buganov

buganov

На Пикабу
поставил 189 плюсов и 1 минус
отредактировал 0 постов
проголосовал за 0 редактирований
1678 рейтинг 157 подписчиков 1 подписка 21 пост 9 в горячем

Забытый русский царь XVII в.

Прошу прощения у моих подписчиков, что "исчез" и не публиковал новых постов. Теперь наверстываю упущенное. Предлагаю из эпохи последних московских Рюриковичей снова перенестись в "бунташный" XVII век, в эпоху правления первых Романовых. Тема дома Романовых у меня закончилась постом о происхождении и воцарении последней правящей династии России. Теперь перенесемся на 63 года вперед из 1613 в 1676 год. В этом году умер второй представитель династии Романовых царь Алексей Михайлович, отец первого российского императора Петра Великого. Когда говорят о преемниках царя Алексея, то обычно вспоминают, конечно, Петра и его непримиримую противницу царевну-правительницу Софью. Реже упоминают брата и соправителя Петра царя Ивана V Алексеевича, поскольку это была слишком проходная и номинальная фигура на русском престоле. Но вот непосредственного преемника царя Алексея его старшего сына Федора Алексеевича (от первого брака с М.И. Милославской, он сумел пережить отца, в отличие от трех своих родных братьев) не упоминают подчас вовсе, как будто его и не было в русской истории. Между тем, это не совсем справедливо, поскольку многие петровские преобразования были продолжением начинаний сводного брата Петра. Поэтому обратимся к истории недолгого правления царя Федора Алексеевича.

Царь Федор Алексеевич

Забытый русский царь XVII в. История России, 17 век, Романовы, Царь Федор Алексеевич, Длиннопост

Образование и воспитание царя Федора


Прежде всего, отметим, что царь Федор Алексеевич был третьим русским царем с таким именем (после Федора I Ивановича, последнего представителя династии московских Рюриковичей, и сына Бориса Годунова Федора II Борисовича, убитого сторонниками первого самозванца в период Смутного времени), поэтому в исторических сочинениях и справочниках он часто значится как Федор III Алексеевич.


Царь Алексей Михайлович был отцом многочисленного семейства (14 детей от двух браков). Однако в первом браке с Марией Ильиничной Милославской ему не повезло с сыновьями. Родные братья Федора Алексеевича Семен, Дмитрий и Алексей не пережили своего отца. Федор родился 30 мая 1661 г. (позже, через 11 лет, родился в этот же день и его сводный брат Петр). По тем временам, он получил хорошее образование и воспитание. Воспитателями будущего царя стали личный секретарь Алексея Михайловича и просвещенный белорусский монах Симеон Полоцкий. Маленького царевича обучали латыни и польскому языку, позднее он обучался древнегреческому языку. С детских лет Федор обнаружил пристрастие к музыке, пению, чтению и даже пробовал писать стихи. Любимой забавой царевича стала стрельба из лука, а детским игрушкам он предпочитал сабли, копья, пистолеты, ружья и военные барабаны.


Наследником престола царевич Федор стал очень рано, поскольку другие его братья к
1670 г. уже умерли. Единственный переживший отца родной брат Иван уже с детских лет страдал явным слабоумием. Сам Федор к 10 годам страдал от цинги, ходил с трудом, опираясь на трость, его ноги постоянно опухали после каждого приступа болезни, а на похоронах отца его пришлось нести на носилках. 1 сентября 1674 г. Федор был официально объявлен наследником престола в присутствии высших государственных чинов, а уже 30 января 1676 г. он наследовал своему отцу в возрасте 15 лет.


После вступления на престол молодого царя обследовали шесть лучших иноземных лекарей, которые пришли к выводу,  что излечение от цинги возможно только "исподволь, а не скорым времянем". И, действительно, болезнь донимала царя Федора до конца его недолгой жизни.


Внутренняя политика Федора Алексеевича. Борьба партий Нарышкиных и Милославских. Отмена местничества и другие реформы


Подобно своему отцу, Федор Алексеевич рано лишился родителей и у него также в первые годы царствования не было близких людей, способных дать верный совет или поддержать жизненным и государственным опытом. Опекуном своего сына Алексей Михайлович назначил князя Юрия Долгорукого, но уже вскоре вокруг молодого царя началась борьба придворных партий родственников Алексея Михайловича по двум бракам Нарышкиных и Милославских. В первые месяцы своего правления царь Федор тяжело болел, поэтому государством вместо него правил воспитатель второй жены Алексея Михайловича Натальи Кирилловны Нарышкиной влиятельный боярин Артамон Матвеев. В конце 1676 г. Милославским удалось добиться Матвеева в Пустозерск и отстранения его от государственных дел. Однако и Милославские вскоре должны были уступить место новым фаворитам молодого царя постельничим Языкову и Лихачеву.


В связи с болезнью Федора Алексеевича многие историки задавались вопросом, насколько активно молодой царь мог заниматься государственными делами. Но, судя по дальнейшим действиям молодого царя, именно он определял внутреннюю и внешнюю политику Московского государства в недолгие шесть лет своего правления, несмотря на болезнь, хотя ее приступы повторялись все чаще.


В отличие от отца, Федор Алексеевич не стал назначать главу правительства (своего рода первого министра, роль которого, как правило, исполнял руководитель Посольского приказа), а после отстранения Матвеева твердо взял власть в свои руки. В разные годы, помимо постельничих Языкова и Лихачева, советниками молодого царя были И.М. Милославский (его родственник по матери) и князья Н.И. Одоевский и В.В. Голицын, будущий глава правительства при царевне Софье.


Федор Алексеевич начал свое правление с наведения порядка в строительстве в Москве и царских дворцовых селах. Как отмечают современники, царь лично рассматривал архитектурные проекты и вносил в них свои поправки. По приказу царя Федора основные улицы столицы Московского государства были вымощены деревом, а затем начали заготавливать камень для замены деревянных мостовых. Начато строительство в Кремле системы канализации и отвода ливневых вод. Каменные дома строились практически повсеместно. Малоимущим, по распоряжению царя, строительные материалы раздавались бесплатно. Через несколько лет после воцарения Федора иностранные путешественники и дипломаты с изумлением отметили значительное преображение Москвы, царского двора и дворцовых сел. В других городах продолжалось активное строительство крепостных и других оборонительных сооружений. В конце правления царя Федора в столице было начато строительство более 50 каменных зданий.


Ближайшее окружение молодого царя вскоре отметило, что Федор Алексеевич в полной мере унаследовал от своего отца царя Алексея страсть к регламентации буквально всех сторон жизни своих подданных и государственного управления. После начала интенсивного каменного строительства в Москве царь утвердил единые для всех каменных мастеров размеры и качество кирпича, а на каждом десятом кирпиче приказал ставить мастерам свое личное клеймо. Именным указом Федор Алексеевич установил точное время работы приказов и других учреждений: 5 часов с рассвета и столько же перед закатом солнца. В остальное время приказные дьяки и другие чиновники могли свободно располагать свои временем. В 1678-1679 гг. по царскому указу была проведена перепись крестьянских дворов, по которой приблизительно оценили численность населения Московского государства в 11,2 млн человек. В это же время была отмена "праздничная" (по случаю рождения ребенка, свадьбы, дня рождения и т.д.) раздача чинов царским родственникам и приближенным.


В 1680 г. по указу царя Федора были определены специальные дни, в которые при царском дворе было разрешено появляться в богато украшенной золотом бархатной и шелковой одежде, в остальное время велено было носить повседневные кафтаны и платья из простого материала и без лишних украшений. Предвосхищая петровские преобразования, осенью 1681 г. царь Федор запретил придворным носить старинную русскую одежду, а только короткие кафтаны европейских образцов (преимущественно в то время польских и венгерских). Пример подал сам молодой царь, который стал первым русским монархом (еще до Петра), носившим одежду европейского образца и делавшим прически на западный манер. Также было запрещено проезжать на территорию царской резиденции в Кремле в экипажах, а в целях ограничения боярской роскоши указом от 28 декабря 1681 г. царь лично определил каждому чину количество лошадей для езды в карете или на санях по Москве.


В конце 1681 г. Федор Алексеевич начал осуществлять еще одну важную реформу: отмену местничества. Практика занятия государственных и придворных должностей по признаку знатности рода и заслугам именитых предков очень часто вредила делу, поскольку очень часто представители боярской знати просто не справлялись с возложенными на них обязанностями из-за недостатка необходимого опыта или просто неспособности осуществлять возложенные на них функции. Вместо Рязрядных книг, в которых расписывались знатность того или иного боярского рода и заслуги предков, предполагалось ввести "Табель о рангах", в которой четко разграничивались военные и государственные должности, которые отныне должны были заниматься только исходя из личных достоинств претендента, а не по знатности его рода. Все должности предполагалось разделить на 35 степеней (чины Государева двора, военных округов ("разрядов"), высшего гражданского аппарата и дворцовых должностей). Однако болезнь, а затем ранняя смерть не позволили царю Федору завершить задуманную реформу, и до конца ее довел Петр I. Правительству Федора Алексеевича пришлось преодолеть сопротивление бояр этому проекту, Боярская дума долго обсуждала и спорила по каждому его пункту. В конце концов, 12 января 1682 г., после совещаний с Земским собором, Боярской думой и высшим духовенством, царь Федор принял решение ликвидировать местничество, а Разрядные книги сжечь. В присутствие патриарха, членов царской семьи, Боярской думы и высшего духовенства сенях Государственной палаты Разрядные книги были торжественно сожжены, причем никто не сходил с места, чтобы убедиться, что они окончательно сгорели. С местничеством отныне было покончено.


В правление царя Федора также были осуществлены налоговая и административная реформы. На местах губные учреждения (органы местного самоуправления) были ликвидировано, и установлено полное единовластие воевод. Одновременно были отменены многочисленные налоги, которые надо платить местным и государственным чиновникам. Вместо них был введен один налог: стрелецкие деньги, которые нужно было платить по дворам, исходя из рода занятий их владельцев ("по животом и по промыслом"). При этом сумма налога была значительно снижена, и прощались старые недоимки. Кроме того, царь настаивал на справедливости распределения сумм налога, "чтобы богатые и полные люди пред бедными в льготе, а бедные и богатые в тягости не были".


В недолгое царствование Федора Алексеевича, как это удивительным не покажется, у правительства хватило возможности в своих преобразованиях коснуться буквально всех сторон общественной и государственной жизни. Рассмотрим еще некоторые из них. Например, при царе Федоре было продолжено осуществление военной реформы, начатой при Алексее Михайловиче и завершенной при Петре. Старое "поместное войско" во второй половине XVII в. уже неспособно было осуществлять функции по защите государства от внешних врагов.  Суть комплектования этого войска заключалась в том, что каждый помещик был обязан в случае начала войны прибыть с определенным количеством воинов из числа своих крестьян (как говорили в то время, "конно, людно и оружно", т.е. с боевым конем и вооруженными воинами). Размер "поместного войска" зависел от состояния каждого помещика. В условиях активного применения огнестрельного оружия, которое требовало высокой боевой подготовки, развития регулярных армий в соседних странах, совершенствования военной тактики, такое войско уже не отвечало требованиям времени. Поэтому в составе русской армии увеличивалось количество "полков иноземного строя", т.е. созданных по европейскому образцу. К 1680 г. общее количество подобных полков достигло 48 солдатских (пехотных) и 26 рейтарских (кавалерийских). Ускорение военной реформы было связано с деятельностью князя Юрия Долгорукого, который объединил под своим управлением все военные приказы (Стрелецкий, Разрядный, Иноземный и Рейтарский).


Московские стрельцы, который фактически превратились в гвардию за столетие своего существования, были преобразованы в тысячные полки из старинных "сотен"  по 500 человек, а их командиры получили общепринятые армейские звания (сотники стали капитанами, головы - полковниками, полуголовы - подполковниками). Их вооружили ручными гранатами и нарезным оружием.


В связи с военной реформой было реорганизовано и военно-административное управление страной. Вся территория государства была разделена на военные округа ("разряды", то есть так назывались не только придворные и государственные должности, расписанные по местничеству в Рязрядных книгах). Командующие разрядными округами получили должность разрядных воевод, а окружные приказные избы (органы власти, подчинявшиеся московским приказам) стали разрядными приказными избами, то есть получили часть функций Разрядного приказа, управлявшего военными округами.


И напоследок упомянем, что при царе Федоре была предпринята попытка создания в России полноценного университета. По его распоряжению был издан "Привилей Московской Академии". Предполагалось, что студенты академии будут изучать все гражданские и духовные науки: от грамматики, поэтики и риторики до диалектики, этики, богословия и права. Выпускники академии, по замыслу царя, должны были получить преимущественное право (наряду с представителями боярства и дворянства и теми, кто совершил выдающиеся достижения на гражданской и военной службе) на занятие высоких государственных должностей, исходя из достижений в учебе. Однако замыслам царя Федора не суждено было осуществиться из-за преждевременной смерти.


Из других мероприятий царя Федора отметим также: уравнение в правах вотчины и поместья, что положило начало слиянию боярства и дворянства в одно привилегированное сословие (это преобразование завершил петровский "Указ о единонаследии"), основание в Москве Типографской школы (при типографии на Никольской улице), которая считается непосредственной предшественницей Славяно-греко-латинской академии и ряд других новшевств.


Однако, при этом нельзя не отметить и негативные стороны правления Федора Алексеевича. В частности, при нем продолжалось преследование старообрядцев, противников церковной реформы патриарха Никона. В 1682 г., за несколько месяцев до смерти царя, был сожжен в Пустозерске протопоп Аввакум за "великие на царский дом хулы". Аввакум направил царю Федору дерзкую челобитную, в которой живописал загробные муки его отца Алексея Михайловича за поддержку церковной реформы. Вместе с Аввакумом были сожжены и другие видные вожди старообрядчества Епифаний, Лазарь и Федор.


Старообрядчество - это сложная отдельная тема, которая выходит за рамки данного рассказа. Аввакум считается автором 43 сочинений ("Житие", "Книга бесед", "Книга толкований" и т.д.), старообрядцы почитают его как священномученика и исповедника. Кроме того, Аввакума считают основоположником новой российской словесности, исповедальной прозы, вольного образного слова.


Внешняя политика царя Федора. Чигиринские походы и Бахчисарайский мир


Коснемся немного и внешней политики Московского государства при Федоре Алексеевиче. При нем продолжалась война России за Правобережную Украину с Речью Посполитой, Османской империей и Крымом. Ситуация в то время в этом регионе складывалась таким образом, что гетман Петр Дорошенко, один из преемников Богдана Хмельницкого на правом берегу Днепра, признал вассальную зависимость от султана Мехмеда IV, надеясь на помощь турок в борьбе с Московским государством. Речь Посполитая, потерпев поражение в войне с Османской империей, уступила ей всю Правобережную Украину. На левом берегу Днепра, после многолетней гражданской войны, расколовшей украинское казачество, русскому правительству удалось добиться избрания гетманом лояльного русскому царю Ивана Самойловича. Русские войска, совместно с запорожскими казаками и войсками Ивана Самойловича еще при Алексее Михайловиче начали предпринимать попытки взять Чигирин, где располагалась резиденция Петра Дорошенко, чтобы не дать туркам закрепиться в этой стратегически важной крепости на правом берегу Днепра и превратить ее в форпост для дальнейшей экспансии на Правобережную Украину. Кроме того, русское правительство и Иван Самойлович хотели установить контроль над Запорожской Сечью, где кошевой атаман Иван Серко находился в конфликте с Самойловичем. В уничтожении Чигирина как мощной крепости был заинтересован крымский хан, не хотевший чрезмерного скопления у своих границ ни русских, ни турецких войск. Наконец, Речь Посполитая ставила условием заключения антитурецкого союза с Россией возвращение ей Киева и Чигирина.


Первый Чигиринский поход, предпринятый еще при Алексее Михайловиче в 1674 г., закончился осадой Чигирина войсками русского воеводы князя Г.Г. Ромодановского и Ивана Самойловича. Однако взять город союзники тогда не смогли, хотя и был достигнут ряд успехов в боях с войсками Петра Дорошенко.


После смерти Алексея Михайловича военные действия на Правобережной Украине активизировались. Правобережное казачество, в конце концов, приняло сторону Ивана Самойловича, который был признан гетманом обоих берегов Днепра. Однако Петр Дорошенко, не желая слагать свои полномочия, по-прежнему удерживал Чигирин, надеясь на помощь турок. Началась борьба Дорошенко и Самойловича за гетманство на Правобережье. В марте 1676 г. Самойлович с семью полками левобережных казаков двинулся к Чигирину. Однако до столкновения противников дело не дошло, поскольку, по распоряжению царя Федора, Самойлович вступил в переговоры с Дорошенко, которые закончились безрезультатно. Русское правительство, обеспокоенное слухами о возможном движении турок на помощь Дорошенко, отправило войска князя В.В. Голицына для подкрепления позиций войск князя Ромодановского (в Путивле) и Самойловича на Левобережной Украине. Однако турецкие войска так и не появились, поэтому Самойлович и Ромодановский начали наступление на Чигирин. Вперед было отправлено войско левобережных казаков под командованием полковника Полуботка и русские полки воеводы Г.И. Косагова. Чигирин был осажден, войска Дорошенко, пытавшиеся обороняться, были разбиты. Так и не получив помощи от турок и не имея возможности сопротивляться,
19 сентября 1676 г. Дорошенко сдал Чигирин войскам Самойловича и Ромодановского, сложил с себя полномочия гетмана Правобережной Украины и был отправлен на жительство в Московское государство. Больше на родину он не вернулся. Самойлович окончательно утвердил свою власть на обоих берегах Днепра. Достигнув столь важный успех, Самойлович и Ромодановский отправились зимовать на левый берег Днепра.


