dhredik

На свадьбах невесте после изрядно принятого на грудь положено пульнуть в толпу подружек букетик. Букетик кидается через плечо, дабы значит, невеста не огорчалась от вида разбитого таблета избранной подружки. Та в свою очередь, утирая кровавые сопли из поломатого носа, ну или нежно поглаживая выбитое плечико, радуется, мол, следующая замуж выйду я. Конечно, выйдешь, милая, тебя такую поломатую обязательно пожалеют и замуж возьмут.

Так вот, когда моя благоверная пуляла свой букетик в радостно раззявивших силиконовые рты подружек, букетик поймал Серега, который еще секунду назад сидел за столом и под шумок хомячил ништяки и водку.

120-тикилограммовая комета в сером костюме, черных лакированных ботинках и остатками салата на галстуке, пронеслась на скрещенных курсах с цветочками. И цветочки эти поймала зубами в полете. Ну а фигли, в свое время комета служила прапором в авиа-каких-то-частях.

Девушки растерялись. А как тут не растеряться, ты ждала, что тебе сейчас раскроят букетом заштукатуренный фейс, и ты логично опосля выйдешь замуж. А тут такая беда. Серега понял, что сморозил хрень, и букетик прицельно пульнул в девушку моего брата. Она много трепалась, и не понравилась ему сразу. Букет черенком попал в лоб ИЗБРАННОЙ. И она временно вышла в астрал, погулять, так сказать, в параллельные миры.

Брат, кстати, ее потом бросил. Она, правда, много трепалась. И была ни разу неадекватной.

Сергей уже опаздывал на дежурство, а потому даже не бежал, а несся на работу, поскальзываясь и совершая немыслимые кульбиты. Оставалось три минуты, когда он, переведя дыхание, чинно вошел на приемный блок оперативной гинекологии областного роддома города, скажем, N.

В отделении он работал медсестрой. В трудовой стояла запись "медбрат". Но кому какое дело. Будучи студентом пятого курса лечебного факультета и уже покатавшись на скорой в качестве санитара, а потом и фельдшера, Сергей, лелея давнюю мечту стать акушером-гинекологом, устроился на полставки медсестрой в роддом. Дежурства были не часты - 4-6 ночей в месяц, как правило, с пятницы на субботу. И спустя полгода работы стали обыденны и однообразны. Хотелось какого-то драйва. И драйв себя ждать не заставил.

На приемнике кроме дежурной медсестры была старшая. Галина Федоровна Силакова. Этот человек с первой встречи поразил Сергея до глубины души. И не прекращал поражать из раза в раз. Во-первых, Галина Федоровна была напрочь косой. То есть глаза смотрели вообще в разные стороны. И понять в какой говорить было очень сложно. Во-вторых, она оперировала в разговоре всем русским языком со всеми оборотами и идиомами. И это людей интеллигентных приводило в легкий трепет. В-третьих, она была настоящим профессионалом своего дела, и научила сестринской работе Сергея буквально за неделю. Особо не церемонясь в выражениях.

Сергей аккуратно втянул некстати выползшую соплю и поздоровался. Медсестра Наташа, приветливо улыбнувшись, помахала ручкой. Силакова, увидев медбрата левым глазом, начала разворачиваться в его сторону. Сначала повернулась голова, и она окинула взглядом Сергея с ног до головы. Учитывая особенности ее зрительного аппарата, картинка выходила жутковатая. У Сергея слегка закружилась голова, засосало под ложечкой, стало подташнивать. Спустя секунд пять в его сторону развернулся весь необъятный организм, руки которого уперлись в боки.

- Ну, здравствуй, Сергей Соломоныч. Иди сюда, пидор. – ласково произнесла Силакова. Начало диалога явно не предвещало ничего хорошего. Тем паче, что в миру Сергей был Яковлевичем, правда Фридманом.

- Добрый день, еще раз, Галина Федоровна. Что-то случилось? – как-то напрягшись, спросил Сергей, со свистом втянув неугомонную соплю.

- Ты в ту пятницу дежурил? - ледяным голосом осведомилась старшая медсестра. Сергей попытался припомнить, где он мог накосячить. Не вспомнил.

- Ну.

- Баранки гну. Ты чего бабам в двенадцатой палате наплел? Весь роддом на ушах неделю стоит.

