в Европе.
Перуанская бородавка – вещь неприятная. На коже головы и конечностей возникают волдыри, при легчайшем повреждении они долго кровоточат. Сопровождается всё это головной болью и ломотой в суставах, но проходит за несколько месяцев. Примечательно, что распространена эта болезнь в нескольких областях Перу на высотах строго от 500 до 3200 метров над уровнем моря. Что на таких высотах распространён кровососущий москит, укус которого передаёт инфекцию, никому в голову не приходило. Перуанские врачи думали, что в тех местах «воды такие». Два доктора устроили сравнительные эксперименты. Один пил из колодца, откуда брали воду больные индейцы, другой употреблял только привозную воду из якобы здоровой местности. Заболел тот, которому воду привозили. Так поверья были посрамлены, из чего, правда, не следовало, что бородавка заразна.
В перуанских Андах бородавка – обычная детская болезнь. Пережив её, человек становится носителем инфекции: в его крови поселяется бактерия бартонелла, но к ней возникает стойкий иммунитет. Если бородавки и поражают взрослых, то как правило, заезжих туристов, которые поначалу сильно переживают, принимая их за саркому. Болезнь известна с незапамятных времён. Инки называли её «сирки»; она обрушилась ещё на испанцев Писарро, когда те захватывали Перу.
Другая напасть, гораздо более страшная, которая щадит местное население Анд, но убивает пришельцев – это «лихорадка Ороя». Ла-Оройя, или просто Ороя – город на высоте 3800 метров, металлургическая столица Перу. Там нет этой лихорадки. В Орое добывают и выплавляют серебро, медь, свинец и прочие цветные металлы. Всё это вывозится на берег Тихого океана по высокогорной железной дороге, на строительстве которой в 1871 году заболело и умерло 7000 человек. В их крови бартонеллы расплодились так, что заразили почти каждый эритроцит. Это привело к гибели 80% красных кровяных телец и сильной анемии. Клиническая картина в целом грозная: высокая температура, желтуха, тахикардия, сердечные шумы, анорексия и всевозможные боли. Смертность без лечения 40%, а если присоединяется сальмонеллёз, что часто бывает, то почти 90%. Железную дорогу, пересекавшую Западную Кордильеру на высотах более 4000 метров, и без того было трудно строить. Эпидемия же настолько удорожила проект, что республика Перу обанкротилась.
В 1871 году, как и в 1885-м, когда Каррион ставил свой смертельный опыт, о бартонеллах не имели ни малейшего понятия. Но идея общей этиологии двух перуанских болезней возникла ещё во время строительства железной дороги. Один американский инженер, который строил мост на 85-м километре трассы, после тяжёлой лихорадки вернулся в Штаты, и дома его стали донимать бородавки. Наблюдавший инженера венесуэльский доктор Рикардо Эспиналь описал обе патологии и предположил, что это две стадии одного заболевания. Да и перуанские врачи это признавали, тем более, что индейцы давно считали так же.
Исследовать этот вопрос Каррион не собирался. Он хотел денег, чтобы поехать в Париж. В то время медицинский факультет университета раскололся на засевших в администрации «обскурантов» и «свободомыслящих», которые со скандалом ушли из альма-матер и образовали Вольную академию медицины. Летом 1885 года академия решила повысить свой престиж и объявила премию тому, кто докажет инфекционную природу перуанской бородавки. В присутствии членов академии 27 августа Карриону сделали прививку, втерев материал из бородавки с тела 14-летнего больного в четыре надреза на коже. 17 сентября Каррион почувствовал боль в левом голеностопном суставе. 22-го он понял, что всё пошло не так: кожа побледнела, белки глаз стали жёлтыми, кровь в моче, головная боль стала невыносимой. Больной стремительно слабел, так что с 26 сентября дневник заболевания вели с его слов однокурсники. 28-го они записали комментарий: «Замечательна в самом деле скорость развития анемии». В ночь на тридцатое Каррион догадался: «У меня лихорадка Ороя – та болезнь, от которой умер наш друг Ориуэла. Лучше не думать об этом, давайте выкурим сигару». Зажечь сигару без посторонней помощи он уже не мог.