Считая Правобережье своим вассальным владением, султан Мехмед IV назначил гетманом, вместо Дорошенко, Юрия Хмельницкого (сына Богдана Хмельницкого) и в конце июля 1677 г. двинул к Чигирину армию Ибрагим-паши. 4 августа Ибрагим подошёл к этому городу, осадил его и потребовал сдачи, но получил отказ. Крепость оборонял генерал-майор А.Ф. Траурнихт.


Тем временем на помощь Чигирину поспешили Самойлович и Ромодановский, которые и соединились 10-го, а 17-го выслали к Чигирину форсированным маршем полк сердюков и 1 тыс. драгун. Этот отряд, переправясь на правый берег Днепра, ночью пробрался через турецкие линии и вступил в Чигирин, чем воодушевил гарнизон, уже начавший падать духом. 25-го Ромодановский и Самойлович подошли к левому берегу Днепра, выбили турок с находящегося против Чигирина острова, заняли его и оттуда переправились на правый берег, а 28-го, разбив неприятельскую армию, преследовали её на расстоянии 5 вёрст. Русские простояли под Чигирином до 9 сентября, а потом, узнав об отступлении противника к границе, ушли на зиму за Днепр, вследствие обнаружившегося недостатка в провианте и подножном корме.


Ввиду слухов о сборах турок для движения в Малороссию, с целью непременно занять Чигирин, Фёдор Алексеевич приказал укрепить этот пункт и снабдить запасами. Гарнизон должны были составить полки из войск Ромодановского и Самойловича, под начальством окольничего Ржевского. Исполняя это приказание, Ромодановский и Самойлович двинулись к Чигирину и 6 июля подошли к Бужинской гавани (на левом берегу Днепра), откуда начали переправлять войска на правый берег. Операция эта ещё не была окончена, когда 9 июля к Чигирину подошла армия визиря Кара-Мустафы.


10 июля татары атаковали на левом берегу русские обозы, но были отбиты; неудачей кончилась и попытка турок атаковать 11 июля русские передовые войска на правом берегу.


Только 12 июля русская армия сосредоточилась на правом берегу, где в тот же день отбила атаку Кара-Мустафы. 15 июля отряды турецкой и крымской конницы вновь атаковали русско-украинские отряды, Г. Ромодановский вышел из обоза и двинул силы на них. Бой продолжался целый день. Турки и татары отступили и заняли выгодные позиции, перекрыв доступ к провианту и продовольствию.


29 июля прибыл к русским князь Черкасский (с калмыками и татарами) и привел с собой всего 5 тыс. воинов.


31 июля 15 тыс. чел. копейщиков, рейтар, калмыков и охотных казацких полков, Новицкого и Павловского, образовав авангард, двинулись к Чигирину. Остальные силы в батальонном каре вышли за ними. Авангард разбил турецко-татарский отряд, охранявший Кувиченский перевоз. Но войска Каплан-паши заняли Стрельниковой и другие высоты, тем самым делая невозможной переправу через Тясмин.


Утром 1 августа произошло ожесточенное сражение за переправу на Тясмине, в нём особо отличились донские казаки Ф. Минаева и М. Самарина. Не удалась ночная вылазка двух русско-украинских полков под командованием Барковского. Они выступили в полночь из лагеря, произведя между неприятелем тревогу, в некотором беспорядке вернулись в лагерь. 2 августа бои шли у подножия Стрельниковой горы. Несмотря на упорные атаки русских и украинских полков взять Чигиринские укрепления не удалось.


3 и 4 августа, после жарких боёв, они овладели Стрельниковой горой и вошли в сообщение с гарнизоном. Между тем турки, осаждавшие город, продолжали бомбардировку и начали устраивать подкопы;


11 августа последние были взорваны у реки Тясмин и этим зажжена часть нижнего города. Увидев пожар, русские бросились в лагерь Ромодановского через горевший мост, но он обрушился и масса людей погибла. Одновременно с этим неприятелю удалось зажечь и новый верхний город. Оставшийся гарнизон отступил в старый верхний город и там весь день отбивал штурмы противника. Ночью, по приказанию Ромодановского, была зажжена и уцелевшая часть Чигирина; защитники её присоединились к главным силам и на рассвете русская армия начала отступление к Днепру, преследуемая неприятелем. Вслед за тем турки ушли к границе, но Юрий Хмельницкий, с татарами, остался на правом берегу Днепра, занял Немиров, Корсунь и некоторые другие города и не раз осенью и зимой нападал на левобережные города. Султан Мехмед IV, не получив существенных выгод от Чигиринской победы и вообще от войны с Россией и нуждаясь в войсках для борьбы с Австрией, стал склоняться к миру, который и был заключён 13 января 1681 г. в Бахчисарае, причём Турция отказалась от своих притязаний на Правобережную Украину. Отношения с Крымом остались по-прежнему неурегулированными.


Что же касается судьбы неудачливого Юрия Хмельницкого, то он, не унаследовав талантов своего отца ка государственного деятеля, постоянно был игрушкой в руках то турок, то крымских татар, то поляков и правобережной казацкой старшины (верхушки). Он пытался укрепиться в Подолии с помощью турок, но местное население, которым Юрий Хмельницкий управлял с помощью террора и репрессий, восстало против него и убило. Турки, в конце концов, были вытеснены из Подолии. Однако Правобережная Украина осталась под властью Речи Посполитой вплоть до разделов Польши в конце XVIII в. между Россией, Австрией и Пруссией.  

Семейная жизнь царя Федора и проблема престолонаследия


За свою недолгую жизнь и царствование Федор Алексеевич успел два раза жениться, но умер бездетным. Первой супругой царя Федора стала Агафья Семеновна Грушецкая. Она происходила из дворянского рода Грушецких и дочерью воеводы Семена Федоровича Грушецкого польского происхождения (он был смоленским шляхтичем, перешедшим на русскую службу). В Москве Агафья Грушецкая жила у своей тетки, жены дьяка Семена Заборовского. В 1679 г. царь Федор увидел ее во время крестного хода. Девушка ему понравилась, и он приказал своим приближенным Языкову и Лихачеву узнать, кто она. После этого дядя Агафьи получил царский указ, чтобы он не выдавал племянницу замуж без особого царского распоряжения. Для соблюдения традиций был проведен смотр царских невест, и царь, разумеется, выбрал Агафью.

Царица Агафья Грушецкая, первая супруга царя Федора

Забытый русский царь XVII в. История России, 17 век, Романовы, Царь Федор Алексеевич, Длиннопост

Свадьба царя Федора и Агафьи Грушецкой состоялась 18 июля 1680 г. По свидетельству современников, бракосочетание прошло очень скромно, без пышных торжеств, царский двор несколько дней был недоступным. С влиянием царицы Агафьи при дворе связывают указ царя Федора о замене традиционных русских кафтанов на польские и венгерские. 11 июля 1681 г. у царя Федора и Агафьи Грушецкой родился сын царевич Илья, первый царский сын, названный этим именем (в честь прадеда Ильи Даниловича Милославского, отца царицы Марии Ильиничны, матери царя Федора). По всей стране устраивались крестные ходы и празднества по случаю рождения наследника престола. Однако радость царской семьи продолжалась недолго.  14 июля царица Агафья умерла. Её кончина была тяжёлым ударом для Фёдора Алексеевича: он проводил гроб до Красного крыльца и до «саней», но был не в состоянии присутствовать на самом погребении в Вознесенском монастыре,  только в сороковой день, 22 августа царь слушал панихиду в Вознесенском монастыре. Младенец пережил свою мать лишь на неделю. Новорождённый царевич Илья скончался 21 июля. Царь проводил его также только до Красного крыльца и до саней и не пошёл в Архангельский собор на погребение.


15 февраля 1682 г. царь Федор женился во второй раз на Марфе Матвеевне Апраксиной, сестре будущего сподвижника Петра Ф.М. Апраксина. К этому времени царь уже был очень болен, поэтому торжества прошли скромно. Этот брак тоже продлился недолго. Марфа Матвеевна пробыла царицей только 71 день и пережила своего супруга на 33 года. 27 апреля 1682 г. царь Федор в возрасте всего 21 года скоропостижно скончался и был похоронен в Архангелском соборе Кремля. Детей в этом браке у царя Федора не было.


Бездетная смерть Федора Алексеевича породила серьезную проблему престолонаследия. По традиции ему могли наследовать родной брат Иван (сын Алексея Михайловича от М.И.Милославской) и сводный брат Петр (сын Алексея Михайловича от Н.К. Нарышкиной). Петр был крестником Федора Алексеевича, он по мере сил и возможностей заботился о его образовании и воспитании, и только благодаря этому обстоятельству царица Наталья Кирилловна еще сохранила какое-то влияние при дворе, в отличие от остальных Нарышкиных, отправленных в ссылку. 16-летний Иван был слабоумным, 10-летний Петр уже в то время был не по годам развитый, живой и подвижный ребенок. Четкого закона о престолонаследии не было, все должно было решиться в борьбе придворных группировок, которая и началась после смерти царя Федора.


Царица Марфа Апраксина пользовалась уважением своего деверя царя Петра, была скромной и набожной женщиной. После 33-летнего вдовства она умерла в 1715 г. Ее похороны стали последними похоронами члена царской семьи, на которых, по традиции, причитали по усопшему. После присутствия на похоронах невестки Петр издал указ о запрете старинного русского обычая печалования по усопшему.

Царица Марфа Апраксина, вторая супруга царя Федора

Забытый русский царь XVII в. История России, 17 век, Романовы, Царь Федор Алексеевич, Длиннопост

Спасибо за внимание. Надеюсь вам будет интересно так же, как и мне при написании поста.

Показать полностью 3

Церковная борьба в Московском государстве в конце XV - начале XVI вв. или иосифляне против нестяжателей

В этом посте я продолжу тему Московского государства конца XV - начала XVI вв. Речь пойдет об остром внутрицерковном конфликте, захватившим конец правления Ивана III (1462-1505), большую часть княжения его сына Василия III (1505-1533) и даже дошедшем до начала правления Ивана Грозного (1533-1584). В посте о династической борьбе в великокняжеской семье при Иване III я уже упомянул о борьбе двух церковных партий иосифлян и нестяжателей, совпавших по времени с конфликтом придворных партий Софьи Палеолог и Ивана Молодого и его семьи. В чем же была суть этого противостояния?


Иосифляне были последователями влиятельного игумена Иосифа Волоцкого. Они представляли собой консервативное течение внутри русской церкви, выступавшее против любых попыток церковных реформ и ограничения самостоятельности церкви со стороны светской власти. Иосифляне также отстаивали необходимость сохранения крупного церковного (в частности, монастырского) землевладения, украшения церквей и монастырей богатым иконостасом и образами. На стороне иосифлян было практически все высшее духовенство (епископы, архиепископы, настоятели крупных монастырей и т.д.).


Противниками иосифлян были нестяжатели, сторонники Нила Сорского и опального князя Василия Патрикеева, вынужденного постричься в монахи под именем Вассиана. Они выступали против церковного имущества ("стяжания") и настаивали на возвращении церкви ко временам раннего христианства и отказе от монастырского землевладения. Нестяжатели пользовались поддержкой монахов и старцев отдаленных монастырей (прежде всего, Кирилло-Белозерского и ряда других).


Позиция великокняжеской власти по вопросу внутрицерковной полемики долгое время была неопределенной. Иван III и Василий III, безусловно, стремились к контролю великокняжеской власти над церковью, и проблема церковного землевладения была небезразлична светской власти, поскольку церковные земли могли стать источником земельных пожалований служилым людям. С другой стороны, отношения великокняжеской власти и руководства церкви в этот период постоянно балансировали на грани конфликта, и московские государи, по возможности, стремились сгладить "острые углы" в отношениях с высшим духовенством и лишний раз не идти на конфликт. Кроме того, при Иване III конфликт иосифлян и нестяжателей совпал с уже упоминавшейся в одном из предыдущих постов ересью "жидовствующих", отношение к которой также разделило противоборствующие стороны. Иосифляне считали "жидовствующих" еретиками и богоотступниками и требовали для них самого сурового наказания, нестяжатели видели в них только сторонников вольнодумного течения, имеющего право на существование внутри церкви.


Зарождение и развитие конфликта иосифлян и нестяжателей при Иване III. Церковные соборы 1490 и 1503 гг.


Конфликт иосифлян и нестяжателей, вероятно, начался одновременно с появлением первых известий о ереси "жидовствующих" в Новгороде в 1484 г. Только что назначенный новгородский архиепископ Геннадий начал решительную борьбу с еретиками и их сторонниками в Новгороде. Однако, когда Геннадий сообщил великому князю и митрополиту Геронтию о том, что, по его сведениям, у новгородских еретиков есть сторонники в Москве, то натолкнулся на неожиданные трудности. Дело в том, что в ближайшем окружении
Ивана III нашлись влиятельные покровители новгородских еретиков: невестка Ивана III Елена Волошанка (жена наследника престола Ивана Молодого), новгородские попы Денис и Алексей, переведенные в Москву и ставшие священниками в Архангельском и Успенском соборах, влиятельный дьяк и дипломат Федор Курицын и т.д. Сам великий князь, занятый в то время другими делами (в частности, конфликтом со строптивым митрополитом Геронтием), не склонен был раздувать дело о ереси, поскольку был прагматичным государственным деятелем, чуждым религиозного фанатизма. Однако Геннадию и другим ревнителям православия удалось заручиться поддержкой влиятельного игумена Иосифа Волоцкого, главы партии иосифлян, и придворной партии Софьи Палеолог, которая, в отличие от сторонников наследника престола, выступала за чистоту православия.

Иосиф Волоцкий, игумен Волоколамского (Иосифо-Волоцкого) монастыря,

глава и идеолог партии иосифлян

Церковная борьба в Московском государстве в конце XV - начале XVI вв. или иосифляне против нестяжателей История России, Церковная борьба, 15-16 века, Иосифляне, Нестяжатели, Длиннопост

Поворотным моментом в церковном конфликте стали события 1489-1490 гг. После смерти митрополита Геронтия (1489) местоблюстителем (исполняющим обязанности митрополита) стал Геннадий, а затем умер наследник престола Иван Молодой (сын Ивана III от первого брака с тверской княжной Марией Борисовной). Смерть Ивана Молодого в 1490 г. усилила позиции сторонников Софьи Палеолог при великокняжеском дворе, но митрополитом после смерти Геронтия был избран отличавшийся умеренными взглядами Зосима, противник Геннадия. Однако сторонники борьбы с ересью настояли на созыве церковного собора в
1490 г.


На соборе 1490 г. ересь "жидовствующих" была осуждена. Несколько еретиков были взяты под стражу, часть из них была выдана Геннадию, который провел показательный процесс над еретиками почти в духе католической инквизиции. На еретиков были надеты берестяные колпаки с надписями "Се сатанино воинство" ("Вот воинство сатаны"), которые были подожжены, их связанными провели по городу. Новгородские летописи сообщали о более жестоких расправах над еретиками на "Духовском поле". Однако никто из влиятельных сторонников еретиков в Москве не пострадал. Иосифляне полностью одобрили меры по борьбе с ересью, нестяжатели их осудили.


В последующие годы сторонники борьбы с ересью начали решительное идеологическое наступление: так, между 1492 и 1504 гг. было закончено «Сказание о новоявившейся ереси новгородских еретиков» Иосифа Волоцкого. В определённой мере это оживление церковной мысли было связано с наступлением 7000 года «от сотворения мира» (1492 год от Рождества Христова) и широким распространением ожидания конца света. Известно, что подобные настроения вызывали насмешки сторонников ереси, что привело, в свою очередь, к появлению разъяснительных сочинений деятелей церкви. Так, митрополитом Зосимой было написано «Изложение пасхалии» с расчётами церковных праздников на 20 лет вперёд. Ещё одним видом такой работы стал перевод дьяком Дмитрием Герасимовым на русский язык ряда католических антииудейских трактатов. Помимо антиеретических идей получили широкую известность, в частности, и мысли о недопустимости конфискации земель церкви: так, около 1497 г. в Новгороде по поручению архиепископа Геннадия католическим монахом-доминиканцем Вениамином на эту тему был составлен трактат. Необходимо отметить, что появление такого сочинения в Новгороде диктовалось прежде всего новгородской реальностью - конфискациями великим князем архиепископских земель.


В 1494 г. иосифляне добились смещения митрополита Зосимы, которого Иосиф Волоцкий в самых сильных выражениях обвинял в потворстве еретикам. В 1495 г. был избран новый митрополит Симон, полностью лояльный по отношению к светской власти, но в то же время решительный сторонник борьбы с ересью. Нестяжатели в это время постепенно утрачивали свои позиции. Вероятно, они пользовались покровительством партии Елены Волошанки и Дмитрия-внука, которой временно удалось одержать победу в династической борьбе и добиться коронации своего претендента на престол в Успенском соборе в 1498 г.


Однако события 1502 г. полностью изменили ситуацию в церковном конфликте в пользу иосифлян и сторонников борьбы с ересью. Дмитрий-внук и Елена Волошанка попали в опалу и оказались в заточении, единственным наследником престола стал старший сын Ивана III и Софьи Палеолог Василий Иванович (будущий Василий III). По настоянию высшего духовенства, которое полностью поддерживало иосифлян, в августе-сентябре 1503 г. был созван новый церковный собор. В его ходе были приняты важные решения, значительно менявшие повседневную церковную практику: в частности, были полностью отменены пошлины за поставление на церковные должности. Это решение, видимо, нашло поддержку среди нестяжателей. Кроме того, подобная практика неоднократно подвергалась критике со стороны еретиков. Тем не менее, был принят также ряд мер, предложенных и активно поддерживавшихся иосифлянами. После подписания соборного приговора (Иван III скрепил его собственной печатью, что подчёркивало важность нововведений) собор шёл к своему логическому завершению; из столицы даже успел уехать вызванный неотложными делами Иосиф Волоцкий. Однако неожиданно Нилом Сорским на обсуждение был поставлен вопрос о том, достойно ли монастырям владеть вотчинами. В ходе разгоревшейся дискуссии нестяжателям и иосифлянам не удалось прийти к единому мнению. В конечном итоге, попытка нестяжателей убедить иерархов церкви в своей правоте провалилась, несмотря на явную симпатию великого князя идее секуляризации земель.


