evgenish

Сеня и Федя как обычно с утра отправились к Стёпе, чтобы начать свой день с нескольких пузырьков настойки боярышника. Дверь в квартиру была открыта, внутри была обычная помойка. Грязная одежда валялась по углам, среди опустошенных стеклянных ёмкостей, по пищевым отходам бегали рыжие и усатые постояльцы. В центре композиции восседал на старом засаленном кресле хозяин квартиры. Это был мужчина на вид преклонных лет, хотя на самом деле ему едва перевалило за тридцать. Он был одет в майку без рукавов, пропитанную потом и вытянутые драные треники с полосками. Мужчина безмятежно спал, и только то, что он был более синим, чем обычно вызывало у его друзей некоторые опасения.

Сеня начал тормошить друга и кричать ему в ухо.

- Стёпка ты чё, вставай, бухать пора! - хрипло вопил он, не получая ответа.

Федя ошарашенно смотрел на происходящее, мерно покачиваясь. Через несколько минут он заключил:

- Помер Степан, пускай земля ему будет пухом.

Мужики погоревали немного и решили, что надо собирать на похороны. В их доме, все знали эту троицу не понаслышке. Каждый житель, включая новоприбывших не раз слышал просьбы дать то пять рублей, то десять, то двадцать, последние два года компания просила обычно уже по пятьдесят. Курс доллара, сами понимаете. Излишне было говорить, что весь дом терпеть не мог эту вечно зависающую на детской площадке пьяную грязную и вонючую компанию, так что многие ждали, когда они наконец двинут кони, от той отравы, что потребляют ежедневно. Но годы шли, а они всё жили.

И вот наконец свершилось. Хотя бы один, но это уже что-то. Это ведь только начало. Воодушевлённые событием жители давали деньги Сене и Феде. Некоторые не верили, но когда приехала карета скорой помощи и полиция, сомнений уже не осталось. В морг тело менты тащить не стали, подняли его медицинскую карточку, в которой были описаны все его хронические болезни, кроме алкоголизма, и, заключив, что это хроник, заявили, что криминала нет, дальше+ сами разбирайтесь.

Денег собрали достаточно на скромный гроб и даже венок с надписью "От друзей". На транспорт до кладбища денег уже не хватило, поэтому грустные Сеня и Федя, вдвоём потащили гроб до кладбища. Гроб было очень неудобно нести вдвоём. Помощников они себе не нашли. Гроб вместе с телом оказался тяжелее, чем думалось вначале и ближайшей помойки они остановились, чтобы перевести дух и подзаправиться.

Потные и красные они сняли крышку и сели прямо на неё напротив мертвеца. Трясущимися руками они разлили по пластиковым стаканчикам отраву.

- Ну, за тебя Стёпка. Ты был вообще мужик, - произнёс Федя, а Сеня заплакал.

Выпили. Налили ещё по одной.

- Федь, может мы ему тоже нальём? На посошок.

Федя помялся было. К чему переводить добро на мёртвых, но после первой он уже немного смягчился в характере.

- А давай, чего уж там, внатуре, наливай, - сказал он.

Они выпили сами и поднесли стаканчик к бледным губам Стёпы. Жидкость тягуче залилась внутрь. Друзья посмотрели на это и вздохнули. Встали и уже было собрались закрыть крышку, как четко услышали булькающий звук где-то в горле мертвеца. Как будто труп жадно сглотнул. Сеня и Федя наклонились над Стёпой стали внимательно на него смотреть. Губы мертвеца порозовели.

- Это чего это? - спросил Сеня.

Федя промолчал и налил ещё бояры в стаканчик. Снова влил в Степана. Тот уже отчётливо сглотнул и даже облизнул губы.

- Хорошо зашла, - сказал "мертвец" и открыл глаза.

- Стёпка, ты чего живой? - обрадовался Сеня.

- Ты чё, нахера мне умирать, сказал Стёпа, встал и с удивлением начал осматривать гроб.

Федя и Степан обняли старого друга и всё ему рассказали. И про то, как мёртвого его нашли, и про похороны, и про запас денег, чтобы выпить с горя. Тут Стёпа совсем ожил и, закрыв гроб, поднял его и отправил в мусорный контейнер.

- Ну гуляем, чё, - сказал он и они втроём пошли праздновать счастливое воскрешение.

На следующий день жители дома писали кипятком, когда выяснилось, что чертов алкаш жив и от этой кодлы они, видимо, еще не скоро избавятся.