- Ээээ... Да вроде ничего такого не говорил. - Покривил душой медбрат. Говорил, да еще как говорил. Пел соловьем. Но кто ж знал, что его невинная шутка выльется в такой малоприятный диалог с Галиной Федоровной.

- Сейчас-то ты чего брешешь? Еще раз такое услышу, вырву кадык. Больше не побрешешь. - Старшая развернулась и, глядя вперед правым глазом, двинула в отделение.

Сергей побежал переодеваться. По пути встретил заведующую оперативной гинекологии. Молча остановились друг перед другом. С глазами у нее все нормально, разве что были они немного навыкате. Хрен знает, сами такие или Базедова болезнь.

- Добрый вечер. - Опасливо произнес Сергей. В теплой куртке и от избытка чувств он уже вспотел.

- Фридман, ты... – Главврач потрясла указательным пальцем. Пауза затягивалась. Дежурство уже началось.

- Я.

- Ты чего там?

- Что?

- Иди, работай. И, чтоб ни-ни.

Сергей отправился в раздевалку, на ходу гадая, что же такого произошло, если даже заведующая, которая за словом никогда в карман не лезла, теперь этих слов не находит.

Переодевшись, он поднялся в отделение. Персонал встречал его, как героя. Хлопали по плечу. Восхищались. Выражали свой восторг разными доступными способами. Тревога в душе медбрата нарастала.

- Лидия Кирилловна, что тут было-то. – Поинтересовался Сергей у дневной медсестры. И она поведала. Начало-то он помнил и сам, но концовка превзошла все его ожидания.

В отделении оперативной гинекологии существует палата лапараскопических больных. То есть в ней лежат первые сутки после лапароскопий. Это такие операции, когда в брюхе делают три дырки и через них путем хитрых манипуляций удаляют всякие ненужные запчасти, трубы там, аппендикс. Быстро. Красиво. Не так больно потом. В категорию таких пациенток попадают, как правило, молодые дамы, среднего возраста 22 лет. В палате шесть коек. Через каждый час туда завозят после операции нового постояльца. А на следующий день всех переводят по другим палатам, чтоб место не занимали.

Зайдя в палату, дабы выполнить назначения врача, Сергей увидел следующую картину. Все койки были заняты молодыми дамами, в разной степени мучающихся отходняком от наркоза. Оно и понятно – оперировали-то их по очереди. Поставив укол баралгина одной из них, Сергей уже собрался уходить, как услышал вопрос.

- Доктор, а что это такое? – Вопрос исходил от пациентки только что получившей дозу обезболивающего. Носом она указывала на свой локоть, из сгиба которого торчала канюля кубитального катетера. Это такая пластиковая трубка с заглушкой на конце, которую, дабы не колоть вену 10 раз, анестезистки ставят перед операцией, приклеивают к коже специальным пластырем, а потом через пару дней извлекают. Выглядит кубитальный катетер конечно несколько футуристично – полупрозрачный пластик, завинчивающаяся крышечка, сбоку микрофильтр, пластырь этот специальный опять же. Новые технологии, фигли. Понятно, что у человека неподготовленного такая штука, нагло торчащая из организма, вызовет массу вопросов, тем паче, что перед операцией-то ее не было. Первый вопрос – что это?

- Кубитальный катетер. – В сто сороковой раз за год ответил Сергей. Он привык. И был готов пуститься в подробные объяснения. К тому, что его называют доктором, он тоже привык. Зачем доказывать, что ты медбрат, объяснять, почему в отделении гинекологии? Доктор так доктор.

- А что это такое? – Слабо пропищала не до конца отошедшая от наркоза девушка. Надо сказать, что современная молодежь читает мало, и особым умом не блещет.

- Никто не знает что это? – Спросил у палаты Сергей. Никто не знал, выразилось это в негромких «нет» и слабых покачиваниях головами. И тут у медбрата что-то щелкнуло в голове. - Все знают, почему лапароскопическая операция такая дорогая?

- Нет. – Донесся шепот из разных углов. Заманчивая идея обретала в голове Сергея объем.

- Ну, вы даете. Надо же читать, что подписываете. – Девушки напряглись. – Сама-то операция копейки стоит. Что там три дырки сделать? Основная сумма - это дорогостоящее оборудование, которое имплантируется вам по ходу оперативного вмешательства. А именно микрочип с мнемофункцией и кубитальный катетер с рассасывающимся проводником. Понятно объясняю?