Что же касается судьбы новгородско-московских еретиков, то после победы партии Софьи Палеолог их позиции при великокняжеском дворе были подорваны. Более того, Иван III, наконец, прислушался к настойчивым просьбам высшего духовенства и обещал сурово покарать еретиков. В 1504 г. в Москве был созван новый церковный собор, осудивший видных деятелей ереси на смерть. 27 декабря 1504 г. в Москве были сожжены главные еретики; казни прошли также в Новгороде. Столь жестокая расправа вызвала неоднозначную реакцию, в том числе и среди духовенства; Иосиф Волоцкий был вынужден выступить со специальным посланием, подчёркивавшим законность произошедших казней.


Таким образом, первый этап борьбы иосифлян и нестяжателей, совпавший с концом правления Ивана III, окончился поражением нестяжателей. Однако нестяжатели не смирились с этим и в правление Василия III продолжили спор с иосифлянами о церковном имуществе.


Продолжение борьбы иосифлян и нестяжателей в правление Василия III


После вступления на великокняжеский престол в 1505 г. старшего сына Ивана III и Софьи Палеолог Василия III борьба иосифлян и нестяжателей продолжалась. В начале своего правления Василий III, нуждавшийся в новых землях для пожалований служилым людям, принял сторону нестяжателей. В 1511 г. новым московским митрополитом стал сторонник нестяжателей Варлаам, который ранее был иноком Кирилло-Белозерского монастыря, как и Вассиан Патрикеев, а затем стал настоятелем Симонова монастыря в Москве, где поселился Вассиан Патрикеев после возвращения из ссылки, куда его отправили после поражения нестяжателей на церковном соборе 1503 г. В 1515 г. в Москву, по приглашению Василия III, прибыл ученый монах с Афона Максим Грек, которому великий князь поручил перевод духовный книг. Вассиан Патрикеев, Максим Грек и митрополит Варлаам, объединив свои усилия, продолжили борьбу с иосифлянами.

Максим Грек, один из видных деятелей партии нестяжателей,

ученый монах с Афона, переводчик и исправитель богослужебных книг

Церковная борьба в Московском государстве в конце XV - начале XVI вв. или иосифляне против нестяжателей История России, Церковная борьба, 15-16 века, Иосифляне, Нестяжатели, Длиннопост

К этому времени главных деятелей партии иосифлян и нестяжателей Нила Сорского и Иосифа Волоцкого уже не было в живых. Нил Сорский умер в 1508 г., Иосиф Волоцкий - в 1515 г. Их дело продолжили уже влиятельные последователи. Вокруг иосифлян по-прежнему группировалось высшее духовенство, защищавшее свои земли и привилегированное положение, нестяжателей поддерживали все недовольные порядками, установившимся в Московском государстве при Иване III и Василии III и, в частности, обширными владениями церкви. Постепенно вокруг нестяжателей сложился кружок публицистов (боярин Иван Берсень-Беклемишев, Максим Грек, дьяк Федор Жареной, Вассиан Патрикеев), которые обличали образ жизни высшего духовенства, систему поддержки местных властей ("кормлений"), «дойку» крестьян, а особенно ростовщичество в церкви, начисление процентов на проценты и т.д.


Новый виток противостояния иосифлян и нестяжателей начался в 20-е гг. XVI в. В это время существенно обострилась внешнеполитическая и внутриполитическая обстановка. На западе Московское государство вело тяжелую войну с Польшей и Литвой, с юга угрожали Крым и Османская империя, которые совершили набег на русские земли в 1521 г. По-прежнему осталась нерешенной казанская проблема. Кроме того, стране угрожал династический кризис, поскольку после 20 лет брака с первой женой Соломонией Сабурова у Василия III так и не родился наследник престола. В этой ситуации великий князь пожелал развестись с бесплодной супругой. Решение великого князя поддержали бояре, высшее духовенство и иосифляне. Нестяжатели выступили против, ссылаясь на таинство брака. Митрополит Варлаам также не хотел поддерживать возможный развод великого князя, за что был лишен кафедры в 1522 г. Его место занял Даниил, ученик Иосифа Волоцкого и верный сторонник иосифлян. Вслед за этим началось новое наступление иосифлян на нестяжателей. На церковном соборе 1525 г. кружок Максима Грека и Вассиана подвергся полному разгрому. Максим Грек был обвинен в "порче" богослужебных книг и в тайных связях с турецким послом греком Скиндером, Вассиана обвинили в отрицании божественности Христа. Вассиан был сослан в Тверской Отроч монастырь, Максим Грек - в Волоколамский (Иосифо-Волоцкий) монастырь под строгий надзор. Василий III развелся с Соломонией, заточил ее в монастырь и женился на Елене Глинской, племяннице выходца из Литвы князя Михаила Глинского, перешедшего на русскую службу.


В 1531 г. был созван новый церковный собор, который поменял меру наказания Вассиана и Максима Грека. В Тверской Отроч монастырь был сослан Максим Грек, а Вассиан занял его место в Иосифо-Волоцком монастыре, где вскоре умер. По словам оппозиционного князя Андрея Курбского, его уморили "презлые осифляне". Таким образом, нестяжатели вновь потерпели поражение от иосифлян, но, как показали дальнейшие события, они не смирились с поражением и продолжили борьбу уже а правление Ивана Грозного. 

Нил Сорский, глава и идеолог партии нестяжателей

Церковная борьба в Московском государстве в конце XV - начале XVI вв. или иосифляне против нестяжателей История России, Церковная борьба, 15-16 века, Иосифляне, Нестяжатели, Длиннопост

Окончательное поражение нестяжателей при Иване Грозном


После смерти Василия III в 1533 г. великим князем стал его трехлетний сын Иван IV, более известный в русской истории как Иван Грозный. Сначала государством правила вдовствующая великая княгиня Елена Глинская (1534-1538), затем начался период боярского правления (1538-1547), когда у власти находились различные боярско-княжеские группировки Бельских, Шуйских и Глинских. В течение малолетства Ивана Грозного иосифляне значительно усилили свои позиции, а церковь расширила свои земельные владения, пользуясь слабостью светской власти. Однако после царского венчания Ивана IV и мощного народного восстания в Москве 1547 г. внутриполитическая ситуация в стране коренным образом изменилась. В ближнее окружение молодого московского государя вошли деятели "Избранной рады" Алексей Адашев, протопоп Сильвестр, митрополит Макарий и ряд других государственных деятелей, настроенных на реформы существующего государственного строя. Конечно, не все они были удачными, но они позволили значительно укрепить внутреннее положение Московского государства и усилить центральную власть. В центре внимания "Избранной рады" оказался в том числе и вопрос монастырского землевладения, поставленный на рассмотрение церковного собора 1551 г., который получил название Стоглавого (его постановления были изложены в 100 главах или статьях). В это время признанным главой "второй волны нестяжателей" стал старец отдаленной Порфирьевой пустыни Артемий, решительный противник монастырского землевладения. Свои взгляды Артемий изложил в послании Ивану Грозному весной 1551 г. Из текста становится ясно, что Артемий, выступая против монастырского землевладения, и допуская изъятие монастырских земель, тем не менее, не поддерживал насильственной секуляризации. В самой "Избранной раде" возникли разногласия по поводу церковного землевладения. Митрополит Макарий выступил его решительным сторонником, тогда как Адашев и Сильвестр предпочли встать на сторону нестяжателей.


Однако, несмотря на явные симпатии первого русского царя к идее секуляризации, этот вопрос на Стоглавом соборе так и не был рассмотрен. Исключением стала так называемая 101 глава, которая ставит под контроль государства передачу земель монастырям, ограничивает возможности приобретать земли. Но изымаются только земли, полученные церковью незаконно в период после смерти великого князя Василия III.


Тем не менее, несколько видных деятелей партии нестяжателей в это время продвигаются на высокие церковные должности. В 1551 г. рязанским епископом стал белозерский монах Кассиан, старец Артемий стал игуменом Троице-Сергиева монастыря, игумен Кирилло-Белозерского монастыря Афанасий занял кафедру суздальского епископа.  

Московский митрополит Макарий,

один из видных деятелей "Избранной рады",

сторонник церковного землевладения

Церковная борьба в Московском государстве в конце XV - начале XVI вв. или иосифляне против нестяжателей История России, Церковная борьба, 15-16 века, Иосифляне, Нестяжатели, Длиннопост

Однако вскоре многие из названных здесь монахов-нестяжателей предстали перед соборным судом. В конце 1553 - начале 1554 гг. состоялся собор, созванный по делу о ереси Матвея Башкина. В рамках соборного суда были осужден и ряд белозерских монахов-нестяжателей. Осужден был старец Артемий, еретичество которого хоть и не было доказано, но его влияние на формирование ереси стало очевидным. Осуждены были старцы Порфирий Малый и Савва Шах, обвинённые в отрицании чудес святых. Суздальский епископ Афанасий попытался обвинить в ереси и неугодного ему старца Феодорита Кольского, связав его с еретиками. Однако его усилия успехом не увенчались. Впоследствии ему удалось добиться ссылки принципиального игумена в Кириллов монастырь.


В январе 1554 г. из Новоезерского монастыря в Москву на суд был доставлены видные деятели русских религиозных вольнодумцев Феодосий Косой и его товарищ Игнатий (они тоже симпатизировали нестяжателям), которым вскоре удалось бежать из под стражи и укрыться в Литве. В Литве Косой развернул активную пропагандистскую деятельность. Его еретическое учение в основном известно по труду инока новгородского Отенского монастыря Зиновия "Истины показание к вопросившим о новом учении". Еретики, жившие в белозерских скитах, разделяли многие взгляды нестяжателей, но их позиция была куда радикальнее. Феодосий Косой в итоге пришёл к полному отрицанию монашества. Артемий, тоже бежавший в Литву, полемизировал со своими бывшими товарищами. Известны 9 посланий, написанных им в Литве в защиту православия. Решения собора были полностью поддержаны Иваном Грозным и митрополитом Макарием.


Таким образом, иосифлянам, при поддержке светской власти и высшего духовенства, удалось одержать полную победу над нестяжателями при Иване Грозном и стать господствующей церковной партией.


Из всех осужденных и сосланных деятелей партии нестяжателей лишь Максиму Греку со временем удалось добиться частичной реабилитации. В 1541 г., все еще находясь в ссылке в тверском Отроче монастыре, добился разрешения читать и писать от тверского епископа Акакия, расположенного к нему благожелательно. В 1547 или 1551 г., после неоднократных обращений восточных патриархов и митрополита Макария к Ивану Грозному, Максима Грека перевели на покой в Троице-Сергиев монастырь. Митрополит Макарий внёс часть его поучений в Великие Четьи-Минеи (всего перу преподобного принадлежит до 365 текстов). Такая полуреабилитация опального ученого греческого монаха, по-видимому, связана с тем, что Иван Грозный и митрополит Макарий считали его взгляды довольно умеренными и безопасными для руководства церкви и светской власти, в отличие от взглядов других нестяжателей и вольнодумцев. Более того, к Максиму Греку, уже находившемуся в Троице-Сергиевом монастыре, неоднократно приезжал Иван Грозный, чтобы спросить совета по тому или иному вопросу. Однако одного совета ученого старца Иван IV все же не послушал. Максим Грек посоветовал царю, вместо поездок по монастырям, позаботиться о вдовах и сиротах погибших участников Казанских походов. Однако, по преданию, государь не прислушался к мнению старца и был "наказан" смертью малолетнего сына Дмитрия (от брака с царицей Анастасией). Во время речной прогулки с родителями маленький царевич был неловко подхвачен своим отцом из рук царицы Анастасии и утонул. Насколько достоверно это предание - вопрос спорный.


Спасибо за внимание. 

Показать полностью 4

Безумные султаны в истории Османской империи

В этом посте мне захотелось немного отвлечься от темы русской истории XV - XIX вв. (проблем престолонаследия, родственных связей, личностей отдельных представителей правящих династий, династической борьбы и просто интересных фактов), которой я неизменно придерживался в предыдущих моих постах на Пикабу. Обещаю к ним еще вернуться в следующих постах. Пока перенесемся в другую страну, которая являлась и южным соседом, и многовековым геополитическим соперником Московского государства и Российской империи, в османскую Турцию. Проблемы престолонаследия вставали перед турецкими султанами не менее остро, чем перед российскими монархами (великими князьями, царями и императорами), но, в отличие от российского монархического периода, они решались в рамках одной правящей династии Османов. В этом посте попробуем разобраться, как личные качества некоторых турецких султанов, признанных безумными и неспособными к государственным делам,  повлияли на внутриполитическую ситуацию и внешнюю политику Османской империи в XVII - XIX вв.



Султан Мустафа I

Безумные султаны в истории Османской империи Безумие, Османская империя, Турецкие султаны, 17-19 века, Длиннопост

Начнем мы с султана Мустафы I, правившего Османской империей в 1617-1618 и

1622-1623 гг.  Прежде всего, необходимо обрисовать ситуацию, в которой оказалась правящая династия Османской империи к началу XVII в. Нужно отметить, что в это время Османская империя уже пережила зенит своего могущества в правление знаменитого султана Сулеймана I (1520-1566), которого европейцы прозвали Великолепным, а турки - Кануни (Законодателем). После его смерти престол наследовал его сын Селим II (1566-1574), родившейся в браке султана со знаменитой Роксоланой (Хурем), пленницей украинского или польского происхождения. При Селиме II и его преемниках Мураде III (1574-1595) и
Мехмеде III (1595-1603) Османская империя стала терпеть первые, пока еще неопасные для нее поражения от европейцев (в частности, в битве при Лепанто с испано-венецианским флотом в 1571 г. и в Пятнадцатилетней войне (1593-1606) с австрийскими Габсбургами).  Но речь пойдет у нас не об этом. По приказу Мехмеда III были казнены его 13 братьев, чтобы поддержать порядок в стране и избавиться от ненужных претендентов на престол. Аналогичным образом поступали и многие предшественники султана. Однако в 1603 г. традиция казни братьев правящего султана была изменена. В это время на престол вступил сын Мехмеда III несовершеннолетний Ахмед I (1603-1617), который решил сохранить жизнь своему брату Мустафе, но держать его в строгом заточении. Решение нового султана, вероятно, было продиктовано тем, что у него не было мужских наследников, кроме брата. Но самое интересное состоит в том, что и после рождения у Ахмеда I сыновей Мустафа по-прежнему остался жив. Историки полагают, что это произошло из-за явного психического расстройства Мустафы, которого султан считал неопасным для своего трона. Ещё одной из причин отступления Ахмеда от правил явилось влияние его любимой наложницы Кёсем, которая не желала после смерти султана видеть на троне шехзаде (принца) Османа, старшего сына Ахмеда I от наложницы Махфируз. Кёсем считала, что когда Осман взойдёт на трон, он, скорее всего, казнит своих единокровных братьев, сыновей Ахмеда и Кёсем.


До смерти Ахмеда I в 1617 г. Мустафа был заточен во дворце в т. н. Кафесе (клетке) - небольшом павильоне (кёшке) на территории султанского дворца, в котором шехзаде находился в изоляции от внешнего мира под постоянным наблюдением стражи. Четырнадцать лет, проведённые в Кафесе, а также постоянная боязнь казни окончательно подорвали психическое здоровье шехзаде.


Смерть Ахмеда I привела к дилемме, которая никогда не возникала ранее в Османской империи: несколько шехзаде, живших в Топкапы, получили право на трон. Двор разделился. Одна из фракций во главе с шейх-уль-исламом Ходжасадеттинзаде Мехметом Эсатом-эфенди и Софу Мехмедом-пашой, который замещал великого визиря во время отсутствия того в Стамбуле, предпочитали видеть на троне взрослого и вместе с тем психически несостоятельного Мустафу, нежели его молодого здорового племянника Османа. Софу Мехмед утверждал, что Осман был слишком молод, чтобы править, не вызывая негативной реакции среди населения. Глава чёрных евнухов Мустафа-ага возражал, ссылаясь как раз на психическое здоровье шехзаде, но его возражения не были приняты во внимание и на трон был возведён Мустафа. Восшествие на престол шехзаде Мустафы создало новый тип преемственности, при котором на трон восходил старший в роду; этот тип преемственности сохранялся вплоть до падения империи. Кроме того, это был первый случай в Османской империи, когда султану вместо сына наследовал брат.


При султанском дворе рассчитывали, что регулярные социальные контакты и новые обязанности правящего монарха улучшат состояние здоровья Мустафы, но все осталось по-прежнему. Новый султан был эксцентричным, в частности, он мог посреди совета Дивана (высшего органа власти в Османской империи, в который входили визири (министры) султана) дергать визирей за бороды и срывать с них чалмы. Кроме того, как отмечали современники, Мустафа I имел обыкновение бросать золотые монеты птицам и рыбам. Фактические государством правили великий визирь Дамат Халил-паша и валиде (мать правящего султана) Халиме Султан. В 1618 г. другая придворная фракция низвергла Мустафу I и возвела на трон его племянника Османа II, сына Ахмеда I. Мустафа снова оказался в Кафесе. Однако спустя четыре года он получил второй шанс: во время очередного янычарского мятежа Осман II был свергнут и задушен. Одно ухо и нос убитого Османа доставили Халиме Султан. Мустафа стал султаном во второй раз.


