Lomych

Продолжу, пусть и с запозданием, повествование о жизни психиатрической больницы и её обитателях. На этот раз хочу рассказать вам, добрые читатели, о жизни и перипетиях её одного персонажа, прожившего не один десяток лет и не утратившего жизнелюбия.

Назовём его просто – Дедушка. Так звали его, окружившие вниманием и заботой, пациенты прошедшие лагеря и тюрьмы. Они не отходили от него ни на минуту, приносили крепко заваренный чай и держали на готове пачку папирос (предпочитал Дедушка «Беломор канал»). Появился в отделении Дедушка внезапно, пока я водил группу больных на помывку, но мгновенно стал авторитетом среди определённого контингента. Занял лучшую койку и часами просиживал у двери палаты в старческом полудрёме с незажженной папироской в зубах, опершись на тросточку и окруженный свитой.

Дедушка был совсем не прост. Уроженец двадцатых годов не много времени провёл на свободе, но история его мне показалась интересной. Детство его было не самым сытым, как и у большинства сверстников и жизненный путь был выбран криминальный. Уже с младых ногтей начал наш Дедушка приворовывать, за что и получил свой первый, заслуженный срок. Освободившись перед самой войной, решил он, что-то исправить в своей судьбе и как истинный патриот, с первыми разрывами вражеских бомб, отправился в военкомат. Нехватка младших командиров на фронтах привела Дедушку на командирские курсы. Пройдя ускоренный курс обучения, молодой младший лейтенант, получил направление в часть и увольнительную на сутки.

«Меньше взвода не дадут, дальше фронта не пошлют» - подумал наш герой и провёл сутки с хорошим отрывом. С друзьями детства обнесли продуктовый склад.

«Не человек выбирает присягу…» - решил военный трибунал и вместо тихих лагерей, определили Дедушку в штрафную роту.

Много смертей пришлось ему повидать. Холод, грязь и вши, казалось, стали постоянными спутниками, кровь лилась часто и обильно, но чужая. А свою вину перед Родиной надо было смывать своей кровью. И вот в одной из бесконечных атак, немецкая летучка отрывает Дедушке половину правой ягодицы. Вина смыта. Госпиталь. Долгое лечение. Демобилизация по ранению. Трость на оставшуюся жизнь.

И эта трость служила ещё и дополнительным успокаивающим средством для беспокойных пассажиров надзорной палаты, мешавших Дедушке дремать.

А ещё, между сеансами сна с папироской, Дедушка пел. Пел песни Леонида Утёсова. Таким голосом, что позавидовал бы сам Утёсов.

Сказать, что в поведении нашего героя был какой-то неадекватный сегмент, это значит соврать. Дедушка был на столько нормален и продуман, дай Бог каждому. Ведь когда его команду повязали за кражу из автомобиля очередного, как выражался Дедушка, волшебного сундучка, наш герой поменял явки и адреса, добровольно сдавшись на милость психиатрии. Не помню в чем прикол, но найти пациента в психиатричке было сложнее, чем в больнице общего профиля. Помню, что персоналу запрещалось инструкцией, оглашать имена и адреса больных. Вот и прятались в таких заведениях не чистые на руку пациенты.

Вот такая история. Прошу прощения за сумбурность повествования, как говорится, всё, что могу.

Ни слова не придумал, имена, кроме знаменитого певца, изменил. Благодарю за терпение.

Вдохновлённый своим малым опытом и поддержкой камрадов в продолжение прошлого поста опишу, вам милостивые господа и прекрасные дамы, жизненный путь обычного санитара.

Вы пробовали когда ни будь сорвать листок мать-и-мачехи и размять его в руке, потом поднести руку к лицу и вдохнуть этот свежий, незабываемый запах.

Так вот. Жизнь санитара была далека от этого. Основной составляющей этой жизни было мировоззрение санитарок – дам предпенсионного возраста, не возбуждавших, даже Бальзака. Страдали они половыми извращениями, искренне считая, что молодой санитар обязан мыть пол.

И тут на помощь приходит его величество опыт. Через две – три смены ты понимаешь, что у пациентов, некогда отбывавших срок, есть слабость к чаю. И обретя сее познание ты переходишь на новый уровень. Это тот случай, когда пачка чая со слоником становится равной золотому динару, сводящему обязанности твои к ни кому не доверяемую процедуру кипячения наконечников для клизмы, выдаче лекарств и уколы.

Ели говорить о клизмах, то их приходилось ставить от трёх до пяти раз в сутки (побочные действия препаратов). Действие не из приятных, ведь не все соглашались сделать это самостоятельно.