Друзья пытались убедить Карриона, что он ошибается, но сами уже всё поняли. 4 октября по настоянию больного его перевезли во Французский госпиталь – единственное лечебное заведение в Лиме, где имелось оборудование для прямого переливания крови. Процедура экзотическая по тем временам, но Каррион был убеждён, что это единственный путь ко спасению. Теперь эта мысль кажется сомнительной. Даже не потому, что ещё не знали о группах крови и резус-факторе. Бартонеллы заразили бы и свежие донорские эритроциты. Но всё же Каррион умер не от инфекции.
Академики почувствовали, что дело плохо, и собрались на консилиум. Переливание отменили по инициативе самого яркого светила перуанской медицины – профессора Томаса Салазара. Он считался толковым и смелым специалистом. Ещё за 27 лет до Карриона предполагал, что бородавка и лихорадка Ороя – это одна и та же патология. Когда Пастер и Кох стали открывать болезнетворные бактерии, Салазар тут же взял их открытия на вооружение. Рассуждал он так: есть возбудитель, и есть антисептик фенол, которым Листер обеззараживает свою операционную. Так давайте введём фенол в кровь, и бактерии-возбудители инфекции погибнут, как в операционной Листера. Салазар решительно вколол фенол больному сибирской язвой, который выжил и выздоровел. Сообщение об этом облетело весь мир.
Что фенол может быть ядовит, а его инъекция смертельна, Салазар не верил. Это позднее в Освенциме доктор Менгеле будет «для науки» убивать подопытных людей фенолом. Таким уколом казнили и польского священника Максимиллиана Кольбе, который вызвался пойти на смерть вместо другого узника. В 1982 году католическая церковь причислила Кольбе к лику святых как мученика.
А Карриону суждено было стать мучеником науки. Салазар легко убедил остальных врачей испробовать фенол, поскольку его открытие по большому счёту являлось единственным перуанским открытием в медицине. Собравшиеся, включая Карриона, были идейные националисты, участники недавно проигранной войны с Чили. Они охотно согласились с тем, что перуанскую болезнь – лихорадку Ороя – надо вылечить перуанским же средством, чтобы показать всем [в первую очередь заклятым врагам, то есть чилийцам], на что способен перуанский врач-патриот.
Их не смутило, что фенол использовался для лечения одной-единственной болезни, причём совсем не той, с которой они сейчас имели дело. Более того, даже после тихой смерти Карриона его друзья пытались тем же способом лечить других больных лихорадкой Ороя. К счастью, без таких катастрофических последствий. Со смертью героя эксперименты с его кровью не прекратились. Её ввели двум кроликам, пытаясь вызвать у них лихорадку. Так был сделан первый опыт исследования этой болезни на животных. 51 год спустя именно воспроизводимыми опытами на животных японец Хидейо Ногути доказал, что лихорадку Ороя и бородавки в самом деле вызывает одна и та же бактерия, и больные обезьяны могут заразить своих собратьев разными формами бартонеллёза. При экспериментах Ногути не пострадал ни один человек.

Показать полностью

«Заговор медиков». "Темные схемы" в медицине прошлого века

В Виленской судебной палате разбиралось возмутительное дело об оскорблении доктора А.К.Трея, назначенного заведующим Годутвишской сельской лечебницей, Свенцянского уезда, Виленской губернии. Местный фельдшер Окштуль предложил отказывать приходящим больным в выдаче лекарств, ссылаясь на то, что таковых де не имеется, и завести сношение с местным аптекарем. Товарищ, конечно, отказался от таких неблаговидных сделок. Тогда фельдшер Окштуль и акушерка Григорович стали его преследовать и в конце концов осыпали его площадной бранью и побоями. Судебная палата приговорила фельдшера Окштуля к тюремному заключению на 3 недели, а акушерку Григорович – к заключению при полиции на 3 недели.


Врач. 1902. № 16.


"Хроники. Истории про врачей, пациентов, фармацию и медицинскую науку".

Отличная работа, все прочитано!