Однако ситуация с поведением Мустафы I осталась прежней. Многие приближенные замечали, что султан бродил по дворцу, продолжая считать, что его предшественник остался жив, стучался в его покои и просил избавить от бремени верховной власти.


В стране под влиянием конфликтов между янычарами и сипахами с последующим мятежом смещённого бейлербея (наместника) Эрзурума Абазы Ахмеда-паши, желавшего отомстить за убийство Османа II, возникла политическая нестабильность. Власти попытались прекратить конфликт, казнив Кара Давуда-пашу, но Абаза Мехмед не останавливался и в мае 1623 г. во главе 40-тыс. армии осадил Анкару. У власти сменилось ещё четверо великих визирей, прежде чем на этот пост был назначен Кеманкеш Кара Али-паша. Духовники и Кара Али уговорили Халиме Султан согласиться на низложение её сына. Халиме согласилась при условии, что Мустафе сохранят жизнь. 10 сентября 1623 г. на османском троне оказался одиннадцатилетний Мурад IV, сын Ахмеда I и Кёсем. Мустафа вновь был отправлен в Кафес, где провёл всю оставшуюся жизнь. Когда Мустафа умер в 1639 г., никто не мог решить, где его хоронить. Тело бывшего султана пролежало семнадцать часов, после чего его без всяких почестей предали земле в бывшем баптистерии Ая-Софьи.

Султан Ибрагим I Безумный

Безумные султаны в истории Османской империи Безумие, Османская империя, Турецкие султаны, 17-19 века, Длиннопост

Султан Мурад IV (1623-1640), вышеупомянутый сын Ахмеда I и Кёсем Султан, правил 17 лет. За это время у него родилось несколько сыновей от разных наложниц (главной из них была Айше Султан), однако никто из них не пережил своего отца. Однако у него был брат Ибрагим, много лет проведший в заточении, по новой традиции османского престолонаследия.  Из-за того, что Ибрагим был не вполне здоров психически, а также не имел опыта в управлении государством, реальная власть сосредоточилась в руках его матери Кёсем и великого визиря Кара Мустафы-паши.


При этом дипломат Райкот так описал внешний вид очередного безумного султана: "По натуре своей Ибрагим был кротким и покладистым человеком. У него был широкий лоб, быстрые и живые глаза и румяный цвет лица, черты которого находились в правильной пропорции; однако в выражении его лица было нечто, что не обещало великих умственных способностей".


В начале правления Ибрагима завершилось Азовское сидение казаков. Казаки ушли из Азова после осады турецкой армией, оставив крепость в руинах. Царь Михаил Фёдорович впоследствии направил к Ибрагиму посольство для восстановления изначальной дружбы между Россией и Османской империей.


Ибрагима Безумного больше всего заботил его гарем. Причем доверенное лицо Кёсем Султан, некий Пезевенк (Сводник), поставлял для султанского гарема самых красивых девушек-рабынь, а султанский наставник Ибрагим Джинджи-ходжа приносил султану книги с иллюстрациями откровенного содержания, дабы настроить Ибрагима на общение с наложницами. Совместные усилия Кёсем Султан и ходжи дали результаты, и султан, прежде избегавший общества женщин, стал наслаждаться обществом наложниц в таких объёмах любвеобильности, что это даже удивило многих, кто его знал. В конце зимы 1641 г. Ибрагима вдруг сразил тяжёлый недуг. Правящая верхушка во главе с Кёсем Султан была в панике: у султана не было ещё ни одной беременной наложницы, не родилось ни одного ребенка, что предвещало в случае его смерти острый династический кризис. Но султан поправился, а слухи о его бесплодии рассеялись 2 января 1642 г. с рождением его старшего сына, будущего султана Мехмеда IV, родившегося от его наложницы Хасеки Хадидже Турхан Султан.


В начале правления Ибрагима Безумного Кёсем Султан и Кара Мустафа-паша поддерживали друг друга в решении государственных вопросов. Но в начале 1644 г. союз рухнул и великий визирь был казнен. На его место был назначен Султанзаде Мехмед-паша, прапраправнук Сулеймана Кануни и Роксоланы. Своим назначением Мехмед-паша был обязан исключительно влиянию на султана Джинджи-ходжи, в результате чего фактически превратился в его марионетку. Позиции Джинджи-ходжи при Ибрагиме после казни Кара Мустафы-паши невероятно усилились, что существенно отодвинуло Кёсем Султан на задний план и привело к утрате её влияния на Ибрагима. Более того, на Ибрагима возрасло влияние Турхан Султан и гарема, и в том же 1644 г. султан в ходе ссоры выслал Кёсем Султан в Старый дворец, а своих сестер сделал служанками своих жен и наложниц, и подарил им имущество своих сестер, начиная от драгоценностей до земель.


У Ибрагима случались ужасные приступы ярости и бешенства, в порыве которых он однажды едва не убил собственного сына. Тот случай был описан многими хронистами и остался Мехмеду IV на память в качестве шрама на лбу. После рождения Мехмеда, согласно традициям, к нему должны были приставить кормилицу. Этой кормилицей стала невольница начальника черных евнухов Сюмбюля-аги. В своё время Сюмбюль-ага приобрёл эту девушку у персидского работорговца в полной уверенности в том, что она невинна. Когда выяснилось, что она беременна, Сюмбюль-ага отослал её в дом своего дворецкого, где девушка благополучно родила сына. Сюмбюль так привязался к мальчику, что усыновил его и, пустив в ход все свои связи, добился того, чтобы малыш стал расти и воспитываться в гареме, а его рабыня-мать стала кормилицей маленького шехзаде Мехмеда. Ибрагим тоже очень привязался к этому смышлёному красивому малышу и от души веселился, играя с ним и практически не уделяя внимания родному сыну. Это вызвало ревность и обиду у Хадидже Турхан, и свою злость она выместила на мальчике и его матери. Такое поведение Хадидже вызвало у султана приступ чудовищной ярости: он выхватил маленького сына из рук его матери и швырнул его в водоём (по другой версии - в бассейн или фонтан), так что ребёнок едва не утонул, если бы его вовремя не спасли слуги. При падении Мехмед сильно ударился головой и рассёк лоб, в результате чего у него на всю жизнь остался на лбу шрам.


В начале октября 1644 г. иоаннитская эскадра из 6 кораблей захватила богатый турецкий корабль, на борту которого находились направлявшийся в изгнание в Египет кадий Мекки, около 30 женщин из султанского гарема и ряд других высокопоставленных паломников. Рыцари уплыли со своей добычей на Крит, где высадились в неохраняемом месте на южном побережье, пополнили запасы воды, однако вскоре появившийся местный венецианский чиновник приказал им покинуть это место. Рыцари несколько раз попытались высадиться в разных портах острова, но каждый раз встречали категорический отказ. В конце-концов они бросили турецкое судно и вернулись на Мальту. Узнав об этом, Ибрагим издал приказ об истреблении всего христианского населения Османской империи, но был вынужден отменить его. В итоге началась Кандийская война между Турцией и Венецией, в начальный период которой венецианскому флоту удалось блокировать турок в Дарданеллах и сами османы приступили к многолетней осаде Кандии.


Безумный, жестокий сластолюбец и расточитель, Ибрагим обложил налогами духовенство, что вызвало недовольство среди его членов. Вследствие этого поддержанные Кёсем Султан улемы, соединившись с янычарами, которым неаккуратно платилось жалованье, низложили Ибрагима 8 августа 1648 г. Одновременно был убит великий визирь Хезарпаре Ахмед-паша. Кёсем Султан вынудила Ибрагима отречься от престола в пользу его сына Мехмеда, и свергнутый султан был заточен. Бедственное положение Ибрагима начало вызывать симпатии к нему со стороны населения, что не на шутку встревожило заговорщиков, осуществивших государственный переворот. Они стали опасаться контрпереворота, который мог бы восстановить Ибрагима на троне. Диван немедленно обзавёлся фетвой, оправдывающей казнь низложенного султана, и 12 августа 1648 г. главный палач Кара Али задушил Ибрагима. Среди его сыновей от разных наложниц были султаны Мехмед IV, Сулейман II и Ахмед II, последовательно сменившие друг друга на престоле.

Султан Мурад V

Безумные султаны в истории Османской империи Безумие, Османская империя, Турецкие султаны, 17-19 века, Длиннопост

Из XVII в. перенесемся на два столетия вперед. Конец XVIII и весь XIX вв. Османская империя переживала острый кризис. Несмотря на реформы султанов Селима III (1789-1807), Махмуда II (1808-1839) и Абдул Меджида I (1839-1861), приведших к значительной модернизации военной организации и общественно-политической системы Османской империи (введение армии европейского образца, появление политических партий и правительства, строительство железных дорог, выпуск газет и т.д.), некогда могущественная держава терпела постоянные поражения в войнах с европейскими странами (прежде всего, с Россией) и теряла одну территорию за другой. Получила независимость Греция, расширили автономию Сербия, Валахия и Молдавия, отпали Египет и почти весь Ближний Восток, вспыхнули восстания в Болгарии и Боснии и Герцеговине. Ширилась экономическая зависимость Османской империи от европейских держав (Великобритании, Франции, Германии), а к концу XIX в. страна фактически превратилась в европейскую полуколонию.


На фоне этих событий верховная власть султана начала ослабевать. После султана Абдул Меджида I на престоле (кроме одного из его сыновей Абдул Хамида II) оказывались совсем декоративные фигуры, а двое последних султанов Мехмед V и Мехмед VI (также сыновья Абдул Меджида I) совсем не имели реальной власти.


1876 год вошел в историю Османской империи как "год трех султанов". 30 мая 1876 г. в результате дворцового заговора был смещен султан Абдул Азиз (1861-1876), брат Абдул Междида I, и на престол был возведен старший сын Абдул Меджида I Мурад V, которому в тот момент было 35 лет (он родился 21 сентября 1840 г.). Переворот, возглавленный великим визирем Мехмедом Рушди, военным министром Хусейном Авни и министром без портфеля Мидхатом-пашой, стал полной неожиданностью для самого принца Мурада. Когда заговорщики явились за ним, чтобы отвезти в Стамбул и провозгласить султаном, Мурад принял их за убийц и долго сопротивлялся. Мурад, по отзывам современников, отличался кротким характером, симпатиями к европейскому просвещению и склонностью к реформам и обнаруживал поэтический и музыкальный талант. Заговорщики, в особенности Мидхат-паша, рассчитывали на наступление с его восшествием на престол новой эры в Османской империи.


Однако сторонники Мурада V оказались сильно разочарованными новым султаном. За время своего  короткого правления он так и не смог ввести конституцию, а во во внешней политике из-за обострившегося Восточного вопроса Османская империя еще более приблизилась к катастрофической для нее русско-турецкой войне 1877-1878 гг., после которой она лишилась еще большего количества территорий (Кипра, Боснии и Герцеговины и Болгарии, ставшей автономным княжеством, а также ставших полностью независимыми Сербии, Черногории и Румынии).


Неожиданное возведение на престол, убийство сверженного султана Абдул Азиза и, наконец, последовавшее вслед за тем убийство нескольких министров, в том числе Хусейна Авни, произведённое в доме Мидхата-паши родственником Абдул Азиза, Хасаном, потрясли и без того истощённую разными излишествами, в особенности злоупотреблением спиртными напитками, нервную систему султана, который с первого же дня правления стал обнаруживать явные признаки ненормальности. Выписанный из Вены психиатр Лейдесдорф заключил, что болезнь Мурада V хотя и не может быть признана неизлечимой, но требует продолжительного лечения. Этим воспользовались Мидхат-паша и некоторые другие, недовольные или не вполне удовлетворённые новым положением вещей, и устроили новый заговор. Шейх-уль-ислам издал фетву, которой признал право низвергнуть помешанного султана.


В сентябре 1876 г. газета "Московские ведомости" напечатала извлечение из доклада личного врача Мурада V Каполеоне психиатру профессору Лейдесдорфу: "По моим наблюдениям, умственное состояние его величества султана значительно потрясено вследствие расстройства нервной системы. Причина этого расстройства должна быть приписана, во-первых, более чем трёхнедельному заключению, которое султан, будучи ещё принцем Мурадом, должен был перенести и в продолжение которого он был в постоянном страхе за свою жизнь. Преследуемый этою мыслью, он постоянно прибегал к средствам заглушить её, и тогда-то, несмотря на все убеждения врачей, он предавался чрезмерному употреблению спиртных напитков".


31 августа 1876 г., через 93 дня после восшествия на престол, Мурад V был низложен, и новым султаном стал его брат Абдул-Хамид II. Мураду был отведён Чираганский дворец на берегу Босфора. К свергнутому правителю никого не допускали, так что было неизвестно, болен ли он или здоров, жив или умер. Неизвестность давала пищу всевозможным слухам, и имя Мурада нередко выставлялось на знамени разных недовольных.


Самое сильное волнение, имевшее целью повторное возведение его на престол, случилось 20 мая 1878 г., когда мятежникам удалось проникнуть во дворец и освободить Мурада, не выразившего, впрочем, ни малейшего желания идти с ними. Прибывшие вскоре войска рассеяли мятежников.


Скончался Мурад V в заключении 29 августа 1904 г. в своём дворце. Из его братьев и преемников Абдул Хамида II, Мехмеда V и Мехмеда VI, только первый в последний раз попытался предотвратить неизбежный распад и крах Османской империи.

Показать полностью 3

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 2)

В первой части моего поста о династической борьбе в великокняжеской семье было рассказано о семейной жизни Ивана III в двух браках, о самом московском государе и о первом этапе борьбы между партиями Софьи Палеолог и Ивана Молодого и его семьи. Во второй части мы продвинемся дальше и узнаем исход этой борьбы.


Второй этап династической борьбы в великокняжеской семье. Дядя против племянника (1490-1502)


В первой части мы остановились на смерти наследника московского престола Ивана Молодого в 1490 г. и на том, что это привело к изменению расстановки сил при московском дворе. Одновременно это означало и ужесточение политики великокняжеской власти в отношении церкви, поскольку некоторые церковные иерархи (в частности, новгородский архиепископ Геннадий и московский митрополит Геронтий) осмеливались перечить воле великого князя. Дело в том, что династическая борьба в московской великокняжеской семье совпала с двумя важными событиями в церковной жизни при Иване III: ересью "жидовствующих" и борьбой двух непримиримых церковных партий иосифлян и нестяжателей. Стороны конфликта в великокняжеской семье оказались втянутыми в борьбу церковных партий. Партия Софьи Палеолог была на стороне иосифлян, а партия ее противников, вероятно, поддержала нестяжателей. Подробно об этих событиях церковной жизни той бурной эпохи я постараюсь рассказать отдельно, а пока только коротко изложу суть церковного конфликта эпохи Ивана III. Иосифляне (сторонники видного церковного деятеля того времени игумена Иосифа Волоцкого) выступали за сохранение независимости церкви от светской власти и ее право на приобретение земель (в частности, монастырских) и другого имущества, т.е. по сути дела за светское влияние церкви на жизнь общества и государственные институты. Нестяжатели (сторонники Нила Сорского и Вассиана Патрикеева, который в миру был опальным князем Василием Патрикеевым), наоборот, полагали, что церковь должна отказаться от всякого имущества и светского влияния и вернуться к апостольским временам. По сути дела, нестяжатели выражали гуманистические взгляды на церковную жизнь, которые в то время весьма широко распространились в Европе.

Великий князь какое-то время колебался между двумя этими течениями, но затем, под влиянием партии Софьи Палеолог и церковного руководства, склонился на сторону иосифлян.


Что же касается ереси "жидовствующих", то единого взгляда на это явление русской церковной жизни эпохи Ивана III нет. Как считают некоторые исследователи, вероятно, это было вольнодумное течение, распространенное в Москве и Новгороде, сторонники которого даже входили в окружение великого князя (например, дьяк Федор Курицын, попы Денис и Алексей и т.д.). Вероятно, поддержку еретикам оказывала и семья Ивана Молодого (Елена Волошанка и Дмитрий-внук). Как следует из названия ереси, ее сторонники, вероятно, отрицали божественность Иисуса Христа и ключевые церковные догматы, связанные с ней. История борьбы с ересью - это тема отдельного поста, здесь я ограничусь лишь приведением различных точек зрения исторической литературы. По версии официальной церкви, распространителем ереси был некий "жидовин Схария", который прибыл в Новгород примерно в 1470 г. Его последователями стали довольно широкие слои населения (приходское духовенство, дьяки, дети боярские).


Несмотря на обилие исследований и публикаций по ереси, согласного мнения о её природе, происхождении и месте в русском средневековом обществе не существует. Зачастую его связывают с протестантскими и реформаторскими тенденциями в русском обществе, видят в этом движении начало русского Ренессанса. Советская историографическая школа (А. И. Клибанов, Я. С. Лурье, А. А. Зимин и др.) видит в движении антифеодальную направленность и расценивает его как реформационно-гуманистическое. Другая тенденция - сравнивать это движение с распространёнными в своё время мистическими сектами богомилов или мессалиан. Митрополит Макарий видит в мировоззрении "жидовствующих" чистейший иудаизм. А. Л. Юрганов находит его вполне православным. Академик Д. С. Лихачёв по поводу ереси "жидовствующих" пишет: "По-видимому, ереси эти не имели какого-либо законченного и упорядоченного учения… Вероятнее всего, это даже была не ересь, сколько движение вольнодумцев. Это было по всей вероятности гуманистическое течение". О. Георгий Флоровский, считает ересь "жидовствующих" тоже лишь вольнодумством: "Всего вернее, что еретического сообщества не было вообще. Были известные настроения, именно шатание умов, вольнодумство". Профессор Иерусалимского университета гебраистики М. Таубе считает, что целью Схарии было обратить русских в иудаизм из мистических побуждений, "тщательно скрытых от его ничего не подозревающей аудитории".