- Нет. – Опять захрипело по углам.

- Короче, во время операции анестезиолог вводит вам через локтевую вену проводник, на конце которого располагается микрочип. По кубитальной вене он ведет его в плечевую, затем подключичную и яремную вены. Доходит до мозга. Дальше проводник, обладающий тепловой памятью, изгибается соответственно ходу вен и достигает таламуса в области мозолистого тела поближе к хиазме зрительного нерва. Где происходит установка чипа. Через пару дней проводник рассосется, и анестезистка извлечет оставшуюся пластиковую часть катетера.

- А зачем все это? – испуганно спросила какая-то более или менее ожившая девушка.

- А это самое интересное. В будущем, когда вы придете на прием к врачу, вам не понадобится отвечать на нудные вопросы, типа когда, с кем, сколько. Врач приставит к вашему темечку сканер и у него на компьютере высветится ваш анамнестический паспорт: сколько партнеров, когда, какие сопутствующие заболевания, аборты там, роды. Все, короче. Очень, знаете ли, облегчает работу.

Палата засуетилась. Выразилось это в усилении стонов и покряхтывании.

- А можно его извлечь, пока проводник не рассосался? – спросил кто-то.

- Я думаю, нет. Да и зачем? Это же для вашего блага. Опять же занимаются этим у нас сертифицированные анестезиологи-реаниматологи. Они все дома до понедельника. Так что не напрягайтесь. Выздоравливайте. – Медбрат пошел заниматься своими непосредственными обязанностями. К утру, он уже забыл о своей шутке. Сдал смену и отправился на учебу.

Когда от наркоза отошли все, в палате №12 был учинен военный совет, который постановил, что это дело совсем не дело, и чипы надо извлекать. Решено было поспать и утром идти к врачу. Утро, знаете ли, вечера мудреней. В 9:30 утра двенадцатая палата в полном составе явилась пред ясны очи дежурной медсестры Натальи Леонидовны. Наталья Леонидовна проработала двадцать пять лет в отделении оперативной гинекологии, и всю карьеру медсестрой. Новыми технологиями она не интересовалась. Режут и режут себе хирурги. Наше дело маленькое – выхаживай и выполняй назначения.

- Выньте нам чипы из мозгов. – Ультимативно и вразнобой заявили девушки.

«Опаньки», подумала медсестра, «массовый психоз».

- Какие еще чипы?

- С мнемофункцией.

- Откуда они у вас? – спросила Наталья Леонидовна, и подумала «главное не злить – удавят, вон глаза как блестят».

- Нам их во время операций вчерашних вживили. – И девушки поведали о том, как вчера приходил врач, и рассказывал про новые технологии и про стоимость операции.

Многие, наверное, замечали, что врачи умирают обычно от тех болезней, которые пытаются лечить. Наркологи спиваются. Онкологи гаснут от онкологии. Дерматовенерологи нет нет да и подхватят какой-нибудь триппер. Психиатры не исключение. Шиза косит их ряды медленно и верно. Четкий, выверенный, качественный бред может убедить кого и в чем угодно. А уж когда бред массовый… очень, очень сильная штука.

Плотина здравого смысла рухнула и медсестра поверила. А поверив, посочувствовала и сказала:

- Пойдемте к дежурному врачу. Он должен знать, что делать.

Всем кагалом двенадцатая палата во главе с дежурной медсестрой двинула в ординаторскую, где, не ведая о готовящемся ударе судьбы, пил чай дежурный акушер-гинеколог. Точнее пила, сидя на диване, смотря телевизор, закинув ноги на стул перед собой, поедая печеньки. Зрелище передвигающейся эээ… послеоперационной толпы, надо сказать гнетущее. Все держатся за животы. Кто-то несет в руках бутылочку на веревочке, в которую (бутылочку) опущен дренаж, другим концом воткнутый в брюхо обладательницы такого неоднозначного девайса. Кого-то, что понятно тошнит. Раздаются стоны, слышно поверхностное дыхание, шарканье тапочек. В общем, люди расступаются и жмутся к стенам.

Все ввалили в ординаторскую. Милая пухленькая доктор повернула голову, во рту у нее была печенька:

- Фто ната? Кхакхого хрена Натафа?

- Извлеките нам чипы из мозгов. – Решительно заявили пациентки протягивая к врачу руки с оголенными локтевыми сгибами.