А теперь, собственно, расскажу вам страшную историю взаимоотношений двух моих коллег:

Первого звали Митрич и одним прекрасным летним утром пожаловался он мне на второго, по имени Коля. Так вот Коля подложил Митричу офигенскую свинью, а точнее жмура. Всё началось с того, что в мою смену привезли мужичка. Он ни с кем не разговаривал, сам не ел, но с поднесённой ложки хватал жадно, вообще был неадекватен, как и многие в день поступления. Утром, после раздачи пилюлек, сдал я смену Коле, а Коля в свою очередь, через сутки – Митричу. Да вот не задача! Больной наш зажмурился. Это значит стопки исписанной бумаги, разборы, выяснения и самое страшное для Коли – ещё пол дня на работе.

- Не. Нахуй! – сказал наш герой, поменяв бельё под жмуром, по отечески положил его на бочок и сдал как живого. Скандал, естественно, замяли, а Коля отправился на очередной курс лечения в … соседнее отделение. Да-да! Коля был одним из них.

Немного о себе. Одной прекрасной летней ночью, когда больные уже впали в медикаментозное забытьё, подошла к моему посту дежурная сестра ( назовём её Анна Николаевна) и предложила… потанцевать. Конечно я согласился на предложение цветущей женщины. Наш танец был исполнен в тесной санитарской на коробочках с препаратами. Если кто из читающих помнит, такой метод хозяйствования, как хозрасчёт, то он поймёт смысл процесса. Утилизация просроченных лекарств ложилась на карман всего отделения, но ночная дискотека избавляла от этой нагрузки. В лихой чечётке, поддерживая друг друга, мы расправились с подотчётными и не очень ампулами. Утром, как ни в чём не бывало, я приехал домой и завалился подремать пару-тройку часиков. Проснулся я через сутки с полной уверенностью, что задремал не на долго. И это только испарения.

Трудновато мне далась эта часть, но если интерес остался, готов ещё написать про пару-тройку индивидуумов.

Имена героев, естественно, изменены.

По просьбе камрадов попробую написать историю моей работы в одной психиатрической больнице. Писатель из меня никакой, но я попробую.

Вот и закончилась служба в вооруженных силах и началась весёлая жизнь. Одним похмельным утром, покойный ныне, отец вытащил меня из под одеяла и не объясняя ничего, загрузил в Жигули и повёз в неизвестном направлении. В этом направлении я катался последующие два года.

Первое посещение отделения произвело странное ощущение. Нет. Всё было как всегда, но стал я присматриваться к окружающим с другого ракурса, что ли. В общем дали мне новые знакомые день «на подумать».

Была не была. Мне то что. Что ебать подтаскивать, что ёбаных оттаскивать. Тем более график сутки через четверо. Согласился я.

Знаете ли вы, милостивые государи и государыни, что такое надзорная палата? Это ограниченное помещение, где содержатся вновь поступившие и буйные больные. Она и стала млей вотчиной на последующие два года. Надо, наверное, заметить, что все двери в отделении не имели ручек на замках и у каждого сотрудника был личный «психиатрический ключ», по сути обычная дверная ручка. Это был символ власти))).

А теперь о тех с кем мне пришлось познакомиться в этих стенах.

Люди были разные от условно вменяемых, с послушными тараканами в головах, до полностью не управляемых личностей, коротающих время зафиксированными к койке. Самый управляемый контингент, это человек косящий и таких было процентов тридцать. Дабы не скучать, они помогали в присмотре и организовывали уборку в помещениях отделения. Так вот один из таких косящих был (назовём его Олег) практически правой рукой санитаров. Всё у него горело в руках – и работа и, даже, кроссворды разгадывал, как ни кто другой. Всегда учтив, вежлив и в хорошем настроении. Через некоторое время, закончив карьеру санитара, наткнулся в Московском комсомольце на фото Олега со скупой припиской: задержан органами опасный маньяк-убийца специализировавшийся на женщинах. Вот тебе и Олег.

Следующий запомнившийся мне экземпляр Шахматист. Не молодой уже мужичок, руководитель шахматного кружка. В шахматах ему не было равных. Но сколько его помню всегда был раздражительным.

А вот герой косвенно причастный к написанию данного опуса выколол себе оба глаза по религиозным соображениям. Чаще всего его наблюдали на кровати раскачивающимся взад-вперёд, как ортодоксальный еврей в молитвенном экстазе.

Но самым экставагантным был, конечно, Виталик. К своим пятидесяти годам он добился многого. Он был, ни много не мало, Президентом галактики и главнокомандующим в звании гнералк. Нет это не опечатка, именно генералк! Почему генералк спросите вы? Я не могу вам ответить, ведь нельзя просто так мучать столь высокую персону мелкими вопросами. Но как человек, да и как Президент, он был покладистым и неприхотливым. Этим его достоинства и заканчивались.

Все имена по понятным причинам изменены.

Вот более-менее яркие личности, походившие через надзорную палату. Многие не единожды.

Ещё раз прошу о снисхождении в оценках творчества, т.к. мой первый опыт.