Позиция великокняжеской власти по отношению к ереси было колеблющейся, неоднозначную позицию занимало и церковное руководство. Вероятно, в конечном итоге все решил исход династической борьбы в великокняжеской семье.


После смерти Ивана Молодого признанного наследника престола уже не было. Старшему сыну Ивана III и Софьи Палеолог Василию было 11 лет, сыну Ивана Молодого и Елены Волошанки Дмитрию - 7 лет. Вероятно, Иван III в течение 90-х гг. XV в. не торопился сделать выбор между сыном и внуком. Однако сторонники жесткого курса по отношению к еретикам во главе с новгородским архиепископом Геннадием добились от великого князя и нового митрополита Зосимы созыва в Москве в 1490 г. церковного собора, который осудил новгородско-московских еретиков. Но никто из влиятельных сторонников ереси из окружения великого князя не пострадал, поскольку Иван III, как прагматичный государственный деятель, был чужд религиозного фанатизма и не склонен был раздувать дело о ереси.


В дальнейшем при великокняжеском дворе шла ожесточенная борьба между сторонниками двух претендентов на престол Василия и Дмитрия-внука. В 1497 г. Иван III принял решение объявить наследником своего внука и присвоить ему титул великого князя, тем самым решив вопрос о престолонаследии. Сторонников Василия и Софьи Палеолог такой поворот событий, конечно, не устраивал, поэтому они составили заговор против Дмитрия-внука и его матери. В декабре 1497 г. сторонники Василия планировали поднять мятеж княжича против своего отца, расправу над Дмитрием и захват великокняжеской казны, которая находилась на Белоозере. Кроме того, как выяснило следствие, начавшееся по приказу великого князя, Софья Палеолог тесно общалась с колдуньями и ворожеями, с помощью которых она хотела "извести" Дмитрия-внука и Елену Волошанку. Результатом этих событий стала опала Софьи и Василия, который был лишен тверского удела, перешедшего к нему после смерти сводного брата Ивана Молодого. Кроме того, заговорщиков не поддержали родовитое боярство и боярско-княжеская аристократия, сторонники внука Ивана III. Наиболее видные заговорщики (дети боярские Владимир Гусев, Афанасий Еропкин, Щавей Скрябин), а также "лихие бабы", связанные, по версии следствия, с великой княгиней, были казнены, некоторые участники заговора попали в заточение. Софья Палеолог и княжич Василий были удалены от двора и взяты под стражу.

Елена Волошанка (невестка Ивана III) с сыном Дмитрием-внуком,

наследником великокняжеского престола в 1498-1502 гг.

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 2) История России, 15-16 века, Рюриковичи, Иван III, Борьба, Длиннопост

4 февраля 1498 г. состоялось торжественное венчание Дмитрия-внука, которому тогда было 14 лет, в Успенском соборе в присутствии членов великокняжеской семьи, бояр и высшего духовенства. Великий князь провозгласил своего внука соправителем с титулом великого князя и самодержца Русской земли. Митрополит Симон (преемник Зосимы) торжественно возложил на голову молодого княжича шапку Мономаха и бармы (оплечья), которые позднее стали одними из главных атрибутов царского коронационного одеяния. По одной версии, Софья не присутствовала на церемонии, поскольку по-прежнему была в опале, по другой, находилась на втором плане рядом с Еленой Волошанкой и ее сыном, которые на этом этапе династического конфликта стали победителями. По случаю торжества, по сведениям официальных источников, был дан "пир велик". Церемония венчания Дмитрия-внука оказала существенное влияние на церемониал великокняжеского, а затем царского двора, а "Чин венчания Дмитрия-внука", составленный в 1498 г., в котором подробно описывался весь ход торжественной церемонии, был положен в основу чина венчания на царство Ивана IV (двоюродного брата Дмитрия) в 1547 г.

Торжественный выход из Успенского собора великокняжеской семьи, бояр и духовенства после коронации Дмитрия-внука 4 февраля 1498 г. Пелена Елены Волошанки

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 2) История России, 15-16 века, Рюриковичи, Иван III, Борьба, Длиннопост

Уже начиная с 1498 г. имя Дмитрия-внука начало упоминаться в официальных документах рядом с именем его деда, однако реальной власти новый наследник престола не получил. Ему не был пожалован удел, а его соправительство с московским государем было чисто формальным. Между тем, внутриполитическая обстановка в стране существенно обострилась. В январе 1499 г. последовала опала князей И.Ю. Патрикеева (а также его сыновей Ивана и Василия) и С.И. Ряполовского (зятя князя Патрикеева). Князь И.Ю. Патрикеев был двоюродным братом Ивана III и в течение 40 лет возглавлял Боярскую думу. Князь Семен Ряполовский, как и его тесть, был видным государственным деятелем и вместе с князем Патрикеевым выполнял дипломатические поручения великого князя. В частности, князья Патрикеев и Ряполовский вели переговоры о заключении мирного договора 1494 г., завершившего первую русско-литовскую войну 1492-1494 гг. Патрикеевых спасло заступничество митрополита Симона: князь Иван Юрьевич и его старший сын Василий постриглись в монахи, а младшего Патрикеева Ивана посадили "за приставы" (под стражу). Князь Семен Ряполовский был казнен. Вскоре после этого был казнен князь Василий Ромодановский. Все опальные принадлежали к числу знатных представителей боярско-княжеской аристократии. Единого мнения в исторической литературе по поводу этих опал нет. По одной версии, князья Патрикеев и Ряполовский недостаточно жестко провели русско-литовские переговоры 1494 г. и вызвали недовольство великого князя, по другой - были активными сторонниками Дмитрия-внука и Елены Волошанки.


В 1499 г. изменилось положение опального княжича Василия. Вероятно, ему удалось получить прощение отца, поскольку в начале этого года он был пожалован княжением в Пскове и Новгороде. Иван III уведомил псковских посадников о своем решении, но это вызвало недовольство псковичей, которые расценили этот шаг великого князя как самоуправство и нарушение "старины" (т.е. прежних договоренностей великокняжеской власти с Псковом). Конфликт великого князя с псковичами удалось урегулировать лишь в сентябре 1499 г., когда московский государь обещал соблюдать "старину" и простил псковичей за неподчинение его воле.


В 1500 г. началась вторая (при Иване III) русско-литовская война. 14 июля 1500 г. в битве при Ведроши литовские войска потерпели серьезное поражение от русских войск. Именно к этому времени относится летописное известие об "отъезде" Василия Ивановича в Вязьму. Исследователи расходятся во мнении, как трактовать это известие. Одни считают, что речь идет о возможном открытом мятеже Василия против отца и попытке литовцев захватить его в плен, другие - об открытом переходе будущего великого князя на сторону Литвы. В любом случае 1500 год был периодом постепенного возвышения Василия: в сентябре он получил титул великого князя "всея Руси", а в марте 1501 г. к нему же переходит руководство великокняжеским судом на Белоозере. Таким образом, именно с началом второй русско-литовской войны отношение великого князя к обоим претендентам на престол начало меняться. 


Наконец, династическая борьба в великокняжеской семье пришла к своему завершению. Вероятно, Иван III оказался перед трудным выбором, кому передать великокняжеский престол после своей смерти. Если окончательно принять сторону внука, то Василий и его братья поднимут мятеж в защиту своих прав, а если выбрать сына, то недовольной останется другая сторона. Очевидно, великий князь для сохранения стабильности в государстве и преемственности власти решил пожертвовать внуком. 11 апреля 1502 г. Иван III "положил опалу на внука своего великого князя Дмитрея и на матерь его на великую княгиню Елену, и от того дни не велел их поминати в ектеньях и литиах, ни нарицати великым князем, и посади их за приставы". Через несколько дней Василий Иванович был провозглашен "великим князем Московским, Псковским, Владимирским и иных и всея Руси самодержцем" и остался единственным наследником великокняжеского престола, а Дмитрий и Елена Волошанка были переведены из-под стражи в заточение Падение Дмитрия-внука и его матери предопределило и судьбу новгородско-московской ереси. На церковном соборе 1503 г., созванном по настоянию высшего духовенства. и митрополита Симона, еретики были окончательно осуждены, а некоторые из них были казнены. Попал в опалу и влиятельный дьяк и видный русский дипломат Федор Курицын, который также считался приверженцем ереси. Таким образом партия Василия и Софьи Палеолог одержала окончательную победу в династической борьбе.  

Василий Иванович (Василий III), старший сын

Ивана III и Софьи Палеолог, наследник великокняжеского

престола в 1502-1505 гг., великий князь московский и всея

Руси в 1505-1533 гг.

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 2) История России, 15-16 века, Рюриковичи, Иван III, Борьба, Длиннопост

Судьба участников династической борьбы в великокняжеской семье


И напоследок остановимся на дальнейшей судьбе участников династического конфликта в великокняжеской семье при Иване III. Судьба проигравшей стороны, разумеется была печальной. Елена Волошанка умерла в заточении 18 января 1505 г. в возрасте примерно 40 лет, ее сын Дмитрий пережил своего деда на четыре года и умер в тюрьме в 1509 г. в возрасте 25 лет. Есть любопытная версия последних лет жизни неудачного претендента на престол, изложенная послом "Священной Римской империи" Сигизмундом Герберштейном, посетившим Московское государство уже при Василии III. Он писал, что незадолго до смерти Иван III раскаялся, что отправил внука в заточение и призвал его к себе, сказав, что полностью его освобождает. Молодой княжич Дмитрий поверил своему деду, но едва тот скончался, как Василий III, который стал самовластным великим князем, тут же приказал заковать племянника "в железа" (в оковы) и вновь отправить в заточение, где он умер либо от голода и холода, либо задохнулся от дыма. Свидетельство Герберштейна написано уже после смерти Ивана III и, вероятно, со слов третьих лиц, не входивших в окружение великого князя, поэтому к нему нужно подходить очень осторожно.


Софья Палеолог умерла на два года раньше своей соперницы 7 апреля 1503 г., обеспечив своему старшему сыну бесспорное наследование великокняжеского престола. Ей было, по всей видимости, 48 лет. Вскоре после смерти второй жены серьезно заболел и великий князь. Оставив государственные дела, он отправился в поездку по монастырям, начав с Троице-Сергиева. Однако сначала у него ослеп один глаз, затем наступил паралич одной руки и одной ноги. Скончался Иван III 27 октября 1505 г. в возрасте 65 лет, пробыв во главе Московского государства 43 года. По сообщению историка В. Н. Татищева (впрочем, неясно, насколько достоверному), великий князь, призвав перед смертью к своей постели духовника и митрополита, тем не менее, отказался постричься в монахи.


Вот такая получилась занимательная история с престолонаследием в Московском государстве эпохи Ивана III. Спасибо за внимание и надеюсь, что вам будет интересно, как и мне при написании поста.

Показать полностью 3

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 1)

От первых Романовых перенесемся несколько дальше, в эпоху последних московских Рюриковичей, и посмотрим, как обстояли дела с престолонаследием в Московском государстве в конце XV - начале XVI вв. Поскольку пост получился длинным, в первой его части будет изложена краткая биография великого князя Ивана III, обстоятельства заключения его первого и второго браков и семейной жизни и первый этап борьбы в московской великокняжеской семье между Софьей Палеолог и Иваном Молодым, сыном Ивана III от первого брака, а затем партии Софьи Палеолог и ее старшего сына Василия и партии внука Ивана III Дмитрия и его матери Елены Волошанки.

Великий князь московский и всея Руси Иван III Васильевич

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 1) Рюриковичи, История России, 15-16 века, Иван III, Борьба, Длиннопост

Возьмем эпоху первого государя всея Руси Ивана III (княжил в 1462-1505), который был дедом первого русского царя Ивана Грозного. Этот период, конечно, примечателен, прежде всего строительством единого Российского государства, присоединением Новгорода, Твери, Ростова, Ярославля и других русских земель к Москве, падением ордынского ига, возвращением Московского государства на международную арену, дальнейшим расширением территории страны (ее границы, после присоединения Новгородской земли, дошли на востоке до Урала, а на западе, после успешных русско-литовских войн началось отвоевание западнорусских земель у Польши и Литвы). При Иване III в качестве государственного символа появился двуглавый орел (его происхождение до сих пор вызывает споры у историков), а московский великокняжеский дом породнился с последней византийской династией Палеологов, что в дальнейшем заложило основу теории "Москва - третий Рим". При Иване III московский государь впервые принял титул "самодержец", который являлся калькой с титула византийских императоров "автократор", а в дипломатической переписке с некоторыми европейскими монархами (императором "Священной Римской империи", немецкими владетельными князьями и т.д.) стал использоваться царский титул.


Но нас будет интересовать в этом посте семейная жизнь Ивана III. На картинке ниже приведена генеалогическая схема московской великокняжеской (а затем царской) семьи в эпоху последних московских Рюриковичей.

Иван III и его потомки до царя Федора Ивановича (в генеалогической таблице указаны годы жизни великих князей и царей)

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 1) Рюриковичи, История России, 15-16 века, Иван III, Борьба, Длиннопост

Но сначала немного коснемся биографии самого великого князя Ивана III.  Он родился 22 января 1440 г. в семье внука Дмитрия Донского великого князя московского Василия II Темного и серпуховской княжны Марии Ярославны. Его детство пришлось на трудные времена феодальной войны двух ветвей потомков Дмитрия Донского: галицких князей (второго сына великого князя Дмитрия Ивановича Юрия Дмитриевича и его сыновей Василия Косого и Дмитрия Шемяки) и единственного сына великого князя Василия I Василия II Темного. В ходе этой борьбы было пролито немало крови, Василий II неоднократно изгонялся из Москвы, терпел постоянные поражения и, в конце концов, был ослеплен и оказался в заточении в Угличе, а затем был переведен на удел в Вологде. В 1447 г. Василий II окончательно утвердился в Москве, а в 1452 г. провозгласил своего старшего сына Ивана Васильевича своим соправителем с титулом великого князя. Тем самым, с родовым наследованием великокняжеского престола было покончено, и отныне он стал передаваться по прямой линии от отца к старшему сыну, что и происходило (за редким исключением) в московской великокняжеской (а затем царской) семье вплоть до царя Федора Ивановича. Иван Васильевич постепенно привлекался к государственным делам и ходил в самостоятельные военные походы (поскольку его слепой отец уже не мог сам командовать великокняжеской ратью). К 22 годам, когда умер Василий II, Иван III был уже опытным и уверенным в себе в государственным деятелем, который начал методично и кропотливо создавать единое Российское государство и завершать процесс объединения русских земель вокруг Москвы, который к 1485 г. был в основном закончен (остатки самостоятельности сохранили только Псков и Рязань, удельная система (в урезанном виде) просуществовала чуть дольше, до времен Ивана Грозного.


Семейная жизнь Ивана III. Браки с Марией Тверской и Софьей Палеолог


Среди государственных забот первого государя всея Руси проблема престолонаследия была одной из самых важных, поскольку от этого зависела дальнейшая внешняя и внутренняя политика Московского государства. Иван III к концу своего правления создал большую семью, точнее сказать, их было две, поскольку он был женат дважды. В первый раз Иван Васильевич женился, еще будучи наследником престола. Его первой женой стала тверская княжна Мария Борисовна, на которой он женился, по традиции того времени, очень рано в возрасте 12 лет (в 1452 г.). Отцом Марии Борисовны был великий князь тверской Борис Александрович, хитрый и осторожный правитель, при котором Тверь уже признала старшинство Москвы, но при этом сохраняла свою самостоятельность и переживала последний период своего взлета. При сыне Бориса Александровича Михаиле Борисовиче (шурине Ивана III) в 1485 г. Тверь вошла в состав Московского государства.

Мария Борисовна Тверская, первая жена Ивана III

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 1) Рюриковичи, История России, 15-16 века, Иван III, Борьба, Длиннопост

В 1458 г. у Марии Борисовны и Ивана Васильевича родился сын Иван (1458-1490), вошедший в историю России как Иван Молодой. Современники характеризовали великую княгиню Марию Борисовну как скромную, кроткую и богобоязненную. В 1467 г. в возрасте 25 лет Мария Борисовна умерла. По Москве ходили упорные слухи, будто молодую великую княгиню "извели" дьяк Алексей Полуектов, входивший в ближнее окружение великого князя, и его жена Наталья, которые будто бы обращались к ворожее, чтобы отравить "лютым зельем" великую княгиню. Во всяком случае дьяк Алексей Полуектов и его жена попали в опалу и в течение 6 лет не смели показываться на глаза разгневанному великому князю.