- Да, Светлана Владимировна надо бы помочь девушкам. Убрать пока не поздно чипы. Они же не знали, что подписывают. А когда узнали – уже имплантировали им их. – Наталья Леонидавна с жаром выпалила эту фразу и застыла в ожидании стремительных действий врача.

Печенька изо рта акушера вывалилась на пол.

- Какие на хер чипы, Наташа, ты в своем уме? – Крошки печенья вылетали изо рта врача метра на полтора. Взгляд затуманился. Такое спокойное дежурство стремительно прекращалась в кошмар. Всем назначать реланиум. Вызывать со скорой писхбригаду. Решать вопросы с психдиспансером. Не позавидуешь.

Медсестра оценила этот нетривиальный жест так, что где-то она все-таки не права. И что-то происходит не так. В ее глазах начала рождаться мысль. Но шиза так просто не отпускает. Из-за ее спины раздался гомон голосов.

- Извлеките нам чипы. Нам сказали, что у нас в головах чипы.

- Фхто фказал? - Недопрожевав, спросила доктор. Крошки изо рта легким снегом упали на безукоризненно синюю хирургическую пижаму.

- Доктор сказал. Вчера вечером приходил и все объяснил. - Жаловались женщины. И они поведали дежурному врачу сагу о том, как им ставили чипы в мозг.

Пока они это рассказывали, мысль из глаз медсестры, так до конца и не придя, решила удалиться, взяв за руку мысль из глаз врача.

Доктор на самом деле была не из этого отделения, была она из роддома. И в роддоме она работала безвылазно уже лет двадцать. В гинекологии появляясь только на субботние и воскресные дежурства. Так, подумала врач, главная у нас с выдумкой, ездит на всякие выставки и симпозиумы, могла и привезти какое-нибудь ноу-хау. Звонить ей и спрашивать? Да ну на фиг. Скажет еще, что тупая, и за литературой не слежу.

- Девочки, не переживайте. Все будет хорошо. Вот придет в понедельник заведующая, она все вопросы и порешает. - Мягко увещевала доктор. На эту реплику ответом ей было грустное мычание. 12-я палата переживала - проводник-то вот вот рассосется.

Вечером в палату пришла анестезистка, дабы удалить катетеры. Их действительно извлекают через два дня, чтобы не образовались тромбы. Но не тут-то было. Дамы плакали. Дамы убегали от медсестры. Короче, была массовая истерика и помешательство, и явное несоблюдение всех медицинских норм и протоколов. Кое как катетеры извлекли, отловив сумасшедших по одной. Эта немудреная процедура ввергла 12-ю палату в отчаяние - на концах катетеров проводников не было. Рассосались.

Депрессирующую палату утром сдали по смене. Воскресная смена как и субботняя была не сильна в новых технологиях. Но ко всему прочему информация о чипах была передана врачом врачу на полном серьезе. Назревал нешуточный скандал.

Утром в понедельник после общебольничной планерки в ординаторской отделения оперативной гинекологии собрались: врачи гинекологи(7 штук), старший ординатор (1 штука), доверенный терапевт (1 штука), интерны (8 штук), ординаторы (3 штуки), аспирант (1 штука), доцент кафедры (1 штука), заведующая отделением (1 штука). Все расселись за столы, на диване, в кресла. Кто-то стоял. Заведующая рассказывала о своей оперативно-гинекологической юности. Публика благоговейно молчала. Посреди жаркого монолога открылась дверь ординаторской. Ввалились шесть пациенток 12-й палаты. Хором упали на колени и, утирая слезы, начали умолять главврача извлечь им чипы из мозга.

Зрелище и само-то по себе нешуточное, но учитываю внешний вид просителей просто сногсшибательное - бледныые лица, сухие тонкие губы, впавшие глаза с кругами под ними. Да, нелегко даются бессонные ночи..

Трудно было переубедить женщин в том, что деньги они заплатили не за чипы, а за операцию. Но коллектив отделения за каких-то три часа справился с этой задачей. Работа на этот период времени была, конечно, парализована. Еще около часа ушло на выяснение личности врача. Оставшуюся часть дня отделение придумывало кару. Но, как известно, если хочешь, чтобы что-то было сделано, лучше это делать одному, ну, вдвоем. Так что Сергей отделался легким испугом. Но после этого так уже не шутил. Хотя и хотелось.