Лера стояла перед зеркалом в прихожей и думала, что её сегодня надеть. По итогу выбор пал на черную майку с крупными розовыми буквами "I love New York", черную же кожаную куртку и красную шапку с надписью "LA", что, очевидно, подразумевало под собой Лос Анжелес. Лера жила в центре и, как это принято в этой местности, выйдя на главную улицу, расстегнула куртку, это особый шик, если температура всего плюс два градуса, чтобы все могли видеть броскую надпись, а самые внимательные могли рассмотреть ещё и набухшие от холода соски.

Леру поразило количество полицейских на улицах, хотя, казалось, был вполне обычный день. Внезапно двое омоновцев в бронежилетах и касках подлетели к ней и скрутили, потащив ближайшую подворотню. Лера хотела возмутиться, но потом подумала, что скорее всего так надо. Она, правда, ничего плохого не делала, но привыкла не оказывать сопротивления службам правопорядка. В конце концов, они всего лишь выполняют свою работу, а она у них такая, никто не виноват, все дела.

В тёмном закутке один из них внезапно спустил штаны, оголив своё природное оружие. Запахло кислым и чем-то даже как будто напоминавшим сыр с плесенью. Очевидно, что у омоновца, как и у всех его коллег были неразрешимые проблемы с интимной гигиеной, что довольно типично для представителей средневековых стражей, но уже как-то немного дико в наш двадцать первый век.

Лера не могла совсем уж ничего не возразить, но и идти на откровенный конфликт тоже не хотелось, чтобы избежать худших последствий.

- Это что? Это зачем? - только и смогла выдавить из себя она, не пытаясь высвободить сжатые за спиной руки.

- Это затем, что ты американская шкура, напялила на себя гнилого шмотья и думаешь тебе ничего не будет? Я тебя научу Родину-мать любить.

Лера ужаснулась было, но потом подумала, что может быть это какая-то инструкция сверху. Ну чтож, они люди подневольные, им что сказали, то они и делают, не за что их винить.

К счастью всё закончилось очень быстро, если не сказать молниеносно. На самом деле даже проникновения не было, потому что у мужчины было то редкое заболевание, называемое микропенис. В общем Лера подумала, что легко отделалась. Её пару раз ударили кулаком по лицу и оставили на месте.

Она полежала немного, подумала о случившемся и вышла на свет. По улице шли люди с разными плакатами, то и дело между людьми и полицейскими завязывались стычки. Лера вдруг поняла, почему в фильмах про бандитов стражей порядка сравнивают с волками. Омоновцы, как и лесные хищники, действовали группами, выбирая кого-то одного, слабого, старого или больного, хватали его в охапку, игнорируя крупных и сильных особей.

"Волки санитары леса, они нужны", - вспомнила Лера из школьной программы и пошла в ближайшее кафе, чтобы согреться. Там она взяла чашку кофе и открыла инстаграм. Сделав селфи, она стала сочинять пространный пост, о том как в нашем мире всё сложно и неправильно, и что все люди хорошие, и зачем вообще возмущаться, устраивать митинги, от этого же всем плохо. И митингующим, хоть они и сами виноваты, и полицейским, им на самом деле не хочется никого бить и унижать, но работа такая. В общем все беды от недопонимания, заключила она и нажала кнопку поделиться.

Пошел я как-то погулять с моим псом. Раннее утро, туман, мы идём с описью по окрестностям. Пёс описывает, я наблюдаю и иду следом. Примерно так действует обычно проверяющая комиссия. Тут моё внимание привлекает рекламный щит, на основание которого уже помочился четвероногий друг. Он собрался уже было бежать дальше, дело важное всё-таки, столько мест еще предстоит обойти, но я дёргаю его за поводок и внимательно смотрю на щит.

Сначала я бегло прочитал броскую розовую надпись и не придал ей значения. Потом понял, что мне не показалось и написано именно то, что я и прочитал.

"Exclusive shit" и ниже уже более мелко и по-русски "всего 500 метров прямо".

Мы с Кирком пошли. Всё же стало интересно посмотреть на это эксклюзивное дерьмо. Мы двигались медленно и сонно, а я вдруг подумал, что вообще может быть эксклюзивного в кучке экскрементов. Дерьмо, как дерьмо. Всё одинаковое. Ну разве что кто-то умудриться наесться розовых блёсток, чтобы бурлестануть перед друзьями, но это уже не эксклюзив. Все кучки похожи друг на друга. Тут надо оговориться, что я долгое время жил в Самаре и имел возможность сравнить, наблюдая их на каждом шагу. Там не принято убирать за своими питомцами их подарочки, а пакетов для этого дела вообще в зоомагазинах не найти. Без преувеличения, там этого добра как... Короче, часто кроме кучек и смотреть не на что.