Однако версия об отравлении первой жены Ивана III все же имеет под собой какие-то основания. Прежде всего, похоронили ее очень поспешно, буквально через два дня после смерти, 24 апреля 1467 г. в женском Вознесенском монастыре в Кремле, где в допетровскую эпоху хоронили великих княгинь и цариц, жен представителей династий московских Рюриковичей и Романовых. Отпевал великую княгиню московский митрополит Филипп, на похоронах была ее свекровь вдовствующая великая княгиня Мария Ярославна. Великого князя на похоронах не было, по сведениям источников, он находился в Коломне. Ему как будто и не торопились сообщить о трагической утрате. По летописной версии, пояс великой княгини жена Алексея Полуектова Наталья якобы посылала к ворожее. Однако возникает вопрос, кому была выгодна смерть "кроткой и смиренной" молодой великой княгини, если она действительно была отравлена. О действиях некой придворной группировки, которая хотела подыскать Ивану III новую невесту говорить не приходится, поскольку во второй раз он женился только в 1472 г. Остается предположить, что в великокняжеской семье был скрытый конфликт между свекровью и невесткой, Марией Ярославной и Марией Борисовной. Дело в том, что в летописной версии заключения первого брака Ивана III есть существенные разночтения. Если тверской летописец писал об этом событии "а сами ее сватали", т.е. брак, по этой версии, был был заключен по взаимному согласию тверской и московской сторон, то в некоторых московских источниках первый брак Ивана III преподносился как навязанный Василию II великим князем тверским Борисом Александровичем в критических условиях борьбы против Дмитрия Шемяки, исход которой тогда был еще неясен. Московский летописец писал: "Князь же Борис Александрович рече великому князю: „жени у меня сына своего Ивана, а не женишь, и яз тебя выдам опять князю Дмитрею“. Он же неволею обруча дщерь Марию за сына своего за князя Ивана". Мария Борисовна могла вызвать раздражение матери великого князя возможным заступничеством за своего брата молодого великого князя тверского Михаила Борисовича, который в то время был послушным вассалом Москвы, и напоминанием о былой славе Твери, в частности, об услуге, оказанной Москве ее отцом. Так или иначе, но московский летописец отметил, что во время похорон великой княгини при ней была ее свекровь Мария Ярославна, которая после этого события начала украшать и перестраивать Вознесенский монастырь в Кремле, возможно, чтобы замолить грех причастности к смерти своей невестки. Однако, это, разумеется, только версия смерти первой жены Ивана III, с которой он прожил 15 лет в браке (фактически, конечно, меньше, учитывая малолетство обоих супругов при вступлении в брак). Княжич Иван Молодой остался после смерти матери 9-летним ребенком, но поскольку других сыновей у великого князя на тот момент не было, он считался наследником великокняжеского престола.


Вдовство Ивана III после смерти первой жены продолжалось 5 лет, до второй женитьбы в 1472 г., но уже через два года великому князю стали подыскивать новую невесту. Необходимо было поднимать престиж молодого Российского государства на международной арене и укреплять авторитет великокняжеской власти, а сделать это можно было, в том числе, и посредством престижного брака московского государя. Однако международная ситуация, в которой оказался Иван III, была несколько другой, чем в эпоху расцвета Киевской Руси. В то время европейские монархи считали для себя престижным выдавать своих дочерей за представителей династии Рюриковичей, а разница в вере особой роли еще не играла. Однако в период строительства Российского государства и его постепенного освобождения от ордынской зависимости, католические государи Европы не хотели связывать себя узами родства с православными московскими правителями.  Православных принцесс практически не осталось (если не считать дочерей молдавских и валашских господарей), поскольку Балканы полностью оказались под властью Османской империи, Византия также прекратила свое существование в 1453 г., а ее столица Константинополь стала столицей Османской империи Стамбулом. Однако при папском дворе в Риме жила семья одного из братьев последнего византийского императора Константина XI Палеолога морейского деспота Фомы, которого турки изгнали из своих владений (дочь Зоя и сыновья Андрей и Мануил). В 1469 г. Фома Палеолог умер, и папа Павел II (1464-1471) стал искать женихов для его дочери, поскольку содержать семью морейского деспота для папского двора становилось все более накладным. Однако никто из европейских государей не хотел жениться на племяннице последнего византийского императора, несмотря на некогда славное прошлое ее семьи, поскольку Зоя была бесприданницей и не могла принести в приданное ничего, кроме призрачных прав на византийскую императорскую корону. Обратился папа с предложением о браке с Зоей Палеолог и к Ивану III. Великий князь московский смотрел на дело несколько иначе, чем европейские монархи. Иван III нуждался в признании своей власти другими европейскими державами как суверенного и независимого правителя, равного по статусу европейским монархам. Брак с племянницей последнего византийского императора мог идеологически обосновать преемственность власти московских государей от византийских императоров и поднять престиж Российского государства на международной арене. Со своей стороны, папство, помимо очевидных материальных выгод (избавиться от обузы содержания морейских Палеологов), рассчитывало и на идеологические (признание русской церковью Флорентийской унии 1439 г. и возможное распространение католицизма в Московском государстве). По версии московских летописцев, прежде чем принять предложение папы о сватовстве к морейской принцессе, Иван III советовался со своими ближними боярами, матерью Марией Ярославной и митрополитом Филиппом, и только получив их одобрение, отправил русских сватов в Италию к папскому двору.


Что же достоверно известно о судьбе Зои (Софьи) Палеолог до ее брака с Иваном III? Родилась она, вероятно, в 1455 г. в семье морейского деспота (Морея была небольшим княжеством на Пелопоннесе) Фомы Палеолога и Екатерины Дзаккариа, дочери последнего латинского князя Ахейского (Ахейское княжество было последним государством крестоносцев на территории современной Греции) Чентурионе Дзаккариа. После захвата Мореи турками в 1460 г. семья Фомы Палеолога оказалась сначала на острове Корфу, а затем переехала в Рим (есть версия, что дети морейского деспота оказались в Риме через 5 лет после приезда отца). В Риме Фома Палеолог, чтобы получить политическую и финансовую поддержку папы, принял католицизм. После его смерти Зоя и ее братья были взяты под опеку кардиналом Виссарионом Никейским, ревностным сторонником унии православной и католической церквей. Сохранилось его письмо, в котором он давал наставления преподавателю сирот. Из этого письма следует, что папа по-прежнему будет отпускать на их содержание 3600 экю в год (200 экю в месяц: на детей, их одежду, лошадей и прислугу; плюс следовало откладывать на "чёрный день", и тратить 100 экю на содержание скромного двора, включавшего врача, профессора латинского языка, профессора греческого языка, переводчика и 1-2 священников).


После смерти Фомы корону Палеологов де-юре унаследовал его старший сын Андрей, который продавал её различным европейским монархам и умер в бедности. Второй сын Фомы Палеолога, Мануил, во время правления султана Баязида II (1481-1512), вернулся в Константинополь и отдался на милость султану. По некоторым источникам, он принял ислам, завёл семью и служил в турецком флоте.


В 1466 г. венецианская синьория предложила кипрскому королю Жаку II де Лузиньяну кандидатуру Софьи (Зои) в качестве невесты, но он отказался. По словам отца Пирлинга (русский католический священник немецкого происхождения, историк церкви), блеск её имени и слава предков были плохим оплотом против оттоманских кораблей, крейсировавших в водах Средиземного моря. Около 1467 г. папа Павел II через кардинала Виссариона предложил её руку князю Караччоло, знатному итальянскому богачу. Они были торжественно обручены, но брак не состоялся.


В 1469 г. Иван III отправил русское посольство во главе с Иваном Фрязином (Джанбатиста Вольпе) ("фрягами" или "фрязинами" в то время на Руси называли итальянцев и других вы в Италию к папскому двору с целью сватовства к морейской принцессе. Обратно в Москву посольство привезло из Рима портрет Зои, по сведениям Софийской летописи. В то время светская живопись для Московского государства была еще в диковину. Портрет до настоящего времени не сохранился. Вероятно, он был написан папским живописцем, принадлежавшим к школе высокого итальянского искусства эпохи Возрождения. В ответном послании великому князю папа Павел II просил его прислать за невестой ближних бояр. Однако вскоре папа умер, и дело продвижения брака Ивана III с морейской принцессой продолжил его преемник Сикст IV (1471-1485). Однако в Москве информацию об избрании нового папы получили с опозданием, поэтому верительные грамоты нового русского пришлось в срочном порядке исправлять. Из Москвы новое русское посольство Ивана Фрязина уехало 16 января 1472 г., в Рим прибыло 23 мая.


1 июня 1472 г. в базилике апостолов Петра и Павла в Риме состоялось заочное обручение великого князя московского с его невестой. Ивана III замещал Иван Фрязин. Согласно, итальянским источникам того времени, гостьей на обручении была супруга правителя Флоренции Лоренцо Великолепного Клариче Орсини. Папа Сикст IV, помимо подарков, выделил Зое Палеолог приданное в 6 тыс. дукатов. 24 июня невеста с большим обозом и свитой, в сопровождении Ивана Фрязина, выехала из Рима. Зою также сопровождал кардинал Виссарион Никейский, на которого была возложена реализация далекоидущих планов папского престола. В свите Зои Палеолог находились: греки Юрий и Дмитрий Траханиоты, впоследствии ставшие видными русскими дипломатами эпохи Ивана III, ученый монах Кассиан Грек, будущий основатель Кассианова Учемского монастыря, Димитрий Палеолог Рало (Дмитрий Ралев), также будущий русский дипломат, папский легат Антонио Бонубре и архитектор Антон Фрязин (Антонио Джиларди), племянник Ивана Фрязина. Согласно легенде (впрочем, весьма спорной) будущая великая княгиня привезла с собой и книги, которые впоследствии стали основой формирования библиотеки ее внука Ивана Грозного (ее до настоящего времени исследователи так и не нашли).

Софья Палеолог, племянница последнего византийского императора,

вторая жена Ивана III

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 1) Рюриковичи, История России, 15-16 века, Иван III, Борьба, Длиннопост

Маршрут путешествия из Италии в Московское государство будущей великой княгини был следующим: через Италию на север Германии в порт Любек невеста со свитой прибыла 1 сентября. Далее пришлось объезжать Польско-Литовское государство, поскольку в то время у России был конфликт с ним (обычно сухопутным путем путешественники следовали через Польшу на Русь). Путешествие получилось в основном морским. 11 недель потребовалось, чтобы пересечь Балтийское море. Затем корабль пристал к Колывани (немецкий Ревель, совр. Таллин, столица Эстонии), откуда в октябре 1472 г. кортеж невесты проследовал через Дорпат (немецкий Дерпт, русский Юрьев, совр. Тарту), Псков и Новгород. В Москву Зоя Палеолог и ее свита въехали 12 ноября 1472 г.


До сих пор исследователями не выяснен эпизод с вероисповеданием будущей великой княгини московской. По версии некоторых итальянских источников, Зоя Палеолог, живя при папском дворе, могла перейти из православия в католицизм или униатство. В русских летописях (особенно официальной великокняжеской ориентации) этот факт обойден молчанием, возможно, о нем и не было известно русской стороне. Однако при подъезде к Москве невеста великого князя московского, вероятно, снова вернулась к православной вере. Во всяком случае, папскому легату Антонио Бонубре не позволили въехать в Москву, неся перед собой латинский (католический) крест.  Если версия с переходом из православия в католицизм (или униатство) и обратно достоверна, то планы папского двора по распространению католицизма в Московском государстве через новую супругу великого князя так и не осуществились.


Венчание Ивана III и морейской принцессы состоялось 12 ноября 1472 г. в Успенском соборе в Москве. Однако и тут в источниках наблюдается разночтение по поводу этого события. По версии великокняжеского летописного свода, венчал новобрачных московский митрополит Филипп, по неофициальным источникам (в частности, Софийскому Временнику - коломенский протопоп Осия). После венчания Зоя Палеолог стала называться великой княгиней Софьей Фоминичной (по другим данным, имя Софьи она приняла после приезда в Рим). Сохранились отрывочные сведения летописей, не относящих к великокняжескому двору, что митрополит Филипп выступил против брака великого князя с униаткой и отказался венчать новобрачных.


Второй брак Ивана III вскоре привел к стремительному росту великокняжеской семьи. От Софьи Палеолог у великого князя родились сыновья Василий (1479-1533) (будущий великий князь московский Василий III), Юрий (1480-1536), Дмитрий (1481-1521), Семен (1487-1518) и Андрей (1490-1537) и дочери Елена (1476-1513), Феодосия (ок. 1485-1501) и Евдокия (ок. 1482-1513) (они пережили родителей). В детстве умерли дочери Анна, Елена и Феодосия. Судьба детей Ивана III и Софьи Палеолог сложилась по-разному. Дмитрий и Семен стали удельными князьями калужским и углицким и умерли бездетными (из-за запрета на женитьбу старшего брата Василия III). В заточении умерли Андрей, старицкий князь, и Юрий, дмитровский князь. Сын Андрея Владимир Старицкий, двоюродный брат Ивана Грозного, долгое время возглавлял оппозиционную первому русскому царю боярскую группировку и стал последним русским удельным князем. Елена вышла замуж за великого князя литовского и польского короля Александра, Евдокия стала женой пленного казанского царевича Худа-Кула (Петра Ибрагимовича), Феодосия - видного московского воеводы князя Василия Холмского.


Степень влияния Софьи Палеолог при московском дворе до начала активной династической борьбы в великокняжеской семье современниками и последующими историками оценивается по-разному. Одни считали, что под ее влиянием изменился весь придворный этикет, который стал больше похож на пышный церемониал византийского императорского двора, а Иван III решил окончательно покончить с ордынским игом. Другие считали, что вряд ли Софья Палеолог, бесприданница и дочь изгнанного морейского деспота, в первые годы своего брака с Иваном III играла какую-то существенную роль при московском дворе и влияла на внешнюю и внутреннюю политику Московского государства, которую определял сам великий князь. Ее функции, по этой версии, заключались лишь в обеспечении потомством великокняжеской семьи. Спорным моментом является и происхождение двуглавого орла, ставшего официальным символом Московского государства после второго брака Ивана III (официально с 1497 г.), именно от Палеологов.


Неоднозначной представляется и роль Софьи Палеолог в событиях 1480 г., приведших к ликвидации ордынской зависимости. Перед нашествием Ахмата 1480 г., ради безопасности, с детьми, двором, боярынями и княжеской казной Софья была отправлена сначала в Дмитров, а потом на Белоозеро; в случае же, если Ахмат перейдёт Оку и возьмёт Москву, то ей было сказано бежать дальше на север к морю. Это дало повод Вассиану, владыке ростовскому, в своём послании предостерегать великого князя от постоянных дум и излишней привязанности к жене и детям. В одной из оппозиционных московскому государю летописей отмечается, что Иван III запаниковал: "Ужас наиде на нь (него), и въсхоте бежати от брега, а свою великую княгиню Римлянку и казну с нею посла на Белоозеро". В отличие от панического настроения Софьи Палеолог и ближайшего окружения великого князя (Григория Мамона, Ивана Ощеры, Ивана Тучко-Морозова и др.), неофициальные источники восхваляли решительное поведение наследника престола Ивана Молодого, которому было поручено командование русскими войсками во время "стояния на Угре". Когда великий князь несколько раз требовал от сына приезда в Москву, он заявил, что лучше умрет в бою, чем поедет к отцу. В тот момент, вероятно, отношения наследника с мачехой Софьей Палеолог, которая была старше него всего на три года, были уже напряженными, поэтому в его окружении, оппозиционном великой княгине, вполне могла родиться версия о его храбрости и мужестве в противовес нерешительности (если не трусости) его отца и мачехи. По официальной версии событий, великий князь пробыл в Москве всего три дня, а затем выехал к войскам. "Стояние на Угре" закончилось полным поражением ордынцев, которые вынуждены были отступить. Господство Орды над русскими землями подошло к концу, а ее осколки (Казань, Астрахань, Сибирь, Крым, ногайские земли) постепенно были присоединены к Московскому государству, а затем к Российской империи.


Великокняжеская семья (Софья Палеолог с детьми), по неофициальной версии событий, вернулась в Москву только зимой 1480 г. Венецианский посол и путешественник Амброзио Контарини рассказывает, что он в 1476 г. представлялся великой княгине Софье, которая приняла его вежливо и ласково и убедительно просила поклониться от неё светлейшей республике.


Первый этап династической борьбы в великокняжеской семье. Софья Палеолог против Ивана Молодого (1477-1490)


Династическая борьба в московской великокняжеской семье продолжалась с 1477 до 1502 гг., т.е. практически до конца правления Ивана III. На первой этапе конфликта боролись придворные партии Софьи Палеолог и наследника престола Ивана Молодого, на втором этапе - группировки старшего сына Софьи Палеолог Василия и семьи Ивана Молодого (его сына Дмитрия и вдовы Елены Волошанки). Династический конфликт проходил на фоне бурных внутриполитических и внешнеполитических событий (ересь "жидовствующих", борьба церковных партий иосифлян и нестяжателей, ликвидация удельной системы, две русско-литовские войны, обострение ситуации на северо-западных и юго-восточных границах Московского государства и т.д.). События развивались в духе шекспировских хроник или даже лихо закрученного детектива. В конечном итоге верх одержала группировка Софьи Палеолог, а ее противников ждала трагическая участь.


Современные исследователи считают, что на стороне Софьи Палеолог были служилые люди (дети боярские, будущие дворяне) и дьяки - чиновники активно формирующегося при
Иване III центрального государственного аппарата (Государева Двора и дворцовых ведомств), а на стороне Ивана Молодого и его семьи - старомосковское боярство и боярско-княжеская аристократия (бывшие удельные князья и их потомки), входившие а ближайшее окружение великого князя (Боярскую думу) (князья Шуйские, Мстиславские, Одоевские, Патрикеевы, Ряполовские, бояре Морозовы, Захарьины и т.д.). Этот конфликт (чиновничества и дворянства и боярско-княжеской аристократии) продолжался и при преемниках Ивана III и закончился при Петре I полной победой чиновничества и дворянства. В первой части моего поста будут изложены события первого этапа противостояния в великокняжеской семье при Иване III.


Уже вскоре после женитьбы Ивана III на Софье Палеолог при московском дворе сложились группировки сторонников новой великой княгини и наследника престола Ивана Молодого. В 1476 г. венецианский посол при московском дворе Амброзио Контарини в донесении сенату Венеции отметил, что наследник престола "в немилости у отца, так как нехорошо ведет себя с деспиной (т.е. Софьей Палеолог)". Однако уже в 1477 г. Иван Молодой был официально объявлен наследником престола и стал соправителем Ивана III с титулом великого князя. В официальных документах 1477-1490 гг. Иван Васильевич и Иван Иванович назывались "государями и самодержцами Русской земли", а на великокняжеском монетном дворе выпускались золотые монеты с их изображением.


Положение Софьи Палеолог при великокняжеском дворе пошатнулось после весьма неприглядной истории с драгоценностями первой супруги Ивана III великой княгини Марии Борисовны. В январе 1483 г. наследник престола Иван Молодой женился на дочери молдавского господаря Стефана III Великого Елене, которая в русскую историю вошла как Елена Волошанка. 10 октября 1483 г. у них родился сын Дмитрий (1483-1509), единственный внук Ивана III, появившийся на свет при жизни своего деда. По случаю этого радостного события великий князь пожелал одарить свою невестку Елену Волошанку "саженьем" (вероятно, ожерельем) матери Ивана Молодого. Но выяснилось, что "саженье" уже было передано племяннице Софьи Палеолог Марии, которая вышла замуж за сына верейско-белозерского князя Михаила Андреевича (двоюродного дяди Ивана III) Василия, а затем бежала с ним в Литву. Гнев великого князя пал на его вторую супругу и она подверглась опале. В 1486 г., по завещанию князя Михаила Андреевича, Верейское княжество были присоединено к Московскому государству, а Василий Верейский, по ходатайству великой княгини, был прощен только в 1493 г.  Кроме того, Софье Палеолог не удалось добиться для своих родственников (прежде всего, братьев Андрея и Мануила) никаких видных должностей в государственном аппарате и при великокняжеском дворе. Андрей Палеолог ненадолго приезжал в Москву, но вскоре был вынужден уехать, не дождавшись милостей от великого князя.

Иван Молодой, сын Ивана III и Марии Тверской,

наследник великокняжеского престола в 1477-1490 гг.

Династическая борьба в московской великокняжеской семье в конце XV - начале XVI вв. или дядя против племянника (Часть 1) Рюриковичи, История России, 15-16 века, Иван III, Борьба, Длиннопост

Позиции сторонников Ивана Молодого в 80-х гг. XV в., напротив, были весьма прочными при московском дворе. Он оставался официально признанным наследником престола, а в 1485 г., после присоединения Тверского княжества к Московскому государству, получил в удел Тверь (как племянник последнего самостоятельного великого князя тверского Михаила Борисовича) с титулом великого князя тверского. Однако вскоре наследник заболел, по данным источников, "камчюгою" (по всей видимости, параличом ног). Софья Палеолог пригласила из Венеции лекаря некоего "мистро Леона", который самонадеянно обещал вылечить Ивана Молодого. Но его методы лечения оказались неэффективными (по данным великокняжеского летописного свода, он ставил банки ("жег скляницами") и прижигал трутом тело молодого княжича), и 7 марта 1490 г. Иван Молодой в возрасте 32 лет умер в Твери и был похоронен в Архангельском соборе в Кремле. Лекарь был казнен по приказу великого князя. Позднее по Москве поползли слухи об отравлении наследника престола сторонниками его мачехи, которые князь Андрей Курбский в переписке с Иваном Грозным, племянником Ивана Молодого, век спустя изложил как достоверные факты. Современные историки считают версию об отравлении Ивана Молодого недоказанной за недостатком сведений источников. Смерть молодого наследника коренным образом изменила расстановку сил при великокняжеском дворе. О том, как события развивались дальше, будет рассказано во второй части поста.


Спасибо за внимание.

Продолжение следует.  
Показать полностью 5

Российское государство в эпоху последних московских Рюриковичей и династии Романовых: отвечаю на вопросы читателей

Поскольку я уже немало опубликовал постов о династии Романовых, затрагивал проблемы Смутного времени и последних московских Рюриковичей, то решил попробовать ответить на вопросы читателей по этой теме. Меня, как историка, эта тема интересует, поэтому я готов ответить на вопросы читателей.

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 2)

Род Романовых в период Смутного времени

В этой части поста о происхождении династии Романовых будет рассказано о судьбе боярского рода Романовых (митрополита, впоследствии патриарха Филарета, инокини Марфы и их сына, будущего царя Михаила Федоровича) в Смутное время и о воцарении династии Романовых в 1613 г.


Патриарх Филарет (официальное церковное изображение,

в предыдущей части поста была его светская парсуна - предшественник

портрета)

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 2) История России, Романовы, 14-17 века, Смутное время, Происхождение, Длиннопост

В предыдущей части поста о происхождении династии Романовых я остановился на воцарении Бориса Годунова в 1598 г. и его последствиях на влиятельного и могущественного боярского рода, каким Романовы были в то время. Некоторые исследователи полагают, что Романовы были каким-то образом замешаны в интриге первого самозванца (по официальной версии, беглого монаха Григория Отрепьева, который входил в их ближнее окружение). Во всяком случае, если самозванец и Отрепьев - действительно одно и то же лицо, то он поразительно быстро сумел бежать в Польшу после опалы Романовых, которая последовала в 1600 г. Романовых обвинили в изготовлении колдовских зелий, которыми они якобы хотели "извести" царскую семью. Федора Никитича Романова постригли в монахи под именем Филарета, его жену Ксению Ивановну (урожденную Шестову) - под именем инокини Марфы и сослали в отдаленные монастыри. Подобная участь постигла и всех братьев Федора Романова (Михаила, Александра, Ивана и Василия). Что же касается будущего царя Михаила, то он был разлучен с родителями, с 1602 г. жил несколько лет под опекой своей тетки (жены дяди Ивана Никитича Романова) в имении Клины (ныне Владимирская область), а после реабилитации Романовых воссоединился с матерью.

Инокиня Марфа (Ксения Ивановна Шестова)

(мать царя Михаила Федоровича)

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 2) История России, Романовы, 14-17 века, Смутное время, Происхождение, Длиннопост

Однако падение династии Годуновых в июне 1605 г. (сын Бориса Годунова царь Федор II Борисович и его жена царица Мария, дочь фактического руководителя опричнины Ивана Грозного Малюты Скуратова, были убиты по тайному или явному приказу самозванца) привело к облегчению участи Романовых. Вступивший на престол Лжедмитрий I реабилитировал Романовых и вернул их из ссылки. Филарет получил сан ростовского митрополита, его бывшая жена инокиня Марфа и сын Михаил переехали сначала в возращенные Романовым костромские вотчины, а затем оказались в Москве, где провели весь период от свержения Василия Шуйского до освобождения столицы силами второго ополчения Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского. Есть, впрочем, сведения о проживании инокини Марфы в Ростове, когда Филарет носил сан митрополита.


Судьба митрополита (впоследствии патриарха) Филарета в период Смутного времени была довольно сложной и неоднозначной. После свержения и убийства Лжедмитрия в мае 1606 г. и воцарения Василия Шуйского Филарет остался в сане ростовского митрополита, а в 1608 г. перешел в Тушинский лагерь Лжедмитрия II и стал играть роль "нареченного патриарха". Причем до сих пор остается невыясненным вопрос, действительно ли Филарет был захвачен в плен тушинцами или добровольно ушел в Тушинский лагерь. Этот момент в биографии Филарета позднее, уже в годы правления династии Романовых, в официальных источниках преподносился чуть ли не как насильственный захват Филарета тушинцами в Ростове с надругательством над его священным саном (с него якобы сняли облачение митрополита и в одежде простого монаха силой доставили в Тушино). Противникам Тушинского лагеря (правительству Василия Шуйского) Филарет представлял себя пленником и не настаивал на своем патриаршем сане. Власть Филарета как "нареченного патриарха" распространялась на территории, подконтрольные тушинцам.


Василий Шуйский попал в безвыходную ситуацию, поскольку потерял и без того непрочный контроль над половиной Московского государства и был осажден в Москве тушинскими отрядами. Видя недостаток сил правительственных войск, чтобы справиться с тушинцами, в 1609 г. он заключил договор с королем Швеции Карлом IX, по которому, в обмен на помощь шведского отряда наемников во главе с Яковом Делагарди, он уступал крепость Корелу (ныне Ленинградская область). Шведский отряд, действительно, пришел на помощь русским войскам племянника царя князя М.В. Скопина-Шуйского, и в 1610 г. Москва была освобождена от тушинцев. Тушинский лагерь распался. Польские отряды ушли в лагерь польского короля Сигизмунда III, который осадил Смоленск и начал прямую польскую интервенцию в Московское государство. Лжедмитрий II, вместе с Мариной Мнишек и их сыном Иваном (в официальных источниках "Воренком") и казаками, которые ему остались верны, бежал в Калугу. Тушинские бояре по большей части перешли на сторону Василия Шуйского, а часть из них (во главе с Филаретом) отправилась в лагерь польского короля под Смоленском. В феврале 1610 г. русские тушинцы заключили договор с Сигизмундом III об избрании его сына Владислава русским царем при условии принятия им православия. В июне 1610 г. пало правительство Василия Шуйского, а пришедшее ему на смену правительство московских бояр (Семибоярщина) в сентябре 1610 г. также заключило договор с польским гетманом Жолкевским о признании Владислава русским царем и впустило польский гарнизон в Москву. Таким образом, Московское государство оказалось на грани полного распада. Поляки сидели в Москве и осаждали Смоленск, польско-литовские отряды вместе с русскими "воровскими" казаками и другими разбойными элементами жгли, грабили и воровали по всей стране, на северо-западе страны шведы, ссылаясь на договор с Василием Шуйским, захватили Корелу и Новгород и осадили Псков.


В этой ситуации Филарет и русские тушинцы, конечно, проявили себя не с лучшей стороны, что в его официальной биографии уже романовского периода деликатно обходится молчанием. В 1611 г. Сигизмунд III, после двухлетней осады и героической обороны, захватил Смоленск и решил изменить условия договора, который обсуждался с посольством Филарета. Теперь он сам выдвинул претензии на русский престол, а когда послы пробовали протестовать, король арестовал их и отправил в Польшу. В польском плену Филарет пробыл до 1619 г. К его судьбе мы еще вернемся.


Тем временем семья Филарета (инокиня Марфа и его сын Михаил) по-прежнему находилась в Москве. В 1611 г. к столице подошло первое ополчение, в которое входили дворяне Прокопия Ляпунова и князя Дмитрия Трубецкого и казаки Ивана Заруцкого, который ранее поддерживал второго самозванца. В марте 1611 г. в Москве вспыхнуло восстание, подавленное польским гарнизоном, а отряды первого ополчения, простояв под Москвой до июня 1611 г., взять ее так и не смогли, поскольку между его участниками начались разногласия. В конечном итоге предводитель дворянского ополчения Прокопий Ляпунов был убит казаками, которые во главе с Иваном Заруцким покинули лагерь первого ополчения и перешли на сторону вдовы уже двух самозванцев Марины Мнишек и ее сына Ивана. В дальнейшем судьба Заруцкого уже окончательно будет связана с судьбой Марины и ее сына. Под Москвой остался только князь Дмитрий Трубецкой с остатками дворянских и казацких отрядов.


В октябре 1611 г. в Нижнем Новгороде началось формирование второго ополчения во главе со старостой Кузьмой Мининым и князем Дмитрием Пожарским. В апреле 1612 г. силы второго ополчения заняли Ярославль, который стал временной столицей Московского государства. В Ярославле было создано временное правительство ("Совет всея земли"), стали восстанавливаться органы государственной власти. В августе 1612 г. силы второго ополчения подошли к Москве, где успешно отразили попытку польского гетмана Ходкевича придти на помощь осажденному польскому гарнизону Гонсевского. Ко второму ополчению присоединился со своими отрядами князь Дмитрий Трубецкой. 22 октября Москва совместными усилиями отрядов Кузьмы Минина, Дмитрия Трубецкого и Дмитрия Пожарского была освобождена от поляков. Среди освобожденных от польского гарнизона были инокиня Марфа и ее сын Михаил, которые уехали в село Домнино (Костромского уезда), а оттуда перебрались в Ипатьевский монастырь в Костроме. По преданию, от захвата польскими отрядами будущего русского царя и его мать спас костромской крестьянин Иван Сусанин, семья которого после воцарения династии Романовых была пожалована небольшим имением и подарками. О подвиге Ивана Сусанина отечественные историки до сих пор ведут споры, поскольку сведения о нем очень противоречивые, и многое еще остается неясным.

Избрание на царство Михаила Федоровича Романова

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 2) История России, Романовы, 14-17 века, Смутное время, Происхождение, Длиннопост

Теперь мы подходим к самому интересному моменту, а именно: к избранию на царство Михаила Федоровича Романова. После освобождения Москвы от поляков собрался Земский собор, который должен был выбрать нового царя. Он начал свои заседания в январе 1613 г. и был самым представительным Земским собором за всю историю сословного представительства в России. Помимо боярства, духовенства, посадских людей, дворянства (детей боярских) и черносошного (т.е. государственного) крестьянства единственный раз в его заседаниях приняли участие казаки, которые, по целому ряду свидетельств современников, оказали существенное влияние на избрание на царство молодого Романова. Среди претендентов на русский престол, предложенных участникам Земского собора, фигурировали: князья Д.Т. Трубецкой, Д.М. Пожарский, И.М. Воротынский, П.И. Пронский и бояре Ф.И. Шереметев и И.Н. Романов (дядя будущего царя Михаила). Кандидатами на русский престол являлись также Иван "Воренок" (сын Марины Мнишек и Тушинского вора), шведский принц Карл Филипп (брат короля Швеции Густава II Адольфа) и польский королевич Владислав, все еще претендовавший на русский престол. После первых обсуждений участники собора приняли решение сына Марины не избирать, а Владиславу - "отказать". Остальные кандидаты также не набрали большинства голосов. Есть интересные свидетельства, что князь Пожарский первоначально поддерживал кандидатуру князя Трубецкого, затем шведского принца и лишь затем предложил кандидатуру молодого Романова, поскольку другие претенденты оказались отвергнутыми. Насколько это достоверно - вопрос по-прежнему спорный. В любом случае участниками собора было решено, что нужно избрать царем человека, близкого по происхождению к прежней династии. 16-летний Михаил Федорович Романов был двоюродным племянником царя Федора Ивановича и внучатым племянником его матери царицы Анастасии. Родство, конечно, было не совсем близкое, но в тех условиях более близких родственников московской линии Рюриковичей уже не нашли. Однако возникает вопрос, почему именно казаки так усердно ратовали за кандидатуру молодого Романова, до этого находившегося в тени происходивших событий?


Вероятно, дело было не только в том, что юный Михаил был еще слишком молод и неопытен в государственных делах, и на него можно было оказывать определенное влияние. По предположению некоторых современных исследователей, ключевую роль в воцарении династии Романовых сыграли деньги. Боярский род Романовых был одним из богатых и влиятельных в Московском государстве, поэтому мог потратить огромные (по тем временам) суммы на подкуп участников Земского собора.

Во-вторых, у Романовых уже был накоплен опыт по проведению выборов нового царя. К тому моменту они участвовали уже в трех избирательных кампаниях. В первой их опередил Борис Годунов, во второй – Василий Шуйский, в третьей – королевич Владислав.


В-третьих, у Романовых было очень сильно развито чувство семейной солидарности, которое помогло им сплотиться вокруг кандидатуры будущего царя Михаила.


Основной претендент на престол Д.Т. Трубецкой мог реально опереться только на своих соратников по первому и второму ополчениям (многие исследователи утверждают, что на первом этапе избирательной кампании Трубецкого поддерживал Пожарский). Кроме того, Романовы нашли очень действенный ход. Они пустили слух, что якобы царь Федор Иванович, находясь при смерти, передал скипетр своему двоюродному брату Федору Никитичу Романову, тем самым завещав ему царство. Существует версия, что сторонники Романовых выработали определенную тактику действий. Был подготовлен и распространен «наказ» участникам Земского собора с обоснованием прав Михаила на престол. Затем его раздали грамотным участникам Земского собора, которые и зачитали его на заседании. Иначе как объяснить, что разные люди из разных городов и уездов, не сговариваясь, говорили одно и то же? Это тут же было объявлено чудом и «промыслом Божьим».


Вероятно, Романовы решились применить и силу в подтверждении своей правоты. По сведениям шведского дипломата, «казакам, ратовавшим за Романова, пришлось осадить Трубецкого и Пожарского на их дворах, чтобы добиться избрания угодного им кандидата». По свидетельству современника событий, 500 вооруженных казаков с шумом вломились с палаты местоблюстителя патриарщего престола крутицкого митрополита Ионы и требовали: «Дай нам, митрополит, царя».


Казаки, действительно, не могли остаться равнодушными к избранию нового царя. После освобождения Москвы большинство дворян и ополченцев из уездных городов, посчитав свою миссию выполненной, разъехались по своим землям. В Москве и Подмосковье, по разным данным, находилось от 10 до 40 тыс. казаков. Причем это были не донские и запорожские казаки, а костромские, псковские, брянские и т.д.


Преимущественно это были бывшие крестьяне, холопы и посадские люди, которые за годы Смуты отвыкли от мирных занятий и привыкли к грабежам, насилию и разбою под знаменами очередного самозванца. Избрание князя Трубецкого или Пожарского означало для местных (или «воровских») казаков катастрофу. Установление сильной центральной власти могло повлечь к привлечению их к ответственности за содеянное, а грабить при новом порядке вещей «воровские» казаки уже не смогли бы. Донские казаки могли получить большое царское жалование и вернуться в свои станицы, а «воровским» казакам идти было некуда. Пожарский и его дворянское ополчение вызывали у «воровских» казаков неприязнь. Приход к власти шведского принца или польского королевича также не сулил им ничего хорошего. Поэтому предвыборная агитация сторонников Романовых упала на благодатную почву. Однако казаки и не подозревали, что именно воцарение Романовых приведет к полному уничтожению всех прежних казацких вольностей.