Похожи, но всё таки не одинаковые, подумал я, разной формы, разного размера, консистенции, фактуры, цвета, имеют вкрапления, а если и найдётся две кучки дерьма в точности одинаковые, то можно быть уверенным, что химический состав их должен хотя и не на много, но отличаться, потому что не могли животные есть в точности одно и то же в то же время. Тут сам собой напрашивается пример с коровами. Они едят траву, все вместе в одно и то же время, одинаковую траву. И тут не всё так просто. Одна корова может съесть одну травинку, которая редкость на этом лугу, а вместе с ней еще и жука, а другая съест другую травинку и другого жука, так что состав производимой ими субстанции будет немного отличаться, а если даже предположить, что во всём стаде найдутся две коровы, съевшие точно одинаковый корм, то коровы могут оказаться разного возраста, или иметь какие-то врождённые аномалии пищеварительной системы, что непременно повлияет на химический состав отходов жизнедеятельности.

Тем временем, погруженный в свои мысли, вляпался в свежую кучку, отложенную прямо посреди дороги. Я поднял глаза и увидел ужасного вида грязного мужчину, подтирающегося газетой. Я посмотрел на свой испорченный замшевый ботинок, потом на мужика, на всякий случай глянул дальше вверх по улице. Было совершенно пусто, а в конце улицы на здании весе баннер со знакомой надпись.

"Exclusive shit" а ниже "Добро пожаловать".

Мужик обернулся на меня, чтобы сипло и шепеляво спросить:

- Чё вылупился, бляматвою!

Я посмотрел на Кирка, крупный итальянский мастиф блестя черной короткой шерстью задумчиво склонил голову на бок. Я наклонился, чтобы снять с него намордник и поводок.

Мужик стал торопливо подтягивать грязные штаны.

- Взять, - скомандовал я, предвкушая действо.

Мне повезло с родителями, они были не такие как у многих. Мать не была сумасшедшей овуляшкой, которая "я ж ему пяточки кили-кили делала", выскочившая замуж только ради того чтобы как можно скорее родить ребёнка и начать уже наконец толстеть и показывать свою истинную натуру, а то часики-то тикают тик-так тик-так. Нет, это была образованная воспитанная женщина с амбициями и совсем другими приоритетами. Прежде чем завести семью и детей, она хотела реализовать себя как личность, не оправдываясь тем, что женщина должна мужа от пуза кормить и очаг домашний поддерживать, а самореализация это пустое всё что вы. Она была художником, очень увлекающимся, но при этом нацеленным на результат человеком, старающимся постоянно совершенствовать свои навыки, не забывая попытки сказать что-то этому миру. А сказать было что. Про родителей, с которыми ей повезло уже меньше. Про бесполезное медицинское образование, куда пихнули с уверениями, что престижно, платят много, потом поймёшь. На деле оказалось, что зарплата равна минимуму, который получает сидевший алкаш дядя Саша, который метёт двор без всякого старания и усердия и без рисков попасть на бабки или попасть под суд. В общем, после понимания бесцельности и неблагодарной участи подобной стези, стало ясно, что надо идти к своей мечте, потому что терять оказывается всё равно нечего. И у неё всё получилось.

Тут надо рассказать об отце. Родителей и образование мы пропустим, тут история похожая. И снова поиски себя, и всё таки своё дело. Успех не сумасшедший, но уж точно лучше, чем гробиться на дядю за двадцать пять тысяч. Он любил поговорить о кино, книгах, музыке. Я уже не помню наших разговоров, но мне было интересно, это точно. И фильмы смотрели, где зомби и насилие, хоть они и не соответствовали рейтингу для моего возраста. Отец говорил, что всё это чушь и что раньше дети чего только не смотрели и в маньяков не превращались. Вот "Терминатор", например. И мы садились смотреть этот фильм. Еще отец писал, хотя писателем себя называть отказывался. Писал в стол без надежды на публикацию, как будто ему и не интересно это, главное высказаться. Возможно, привычка бояться публиковать свои произведения это было наследие той страны, откуда были мои родители.

Когда я закончил школу, то смог выбрать профессию по своему желанию. Тяги к искусству у меня в отличие от родителей у меня почему-то не было, но зато был огромный интерес к физике и инженерному делу. В то время уже во всю разворачивалась новая космическая программа, выпускалось множество фильмов о космосе. Я был из поколения тех, для кого эта мечта стала явью.

А потом я проснулся в своём старом раскладном кресле в грязной коммуналке, удивляясь странному иллюзорному миру сна, и понял, что пора на работу, потому что гамбургер сам себя не продаст.