21 февраля 1613 г. было последним днем заседания Земского собора. Кремль был переполнен вооруженными казаками, которые внимательно следили за госованием участников собора. Однако неожиданностей не произошло: новым царем был избран Михаил Федорович Романов. 13 марта 1613 г. делегация Земского собора во главе  с архиеписком Рязанским Феодоритом, настоятелем Троице-Сергиева монастыря Авраамием Палицыном и бояриными Ф.И. Шереметевым отправилась в Ипатьевский монастырь в Костроме. 14 марта, по прибытии на место, они зачитали Михаилу и его матери инокине Марфе грамоту Земского собора об избрании молодого Романова на русский престол.


После этого, по версии тогдашних источников, три дня делегаты Земского собора не могли уговорить Михаила дать согласие на избрание на царство, а его мать – благословить своего сына. Инокиня Марфа умоляла сына не принимать на себя столь тяжкое бремя, колебался и Михаил. Некоторые источники прямо указывали, что избранный царь с «гневом и плачем» не хотел принимать престол. Наконец, после обращения к инокине Марфе рязанского архиепископа Феодорита, она согласилась благословить сына на царство. По преданию, Марфа благословила Михаила Федоровской (Феодоровской) иконой Богоматери, позднее ставшей главной святыней династии Романовых. Через несколько дней Михаил Федорович выехал в Москву.


Путь из Костромы до Москвы у нового царя занял три месяца (с марта по май 1613 г.). Дороги были плохими, по стране по-прежнему бродили шайки разбойников и «воровских» казаков, польско-литовские и шведские отряды по-прежнему контролировали многие земли Московского государства на западе и северо-западе. По дороге избранный царь останавливался в Нижнем Новгороде, Ростове, Суздале, Ярославле, Владимире, Троице-Сергиевом монастыре. 2 мая царь Михаил Федорович торжественно въехал в Москву. У Спасских ворот Кремля его встретила церковная процессия с главными государственными и церковными символами.


В мае 1613 г. думный дьяк Иван Чичерин подписал грамоту Земского собора об избрании на царство Михаила Федоровича Романова.


11 июля 1613 г. новый царь торжественно венчался на царство. Главную роль на церемонии играли герои освободительной борьбы: князь Д.Т. Пожарский держал скипетр Михаила Федоровича, а князь Д.Т. Трубецкой – державу. Именно с этого момента в истории России начался отсчет правления династии Романовых.

Судьба действующих лиц Смуты, связанных с династией Романовых


И напоследок немного коснемся судьбы действующих лиц Смуты, так или иначе связанных с судьбой рода Романовых. В 1612 г. в польском плену умер бывший царь Василий Шуйский, которому служил отец первого царя из династии Романовых митрополит Филарет, затем перешедший на сторону Тушинского вора. В 1635 г. его останки, по просьбе царя Михаила Федоровича, бывший претендент на русский престол польский престол польский король Владислав IV передал Московскому государству, затем они были похоронены в Архангельском соборе Кремля - великокняжеской и царской усыпальнице допетровской эпохи.


Митрополит Филарет в 1619 г. вернулся из польского плена, был возведен в сан патриарха и с титулом "великого государя" был официальным соправителем своего сына до своей смерти в 1633 г. С его именем обычно связывают энергичные шаги по восстановлению Московского государства после разрухи Смутного времени.


Наиболее трагическая участь постигла упорных противников новой династии внутри Московского государства Ивана Заруцкого и Марину Мнишек. После долгих скитаний, в конце концов, они обосновались в Астрахани, жители которой признали Ивана "Воренка" "истинным царевичем", а Марину Мнишек - вдовой "истинного царя Дмитрия Ивановича". Отсюда Заруцкий рассылал грамоты с призывом признать Ивана "Воренка" "истинным царевичем" и не признавать решения Земского собора об избрании царем Михала Федоровича. Царь Михаил Федорович и Земский собор, полномочия которого были продлены до 1615 г., в своих грамотах призывали донских казаков, сторонников Заруцкого, помочь правительству его задержать, обещая различные милости. 12 мая 1614 г. к Астрахани приблизился передовой отряд правительственных войск во главе со стрелецким головой (полковником) Хохловым. Заруцкий бежал на Ногайскую сторону, а затем решил пробираться на Яик, спустился вниз по Волге и на трех стругах ушел в Каспийское море. 24 июня государевы полки осадили Медвежий городок на Яике, где Заруцкий и Марина со своим сыном скрывались у казачьего атамана Трени Уса. Утром 25 июня казаки связали Заруцкого, Марину и ее сына, выдали царским стрельцам и присягнули царю Михаилу Федоровичу.  6 июля Заруцкий, Марина и ее сын были доставлены в Астрахань к воеводе Ивану Никитичу Одоевскому. 13 июля связанных Заруцкого, Марину и ее сыну скованным отправили в Москву с приказом убить пленников при попытке их освобождения. В Москве они предстали перед царем и были осуждены на смертную казнь. Марине Мнишек казнь заменили заточением в монастырь, где она вскоре умерла. По другой версии ее держали в заточении в Коломенской башне или зашили в бычью шкуру и утопили в реке. Осенью 1614 г. за Серпуховскими воротами при большом скоплении народа трехлетний Иван "Воренкок" был повешен. Сына у Марины взяли обманом, обещав, что царь не будет мстить малолетнему ребенку. Мальчика повесили на толстой веревке, сплетенной из мочал. Поскольку ребенок был мал и легок, веревку не смогли потолще затянуть. Полуживого ребенка оставили умирать на виселице. Заруцкого посадили на кол.


Казнь трехлетнего ребенка, безусловно, омрачила начало правление Романовых, поскольку ему, конечно, совершенно нельзя было предъявить никакой вины. Я не буду здесь писать про различные мистические знаки и символизм, мол, кровь невинного младенца пала на династию Романовых, и она закончила свое правление, как и начала: смертью невинного ребенка (цесаревича Алексея) в Ипатьевском доме. Просто приведу некоторые предположения, связанные с этим трагическим событием. Инкриминировать малолетнему Ивану могли, вероятно, лишь то, что он мог в дальнейшем послужить поводом для новой смуты. Но, с другой стороны, конечно, сына Марины могли заточить в одном из монастырей, а затем объявить народу, что "младенец случайно зарезал себя ножичком". Сторонники Романовых, конечно, убедили общественное мнение, что Иван не являлся истинным царевичем, поскольку был сыном Тушинского вора и не имел законных прав на престол.


Есть точка зрения, что лучшим консультантом для молодого царя Михаила мог быть его отец Филарет, которого один "царь Дмитрий Иванович" (Лжедмитрий I) сделал ростовским митрополитом, другой "царь Дмитрий Иванович" (Лжедмитрий II), отец Ивана - тушинским "нареченным патриархом". По единодушному свидетельству современников, Филарет стоял во главе партии тушинских бояр до тех пор, пока ему стало выгодно начать переговоры с Сигизмундом III.


По преданию, после казни сына Марина Мнишек прокляла династию Романовых и предсказала, что убийства будут продолжаться до ее полного пресечения. Есть или нет в этом мистический символизм, судить не буду, поскольку в мистику не верю. В любом случае тень "царевича Ивана" оказалась живучей, поскольку в числе самозванцев, выступавших под его именем, были польский шляхтич Иван Луба, которого держали в заточении при царе Михаиле, а потом отпустили при его сыне, и некий бродяга, повешенный в Москве при Алексее Михайловиче.


Спасибо за внимание. Надеюсь, читателям будет также интересно, как и мне.

Показать полностью 2

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 1)

От последних представителей императорской фамилии (от Александра I до Николая II) переместимся на пять-шесть веков назад и попытаемся проследить путь династии Романовых к русскому престолу. Этот путь охватывает три века русской истории с XIV по XVII. Продолжение поста о родственных связях императорской фамилии в 1801-1917 гг. будет в ближайшее время.


Происхождение и возвышение рода Романовых (XIV - XVI вв.)


Для начала попробуем разобраться с предками рода Романовых. По семейному преданию, предки будущего влиятельного боярского рода, а затем царской и императорской династии вышли из "Прус" (т.е. из Пруссии) и стали служить великому князю владимирскому и московскому Ивану Калите (1328-1340), внуку Александра Невского, сыну первого наследственного московского князя Даниила Александровича. Первым исторически достоверным предком рода Романовых был боярин Ивана Калиты и его старшего сына Семена Гордого (1340-1353) Андрей Иванович Кобыла (ум. после 1347). Ниже приведен фрагмент Лицевого летописного свода XVI в., составленного при Иване Грозном, который иллюстрирует событие великокняжеской свадьбы, к которому оказался причастен предок рода Романовых. Достоверное изображение Андрея Кобылы, вероятно, до нашего времени не дошло.


Свадьба великого князя Семена Гордого и тверской княжны Марии,

за которой был послан боярин Андрей Кобыла

(фрагмент Лицевого летописного свода XVI в.)

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 1) История России, Романовы, 14-17 века, Смутное время, Происхождение, Длиннопост

Об Андрее Кобыле известно немного. В летописи он упоминается только в 1347 г., когда великий князь Семен Гордый отправил его в Тверь за своей невестой и будущей третьей женой княжной Марией Александровной, дочерью великого князя тверского Александра Михайловича, который погиб в Орде, став жертвой противостояния Москвы и Твери.


Происхождение Андрея Кобылы также остается дискуссионным вопросом в исторической литературе. Конечно, легенда о прусском происхождении предка рода Романовых составлена уже намного позже, тем более, что в XVII в. многие боярские и дворянские знатные роды в своих родословных намекали на европейское происхождение своих родоначальников, что было зафиксировано при составлении Бархатной книги (общей родословной наиболее знатных боярских и дворянских родов Московского государства). В XVIII в. первый герольдмейстер Российской империи Степан Андреевич Колычев в родословной своей семьи, которая также происходила от Андрея Кобылы, привел развитие прусской легенды о происхождении своего предка. Согласно этому преданию, некий князь Гланда Камбила, сын князя Дивона, потомок короля пруссов Видевута, спасаясь от нарастающего давления со стороны Тевтонского ордена, выехал в Северо-Восточную Русь со своим сыном и многими людьми к великому князю владимирскому и одно время новгородскому князю Александру Невскому. Здесь он перешел в православие под именем Ивана Камбилы, а его сын Андрей получил прозвище Кобыла, что объяснялось ошибкой писца. На несостоятельность легенды о прусском происхождении Андрея Кобылы указывал еще немецкий историк Август Шлецер, много лет живший в России и считающийся одним из создателей "норманнской теории". Тем не менее она была зафиксирована в "Русском Гербовнике", изданном в 1797 г.

На гербах знатных родов, происходивших от Андрея Кобылы

(Шереметевых, Колычевых, Коновницыных и др.), изображена корона с двумя крестами - традиционная эмблема Данцига (современного Гданьска в Польше) в "земле Прус"

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 1) История России, Романовы, 14-17 века, Смутное время, Происхождение, Длиннопост

Существовала также в XVI в. версия князя Андрея Курбского о происхождении рода Шереметевых (также потомков Андрея Кобылы) от "князей решских", однако здесь неясно кого князь Курбский имел ввиду. Ряд более поздних историков уже XIX в. (П.Н. Петров, Н.П. Павлов-Сильванский) также сомневались в достоверности происхождения Андрея Кобылы от пруссов и считали, что Андрей Кобыла мог происходить из Прусского "конца" Новгорода.


Эту версию поддержали крупные советские историки (С.Б. Веселовский и А.А. Зимин). В 1995 г. современный российский исследователь С.В. Конев опубликовал "Ростовский синодик", в котором упоминаются имена и прозвища многих московских бояр, в том числе и предок рода Романовых Андрей Александрович Кобыла. Другой российский историк А.В. Кузьмин пришел к выводу, что отчество предка рода Романовых в родословной было указано неправильно, а Андрей Кобыла, возможно, происходил из Костромской земли. По его предположению, Андрей Кобыла мог быть сыном костромского боярина Александра Кобылы, убитого в 1304 г. Свою точку зрения А.В. Кузьмин подкрепил тем фактом, что потомки Андрея Кобылы (в частности, Романовы) имели под Костромой земельные владения.


У Андрея Кобылы, по родословной, было пятеро сыновей, от которых, кроме Романовых, произошли и многие другие боярские и дворянские роды: Семен Жеребец - родоначальник дворянских родов Лодыгиных, Коновницыных (впоследствии графов), Горбуновых, Кокоревых и Образцовых, Александр Ёлка - родоначальник дворянских и боярских родов Колычевых, Хлуденевых, Стербеевых и Неплюевых, Гаврила - родоначальник дворянского рода Боборыкиных, Федор Кошка - непосредственный родоначальник боярских и дворянских родов Романовых, Шереметевых, Яковлевых (его потомком был и А.И. Герцен), Голтяевых и Беззубцевых, Василий Ивантей или Вантей, по родословной, был бездетным.


Нас, в первую очередь, будут интересовать потомки Федора Кошки, поскольку один из них, Михаил Федорович Романов, впоследствии стал русским царем. Потомки Федора Кошки стали именоваться Кошкиными. Дети Захария Ивановича Кошкина (ум. 1461), который был боярином великого князя Василия II Темного (1425-1462) и сыграл видную роль в его победе в феодальной войне с галицкими князьями, стали именоваться Кошкиными-Захарьиными, а внуки - просто Захарьиными, От сына Захария Ивановича Юрия Захарьевича Кошкина пошел род Захарьиных-Юрьевых, а от его брата Якова - Захарьиных-Яковлевых. Все потомки Федора Кошки принадлежали к числу родовитых московских бояр и занимали видные позиции при московском великокняжеском дворе от времен Ивана Калиты до времен Ивана IV Грозного (1533-1584), т.е. на протяжении XIV - XVI вв.


Однако настоящее возвышение потомков Федора Кошки произошло в XVI в. Дед первого царя из династии Романовых Михаила Федоровича боярин Никита Романович Захарьин (ок. 1522-1585) женился на дочери потомка суздальско-нижегородской ветви династии Рюриковичей князя Александра Борисовича Горбатого-Шуйского Евдокии, что позволило впоследствии роду Романовых производить свою родословную от Рюриковичей. Сестра Никиты Захарьина Анастасия Романовна (ок. 1530-1560) в 1547 г. стала первой женой Ивана Грозного, что позволило роду Захарьиных (позднее Романовых) войти в ближнее окружение царя и оказывать большое влияние на государственные дела. У Ивана Грозного и царицы Анастасии родилось три сына: Дмитрий (не путать с угличским царевичем), который умер в малолетнем возрасте, Иван (1554-1581), по одной из версий убитый своим отцом в припадке необузданного гнева, и Федор (1557-1598), который был "блаженным" или слабоумным и неспособным к государственным делам. После бездетной смерти Федора Ивановича в 1598 г. династия московских Рюриковичей пресеклась. Чтобы не запутать читателей, привожу генеалогическую схему последних Рюриковичей, первых Романовых и Годуновых. К сожалению, полную схему потомков Андрея Кобылы с 1347 по 1613 гг., т.е. до момента воцарения Романовых здесь я привести не смогу. Однако могу порекомендовать книгу "Дом Романовых" (СПб., 1992) с превосходными иллюстрациями и генеалогическими таблицами. Могут быть разночтения в датах между текстом поста и схемой, поскольку даты некоторых событий вызывают споры в литературе.


Боярин Никита Романович Захарьин, дед

царя Михаила Федоровича Романова, брат первой

жены Ивана Грозного царицы Анастасии

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 1) История России, Романовы, 14-17 века, Смутное время, Происхождение, Длиннопост

Боярин Никита Романович Захарьин, по одной из версий в исторической литературе, после смерти Ивана Грозного 18 марта 1584 г. стал одним из членов регентского совета при новом царе Федоре Ивановиче (1584-1598) (другими членами были князья Шуйские и Федор Мстиславский, Богдан Бельский и царский шурин Борис Годунов), однако в 1585 г. он внезапно умер (по слухам отравленный Борисом Годуновым). Вскоре Борис Годунов стал единоличным правителем Московского государства и сумел избавиться от других членов регентского совета. В 1591 г. в Угличе погиб при до сих пор невыясненных обстоятельствах царевич Дмитрий (сын Ивана Грозного и его последней жены царицы Марии Нагой), 7 января 1598 г. умер Федор Иванович, последний представитель московской линии Рюриковичей. Наследников он не оставил, брак с царицей Ириной, сестрой Бориса Годунова был бездетным.

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 1) История России, Романовы, 14-17 века, Смутное время, Происхождение, Длиннопост

В это время боярский род Романовых окончательно получил фамилию, с которой он позднее вошел в русскую историю как царская, а затем императорская династия. Первым фамилию Романов стал носить отец царя Михаила Федоровича боярин Федор Никитич Романов (1554-1633) (впоследствии патриарх Филарет и соправитель своего сына). Эту фамилию он принял по имени своего деда Романа Юрьевича Захарьина (тестя Ивана Грозного), как часто было в то время, когда в рамках одного рода дети или внуки принимали фамилию по имени отца или деда, чтобы точнее обозначить свое родство.


После смерти Федора Ивановича, который приходился ему двоюродным братом, Федор Никитич, как и князья Шуйские и Мстиславские (дальние родственники московских Рюриковичей) рассматривался как один из весомых претендентов на престол. Однако, применив испытанные приемы придворной борьбы и умело проведя первую в истории России избирательную кампанию, Борис Годунов смог добиться своего избрания на царство на Земском соборе 1598 г., что для Романовых послужило предзнаменованием грядущей опалы, поскольку царь Борис рассматривал этот влиятельный и могущественный боярский род как серьезных соперников своей династии, которую он собирался утвердить на русском престоле.

Федор Никитич Романов (патриарх Филарет),

отец царя Михаила Федоровича

Происхождение династии Романовых и ее путь к русскому престолу (XIV - XVII вв.) (Часть 1) История России, Романовы, 14-17 века, Смутное время, Происхождение, Длиннопост

О том, как развивались события дальше, будет рассказано в продолжении поста, которое появится в ближайшее время.

Показать полностью 5
Отличная работа, все прочитано!